Страница:
– Прелестная, но ненужная жертва. В конечном итоге ваше совращение недостаточно серьезный грех. – Найджел самодовольно улыбнулся. – Дело в том, что мне все известно о Манчестере. Я знаю, кто такой мистер Кларк. У меня есть доказательства, и прощения ему ждать нечего, в особенности после его неблагородного поведения по отношению к невинной девушке.
Бьянка почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.
– Манчестер?
– Неужели вы ничего не знаете? Придется вас просветить по пути во Францию. Теперь же могу сказать одно: у меня есть средство полностью уничтожить Леклера и его семью, уж будьте уверены. Вы еще поблагодарите меня, когда узнаете всю правду. Ваш виконт в буквальном смысле слова двуличный человек. Его интерес к вам носит исключительно меркантильный характер: он хочет держать вас в своей власти из-за доли в предприятии, которую вы унаследовали. Ему необходимо иметь возможность диктовать вам свою волю.
– А разве для вас, Найджел, мое состояние и доход роли не играют?
– Я в первую очередь озабочен вашей безопасностью и тем, чтобы сохранить вашу репутацию незапятнанной. Состояние, разумеется, представляет определенный интерес, но со мной вы, по крайней мере, сможете воспользоваться преимуществами, которые оно вам дает. Став моей женой, вы будете иметь возможность петь, учиться и с успехом выступать на сцене.
Однако Бьянка ни на йоту не поверила Найджелу. Она вообще сомневалась, что, став его женой, сможет воспользоваться преимуществами, которые дает ей ее богатство, сможет учиться в Италии.
Вероятнее всего, Найджел просто хотел шантажом принудить ее к браку, а затем завладеть ее долей наследства.
И не он ли шантажировал Милтона? Не он ли виновник его смерти? Этот человек вполне мог во время одного из своих визитов в Вудли видеть что-то такое, что потом решил использовать для вымогательства. Возможно, кто-либо из прислуги или арендаторов стал свидетелем тайного свидания Милтона и потом распустил слухи. Точно так же стало известно о тайной гостье самого Найджела.
Теперь, взглянув на кузена другими глазами, Бьянка ощутила подлинную опасность, таящуюся под внешностью франтоватого молодого человека. Главным в его жизни были его собственные желания. Да, он мог сделать это. Он мог, протягивая человеку руку, грозить ему погибелью, вымогая деньги.
Именно это он сейчас и делал.
Найджел сверху вниз посмотрел на Бьянку, словно оценивая свое новое приобретение.
– Полагаю, дело улажено. Продолжать разговор нет надобности. Вы скоро отправляетесь в Леклер-Парк, не так ли?
Бьянка, онемев от изумления, кивнула. Она с нетерпением ждала отъезда в деревню, где собиралась провести несколько недель. Верджил пообещал, что большую часть времени будет жить там. В таком большом поместье с таким просторным домом они, несомненно, могли найти уединенный уголок.
– Тогда мы с вами отправимся за границу из Вудли. Я пришлю вам все инструкции. – Найджел наклонился, и когда он слегка коснулся губами ее губ, Бьянка с отвращением сжала рот. – И никому ни полслова о наших планах, никому, даже своей горничной и, само собой, виконту Леклеру. Если же он вмешается, я уничтожу его, будьте уверены, причем сделаю это с удовольствием. А теперь прощайте. Жду не дождусь, когда мы с вами соединимся навеки.
Найджел не спеша удалился, а Бьянка, ощущая свою беспомощность, совсем пала духом. Не успела она успокоиться, как в комнату влетела Шарлотта и уселась рядом с ней на диван, подобрав под себя ноги.
– Ну что, он попросил твоей руки? Он очень хорош сегодня, правда? Пен уверена, что Найджел приходил делать тебе предложение, и ее беспокоит, что Верджил скорее убьет его, чем позволит этот брак. Но я думаю, мой брат не так уж строг и неразумен. Ведь ты, в конце концов, уже почти совершеннолетняя. Что тут поделаешь, если твое решение бесповоротно. Так что ж? Он сделал тебе предложение или нет?
От волнения на щеках Шарлотты всегда появлялся очаровательный румянец, а ее глаза – карие и ясные, как у Данте, – ярко сверкали. Все в ней дышало чистотой и прелестной наивностью. Если ее мир разрушится в одночасье, она вряд ли будет знать, что делать… А это вполне возможно, если Найджел осуществит свою угрозу.
– Нет, он не сделал мне предложения, – солгала Бьянка. – Он пришел побранить меня за мои выступления в хоре.
В глазах Шарлотты промелькнуло разочарование.
– Это так здорово, быть знакомой с кем-то, кто решился на такую дерзость, – все равно что самой стать дерзкой, не совершая дерзости. Я не перестаю удивляться тому, что тебе удалось уговорить Верджила позволить все это. Возможно, он со временем оттает, и будет относиться к тебе с большей симпатией. Не исключено даже, что вы подружитесь.
