Грин Роланд. Конан - против Звездного братства

   Что же касается нанесения активных ударов при помощи его магической силы, он ответил:
   - Боги не дали мне мастерства, чтобы творить колдовство такого типа.
   - Мастерства или желания? - спросил Декиус.
   - Спокойнее, господин Декиус, - обратилась к нему королева. - Тайрин, ты, похоже, скажешь что-нибудь более разумное.
   Командир отряда воинов Поуджой ответил:
   - Марр говорит только правду. Его заклинаниями нельзя действовать как мечом. Они скорее больше похожи на щит или на старый добрый кожаный шлем.
   Конану хотелось, чтобы заклинания Марра были бы больше похожи на железо, чем на кожу. У кожаных шлемов есть один маленький недостаток: сильный удар мечом пробивал их насквозь, вместе с головой хозяина. Уж если колдуны оказались у противников с обеих сторон, то пусть свой колдун будет превосходить силой своих соперников.
   Еще Конану хотелось узнать, правда ли все то, что говорит Тайрин, или же он просто выгораживает Марра, надеясь, что тот все-таки попросит руки его дочери. Выдать Виллу за легендарного Марра-Флейтиста - это могло серьезно усилить влияние Тайрина не только на свое племя, но и на всю страну. А уж что касается Поуджой, то он будет непререкаемым авторитетом для всех своих соплеменников, тех, кто выживет в решающем сражении, предстоящем им.
   Что касается боевого построения их войска - если пятьсот человек заслуживали такого названия - то нужно было подождать до утра. Единственное, что можно было сделать сейчас, - это установить порядок перестроения, чтобы сделать маневр как можно более быстрым. Затем было уточнено место расположения королевы - в безопасном или, по крайней мере, хорошо охраняемом месте.
   Можно было бы порассуждать на тему единства страны, судьбы королевской семьи и так далее. Но, как успел подумать Конан, что толку обсуждать известные всем вещи? Только горло пересохнет.
   Словно прочитав мысли Киммерийца, Чиенна встала:
   - Добрые люди. Мы полагаем, что этот совет сделал все, что мог. Госпожа Райна, не окажете ли вы нам услугу, налив немного вина во все кубки?
   Граф Сизамбри не стал бы вступать в бой в это время и в этом месте, если бы у него был выбор.
   Но выбора не было. Его разведчики незамеченными подошли к самому авангарду королевских отрядов. В том, что в авангарде шла дворцовая стража, нет ничего удивительного. А вот то, что великан Киммериец ее командир, стало новостью. Граф про себя уже решил, что Киммериец еще до заката должен стать на голову короче.
   Правда, сначала для этого нужно выиграть сражение, а чтобы выиграть нужно сражаться. А вот сражаться в том месте, где нужно перестраивать все отряды, все шеренги, - этого он не мог. Такой маневр невозможно произвести без частичного отступления. А это может напугать или сбить с толку наиболее слабонервных или, того хуже, спровоцировать Звездных Братьев. Кстати, их молчание начиная с рассвета было просто божьей милостью; Сизамбри сейчас только не хватало их болтовни под руку.
   Ну что же, здесь - значит, здесь, в этой долине, где и половина людей графа не сможет занять боевой строй. Но не все было против него. Достанется и его противнику. Пересеченная местность замедлит любую атаку, деревья защитят графских стрелков, а несколько больших неровных площадок дадут возможность маневрировать и достойно участвовать в бою его всадникам.
   Сизамбри сообщил гонцам все нужные приказания и разослал их по командирам отрядов. Гонцы моментально скрылись из виду, не только среди деревьев, но и по вине тумана, сгущавшегося над долиной. Сизамбри проклинал туман, впрочем, совершенно безрезультатно.
   По крайней мере, Поуджой и их Звездные Братья оставались позади него, в безопасности. Посреди круга из обозных телег, защищаемые своими соплеменниками, волшебники могли колдовать как хотели. Так оно и лучше. Нечего отвлекать человека, пытающегося завоевать целое королевство.
   Один из гонцов возвращался назад, причем значительно быстрее, чем уезжал. Он затормозил взмокшую лошадь и пытался поприветствовать графа поднятой рукой...
   - Там, на краю поля, - королевские отряды.
   - Где?
   - Вон там!
