ков. Если она выйдет, то она может наткнуться на кого-либо из знакомых.
Было невыносимо даже думать об этом.
"Это все исходило от Индии. И это после того, как я была так щедра с
нею! Я это так ей не прощу, нет. Никто безнаказанно не может обращаться
так со мною".
- Поезжай к лесному складу, - приказала она Элиасу, когда тот вернул-
ся.
Она расскажет Эшли. Он что-нибудь сделает. Эшли не потерпит, он зас-
тавит Индию и всех друзей вести себя прилично.
Ее бедное сердце наполнилось еще большей горечью, когда она увидела
лесной склад. Он был переполнен. Штабеля сосновых досок отливали золотом
и терпко пахли смолой на осеннем солнце. Не было видно ни одной повозки.
Никто не покупал древесину.
Скарлетт хотелось плакать. "Дядя Генри говорил, что это случится, но
я никогда не думала, что будет так ужасно". Она глубоко вздохнула. Запах
свежесрубленной сосны был сладчайшими духами в мире. Ох, как она скучает
по лесопильному бизнесу, она никогда не поймет, каким образом Ретт уго-
ворил ее продать его Эшли. Если бы она еще занималась мм, такого бы не
случилось никогда. Она бы пристроила лес как-нибудь. Паника подступила к
ней, но она ее отогнала прочь. Все было ужасно, но она не должна ругать
Эшли.
- Склад выглядит замечательно! - легко сказала она. - У тебя, навер-
ное, лесопилка работает день и ночь, чтобы поддержать такой запас на
складе.
Он оторвался от счетовых книг за своим столом, и Скарлетт поняла, что
любые ее слова ободрения расходуются даром. Он выглядел не лучше, чем
когда она давала ему встряску.
Он поднялся, стараясь улыбнуться ей. Его врожденная вежливость была
сильней, чем изнеможение, но его отчаяние больше их обоих.
"Я не могу ему сказать что-нибудь об Индии, - подумала Скарлетт, -
или о лесопильном бизнесе. На него сейчас все навалилось сразу. Кажется,
что он не рассыпается только из-за одежды на нем".
- Скарлетт, дорогая, как мило с твоей стороны заехать. Присаживайся!
"Мило, черта с два! Эшли звучит, как заведенная музыкальная шкатулка,
начиненная вежливыми словами. Нет, не так. Он звучит так, будто не зна-
ет, что слетает у него с языка, и я считаю это ближе к истине. Почему
его должно касаться, что я рискую остатками своей репутации, приезжая
сюда? Он не заботится о себе - любой дурак это видит, - почему же я
должна волновать его? Я не могу сесть и поддерживать вежливый разговор,
я этого нет выношу. Но я должна".
- Спасибо, Эшли, - сказала она, садясь на подставленный им стул.
Она заставит себя остаться здесь на пятнадцать минут и сделать нес-
колько пустых замечаний о погоде, рассказать о своей поездке в Тару. Она
не сможет ему сказать о смерти Мамушки, это так его расстроит. А вот
приезд Тони - хорошая новость. Скарлетт приготовилась говорить.
- Я была в Таре.
- Зачем ты меня остановила, Скарлетт? - спросил Эшли пустым безжиз-
ненным голосом. Скарлетт не нашлась, что ответить.
- Зачем ты меня остановила? - спросил он снова, но в этот раз с
болью, раздражением в голосе. - Я хотел быть в могиле. В любой, необяза-
тельно в могиле Мелли. Это единственное, на что я гожусь... Нет, не го-
вори, что ты хотела сказать, Скарлетт. Мне сочувствовали и меня успокаи-
вали так много доброжелательных людей, что я все это слышал сотни раз. Я
ожидаю большего от тебя, чем простые банальности. Я буду признателен,
если ты скажешь все, что думаешь. Что лесопильный бизнес, твой бизнес, в
который ты вложила все свое сердце, умирает. Я несчастный неудачник,
Скарлетт. Ты знаешь это. Я знаю это. Весь свет знает это. Зачем вести
себя, как будто это не так? Вини меня. Ты не найдешь более жестоких
слов, чем те, которыми я себя обзываю, ты не можешь "ранить мои
чувства". Боже, как я ненавижу эту фразу! Как будто у меня остались ка-
кие-то чувства, которые можно ранить. Как будто я вообще могу что-либо
чувствовать сейчас.
Эшли покачал головой. Он был похож на смертельно раненное животное,
затравленное шайкой хищников. Из его горла вырвалось рыдание, и он от-
вернулся.
- Прости меня, Скарлетт, я прошу тебя. У меня нет никаких прав взва-
ливать на тебя мои беды. Будь милосердна, моя дорогая, оставь меня в по-
кое. Я будут признателен, если ты уедешь сейчас.
Скарлетт исчезла, не сказав ни слова.
Позже она села за свой стол, заваленный различными бумагами. Будет
много труднее сдержать обещание перед Мелли. Одежда и товары для дома -
этого еще не достаточно.
Эшли не пошевелит и пальцем, чтобы помочь себе. Она сделает его удач-
ливым, она пообещала Мелани.
И она не могла вынести вида бизнеса, который она начинала, идущего на
убыль.
Скарлетт составила список своего имущества.
Магазин, строение и торговля. Это приносило почти сотню дохода а ме-
сяц, но это снизится, когда паника доберется до Атланты, и у людей не
будет денег, чтобы тратить их в магазине. Она сделала пометки о покупке
более дешевых вещей.
Салун на участке ее земли рядом со станцией. Она не владела им в
действительности, а сдавала в аренду и землю, и здание на ней за трид-
цать долларов в месяц. Люди, похоже, станут больше выпивать, чем раньше.
Может быть, надо повысить арендную плату. Ей нужны настоящие деньги.
Золото в ее ящичке. У нее настоящие деньги, более двадцати пяти тысяч
долларов настоящих денег. Она была состоятельной женщиной в представле-
нии большинства людей, но не в ее собственном. Она еще не чувствовала
себя в безопасности.
"Я могу выкупить бизнес у Эшли обратно", - подумала она, и на мгнове-
ние ее ум заработал в возбуждении. Но затем она вздохнула. Это не решит
проблему. Эшли такой дурак, что настоит на получении только того, что
ему предложили бы при открытых торгах, а это почти ничего. Потом, когда
бизнес у нее начнет преуспевать, он почувствует себя еще большим неудач-
ником. Нет, как бы ей ни хотелось заполучить лесопилки со складом в свои
руки, она должна сделать Эшли преуспевающим здесь.
"Я просто не верю, что нет рынка для леса. Паника или не паника, люди
должны же строить что-нибудь, даже если это только навес для коров или
лошадей".
Скарлетт просмотрела свои книги и бумаги. У нее появилась идея.
Вот частица фермерской земли, которую ей оставил Чарльз Гамильтон.
Фермы почти не приносили никакого дохода. Какая польза от пары корзин
кукурузы и одного тюка хлопка? Ее сотня акров находилась прямо на краю
Атланты. Если бы ей найти хорошего строителя, она может поставить там
сотню или две легких домиков. Всем, кто будет терять свои деньги, при-
дется выезжать из больших домов и искать что-нибудь поскромнее.
