Гринвуд Ли. Виолетта

   – Мы обещаем, что постараемся стать лучше, – более твердо, чем раньше, сказала Джульетта.
   – Эти неприятности ухудшили состояние вашей тети, – напомнил Джефф.
   Джульетта насупилась; по ее щеке скатилась одинокая слеза. Однако это не обмануло Джеффа. По утверждению их собственной матери, двойняшки обладали поистине замечательной способностью в : нужный момент разражаться слезами.
   – Ваш папа тоже очень расстроится, – произнес Джефф, рассерженный тем, что у этих маленьких чертенят не заметно и признаков раскаяния. – Даже Вильям Генри не создавал столько проблем. Аурелия упрямо поджала нижнюю губу. – Я его просто ненавижу.
   – Даже не хочется думать, что скажет ваша мама, – продолжал Джефф, окончательно потеряв надежду на то, что близнецы когда-нибудь почувствуют угрызения совести. – Она хотела, чтобы из вас сделали маленьких леди, а не девчонок-сорванцов. Что почувствует ваша мама, узнав, что вы вели себя крайне плохо и вам даже назначили испытательный срок?
   – Мы постараемся стать лучше, – захныкала Джульетта. – Мы постараемся…
   Девочки заплакали, однако их притворные слезы только еще больше вывели из себя Джеффа.
   – То же самое вы обещали тете Ферн. Но ведь вы ее обманули, не так ли? Значит, вы и меня обманываете? Хотите, чтобы директор выгнал вас из школы? Не лучше ли прямо сейчас воспользоваться ремнем?
   Тираду Джеффа прервал резкий женский голос:
   – Полагаю, девочкам пора вернуться к занятиям.
   Джефф удивленно повернулся: он не слышал, как в комнату вошла мисс Гудвин. Сердито сверкнув глазами, она встала между ним и девочками. Эта женщина вела себя так, словно Джефф и вправду прямо сейчас, в ее присутствии, собирался бить двойняшек. Подобное вмешательство еще больше разозлило Джеффа.
   Мисс Гудвин протянула Джульетте и Аурелии по носовому платку.
   – А теперь вытрите носы. Вы ведь не хотите, чтобы другие девочки подумали, будто ваш дядя был не добр с вами?
   – Я лишь пытался заставить их понять последствия такого поведения, – проговорил Джефф, прекрасно понимая, насколько несерьезно звучат эти объяснения.
   – Ну, теперь, разумеется, они все поняли и запомнили. Поблагодарите дядю за то, что он навестил вас, – назидательным тоном сказала мисс Гуд-вин, подталкивая девочек к выходу.
   – Спасибо, – произнесла Аурелия.
   – Надеюсь, тете Ферн скоро станет лучше, – добавила Джульетта.
   – Мне все равно, даже если у нее родится мальчик, – пошла на уступки Аурелия.
   Мисс Гудвин закрыла за девочками дверь и резко повернулась к Джеффу, обжигая его взглядом.
   – Я не вижу оправданий подобному обращению с детьми. Принимая во внимание, что они являются вашими племянницами, нахожу такое поведение просто непростительным.
   Джеффа привело в ярость то, что он все-таки попался на трюк близнецов. Он не хотел ехать сюда и тем не менее приехал. А что, кроме презрения, ! получил в ответ? И от кого? От женщины-янки! Его| попытка объяснить, что сестры всего лишь притворялись расстроенными, не принесла ровно никакой пользы. Эта мисс Гудвин не поверила ему. Да и кто бы мог поверить, глядя на эти залитые слезами невинные лица?! t
   – Я вовсе не собирался на самом деле бить их, – снова попытался объясниться Джефф прерывающимся от гнева голосом.
   – Возможно, но подобные угрозы также непростительны.
   – А чего вы от меня ожидали? Надеялись, что я поглажу их по головкам, скажу, что понимаю их, и уеду? Если так, пусть этим занимается кто-нибудь другой. Я не стану больше тратить на это свое время!
