Страница:
Пистолет упал из ее рук.
— Боже мой! — прошептала Лидия, опускаясь на колени рядом с Муром. Она приложила пальцы к его шее и почувствовала слабый пульс. Его рука соскользнула с раны. Кровавое пятно на рубашке и жилете расплывалось все шире и шире. Лидия поднялась на ноги и, чувствуя дрожь в коленях, присела на кровать.
— Натан, — шепнула она и, наклонившись, потрясла его за плечо. Бй хотелось закрыть глаза на несколько минут и подумать, что делать дальше. Но это, конечно, было невозможно. Если она не позовет на помощь, то все будут думать, что она убила Бригема. — Натан, проснись! Ты мне нужен. — Лидия заплакала, подползла к нему и принялась трясти его обеими руками. — Черт тебя возьми, Натан. Ты обязан проснуться. Я не знаю, что делать.
Слезы текли по ее щекам и капали на спину Хантера. Но все ее мольбы были напрасны.
— Прошу тебя, Натан. Я выйду за тебя замуж… я сделаю все, что ты захочешь. Только не допусти, чтобы я стала убийцей. Помоги мне.
Он лежал без движения, не сознавая ни страха Лидии, ни опасности для Брига, не чувствуя, как ее маленькие кулачки колотят по его спине. Лидия снова сползла с кровати на пол. Ее мутило, голова кружилась. Она с трудом добралась до Брига, хотя он лежал совсем рядом. Обыскав его карманы, она нашла ключ от комнаты. Надо позвать кого-нибудь на помощь, пусть даже она изобличит себя. Как-никак она действовала в целях самозащиты. Представители власти поймут это.
Лидия некоторое время возилась с замком входной двери. Она не могла попасть в замочную скважину. Сосредоточившись, чтобы предпринять еще одну попытку, она почувствовала, как теряет силы. Ее глаза закрылись. Голова склонилась набок. Выронив из руки ключ, Лидия рухнула на пол…
Глава 7
— Боже мой! — прошептала Лидия, опускаясь на колени рядом с Муром. Она приложила пальцы к его шее и почувствовала слабый пульс. Его рука соскользнула с раны. Кровавое пятно на рубашке и жилете расплывалось все шире и шире. Лидия поднялась на ноги и, чувствуя дрожь в коленях, присела на кровать.
— Натан, — шепнула она и, наклонившись, потрясла его за плечо. Бй хотелось закрыть глаза на несколько минут и подумать, что делать дальше. Но это, конечно, было невозможно. Если она не позовет на помощь, то все будут думать, что она убила Бригема. — Натан, проснись! Ты мне нужен. — Лидия заплакала, подползла к нему и принялась трясти его обеими руками. — Черт тебя возьми, Натан. Ты обязан проснуться. Я не знаю, что делать.
Слезы текли по ее щекам и капали на спину Хантера. Но все ее мольбы были напрасны.
— Прошу тебя, Натан. Я выйду за тебя замуж… я сделаю все, что ты захочешь. Только не допусти, чтобы я стала убийцей. Помоги мне.
Он лежал без движения, не сознавая ни страха Лидии, ни опасности для Брига, не чувствуя, как ее маленькие кулачки колотят по его спине. Лидия снова сползла с кровати на пол. Ее мутило, голова кружилась. Она с трудом добралась до Брига, хотя он лежал совсем рядом. Обыскав его карманы, она нашла ключ от комнаты. Надо позвать кого-нибудь на помощь, пусть даже она изобличит себя. Как-никак она действовала в целях самозащиты. Представители власти поймут это.
Лидия некоторое время возилась с замком входной двери. Она не могла попасть в замочную скважину. Сосредоточившись, чтобы предпринять еще одну попытку, она почувствовала, как теряет силы. Ее глаза закрылись. Голова склонилась набок. Выронив из руки ключ, Лидия рухнула на пол…
Глава 7
Натан распахнул дверь каюты носком ботинка. Поставив чемоданы, он услышал, как остановились следовавшие за ним матросы, тащившие дорожный сундук. Повернувшись к Лидии, он протянул раскрытые ладони и спросил:
— Не желаете ли, чтобы я перенес вас на руках через порог каюты, миссис Хантер?
Лидия робко улыбнулась и едва заметно кивнула. Она заметила, как расплылись в улыбке матросы. Ее это ничуть не смутило. Протянув руки, она обняла Натана за шею, и он, подхватив ее с палубы, перенес в каюту. Матросы внесли следом дорожный сундук и чемоданы и удалились, плотно прикрыв за собой дверь.
Натан опустил Лидию на пол. Держа друг друга в объятиях, они замерли посреди каюты, которая станет их домом на целых пять недель. Натан тыльной стороной ладони осторожно прикоснулся к ее раскрасневшейся щеке.
— У тебя жар, — сказал он. — Может быть, тебе лучше лечь? Доктор сказал… — Он замолчал, потому что Лидия энергично замотала головой, совершенно не желая знать, что рекомендовал доктор.
— Меня не волнует то, что сказал доктор, — заявила она. По-моему, он был пьян. Ты заметил?
— Заметил. — Натан сомневался, что доктор Франклин может обходиться без своей фляжки. — Для ухода за тобой мне следовало найти более надежного человека.
Лидия прикоснулась указательным пальцем к губам Натана, заставив его замолчать.
— У меня есть более надежный человек, — тихо сказала она. — У меня есть ты. Ни днем, ни ночью не отходил от моей постели.
Натан промолчал и нежно поцеловал кончик ее пальца. «Интересно, что она скажет, когда вспомнит, что я за человек?» — подумалось ему.
После той ночи, когда Лидия стреляла в Бригема, прошла неделя, но девушка почти ничего не помнила. Она знала только то, что рассказал ей Натан, то есть несколько искаженные факты и неприкрытую ложь. Была в его словах и некоторая доля правды, потому что иначе по прибытии в Баллабурн Лидия могла быстро вывести его на чистую воду. Потеря Лидией памяти была одновременно и несчастьем, и подарком судьбы. Натан переписал ее личную историю. Теперь получалось, что он, прежде чем жениться, ухаживал за ней несколько месяцев. Он поражался готовности Лидии принимать на веру все, что он говорил. Впрочем, Хантер хорошо знал, что ей была свойственна прямолинейность. Она не могла бы представить себе, что вышла замуж за человека, которого не любит и который ей лжет.
Радуясь тому, что ему крупно повезло, Натан тем не менее ненавидел себя.
Лидия осматривала каюту. Здесь не было ничего лишнего, только самое необходимое: небольшой столик, который служил одновременно и обеденным, и письменным, два стула, обитая тканью банкетка под иллюминатором, шкафчик, в котором находились таз, кувшин и ночной горшок, небольшая печурка, шкаф, намертво привинченный к стене, и трехчетвертная койка, накрытая ярким лоскутным одеялом.
