Граков Александр. "Руссак" (фрагмент)

   - Ах ты, говнюк! Я разным дерьмом перебиваюсь, хотя и работаю здесь, а ты хочешь, чтоб тебе
   все готовеньким с неба падало?! - и по челюсти, и в лоб!
   - За что, джан? - расплакался несчастный. - У меня дома дети вторую неделю голодают, а работы
   нет. Зато сосед Аро, который тоже здесь работает, жиреет день ото дня. Цены на продукты у него - не подступишься!
   "Снова что-то не так сделал! - мгновенно остыл Олег. - Этот нищий, тот - вор! Поневоле свихнешься. Да чтобы этот дурдом понять, самому нужно головой о рельсу постучать, чтобы мозги по-другому варить начали!"
   - Вали-ка ты отсюда, брат, пока тебя еще кто-нибудь не застукал. И консервы эти забирай! - отправил со склада Грунский неудачливого вора, не выдержав слезной исповеди сорокалетнего грешника.
   Да, много нужно потопать по этой стране, покуда не начнешь понимать происходящее вокруг тебя! С
   Аро бы "разобраться по-братски" - отъел гад, харю на гуманитарной помощи, да нельзя - сам с голодухи загнешься или по мусоркам лазить начнешь в поисках хлебной корочки! С тех пор, как у Олега закончились "лишние" вещи, интерес к нему офицеров-танкистов заметно упал. Отказали и в приеме на кухне соседней части. Зато кладовщик расщедрился: для них со Светловым было у него всегда припасено что-нибудь вкусненькое. А требовалось за это всего-ничего: закрывать глаза на подъезжавшие иногда грузовики без товаро-транспортных накладных да помогать грузить на них коробки, мешки и ящики. Мало-помалу Грунский со Светловым попали в полную зависимость от Аро, и это больше всего злило Олега, не терпевшего посягательств на свою самостоятельность.
   - Чтоб ты сдох, онанист жирный! - слишком уж часто за последнее время желал он ему.
   Раздражало и отсутствие Нины - словно сквозь землю провалилась со времени их единственного
   "свидания"... Тешили лишь воспоминания о внезапной встрече с ней, порой настолько яркие, что Олег однажды огромным усилием воли сдержался, чтобы не заняться "рукоприкладством" наподобие кладовщика.
   Спасали стихи, в их строчки он выливал накипевшие в душе чувства и помыслы. Писать он их начал с шестого класса, влюбившись тогда в красавицу-восьмиклассницу Элку - королеву красоты всех
   выпускных классов их школы-восьмилетки. Взаимности он, естественно, не добился, и любовь к Элке со временем прошла. А вот любовь к стихосложению осталась... Вечером седьмого марта он один сидел в дежурке, подтапливая железную "незабудку", и, от нечего делать, подбирал рифмы. Постепенно на бумаге начало что-то вырисовываться:
   Кто мог предвидеть, что в безбрежье
   Судьба исполнит вдруг мечты,
   И где-то в ближнем зарубежье
   Найдем друг друга я и ты?
   Найдем и тут же потеряем
   В потоке жизненном. Почти
   Вдруг уподобившись трамваям
   На разветвлении пути...
   Любовь была? Да нет, любовью
   Случайной связи не назвать!
   Слиянье губ - до слез, до крови,
   И умереть, и не дышать...
   Шептать слова - не зная смысла,
   Лаская тело, губы, грудь,
   Быть для тебя вином искристым,
   А после - на груди уснуть.
   Проснуться рядом лишь с тобою,
   И век прожить, и жизнь пройти.
   А то, что связано судьбою,
   Не разрубить, не расплести!
   И видеть тень ресниц густую,
   Глаза, улыбку - вновь и вновь...
   Пусть кто-то чтит любовь другую,
   А разве это не любовь?
   Внезапно на его плечо опустилась теплая маленькая ладошка, и он услышал:
   - Это... для меня?
   - Нинка! - заорал, вскакивая, Олег. Табурет полетел в сторону, а он схватил Нину, приподнял и закружил вокруг себя, напевая что-то бессвязное.
   - Пусти, сумасшедший! - брыкалась она с деланным возмущением. - Запри лучше дверь сначала!
   Он с удовольствием выполнил это требование, не забыв по пути выключить свет...
