Страница:
Да уж, сестры Тикел. Доминик смотрел на них так же невозмутимо, как и на остальных. Младшая добавила:
– И мама послала лимоны для молодой мисс, сэр. – Она показала сетку с лимонами.
Доминик кивнул:
– Отнесите их миссис Стоукс. Она даст вам работу. Теперь другие женщины – Он окинул взглядом остальных. – Вы тоже ступайте к миссис Стоукс.
Все они проследовали на кухню, и он перевел взгляд на съежившуюся фигуру дедушки Таскера на скамье. Старик пронзительно смотрел на него. Ему не меньше восьмидесяти. Что, черт возьми, ему делать с такой развалюхой?
– Мистер Таскер, – сказал Доминик. Джейк Таскер поднялся.
– Я хочу сказать, мистер Таскер старший, – поправился Доминик.
Старик неуверенно поднялся на ноги и выпрямился движением, напоминавшим о его отдаленном военном прошлом.
– Человек вашего возраста… – спокойно начал Доминик.
Сморщенное лицо вытянулось. Доминик выругал себя и продолжил:
– …и с вашим опытом будет просто бесценен. Я хочу, чтобы вы… – Он помедлил, пытаясь сообразить, с какой работой старик мог бы справиться. – Руководили молодыми людьми, которые убирают территорию. Вы же знаете, какая сейчас молодежь!
Старик светился от гордости. Он ткнул внука под ребра и сказал:
– Видишь! Шестьсот лет не прошли даром. Леди сказала, что мы, Таскеры, опять нужны здесь. Схожу-ка погляжу, что там поделывают эти бездельники. – И он зашагал прочь, воодушевленный важностью порученной ему работы.
Джейк Таскер медленно поднялся на ноги и посмотрел Доминику в глаза.
– Дедушка живет по старинке. Верит в Леди и прочие сказки.
– Леди? Какую леди? Ты хочешь сказать – мисс Грейсток?
– Если верить моему дедушке, она многие сотни лет присматривает за людьми этой долины. Ее появление предвещает счастливые времена для всех, кто живет здесь. – Он фыркнул. – Дурацкие предрассудки.
Доминик был с ним абсолютно согласен. Грейсток, сотни лет присматривающая за этой долиной? Чепуха!
– Таскеры не принимают благотворительности, – упрямо сказал Джейк Таскер.
Доминик кивнул:
– Хорошо, поскольку я ее никому и не предлагаю. Имя Таскеров упоминалось в записях агента. Что-то подозрительное, но он никак не мог вспомнить, что именно.
– У тебя были разногласия с мистером Идсом, насколько я понимаю?
– Да, – спокойно ответил Таскер. Он все так же спокойно смотрел на Доминика.
– Я собираюсь проверить все записи по поместью.
– И правильно поступите. – Казалось, эта новость совершенно его не взволновала, и Доминик решил довериться своим инстинктам.
– Ты умеешь читать и писать? – Да.
– Хорошо, тогда составь список того, что следует сделать, чтобы привести поместье в нормальное состояние.
Таскер посмотрел на него, прищурившись:
– Вы нанимаете меня?
– Да, я предлагаю тебе месяц испытательного срока в должности, которую занимал Идс. Мой человек приедет из Лондона довольно скоро, и я, разумеется, буду прислушиваться к его советам, а тем временем ты можешь посмотреть, что тут можно сделать.
Глаза Таскера округлились.
– Вы назначаете меня ответственным? Вы же знаете, что Идс говорил про меня. – Он покачал головой. – Не верится.
– Я держу свое слово, – холодно заметил Доминик. – Я привык сам делать выводы. Ты здесь, Идса нет, все это говорит в твою пользу. Так как, договорились? – Он протянул руку, и, подумав мгновение, Таскер пожал ее.
Доминику вдруг почему-то стало радостно, хотя он и не мог понять почему. Какая разница, работает на него Таскер или нет? Доминик ведь только приводил поместье в порядок, чтобы потом продать его по частям. И все же ему было почему-то приятно. Так он обычно чувствовал себя в начале очередного предприятия.
Таскер замешкался, как будто хотел что-то сказать.
– Что еще?
– У вас скорее всего не будет времени, но если вы когда-нибудь будете проезжать мимо нашего дома…
Доминик напрягся. Неужели инстинкт подвел его на этот раз?
– Мама очень хотела бы повидать сына мисс Бет. Доминик вскинул голову.
– Что? – Так звали его мать.
Таскер спокойно воспринял его удивление.
– Мама была горничной вашей матери. Она очень любила мисс Бет. Очень тосковала, когда мисс Бет уехала. Она была бы вне себя от счастья, если бы ей выпала возможность вас увидеть.
– Я не уверен…
– Мама сейчас почти не выходит. Она калека. Доминик кивнул.
– Посмотрю, будет ли у меня время, – сказал он, не имея ни малейшего желания что-либо делать. Его мать никогда не говорила ни о ком, живущем в Вульфстоне. Ни единого слова. Только: «Ты поймешь, если когда-нибудь попадешь туда».
Этим все было сказано. Он не собирался тратить время на то, чтобы удовлетворить любопытство какой-то старухи.
Глава 8
– Как себя чувствует ваш отец, мисс Петтифер? – обратился Доминик к Мелли, когда та вышла из комнаты своего отца.
Девушка вздрогнула и посмотрела на него так, будто собиралась расплакаться.
– О-он отдыхает, – проговорила она с запинкой.
– Хорошо, тогда у нас с вами есть немного времени поболтать.
Мелли испугалась.
– Я собиралась выпить чашку чаю.
– Это не займет много времени, а я бы предпочел поговорить без свидетелей, – сказал он, ловко подхватил ее под руку и провел по коридору в небольшую гостиную. Он сорвал покрывала с кресла и предложил ей присесть. Мелли примостилась на краешке кресла, в любой момент готовая сорваться с места.
Доминик улыбнулся, чтобы успокоить ее. Она же ухватилась за подлокотники побелевшими от напряжения пальцами.
– Я разговаривал с вашей компаньонкой. Мелли побледнела еще больше.
– П-правда? – Ее голос сорвался.
– Она сказала, что вы любите жеребят. Мисс Петтифер разинула рот.
– Нет, я боюсь лошадей. Пожалуйста, не говорите, что я должна научиться ез…
– Нет. Возможно, я неправильно ее понял – наверное, она хотела сказать, что вы любите юные создания. – Она непонимающе посмотрела на него, и ему пришлось пояснить: – Малышей. Она сказала, что вы любите малышей.
– А, вот вы о чем… то есть я хочу сказать, я люблю малышей. Очень. – Внезапно она подалась вперед. – А что, вы передумали насчет…
– Нет! – поспешно сказал Доминик.
– А! – Она отпрянула.