— Не совсем то, к чему ты привыкла, не так ли? — спросил он, подойдя к ней сзади и положив руки ей на плечи.
Лидия иронически улыбнулась.
— Я не помню, к чему привыкла, — сказала она, переместив его руки со своих плеч на талию. — Но то, что я вижу, меня вполне устраивает.
Прижавшись подбородком к ее темным шелковистым волосам, Натан окинул взглядом каюту.
— В твоей спальне был камин, — сказал он. — А на каминной полке — множество фигурок из яшмы и фотографий, а также шкатулка с гребнями из слоновой кости, духами и пудрой. Возле твоей кровати всегда стояли свежесрезанные цветы в хрустальной вазе, а пол был застелен восточными коврами. У тебя был громадный гардероб орехового дерева, кресло и качалка, а кровать была в полтора раза шире, чем здесь.
Все, о чем он говорил, было не о ней. Лидия не чувствовала себя владелицей всех перечисленных Натаном вещей. Она не смогла бы сказать, например, какого цвета было у нее одеяло, описать узор на коврах или назвать, какие цветы стояли в вазе. Она даже не пыталась это вспомнить. Это не имело значения по сравнению с тем, о чем по неосторожности проговорился Натан.
— Значит, ты бывал в моей спальне? — спросила она.
— Дважды.
— Вот как?
Легонько стиснув ее, он улыбнулся. Он видел ее насквозь.
— Ты собираешься спросить, почему я там оказался, или решишь, что я уже обесчестил тебя?
— Обесчестил? — повторила она, поняв, что он ее поддразнивает. Лидия подняла к нему лицо. — В том, что ты делаешь, нет ничего бесчестного. Глядя на тебя, я начинаю думать, что это я что-то сделала с тобой.
Он был красив. Его красота будоражила воображение и даже немного пугала, потому что Лидия чувствовала, как реагирует на него все ее существо. Ее завораживали его светло-серые глаза — глаза хищника, которые, казалось, смотрели не на нее, а сквозь нее.
Она мало что помнила о своем прошлом, но была абсолютно уверена в следующем: Натан Хантер, пусть даже и каторжник, все же был порядочным человеком, и она очень любила его.
— Итак, — сказала Лидия, — если я не позволила тебе овладеть мной в спальне, то зачем я вообще позволила тебе войти туда?
Натан тихо рассмеялся и сразу же почувствовал, что ее внимание переключилось на его губы.
— Этого я тебе не скажу. Доктор предупредил, что о некоторых вещах ты должна вспомнить сама.
— Как это удобно для тебя, — хрипло пробормотала она.
— Да, — согласился он и, наклонившись, прикоснулся губами к ее рту. Натан так сильно прижал ее к себе, что она, казалось, слилась с ним в одно целое. Наслаждаясь поцелуем, он знал, что совершает величайшее преступление. Тем не менее у него ни разу не возникла мысль о том, чтобы отступить.
Пол неожиданно вздрогнул, накренился сначала в одну, потом в другую сторону, и они оторвались друг от друга. «Эйвонлей» снялся с якоря, и Лидия бросилась к мягкой банкетке, встала на колени и выглянула в иллюминатор. Лунный свет отражался от гребня каждой волны и разбивался на множество сверкающих брызг, когда волна накатывалась на берег. За стеклом открывалась панорама города. Лидия, вытянув шею, смотрела на город, который покидала.
— Может быть, хочешь выйти на палубу, — спросил Натан, — чтобы попрощаться?
Она покачала головой. Теперь ее место было здесь, с мужем.
— Я никого не хочу видеть, мне некому что-либо говорить.
«Это лишь потому, что она ничего не помнит», — подумал Хантер. Лидия знала, что у нее есть родители, потому что об этом сказал Натан. Она знала, что они не одобряют ее связь с Натаном. Она думала, что покинула семью, чтобы выйти замуж за этого человека. Она не помнила ни о Бригеме Муре, ни о выстреле, ни о снотворном порошке, который чуть не стоил ей жизни.
Лидия не знала, что Натан, проснувшись на рассвете, обнаружил Бригема, лежащего у камина, и ее — на полу в гостиной. Натан перенес Лидию на кровать и пустился на поиски доктора Франклина, потому что это был единственный знакомый ему врач, молчание которого можно было купить.
Девушка вышла из состояния глубокого сна только через двадцать четыре часа. К тому времени Хантер перевез ее в сиротский приют. Он рассказал священнику о преступлении, которое она совершила. Он также сказал, что намерен ее защищать. И в то время как люди Сэмюела Чедвика, включая Джорджа Кемпбелла, метались по городу в поисках Лидии и Натана, они скрывались у отца Патрика.
Хантер, ожидая, когда Лидия проснется, прокрутил в голове массу вариантов дальнейших событий. Однако они отпали сами собой. Когда девушка пришла в себя, оказалось, что она не помнит даже своего имени. И тут Натан понял, что судьба дает ему еще один шанс. Одна ложь тянула за собой другую, пока не настал момент, когда дороги назад уже не было.
Доктор Франклин предупредил Натана, что память к Лидии может либо вернуться, либо не вернуться никогда. Хантер не стал обдумывать ни одну из этих возможностей. Он просто позаботился о том, чтобы уехать с ней из страны. По его настоянию Лидия написала коротенькую записку матери и Сэмюелу, в которой сообщала, что вышла замуж за Натана, что здорова и счастлива и надеется, они порадуются за нее. Он отдал письмо отцу Патрику и приложил свое послание, адресованное Пе Лин. Хантер попросил китаянку передать послание родителям Лидии после их отъезда. Натан надеялся, что Сэмюел поймет его и, возможно, даже простит. Однако он не исключал, что Сэм пошлет кого-нибудь, чтобы убить его за похищение дочери. Впрочем, об этом Натан предпочитал не думать. Ему не хотелось всю оставшуюся жизнь бояться даже собственной тени. Он взглянул на Лидию.
— Хочешь принять ванну? — спросил он.
— Ты не шутишь? Прямо здесь?
Натан улыбнулся, увидев неподдельную радость, озарившую ее лицо.
— Думаю, это можно устроить. — Хантер заплатил кругленькую сумму за то, чтобы Лидия путешествовала со всеми удобствами, хотя на корабле, пересекающем Тихий океан, их было не так уж много. Капитан «Эйвонлея» был добродушным, хотя и несколько грубоватым человеком. Он взял на борт нескольких пассажиров, чтобы покрыть кое-какие расходы. «Эйвонлей» был грузовым судном и, как подозревал Натан, в дополнение к перевозкам шелков и чая с Востока и лесоматериалов и шерсти из Австралии не гнушался участием в прибыльной торговле опиумом.
