Страница:
В конце концов, используя коврик у входной двери в качестве источника пыли, мне удалось установить, откуда именно исходил этот едва заметный красноватый луч света.
Он был похож на луч слабого лазера, какие обычно используют в системах оптического наведения на цель. Пылинки, попадая в зону его действия, вспыхивали хорошо заметными красными огоньками.
Периодически встряхивая коврик и стараясь не задевать луч, я продвинулся от своей двери до противоположной глухой стены. Здесь не было ни шкафов, ни дверей, ни какой-нибудь щели. Казалось, луч исходил из глубины глухой каменной стены. Это обстоятельство почему-то меня разозлило. Мало того, что на мою дверь какой-то ненормальный навел луч лазера, он еще и сумел замаскировать его источник в каменной кладке, там, где добраться до него было весьма проблематично. Решив не сдаваться и довести начатое исследование до конца, я нашел в кладовке у Спейса подходящий инструмент, что-то вроде короткой кирки. Вооружившись еще и тяжелым молотком, я приступил к разрушению капитальной стены жилища своего хозяина. Однако после первого же удара кирка ушла в стену, как в масло. Оказалось, что источник луча прикрывала некая имитация, похожая на лист картона и так точно передающая фактуру стены, что отличить ее от настоящей штукатурки с первого взгляда было невозможно.
Расчистив в стене квадрат, примерно полметра на полметра, я смог заглянуть внутрь ниши, уходившей в глубь стены не меньше чем на метр. Дом Спейса был построен впритык к городской крепостной стене, и, видимо, из экономии материала, строители использовали часть этой стены как стену жилища. Это обстоятельство и объясняло ее непомерную толщину, а также и то, почему именно здесь появилась ниша. С противоположной стороны городской стены можно было вести любые работы, не привлекая к себе внимание городских патрулей. Правда, по самой стене ходила стража, и это означало, что солдаты, по какой-то причине, предпочли не замечать неведомых «строителей».
В глубине открывшегося передо мной отверстия стоял, опираясь на короткую треногу, боевой арбалет со стальным набором плоских пружин и короткой стрелой, заканчивавшейся широким и острым, как бритва, наконечником. Это было вполне современное оружие, оснащенное лазером и автоматическим спуском. Когда я представил мой череп, после того как затылочную кость пробила бы тяжелая стальная стрела, мне стало нехорошо. Переждав, когда пройдет приступ дурноты, я с удвоенной осторожностью продолжил свои исследования.
Нужно было установить, почему не произошел выстрел. Я пересекал луч не один раз, еще до того как обратил на него внимание.
Вскоре мне удалось обнаружить тонкую, как волос, проволочку, протянутую от спускового механизма к моей двери. Она была углублена в стену и спрятана под паркетом, так что мне пришлось порядком изуродовать прихожую, прежде чем я очистил все детали этого адского приспособления и установил принцип его действия.
Спусковой механизм срабатывал лишь в том случае, если кто-то одновременно пересекал луч и, открыв дверь, разрывал проволоку.
Тот, кто поставил здесь смертоносное приспособление, учел все: арбалет не должен был обнаружить свое присутствие из-за случайного посетителя. Он срабатывал лишь в том случае, если открывалась дверь моей комнаты. Причем открывший ее человек должен был стоять на линии прицела. Именно это обстоятельство и контролировал луч лазера. Если бы свет в прихожей горел поярче, я бы не заметил светового пятна на двери и открыл ее. В этом случае меня бы уже не спасла никакая реакция.
Но больше всего меня удивила даже не изощренность подобного приспособления, а то, каким образом его удалось установить внутри капитальной каменной кладки. Ниша в стене была вырезана недавно и каким-то очень мощным, неизвестным мне инструментом, это не вызывало сомнения. Создавалось впечатление, что камень на внутренней поверхности ниши оплавлен плазменным резаком, однако этот громоздкий механизм невозможно незаметно протащить в дом и уж тем более установить снаружи, не привлекая внимания случайных прохожих. Проделали эту работу в наше отсутствие. Но вчера здесь не было никакого арбалета. (В противном случае я бы уже покинул мир живых.) Устройство установили в течение одного дня и той части ночи, пока я бродил по городу.
Возможно, где-то совсем рядом, в соседнем здании, например, притаились те, кто пристроил здесь адскую машину. Они ждут уже довольно долго и, возможно, начинают терять терпение оттого, что жертва до сих пор не попала в ловушку.
Вскоре им захочется выяснить, что здесь происходит. Мне следовало подготовиться к приходу нежданных гостей, вооруженных отнюдь не примитивными мечами…
Он был похож на луч слабого лазера, какие обычно используют в системах оптического наведения на цель. Пылинки, попадая в зону его действия, вспыхивали хорошо заметными красными огоньками.
Периодически встряхивая коврик и стараясь не задевать луч, я продвинулся от своей двери до противоположной глухой стены. Здесь не было ни шкафов, ни дверей, ни какой-нибудь щели. Казалось, луч исходил из глубины глухой каменной стены. Это обстоятельство почему-то меня разозлило. Мало того, что на мою дверь какой-то ненормальный навел луч лазера, он еще и сумел замаскировать его источник в каменной кладке, там, где добраться до него было весьма проблематично. Решив не сдаваться и довести начатое исследование до конца, я нашел в кладовке у Спейса подходящий инструмент, что-то вроде короткой кирки. Вооружившись еще и тяжелым молотком, я приступил к разрушению капитальной стены жилища своего хозяина. Однако после первого же удара кирка ушла в стену, как в масло. Оказалось, что источник луча прикрывала некая имитация, похожая на лист картона и так точно передающая фактуру стены, что отличить ее от настоящей штукатурки с первого взгляда было невозможно.
Расчистив в стене квадрат, примерно полметра на полметра, я смог заглянуть внутрь ниши, уходившей в глубь стены не меньше чем на метр. Дом Спейса был построен впритык к городской крепостной стене, и, видимо, из экономии материала, строители использовали часть этой стены как стену жилища. Это обстоятельство и объясняло ее непомерную толщину, а также и то, почему именно здесь появилась ниша. С противоположной стороны городской стены можно было вести любые работы, не привлекая к себе внимание городских патрулей. Правда, по самой стене ходила стража, и это означало, что солдаты, по какой-то причине, предпочли не замечать неведомых «строителей».
