Страница:
– Ты действительно хотела бы жить здесь? – спросил он.
– Да, здесь великолепно. И у меня никогда не было дома, настоящего собственного дома.
– Ты стала бы жить здесь со мной? И помогла бы мне восстановить поместье?
Она кивнула.
– Мы могли бы превратить его в нечто совершенно особенное, Доминик.
– Ты уверена в этом? – Его взгляд пронзил ее насквозь. Грейс улыбнулась:
– Уверена. Он глубоко вдохнул.
– Тогда так мы и поступим.
– А как же сэр Джон?
– С ним я справлюсь, – сказал Доминик. – Пока ты принадлежишь мне, я могу справиться с чем угодно. – Он заглянул ей в глаза, и его взгляд стал властным. – А ведь ты принадлежишь мне, не так ли?
Его взгляд и слова глубоко взволновали ее.
– Да, а ты мне.
Они доехали до Вульфстона, держась за руки. Грейс никогда еще не была так счастлива. Она была влюблена. Наконец-то!
Глава 15
Когда они вошли через парадную дверь, с лестницы вниз сбежала Мелли. Она была в панике.
– Он убивает папу! Он опять пустил ему кровь, и папа лежит там без сознания! Помогите мне! Пожалуйста, помогите мне! – Она повернулась и побежала обратно наверх.
Грейс с Домиником следовали за ней.
В комнате сэра Джона они увидела доктора, отгоняющего Мелли, у которой началась истерика. Рядом с ним стоял тазик, наполовину наполненный свежей яркой кровью.
Сэр Джон лежал на спине без движения, его кожа была почти такой же бледной, как подушка под головой. Грейс увидела, что его грудь слегка поднимается и опадает.
– Он жив! – воскликнула она. – Мелли, успокойся! Он жив, и мы не дадим ему умереть.
Мелли расплакалась.
Доминик, убедившись в том, что сэр Джон и вправду все еще дышит, повернулся к доктору. Доктор, поймав его взгляд, невольно попятился.
– Я же приказал вам больше этого не делать! – сказал Доминик тихим пугающим голосом.
– Я… я… это было необходимо, – начал оправдываться доктор. – У него воспаление, видите? – Он откинул одеяло и показал большую красную опухоль на правой стороне живота.
– Но он и так потерял много крови! И он не ел несколько дней! – страстно перебила его Мелли. – Он слишком слаб, чтобы перенести кровопускание. Мне кажется, вам просто нравится пускать ему кровь. Вы самый настоящий мясник!
Грейс попыталась как-то разрядить обстановку:
– Разве нет никакого другого способа излечить это? Она жестом показала на опухоль. – Я хочу сказать, без кровопусканий.
Но доктор был слишком возмущен обвинениями Мелли. Не глядя ни на кого, он побросал свои вещи в саквояж.
– Я ухожу! Я не останусь здесь ни на секунду. Не желаю, чтобы меня оскорбляли!
Мелли была шокирована.
– А как же папа? Не можете вы его бросить просто так! Доктор фыркнул:
– Я больше ничего не могу для него сделать. Он умирает. Наступила напряженная тишина.
– Умирает? – всхлипнула Мелли. Грейс обняла подругу.
Доктор кивнул на опухоль сэра Джона.
– Его печень сильно вздулась. Я думаю, это рак печени. Или отравление. Если он начнет кашлять кровью, вы поймете, что это. В любом случае ничем помочь уже невозможно.
– Но мы же не можем просто стоять и смотреть, – сказала Грейс.
Доктор пожал плечами:
– Давайте ему опий от болей. Если боль станет сильнее, увеличивайте дозу.
– Если в этом случае невозможно совершенно ничего сделать, тогда зачем вы пускали ему кровь? – хмуро поинтересовался Доминик.
Доктор неуютно поежился.
– Вам и вправду это нравится, – обвинила его Грейс.
– Я ухожу, – заявил он.
– Вот именно, – подтвердил Доминик. – Вы уезжаете из Вульфстона.
Доктор неуверенно посмотрел на него.
– Вы покидаете поместье, – пояснил Доминик. – Я не считаю, что вы вообще доктор. И я не желаю, чтобы человек, который наслаждается видом чужих мучений, лечил моих людей.
Грейс заметила эти слова, даже если больше этого никто и не заметил. «Моих людей».
Глаза доктора округлились от шока.
– Вы не можете этого сделать!
Доминик пригвоздил его к месту взглядом своих янтарных глаз.
– Я лорд д'Акр, и я не желаю, чтобы на моей земле жила кровожадная пиявка и паразитировала на моих людях. У вас две недели на сборы.
– Да как вы смеете…
– Тогда одна неделя. А если после этого вы все еще будете здесь, я пошлю своих людей, чтобы выдворить отсюда вас и вашу любезную супругу. – Он сделал паузу. Мужчина изумленно таращился на него. Доминик добавил: – А если вы не уберетесь отсюда, когда я досчитаю до трех, я сброшу вас с лестницы. Один, два…
За дверью показался Абдул и попросил зловещим голосом:
– Отдайте кровопийцу мне, прошу вас, сэр. У нас на родине знают, как поступать с подобными ему. – Он улыбнулся доктору жутковатой улыбкой. – Я с удовольствием…
Доктор вскрикнул от ужаса и опрометью бросился прочь из комнаты.
Абдул подмигнул Грейс.
– Теперь мы от него избавились. – Он повернулся к Мелли и спросил у нее заботливым голосом: – Скажите, кого нам пригласить для заботы о вашем отце, мисс Петтифер? У вас есть кто-нибудь на примете? Пустой взгляд Мелли давал понять, что она об этом не умывалась.
Одна из сестер Тикел подала голос от двери:
– Бабушка Уигмор – лучшая целительница в этих метах.
Абдул кивнул, не поворачивая головы.
– Спасибо, Тэнси. Что выдумаете, мисс Петтифер? Следует ли мне послать за этой бабушкой Уигмор?
Мелли обернулась к Грейс за помощью.
– Она не может быть хуже этого доктора, – сказала рейс. – К тому же она опрятная и знает о травах больше, ем кто-либо еще. И она мне нравится, Мелли. Нам будет наамного спокойнее, если она будет поблизости.
Абдул поклонился:
– Тогда Тэнси сейчас побежит быстрее ветра и приведет эту травяную бабушку для вас, ситт.
Что Тэнси и сделала.
Бабушка Уигмор кинула на сэра Джона один взгляд и пробормотала:
– Отравление, сказал он? Или рак? Ну может быть. А может быть, и нет.
Она приподняла веко сэра Джона и заглянула в его глаз.
– Да, с печенью у него что-то неладно. – Она взглянула на воспаление у него на животе и наморщила нос. – Я думаю, это и есть источник всех проблем. Это может быть фурункул, а может быть и кое-что похуже. Подождем. Я поставлю припарку, и посмотрим, что оттуда выйдет.