Бьянка рассмеялась, стараясь скрыть слезы. Ее мозг лихорадочно отсчитывал стремительно убывающее время, остававшееся до разлуки с человеком, который, правда, не питал к ней особых чувств. Она молилась, чтобы он приехал, и в то же время боялась этого.
Предчувствие предстоящей разлуки ни на миг не покидало Бьянку, отравляя радость, которую ей могло подарить его присутствие. Сказочные дни в его имении были безмятежны, и даже капля меланхолии не лишала любовный напиток вкуса – напротив, она обогащала его букет, придавая ему терпкость выдержанного вина. Но теперь все изменится. Шантаж Найджела приблизил разлуку. Оставшиеся дни можно было пересчитать по пальцам. Бьянка воображала себе, как удивится Верджил, обнаружив ее отъезд. Как ей смотреть ему в лицо, как сделать, чтобы он ни о чем не догадался?
Ждать испытания пришлось недолго – Верджил приехал уже на следующее утро. Бьянка оставалась у себя, стараясь ничем не выдать своих страданий. За последние сутки ей пришлось пережить панический ужас загнанного в угол животного. Все планы бегства, которые приходили ей на ум, на поверку оказывались безнадежными.
Вскоре в ее комнату вошла Шарлотта.
– Брат приехал и спрашивает, отчего ты не спускаешься в гостиную.
– Я не совсем здорова. – Это было чистой правдой.
– Мне кажется, он тоже нездоров – у него какой-то рассеянный и недовольный вид. Спросил Пен, где миссис Гастон, а сам не стал даже слушать, когда она начала рассказывать, что миссис Гастон уехала из Лондона в деревню, погостить к друзьям. Теперь он велел мне подняться к тебе и попросить тебя зайти в библиотеку. – Шарлотта приподняла брови. – А может, ты совершила еще какую-то дерзость?
Как Бьянке хотелось, чтобы причиной всех тревог был лишь ее незначительный проступок.
Верджил, задумчивый, хмурый и очень красивый, ожидал ее в библиотеке. Прядь темных волос упала ему на лоб, и Бьянку так и тянуло ласковым движением откинуть ее назад, пригладив густую шевелюру, поправить складки небрежно завязанного галстука. Его горящие глаза и жесткий рот встревожили ее: вдруг он прознал о шантаже Найджела и собирается отчитать ее за то, что она не обратилась к нему за помощью?
Верджил решительно затворил двери библиотеки.
– Жить так дальше просто невозможно, – гневно проговорил он.
– Что невозможно?
– Все это. – Виконт обвел рукой комнату, а затем указал на нее и на себя. – Ты. Я. Ты заполнила все мои дни и ночи, заняла мои мысли и мое сердце. Мне невыносимо вот так жить рядом с тобой и невозможно существовать в аду без тебя. Надо найти какое-то решение.
«Пожалуйста, Леклер, оставь свои претензии, дай мне без боли прожить с тобой хотя бы несколько дней».
– Ты обещал, что у меня будет время подумать.
– Ты не так поняла меня, любимая: я вовсе не хочу принуждать тебя к чему-то, пользуясь своим преимуществом, а лишь хочу признать, что у меня его нет. Моя любовь к тебе сделала все прочее неважным. – Верджил потянулся к ней. – Ты победила. Все будет так, как хочется тебе. Я приму любые условия. Хочешь, чтобы я был тебе только любовником, – мы будем встречаться тайно, в надежде на лучшее.
В душе Бьянки возникла опустошенность. Ей страшно хотелось схватить его руку и прижать ее к сердцу. Любовь и благодарность переполняли ее, но он не должен был их видеть.
Она надеялась, что никогда не узнает, как Верджил пережил ее побег. Играть с ним сейчас было бы непростительно. Он не оставил ей выбора: ей приходилось лишь отвергнуть его великодушное предложение.
Верджил заметил замешательство Бьянки, и его рука бессильно упала.
– Если ты решила, что я вообще не нужен тебе, мы можем обсудить и это.
Не нужен? Ничто не сможет убедить его в этом. Он поймет, что это неправда, поймет, что она действует не по велению сердца.
Так и случится, если она не будет достаточно осторожна. Этого никак нельзя допустить. Нужно заставить его поверить тому, что она скажет.
Бьянка с любовью всматривалась в его лицо, в его ясные голубые глаза, в которых застыло ожидание и недоумение, вызванное ее молчанием. Ей хотелось броситься к нему в объятия и все рассказать. Но что он сможет сделать для их спасения?
Бьянка отвернулась.
– Я думала.
Верджил замер. Он стоял, не шелохнувшись, так тихо, как будто его и вовсе не было в комнате.
– То, что между нами произошло… Это опасно, – с трудом продолжила Бьянка. – Даже губительно. Должно быть, мы тогда обезумели. Ты же знаешь, я всегда считала брак слишком длительным наказанием за столь незначительный проступок.