"Я не заработаю на этом денег, но, по крайней мере, ничего не поте-
ряю. И я прослежу, чтобы строитель использовал лес, купленный у Эшли. Он
будет зарабатывать деньги - не состояние, но стабильный доход - и никог-
да не узнает, что это пришло от меня. Все, что мне нужно, - это хороший
строитель, который не будет болтать языком и не будет много воровать".
На следующий день Скарлетт известила фермеров о необходимости освобо-
дить земли.
- Да, миссис Батлер, мне нужна работа, - сказал Джо Коллтон.
Это был низкий худой мужчина лет сорока. Он выглядел немного старше,
так как его пышные волосы были белы, как снег, а лицо задубело от ветра
и солнца. Он хмурился, и большие складки на бровях затеняли его темные
глаза.
- Мне нужна работа, но не в такой степени, чтобы я принял ее от вас.
Скарлетт почти уже повернулась, чтобы уходить; она не собиралась
проглатывать обиды от какого-то выскочки. Но ей нужен был Коллтон. Он
был единственным честным строителем в Атланте, она узнала это, когда
поставляла им всем лес в годы строительного бума после войны. Ей хоте-
лось топнуть ножкой. Это все вина Мелли. Если бы не это глупое условие,
что Эшли не должен знать, что она помогает ему, она могла бы прибегнуть
к услугам любого строителя, потому что она бы следила за ним, как яст-
реб. Как бы ей хотелось этим заняться!
Но нельзя, чтобы видали, что она принимает в этом участие. А она не
могла никому доверять, за исключением Коллтона. Он должен согласиться
взяться за эту работу, она заставит его согласиться. Она прикоснулась
своей маленькой ручкой к его руке. Она выглядела крошечной в тугой детс-
кой перчатке.
- Мистер Коллтон, если вы мне откажете, это разобьет мое сердце. Мне
нужен особенный человек...
Она посмотрела на него с взывающей беспомощностью. Очень плохо, что
он не такой высокий. Трудно быть маленькой хрупкой леди с человеком тво-
его роста. Зато, нередко эти задиристые маленькие мужчины были лучшими
заступниками за женщин.
- Я не знаю, что я сделаю, если вы мне откажете.
Рука Коллтона напряглась.
- Миссис Батлер, вы однажды продали мне сырой лес, уверив меня, что
он просушен. Я не связываюсь дважды с теми, кто обманывает меня.
- Это должно быть была ошибка, мистер Коллтон. Я сама только училась
лесопильному делу. Вы вспомните, каково было в те дни. Янки сидели на
нашей шее. Я все время боялась до смерти.
Ее глаза заполнились слезами, а слегка накрашенные губки задрожали.
Она била маленьким, заброшенным человеком.
- Мой муж - мистер Кеннеди, - был убит.
Его прямой, знающий взгляд обескураживал. Его глаза находились на
уровне ее глаз, и они были тверды, как мрамор. Скарлетт убрала руку с
его рукава. Что она будет делать? Она не может проиграть. Он должен сог-
ласиться на эту работу.
- Я пообещала у постели умирающей, моей лучшей подруги. - Ее слезы не
были запланированы. - Миссис Уилкс просила меня помочь, а теперь я прошу
вас.
Она рассказала всю историю, как Мелани все время защищала Эшли... не-
расторопность Эшли в делах... его попытку похоронить себя в могиле же-
ны... штабеля непроданного леса... необходимость секретности.
Коллтон поднял руку, чтобы остановить ее.
- Ладно, миссис Батлер. Ради миссис Уилкс я возьму эту работу. Вы по-
лучите отлично построенные дома из лучших материалов.
Скарлетт вложила свою руку в его.
- Спасибо, - сказала она. Она почувствовала, что одержала победу.
Только несколько часов спустя она осознала, что эти несчастные дома
обойдутся ей в целое состояние из ее собственных денег. Она не заработа-
ет даже хорошего отношения к себе, помогая Эшли. Все так и будут захло-
пывать двери перед ее носом.
Конечно, не все. У нее полно собственных друзей, и они намного весе-
лее этих старомодных стариков.
Она отложила эскизы, которые принес ей для изучения Джо Коллтон. Она
куда более была бы заинтересована, если бы он принес ей цифры своих
приблизительных подсчетов, какая разница, как будут выглядеть дома, или
где будет расположена лестница.
Она вытащила из ящика свою обтянутую вельветом книжку гостей и стала
составлять список. Она собиралась задать вечеринку. Большую, с музыкан-
тами, с рекой шампанского и горой лучшей, самой дорогой еды. Теперь,
когда у нее закончился глубокий траур, настало время известить друзей о
том, что ее можно приглашать на вечеринки, и лучший способ сделать это -
пригласить их к себе.
Она быстро пробежала фамилии старинных семейств Атланты. Все думают,
что я должна быть в глубоком трауре по Мелли, нет смысла звать их. И
также нет необходимости укутываться в черное. Она не была моей сестрой,
только свояченица, и в этом я даже не уверена, ведь Чарльз Гамильтон был
моим первым мужем, а после него у меня было еще два.
Плечи Скарлетт тяжело опустились. Чарльз Гамильтон тут ни при чем,
как и черная одежда. Она по-настоящему горевала по Мелани. Она была оди-
нока. Скарлетт приехала из деревни только два дня назад, но уже познала
достаточно одиночества, чтобы в ее сердце зародился страх.
Она могла бы рассказать Мелани о том, что Ретт уходит, Мелани была
единственным человеком на земле, кому бы она доверила такую ужасную
весть. Мелли сказала бы ей то, что ей хотелось услышать: "Конечно, он
вернется назад, дорогая, он любит тебя так сильно". Именно эти слова
произнесла она перед смертью: "Будь умницей с капитаном Батлером, он так
тебя любит".
Даже мысль о словах Мелани заставила Скарлетт почувствовать себя луч-
ше. Если Мелли сказала, что Ретт любит ее, значит, он действительно лю-
бит. Скарлетт стряхнула с себя тоску, выпрямила спину. Ей необязательно
быть одинокой. И не важно, если "старая гвардия" Атланты больше никогда
не будет с ней разговаривать. У нее полно друзей. Список приглашенных
уже занимал две страницы, а она дошла только до буквы "л".
Друзья, которых Скарлетт собиралась развлекать, были самыми удачливы-
ми из ватаги разгребателей грязи, высадившейся в Джорджии во времена
правительства Реконструкции. Многие уехали после смены правительства в
1871 году, но большинство осталось, наслаждаясь большими домами и огром-
ными состояниями, накопленными ими. У них не было стремления уехать "до-
мой". Их происхождение было преспокойно забыто.
Ретт презирал их. Он называл их "отбросами" и уезжал из дома, когда
Скарлетт устраивала свои щедрые вечеринки. Скарлетт думала, что он вел
себя глупо, и говорила ему это.
