Страница:
– Ния, Мануэль так высоко ценит тебя. Он только что говорил мне – молчу, молчу. Мануэль, не смущайся. Послушай, Ния, ты можешь кое-что переменить в своих планах. Верно?
Это был приказ, а не вопрос.
В дверь трейлера снова постучали. Мирина окликнула Нию. Сюзанна открыла дверь, Мирина стояла на ярко освещенном месте, вглядываясь в сумрак трейлера.
– Ния, у меня несколько заметок, которые я хотела обсудить с тобой в деталях. В следующей сцене произойдут кое-какие изменения. Сюзанна, Мануэль? Прошу извинить нас.
Моравио встал, натягивая свою театральную Шляпу на жидкие волосы. Он взял руку Нии, нежно поцеловал, словно кожи коснулся крылышками мотылек. Но ей захотелось стереть поцелуй с руки, его навязчивое внимание намазывалось на нее, словно липкая грязь обожания.
– Я подумаю, Мануэль. Если не сегодня…
Сюзанна обратилась к Мирине.
– Я принесла немного кофе. Не возражаете, если я останусь и послушаю?
– Я предпочла бы остаться вдвоем, Сюзанна. – Мирина отступила в сторону, освобождая проход Моравио, и попридержала дверь для Сюзанны.
Сюзанна маленькими глотками потягивала кофе из пластмассовой чашки.
– Мне хотелось бы знать, какие еще обороты на сто восемьдесят градусов произойдут? Какие бросающие вызов смерти прыжки, какие мистические неожиданности ожидают Нию в следующей части?
Мирина прислонилась к кухонной стойке.
– Я знаю, что тебе не нравится, как мы здесь работаем, Сюзанна, – Мирина казалась усталой. – Но мне, действительно, надо остаться с Нией наедине.
В окно Нии было видно, как через автостоянку трусцой пробежал Леонард, на секунду остановился, поздоровался с Моравио. Он прервал сдержанную, но не лишенную горькой иронии беседу, сразу лее отдавая команды:
– Через пять минут сцена бракосочетания. Ния, мне надо поговорить с тобой, – он вырвал у Мирины папку. – Я сам все сделаю, – объяснил он жене.
Мирина вышла.
– Сюзанна, – сказал Леонард, – выйдите, пожалуйста. Всего на две минуты.
– Меня просили остаться.
– Кто?
– Мой клиент.
– Это правда, Ния?
Интересно, что же она собой представляет? Канат в гнусном состязании по перетягиванию? Когда она заговорила, голос звучал хрипло:
– Подожди возле двери, Сюзанна. Все будет хорошо.
Сюзанна поджала губы, медленно вылила остатки кофе в крошечную раковину.
– Ния, если тебе понадобится, я буду прямо за дверью.
Она вышла, прихлопнув дверь. Леонард закатил глаза.
– Я ничего не могу сказать, – произнес он.
– Хорошо, – ответила Ния.
– Уверен, что она очень способствует твоей карьере, – с иронией в голосе добавил он.
– Да, Леонард? Говори, что случилось. Я слушаю.
В трейлере было душно. Вороны на деревьях оглушительно орали. Жесткие листья дребезжали на ветру. Леонард открыл папку с записями, просмотрел их, потер подбородок, взглянул на Нию, изучая выражение ее лица, как она любила его когда-то! Он приходил к ней доброжелательный, уверенный, сильный. Мальчишки ее возраста казались такими глупыми и пустыми. Ния глубоко вздохнула. Как может человек казаться таким открытым, а, в конечном счете, оказаться настолько замкнутым, что невозможно понять его суть? Она впустила его в свою душу так глубоко, как только могла. Как друга, а не любовника. Мысленно она пыталась добиться ответа на вопрос:
«Ты хочешь причинить мне зло?» Она пыталась понять правду.
– Ты настолько спокойна, Ния, Ты кажешься… – он сделал паузу. – Я никогда не видел тебя такой открытой…
– Я не открыта, – прошептала она, – я полна секретов. Возможно, я ненавижу тебя.
Они смотрели друг другу в глаза. Она первой отвернулась. Так было всегда.
– Хорошо. Если сейчас ненависть тебе необходима.
Она кивнула. Потом превратилась в Кристину. Снова пристально взглянула на него, меняя выражение глаз. Опустила вуаль. Он знал, что она меняется мгновенно, и улыбнулся.
– Прекрасно, – именно такие мгновения он любил, когда она «уходила». Она держалась как птица на тонкой ветке. Одновременно она и не она.
– То, что надо. Ты прекрасна, – сказал Леонард.
Он поправил фату, убрал с лица вуаль. Положил руку на ее колено, сдвинул вверх кружева юбки, погладил бедра. Он часто так делал. Он ласкал ее, целовал шею, грудь, возбуждал, проникал в нее перед тем, как выпустить на съемочную площадку. Он объяснял свои действия тем, что забирает у нее внутреннюю энергию.
– Перенесем энергию к камере, – сказал он и сейчас.
Она оттолкнула его руку.
– Ты думаешь, что больше не нуждаешься во мне?
Ния кивнула.
– Да!
– Тэсс просто учится.
Ния промолчала. Конечно. Мог не объяснять. Просто Тэсс учится. А он учит.
– Я не ревную к Тэсс. Иди, бери ее, делай с ней, что хочешь. Если хочешь ее любви и близости. Только оставь все как есть.
Леонард улыбнулся и опустил глаза.
– Это игра, Ния. Все здесь – часть игры. Ты всегда воспринимала ее чертовски серьезно. А это – всего-навсего способ повысить энергию, донести Эрос до объектива камеры. Ты любишь мелодрамы, отказываешься войти в игру.
Как он талантлив! Посмотрите только, как он все разыгрывает, как перевоплощается, обставляет сцену красивыми деталями, используя даже ее отказ.
– Ты уверена? – спросил он снова, близко наклонившись к лицу. Ния не смогла удержаться, она расхохоталась.
– Леонард, я целые годы играла с тобой. Это так старо! Сейчас! Ты почти раздавил меня своей игрой. Я была ребенком, когда ты навязал мне небольшое представление, – она продолжала смеяться, на глазах у нее выступили слезы. Он встал и вышел из трейлера, хлопнув дверью.
Ния подождала немного, успокоилась. Вошла Конни, чтобы добавить последние штрихи грима. В окно было видно, как Сюзанна расхаживает неподалеку. Ния ощутила вибрацию кожи, шершавые кружева лифа, шелковистое прикосновение ткани к ногам. Каждый дюйм тела оживал, и ей не нужен для этого Леонард с его Эросом, не нужны никакие другие способы для вхождения в образ, в активную игру. Она внимательно посмотрела на красную помаду Конни, на желтый край кофейной чашки. Детали. Она готова к работе.
– Вы отлично выглядите, – сказала Конни. – Оставите всех вне игры.
– Не говори так, Конни. Просто скажи: «Желаю удачи».
Ния вышла из автофургона, широкая юбка прошелестела, задевая узкий дверной проем. Ния спустилась на пыльную площадку.