В глубине открывшегося передо мной отверстия стоял, опираясь на короткую треногу, боевой арбалет со стальным набором плоских пружин и короткой стрелой, заканчивавшейся широким и острым, как бритва, наконечником. Это было вполне современное оружие, оснащенное лазером и автоматическим спуском. Когда я представил мой череп, после того как затылочную кость пробила бы тяжелая стальная стрела, мне стало нехорошо. Переждав, когда пройдет приступ дурноты, я с удвоенной осторожностью продолжил свои исследования.
Нужно было установить, почему не произошел выстрел. Я пересекал луч не один раз, еще до того как обратил на него внимание.
Вскоре мне удалось обнаружить тонкую, как волос, проволочку, протянутую от спускового механизма к моей двери. Она была углублена в стену и спрятана под паркетом, так что мне пришлось порядком изуродовать прихожую, прежде чем я очистил все детали этого адского приспособления и установил принцип его действия.
Спусковой механизм срабатывал лишь в том случае, если кто-то одновременно пересекал луч и, открыв дверь, разрывал проволоку.
Тот, кто поставил здесь смертоносное приспособление, учел все: арбалет не должен был обнаружить свое присутствие из-за случайного посетителя. Он срабатывал лишь в том случае, если открывалась дверь моей комнаты. Причем открывший ее человек должен был стоять на линии прицела. Именно это обстоятельство и контролировал луч лазера. Если бы свет в прихожей горел поярче, я бы не заметил светового пятна на двери и открыл ее. В этом случае меня бы уже не спасла никакая реакция.
Но больше всего меня удивила даже не изощренность подобного приспособления, а то, каким образом его удалось установить внутри капитальной каменной кладки. Ниша в стене была вырезана недавно и каким-то очень мощным, неизвестным мне инструментом, это не вызывало сомнения. Создавалось впечатление, что камень на внутренней поверхности ниши оплавлен плазменным резаком, однако этот громоздкий механизм невозможно незаметно протащить в дом и уж тем более установить снаружи, не привлекая внимания случайных прохожих. Проделали эту работу в наше отсутствие. Но вчера здесь не было никакого арбалета. (В противном случае я бы уже покинул мир живых.) Устройство установили в течение одного дня и той части ночи, пока я бродил по городу.
Возможно, где-то совсем рядом, в соседнем здании, например, притаились те, кто пристроил здесь адскую машину. Они ждут уже довольно долго и, возможно, начинают терять терпение оттого, что жертва до сих пор не попала в ловушку.
Вскоре им захочется выяснить, что здесь происходит. Мне следовало подготовиться к приходу нежданных гостей, вооруженных отнюдь не примитивными мечами…
Глава 15
Какое-то время я ждал, прислонившись к стене и сжимая в руках арбалет, который мне удалось освободить от спускового устройства. Теперь он стал моим единственным оружием. Не то чтобы я на него особенно полагался, но все же чувствовал себя уверенней. Вот только одной стрелы против моих могущественных врагов, способных прожигать каменные стены, явно было недостаточно.
У самого входа висел старый гобелен, на котором Спейс развешивал образцы древнего оружия, он говорил, что такие украшения в моде и имеются в домах всех уважаемых горожан. Кроме ни на что не пригодного старинного барахла, здесь были полуметровые дротики, для метания которых требовалось особое умение — владение короткой веревочной петлей, закреплявшейся на плече метателя. Без петли это были просто длинные палки. С первого взгляда они меня не заинтересовали, тем более что рядом висела целая коллекция кремневых ножей. Спейс очень гордился этими ножами, поскольку их ему доставили из столицы Федерации. Шаранкарская колония еще не успела опуститься до уровня каменного века, так что подобные изделия могли быть только привозными и потому ценились особенно высоко. Но мне от этого не легче. Было бы гораздо лучше, если бы на гобелене висел, к примеру, бластер.
Приходилось довольствоваться подручными средствами. В конце концов мне в голову пришла довольно удачная мысль приспособить метательные дротики в качестве дополнительных стрел для арбалета. Они были слишком длинными, пришлось укоротить их почти наполовину, но, главное, они были снабжены тяжелыми бронзовыми наконечниками, и, испытав одну такую самодельную стрелу, я убедился, что с близкого расстояния она вполне способна пробить даже металлические доспехи.
Засунув дюжину этих импровизированных стрел за пояс, я передвинул табурет так, чтобы видеть отверстие в стене и дверь одновременно, довольно удобно устроился на своем боевом посту и стал ждать, когда пожалуют незваные гости. Позже, обдумывая свои действия, я должен был признать, что не оценил в должной мере угрожавшую мне опасность.
Затянувшаяся прогулка по городу и изрядное количество пива, выпитое во время сидения в кабачке, слегка меня утомили, и вскоре меня начал одолевать совершенно неуместный в моем положении сон.
Пришлось встать и раза два пройтись из прихожей в каминную и обратно. По пути я отметил, что уже довольно поздно, судя по каминным солнечным часам. До полночи оставалось минут тридцать. Эти часы являлись постоянным источником моего изумления. Здесь было чему удивляться, потому что солнце никогда их не освещало, а тень от остроконечной пирамидки, заменявшей стрелку, тем не менее присутствовала постоянно и исправно меняла свое положение, показывая точное время даже ночью.
Если мне придется стоять на страже до самого утра, то, рано или поздно, я усну. Не этого ли ждали мои враги? Как бы там ни было, вскоре они, видимо, потеряли терпение, и, прежде чем я придумал надежный способ борьбы со сном, входная дверь задрожала от тяжелого удара.
Я мгновенно переместился в дальнюю часть прихожей и, приподняв арбалет на уровень груди, стал ждать дальнейшего развития событий. Второй удар в дверь весьма тяжелым предметом заставил задрожать весь дом. Скоба засова вылетела из стены, и после третьего удара дверь распахнулась настежь. В комнату ворвались человек двенадцать вооруженных людей, но при виде форменной одежды стражников лорда Грегориана я отчего-то почувствовал облегчение. Не знаю, кого я ждал, но рассказы Спейса о ночных ужасах Шаранкара в свое время произвели на меня большое впечатление.
Стражники, увидев меня, бросились по узкому коридору в мою сторону все разом, толкаясь и мешая друг другу. Один из них, опередивший остальных, уже заносил над моей головой короткий меч.