   Потом, удобно устроившись на его плече, Нина спросила:
   - Ты не забыл о нашем разговоре?
   - Что нужно делать? - Олег сейчас был готов на любой сумасбродный поступок.
   - Да делов-то всего - открыть ночью ворота склада и помочь загрузить кое-какую мелочевку,
   пламя горящей "буржуйки" высветило ее беспечную улыбку.
   Олег, рывком приподнявшись, оперся на локоть и заглянул в лицо Нины. Затем усмехнулся сам.
   - Ты это серьезно? Что здесь брать, кроме угля, дров да провонявшей мышами перловки?
   - Глупый ты! Неужели думаешь, за эту вшивую перловку ваш кладовщик смог отгрохать два дворца
   с мраморной отделкой и приобрести, кроме официально зарегистрированного "Москвича", три мощные
   иномарки? Да через ваш склад проходят такие вещи, которые не каждому "комку" снились!
   - А где ж он их берет? - спросил совершенно сбитый с толку Олег.
   - Львиная доля гуманитарной помощи - раз, награбленное из товарных вагонов - два, ну и остальное - "трофеи" этой дурацкой войны, тоже, кстати, не подаренные завоевателям! - на полном уже серьезе перечислила Нина пути доставки "товара". - А наша группа собирается основательно потрясти этих "экспроприаторов". Договор на оптовую поставку, причем о-о-очень крупную, мы уже заключили с одной из российских фирм, платят они наличными, не требуя никаких документов. Берут, конечно, по дешевке, но на четырех складах, которые мы собираемся основательно потрусить, этого добра столько хватило бы машин! Значит, количеством компенсируем качество, только и всего! Денег хватит не на один год безбедного существования.
   - И ты думаешь, Аро так вот все запросто и отдаст? - перебил ее Олег.
   - А кто будет спрашивать этого жирного извращенца! - презрительно скривилась Нина. - Операция пройдет завтра - в женский праздник, все поупиваются да вдобавок обкурятся "планчиком", уж мы
   постараемся, чтобы в каждую часть его закачали в достаточном количестве. А вашему Аро мы такую
   "телку" подсунем, что его утром лишь подъемным краном можно будет поднять с постели!
   - Надеюсь, ты не себя собираешься подставлять? - встревожился Олег. Это уже прозвучало как
   согласие, и Нина развеселилась.
   - Не беспокойся! - она ласково погладила его там, где надо, и он вновь припал к соскам ее великолепных грудей. - У нас есть спецдевочки для... о-о-о, что ты делаешь со мной, Олег, Олее...
   На прощание Нина сунула ему свернутый листочек.
   - Это мой домашний адрес и телефон в Пензе. На всякий случай!...
   Этот случай должен был наступить завтра ночью - либо пан, либо пропал!
   Глава 5
   ВОСЬМОЕ МАРТА ЖЕНСКИЙ ДЕНЬ!
   Назавтра Аро дал им со Светловым отгул. И сам смотался куда-то. Ну, у него-то дел было по горло - вечно в поисках своих должников, а вот чем заняться Грунскому со Светловым - надо было подумать. Вовчик все же исчез вскоре на полчаса, а вернулся, нагруженный пакетами с едой и выпивкой принес "привет" от Нины и Янки.
   - Они нас в девять часов вечера на концерт приглашают! - торжественно сообщил он. - Ну, а мы им
   после свою "самодеятельность" покажем! - подмигнул Вовчик Олегу и пригласил его "отобедать", позвякивая стеклом бутылок.
   Тот отказался, предупрежденный Ниной, потому что он знал уже, какой "концерт" будет дан ее группой в девять вечера. Вовчик нисколько не обиделся: он умел "посидеть" и сам - в обществе магнитофона и зеркала. По магнитофону он прокручивал кассеты с записью выступлений Петросяна, Арлазорова и Хазанова - вот вам и собеседники, а с зеркалом чокался во время очередного тоста! "Будь здоров, Владимир Светлов!". Поэтому с радостью и сейчас направил стопы в казарму, заглянув по пути в исписанные Олегом страницы.
   - Письмо кому пишешь?
   - Сказку сочиняю! - объяснил ему Олег. - О нынешнем положении дел в России!
   - В стихах? - недоверчиво прищурился Вовчик.