– Я не считаю это для себя наказанием. И не притворяйся избавительницей.
От тона Верджила повеяло холодом. Бьянка закрыла глаза и стиснула зубы.
– Я не претендую на это. Замужество привнесет в мою жизнь нежелательные перемены. Полагаю, что никакие предварительные условия не спасут меня. Если я хочу заниматься музыкой, то, должна ехать в Милан, и нам все равно придется расстаться. Мы лишь на несколько месяцев отдаляем горечь разлуки.
За едва различимыми словами Бьянки последовало гробовое молчание. Она по-прежнему не решалась повернуться к Верджилу, хотя и чувствовала у себя за спиной его большую сильную фигуру. Пытаясь уловить его движение, она не могла понять, остался ли он стоять рядом с ней.
Верджил был рядом. Когда он заговорил, волосы Бьянки зашевелились от его дыхания:
– Раз уж я посвятил тебя в таинство любви, то, вероятно, должен дать тебе еще одно наставление: всегда смотри собеседнику в глаза. Если в тебе нет смелости на это, ты – ничто.
– Во мне нет смелости. Я слаба и ничтожна. Я не хочу видеть, какую боль причиняют тебе мои слова. – Бьянка была готова заплакать, и, чтобы продолжить, ей потребовалось усилие. – Если они не причиняют тебе боли, я также не хочу знать об этом. Вот какой эгоистичной я могу быть, Леклер.
Твердая рука Верджила опустилась ей на плечо. Он повернул ее к себе лицом и пальцем приподнял подбородок.
О, как он на нее смотрел! В его глазах не было гнева: в них горели воспоминания о минутах их близости. Его открытый и проникновенный взгляд говорил ей, что это его последний искренний жест, которым он ее удостаивает.
– Разрыв всегда прерогатива женщины, Бьянка. Мужчина никогда не укоряет ее за это и не требует объяснений, помимо тех, что она сама решает дать ему.
Как он мог так легко принять ее решение? Неужели этот человек никогда в глубине души не верил в то, что они смогут быть вместе? Если это так, она сама виновата. И все же подобная мысль вызвала у Бьянки горькое разочарование.
– Твои доброта и благородство делают объяснение слишком легким. Было бы лучше, если б ты прочитал мне нотации и обвинил в безнравственности, ветрености и испорченности.
– Но ты не такая. Жаль, что ты так решила, но я знал, что это возможно.
Непролитые слезы обожгли Бьянке глаза, горло перехватило, сдавило грудь. «Не отводи глаза. Не слушай меня. Обними меня. Займись со мной любовью прямо здесь, на полу. Не отступайся, прошу тебя!»
Верджил поднес руку Бьянки к губам и, закрыв глаза, задержал ее ненадолго.
– Моя дорогая девочка.
В следующий миг он уже направлялся к выходу.
– Леклер! – Его имя вырвалось у Бьянки, и слезы хлынули из глаз. – Все это не было ложью. Я не обманывала тебя. Просто… просто…
Верджил остановился в дверях.
– Я знаю, что ты не лгала мне.
Бьянка, задыхаясь, снова заговорила:
– Я не обманывала тебя. Я правда люблю тебя. Я правда… только…
На лице Верджила проступил гнев. Конечно, этого и следовало ожидать.
– Верю. Думаю, ты любишь меня. Только… недостаточно сильно.
Глава 20
Бьянка почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.
– Манчестер?
– Неужели вы ничего не знаете? Придется вас просветить по пути во Францию. Теперь же могу сказать одно: у меня есть средство полностью уничтожить Леклера и его семью, уж будьте уверены. Вы еще поблагодарите меня, когда узнаете всю правду. Ваш виконт в буквальном смысле слова двуличный человек. Его интерес к вам носит исключительно меркантильный характер: он хочет держать вас в своей власти из-за доли в предприятии, которую вы унаследовали. Ему необходимо иметь возможность диктовать вам свою волю.
– А разве для вас, Найджел, мое состояние и доход роли не играют?
– Я в первую очередь озабочен вашей безопасностью и тем, чтобы сохранить вашу репутацию незапятнанной. Состояние, разумеется, представляет определенный интерес, но со мной вы, по крайней мере, сможете воспользоваться преимуществами, которые оно вам дает. Став моей женой, вы будете иметь возможность петь, учиться и с успехом выступать на сцене.
Однако Бьянка ни на йоту не поверила Найджелу. Она вообще сомневалась, что, став его женой, сможет воспользоваться преимуществами, которые дает ей ее богатство, сможет учиться в Италии.
Вероятнее всего, Найджел просто хотел шантажом принудить ее к браку, а затем завладеть ее долей наследства.
И не он ли шантажировал Милтона? Не он ли виновник его смерти? Этот человек вполне мог во время одного из своих визитов в Вудли видеть что-то такое, что потом решил использовать для вымогательства. Возможно, кто-либо из прислуги или арендаторов стал свидетелем тайного свидания Милтона и потом распустил слухи. Точно так же стало известно о тайной гостье самого Найджела.