— Убить мерзавца! — заорал за его спиной человек, командовавший всей операцией. Я сразу же узнал в нем своего недавно приобретенного врага. Это был, разумеется, капитан О-Нил.
Чтобы избежать удара меча, мне пришлось нажать на спуск арбалета. Теперь я лишился своей единственной стрелы. Воспользоваться торчавшими у меня за поясом обломками дротиков уже не было никакой возможности. Вырвавшийся вперед стражник упал, но зато теперь передо мной оказался разъяренный О-Нил.
Защищаясь от града обрушившихся на меня ударов, я довольно удачно использовал арбалет. Его ложе, сделанное из легкого и прочного металла, и стальные пластины пружин оказались неплохим защитным приспособлением. И хотя я не мог нанести ответный удар, зато защищался довольно успешно. Вскоре мне удалось защемить меч О-Нила между пружинами арбалета. Воспользовавшись своей необычной силой, не покидавшей меня при любых обстоятельствах, я легко обезоружил противника. Вот только спасшая меня от капитана во время поединка на площади неимоверно быстрая реакция на этот раз не появилась, и я знал, что долго не продержусь.
Как только меня оттеснят в просторную каминную, находившуюся у меня за спиной, нападающие воспользуются своим численным преимуществом и, окружив, покончат со мной очень быстро. Именно это они и собирались сделать. Команды О-Нила не оставляли ни малейшего сомнения в его намерениях.
Не дожидаясь, пока это произойдет, я сам бросился в каминную, и это позволило мне выиграть несколько драгоценных секунд, для того чтобы вложить в арбалет самодельную стрелу.
На этот раз я не стал повторять ошибку и тратить заряд на рядового воина. Нужно было вывести из строя самого О-Нила. Я надеялся на то, что, оставшись без командира, солдаты поубавят свой пыл.
Как только напавшая на меня орава вслед за мной ворвалась в каминную, я направил толстенный бронзовый наконечник в грудь капитану и нажал спуск.
Раздался вопль, который я долго буду помнить. В нем не было ничего человеческого, так мог реветь разве что разъяренный, раненый тигр. К сожалению, мои самодельные стрелы не отличались особой точностью.
О-Нил покачнулся, но, опершись рукой на одного из солдат, продолжал двигаться ко мне. Стрела застряла у него в плече, не причинив серьезного вреда, и теперь он жаждал добраться до меня еще сильнее, чем раньше.
И все-таки с того момента, когда мои противники вслед за мной ворвались в каминную, что-то изменилось. Прежде всего в комнате оказалось гораздо меньше солдат, чем их было в начале штурма. Один из солдат, державшийся позади всех, выглядел довольно странно. Его форменную одежду прикрывал просторный плащ, не имевший никакого отношения к военной форме, а лицо этого человека невозможно было рассмотреть из-за глубокого капюшона. Он сжимал в руках короткий окровавленный меч, но я хорошо помнил, что моей крови на нем не было…
Неожиданно отбросив оружие в сторону, странный визитер издал свист, от которого кровь заледенела в жилах. Солдаты, мгновенно растеряв весь свой воинственный пыл, сбились в кучу вокруг капитана.
В этот момент солнечные часы на камине пробили полночь. Мелодичный и глубокий звук этих необыкновенных часов лишил солдат последних остатков мужества. Подхватив своих раненых и убитых и хоть в этом оставшись верными своему долгу, они бросились к выходу. Даже капитан не пытался остановить их. Видимо, боль от раны и появление таинственного незнакомца заставили его отложить расправу надо мной на более подходящее время. Изрыгая проклятия и угрозы, он ретировался вместе со всеми.
Собираясь поблагодарить своего неожиданного спасителя, я повернулся к тому месту у камина, где он только что стоял. Но человек исчез. Секунду назад он еще был в комнате, но теперь его уже не было. Правда, исчезновение не прошло бесследно… На полу осталась груда одежды, сапоги, маска и плащ. За мгновение до этого таинственного исчезновения мне послышалось хлопанье птичьих крыльев, а из каминной трубы до сих пор сыпались хлопья сажи.
Когда этот черный дождь несколько поутих, я обнаружил в глубине камина упавшее из трубы перо ночной птицы, похожее на перо совы.
Прождав с полчаса у разбитой входной двери, я понял, что солдаты не собираются возвращаться, и вновь устроился на своем сторожевом посту, на табуретке в конце коридора. Рано или поздно Спейс вернется и объяснит мне все загадки этой ночи, которая, казалось, никогда не кончится.
Даже во время ночных дежурств в штурманской рубке корабля мне не хотелось спать так, как сейчас. Правда, там у меня под рукой были стимуляторы, а здесь не было даже кофе. Человеческая натура противоречива, и часто нам хочется именно того, чего нельзя делать ни в коем случае.
Спейс оказался прав. Хозяйка Багровой планеты узнала о моем местонахождении, и теперь меня не оставят в покое. Я не привык ждать опасности, забившись в угол. Но что я мог сделать? Слишком могущественные силы выступали против меня, рано или поздно они со мной покончат, — это лишь вопрос времени. Но, как ни странно, чем больше я осознавал угрожавшую мне опасность, тем сильнее хотелось спать. Парадокс? Возможно… Я думал о парадоксах, а сон, тем временем, наплывал на меня изо всех углов, как туман.
Когда во входной двери щелкнул ключ, я проснулся и некоторое время не мог понять, почему валяюсь на полу в развороченной прихожей, сжимая в руках бесполезный, разряженный арбалет. Лишь секундой позже события прошедшей ночи восстановились в памяти.
Выходит, я все-таки заснул, прямо на отведенном для обороны рубеже. Оставалось, правда, совершенно необъяснимым, каким образом я умудрился свалиться с табурета на пол и при этом не проснуться… Похоже, сон, сморивший меня, не был обычным сном, и мои противники получили несколько дополнительных очков. Ставки на мою жизнь стремительно падали.
В толстой шторе, которой я задернул окно сразу после прихода, появилось отверстие, не замеченное мной ранее. Сквозь него в комнату врывался луч света.
Значит, я заснул уже довольно давно и проспал не один час. Отличный шанс, чтобы хорошо подготовиться к повторному штурму и захватить меня врасплох.
Ключ в двери продолжал скрежетать, но это меня несколько приободрило. Те, кто могут устанавливать арбалеты внутри каменной кладки и разбивать двери тараном, вряд ли станут утруждать себя долгой возней с замком.
