Страница:
Это был первый звонок с той стороны, с момента, когда Павел вручил ему телефон, предупредив, что указания будут поступать по телефонной связи. Ничего хорошего от звонка Павла Сергей не ждал.
— Вы получили посылку? — без всяких предисловий спросил обезличенный в наушнике и тем не менее легко узнаваемый голос Павла.
— Получили.
— В Москву не заезжайте. Следуйте на свою главную базу. Она находится в районе заброшенной деревни, в пяти километрах к юго-востоку от поселка Выселки. Поселок должен быть обозначен на вашей карте. База прикрыта защитным куполом, и вы не сможете ее увидеть. Как только найдете обгоревшую от молнии сосну, трижды, с паузами в две секунды, нажмите на своем аппарате кнопку вызова. Коды доступа в него уже введены, и для вас откроется проход.
Сообщив всю необходимую информацию, телефон сразу же умолк, и Алексей с заднего сиденья проворчал:
— Ни здрасте, ни до свидания. — Спал он, оказывается, не так уж крепко. — Они что, следят за нами? Откуда они знают, что мы собрались повернуть в Москву?
— Ты бы лучше за дорогой следил, а не за моими переговорами!
— За дорогой должен следить водитель, — назидательно заметил Алексей. — А то ведь можно и навсегда заснуть за рулем. Представляешь, как гаишники обрадуются, когда найдут нашу машину и сорвут такой куш?
— Ты хоть тормоши меня время от времени, — с раздражением проговорил Сергей, включая двигатель. — А теперь, вместо того чтобы дрыхнуть, найди на карте поселок Выселки.
Он все никак не мог избавиться от последнего замечания Алексея о том, что за ними следят, и это было основной причиной его дурного настроения.
Они не успели доехать до съезда с Кольцевой магистрали в сторону Выселок всего нескольких километров, когда Сергей заметил милицейскую машину, стоявшую на центральной разделительной полосе. Он снизил скорость ниже разрешенного на трассе лимита километров на десять. Но то ли оттого, что на шоссе, кроме них, никого не было, то ли оттого, что издали их иномарка выглядела весьма перспективной, один из инспекторов, с трубой измерителя скорости в руке, приказал им остановиться.
Алексей полез было в карман на дверце, где у него лежал парализатор, но Сергей решительно остановил его:
— Даже и не думай. У них рация включается каждые полчаса. Если они не ответят, тут такое начнется… — И, заискивающе улыбнувшись подошедшему инспектору, Сергей открыл дверцу.
— Инспектор Красин, — представился гаишник. — С какой скоростью вы ехали?
— Восемьдесят. Ведь это скоростная магистраль?
— Скоростная. Посмотрите на прибор. — И инспектор повернул к нему экранчик, на котором ядовито светилась цифра 110.
— Этого не может быть. Подъезжая к вам, я проверил спидометр. Было не больше восьмидесяти.
— Прибор не может врать. Его проверяли на прошлой неделе. Будем составлять акт, изымать права или штраф заплатите на месте?
— Это не моя скорость! На вашем приборе отмечена скорость другой машины! — Сталкиваясь с несправедливостью, Сергей всегда ощущал горячую волну возмущения, справиться с которой было не просто, вот и сейчас, вопреки логике, он начал возражать инспектору, вместо того чтобы просто уплатить такой ничтожный для него штраф…
Инспектор окинул подозрительным взглядом стоящий на заднем сиденье рядом с Алексеем ящик, укрытый курткой, и сердце Сергея упало. За последнее время случаи терактов в Москве участились, и инспектор наверняка захочет проверить груз у строптивого водителя. Он мысленно обругал себя последними словами за то, что запретил Алексею использовать парализатор. Гаишники держались настороженно, и дуло автомата в руках у второго, стоявшего рядом с милицейской машиной, не выпускало из-под своего прицела джип, остановившийся в каких-то двадцати метрах. Сейчас было уже поздно что-нибудь менять. Малейшее неосторожное движение могло стоить им жизни. Из-за участившихся терактов гаишникам разрешили применять оружие при малейшем подозрении. Момент, когда еще можно было воспользоваться парализатором, был безвозвратно упущен.
— Значит, будем составлять акт. Предъявите ваше водительское удостоверение и техпаспорт, пожалуйста.
Сергей отлично понимал, что это лишь начало. Прежде чем применять к ним какие-то санкции, стражи порядка должны были выяснить, что за люди сидят в машине. Дворники в джипах «Чероки» обычно не ездят, и досмотра машины теперь уже не избежать. Казалось, так просто промолчать минуту назад, когда Алексей собирался достать парализатор и одним движением пальца покончить с этим досадным инцидентом. Но даже сейчас Сергей не жалел о своем решении. Он знал, что, если с самого начала не научится сдерживаться и разумно использовать предоставленные ему возможности, очень скоро это войдет в привычку и наверняка плачевно закончится. «Мы будем использовать чужое оружие только в самых крайних случаях! Только в самых безвыходных ситуациях!» — повторял он про себя как заклинание.
Но он уже не был уверен в том, что сейчас не наступил именно тот самый, «крайний» случай.
— Я согласен заплатить штраф! — стиснув зубы, произнес Сергей, протягивая инспектору свое старенькое водительское удостоверение, которое он так и не удосужился обменять на удостоверение нового образца. Эта машина свалилась на него слишком неожиданно.
— Вы знаете, что ваше удостоверение уже недействительно?
— Сколько я вам должен за оба нарушения?
— Вы что, взятку мне предлагаете? — неожиданно спросил инспектор, забирая у Сергея проездные документы.
Эта фраза, слишком хорошо знакомая Сергею из телевизионных передач, сразу же его насторожила. Обычно такой вопрос задавали под незаметно включенный магнитофон, чтобы можно было обвинить несчастного водителя еще и в уголовном преступлении.
— Нет. Я не предлагаю вам взятки, — твердо и четко, с расчетом на запись, произнес Сергей. — Я предлагаю заплатить штраф на месте.
— Это не положено. Пройдемте в мою машину. Будем составлять акт.
Мельком взглянув на документы, инспектор отступил на шаг, закинул за спину висевший на ремне определитель скорости и демонстративно положил руку на расстегнутую кобуру. Этот жест окончательно дал понять Сергею, что их остановили не ради получения штрафа. Была какая-то другая, более серьезная причина… Без нее московские гаишники оружие не демонстрируют. Неужели что-то не так с деньгами? Вдруг там были фальшивые купюры или пометки ФСБ? Но каким образом они успели? Так быстро объявлен розыск? Впрочем, с момента покупки машины прошли почти целые сутки…
Эти мысли лихорадочно вертелись у него в голове, а события тем временем стремительно уходили из-под контроля.