   Сначала граф не видел ничего, кроме тумана, чуть более густого, чем в других местах. Лишь затем в глубине туманной дымки он увидел движущиеся фигуры людей. Дворцовая стража занимала поле боя. Во главе ее отрядов шел Киммериец. Сизамбри вспомнил длинные черные волосы. Надо же, этот верзила настолько самоуверен, что выходит ему навстречу без шлема.
   Но, в конце концов, не так уж и важно, был ли на этой голове шлем, если завтра граф насадит ее на копье и выставит на всеобщее обозрение около своей палатки.
   Глава 19
   Такой вариант сражения устраивал Конана меньше всего.
   Оба войска просто-напросто бросились друг на друга, как две толпы мясников. Наверное, нельзя было винить в этом офицеров с обеих сторон: на пересеченной местности, покрытой туманом, трудно было рассмотреть что-то и оценить обстановку дальше, чем на несколько шагов вокруг себя.
   Конан понимал все это. Он видел, как ветераны дворцовой стражи с копьями и новобранцы с мечами в руках удерживали свои позиции, отбиваясь от рекрутов Сизамбри. Увидел он и Райну, бросавшуюся то вперед, то назад, чтобы подбодрить своих людей и кое-кого из бойцов Декиуса.
   Все, у кого были луки, принесли их с собой. Но Конан разрешил стрелять только лучшим. Стрел было очень мало, чтобы просто сыпать ими куда попало.
   Киммерийцу показалось, что он увидел голубое мерцание в вершинах деревьев и в глубине облаков тумана. Значит, дуэль Марра и Звездных Братьев началась. Еще ему показалось, что он заметил Тайрина и кое-кого из воинов Поуджой по правую руку от дворцовой стражи, хотя они должны были быть на левом фланге. Наверное, они оказались там, перепутав направление, из-за отсутствия навыка ведения боя в упорядоченном строю.
   Тайрин неожиданно оказался рядом, выйдя из укутанной туманом пихтовой рощицы. Конан даже не стал спрашивать о его соплеменниках. Киммериец, спроси его, и сам не знал, сколько солдат участвовало в сегодняшнем сражении. Единственное, что он знал, так это сколько шума они производили. Пожалуй, все многотысячное войско Турана не могло бы перекричать их. Любой вопрос к Тайрину и его ответ потерялись бы в этом хаосе звуков.
   - Стальная Рука!
   Наемники и новобранцы, двигаясь вперед, орали боевой клич графа Сизамбри. Конан все время искал глазами графское знамя в туманных перелесках за линией столкновения, но безрезультатно. Жаль, ведь прихлопнуть графа означало то же самое, что и перебить всех его воинов, - конец войны.
   Нет. Звездные Братья должны разделить судьбу графа, других своих братцев и их чудовища. Хватит. Нечего им больше сеять смуту в королевстве.
   С их смертью Марр остался бы единственным колдуном в стране, это уж точно. С точки зрения Конана, их все равно многовато. Ровно на одного больше чем нужно. Это уже было достаточной причиной для Конана, чтобы собирать манатки и сваливать отсюда подобру-поздорову сразу же после окончания боя. В конце концов, Марр не собирался сеять смуту в народе, если его, конечно, никто не спровоцирует. Вот Чиенне с Декиусом и будет персональное задание не провоцировать флейтиста.
   Личное задание Конана выразилось в неожиданной встрече с четырьмя солдатами Сизамбри. Все они были с мечами. Двое - еще и со щитами. А у одного в дополнение к мечу - длинный кинжал, удачно дополнявший основной клинок. Конан посчитал этого противника наиболее серьезным и решил начать с него.
   Боец с двумя клинками был невысоким человеком, обычно побеждавшим за счет скорости или мастерства. Но ему еще никогда не приходилось встречаться с тем, как сочетались у Конана мастерство, скорость и сила удара.
   Клинок Киммерийца выбил кинжал из руки противника. У того хватило смелости приблизиться и скорости, чтобы успеть проделать это движение.
   Конан получил основательный удар в грудь и почувствовал, как сквозь толстую подкладку впились в тело звенья кольчуги. Его ответный удар разнес на куски шлем противника и изуродовал ему лицо.
   Такая эффектная рана была на руку Конану, остававшемуся один на один с тремя противниками. Он успел заметить, как один из них обратился в бегство, увидев кровавую маску вместо лица своего товарища. Но оба оставшихся отступать не собирались. Похоже, им было уже не впервой работать на пару, и оба делали свое дело очень неплохо, так что даже Конану пришлось изрядно попотеть, чтобы разобраться с ними.