- Богатые намного веселее бедных. Их одежды, экипажи, драгоценности
намного прекраснее, и они угощают тебя вкусными обедами, когда ты заез-
жаешь к ним в гости.
Но приемы, которые устраивала Скарлетт, были самыми шикарными, а
этот, она была абсолютно уверена, будет самым лучшим из них. Она начала
новую страничку списка, озаглавленного "не забыть", с заметки заказать
дичь, десять ящиков шампанского и новое платье. Ей придется поехать к
портнихе сразу после того, как она завезет приглашения переписчику.
Она в восхищении тряхнула головкой, любуясь белыми хрустящими склад-
ками шляпки в стиле Марии Стюарт. Шляпка подчеркивала черные дуги ее
бровей и светящиеся зеленые глаза. Ее шелковые волосы выбивались из-под
складок. Кто бы подумал, что траурный наряд может так идти ей.
Она поворачивалась в разные стороны, разглядывая свое отображение в
зеркале. Струйки бисера и кисточки поблескивали.
"Обычный" траур был не таким ужасным, как "глубокий", при котором вы
не могли показать ослепительно белую кожу в глубоком вырезе черного
платья.
Она быстро подошла к трюмо и слегка надушила шею и плечи. Нужно пос-
пешить, гости вот-вот придут. Она слышала, как музыканты настраивают
инструменты. Скарлетт взглянула на белые карточки, брошенные в беспоряд-
ке среди ее расчесок и ручных зеркал. Приглашения стали поступать, как
только друзья узнали, что она возвращается в водоворот жизни. Она будет
занята многие недели. А затем последуют другие приглашения, и она устро-
ит очередную вечеринку, а может, танцы в сезон Рождества. Да, все будет
просто замечательно. Она волновалась так же, как молоденькая девочка,
впервые пришедшая на праздник. Но это и не удивительно. Уже больше семи
месяцев она не появлялась в свете. За исключением поездки к Фонтейнам
после возвращения Тони домой. Она улыбнулась, вспоминая Тони. Она бы хо-
тела, чтобы он был у нее сегодня. У всех бы глаза полезли на лоб, если
бы он показал им свой трюк с шестизарядками!
Ей надо идти - музыканты уже играют.
Скарлетт спешно спустилась по покрытым красным ковром ступенькам, с
удовольствием вдыхая запах цветов, в огромных вазах расставленных в каж-
дой комнате. Ее глаза светились радостью, когда она ходила из комнаты в
комнату, убеждаясь, что все готово. Все было безупречно. Слава небесам!
Панси вернулась из Тары, а она очень хорошо умела заставлять работать
других слуг.
Раздался звонок. Она ослепительно улыбнулась и пошла в коридор встре-
чать гостей.
Дом заполнялся шумом голосов, запахом духов, яркими цветами шелков и
сатина, рубинов и сапфиров.
Скарлетт двигалась через толпу, улыбаясь, слегка заигрывая с мужчина-
ми, принимая неискренние комплименты женщин. Они были так счастливы уви-
деть ее снова, они так скучали по ней, никакие другие вечеринки не были
так хороши, как ее, ничей дом не был так красив, ничье платье не было
так модно, ничьи волосы так не блестели, ничья фигура не была такой
юной.
"Я прекрасно провожу время, это великолепная вечеринка".
Она взглянула поверх серебряных блюд и Подносов на длинном полирован-
ном столе: пополняют ли их слуги. Количество еды было очень важно для
нее, так как она никогда не забудет, что значит голодать. Ее подруга
Мамми Барт уловила этот взгляд и улыбнулась. Полоска жирного соуса кап-
нула из уголка ее рта на бриллиантовое ожерелье. Скарлетт в отвращении
отвернулась. "Мамми станет однажды такой же здоровой, как слониха. Слава
Богу, я могу есть все, что мне захочется, и не пополнеть ни на грамм".
Взрывы смеха привлекли ее внимание, и она направилась в сторону весе-
лящейся троицы. Ей бы очень хотелось услышать что-нибудь смешное, даже
если это одна из шуток, которые было не положено понимать леди.
- ...и я говорю себе: "Билл, паника одного человека приносит выгоду
другому, и я знаю, кем из этих людей будет старина Билл".
Скарлетт отвернулась. Она хотела хорошо провести время, а разговоры о
панике не входили в ее представление о веселье. Хотя, может быть, она
узнает что-то. Она была умнее даже в полудреме, чем Билл Уэллер в свои
лучшие дни, она была твердо уверена в этом. Если он делал деньги на па-
нике, она хотела бы знать, как он это делал. Она бесшумно подошла побли-
же.
- ...эти тупые южане, они были проблемой для меня с того момента, как
я приехал сюда, - признавался Билл. - Ты просто ничего не поделаешь с
человеком, у которого нет природной человеческой жадности, так что все
облигации и сертификаты, умножающие деньги втрое, которые я высыпал им,
легли на дно без дела. Они работали больше, чем когда-либо работали даже
негры, и откладывали каждую заработанную ими монетку на черный день.
Оказалось, что многие из них имели полные коробки облигаций, выданных
правительством Конфедерации. - Смех Билла заглушал смех остальных.
Скарлетт кипела. "Тупые южане" - действительно! У ее дорогого Па была
коробка, полная облигаций Конфедератов. И у других в округе Клейтон. Она
попыталась уйти, но была задержана группой людей, которых тоже привлек
смех собравшихся вокруг Билла Уэллера.
- Я скоро просек, что к чему, - продолжал Уэллер. - Они просто больше
не верили в бумажки. И ни во что другое. Сказать вам, мальчики, это ра-
нило мою гордость.
Он сделал печальное лицо, затем широко усмехнулся, показывая три зо-
лотых зуба.
- Я не буду вам говорить, что мне не пришлось бы нуждаться ни в чем,
даже если бы я ничего не придумал. В старые добрые времена, когда рес-
публиканцы держали Джорджию в руках, я нахватал достаточно на железнодо-
рожных контрактах, так что мы бы могли жить припеваючи на заграбастан-
ное, даже если б я был полнейшим дураком, чтобы строить эти железные до-
роги. Но Люла стала раздражаться от того, что я шатался по дому без де-
ла. Потом - слава ей - настала паника, и все республиканцы забрали свои
сбережения из банков и положили деньги под матрасы. Каждый дом, даже ла-
чуга стали золотым шансом, который я не мог упустить.
- Перестань нести чепуху, Билл. Я не могу дождаться, когда ты перей-
дешь к главному. - Амос Барт выразил свое нетерпение плевком, который не
долетел до плевательницы.
Скарлетт тоже испытывала нетерпение, ей не терпелось выбраться отту-
да.
- Обожди, Амос, я подхожу к этому. Каким же способом можно было проб-
раться к этим матрасам? Проповедники - это не мой тип, я люблю сидеть за
своим столом, пока мои служащие быстро действуют. Именно этим я и зани-
мался, сидя на кожаном вращающемся стуле, и, выглянув из окна, увидел
похоронную процессию. Это было как озарение. Нет ни одной крыши в Джорд-
жии, где бы не горевали по своим ушедшим любимым.