И все же, когда дверь наконец распахнулась, я понял, что все обстоит хуже, чем я предполагал. Во-первых, то, что я принял за дневной свет, на самом деле было светом полной луны, стоявшей в самом зените. Во-вторых, в дверях никого не было, но кто-то тем не менее ее распахнул. Вряд ли случайный порыв ветра мог справиться с тяжелой дубовой дверью, к тому же я совершенно отчетливо слышал, как кто-то возился со сломанным замком. Нет ничего хуже ситуации, когда ты не знаешь, с каким противником имеешь дело. Через пару долгих, как часы, минут послышался характерный свист, который издает струя пара, проходящая сквозь узкое отверстие, и в комнату влетело облако темного тумана. Оно было не слишком большим — метра два в диаметре — и довольно прозрачным, сквозь него просвечивал свет газового рожка.
Слабый свет этого рожка мешал мне рассмотреть детали ночного визитера. И я совершенно не представлял, что мне теперь делать, не стрелять же из арбалета в облако. Другого оружия у меня не было. А иррациональный человеческий страх перед всякой нечистью сковал мою волю. Облако тем временем уютно устроилось на книжной полке, где Спейс держал свои самые ценные манускрипты, и что-то там делало, переливаясь и все время меняя форму.
В конце концов оно превратилось в рогатый шар, с двумя большими выростами по бокам, похожими на слоновьи уши, и заговорило:
— Червяк Крайнев, тебе надлежит вернуться в мир, называемой вами Багровой планетой. Покинутый тобой без надлежащего разрешения.
Может быть, от наглости этого заявления мой первоначальный страх перед ночным гостем несколько поубавился. Противник, который вступает в переговоры, уже самим этим фактом демонстрирует свою слабость.
— Кто ты такой? — спросил я, поднимаясь с пола и наводя арбалет в центр облака. — Что тебе здесь надо?
— Летаю вот. Слушаю. Передаю послания. — Голос из облака гудел на одной басовитой ноте, слова различались с трудом, и, кажется, моя угрожающая поза не произвела на противника ни малейшего впечатления.
Следовало что-то немедленно предпринять. Я знал, что на столе у Спейса есть немало магических предметов, обладавших большой внутренней силой. К сожалению, я не умел ими пользоваться и в этот момент пожалел о том, что не прислушался к его мудрым наставлениям, не пожелал изучать основы магии и вот теперь снова влип в историю.
Осторожно, боком, я начал пробираться к столу, надеясь хотя бы напугать своего противника.
— Ты вот что, стой на месте! Кому говорю?! — Облако издало звук, похожий на кудахтанье большого петуха, и вытянулось в мою сторону. Теперь оно походило на длинную змею, конец хвоста которой по-прежнему цеплялся за книжную полку, а полупрозрачная пасть, быстренько отлившаяся из редкого тумана в нечто весьма плотное и зубастое, теперь раскачивалась буквально в десятке сантиметров от моего лица.
— Что здесь происходит, черт побери?! — прогремел у входа голос Спейса. — Ты что, не видел пентаграммы у входа?!
— Нет там никакой пентаграммы! — прошипело облако, заметно поубавившись в размерах.
Спейс, совершенно не похожий на человека, которого я знал, стоял в дверях.
Сейчас в нем было никак не меньше двух метров росту, и голова этого великана касалась дверной притолоки. Звезды на его халате сверкали голубыми льдистыми искрами, а голос гремел и, казалось, исходил одновременно из нескольких мест. Он приподнял правую руку, и сверкающая голубая молния сорвалась с его массивного кольца. Она ударила в голову туманной змеи, и та, завизжав, съежилась, уменьшилась в размерах, вновь превращаясь в рогатый шар.
— Я сижу на совете, занимаюсь важными делами, и вдруг приходит известие, что какой-то наглый слухач осмелился проникнуть в мое жилище!
— Простите, мастер! Я не знал! Я не мог предположить, что вы вернетесь так быстро!
— Он не знал! А нужно было знать, прежде чем протягивать свои грязные лапы к моему жилищу! — Вторая молния ударила в слухача, и тот вновь завизжал, запрыгал, и еще заметней уменьшился.
— Вон отсюда, поганое отродье, пока я не развеял тебя на атомы, и передай своей хозяйке, что если она еще раз попробует сунуться ко мне, то пожалеет об этом!
Слухач черной молнией метнулся к камину и исчез в его трубе. Но черного дождя сажи, которого я ожидал, не последовало. Похоже, эта дорога в дом Спейса была известна не только птицам.
— Что здесь происходит, черт побери?
Лишь сейчас я окончательно проснулся и понял, что по-прежнему лежу на полу в развороченной прихожей, сжимая в руках арбалет. Значит, я, незаметно для себя, вновь уснул, и все последующее мне привиделось во сне? Спейс стоял у дверей. Он плотно затворил ее за собой, не забыв опустить массивный и совершенно бесполезный теперь засов в выдернутую из стены скобу.
Выглядел мой хозяин на этот раз вполне обычно, и я невольно повел глазами в сторону книжной полки, на которой совсем недавно, как мне казалось, сидело нереальное существо из ночного кошмара.
Теперь на этом месте на стене явственно были видны потеки копоти и куски разломанной и обгорелой штукатурки, именно туда били молнии из кольца Спейса, и это самое кольцо, между прочим, до сих пор сверкало у него на пальце.
— Вы хотите сказать, — прохрипел я, поднимаясь с пола и с трудом распрямляя затекшую спину, — что ничего не знаете о том, что здесь произошло?
— Именно это я и хочу сказать! И я хотел бы знать, кто превратил мою квартиру в мусорную свалку? Убери эту штуковину! Ты же не умеешь обращаться с арбалетом!
В этом он был, безусловно, прав, хотя я до сих пор с гордостью вспоминал выстрел, повредивший плечо О-Нилу. Я отложил в сторону арбалет и по порядку изложил Спейсу все ночные события, включая его собственное появление с молнией в руке. В этом месте моего рассказа Спейс одобрительно усмехнулся.