Теперь, взглянув на кузена другими глазами, Бьянка ощутила подлинную опасность, таящуюся под внешностью франтоватого молодого человека. Главным в его жизни были его собственные желания. Да, он мог сделать это. Он мог, протягивая человеку руку, грозить ему погибелью, вымогая деньги.
Именно это он сейчас и делал.
Найджел сверху вниз посмотрел на Бьянку, словно оценивая свое новое приобретение.
– Полагаю, дело улажено. Продолжать разговор нет надобности. Вы скоро отправляетесь в Леклер-Парк, не так ли?
Бьянка, онемев от изумления, кивнула. Она с нетерпением ждала отъезда в деревню, где собиралась провести несколько недель. Верджил пообещал, что большую часть времени будет жить там. В таком большом поместье с таким просторным домом они, несомненно, могли найти уединенный уголок.
– Тогда мы с вами отправимся за границу из Вудли. Я пришлю вам все инструкции. – Найджел наклонился, и когда он слегка коснулся губами ее губ, Бьянка с отвращением сжала рот. – И никому ни полслова о наших планах, никому, даже своей горничной и, само собой, виконту Леклеру. Если же он вмешается, я уничтожу его, будьте уверены, причем сделаю это с удовольствием. А теперь прощайте. Жду не дождусь, когда мы с вами соединимся навеки.
Найджел не спеша удалился, а Бьянка, ощущая свою беспомощность, совсем пала духом. Не успела она успокоиться, как в комнату влетела Шарлотта и уселась рядом с ней на диван, подобрав под себя ноги.
– Ну что, он попросил твоей руки? Он очень хорош сегодня, правда? Пен уверена, что Найджел приходил делать тебе предложение, и ее беспокоит, что Верджил скорее убьет его, чем позволит этот брак. Но я думаю, мой брат не так уж строг и неразумен. Ведь ты, в конце концов, уже почти совершеннолетняя. Что тут поделаешь, если твое решение бесповоротно. Так что ж? Он сделал тебе предложение или нет?
От волнения на щеках Шарлотты всегда появлялся очаровательный румянец, а ее глаза – карие и ясные, как у Данте, – ярко сверкали. Все в ней дышало чистотой и прелестной наивностью. Если ее мир разрушится в одночасье, она вряд ли будет знать, что делать… А это вполне возможно, если Найджел осуществит свою угрозу.
– Нет, он не сделал мне предложения, – солгала Бьянка. – Он пришел побранить меня за мои выступления в хоре.
В глазах Шарлотты промелькнуло разочарование.
– Это так здорово, быть знакомой с кем-то, кто решился на такую дерзость, – все равно что самой стать дерзкой, не совершая дерзости. Я не перестаю удивляться тому, что тебе удалось уговорить Верджила позволить все это. Возможно, он со временем оттает, и будет относиться к тебе с большей симпатией. Не исключено даже, что вы подружитесь.
Бьянка рассмеялась, стараясь скрыть слезы. Ее мозг лихорадочно отсчитывал стремительно убывающее время, остававшееся до разлуки с человеком, который, правда, не питал к ней особых чувств. Она молилась, чтобы он приехал, и в то же время боялась этого.
Предчувствие предстоящей разлуки ни на миг не покидало Бьянку, отравляя радость, которую ей могло подарить его присутствие. Сказочные дни в его имении были безмятежны, и даже капля меланхолии не лишала любовный напиток вкуса – напротив, она обогащала его букет, придавая ему терпкость выдержанного вина. Но теперь все изменится. Шантаж Найджела приблизил разлуку. Оставшиеся дни можно было пересчитать по пальцам. Бьянка воображала себе, как удивится Верджил, обнаружив ее отъезд. Как ей смотреть ему в лицо, как сделать, чтобы он ни о чем не догадался?
Ждать испытания пришлось недолго – Верджил приехал уже на следующее утро. Бьянка оставалась у себя, стараясь ничем не выдать своих страданий. За последние сутки ей пришлось пережить панический ужас загнанного в угол животного. Все планы бегства, которые приходили ей на ум, на поверку оказывались безнадежными.
Вскоре в ее комнату вошла Шарлотта.
– Брат приехал и спрашивает, отчего ты не спускаешься в гостиную.
– Я не совсем здорова. – Это было чистой правдой.
– Мне кажется, он тоже нездоров – у него какой-то рассеянный и недовольный вид. Спросил Пен, где миссис Гастон, а сам не стал даже слушать, когда она начала рассказывать, что миссис Гастон уехала из Лондона в деревню, погостить к друзьям. Теперь он велел мне подняться к тебе и попросить тебя зайти в библиотеку. – Шарлотта приподняла брови. – А может, ты совершила еще какую-то дерзость?