— Послушайте, капитан! Мы ведь ничего не нарушали, давайте закончим это дело! — еще раз попробовал он уговорить гаишника, старательно избегая даже намека на предложение денег. Патрульный тем временем, не спуская с него глаз и не снимая руки с кобуры, спросил:
— Куда вы направляетесь?
Не зная, что ответить на этот довольно простой вопрос, Сергей потерял еще несколько очков в этом словесном поединке. Наконец он пробормотал не слишком вразумительно:
— Ездили на рыбалку, теперь вот возвращаемся Домой… — Он надеялся, что даже при беглом осмотре машины нельзя было не заметить лежавших на самом виду удочек.
И в этот момент, когда казалось, что ситуация полностью вышла из-под контроля, капитана позвали к рации. По-прежнему не выпуская Сергея из поля зрения, он подошел к машине, в которой сидел еще один гаишник, и, не открывая дверцы, взял протянутый в окно микрофон.
«Усиленный наряд, три человека — произошло что-то серьезное. Обычно они дежурят по двое», — подумал Сергей и весь превратился в слух. С расстояния, которое отделяло их от гаишников, нельзя было ничего услышать, и он не смог бы объяснить, откуда у него возникла уверенность в том, что разговор ведется о них. Может быть, по обострившемуся взгляду капитана, который, не сходя с места и не выпуская из рук микрофон, еще раз внимательно осмотрел джип, словно собирался запомнить облик этой машины на всю оставшуюся жизнь.
После того как разговор по рации был окончен, события приняли совсем уж неожиданный оборот.
Капитан вернул Сергею документы и произнес:
— На первый раз ограничимся предупреждением. Но будьте внимательны со скоростью и не забудьте обменять свое устаревшее водительское удостоверение.
Сергей настолько растерялся от неожиданности, что даже не произнес положенное «спасибо», а лишь недоверчиво спросил:
— Я могу ехать?
— Можете.
Только когда патрульная машина скрылась за поворотом трассы, Алексей спросил:
— Почему он нас отпустил?
— Не знаю. Что-то здесь нечисто. Выглядело так, словно он получил приказ.
— Если бы он захотел проверить машину, я бы выстрелил, тебя бы задел, но все равно бы выстрелил, другого выхода не оставалось.
— В этой ситуации я бы поступил так же.
Шоссе постепенно оживало, и Сергей с подозрением провожал взглядом каждую обгонявшую их машину.
— Думаешь, они будут за нами следить?
— Похоже на то, иначе непонятна вся эта комедия с остановкой. Конечно, не они сами, но кто-то обязательно будет…
— После поворота начнется проселочная дорога. Километров двадцать каждую машину будет видно как на ладони.
— Им достаточно установить, где мы свернули. — Сергей мельком глянул на карту. — Леса там редкие, с воздуха мы будем хорошо заметны.
— Для того, чтобы задействовать вертолеты, им потребуется специальное разрешение дежурного по городу. Не такие уж мы важные птицы!
— Как знать… Мы начали очень серьезную игру, и надо быть готовым к любым неожиданностям.
Они съехали с трассы и углубились по проселочной дороге, ведущей, если верить карте, к деревне Выселки, километров на десять. Никто их не преследовал, и ни один вертолет не барражировал в воздухе. И все же в лесу, через который шла эта разбитая колея, что-то было не так… Не слышно гомона птиц, не видно дыма костров. А время осеннее — богатое Для сбора лесного урожая и охоты, в это время в подмосковных лесах на каждом километре такой вот дороги можно встретить грибника, но разбитая колея, по которой они ехали, словно вымерла.
В конце концов Сергей не выдержал этого молчаливого пустого леса, остановил машину и прислушался.
Сосновый бор вокруг них молчал, мрачно насупившись. Даже обычной в это время пальбы охотников не было слышно.
— Почему стоим? Что ты высматриваешь? — спросил Алексей. На его лице можно было заметить следы той же тревоги, которая не давала покоя Сергею.
— Здесь сезон охоты почему-то не начался, и грибников не видно… Не нравится мне этот лес.
— Мне он тоже не нравится, но по другой причине. Тут недавно проходили военные учения или войсковая операция. Следы постарались ликвидировать, и это хуже всего, потому что после обычных учений военные за собой не прибирают так тщательно. Где-то в этом районе, если я не ошибаюсь, был замечен боевой механизм непонятного происхождения, его даже окрестили «неопознанным наземным объектом», словно пресловутую «тарелочку».
Об этом написали несколько газет, но потом заткнулись, словно ничего не случилось, и стали пугать читателей кошмарным отравлением на юге. Целый молочный завод закрыли в угоду конкурентам.
— Да уж, свободу прессы у нас не отнимешь, завоевали… Что будем делать?
— А что нам остается? Домой возвращаться нельзя. Не зря гаишник твоей фамилией интересовался. Так что поехали дальше, обратного пути для нас нет.
Едва тронулись, как через пару километров снова пришлось остановиться. Прямо посреди колеи стояла девушка с корзинкой в руках и, подняв руку, просила ее подвезти.
— Обычно тот, кто голосует, стоит на обочине, а эта, кажется, не собирается уступать нам дорогу. Ну что, подберем? — спросил Сергей, снижая скорость.
— Кто-то недавно жаловался, что грибников не видно. Странно, что она здесь одна. Обычно бабы так далеко в лес в одиночку не забираются…
ГЛАВА 15
— Вы получили посылку? — без всяких предисловий спросил обезличенный в наушнике и тем не менее легко узнаваемый голос Павла.
— Получили.
— В Москву не заезжайте. Следуйте на свою главную базу. Она находится в районе заброшенной деревни, в пяти километрах к юго-востоку от поселка Выселки. Поселок должен быть обозначен на вашей карте. База прикрыта защитным куполом, и вы не сможете ее увидеть. Как только найдете обгоревшую от молнии сосну, трижды, с паузами в две секунды, нажмите на своем аппарате кнопку вызова. Коды доступа в него уже введены, и для вас откроется проход.
Сообщив всю необходимую информацию, телефон сразу же умолк, и Алексей с заднего сиденья проворчал:
— Ни здрасте, ни до свидания. — Спал он, оказывается, не так уж крепко. — Они что, следят за нами? Откуда они знают, что мы собрались повернуть в Москву?