   – Интересно, что заставляет вас так ценить свое время?
   Джефф насторожился. Каждый раз, когда женщины узнавали о том, что он является президентом крупнейшего банка в Денвере, они начинали охотиться за ним. Подобных особ набралось бы предостаточно, чтобы населить небольшой город. Кстати, далеко не все из них были не замужем. Некоторые даже делали вид, будто не замечают, что у него нет руки. Джефферсон не выносил подобного притворства, искренне убежденный в том, что никто не сможет полюбить калеку.
   – Это не ваше дело, – намеренно грубо ответил он, решив разозлить мисс Гудвин, чтобы она больше не беспокоила его своими расспросами.
   Однако мисс Гудвин, казалось, нисколько не шокировало такое поведение.
   – Не подумайте, будто я имею привычку совать нос в чужие дела. Но вы так часто упоминали о ценности вашего времени, что невольно возбудили мое любопытство.
   – Лучше направьте свое любопытство на то, чтобы научить моих племянниц правильно себя вести. Это самое малое, что может ожидать от вас мой брат в обмен на огромную плату за обучение.
   – Школе платят за то, что она дает образование юным леди, а не…
   – Не менее важно помочь им сформировать характер, – бесцеремонно перебил Джефф собеседницу. – Кстати, это записано в уставе школы. Поэтому-то мой брат и отправил сюда близнецов.
   Мисс Гудвин пристально посмотрела на Джеффа.
   – Мистер Рандольф, вы во второй раз обвиняете меня в некомпетентности, – заметила она. – Вы всегда так ведете себя с людьми, которые не оправдывают ваших ожиданий?
   Джефф буквально кипел от злости, но, честно говоря, вовсе не считал мисс Гудвин некомпетентной в вопросах воспитания, отлично понимая, что никто не в состоянии справиться с этими девчонками. Вот чертова баба! Выглядит такой оскорбленной… Джефф собирался лишь немного разозлить ее, но не оскорблять. Он понимал, что вел себя не по-
   джентльменски, и не должен был вымещать злость на женщине, даже если она янки.
   Впрочем, Джефф и не думал извиняться и сказал первое, что пришло ему в голову:
   – Я знаю, как нелегко иметь дело с близнецами. Но мой брат хотел, чтобы их сделали лучше, и именно для этого прислал сюда девочек. А теперь, простите, мне нужно идти.
   – Но я не закончила, – произнесла мисс Гудвин.
   Джефф медленно повернулся к ней.
   – О чем еще можно говорить?
   – Девочкам дали две недели испытательного срока. Если за это время не произойдет серьезных нарушений, его отменят.
   – А если они опять что-нибудь натворят?
   – Все будет зависеть от тяжести нарушения. Если близнецы совершат что-нибудь незначительное, я не стану обращать на это внимания или предложу продлить испытательный срок.
   – А если произойдет что-нибудь серьезное?
   – Тогда я буду вынуждена рекомендовать исключить их из школы. Вам необходимо снова приехать через две недели и узнать, как обстоят дела.
   – Вернуться сюда через две недели, чтобы узнать, как ведут себя двойняшки? Я не стану заниматься такими глупостями, – заявил Джефф, отметив при этом, что мисс Гудвин крайне удивлена его словами.
   – Если хотите, можете сами поговорить с мисс Сеттл.
   – Зачем? Все, что натворили близнецы, это вылили немного чернил на голову девочке и спрятали сборники псалмов.
   – Джульетта и Аурелия вылили чернила на голову дочери члена попечительского совета, – пояснила мисс Гудвин. – Это были черные индийские чернила, очень стойкие. Ребенок так гордился своими белокурыми волосами! Мы были просто вынуждены отрезать не менее тридцати сантиметров. Почти целый день девочка не выходила из комнаты и до сих пор плачет, когда кто-нибудь вспоминает о случившемся. Ну, а что касается сборника псалмов… Близнецы сделали это как раз перед тем, как священник пришел освящать часовню. Пока органист играл, все были вынуждены стоять молча.
