Страница:
Когда ушло напряжение, она почувствовала, как каждая клеточка внутри нее наполнилась жизнью. Радость разливалась по ее телу волнами. После приступов она всегда чувствовала себя разбитой и обессиленной, как сломанный тростник. Здесь было что-то от этой слабости, но совсем другого свойства.
К тому же теперь она была не одна. С ней был Эрик. Он оставался в ее теле и сердце. Так же, как и она – в его. Не важно, если им придется расстаться. Не важно, если смерть подстерегает их. Теперь он будет с ней постоянно.
В этот чудесный момент Валдис совершенно не волновало, сколько времени им отпущено.
Глава 22
Было еще темно, когда Эрик поднялся. Он накинул на себя одежду, брошенную на полу. Хотя он считал свою рану пустяковой, однако она мешала ему передвигаться. Спуск вниз мог оказаться более сложным делом, чем подъем вверх.
Валдис счастливо раскинулась на постели, полностью отдавшись во власть сна. Если бы он не был воином, привыкшим вставать на смену караула, он спал бы так же глубоко, как она. В темноте он едва мог разобрать ее очертания. Он постоял над ней некоторое время, пока его глаза привыкали к тусклому свету. Он впитывал весь ее облик, раскрывавшийся перед ним, – овал ее лица, светлые брови, полные губы, мягко раскрывшиеся во сне. Он знал, что должен уйти, оставить ее наедине с ее сладкими снами, но не мог отказать себе в последнем поцелуе.
– М-м-м, – промурлыкала она, обвивая его за шею. – Как приятно так просыпаться. Иди обратно в постель.
– Я не могу. Время подходит уже к третьей страже, – прошептал он, вдыхая ее пряный запах. Он почувствовал, как его мужское естество снова напряглось, невзирая на ранний час. – Мне нужно идти, любовь моя.
Она вздохнула и взяла его за подбородок.
– Ты придешь ко мне снова?
– Нет, Валдис. Мне не нужно было подвергать тебя опасности и в этот раз, – произнес он с неохотой. – Как мы можем испытывать судьбу снова?
– Ты должен прийти, – она притянула его к себе. – Обещай мне, Эрик. Скажи, что придешь ко мне, как только сможешь.
Разум говорил ему, что он должен отказаться, но его голова не могла переубедить сердце.
– Если я смогу, то приду, – он поцеловал ее в шею. – Но сейчас я должен уйти. Закрой глаза, или я не смогу.
Он был удивлен, когда она послушалась его. Эрик выглянул из окна, окинув взглядом спящее строение, обрадовавшись, что третья смена еще не приступила к службе. Затем забрался на окно и стал карабкаться вниз по решетке, двигаясь с величайшей осторожностью.
Он услышал тявканье Локи наверху.
Проклятая собака.
Эрик застыл на полпути к земле, испугавшись, что кто-нибудь мог услышать этот звук. Валдис, видимо, успокоила пса. Вдалеке закукарекал петух. Эрик услышал шум разбившейся посуды на кухне, за которым последовало сдержанное ругательство. Дом начинал просыпаться.
До сих пор боги благоприятствовали ему в тайных похождениях. Фрейя, обитательница Асгарда, [25]обычно всегда помогала влюбленным и содействовала их тайным встречам. Может быть, он мог еще чуть дольше рассчитывать на ее помощь. Забыв о предосторожностях, он стал спускаться быстрее. Спрыгнув, он припал к земле и притаился. Кроме янтарного отсвета масляной лампы, горящей на кухне, и грохотания горшков, он не увидел и не услышал ничего подозрительного.
Эрик выпрямился и пошел к своей комнате около конюшен. Небо постепенно окрашивалось в серый цвет. Когда он дошел до своей спартанской комнаты и закрыл за собой дверь, у него вырвался вздох облегчения.
И тут он с ужасом обнаружил, что его кинжал с рукояткой из рога куда-то исчез. Эрик пошел обратно во двор, надеясь, что тот выпал из футляра, пока он карабкался вниз. По дороге он наткнулся на одного из охранников и выкрутился, отругав его за опоздание на стражу. Кинжала во дворе не было. Он решил, что оставил его в комнате Валдис. Спеша избавиться от одежды, он, должно быть, выронил кинжал на пол. Он надеялся, что кинжал случайно мог оказаться где-нибудь под кроватью.
Возможно, богиня Фрейя не так уж одобрительно смотрела на тайные выходки влюбленных.
– Прошу тебя, не жди меня, мой друг, – обратился Дамиан к Публиусу, когда тот открыл ему дверь. – Мои дела с Валдис не должны отрывать тебя от завтрака.
– Совершенно верно, – согласился Публиус, громко кашляя. Он повернулся, не удосужившись даже зайти к своей недавно приобретенной подопечной в комнату. – Думаю, ты сам найдешь обратную дорогу.
Дамиан был удивлен, что Валдис все еще была в постели. Воздух в комнате казался другим, немного мускусным, необычным. Он поставил настой из трав на прикроватный столик.
– Пора вставать. Публиус сказал, что вчера ты ужинала со своим хозяином. Я не смог больше ничего из него вытянуть. Расскажи мне обо всем в подробностях.
Валдис поднялась на подушках. Волосы ее были спутаны, а губы опухли от страстных поцелуев. Ее необычные глаза были слегка затуманенными. Может быть, она плакала?
Дамиан заметил маленькое кровавое пятнышко на ее простынях, когда она свесила ноги с кровати. Она спала голой, что было не похоже на нее. Он позволил себе быстрый взгляд на ее грудь, прежде чем отвел глаза. Очевидно, ей не захотелось надевать вчера ночную рубашку, когда она вернулась от хозяина.
– Значит, Мохаммед не сумел сдержать себя, – сказал он твердо, как будто говоря о погоде. Он знал, что женщины часто расстраивались из-за потери невинности, и хотел помочь Валдис справиться с этим. Честно говоря, он не совсем верил в успех этой затеи. Если бы она была менее привлекательна…
Дамиан заметил, что ее ночная рубашка лежала на полу скомканная. Перед тем как она покинула его дом, Дамиан убедился, что в запасе у нее достаточно лаванды для одежды. Если Валдис не надевала эту рубашку, то она должна быть аккуратно сложена в шкафчике около кровати. Валдис подняла ночную рубашку и быстро накинула через голову. Она приняла маленькую чашечку с мятным настоем из его рук, не глядя ему в глаза.