Скарлетт с ужасом уставилась на Билла Уэллера, разглагольствующего о
своих мошенничествах.
- Легче всего с матерями и вдовами. Они, не моргнув глазом, достают
свои денежки из матрасов, когда мои мальчики рассказывают им, что вете-
раны конфедератов возводят мемориал на полях сражения, ради того, чтобы
имя их мальчиков тоже было высечено там.
- Ты - хитрый старый лис, Билл, это просто гениально! - воскликнул
Амос, а мужчины рассмеялись еще громче.
Скарлетт почувствовала себя тяжело больной. Несуществующие железные
дороги и золотые прииски ее не интересовали, но матери и вдовы, которых
обманывал Билл Уэллер, были ее близкие. Он мог послать своих парней пря-
мо к Беатрисе Тарлтон, Кэтлин Калверт, Димити Манро или к любым другим
женщинам в округе Клейтон, которые потеряли своих сыновей или мужей.
Ее голос, словно нож, разрезал смех мужчин, окружавших Билла:
- Это самая низкая, грязная история, которую я когда-либо слышала. Ты
противен мне, Билл Уэллер. Все вы противны мне. Что вы знаете о южанах?
Вам в голову ни разу в жизни не приходила ни одна разумная мысль, вы не
сделали ни одной приличной вещи за всю свою жизнь!
Она протолкнулась сквозь пораженных мужчин и женщин, вытирая руки об
юбку от омерзения прикосновения к ним.
Столовая с изысканными блюдами на сверкающих серебряных подносах была
прямо перед ней, пресыщение выросло в Скарлетт при виде и запахе жирных
подливок и заплеванных плевательниц. Она представила освещенный лампами
стол Фонтейнов, простую еду - по-домашнему приготовленную ветчину, куку-
рузный хлеб и выращенную дома зелень. Она принадлежала им, они были ее
народом, они, а не эти вульгарные, грязные, жирные женщины и мужчины.
Скарлетт повернулась лицом к Уэллеру и его группе.
- Отбросы! - прокричала она. - Вот кто вы такие. Отбросы! Убирайтесь
вон из моего дома, с глаз долой, меня тошнит от вас!
Мамми Барт совершила ошибку, попытавшись ее успокоить.
- Перестань, милая, - сказала она, протягивая свою руку, всю в драго-
ценностях.
Скарлетт отшатнулась, прежде чем до нее успели дотронуться.
- Убирайтесь! В особенности ты, жирная свиноматка.
- Ладно, я никогда, - голос Мамми Барт дрожал, - никогда, черт, я не
стерплю такого разговора. Я бы не осталась, даже если бы ты упрашивала
меня на коленях, Скарлетт Батлер.
Началось поспешное бегство гостей, и менее чем через десять минут
комнаты были пусты. Скарлетт прошла мимо опрокинутой еды, пролитого шам-
панского, разбитых тарелок и бокалов. Она должна держать голову высоко,
как учила ее мама. В мыслях она перенеслась назад в Тару и представила
себя поднимающейся по лестнице с балансирующим на голове тяжелым томом
романов - прямая, как деревце. Как леди. Так учила ее мать. У нее в го-
лове поплыло, ноги тряслись, но она поднималась, не останавливаясь. Леди
никогда не показывает, что устала или расстроена.
- Вовремя она это сделала, - сказал кларнетист.
Оркестр играл на многих приемах Скарлетт.
Один из скрипачей аккуратно сплюнул в горшок с пальмой.
- Слишком поздно, я бы сказал. Поспишь с собаками, наберешься вшей.
Над их головами на застеленной шелком кровати лежала Скарлетт и рыда-
ла, у нее разрывалось сердце. Она так надеялась хорошо провести время.
Ночью Скарлетт спустилась вниз за спиртным, чтобы избавиться от бес-
сонницы. Все свидетельства вечеринки исчезли, за исключением изысканных
букетов цветов и наполовину сгоревших свечей в канделябре на обеденном
столе.
Скарлетт зажгла свечи и задула свою лампу. Почему она должна красться
в полутьме, как какой-то воришка? Это был ее дом, ее бренди, и здесь она
может делать все, что ей нравится.
Она выбрала рюмку, поставила ее рядом с графином, уселась в кресле во
главе стола.
После бренди по телу разлилось приятное тепло. Скарлетт вздохнула.
Слава Богу! "Еще одна рюмка, и мои нервы перестанут дергаться". Она
наполнила рюмку снова и быстро выпила ее. "Не надо спешить, - подумала
она, снова наливая. - Это не по-женски". Мелкими глотками она выпила
третью рюмку. "Как мило горят свечи". Золотые огоньки отражались на по-
лированной поверхности стола. Грани пустой рюмки радужно сверкали, когда
она поворачивала ее в руке.
Было тихо, как в могиле. Звон стекла, когда она наливала бренди, зас-
тавил ее вздрогнуть.
Свечи догорели, графин постепенно опустел, и Скарлетт теряла контроль
над собой. С этой комнаты все начиналось. Стол был также пуст, на нем
стояли только свечи и серебряный поднос с графином и рюмками. Ретт был
пьян. Она никогда не видела его таким пьяным, он воздерживался от спирт-
ных напитков. Он был пьян в ту ночь, несмотря на это, и жесток. Он гово-
рил ей ранящие ее слова, и он больно повернул ее руку так, что она
вскрикнула от боли.
Но затем... затем он отнес ее наверх в комнату и овладел ею. Скарлетт
ожила после его прикосновения к ней, когда он целовал ее губы, ее шею и
тело. Она вся горела, когда он прикасался к ней, она кричала: "Еще..."
Ни одна леди не почувствовала бы такого дикого желания, которое
чувствовала она. Скарлетт попыталась не думать об этом, но ей это не
удавалось, так как она слишком много выпила.
"Это случилось, - кричало ее сердце, - это действительно было. Я не
придумала это".
Мать приучила ее думать, что у леди не может быть животных порывов,
но мозг не смог контролировать страстные потребности тела.
Она уронила руки на стол, голову на руки и застонала. Желание и боль
заставили ее корчиться, кричать в пустоту, освещенную свечами:
- Ретт, ох, Ретт, ты нужен мне.
Приближалась зима, и Скарлетт с каждым днем становилась все более не-
истовой. Джо Коллтон выкопал яму для подвала первого дома, но частые
дожди помешали заливке фундамента.
- Мистер Уилкс пронюхает, в чем дело, если я куплю у него лес, прежде
чем подготовлюсь к строительству, - разумно сказал он, и Скарлетт знала,
что он прав.
Может быть, вся идея была ошибкой. День за днем газета рассказывала о
катастрофах в деловом мире. Появились хлебные очереди в крупных городах
Америки, потому что каждую неделю тысячи людей теряли рабочие места. За-
чем она рисковала своими деньгами именно сейчас, в самое плохое время?