Подходя к месту съемок, она внутренне напряглась. Харм вернулся. Стоял в тени дерева рядом с Дьердь Файн. Поднял руку, кивнул. «Я здесь!»
«Хорошо», – подумала она. Когда она подошла к зданию, в дверях появилась Тэсс в белом свадебном платье. Леонард стоял позади нее, тянул за руку.
Возле Нии появился Джек, остановил ее и сказал:
– Неприятность, Ния. Ты не участвуешь в сцене. Леонард ввел в роль невесты Тэсс. Это совершенно новая версия, малыш. Неожиданности, сюрпризы.
Ния почувствовала, как внутри закипает гнев. «Нет. Это – ее роль». Боже, чего ради она согласилась работать с ним? Ах да, вспомнила. У нее контракт. Ния поравнялась с Тэсс. Та была в платье почти таком же, как и у нее. Значит, все было задумано давно. Достаточно давно, если хватило времени раздобыть еще одно свадебное платье.
– Ну и ну! Хороша же ты! – сказала Ния.
– Извини, – ответила Тэсс. – Поверь, идея не моя!
– Не волнуйся, – успокоила ее Ния. – Это всего лишь очередной маленький трюк Леонарда. Ты не будешь играть невесту. Это моя роль. Он просто старается меня разозлить.
– Он серьезно решил, – сказала Тэсс, – я – это ты, вернее – Кристина!
«Она ничего не понимает, – подумала Ния. – Игру, способ, каким Леонард вел ее. Где Сюзанна?» Неожиданно Тэсс придвинулась вплотную к Нии.
– Сказать по правде, я боюсь. Случай с платьями. Одни и те же платья. Я ненавижу эту дрянь. Мне нравится моя роль. Мне нравится быть «женщиной в мотеле».
– Успокойся, Тэсс, – сказала Ния. – Он не станет менять.
Из мотеля вышел Леонард и потащил Нию в сторону.
– У тебя будет небольшой перерыв, – сказал он ей, – Тэсс будет играть невесту.
– Леонард, задумка, как всегда, блестяща, но в моем контракте стоит запись, что я буду играть главную роль.
– У тебя и остается главная роль. Мирина сейчас пересматривает сюжет. Именно об этом она и хотела поговорить с тобой. Детали мы разработаем сегодня вечером.
– Ты продолжаешь в том же духе, верно?
«Не теряй головы, – успокаивала себя Ния. – Просто сообщи Сюзанне. Пусть Сюзанна улаживает, не пытайся даже общаться с ним».
– Ты свободна, Ния. У тебя будет дневной перерыв. Мы закончим эпизод в мотеле, а потом будем снимать кадры с мотоциклом на дороге из Чимайо. Это по пути в Тручас. Ты знаешь, где это? Будь там в одиннадцать утра послезавтра. До, тех пор ты свободна.
– Не связывайся со мной, Леонард!
– Нет, я не стану этого делать, – он повернулся и взглянул на нее, как на пустое место.
Ния гордо прошествовала через дорогу к своему трейлеру, дрожа от негодования. Она сорвала платье и бросила его на диван. Натянула джинсы и футболку. Снова постучали в дверь. Вошел Леонард, прислонился к кухонной стойке.
– Ты расстроена, дорогая? – спросил он дружелюбным тоном.
Ния стукнула кулаком по столу.
– Не называй меня больше «дорогая». Я изо всех сил стараюсь воспринимать все твои сюрпризы спокойно, только уважая нашу долгую личную и профессиональную связь. Леонард, ни по каким причинам я не могу больше допустить сексуальную близость или романтическую дружбу между нами. Мы договорились об этом. Мы условились об этом до начала съемок. Наши отношения – только деловые. Если ты неуважительно относишься к нашему соглашению, я подам на тебя иск за сексуальные приставания. Я уже говорила об этом с Сюзанной и своим адвокатом. Пока удаляюсь, но когда я вернусь, то, полагаю, ты восстановишь меня в главной роли. Надеюсь, у тебя хватит здравомыслия оставить роль Кристины нетронутой. Если ты не хочешь этого сделать, ты нарушаешь условия контракта. Все очень просто. Встретимся в суде.
– Мы пойдем дальше и снимем сцену бракосочетания, Ния. И если тебе не нравится, как мы работаем, пришли Сюзанну. Мы не настолько далеко зашли в третьей истории, чтобы не суметь переснять все твои сцены с Тэсс. Ничего сложного.
– Ты угрожаешь увольнением? – спросила Ния. – Ты знаешь, что без меня твой фильм – пустышка. Ничто.
Леонард открыл дверь и твердо сказал:
– Сюжет изменился. Тэсс играет невесту.
Дверь защелкнулась за ним.
Ния натянула высокие кроссовки, быстро завязала шнурки. Она чувствовала себя по-настоящему очистившейся. Гнев вырвался наружу. Он не сможет найти способ, чтобы передвинуть ее на второстепенную роль. Изменить сюжет, пожалуйста. Ния сгребла со стола кипу почты, что принесла для нее Конни, Сунула бумаги в сумку и вышла из трейлера.
Откуда-то появился Дэн Хоув. Он водрузил на нос очки в металлической оправе.
– Давай-ка поговорим. Не надо уходить «на взводе», – сказал он.
Дэн пригладил свои чудесные светло-пепельные волосы, сунул руки в карманы своего незаменимого жилета. Ния несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоить колотящееся сердце. От охватившего ее гнева болела голова. Казалось, боль рассыпается в мозгу горячими искорками. Дэн порылся в карманах, вынул золотые часы, открыл крышку, потом резко захлопнул. Он выглядел точно так же, как и несколько лет назад. Носил даже ту же самую одежду, что и в Париже. Он всегда утверждал, что его жилет заменяет ему дипломат. Сейчас Ния не хотела доверяться Дэну, не хотела, чтобы он успокаивал ее. Но Дэн всегда был уравновешенным, наблюдательным и дружелюбным. Он был ассистентом Леонарда, но не подпевалой. Им всегда было о чем поговорить, хотя Ния никогда не испытывала к Дэну такого влечения, как к Леонарду. Дэн вздохнул, взглянул сквозь очки на ослепительное солнце, прислонился к горячему металлу автофургона и спросил:
– Значит, пришло время части, в которой Леонард всех доводит до ручки. Чтобы каждый вывернулся наизнанку и дошел до бешенства. Верно? Что ты собираешься делать? Раздражаться, возмущаться, или отступить и посмотреть со стороны, зачем все это, к чему приведут методы Леонарда? Когда он снимает, он никогда не знает, что делает. Его ведет инстинкт. Как ты думаешь, почему я работаю у него? Мне приходится ходить за ним и напоминать каждому, что не следует ничего принимать близко к сердцу. Собери энергию, что родилась во время стычки с ним, донеси ее до камеры, Ния.
Ния водила ногой по песку и размышляла над тем, что говорил Дэн. В его словах была правда. Или создавалось впечатление, что его слова – правда.