   - В стихах! - подтвердил Олег.
   - Слушай, прочти, а?! - попросил Светлов. - Я в своей жизни только заборных поэтов встречал
   тех, которые туалеты еще расписывают, а с толковым мужиком так и не пришлось пообщаться!
   - Заходи через часик-полтора, должно быть готово, - пообещал ему Грунский.
   - Это меня устраивает, пойду пока червячка заморю! - Вовчик удалился, оставив Олегу для "подкрепления" большой кусок копченой баранины, пару лавашей и четверть головки свежайшего сыра - королевский обед.
   Видимо, эти продукты и вдохновили его на подвиг, ибо явившемуся через пару часов в некотором
   подпитии Светлову был предложен уже готовый шедевр под названием "Как мужик царя кормил" (старая сказка на новый лад):
   В тридевятом где-то царстве занедужил вроде царь,
   И хлебнув с утра "лекарства", шваркнул о паркет стопары
   - Надоело до икотки заседать да выпивать,
   Да закусывать икоркой, да балык с пивком жевать!
   А подать сюда министров, отпирай замки ворот,
   Наливай вина канистру, мы пойдем гулять в народ!..
   Вмиг из залое заседанья мудрец;" - персон до ста:
   - Что ты, батюшка, а званье - царь ведь люду не чета?!
   Можа, гриб не той закваски сунул ты на завтрак в рот,
   Голова должна быть ясной, у тебя ж - наоборот?
   Ведь и дел с утра - палата: надо нам Указ издать,
   А доклады, а дебаты - заседать да заседать!
   - Цыц, едри вашу налево, хватит пудрить мне мозги!
   Раз сказал, что надоело, значит, спорить не моги!
   Заседаем год от года, на столах бумаг - горой...
   Вот потретесь средь народа, растрясете геморрой!
   Сладко слушать ваши сказки, но пора бы знать и честь
   Мало издавать Указы, надо их и в жизнь провестъ.
   Поглядим-ка, кто чем дышит, как живут и что жуют,
   Может, новое что впишем в Конституцию свою...
   Делать нечего. Собрали в "дипломаты" все дела,
   Через час уже шагали вдоль околицы села...
   Ноги шаркают - пылища, солнце темечко печет,
   Притомился царь и ищет, где колодец промелькнет,
   Вдруг, как в сказке: появилась магазея на бугру,
   На царя окном скосилась, приглашая ко двору.
   Крикнул он: - Вот то, что надо! Где ты есть там,
   казначей?!
   А подать нам лимонаду, да с изюмом калачей!
   Видишь, очереди нету!Дак быстрей к прилаеку шпарь!
   Мож, колбаски нам к обеду расстарается шинкарь?
   Вдруг раздался голос сиплый со скамейки у крыльца:
   - Дулю с маком не хотите ль - персонально, для лица?
   Пригляделся царь, и видит он скамью со старичком:
   Вот ей-Богу не обидел, ежли б спутал со сморчком.
   - Ты чего, пенек засохший, лезешь в царску нашу речь?
   Кукиш твой - тебе ж дороже: враз кочан поедет с плеч!
   - Что ж, срубить башку не трудно - много надо ли ума?
   Ты подумай-ка покуда, где ты будешь брать корма?
   В заведенье энтом сроду, ежли что и завезут,
   Не доходит до народу: все с подсобки разгребут.
   Тесть и теща, сестры, братья - вся приказчика родня
   Прут от спичек и до платья. В общем - махвия одна!
   А в воскресный день с народу по три шкуры обдерут.
   Экономикой, навроде, только рыночной, зовут.
   И кудый-то, вот зараза, подевалася махра.
   (Не иначе, как с Указу, что от царского двора!)
   Враз ту т морды спекулянтской поналезло, словно мух,
   Сам вот пачечку "Моршанской" оторвал за десять "штук".
   - Что ты, дед? В уме своем ли? Да махрой спокон веков
   Охранял народ от моли приданое сундуков!
   Не скажу насчет пшм ваших, ты пойди заглянь-ка в мой,
   Ну не пахнет, прямо скажем, в ем ни молью, ни махрой!
   А ведь было ж там одежи: полушубок, платья, шаль...