– А что может выйти? – испуганно спросила Мелли. Старушка сморщила лицо.
– То, что причиняет страдания вашему отцу, молодая мисс. То, что доставляет ему страдания.
Сэр Джон открыл глаза и сказал усталым голосом:
– Тогда приступай поскорее.
Все присутствующие издали громкий вздох облегчения. Сэр Джон вновь был в мире живых, по крайней мере в настоящее время.
Под зорким взглядом Абдула миссис Стоукс подала ужин, который превзошел тот, что был подан накануне, но Мелли опять едва притронулась к своей порции. Грейс озабоченно наблюдала за ней. Это не было похоже на Мелли. Ее отцу не стало хуже под надзором бабушки Уигмор, и по крайней мере он начал пить.
К концу ужина племянница миссис Стоукс, Инид, постучала в дверь столовой и вошла. Вид у нее был взволнованный.
– Простите, пожалуйста, милорд, преподобный отец, леди, но я только что ходила в комнату сэра Джона, чтобы забрать поднос с ужином…
Мелли вскочила со стула.
– Что-нибудь случилось?
– Нет, мисс. Он… он выглядит все так же. Ничего не ел, но бабушка поит его целый день травяным чаем, и он его пьет, а это уже перемена к лучшему. За исключением этого он такой же, как и утром. Только…
Ее пальцы нервно выкрутили угол фартука.
– Только я немного поговорила с ним… Я не хотела причинить вреда… с ним приятно поболтать, но… – Она посмотрела на Абдула, а потом на Фрея. – Я рассказала про мистера Абдула, а затем я проговорилась, что в доме, кроме язычника, есть еще и священник. И теперь он хочет повидаться с ним. Наедине и как можно скорее.
Мелли ахнула, а Грейс и Доминик переглянулись.
Инид добавила:
– Мне очень жаль, мисс. Я знаю, что не должна была говорить об этом. – Абдул велел ей замолчать.
Грейс села рядом с Мелли и взяла ее за руку.
– Мелли, нет никакого повода думать о худшем… Мелли начала всхлипывать.
Фрей отложил салфетку и поднялся от стола со словами:
– Ну, мисс Петтифер, не стоит беспокоиться, когда вы не знаете, чего именно он хочет. Я пойду и побеседую с ним, я должен был с самого начала именно так и поступить. Просто посидите здесь и выпейте чашечку чая. Я поговорю с вами после того, как повидаю вашего отца.
К удивлению Грейс, Мелли подавила рыдания и кивнула.
– Чай – это неплохо, – пробормотала она, и Грейс сделала Инид знак, чтобы та немедленно принесла чайник.
Фрей поднялся наверх и представился сэру Джону. Он никогда прежде не встречался с ним, но, хотя его и потряс бледный и измученный вид пожилого джентльмена, его также воодушевил живой взгляд его мудрых глаз.
– Могу ли я вам чем-нибудь помочь, сэр? – спросил он. Сэр Джон с гримасой боли на лице отмахнулся от предложения.
– Поставь себе стул, мальчик. Я потом выпью эту отраву. – Он указал жестом на бутылочку с опиумом, стоящую на прикроватном столике. – Она затуманивает разум, так что я подожду, пока не скажу то, что должен сказать.
Фрей сел, сложил руки и стал ждать. Сэр Джон внимательно осмотрел его.
– Неттертон? Я знавал Хэмфри Неттертона в юности, ваш отец?
Фрей кивнул:
– Да, сэр. Меня назвали в его честь.
– Хороший малый был твой отец. Я расстроился, когда узнал о его смерти. – Сэр Джон шмыгнул носом. – Я, правда, лучше был знаком с твоим дядей Седриком. – Он покачал головой. – Я не верил, когда мне сказали, что он стал пастором. Нет, только не Седди Неттертон.
– Он сейчас епископ, сэр.
– Боже правый! И куда только катится этот мир? – Он улыбнулся Фрею. – Он, наверное, ужасно напыщенный.
– Ужасно. – Фрей улыбнулся в ответ.
– По-прежнему считает каждое пенни?
– Да, сэр.
Старик начинал нравиться Фрею все больше и больше.
– Значит, не так уж он и переменился. Я тоже, к сожалению. Я не могу удержать деньги, он не может их потратить. Итак, насчет этого дела с моей дочерью.
– Сэр?
– Я хочу, чтобы вы огласили имена в это воскресенье. Ее и д'Акра. Все уже устроено.
Фрей нахмурился. Он колебался, но так и не отважился возразить.
– Сэр, прошу прощения, если это прозвучит дерзко, но… Сэр Джон взмахнул ослабевшей рукой.
– Вы хотите сказать, что Мелли не любит д'Акра, а он не любит ее, так? Я все это знаю.
Фрей открыл рот, чтобы возразить, но сэр Джон перебил его:
– Вы хотите сказать, что несправедливо было организовывать брак моей дочери, когда она была еще ребенком, с человеком, которого она не знает, и что ей должна быть предоставлена возможность самой выбрать себе друга?
– Ну… да, сэр.
– Так не говорите этого. Я все это знаю, но у меня есть свои причины. – Он открыто посмотрел на Фрея. – Я загнан в угол, малыш. У меня не осталось ни шиллинга, и я по уши в долгах. Если мне и суждено спасти Мелли от последствий моего неразумного поведения, то сделать это можно только через брак. Я бы предпочел не делать этого насильно, но в сложившейся ситуации…
– Понимаю. – Фрей и вправду очень хорошо понимал старика. Бедность – это ловушка, и не ему винить сэра Джона за то, что тот хотел спасти Мелли от нее.
Но Фрей чувствовал, что должен настаивать, должен попробовать разрешить эту ситуацию. Это была… это была его обязанность как священника.
– Но вы ведь понимаете, что лорд д'Акр не намеревается делать это нормальным браком? Для него это всего-навсего белый брак, брак по расчету.
Старик пожал плечами:
– Он мне сказал то же самое. Он смирится с этим. А если нет… – Он помолчал. – Вы можете себе представить Мелли пытающейся заработать себе на жизнь, служа гувернанткой? Обороняя свою честь от всевозможных нахалов?
Эта картина привела Фрея в ужас.
– Нет, сэр.
– Так что даже если это и будет брак по расчету, то могло бы быть и хуже. Д'Акр молод, красив, и у него доброе сердце. Даже если он не полюбит ее, он никогда не обидит мою девочку.
Фрей сказал с усилием:
– Да, я знаю.
Сэр Джон пристально посмотрел на него:
– Откуда?
– Я учился с ним в школе. Мы друзья.
– А, значит, вы думаете, она будет с ним в безопасности?
– Да, – неохотно признал Фрей. – В безопасности, но несчастлива.
Сэр Джон отмахнулся от него нетерпеливым взмахом руки:
– В моем положении счастье – это роскошь.