Не прошло и десяти минут, как в каюту была доставлена лохань, перехваченная медным обручем. Еще десять минут — и ее наполнили водой. Капитан прислал белые льняные скатерти, чтобы застелить лохань изнутри, и флакон соли с запахом лаванды. Лидия, опустившись на колени, добавила в воду кристаллики и, размешивая их, задумчиво спросила:
— Думаешь, это принадлежит жене капитана?
— Едва ли он женат.
— Тогда любовнице, — демонстрируя широту взглядов, заметила она. Увидев, как вспыхнули при этом ее щеки, Натан рассмеялся. Услышав смех, Лидия оглянулась. В уголках губ Натана образовались две очаровательные ямочки, и она подумала, что, наверное, полюбить его ей было нетрудно. — Было бы здорово, если бы мне всегда удавалось смешить тебя. Теперь это будет для меня самой важной целью в жизни.
Улыбка на лице Натана потухла, но Лидия, снова повернувшись к лохани, этого не заметила.
— Ты не будешь возражать, если я попрошу тебя на некоторое время выйти из каюты? — спросила она. — Видишь ли, я немного нервничаю…
Он присел на корточки рядом с ней.
— Признаюсь, я тоже…
— Вот как? Но ведь ты делал это раньше. Глаза у Натана едва заметно округлились.
— Да, конечно, — медленно произнес он. — Но не с тобой. Она робко взглянула на него и отвела взгляд.
— А вдруг я тебя разочарую?
Натан повернул к себе ее лицо и поцеловал в уголки губ.
— Ты разочаруешь меня только в том случае, если к моему возвращению не будешь сидеть по горло в воде. Даю тебе десять минут. Я вернусь, чтобы потереть тебе спинку.
Поцеловав ее еще раз, он вышел из каюты.
Лидия поставила рядом с лоханью, стул, перекинула через его спинку ночную сорочку и купальную простыню, а мыло и губку положила на сиденье. Она торопливо разделась, радуясь тому, что Натан вышел, потому что не представляла себе, как можно раздеваться в его присутствии. Как следует снимать платье: через голову или позволить ему соскользнуть на пол? И что надо снимать вначале: чулки и туфельки или платье? Как можно показывать ему эти ужасные красные полосы, которые оставил на теле корсет?
Погрузившись в воду, она положила голову на край лохани, закрыла глаза и прикоснулась к губам кончиком пальца. Его последний поцелуй был нежным, уважительным, но она чувствовала, что он сдерживал себя — по крайней мере надеялась на это. Лидия хотела, чтобы он желал ее так же пламенно, как она желала его. Она не переставала думать об этом с той самой минуты, как Натан внес ее на руках в каюту.
Лидия услышала звук открываемой задвижки и почувствовала приближение Хантера.
Увидев Лидию, Натан не был разочарован. Ярко белели чуть прикрытые водой груди, на изящно изогнутой шее поблескивали капли воды, похожие в свете лампы на ожерелье из желтых бриллиантов.
Натан опустился на колени, взял губку, смочил и намылил ее.
— С чего мне начать?
— Я думала, ты сам знаешь, — с трудом скрывая нетерпение, ответила Лидия.
— Это я тоже делаю впервые, — тихо признался он. — Но если ты чуть-чуть наклонишься вперед, я, как и обещал, начну со спины.
Лидия подчинилась и оперлась щекой о согнутые колени. Начав с шеи, Натан слегка прошелся губкой по плечам, потом спустился под воду и вдоль позвоночника добрался до ягодиц. Он чуть помедлил, наклонился и поцеловал ее в плечико. Лидия замурлыкала от удовольствия.
Натан никогда прежде не стремился доставлять женщинам удовольствие. Проститутки, с которыми он имел дело, даже не подозревали, что такое возможно. Время от времени это получалось, но по чистой случайности. Сейчас же он хотел, чтобы это случилось. Он хотел доставить удовольствие Лидии больше, чем самому себе. Если она не помнила ничего другого, то он хотел, чтобы ей запомнились эти мгновения.
— Теперь наклонись назад, — сказал он.
Разомлев от приятных манипуляций Натана, Лидия медленно развернулась, отклонилась на край лохани и лениво протянула ему руку. Она вдруг поняла, что хочет, чтобы оН смотрел на нее, прикасался к ней. Да, до сих пор она смущалась, теперь ей безумно хотелось этого, ей не терпелось узнать, что будет дальше.
Натан намылил ее руку от запястья до плеча. То же сделал с другой рукой, потом с ногами от щиколоток до бедер. Каждый раз, когда его рука скрывалась под водой, прикосновения становились более интимными, а мытье превращалось в ласку. Намыливая груди, он вообще обошелся без губки.
Лидии хотелось снова положить голову на край лохани, закрыть глаза и молить Бога, чтобы Натан продолжал как можно дольше прикасаться к ней. Она наблюдала за ним, любовалась его красивыми руками с длинными пальцами, которые так нежно ласкали, разжигая огонь желания.
Натан уронил мыло, но даже не попытался снова взять его. Он перестал притворяться, что моет ее. Ведь это было всего лишь предлогом для того, чтобы прикасаться к ней, и они оба это знали. Их взгляды встретились. Он стал нажимать на грудь чуть сильнее. Волна удовольствия прокатилась по ее телу.
— Ты чувствуешь мою руку? — спросил Натан, принимаясь за другую грудь. От ласкового прикосновения грудь Лидии, казалось, увеличилась в объеме. — Тебе это нравится?
Она закусила губу и кивнула. Натан улыбнулся.
— У тебя на щеках ямочки, — сказала она словно завороженная.
— Нет у меня ямочек.
Он перестал улыбаться. Лидия подняла руку и прикоснулась пальцем к уголкам его губ.
— Они появляются, когда ты смеешься. Здесь… и здесь. И то не всегда.
— Не всегда?
— Думаю, это зависит от улыбки.
Бывают улыбки холодные, бывают напряженные, даже угрожающие, скорее похожие на оскал. Бывают и такие, которые она не понимала и которые заставляли ее думать, что она очень мало знает своего мужа.
Рука Натана скользнула по животу и ниже, и Лидия перестала думать о том, что хотела ему сказать.
Пальцы Натана ласково провели по внутренней стороне ее бедер и прикоснулись к треугольнику темных шелковистых кудряшек между ногами. Он заметил, что она наблюдает за ним.
— Закрой глаза, Лидия. Я хочу, чтобы ты не думала ни о чем, а только чувствовала.