– Очень жаль, но не расстраивайся по этому поводу. Мы оба знали, что это должно было произойти, – продолжил Дамиан. Если он попытается представить ситуацию с выгодной стороны, возможно, она немного успокоится – Если ты станешь любимицей, Мохаммед будет доверять тебе. Тебе не удастся обманывать его с помощью предсказаний, но, слушая его излияния в спальной, ты все же сможешь оказаться полезной.
Валдис положила себе руку на лоб.
– Что ты имеешь в виду?
– Скромность тебе не к лицу. По крайней мере, не со мной. Давай говорить начистоту. Если у тебя все еще шла кровь, когда он отослал тебя назад, так, что ты даже оставила пятно на кровати, то наверняка Мохаммед был жесток с тобой. Я сочувствую тебе, но мы ничего не приобретем, сожалея об этом. Тебе нужен врач?
Она закусила губу.
– Я вижу, что нет, – Дамиан старался сохранить деловой тон. Ему вдруг захотелось заключить ее в свои объятия и утешить. – Скажи мне, что вы обсуждали с Мухаммедом. Теперь, когда твой хозяин лишил тебя девственности, что ты собираешься делать?
– Мохаммед не… – начала она и вдруг остановилась. Ее глаза уставились в одну, точку на начищенном полу.
Дамиан проследовал за ее взглядом. Около открытого окна лежал кинжал с рукояткой из рога. Дамиан сразу же узнал оружие.
Варяг.
Он подошел к окну и схватил кинжал. Валдис последовала за ним.
– Дамиан, пожалуйста, ты не понимаешь.
– О, я понимаю гораздо больше, чем ты думаешь, – горячо ответил он. – Как ты могла ослушаться меня? Как ты могла довериться ему? Ты понимаешь, что ты наделала?
В нем поднялась ярость, которая, как он подозревал, не имела ничего общего с ее заданием.
– Я сделаю все, чтобы спасти тебя, хотя это, может быть, и невозможно. Мохаммед достанет его из-под земли.
Валдис побледнела как полотно.
– О нет, пожалуйста. Он не виноват.
Дамиан смерил ее убийственным взглядом.
– Это моя вина. Я попросила Эрика прийти ко мне. У меня был ночной кошмар, и мне нужно было предупредить его. А потом… все произошло само собой.
– Не говори мне, что ты поверила в то, что действительно обладаешь даром предвидения. Валдис, как ты могла? После всех моих указаний, после встречи с Хлоей, – после того, как ты увидела, что может произойти с женщиной, нарушившей целомудрие, как ты могла?
– Я люблю его, – призналась она. – Я ничего не могла с собой поделать.
– Любовь? Разве может любовь послать человека на ужасное наказание, которому его, несомненно, подвергнут?
Ее лицо сморщилось от жалости.
– Я не знаю. Я не думала об этом.
– Ну что ж, у тебя будет время подумать, если сама выживешь. Всю оставшуюся жизнь ты будешь думать о том, как сама навлекла смерть на варяга.
Дамиан повернулся, чтобы уйти. Если он объяснит Мохаммеду, что произошло, рассказав ему все начистоту, возможно, ему удастся купить у него Валдис и придумать другой план.
– Нет, подожди, – Валдис бросилась на пол и обняла его за колени, мешая ему идти. – Пожалуйста, Дамиан. Никто не знает об этом. Зачем нам все разрушать?
– Я ничего не разрушаю, – он отвел взгляд от ее умоляющих глаз. – Ты сама это на себя навлекла.
– Дамиан, нет, пожалуйста, – воскликнула она. – Я сделала все, о чем ты просил. Мохаммед доверяет мне и верит в мои силы. Мы можем вертеть им так, как ты захочешь. Если только ты сохранишь мой секрет, я сделаю все что ты пожелаешь.
Со времени своего оскопления Дамиан иногда испытывал временные эрекции. Он никогда не думал, что они могут длиться достаточно долго для того, чтобы доставить женщине удовольствие, и боялся попробовать, даже с девушкой легкого поведения. Только это мешало ему, вернуться к Калисте и своему сыну. В какой-то момент он увидел Валдис, обнаженную и униженную, предлагающую ему свое тело для того, чтобы он узнал, как далеко простираются его возможности. Если бы у него был шанс вернуться к Калисте как мужчине, он бы покинул императорскую службу в мгновение ока и исчез в македонских горах. Он хотел наблюдать, как растет его сын, превращаясь в мужественного мужчину, и восполнить потерянные годы с женщиной, которая жила в его памяти.
– Пожалуйста, – повторила женщина у его ног, – я знаю, кого поддерживает Мохаммед.
Он взглянул вниз на ее страдальческое лицо. Ее глаза были наполнены слезами, а полные губы дрожали. Валдис боялась его. Возможно, такой поворот событий был не так уж плох. Это может уберечь ее от будущей ошибки.
– А кого поддерживаешь ты? – спросил он.
– Тебя, Дамиан, – быстро ответила она. – Только тебя. Он знала, что она обманывает его, и не очень искусно.
Если бы варяг поманил ее хоть пальцем, она бы прибежала к нему, несмотря ни на что. Что же, он найдет путь избавиться от варяга. Валдис не нужно этого знать.
– Хорошо, – произнес он, пряча кинжал в складках своей одежды. – Я сохраню твой грязный маленький секрет, но если твой хозяин узнает о твоем поведении каким-то другим путем, я не смогу тебе помочь. И ты должна пообещать мне, что этого больше не повторится.
– Я обещаю.
– Теперь расскажи мне, что ты узнала вчера?
Пока Валдис пересказывала ему события предыдущего вечера, у Дамиана уже созрел план, как убрать варяга из дома Мохаммеда.
Навсегда.
Глава 23
Спустя два дня Эрик лежал на тонком, набитом соломой матрасе, скрестив руки за головой. Слушая приглушенное бормотание мальчика, убирающего навоз рядом с его клетушкой, он поздравлял себя с тем, что удержался от повторного визита к Валдис.
Когда он впервые прибыл в Миклогард, один греческий тагмата-сослуживец рассказал ему истории о греческих героях. Больше всего Эрику нравился человек по имени Одиссей, великий путешественник, который при вязал себя к мачте, чтобы услышать чарующие песни соблазнительных сирен. Одиссей знал, что многие корабли сели на мель из-за этих песен, но он все равно принял вызов и пошел на безрассудный, но в то же время расчетливый риск.
Эрик считал себя еще более безрассудным, чем греческий герой. У него не было мачты. Все, что удерживали его от сирены Валдис, была его собственная воля. Хотя он всегда гордился своей железной силой воли, каждый раз, когда ее тень мелькала за занавеской, он чувствовал, что может не выдержать.