Повисла небольшая пауза. Доминику хотелось выяснить, о чем она думает. Проблема была в том, что она его до ужаса боялась. И если он сделает ошибку, то может непоправимо все испортить.
– Мне кажется, вы были очень молоды, когда наши отцы подписали это соглашение.
Мелли кивнула:
– Мне было всего девять лет.
– И вы все это время знали о нем?
– О нет, я узнала совсем недавно.
– И вам оно не нравится?
Мелли покраснела и опустила взгляд. Наконец она взглянула на него, в ее глазах светилось отчаяние.
– Думаю, большинство девушек предпочли бы сами выбрать себе мужа, – прошептала она.
– Значит, вы не хотите выходить за меня замуж? Девушка была в ужасе, и на мгновение Доминику даже показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Он нахмурился. У него не получилось задать этот вопрос так непринужденно, как он намеревался.
– Вы можете быть со мной совершенно откровенны. Я не обижусь.
Мелли открыла рот, закрыла его, с тоской взглянула на дверь, посмотрела на Доминика взглядом загнанной жертвы, затем вытащила носовой платок и стала завязывать на нем узлы. Он ждал, пока она закончит этот странный ритуал, но тишина затягивалась.
– Ну?
Она подпрыгнула, как будто он накинулся на нее из-за дивана.
– А Грейс… Грейсток вам сказала?
– Что?
– Что, что, что…
Он пожалел ее и сказал с интонацией, которую приберегал для нервных лошадей:
– Грейсток не сказала мне ничего за исключением того, что вы любите детей и что я должен поговорить с вами об этом.
Она покачала головой. Легче ему от этого не стало. Терпению Доминика пришел конец.
– Мисс Петтифер, вы сказали своему отцу, что не хотите выходить за меня замуж?
Ее лицо дернулось, и он приготовился стать свидетелем извержения фонтана слез.
– Конечно, я ему сказала, но он непреклонен в своем решении. Видите ли, мы очень бедны. А теперь он так болен и думает, что устроил мое будущее… – Мелли была на грани истерики.
Доминик встал. Его-то угрызения совести не мучили. Ключом ко всему был именно сэр Джон. Если удастся убедить старика, что свадьба с Домиником сделает его дочь несчастной…
– Я пойду и поговорю с ним. Посмотрим, может быть, мне удастся заставить его передумать.
Мелли вскочила, прижимая руки к груди.
– Что, сейчас? Вы ведь не собираетесь его расстраивать, правда?
– Разумеется, нет, – солгал Доминик.
Сэр Джон лежал в кровати, откинувшись на подушки. Выглядел он больным и ослабленным, но темные глаза были живые и энергичные.
– Приведите священника!
– Тут поблизости нет священников. Прежний ушел на покой, а новый еще не прибыл. Вы чувствуете себя хуже?
Старик раздраженно махнул рукой.
– Хуже, лучше – какая разница, когда я лежу здесь, не в состоянии ничего сделать.
– Хотите, вас отнесут вниз? Сейчас очень тепло, и вы могли бы посидеть на солнце на кушетке?
Он фыркнул.
– Как будто мне от этого станет легче!
Прелюдия была окончена, и Доминик перешел к делу:
– Вы знаете, что ваша дочь испытывает столь же ничтожное желание выйти за меня замуж, как и я жениться на ней.
Сэр Джон тихо рассмеялся.
– Дорогой мой, я никогда не желал жениться на матери Мелли, а она меня просто ненавидела, но в браке все как-то само собой образуется. И эта женщина стала любовью всей моей жизни.
Доминик моргнул. Это было совсем не то, что он ожидал услышать.
– Возможно, но это не меняет того факта, что я… Сэр Джон махнул рукой, отметая все еще невысказанные оправдания.
– Мелли очень милая и очаровательная девушка. Вы полюбите ее, д'Акр, уж я-то знаю. И ничего не сможете с этим поделать. Готов поспорить, что она самая ласковая и добрая девушка во всей Англии.
– Уж я-то смогу сделать с этим кое-что! Я…
– Эта девушка – самое большое достижение моей жизни. За исключением женитьбы на ее матери.
– Сэр Джон…
– Я был на пути к гибели. Без корней и без путеводной звезды в жизни. Ее дорогая мать спасла…
Доминик прервал его разглагольствования.
– Я так понимаю, что основная причина, по которой вы желаете, чтобы данный брак состоялся, – это финансовое благополучие вашей дочери. Я готов заплатить значительную сумму денег, чтобы вы освободили меня от этого обязательства.
Сэр Джон улыбнулся:
– Для ее финансового благосостояния лучше всего будет, если она выйдет за вас замуж. Кроме того, она будет под вашей защитой. Ей нужен мужчина, который позаботится о ней. Она невинное нежное создание. Одна она совершенно беспомощна.
– Я не собираюсь о ней заботиться. Я оставлю ее на пороге церкви! – сказал Доминик.
Сэр Доминик смерил его проницательным взглядом. – Нет, не оставите.
– А вот и оставлю.
Сэр Джон покачал головой.
– Я видел вашу собаку. Мелли приводила ее сегодня утром. Я люблю собак.
Доминик нахмурился, озадаченный таким неожиданным поворотом разговора.
– Какое отношение моя собака имеет ко всему этому? Сэр Джон улыбнулся и устало закрыл глаза.
– Полукровка, не правда ли? Мать чистокровный английский ретривер, отец какая-то дворняга. Ее должны были утопить сразу после рождения. Неподходящая собака для джентльмена. – Он открыл один глаз. – Наверняка, она еще и выстрелов боится. – По выражению лица Доминика он понял, что прав, и самодовольно улыбнулся. – Вот видите. Вы не оставите мою беспомощную девочку одну.
Ругаясь про себя на эту хитрую лису, Доминик собрался с мыслями.
– Если она выйдет за меня, у нее не будет ребенка. Мне сказали, что она обожает детей. Неужели вы готовы обречь свою любимую дочь на одинокую тоскливую жизнь?
– Нет. – Сэр Джон снова закрыл глаза, и Доминик терпеливо ждал, когда же он продолжит. Наконец в полной тишине сэр Джон сказал: – Моя Мелли очень хорошенькое маленькое создание. Вы скоро влюбитесь в нее. Любой влюбился бы в нее. Наступает время, когда мужчина устает бегать за каждой юбкой и женщина, которую он до этого принимал как должное, становится ему дорога. – Он вздохнул. – У нее будут дети, попомните мои слова.
Доминик сжал кулаки. Старик был упрям как осел. Он был уверен, что его любимая дочка сирена, обладающая неземной красотой. Если бы он не был в таком плохом состоянии, Доминик попытался бы вбить в него хоть немного понимания. В этой же ситуации он ничего не мог сделать. Он уже собирался уходить, как вдруг ему в голову пришла одна мысль.
