Страница:
— Все идет нормально, — сказал Франклин. — А вам вообще незачем было приходить. Вам здесь не место.
Вид доктора Франклина не внушал Лидии доверия. Глаза у него покраснели и слезились, руки тряслись. За то время, пока она находилась в комнате, он дважды подходил к своему черному чемоданчику и что-то подносил к губам. Лидия была не настолько наивной, чтобы не понять, что он пил.
Вернулась Джинни. Она принесла чистые простыни и ночную сорочку, разожгла камин и поддерживала огонь, стараясь не вмешиваться в перебранку Лидии с доктором.
Чтобы узнать, как продвигаются дела у Шарлотты, в помещение заглянула Аида Бейли. Получив ответ, она наконец сказала то, ради чего заставила себя подняться на чердак:
— Вас там спрашивают, Лидия. Мужчина говорит, что его послал отец Патрик для того, чтобы проводить вас домой, когда все закончится. — Ожидая ответа, Аида побарабанила по дверному косяку пальцами в кольцах.
Лидия вздохнула. Должно быть, Пе Лин сразу же отправилась к священнику и рассказала обо всем.
— Он назвал свое имя — спросила она, уверенная, что это либо Джеймс, либо Генри. Когда речь шла о ее безопасности, они были рады предложить свои услуги.
— Натан Хантер.
— Мистер Хантер? — удивилась Лидия.
В этот момент Шарлотта снова закричала, и лицо ее исказилось от боли. Доктор объявил, что ребенок вот-вот родится, и Лидия забыла оба всем.
Аида, которой не терпелось поскорее уйти, спросила:
— Что нам делать с мистером Хантером?
— Развлеките его, — коротко ответила девушка. Пухлые губки Айды тронула лукавая улыбка.
— С удовольствием. — Она выскользнула в коридор и тихо закрыла за собой дверь.
— Ребенок идет ягодицами, — сказал, откашлявшись, доктор Франклин. — Боюсь, что я не сумею…
— Уж лучше постарайтесь, — сердито прошипела Лидия. Она обернулась к Шарлотте, чтобы ободрить ее. Франклин попытался повернуть ребенка, и Шарлотта закричала еще громче.
— Вам придется обеим держать ее, — сказал доктор.
— Только не говори, что сейчас упадешь в обморок, — предупредила Лидия Джинни.
— Не буду, — ответила проститутка. — Мне, конечно, нехорошо, но самую малость. А вот вы меня удивляете.
Лидия пожала плечами. Смочив в тазу салфетку, она обтерла Шарлотте шею и плечи. Дыхание роженицы было учащенным и поверхностным. Потом она затихла.
— Она потеряла сознание, — сказала Джинни.
Лидия взглянула на Шарлотту. Она была бледная, ее губы посинели.
— Что происходит, Франклин? Что, черт возьми, вы с ней сделали? — Высвободив свою руку из пальцев Шарлотты, она подошла к доктору и, увидев кровь, побелела как полотно. — Силы небесные! Вы ее разорвали! Она истекает кровью!
— Ребенок не выходит, — сказал доктор и снова направился к чемоданчику.
Лидия взяла хирургические щипцы и ткнула ими доктора в зад.
— Только попробуйте еще раз хлебнуть, и я засуну это вам в глотку. — Она ткнула его еще раз и, когда он неуклюже повернулся, уперла щипцы ему в живот. — Проклятый пьяница! Сделай же что-нибудь! Останови кровотечение!
Франклин оттолкнул Лидию и выставил перед собой руки, чтобы хоть как-то защититься.
— Ничего нельзя сделать, — сказал он. — Она умрет.
— Черт бы тебя побрал!
— Но она всего лишь проститутка, — сказал он, пожав плечами.
Лидия замахнулась, чтобы ударить его, но ее остановила Джинни:
— Не делайте этого, мисс Лидия. Посмотрите на него. Он не может помочь Шарлотте.
Темно-синие глаза Лидии наполнились слезами.
— Выстави его за дверь, Джинни, и скажи мисс Бейли, что мне потребуется полотенце, гигиенические салфетки и кипящая вода, чтобы стерилизовать инструменты. И позови кого-нибудь, кто в состоянии помочь мне. Поторапливайся, Джинни. — Лидия подоткнула юбки и опустилась на колени в изножье кровати. — Доктор отступился, но я не сдамся.
Лидия принялась останавливать кровь. Она свертывала простыни и прижимала их к бедрам Шарлотты. Схватки участились, и роженица то приходила в себя, то снова теряла сознание. Лидия не имела ни малейшего понятия о том, что следует делать при ягодичном положении плода.
— Прошу тебя, Шарлотта, помоги мне, — шептала она.
За спиной Лидии открылась дверь. Взглянув через плечо, она увидела, что в комнату вошел Натан. Сбросив пиджак, он засучил рукава рубашки и подошел к кровати.
— Вы! Что вы здесь…
Натан не ответил. Он просто поднял Лидию с пола и поставил в стороне от кровати.
— Джинни несет то, что вы просили. Идите и помогите ей.
Подчинившись властному тону Хантера, Лидия перестала оспаривать его право присутствовать в комнате и давать указания. Она немедленно отправилась помогать Джинни.
— Значит, тебя зовут Шарлотта? — спросил Натан, моя в тазу руки и стряхивая капли воды. — Ну, Шарлотта, я собираюсь помочь тебе родить ребенка. Ты можешь кричать сколько хочешь, обзывать меня последними словами, если пожелаешь. Тебе будет больно, ведь первое, что нам надо сделать, — это повернуть твоего младенца. — Он продолжал говорить, давал указания, хвалил и в то же время работал руками. Ручейки пота стекали у него по спине, на лбу выступила испарина.
В комнату вернулась Лидия и поставила на огонь чайник. Бросив в кипящую воду инструменты, которыми пользовался доктор Франклин, она встала рядом с Натаном. Он работал молча, стиснув зубы и выпятив челюсть. Лидия взяла влажную салфетку и вытерла ему лоб.
— Спасибо. Возьмите ее за руку, поговорите с ней, заставьте ее помогать. Я почти перевернул ребенка. Джинни здесь?
— Здесь, сэр. Я принесла простыни.
— Найди что-нибудь, чтобы завернуть новорожденного. — Он снова обратился к Шарлотте: — Теперь тебе надо тужиться, Шарлотта. Вот так. Я уже чувствую головку ребенка. Только не останавливайся… Лидия, дайте щипцы. Она больше не тужится. — Лидия, обжигая руки, выхватила щипцы из чайника. — Осторожно, — предупредил Натан. — Мне и без вас хватает пациентов.
— Разве вы доктор? — спросила она, подавая ему инструмент.
Он покачал головой.
— Но откуда вы знаете…
— Я имел дело с овцами.
Лидия от удивления раскрыла рот. Джинни нервно хихикнула.