Их украденная ночь любви была настоящим безумием. Он думал, что она может утолить его жажду, однако встреча только обострила его желание. Теперь вместо воображаемых образов у него были свежие воспоминания: множество маленьких деталей, звуки и запахи, которые мучили его. Нежность ее кожи, слабый стон, который она пыталась сдержать, когда он ласкал ее, аромат ее возбуждения.
Он был обречен и знал это.
Она послала ему еще одно руническое послание: «Кинжал найден». Он гадал, пыталась ли Валдис предупредить его, что их обнаружили и что он должен бежать, спасая себя. Если это ее цель, она будет разочарована. Он не покинет ее по собственному желанию, даже если они решат снять с него кожу заживо.
Следующие день и ночь прошли без особых происшествий. Эрик решил, что Валдис нашла нож и держала его в надежном месте. Единственное, что мучило его, так это то, что он видел ее всего один раз, да и то мельком.
Его раздражало, что главный евнух может спокойно приходить к ней. Дамиан Аристархус приносил свои травы, как будто он был великим целителем, а не хитроумным кукольником. Нахмурив брови, Эрик был вынужден наблюдать, как евнух поднимался по круглой лестнице на последний этаж дома.
Он так хотел поменяться с ним местами хоть на несколько минут.
Нет, чего бы это ему ни стоило, он не будет подвергать Валдис опасности. Пока они оба находятся в огромном доме шелкового магната, он не нарушит ее покой. Эрик решил направить свою энергию на то, чтобы разузнать, что замышляет Мохаммед, и помочь Валдис справиться с заданием Аристархуса.
Эрик стал размышлять, как же Аристархус может предоставить Валдис свободу, если теперь фактически ее хозяин другой человек, но в одном он был уверен: евнух– человек слова.
Осторожный стук в дверь прервал мысли Эрика и заставил его вскочить постели. За время проживания у Хабиба ибн Мохаммеда его рефлексы обострились. Даже стены в этом доме давили на него. Казалось, они не защищали, а делали человека уязвимым.
Снаружи снова послышался легкий шум, на этот раз сопровождающийся кашлем. Эрик рассудил, что если стоящий снаружи человек замышлял зло, то он давно бы уже выбил дверь, вместо того чтобы скрестись в нее.
Все же Эрику захотелось, чтобы в руках у него сейчас была привычная рукоятка кинжала.
На пороге стоял одетый в белые одежды евнух.
– Хозяин требует твоего присутствия, – кратко сообщил он.
Эрик тщательно оделся, удостоверившись, что его борода подстрижена, а нагрудные латы блестят. Он не мог предстать перед Хабибом ибн Мохаммедом в неподобающем виде.
Его охватила тревога, в которой он узнал ту раздражающую его христианскую черту, которая звалась виной. Ведь он наставил рога человеку, которого формально должен был охранять. Эрику придется соблюдать высочайшую осторожность и не выказывать Мохаммеду своего беспокойства, иначе он может подвергнуть Валдис опасности.
– Возможно, ничего особенного, – сказал он сам себе. Должно быть, Мохаммед хочет получить отчет о моих изменениях в охране дома.
Если дело обстояло так, то Эрику не о чем было волноваться. Он усилил количество охранников у главных ворот и установил строгое расписание дежурства в саду.
Он даже вычислил угольную трубу на кухне как возможный способ проникновения в дом и заказал замок. Если кто-то и заметил, как он воспользовался ею той ночью, когда он наказал убийцу, Эрик всегда мог сказать, что изучал попытки забраться в дом с разных сторон.
Он был очень удивлен, увидев своего друга Хаукрна, который стоял около Хабиба ибн Мохаммеда и разговаривал с ним на своем ломаном греческом.
– Ну вот и бездельник Эрик, – громогласно приветствовал его Хаук на более привычном для него родном языке. – Так вот по какой причине ты не присоединился к нам в Антиохии? Ты многое пропустил. Мы наполнили окопы свежим мясом для воронья и заставили все поле сочиться красным. Теперь сарацины подумают дважды, прежде чем делать набеги на заставу императора.
Эрик пожал локоть Хаука.
– Мы поднимем рог с вином, и ты расскажешь мне об этом. Но что ты здесь делаешь? – слова уже сорвались с его губ, как вдруг он заметил, что Мохаммед пристально на него смотрит. Он перешел на греческий. – Хаукон мой друг и соотечественник.
– Видно, что вы хорошо друг друга знаете. Тогда, возможно, тебя не удивит, что твой достойный друг прибыл сюда тебе на замену. Это мне представляется странным, потому что у меня нет жалоб относительно твоей службы, центурион.
– Как это? – Эрик был уверен, что это правда. У шелкового магната имелись более изобретательные методы избавляться от людей, которые ему не нравились. Если бы араб знал о его свидании с Валдис, то ему бы грозила мучительная смерть.
Мир Эрика перевернулся, как будто он кувырком полетел с лошади на землю. Он знал, что должен был испытывать облегчение. По крайней мере, он не поставит Валдис в опасность. Это было даже лучше, чем мачта Одиссея. Но он знал, что не сможет находиться вдали от Валдис.
– Почему меня заменяют?
– Я только подчиняюсь приказам, – Хаук слегка приподнял бровь. Ему было известно больше, чем он говорил. – Тебе приказано отправиться к генералу, чтобы получить другое задание.
– Введи нового начальника охраны в курс дела и расскажи ему о переменах, которые ты внес. После этого можешь быть свободен, – сказал Эрику Мохаммед. – Пожалуйста, передай мою благодарность уважаемому генералу Квинтилиану за его интерес в сохранении безопасности моего скромного жилища.
Мохаммед приложил свои пальцы к губам, а затем ко лбу в грациозном арабском жесте прощания.
Ведя Хаукона из приемной Мохаммеда, Эрик некоторое время молчал, не решаясь заговорить о том, что мучило его. Он шагал по двору, рассказывая Хауку о здешних порядках, но не мог не думать о причине своей замены. Только когда он проводил друга в его новую комнату около конюшен, где пахло сеном и лошадиным потом, он наконец задал вопрос, который жег ему язык.
– Что заставило генерала произвести замену?
– Не что. Кто. Когда меня позвали, главный евнух выходил из его кабинета, – Хаук сел на провисшую кровать и сделал гримасу. Затем вытащил из-под туники маленький пакет. – Дамиан Аристархус попросил меня передать это тебе лично, только в твои руки.
Эрик размотал кожаный сверток. Внутри лежал его заточенный кинжал с рукояткой из рога.