Он откинулся на стуле, положил ногу на ногу и сменил тему:
– А вот эта компаньонка мисс Петтифер, что вы можете о ней рассказать?
Сэр Джон открыл один глаз.
– А что вы хотите знать? Она же не доставляет вам никаких неприятностей? Милая девочка, хотя, мне кажется, ей не помешало бы немного муштры. Не давайте ей лентяйничать, вот в чем секрет. Заставьте ее убираться или еще что-нибудь. Это место в ужасном состоянии.
– Боюсь, что одной маленькой компаньонке не привести его в порядок.
Старик кивнул:
– Да, наверное. Какие распоряжения вы сделали по поводу ремонта замка? Вы же не думаете, что Мелли будет этим заниматься? Замок разрушается. Если не предпринять решительных мер в ближайшее время, он начнет разваливаться сам по себе.
Доминик улыбнулся:
– Он может развалиться и по моей воле. От удивления сэр Джон разинул рот.
– Но, черт возьми, д'Акр, это же Вульфстон!
– Мне об этом известно.
– Это дом ваших предков! Он принадлежал им более шестисот лет.
– И это мне тоже известно. – Так вот каков план старика, подумал Доминик. Он хотел, чтобы его дочь стала хозяйкой Вульфстона. Ну, этому он сможет помешать. – Я продаю поместье.
– Боже мой, вы не можете его продать! Здесь родились все Вульфы, линия, которая, не прерываясь, восходит к Хью Лупусу и даже дальше. Здесь жили все, носившие титул лорда д'Акра, с тех самых пор, как этот титул появился.
– Только не я, – спокойно сказал Доминик. – Я родился в Италии.
Сэр Джон в изумлении воззрился на него.
– Никогда еще не приходилось мне видеть человека, который бы столь мало уважал свою семью.
– Да, я знаю. Это еще одна причина, по которой мне не следует жениться на вашей дочери. Теперь насчет мисс Грейсток, – напомнил Доминик.
– Э… Кого?
– Компаньонки вашей дочери.
– А она-то тут при чем? – Очевидно, сэр Джон все еще не мог забыть предыдущую часть разговора.
– Просто любопытно. Это какая-нибудь дальняя родственница?
Сэр Джон фыркнул.
– Вряд ли. Она найденыш или какая-то сиротка. Одна из сироток Гасси.
– Сироток Гасси?
Сэр Джон небрежно отмахнулся.
– Гасси Маннингем. Сейчас она замужем за сэром Освальдом Мерридью. – Он фыркнул еще раз. – Только не она. Она не может быть родственницей Гасси.
– Тогда почему вы вообще заговорили об этой Гасси? – терпеливо допытывался Доминик. – Я спрашивал про мисс Грейсток.
– Гасси покровительница какого-то сиротского приюта для девочек. Она обучает это отродье и делает из них слуг для высшего общества. Некоторые из них становятся неплохими слугами. – Сэр Джон закашлялся, отпил немного сердечного средства и продолжил объяснять: – Почти в каждом доме работает по крайней мере одна из ее сироток. У нас – Грейсток. Она грубовата, но мы занимаемся ее воспитанием.
Он подозрительно взглянул на Доминика.
– С чего это вы так интересуетесь Грейсток? Я не позволю вам бесчестить Мелли, путаясь с ее компаньонкой.
Доминик хотел было с негодованием отмести это обвинение, но остановился и понял, что старик прав. И если он рассердит сэра Джона, то тем самым просто подольет масло в огонь.
Доминик внимательно посмотрел на свои ногти и сказал скучным голосом:
– Симпатичная девочка. Я хотел узнать, откуда она. Мне она кажется не совсем подходящей на должность компаньонки.
– Вот именно. – Сэр Джон пригвоздил его взглядом к месту. – Я запрещаю вам приближаться к этой девчонке. Вы, черт возьми, помолвлены с моей дочерью.
– Значит, вашей дочери лучше с этим примириться? – сурово поинтересовался Доминик. – Что вы там говорили о мужчинах, которые бегают за юбками, вместо того чтобы замечать ту, что все время рядом? Если вы будете настаивать на этом браке, такова будет судьба вашей дочери. Задумайтесь над этим, сэр Джон. – Доминик поклонился и вышел из комнаты.
Доминик медленно спускался по старинной каменной лестнице. С тех пор как Грейсток указала ему на углубления в камне, он каждый раз замечал их. Одно дело знать, что его предки жили в Вульфстоне несколько сотен лет. Совершенно другое – ступать по тем самым ступеням, где когда-то поднимались и спускались они. Он чувствовал… связь, черт ее побери!
– Было бы лучше, если бы он вообще никогда сюда не приезжал.
– Эй, Генри, ты можешь нам помочь? – послышался снизу мужской голос. За ним последовал пронзительный женский вопль. Доминик поспешил вниз, перескакивая через две ступеньки, и резко остановился, увидев, что там происходит. Холл был полон народу. Один мужчина стоял на лестнице, сметая паутину.
– Смотри, на кого сметаешь пауков, Джем Дэвис! – возмущенно воскликнула женщина. Теперь понятно, кто кричал, подумал Доминик.
Кроме охотника за пауками и его жертвы, в холле находились еще две женщины, подметавшие дальний угол. Из комнаты на противоположной стороне холла доносились крики и стук.
– Простите, милорд.
Доминик вжался в каменную балюстраду, пропуская двух мужчин, выносивших из дома большой пыльный трехногий шкаф. Затем он нырнул вниз, чтобы мальчишка, спешивший за ними с охапкой карнизов и четвертой ножкой шкафа, не задел его.
– Поосторожнее с палками, Билли! – крикнула одна из женщин, но было слишком поздно. Парень подошел к двери, и тут один из карнизов задел небольшой столик у стены, на котором стояла огромная ваза, заполненная розами. Ваза разбилась на мелкие кусочки, и вода и розы разлетелись повсюду.
Доминик уставился на розы. Даже отсюда он мог чувствовать их аромат. Этот аромат напомнил ему о чем-то, произошедшем давным-давно. Ему тогда было семь лет, и он жил в Неаполе…
– Ах ты неуклюжий… – начала было одна из женщин, но мальчик подхватил упавший карниз и бросился наутек прежде, чем наказание могло быть приведено в исполнение.
Доминик угрюмо спустился по лестнице. Ему казалось, что он довольно ясно дал понять, что они должны лишь прибрать дом, чтобы в нем могли существовать понаехавшие незваные гости. Возможно, он и хотел навести в поместье какое-либо подобие порядка, но он не желал восстанавливать дом!
Когда он спустился, вся работа в холле остановилась. Женщины поднялись с пола и повернулись к нему, спрятав тряпки и щетки за спиной. Мужчина на лестнице снял шляпу и так и стоял наверху, не шевелясь.