— Ты бы лучше за дорогой следил, а не за моими переговорами!
— За дорогой должен следить водитель, — назидательно заметил Алексей. — А то ведь можно и навсегда заснуть за рулем. Представляешь, как гаишники обрадуются, когда найдут нашу машину и сорвут такой куш?
— Ты хоть тормоши меня время от времени, — с раздражением проговорил Сергей, включая двигатель. — А теперь, вместо того чтобы дрыхнуть, найди на карте поселок Выселки.
Он все никак не мог избавиться от последнего замечания Алексея о том, что за ними следят, и это было основной причиной его дурного настроения.
Они не успели доехать до съезда с Кольцевой магистрали в сторону Выселок всего нескольких километров, когда Сергей заметил милицейскую машину, стоявшую на центральной разделительной полосе. Он снизил скорость ниже разрешенного на трассе лимита километров на десять. Но то ли оттого, что на шоссе, кроме них, никого не было, то ли оттого, что издали их иномарка выглядела весьма перспективной, один из инспекторов, с трубой измерителя скорости в руке, приказал им остановиться.
Алексей полез было в карман на дверце, где у него лежал парализатор, но Сергей решительно остановил его:
— Даже и не думай. У них рация включается каждые полчаса. Если они не ответят, тут такое начнется… — И, заискивающе улыбнувшись подошедшему инспектору, Сергей открыл дверцу.
— Инспектор Красин, — представился гаишник. — С какой скоростью вы ехали?
— Восемьдесят. Ведь это скоростная магистраль?
— Скоростная. Посмотрите на прибор. — И инспектор повернул к нему экранчик, на котором ядовито светилась цифра 110.
— Этого не может быть. Подъезжая к вам, я проверил спидометр. Было не больше восьмидесяти.
— Прибор не может врать. Его проверяли на прошлой неделе. Будем составлять акт, изымать права или штраф заплатите на месте?
— Это не моя скорость! На вашем приборе отмечена скорость другой машины! — Сталкиваясь с несправедливостью, Сергей всегда ощущал горячую волну возмущения, справиться с которой было не просто, вот и сейчас, вопреки логике, он начал возражать инспектору, вместо того чтобы просто уплатить такой ничтожный для него штраф…
Инспектор окинул подозрительным взглядом стоящий на заднем сиденье рядом с Алексеем ящик, укрытый курткой, и сердце Сергея упало. За последнее время случаи терактов в Москве участились, и инспектор наверняка захочет проверить груз у строптивого водителя. Он мысленно обругал себя последними словами за то, что запретил Алексею использовать парализатор. Гаишники держались настороженно, и дуло автомата в руках у второго, стоявшего рядом с милицейской машиной, не выпускало из-под своего прицела джип, остановившийся в каких-то двадцати метрах. Сейчас было уже поздно что-нибудь менять. Малейшее неосторожное движение могло стоить им жизни. Из-за участившихся терактов гаишникам разрешили применять оружие при малейшем подозрении. Момент, когда еще можно было воспользоваться парализатором, был безвозвратно упущен.
— Значит, будем составлять акт. Предъявите ваше водительское удостоверение и техпаспорт, пожалуйста.
Сергей отлично понимал, что это лишь начало. Прежде чем применять к ним какие-то санкции, стражи порядка должны были выяснить, что за люди сидят в машине. Дворники в джипах «Чероки» обычно не ездят, и досмотра машины теперь уже не избежать. Казалось, так просто промолчать минуту назад, когда Алексей собирался достать парализатор и одним движением пальца покончить с этим досадным инцидентом. Но даже сейчас Сергей не жалел о своем решении. Он знал, что, если с самого начала не научится сдерживаться и разумно использовать предоставленные ему возможности, очень скоро это войдет в привычку и наверняка плачевно закончится. «Мы будем использовать чужое оружие только в самых крайних случаях! Только в самых безвыходных ситуациях!» — повторял он про себя как заклинание.
Но он уже не был уверен в том, что сейчас не наступил именно тот самый, «крайний» случай.
— Я согласен заплатить штраф! — стиснув зубы, произнес Сергей, протягивая инспектору свое старенькое водительское удостоверение, которое он так и не удосужился обменять на удостоверение нового образца. Эта машина свалилась на него слишком неожиданно.
— Вы знаете, что ваше удостоверение уже недействительно?
— Сколько я вам должен за оба нарушения?
— Вы что, взятку мне предлагаете? — неожиданно спросил инспектор, забирая у Сергея проездные документы.
Эта фраза, слишком хорошо знакомая Сергею из телевизионных передач, сразу же его насторожила. Обычно такой вопрос задавали под незаметно включенный магнитофон, чтобы можно было обвинить несчастного водителя еще и в уголовном преступлении.
— Нет. Я не предлагаю вам взятки, — твердо и четко, с расчетом на запись, произнес Сергей. — Я предлагаю заплатить штраф на месте.
— Это не положено. Пройдемте в мою машину. Будем составлять акт.
Мельком взглянув на документы, инспектор отступил на шаг, закинул за спину висевший на ремне определитель скорости и демонстративно положил руку на расстегнутую кобуру. Этот жест окончательно дал понять Сергею, что их остановили не ради получения штрафа. Была какая-то другая, более серьезная причина… Без нее московские гаишники оружие не демонстрируют. Неужели что-то не так с деньгами? Вдруг там были фальшивые купюры или пометки ФСБ? Но каким образом они успели? Так быстро объявлен розыск? Впрочем, с момента покупки машины прошли почти целые сутки…
Эти мысли лихорадочно вертелись у него в голове, а события тем временем стремительно уходили из-под контроля.
— Послушайте, капитан! Мы ведь ничего не нарушали, давайте закончим это дело! — еще раз попробовал он уговорить гаишника, старательно избегая даже намека на предложение денег. Патрульный тем временем, не спуская с него глаз и не снимая руки с кобуры, спросил:
— Куда вы направляетесь?
Не зная, что ответить на этот довольно простой вопрос, Сергей потерял еще несколько очков в этом словесном поединке. Наконец он пробормотал не слишком вразумительно:
— Ездили на рыбалку, теперь вот возвращаемся Домой… — Он надеялся, что даже при беглом осмотре машины нельзя было не заметить лежавших на самом виду удочек.
И в этот момент, когда казалось, что ситуация полностью вышла из-под контроля, капитана позвали к рации. По-прежнему не выпуская Сергея из поля зрения, он подошел к машине, в которой сидел еще один гаишник, и, не открывая дверцы, взял протянутый в окно микрофон.