   Джефф понял, что совершенно не готов иметь дело с двумя детьми, столь настойчиво пытающимися подорвать устои общества.
   – Надеюсь, их тете к этому времени станет лучше. Я предоставлю ей право решать, что делать дальше. Будут еще указания?
   – Пока нет. Я проинформирую вас, если что-нибудь произойдет за эти две недели.
   – Отлично. До свидания.
   Джефф повернулся и вышел, не дожидаясь прощального кивка женщины. Он был возмущен тем, что мисс Гудвин собиралась рекомендовать исключить девочек из школы за плохое поведение. То, что она янки, угнетало его еще больше.
   Интересно, о чем думала мисс Сеттл, принимая на работу такого человека? Подобная женщина не имеет права учить девочек! Что она может знать о том, как превратить их в настоящих леди?! Разве только научить одеваться так, что все станут обращать внимание на их броские наряды! Леди же, считал Джефферсон, обязана быть спокойной, смиренной, соблюдающей приличия и не должна привлекать внимания ни к своей одежде, ни к своему мнению. Мисс Гудвин не соответствовала ни одному из этих критериев. Чем раньше она уедет в свой Массачусетс, тем будет лучше.
 
   – В жизни не встречала более грубого человека, – сделала вывод Виолетта.
   – Что ему действительно нужно, так это жена, – глубокомысленно заметила Бет, приводя в порядок комнату, в которой Джефф переставил с места на место добрую половину предметов: – Умная женщина быстро усмирит его.
   – Если не наоборот. А откуда ты знаешь, что он не женат?
   – У него нет обручального кольца. Кроме того, этот мистер Рандольф ведет себя как человек, привыкший все делать по-своему. Нет, не похож он на мужа.
   Женщины рассмеялись. Потом Виолетта подошла к окну и посмотрела вслед удалявшемуся по дорожке мистеру Рандольфу. Ее внимание снова привлек пустой левый рукав его пальто. Чтобы тот не развевался на резком осеннем ветру, Рандольф привычным движением заправил его в карман. Увидев это, Виолетта почувствовала, что ее гнев понемногу начал проходить.
   Она с горечью подумала о брате, который отказался жить после того, как война жестоко изуродовала его прекрасное молодое тело. Именно поэтому Виолетта вполне могла представить, как мистер Рандольф страдал все эти годы. Впрочем, боль не оправдывала такое грубое поведение, хотя делала его более понятным и простительным.
   – Мистер Рандольф совершенно не понимает детей и считает, что я несу за девочек больше ответственности, чем он, – задумчиво проговорила Виолетта.
   – Мистер Рандольф – банкир, – напомнила Бет.
   Однако Виолетта усомнилась в этом. Мистер Джефферсон Рандольф вел себя отнюдь не как подобает банкиру. Возможно, его семья просто владеет акциями банка, в котором он служит, или же полностью банком. Вряд ли кто-либо позволит такому грубияну работать с клиентами. Вероятнее всего, мистер Рандольф все свое время проводит где-нибудь наверху, в офисе. Может быть, его семья даже специально придумала должность для родственника. Именно это могло послужить причиной столь скверного характера мистера Рандольфа. Кому же понравится получать милостыню, пусть даже от своей собственной семьи!
   Между тем мистер Рандольф вышел на улицу и направился к городу. «Если бы он действительно был такой важной персоной, какой изображает себя, его, наверняка бы, ждал экипаж», – подумала Виолетта и, пожав плечами, отвернулась от окна.
   – Пойду лучше посмотрю, как там двойняшки. Они казались порядком расстроенными, когда уходили.
   – Эти-то две бестии? – переспросила Бет, махнув рукой. – Ничуть не удивлюсь, если они уже не замышляют что-нибудь ужасное, особенно после того, как дядя так разозлил их.