Натан продолжал работать. Он осторожно наложил щипцы на головку ребенка и при следующей схватке потянул. Он не показывал виду, но обилие крови его очень тревожило. Даже если ему удастся спасти ребенка, то жизнь Шарлотты была под вопросом.
Он взглянул на Лидию. Она гладила волосы роженицы и, наклонившись к уху, нашептывала что-то ободряющее. Ее печальные глаза на заплаканном бледном лице казались почти черными. «Она знает, — подумал Натан. — Знает, что мы потеряем Шарлотту».
Но сначала они потеряли ребенка. Натан поднял в ладонях крошечное тельце.
— Прости, Шарлотта, — тихо сказал он. — Ребенок родился мертвым.
Она едва заметно кивнула. Из-под сомкнутых век выкатилась и поползла по щеке слеза. Она сжала руку Лидии, которая едва сдерживала рыдание. Пусть даже Шарлотта клялась и божилась, что не хотела этого ребенка, она была уверена, что страдания матери, потерявшей свое дитя, были от этого ничуть не меньше.
Натан перерезал пуповину. Джинни принялась обмывать тельце ребенка в тазу, потом положила его в принесенную Лидией корзинку.
Натан, продолжавший бороться за жизнь Шарлотты, разогнул спину и выпрямился. Женщина перестала дышать, и Лидия закрыла ей глаза.
— Вы сделали все, что смогли. Дальше я обо всем позабочусь сама, — тихо сказала она.
Натан отвел тыльной стороной ладони прядь влажных волос, упавших ему на лоб.
— Нельзя ли где-нибудь помыться? — спросил он.
— В моей комнате, — предложила Джинни. — Этажом ниже. Первая дверь налево. Мисс знает, — сказала Джинни и взглянув на Лидию, добавила, обращаясь к Натану: — С ней все будет в порядке?
Натан, и сам задававший себе этот вопрос, бодро ответил:
— Она выдержит. Хотя, мне кажется, на этот раз она несколько переоценила свои силы.
— Да, такая уж она есть, мисс Лидди. — Натан заметил, что сказано это было с любовью и уважением. — Она храбрая девочка.
«И упорная, словно колонист, осваивающий новую территорию», — подумал Натан. Он одним движением поднял ее на ноги и повел по коридору в комнату Джинни.
В комнате было тепло, потому что в углу топилась маленькая угольная печурка. Натан с удивлением отметил, что мисс Чедвик покорно согласилась присесть на мягкую банкетку перед печкой. Несмотря на тепло в комнате, Лидию прямо-таки колотило. Налив в тазик свежую воду из стоявшего рядом кувшина, он вымыл руки.
— Давайте-ка сюда руки, я их помою, — сказал он и принялся мыть их с помощью салфетки, впервые обратив внимание на то, какие они маленькие и нежные. Натан невольно подумал о своих ладонях, огрубевших за более чем десяток лет тяжелого труда. Да, они стали слишком грубыми для такой работы, какая выпала на его долю нынче вечером.
— У вас красивые руки, — почти шепотом промолвила Лидия.
Натан застенчиво сжал длинные пальцы в кулаки, потом быстро поднялся на ноги и опорожнил таз. Ополоснув лицо, он опустил закатанные рукава рубашки.
— Я оставил наверху свой пиджак. А вы, пока меня не будет, найдите у Джинни что-нибудь подходящее, чтобы переодеться. Мне кажется, вы с ней примерно одного размера. — Заметив, что Лидия смотрит на него непонимающим взглядом, он добавил: — Ваше платье безнадежно испорчено.
Лидия, опустив глаза, осмотрела отделанный оборками лиф. Он был запачкан кровью. Были испачканы также рукава и юбки. Там, где кровь успела высохнуть, пятна казались черными.
— Да, — согласилась она. — Вы правы. Я не могу в таком виде идти домой. Но едва ли смогу надеть одежду Джинни.
— Почему? — резко спросил Натан. — Потому что она принадлежит проститутке?
Лидия вскинула голову:
— Н-нет. Конечно, нет. — «Платья Джинни не подойдут мне по размеру», — хотела сказать она, но, смутившись, пробормотала: — Идите. Я что-нибудь придумаю.
Не полагаясь на ее слова, Натан сам покопался в гардеробе и извлек сапфирово-синее платье простого покроя. Он бросил его на кровать с балдахином и тоном, не терпящим возражений, сказал:
— Наденьте вот это. Я попрошу Джинни уладить все остальное. И не вздумайте уйти, пока я не вернусь, мисс Чедвик.
На чердаке Натан помог Джинни обмыть и одеть Шарлотту. Отнес грязное белье в подвал, где находилась прачечная. Джинни рассыпалась в благодарностях, но Натан и внимания на них не обращал. Ведь в своих действиях он руководствовался отнюдь не человеколюбием. Шарлотта и ее ребенок мало его волновали, ему было важно завоевать расположение Лидии. Однако он не был уверен, что ему это удалось. Едва ли можно чего-нибудь добиться, совершая благородный поступок по неблагородным мотивам.
Когда тридцать минут спустя Хантер взялся за ручку двери, за которой оставил Лидию, то затаил дыхание, не зная, что его ждет внутри. Увидев, что Лидия все еще в комнате, он вздохнул с облегчением. Она стояла у окна, одетая в платье, которое он для нее выбрал. Возможно, она даже не услышала, как он вошел, потому что не шевельнулась. Но когда Натан остановился за ее спиной, Лидия повернулась и бросилась в его объятия.
Она не спрашивала себя, почему ищет утешения и защиты. Просто впервые в жизни Лидия почувствовала, как важно в тяжелую минуту прикоснуться к другому человеческому существу. Ей в это мгновение нужна была только доброта. Она не знала, что этот человек не мог по-доброму относиться к другим людям.
Натан обнял ее за плечи. Он чувствовал, как его рубашка промокла от слез. Ее кожа пахла сиренью, и эта свежесть и чистота тронули его. Он не знал, что делать. Натан держал ее в объятиях, не пытаясь воспользоваться неожиданной удачей, которую дали ему странные события этого вечера. Он просто позволил ей думать, что разделяет ее боль, тогда как в действительности не умел сочувствовать людям.
«Я ничем не лучше Брига, — думал Натан, — а возможно, даже хуже. Лидия ни о чем не знает. Разве есть у нее шанс выстоять против меня или Бригема Мура? Она и понятия не имеет, какие хитроумные планы разрабатывались, чтобы втереться в ее доверие». Он отстранил Лидию и протянул ей платок:
— Вот, возьмите. Вытрите слезы и высморкайтесь.
Смущенная строгим тоном Натана, девушка робко улыбнулась и поблагодарила его. Ей снова стало холодно, а сердце наполнилось печалью.
— Наверное, нам пора идти, — наконец сказала Лидия, аккуратно сложив платочек и засунув его под рукав платья. — Сколько сейчас времени?