«Усиленный наряд, три человека — произошло что-то серьезное. Обычно они дежурят по двое», — подумал Сергей и весь превратился в слух. С расстояния, которое отделяло их от гаишников, нельзя было ничего услышать, и он не смог бы объяснить, откуда у него возникла уверенность в том, что разговор ведется о них. Может быть, по обострившемуся взгляду капитана, который, не сходя с места и не выпуская из рук микрофон, еще раз внимательно осмотрел джип, словно собирался запомнить облик этой машины на всю оставшуюся жизнь.
После того как разговор по рации был окончен, события приняли совсем уж неожиданный оборот.
Капитан вернул Сергею документы и произнес:
— На первый раз ограничимся предупреждением. Но будьте внимательны со скоростью и не забудьте обменять свое устаревшее водительское удостоверение.
Сергей настолько растерялся от неожиданности, что даже не произнес положенное «спасибо», а лишь недоверчиво спросил:
— Я могу ехать?
— Можете.
Только когда патрульная машина скрылась за поворотом трассы, Алексей спросил:
— Почему он нас отпустил?
— Не знаю. Что-то здесь нечисто. Выглядело так, словно он получил приказ.
— Если бы он захотел проверить машину, я бы выстрелил, тебя бы задел, но все равно бы выстрелил, другого выхода не оставалось.
— В этой ситуации я бы поступил так же.
Шоссе постепенно оживало, и Сергей с подозрением провожал взглядом каждую обгонявшую их машину.
— Думаешь, они будут за нами следить?
— Похоже на то, иначе непонятна вся эта комедия с остановкой. Конечно, не они сами, но кто-то обязательно будет…
— После поворота начнется проселочная дорога. Километров двадцать каждую машину будет видно как на ладони.
— Им достаточно установить, где мы свернули. — Сергей мельком глянул на карту. — Леса там редкие, с воздуха мы будем хорошо заметны.
— Для того, чтобы задействовать вертолеты, им потребуется специальное разрешение дежурного по городу. Не такие уж мы важные птицы!
— Как знать… Мы начали очень серьезную игру, и надо быть готовым к любым неожиданностям.
Они съехали с трассы и углубились по проселочной дороге, ведущей, если верить карте, к деревне Выселки, километров на десять. Никто их не преследовал, и ни один вертолет не барражировал в воздухе. И все же в лесу, через который шла эта разбитая колея, что-то было не так… Не слышно гомона птиц, не видно дыма костров. А время осеннее — богатое Для сбора лесного урожая и охоты, в это время в подмосковных лесах на каждом километре такой вот дороги можно встретить грибника, но разбитая колея, по которой они ехали, словно вымерла.
В конце концов Сергей не выдержал этого молчаливого пустого леса, остановил машину и прислушался.
Сосновый бор вокруг них молчал, мрачно насупившись. Даже обычной в это время пальбы охотников не было слышно.
— Почему стоим? Что ты высматриваешь? — спросил Алексей. На его лице можно было заметить следы той же тревоги, которая не давала покоя Сергею.
— Здесь сезон охоты почему-то не начался, и грибников не видно… Не нравится мне этот лес.
— Мне он тоже не нравится, но по другой причине. Тут недавно проходили военные учения или войсковая операция. Следы постарались ликвидировать, и это хуже всего, потому что после обычных учений военные за собой не прибирают так тщательно. Где-то в этом районе, если я не ошибаюсь, был замечен боевой механизм непонятного происхождения, его даже окрестили «неопознанным наземным объектом», словно пресловутую «тарелочку».
Об этом написали несколько газет, но потом заткнулись, словно ничего не случилось, и стали пугать читателей кошмарным отравлением на юге. Целый молочный завод закрыли в угоду конкурентам.
— Да уж, свободу прессы у нас не отнимешь, завоевали… Что будем делать?
— А что нам остается? Домой возвращаться нельзя. Не зря гаишник твоей фамилией интересовался. Так что поехали дальше, обратного пути для нас нет.
Едва тронулись, как через пару километров снова пришлось остановиться. Прямо посреди колеи стояла девушка с корзинкой в руках и, подняв руку, просила ее подвезти.
— Обычно тот, кто голосует, стоит на обочине, а эта, кажется, не собирается уступать нам дорогу. Ну что, подберем? — спросил Сергей, снижая скорость.
— Кто-то недавно жаловался, что грибников не видно. Странно, что она здесь одна. Обычно бабы так далеко в лес в одиночку не забираются…
ГЛАВА 15
У нее был соболиный разлет бровей, косынка, лихо сдвинутая набок, и звали ее Наташей. На вопрос Алексея, не боится ли она одна так далеко забираться в лес, ответила с усмешкой:
— Здесь же не Чечня. В Москве опасней. Мой знакомый на прошлой неделе на концерт пошел и уже не вернулся. Шахиды у нас завелись, никак не могут человеческой кровью напиться. И к чеченскому народу никакого отношения не имеют. Так, по крайней мере, заявляет их московский муфтий. У нас они, наверно, родились, в Москве. Ну, а мы им дома строим, миллионы от наших нищих пенсионеров отнимаем и для умиротворения отправляем в Чечню. Добренькое у нас правительство, заботливое. Правда, дома в Чечне все равно почему-то не строят, а вот взрывчатку покупают на наши деньги.
Видя, что спокойно говорить о Чечне Наташа не может, Сергей попытался сменить тему и спросил:
— Зачем вам Выселки? Там же вроде никто не живет?
— Интересное село. Много про него рассказывают разного. Говорят, его и видно далеко не всегда, и попасть туда не каждый может.
— Да сказки все это! Тоже мне, Китеж-град районного масштаба!
— Может, и сказки. А мне самой интересно проверить. Места там грибные, вот и пошла…
Алексей всем своим видом выражал предельное внимание к попутчице и лучился, как сытый кот. Сергей почему-то с раздражением подумал о том, как быстро меняется менталитет человека. Пару дней назад Алексею бы и в голову не пришло ухаживать за такой красивой девушкой, а теперь старается… Все-таки странно, почему она одна в лесу и так далеко? Сюда не идет никакой транспорт, и попутчиков, кроме нас, не предвиделось… Не нас ли она тут ждала? Что-то я стал слишком недоверчив. Или это ревность? И мне обидно, что она чаще улыбается Алексею, а не мне, охотно показывая свои ровные ослепительные зубки?