– Кажется, это твой, где ты его потерял? – Эрик бросился на единственный в комнате стул и закрыл руками лицо. – В чужой спальне, мой друг.
Хаук щелкнул языком о зубы и издал смешок.
– Тогда евнух оказал тебе большую услугу, вернув его тебе тайком.
– Нет, – Эрик покачал головой. – Это предупреждение.
– Но ты ведь был у него на службе. И ты знаешь, как вести себя с этими придворными, хотя при разговоре с ними и нужно зажимать нос, – Хаук всегда жаловался, что придворные в Византии душились сильнее, чем самые дорогие девицы легкого поведения. – Что произошло?
Им многое нужно было друг другу рассказать. Эрик поведал ему, как пытался держаться подальше от Валдис, но не смог.
– Я люблю ее, Хаук, – признался он, удивляясь простоте этих слов и злясь на себя за то, что не сказал их ей.
– Тогда хорошо, что ты покидаешь этот дом, – глубокомысленно заметил Хаук. – Пока что тебе везло. Но когда это суд Асгарда позволял, чтобы радость у простых смертных длилась слишком долго? Нет нужды испытывать богов.
Плечи Эрика поникли. Он знал, что его друг прав, но когда речь зашла о том, чтобы оставить Валдис в этом доме, где она могла стать очередной игрушкой в руках чужого человека, в его глазах загорелся мрачный огонь.
– Я даже не могу сказать ей до свидания, – угрюмо произнес он.
– Вырежи руническое послание, – предложил Хаук, качая головой. – Видно, ты потерял голову, а не только сердце. Никогда бы не подумал, что ты начнешь практиковать сейдр.
– Это не самое страшное, – Эрик взял нож, чтобы написать руническое послание женщине, которую любил. – Ради Валдис я не побоялся бы даже проклятия Духов.
– Разрешают ли женщинам гарема выходить– за его стены? – поинтересовался Хаук, задумчиво почесывая подбородок.
– Нет. Но Валдис, возможно, сможет посещать большой храм Христа, рядом с Палатинским холмом.
Его лицо загорелось надеждой. Он знал, что напишет.
– Я попрошу ее прийти туда через два дня. Это даст ей время умаслить Мохаммеда.
Его лицо приняло ожесточенное выражение при мысли, что Валдис придется проводить время с хозяином. И просить его.
– Не печалься, – утешил его Хаук. – По крайней мере, тебе дадут интересное задание.
– Ты уже знаешь? – Эрик замер от ужаса. Византийская империя простиралась с одного края внутреннего моря до другого. Его могли послать куда угодно.
– Ты будешь командовать кораблем.
Самые опасные страхи Эрика подтвердились. Морское путешествие могло занять месяцы, даже годы. Как он мог оставить Валдис?
– Каким кораблем?
– Не беспокойся. Это не то, что ты думаешь, – Хаук усмехнулся. – Месяц назад флот захватил арабское судно с пиратами. Император хочет новой забавы. Греческий главнокомандующий собирается рассмотреть в суде битву в гавани Феодосии. Все это будет простым притворством, конечно же, каждый взмах весел, представляющий византийские дромоны самыми непобедимыми в мире.
Эрик усмехнулся. Он знал, что северный дракар был гораздо проворнее по сравнению с неуклюжими греческими судами. Только адское оружие, известное как греческий огонь, удержало флотилию кораблей-драконов от завоевания Византийской империи несколько лет назад.
– Теперь я должен командовать одной из этих громоздких морских коров?
– Нет. Тебе придется играть роль пирата. Ты будешь капитаном арабского судна. Конечно же, тебе не дадут выиграть. Из того, что я слышал, они рассчитали каждый поворот судна и каждый полет стрелы с точностью евнухов, взимающих налоги. Это будет постановка, они не хотят жертв. Но они решили, что лодкой должен командовать знающий человек, чтобы битва была похожа на настоящую.
Эрик мрачно кивнул. Он вдруг осознал, что Дамиан Аристархус переделал греческую легенду на свой лад. Он будет Одиссеем, привязанным к мачте. На корабле, которому суждено пойти ко дну.
Глава 24
– Это никуда не годится, – повторял Публиус в двадцатый раз, карабкаясь на носилки. Бедные носильщики еле удержались на ногах, чтобы не упасть под его тяжелым весом. – Женщинам гарема негоже оставаться без защиты хозяина.
– Но мы под защитой хозяина, ведь ты с нами, – Валдис пыталась его успокоить. Они с Ландиной сидели рядом с Публиусом в раскачивающихся носилках, закутанные в скромные бурки, которые скрывали их с ног до головы от любопытных глаз. – Ведь и раньше были такие случаи. Разве не ты сопровождал Ранию, главную жену, в ее поездке с хозяином на ипподром? Благодаря твоей заботе она вернулась домой в целости и сохранности, и все приличия были соблюдены.
Мохаммед и его свита были гостями племянника императора Лео в его тщательно охраняемой ложе во время гонок колесниц. Валдис смогла выудить эту информацию у евнуха и теперь использовала ее в собственных целях. Она всячески пыталась показать Дамиану, что занята сбором информации и что устранение Эрика от службы ее нисколько не беспокоит. Чем меньше Дамиан знал о ее настоящих чувствах, тем лучше.
Доставив удовольствие Мохаммеду с помощью благоприятного предсказания, Валдис решила воспользоваться удачным выходом из гарема главной жены, чтобы попросить о том же для себя и Ландины. Ландина была последовательницей Христа, объяснила Валдис, и хотела помолиться в соборе Святой Софии о зачатии сына. Мохаммед не мог не внять подобной просьбе. Какому мужчине не хотелось иметь как можно больше сыновей?
– А ты, мой оракул, – спросил ее Мохаммед. – Что ты будешь искать у христианского бога?
– Просветления, – спокойно ответила она. – Искусство сейдра открыто новому знанию. Ведь само название Святой Софии, собора святой мудрости, предполагает, что именно там надо искать откровения. Я ищу мудрость там, где она может быть найдена, чтобы лучше служить своему хозяину.
В конце концов, было решено, что обе женщины пойдут вместе под надзором Публиуса. Чтобы Валдис и Ландина не могли убежать, около всех дверей собора на стражу встанут восемь носильщиков. Никто из преданных мусульман не пожелал загрязнять себя вступлением в храм, посвященный восхвалению другого божества, помимо милосердного Аллаха.