Натан взглянул на циферблат карманных часов.
— Почти полночь.
— Папа, наверное, с ума сходит от тревоги.
— Пе Лин сказала ему, что вы себя плохо чувствуете и не хотите, чтобы вас тревожили. Отец Патрик, я уверен, тоже сохранит вашу тайну.
— А вы?
— О том, что произошло сегодня, ваши родители от меня не услышат, — заявил он, понимая, что тем самым едва ли увеличивает свои шансы как претендент на руку Лидии, потому что весьма сомнительно, что Чедвики с одобрением отнеслись бы к тому, что их дочь принимает роды в борделях.
— Это хорошо. — Лидия чуть вздернула подбородок. Натан успел заметить, что этот жест обычно означал вызов. — В таком случае пока я не хочу возвращаться домой, — сказала она.
Хантер и бровью не повел. Не зря же Лидия Чедвик напомнила ему упрямого австралийского колониста.
— А что вы хотите делать?
— Напиться.
Она сказала это так, как будто подобная затея была в порядке вещей.
— Вы когда-нибудь бывали пьяны, мисс Чедвик? — вежливо осведомился Натан.
— Нет.
— А вообще-то вы пьете?
Она пренебрежительно фыркнула:
— Разумеется, пью.
— Вино за обедом или капельку портвейна после ужина?
— Я пью херес. И сегодня вечером я уже немного выпила.
— Вот как? — явно забавляясь, произнес он.
— Вам смешно? Смейтесь, если хотите. Но я, право же, не понимаю, почему мужчинам позволительно напиваться под любым предлогом, а женщине этого делать нельзя, даже если ей пришлось быть свидетельницей двух смертей в течение одного часа. Шарлотта не была моим другом, мистер Хантер, но я узнала ее за последние несколько месяцев и считаю, что с ее смертью мир обеднел. Я хотела обеспечить ее ребенку дом у хороших людей, которые стали бы о нем заботиться. Но мне не удалось заполучить нормального доктора, который не был бы пьян. — Она зажала рукой рот, пытаясь подавить рыдания. Расстроенная несправедливостью происшедшего и своей неспособностью что-либо исправить, Лидия бросилась к двери. — Я сама доберусь до дома, спасибо.
Натан схватил ее за руку.
— Я обещал Пе Лин и отцу Патрику доставить вас домой в целости и сохранности. Я даже не возражаю, если вы будете пьяны.
Лидия перестала вырываться и пристально вгляделась в его лицо, оценивая его искренность.
— Правда?
— Куда бы вы хотели пойти?
— Не знаю, — призналась она. — По правде говоря, я не знаю ни одного подходящего места, но и здесь оставаться не хочу.
— Что вы скажете насчет «Серебряной леди»?
— Кажется, это игорный дом?
— Там мои апартаменты. Лидия некоторое время молчала.
— Может быть, вы передумали? — спросил он.
— Нет. — Она снова вздернула подбородок. — Я не передумала. Прошлый раз… там, в переулке… я была в замешательстве. Когда вы настояли на том, чтобы я пошла к вам… я растерялась. И поэтому убежала. А когда вы появились у нас на балу, я страшно испугалась. Поэтому так возмутительно вела себя. Ведь увидев меня в переулке с теми мужчинами, вы могли подумать, что я сама…
— Что вы напрашивались на нападение?
— Ну, что-то в этом роде.
— И теперь вы пытаетесь убедить меня, что идете ко мне только потому, что вам захотелось выпить?
— Наверное, так, — невнятно пробормотала она.
— Что вы сказали? — переспросил он.
— Спасибо. Я хотела поблагодарить вас.
Глава 3
Вид доктора Франклина не внушал Лидии доверия. Глаза у него покраснели и слезились, руки тряслись. За то время, пока она находилась в комнате, он дважды подходил к своему черному чемоданчику и что-то подносил к губам. Лидия была не настолько наивной, чтобы не понять, что он пил.
Вернулась Джинни. Она принесла чистые простыни и ночную сорочку, разожгла камин и поддерживала огонь, стараясь не вмешиваться в перебранку Лидии с доктором.
Чтобы узнать, как продвигаются дела у Шарлотты, в помещение заглянула Аида Бейли. Получив ответ, она наконец сказала то, ради чего заставила себя подняться на чердак:
— Вас там спрашивают, Лидия. Мужчина говорит, что его послал отец Патрик для того, чтобы проводить вас домой, когда все закончится. — Ожидая ответа, Аида побарабанила по дверному косяку пальцами в кольцах.
Лидия вздохнула. Должно быть, Пе Лин сразу же отправилась к священнику и рассказала обо всем.
— Он назвал свое имя — спросила она, уверенная, что это либо Джеймс, либо Генри. Когда речь шла о ее безопасности, они были рады предложить свои услуги.
— Натан Хантер.
— Мистер Хантер? — удивилась Лидия.
В этот момент Шарлотта снова закричала, и лицо ее исказилось от боли. Доктор объявил, что ребенок вот-вот родится, и Лидия забыла оба всем.
Аида, которой не терпелось поскорее уйти, спросила:
— Что нам делать с мистером Хантером?
— Развлеките его, — коротко ответила девушка. Пухлые губки Айды тронула лукавая улыбка.
— С удовольствием. — Она выскользнула в коридор и тихо закрыла за собой дверь.
— Ребенок идет ягодицами, — сказал, откашлявшись, доктор Франклин. — Боюсь, что я не сумею…
— Уж лучше постарайтесь, — сердито прошипела Лидия. Она обернулась к Шарлотте, чтобы ободрить ее. Франклин попытался повернуть ребенка, и Шарлотта закричала еще громче.
— Вам придется обеим держать ее, — сказал доктор.
— Только не говори, что сейчас упадешь в обморок, — предупредила Лидия Джинни.
— Не буду, — ответила проститутка. — Мне, конечно, нехорошо, но самую малость. А вот вы меня удивляете.
Лидия пожала плечами. Смочив в тазу салфетку, она обтерла Шарлотте шею и плечи. Дыхание роженицы было учащенным и поверхностным. Потом она затихла.
— Она потеряла сознание, — сказала Джинни.
Лидия взглянула на Шарлотту. Она была бледная, ее губы посинели.
— Что происходит, Франклин? Что, черт возьми, вы с ней сделали? — Высвободив свою руку из пальцев Шарлотты, она подошла к доктору и, увидев кровь, побелела как полотно. — Силы небесные! Вы ее разорвали! Она истекает кровью!
— Ребенок не выходит, — сказал доктор и снова направился к чемоданчику.
Лидия взяла хирургические щипцы и ткнула ими доктора в зад.
— Только попробуйте еще раз хлебнуть, и я засуну это вам в глотку. — Она ткнула его еще раз и, когда он неуклюже повернулся, уперла щипцы ему в живот. — Проклятый пьяница! Сделай же что-нибудь! Останови кровотечение!