В те немногие моменты, когда дорога позволяла Сергею на мгновение отвлечься от управления, он невольно бросал на попутчицу оценивающие, мужские взгляды, которые, казалось, ее ничуть не смущали.
Ее ветровка распахнулась, а под тонкой маечкой, похоже, ничего нет. Сквозь материю просвечивала высокая полная грудь, брючки она тоже подобрала со смыслом, в обтяжечку, словно не по грибы собралась, а на танцы… На базу я ее все равно не возьму, как бы ни старалась… Хотя почему, собственно? Рано или поздно придется набирать команду. Без женщин не обойтись. Здесь нам уже никто не страшен, надо только предупредить ее, что обратного пути не будет…
За этими мыслями проселок как-то неожиданно закончился, и машина выползла на широкую поляну, огражденную стеной плотного и какого-то ненастоящего бора. Деревья, ровные, как по ранжиру, стояли стеной, не позволяя пробиться сквозь них случайному взгляду.
— Если верить карте — это здесь. Дорога кончается прямо на околице села.
— Вот только села никакого нет. И этого бора здесь никогда не было, — сообщила Наташа.
— Выходит, вы тут раньше бывали?
— Я хорошо знаю это место. Каждый год сюда за грибами ездили. И Выселки стояли прямо там, где теперь этот странный лес начинается.
Сергей расстегнул куртку и, стараясь, чтобы его жест остался незаметен, взглянул на индикатор висевшего на шее телефона. Он светился ровным зеленым светом.
— Похоже, мы действительно приехали. — Еще раз осмотревшись, он наконец заметил обожженную молнией сосну в сотне метров от машины и решительно повернулся к попутчице: — Наташа, вы можете здесь сойти и заняться сбором грибов, если вы действительно за ними приехали. А можете поехать с нами дальше, только там уже никаких грибов не будет.
— А что там будет? — лукаво усмехнувшись, спросила Наташа, не отводя глаз под его пристальным взглядом.
— Разное там будет. Возможно, инопланетяне. Возможно, что и похуже. Об одном только я обязан вас предупредить: если останетесь с нами, обратно уже не вернетесь.
— Вот прямо так и не вернусь? — Она вновь ослепительно улыбнулась ему, отлично сознавая силу своей улыбки.
— Я не шучу. Отнеситесь, пожалуйста, к моему предупреждению серьезно. И подумайте о том, что, если вы останетесь с нами, вся ваша жизнь полностью изменится. Настолько, что к старой жизни вы Уже не сможете вернуться. Это я вам гарантирую. Вы живете в Москве?
— В Москве.
— Вы замужем?
— Начинаются личные вопросы?
— Это не личный вопрос. Считайте это анкетой.
— Ничего себе поездочка за грибами! Вы мне что, собираетесь предложить работу?
— Не исключено. Это в основном будет зависеть от вас. И от ваших ответов.
— Нет, я не замужем, живу с родителями. Еще есть вопросы?
— Есть. Вы работаете в ФСБ или в армейской разведке? — Последний вопрос Сергея прозвучал словно выстрел, Алексей даже привстал на своем сиденье, словно собирался что-то возразить, но тут же опустился обратно. Наташа молчала не больше минуты.
Собственно, на правдивый ответ Сергей не рассчитывал, он лишь хотел доказать, что не такие уж они наивные дураки, какими, возможно, ей показались, и больше всего его интересовала реакция девушки на этот вопрос, а не суть ответа. Ответ он и так знал. Она стала серьезной, постоянная улыбка наконец-то сбежала с ее губ, а глаза стали суровыми, почти жесткими.
— Ну, что же, давайте откровенно поговорим, раз уж вы такие догадливые. Это закрытый и тщательно охраняемый район. Что вам здесь понадобилось?
— А мы тут жить собираемся.
— В этот лес никто не может проникнуть!
— Считайте, что у нас есть специальный пропуск. Именно поэтому я вас и предупредил о том, что возвращение будет невозможно. Нашим пропуском можно воспользоваться только в одну сторону.
— Значит, вы имеете к этому какое-то отношение?
— Выходит, так.
— Ив чем состоит это ваше особое отношение? Откуда у вас появился пропуск?
— Вы задаете слишком много вопросов, еще не доказав, что мы можем вам доверять. Я же не спрашиваю вас о сути вашего задания, о том, как и почему вы оказались на дороге.
— Можете спрашивать, раз уж мы решили поговорить откровенно.
— Уверяю вас, по сравнению с этим, — Сергей кивнул в сторону бора, — все остальное покажется незначительным.
— Что именно покажется незначительным?
— Ваше задание, ваша работа. Вся ваша предыдущая жизнь. — Кажется, только в этот момент она ему до конца поверила. И секунду смотрела на него расширившимися от волнения глазами, и он никак не мог понять, что кроется за ее взглядом. Это был не страх, скорее уж какой-то необъяснимый восторг, хотя чем тут было восторгаться? Не было в его словах ничего, способного вызвать такое чувство.
— Что в этом ящике? Что вы туда везете и что вы собираетесь там делать? Я не могу согласиться с вашим предложением, не зная сути.
Сергей медленно, не отрывая взгляд от ее лица, отбросил куртку и откинул крышку ящика. Увидев сверкающие россыпи драгоценных камней, она побледнела. И, кажется, наконец-то по-настоящему испугалась.
— Откуда это у вас? Вы работаете с мафией?
— Совсем наоборот, мы собираемся с нею покончить. — С минуту он молча изучал ее лицо и, лишь выдержав необходимую паузу, спросил: — Ну, и каково ваше решение?
— Вы ведь знаете ответ, иначе не показывали бы мне эти камни.
«Она не глупа, — подумал Сергей. — Возможно, я не ошибся. Без женщин нам не обойтись. Чем изолированней от остального общества будет жить команда, тем острей станет эта проблема. Если не будет своих, найдутся посторонние… Да и свой человек из ФСБ нам совсем не помешает. Нам понадобятся их данные и их люди. Если что-то еще и осталось в России, не разъеденное коррупцией, то только там. Лучшие люди оттуда ушли в частные фирмы, но кто-то наверняка остался. А она молодец, сумела мне ответить правдиво и в то же время так, чтобы не нарушить присягу».
— Ну что же, тогда поехали… — Он достал телефон и трижды с нужными интервалами нажал зеленую кнопку.