   Вроде плакаться негоже - и, однако ж, тряпок жаль:
   В полушубке ентом сдуру погостить к сынку попер,
   Мне откуда ж знать, что шкуры город любит с давних пор?
   И, когда я на минутку забежал, прости, в сортир,
   Там меня из полушубка вытряс дюжий рэкетир.
   Дальше - шаль для внучки Зины, как за стимул под товар,
   Обменяли в магазине нам на тульский самовар.
   Платья дочки растащили-мода, вишь, на них пошла!
   (Видно, раньше крепко шили - в ентом, знать, и все дела!)
   И теперя, чтоб кому-то что-то мы достать смогли,
   Надо сбагрить за валюту твои царские рубли.
   - Цыц, старик, допек до почки! Все на старый коленкор!
   Мне до фени твои дочки-об Россее разговор.
   Ведь в масштабе ежли мыслить, да статистику учесть,
   Ты должен во всяком смысле мягко спать и сладко есть...
   Вот послушай, на примере объясню тебе наш спор,
   Ежли ты башкой доселе так своей и не допер.
   Я имею две машины: "кадиллак" и "мерседес",
   Два дворца, сарай паршивый (что в мои владенья влез).
   Ты ж всю жизнь в сарае прожил и не нажил ни шиша.
   Приплюсуем, подытожим - и мы оба в барышах.
   По статистике, смекаю, нам выходит: по дворцу,
   По машине и сараю (в смысле - каждому лшу)!..
   Дед гляделками захлопал и башкою завертел:
   - Сколько в жизни каши слопал, ан не смыслю ентих дел!
   Чтоб сарай - да с "кадиллаком", иль дворец - да с батраком,
   Или чтобы сказка - с таком -без Иванов-дураков!
   что ж, давай прервем беседу, притомился вроде я,
   Да и баснями к обеду, чай, не кормят соловья?
   По-россейски гость покеда приглашается за стол:
   - Так пожалуйте отведать наш крестьянский разносол!
   тут почуял царь: желудок не на шутку подвело.
   Нога в руки, и за дедом пошагал через село.
   На крестьянское подворье завалились всей гурьбой,
   Крикнул дел: - Эгей, Прасковья?! Накорми народ честной!
   Вмиг из дома и сарая, с сеновала и гумна,
   Ребятня, как птичья стая, заметалась по углам.
   И на стол дубовой плашки, что под яблоней стоял
   Заскакали ложки, чашки, словно черт их всех загнал.
   У царя в глазах двоится, и в ушах - сплошной набат:
   - Это что ж за молодица наплодила сей детсад?
   Их же тут - как зайцев в клетке!-Дед ему и объяснил:
   - Енто две моих невестки постарались в меру сил.
   Счас же стало, как под вечер - нет бы книжку почитать,
   Тут как тут - система "Веер" загоняет всех в кровать.
   Сыновья придут с работы, телевизор клац - ан шиш!
   Лезут спать - и все заботы: что ни год - опять малыш!
   Царь спросил: - В таком пределе туговато, чай, с едой?
   - Ну, у нас любой при деле: и старик, и молодой.
   Есть хозяйство - есть и мясо, и в борще, и на столах...
   - Да, а в огороде припасов - хрен да луковый салат?
   - Знаешь, царь, давай не будем? Хочешь, дам тебе совет?
   Ты, во-первых, сельским людям обеспечь эквивалент!
   Ведь на складах и в подсобках загнивает ширпотреб:
   От стиралок до кроссовок. Пусть сменяют нам на хлеб!
   Холодильник - на картошку, телевизор - на курей,
   Будут яйца не по тыще, а всего по сто рублей.
   И еще совет не лишний: пусть бы каждый депутат
   Посадил хотя б по вишне - вот бы вырос сад-гигант!
   И еще... -Довольно, хватит! Стой, старик, притормози,
   Кто куда чего потратит - без тебя сообразим?
   Погоди чуток, невежа, ты и так наплел всего
   На четыре добрых съезда ч пять сессий сверх того.
   Говоришь: "Картошка, яйца, сад вишневый, ширпотреб"?
   Что ж, пошли обсудим, братцы, собирайтесь сей момент.
   Нам ведь некогда с тобою тары-бары разводить
   Отправляемся в покои - думать, спорить и рядить.