   – Я об этом и не подумала! – воскликнула Виолетта и поспешила к двери.
   Она облегченно вздохнула, несколькими минутами позже обнаружив девочек сидящими в обнимку на кровати Аурелии. Правда, Виолетта не заметила даже намека на слезы, которые близнецы столь обильно проливали всего лишь несколько мгновений назад.
   – Дядя Джефф собирается вызвать маму, – сообщила Джульетта, когда Виолетта поинтересовалась причиной их плохого настроения.
   – Папа тоже приедет, – добавила Аурелиц. – Он никогда не разрешает маме ездить одной.
   – Мама не понимает, почему мы не можем быть такими же, как Элизабет и Вильям Генри.
   – Вот если бы Йорди и Адам были нашими братьями, никто бы не обращал на нас внимания, – мечтательно произнесла Джульетта. – Йорди ведет себя просто ужасно. Дядя Хен говорит, что собирается пристрелить его, как койота.
   – Ты, наверное, шутишь, – усомнилась Виолетта.
   – А тетя Лорел говорила маме, что Йорди следует приковать к кровати, – поддержала сестру Аурелия.
   Виолетта, кажется, начала понимать, что из себя представляют эти Рандольфы. В ее семье все относились друг к другу иначе: с нежностью и любовью, стараясь, чем только можно, помочь ближнему. Мать, на которой все держалось в их доме, самоотверженно ухаживала за ранеными заключенными и умерла, не выдержав вида человеческих страданий. Отец настолько любил свою жену, что так и не смог оправиться после ее смерти.
   – Хотела бы я, чтобы нашим отцом был дядя Монти, – мечтательно сказала Аурелия. – Он никогда бы не обращал внимания на наши проделки.
   – Сколько же у вас дядей? – недоуменно спросила Виолетта, потеряв счет родственникам двойняшек.
   – Шесть. И семь двоюродных братьев.
   Теперь Виолетте стало все ясно: в окружении такого количества мужчин девочки просто не могли научиться правильно себя вести. Не было также ничего удивительного в том, что, имея столько активных здоровых братьев, Джефф Рандольф так переживает по поводу своего физического недостатка. Виолетта снова вспомнила о Джонасе, который тоже пришел с войны инвалидом, но до самого конца оставался человеком добрым и мягким. Однако он не обладал твердым характером Джефферсона и силой воли, чтобы преодолеть все трудности. Ему не хватило сил выстоять в жестокой схватке с жизнью. Виолетта с горечью подумала о том, что вытерпела бы и гнев, и оскорбления со стороны брата, лишь бы только Джонас оказался борцом. Да, действительно, Джефф груб, как вермонтский крестьянин, у которого ничего нет, кроме дочерей, но он все еще не сдается. Виолетта не могла не уважать его за это. Она даже восхищалась Джефферсоном Рандольфом, но при этом он ей не нравился.
 
   – Твои племянницы терроризируют всю школу, – сообщил Джефф. – Даже священник не находится в полной безопасности.
   – Они также и твои племянницы, – напомнила Ферн.
   – Ну уж, нет! Я отказываюсь от них и больше не собираюсь появляться в школе и беседовать с этой женщиной-янки.
   – Ее зовут мисс Гудвин.
   – Меня не интересует, как тампона себя называет. У нее непомерное самомнение.
   – Но я по-прежнему не могу подняться с постели, – проговорила Ферн.
   – Не беспокойся, я вызову Розу.
   Ситуация, действительно, складывалась довольно серьезная. Прошло уже четырнадцать лет, а Джефф до сих пор так и не простил Розе того, что она была дочерью офицера. Впрочем, Ферн это мало беспокоило. Уж она-то никогда не боялась сказать Джеффу прямо в лицо, что думает о его поведении.
   – Когда приедут родители девочек? – поинтересовалась Ферн.