– Да, сэр, – горько согласился Фрей. В его положении все выглядело точно так же.
Сэр Джон пронзил его взглядом, словно пытаясь что-то выведать, но сказал только:
– Итак, в воскресенье вы огласите имена.
– Если лорд д'Акр согласится.
– Он согласится. Просто огласите имена.
– Да, сэр Джон.
Фрей вернулся в столовую. Он взглянул на Доминика, затем на Мелли и провел пальцем между шеей и воротником, словно он был слишком тугим.
– Он хочет, чтобы я обвенчал мисс Петтифер с лордом д'Акром как можно скорее.
– Что? – воскликнули одновременно трое сидящих за столом.
Фрей продолжал:
– Он написал вашему священнику, мисс Петтифер, чтобы тот огласил имена в вашем приходе. Документы у меня здесь, я уже подписал их как свидетель и отправлю их как можно скорее.
Мелли расплакалась и выбежала из комнаты. Грейс последовала за ней. Доминик выругался и отошел к окну. Он постоял там, глядя в ночную темноту, и выругался еще раз.
– Он выглядит ужасно, Доминик, – сказал Фрей. – Я думаю, он умирает и знает об этом. Он сделает все, чтобы обеспечить будущее своего ребенка. Его нельзя винить за это. Ее обстоятельства таковы…
Доминик бросил на него непроницаемый взгляд:
– Мне известны ее обстоятельства, черт возьми! Двое мужчин стояли бок о бок, глядя в темноту за окном.
– Он хочет, чтобы я огласил имена в воскресенье. Доминик вновь выругался:
– Черт, я готов предоставить ей дом и постоянный источник дохода, но старый дурак и слушать не желает, а она не хочет помочь мне его уговорить. Он считает, что она не может сама о себе позаботиться.
– Что ж, она и вправду очень молода и немного избалована…
– Не надо об этом. Моя мама тоже была молода и избалована, и ей приходилось заботиться о себе и маленьком ребенке в другой стране.
– И посмотри, чем все закончилось. Она тоже знает, что он умирает, Доминик. Это видно по ее глазам. Она согласилась на это, чтобы он мог обрести покой.
Доминик сердито покосился на друга и начал мерить комнату шагами.
– Черт возьми, не может же она и вправду пожертвовать собой и своим будущим счастьем… и мной!.. И все ради спокойствия ее отца.
– Она благородное создание. Доминик фыркнул.
– Так что же нам делать? – спросил Фрей. Доминик все ходил по комнате с угрюмым выражением на лице.
– Бога ради, я сказал ему, что о девушке позаботятся, та что же тут жаловаться?
– Это очень заботливо с твоей стороны, Доминик, но ведь девушка все равно станет жертвой сплетников и неприятных пересудов.
– Что? – Доминик нахмурился.
– Все скоро узнают, что ты лишь взглянул на девушку и заплатил кучу денег, чтобы не жениться на ней.
– Какая глупость! Девушка, конечно, не красавица, но уродиной ее не назовешь.
– Не красавица! Ты что, слепой? Как ты можешь называть девушку с такой нежной кремовой кожей и волшебными черными глазами не красавицей?!
Доминик удивленно посмотрел на него.
– Понятно, – сказал он медленно. – Ты прав, так ее назвать нельзя.
– Вот именно, – пробормотал Фрей. – Нельзя.
– И я всего-навсего пытаюсь обеспечить ее будущее.
– Обрекая ее на брак без любви и детей?
Фрей сжал кулаки и уставился на темноту за окном. Некоторые проблемы невозможно решить. Или, скорее, единственным решением являются деньги.
Наступила долгая пауза. Через некоторое время Фрей сказал:
– Я понимаю, что тебе этот брак не нравится, но что же нам делать? Ее отец не отступится. Он велел мне огласить имена, в воскресенье.
– Значит, у меня есть время до воскресенья, – сказал Доминик. – Если же мне это не удастся, оглашай имена… и к черту нас всех!
И они осушили бокалы, словно скрепляя смертельную клятву.
– Я думала, ты собираешься поговорить с отцом, – сказала Грейс в темноту.
– Я поговорила, – ответила через какое-то время Мелли. – Я попыталась, Грейс, я действительно попыталась. – Грейс услышала ее вздох с другого конца комнаты. – Я с ним разговаривала только что, но он и слушать не хочет. – Она добавила со всхлипом: – Прости, Грейс, прости. – Темнота заполнилась сдавленными рыданиями.
Грейс прижала к себе подушку и прикусила губу.
Имена объявят в воскресенье. Намерение Мелли Петтифер и Доминика Вульфа пожениться будет объявлено миру в воскресенье.
И только Мелли могла заставить отца передумать. А она была настолько парализована страхом, что даже и пытаться не хотела.
Мелли боялась, что, если попробует ослушаться его, ее отец умрет. Она также боялась, что он умрет и она останется совсем одна. Мелли не могла сейчас думать ни о чем, кроме своих страхов.
Грейс могла, но легче ей от этого не становилось.
Она лежала на кровати, а мысли как заведенные крутились в ее голове.
Ее преследовал разъяренный шепот ее деда: «Не ты, Грейс. Только не ты. Ты умрешь в одиночестве и без любви…»
Она натянула подушку на голову и заткнула уши. Это не важно. Ее любили, пусть даже так недолго. Он не сказал ни слова, ни слова о своей любви, но в его объятиях она ощутила страсть и блаженство.
Большинство людей за всю свою жизнь не испытывали ничего подобного.
А она испытала! Ну и что, что это блаженство отнимают у нее? Она еще увидит восход луны над пирамидами.
Но луна такая далекая и холодная, не жаркая, настойчивая и золотая, как его глаза. А пирамиды из камня, не из сильной теплой плоти.
Доминик же еще не сказал, что любит ее.
Слезы наполнили ее глаза, и подушка намокла. Грейс стерла слезы со щек и придала подушке другую форму. Она не будет плакать. Не будет!
Она будет планировать и думать, и пытаться, if В комнате на другой стороне коридора слабый старый мужчина ворочался и поворачивался, мучаясь от боли и страха перед сном, поскольку он мог умереть прежде, чем будущее его дочери будет обеспечено.
Глава 16
– Как ты мог согласиться? После всего, что ты сказал |ше вчера утром, как ты мог просто взять и согласиться, чтобы Фрей огласил имена в воскресенье?
Грейс и Доминик встретились на следующее утро там, где накануне занимались любовью.
Он нахмурился:
– Я знаю, это чертовски неудобно. Я надеялся избежать этого. Но это никак не отразится на тебе и на мне. – Он притянул ее к себе и поцеловал. – Доброе утро, любимая.
Грейс яростно оттолкнула его.
– Не отразится на тебе и мне? О чем ты говоришь? Разумеется, это отразится на нас!