В стене леса мгновенно образовался треугольный вырез, достаточный, чтобы в него прошла машина. Деревья вроде бы не исчезли совсем, только стали прозрачными, и сквозь них можно было теперь рассмотреть продолжение дороги и крайние, покосившиеся избы исчезнувшей деревни.
— Кстати, Наташа, можете выключить свой передатчик. Там он все равно не будет работать.
И она послушно извлекла из кармана маленькую черную коробочку и щелкнула кнопкой, отрезая этим движением все, что ее связывало с прошлым, и, возможно, еще не до конца понимая это.
Мотор взвыл, и машина одним рывком преодолела силовой барьер. За их спинами послышался рокот чужого мотора, и бронетранспортер, бешено вращая башней, выскочил из своего замаскированного лежбища.
— Немного опоздали твои товарищи, похищение уже состоялось, — усмехнулся Сергей, вот только Наташе было не до шуток. Все-таки она не ожидала такого эффекта от своего согласия остаться с ними.
Словно понимая, что упущенного не вернешь, башня на бронетранспортере полыхнула огнем им вслед, но они даже не увидели вспышку разрыва, и ничто не нарушило тишину леса, мгновенно сомкнувшегося за их спинами в непроницаемую завесу.
«Чероки» остановился посреди деревушки, состоявшей из десятка покосившихся изб, кое-где отгороженных от улицы остатками изломанных заборов. Избы, похожие на гнилые зубы какого-то великана, словно безмолвно жаловались небу на человеческую несправедливость.
Сергей верил, что дома всегда помнят своих хозяев и ждут их возвращения, как верные псы. Только эти уже не дождутся…
Заметив его нахмуренный изучающий взгляд, обегавший поселок, Наташа удивленно спросила:
— Вы что, здесь впервые?
— Похоже на то! — ответил за друга Алексей, решительно выбираясь из машины. — Нужно найти хоть один дом с целой крышей, в котором можно остановиться.
— Вряд ли нам это понадобится. Вспомни о силовом барьере, окружающем это место. Где-то должна быть питающая его силовая установка. Кроме того, я не сомневаюсь, что нас здесь ждали. Здесь наверняка есть не совсем обычный дом, приготовленный к нашему прибытию.
— Есть. Значит, найдем. — Короткие самоуверенные реплики Алексея чуточку раздражали Сергея, хотя он и понимал, что его друг просто красуется перед понравившейся ему девушкой, и поэтому легко прощал эту браваду.
— Как вы думаете, Наташа, сколько у нас времени? — В каком смысле?
— Как скоро ваши сослуживцы перестанут ждать вашего возвращения и предпримут штурм?
— Думаю, дня два у вас есть, а что касается штурма… Они уже пробовали. Эту защиту обычной артиллерией не пробьешь, а на применение атомных снарядов, согласно договору о разоружении, им понадобится разрешение Америки. Но в этом случае секретная миссия генерала Петрова перестанет быть секретной.
— Они всерьез надеются познакомиться здесь с какими-то инопланетными технологиями?
— Конечно. И, по-моему, вполне обоснованно. Вы же сами упомянули про энергетическую установку. Представляете, что будет, если нам удастся приспособить такую защиту на свои боевые машины?
— Да ничего хорошего не будет! Потому что кто-нибудь из наших генералов обязательно продаст ее секрет Америке или еще кому похуже.
Едва они приступили к планомерному обследованию деревни, как их внимание привлек самый большой и почти полностью уцелевший дом.
Из его чердачного окна торчала какая-то странная палка, напоминавшая флагшток и отдаленно похожая на орудийный ствол.
— Сельсовет у них здесь был, что ли…
Все трое, не сговариваясь, направились к этому дому, а когда закрыли за собой дверь из сеней, невольно замерли у порога — потому что не могло быть зрелища более противоестественного, чем боевая машина, вольготно расположившаяся посреди деревенской избы.
Внешне машина была похожа на земной танк — но только внешне.
В просторной кабине не было ни перегородок, разделявших отсеки, ни двигателя, ни орудийного замка выдававшейся наружу пушки.
Просторно было внутри этой странной машины, больше смахивавшей на пультовую атомной электростанции. И лишь один предмет выделялся среди строгой техногенной обстановки кабины.
Позади кресла водителя, удобно расположенного среди приборов, стояло еще одно кресло, внешне совершенно не похожее на мебель, предназначенную для боевой машины. Вызывающе яркая красная обивка резала глаза, а подлокотники, выполненные из резной бронзы, казались слишком тяжелыми и холодными.
Это кресло стояло на достаточном расстоянии от приборов и стен кабины, словно хотело этим положением подчеркнуть свое особое назначение. Сергей все время помнил о яхте. Обстановка кабины, соединившись с рассказами Павла о живых механизмах, заставляла его все время держаться настороже, ожидая какого-нибудь подвоха от этой чужой громады.
Наташа, наоборот, почему-то почувствовала себя здесь в полной безопасности, и ей даже пришло в голову испытать, насколько удобно красное кресло. Сергей едва успел удержать девушку.
— Не трогайте здесь ничего и ни к чему не прикасайтесь. Это может быть очень опасно. И говорите осторожно, продуманно. Эта штука вполне может быть живой, и, возможно, она слышит нас.
— Надеюсь, вы шутите? Как это груда металла может быть живой?
— Во-первых, это не металл. Можете попробовать стену на ощупь, чувствуете, она поддается нажиму, словно кожа какого-то животного? Это не металл. Возможно, какой-то пластик. Возможно, что-то еще. Кроме того, я знаю, что этот так называемый механизм умеет произвольно изменять свои размеры. А о цивилизации, создавшей его, мы вообще ничего не знаем, кроме того, что она отделена от нас огромным промежутком времени.
— Здесь же не Чечня. В Москве опасней. Мой знакомый на прошлой неделе на концерт пошел и уже не вернулся. Шахиды у нас завелись, никак не могут человеческой кровью напиться. И к чеченскому народу никакого отношения не имеют. Так, по крайней мере, заявляет их московский муфтий. У нас они, наверно, родились, в Москве. Ну, а мы им дома строим, миллионы от наших нищих пенсионеров отнимаем и для умиротворения отправляем в Чечню. Добренькое у нас правительство, заботливое. Правда, дома в Чечне все равно почему-то не строят, а вот взрывчатку покупают на наши деньги.
Видя, что спокойно говорить о Чечне Наташа не может, Сергей попытался сменить тему и спросил:
— Зачем вам Выселки? Там же вроде никто не живет?