– Где я могу найти мисс Грейсток? – спросил Доминик, обращаясь ко всем присутствующим.
Одна из женщин присела в реверансе.
– Не знаю точно, сэр. Возможно, она на кухне.
– Или, может быть, наверху, на чердаке. Она разбирала там вещи.
– Неужели? – Доминик пошел по направлению к комнате, откуда доносился сильный шум.
Одна из сестер Тикел крикнула ему вслед:
– Пожалуйста, скажите ей, что мама послала еще лимонов, и они не должны на этот раз попасть к миссис Стоукс. Они для мисс. Лично!
Доминик прошел мимо, не обратив ни малейшего внимания. Он не передавал сообщений слуг и крестьян.
К тому моменту, как он нашел Грейсток, Доминик побывал почти в каждой комнате этого огромного запутанного старого дома, комнатах, в которые он никогда не собирался заходить, и был по-настоящему взбешен. Повсюду он видел свидетельства того, как она извратила его приказания.
Он нашел ее на третьем этаже. Она шла с охапкой простыней в сопровождении двух сестер Тикел, Билли Финна и еще троих здоровяков, каждый из которых нес по предмету мебели. Ни у кого из них не возникло ни малейших сложностей с тем, чтобы найти ее, подумалось ему. Эти чертовы слуги сговорились, чтобы укрыть ее от его гнева.
Он объявил о своем присутствии голосом холодным, как сама Арктика:
– Мисс Грейсток!
Она повернулась к нему и радостно сказала:
– Да, лорд д'Акр. Что я могу для вас сделать? – Кончик ее носа был в пыли. Ее волосы были в беспорядке, там даже был обрывок паутины. Ее платье покрывал старомодный фартук, который был для нее велик. Глаза горели от возбуждения, а улыбка, которую она ему подарила, была просто ослепительной.
– Мне нужно поговорить с тобой, – сказал он сухим холодным тоном.
– Хорошо, одну минутку. – И, к огромному раздражению Доминика, она повернулась к мужчинам и сказала: – Думаю, мы можем использовать все эти стулья. Возьмите в первую очередь те, которые не нуждаются в починке. Снесите их все вниз. Тилли и Тесса, там вы их почистите, и затем, когда Джейк их починит, я хочу, чтобы их натерли пчелиным воском. Ничто не придает дому такой уют и атмосферу, как запах пчелиного воска. – Она проводила взглядом троих мужчин и сестер Тикел, выносивших из комнаты разношерстное собрание стульев, а затем повернулась к Доминику: – А теперь, что вы хотели мне сказать?
– Если ты вспомнишь наш разговор… – начал Доминик. Но она уже вновь отвернулась.
– О, Билли, я совсем забыла о тебе. – Грейс ласково улыбнулась мальчику, не замечая молчаливого недовольства Доминика. Очевидно, она забыла, кому принадлежит этот дом. И кто был незваным гостем и платной компаньонкой в придачу. – Я бы хотела, чтобы ты собрал все эти занавески и отнес их вниз… Хм, кого бы попросить постирать их? – задумалась она.
– Моя мама может, – робко сказал Билли. – Она берет стирку на дом.
– Великолепно! – воскликнула Грейс. – Отнеси их тогда своей матери и, как только они будут готовы, принесешь их обратно.
Мальчик подхватил кипу сложенной ткани и вышел. Наконец они остались одни.
Она улыбнулась ему яркой и несколько игривой улыбкой.
– Прошу прощения, что вела себя несколько невежливо, но если мы собираемся ссориться, то лучше делать это без свидетелей.
– Ссориться? – Доминику это слово совсем не понравилось. Ссорятся дети.
– Да. Разве я ошиблась? Вы выглядите так, будто пришли сюда именно ссориться.
– Я никогда не ссорюсь, – заметил Доминик высокомерно.
Девушка облегченно вздохнула.
– Хорошо. Я-то боялась, что вы рассердились из-за чего-то. Так что же вы хотели обсудить?
Она подарила ему еще одну из своих ослепительных улыбок, и через мгновение Доминик услышал собственный голос:
– Одна из сестер Тикел сказала, что ее мать послала тебе лимоны. Но дело не в этом…
– Нет, разумеется, я никого не просила о лимонах. Интересно, почему они все время их мне приносят? Но спасибо, что сказали.
Она пошла по коридору. Доминик сжал кулаки. Разговор шел совсем не так, как он его планировал.
– Лимоны меня не волнуют.
Она еще раз улыбнулась ему через плечо.
– Меня тоже. Хотя они помогают при воспаленном горле, если только есть мед, а у нас он есть. Так что если вы собираетесь на меня кричать, приятно знать, что у нас достаточно меда и лимонов под рукой.
Доминик налетел на нее, меча громы и молнии.
– Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю! И я… – Он понизил голос и закончил предложение с тихим достоинством: – Я на тебя не кричу.
Она еще раз мило улыбнулась:
– Разумеется, нет. Вы просто сами не подозреваете о силе своих голосовых связок. У вас великолепный голос. Вдруг вам вздумается выступать на сцене, хотя я сильно сомневаюсь, что вы это сделаете. Лорды обычно этого не делают, правда? – В ее глазах плясали огоньки.
Он молча смотрел на нее. Как получилось, что разговор вышел у него из-под контроля?
Она сочувственно улыбнулась ему.
– Не будьте таким угрюмым. Я знаю, что сейчас тут очень шумно, но нам предстоит переделать кучу работы, и, заверяю вас, все будет просто замечательно…
Доминик нахмурился:
– Что ты хочешь этим сказать – «переделать кучу работы»? Я не хочу, чтобы тут хоть что-либо делали, за исключением самого необходимого.
Она остановилась, рот ее округлился от удивления.
– Нет, лорд д'Акр, вы не можете говорить серьезно. – Она завернула за угол и исчезла в маленькой комнате, уставленной полками и стопками белья.
Он последовал за ней.
– Нет, я абсолютно серьезен. Я хотел сказать именно…
– Вот, возьмите этот конец и делайте точь-в-точь как я, пока мы обсуждаем это. Одной мне не справиться. – Грейс сунула ему в руку один конец простыни, показав, как ее следует складывать. Доминик с удивлением заметил, что его руки сжимают углы. Он оглянулся вокруг. Не следовало ей заводить его в служебное помещение.
Девушка продолжала:
– Вы же видите, что нужно еще столько всего вычистить и убрать. Я знаю, что обычно такие вещи мужчин не сильно интересуют, но уверяю вас… да, правильно, теперь сложите сначала вот так… а потом вот так. Замечательно. – Она ободряюще улыбнулась ему, словно он был ребенком.
Доминик зло посмотрел на нее, но она лишь как ни в чем не бывало взмахнула ресницами.
– Уверяю вас, мы со всем очень быстро покончим, и дом станет милым и уютным.