Зачем она дала Мелли это дурацкое обещание? Если бы только холодный
Было невыносимо даже думать об этом.
"Это все исходило от Индии. И это после того, как я была так щедра с
нею! Я это так ей не прощу, нет. Никто безнаказанно не может обращаться
так со мною".
- Поезжай к лесному складу, - приказала она Элиасу, когда тот вернул-
ся.
Она расскажет Эшли. Он что-нибудь сделает. Эшли не потерпит, он зас-
тавит Индию и всех друзей вести себя прилично.
Ее бедное сердце наполнилось еще большей горечью, когда она увидела
лесной склад. Он был переполнен. Штабеля сосновых досок отливали золотом
и терпко пахли смолой на осеннем солнце. Не было видно ни одной повозки.
Никто не покупал древесину.
Скарлетт хотелось плакать. "Дядя Генри говорил, что это случится, но
я никогда не думала, что будет так ужасно". Она глубоко вздохнула. Запах
свежесрубленной сосны был сладчайшими духами в мире. Ох, как она скучает
по лесопильному бизнесу, она никогда не поймет, каким образом Ретт уго-
ворил ее продать его Эшли. Если бы она еще занималась мм, такого бы не
случилось никогда. Она бы пристроила лес как-нибудь. Паника подступила к
ней, но она ее отогнала прочь. Все было ужасно, но она не должна ругать
Эшли.
- Склад выглядит замечательно! - легко сказала она. - У тебя, навер-
ное, лесопилка работает день и ночь, чтобы поддержать такой запас на
складе.
Он оторвался от счетовых книг за своим столом, и Скарлетт поняла, что
любые ее слова ободрения расходуются даром. Он выглядел не лучше, чем
когда она давала ему встряску.
Он поднялся, стараясь улыбнуться ей. Его врожденная вежливость была
сильней, чем изнеможение, но его отчаяние больше их обоих.
"Я не могу ему сказать что-нибудь об Индии, - подумала Скарлетт, -
или о лесопильном бизнесе. На него сейчас все навалилось сразу. Кажется,
что он не рассыпается только из-за одежды на нем".
- Скарлетт, дорогая, как мило с твоей стороны заехать. Присаживайся!
"Мило, черта с два! Эшли звучит, как заведенная музыкальная шкатулка,
начиненная вежливыми словами. Нет, не так. Он звучит так, будто не зна-
ет, что слетает у него с языка, и я считаю это ближе к истине. Почему
его должно касаться, что я рискую остатками своей репутации, приезжая
сюда? Он не заботится о себе - любой дурак это видит, - почему же я
должна волновать его? Я не могу сесть и поддерживать вежливый разговор,
я этого нет выношу. Но я должна".
- Спасибо, Эшли, - сказала она, садясь на подставленный им стул.
Она заставит себя остаться здесь на пятнадцать минут и сделать нес-
колько пустых замечаний о погоде, рассказать о своей поездке в Тару. Она
не сможет ему сказать о смерти Мамушки, это так его расстроит. А вот
приезд Тони - хорошая новость. Скарлетт приготовилась говорить.
- Я была в Таре.
- Зачем ты меня остановила, Скарлетт? - спросил Эшли пустым безжиз-
ненным голосом. Скарлетт не нашлась, что ответить.
- Зачем ты меня остановила? - спросил он снова, но в этот раз с
болью, раздражением в голосе. - Я хотел быть в могиле. В любой, необяза-
тельно в могиле Мелли. Это единственное, на что я гожусь... Нет, не го-
вори, что ты хотела сказать, Скарлетт. Мне сочувствовали и меня успокаи-
вали так много доброжелательных людей, что я все это слышал сотни раз. Я
ожидаю большего от тебя, чем простые банальности. Я буду признателен,
если ты скажешь все, что думаешь. Что лесопильный бизнес, твой бизнес, в
который ты вложила все свое сердце, умирает. Я несчастный неудачник,
Скарлетт. Ты знаешь это. Я знаю это. Весь свет знает это. Зачем вести
себя, как будто это не так? Вини меня. Ты не найдешь более жестоких
слов, чем те, которыми я себя обзываю, ты не можешь "ранить мои
чувства". Боже, как я ненавижу эту фразу! Как будто у меня остались ка-
кие-то чувства, которые можно ранить. Как будто я вообще могу что-либо
чувствовать сейчас.
Эшли покачал головой. Он был похож на смертельно раненное животное,
затравленное шайкой хищников. Из его горла вырвалось рыдание, и он от-
вернулся.
- Прости меня, Скарлетт, я прошу тебя. У меня нет никаких прав взва-
ливать на тебя мои беды. Будь милосердна, моя дорогая, оставь меня в по-
кое. Я будут признателен, если ты уедешь сейчас.
Скарлетт исчезла, не сказав ни слова.
Позже она села за свой стол, заваленный различными бумагами. Будет
много труднее сдержать обещание перед Мелли. Одежда и товары для дома -
этого еще не достаточно.
Эшли не пошевелит и пальцем, чтобы помочь себе. Она сделает его удач-
ливым, она пообещала Мелани.
И она не могла вынести вида бизнеса, который она начинала, идущего на
убыль.
Скарлетт составила список своего имущества.
Магазин, строение и торговля. Это приносило почти сотню дохода а ме-
сяц, но это снизится, когда паника доберется до Атланты, и у людей не
будет денег, чтобы тратить их в магазине. Она сделала пометки о покупке
более дешевых вещей.
Салун на участке ее земли рядом со станцией. Она не владела им в
действительности, а сдавала в аренду и землю, и здание на ней за трид-
цать долларов в месяц. Люди, похоже, станут больше выпивать, чем раньше.
Может быть, надо повысить арендную плату. Ей нужны настоящие деньги.
Золото в ее ящичке. У нее настоящие деньги, более двадцати пяти тысяч
долларов настоящих денег. Она была состоятельной женщиной в представле-
нии большинства людей, но не в ее собственном. Она еще не чувствовала
себя в безопасности.
"Я могу выкупить бизнес у Эшли обратно", - подумала она, и на мгнове-
ние ее ум заработал в возбуждении. Но затем она вздохнула. Это не решит
проблему. Эшли такой дурак, что настоит на получении только того, что
ему предложили бы при открытых торгах, а это почти ничего. Потом, когда
бизнес у нее начнет преуспевать, он почувствует себя еще большим неудач-
ником. Нет, как бы ей ни хотелось заполучить лесопилки со складом в свои
руки, она должна сделать Эшли преуспевающим здесь.
"Я просто не верю, что нет рынка для леса. Паника или не паника, люди
должны же строить что-нибудь, даже если это только навес для коров или
лошадей".
Скарлетт просмотрела свои книги и бумаги. У нее появилась идея.
Вот частица фермерской земли, которую ей оставил Чарльз Гамильтон.
Фермы почти не приносили никакого дохода. Какая польза от пары корзин
кукурузы и одного тюка хлопка? Ее сотня акров находилась прямо на краю
Атланты. Если бы ей найти хорошего строителя, она может поставить там
сотню или две легких домиков. Всем, кто будет терять свои деньги, при-
дется выезжать из больших домов и искать что-нибудь поскромнее.