   – По-видимому, не раньше, чем Джордж продаст родившихся в этом году бычков. А уж он всегда старается придержать их, чтобы получить максимальную цену. Да, с нашими четырьмя ранчо эта задача не из легких.
   Ферн решила, что все-таки ей самой придется наведаться в школу. Нельзя допустить, чтобы эта неразбериха продолжалась до самого приезда Розы.
   – Ладно, возвращайся в свой банк и забудь о близнецах.
   – Именно это я и собираюсь сделать, – усмехнулся Джефф.
   Конечно, он так и сделает. Его не волнует ничего, кроме денег.
 
   – Ты в прекрасной форме, – заметил массажист, усердно работая над телом Джеффа. – Меня беспокоило это место. Мышцы ампутированной руки были слишком напряжены.
   – У меня одинаково хорошо развиты мышцы на обоих плечах, – возразил Джефф. – Думаю, мое левое плечо такое же сильное, как и правое.
   – Конечно. Во всем Денвере не найти другого человека со столь развитым торсом. Кстати, ты собираешься к Луизе?
   – Разумеется, ведь сегодня вторник. А почему ты спрашиваешь об этом?
   – Ты сегодня отлично поработал. Может, лучше отдохнуть?
   – Считаешь, что я настолько слаб, что не смогу после тренировки встретиться с женщиной? – усмехнулся Джефф, затем сел и взял в руки полотенце. – Занимайся-ка лучше своими делами и предупреди Луизу, чтобы она ждала меня в таком же настроении, как и обычно.
   – Хочет показать, что здоров как бык, – отдышавшись, пробормотал массажист. – Мало ему, что сил у него хватит на двоих. Так нет, Джеффу нужно непременно измотать эту бедную женщину. В противном случае он просто перестанет считать себя мужчиной. Кому Джефф хочет что доказать?
 
   – Значит, вы не можете сообщить мне ничего нового, мистер Макки? – поинтересовалась Виолетта внимательно посмотрев через заваленный стопками бумаг стол на своего адвоката.
   Перед ней сидел высокий, худощавый, довольно привлекательный мужчина лет сорока. Правда, его волосы уже начинали седеть, но все еще оставались густыми и пышными.
   Персонал просторного, хорошо обставленного офиса был любезным и квалифицированным, и Виолетта до сих пор недоумевала, каким образом ее дядя смог позволить себе столь преуспевающего адвоката. Впрочем, для нее это было явной удачей: мистер Макки также являлся членом попечительского совета школы Вульфа. Именно по его рекомендации Виолетта и устроилась туда.
   – Боюсь, нет, мисс Гудвин. Суды Лидвилла завалены исками. Могут пройти годы, прежде чем мы добьемся каких-нибудь результатов.
   – Но я не могу ждать так долго. В конце концов, у меня просто не хватит денег, чтобы все это время платить вам.
   – Вовсе нет никакой необходимости платить мне прямо с этого момента, – успокоил Виолетту адвокат, при этом он так мило улыбнулся, что ее сердце учащенно забилось. – Вы можете подождать, пока у меня появится что-либо более определенное в отношении вашего дела.
   Виолетта старалась ничем не выдать своего отчаяния, хотя ей было так необходимо это наследство. Она хотела вернуться в Массачусетс и как можно скорее. Брат ее отца уехал оттуда, убегая от войны, потом странствовал по Западу, перебираясь из одного шахтерского города в другой. Вскоре после смерти отца дядя написал, что разбогател, и пригласил племянницу к себе. Так как у Виолетты не осталось больше родных, она продала все, что у нее было, и покинула Массачусетс.
   Приехав в Денвер, Виолетта узнала от Харви Макки, что дядю убили во время драки на шахте. Еще большим ударом для нее стало известие о том, что оспаривается его право на владение участком.
   Правда, мистер Макки считал, что суд признает за ней право на наследство, но предупредил, что это произойдет не скоро. Чтобы как-то поддержать себя, Виолетта устроилась в школу Вульфа для девочек. Вскоре она поняла, что Харви Макки, судя по всему, увлекся ею.