   А тебе, старик, заданье. Коль не выполнишь приказ,
   С головой прощайсъ заране... Ну так слушай, вот наказ:
   Посчитай моих придворных, да за каждого, смотри,
   Посади один-два дуба. За меня посадишь три,
   Чтоб легко дубы сажались, казначею скажем так:
   - Выдай там ему записку: на вино и на табак.
   Дед вскипел: - А где ж записку отоварить, е-мое?
   Сдвинул царь корону низко: - Энто дело - не мое!
   Ходят гуси, щиплют травку. Двор пустой, как в шторм
   причал,
   Долго дед сидел на лавке. Долго думал. И молчал...
   Из кармана выгреб крошки, плюнул зло - по мере сил,
   И в записке "козью ножку" он с "Моршанской" закрутил...
   - Не хило! - Вовчик задумчиво помахал в воздухе рукой. - Ну прям как на картинке - наша родемая
   Россия. Давай за это и тяпнем по сто грамм?!
   - По сто грамм можно! - согласился Олег. "Уговорили" они бутылку. После чего улеглись спать: Светлов - поневоле, с "перегрузом", а Грунский - про запас, на будущую ночь. Но сначала наступил вечер. А с ним черти принесли Аро. Чем-то он был встревожен: лазил по складу, обнюхивал все
   углы и закоулки. Олег забеспокоился: летела коту под хвост задуманная операция. Наконец он не выдержал:
   - Тебя что, в праздник такой дома никто не ждет? Или на стороне? Маячишь тут перед глазами, как... кобылий хвост перед телегой!
   - Ну, ты! - окрысился враз кладовщик. - Не забывай, кто тебя кормит! Отпустили - иди, трахай свою Нинку. Тем более, я для тебя ее распечатал еще три года назад! - ухмыльнулся он похабно.
   - Брешешь, гад! - рванулся к нему Олег. - Да какая девушка ляжет под тебя добровольно?
   - Еще как легла! - захохотал Аро. - Ей одежда шикарная нужна была позарез, а вместо мани - мани
   - дыра в кармане... Вот и сменяла свою целку на купленные мной шмотки!
   - Смотри, как бы не вышли тебе боком эти самые шмотки! - на полном серьезе предупредил его
   Олег. - Бабы - они мстительные, сто лет обиду помнят.
   - А-а-а, брось! - небрежно отмахнулся кладовщик. - Она мне теперь по гроб благодарна должна
   быть - я ей вместо себя такую замену нашел! - оценивающе оглядел он Олега.
   - Тьфу, кунем твою рожу! - плюнул тот и ушел в казарму - дочитывать книгу. Однако на душе было
   неспокойно.
   Ровно в двадцать один час под воротами раздался требовательный сигнал автомобиля. Он, как
   ужаленный, подхватился с кровати и, выскочив на улицу, огляделся. Аро нигде не было видно.
   - Ушел домой, зараза! - облегченно вздохнул Олег. Забежал в дежурку и надавил кнопку. Огромный
   лист металла плавно поехал в сторону, и на территорию склада, ревя моторами, ворвались три армейских "Урала". Из кабины первого выскочила Нина.
   - Закрывай ворота! - приказала она Олегу. Он задвинул лист на место.
   Грузовики, с крытыми тентом бортами, уверенно двинулись к третьему, самому дальнему пакгаузу, и
   стали в ряд перед его входом. Из-под брезента в кузове стали выгружаться молчаливые люди в пятнистом камуфляже. И вдруг из огромных металлических дверей склада выскочил Аро, на ходу пытаясь задернуть молнию брюк. Из-за его спины испуганно выглядывало женское лицо.
   - Кто такие? Почему без спросу в выходной день?!
   - кладовщик, брызжа пеной гнева, подскочил к машинам.
   - По какому праву, говоришь? - Нина, подходя сбоку, спрашивала уверенно, жестко. - А по праву
   первой брачной ночи - мы ведь с тобой повязаны давно, не так ли? А в этом вот "дворце", - показала она на вход в склад, - ты мне не одну банку с тушенкой и сгущенным молоком скормил в обмен за "трах". Впрочем, не мне первой, и вижу - не последней! - подмигнула она испуганной молодой женщине.