   Его меч пробил панцирь противника, стоявшего по правую руку, в это же время удар пришелся в пах того, кто был слева, почти приподняв его над землей. В следующий миг клинок Конана, как ветку от дерева, отхватил руку противника чуть ниже локтя.
   Кричащий, потерявший руку человек, скрылся в темноте, желая провести свои последние минуты среди товарищей по оружию. Конану на глаза снова попался его первый противник, которого боль и потеря крови заставили опуститься на землю. Удар меча, расколовший его шлем вместе с черепом, оказался последней милостью, оказанной одним воином другому.
   Конан увидел последнего из четверки уже извивающимся на земле, пронзенным копьем одного из новобранцев дворцовой стражи. Пока Конан оценивал ситуацию, копье вошло еще глубже в тело и повернулось в ране. Дыхание жертвы превратилось в хрип, он попытался было схватить древко копья, но руки безжизненно упали, все его тело содрогнулось в последний раз и затихло.
   - Назад, в строй! - скомандовал Конан своему солдату. - Где ты взял это копье?
   - Человек, сражавшийся им до меня, - мертв. И я погибну прежде, чем выпущу его из рук. - Разгоряченный боем, солдат кричал, не разбирая, кто стоит перед ним.
   Конан выругался про себя. Если копья опытных бойцов стали попадать в руки новобранцев, - значит, его стражники долго не продержатся. А если они дрогнут, то оголится весь правый фланг войска.
   Пора было слать гонца к Декиусу. Хватит уже двум армиям бодаться, как баранам на узкой тропе. В сражение втянуты уже все отряды королевы, тогда как у Сизамбри в тылу еще наверняка оставались резервы, которые он мог направить в обход, чтобы ударить с фланга. Лучше было бы поторопиться и опередить его.
   Конан крикнул солдату:
   - Я встану на твое место, а ты - бегом к Декиусу! Скажешь ему, что...
   Слова вдруг застряли у него в горле. Киммериец увидел, как по полю к нему несется Вилла, на которой был надет лишь кожаный пояс с прицепленным к нему кинжалом из мамонтовой кости. Лишь выражение ее лица погасило импульсивное желание Конана перекинуть ее через плечо и унести в безопасное место.
   - Конан! Марр сказал, что в тылу у графа - Звездные Братья и верные им воины Поуджой. Он хочет, чтобы мой отец со своими воинами ударил по ним. С помощью его флейт, защищающих от звездной магии, они...
   - Кром!
   Наступление Тайрина оголит весь правый фланг, и без того трещавший по всем швам. Конечно, такой удар вызовет смятение в тылу войск Сизамбри. Но существовал риск, и довольно большой, что погибнет Тайрин, все верные ему воины, и вполне вероятно, что и Марр.
   Из этой катастрофы существовал только один выход: дворцовой страже следовало действовать, поддерживая удар отряда Поуджой. Ударить одновременно с фронта и с фланга. Такой напор может заставить дрогнуть, а то и побежать отряды Сизамбри, стоящие на этом фланге. Хотя, конечно, не обойдется и без жестоких, кровавых контратак, пока чаша весов успеха не склонится явно в пользу королевских войск.
   Конан не стал молиться. Для него сейчас существовал только один бог. А он - холодный, угрюмый Кром - был не из тех, кто обращает внимание на жалкое попискивание смертных людей. Он лишь призывал воина исполнить свой долг как можно лучше и достойно встретить любой удар меча или судьбы, пусть даже обрывающий его жизнь.
   По крайней мере, одного удара миновать не удастся, даже если Декиус проявит хладнокровие и спокойно попытается разобраться в обстановке. Вообще-то любой командир пришел бы в ярость, видя, как ломаются его планы по вине слишком самостоятельных подчиненных.
   Конан вложил меч в ножны и, сложив ладони рупором, побежал вдоль линии обороны стражников, командуя общий сбор.
   Граф Сизамбри не имел представления о том, что творится слева от него. Пересеченная местность и туман сделали свое дело. Шум, доносившийся оттуда, означал только одно - атаку королевских войск. И, видимо, серьезную, потому что гонец, посланный выяснить, что там творится, так и не вернулся.
   Но никакой натиск не смог бы проломить его оборону и дать врагу возможность прорыва в тыл. Даже если бы какой-то горстке безумцев и удалось это, то Звездные Братья и их воины стали бы тем крепким орешком, об который нападающие обломали бы себе зубы.