– Пойми только одно, Дэн. Леонард жульничает самым настоящим образом. Предлог для него выйти чистым из дерьма, которое он сам нагромоздил. Я не хочу больше беситься ради того, чтобы блеснуть перед камерой. Кроме того, между мной и Леонардом происходит разрыв. Ты ничего об этом не знаешь.
– Неужели? Я был рядом, когда вы разругались. Я знаю, что происходит между вами. Все знают.
– Замечательно! Ничего похожего на частную жизнь.
– Ты не выбирала частную жизнь, она тебя выбрала.
Ния отвела глаза. За автостоянкой возле мотеля совещались Леонард, Джино, Тэсс и Джэк. Может быть, она чувствует себя брошенной? Или было ущемлено ее женское самолюбие?
– Значит, ты собираешься позволить ему добраться до тебя, сцепиться в споре? Или возьмешь себя в руки и творчески переработаешь то, что тебя волнует? – спросил Дэн.
– Я должна поговорить с Сюзанной, – ответила Ния. – Ты не видел ее?
– Она уехала с мистером Моравио, полагаю, отправились пообедать, – ответил Дэн.
Ния внимательно посмотрела Дэну в глаза, на его худое лице, впалые щеки и спросила:
– Значит, ты считаешь, мне следует просто примириться на оставшиеся три дня, а потом исчезнуть отсюда и из жизни Леонарда.
– Вполне реально, – согласился Дэн. – Гораздо лучше, чем прыгать в бездонный омут очертя голову. Всем, кто собирается обращаться к адвокату, советую съездить на рыбалку. С одной стороны, дешевле обойдется. А когда вернешься, все переменится автоматически. По крайней мере, твои чувства. Почему бы не взять Джека и не поудить форель? Я слышал, что есть неплохое место и довольно близко от города. У тебя свободный день, все затраты оплачены. Пусть Мирина разрабатывает изменения в сценарии, а ты выбрось все из головы, Ния. Не будь такай звездой.
Ния ухмыльнулась. Чертов парень.
– Дэн, а какой интерес быть звездой, если нельзя устроить сцену режиссеру? Все веселье достанется Леонарду.
– Ха, он же босс.
– Он – твой босс.
– Да, мой босс, – согласился Дэн. – Я всего лишь выполняю его указания, – он улыбнулся, порылся в карманах и вытащил крошечную рыболовную муху: – Смотри-ка! Гарантирую, что в эту милашку влюбится любая порядочная рыба. Оглянись, Ния! Ты в Волшебной Стране. Не увлекайся так Большим Леонардом. Он – еще не все в этом мире.
Ния взяла муху – среди перышек прятался острый крючок и красная бусинка. Ния положила муху в сумку.
– Ну, хорошо, Дэн, – вздохнула она. – Но ты можешь сообщить Мирине, Сюзанна тоже с ней поговорит, что я буду работать согласно прежнему распорядку до тех пор, пока у меня будет ведущий образ. Я надену любой костюм, какой только пожелает Леонард, пока за мной сохраняется главная роль. Мне все равно, даже если он пожелает, чтобы я играла Хэнка, Заставь его еще раз взглянуть на мой контракт и его собственноручную подпись.
– Да, – согласился Дэн. – Хорошо.
Харм появился из-за гигантского дерева возле мотеля. Она махнула ему и направилась к джипу, оставленному на обочине.
Ния забралась в нагретый солнцем автомобиль и вздохнула. Прямо перед ней высились горы, подернутые нежной голубоватой дымкой. Снеговые вершины ослепительно сияли под ярко-голубым небосводом так, что было больно глазам.
Харм сел рядом и захлопнул дверцу. Ния объяснила, почему у нее появилось свободное время, рассказала о сексуальных претензиях Леонарда.
– Похоже, что у вас будет тяжба, – сказал он.
В джипе был наведен порядок, банки из-под пива и обертки из-под жвачек выброшены. Она даже и не заметила, когда они исчезли. Харм был чисто выбрит, в белой футболке и выцветшей бейсбольной куртке.
Ния дотронулась до его руки.
– Не хотите отправиться на рыбалку?
– На рыбалку, – задумчиво сказал Харм. – Конечно, едем. Не возражаете, если на пару часов к нам присоединится Никки? У вас будет возможность понаблюдать связь отец-сын. Кто знает, когда-нибудь это поможет вам в предстоящих ролях или… – он не договорил.
Ния тихо рассмеялась. Невероятное предположение. Потом подумала: «А что он хотел этим сказать?»
Недалеко от Эспаньолы они обогнали небольшой пикапчик. Ния вспомнила и рассказала Харму все о той ночи, когда в нее стреляли.
– Все вписывается безупречно, – подытожил Харм. – Нимс – человек, которого убили. У него грузовик белого цвета. Мне нужно позвонить Куинтане. Он собирался сегодня подъехать на съемочную площадку. Мы никак не подумали о том, что Нимс мог только вести машину, а мужчина, стрелявший в вас, находился в кузове. Возможно, Куинтана обследовал кабину, но надо осмотреть и кузов.
Ния украдкой поглядывала на Харма, на его загорелую шею, на руки. Он, казалось, не замечал ее взглядов, сосредоточив свое внимание на дороге. Потом он протянул руку и вставил в магнитофон кассету. Теплые звуки саксофона мягко обволакивали Нию. У нее было много вопросов к нему, но она не знала, имеет ли на них право. Ей хотелось знать, почему он стал детективом, а не экономическим советником? Леонард сказал ей, что Боланд имеет степень Магистра Управления Экономики, которую он получил в Лос-Анджелесском университете. Куртка сбилась немного в сторону, Ния увидела тонкую кожаную перевязь кобуры, и сердце у нее застучало громко.
И все же таким он ей нравился больше. Она только раз видела его с Никки и очень обрадовалась, что у них будет столько времени вдали от всего. Они поднимутся в горы, покатаются на лошадях или просто побродят в ущелье.
Они подъехали к офису Харма в Санта-Фе. Харм поставил джип рядом с небольшим глинобитным зданием. На большом окне красовалась надпись: «Боланд и Компаньоны. Учет и Расследования».
Они вошли, решетчатая дверь со стуком захлопнулась за ними. Он перешагнул через кипу бумаг возле деревянного письменного стола и сел на скрипучий вращающийся стул. Стал прослушивать запись автоответчика. Ния была немного разочарована. Она поймала себя на мысли, что ей хотелось бы видеть не просто конторку, а настоящий комфортабельный офис, с мебелью в Евростиле и компьютером. У Харма не было даже секретарши. Но кабинет был очень аккуратным, с черными шкафчиками-регистраторами и информационной доской на задней стене. На доске были аккуратно наколоты карточки. Скромненько, без претензий. Звезд с неба не хватает. «Нет, скажи это, – подумала она. – Скажи себе, убеди себя: этот парень – ничто».