   - Высмотрела, шалава, где что лежит?! - прошипел с ненавистью Аро. - А теперь привела своих
   кобелей на готовенькое? Ах ты, сволочь!
   Выстрел прозвучал так буднично, что никто сориентироваться не успел откуда у кладовщика появился в руке пистоле. Никто, кроме Нины. Она невольно схватилась рукой за левую грудь - место, в которое угодила пуля, а правой выхватила у рядом стоящего напарника в камуфляже маленький, словно игрушечный, автомат "Узи". То ли рука ее ослабела настолько, что не смогла поднять оружие до уровня груди, но, скорее всего - специально, вся очередь пришлась Аро в нижнюю часть живота - точно между ног. Его воплю мог бы позавидовать Кинг-Конг из одноименного американского фильма. Кладовщик повалился на асфальт двора, скрутившись в тугой комок, словно пытаясь защитить свои "драгоценности" от следующей очереди. Но Нина больше не стреляла
   - не могла стрелять. Автомат со стуком выпал из ее руки, а она мертвенно вдруг побледнела, шагнула к подбегавшему Олегу и упала в его объятия.
   - Ну, вот и все, Айс! Прости, что так глупо... - пыталась она оправдаться, - никуда мы с тобой уже не уедем!
   А от казармы набегал еще не протрезвевший толком и ничего не понимающий Светлов. Одновремен
   но раздались несколько металлических щелчков - его уже взяли на мушку...
   - Стойте! -закричал Олег, чувствуя, что сейчас произойдет еще одно убийство. - Не стреляйте, это свой!
   К Вовчику уже спешила Янка, метнувшаяся было к подруге, безжизненно обвисшей вдруг на руках
   Олега. Захлебываясь в рыданиях, она вкратце поведала ему происшедшее. Бывший бомж сориентировался быстрее всех.
   - Ребята, грузите побыстрее, что вам нужно и сваливайте отсюда! Хорошо, если в соседней части
   не обратили внимания на выстрелы. А мы, извините, вам помогать не будем.
   - Это почему еще? - возмутился было Олег, бережно опустив Нину на кем-то брошенную прямо на
   асфальт пятнистую куртку.
   - Потому что не хочу, чтобы меня завтра судил трибунал за ограбление вверенного мне объекта!
   мрачно огрызнулся Вовчик, отдирая от себя руки Янки. - А кроме того, мы с тобой будем заняты более важным делом!
   Янка склонилась над безжизненным телом Нины, поцеловала ее в лоб, затем потянула из ножен на
   поясе подруги сверкающий клинок десантного ножа.
   - Эй, ты что делать собралась! - встревожился Вовчик, видя, что она подходит к корчившемуся кладовщику. - Брось, не надо!
   Янка, будто не слыша, развернула Аро физиономией вверх и с минуту вглядываясь в его обезобра
   женное гримасой боли лицо.
   - Ну что, доволен теперь, козлиная харя? - она с ненавистью плюнула в это лицо, затем холодно, расчетливо всадила нож в ямку чуть повыше ключицы.
   Аро забулькал горлом, дернулся и затих. Женщина дернула молнию на его ширинке, одним взмахом располосовала трусы и, резанув пониже живота, бросила на грудь мертвого кладовщика окровавленное и истерзанное пулями мужское достоинство, вырезанное вместе с мошонкой.
   - Получай, кобель жирный, то что заслужил!
   Рядом раздался истошный вопль ужаса, тут же оборвавшийся. Все, ошеломленные столь страшной
   и непредвиденной развязкой, оглянулись на молодую женщину, выскочившую из дверей склада вслед
   за Аро. Она с ужасом смотрела на труп "благодетеля", судорожно зажав рот рукой.
   - Уходи! - сурово приказала ей Янка. - И передай всем, что этот вампир испустил дух! Где твоя тачка?
   Та указала на одноосную тележку, приткнутую к бухте троса во дворе склада.
   - Помогите ей загрузить ее продуктами! - обратилась Янка к людям в защитной форме. - И заодно в темпе начинаем погрузку! Мы и так уже вышли из графика.
   Вмиг ворота склада были распахнуты, и три "Урала" исчезли в его чреве. Оттуда они выехали через
   час, загруженные по самые борта, обтянутые сверху зеленым прорезиненным брезентом.