   – Разве нельзя что-нибудь сделать для ускорения решения вопроса? – с надеждой спросила Виолетта. – Может быть, вам самому следует отправиться в Лидвилл?
   – Поверьте, мисс Гудвин, нет никакой необходимости оставлять офис, – возразил Макки. – В Лид-вилле у меня есть коллеги. Здесь я могу сделать столько же, сколько и там. А возможно, и больше.
   – Но вы же ничего не делаете! – в сердцах воскликнула Виолетта.
   – Вы хотите сказать, что не видите каких-то значительных результатов? Но ведь мне удалось включить в список назначенных к слушанию дел и ваше дело.
   – И когда же оно будет слушаться?
   – Возможно, через год.
   Виолетте хотелось закричать от отчаяния.
   – Это вполне приемлемый срок, – продолжал доказывать Харви Макки. – Поверьте, многие дела гораздо дольше ждут своего часа. К тому же у вас есть работа в школе, пища и жилье. Вам не о чем беспокоиться.
   – Я знаю, но…
   – Кроме того, ситуация может измениться, – многозначительно проговорил адвокат.
   – Каким же образом? – встрепенулась Виолетта.
   – Возможно, вы решите выйти замуж. Вы очень красивая женщина и всегда так прекрасно одеты, – пояснил Макки, восхищенно глядя на Виолетту, облаченную в изумрудно-зеленое платье. – Поверьте, найдется немало мужчин, которые почтут за честь назвать вас своей женой.
   При этих словах Виолетта совершенно неожиданно для себя подумала о Джефферсоне Рандоль-фе. Смутившись, она торопливо возразила:
   – Я вовсе не собираюсь замуж. Получив деньги, я тотчас же вернусь в Массачусетс. Правда, есть кое-что еще, что мне очень хотелось бы сделать.
   – Я надеялся, вы позволите мне посоветовать вам, куда лучше вложить деньги.
   – Что говорить об этом, если я бедна, как новоанглийский квакер, – поднимаясь, пожала плечами Виолетта. – Я лучше пойду.
   – Может быть, вы пообедаете со мной? Я объясню вам, что собираюсь предпринять.
   Признаться, Виолетте нравился Харви Макки, ей было хорошо с ним. После того, как она целую неделю провела взаперти с маленькими девочками, которые думали только о себе, было приятно осознавать, что кто-то старается и ей доставить удовольствие.
   – Спасибо, но сегодня мне нужно вернуться пораньше. Похоже, заболела одна из девочек.
   – Уверен, она скоро поправится.
   Виолетта с горечью подумала о том, что девочка поправится гораздо быстрее, чем сама она оправится от известия, что пройдут годы, прежде чем ей удастся получить деньги. Из страха перед бедностью Виолетта не смела строить никаких планов на будущее.
   Неожиданно перед ее мысленным взором снова возник Джефф Рандольф. Справедливости ради, следовало признать, что Джефф был более привлекательным, чем слишком сдержанный и вежливый Харви. После стольких лет независимости и неустанной заботы о чужих детях Виолетте, конечно же, хотелось, чтобы кто-то позаботился и о ней самой. Однако этим человеком уж никак не мог стать Джефф, умевший, судя по всему, только рычать и огрызаться.
 
   Джефф подходил к интернату в самом отвратительном настроении. Он не хотел снова приезжать сюда, но Ферн по-прежнему плохо себя чувствовала. К тому же это был день, назначенный мисс Гуд-вин. Все это время Джефф не получал от нее никаких известий и предполагал, что девочки вели себя хорошо. Правда, и на этот раз ему пришлось отложить собрание: Ферн все еще нездоровилось, а Мэдисон не вернулся из Лидвилла.
   Джефф поплотнее запахнул пальто. Порывы ветра были такими сильными, что, казалось, могли поднять в воздух человека.