– Ну, если тебя это так расстраивает, мы уедем сразу после свадьбы.
Она уставилась на него в замешательстве.
– О каком именно «мы» ты говоришь?
– О тебе и обо мне, разумеется. Ты же рассказала мне, о чем ты мечтаешь, и мы отправимся путешествовать. Мы вплывем в Венецию на рассвете на самой прекрасной яхте, которую ты только когда-либо видела. Я повезу тебя в Египет, и мы вместе будем любоваться восходом луны над пирамидами и…
– После того как ты женишься на Мелли Петтифер?
Он кивнул:
– Только по расчету.
Грейс была потрясена его бесцеремонностью.
– Ты ожидаешь, что я стану твоей любовницей?
Он улыбнулся Грейс.
– Не станешь, дорогая. Ты уже моя любовница. Или ты забыла, что произошло вчера утром?
Грейс была готова закричать.
– Забыла? Хочешь, чтобы я напомнил тебе? – Доминик подошел ближе, и она изо всех сил ударила его по груди.
Он потер место удара.
– Ой! Это за что?
Она смотрела на него так, словно видела первый раз в жизни.
– Полагаю, ты не хотел меня оскорбить…
Доминик был в ужасе:
– Оскорбить тебя? Разумеется, нет! – Он протянул руки и прижал ее к себе. – Заверяю тебя, в этом нет никакого оскорбления.
Она попыталась вырваться из его объятий, но он без особых усилий сдержал ее.
– Я не отпущу тебя, пока ты не поймешь.
– Мне этого никогда не понять! – возмутилась она.
– Не знаю, как, по-твоему, обращаются с любовницей, но уверяю тебя – ты ошибаешься. Просто выслушай меня.
Грейс вовсе не была уверена, что он ее понимает, но она была готова его выслушать.
– Моя мать была намного счастливее в качестве любовницы, чем в качестве жены.
– Твоя мать?
Он кивнул:
– Это долгая история. Если покороче, то моя мать удачно вышла замуж. По крайней мере так считало общество. Но как жена она была совершенно несчастна. Мой отец был тиран, и она жила как в тюрьме. Короче говоря, она убежала и уже намного позже влюбилась в мужчину, также пойманного в ловушку брака без любви. Он был богат, и он умолял мою мать стать его любовницей. Она использовала все аргументы, которые ты привела только что, но он не отступал, а она любила его и была так одинока, что в конце концов согласилась. Он любил ее саму, а не то, что она могла принести в брак в качестве приданого и… Это была великая любовь. Любовь, которую превозносят поэты и менестрели.
Грейс сглотнула.
– Когда он умер, эта потеря разбила ее сердце, и через несколько месяцев она тоже умерла. Она не могла жить без него.
Грейс закрыла глаза. Она не могла больше видеть боль в его глазах, зная, что она лишь увеличит ее.
– Это я тебе и предлагаю: мое сердце. Не какой-то бездушный обмен денег на определенные услуги, а любовь без оков и обязательств, в которой мы свободно выбираем друг друга, несмотря на рождение и богатство. Я с самого начала оформлю тебе приличное содержание. У тебя не будет по отношению ко мне никаких финансовых обязательств и никаких обязательств оставаться, если ты не захочешь остаться. Ты будешь достаточно богата, чтобы покинуть меня, если захочешь. И ты сможешь жить, ни в чем не нуждаясь, остаток своей жизни. Все, что нас будет связывать, – это любовь.
Грейс отстранилась.
– Прости, я не могу быть твоей любовницей, – сказала она мягко и оттолкнула его.
Доминик вновь схватил ее.
– Подумай об этом, не отвергай сразу мое предложение. У нас могла бы быть замечательная жизнь вместе, лучше, чем брак.
Она задумалась на секунду и покачала головой:
– Я никак не могу быть твоей любовницей. Особенно если Мелли будет твоей женой.
Он нетерпеливо отмахнулся от вопроса о Мелли.
– Не волнуйся о ней. Тут есть только ты и я!
– Это не просто о Мелли. Я не хочу быть твоей любовницей… Я хочу больше от жизни… от тебя… чем это.
– Но здесь и не может быть никакого просто. Ты будешь, ты уже есть все для ме…
Она положила палец на его губы и грустно добавила:
– Нет, я люблю тебя, Доминик, но я хочу все. Я хочу выйти замуж за тебя, жить с тобой, построить что-то с тобой, здесь в Вульфстоне, родить тебе детей и стареть с тобой.
– Ты не понимаешь! – воскликнул он. – Любовницам живется намного лучше жен.
Грейс покачала головой.
– Ты ошибаешься. Ты не знаешь, кто я на самом деле. На самом деле я не платная компаньонка… я подруга Мелли. Мы вместе учились в школе.
– Я подозревал что-то в этом роде, но…
– Я также и не бедная, и не сирота. Мое настоящее имя не Грейсток. Меня зовут Грейс, Грейс Мерридью. – Он молчал, так что она добавила: – Из норфолкских Мерридью.
Мой дедушка – лорд Дерехэм Дерем-Корта в Норфолке, а мой двоюродный дедушка – сэр Освальд Мерридью. Леди Огаста Мерридью моя двоюродная бабушка, а вовсе не воспитательница. Одна из моих сестер замужем за графом, другая за бароном, а третья за баронетом. Я наследница и… – Она прекратила свою бессвязную болтовню. – Поэтому не может быть никаких вопросов по поводу того, что я буду жить с тобой в качестве любовницы.
– Понятно, – сглотнул Доминик. – Но почему…
– Я приехала сюда под чужим именем, чтобы поддержать Мелли, чтобы она могла порвать свою помолвку с тобой. – Грейс горько добавила: – Ни одна из нас не понимала ситуацию до конца. А у Мелли нет никакой смелости!
Она поджала губы, пока не справилась со своими чувствами, а затем сказала дрожащим голосом:
– Прости меня, это было нечестно. Я знаю, что Мелли пыталась. Просто ее отец ужасно упрямый. Но чья бы вина это ни была, я не могу стать твоей любовницей. Для каких-то женщин это будет идеально, но этого недостаточно для меня. Ты говорил, что брак может быть ловушкой, для меня же ловушкой будет та полужизнь, которую ты мне предлагаешь, Доминик Вульф. Поэтому я благодарю тебя, но отказываюсь.
Он долго сидел, глядя в землю перед собой. Наконец заговорил:
– Почему же ты не рассказала мне обо всем раньше? О том, кто ты на самом деле? Я знал, что ты довольно необычная компаньонка, но самые различные женщины становятся компаньонками, так что я считал, что ты уникальная компаньонка. – Его глаза потемнели. – Ты уникальна.
Грейс потупилась.
– Я столько раз собиралась все тебе рассказать. Я хотела, но…
– Да, здесь великолепно. И у меня никогда не было дома, настоящего собственного дома.