Как Бьянке хотелось, чтобы причиной всех тревог был лишь ее незначительный проступок.
Верджил, задумчивый, хмурый и очень красивый, ожидал ее в библиотеке. Прядь темных волос упала ему на лоб, и Бьянку так и тянуло ласковым движением откинуть ее назад, пригладив густую шевелюру, поправить складки небрежно завязанного галстука. Его горящие глаза и жесткий рот встревожили ее: вдруг он прознал о шантаже Найджела и собирается отчитать ее за то, что она не обратилась к нему за помощью?
Верджил решительно затворил двери библиотеки.
– Жить так дальше просто невозможно, – гневно проговорил он.
– Что невозможно?
– Все это. – Виконт обвел рукой комнату, а затем указал на нее и на себя. – Ты. Я. Ты заполнила все мои дни и ночи, заняла мои мысли и мое сердце. Мне невыносимо вот так жить рядом с тобой и невозможно существовать в аду без тебя. Надо найти какое-то решение.
«Пожалуйста, Леклер, оставь свои претензии, дай мне без боли прожить с тобой хотя бы несколько дней».
– Ты обещал, что у меня будет время подумать.
– Ты не так поняла меня, любимая: я вовсе не хочу принуждать тебя к чему-то, пользуясь своим преимуществом, а лишь хочу признать, что у меня его нет. Моя любовь к тебе сделала все прочее неважным. – Верджил потянулся к ней. – Ты победила. Все будет так, как хочется тебе. Я приму любые условия. Хочешь, чтобы я был тебе только любовником, – мы будем встречаться тайно, в надежде на лучшее.
В душе Бьянки возникла опустошенность. Ей страшно хотелось схватить его руку и прижать ее к сердцу. Любовь и благодарность переполняли ее, но он не должен был их видеть.
Она надеялась, что никогда не узнает, как Верджил пережил ее побег. Играть с ним сейчас было бы непростительно. Он не оставил ей выбора: ей приходилось лишь отвергнуть его великодушное предложение.
Верджил заметил замешательство Бьянки, и его рука бессильно упала.
– Если ты решила, что я вообще не нужен тебе, мы можем обсудить и это.
Не нужен? Ничто не сможет убедить его в этом. Он поймет, что это неправда, поймет, что она действует не по велению сердца.
Так и случится, если она не будет достаточно осторожна. Этого никак нельзя допустить. Нужно заставить его поверить тому, что она скажет.
Бьянка с любовью всматривалась в его лицо, в его ясные голубые глаза, в которых застыло ожидание и недоумение, вызванное ее молчанием. Ей хотелось броситься к нему в объятия и все рассказать. Но что он сможет сделать для их спасения?
Бьянка отвернулась.
– Я думала.
Верджил замер. Он стоял, не шелохнувшись, так тихо, как будто его и вовсе не было в комнате.
– То, что между нами произошло… Это опасно, – с трудом продолжила Бьянка. – Даже губительно. Должно быть, мы тогда обезумели. Ты же знаешь, я всегда считала брак слишком длительным наказанием за столь незначительный проступок.
– Я не считаю это для себя наказанием. И не притворяйся избавительницей.
От тона Верджила повеяло холодом. Бьянка закрыла глаза и стиснула зубы.
– Я не претендую на это. Замужество привнесет в мою жизнь нежелательные перемены. Полагаю, что никакие предварительные условия не спасут меня. Если я хочу заниматься музыкой, то, должна ехать в Милан, и нам все равно придется расстаться. Мы лишь на несколько месяцев отдаляем горечь разлуки.
За едва различимыми словами Бьянки последовало гробовое молчание. Она по-прежнему не решалась повернуться к Верджилу, хотя и чувствовала у себя за спиной его большую сильную фигуру. Пытаясь уловить его движение, она не могла понять, остался ли он стоять рядом с ней.
Верджил был рядом. Когда он заговорил, волосы Бьянки зашевелились от его дыхания:
– Раз уж я посвятил тебя в таинство любви, то, вероятно, должен дать тебе еще одно наставление: всегда смотри собеседнику в глаза. Если в тебе нет смелости на это, ты – ничто.
– Во мне нет смелости. Я слаба и ничтожна. Я не хочу видеть, какую боль причиняют тебе мои слова. – Бьянка была готова заплакать, и, чтобы продолжить, ей потребовалось усилие. – Если они не причиняют тебе боли, я также не хочу знать об этом. Вот какой эгоистичной я могу быть, Леклер.
Твердая рука Верджила опустилась ей на плечо. Он повернул ее к себе лицом и пальцем приподнял подбородок.
О, как он на нее смотрел! В его глазах не было гнева: в них горели воспоминания о минутах их близости. Его открытый и проникновенный взгляд говорил ей, что это его последний искренний жест, которым он ее удостаивает.
– Разрыв всегда прерогатива женщины, Бьянка. Мужчина никогда не укоряет ее за это и не требует объяснений, помимо тех, что она сама решает дать ему.