Она подошла к шкафчикам для систематического хранения документов. Над ними в рамочках на стене были развешаны удостоверения, свидетельства, патенты штата Нью-Мексико. Ну что ж, возможно, и не совсем ничто. Кстати, а какой кабинет был у Филипа Морлоу? Но подсознательно Ния ожидала все-таки большего. Вслед за этим пришла мысль: «Какое облегчение». Вот и хорошо. Может быть, именно потому он ей и нравится.
Харм быстро записывал послания в блокнот. Зазвучала запись звонка Сюзанны: «Вообще-то, я звоню, чтобы передать сообщение Нии. Я обнаружила, что у меня нет адреса, где вы остановились, а очень важно, чтобы сегодня я могла увидеть Нию. Я знаю о предлагаемых изменениях сценария и уже действую от ее имени. Вернусь с места съемок примерно в шесть часов и буду в гостинице до восьми. Пожалуйста, передайте, чтобы она позвонила мне. Спасибо».
Харм посмотрел на Нию, набирая номер.
– Понятно?
– Да, сэр.
Ния сидела на стуле напротив письменного стола. Она положила руки на колени, рассматривая дешевое обручальное кольцо. Рита, почему ты избавилась от него? Она представила, как Рита, в порыве – отчаяния? гнева? – стаскивает кольцо, прячет его на дне старой шкатулки для драгоценностей. Спустя много лет находит его там и решает от него избавиться. Рита в ломбарде на Ла-Чинега. Она пересчитывает деньги, которые протянул ей лысый мужчина, окруженный гитарами и телестереоаппаратурой; Да, бриллианты, возможно, настоящие, цирконы. А кольцо, вероятно, приносит хозяевам несчастья.
На столике позади Харма лежали несколько фотографий Никки, сделанные в разные годы. Типичные школьные фотки – улыбающиеся физиономии, на одной Никки без переднего зуба. Она слушала, как Харм рассказывает по телефону Куинтане то, что узнал от нее о грузовике и человеке в кузове.
– Значит, отпечатки пальцев снимали только в кабине? – спросил Харм. – А внутри грузовика не было остатков пороховой ныли? – Он заколебался, не отводя глаз от Нии. – Хорошо, дайте мне знать, когда выясните. Нет, ей дали свободный день, завтра ее не будет на съемочной площадке. Я буду с ней. Спасибо. Да, если обнаружу или узнаю еще что-то, обязательно позвоню.
Закончив разговор с полицейским, он набрал еще один номер и попросил к телефону Никки.
– Привет, дружище, как дела? Ты сможешь поехать на рыбалку и перекусить с нами? Спроси маму. – Потом он ожидал, обводя кончиком карандаша круги на промокательной бумаге. Странно, должно быть, договариваться о свидании с собственным сыном. Хотя, вообще-то, родители, живущие со своими детьми, об этом не задумываются. Ее родители, во всяком случае, насколько она помнит, не придавали этому большого значения.
– Договорились, – сказал Харм сыну. – Мы заедем за тобой через десять минут.
Ния наклонилась, чтобы Никки мог протиснуться на заднее сиденье. Они быстро выехали из Санта-Фе, направляясь в горы. Никки возбужденно болтал о содержании фильма, который он просмотрел недавно с приятелями. Потом рассказал, как нырял с вышки на уроке по плаванию. И вместо того, чтобы сразу выйти по лесенке, проплыл через весь бассейн до противоположного бортика. А потом попросил:
– Пап, пожалуйста, пожалуйста. Не могли бы мы пообедать в «Пицца-хижине»? Если делаешь большой заказ, хозяин дарит великолепный футбольный мяч за четыре доллара. Стив Рэдман получил такой. Но когда играл в футбол с двоюродными братьями, мяч запустили в канаву, он попал на кактус и прокололся.
Они подъехали к развилке, где горный ручей бежал и слюдяно сверкал под лучами полуденного солнца. Никки заторопился по берегу, усыпанному галькой, и выбрал себе место, пока Харм рылся в ящике с рыболовными приманками и снастями. Ния срезала с удочки крючок, привязала к леске муху, которую дал ей Дэн. Она стала в тени деревьев, ручей в этом месте образовал водоворот. Закинула удочку в коричневую воду. Вода журчала и успокаивала ее. Успокаивал тихий разговор Харма с сыном, ощущение уюта. Ния с наслаждением вдыхала запах разогретой на солнце сосновой хвои.
Потом она отошла вверх по ручью, обернулась, взглянула на Харма. Он смотрел на нее, не отрываясь. Он сидел позади Никки на камне, жестом подозвал ее. Она подошла, Харм поднялся и сказал, что ему нужно кое-что принести из машины.
– Поймал что-нибудь? – окликнула она Никки.
– Нет. Довольно паршивое время для рыбалки. Утром гораздо лучше. Папа знает это, но все-таки согласился сюда поехать. Похоже, у вас свидание, где можно быть и мне, – он, прищурившись, смотрел на Нию, солнце светило ему прямо в лицо. Не по годам развитый ребенок, но искренний. Не дожидаясь от нее ответа, он продолжал: – Все нормально. Потому что меня могли бы и не взять. Верно? Я имею в виду, если бы папа пригласил вас или какую-то другую даму в «Пиццерию», я должен был бы остаться дома.
– Да? – удивилась Ния. – И если бы он получил в подарок футбольный мяч за четыре доллара, было бы вовсе несправедливо, я не умею играть в футбол.
– Конечно, – согласился Никки. – Однажды папа вернулся в Калифорнию, мы жили там, когда я был малышом, еще до того, как они развелись. Он привез мне огромного набивного крокодила из Диснейленда. Он ездил туда на свидание с какой-то дамой, ее мальчик поехал с ними, а я – нет.
– Надеюсь, ты сказал ему, что он тебя обманул? – покачала головой Ния.
Никки подошел, сел рядом с ней на камень, покрытый лишайником. У него была привычка морщить лицо так, что становилась заметна щербинка между зубами. Он напоминал бурундучка.
– Нет, я ни слова ему не сказал. Потому что он, видимо, старался для меня. Он же не просто так привез крокодила.
– А разве отцы не должны быть такими? – спросила Ния. – Они и должны стараться.
– А как еще они могут? – рассмеялся Никки.
– Брать с собой в Диснейленд, не заменять поездку игрушечным крокодилом.
Они оба рассмеялись. Ния показала ему муху, предложила Никки опробовать ее. Никки схватил удочку и побежал к ручью. Ния оглянулась, но Харма нигде не было. Пустой джип стоял на обочине дороги. Голубой «Караван» остановился позади джипа. Мужчина вышел, прислонился к дверце и смотрел на Нию. Ния забеспокоилась: где же Харм? Мужчина сел в кабину фургона, с лязгом захлопнул дверцу, развернул машину назад и умчался вниз по горной дороге. Ния побежала, стараясь рассмотреть номерной знак, но фургон быстро скрылся за поворотом.
«Я становлюсь шизофреничкой, – подумала Ния. – Не доверяю ничему, даже самому обычному».