– Ты стала бы жить здесь со мной? И помогла бы мне восстановить поместье?
Она кивнула.
– Мы могли бы превратить его в нечто совершенно особенное, Доминик.
– Ты уверена в этом? – Его взгляд пронзил ее насквозь. Грейс улыбнулась:
– Уверена. Он глубоко вдохнул.
– Тогда так мы и поступим.
– А как же сэр Джон?
– С ним я справлюсь, – сказал Доминик. – Пока ты принадлежишь мне, я могу справиться с чем угодно. – Он заглянул ей в глаза, и его взгляд стал властным. – А ведь ты принадлежишь мне, не так ли?
Его взгляд и слова глубоко взволновали ее.
– Да, а ты мне.
Они доехали до Вульфстона, держась за руки. Грейс никогда еще не была так счастлива. Она была влюблена. Наконец-то!
Глава 15
Сбирайте розы, поспешите,
Ведь время так жестоко,
Благоухающий сегодня
Цветок погибнет скоро.
Роберт Херрик
Когда они вошли через парадную дверь, с лестницы вниз сбежала Мелли. Она была в панике.
– Он убивает папу! Он опять пустил ему кровь, и папа лежит там без сознания! Помогите мне! Пожалуйста, помогите мне! – Она повернулась и побежала обратно наверх.
Грейс с Домиником следовали за ней.
В комнате сэра Джона они увидела доктора, отгоняющего Мелли, у которой началась истерика. Рядом с ним стоял тазик, наполовину наполненный свежей яркой кровью.
Сэр Джон лежал на спине без движения, его кожа была почти такой же бледной, как подушка под головой. Грейс увидела, что его грудь слегка поднимается и опадает.
– Он жив! – воскликнула она. – Мелли, успокойся! Он жив, и мы не дадим ему умереть.
Мелли расплакалась.
Доминик, убедившись в том, что сэр Джон и вправду все еще дышит, повернулся к доктору. Доктор, поймав его взгляд, невольно попятился.
– Я же приказал вам больше этого не делать! – сказал Доминик тихим пугающим голосом.
– Я… я… это было необходимо, – начал оправдываться доктор. – У него воспаление, видите? – Он откинул одеяло и показал большую красную опухоль на правой стороне живота.
– Но он и так потерял много крови! И он не ел несколько дней! – страстно перебила его Мелли. – Он слишком слаб, чтобы перенести кровопускание. Мне кажется, вам просто нравится пускать ему кровь. Вы самый настоящий мясник!
Грейс попыталась как-то разрядить обстановку:
– Разве нет никакого другого способа излечить это? Она жестом показала на опухоль. – Я хочу сказать, без кровопусканий.
Но доктор был слишком возмущен обвинениями Мелли. Не глядя ни на кого, он побросал свои вещи в саквояж.
– Я ухожу! Я не останусь здесь ни на секунду. Не желаю, чтобы меня оскорбляли!
Мелли была шокирована.
– А как же папа? Не можете вы его бросить просто так! Доктор фыркнул:
– Я больше ничего не могу для него сделать. Он умирает. Наступила напряженная тишина.
– Умирает? – всхлипнула Мелли. Грейс обняла подругу.
Доктор кивнул на опухоль сэра Джона.
– Его печень сильно вздулась. Я думаю, это рак печени. Или отравление. Если он начнет кашлять кровью, вы поймете, что это. В любом случае ничем помочь уже невозможно.
– Но мы же не можем просто стоять и смотреть, – сказала Грейс.
Доктор пожал плечами:
– Давайте ему опий от болей. Если боль станет сильнее, увеличивайте дозу.
– Если в этом случае невозможно совершенно ничего сделать, тогда зачем вы пускали ему кровь? – хмуро поинтересовался Доминик.
Доктор неуютно поежился.
– Вам и вправду это нравится, – обвинила его Грейс.
– Я ухожу, – заявил он.
– Вот именно, – подтвердил Доминик. – Вы уезжаете из Вульфстона.
Доктор неуверенно посмотрел на него.
– Вы покидаете поместье, – пояснил Доминик. – Я не считаю, что вы вообще доктор. И я не желаю, чтобы человек, который наслаждается видом чужих мучений, лечил моих людей.
Грейс заметила эти слова, даже если больше этого никто и не заметил. «Моих людей».
Глаза доктора округлились от шока.
– Вы не можете этого сделать!
Доминик пригвоздил его к месту взглядом своих янтарных глаз.
– Я лорд д'Акр, и я не желаю, чтобы на моей земле жила кровожадная пиявка и паразитировала на моих людях. У вас две недели на сборы.
– Да как вы смеете…
– Тогда одна неделя. А если после этого вы все еще будете здесь, я пошлю своих людей, чтобы выдворить отсюда вас и вашу любезную супругу. – Он сделал паузу. Мужчина изумленно таращился на него. Доминик добавил: – А если вы не уберетесь отсюда, когда я досчитаю до трех, я сброшу вас с лестницы. Один, два…
За дверью показался Абдул и попросил зловещим голосом:
– Отдайте кровопийцу мне, прошу вас, сэр. У нас на родине знают, как поступать с подобными ему. – Он улыбнулся доктору жутковатой улыбкой. – Я с удовольствием…
Доктор вскрикнул от ужаса и опрометью бросился прочь из комнаты.
Абдул подмигнул Грейс.
– Теперь мы от него избавились. – Он повернулся к Мелли и спросил у нее заботливым голосом: – Скажите, кого нам пригласить для заботы о вашем отце, мисс Петтифер? У вас есть кто-нибудь на примете? Пустой взгляд Мелли давал понять, что она об этом не умывалась.
Одна из сестер Тикел подала голос от двери:
– Бабушка Уигмор – лучшая целительница в этих метах.
Абдул кивнул, не поворачивая головы.
– Спасибо, Тэнси. Что выдумаете, мисс Петтифер? Следует ли мне послать за этой бабушкой Уигмор?
Мелли обернулась к Грейс за помощью.
– Она не может быть хуже этого доктора, – сказала рейс. – К тому же она опрятная и знает о травах больше, ем кто-либо еще. И она мне нравится, Мелли. Нам будет наамного спокойнее, если она будет поблизости.
Абдул поклонился:
– Тогда Тэнси сейчас побежит быстрее ветра и приведет эту травяную бабушку для вас, ситт.
Что Тэнси и сделала.
Бабушка Уигмор кинула на сэра Джона один взгляд и пробормотала:
– Отравление, сказал он? Или рак? Ну может быть. А может быть, и нет.
Она приподняла веко сэра Джона и заглянула в его глаз.
– Да, с печенью у него что-то неладно. – Она взглянула на воспаление у него на животе и наморщила нос. – Я думаю, это и есть источник всех проблем. Это может быть фурункул, а может быть и кое-что похуже. Подождем. Я поставлю припарку, и посмотрим, что оттуда выйдет.