Как он мог так легко принять ее решение? Неужели этот человек никогда в глубине души не верил в то, что они смогут быть вместе? Если это так, она сама виновата. И все же подобная мысль вызвала у Бьянки горькое разочарование.
– Твои доброта и благородство делают объяснение слишком легким. Было бы лучше, если б ты прочитал мне нотации и обвинил в безнравственности, ветрености и испорченности.
– Но ты не такая. Жаль, что ты так решила, но я знал, что это возможно.
Непролитые слезы обожгли Бьянке глаза, горло перехватило, сдавило грудь. «Не отводи глаза. Не слушай меня. Обними меня. Займись со мной любовью прямо здесь, на полу. Не отступайся, прошу тебя!»
Верджил поднес руку Бьянки к губам и, закрыв глаза, задержал ее ненадолго.
– Моя дорогая девочка.
В следующий миг он уже направлялся к выходу.
– Леклер! – Его имя вырвалось у Бьянки, и слезы хлынули из глаз. – Все это не было ложью. Я не обманывала тебя. Просто… просто…
Верджил остановился в дверях.
– Я знаю, что ты не лгала мне.
Бьянка, задыхаясь, снова заговорила:
– Я не обманывала тебя. Я правда люблю тебя. Я правда… только…
На лице Верджила проступил гнев. Конечно, этого и следовало ожидать.
– Верю. Думаю, ты любишь меня. Только… недостаточно сильно.
Глава 20
На сей раз Бьянка не собиралась покидать Леклер-Парк тайком. Дождавшись письма с указаниями от Найджела, она собрала чемодан, передала Джейн записку для Пен и на следующее утро на рассвете вызвала парный двухколесный экипаж, чтобы отправиться в Вудли.
Неделю по возвращении в Леклер-Парк она держалась особняком. Пен знала о ее разрыве с Верджилом, и поэтому неловкость и отчужденность в отношениях женщин были вполне объяснимы. Шарлотта, полностью погруженная в сладкие, овеянные мечтательностью воспоминания о своем первом сезоне, сдержанности Бьянки попросту не замечала.
Вопреки своим прежним намерениям Верджил не поехал с ними в Суссекс: как он объяснил сестрам, неожиданные дела требовали его неотлучного присутствия в Лондоне.
Чего же она еще хотела, на что надеялась? Что он простит ей ее непостоянство и нанесенное ему оскорбление?
Миновав крутой поворот, экипаж выехал на дорогу, ведущую в Вудли. По обеим сторонам тянулись бесконечные унылые поля и серый кустарник. Низко нависшие над землей тучи почти не пропускали солнечный свет, лишая мир красок, так что все вокруг слилось в одну безликую массу. Впереди маячил Вудли, гигантские размеры которого не спасало даже классическое изящество его архитектуры. На подъездной дороге стояли пять экипажей, в том числе наемный.
Найджел вышел из дома как раз в тот момент, когда экипаж Бьянки остановился у входа. Один ливрейный лакей вытащил ее чемодан, другой помог ей спуститься. Бьянке показалось, что со времени ее предыдущего визита кузен нанял новую прислугу.
– Вы что же, так просто взяли и укатили? – спросил Найджел, когда экипаж уехал.
– Но вы писали, что, как только я приеду, мы тотчас отправимся. Мне показалось излишним спускаться из окна на связанных простынях, а потом продираться пешком через лес. Когда Пен проснется, ей сообщат, что я уехала сюда, но к тому времени, полагаю, мы будем уже в пути.
– Да, тогда мы уже помчимся в Дувр, в порт.
– Должна вас предупредить, что у меня с собой немного денег. Большую часть своей наличности я оставила Джейн. Раз я ее покидаю, мне это показалось естественным.
– Отныне Джейн не ваша забота. Леклер проследит, чтобы она возвратилась в Балтимор. Теперь я буду о вас заботиться.
Найджел проводил Бьянку в дом. Новые слуги выносили дорожные сундуки и грузили их в экипаж.
– Во Франции я, наверное, буду выглядеть жалко. У меня одежды всего ничего, только то, что в этом чемодане, – сказала Бьянка, отогреваясь у огня в гостиной.
– Вы будете выглядеть прекрасно в любой одежде, а там мы закажем вам гардероб у лучших парижских модисток. – Найджел улыбался и старался выглядеть приятным, как и подобает жениху, точно подразумевал, что оба они легко сумеют притвориться, будто Бьянка едет с ним по доброй воле.
Суета в холле прекратилась, и Найджел протянул ей руку.
– Пора ехать, дорогая. Нужно предупредить возможное преследование вашего опекуна.
– Его нет в Леклер-Парке. Впрочем, извольте, я готова.
Наемный экипаж, новый, с четверкой лошадей, поражал своей роскошью. Похоже, Найджел уже подбирался к наследству Бьянки, предоставляя ей кредит в счет будущего приданого.