"Я не заработаю на этом денег, но, по крайней мере, ничего не поте-
ряю. И я прослежу, чтобы строитель использовал лес, купленный у Эшли. Он
будет зарабатывать деньги - не состояние, но стабильный доход - и никог-
да не узнает, что это пришло от меня. Все, что мне нужно, - это хороший
строитель, который не будет болтать языком и не будет много воровать".
На следующий день Скарлетт известила фермеров о необходимости освобо-
дить земли.
- Да, миссис Батлер, мне нужна работа, - сказал Джо Коллтон.
Это был низкий худой мужчина лет сорока. Он выглядел немного старше,
так как его пышные волосы были белы, как снег, а лицо задубело от ветра
и солнца. Он хмурился, и большие складки на бровях затеняли его темные
глаза.
- Мне нужна работа, но не в такой степени, чтобы я принял ее от вас.
Скарлетт почти уже повернулась, чтобы уходить; она не собиралась
проглатывать обиды от какого-то выскочки. Но ей нужен был Коллтон. Он
был единственным честным строителем в Атланте, она узнала это, когда
поставляла им всем лес в годы строительного бума после войны. Ей хоте-
лось топнуть ножкой. Это все вина Мелли. Если бы не это глупое условие,
что Эшли не должен знать, что она помогает ему, она могла бы прибегнуть
к услугам любого строителя, потому что она бы следила за ним, как яст-
реб. Как бы ей хотелось этим заняться!
Но нельзя, чтобы видали, что она принимает в этом участие. А она не
могла никому доверять, за исключением Коллтона. Он должен согласиться
взяться за эту работу, она заставит его согласиться. Она прикоснулась
своей маленькой ручкой к его руке. Она выглядела крошечной в тугой детс-
кой перчатке.
- Мистер Коллтон, если вы мне откажете, это разобьет мое сердце. Мне
нужен особенный человек...
Она посмотрела на него с взывающей беспомощностью. Очень плохо, что
он не такой высокий. Трудно быть маленькой хрупкой леди с человеком тво-
его роста. Зато, нередко эти задиристые маленькие мужчины были лучшими
заступниками за женщин.
- Я не знаю, что я сделаю, если вы мне откажете.
Рука Коллтона напряглась.
- Миссис Батлер, вы однажды продали мне сырой лес, уверив меня, что
он просушен. Я не связываюсь дважды с теми, кто обманывает меня.
- Это должно быть была ошибка, мистер Коллтон. Я сама только училась
лесопильному делу. Вы вспомните, каково было в те дни. Янки сидели на
нашей шее. Я все время боялась до смерти.
Ее глаза заполнились слезами, а слегка накрашенные губки задрожали.
Она била маленьким, заброшенным человеком.
- Мой муж - мистер Кеннеди, - был убит.
Его прямой, знающий взгляд обескураживал. Его глаза находились на
уровне ее глаз, и они были тверды, как мрамор. Скарлетт убрала руку с
его рукава. Что она будет делать? Она не может проиграть. Он должен сог-
ласиться на эту работу.
- Я пообещала у постели умирающей, моей лучшей подруги. - Ее слезы не
были запланированы. - Миссис Уилкс просила меня помочь, а теперь я прошу
вас.
Она рассказала всю историю, как Мелани все время защищала Эшли... не-
расторопность Эшли в делах... его попытку похоронить себя в могиле же-
ны... штабеля непроданного леса... необходимость секретности.
Коллтон поднял руку, чтобы остановить ее.
- Ладно, миссис Батлер. Ради миссис Уилкс я возьму эту работу. Вы по-
лучите отлично построенные дома из лучших материалов.
Скарлетт вложила свою руку в его.
- Спасибо, - сказала она. Она почувствовала, что одержала победу.
Только несколько часов спустя она осознала, что эти несчастные дома
обойдутся ей в целое состояние из ее собственных денег. Она не заработа-
ет даже хорошего отношения к себе, помогая Эшли. Все так и будут захло-
пывать двери перед ее носом.
Конечно, не все. У нее полно собственных друзей, и они намного весе-
лее этих старомодных стариков.
Она отложила эскизы, которые принес ей для изучения Джо Коллтон. Она
куда более была бы заинтересована, если бы он принес ей цифры своих
приблизительных подсчетов, какая разница, как будут выглядеть дома, или
где будет расположена лестница.
Она вытащила из ящика свою обтянутую вельветом книжку гостей и стала
составлять список. Она собиралась задать вечеринку. Большую, с музыкан-
тами, с рекой шампанского и горой лучшей, самой дорогой еды. Теперь,
когда у нее закончился глубокий траур, настало время известить друзей о
том, что ее можно приглашать на вечеринки, и лучший способ сделать это -
пригласить их к себе.
Она быстро пробежала фамилии старинных семейств Атланты. Все думают,
что я должна быть в глубоком трауре по Мелли, нет смысла звать их. И
также нет необходимости укутываться в черное. Она не была моей сестрой,
только свояченица, и в этом я даже не уверена, ведь Чарльз Гамильтон был
моим первым мужем, а после него у меня было еще два.
Плечи Скарлетт тяжело опустились. Чарльз Гамильтон тут ни при чем,
как и черная одежда. Она по-настоящему горевала по Мелани. Она была оди-
нока. Скарлетт приехала из деревни только два дня назад, но уже познала
достаточно одиночества, чтобы в ее сердце зародился страх.
Она могла бы рассказать Мелани о том, что Ретт уходит, Мелани была
единственным человеком на земле, кому бы она доверила такую ужасную
весть. Мелли сказала бы ей то, что ей хотелось услышать: "Конечно, он
вернется назад, дорогая, он любит тебя так сильно". Именно эти слова
произнесла она перед смертью: "Будь умницей с капитаном Батлером, он так
тебя любит".
Даже мысль о словах Мелани заставила Скарлетт почувствовать себя луч-
ше. Если Мелли сказала, что Ретт любит ее, значит, он действительно лю-
бит. Скарлетт стряхнула с себя тоску, выпрямила спину. Ей необязательно
быть одинокой. И не важно, если "старая гвардия" Атланты больше никогда
не будет с ней разговаривать. У нее полно друзей. Список приглашенных
уже занимал две страницы, а она дошла только до буквы "л".
Друзья, которых Скарлетт собиралась развлекать, были самыми удачливы-
ми из ватаги разгребателей грязи, высадившейся в Джорджии во времена
правительства Реконструкции. Многие уехали после смены правительства в
1871 году, но большинство осталось, наслаждаясь большими домами и огром-
ными состояниями, накопленными ими. У них не было стремления уехать "до-
мой". Их происхождение было преспокойно забыто.
Ретт презирал их. Он называл их "отбросами" и уезжал из дома, когда
Скарлетт устраивала свои щедрые вечеринки. Скарлетт думала, что он вел
себя глупо, и говорила ему это.