– А что может выйти? – испуганно спросила Мелли. Старушка сморщила лицо.
– То, что причиняет страдания вашему отцу, молодая мисс. То, что доставляет ему страдания.
Сэр Джон открыл глаза и сказал усталым голосом:
– Тогда приступай поскорее.
Все присутствующие издали громкий вздох облегчения. Сэр Джон вновь был в мире живых, по крайней мере в настоящее время.
Под зорким взглядом Абдула миссис Стоукс подала ужин, который превзошел тот, что был подан накануне, но Мелли опять едва притронулась к своей порции. Грейс озабоченно наблюдала за ней. Это не было похоже на Мелли. Ее отцу не стало хуже под надзором бабушки Уигмор, и по крайней мере он начал пить.
К концу ужина племянница миссис Стоукс, Инид, постучала в дверь столовой и вошла. Вид у нее был взволнованный.
– Простите, пожалуйста, милорд, преподобный отец, леди, но я только что ходила в комнату сэра Джона, чтобы забрать поднос с ужином…
Мелли вскочила со стула.
– Что-нибудь случилось?
– Нет, мисс. Он… он выглядит все так же. Ничего не ел, но бабушка поит его целый день травяным чаем, и он его пьет, а это уже перемена к лучшему. За исключением этого он такой же, как и утром. Только…
Ее пальцы нервно выкрутили угол фартука.
– Только я немного поговорила с ним… Я не хотела причинить вреда… с ним приятно поболтать, но… – Она посмотрела на Абдула, а потом на Фрея. – Я рассказала про мистера Абдула, а затем я проговорилась, что в доме, кроме язычника, есть еще и священник. И теперь он хочет повидаться с ним. Наедине и как можно скорее.
Мелли ахнула, а Грейс и Доминик переглянулись.
Инид добавила:
– Мне очень жаль, мисс. Я знаю, что не должна была говорить об этом. – Абдул велел ей замолчать.
Грейс села рядом с Мелли и взяла ее за руку.
– Мелли, нет никакого повода думать о худшем… Мелли начала всхлипывать.
Фрей отложил салфетку и поднялся от стола со словами:
– Ну, мисс Петтифер, не стоит беспокоиться, когда вы не знаете, чего именно он хочет. Я пойду и побеседую с ним, я должен был с самого начала именно так и поступить. Просто посидите здесь и выпейте чашечку чая. Я поговорю с вами после того, как повидаю вашего отца.
К удивлению Грейс, Мелли подавила рыдания и кивнула.
– Чай – это неплохо, – пробормотала она, и Грейс сделала Инид знак, чтобы та немедленно принесла чайник.
Фрей поднялся наверх и представился сэру Джону. Он никогда прежде не встречался с ним, но, хотя его и потряс бледный и измученный вид пожилого джентльмена, его также воодушевил живой взгляд его мудрых глаз.
– Могу ли я вам чем-нибудь помочь, сэр? – спросил он. Сэр Джон с гримасой боли на лице отмахнулся от предложения.
– Поставь себе стул, мальчик. Я потом выпью эту отраву. – Он указал жестом на бутылочку с опиумом, стоящую на прикроватном столике. – Она затуманивает разум, так что я подожду, пока не скажу то, что должен сказать.
Фрей сел, сложил руки и стал ждать. Сэр Джон внимательно осмотрел его.
– Неттертон? Я знавал Хэмфри Неттертона в юности, ваш отец?
Фрей кивнул:
– Да, сэр. Меня назвали в его честь.
– Хороший малый был твой отец. Я расстроился, когда узнал о его смерти. – Сэр Джон шмыгнул носом. – Я, правда, лучше был знаком с твоим дядей Седриком. – Он покачал головой. – Я не верил, когда мне сказали, что он стал пастором. Нет, только не Седди Неттертон.
– Он сейчас епископ, сэр.
– Боже правый! И куда только катится этот мир? – Он улыбнулся Фрею. – Он, наверное, ужасно напыщенный.
– Ужасно. – Фрей улыбнулся в ответ.
– По-прежнему считает каждое пенни?
– Да, сэр.
Старик начинал нравиться Фрею все больше и больше.
– Значит, не так уж он и переменился. Я тоже, к сожалению. Я не могу удержать деньги, он не может их потратить. Итак, насчет этого дела с моей дочерью.
– Сэр?
– Я хочу, чтобы вы огласили имена в это воскресенье. Ее и д'Акра. Все уже устроено.
Фрей нахмурился. Он колебался, но так и не отважился возразить.
– Сэр, прошу прощения, если это прозвучит дерзко, но… Сэр Джон взмахнул ослабевшей рукой.
– Вы хотите сказать, что Мелли не любит д'Акра, а он не любит ее, так? Я все это знаю.
Фрей открыл рот, чтобы возразить, но сэр Джон перебил его:
– Вы хотите сказать, что несправедливо было организовывать брак моей дочери, когда она была еще ребенком, с человеком, которого она не знает, и что ей должна быть предоставлена возможность самой выбрать себе друга?
– Ну… да, сэр.
– Так не говорите этого. Я все это знаю, но у меня есть свои причины. – Он открыто посмотрел на Фрея. – Я загнан в угол, малыш. У меня не осталось ни шиллинга, и я по уши в долгах. Если мне и суждено спасти Мелли от последствий моего неразумного поведения, то сделать это можно только через брак. Я бы предпочел не делать этого насильно, но в сложившейся ситуации…
– Понимаю. – Фрей и вправду очень хорошо понимал старика. Бедность – это ловушка, и не ему винить сэра Джона за то, что тот хотел спасти Мелли от нее.
Но Фрей чувствовал, что должен настаивать, должен попробовать разрешить эту ситуацию. Это была… это была его обязанность как священника.
– Но вы ведь понимаете, что лорд д'Акр не намеревается делать это нормальным браком? Для него это всего-навсего белый брак, брак по расчету.
Старик пожал плечами:
– Он мне сказал то же самое. Он смирится с этим. А если нет… – Он помолчал. – Вы можете себе представить Мелли пытающейся заработать себе на жизнь, служа гувернанткой? Обороняя свою честь от всевозможных нахалов?
Эта картина привела Фрея в ужас.
– Нет, сэр.
– Так что даже если это и будет брак по расчету, то могло бы быть и хуже. Д'Акр молод, красив, и у него доброе сердце. Даже если он не полюбит ее, он никогда не обидит мою девочку.
Фрей сказал с усилием:
– Да, я знаю.
Сэр Джон пристально посмотрел на него:
– Откуда?
– Я учился с ним в школе. Мы друзья.
– А, значит, вы думаете, она будет с ним в безопасности?
– Да, – неохотно признал Фрей. – В безопасности, но несчастлива.
Сэр Джон отмахнулся от него нетерпеливым взмахом руки:
– В моем положении счастье – это роскошь.