К тому же теперь она была не одна. С ней был Эрик. Он оставался в ее теле и сердце. Так же, как и она – в его. Не важно, если им придется расстаться. Не важно, если смерть подстерегает их. Теперь он будет с ней постоянно.
В этот чудесный момент Валдис совершенно не волновало, сколько времени им отпущено.
Глава 22
Если инструмент потерял свою ценность, мастеру не остается ничего другого, как избавиться от него. Иначе от этого пострадает его работа.
Из тайного дневника Дамиана Аристархуса
Было еще темно, когда Эрик поднялся. Он накинул на себя одежду, брошенную на полу. Хотя он считал свою рану пустяковой, однако она мешала ему передвигаться. Спуск вниз мог оказаться более сложным делом, чем подъем вверх.
Валдис счастливо раскинулась на постели, полностью отдавшись во власть сна. Если бы он не был воином, привыкшим вставать на смену караула, он спал бы так же глубоко, как она. В темноте он едва мог разобрать ее очертания. Он постоял над ней некоторое время, пока его глаза привыкали к тусклому свету. Он впитывал весь ее облик, раскрывавшийся перед ним, – овал ее лица, светлые брови, полные губы, мягко раскрывшиеся во сне. Он знал, что должен уйти, оставить ее наедине с ее сладкими снами, но не мог отказать себе в последнем поцелуе.
– М-м-м, – промурлыкала она, обвивая его за шею. – Как приятно так просыпаться. Иди обратно в постель.
– Я не могу. Время подходит уже к третьей страже, – прошептал он, вдыхая ее пряный запах. Он почувствовал, как его мужское естество снова напряглось, невзирая на ранний час. – Мне нужно идти, любовь моя.
Она вздохнула и взяла его за подбородок.
– Ты придешь ко мне снова?
– Нет, Валдис. Мне не нужно было подвергать тебя опасности и в этот раз, – произнес он с неохотой. – Как мы можем испытывать судьбу снова?
– Ты должен прийти, – она притянула его к себе. – Обещай мне, Эрик. Скажи, что придешь ко мне, как только сможешь.
Разум говорил ему, что он должен отказаться, но его голова не могла переубедить сердце.
– Если я смогу, то приду, – он поцеловал ее в шею. – Но сейчас я должен уйти. Закрой глаза, или я не смогу.
Он был удивлен, когда она послушалась его. Эрик выглянул из окна, окинув взглядом спящее строение, обрадовавшись, что третья смена еще не приступила к службе. Затем забрался на окно и стал карабкаться вниз по решетке, двигаясь с величайшей осторожностью.
Он услышал тявканье Локи наверху.
Проклятая собака.
Эрик застыл на полпути к земле, испугавшись, что кто-нибудь мог услышать этот звук. Валдис, видимо, успокоила пса. Вдалеке закукарекал петух. Эрик услышал шум разбившейся посуды на кухне, за которым последовало сдержанное ругательство. Дом начинал просыпаться.
До сих пор боги благоприятствовали ему в тайных похождениях. Фрейя, обитательница Асгарда, [25]обычно всегда помогала влюбленным и содействовала их тайным встречам. Может быть, он мог еще чуть дольше рассчитывать на ее помощь. Забыв о предосторожностях, он стал спускаться быстрее. Спрыгнув, он припал к земле и притаился. Кроме янтарного отсвета масляной лампы, горящей на кухне, и грохотания горшков, он не увидел и не услышал ничего подозрительного.
Эрик выпрямился и пошел к своей комнате около конюшен. Небо постепенно окрашивалось в серый цвет. Когда он дошел до своей спартанской комнаты и закрыл за собой дверь, у него вырвался вздох облегчения.
И тут он с ужасом обнаружил, что его кинжал с рукояткой из рога куда-то исчез. Эрик пошел обратно во двор, надеясь, что тот выпал из футляра, пока он карабкался вниз. По дороге он наткнулся на одного из охранников и выкрутился, отругав его за опоздание на стражу. Кинжала во дворе не было. Он решил, что оставил его в комнате Валдис. Спеша избавиться от одежды, он, должно быть, выронил кинжал на пол. Он надеялся, что кинжал случайно мог оказаться где-нибудь под кроватью.
Возможно, богиня Фрейя не так уж одобрительно смотрела на тайные выходки влюбленных.
– Прошу тебя, не жди меня, мой друг, – обратился Дамиан к Публиусу, когда тот открыл ему дверь. – Мои дела с Валдис не должны отрывать тебя от завтрака.
– Совершенно верно, – согласился Публиус, громко кашляя. Он повернулся, не удосужившись даже зайти к своей недавно приобретенной подопечной в комнату. – Думаю, ты сам найдешь обратную дорогу.
Дамиан был удивлен, что Валдис все еще была в постели. Воздух в комнате казался другим, немного мускусным, необычным. Он поставил настой из трав на прикроватный столик.
– Пора вставать. Публиус сказал, что вчера ты ужинала со своим хозяином. Я не смог больше ничего из него вытянуть. Расскажи мне обо всем в подробностях.
Валдис поднялась на подушках. Волосы ее были спутаны, а губы опухли от страстных поцелуев. Ее необычные глаза были слегка затуманенными. Может быть, она плакала?
Дамиан заметил маленькое кровавое пятнышко на ее простынях, когда она свесила ноги с кровати. Она спала голой, что было не похоже на нее. Он позволил себе быстрый взгляд на ее грудь, прежде чем отвел глаза. Очевидно, ей не захотелось надевать вчера ночную рубашку, когда она вернулась от хозяина.
– Значит, Мохаммед не сумел сдержать себя, – сказал он твердо, как будто говоря о погоде. Он знал, что женщины часто расстраивались из-за потери невинности, и хотел помочь Валдис справиться с этим. Честно говоря, он не совсем верил в успех этой затеи. Если бы она была менее привлекательна…
Дамиан заметил, что ее ночная рубашка лежала на полу скомканная. Перед тем как она покинула его дом, Дамиан убедился, что в запасе у нее достаточно лаванды для одежды. Если Валдис не надевала эту рубашку, то она должна быть аккуратно сложена в шкафчике около кровати. Валдис подняла ночную рубашку и быстро накинула через голову. Она приняла маленькую чашечку с мятным настоем из его рук, не глядя ему в глаза.
– Очень жаль, но не расстраивайся по этому поводу. Мы оба знали, что это должно было произойти, – продолжил Дамиан. Если он попытается представить ситуацию с выгодной стороны, возможно, она немного успокоится – Если ты станешь любимицей, Мохаммед будет доверять тебе. Тебе не удастся обманывать его с помощью предсказаний, но, слушая его излияния в спальной, ты все же сможешь оказаться полезной.