– И мама послала лимоны для молодой мисс, сэр. – Она показала сетку с лимонами.
Доминик кивнул:
– Отнесите их миссис Стоукс. Она даст вам работу. Теперь другие женщины – Он окинул взглядом остальных. – Вы тоже ступайте к миссис Стоукс.
Все они проследовали на кухню, и он перевел взгляд на съежившуюся фигуру дедушки Таскера на скамье. Старик пронзительно смотрел на него. Ему не меньше восьмидесяти. Что, черт возьми, ему делать с такой развалюхой?
– Мистер Таскер, – сказал Доминик. Джейк Таскер поднялся.
– Я хочу сказать, мистер Таскер старший, – поправился Доминик.
Старик неуверенно поднялся на ноги и выпрямился движением, напоминавшим о его отдаленном военном прошлом.
– Человек вашего возраста… – спокойно начал Доминик.
Сморщенное лицо вытянулось. Доминик выругал себя и продолжил:
– …и с вашим опытом будет просто бесценен. Я хочу, чтобы вы… – Он помедлил, пытаясь сообразить, с какой работой старик мог бы справиться. – Руководили молодыми людьми, которые убирают территорию. Вы же знаете, какая сейчас молодежь!
Старик светился от гордости. Он ткнул внука под ребра и сказал:
– Видишь! Шестьсот лет не прошли даром. Леди сказала, что мы, Таскеры, опять нужны здесь. Схожу-ка погляжу, что там поделывают эти бездельники. – И он зашагал прочь, воодушевленный важностью порученной ему работы.
Джейк Таскер медленно поднялся на ноги и посмотрел Доминику в глаза.
– Дедушка живет по старинке. Верит в Леди и прочие сказки.
– Леди? Какую леди? Ты хочешь сказать – мисс Грейсток?
– Если верить моему дедушке, она многие сотни лет присматривает за людьми этой долины. Ее появление предвещает счастливые времена для всех, кто живет здесь. – Он фыркнул. – Дурацкие предрассудки.
Доминик был с ним абсолютно согласен. Грейсток, сотни лет присматривающая за этой долиной? Чепуха!
– Таскеры не принимают благотворительности, – упрямо сказал Джейк Таскер.
Доминик кивнул:
– Хорошо, поскольку я ее никому и не предлагаю. Имя Таскеров упоминалось в записях агента. Что-то подозрительное, но он никак не мог вспомнить, что именно.
– У тебя были разногласия с мистером Идсом, насколько я понимаю?
– Да, – спокойно ответил Таскер. Он все так же спокойно смотрел на Доминика.
– Я собираюсь проверить все записи по поместью.
– И правильно поступите. – Казалось, эта новость совершенно его не взволновала, и Доминик решил довериться своим инстинктам.
– Ты умеешь читать и писать? – Да.
– Хорошо, тогда составь список того, что следует сделать, чтобы привести поместье в нормальное состояние.
Таскер посмотрел на него, прищурившись:
– Вы нанимаете меня?
– Да, я предлагаю тебе месяц испытательного срока в должности, которую занимал Идс. Мой человек приедет из Лондона довольно скоро, и я, разумеется, буду прислушиваться к его советам, а тем временем ты можешь посмотреть, что тут можно сделать.
Глаза Таскера округлились.
– Вы назначаете меня ответственным? Вы же знаете, что Идс говорил про меня. – Он покачал головой. – Не верится.
– Я держу свое слово, – холодно заметил Доминик. – Я привык сам делать выводы. Ты здесь, Идса нет, все это говорит в твою пользу. Так как, договорились? – Он протянул руку, и, подумав мгновение, Таскер пожал ее.
Доминику вдруг почему-то стало радостно, хотя он и не мог понять почему. Какая разница, работает на него Таскер или нет? Доминик ведь только приводил поместье в порядок, чтобы потом продать его по частям. И все же ему было почему-то приятно. Так он обычно чувствовал себя в начале очередного предприятия.
Таскер замешкался, как будто хотел что-то сказать.
– Что еще?
– У вас скорее всего не будет времени, но если вы когда-нибудь будете проезжать мимо нашего дома…
Доминик напрягся. Неужели инстинкт подвел его на этот раз?
– Мама очень хотела бы повидать сына мисс Бет. Доминик вскинул голову.
– Что? – Так звали его мать.
Таскер спокойно воспринял его удивление.
– Мама была горничной вашей матери. Она очень любила мисс Бет. Очень тосковала, когда мисс Бет уехала. Она была бы вне себя от счастья, если бы ей выпала возможность вас увидеть.
– Я не уверен…
– Мама сейчас почти не выходит. Она калека. Доминик кивнул.
– Посмотрю, будет ли у меня время, – сказал он, не имея ни малейшего желания что-либо делать. Его мать никогда не говорила ни о ком, живущем в Вульфстоне. Ни единого слова. Только: «Ты поймешь, если когда-нибудь попадешь туда».
Этим все было сказано. Он не собирался тратить время на то, чтобы удовлетворить любопытство какой-то старухи.
Глава 8
Тот победит, кто верит в свои силы.
Джон Драйден
– Как себя чувствует ваш отец, мисс Петтифер? – обратился Доминик к Мелли, когда та вышла из комнаты своего отца.
Девушка вздрогнула и посмотрела на него так, будто собиралась расплакаться.
– О-он отдыхает, – проговорила она с запинкой.
– Хорошо, тогда у нас с вами есть немного времени поболтать.
Мелли испугалась.
– Я собиралась выпить чашку чаю.
– Это не займет много времени, а я бы предпочел поговорить без свидетелей, – сказал он, ловко подхватил ее под руку и провел по коридору в небольшую гостиную. Он сорвал покрывала с кресла и предложил ей присесть. Мелли примостилась на краешке кресла, в любой момент готовая сорваться с места.
Доминик улыбнулся, чтобы успокоить ее. Она же ухватилась за подлокотники побелевшими от напряжения пальцами.
– Я разговаривал с вашей компаньонкой. Мелли побледнела еще больше.
– П-правда? – Ее голос сорвался.
– Она сказала, что вы любите жеребят. Мисс Петтифер разинула рот.
– Нет, я боюсь лошадей. Пожалуйста, не говорите, что я должна научиться ез…
– Нет. Возможно, я неправильно ее понял – наверное, она хотела сказать, что вы любите юные создания. – Она непонимающе посмотрела на него, и ему пришлось пояснить: – Малышей. Она сказала, что вы любите малышей.
– А, вот вы о чем… то есть я хочу сказать, я люблю малышей. Очень. – Внезапно она подалась вперед. – А что, вы передумали насчет…
– Нет! – поспешно сказал Доминик.
– А! – Она отпрянула.