Франклин оттолкнул Лидию и выставил перед собой руки, чтобы хоть как-то защититься.
— Ничего нельзя сделать, — сказал он. — Она умрет.
— Черт бы тебя побрал!
— Но она всего лишь проститутка, — сказал он, пожав плечами.
Лидия замахнулась, чтобы ударить его, но ее остановила Джинни:
— Не делайте этого, мисс Лидия. Посмотрите на него. Он не может помочь Шарлотте.
Темно-синие глаза Лидии наполнились слезами.
— Выстави его за дверь, Джинни, и скажи мисс Бейли, что мне потребуется полотенце, гигиенические салфетки и кипящая вода, чтобы стерилизовать инструменты. И позови кого-нибудь, кто в состоянии помочь мне. Поторапливайся, Джинни. — Лидия подоткнула юбки и опустилась на колени в изножье кровати. — Доктор отступился, но я не сдамся.
Лидия принялась останавливать кровь. Она свертывала простыни и прижимала их к бедрам Шарлотты. Схватки участились, и роженица то приходила в себя, то снова теряла сознание. Лидия не имела ни малейшего понятия о том, что следует делать при ягодичном положении плода.
— Прошу тебя, Шарлотта, помоги мне, — шептала она.
За спиной Лидии открылась дверь. Взглянув через плечо, она увидела, что в комнату вошел Натан. Сбросив пиджак, он засучил рукава рубашки и подошел к кровати.
— Вы! Что вы здесь…
Натан не ответил. Он просто поднял Лидию с пола и поставил в стороне от кровати.
— Джинни несет то, что вы просили. Идите и помогите ей.
Подчинившись властному тону Хантера, Лидия перестала оспаривать его право присутствовать в комнате и давать указания. Она немедленно отправилась помогать Джинни.
— Значит, тебя зовут Шарлотта? — спросил Натан, моя в тазу руки и стряхивая капли воды. — Ну, Шарлотта, я собираюсь помочь тебе родить ребенка. Ты можешь кричать сколько хочешь, обзывать меня последними словами, если пожелаешь. Тебе будет больно, ведь первое, что нам надо сделать, — это повернуть твоего младенца. — Он продолжал говорить, давал указания, хвалил и в то же время работал руками. Ручейки пота стекали у него по спине, на лбу выступила испарина.
В комнату вернулась Лидия и поставила на огонь чайник. Бросив в кипящую воду инструменты, которыми пользовался доктор Франклин, она встала рядом с Натаном. Он работал молча, стиснув зубы и выпятив челюсть. Лидия взяла влажную салфетку и вытерла ему лоб.
— Спасибо. Возьмите ее за руку, поговорите с ней, заставьте ее помогать. Я почти перевернул ребенка. Джинни здесь?
— Здесь, сэр. Я принесла простыни.
— Найди что-нибудь, чтобы завернуть новорожденного. — Он снова обратился к Шарлотте: — Теперь тебе надо тужиться, Шарлотта. Вот так. Я уже чувствую головку ребенка. Только не останавливайся… Лидия, дайте щипцы. Она больше не тужится. — Лидия, обжигая руки, выхватила щипцы из чайника. — Осторожно, — предупредил Натан. — Мне и без вас хватает пациентов.
— Разве вы доктор? — спросила она, подавая ему инструмент.
Он покачал головой.
— Но откуда вы знаете…
— Я имел дело с овцами.
Лидия от удивления раскрыла рот. Джинни нервно хихикнула.
Натан продолжал работать. Он осторожно наложил щипцы на головку ребенка и при следующей схватке потянул. Он не показывал виду, но обилие крови его очень тревожило. Даже если ему удастся спасти ребенка, то жизнь Шарлотты была под вопросом.
Он взглянул на Лидию. Она гладила волосы роженицы и, наклонившись к уху, нашептывала что-то ободряющее. Ее печальные глаза на заплаканном бледном лице казались почти черными. «Она знает, — подумал Натан. — Знает, что мы потеряем Шарлотту».
Но сначала они потеряли ребенка. Натан поднял в ладонях крошечное тельце.
— Прости, Шарлотта, — тихо сказал он. — Ребенок родился мертвым.
Она едва заметно кивнула. Из-под сомкнутых век выкатилась и поползла по щеке слеза. Она сжала руку Лидии, которая едва сдерживала рыдание. Пусть даже Шарлотта клялась и божилась, что не хотела этого ребенка, она была уверена, что страдания матери, потерявшей свое дитя, были от этого ничуть не меньше.
Натан перерезал пуповину. Джинни принялась обмывать тельце ребенка в тазу, потом положила его в принесенную Лидией корзинку.
Натан, продолжавший бороться за жизнь Шарлотты, разогнул спину и выпрямился. Женщина перестала дышать, и Лидия закрыла ей глаза.
— Вы сделали все, что смогли. Дальше я обо всем позабочусь сама, — тихо сказала она.
Натан отвел тыльной стороной ладони прядь влажных волос, упавших ему на лоб.
— Нельзя ли где-нибудь помыться? — спросил он.
— В моей комнате, — предложила Джинни. — Этажом ниже. Первая дверь налево. Мисс знает, — сказала Джинни и взглянув на Лидию, добавила, обращаясь к Натану: — С ней все будет в порядке?
Натан, и сам задававший себе этот вопрос, бодро ответил:
— Она выдержит. Хотя, мне кажется, на этот раз она несколько переоценила свои силы.
— Да, такая уж она есть, мисс Лидди. — Натан заметил, что сказано это было с любовью и уважением. — Она храбрая девочка.
«И упорная, словно колонист, осваивающий новую территорию», — подумал Натан. Он одним движением поднял ее на ноги и повел по коридору в комнату Джинни.
В комнате было тепло, потому что в углу топилась маленькая угольная печурка. Натан с удивлением отметил, что мисс Чедвик покорно согласилась присесть на мягкую банкетку перед печкой. Несмотря на тепло в комнате, Лидию прямо-таки колотило. Налив в тазик свежую воду из стоявшего рядом кувшина, он вымыл руки.
— Давайте-ка сюда руки, я их помою, — сказал он и принялся мыть их с помощью салфетки, впервые обратив внимание на то, какие они маленькие и нежные. Натан невольно подумал о своих ладонях, огрубевших за более чем десяток лет тяжелого труда. Да, они стали слишком грубыми для такой работы, какая выпала на его долю нынче вечером.
— У вас красивые руки, — почти шепотом промолвила Лидия.
Натан застенчиво сжал длинные пальцы в кулаки, потом быстро поднялся на ноги и опорожнил таз. Ополоснув лицо, он опустил закатанные рукава рубашки.