– Да, сэр, – горько согласился Фрей. В его положении все выглядело точно так же.
Сэр Джон пронзил его взглядом, словно пытаясь что-то выведать, но сказал только:
– Итак, в воскресенье вы огласите имена.
– Если лорд д'Акр согласится.
– Он согласится. Просто огласите имена.
– Да, сэр Джон.
Фрей вернулся в столовую. Он взглянул на Доминика, затем на Мелли и провел пальцем между шеей и воротником, словно он был слишком тугим.
– Он хочет, чтобы я обвенчал мисс Петтифер с лордом д'Акром как можно скорее.
– Что? – воскликнули одновременно трое сидящих за столом.
Фрей продолжал:
– Он написал вашему священнику, мисс Петтифер, чтобы тот огласил имена в вашем приходе. Документы у меня здесь, я уже подписал их как свидетель и отправлю их как можно скорее.
Мелли расплакалась и выбежала из комнаты. Грейс последовала за ней. Доминик выругался и отошел к окну. Он постоял там, глядя в ночную темноту, и выругался еще раз.
– Он выглядит ужасно, Доминик, – сказал Фрей. – Я думаю, он умирает и знает об этом. Он сделает все, чтобы обеспечить будущее своего ребенка. Его нельзя винить за это. Ее обстоятельства таковы…
Доминик бросил на него непроницаемый взгляд:
– Мне известны ее обстоятельства, черт возьми! Двое мужчин стояли бок о бок, глядя в темноту за окном.
– Он хочет, чтобы я огласил имена в воскресенье. Доминик вновь выругался:
– Черт, я готов предоставить ей дом и постоянный источник дохода, но старый дурак и слушать не желает, а она не хочет помочь мне его уговорить. Он считает, что она не может сама о себе позаботиться.
– Что ж, она и вправду очень молода и немного избалована…
– Не надо об этом. Моя мама тоже была молода и избалована, и ей приходилось заботиться о себе и маленьком ребенке в другой стране.
– И посмотри, чем все закончилось. Она тоже знает, что он умирает, Доминик. Это видно по ее глазам. Она согласилась на это, чтобы он мог обрести покой.
Доминик сердито покосился на друга и начал мерить комнату шагами.
– Черт возьми, не может же она и вправду пожертвовать собой и своим будущим счастьем… и мной!.. И все ради спокойствия ее отца.
– Она благородное создание. Доминик фыркнул.
– Так что же нам делать? – спросил Фрей. Доминик все ходил по комнате с угрюмым выражением на лице.
– Бога ради, я сказал ему, что о девушке позаботятся, та что же тут жаловаться?
– Это очень заботливо с твоей стороны, Доминик, но ведь девушка все равно станет жертвой сплетников и неприятных пересудов.
– Что? – Доминик нахмурился.
– Все скоро узнают, что ты лишь взглянул на девушку и заплатил кучу денег, чтобы не жениться на ней.
– Какая глупость! Девушка, конечно, не красавица, но уродиной ее не назовешь.
– Не красавица! Ты что, слепой? Как ты можешь называть девушку с такой нежной кремовой кожей и волшебными черными глазами не красавицей?!
Доминик удивленно посмотрел на него.
– Понятно, – сказал он медленно. – Ты прав, так ее назвать нельзя.
– Вот именно, – пробормотал Фрей. – Нельзя.
– И я всего-навсего пытаюсь обеспечить ее будущее.
– Обрекая ее на брак без любви и детей?
Фрей сжал кулаки и уставился на темноту за окном. Некоторые проблемы невозможно решить. Или, скорее, единственным решением являются деньги.
Наступила долгая пауза. Через некоторое время Фрей сказал:
– Я понимаю, что тебе этот брак не нравится, но что же нам делать? Ее отец не отступится. Он велел мне огласить имена, в воскресенье.
– Значит, у меня есть время до воскресенья, – сказал Доминик. – Если же мне это не удастся, оглашай имена… и к черту нас всех!
И они осушили бокалы, словно скрепляя смертельную клятву.
– Я думала, ты собираешься поговорить с отцом, – сказала Грейс в темноту.
– Я поговорила, – ответила через какое-то время Мелли. – Я попыталась, Грейс, я действительно попыталась. – Грейс услышала ее вздох с другого конца комнаты. – Я с ним разговаривала только что, но он и слушать не хочет. – Она добавила со всхлипом: – Прости, Грейс, прости. – Темнота заполнилась сдавленными рыданиями.
Грейс прижала к себе подушку и прикусила губу.
Имена объявят в воскресенье. Намерение Мелли Петтифер и Доминика Вульфа пожениться будет объявлено миру в воскресенье.
И только Мелли могла заставить отца передумать. А она была настолько парализована страхом, что даже и пытаться не хотела.
Мелли боялась, что, если попробует ослушаться его, ее отец умрет. Она также боялась, что он умрет и она останется совсем одна. Мелли не могла сейчас думать ни о чем, кроме своих страхов.
Грейс могла, но легче ей от этого не становилось.
Она лежала на кровати, а мысли как заведенные крутились в ее голове.
Ее преследовал разъяренный шепот ее деда: «Не ты, Грейс. Только не ты. Ты умрешь в одиночестве и без любви…»
Она натянула подушку на голову и заткнула уши. Это не важно. Ее любили, пусть даже так недолго. Он не сказал ни слова, ни слова о своей любви, но в его объятиях она ощутила страсть и блаженство.
Большинство людей за всю свою жизнь не испытывали ничего подобного.
А она испытала! Ну и что, что это блаженство отнимают у нее? Она еще увидит восход луны над пирамидами.
Но луна такая далекая и холодная, не жаркая, настойчивая и золотая, как его глаза. А пирамиды из камня, не из сильной теплой плоти.
Доминик же еще не сказал, что любит ее.
Слезы наполнили ее глаза, и подушка намокла. Грейс стерла слезы со щек и придала подушке другую форму. Она не будет плакать. Не будет!
Она будет планировать и думать, и пытаться, if В комнате на другой стороне коридора слабый старый мужчина ворочался и поворачивался, мучаясь от боли и страха перед сном, поскольку он мог умереть прежде, чем будущее его дочери будет обеспечено.
Глава 16
Многие женщины стремятся к тому, что им недоступно, и избегают того, что им предлагают.
Овидий
– Как ты мог согласиться? После всего, что ты сказал |ше вчера утром, как ты мог просто взять и согласиться, чтобы Фрей огласил имена в воскресенье?
Грейс и Доминик встретились на следующее утро там, где накануне занимались любовью.
Он нахмурился:
– Я знаю, это чертовски неудобно. Я надеялся избежать этого. Но это никак не отразится на тебе и на мне. – Он притянул ее к себе и поцеловал. – Доброе утро, любимая.
Грейс яростно оттолкнула его.