Его настойчивый хриплый шепот заставил ее повиноваться. Длинные черные ресницы, затрепетав на мгновение, больше не двигались. Он поцеловал ее в опущенные веки, и она замерла, не зная, чего ожидать.
Натан вызвал у нее целую бурю ощущений. Ее бросало то в жар, то в холод. Его руки двигались все настойчивее, и Лидия приподнялась навстречу его прикосновениям. Потом его пальцы оказались внутри ее. Она судорожно глотнула воздух, и он поцеловал ее в губы.
— Чувствуй, Лидия.
Она чувствовала. Она испытывала наслаждение. Ее дыхание участилось. Лидия ухватилась за край лохани так крепко, что побелели костяшки пальцев. С ее губ сорвался какой-то незнакомый гортанный звук. Натан заглушил его поцелуями. Он почувствовал, как содрогнулось ее тело, раньше, чем она сама поняла, что происходит. Он отстранился и позволил крику сорваться с ее губ. Его глаза прищурились, стараясь не упустить ни одного нюанса ее страсти. Щеки Лидии зарделись румянцем, влажные, полураскрытые губки приобрели темно-вишневый цвет. Она взглянула на Хантера из-под отяжелевших век. Взгляд ее темных глаз был вопрошающим.
Натан за запястья поднял ее. Вода ручейками сбегала с плеч и грудей. Она вздрогнула, но не от холода, а от огня, горевшего в его глазах. Он закутал ее в купальную простыню.
— Это для того, чтобы доставить себе удовольствие, снимая ее с тебя, — пояснил он.
Лидия застенчиво опустила глаза, но, судя по улыбке, осталась довольна таким объяснением. Натан подвел ее к кровати, присел на краешек и посадил к себе на колени. Ее руки сами по себе обвились вокруг его шеи. Она почувствовала, как напряглось его мужское естество. Она испытующе взглянула на него и едва заметно попыталась сменить позу. Натан шумно втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
— Не двигайся, — сказал он. Его рот был так близко от ее губ, что она, казалось, ощущала его слова на вкус. — Ты чувствуешь, как сильно я хочу тебя?
— Да, — прошептала она.
— У меня еще никогда не было девственницы. Думаю, что я даже ни с одной не был знаком.
Лидию охватило радостное волнение. Наконец-то она сможет дать этому великолепному мужчине то, чего не было ни у одной из других женщин.
— Первый раз я, возможно, причиню тебе боль, — сказал он.
— Не имеет значения. Ты уже доставил мне удовольствие. — Пальцы Лидии зарылись в его волосы, лишив Натана возможности повернуть голову. Она крепко поцеловала его в уголки губ, в щеку и наконец игриво ухватила зубами за мочку уха.
Натан перехватил губами ее губы. Его язык скользнул внутрь ее рта, и он безумно обрадовался, почувствовав ее несмелую ответную реакцию. Желание придало поцелую Настойчивость, предваряя единение тел.
Лидия опрокинулась на спину. Ее пальцы лихорадочно расстегивали пуговицы на рубашке Натана. Он остановил ее поднялся с кровати и погасил лампы. Каюта теперь освещалась только лунным светом. Не понимая, зачем он погаси свет, Лидия подумала, что, наверное, непристойно испытывать желание смотреть на него, хотя ей очень этого хотелось «Может, я вовсе не девственница? — встревожилась она. — Может, я уже сотни раз занималась любовью?»
Он лег рядом и стянул с нее купальную простыню, придвинув ее к себе. Лидия мгновенно поняла, что ее опасения напрасны, потому что ничего подобного она еще никогда жизни не испытывала.
Ее руки погладили плечи Натана и переместились на спину. Кожа под пальцами была теплая, упругая. Неожиданно она наткнулась на рубец и ощупала его. Наверное, это был шрам, и Лидия хотела спросить, откуда он взялся, но Натан, взяв ее за запястья, переместил руки на свою грудь. Ее пальцы коснулись его сосков. Натан издал тихий стон.
Он нащупал и вынул шпильки, сдерживавшие ее роскошные волосы, и зарылся в них лицом. Он с наслаждением вдыхал ее запах — смесь лаванды и мускуса. Хантер поцеловал ямочку под горлом, проложив поцелуями дорожку по ключице. Потом он скользнул ниже, и, пока руки обследовали ее тело, губы завладели соском.
Вцепившись пальцами в его ягодицы, Лидия крепко прижалась к нему. Она не могла выразить словами свое страстное желание. Его губы медленно переместились на другую грудь, и когда он, обласкав ее, лизнул затвердевший сосок, она произнесла его имя. И хотя ее мысли так и остались невысказанными, Натан услышал все, что она не сумела сказать.
Его рука переместилась с изгиба талии на плоский живот, и, когда он раздвинул коленями ее ноги, пальцы принялись ласкать самое сокровенное местечко. Там было горячо и влажно. Ничего не боясь, она ждала его, сгорая от нетерпения.
— Прикоснись ко мне, Лидди, — хрипло сказал он. — Помоги мне.
Чуть помедлив, она сделала так, как он просил, — сначала робко, потом все увереннее. Лидия взяла в руку его возбужденную плоть и, повинуясь инстинкту, направила туда, куда нужно.
Он вошел в нее медленно. Натан наблюдал за ее реакцией, пытаясь уловить малейший признак боли. Лидия чуть переместилась, стараясь помочь ему войти и не желая, чтобы он догадался, что ей больно. Она не хотела, чтобы он останавливался. Однако Натан почувствовал, как напряглось все ее тело, и хотел остановиться, но Лидия обвила его ногами.
— Не уходи, — прошептала она. — Я предназначена для того, чтобы принять тебя целиком.
— О Господи, Лидия. Прости меня. — Накрыв ее своим телом, он вошел в нее полностью. Ее плоть была тугой и горячей. Ему хотелось немедленно начать двигаться, но он сдержал себя, давая ей время приспособиться к его вторжению. Он поцеловал ее долгим поцелуем, во время которого они начали двигаться в унисон.
Все, что он заставил ее почувствовать раньше, она испытала снова, только на этот раз ощущение было сильнее и ярче. Зная, что ее ожидает, Лидия с радостью участвовала в процессе. Ей хотелось видеть лицо Натана, чтобы убедиться, что он разделяет ее наслаждение.
Натан ускорил темп, и Лидия выкрикнула его имя. Напряжение отпустило ее, тогда как у Хантера оно продолжало нарастать. Когда он получил удовольствие, она обняла его и стала гладить с нежностью, свойственной ее натуре.