Она пошла назад к Никки. Тот звонко кричал:
– Поймал! Я поймал! – он вытащил из воды крошечную трепещущую форельку.
Это был приказ, а не вопрос.
В дверь трейлера снова постучали. Мирина окликнула Нию. Сюзанна открыла дверь, Мирина стояла на ярко освещенном месте, вглядываясь в сумрак трейлера.
– Ния, у меня несколько заметок, которые я хотела обсудить с тобой в деталях. В следующей сцене произойдут кое-какие изменения. Сюзанна, Мануэль? Прошу извинить нас.
Моравио встал, натягивая свою театральную Шляпу на жидкие волосы. Он взял руку Нии, нежно поцеловал, словно кожи коснулся крылышками мотылек. Но ей захотелось стереть поцелуй с руки, его навязчивое внимание намазывалось на нее, словно липкая грязь обожания.
– Я подумаю, Мануэль. Если не сегодня…
Сюзанна обратилась к Мирине.
– Я принесла немного кофе. Не возражаете, если я останусь и послушаю?
– Я предпочла бы остаться вдвоем, Сюзанна. – Мирина отступила в сторону, освобождая проход Моравио, и попридержала дверь для Сюзанны.
Сюзанна маленькими глотками потягивала кофе из пластмассовой чашки.
– Мне хотелось бы знать, какие еще обороты на сто восемьдесят градусов произойдут? Какие бросающие вызов смерти прыжки, какие мистические неожиданности ожидают Нию в следующей части?
Мирина прислонилась к кухонной стойке.
– Я знаю, что тебе не нравится, как мы здесь работаем, Сюзанна, – Мирина казалась усталой. – Но мне, действительно, надо остаться с Нией наедине.
В окно Нии было видно, как через автостоянку трусцой пробежал Леонард, на секунду остановился, поздоровался с Моравио. Он прервал сдержанную, но не лишенную горькой иронии беседу, сразу лее отдавая команды:
– Через пять минут сцена бракосочетания. Ния, мне надо поговорить с тобой, – он вырвал у Мирины папку. – Я сам все сделаю, – объяснил он жене.
Мирина вышла.
– Сюзанна, – сказал Леонард, – выйдите, пожалуйста. Всего на две минуты.
– Меня просили остаться.
– Кто?
– Мой клиент.
– Это правда, Ния?
Интересно, что же она собой представляет? Канат в гнусном состязании по перетягиванию? Когда она заговорила, голос звучал хрипло:
– Подожди возле двери, Сюзанна. Все будет хорошо.
Сюзанна поджала губы, медленно вылила остатки кофе в крошечную раковину.
– Ния, если тебе понадобится, я буду прямо за дверью.
Она вышла, прихлопнув дверь. Леонард закатил глаза.
– Я ничего не могу сказать, – произнес он.
– Хорошо, – ответила Ния.
– Уверен, что она очень способствует твоей карьере, – с иронией в голосе добавил он.
– Да, Леонард? Говори, что случилось. Я слушаю.
В трейлере было душно. Вороны на деревьях оглушительно орали. Жесткие листья дребезжали на ветру. Леонард открыл папку с записями, просмотрел их, потер подбородок, взглянул на Нию, изучая выражение ее лица, как она любила его когда-то! Он приходил к ней доброжелательный, уверенный, сильный. Мальчишки ее возраста казались такими глупыми и пустыми. Ния глубоко вздохнула. Как может человек казаться таким открытым, а, в конечном счете, оказаться настолько замкнутым, что невозможно понять его суть? Она впустила его в свою душу так глубоко, как только могла. Как друга, а не любовника. Мысленно она пыталась добиться ответа на вопрос:
«Ты хочешь причинить мне зло?» Она пыталась понять правду.
– Ты настолько спокойна, Ния, Ты кажешься… – он сделал паузу. – Я никогда не видел тебя такой открытой…
– Я не открыта, – прошептала она, – я полна секретов. Возможно, я ненавижу тебя.
Они смотрели друг другу в глаза. Она первой отвернулась. Так было всегда.
– Хорошо. Если сейчас ненависть тебе необходима.
Она кивнула. Потом превратилась в Кристину. Снова пристально взглянула на него, меняя выражение глаз. Опустила вуаль. Он знал, что она меняется мгновенно, и улыбнулся.
– Прекрасно, – именно такие мгновения он любил, когда она «уходила». Она держалась как птица на тонкой ветке. Одновременно она и не она.
– То, что надо. Ты прекрасна, – сказал Леонард.
Он поправил фату, убрал с лица вуаль. Положил руку на ее колено, сдвинул вверх кружева юбки, погладил бедра. Он часто так делал. Он ласкал ее, целовал шею, грудь, возбуждал, проникал в нее перед тем, как выпустить на съемочную площадку. Он объяснял свои действия тем, что забирает у нее внутреннюю энергию.
– Перенесем энергию к камере, – сказал он и сейчас.
Она оттолкнула его руку.
– Ты думаешь, что больше не нуждаешься во мне?
Ния кивнула.
– Да!
– Тэсс просто учится.
Ния промолчала. Конечно. Мог не объяснять. Просто Тэсс учится. А он учит.
– Я не ревную к Тэсс. Иди, бери ее, делай с ней, что хочешь. Если хочешь ее любви и близости. Только оставь все как есть.
Леонард улыбнулся и опустил глаза.
– Это игра, Ния. Все здесь – часть игры. Ты всегда воспринимала ее чертовски серьезно. А это – всего-навсего способ повысить энергию, донести Эрос до объектива камеры. Ты любишь мелодрамы, отказываешься войти в игру.
Как он талантлив! Посмотрите только, как он все разыгрывает, как перевоплощается, обставляет сцену красивыми деталями, используя даже ее отказ.
– Ты уверена? – спросил он снова, близко наклонившись к лицу. Ния не смогла удержаться, она расхохоталась.
– Леонард, я целые годы играла с тобой. Это так старо! Сейчас! Ты почти раздавил меня своей игрой. Я была ребенком, когда ты навязал мне небольшое представление, – она продолжала смеяться, на глазах у нее выступили слезы. Он встал и вышел из трейлера, хлопнув дверью.
Ния подождала немного, успокоилась. Вошла Конни, чтобы добавить последние штрихи грима. В окно было видно, как Сюзанна расхаживает неподалеку. Ния ощутила вибрацию кожи, шершавые кружева лифа, шелковистое прикосновение ткани к ногам. Каждый дюйм тела оживал, и ей не нужен для этого Леонард с его Эросом, не нужны никакие другие способы для вхождения в образ, в активную игру. Она внимательно посмотрела на красную помаду Конни, на желтый край кофейной чашки. Детали. Она готова к работе.
– Вы отлично выглядите, – сказала Конни. – Оставите всех вне игры.
– Не говори так, Конни. Просто скажи: «Желаю удачи».
Ния вышла из автофургона, широкая юбка прошелестела, задевая узкий дверной проем. Ния спустилась на пыльную площадку.