   Взгляд графа снова обратился вперед. Здесь, в центре боя, туман был не таким густым, и то, что можно было рассмотреть сквозь него, заставляло сердце радостно стучать в груди. Цепи королевских воинов были даже реже, чем граф ожидал. Декиус не дурак, он понимал, что нужно усиливать фланги, даже оголяя при этом центр.
   Похоже, что не дураками и не слабаками были и королевские воины - в основном, дворцовая стража, - погибшие на своих постах. Среди камней и кустов лежало гораздо больше трупов людей Сизамбри, чем стражников. Может быть, ценой своих жизней воины графа Сизамбри смогли все же сломить сопротивление стражников?
   Граф тяжело дышал. Боль в грудной клетке, затянутой в вороненую сталь панциря, давала о себе знать. Он прикидывал, сколько человек было у него под рукой. Очень немного. Да, есть еще конные всадники, но поди их собери, разосланных по разным участкам.
   А ведь если бы он мог собрать их всех в один кулак и бросить вперед именно здесь, в эту минуту - исход боя был бы предрешен. Сизамбри победил бы - это очевидно, да еще и не будучи многим обязанным Звездным Братьям. Граф поднял над головой большую булаву в форме железного кулака, которая была его отличительным знаком главнокомандующего. Гонцы вскочили на лошадей, готовые сорваться с места, чтобы передать приказы графа. Ну, теперь Чиенна увидит, у кого больше военного опыта и таланта, чтобы править этой страной.
   У Айбаса не было определенного места в боевом строю, как не было и подразделения, которым ему, как капитану, доверили бы командовать. Он был уверен, что ему попрежнему не совсем доверяли.
   Однако он очень быстро подружился со старостой одной из деревень, из которой он привел целый отряд селян-ополченцев. Сначала Декиус думал держать их во второй линии обороны, но, когда отряд Поуджой стал отходить к правому флангу, капитан-генералу пришлось перестроить свои скудные резервы. Вот поэтому-то Айбас с малообученными новобранцами оказался на острие атаки конницы Сизамбри.
   Такого зрелища Айбас не видел давно. Больше полусотни всадников в доспехах словно текли вперед, увлекаемые неведомой силой, как стекают по зеркалу вниз серебряные капельки воды. Воины не держали ровный строй. Им это было не нужно, так как далеко не у всех из них были длинные копья, чтобы превратить такой строй в непреодолимый вал смерти.
   Но если копий им и не хватало, то мечей и палиц было предостаточно, поэтому приближались они быстро, безо всякой опаски. Если они встретятся со строем новобранцев на открытом ровном месте, то пройдут сквозь него, как стрела сквозь шелковый платок.
   Но их все же можно было остановить, перехватив на небольшом каменистом пригорке, не дав выстроиться в боевой порядок, и не допустить до открытого места. Спасительный холм, поросший кустарником, находился впереди шагах в ста от Айбаса и его товарищей, в глазах которых уже мелькал ужас. Айбас понял, что никто, кроме него, не сможет взять на себя командование этими людьми и организацию обороны.
   Вращая мечом над головой, он издал боевой клич своего рода:
   - Вино Победы!
   Он вступил в свое сражение. Один против пятидесяти. Он даже не ожидал, что добежит до холма живым, но оказался там, сам не зная как. Не рассчитывал он и на то, что хоть кто-нибудь из рекрутов последует за ним; он боялся даже оглянуться, но, карабкаясь по склону, почувствовал, что не один.
   Он даже не успел запыхаться, оказавшись вдруг среди валунов с полусотней своих солдат. Все они так радовались этому порыву смелости и солидарности, словно уже выиграли сражение. Двое били топорами по шлему упавшего всадника.
   - Оставь его! - крикнул Айбас.
   Еще в детстве его научили, что добивать упавшего неприятеля - не по-рыцарски. К тому же глупо отвлекаться на уже поверженного и безопасного противника, когда вокруг еще много других, полных сил. Этому Айбас научился позже, у него были жестокие учителя.
   Его окрик вовремя заставил молодых солдат осмотреться вокруг. Дерзкий, уверенный в себе всадник пришпорил коня, направляясь вверх по склону. Айбас понял, что пришел конец данной ему богами отсрочки, и рванулся к приближающемуся врагу.
   Тот крутанул палицу изящным жестом, а затем обрушил ее вниз. Лучше бы он этого не делал.
   Айбас бросился вперед со скоростью, которой и не ждал от своего тела, и ухитрился ухватиться за древко опускающейся булавы. В это же время он рубанул мечом по ноге всадника, а затем, ухватившись за него покрепче, резко отпрянул назад.