Валдис положила себе руку на лоб.
– Что ты имеешь в виду?
– Скромность тебе не к лицу. По крайней мере, не со мной. Давай говорить начистоту. Если у тебя все еще шла кровь, когда он отослал тебя назад, так, что ты даже оставила пятно на кровати, то наверняка Мохаммед был жесток с тобой. Я сочувствую тебе, но мы ничего не приобретем, сожалея об этом. Тебе нужен врач?
Она закусила губу.
– Я вижу, что нет, – Дамиан старался сохранить деловой тон. Ему вдруг захотелось заключить ее в свои объятия и утешить. – Скажи мне, что вы обсуждали с Мухаммедом. Теперь, когда твой хозяин лишил тебя девственности, что ты собираешься делать?
– Мохаммед не… – начала она и вдруг остановилась. Ее глаза уставились в одну, точку на начищенном полу.
Дамиан проследовал за ее взглядом. Около открытого окна лежал кинжал с рукояткой из рога. Дамиан сразу же узнал оружие.
Варяг.
Он подошел к окну и схватил кинжал. Валдис последовала за ним.
– Дамиан, пожалуйста, ты не понимаешь.
– О, я понимаю гораздо больше, чем ты думаешь, – горячо ответил он. – Как ты могла ослушаться меня? Как ты могла довериться ему? Ты понимаешь, что ты наделала?
В нем поднялась ярость, которая, как он подозревал, не имела ничего общего с ее заданием.
– Я сделаю все, чтобы спасти тебя, хотя это, может быть, и невозможно. Мохаммед достанет его из-под земли.
Валдис побледнела как полотно.
– О нет, пожалуйста. Он не виноват.
Дамиан смерил ее убийственным взглядом.
– Это моя вина. Я попросила Эрика прийти ко мне. У меня был ночной кошмар, и мне нужно было предупредить его. А потом… все произошло само собой.
– Не говори мне, что ты поверила в то, что действительно обладаешь даром предвидения. Валдис, как ты могла? После всех моих указаний, после встречи с Хлоей, – после того, как ты увидела, что может произойти с женщиной, нарушившей целомудрие, как ты могла?
– Я люблю его, – призналась она. – Я ничего не могла с собой поделать.
– Любовь? Разве может любовь послать человека на ужасное наказание, которому его, несомненно, подвергнут?
Ее лицо сморщилось от жалости.
– Я не знаю. Я не думала об этом.
– Ну что ж, у тебя будет время подумать, если сама выживешь. Всю оставшуюся жизнь ты будешь думать о том, как сама навлекла смерть на варяга.
Дамиан повернулся, чтобы уйти. Если он объяснит Мохаммеду, что произошло, рассказав ему все начистоту, возможно, ему удастся купить у него Валдис и придумать другой план.
– Нет, подожди, – Валдис бросилась на пол и обняла его за колени, мешая ему идти. – Пожалуйста, Дамиан. Никто не знает об этом. Зачем нам все разрушать?
– Я ничего не разрушаю, – он отвел взгляд от ее умоляющих глаз. – Ты сама это на себя навлекла.
– Дамиан, нет, пожалуйста, – воскликнула она. – Я сделала все, о чем ты просил. Мохаммед доверяет мне и верит в мои силы. Мы можем вертеть им так, как ты захочешь. Если только ты сохранишь мой секрет, я сделаю все что ты пожелаешь.
Со времени своего оскопления Дамиан иногда испытывал временные эрекции. Он никогда не думал, что они могут длиться достаточно долго для того, чтобы доставить женщине удовольствие, и боялся попробовать, даже с девушкой легкого поведения. Только это мешало ему, вернуться к Калисте и своему сыну. В какой-то момент он увидел Валдис, обнаженную и униженную, предлагающую ему свое тело для того, чтобы он узнал, как далеко простираются его возможности. Если бы у него был шанс вернуться к Калисте как мужчине, он бы покинул императорскую службу в мгновение ока и исчез в македонских горах. Он хотел наблюдать, как растет его сын, превращаясь в мужественного мужчину, и восполнить потерянные годы с женщиной, которая жила в его памяти.
– Пожалуйста, – повторила женщина у его ног, – я знаю, кого поддерживает Мохаммед.
Он взглянул вниз на ее страдальческое лицо. Ее глаза были наполнены слезами, а полные губы дрожали. Валдис боялась его. Возможно, такой поворот событий был не так уж плох. Это может уберечь ее от будущей ошибки.
– А кого поддерживаешь ты? – спросил он.
– Тебя, Дамиан, – быстро ответила она. – Только тебя. Он знала, что она обманывает его, и не очень искусно.
Если бы варяг поманил ее хоть пальцем, она бы прибежала к нему, несмотря ни на что. Что же, он найдет путь избавиться от варяга. Валдис не нужно этого знать.
– Хорошо, – произнес он, пряча кинжал в складках своей одежды. – Я сохраню твой грязный маленький секрет, но если твой хозяин узнает о твоем поведении каким-то другим путем, я не смогу тебе помочь. И ты должна пообещать мне, что этого больше не повторится.
– Я обещаю.
– Теперь расскажи мне, что ты узнала вчера?
Пока Валдис пересказывала ему события предыдущего вечера, у Дамиана уже созрел план, как убрать варяга из дома Мохаммеда.
Навсегда.
Глава 23
Левая рука никогда не должна знать, что делает правая.
Из тайного дневника Дамиана Аристархуса
Спустя два дня Эрик лежал на тонком, набитом соломой матрасе, скрестив руки за головой. Слушая приглушенное бормотание мальчика, убирающего навоз рядом с его клетушкой, он поздравлял себя с тем, что удержался от повторного визита к Валдис.
Когда он впервые прибыл в Миклогард, один греческий тагмата-сослуживец рассказал ему истории о греческих героях. Больше всего Эрику нравился человек по имени Одиссей, великий путешественник, который при вязал себя к мачте, чтобы услышать чарующие песни соблазнительных сирен. Одиссей знал, что многие корабли сели на мель из-за этих песен, но он все равно принял вызов и пошел на безрассудный, но в то же время расчетливый риск.
Эрик считал себя еще более безрассудным, чем греческий герой. У него не было мачты. Все, что удерживали его от сирены Валдис, была его собственная воля. Хотя он всегда гордился своей железной силой воли, каждый раз, когда ее тень мелькала за занавеской, он чувствовал, что может не выдержать.