— Это хорошо, что ты такого высокого мнения о моих магических способностях, а вот все остальное, к сожалению, чертовски плохо. Теперь уже нет ни малейшего сомнения в том, что они знают, где ты находишься, и сделают все, чтобы от тебя избавиться. Арбалет с автоматическим спуском — это только начало, проба сил, так сказать. Наверно, им было интересно посмотреть, как ты поведешь себя в этой ситуации. Они никогда не повторяются, и следующая их попытка может оказаться гораздо более опасной.
Сейчас восемь часов утра. Днем в мое жилище никто не сунется, по крайней мере, пока я здесь. Значит, до вечера тебе ничего не грозит, и у нас достаточно времени, чтобы собраться и приготовиться.
— Приготовиться к чему?.. — выдавил я из себя, чувствуя уже, что Спейс затевает очередную потасовку, и, конечно же, не ошибся.
— К ночному бою, разумеется. Днем нам через город не прорваться. На пороге моего жилища кончается экстерриториальность, а моя дипломатическая неприкосновенность на тебя не распространяется, так что придется пробиваться ночью. Ночью становятся сильнее прихвостни твоей бывшей хозяйки, зато люди лорда Грегориана стараются не высовывать носа из своих жилищ без самой крайней необходимости. У ворот крепости будет стоять наряд, и нам придется заставить солдат открыть ворота, — но с этим, я думаю, тебе удастся справиться. Арбалетом, как я вижу, ты научился пользоваться.
— Куда мы, собственно, собираемся?
— Хороший вопрос… Раз уж ты свалился на мою голову, я хочу позаботиться о том, чтобы этим тварям пришлось дорого заплатить за твою жизнь.
В этой фразе мне многое не понравилось и многое по-прежнему оставалось неясным.
— Вы хотите сказать, что в конце концов они меня прикончат?
— Разумеется. Но в монастыре Светозара ты будешь в безопасности и до тех пор, пока там останешься, можешь не беспокоиться за свою жизнь. Проблема состоит лишь в том, как нам добраться до монастыря.
— Проблема состоит совсем в другом! Я что, теперь всю оставшуюся жизнь должен провести в этом монастыре? Помогите мне лучше добраться до космопорта! Я не желаю больше оставаться на вашей свихнувшейся планете.
— Он не желает! Скажите, пожалуйста! Да кто тебя держит? Ты ведь знаешь, как открывается эта дверь, и имеешь полное право выбрать вместо монастыря тюрьму лорда Грегориана. Вряд ли они тебя сразу казнят. Сначала попробуют узнать, с чего это ты такой шустрый. У них там есть много приспособлений, чтобы развязывать людям языки. Вопли несчастных узников по ночам не дают спать горожанам, которым посчастливилось жить вблизи крепости. Так что, дерзай. Тебя там ждут с нетерпением.
— Мне нужно попасть в космопорт, и вы должны мне помочь хотя бы в этом!
— Я тебе ничего не должен. Космопорт здесь есть, но он закрыт уже лет двести. Я говорил тебе, что корабли в нашу колонию не ходят.
— Но у вас тем не менее есть связь с Федерацией!
— Связь есть. Но ты не настолько важная шишка, чтобы за тобой прислали специальный рейдер.
Вскоре я понял, что дальнейшее обсуждение этого вопроса ни к чему не приведет. Спейс твердо решил спровадить меня в монастырь, и я его понимал. Чужие проблемы решать никому не хочется. Какое-то время мне придется провести в монастыре, пока я не придумаю способа, как отсюда вырваться.
За долгий день, пока Спейс занимался приготовлениями к предстоящему ночному походу, я почти свыкся с этой мыслью. Без особых сожалений я покину его дом и этот ненормальный город, и лишь одно обстоятельство, одна мысль не давала мне покоя. Девушка с желтыми глазами птицы… Вряд ли я когда-нибудь увижу ее снова. Да и какое это имеет значение? Она наверняка давно уже забыла о случайном прохожем, оказавшемся вместе с ней под смертоносным градом.
Пока тянулся этот бесконечный день, приправленный моими сожалениями о несостоявшемся знакомстве с девушкой, к нам дважды, довольно настойчиво, стучали, но Спейс запретил мне отвечать и не обращал ни малейшего внимания на то, что снаружи кто-то бешено лупил по двери тяжелым предметом. Однако открыть нашу дверь, даже лишенную запоров и наполовину разбитую, так никто и не осмелился.
— Ворваться ко мне они не могут, пусть себе пока развлекаются, — флегматично изрек Спейс, продолжая укладывать две дорожные котомки, довольно сильно отличавшиеся друг от друга. Заплечный мешок Спейса заполняло разное магическое барахло, с моей точки зрения, совершенно бесполезное: какие-то мази, порошки, корешки и камни. Весь запас пиши, воды и оружия пришелся на второй, предназначавшийся мне мешок.
У самого входа висел старый гобелен, на котором Спейс развешивал образцы древнего оружия, он говорил, что такие украшения в моде и имеются в домах всех уважаемых горожан. Кроме ни на что не пригодного старинного барахла, здесь были полуметровые дротики, для метания которых требовалось особое умение — владение короткой веревочной петлей, закреплявшейся на плече метателя. Без петли это были просто длинные палки. С первого взгляда они меня не заинтересовали, тем более что рядом висела целая коллекция кремневых ножей. Спейс очень гордился этими ножами, поскольку их ему доставили из столицы Федерации. Шаранкарская колония еще не успела опуститься до уровня каменного века, так что подобные изделия могли быть только привозными и потому ценились особенно высоко. Но мне от этого не легче. Было бы гораздо лучше, если бы на гобелене висел, к примеру, бластер.
Приходилось довольствоваться подручными средствами. В конце концов мне в голову пришла довольно удачная мысль приспособить метательные дротики в качестве дополнительных стрел для арбалета. Они были слишком длинными, пришлось укоротить их почти наполовину, но, главное, они были снабжены тяжелыми бронзовыми наконечниками, и, испытав одну такую самодельную стрелу, я убедился, что с близкого расстояния она вполне способна пробить даже металлические доспехи.
Засунув дюжину этих импровизированных стрел за пояс, я передвинул табурет так, чтобы видеть отверстие в стене и дверь одновременно, довольно удобно устроился на своем боевом посту и стал ждать, когда пожалуют незваные гости. Позже, обдумывая свои действия, я должен был признать, что не оценил в должной мере угрожавшую мне опасность.
Затянувшаяся прогулка по городу и изрядное количество пива, выпитое во время сидения в кабачке, слегка меня утомили, и вскоре меня начал одолевать совершенно неуместный в моем положении сон.