— Я оставил наверху свой пиджак. А вы, пока меня не будет, найдите у Джинни что-нибудь подходящее, чтобы переодеться. Мне кажется, вы с ней примерно одного размера. — Заметив, что Лидия смотрит на него непонимающим взглядом, он добавил: — Ваше платье безнадежно испорчено.
Лидия, опустив глаза, осмотрела отделанный оборками лиф. Он был запачкан кровью. Были испачканы также рукава и юбки. Там, где кровь успела высохнуть, пятна казались черными.
— Да, — согласилась она. — Вы правы. Я не могу в таком виде идти домой. Но едва ли смогу надеть одежду Джинни.
— Почему? — резко спросил Натан. — Потому что она принадлежит проститутке?
Лидия вскинула голову:
— Н-нет. Конечно, нет. — «Платья Джинни не подойдут мне по размеру», — хотела сказать она, но, смутившись, пробормотала: — Идите. Я что-нибудь придумаю.
Не полагаясь на ее слова, Натан сам покопался в гардеробе и извлек сапфирово-синее платье простого покроя. Он бросил его на кровать с балдахином и тоном, не терпящим возражений, сказал:
— Наденьте вот это. Я попрошу Джинни уладить все остальное. И не вздумайте уйти, пока я не вернусь, мисс Чедвик.
На чердаке Натан помог Джинни обмыть и одеть Шарлотту. Отнес грязное белье в подвал, где находилась прачечная. Джинни рассыпалась в благодарностях, но Натан и внимания на них не обращал. Ведь в своих действиях он руководствовался отнюдь не человеколюбием. Шарлотта и ее ребенок мало его волновали, ему было важно завоевать расположение Лидии. Однако он не был уверен, что ему это удалось. Едва ли можно чего-нибудь добиться, совершая благородный поступок по неблагородным мотивам.
Когда тридцать минут спустя Хантер взялся за ручку двери, за которой оставил Лидию, то затаил дыхание, не зная, что его ждет внутри. Увидев, что Лидия все еще в комнате, он вздохнул с облегчением. Она стояла у окна, одетая в платье, которое он для нее выбрал. Возможно, она даже не услышала, как он вошел, потому что не шевельнулась. Но когда Натан остановился за ее спиной, Лидия повернулась и бросилась в его объятия.
Она не спрашивала себя, почему ищет утешения и защиты. Просто впервые в жизни Лидия почувствовала, как важно в тяжелую минуту прикоснуться к другому человеческому существу. Ей в это мгновение нужна была только доброта. Она не знала, что этот человек не мог по-доброму относиться к другим людям.
Натан обнял ее за плечи. Он чувствовал, как его рубашка промокла от слез. Ее кожа пахла сиренью, и эта свежесть и чистота тронули его. Он не знал, что делать. Натан держал ее в объятиях, не пытаясь воспользоваться неожиданной удачей, которую дали ему странные события этого вечера. Он просто позволил ей думать, что разделяет ее боль, тогда как в действительности не умел сочувствовать людям.
«Я ничем не лучше Брига, — думал Натан, — а возможно, даже хуже. Лидия ни о чем не знает. Разве есть у нее шанс выстоять против меня или Бригема Мура? Она и понятия не имеет, какие хитроумные планы разрабатывались, чтобы втереться в ее доверие». Он отстранил Лидию и протянул ей платок:
— Вот, возьмите. Вытрите слезы и высморкайтесь.
Смущенная строгим тоном Натана, девушка робко улыбнулась и поблагодарила его. Ей снова стало холодно, а сердце наполнилось печалью.
— Наверное, нам пора идти, — наконец сказала Лидия, аккуратно сложив платочек и засунув его под рукав платья. — Сколько сейчас времени?
Натан взглянул на циферблат карманных часов.
— Почти полночь.
— Папа, наверное, с ума сходит от тревоги.
— Пе Лин сказала ему, что вы себя плохо чувствуете и не хотите, чтобы вас тревожили. Отец Патрик, я уверен, тоже сохранит вашу тайну.
— А вы?
— О том, что произошло сегодня, ваши родители от меня не услышат, — заявил он, понимая, что тем самым едва ли увеличивает свои шансы как претендент на руку Лидии, потому что весьма сомнительно, что Чедвики с одобрением отнеслись бы к тому, что их дочь принимает роды в борделях.
— Это хорошо. — Лидия чуть вздернула подбородок. Натан успел заметить, что этот жест обычно означал вызов. — В таком случае пока я не хочу возвращаться домой, — сказала она.
Хантер и бровью не повел. Не зря же Лидия Чедвик напомнила ему упрямого австралийского колониста.
— А что вы хотите делать?
— Напиться.
Она сказала это так, как будто подобная затея была в порядке вещей.
— Вы когда-нибудь бывали пьяны, мисс Чедвик? — вежливо осведомился Натан.
— Нет.
— А вообще-то вы пьете?
Она пренебрежительно фыркнула:
— Разумеется, пью.
— Вино за обедом или капельку портвейна после ужина?
— Я пью херес. И сегодня вечером я уже немного выпила.
— Вот как? — явно забавляясь, произнес он.
— Вам смешно? Смейтесь, если хотите. Но я, право же, не понимаю, почему мужчинам позволительно напиваться под любым предлогом, а женщине этого делать нельзя, даже если ей пришлось быть свидетельницей двух смертей в течение одного часа. Шарлотта не была моим другом, мистер Хантер, но я узнала ее за последние несколько месяцев и считаю, что с ее смертью мир обеднел. Я хотела обеспечить ее ребенку дом у хороших людей, которые стали бы о нем заботиться. Но мне не удалось заполучить нормального доктора, который не был бы пьян. — Она зажала рукой рот, пытаясь подавить рыдания. Расстроенная несправедливостью происшедшего и своей неспособностью что-либо исправить, Лидия бросилась к двери. — Я сама доберусь до дома, спасибо.
Натан схватил ее за руку.
— Я обещал Пе Лин и отцу Патрику доставить вас домой в целости и сохранности. Я даже не возражаю, если вы будете пьяны.
Лидия перестала вырываться и пристально вгляделась в его лицо, оценивая его искренность.
— Правда?
— Куда бы вы хотели пойти?
— Не знаю, — призналась она. — По правде говоря, я не знаю ни одного подходящего места, но и здесь оставаться не хочу.
— Что вы скажете насчет «Серебряной леди»?
— Кажется, это игорный дом?
— Там мои апартаменты. Лидия некоторое время молчала.
— Может быть, вы передумали? — спросил он.
— Нет. — Она снова вздернула подбородок. — Я не передумала. Прошлый раз… там, в переулке… я была в замешательстве. Когда вы настояли на том, чтобы я пошла к вам… я растерялась. И поэтому убежала. А когда вы появились у нас на балу, я страшно испугалась. Поэтому так возмутительно вела себя. Ведь увидев меня в переулке с теми мужчинами, вы могли подумать, что я сама…
— Что вы напрашивались на нападение?
— Ну, что-то в этом роде.