Их украденная ночь любви была настоящим безумием. Он думал, что она может утолить его жажду, однако встреча только обострила его желание. Теперь вместо воображаемых образов у него были свежие воспоминания: множество маленьких деталей, звуки и запахи, которые мучили его. Нежность ее кожи, слабый стон, который она пыталась сдержать, когда он ласкал ее, аромат ее возбуждения.
Он был обречен и знал это.
Она послала ему еще одно руническое послание: «Кинжал найден». Он гадал, пыталась ли Валдис предупредить его, что их обнаружили и что он должен бежать, спасая себя. Если это ее цель, она будет разочарована. Он не покинет ее по собственному желанию, даже если они решат снять с него кожу заживо.
Следующие день и ночь прошли без особых происшествий. Эрик решил, что Валдис нашла нож и держала его в надежном месте. Единственное, что мучило его, так это то, что он видел ее всего один раз, да и то мельком.
Его раздражало, что главный евнух может спокойно приходить к ней. Дамиан Аристархус приносил свои травы, как будто он был великим целителем, а не хитроумным кукольником. Нахмурив брови, Эрик был вынужден наблюдать, как евнух поднимался по круглой лестнице на последний этаж дома.
Он так хотел поменяться с ним местами хоть на несколько минут.
Нет, чего бы это ему ни стоило, он не будет подвергать Валдис опасности. Пока они оба находятся в огромном доме шелкового магната, он не нарушит ее покой. Эрик решил направить свою энергию на то, чтобы разузнать, что замышляет Мохаммед, и помочь Валдис справиться с заданием Аристархуса.
Эрик стал размышлять, как же Аристархус может предоставить Валдис свободу, если теперь фактически ее хозяин другой человек, но в одном он был уверен: евнух– человек слова.
Осторожный стук в дверь прервал мысли Эрика и заставил его вскочить постели. За время проживания у Хабиба ибн Мохаммеда его рефлексы обострились. Даже стены в этом доме давили на него. Казалось, они не защищали, а делали человека уязвимым.
Снаружи снова послышался легкий шум, на этот раз сопровождающийся кашлем. Эрик рассудил, что если стоящий снаружи человек замышлял зло, то он давно бы уже выбил дверь, вместо того чтобы скрестись в нее.
Все же Эрику захотелось, чтобы в руках у него сейчас была привычная рукоятка кинжала.
На пороге стоял одетый в белые одежды евнух.
– Хозяин требует твоего присутствия, – кратко сообщил он.
Эрик тщательно оделся, удостоверившись, что его борода подстрижена, а нагрудные латы блестят. Он не мог предстать перед Хабибом ибн Мохаммедом в неподобающем виде.
Его охватила тревога, в которой он узнал ту раздражающую его христианскую черту, которая звалась виной. Ведь он наставил рога человеку, которого формально должен был охранять. Эрику придется соблюдать высочайшую осторожность и не выказывать Мохаммеду своего беспокойства, иначе он может подвергнуть Валдис опасности.
– Возможно, ничего особенного, – сказал он сам себе. Должно быть, Мохаммед хочет получить отчет о моих изменениях в охране дома.
Если дело обстояло так, то Эрику не о чем было волноваться. Он усилил количество охранников у главных ворот и установил строгое расписание дежурства в саду.
Он даже вычислил угольную трубу на кухне как возможный способ проникновения в дом и заказал замок. Если кто-то и заметил, как он воспользовался ею той ночью, когда он наказал убийцу, Эрик всегда мог сказать, что изучал попытки забраться в дом с разных сторон.
Он был очень удивлен, увидев своего друга Хаукрна, который стоял около Хабиба ибн Мохаммеда и разговаривал с ним на своем ломаном греческом.
– Ну вот и бездельник Эрик, – громогласно приветствовал его Хаук на более привычном для него родном языке. – Так вот по какой причине ты не присоединился к нам в Антиохии? Ты многое пропустил. Мы наполнили окопы свежим мясом для воронья и заставили все поле сочиться красным. Теперь сарацины подумают дважды, прежде чем делать набеги на заставу императора.
Эрик пожал локоть Хаука.
– Мы поднимем рог с вином, и ты расскажешь мне об этом. Но что ты здесь делаешь? – слова уже сорвались с его губ, как вдруг он заметил, что Мохаммед пристально на него смотрит. Он перешел на греческий. – Хаукон мой друг и соотечественник.
– Видно, что вы хорошо друг друга знаете. Тогда, возможно, тебя не удивит, что твой достойный друг прибыл сюда тебе на замену. Это мне представляется странным, потому что у меня нет жалоб относительно твоей службы, центурион.
– Как это? – Эрик был уверен, что это правда. У шелкового магната имелись более изобретательные методы избавляться от людей, которые ему не нравились. Если бы араб знал о его свидании с Валдис, то ему бы грозила мучительная смерть.
Мир Эрика перевернулся, как будто он кувырком полетел с лошади на землю. Он знал, что должен был испытывать облегчение. По крайней мере, он не поставит Валдис в опасность. Это было даже лучше, чем мачта Одиссея. Но он знал, что не сможет находиться вдали от Валдис.
– Почему меня заменяют?
– Я только подчиняюсь приказам, – Хаук слегка приподнял бровь. Ему было известно больше, чем он говорил. – Тебе приказано отправиться к генералу, чтобы получить другое задание.
– Введи нового начальника охраны в курс дела и расскажи ему о переменах, которые ты внес. После этого можешь быть свободен, – сказал Эрику Мохаммед. – Пожалуйста, передай мою благодарность уважаемому генералу Квинтилиану за его интерес в сохранении безопасности моего скромного жилища.
Мохаммед приложил свои пальцы к губам, а затем ко лбу в грациозном арабском жесте прощания.
Ведя Хаукона из приемной Мохаммеда, Эрик некоторое время молчал, не решаясь заговорить о том, что мучило его. Он шагал по двору, рассказывая Хауку о здешних порядках, но не мог не думать о причине своей замены. Только когда он проводил друга в его новую комнату около конюшен, где пахло сеном и лошадиным потом, он наконец задал вопрос, который жег ему язык.
– Что заставило генерала произвести замену?
– Не что. Кто. Когда меня позвали, главный евнух выходил из его кабинета, – Хаук сел на провисшую кровать и сделал гримасу. Затем вытащил из-под туники маленький пакет. – Дамиан Аристархус попросил меня передать это тебе лично, только в твои руки.
Эрик размотал кожаный сверток. Внутри лежал его заточенный кинжал с рукояткой из рога.