Пришлось встать и раза два пройтись из прихожей в каминную и обратно. По пути я отметил, что уже довольно поздно, судя по каминным солнечным часам. До полночи оставалось минут тридцать. Эти часы являлись постоянным источником моего изумления. Здесь было чему удивляться, потому что солнце никогда их не освещало, а тень от остроконечной пирамидки, заменявшей стрелку, тем не менее присутствовала постоянно и исправно меняла свое положение, показывая точное время даже ночью.
Если мне придется стоять на страже до самого утра, то, рано или поздно, я усну. Не этого ли ждали мои враги? Как бы там ни было, вскоре они, видимо, потеряли терпение, и, прежде чем я придумал надежный способ борьбы со сном, входная дверь задрожала от тяжелого удара.
Я мгновенно переместился в дальнюю часть прихожей и, приподняв арбалет на уровень груди, стал ждать дальнейшего развития событий. Второй удар в дверь весьма тяжелым предметом заставил задрожать весь дом. Скоба засова вылетела из стены, и после третьего удара дверь распахнулась настежь. В комнату ворвались человек двенадцать вооруженных людей, но при виде форменной одежды стражников лорда Грегориана я отчего-то почувствовал облегчение. Не знаю, кого я ждал, но рассказы Спейса о ночных ужасах Шаранкара в свое время произвели на меня большое впечатление.
Стражники, увидев меня, бросились по узкому коридору в мою сторону все разом, толкаясь и мешая друг другу. Один из них, опередивший остальных, уже заносил над моей головой короткий меч.
— Убить мерзавца! — заорал за его спиной человек, командовавший всей операцией. Я сразу же узнал в нем своего недавно приобретенного врага. Это был, разумеется, капитан О-Нил.
Чтобы избежать удара меча, мне пришлось нажать на спуск арбалета. Теперь я лишился своей единственной стрелы. Воспользоваться торчавшими у меня за поясом обломками дротиков уже не было никакой возможности. Вырвавшийся вперед стражник упал, но зато теперь передо мной оказался разъяренный О-Нил.
Защищаясь от града обрушившихся на меня ударов, я довольно удачно использовал арбалет. Его ложе, сделанное из легкого и прочного металла, и стальные пластины пружин оказались неплохим защитным приспособлением. И хотя я не мог нанести ответный удар, зато защищался довольно успешно. Вскоре мне удалось защемить меч О-Нила между пружинами арбалета. Воспользовавшись своей необычной силой, не покидавшей меня при любых обстоятельствах, я легко обезоружил противника. Вот только спасшая меня от капитана во время поединка на площади неимоверно быстрая реакция на этот раз не появилась, и я знал, что долго не продержусь.
Как только меня оттеснят в просторную каминную, находившуюся у меня за спиной, нападающие воспользуются своим численным преимуществом и, окружив, покончат со мной очень быстро. Именно это они и собирались сделать. Команды О-Нила не оставляли ни малейшего сомнения в его намерениях.
Не дожидаясь, пока это произойдет, я сам бросился в каминную, и это позволило мне выиграть несколько драгоценных секунд, для того чтобы вложить в арбалет самодельную стрелу.
На этот раз я не стал повторять ошибку и тратить заряд на рядового воина. Нужно было вывести из строя самого О-Нила. Я надеялся на то, что, оставшись без командира, солдаты поубавят свой пыл.
Как только напавшая на меня орава вслед за мной ворвалась в каминную, я направил толстенный бронзовый наконечник в грудь капитану и нажал спуск.
Раздался вопль, который я долго буду помнить. В нем не было ничего человеческого, так мог реветь разве что разъяренный, раненый тигр. К сожалению, мои самодельные стрелы не отличались особой точностью.
О-Нил покачнулся, но, опершись рукой на одного из солдат, продолжал двигаться ко мне. Стрела застряла у него в плече, не причинив серьезного вреда, и теперь он жаждал добраться до меня еще сильнее, чем раньше.
И все-таки с того момента, когда мои противники вслед за мной ворвались в каминную, что-то изменилось. Прежде всего в комнате оказалось гораздо меньше солдат, чем их было в начале штурма. Один из солдат, державшийся позади всех, выглядел довольно странно. Его форменную одежду прикрывал просторный плащ, не имевший никакого отношения к военной форме, а лицо этого человека невозможно было рассмотреть из-за глубокого капюшона. Он сжимал в руках короткий окровавленный меч, но я хорошо помнил, что моей крови на нем не было…
Неожиданно отбросив оружие в сторону, странный визитер издал свист, от которого кровь заледенела в жилах. Солдаты, мгновенно растеряв весь свой воинственный пыл, сбились в кучу вокруг капитана.
В этот момент солнечные часы на камине пробили полночь. Мелодичный и глубокий звук этих необыкновенных часов лишил солдат последних остатков мужества. Подхватив своих раненых и убитых и хоть в этом оставшись верными своему долгу, они бросились к выходу. Даже капитан не пытался остановить их. Видимо, боль от раны и появление таинственного незнакомца заставили его отложить расправу надо мной на более подходящее время. Изрыгая проклятия и угрозы, он ретировался вместе со всеми.
Собираясь поблагодарить своего неожиданного спасителя, я повернулся к тому месту у камина, где он только что стоял. Но человек исчез. Секунду назад он еще был в комнате, но теперь его уже не было. Правда, исчезновение не прошло бесследно… На полу осталась груда одежды, сапоги, маска и плащ. За мгновение до этого таинственного исчезновения мне послышалось хлопанье птичьих крыльев, а из каминной трубы до сих пор сыпались хлопья сажи.
Когда этот черный дождь несколько поутих, я обнаружил в глубине камина упавшее из трубы перо ночной птицы, похожее на перо совы.
Прождав с полчаса у разбитой входной двери, я понял, что солдаты не собираются возвращаться, и вновь устроился на своем сторожевом посту, на табуретке в конце коридора. Рано или поздно Спейс вернется и объяснит мне все загадки этой ночи, которая, казалось, никогда не кончится.
Даже во время ночных дежурств в штурманской рубке корабля мне не хотелось спать так, как сейчас. Правда, там у меня под рукой были стимуляторы, а здесь не было даже кофе. Человеческая натура противоречива, и часто нам хочется именно того, чего нельзя делать ни в коем случае.