Как только лакей распахнул дверцу и откинул лестницу, Найджел подал Бьянке руку, помогая забраться в экипаж, но неожиданно она задержалась, стоя на ступеньке.
В экипаже сидела женщина.
Миссис Гастон приветливо улыбнулась ей.
– Прошу вас, дорогая, садитесь.
– Я сейчас все объясню, – сказал Найджел.
Бьянка села рядом с миссис Гастон, а Найджел устроился напротив.
– Миссис Гастон была так любезна, что согласилась сопровождать нас и быть компаньонкой, пока мы не поженимся, – пояснил он.
– Это весьма великодушно с ее стороны…
Миссис Гастон потрепала Бьянку по руке.
– Как интересно, не правда ли? Какая прекрасная пара из вас получится! Два музыканта! Как только я услышала ваше совместное выступление в доме графини, то сразу подумала, что вы созданы друг для друга.
– Я не знала, что вы с Найджелом так близки.
– В последние месяцы, после знакомства в Леклер-Парке, мы время от времени имели удовольствие проводить время в обществе друг друга. Ваш кузен – великолепный музыкант, а я собираю подобных звезд в своем кругу.
– Миссис Гастон предложила устроить для меня серию концертов по подписке следующей весной. – Найджел угодливо улыбнулся своей покровительнице.
– Боже правый! Миссис Гастон, ваша доброта не знает границ. Это предложение исключительно по своей щедрости. К сожалению, после нашего бегства этим планам вряд ли суждено сбыться. Весной мы будем в Милане, правда, Найджел?
Улыбка Найджела померкла.
– Разумеется.
Миссис Гастон ласково улыбнулась и снова потрепала Бьянку по руке, но та сочла за благо промолчать.
Неужели они с Найджелом впервые встретились в Леклер-Парке? Бьянка подозревала, что тайной гостьей Найджела, навещавшей его в Вудли, была именно миссис Гастон. Другого объяснения тому, что теперь она сидела в этом экипаже, собираясь отправиться с ними в путешествие, не было. Миссис Гастон, покровительница искусств, не стала бы нарушать свои планы только для того, чтобы служить компаньонкой двум безвестным, непризнанным музыкантам. И довольный вид Найджела – это неспроста: негодяй шантажом принуждал ее к браку, собирался вскоре завладеть ее состоянием и перед побегом даже не потрудился развязаться со своей любовницей.
Написанное на лице Бьянки разочарование, видимо, было неправильно истолковано Найджелом.
– Все идет отлично, кузина, и нам ничто не угрожает. Леклер не сумеет нам помешать.
Леклер. Лучше бы Найджелу не упоминать его имя. Пенелопа тут же пошлет нарочного в Лондон, чтобы известить его, и к завтрашнему вечеру он обо всем узнает.
Что-то он подумает? Неужели решит, что она и впрямь бросила его ради Найджела? Тогда все, что произошло между ними, предстанет перед ним в ином свете.
Чем дальше, тем острее Бьянка осознавала непоправимость содеянного, в то время как Найджел сидел в расслабленной позе, прикрыв глаза; белокурые волосы прядями спадали ему налицо: в этот момент он походил на спящего ребенка. Что ж, она даст ему насладиться триумфом. Однако, как только они прибудут во Францию, она сообщит ему, что у нее есть свои, отличные от его, планы.
Верджилу так и хотелось со всего маху разбить что-нибудь кулаком. Лакей Пенелопы, заподозрив неладное, едва успел отступить назад, и этим спас свою челюсть.
Маленькая стерва! Чтобы его, взрослого мужчину, уважаемого члена палаты лордов, доверенное лицо королевского совета, да наконец, черт побери, праведника, какая-то девчонка из провинции выставила дураком! Это никуда не годится. Узнать теперь, что ее любовь была притворством, тщательно продуманной игрой и что все это время… Верджил был в такой ярости, что у него чуть не раскалывалась голова.
Лакей предпринял попытку незаметно улизнуть в дверь.
– Проклятие! Возвращайтесь в Суссекс. Скажите сестре – ответа не будет. – Верджил захлопнул за ним дверь с такой силой, что с полок библиотеки едва не попадали книги.
Он тупо уставился на записку сестры, брошенную на пол, затем перевел взгляд на скомканное письмо Бьянки, которое все еще держал в руке, и расправил его.
Послание якобы предназначалось Пенелопе, но Верджил как наяву слышал обращенный к нему голос Бьянки.
«Милый друг!
Когда вы получите это письмо, я уже буду на пути во Францию. Простите, что покидаю вас таким образом, но вряд ли бы я получила от вас позволение на отъезд, если бы заранее посвятила вас в свои планы. Я бесконечно благодарна вам за все доброе, что вы для меня сделали, но пришло время и мне сделать то, для чего я уехала из Балтимора. Ждать у меня нет причин.