— И теперь вы пытаетесь убедить меня, что идете ко мне только потому, что вам захотелось выпить?
— Наверное, так, — невнятно пробормотала она.
— Что вы сказали? — переспросил он.
— Спасибо. Я хотела поблагодарить вас.
Глава 3
В его апартаментах было холодно. От мисс Бейли до «Серебряной леди» они добирались сквозь густой туман, который сейчас прижимался к стеклам снаружи, словно какое-то живое существо. Лидия остановилась у двери, а Натан тем временем задернул шторы и разжег камин.
Сидя на корточках, он грел руки над потрескивающим пламенем и вдруг, не глядя на Лидию, спросил:
— Не могу понять, входите вы или уходите?
— Я не передумала, если вы это хотите узнать. — В ее словах чувствовалась бравада. Она озиралась по сторонам, примечая то, что не заметила во время своего первого краткого визита.
Апартаменты были обставлены весьма дорогой мебелью, а это говорило о том, что у Натана водились деньги. По обе стороны камина стояли два дивана, обитые шелковой тканью. Между ними лежал яркий восточный ковер. На окнах висели парчовые шторы цвета слоновой кости. Столики и бар были сделаны из темного ореха, что придавало комнате богатый и элегантный вид. Лидия избегала смотреть влево, на чуть приоткрытую дверь, ведущую в спальню. Есть вещи, которые лучше не замечать.
Она почувствовала, что Натан наблюдает за ней. На его губах играла улыбка. Казалось, он читал ее мысли. Лидия скорчила недовольную гримаску.
— Позвольте помочь вам снять плащ. — Он подошел к гостье. — Или вы предпочтете оставаться в нем весь вечер?
— Спасибо, я сама справлюсь, — ответила Лидия и, скинув плащ, повесила его на бронзовую вешалку. Не зная, что делать с руками, она сложила их на груди, как будто все еще не согрелась.
— Здесь вам было бы теплее, — сказал Натан, ожидая, что она подойдет к огню. Но Лидия не подошла, и он направился к бару, чтобы наполнить бокалы, а девушка немедленно приблизилась к камину. — Выбор напитков у меня не велик, — предупредил Натан, наполняя бокал для себя.
— Я выпью то же, что и вы.
— Я пью шотландское виски, — предупредил он. — Уверены, что это то, что вам нужно?
— Уверена. — Она уселась на один из диванов и сделала вид, что разглядывает картину, висевшую над камином.
Натан принес Лидии напиток и проследил за ее взглядом.
— Не очень хорошая картина, не так ли? — сказал он, усаживаясь напротив нее. — Мне всегда не очень нравились пейзажи. Я заметил, что в вашем доме имеется довольно большое собрание произведений искусства.
— Папа показывал вам галерею?
— Я видел ее. — Натан уклонился от прямого ответа. — Но вы не пьете. Может быть, предпочтете что-нибудь другое?
— Нет-нет, не беспокойтесь, — заверила его Лидия и в подтверждение своих слов сделала большой глоток. Она заставила себя улыбнуться и поморгала глазами, пытаясь прогнать выступившие слезы. Решив, что клин клином вышибают, Лидия тут же сделала еще один глоток.
— Как вы полагаете, надолго ли затянется ваш приступ упрямства? — спросил Натан, наблюдая, как она старается не задохнуться. — Среди моих знакомых леди немногие могли бы похвастать подобной отвагой.
Он слегка приврал, потому что среди его знакомых вообще не было молодых леди. Было множество женщин, которые пили все, что бы им ни предложили, но все это были проститутки, уличные женщины, воровки и нищенки, потрепанные жизнью так, как Лидии не могло бы и присниться. Чтобы выжить, они делали то, что их заставляла делать жизнь.
И все же мисс Чедвик была редкостным существом. Она делала то, что делала, потому что хотела это делать. Насколько он понимал, любая ее потребность удовлетворялась, а любое желание исполнялось. Натан сразу понял, что Сэмюел Чедвик души в ней не чаял. Ее баловали, но она не избаловалась против ожидания, а оставалась целеустремленной и решительной. У нее были удивительные глаза. Иногда они казались невероятно большими, а их кобальтово-синий цвет — почти черным. Это были мятежные глаза, непокорные и упрямые, однако в их глубине Натан иногда замечал печаль.
— Можно мне еще? — спросила она, показывая на пустой бокал. — Только не вставайте, я налью сама.
Ишь, как разыгралась у нее фантазия! Ему самому не понравилось направление собственных мыслей. В его планах относительно Лидии Чедвик не было места никаким сантиментам. Он протянул ей свой бокал и проследил взглядом за тем, как она пошла к бару. Ярко-синее вечернее платье подчеркивало стройную линию ее спины и тонкую талию. У девушки были узкие плечи, изящные руки, тонкие запястья. Натан вспомнил, как держал ее в объятиях сначала в темном переулке, потом в бальном зале, а еще позднее в борделе. И каждый раз его поражало то, как ее тело сливается с его руками. Она не была высокой женщиной, но ее стройная талия создавала впечатление, будто у нее очень длинные ноги. Удивительно, что он заметил это только сейчас. Обычно, глядя на женщину, он не оставлял такого без внимания. Натан взял из ее рук принесенный бокал.
— Вы могли бы сесть на диван с ногами, — предложил он. — Человек, желающий напиться, обычно располагается поудобнее. Расслабьтесь и перестаньте бояться. Я на вас не наброшусь. Пока я, кажется, не давал вам повода для беспокойства.
— Я вовсе не думаю, что вы на меня наброситесь, — сказала Лидия охрипшим от усталости голосом. — С чего это зам вдруг пришло такое в голову?
Натан оставил без внимания ее последний вопрос. Он мог бы привести ей по меньшей мере три причины, по которым ему хотелось бы показать ей свою спальню: ее глаза, ее ноги и ее капризные аппетитные губы.
— Перестаньте смотреть на меня так, словно ожидаете худшего, — резко сказал он. — Мы здесь, потому что мне захотелось оказать вам любезность, — и все.
Она кивнула и торопливо поднесла к губам бокал. Виски не показалось ей таким противным и обжигающим, как в первый раз.
— Как вы думаете, сколько нужно времени, чтобы напиться?
— Если дело пойдет такими темпами, как сейчас, то недолго.
— Ну, тогда все в порядке.
Натан наполнил бокал Лидии в третий раз и с некоторым удивлением увидел, как она залихватски осушила его за три глотка и попросила новую порцию.
— Можно пить помедленнее, — сказал Натан, наполняя бокал. — А можно разбавить виски водой.
— Сойдет и так, — с вызовом заявила девушка. Хантер пожал плечами:
— Как хотите. Это ваша голова. — Он поставил рядом с ней на пол графин со спиртным, а сам вернулся на свое место. Вытянув перед собой скрещенные ноги, он уставился на Лидию поверх краешка своего бокала.