Повисла небольшая пауза. Доминику хотелось выяснить, о чем она думает. Проблема была в том, что она его до ужаса боялась. И если он сделает ошибку, то может непоправимо все испортить.
– Мне кажется, вы были очень молоды, когда наши отцы подписали это соглашение.
Мелли кивнула:
– Мне было всего девять лет.
– И вы все это время знали о нем?
– О нет, я узнала совсем недавно.
– И вам оно не нравится?
Мелли покраснела и опустила взгляд. Наконец она взглянула на него, в ее глазах светилось отчаяние.
– Думаю, большинство девушек предпочли бы сами выбрать себе мужа, – прошептала она.
– Значит, вы не хотите выходить за меня замуж? Девушка была в ужасе, и на мгновение Доминику даже показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Он нахмурился. У него не получилось задать этот вопрос так непринужденно, как он намеревался.
– Вы можете быть со мной совершенно откровенны. Я не обижусь.
Мелли открыла рот, закрыла его, с тоской взглянула на дверь, посмотрела на Доминика взглядом загнанной жертвы, затем вытащила носовой платок и стала завязывать на нем узлы. Он ждал, пока она закончит этот странный ритуал, но тишина затягивалась.
– Ну?
Она подпрыгнула, как будто он накинулся на нее из-за дивана.
– А Грейс… Грейсток вам сказала?
– Что?
– Что, что, что…
Он пожалел ее и сказал с интонацией, которую приберегал для нервных лошадей:
– Грейсток не сказала мне ничего за исключением того, что вы любите детей и что я должен поговорить с вами об этом.
Она покачала головой. Легче ему от этого не стало. Терпению Доминика пришел конец.
– Мисс Петтифер, вы сказали своему отцу, что не хотите выходить за меня замуж?
Ее лицо дернулось, и он приготовился стать свидетелем извержения фонтана слез.
– Конечно, я ему сказала, но он непреклонен в своем решении. Видите ли, мы очень бедны. А теперь он так болен и думает, что устроил мое будущее… – Мелли была на грани истерики.
Доминик встал. Его-то угрызения совести не мучили. Ключом ко всему был именно сэр Джон. Если удастся убедить старика, что свадьба с Домиником сделает его дочь несчастной…
– Я пойду и поговорю с ним. Посмотрим, может быть, мне удастся заставить его передумать.
Мелли вскочила, прижимая руки к груди.
– Что, сейчас? Вы ведь не собираетесь его расстраивать, правда?
– Разумеется, нет, – солгал Доминик.
Сэр Джон лежал в кровати, откинувшись на подушки. Выглядел он больным и ослабленным, но темные глаза были живые и энергичные.
– Приведите священника!
– Тут поблизости нет священников. Прежний ушел на покой, а новый еще не прибыл. Вы чувствуете себя хуже?
Старик раздраженно махнул рукой.
– Хуже, лучше – какая разница, когда я лежу здесь, не в состоянии ничего сделать.
– Хотите, вас отнесут вниз? Сейчас очень тепло, и вы могли бы посидеть на солнце на кушетке?
Он фыркнул.
– Как будто мне от этого станет легче!
Прелюдия была окончена, и Доминик перешел к делу:
– Вы знаете, что ваша дочь испытывает столь же ничтожное желание выйти за меня замуж, как и я жениться на ней.
Сэр Джон тихо рассмеялся.
– Дорогой мой, я никогда не желал жениться на матери Мелли, а она меня просто ненавидела, но в браке все как-то само собой образуется. И эта женщина стала любовью всей моей жизни.
Доминик моргнул. Это было совсем не то, что он ожидал услышать.
– Возможно, но это не меняет того факта, что я… Сэр Джон махнул рукой, отметая все еще невысказанные оправдания.
– Мелли очень милая и очаровательная девушка. Вы полюбите ее, д'Акр, уж я-то знаю. И ничего не сможете с этим поделать. Готов поспорить, что она самая ласковая и добрая девушка во всей Англии.
– Уж я-то смогу сделать с этим кое-что! Я…
– Эта девушка – самое большое достижение моей жизни. За исключением женитьбы на ее матери.
– Сэр Джон…
– Я был на пути к гибели. Без корней и без путеводной звезды в жизни. Ее дорогая мать спасла…
Доминик прервал его разглагольствования.
– Я так понимаю, что основная причина, по которой вы желаете, чтобы данный брак состоялся, – это финансовое благополучие вашей дочери. Я готов заплатить значительную сумму денег, чтобы вы освободили меня от этого обязательства.
Сэр Джон улыбнулся:
– Для ее финансового благосостояния лучше всего будет, если она выйдет за вас замуж. Кроме того, она будет под вашей защитой. Ей нужен мужчина, который позаботится о ней. Она невинное нежное создание. Одна она совершенно беспомощна.
– Я не собираюсь о ней заботиться. Я оставлю ее на пороге церкви! – сказал Доминик.
Сэр Доминик смерил его проницательным взглядом. – Нет, не оставите.
– А вот и оставлю.
Сэр Джон покачал головой.
– Я видел вашу собаку. Мелли приводила ее сегодня утром. Я люблю собак.
Доминик нахмурился, озадаченный таким неожиданным поворотом разговора.
– Какое отношение моя собака имеет ко всему этому? Сэр Джон улыбнулся и устало закрыл глаза.
– Полукровка, не правда ли? Мать чистокровный английский ретривер, отец какая-то дворняга. Ее должны были утопить сразу после рождения. Неподходящая собака для джентльмена. – Он открыл один глаз. – Наверняка, она еще и выстрелов боится. – По выражению лица Доминика он понял, что прав, и самодовольно улыбнулся. – Вот видите. Вы не оставите мою беспомощную девочку одну.
Ругаясь про себя на эту хитрую лису, Доминик собрался с мыслями.
– Если она выйдет за меня, у нее не будет ребенка. Мне сказали, что она обожает детей. Неужели вы готовы обречь свою любимую дочь на одинокую тоскливую жизнь?
– Нет. – Сэр Джон снова закрыл глаза, и Доминик терпеливо ждал, когда же он продолжит. Наконец в полной тишине сэр Джон сказал: – Моя Мелли очень хорошенькое маленькое создание. Вы скоро влюбитесь в нее. Любой влюбился бы в нее. Наступает время, когда мужчина устает бегать за каждой юбкой и женщина, которую он до этого принимал как должное, становится ему дорога. – Он вздохнул. – У нее будут дети, попомните мои слова.
Доминик сжал кулаки. Старик был упрям как осел. Он был уверен, что его любимая дочка сирена, обладающая неземной красотой. Если бы он не был в таком плохом состоянии, Доминик попытался бы вбить в него хоть немного понимания. В этой же ситуации он ничего не мог сделать. Он уже собирался уходить, как вдруг ему в голову пришла одна мысль.