Раньше у Натана никогда не возникало желания вскрикнуть, завершив половой акт с женщиной. Сейчас он это сделал, даже не заметив. Он не просто хотел Лидию, она была ему безумно нужна. Он был близок к тому, чтобы рассказать ей правду, чтобы она возненавидела его и не позволила даже приближаться к себе. Он был потрясен, поняв, что боится этого.
— Знаешь, о чем я сожалею? — спокойно спросила Лидия, поглаживая Натана рукой. Она не ждала от него ответа, хотя знала, что он не спит. Его пальцы медленно скользили по ее талии. — Я сожалею, что не помню церемонии нашего бракосочетания.
Хантер поднял голову и поцеловал ее в кончик носа.
— Достаточно того, что ты не сожалеешь о самом бракосочетании.
— Не в этом дело. — Лидия улыбнулась, почувствовав, как губы Натана завладели ее губами. — Мне иногда кажется, что я помню кое-что. Ведь нас венчал отец Патрик, не так ли?
— Да.
— Я так и думала.
Чувствовалось, что она была довольна тем, что удалось вспомнить хотя бы один момент ускользнувшего из памяти обряда.
— Может быть, ты помнишь что-то еще? — спросил Натан, как будто от ее ответа зависело все его будущее.
— Нет. Только я никогда не забуду нашу первую брачную ночь.
Но ведь была и другая ночь, о которой Лидия не могла вспомнить, как бы ни пыталась. Натан рассказал ей, что после церемонии в церкви при сиротском приюте они сняли комнату в придорожной гостинице. Она тогда устала и, по его словам, беспокоилась, что покинула отчий дом и пошла против воли родителей. Лидия оценила честность Натана: ведь он мог бы и не говорить этого, чтобы не рисковать. Однако сказал. Видя, что жена устала, Натан не стал приставать к ней с ласками, а дал снотворный порошок, чтобы помочь заснуть. Она отчетливо помнила, что, когда проснулась, увидела Натана, который спал на полу, стоя на коленях, и крепко держал ее за руку.
— Знаешь, — сказала Лидия, — как только я увидела тебя, то почувствовала, что принадлежу тебе.
— Не желаете ли, чтобы я перенес вас на руках через порог каюты, миссис Хантер?
Лидия робко улыбнулась и едва заметно кивнула. Она заметила, как расплылись в улыбке матросы. Ее это ничуть не смутило. Протянув руки, она обняла Натана за шею, и он, подхватив ее с палубы, перенес в каюту. Матросы внесли следом дорожный сундук и чемоданы и удалились, плотно прикрыв за собой дверь.
Натан опустил Лидию на пол. Держа друг друга в объятиях, они замерли посреди каюты, которая станет их домом на целых пять недель. Натан тыльной стороной ладони осторожно прикоснулся к ее раскрасневшейся щеке.
— У тебя жар, — сказал он. — Может быть, тебе лучше лечь? Доктор сказал… — Он замолчал, потому что Лидия энергично замотала головой, совершенно не желая знать, что рекомендовал доктор.
— Меня не волнует то, что сказал доктор, — заявила она. По-моему, он был пьян. Ты заметил?
— Заметил. — Натан сомневался, что доктор Франклин может обходиться без своей фляжки. — Для ухода за тобой мне следовало найти более надежного человека.
Лидия прикоснулась указательным пальцем к губам Натана, заставив его замолчать.
— У меня есть более надежный человек, — тихо сказала она. — У меня есть ты. Ни днем, ни ночью не отходил от моей постели.
Натан промолчал и нежно поцеловал кончик ее пальца. «Интересно, что она скажет, когда вспомнит, что я за человек?» — подумалось ему.
После той ночи, когда Лидия стреляла в Бригема, прошла неделя, но девушка почти ничего не помнила. Она знала только то, что рассказал ей Натан, то есть несколько искаженные факты и неприкрытую ложь. Была в его словах и некоторая доля правды, потому что иначе по прибытии в Баллабурн Лидия могла быстро вывести его на чистую воду. Потеря Лидией памяти была одновременно и несчастьем, и подарком судьбы. Натан переписал ее личную историю. Теперь получалось, что он, прежде чем жениться, ухаживал за ней несколько месяцев. Он поражался готовности Лидии принимать на веру все, что он говорил. Впрочем, Хантер хорошо знал, что ей была свойственна прямолинейность. Она не могла бы представить себе, что вышла замуж за человека, которого не любит и который ей лжет.
Радуясь тому, что ему крупно повезло, Натан тем не менее ненавидел себя.
Лидия осматривала каюту. Здесь не было ничего лишнего, только самое необходимое: небольшой столик, который служил одновременно и обеденным, и письменным, два стула, обитая тканью банкетка под иллюминатором, шкафчик, в котором находились таз, кувшин и ночной горшок, небольшая печурка, шкаф, намертво привинченный к стене, и трехчетвертная койка, накрытая ярким лоскутным одеялом.
— Не совсем то, к чему ты привыкла, не так ли? — спросил он, подойдя к ней сзади и положив руки ей на плечи.
Лидия иронически улыбнулась.
— Я не помню, к чему привыкла, — сказала она, переместив его руки со своих плеч на талию. — Но то, что я вижу, меня вполне устраивает.
Прижавшись подбородком к ее темным шелковистым волосам, Натан окинул взглядом каюту.
— В твоей спальне был камин, — сказал он. — А на каминной полке — множество фигурок из яшмы и фотографий, а также шкатулка с гребнями из слоновой кости, духами и пудрой. Возле твоей кровати всегда стояли свежесрезанные цветы в хрустальной вазе, а пол был застелен восточными коврами. У тебя был громадный гардероб орехового дерева, кресло и качалка, а кровать была в полтора раза шире, чем здесь.
Все, о чем он говорил, было не о ней. Лидия не чувствовала себя владелицей всех перечисленных Натаном вещей. Она не смогла бы сказать, например, какого цвета было у нее одеяло, описать узор на коврах или назвать, какие цветы стояли в вазе. Она даже не пыталась это вспомнить. Это не имело значения по сравнению с тем, о чем по неосторожности проговорился Натан.
— Значит, ты бывал в моей спальне? — спросила она.
— Дважды.
— Вот как?
Легонько стиснув ее, он улыбнулся. Он видел ее насквозь.
— Ты собираешься спросить, почему я там оказался, или решишь, что я уже обесчестил тебя?
— Обесчестил? — повторила она, поняв, что он ее поддразнивает. Лидия подняла к нему лицо. — В том, что ты делаешь, нет ничего бесчестного. Глядя на тебя, я начинаю думать, что это я что-то сделала с тобой.