Подходя к месту съемок, она внутренне напряглась. Харм вернулся. Стоял в тени дерева рядом с Дьердь Файн. Поднял руку, кивнул. «Я здесь!»
«Хорошо», – подумала она. Когда она подошла к зданию, в дверях появилась Тэсс в белом свадебном платье. Леонард стоял позади нее, тянул за руку.
Возле Нии появился Джек, остановил ее и сказал:
– Неприятность, Ния. Ты не участвуешь в сцене. Леонард ввел в роль невесты Тэсс. Это совершенно новая версия, малыш. Неожиданности, сюрпризы.
Ния почувствовала, как внутри закипает гнев. «Нет. Это – ее роль». Боже, чего ради она согласилась работать с ним? Ах да, вспомнила. У нее контракт. Ния поравнялась с Тэсс. Та была в платье почти таком же, как и у нее. Значит, все было задумано давно. Достаточно давно, если хватило времени раздобыть еще одно свадебное платье.
– Ну и ну! Хороша же ты! – сказала Ния.
– Извини, – ответила Тэсс. – Поверь, идея не моя!
– Не волнуйся, – успокоила ее Ния. – Это всего лишь очередной маленький трюк Леонарда. Ты не будешь играть невесту. Это моя роль. Он просто старается меня разозлить.
– Он серьезно решил, – сказала Тэсс, – я – это ты, вернее – Кристина!
«Она ничего не понимает, – подумала Ния. – Игру, способ, каким Леонард вел ее. Где Сюзанна?» Неожиданно Тэсс придвинулась вплотную к Нии.
– Сказать по правде, я боюсь. Случай с платьями. Одни и те же платья. Я ненавижу эту дрянь. Мне нравится моя роль. Мне нравится быть «женщиной в мотеле».
– Успокойся, Тэсс, – сказала Ния. – Он не станет менять.
Из мотеля вышел Леонард и потащил Нию в сторону.
– У тебя будет небольшой перерыв, – сказал он ей, – Тэсс будет играть невесту.
– Леонард, задумка, как всегда, блестяща, но в моем контракте стоит запись, что я буду играть главную роль.
– У тебя и остается главная роль. Мирина сейчас пересматривает сюжет. Именно об этом она и хотела поговорить с тобой. Детали мы разработаем сегодня вечером.
– Ты продолжаешь в том же духе, верно?
«Не теряй головы, – успокаивала себя Ния. – Просто сообщи Сюзанне. Пусть Сюзанна улаживает, не пытайся даже общаться с ним».
– Ты свободна, Ния. У тебя будет дневной перерыв. Мы закончим эпизод в мотеле, а потом будем снимать кадры с мотоциклом на дороге из Чимайо. Это по пути в Тручас. Ты знаешь, где это? Будь там в одиннадцать утра послезавтра. До, тех пор ты свободна.
– Не связывайся со мной, Леонард!
– Нет, я не стану этого делать, – он повернулся и взглянул на нее, как на пустое место.
Ния гордо прошествовала через дорогу к своему трейлеру, дрожа от негодования. Она сорвала платье и бросила его на диван. Натянула джинсы и футболку. Снова постучали в дверь. Вошел Леонард, прислонился к кухонной стойке.
– Ты расстроена, дорогая? – спросил он дружелюбным тоном.
Ния стукнула кулаком по столу.
– Не называй меня больше «дорогая». Я изо всех сил стараюсь воспринимать все твои сюрпризы спокойно, только уважая нашу долгую личную и профессиональную связь. Леонард, ни по каким причинам я не могу больше допустить сексуальную близость или романтическую дружбу между нами. Мы договорились об этом. Мы условились об этом до начала съемок. Наши отношения – только деловые. Если ты неуважительно относишься к нашему соглашению, я подам на тебя иск за сексуальные приставания. Я уже говорила об этом с Сюзанной и своим адвокатом. Пока удаляюсь, но когда я вернусь, то, полагаю, ты восстановишь меня в главной роли. Надеюсь, у тебя хватит здравомыслия оставить роль Кристины нетронутой. Если ты не хочешь этого сделать, ты нарушаешь условия контракта. Все очень просто. Встретимся в суде.
– Мы пойдем дальше и снимем сцену бракосочетания, Ния. И если тебе не нравится, как мы работаем, пришли Сюзанну. Мы не настолько далеко зашли в третьей истории, чтобы не суметь переснять все твои сцены с Тэсс. Ничего сложного.
– Ты угрожаешь увольнением? – спросила Ния. – Ты знаешь, что без меня твой фильм – пустышка. Ничто.
Леонард открыл дверь и твердо сказал:
– Сюжет изменился. Тэсс играет невесту.
Дверь защелкнулась за ним.
Ния натянула высокие кроссовки, быстро завязала шнурки. Она чувствовала себя по-настоящему очистившейся. Гнев вырвался наружу. Он не сможет найти способ, чтобы передвинуть ее на второстепенную роль. Изменить сюжет, пожалуйста. Ния сгребла со стола кипу почты, что принесла для нее Конни, Сунула бумаги в сумку и вышла из трейлера.
Откуда-то появился Дэн Хоув. Он водрузил на нос очки в металлической оправе.
– Давай-ка поговорим. Не надо уходить «на взводе», – сказал он.
Дэн пригладил свои чудесные светло-пепельные волосы, сунул руки в карманы своего незаменимого жилета. Ния несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоить колотящееся сердце. От охватившего ее гнева болела голова. Казалось, боль рассыпается в мозгу горячими искорками. Дэн порылся в карманах, вынул золотые часы, открыл крышку, потом резко захлопнул. Он выглядел точно так же, как и несколько лет назад. Носил даже ту же самую одежду, что и в Париже. Он всегда утверждал, что его жилет заменяет ему дипломат. Сейчас Ния не хотела доверяться Дэну, не хотела, чтобы он успокаивал ее. Но Дэн всегда был уравновешенным, наблюдательным и дружелюбным. Он был ассистентом Леонарда, но не подпевалой. Им всегда было о чем поговорить, хотя Ния никогда не испытывала к Дэну такого влечения, как к Леонарду. Дэн вздохнул, взглянул сквозь очки на ослепительное солнце, прислонился к горячему металлу автофургона и спросил:
– Значит, пришло время части, в которой Леонард всех доводит до ручки. Чтобы каждый вывернулся наизнанку и дошел до бешенства. Верно? Что ты собираешься делать? Раздражаться, возмущаться, или отступить и посмотреть со стороны, зачем все это, к чему приведут методы Леонарда? Когда он снимает, он никогда не знает, что делает. Его ведет инстинкт. Как ты думаешь, почему я работаю у него? Мне приходится ходить за ним и напоминать каждому, что не следует ничего принимать близко к сердцу. Собери энергию, что родилась во время стычки с ним, донеси ее до камеры, Ния.
Ния водила ногой по песку и размышляла над тем, что говорил Дэн. В его словах была правда. Или создавалось впечатление, что его слова – правда.