— Не смотрите на меня так, — сказала она.
— Как это «так»?
Она прищурила глаза, сурово стиснула губы и подняла бокал до уровня своего носа. Несколько минут она пристально смотрела на него.
— Понятно, — сказал Натан, чуть не рассмеявшись при виде себя в ее изображении. — Это вас смущает?
— Я чувствую себя дурочкой, — честно призналась Лидия. — Одно дело — быть дурочкой и совсем другое — когда тебя заставляют чувствовать это.
— Прошу прощения, — сказал он, садясь прямо и подбирая ноги. — Вы все-таки моя гостья. Я постараюсь не раздражать вас.
Его уступчивость согрела ее сердце. Или, может быть, стало тепло от виски? Она хихикнула.
Натан понял, что виски начинает действовать. Он принялся размышлять о том, как бы доставить свою гостью в особняк на Ноб-Хилл, не подняв на ноги весь дом.
— Вы были знакомы с мистером Муром до сегодняшнего вечера? — спросила Лидия, прервав его мысли.
Натан ничем не выдал своего удивления, только его серые глаза чуть прищурились.
— Почему вы спрашиваете?
— Из-за вашего акцента. Он очень похож на акцент мистера Мура. Вполне естественно, что здесь, в Сан-Франциско, вас, англичан, потянуло друг к другу.
— Вот как? Я об этом не подумал. Скажите, а мистер Мур говорил вам, из какой он части Англии?
Она кивнула, задев подбородком край бокала, отчего немного виски выплеснулось ей на руку. Лидия слизнула языком капельки и облизала губы. Расстроенная своей неловкостью, она не заметила, как, остановившись на ее влажных губах, потеплел взгляд Натана.
— Он из Лондона, — сказала она. — А вы откуда?
— Из Лондона… Это еще ничего не значит. Вы и представить себе не можете, насколько велик этот город.
— Хотелось бы мне когда-нибудь его увидеть, — мечтательно сказала она.
Натан мог бы сказать то же самое. Это было единственное место, куда он никогда не сможет вернуться. Без полного помилования от губернатора въезд в Англию был навсегда ему запрещен.
— Это невероятный город, — сказал он, вспоминая место своего рождения. — Волнующий, многолюдный. Шумный и грязный. С узкими кривыми улицами, по обе стороны которых стоят жилые дома, и с дворцами, окруженными самыми прекрасными в мире парками. Там соседствуют такая нищета и такое богатство, что трудно себе представить.
— То, о чем вы говорите, очень похоже на Сан-Франциско.
— Вот как? Да, возможно, кое в чем сходство есть. — Натан допил виски и поставил бокал на стол. — Лондон имеет многовековую историю. И нищета, и богатство там существовали при жизни нескольких поколений, и это вошло в плоть и кровь горожан. У них развилась некая покорность судьбе, чего нет в вашем городе, мисс Чедвик. Здесь богатство молодое, ему всего несколько десятков лет, и многие еще помнят его происхождение. Мужчины и женщины здесь стремятся к чему-то другому. Меня это восхищает.
— Правда? Признаюсь, я удивлена.
— В самом деле?
— Откуда вы знаете об этом, мистер Хантер? — воскликнула она, жестом обводя богато меблированную гостиную. — Вы-то сами, судя по всему, вполне довольны тем, что подарила вам судьба. Если бы то же самое сказал мистер Мур, это было бы понятно. Он сегодня пришел на бал только потому, что это мероприятие проводится с благотворительной целью. Вы же явились играть с моим отцом в карты. Вам известно, что мистер Мур воспитывался в приюте, очень похожем на приют Святого Андрея? Он выбрался из лондонских трущоб, чтобы построить свою жизнь собственными руками.
Сидя на корточках, он грел руки над потрескивающим пламенем и вдруг, не глядя на Лидию, спросил:
— Не могу понять, входите вы или уходите?
— Я не передумала, если вы это хотите узнать. — В ее словах чувствовалась бравада. Она озиралась по сторонам, примечая то, что не заметила во время своего первого краткого визита.
Апартаменты были обставлены весьма дорогой мебелью, а это говорило о том, что у Натана водились деньги. По обе стороны камина стояли два дивана, обитые шелковой тканью. Между ними лежал яркий восточный ковер. На окнах висели парчовые шторы цвета слоновой кости. Столики и бар были сделаны из темного ореха, что придавало комнате богатый и элегантный вид. Лидия избегала смотреть влево, на чуть приоткрытую дверь, ведущую в спальню. Есть вещи, которые лучше не замечать.
Она почувствовала, что Натан наблюдает за ней. На его губах играла улыбка. Казалось, он читал ее мысли. Лидия скорчила недовольную гримаску.
— Позвольте помочь вам снять плащ. — Он подошел к гостье. — Или вы предпочтете оставаться в нем весь вечер?
— Спасибо, я сама справлюсь, — ответила Лидия и, скинув плащ, повесила его на бронзовую вешалку. Не зная, что делать с руками, она сложила их на груди, как будто все еще не согрелась.
— Здесь вам было бы теплее, — сказал Натан, ожидая, что она подойдет к огню. Но Лидия не подошла, и он направился к бару, чтобы наполнить бокалы, а девушка немедленно приблизилась к камину. — Выбор напитков у меня не велик, — предупредил Натан, наполняя бокал для себя.
— Я выпью то же, что и вы.
— Я пью шотландское виски, — предупредил он. — Уверены, что это то, что вам нужно?
— Уверена. — Она уселась на один из диванов и сделала вид, что разглядывает картину, висевшую над камином.
Натан принес Лидии напиток и проследил за ее взглядом.
— Не очень хорошая картина, не так ли? — сказал он, усаживаясь напротив нее. — Мне всегда не очень нравились пейзажи. Я заметил, что в вашем доме имеется довольно большое собрание произведений искусства.
— Папа показывал вам галерею?
— Я видел ее. — Натан уклонился от прямого ответа. — Но вы не пьете. Может быть, предпочтете что-нибудь другое?
— Нет-нет, не беспокойтесь, — заверила его Лидия и в подтверждение своих слов сделала большой глоток. Она заставила себя улыбнуться и поморгала глазами, пытаясь прогнать выступившие слезы. Решив, что клин клином вышибают, Лидия тут же сделала еще один глоток.
— Как вы полагаете, надолго ли затянется ваш приступ упрямства? — спросил Натан, наблюдая, как она старается не задохнуться. — Среди моих знакомых леди немногие могли бы похвастать подобной отвагой.
Он слегка приврал, потому что среди его знакомых вообще не было молодых леди. Было множество женщин, которые пили все, что бы им ни предложили, но все это были проститутки, уличные женщины, воровки и нищенки, потрепанные жизнью так, как Лидии не могло бы и присниться. Чтобы выжить, они делали то, что их заставляла делать жизнь.