   Тем временем Светлов с Олегом тоже не дремали. Вовчик подсказывал ему, какие ящики таскать,
   безошибочно тыча в них пальцем. Складывали они их в дежурке, опуская в неизвестную ранее Грунскому яму, замаскированную под досками пола.
   - Ты мне скажи, что мы хоть носим? - спросил его Олег, тяжело отдуваясь.
   - Потом, потом! - торопил его Вовчик, надсадно сопя во время этой гонки. - Чем тяжелее придется
   нам сейчас, тем легче будет жить потом, вот увидишь!
   Наконец, груженые "Уралы" выстроились цепочкой у ворот.
   - Шабаш! - скомандовал Вовчик - их яма тоже наполнилась ящиками и коробками. К ним подошла Янка.
   - Что ж, прощай, Светлов, и не поминай лихом!
   - крепко поцеловала она Вовчика. - Мне было хорошо с тобой - по крайней мере, ты проводил со
   мной время не на шкурный интерес! Или я не права?
   - Ты мне нравишься! - откровенно признался Вовчик. - Так нравишься, что я бы охотно женился
   на тебе... Но в другое время и в другой обстановке!
   - В другое время и в другой обстановке! - согласилась с ним Янка. - Что ж, может быть и будет
   оно когда-нибудь у нас! Адрес мой у тебя имеется - на всякий случай! Ну, а все остальное - забота Провидения, не так ли?
   - Так! - подтвердил Светлов. - Тебе пора!
   - По машинам! - скомандовала Янка водителям, успевшим за время прощания отмыть на бортах заляпанные до этого грязью номера. И "Уралы", взревев двигателями, вскоре исчезли из поля зрения, увозя вместе с грузом тело Нины.
   - А с моей студенткой встречи больше не будет!
   - грустно выговорил Олег, глядя им вслед.
   - С какой студенткой? - искренне удивился Вовчик.
   - С Ниной, с кем же еще! - сумрачно обронил Грунский.
   - Она тебе что - ничего не рассказывала? - продолжал удивляться Светлов. - Какие там студентки?
   Ну, может, и были ими раньше, но последние два года их профессия убивать людей! В полном смысле этого слова! - заметив теперь уже удивление на лице Олега, подтвердил он. - Снайперши они обе. Слышал о спецбригаде "Белые колготки"? Так это о них пишут все газеты, о таких вот Нинах и Янах. Зарабатывают хорошо: до пятисот долларов за офицера и в три раза меньше за рядового, но, получив деньги, берут отпуск и за два дня все проматывают. А затем вновь возвращаются сюда. Или переходят в лагерь противника, если там заплатят больше. И везде быстро находят "спонсоров" вроде этого, - мотнул он головой в сторону трупа кладовщика. - Ненавидят этих "спонсоров" лютой ненавистью, однако деться некуда - жить-то привыкли по первому классу - вот и ложатся под них. Однако при первом же удобном случае избавляются от свидетелей позора, как в этом случае. Так что любой, кто их трахает за соответствующую подачку - потенциальный покойник, рано или поздно.
   - Выходит, они и нас могли того?.. - Олег на пальцах изобразил взведенный курок.
   - Только поначалу! - не согласился с ним Светлов. - А после Нинка втрескалась в тебя всерьез
   это мне Янка по секрету доложила. Да так, что решила завязать со своей профессией, ну и заодно тебя уберечь от нее. После сегодняшней операции... Не вышло, как видишь! - с тяжелым вздохом развел руками Вовчик.
   - Да, человек предполагает, а судьба - располагает! - задумчиво протянул Олег.
   - Судьба! - подтвердил Светлов и... изо всей силы хрястнул неожиданно по зубам его так, что из
   разбитых губ Олега брызнула кровь. Тот оторопел от неожиданности на пару секунд. За это время Вовчик успел приложиться к его физиономии еще раза три - в челюсть, глаз и ухо. Больше не успел - Грунский, очухавшись от секундного шока, отскочил на безопасное расстояние и, крутнувшись, засадил его прямой ногой по корпусу. Слепая ярость осознания несправедливости происходящего прошла, и теперь перед Светловым предстал Айс - хладнокровный, расчетливый и не дающий пощады. На Вовчика обрушился такой каскад ударов, что он летал по асфальтовому плацу, как мотылек.