— Интересное село. Много про него рассказывают разного. Говорят, его и видно далеко не всегда, и попасть туда не каждый может.
— Да сказки все это! Тоже мне, Китеж-град районного масштаба!
— Может, и сказки. А мне самой интересно проверить. Места там грибные, вот и пошла…
Алексей всем своим видом выражал предельное внимание к попутчице и лучился, как сытый кот. Сергей почему-то с раздражением подумал о том, как быстро меняется менталитет человека. Пару дней назад Алексею бы и в голову не пришло ухаживать за такой красивой девушкой, а теперь старается… Все-таки странно, почему она одна в лесу и так далеко? Сюда не идет никакой транспорт, и попутчиков, кроме нас, не предвиделось… Не нас ли она тут ждала? Что-то я стал слишком недоверчив. Или это ревность? И мне обидно, что она чаще улыбается Алексею, а не мне, охотно показывая свои ровные ослепительные зубки?
В те немногие моменты, когда дорога позволяла Сергею на мгновение отвлечься от управления, он невольно бросал на попутчицу оценивающие, мужские взгляды, которые, казалось, ее ничуть не смущали.
Ее ветровка распахнулась, а под тонкой маечкой, похоже, ничего нет. Сквозь материю просвечивала высокая полная грудь, брючки она тоже подобрала со смыслом, в обтяжечку, словно не по грибы собралась, а на танцы… На базу я ее все равно не возьму, как бы ни старалась… Хотя почему, собственно? Рано или поздно придется набирать команду. Без женщин не обойтись. Здесь нам уже никто не страшен, надо только предупредить ее, что обратного пути не будет…
За этими мыслями проселок как-то неожиданно закончился, и машина выползла на широкую поляну, огражденную стеной плотного и какого-то ненастоящего бора. Деревья, ровные, как по ранжиру, стояли стеной, не позволяя пробиться сквозь них случайному взгляду.
— Если верить карте — это здесь. Дорога кончается прямо на околице села.
— Вот только села никакого нет. И этого бора здесь никогда не было, — сообщила Наташа.
— Выходит, вы тут раньше бывали?
— Я хорошо знаю это место. Каждый год сюда за грибами ездили. И Выселки стояли прямо там, где теперь этот странный лес начинается.
Сергей расстегнул куртку и, стараясь, чтобы его жест остался незаметен, взглянул на индикатор висевшего на шее телефона. Он светился ровным зеленым светом.
— Похоже, мы действительно приехали. — Еще раз осмотревшись, он наконец заметил обожженную молнией сосну в сотне метров от машины и решительно повернулся к попутчице: — Наташа, вы можете здесь сойти и заняться сбором грибов, если вы действительно за ними приехали. А можете поехать с нами дальше, только там уже никаких грибов не будет.
— А что там будет? — лукаво усмехнувшись, спросила Наташа, не отводя глаз под его пристальным взглядом.
— Разное там будет. Возможно, инопланетяне. Возможно, что и похуже. Об одном только я обязан вас предупредить: если останетесь с нами, обратно уже не вернетесь.
— Вот прямо так и не вернусь? — Она вновь ослепительно улыбнулась ему, отлично сознавая силу своей улыбки.
— Я не шучу. Отнеситесь, пожалуйста, к моему предупреждению серьезно. И подумайте о том, что, если вы останетесь с нами, вся ваша жизнь полностью изменится. Настолько, что к старой жизни вы Уже не сможете вернуться. Это я вам гарантирую. Вы живете в Москве?
— В Москве.
— Вы замужем?
— Начинаются личные вопросы?
— Это не личный вопрос. Считайте это анкетой.
— Ничего себе поездочка за грибами! Вы мне что, собираетесь предложить работу?
— Не исключено. Это в основном будет зависеть от вас. И от ваших ответов.
— Нет, я не замужем, живу с родителями. Еще есть вопросы?
— Есть. Вы работаете в ФСБ или в армейской разведке? — Последний вопрос Сергея прозвучал словно выстрел, Алексей даже привстал на своем сиденье, словно собирался что-то возразить, но тут же опустился обратно. Наташа молчала не больше минуты.
Собственно, на правдивый ответ Сергей не рассчитывал, он лишь хотел доказать, что не такие уж они наивные дураки, какими, возможно, ей показались, и больше всего его интересовала реакция девушки на этот вопрос, а не суть ответа. Ответ он и так знал. Она стала серьезной, постоянная улыбка наконец-то сбежала с ее губ, а глаза стали суровыми, почти жесткими.
— Ну, что же, давайте откровенно поговорим, раз уж вы такие догадливые. Это закрытый и тщательно охраняемый район. Что вам здесь понадобилось?
— А мы тут жить собираемся.
— В этот лес никто не может проникнуть!
— Считайте, что у нас есть специальный пропуск. Именно поэтому я вас и предупредил о том, что возвращение будет невозможно. Нашим пропуском можно воспользоваться только в одну сторону.
— Значит, вы имеете к этому какое-то отношение?
— Выходит, так.
— Ив чем состоит это ваше особое отношение? Откуда у вас появился пропуск?
— Вы задаете слишком много вопросов, еще не доказав, что мы можем вам доверять. Я же не спрашиваю вас о сути вашего задания, о том, как и почему вы оказались на дороге.
— Можете спрашивать, раз уж мы решили поговорить откровенно.
— Уверяю вас, по сравнению с этим, — Сергей кивнул в сторону бора, — все остальное покажется незначительным.
— Что именно покажется незначительным?
— Ваше задание, ваша работа. Вся ваша предыдущая жизнь. — Кажется, только в этот момент она ему до конца поверила. И секунду смотрела на него расширившимися от волнения глазами, и он никак не мог понять, что кроется за ее взглядом. Это был не страх, скорее уж какой-то необъяснимый восторг, хотя чем тут было восторгаться? Не было в его словах ничего, способного вызвать такое чувство.
— Что в этом ящике? Что вы туда везете и что вы собираетесь там делать? Я не могу согласиться с вашим предложением, не зная сути.
Сергей медленно, не отрывая взгляд от ее лица, отбросил куртку и откинул крышку ящика. Увидев сверкающие россыпи драгоценных камней, она побледнела. И, кажется, наконец-то по-настоящему испугалась.
— Откуда это у вас? Вы работаете с мафией?
— Совсем наоборот, мы собираемся с нею покончить. — С минуту он молча изучал ее лицо и, лишь выдержав необходимую паузу, спросил: — Ну, и каково ваше решение?