Он откинулся на стуле, положил ногу на ногу и сменил тему:
– А вот эта компаньонка мисс Петтифер, что вы можете о ней рассказать?
Сэр Джон открыл один глаз.
– А что вы хотите знать? Она же не доставляет вам никаких неприятностей? Милая девочка, хотя, мне кажется, ей не помешало бы немного муштры. Не давайте ей лентяйничать, вот в чем секрет. Заставьте ее убираться или еще что-нибудь. Это место в ужасном состоянии.
– Боюсь, что одной маленькой компаньонке не привести его в порядок.
Старик кивнул:
– Да, наверное. Какие распоряжения вы сделали по поводу ремонта замка? Вы же не думаете, что Мелли будет этим заниматься? Замок разрушается. Если не предпринять решительных мер в ближайшее время, он начнет разваливаться сам по себе.
Доминик улыбнулся:
– Он может развалиться и по моей воле. От удивления сэр Джон разинул рот.
– Но, черт возьми, д'Акр, это же Вульфстон!
– Мне об этом известно.
– Это дом ваших предков! Он принадлежал им более шестисот лет.
– И это мне тоже известно. – Так вот каков план старика, подумал Доминик. Он хотел, чтобы его дочь стала хозяйкой Вульфстона. Ну, этому он сможет помешать. – Я продаю поместье.
– Боже мой, вы не можете его продать! Здесь родились все Вульфы, линия, которая, не прерываясь, восходит к Хью Лупусу и даже дальше. Здесь жили все, носившие титул лорда д'Акра, с тех самых пор, как этот титул появился.
– Только не я, – спокойно сказал Доминик. – Я родился в Италии.
Сэр Джон в изумлении воззрился на него.
– Никогда еще не приходилось мне видеть человека, который бы столь мало уважал свою семью.
– Да, я знаю. Это еще одна причина, по которой мне не следует жениться на вашей дочери. Теперь насчет мисс Грейсток, – напомнил Доминик.
– Э… Кого?
– Компаньонки вашей дочери.
– А она-то тут при чем? – Очевидно, сэр Джон все еще не мог забыть предыдущую часть разговора.
– Просто любопытно. Это какая-нибудь дальняя родственница?
Сэр Джон фыркнул.
– Вряд ли. Она найденыш или какая-то сиротка. Одна из сироток Гасси.
– Сироток Гасси?
Сэр Джон небрежно отмахнулся.
– Гасси Маннингем. Сейчас она замужем за сэром Освальдом Мерридью. – Он фыркнул еще раз. – Только не она. Она не может быть родственницей Гасси.
– Тогда почему вы вообще заговорили об этой Гасси? – терпеливо допытывался Доминик. – Я спрашивал про мисс Грейсток.
– Гасси покровительница какого-то сиротского приюта для девочек. Она обучает это отродье и делает из них слуг для высшего общества. Некоторые из них становятся неплохими слугами. – Сэр Джон закашлялся, отпил немного сердечного средства и продолжил объяснять: – Почти в каждом доме работает по крайней мере одна из ее сироток. У нас – Грейсток. Она грубовата, но мы занимаемся ее воспитанием.
Он подозрительно взглянул на Доминика.
– С чего это вы так интересуетесь Грейсток? Я не позволю вам бесчестить Мелли, путаясь с ее компаньонкой.
Доминик хотел было с негодованием отмести это обвинение, но остановился и понял, что старик прав. И если он рассердит сэра Джона, то тем самым просто подольет масло в огонь.
Доминик внимательно посмотрел на свои ногти и сказал скучным голосом:
– Симпатичная девочка. Я хотел узнать, откуда она. Мне она кажется не совсем подходящей на должность компаньонки.
– Вот именно. – Сэр Джон пригвоздил его взглядом к месту. – Я запрещаю вам приближаться к этой девчонке. Вы, черт возьми, помолвлены с моей дочерью.
– Значит, вашей дочери лучше с этим примириться? – сурово поинтересовался Доминик. – Что вы там говорили о мужчинах, которые бегают за юбками, вместо того чтобы замечать ту, что все время рядом? Если вы будете настаивать на этом браке, такова будет судьба вашей дочери. Задумайтесь над этим, сэр Джон. – Доминик поклонился и вышел из комнаты.
Доминик медленно спускался по старинной каменной лестнице. С тех пор как Грейсток указала ему на углубления в камне, он каждый раз замечал их. Одно дело знать, что его предки жили в Вульфстоне несколько сотен лет. Совершенно другое – ступать по тем самым ступеням, где когда-то поднимались и спускались они. Он чувствовал… связь, черт ее побери!
– Было бы лучше, если бы он вообще никогда сюда не приезжал.
– Эй, Генри, ты можешь нам помочь? – послышался снизу мужской голос. За ним последовал пронзительный женский вопль. Доминик поспешил вниз, перескакивая через две ступеньки, и резко остановился, увидев, что там происходит. Холл был полон народу. Один мужчина стоял на лестнице, сметая паутину.
– Смотри, на кого сметаешь пауков, Джем Дэвис! – возмущенно воскликнула женщина. Теперь понятно, кто кричал, подумал Доминик.
Кроме охотника за пауками и его жертвы, в холле находились еще две женщины, подметавшие дальний угол. Из комнаты на противоположной стороне холла доносились крики и стук.
– Простите, милорд.
Доминик вжался в каменную балюстраду, пропуская двух мужчин, выносивших из дома большой пыльный трехногий шкаф. Затем он нырнул вниз, чтобы мальчишка, спешивший за ними с охапкой карнизов и четвертой ножкой шкафа, не задел его.
– Поосторожнее с палками, Билли! – крикнула одна из женщин, но было слишком поздно. Парень подошел к двери, и тут один из карнизов задел небольшой столик у стены, на котором стояла огромная ваза, заполненная розами. Ваза разбилась на мелкие кусочки, и вода и розы разлетелись повсюду.
Доминик уставился на розы. Даже отсюда он мог чувствовать их аромат. Этот аромат напомнил ему о чем-то, произошедшем давным-давно. Ему тогда было семь лет, и он жил в Неаполе…
– Ах ты неуклюжий… – начала было одна из женщин, но мальчик подхватил упавший карниз и бросился наутек прежде, чем наказание могло быть приведено в исполнение.
Доминик угрюмо спустился по лестнице. Ему казалось, что он довольно ясно дал понять, что они должны лишь прибрать дом, чтобы в нем могли существовать понаехавшие незваные гости. Возможно, он и хотел навести в поместье какое-либо подобие порядка, но он не желал восстанавливать дом!
Когда он спустился, вся работа в холле остановилась. Женщины поднялись с пола и повернулись к нему, спрятав тряпки и щетки за спиной. Мужчина на лестнице снял шляпу и так и стоял наверху, не шевелясь.