– Пойми только одно, Дэн. Леонард жульничает самым настоящим образом. Предлог для него выйти чистым из дерьма, которое он сам нагромоздил. Я не хочу больше беситься ради того, чтобы блеснуть перед камерой. Кроме того, между мной и Леонардом происходит разрыв. Ты ничего об этом не знаешь.
– Неужели? Я был рядом, когда вы разругались. Я знаю, что происходит между вами. Все знают.
– Замечательно! Ничего похожего на частную жизнь.
– Ты не выбирала частную жизнь, она тебя выбрала.
Ния отвела глаза. За автостоянкой возле мотеля совещались Леонард, Джино, Тэсс и Джэк. Может быть, она чувствует себя брошенной? Или было ущемлено ее женское самолюбие?
– Значит, ты собираешься позволить ему добраться до тебя, сцепиться в споре? Или возьмешь себя в руки и творчески переработаешь то, что тебя волнует? – спросил Дэн.
– Я должна поговорить с Сюзанной, – ответила Ния. – Ты не видел ее?
– Она уехала с мистером Моравио, полагаю, отправились пообедать, – ответил Дэн.
Ния внимательно посмотрела Дэну в глаза, на его худое лице, впалые щеки и спросила:
– Значит, ты считаешь, мне следует просто примириться на оставшиеся три дня, а потом исчезнуть отсюда и из жизни Леонарда.
– Вполне реально, – согласился Дэн. – Гораздо лучше, чем прыгать в бездонный омут очертя голову. Всем, кто собирается обращаться к адвокату, советую съездить на рыбалку. С одной стороны, дешевле обойдется. А когда вернешься, все переменится автоматически. По крайней мере, твои чувства. Почему бы не взять Джека и не поудить форель? Я слышал, что есть неплохое место и довольно близко от города. У тебя свободный день, все затраты оплачены. Пусть Мирина разрабатывает изменения в сценарии, а ты выбрось все из головы, Ния. Не будь такай звездой.
Ния ухмыльнулась. Чертов парень.
– Дэн, а какой интерес быть звездой, если нельзя устроить сцену режиссеру? Все веселье достанется Леонарду.
– Ха, он же босс.
– Он – твой босс.
– Да, мой босс, – согласился Дэн. – Я всего лишь выполняю его указания, – он улыбнулся, порылся в карманах и вытащил крошечную рыболовную муху: – Смотри-ка! Гарантирую, что в эту милашку влюбится любая порядочная рыба. Оглянись, Ния! Ты в Волшебной Стране. Не увлекайся так Большим Леонардом. Он – еще не все в этом мире.
Ния взяла муху – среди перышек прятался острый крючок и красная бусинка. Ния положила муху в сумку.
– Ну, хорошо, Дэн, – вздохнула она. – Но ты можешь сообщить Мирине, Сюзанна тоже с ней поговорит, что я буду работать согласно прежнему распорядку до тех пор, пока у меня будет ведущий образ. Я надену любой костюм, какой только пожелает Леонард, пока за мной сохраняется главная роль. Мне все равно, даже если он пожелает, чтобы я играла Хэнка, Заставь его еще раз взглянуть на мой контракт и его собственноручную подпись.
– Да, – согласился Дэн. – Хорошо.
Харм появился из-за гигантского дерева возле мотеля. Она махнула ему и направилась к джипу, оставленному на обочине.
Ния забралась в нагретый солнцем автомобиль и вздохнула. Прямо перед ней высились горы, подернутые нежной голубоватой дымкой. Снеговые вершины ослепительно сияли под ярко-голубым небосводом так, что было больно глазам.
Харм сел рядом и захлопнул дверцу. Ния объяснила, почему у нее появилось свободное время, рассказала о сексуальных претензиях Леонарда.
– Похоже, что у вас будет тяжба, – сказал он.
В джипе был наведен порядок, банки из-под пива и обертки из-под жвачек выброшены. Она даже и не заметила, когда они исчезли. Харм был чисто выбрит, в белой футболке и выцветшей бейсбольной куртке.
Ния дотронулась до его руки.
– Не хотите отправиться на рыбалку?
– На рыбалку, – задумчиво сказал Харм. – Конечно, едем. Не возражаете, если на пару часов к нам присоединится Никки? У вас будет возможность понаблюдать связь отец-сын. Кто знает, когда-нибудь это поможет вам в предстоящих ролях или… – он не договорил.
Ния тихо рассмеялась. Невероятное предположение. Потом подумала: «А что он хотел этим сказать?»
Недалеко от Эспаньолы они обогнали небольшой пикапчик. Ния вспомнила и рассказала Харму все о той ночи, когда в нее стреляли.
– Все вписывается безупречно, – подытожил Харм. – Нимс – человек, которого убили. У него грузовик белого цвета. Мне нужно позвонить Куинтане. Он собирался сегодня подъехать на съемочную площадку. Мы никак не подумали о том, что Нимс мог только вести машину, а мужчина, стрелявший в вас, находился в кузове. Возможно, Куинтана обследовал кабину, но надо осмотреть и кузов.
Ния украдкой поглядывала на Харма, на его загорелую шею, на руки. Он, казалось, не замечал ее взглядов, сосредоточив свое внимание на дороге. Потом он протянул руку и вставил в магнитофон кассету. Теплые звуки саксофона мягко обволакивали Нию. У нее было много вопросов к нему, но она не знала, имеет ли на них право. Ей хотелось знать, почему он стал детективом, а не экономическим советником? Леонард сказал ей, что Боланд имеет степень Магистра Управления Экономики, которую он получил в Лос-Анджелесском университете. Куртка сбилась немного в сторону, Ния увидела тонкую кожаную перевязь кобуры, и сердце у нее застучало громко.
И все же таким он ей нравился больше. Она только раз видела его с Никки и очень обрадовалась, что у них будет столько времени вдали от всего. Они поднимутся в горы, покатаются на лошадях или просто побродят в ущелье.
Они подъехали к офису Харма в Санта-Фе. Харм поставил джип рядом с небольшим глинобитным зданием. На большом окне красовалась надпись: «Боланд и Компаньоны. Учет и Расследования».
Они вошли, решетчатая дверь со стуком захлопнулась за ними. Он перешагнул через кипу бумаг возле деревянного письменного стола и сел на скрипучий вращающийся стул. Стал прослушивать запись автоответчика. Ния была немного разочарована. Она поймала себя на мысли, что ей хотелось бы видеть не просто конторку, а настоящий комфортабельный офис, с мебелью в Евростиле и компьютером. У Харма не было даже секретарши. Но кабинет был очень аккуратным, с черными шкафчиками-регистраторами и информационной доской на задней стене. На доске были аккуратно наколоты карточки. Скромненько, без претензий. Звезд с неба не хватает. «Нет, скажи это, – подумала она. – Скажи себе, убеди себя: этот парень – ничто».