   Джефф отнюдь не стремился снова встретиться с мисс Гудвин, которая б, ыла янки и одевалась слишком вызывающе. Однако самое неприятное заключалось в том, что все эти две недели он не переставал думать о ней. Когда Джефф обнаружил это, его охватило беспокойство. Ему была отвратительна сама мысль, будто женщина-янки могла показаться привлекательной. Никогда раньше с ним не случались подобные казусы, и он не мог объяснить, почему же это произошло сейчас.
   Если бы эти чертовы близнецы вели себя как полагается… Если бы Ферн не болела… Если бы Мэдисон не находился в Лидвилле… Если бы Роза отправила девочек вместо Денвера в Сент-Луис…
   Впрочем, что толку мучать себя этими «если». Да, Джефф был глупцом, наивно полагая, будто женщина-янки не может быть красивой. И как бы ему не претила эта мысль, глупо считать, что рано или поздно он не увлечется одной из них.
   В конце концов, Джефф – мужчина, и, как все Рандольфы, знал толк в женщинах. К тому же при ближайшем рассмотрении этот промах казался лишь кратковременным помрачением рассудка. После этой встречи, убеждал себя Джефф, он никогда больше не увидит мисс Гудвин и меньше чем через месяц забудет о ее существовании.
   Остановившись перед дверью пансионата, Джефф постучал. Ему никто не ответил. Тогда ом постучал второй и третий раз. Опять никакого результата. Разозлившись, Джефф с силой толкнул дверь и вошел внутрь.
   Кабинет выглядел так же мрачно. Только теперь все вокруг покрывал приличный слой пыли: служанка явно игнорировала свои обязанности. Видимо, мисс Гудвин не способна заставить ее работать как следует. Джефф решительно постучал в дверь, через которую в его прошлый приезд мисс Гудвин вошла в кабинет.
   Здание казалось совершенно безлюдным, но Джефф знал, что это не так. Подходя к пансионату, он заметил в одном из окон наверху девочку.
   Джефф постучал громче и, наконец, услышал шаги.
   Бет приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы рассмотреть посетителя, и испуганно воскликнула:
   – Вам нельзя находиться здесь! Уезжайте!
   – Я приехал, чтобы поговорить с мисс Гудвин, – возразил Джефферсон, разозленный поведением служанки. – У меня назначена встреча.
   – Она не может встретиться с вами. Этот ответ привел Джеффа в неописуемую ярость.
   – Вы хотите сказать, что, заставив меня проделать этот путь, мисс Гудвин не встретится со мной?!
   – Она занята, – отрезала Бет.
   – Занята?! – воскликнул Джефф, рывком распахивая дверь.
   Разумеется, у Бет не хватило сил, чтобы удержать его.
   – Я намерен сию же минуту встретиться с мисс Гудвин! Где, черт побери, она скрывается?!
   – Мисс Гудвин вовсе не прячется, – говорила Бет, следуя за Джеффом, который уже распахнул ближайшую дверь. – Вы не должны открывать все двери в здании.
   – Не должен? Если мисс Гудвин не имела возможности встретиться со мной, она могла бы, по крайней мере, заранее сообщить об этом.
   – Да, разумеется. Но мисс Гудвин, вероятно, просто забыла.
   – Ответственные женщины ничего не забывают, – заявил Джефф, снова открыв и закрыв очередную дверь. – Мисс Гудвин настаивала, чтобы я прибыл сюда точно в срок. Я здесь и требую, чтобы меня приняли.
   – Не входите туда! – вскрикнула Бет, когда Джефф остановился перед третьей дверью и решительно распахнул ее.
   – Кажется, я нашел вас, мисс Гудвин, – удовлетворенно усмехнулся тот. – Теперь вы, наконец, выйдете и поговорите со мной.
   Он застыл на месте, когда дорогу ему, действительно, преградила мисс Гудвин, одетая в обтягивающее платье из оранжевого атласа.