Он был красив. Его красота будоражила воображение и даже немного пугала, потому что Лидия чувствовала, как реагирует на него все ее существо. Ее завораживали его светло-серые глаза — глаза хищника, которые, казалось, смотрели не на нее, а сквозь нее.
Она мало что помнила о своем прошлом, но была абсолютно уверена в следующем: Натан Хантер, пусть даже и каторжник, все же был порядочным человеком, и она очень любила его.
— Итак, — сказала Лидия, — если я не позволила тебе овладеть мной в спальне, то зачем я вообще позволила тебе войти туда?
Натан тихо рассмеялся и сразу же почувствовал, что ее внимание переключилось на его губы.
— Этого я тебе не скажу. Доктор предупредил, что о некоторых вещах ты должна вспомнить сама.
— Как это удобно для тебя, — хрипло пробормотала она.
— Да, — согласился он и, наклонившись, прикоснулся губами к ее рту. Натан так сильно прижал ее к себе, что она, казалось, слилась с ним в одно целое. Наслаждаясь поцелуем, он знал, что совершает величайшее преступление. Тем не менее у него ни разу не возникла мысль о том, чтобы отступить.
Пол неожиданно вздрогнул, накренился сначала в одну, потом в другую сторону, и они оторвались друг от друга. «Эйвонлей» снялся с якоря, и Лидия бросилась к мягкой банкетке, встала на колени и выглянула в иллюминатор. Лунный свет отражался от гребня каждой волны и разбивался на множество сверкающих брызг, когда волна накатывалась на берег. За стеклом открывалась панорама города. Лидия, вытянув шею, смотрела на город, который покидала.
— Может быть, хочешь выйти на палубу, — спросил Натан, — чтобы попрощаться?
Она покачала головой. Теперь ее место было здесь, с мужем.
— Я никого не хочу видеть, мне некому что-либо говорить.
«Это лишь потому, что она ничего не помнит», — подумал Хантер. Лидия знала, что у нее есть родители, потому что об этом сказал Натан. Она знала, что они не одобряют ее связь с Натаном. Она думала, что покинула семью, чтобы выйти замуж за этого человека. Она не помнила ни о Бригеме Муре, ни о выстреле, ни о снотворном порошке, который чуть не стоил ей жизни.
Лидия не знала, что Натан, проснувшись на рассвете, обнаружил Бригема, лежащего у камина, и ее — на полу в гостиной. Натан перенес Лидию на кровать и пустился на поиски доктора Франклина, потому что это был единственный знакомый ему врач, молчание которого можно было купить.
Девушка вышла из состояния глубокого сна только через двадцать четыре часа. К тому времени Хантер перевез ее в сиротский приют. Он рассказал священнику о преступлении, которое она совершила. Он также сказал, что намерен ее защищать. И в то время как люди Сэмюела Чедвика, включая Джорджа Кемпбелла, метались по городу в поисках Лидии и Натана, они скрывались у отца Патрика.
Хантер, ожидая, когда Лидия проснется, прокрутил в голове массу вариантов дальнейших событий. Однако они отпали сами собой. Когда девушка пришла в себя, оказалось, что она не помнит даже своего имени. И тут Натан понял, что судьба дает ему еще один шанс. Одна ложь тянула за собой другую, пока не настал момент, когда дороги назад уже не было.
Доктор Франклин предупредил Натана, что память к Лидии может либо вернуться, либо не вернуться никогда. Хантер не стал обдумывать ни одну из этих возможностей. Он просто позаботился о том, чтобы уехать с ней из страны. По его настоянию Лидия написала коротенькую записку матери и Сэмюелу, в которой сообщала, что вышла замуж за Натана, что здорова и счастлива и надеется, они порадуются за нее. Он отдал письмо отцу Патрику и приложил свое послание, адресованное Пе Лин. Хантер попросил китаянку передать послание родителям Лидии после их отъезда. Натан надеялся, что Сэмюел поймет его и, возможно, даже простит. Однако он не исключал, что Сэм пошлет кого-нибудь, чтобы убить его за похищение дочери. Впрочем, об этом Натан предпочитал не думать. Ему не хотелось всю оставшуюся жизнь бояться даже собственной тени. Он взглянул на Лидию.
— Хочешь принять ванну? — спросил он.
— Ты не шутишь? Прямо здесь?
Натан улыбнулся, увидев неподдельную радость, озарившую ее лицо.
— Думаю, это можно устроить. — Хантер заплатил кругленькую сумму за то, чтобы Лидия путешествовала со всеми удобствами, хотя на корабле, пересекающем Тихий океан, их было не так уж много. Капитан «Эйвонлея» был добродушным, хотя и несколько грубоватым человеком. Он взял на борт нескольких пассажиров, чтобы покрыть кое-какие расходы. «Эйвонлей» был грузовым судном и, как подозревал Натан, в дополнение к перевозкам шелков и чая с Востока и лесоматериалов и шерсти из Австралии не гнушался участием в прибыльной торговле опиумом.
Не прошло и десяти минут, как в каюту была доставлена лохань, перехваченная медным обручем. Еще десять минут — и ее наполнили водой. Капитан прислал белые льняные скатерти, чтобы застелить лохань изнутри, и флакон соли с запахом лаванды. Лидия, опустившись на колени, добавила в воду кристаллики и, размешивая их, задумчиво спросила:
— Думаешь, это принадлежит жене капитана?
— Едва ли он женат.
— Тогда любовнице, — демонстрируя широту взглядов, заметила она. Увидев, как вспыхнули при этом ее щеки, Натан рассмеялся. Услышав смех, Лидия оглянулась. В уголках губ Натана образовались две очаровательные ямочки, и она подумала, что, наверное, полюбить его ей было нетрудно. — Было бы здорово, если бы мне всегда удавалось смешить тебя. Теперь это будет для меня самой важной целью в жизни.
Улыбка на лице Натана потухла, но Лидия, снова повернувшись к лохани, этого не заметила.
— Ты не будешь возражать, если я попрошу тебя на некоторое время выйти из каюты? — спросила она. — Видишь ли, я немного нервничаю…
Он присел на корточки рядом с ней.
— Признаюсь, я тоже…
— Вот как? Но ведь ты делал это раньше. Глаза у Натана едва заметно округлились.
— Да, конечно, — медленно произнес он. — Но не с тобой. Она робко взглянула на него и отвела взгляд.
— А вдруг я тебя разочарую?
Натан повернул к себе ее лицо и поцеловал в уголки губ.
— Ты разочаруешь меня только в том случае, если к моему возвращению не будешь сидеть по горло в воде. Даю тебе десять минут. Я вернусь, чтобы потереть тебе спинку.
Поцеловав ее еще раз, он вышел из каюты.