Она подошла к шкафчикам для систематического хранения документов. Над ними в рамочках на стене были развешаны удостоверения, свидетельства, патенты штата Нью-Мексико. Ну что ж, возможно, и не совсем ничто. Кстати, а какой кабинет был у Филипа Морлоу? Но подсознательно Ния ожидала все-таки большего. Вслед за этим пришла мысль: «Какое облегчение». Вот и хорошо. Может быть, именно потому он ей и нравится.
Харм быстро записывал послания в блокнот. Зазвучала запись звонка Сюзанны: «Вообще-то, я звоню, чтобы передать сообщение Нии. Я обнаружила, что у меня нет адреса, где вы остановились, а очень важно, чтобы сегодня я могла увидеть Нию. Я знаю о предлагаемых изменениях сценария и уже действую от ее имени. Вернусь с места съемок примерно в шесть часов и буду в гостинице до восьми. Пожалуйста, передайте, чтобы она позвонила мне. Спасибо».
Харм посмотрел на Нию, набирая номер.
– Понятно?
– Да, сэр.
Ния сидела на стуле напротив письменного стола. Она положила руки на колени, рассматривая дешевое обручальное кольцо. Рита, почему ты избавилась от него? Она представила, как Рита, в порыве – отчаяния? гнева? – стаскивает кольцо, прячет его на дне старой шкатулки для драгоценностей. Спустя много лет находит его там и решает от него избавиться. Рита в ломбарде на Ла-Чинега. Она пересчитывает деньги, которые протянул ей лысый мужчина, окруженный гитарами и телестереоаппаратурой; Да, бриллианты, возможно, настоящие, цирконы. А кольцо, вероятно, приносит хозяевам несчастья.
На столике позади Харма лежали несколько фотографий Никки, сделанные в разные годы. Типичные школьные фотки – улыбающиеся физиономии, на одной Никки без переднего зуба. Она слушала, как Харм рассказывает по телефону Куинтане то, что узнал от нее о грузовике и человеке в кузове.
– Значит, отпечатки пальцев снимали только в кабине? – спросил Харм. – А внутри грузовика не было остатков пороховой ныли? – Он заколебался, не отводя глаз от Нии. – Хорошо, дайте мне знать, когда выясните. Нет, ей дали свободный день, завтра ее не будет на съемочной площадке. Я буду с ней. Спасибо. Да, если обнаружу или узнаю еще что-то, обязательно позвоню.
Закончив разговор с полицейским, он набрал еще один номер и попросил к телефону Никки.
– Привет, дружище, как дела? Ты сможешь поехать на рыбалку и перекусить с нами? Спроси маму. – Потом он ожидал, обводя кончиком карандаша круги на промокательной бумаге. Странно, должно быть, договариваться о свидании с собственным сыном. Хотя, вообще-то, родители, живущие со своими детьми, об этом не задумываются. Ее родители, во всяком случае, насколько она помнит, не придавали этому большого значения.
– Договорились, – сказал Харм сыну. – Мы заедем за тобой через десять минут.
Ния наклонилась, чтобы Никки мог протиснуться на заднее сиденье. Они быстро выехали из Санта-Фе, направляясь в горы. Никки возбужденно болтал о содержании фильма, который он просмотрел недавно с приятелями. Потом рассказал, как нырял с вышки на уроке по плаванию. И вместо того, чтобы сразу выйти по лесенке, проплыл через весь бассейн до противоположного бортика. А потом попросил:
– Пап, пожалуйста, пожалуйста. Не могли бы мы пообедать в «Пицца-хижине»? Если делаешь большой заказ, хозяин дарит великолепный футбольный мяч за четыре доллара. Стив Рэдман получил такой. Но когда играл в футбол с двоюродными братьями, мяч запустили в канаву, он попал на кактус и прокололся.
Они подъехали к развилке, где горный ручей бежал и слюдяно сверкал под лучами полуденного солнца. Никки заторопился по берегу, усыпанному галькой, и выбрал себе место, пока Харм рылся в ящике с рыболовными приманками и снастями. Ния срезала с удочки крючок, привязала к леске муху, которую дал ей Дэн. Она стала в тени деревьев, ручей в этом месте образовал водоворот. Закинула удочку в коричневую воду. Вода журчала и успокаивала ее. Успокаивал тихий разговор Харма с сыном, ощущение уюта. Ния с наслаждением вдыхала запах разогретой на солнце сосновой хвои.
Потом она отошла вверх по ручью, обернулась, взглянула на Харма. Он смотрел на нее, не отрываясь. Он сидел позади Никки на камне, жестом подозвал ее. Она подошла, Харм поднялся и сказал, что ему нужно кое-что принести из машины.
– Поймал что-нибудь? – окликнула она Никки.
– Нет. Довольно паршивое время для рыбалки. Утром гораздо лучше. Папа знает это, но все-таки согласился сюда поехать. Похоже, у вас свидание, где можно быть и мне, – он, прищурившись, смотрел на Нию, солнце светило ему прямо в лицо. Не по годам развитый ребенок, но искренний. Не дожидаясь от нее ответа, он продолжал: – Все нормально. Потому что меня могли бы и не взять. Верно? Я имею в виду, если бы папа пригласил вас или какую-то другую даму в «Пиццерию», я должен был бы остаться дома.
– Да? – удивилась Ния. – И если бы он получил в подарок футбольный мяч за четыре доллара, было бы вовсе несправедливо, я не умею играть в футбол.
– Конечно, – согласился Никки. – Однажды папа вернулся в Калифорнию, мы жили там, когда я был малышом, еще до того, как они развелись. Он привез мне огромного набивного крокодила из Диснейленда. Он ездил туда на свидание с какой-то дамой, ее мальчик поехал с ними, а я – нет.
– Надеюсь, ты сказал ему, что он тебя обманул? – покачала головой Ния.
Никки подошел, сел рядом с ней на камень, покрытый лишайником. У него была привычка морщить лицо так, что становилась заметна щербинка между зубами. Он напоминал бурундучка.
– Нет, я ни слова ему не сказал. Потому что он, видимо, старался для меня. Он же не просто так привез крокодила.
– А разве отцы не должны быть такими? – спросила Ния. – Они и должны стараться.
– А как еще они могут? – рассмеялся Никки.
– Брать с собой в Диснейленд, не заменять поездку игрушечным крокодилом.
Они оба рассмеялись. Ния показала ему муху, предложила Никки опробовать ее. Никки схватил удочку и побежал к ручью. Ния оглянулась, но Харма нигде не было. Пустой джип стоял на обочине дороги. Голубой «Караван» остановился позади джипа. Мужчина вышел, прислонился к дверце и смотрел на Нию. Ния забеспокоилась: где же Харм? Мужчина сел в кабину фургона, с лязгом захлопнул дверцу, развернул машину назад и умчался вниз по горной дороге. Ния побежала, стараясь рассмотреть номерной знак, но фургон быстро скрылся за поворотом.
«Я становлюсь шизофреничкой, – подумала Ния. – Не доверяю ничему, даже самому обычному».
Она пошла назад к Никки. Тот звонко кричал:
– Поймал! Я поймал! – он вытащил из воды крошечную трепещущую форельку.