— Вы ведь знаете ответ, иначе не показывали бы мне эти камни.
«Она не глупа, — подумал Сергей. — Возможно, я не ошибся. Без женщин нам не обойтись. Чем изолированней от остального общества будет жить команда, тем острей станет эта проблема. Если не будет своих, найдутся посторонние… Да и свой человек из ФСБ нам совсем не помешает. Нам понадобятся их данные и их люди. Если что-то еще и осталось в России, не разъеденное коррупцией, то только там. Лучшие люди оттуда ушли в частные фирмы, но кто-то наверняка остался. А она молодец, сумела мне ответить правдиво и в то же время так, чтобы не нарушить присягу».
— Ну что же, тогда поехали… — Он достал телефон и трижды с нужными интервалами нажал зеленую кнопку.
В стене леса мгновенно образовался треугольный вырез, достаточный, чтобы в него прошла машина. Деревья вроде бы не исчезли совсем, только стали прозрачными, и сквозь них можно было теперь рассмотреть продолжение дороги и крайние, покосившиеся избы исчезнувшей деревни.
— Кстати, Наташа, можете выключить свой передатчик. Там он все равно не будет работать.
И она послушно извлекла из кармана маленькую черную коробочку и щелкнула кнопкой, отрезая этим движением все, что ее связывало с прошлым, и, возможно, еще не до конца понимая это.
Мотор взвыл, и машина одним рывком преодолела силовой барьер. За их спинами послышался рокот чужого мотора, и бронетранспортер, бешено вращая башней, выскочил из своего замаскированного лежбища.
— Немного опоздали твои товарищи, похищение уже состоялось, — усмехнулся Сергей, вот только Наташе было не до шуток. Все-таки она не ожидала такого эффекта от своего согласия остаться с ними.
Словно понимая, что упущенного не вернешь, башня на бронетранспортере полыхнула огнем им вслед, но они даже не увидели вспышку разрыва, и ничто не нарушило тишину леса, мгновенно сомкнувшегося за их спинами в непроницаемую завесу.
«Чероки» остановился посреди деревушки, состоявшей из десятка покосившихся изб, кое-где отгороженных от улицы остатками изломанных заборов. Избы, похожие на гнилые зубы какого-то великана, словно безмолвно жаловались небу на человеческую несправедливость.
Сергей верил, что дома всегда помнят своих хозяев и ждут их возвращения, как верные псы. Только эти уже не дождутся…
Заметив его нахмуренный изучающий взгляд, обегавший поселок, Наташа удивленно спросила:
— Вы что, здесь впервые?
— Похоже на то! — ответил за друга Алексей, решительно выбираясь из машины. — Нужно найти хоть один дом с целой крышей, в котором можно остановиться.
— Вряд ли нам это понадобится. Вспомни о силовом барьере, окружающем это место. Где-то должна быть питающая его силовая установка. Кроме того, я не сомневаюсь, что нас здесь ждали. Здесь наверняка есть не совсем обычный дом, приготовленный к нашему прибытию.
— Есть. Значит, найдем. — Короткие самоуверенные реплики Алексея чуточку раздражали Сергея, хотя он и понимал, что его друг просто красуется перед понравившейся ему девушкой, и поэтому легко прощал эту браваду.
— Как вы думаете, Наташа, сколько у нас времени? — В каком смысле?
— Как скоро ваши сослуживцы перестанут ждать вашего возвращения и предпримут штурм?
— Думаю, дня два у вас есть, а что касается штурма… Они уже пробовали. Эту защиту обычной артиллерией не пробьешь, а на применение атомных снарядов, согласно договору о разоружении, им понадобится разрешение Америки. Но в этом случае секретная миссия генерала Петрова перестанет быть секретной.
— Они всерьез надеются познакомиться здесь с какими-то инопланетными технологиями?
— Конечно. И, по-моему, вполне обоснованно. Вы же сами упомянули про энергетическую установку. Представляете, что будет, если нам удастся приспособить такую защиту на свои боевые машины?
— Да ничего хорошего не будет! Потому что кто-нибудь из наших генералов обязательно продаст ее секрет Америке или еще кому похуже.
Едва они приступили к планомерному обследованию деревни, как их внимание привлек самый большой и почти полностью уцелевший дом.
Из его чердачного окна торчала какая-то странная палка, напоминавшая флагшток и отдаленно похожая на орудийный ствол.
— Сельсовет у них здесь был, что ли…
Все трое, не сговариваясь, направились к этому дому, а когда закрыли за собой дверь из сеней, невольно замерли у порога — потому что не могло быть зрелища более противоестественного, чем боевая машина, вольготно расположившаяся посреди деревенской избы.
Внешне машина была похожа на земной танк — но только внешне.
В просторной кабине не было ни перегородок, разделявших отсеки, ни двигателя, ни орудийного замка выдававшейся наружу пушки.
Просторно было внутри этой странной машины, больше смахивавшей на пультовую атомной электростанции. И лишь один предмет выделялся среди строгой техногенной обстановки кабины.
Позади кресла водителя, удобно расположенного среди приборов, стояло еще одно кресло, внешне совершенно не похожее на мебель, предназначенную для боевой машины. Вызывающе яркая красная обивка резала глаза, а подлокотники, выполненные из резной бронзы, казались слишком тяжелыми и холодными.
Это кресло стояло на достаточном расстоянии от приборов и стен кабины, словно хотело этим положением подчеркнуть свое особое назначение. Сергей все время помнил о яхте. Обстановка кабины, соединившись с рассказами Павла о живых механизмах, заставляла его все время держаться настороже, ожидая какого-нибудь подвоха от этой чужой громады.
Наташа, наоборот, почему-то почувствовала себя здесь в полной безопасности, и ей даже пришло в голову испытать, насколько удобно красное кресло. Сергей едва успел удержать девушку.
— Не трогайте здесь ничего и ни к чему не прикасайтесь. Это может быть очень опасно. И говорите осторожно, продуманно. Эта штука вполне может быть живой, и, возможно, она слышит нас.
— Надеюсь, вы шутите? Как это груда металла может быть живой?
— Во-первых, это не металл. Можете попробовать стену на ощупь, чувствуете, она поддается нажиму, словно кожа какого-то животного? Это не металл. Возможно, какой-то пластик. Возможно, что-то еще. Кроме того, я знаю, что этот так называемый механизм умеет произвольно изменять свои размеры. А о цивилизации, создавшей его, мы вообще ничего не знаем, кроме того, что она отделена от нас огромным промежутком времени.