– Не отразится на тебе и мне? О чем ты говоришь? Разумеется, это отразится на нас!
– Ну, если тебя это так расстраивает, мы уедем сразу после свадьбы.
Она уставилась на него в замешательстве.
– О каком именно «мы» ты говоришь?
– О тебе и обо мне, разумеется. Ты же рассказала мне, о чем ты мечтаешь, и мы отправимся путешествовать. Мы вплывем в Венецию на рассвете на самой прекрасной яхте, которую ты только когда-либо видела. Я повезу тебя в Египет, и мы вместе будем любоваться восходом луны над пирамидами и…
– После того как ты женишься на Мелли Петтифер?
Он кивнул:
– Только по расчету.
Грейс была потрясена его бесцеремонностью.
– Ты ожидаешь, что я стану твоей любовницей?
Он улыбнулся Грейс.
– Не станешь, дорогая. Ты уже моя любовница. Или ты забыла, что произошло вчера утром?
Грейс была готова закричать.
– Забыла? Хочешь, чтобы я напомнил тебе? – Доминик подошел ближе, и она изо всех сил ударила его по груди.
Он потер место удара.
– Ой! Это за что?
Она смотрела на него так, словно видела первый раз в жизни.
– Полагаю, ты не хотел меня оскорбить…
Доминик был в ужасе:
– Оскорбить тебя? Разумеется, нет! – Он протянул руки и прижал ее к себе. – Заверяю тебя, в этом нет никакого оскорбления.
Она попыталась вырваться из его объятий, но он без особых усилий сдержал ее.
– Я не отпущу тебя, пока ты не поймешь.
– Мне этого никогда не понять! – возмутилась она.
– Не знаю, как, по-твоему, обращаются с любовницей, но уверяю тебя – ты ошибаешься. Просто выслушай меня.
Грейс вовсе не была уверена, что он ее понимает, но она была готова его выслушать.
– Моя мать была намного счастливее в качестве любовницы, чем в качестве жены.
– Твоя мать?
Он кивнул:
– Это долгая история. Если покороче, то моя мать удачно вышла замуж. По крайней мере так считало общество. Но как жена она была совершенно несчастна. Мой отец был тиран, и она жила как в тюрьме. Короче говоря, она убежала и уже намного позже влюбилась в мужчину, также пойманного в ловушку брака без любви. Он был богат, и он умолял мою мать стать его любовницей. Она использовала все аргументы, которые ты привела только что, но он не отступал, а она любила его и была так одинока, что в конце концов согласилась. Он любил ее саму, а не то, что она могла принести в брак в качестве приданого и… Это была великая любовь. Любовь, которую превозносят поэты и менестрели.
Грейс сглотнула.
– Когда он умер, эта потеря разбила ее сердце, и через несколько месяцев она тоже умерла. Она не могла жить без него.
Грейс закрыла глаза. Она не могла больше видеть боль в его глазах, зная, что она лишь увеличит ее.
– Это я тебе и предлагаю: мое сердце. Не какой-то бездушный обмен денег на определенные услуги, а любовь без оков и обязательств, в которой мы свободно выбираем друг друга, несмотря на рождение и богатство. Я с самого начала оформлю тебе приличное содержание. У тебя не будет по отношению ко мне никаких финансовых обязательств и никаких обязательств оставаться, если ты не захочешь остаться. Ты будешь достаточно богата, чтобы покинуть меня, если захочешь. И ты сможешь жить, ни в чем не нуждаясь, остаток своей жизни. Все, что нас будет связывать, – это любовь.
Грейс отстранилась.
– Прости, я не могу быть твоей любовницей, – сказала она мягко и оттолкнула его.
Доминик вновь схватил ее.
– Подумай об этом, не отвергай сразу мое предложение. У нас могла бы быть замечательная жизнь вместе, лучше, чем брак.
Она задумалась на секунду и покачала головой:
– Я никак не могу быть твоей любовницей. Особенно если Мелли будет твоей женой.
Он нетерпеливо отмахнулся от вопроса о Мелли.
– Не волнуйся о ней. Тут есть только ты и я!
– Это не просто о Мелли. Я не хочу быть твоей любовницей… Я хочу больше от жизни… от тебя… чем это.
– Но здесь и не может быть никакого просто. Ты будешь, ты уже есть все для ме…
Она положила палец на его губы и грустно добавила:
– Нет, я люблю тебя, Доминик, но я хочу все. Я хочу выйти замуж за тебя, жить с тобой, построить что-то с тобой, здесь в Вульфстоне, родить тебе детей и стареть с тобой.
– Ты не понимаешь! – воскликнул он. – Любовницам живется намного лучше жен.
Грейс покачала головой.
– Ты ошибаешься. Ты не знаешь, кто я на самом деле. На самом деле я не платная компаньонка… я подруга Мелли. Мы вместе учились в школе.
– Я подозревал что-то в этом роде, но…
– Я также и не бедная, и не сирота. Мое настоящее имя не Грейсток. Меня зовут Грейс, Грейс Мерридью. – Он молчал, так что она добавила: – Из норфолкских Мерридью.
Мой дедушка – лорд Дерехэм Дерем-Корта в Норфолке, а мой двоюродный дедушка – сэр Освальд Мерридью. Леди Огаста Мерридью моя двоюродная бабушка, а вовсе не воспитательница. Одна из моих сестер замужем за графом, другая за бароном, а третья за баронетом. Я наследница и… – Она прекратила свою бессвязную болтовню. – Поэтому не может быть никаких вопросов по поводу того, что я буду жить с тобой в качестве любовницы.
– Понятно, – сглотнул Доминик. – Но почему…
– Я приехала сюда под чужим именем, чтобы поддержать Мелли, чтобы она могла порвать свою помолвку с тобой. – Грейс горько добавила: – Ни одна из нас не понимала ситуацию до конца. А у Мелли нет никакой смелости!
Она поджала губы, пока не справилась со своими чувствами, а затем сказала дрожащим голосом:
– Прости меня, это было нечестно. Я знаю, что Мелли пыталась. Просто ее отец ужасно упрямый. Но чья бы вина это ни была, я не могу стать твоей любовницей. Для каких-то женщин это будет идеально, но этого недостаточно для меня. Ты говорил, что брак может быть ловушкой, для меня же ловушкой будет та полужизнь, которую ты мне предлагаешь, Доминик Вульф. Поэтому я благодарю тебя, но отказываюсь.
Он долго сидел, глядя в землю перед собой. Наконец заговорил:
– Почему же ты не рассказала мне обо всем раньше? О том, кто ты на самом деле? Я знал, что ты довольно необычная компаньонка, но самые различные женщины становятся компаньонками, так что я считал, что ты уникальная компаньонка. – Его глаза потемнели. – Ты уникальна.
Грейс потупилась.
– Я столько раз собиралась все тебе рассказать. Я хотела, но…