- Богатые намного веселее бедных. Их одежды, экипажи, драгоценности
намного прекраснее, и они угощают тебя вкусными обедами, когда ты заез-
жаешь к ним в гости.
Но приемы, которые устраивала Скарлетт, были самыми шикарными, а
этот, она была абсолютно уверена, будет самым лучшим из них. Она начала
новую страничку списка, озаглавленного "не забыть", с заметки заказать
дичь, десять ящиков шампанского и новое платье. Ей придется поехать к
портнихе сразу после того, как она завезет приглашения переписчику.
Она в восхищении тряхнула головкой, любуясь белыми хрустящими склад-
ками шляпки в стиле Марии Стюарт. Шляпка подчеркивала черные дуги ее
бровей и светящиеся зеленые глаза. Ее шелковые волосы выбивались из-под
складок. Кто бы подумал, что траурный наряд может так идти ей.
Она поворачивалась в разные стороны, разглядывая свое отображение в
зеркале. Струйки бисера и кисточки поблескивали.
"Обычный" траур был не таким ужасным, как "глубокий", при котором вы
не могли показать ослепительно белую кожу в глубоком вырезе черного
платья.
Она быстро подошла к трюмо и слегка надушила шею и плечи. Нужно пос-
пешить, гости вот-вот придут. Она слышала, как музыканты настраивают
инструменты. Скарлетт взглянула на белые карточки, брошенные в беспоряд-
ке среди ее расчесок и ручных зеркал. Приглашения стали поступать, как
только друзья узнали, что она возвращается в водоворот жизни. Она будет
занята многие недели. А затем последуют другие приглашения, и она устро-
ит очередную вечеринку, а может, танцы в сезон Рождества. Да, все будет
просто замечательно. Она волновалась так же, как молоденькая девочка,
впервые пришедшая на праздник. Но это и не удивительно. Уже больше семи
месяцев она не появлялась в свете. За исключением поездки к Фонтейнам
после возвращения Тони домой. Она улыбнулась, вспоминая Тони. Она бы хо-
тела, чтобы он был у нее сегодня. У всех бы глаза полезли на лоб, если
бы он показал им свой трюк с шестизарядками!
Ей надо идти - музыканты уже играют.
Скарлетт спешно спустилась по покрытым красным ковром ступенькам, с
удовольствием вдыхая запах цветов, в огромных вазах расставленных в каж-
дой комнате. Ее глаза светились радостью, когда она ходила из комнаты в
комнату, убеждаясь, что все готово. Все было безупречно. Слава небесам!
Панси вернулась из Тары, а она очень хорошо умела заставлять работать
других слуг.
Раздался звонок. Она ослепительно улыбнулась и пошла в коридор встре-
чать гостей.
Дом заполнялся шумом голосов, запахом духов, яркими цветами шелков и
сатина, рубинов и сапфиров.
Скарлетт двигалась через толпу, улыбаясь, слегка заигрывая с мужчина-
ми, принимая неискренние комплименты женщин. Они были так счастливы уви-
деть ее снова, они так скучали по ней, никакие другие вечеринки не были
так хороши, как ее, ничей дом не был так красив, ничье платье не было
так модно, ничьи волосы так не блестели, ничья фигура не была такой
юной.
"Я прекрасно провожу время, это великолепная вечеринка".
Она взглянула поверх серебряных блюд и Подносов на длинном полирован-
ном столе: пополняют ли их слуги. Количество еды было очень важно для
нее, так как она никогда не забудет, что значит голодать. Ее подруга
Мамми Барт уловила этот взгляд и улыбнулась. Полоска жирного соуса кап-
нула из уголка ее рта на бриллиантовое ожерелье. Скарлетт в отвращении
отвернулась. "Мамми станет однажды такой же здоровой, как слониха. Слава
Богу, я могу есть все, что мне захочется, и не пополнеть ни на грамм".
Взрывы смеха привлекли ее внимание, и она направилась в сторону весе-
лящейся троицы. Ей бы очень хотелось услышать что-нибудь смешное, даже
если это одна из шуток, которые было не положено понимать леди.
- ...и я говорю себе: "Билл, паника одного человека приносит выгоду
другому, и я знаю, кем из этих людей будет старина Билл".
Скарлетт отвернулась. Она хотела хорошо провести время, а разговоры о
панике не входили в ее представление о веселье. Хотя, может быть, она
узнает что-то. Она была умнее даже в полудреме, чем Билл Уэллер в свои
лучшие дни, она была твердо уверена в этом. Если он делал деньги на па-
нике, она хотела бы знать, как он это делал. Она бесшумно подошла побли-
же.
- ...эти тупые южане, они были проблемой для меня с того момента, как
я приехал сюда, - признавался Билл. - Ты просто ничего не поделаешь с
человеком, у которого нет природной человеческой жадности, так что все
облигации и сертификаты, умножающие деньги втрое, которые я высыпал им,
легли на дно без дела. Они работали больше, чем когда-либо работали даже
негры, и откладывали каждую заработанную ими монетку на черный день.
Оказалось, что многие из них имели полные коробки облигаций, выданных
правительством Конфедерации. - Смех Билла заглушал смех остальных.
Скарлетт кипела. "Тупые южане" - действительно! У ее дорогого Па была
коробка, полная облигаций Конфедератов. И у других в округе Клейтон. Она
попыталась уйти, но была задержана группой людей, которых тоже привлек
смех собравшихся вокруг Билла Уэллера.
- Я скоро просек, что к чему, - продолжал Уэллер. - Они просто больше
не верили в бумажки. И ни во что другое. Сказать вам, мальчики, это ра-
нило мою гордость.
Он сделал печальное лицо, затем широко усмехнулся, показывая три зо-
лотых зуба.
- Я не буду вам говорить, что мне не пришлось бы нуждаться ни в чем,
даже если бы я ничего не придумал. В старые добрые времена, когда рес-
публиканцы держали Джорджию в руках, я нахватал достаточно на железнодо-
рожных контрактах, так что мы бы могли жить припеваючи на заграбастан-
ное, даже если б я был полнейшим дураком, чтобы строить эти железные до-
роги. Но Люла стала раздражаться от того, что я шатался по дому без де-
ла. Потом - слава ей - настала паника, и все республиканцы забрали свои
сбережения из банков и положили деньги под матрасы. Каждый дом, даже ла-
чуга стали золотым шансом, который я не мог упустить.
- Перестань нести чепуху, Билл. Я не могу дождаться, когда ты перей-
дешь к главному. - Амос Барт выразил свое нетерпение плевком, который не
долетел до плевательницы.
Скарлетт тоже испытывала нетерпение, ей не терпелось выбраться отту-
да.
- Обожди, Амос, я подхожу к этому. Каким же способом можно было проб-
раться к этим матрасам? Проповедники - это не мой тип, я люблю сидеть за
своим столом, пока мои служащие быстро действуют. Именно этим я и зани-
мался, сидя на кожаном вращающемся стуле, и, выглянув из окна, увидел
похоронную процессию. Это было как озарение. Нет ни одной крыши в Джорд-
жии, где бы не горевали по своим ушедшим любимым.