   Если клинок Айбаса лишь высек искры из доспехов, то остальные элементы его атаки удались на славу. Всадник вылетел из седла, даже не успев удивиться или вскрикнуть. Он упал головой вперед, грохнув о землю металлом шлема. Айбас понял, что произошло, лишь увидев неестественно запрокинутую шею жертвы.
   Еще один прыжок - и в руках Айбаса оказались поводья лошади только что погибшего человека. Громкие крики одобрения приветствовали его успех.
   А вот коннице графа было вовсе не до смеха. Айбас увидел, что всадники остановились и больше поглядывали назад, чем в направлении противника. Со своего места Айбас мог только догадываться, что же они увидели там, в тумане, на опушке леса.
   Было похоже, что кому-то удалось зайти в тыл Сизамбри, и теперь там завязался бой не на жизнь, а на смерть. Секундой позже уши Айбаса сказали ему больше, чем могли увидеть глаза: из леса донесся раскат колдовского грома, вызванного Марром-Флейтистом.
   Этот гром, прокатившись по лесу, ненадолго оглушил Конана. Но он даже не обратил на это внимания. Сейчас ему был нужен только меч и глаза, чтобы направлять его удары. Да еще, наверное, ноги, чтобы добраться до того места, где можно вступить в настоящую, а не колдовскую рукопашную схватку со Звездными Братьями.
   Не то чтобы вокруг не было врагов, готовых сражаться. Как только стражники и воины Поуджой ворвались в тыл отрядов Сизамбри, они столкнулись со всеми, кого граф решил пока не вводить в бой. Попадались также и те, кого даже с натяжкой нельзя было назвать солдатами. Большинство из них бежало, что было, безусловно, к лучшему. Конан терпеть не мог превращать бой в избиение беззащитных. Вокруг достаточно врагов, достойных того, чтобы скрестить с ним мечи, да и сражение еще нельзя было считать выигранным.
   Конан оглянулся назад. Марр-Флейтист бежал вместе с солдатами, не переставая играть на флейтах прямо на бегу. Его глаза были широко открыты, и, Конан мог бы поклясться чем угодно, от них шло голубое свечение.
   Колдовской свет, разумеется. А как же иначе человек мог бы бежать столько времени, не переставая играть на своих флейтах? А кроме того, не будь флейтиста рядом, Конан не знал бы, как найти Звездных Братьев.
   Звездные Братья тоже были рядом, ближе, чем мог предположить Конан. Он перебрался через заросли молодых ясеней и обнаружил круг, выстроенный из обозных телег, внутри которого кишели воины Поуджой. В самом центре круга стояли два Звездных Брата. Они что-то пели так громко, что Конан услышал их даже сквозь мелодию флейт и шум боя.
   Раскатистый боевой клич Конана на миг перекрыл и пение Братьев, и мелодию флейты Марра. Стражники и Поуджой поспешили присоединиться к Конану.
   - Стрелки!
   Каждый, у кого был лук, казалось, в ту же секунду натянул тетиву и пустил стрелу. Залп оставил на земле пронзенными человек двадцать из Поуджой, не говоря уже об обозных лошадях и мулах. Эта стрельба не считалась бы чем-то очень удачным в Туране. Но здесь не Туран, и лучники Конана достаточно подготовлены, чтобы вести бой, попадая в цель, подобную той, которая находилась перед ними.
   Прежде чем Поуджой опомнились, Конан уже бросился вперед. Пока он преодолевал оставшееся расстояние, его подчиненные, вооруженные арбалетами, смогли еще раз взвести тетиву и выстрелить. Часть стрел, конечно, пронзила уже мертвых противников или лошадей. Одна из шальных стрел воткнулась в бедро Звездного Брата. Он перестал петь, вскрикнул и прислонился к своему товарищу.
   Звездные заклинания не прекратились, но произносившие их больше не командовали ими. Некоторые из воинов Поуджой, ближайшие к Братьям, в один момент постарели, став седыми или лысыми.
   Их товарищи уставились на несчастных, а затем друг на друга. Неистовые заклинания сыпались одно за другим, производя еще более страшный эффект, чем наступившая в один миг старость.
   Конан увидел человека, все внутренности которого, включая сердце и легкие, были вырваны из тела и отброшены в сторону. Другой на глазах Конана покрылся пурпурной чешуей с зелеными пятнами. Его руки и ноги превратились в клешни, способные, однако, держать боевой топор, с которым он направился к Конану.