Лидия поставила рядом с лоханью, стул, перекинула через его спинку ночную сорочку и купальную простыню, а мыло и губку положила на сиденье. Она торопливо разделась, радуясь тому, что Натан вышел, потому что не представляла себе, как можно раздеваться в его присутствии. Как следует снимать платье: через голову или позволить ему соскользнуть на пол? И что надо снимать вначале: чулки и туфельки или платье? Как можно показывать ему эти ужасные красные полосы, которые оставил на теле корсет?
Погрузившись в воду, она положила голову на край лохани, закрыла глаза и прикоснулась к губам кончиком пальца. Его последний поцелуй был нежным, уважительным, но она чувствовала, что он сдерживал себя — по крайней мере надеялась на это. Лидия хотела, чтобы он желал ее так же пламенно, как она желала его. Она не переставала думать об этом с той самой минуты, как Натан внес ее на руках в каюту.
Лидия услышала звук открываемой задвижки и почувствовала приближение Хантера.
Увидев Лидию, Натан не был разочарован. Ярко белели чуть прикрытые водой груди, на изящно изогнутой шее поблескивали капли воды, похожие в свете лампы на ожерелье из желтых бриллиантов.
Натан опустился на колени, взял губку, смочил и намылил ее.
— С чего мне начать?
— Я думала, ты сам знаешь, — с трудом скрывая нетерпение, ответила Лидия.
— Это я тоже делаю впервые, — тихо признался он. — Но если ты чуть-чуть наклонишься вперед, я, как и обещал, начну со спины.
Лидия подчинилась и оперлась щекой о согнутые колени. Начав с шеи, Натан слегка прошелся губкой по плечам, потом спустился под воду и вдоль позвоночника добрался до ягодиц. Он чуть помедлил, наклонился и поцеловал ее в плечико. Лидия замурлыкала от удовольствия.
Натан никогда прежде не стремился доставлять женщинам удовольствие. Проститутки, с которыми он имел дело, даже не подозревали, что такое возможно. Время от времени это получалось, но по чистой случайности. Сейчас же он хотел, чтобы это случилось. Он хотел доставить удовольствие Лидии больше, чем самому себе. Если она не помнила ничего другого, то он хотел, чтобы ей запомнились эти мгновения.
— Теперь наклонись назад, — сказал он.
Разомлев от приятных манипуляций Натана, Лидия медленно развернулась, отклонилась на край лохани и лениво протянула ему руку. Она вдруг поняла, что хочет, чтобы оН смотрел на нее, прикасался к ней. Да, до сих пор она смущалась, теперь ей безумно хотелось этого, ей не терпелось узнать, что будет дальше.
Натан намылил ее руку от запястья до плеча. То же сделал с другой рукой, потом с ногами от щиколоток до бедер. Каждый раз, когда его рука скрывалась под водой, прикосновения становились более интимными, а мытье превращалось в ласку. Намыливая груди, он вообще обошелся без губки.
Лидии хотелось снова положить голову на край лохани, закрыть глаза и молить Бога, чтобы Натан продолжал как можно дольше прикасаться к ней. Она наблюдала за ним, любовалась его красивыми руками с длинными пальцами, которые так нежно ласкали, разжигая огонь желания.
Натан уронил мыло, но даже не попытался снова взять его. Он перестал притворяться, что моет ее. Ведь это было всего лишь предлогом для того, чтобы прикасаться к ней, и они оба это знали. Их взгляды встретились. Он стал нажимать на грудь чуть сильнее. Волна удовольствия прокатилась по ее телу.
— Ты чувствуешь мою руку? — спросил Натан, принимаясь за другую грудь. От ласкового прикосновения грудь Лидии, казалось, увеличилась в объеме. — Тебе это нравится?
Она закусила губу и кивнула. Натан улыбнулся.
— У тебя на щеках ямочки, — сказала она словно завороженная.
— Нет у меня ямочек.
Он перестал улыбаться. Лидия подняла руку и прикоснулась пальцем к уголкам его губ.
— Они появляются, когда ты смеешься. Здесь… и здесь. И то не всегда.
— Не всегда?
— Думаю, это зависит от улыбки.
Бывают улыбки холодные, бывают напряженные, даже угрожающие, скорее похожие на оскал. Бывают и такие, которые она не понимала и которые заставляли ее думать, что она очень мало знает своего мужа.
Рука Натана скользнула по животу и ниже, и Лидия перестала думать о том, что хотела ему сказать.
Пальцы Натана ласково провели по внутренней стороне ее бедер и прикоснулись к треугольнику темных шелковистых кудряшек между ногами. Он заметил, что она наблюдает за ним.
— Закрой глаза, Лидия. Я хочу, чтобы ты не думала ни о чем, а только чувствовала.
Его настойчивый хриплый шепот заставил ее повиноваться. Длинные черные ресницы, затрепетав на мгновение, больше не двигались. Он поцеловал ее в опущенные веки, и она замерла, не зная, чего ожидать.
Натан вызвал у нее целую бурю ощущений. Ее бросало то в жар, то в холод. Его руки двигались все настойчивее, и Лидия приподнялась навстречу его прикосновениям. Потом его пальцы оказались внутри ее. Она судорожно глотнула воздух, и он поцеловал ее в губы.
— Чувствуй, Лидия.
Она чувствовала. Она испытывала наслаждение. Ее дыхание участилось. Лидия ухватилась за край лохани так крепко, что побелели костяшки пальцев. С ее губ сорвался какой-то незнакомый гортанный звук. Натан заглушил его поцелуями. Он почувствовал, как содрогнулось ее тело, раньше, чем она сама поняла, что происходит. Он отстранился и позволил крику сорваться с ее губ. Его глаза прищурились, стараясь не упустить ни одного нюанса ее страсти. Щеки Лидии зарделись румянцем, влажные, полураскрытые губки приобрели темно-вишневый цвет. Она взглянула на Хантера из-под отяжелевших век. Взгляд ее темных глаз был вопрошающим.
Натан за запястья поднял ее. Вода ручейками сбегала с плеч и грудей. Она вздрогнула, но не от холода, а от огня, горевшего в его глазах. Он закутал ее в купальную простыню.
— Это для того, чтобы доставить себе удовольствие, снимая ее с тебя, — пояснил он.
Лидия застенчиво опустила глаза, но, судя по улыбке, осталась довольна таким объяснением. Натан подвел ее к кровати, присел на краешек и посадил к себе на колени. Ее руки сами по себе обвились вокруг его шеи. Она почувствовала, как напряглось его мужское естество. Она испытующе взглянула на него и едва заметно попыталась сменить позу. Натан шумно втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
— Не двигайся, — сказал он. Его рот был так близко от ее губ, что она, казалось, ощущала его слова на вкус. — Ты чувствуешь, как сильно я хочу тебя?