Спейс оказался прав. Хозяйка Багровой планеты узнала о моем местонахождении, и теперь меня не оставят в покое. Я не привык ждать опасности, забившись в угол. Но что я мог сделать? Слишком могущественные силы выступали против меня, рано или поздно они со мной покончат, — это лишь вопрос времени. Но, как ни странно, чем больше я осознавал угрожавшую мне опасность, тем сильнее хотелось спать. Парадокс? Возможно… Я думал о парадоксах, а сон, тем временем, наплывал на меня изо всех углов, как туман.
Когда во входной двери щелкнул ключ, я проснулся и некоторое время не мог понять, почему валяюсь на полу в развороченной прихожей, сжимая в руках бесполезный, разряженный арбалет. Лишь секундой позже события прошедшей ночи восстановились в памяти.
Выходит, я все-таки заснул, прямо на отведенном для обороны рубеже. Оставалось, правда, совершенно необъяснимым, каким образом я умудрился свалиться с табурета на пол и при этом не проснуться… Похоже, сон, сморивший меня, не был обычным сном, и мои противники получили несколько дополнительных очков. Ставки на мою жизнь стремительно падали.
В толстой шторе, которой я задернул окно сразу после прихода, появилось отверстие, не замеченное мной ранее. Сквозь него в комнату врывался луч света.
Значит, я заснул уже довольно давно и проспал не один час. Отличный шанс, чтобы хорошо подготовиться к повторному штурму и захватить меня врасплох.
Ключ в двери продолжал скрежетать, но это меня несколько приободрило. Те, кто могут устанавливать арбалеты внутри каменной кладки и разбивать двери тараном, вряд ли станут утруждать себя долгой возней с замком.
И все же, когда дверь наконец распахнулась, я понял, что все обстоит хуже, чем я предполагал. Во-первых, то, что я принял за дневной свет, на самом деле было светом полной луны, стоявшей в самом зените. Во-вторых, в дверях никого не было, но кто-то тем не менее ее распахнул. Вряд ли случайный порыв ветра мог справиться с тяжелой дубовой дверью, к тому же я совершенно отчетливо слышал, как кто-то возился со сломанным замком. Нет ничего хуже ситуации, когда ты не знаешь, с каким противником имеешь дело. Через пару долгих, как часы, минут послышался характерный свист, который издает струя пара, проходящая сквозь узкое отверстие, и в комнату влетело облако темного тумана. Оно было не слишком большим — метра два в диаметре — и довольно прозрачным, сквозь него просвечивал свет газового рожка.
Слабый свет этого рожка мешал мне рассмотреть детали ночного визитера. И я совершенно не представлял, что мне теперь делать, не стрелять же из арбалета в облако. Другого оружия у меня не было. А иррациональный человеческий страх перед всякой нечистью сковал мою волю. Облако тем временем уютно устроилось на книжной полке, где Спейс держал свои самые ценные манускрипты, и что-то там делало, переливаясь и все время меняя форму.
В конце концов оно превратилось в рогатый шар, с двумя большими выростами по бокам, похожими на слоновьи уши, и заговорило:
— Червяк Крайнев, тебе надлежит вернуться в мир, называемой вами Багровой планетой. Покинутый тобой без надлежащего разрешения.
Может быть, от наглости этого заявления мой первоначальный страх перед ночным гостем несколько поубавился. Противник, который вступает в переговоры, уже самим этим фактом демонстрирует свою слабость.
— Кто ты такой? — спросил я, поднимаясь с пола и наводя арбалет в центр облака. — Что тебе здесь надо?
— Летаю вот. Слушаю. Передаю послания. — Голос из облака гудел на одной басовитой ноте, слова различались с трудом, и, кажется, моя угрожающая поза не произвела на противника ни малейшего впечатления.
Следовало что-то немедленно предпринять. Я знал, что на столе у Спейса есть немало магических предметов, обладавших большой внутренней силой. К сожалению, я не умел ими пользоваться и в этот момент пожалел о том, что не прислушался к его мудрым наставлениям, не пожелал изучать основы магии и вот теперь снова влип в историю.
Осторожно, боком, я начал пробираться к столу, надеясь хотя бы напугать своего противника.
— Ты вот что, стой на месте! Кому говорю?! — Облако издало звук, похожий на кудахтанье большого петуха, и вытянулось в мою сторону. Теперь оно походило на длинную змею, конец хвоста которой по-прежнему цеплялся за книжную полку, а полупрозрачная пасть, быстренько отлившаяся из редкого тумана в нечто весьма плотное и зубастое, теперь раскачивалась буквально в десятке сантиметров от моего лица.
— Что здесь происходит, черт побери?! — прогремел у входа голос Спейса. — Ты что, не видел пентаграммы у входа?!
— Нет там никакой пентаграммы! — прошипело облако, заметно поубавившись в размерах.
Спейс, совершенно не похожий на человека, которого я знал, стоял в дверях.
Сейчас в нем было никак не меньше двух метров росту, и голова этого великана касалась дверной притолоки. Звезды на его халате сверкали голубыми льдистыми искрами, а голос гремел и, казалось, исходил одновременно из нескольких мест. Он приподнял правую руку, и сверкающая голубая молния сорвалась с его массивного кольца. Она ударила в голову туманной змеи, и та, завизжав, съежилась, уменьшилась в размерах, вновь превращаясь в рогатый шар.
— Я сижу на совете, занимаюсь важными делами, и вдруг приходит известие, что какой-то наглый слухач осмелился проникнуть в мое жилище!
— Простите, мастер! Я не знал! Я не мог предположить, что вы вернетесь так быстро!
— Он не знал! А нужно было знать, прежде чем протягивать свои грязные лапы к моему жилищу! — Вторая молния ударила в слухача, и тот вновь завизжал, запрыгал, и еще заметней уменьшился.
— Вон отсюда, поганое отродье, пока я не развеял тебя на атомы, и передай своей хозяйке, что если она еще раз попробует сунуться ко мне, то пожалеет об этом!
Слухач черной молнией метнулся к камину и исчез в его трубе. Но черного дождя сажи, которого я ожидал, не последовало. Похоже, эта дорога в дом Спейса была известна не только птицам.
***
Ключ в двери все еще скрежетал, а знакомый голос вновь произнес недавно услышанную мной фразу:— Что здесь происходит, черт побери?