– Где я могу найти мисс Грейсток? – спросил Доминик, обращаясь ко всем присутствующим.
Одна из женщин присела в реверансе.
– Не знаю точно, сэр. Возможно, она на кухне.
– Или, может быть, наверху, на чердаке. Она разбирала там вещи.
– Неужели? – Доминик пошел по направлению к комнате, откуда доносился сильный шум.
Одна из сестер Тикел крикнула ему вслед:
– Пожалуйста, скажите ей, что мама послала еще лимонов, и они не должны на этот раз попасть к миссис Стоукс. Они для мисс. Лично!
Доминик прошел мимо, не обратив ни малейшего внимания. Он не передавал сообщений слуг и крестьян.
К тому моменту, как он нашел Грейсток, Доминик побывал почти в каждой комнате этого огромного запутанного старого дома, комнатах, в которые он никогда не собирался заходить, и был по-настоящему взбешен. Повсюду он видел свидетельства того, как она извратила его приказания.
Он нашел ее на третьем этаже. Она шла с охапкой простыней в сопровождении двух сестер Тикел, Билли Финна и еще троих здоровяков, каждый из которых нес по предмету мебели. Ни у кого из них не возникло ни малейших сложностей с тем, чтобы найти ее, подумалось ему. Эти чертовы слуги сговорились, чтобы укрыть ее от его гнева.
Он объявил о своем присутствии голосом холодным, как сама Арктика:
– Мисс Грейсток!
Она повернулась к нему и радостно сказала:
– Да, лорд д'Акр. Что я могу для вас сделать? – Кончик ее носа был в пыли. Ее волосы были в беспорядке, там даже был обрывок паутины. Ее платье покрывал старомодный фартук, который был для нее велик. Глаза горели от возбуждения, а улыбка, которую она ему подарила, была просто ослепительной.
– Мне нужно поговорить с тобой, – сказал он сухим холодным тоном.
– Хорошо, одну минутку. – И, к огромному раздражению Доминика, она повернулась к мужчинам и сказала: – Думаю, мы можем использовать все эти стулья. Возьмите в первую очередь те, которые не нуждаются в починке. Снесите их все вниз. Тилли и Тесса, там вы их почистите, и затем, когда Джейк их починит, я хочу, чтобы их натерли пчелиным воском. Ничто не придает дому такой уют и атмосферу, как запах пчелиного воска. – Она проводила взглядом троих мужчин и сестер Тикел, выносивших из комнаты разношерстное собрание стульев, а затем повернулась к Доминику: – А теперь, что вы хотели мне сказать?
– Если ты вспомнишь наш разговор… – начал Доминик. Но она уже вновь отвернулась.
– О, Билли, я совсем забыла о тебе. – Грейс ласково улыбнулась мальчику, не замечая молчаливого недовольства Доминика. Очевидно, она забыла, кому принадлежит этот дом. И кто был незваным гостем и платной компаньонкой в придачу. – Я бы хотела, чтобы ты собрал все эти занавески и отнес их вниз… Хм, кого бы попросить постирать их? – задумалась она.
– Моя мама может, – робко сказал Билли. – Она берет стирку на дом.
– Великолепно! – воскликнула Грейс. – Отнеси их тогда своей матери и, как только они будут готовы, принесешь их обратно.
Мальчик подхватил кипу сложенной ткани и вышел. Наконец они остались одни.
Она улыбнулась ему яркой и несколько игривой улыбкой.
– Прошу прощения, что вела себя несколько невежливо, но если мы собираемся ссориться, то лучше делать это без свидетелей.
– Ссориться? – Доминику это слово совсем не понравилось. Ссорятся дети.
– Да. Разве я ошиблась? Вы выглядите так, будто пришли сюда именно ссориться.
– Я никогда не ссорюсь, – заметил Доминик высокомерно.
Девушка облегченно вздохнула.
– Хорошо. Я-то боялась, что вы рассердились из-за чего-то. Так что же вы хотели обсудить?
Она подарила ему еще одну из своих ослепительных улыбок, и через мгновение Доминик услышал собственный голос:
– Одна из сестер Тикел сказала, что ее мать послала тебе лимоны. Но дело не в этом…
– Нет, разумеется, я никого не просила о лимонах. Интересно, почему они все время их мне приносят? Но спасибо, что сказали.
Она пошла по коридору. Доминик сжал кулаки. Разговор шел совсем не так, как он его планировал.
– Лимоны меня не волнуют.
Она еще раз улыбнулась ему через плечо.
– Меня тоже. Хотя они помогают при воспаленном горле, если только есть мед, а у нас он есть. Так что если вы собираетесь на меня кричать, приятно знать, что у нас достаточно меда и лимонов под рукой.
Доминик налетел на нее, меча громы и молнии.
– Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю! И я… – Он понизил голос и закончил предложение с тихим достоинством: – Я на тебя не кричу.
Она еще раз мило улыбнулась:
– Разумеется, нет. Вы просто сами не подозреваете о силе своих голосовых связок. У вас великолепный голос. Вдруг вам вздумается выступать на сцене, хотя я сильно сомневаюсь, что вы это сделаете. Лорды обычно этого не делают, правда? – В ее глазах плясали огоньки.
Он молча смотрел на нее. Как получилось, что разговор вышел у него из-под контроля?
Она сочувственно улыбнулась ему.
– Не будьте таким угрюмым. Я знаю, что сейчас тут очень шумно, но нам предстоит переделать кучу работы, и, заверяю вас, все будет просто замечательно…
Доминик нахмурился:
– Что ты хочешь этим сказать – «переделать кучу работы»? Я не хочу, чтобы тут хоть что-либо делали, за исключением самого необходимого.
Она остановилась, рот ее округлился от удивления.
– Нет, лорд д'Акр, вы не можете говорить серьезно. – Она завернула за угол и исчезла в маленькой комнате, уставленной полками и стопками белья.
Он последовал за ней.
– Нет, я абсолютно серьезен. Я хотел сказать именно…
– Вот, возьмите этот конец и делайте точь-в-точь как я, пока мы обсуждаем это. Одной мне не справиться. – Грейс сунула ему в руку один конец простыни, показав, как ее следует складывать. Доминик с удивлением заметил, что его руки сжимают углы. Он оглянулся вокруг. Не следовало ей заводить его в служебное помещение.
Девушка продолжала:
– Вы же видите, что нужно еще столько всего вычистить и убрать. Я знаю, что обычно такие вещи мужчин не сильно интересуют, но уверяю вас… да, правильно, теперь сложите сначала вот так… а потом вот так. Замечательно. – Она ободряюще улыбнулась ему, словно он был ребенком.
Доминик зло посмотрел на нее, но она лишь как ни в чем не бывало взмахнула ресницами.
– Уверяю вас, мы со всем очень быстро покончим, и дом станет милым и уютным.