Скарлетт с ужасом уставилась на Билла Уэллера, разглагольствующего о
своих мошенничествах.
- Легче всего с матерями и вдовами. Они, не моргнув глазом, достают
свои денежки из матрасов, когда мои мальчики рассказывают им, что вете-
раны конфедератов возводят мемориал на полях сражения, ради того, чтобы
имя их мальчиков тоже было высечено там.
- Ты - хитрый старый лис, Билл, это просто гениально! - воскликнул
Амос, а мужчины рассмеялись еще громче.
Скарлетт почувствовала себя тяжело больной. Несуществующие железные
дороги и золотые прииски ее не интересовали, но матери и вдовы, которых
обманывал Билл Уэллер, были ее близкие. Он мог послать своих парней пря-
мо к Беатрисе Тарлтон, Кэтлин Калверт, Димити Манро или к любым другим
женщинам в округе Клейтон, которые потеряли своих сыновей или мужей.
Ее голос, словно нож, разрезал смех мужчин, окружавших Билла:
- Это самая низкая, грязная история, которую я когда-либо слышала. Ты
противен мне, Билл Уэллер. Все вы противны мне. Что вы знаете о южанах?
Вам в голову ни разу в жизни не приходила ни одна разумная мысль, вы не
сделали ни одной приличной вещи за всю свою жизнь!
Она протолкнулась сквозь пораженных мужчин и женщин, вытирая руки об
юбку от омерзения прикосновения к ним.
Столовая с изысканными блюдами на сверкающих серебряных подносах была
прямо перед ней, пресыщение выросло в Скарлетт при виде и запахе жирных
подливок и заплеванных плевательниц. Она представила освещенный лампами
стол Фонтейнов, простую еду - по-домашнему приготовленную ветчину, куку-
рузный хлеб и выращенную дома зелень. Она принадлежала им, они были ее
народом, они, а не эти вульгарные, грязные, жирные женщины и мужчины.
Скарлетт повернулась лицом к Уэллеру и его группе.
- Отбросы! - прокричала она. - Вот кто вы такие. Отбросы! Убирайтесь
вон из моего дома, с глаз долой, меня тошнит от вас!
Мамми Барт совершила ошибку, попытавшись ее успокоить.
- Перестань, милая, - сказала она, протягивая свою руку, всю в драго-
ценностях.
Скарлетт отшатнулась, прежде чем до нее успели дотронуться.
- Убирайтесь! В особенности ты, жирная свиноматка.
- Ладно, я никогда, - голос Мамми Барт дрожал, - никогда, черт, я не
стерплю такого разговора. Я бы не осталась, даже если бы ты упрашивала
меня на коленях, Скарлетт Батлер.
Началось поспешное бегство гостей, и менее чем через десять минут
комнаты были пусты. Скарлетт прошла мимо опрокинутой еды, пролитого шам-
панского, разбитых тарелок и бокалов. Она должна держать голову высоко,
как учила ее мама. В мыслях она перенеслась назад в Тару и представила
себя поднимающейся по лестнице с балансирующим на голове тяжелым томом
романов - прямая, как деревце. Как леди. Так учила ее мать. У нее в го-
лове поплыло, ноги тряслись, но она поднималась, не останавливаясь. Леди
никогда не показывает, что устала или расстроена.
- Вовремя она это сделала, - сказал кларнетист.
Оркестр играл на многих приемах Скарлетт.
Один из скрипачей аккуратно сплюнул в горшок с пальмой.
- Слишком поздно, я бы сказал. Поспишь с собаками, наберешься вшей.
Над их головами на застеленной шелком кровати лежала Скарлетт и рыда-
ла, у нее разрывалось сердце. Она так надеялась хорошо провести время.
Ночью Скарлетт спустилась вниз за спиртным, чтобы избавиться от бес-
сонницы. Все свидетельства вечеринки исчезли, за исключением изысканных
букетов цветов и наполовину сгоревших свечей в канделябре на обеденном
столе.
Скарлетт зажгла свечи и задула свою лампу. Почему она должна красться
в полутьме, как какой-то воришка? Это был ее дом, ее бренди, и здесь она
может делать все, что ей нравится.
Она выбрала рюмку, поставила ее рядом с графином, уселась в кресле во
главе стола.
После бренди по телу разлилось приятное тепло. Скарлетт вздохнула.
Слава Богу! "Еще одна рюмка, и мои нервы перестанут дергаться". Она
наполнила рюмку снова и быстро выпила ее. "Не надо спешить, - подумала
она, снова наливая. - Это не по-женски". Мелкими глотками она выпила
третью рюмку. "Как мило горят свечи". Золотые огоньки отражались на по-
лированной поверхности стола. Грани пустой рюмки радужно сверкали, когда
она поворачивала ее в руке.
Было тихо, как в могиле. Звон стекла, когда она наливала бренди, зас-
тавил ее вздрогнуть.
Свечи догорели, графин постепенно опустел, и Скарлетт теряла контроль
над собой. С этой комнаты все начиналось. Стол был также пуст, на нем
стояли только свечи и серебряный поднос с графином и рюмками. Ретт был
пьян. Она никогда не видела его таким пьяным, он воздерживался от спирт-
ных напитков. Он был пьян в ту ночь, несмотря на это, и жесток. Он гово-
рил ей ранящие ее слова, и он больно повернул ее руку так, что она
вскрикнула от боли.
Но затем... затем он отнес ее наверх в комнату и овладел ею. Скарлетт
ожила после его прикосновения к ней, когда он целовал ее губы, ее шею и
тело. Она вся горела, когда он прикасался к ней, она кричала: "Еще..."
Ни одна леди не почувствовала бы такого дикого желания, которое
чувствовала она. Скарлетт попыталась не думать об этом, но ей это не
удавалось, так как она слишком много выпила.
"Это случилось, - кричало ее сердце, - это действительно было. Я не
придумала это".
Мать приучила ее думать, что у леди не может быть животных порывов,
но мозг не смог контролировать страстные потребности тела.
Она уронила руки на стол, голову на руки и застонала. Желание и боль
заставили ее корчиться, кричать в пустоту, освещенную свечами:
- Ретт, ох, Ретт, ты нужен мне.
Приближалась зима, и Скарлетт с каждым днем становилась все более не-
истовой. Джо Коллтон выкопал яму для подвала первого дома, но частые
дожди помешали заливке фундамента.
- Мистер Уилкс пронюхает, в чем дело, если я куплю у него лес, прежде
чем подготовлюсь к строительству, - разумно сказал он, и Скарлетт знала,
что он прав.
Может быть, вся идея была ошибкой. День за днем газета рассказывала о
катастрофах в деловом мире. Появились хлебные очереди в крупных городах
Америки, потому что каждую неделю тысячи людей теряли рабочие места. За-
чем она рисковала своими деньгами именно сейчас, в самое плохое время?
Зачем она дала Мелли это дурацкое обещание? Если бы только холодный