Лишь сейчас я окончательно проснулся и понял, что по-прежнему лежу на полу в развороченной прихожей, сжимая в руках арбалет. Значит, я, незаметно для себя, вновь уснул, и все последующее мне привиделось во сне? Спейс стоял у дверей. Он плотно затворил ее за собой, не забыв опустить массивный и совершенно бесполезный теперь засов в выдернутую из стены скобу.
Выглядел мой хозяин на этот раз вполне обычно, и я невольно повел глазами в сторону книжной полки, на которой совсем недавно, как мне казалось, сидело нереальное существо из ночного кошмара.
Теперь на этом месте на стене явственно были видны потеки копоти и куски разломанной и обгорелой штукатурки, именно туда били молнии из кольца Спейса, и это самое кольцо, между прочим, до сих пор сверкало у него на пальце.
— Вы хотите сказать, — прохрипел я, поднимаясь с пола и с трудом распрямляя затекшую спину, — что ничего не знаете о том, что здесь произошло?
— Именно это я и хочу сказать! И я хотел бы знать, кто превратил мою квартиру в мусорную свалку? Убери эту штуковину! Ты же не умеешь обращаться с арбалетом!
В этом он был, безусловно, прав, хотя я до сих пор с гордостью вспоминал выстрел, повредивший плечо О-Нилу. Я отложил в сторону арбалет и по порядку изложил Спейсу все ночные события, включая его собственное появление с молнией в руке. В этом месте моего рассказа Спейс одобрительно усмехнулся.
— Это хорошо, что ты такого высокого мнения о моих магических способностях, а вот все остальное, к сожалению, чертовски плохо. Теперь уже нет ни малейшего сомнения в том, что они знают, где ты находишься, и сделают все, чтобы от тебя избавиться. Арбалет с автоматическим спуском — это только начало, проба сил, так сказать. Наверно, им было интересно посмотреть, как ты поведешь себя в этой ситуации. Они никогда не повторяются, и следующая их попытка может оказаться гораздо более опасной.
Сейчас восемь часов утра. Днем в мое жилище никто не сунется, по крайней мере, пока я здесь. Значит, до вечера тебе ничего не грозит, и у нас достаточно времени, чтобы собраться и приготовиться.
— Приготовиться к чему?.. — выдавил я из себя, чувствуя уже, что Спейс затевает очередную потасовку, и, конечно же, не ошибся.
— К ночному бою, разумеется. Днем нам через город не прорваться. На пороге моего жилища кончается экстерриториальность, а моя дипломатическая неприкосновенность на тебя не распространяется, так что придется пробиваться ночью. Ночью становятся сильнее прихвостни твоей бывшей хозяйки, зато люди лорда Грегориана стараются не высовывать носа из своих жилищ без самой крайней необходимости. У ворот крепости будет стоять наряд, и нам придется заставить солдат открыть ворота, — но с этим, я думаю, тебе удастся справиться. Арбалетом, как я вижу, ты научился пользоваться.
— Куда мы, собственно, собираемся?
— Хороший вопрос… Раз уж ты свалился на мою голову, я хочу позаботиться о том, чтобы этим тварям пришлось дорого заплатить за твою жизнь.
В этой фразе мне многое не понравилось и многое по-прежнему оставалось неясным.
— Вы хотите сказать, что в конце концов они меня прикончат?
— Разумеется. Но в монастыре Светозара ты будешь в безопасности и до тех пор, пока там останешься, можешь не беспокоиться за свою жизнь. Проблема состоит лишь в том, как нам добраться до монастыря.
— Проблема состоит совсем в другом! Я что, теперь всю оставшуюся жизнь должен провести в этом монастыре? Помогите мне лучше добраться до космопорта! Я не желаю больше оставаться на вашей свихнувшейся планете.
— Он не желает! Скажите, пожалуйста! Да кто тебя держит? Ты ведь знаешь, как открывается эта дверь, и имеешь полное право выбрать вместо монастыря тюрьму лорда Грегориана. Вряд ли они тебя сразу казнят. Сначала попробуют узнать, с чего это ты такой шустрый. У них там есть много приспособлений, чтобы развязывать людям языки. Вопли несчастных узников по ночам не дают спать горожанам, которым посчастливилось жить вблизи крепости. Так что, дерзай. Тебя там ждут с нетерпением.
— Мне нужно попасть в космопорт, и вы должны мне помочь хотя бы в этом!
— Я тебе ничего не должен. Космопорт здесь есть, но он закрыт уже лет двести. Я говорил тебе, что корабли в нашу колонию не ходят.
— Но у вас тем не менее есть связь с Федерацией!
— Связь есть. Но ты не настолько важная шишка, чтобы за тобой прислали специальный рейдер.
Вскоре я понял, что дальнейшее обсуждение этого вопроса ни к чему не приведет. Спейс твердо решил спровадить меня в монастырь, и я его понимал. Чужие проблемы решать никому не хочется. Какое-то время мне придется провести в монастыре, пока я не придумаю способа, как отсюда вырваться.
За долгий день, пока Спейс занимался приготовлениями к предстоящему ночному походу, я почти свыкся с этой мыслью. Без особых сожалений я покину его дом и этот ненормальный город, и лишь одно обстоятельство, одна мысль не давала мне покоя. Девушка с желтыми глазами птицы… Вряд ли я когда-нибудь увижу ее снова. Да и какое это имеет значение? Она наверняка давно уже забыла о случайном прохожем, оказавшемся вместе с ней под смертоносным градом.
Пока тянулся этот бесконечный день, приправленный моими сожалениями о несостоявшемся знакомстве с девушкой, к нам дважды, довольно настойчиво, стучали, но Спейс запретил мне отвечать и не обращал ни малейшего внимания на то, что снаружи кто-то бешено лупил по двери тяжелым предметом. Однако открыть нашу дверь, даже лишенную запоров и наполовину разбитую, так никто и не осмелился.
— Ворваться ко мне они не могут, пусть себе пока развлекаются, — флегматично изрек Спейс, продолжая укладывать две дорожные котомки, довольно сильно отличавшиеся друг от друга. Заплечный мешок Спейса заполняло разное магическое барахло, с моей точки зрения, совершенно бесполезное: какие-то мази, порошки, корешки и камни. Весь запас пиши, воды и оружия пришелся на второй, предназначавшийся мне мешок.