   Киммериец отскочил подальше назад, прежде чем человек-ящерица бросился на него. Конан хотел держать дистанцию между собой и заколдованным человеком. Еще он хотел предоставить стрелкам возможность одного точного выстрела. Меньше всего он хотел, чтобы его люди лицом к лицу столкнулись с этой мерзостью.
   Теперь настала очередь обозных лошадей. На некоторых из них тоже стала появляться чешуя; у других выросли крылья, как у летучих мышей, которыми они неистово хлопали и посбивали с ног тех воинов Поуджой, которые еще не превратился во что-либо, лишь отдаленно напоминающее человека.
   Некоторые из них сохранили человеческое обличие и со всех ног бросились прочь из адского круга обозных телег, крича во все горло от страха. Ослепшие от ужаса, почти все они влетели прямо в ряды своих соплеменников. Люди Тайрина набросились на них с такой яростью, как будто каждый убитый слуга графа Сизамбри должен был стать еще одним шагом к восстановлению честного имени племени.
   Неожиданно звук трескающейся древесины ворвался в общий гул боя. Огромная сосна позади кольца повозок закачалась, наклонилась, а затем и рухнула с таким грохотом, что все остальные звуки, слышные в бою, показались бы просто материнской колыбельной у детской кроватки. Упавшее дерево со слепым безразличием сокрушило повозки, придавило и изуродовало животных, людей и не-людей.
   Стоило эху от падения лесного гиганта затихнуть вдали, как точно так же замолчала и флейта. Конан ощутил острый приступ сомнений, которые он пока что не назвал бы страхом. Вдруг Марр-Флейтист грохнулся на землю у ног Киммерийца, словно упав с высокой стены. В откинутой в сторону руке были зажаты сломанные, разбитые флейты.
   Смерть была мгновенной, а уже в следующий миг Конан, понимая, насколько возросла его ответственность за исход битвы, вскочил на ствол упавшей сосны. Почти на всем протяжении ствол был гладким - ни веток, ни сучьев. Конан, как по гладкой дороге, помчался по нему туда, где успел рассмотреть Звездных Братьев.
   Один из них лежал, тихо подергиваясь, в луже крови и лишь слабо вздрагивал, заставляя качаться застрявшую в его ноге стрелу. Его товарищ был все еще на ногах, хотя его лицо приобрело уже пепельный оттенок. Заклинания одно за другим продолжали, пусть не так громко, как раньше, слетать с его губ.
   Меч Конана опустился на голову колдуна... Опустился, но отскочил, словно от крепостной стены. Пять раз заносил меч Конан - и все так же безрезультатно.
   На шестой раз, повинуясь колдовским заклинаниям, меч не просто отскочил, но и выскочил из рук. Конан сделал шаг, чтобы вновь взять его, но лишь только он потянулся к рукояти, как острие клинка задымилось. Через мгновение весь меч уже был слишком горяч, чтобы взять его в руки, а оплетка рукоятки, сделанная из акульей кожи, вспыхнула как бумага.
   Конан не стал ждать, пока его меч превратится в лужицу расплавленного железа. Звездный Брат начал выстраивать новое колдовство, а Марра больше не было в живых, чтобы противостоять магии... Киммерийца это не смутило, он готов сражаться и отдать свою жизнь ради тех, кого он привел сюда как командир.
   Поняв, что меч здесь бесполезен, Конан схватил первый попавшийся ему под руку предмет, похожий на оружие. Оглобля обозной телеги? Сойдет. Орудуя ею как чудовищной пикой, Конан налетел на колдуна. Оружие прошло сквозь магический барьер, как сквозь масло, и с огромной силой воткнулось под ребра противнику. Даже не охнув. Звездный Брат отлетел на несколько шагов и упал, нелепо растянувшись.
   Как бы сильно ни действовали заклинания на железо, они оказались совершенно бессильны против дерева. Перевернув оглоблю тонким концом вперед, Конан снова бросился на врага. Этот удар оказался последним. Оглобля глубоко вошла в грудь колдуна, оставив недоговоренным последнее заклинание. Кровь хлестала из раны, заливая бороду, разделенную проволочными кольцами на три части. Звездный Брат последний раз взглянул на небо и затих.
   Конану пришлось опереться на свое оружие, чтобы не рухнуть на землю. Он воспользовался этой секундой отдыха, чтобы осмотреться вокруг.