— Да, — прошептала она.
— У меня еще никогда не было девственницы. Думаю, что я даже ни с одной не был знаком.
Лидию охватило радостное волнение. Наконец-то она сможет дать этому великолепному мужчине то, чего не было ни у одной из других женщин.
— Первый раз я, возможно, причиню тебе боль, — сказал он.
— Не имеет значения. Ты уже доставил мне удовольствие. — Пальцы Лидии зарылись в его волосы, лишив Натана возможности повернуть голову. Она крепко поцеловала его в уголки губ, в щеку и наконец игриво ухватила зубами за мочку уха.
Натан перехватил губами ее губы. Его язык скользнул внутрь ее рта, и он безумно обрадовался, почувствовав ее несмелую ответную реакцию. Желание придало поцелую Настойчивость, предваряя единение тел.
Лидия опрокинулась на спину. Ее пальцы лихорадочно расстегивали пуговицы на рубашке Натана. Он остановил ее поднялся с кровати и погасил лампы. Каюта теперь освещалась только лунным светом. Не понимая, зачем он погаси свет, Лидия подумала, что, наверное, непристойно испытывать желание смотреть на него, хотя ей очень этого хотелось «Может, я вовсе не девственница? — встревожилась она. — Может, я уже сотни раз занималась любовью?»
Он лег рядом и стянул с нее купальную простыню, придвинув ее к себе. Лидия мгновенно поняла, что ее опасения напрасны, потому что ничего подобного она еще никогда жизни не испытывала.
Ее руки погладили плечи Натана и переместились на спину. Кожа под пальцами была теплая, упругая. Неожиданно она наткнулась на рубец и ощупала его. Наверное, это был шрам, и Лидия хотела спросить, откуда он взялся, но Натан, взяв ее за запястья, переместил руки на свою грудь. Ее пальцы коснулись его сосков. Натан издал тихий стон.
Он нащупал и вынул шпильки, сдерживавшие ее роскошные волосы, и зарылся в них лицом. Он с наслаждением вдыхал ее запах — смесь лаванды и мускуса. Хантер поцеловал ямочку под горлом, проложив поцелуями дорожку по ключице. Потом он скользнул ниже, и, пока руки обследовали ее тело, губы завладели соском.
Вцепившись пальцами в его ягодицы, Лидия крепко прижалась к нему. Она не могла выразить словами свое страстное желание. Его губы медленно переместились на другую грудь, и когда он, обласкав ее, лизнул затвердевший сосок, она произнесла его имя. И хотя ее мысли так и остались невысказанными, Натан услышал все, что она не сумела сказать.
Его рука переместилась с изгиба талии на плоский живот, и, когда он раздвинул коленями ее ноги, пальцы принялись ласкать самое сокровенное местечко. Там было горячо и влажно. Ничего не боясь, она ждала его, сгорая от нетерпения.
— Прикоснись ко мне, Лидди, — хрипло сказал он. — Помоги мне.
Чуть помедлив, она сделала так, как он просил, — сначала робко, потом все увереннее. Лидия взяла в руку его возбужденную плоть и, повинуясь инстинкту, направила туда, куда нужно.
Он вошел в нее медленно. Натан наблюдал за ее реакцией, пытаясь уловить малейший признак боли. Лидия чуть переместилась, стараясь помочь ему войти и не желая, чтобы он догадался, что ей больно. Она не хотела, чтобы он останавливался. Однако Натан почувствовал, как напряглось все ее тело, и хотел остановиться, но Лидия обвила его ногами.
— Не уходи, — прошептала она. — Я предназначена для того, чтобы принять тебя целиком.
— О Господи, Лидия. Прости меня. — Накрыв ее своим телом, он вошел в нее полностью. Ее плоть была тугой и горячей. Ему хотелось немедленно начать двигаться, но он сдержал себя, давая ей время приспособиться к его вторжению. Он поцеловал ее долгим поцелуем, во время которого они начали двигаться в унисон.
Все, что он заставил ее почувствовать раньше, она испытала снова, только на этот раз ощущение было сильнее и ярче. Зная, что ее ожидает, Лидия с радостью участвовала в процессе. Ей хотелось видеть лицо Натана, чтобы убедиться, что он разделяет ее наслаждение.
Натан ускорил темп, и Лидия выкрикнула его имя. Напряжение отпустило ее, тогда как у Хантера оно продолжало нарастать. Когда он получил удовольствие, она обняла его и стала гладить с нежностью, свойственной ее натуре.
Раньше у Натана никогда не возникало желания вскрикнуть, завершив половой акт с женщиной. Сейчас он это сделал, даже не заметив. Он не просто хотел Лидию, она была ему безумно нужна. Он был близок к тому, чтобы рассказать ей правду, чтобы она возненавидела его и не позволила даже приближаться к себе. Он был потрясен, поняв, что боится этого.
— Знаешь, о чем я сожалею? — спокойно спросила Лидия, поглаживая Натана рукой. Она не ждала от него ответа, хотя знала, что он не спит. Его пальцы медленно скользили по ее талии. — Я сожалею, что не помню церемонии нашего бракосочетания.
Хантер поднял голову и поцеловал ее в кончик носа.
— Достаточно того, что ты не сожалеешь о самом бракосочетании.
— Не в этом дело. — Лидия улыбнулась, почувствовав, как губы Натана завладели ее губами. — Мне иногда кажется, что я помню кое-что. Ведь нас венчал отец Патрик, не так ли?
— Да.
— Я так и думала.
Чувствовалось, что она была довольна тем, что удалось вспомнить хотя бы один момент ускользнувшего из памяти обряда.
— Может быть, ты помнишь что-то еще? — спросил Натан, как будто от ее ответа зависело все его будущее.
— Нет. Только я никогда не забуду нашу первую брачную ночь.
Но ведь была и другая ночь, о которой Лидия не могла вспомнить, как бы ни пыталась. Натан рассказал ей, что после церемонии в церкви при сиротском приюте они сняли комнату в придорожной гостинице. Она тогда устала и, по его словам, беспокоилась, что покинула отчий дом и пошла против воли родителей. Лидия оценила честность Натана: ведь он мог бы и не говорить этого, чтобы не рисковать. Однако сказал. Видя, что жена устала, Натан не стал приставать к ней с ласками, а дал снотворный порошок, чтобы помочь заснуть. Она отчетливо помнила, что, когда проснулась, увидела Натана, который спал на полу, стоя на коленях, и крепко держал ее за руку.
— Знаешь, — сказала Лидия, — как только я увидела тебя, то почувствовала, что принадлежу тебе.