И все же мисс Чедвик была редкостным существом. Она делала то, что делала, потому что хотела это делать. Насколько он понимал, любая ее потребность удовлетворялась, а любое желание исполнялось. Натан сразу понял, что Сэмюел Чедвик души в ней не чаял. Ее баловали, но она не избаловалась против ожидания, а оставалась целеустремленной и решительной. У нее были удивительные глаза. Иногда они казались невероятно большими, а их кобальтово-синий цвет — почти черным. Это были мятежные глаза, непокорные и упрямые, однако в их глубине Натан иногда замечал печаль.
— Можно мне еще? — спросила она, показывая на пустой бокал. — Только не вставайте, я налью сама.
Ишь, как разыгралась у нее фантазия! Ему самому не понравилось направление собственных мыслей. В его планах относительно Лидии Чедвик не было места никаким сантиментам. Он протянул ей свой бокал и проследил взглядом за тем, как она пошла к бару. Ярко-синее вечернее платье подчеркивало стройную линию ее спины и тонкую талию. У девушки были узкие плечи, изящные руки, тонкие запястья. Натан вспомнил, как держал ее в объятиях сначала в темном переулке, потом в бальном зале, а еще позднее в борделе. И каждый раз его поражало то, как ее тело сливается с его руками. Она не была высокой женщиной, но ее стройная талия создавала впечатление, будто у нее очень длинные ноги. Удивительно, что он заметил это только сейчас. Обычно, глядя на женщину, он не оставлял такого без внимания. Натан взял из ее рук принесенный бокал.
— Вы могли бы сесть на диван с ногами, — предложил он. — Человек, желающий напиться, обычно располагается поудобнее. Расслабьтесь и перестаньте бояться. Я на вас не наброшусь. Пока я, кажется, не давал вам повода для беспокойства.
— Я вовсе не думаю, что вы на меня наброситесь, — сказала Лидия охрипшим от усталости голосом. — С чего это зам вдруг пришло такое в голову?
Натан оставил без внимания ее последний вопрос. Он мог бы привести ей по меньшей мере три причины, по которым ему хотелось бы показать ей свою спальню: ее глаза, ее ноги и ее капризные аппетитные губы.
— Перестаньте смотреть на меня так, словно ожидаете худшего, — резко сказал он. — Мы здесь, потому что мне захотелось оказать вам любезность, — и все.
Она кивнула и торопливо поднесла к губам бокал. Виски не показалось ей таким противным и обжигающим, как в первый раз.
— Как вы думаете, сколько нужно времени, чтобы напиться?
— Если дело пойдет такими темпами, как сейчас, то недолго.
— Ну, тогда все в порядке.
Натан наполнил бокал Лидии в третий раз и с некоторым удивлением увидел, как она залихватски осушила его за три глотка и попросила новую порцию.
— Можно пить помедленнее, — сказал Натан, наполняя бокал. — А можно разбавить виски водой.
— Сойдет и так, — с вызовом заявила девушка. Хантер пожал плечами:
— Как хотите. Это ваша голова. — Он поставил рядом с ней на пол графин со спиртным, а сам вернулся на свое место. Вытянув перед собой скрещенные ноги, он уставился на Лидию поверх краешка своего бокала.
— Не смотрите на меня так, — сказала она.
— Как это «так»?
Она прищурила глаза, сурово стиснула губы и подняла бокал до уровня своего носа. Несколько минут она пристально смотрела на него.
— Понятно, — сказал Натан, чуть не рассмеявшись при виде себя в ее изображении. — Это вас смущает?
— Я чувствую себя дурочкой, — честно призналась Лидия. — Одно дело — быть дурочкой и совсем другое — когда тебя заставляют чувствовать это.
— Прошу прощения, — сказал он, садясь прямо и подбирая ноги. — Вы все-таки моя гостья. Я постараюсь не раздражать вас.
Его уступчивость согрела ее сердце. Или, может быть, стало тепло от виски? Она хихикнула.
Натан понял, что виски начинает действовать. Он принялся размышлять о том, как бы доставить свою гостью в особняк на Ноб-Хилл, не подняв на ноги весь дом.
— Вы были знакомы с мистером Муром до сегодняшнего вечера? — спросила Лидия, прервав его мысли.
Натан ничем не выдал своего удивления, только его серые глаза чуть прищурились.
— Почему вы спрашиваете?
— Из-за вашего акцента. Он очень похож на акцент мистера Мура. Вполне естественно, что здесь, в Сан-Франциско, вас, англичан, потянуло друг к другу.
— Вот как? Я об этом не подумал. Скажите, а мистер Мур говорил вам, из какой он части Англии?
Она кивнула, задев подбородком край бокала, отчего немного виски выплеснулось ей на руку. Лидия слизнула языком капельки и облизала губы. Расстроенная своей неловкостью, она не заметила, как, остановившись на ее влажных губах, потеплел взгляд Натана.
— Он из Лондона, — сказала она. — А вы откуда?
— Из Лондона… Это еще ничего не значит. Вы и представить себе не можете, насколько велик этот город.
— Хотелось бы мне когда-нибудь его увидеть, — мечтательно сказала она.
Натан мог бы сказать то же самое. Это было единственное место, куда он никогда не сможет вернуться. Без полного помилования от губернатора въезд в Англию был навсегда ему запрещен.
— Это невероятный город, — сказал он, вспоминая место своего рождения. — Волнующий, многолюдный. Шумный и грязный. С узкими кривыми улицами, по обе стороны которых стоят жилые дома, и с дворцами, окруженными самыми прекрасными в мире парками. Там соседствуют такая нищета и такое богатство, что трудно себе представить.
— То, о чем вы говорите, очень похоже на Сан-Франциско.
— Вот как? Да, возможно, кое в чем сходство есть. — Натан допил виски и поставил бокал на стол. — Лондон имеет многовековую историю. И нищета, и богатство там существовали при жизни нескольких поколений, и это вошло в плоть и кровь горожан. У них развилась некая покорность судьбе, чего нет в вашем городе, мисс Чедвик. Здесь богатство молодое, ему всего несколько десятков лет, и многие еще помнят его происхождение. Мужчины и женщины здесь стремятся к чему-то другому. Меня это восхищает.
— Правда? Признаюсь, я удивлена.
— В самом деле?
— Откуда вы знаете об этом, мистер Хантер? — воскликнула она, жестом обводя богато меблированную гостиную. — Вы-то сами, судя по всему, вполне довольны тем, что подарила вам судьба. Если бы то же самое сказал мистер Мур, это было бы понятно. Он сегодня пришел на бал только потому, что это мероприятие проводится с благотворительной целью. Вы же явились играть с моим отцом в карты. Вам известно, что мистер Мур воспитывался в приюте, очень похожем на приют Святого Андрея? Он выбрался из лондонских трущоб, чтобы построить свою жизнь собственными руками.