– Кажется, это твой, где ты его потерял? – Эрик бросился на единственный в комнате стул и закрыл руками лицо. – В чужой спальне, мой друг.
Хаук щелкнул языком о зубы и издал смешок.
– Тогда евнух оказал тебе большую услугу, вернув его тебе тайком.
– Нет, – Эрик покачал головой. – Это предупреждение.
– Но ты ведь был у него на службе. И ты знаешь, как вести себя с этими придворными, хотя при разговоре с ними и нужно зажимать нос, – Хаук всегда жаловался, что придворные в Византии душились сильнее, чем самые дорогие девицы легкого поведения. – Что произошло?
Им многое нужно было друг другу рассказать. Эрик поведал ему, как пытался держаться подальше от Валдис, но не смог.
– Я люблю ее, Хаук, – признался он, удивляясь простоте этих слов и злясь на себя за то, что не сказал их ей.
– Тогда хорошо, что ты покидаешь этот дом, – глубокомысленно заметил Хаук. – Пока что тебе везло. Но когда это суд Асгарда позволял, чтобы радость у простых смертных длилась слишком долго? Нет нужды испытывать богов.
Плечи Эрика поникли. Он знал, что его друг прав, но когда речь зашла о том, чтобы оставить Валдис в этом доме, где она могла стать очередной игрушкой в руках чужого человека, в его глазах загорелся мрачный огонь.
– Я даже не могу сказать ей до свидания, – угрюмо произнес он.
– Вырежи руническое послание, – предложил Хаук, качая головой. – Видно, ты потерял голову, а не только сердце. Никогда бы не подумал, что ты начнешь практиковать сейдр.
– Это не самое страшное, – Эрик взял нож, чтобы написать руническое послание женщине, которую любил. – Ради Валдис я не побоялся бы даже проклятия Духов.
– Разрешают ли женщинам гарема выходить– за его стены? – поинтересовался Хаук, задумчиво почесывая подбородок.
– Нет. Но Валдис, возможно, сможет посещать большой храм Христа, рядом с Палатинским холмом.
Его лицо загорелось надеждой. Он знал, что напишет.
– Я попрошу ее прийти туда через два дня. Это даст ей время умаслить Мохаммеда.
Его лицо приняло ожесточенное выражение при мысли, что Валдис придется проводить время с хозяином. И просить его.
– Не печалься, – утешил его Хаук. – По крайней мере, тебе дадут интересное задание.
– Ты уже знаешь? – Эрик замер от ужаса. Византийская империя простиралась с одного края внутреннего моря до другого. Его могли послать куда угодно.
– Ты будешь командовать кораблем.
Самые опасные страхи Эрика подтвердились. Морское путешествие могло занять месяцы, даже годы. Как он мог оставить Валдис?
– Каким кораблем?
– Не беспокойся. Это не то, что ты думаешь, – Хаук усмехнулся. – Месяц назад флот захватил арабское судно с пиратами. Император хочет новой забавы. Греческий главнокомандующий собирается рассмотреть в суде битву в гавани Феодосии. Все это будет простым притворством, конечно же, каждый взмах весел, представляющий византийские дромоны самыми непобедимыми в мире.
Эрик усмехнулся. Он знал, что северный дракар был гораздо проворнее по сравнению с неуклюжими греческими судами. Только адское оружие, известное как греческий огонь, удержало флотилию кораблей-драконов от завоевания Византийской империи несколько лет назад.
– Теперь я должен командовать одной из этих громоздких морских коров?
– Нет. Тебе придется играть роль пирата. Ты будешь капитаном арабского судна. Конечно же, тебе не дадут выиграть. Из того, что я слышал, они рассчитали каждый поворот судна и каждый полет стрелы с точностью евнухов, взимающих налоги. Это будет постановка, они не хотят жертв. Но они решили, что лодкой должен командовать знающий человек, чтобы битва была похожа на настоящую.
Эрик мрачно кивнул. Он вдруг осознал, что Дамиан Аристархус переделал греческую легенду на свой лад. Он будет Одиссеем, привязанным к мачте. На корабле, которому суждено пойти ко дну.
Глава 24
В Священном Писании сказано: «Раны, нанесенные другом, лучше поцелуев врага». Я придерживаюсь другого мнения. Иногда эти раны могут быть смертельны.
Из тайного дневника Дамиана Аристархуса
– Это никуда не годится, – повторял Публиус в двадцатый раз, карабкаясь на носилки. Бедные носильщики еле удержались на ногах, чтобы не упасть под его тяжелым весом. – Женщинам гарема негоже оставаться без защиты хозяина.
– Но мы под защитой хозяина, ведь ты с нами, – Валдис пыталась его успокоить. Они с Ландиной сидели рядом с Публиусом в раскачивающихся носилках, закутанные в скромные бурки, которые скрывали их с ног до головы от любопытных глаз. – Ведь и раньше были такие случаи. Разве не ты сопровождал Ранию, главную жену, в ее поездке с хозяином на ипподром? Благодаря твоей заботе она вернулась домой в целости и сохранности, и все приличия были соблюдены.
Мохаммед и его свита были гостями племянника императора Лео в его тщательно охраняемой ложе во время гонок колесниц. Валдис смогла выудить эту информацию у евнуха и теперь использовала ее в собственных целях. Она всячески пыталась показать Дамиану, что занята сбором информации и что устранение Эрика от службы ее нисколько не беспокоит. Чем меньше Дамиан знал о ее настоящих чувствах, тем лучше.
Доставив удовольствие Мохаммеду с помощью благоприятного предсказания, Валдис решила воспользоваться удачным выходом из гарема главной жены, чтобы попросить о том же для себя и Ландины. Ландина была последовательницей Христа, объяснила Валдис, и хотела помолиться в соборе Святой Софии о зачатии сына. Мохаммед не мог не внять подобной просьбе. Какому мужчине не хотелось иметь как можно больше сыновей?
– А ты, мой оракул, – спросил ее Мохаммед. – Что ты будешь искать у христианского бога?
– Просветления, – спокойно ответила она. – Искусство сейдра открыто новому знанию. Ведь само название Святой Софии, собора святой мудрости, предполагает, что именно там надо искать откровения. Я ищу мудрость там, где она может быть найдена, чтобы лучше служить своему хозяину.
В конце концов, было решено, что обе женщины пойдут вместе под надзором Публиуса. Чтобы Валдис и Ландина не могли убежать, около всех дверей собора на стражу встанут восемь носильщиков. Никто из преданных мусульман не пожелал загрязнять себя вступлением в храм, посвященный восхвалению другого божества, помимо милосердного Аллаха.