Найджел любезно предложил сопровождать меня. Он ожидает, что мы поженимся, но я еще не решила, насколько этот союз будет мне выгоден. И, тем не менее, на тот случай, если он сумеет склонить меня к браку каким-либо иным способом, я через мистера Питерсона приняла определенные меры с тем, чтобы подобное развитие событий не создало осложнений для кого-либо из моих друзей в Англии. Если Леклер не согласится выслать мне мои деньги по требованию, последующие несколько месяцев мне, разумеется, придется жить в долг, взяв обязательство выплатить его по получении наследства. Полагаю, из Найджела выйдет отличный наставник, который научит, как разговаривать с кредиторами.
Прошу вас передать мою искреннюю благодарность и поклон всем членам вашей семьи. Надеюсь снова свидеться с вами, если в вашем кружке найдется место для еще одной артистки, а в вашем сердце – для беспутной девчонки.
Пен, прошу вас, убедите брата не преследовать меня.
Ваш заблудший друг
Бьянка».
Читая письмо, Верджил слышал голос своей возлюбленной, проговаривающий каждое слово. Его воображение рисовало Бьянку, склонившуюся над этими строками: ни капли самодовольства или волнения, она серьезна и полна решимости. Должно быть, все так и было. Ни сном ни духом она не подозревала о той опасности, которой себя подвергает, отдаваясь на волю негодяя.
Да что, черт возьми, происходит? Неужели она самая бессовестная из всех кокеток, которые заводят интрижку с одним, в то же время репетируя за кулисами с другим? Именно на эту мысль наводил ее побег с Найджелом, равно как и признание в том, что замуж за него она, возможно, не выйдет.
Верджил еще раз перечитал это место в письме и ощутил облегчение, к которому примешивались ужасные предчувствия. Прозорливая, умная Бьянка. Она совершенно права, что не получит от этого союза выгоды, тогда как Найджелу женитьба на ней придется весьма кстати. У Верджила не было сомнений, что отказ невероятно раздосадовал бы ее кузена.
Теперь суть произошедшего предстала перед ним с ужасающей ясностью. Никакого подтверждения угрозы Бьянке со стороны Найджела не было, но далеко отсюда, во Франции, если она лишит его надежды добраться до ее приданого… У нее нет там знакомых. Если произойдет несчастный случай, кому придет в голову, что тут, возможно, не все чисто?
Немного остыв, Верджил по-новому, уже спокойно перечел письмо Бьянки, стараясь проникнуть в его тайный смысл. Она упомянула предпринятые ею во избежание осложнений меры. Страх Верджила возрос. Если он прав, то, как только Найджел узнает об этих предосторожностях, Бьянке будет угрожать серьезная опасность.
Это означало также, что побег был запланирован Найджелом еще в Лондоне, возможно, даже еще до того, как Бьянка порвала с ним. Верджил гнал от себя мысль, что Найджелу каким-то образом удалось силой принудить Бьянку к бегству, однако нелепый, но яркий луч надежды все больше пробивался сквозь тьму, которой было окутано его сердце с того самого дня, когда между ними разыгралась фатальная сцена в библиотеке у Пен.
«Убедите брата не преследовать меня». Настоятельная просьба звучала как отчаянное предостережение.
Верджил нетерпеливо позвонил, и Мортон тут же появился на пороге.
– Подготовьтесь, мы уезжаем на неделю. И еще: вызовите Данте – он до сих пор в городе, а мне нужно срочно переговорить с ним.
– Слушаюсь. Полагаю, мы снова отправляемся на север?
– Нет, во Францию. А сейчас я еду в Сити. Проследите за тем, чтобы слугу Пенелопы накормили, и устройте его отдохнуть перед обратной дорогой; да велите ему передать сестре, что я отправляюсь вслед за мисс Кенвуд вопреки ее просьбе не делать этого.
– Так миссис Гастон уехала? – Бьянка плотнее закуталась в плащ, защищаясь от морского бриза, продувавшего насквозь небольшой деревенский садик. Широкое пальто Найджела развевалось на ветру.
– Она отправилась в Шербур навестить подругу.
– Я и сама предпочла бы Шербур этой деревенской лачуге. Хотя Париж все же лучше. Не думаю, что мы должны оставаться здесь надолго лишь потому, что подруга миссис Гастон заболела.
– Нам будет не слишком удобно путешествовать без нее – разве что вы переменили свое решение насчет нашей свадьбы.
Бьянка оторвала головку засохшего подсолнуха на длинном тонком стебле.
– Давайте немного прогуляемся. По правде говоря, я рада ее сегодняшнему отсутствию и возможности переговорить с вами наедине.
Они вышли за ворота, прошли через фруктовый сад и, миновав поросший клевером луг, направились вверх по горной тропе. Здесь ледяной ветер с моря дул сильнее, отчего волосы Найджела разлохматились, а лицо Бьянки покраснело.
– Я долго раздумывала, выходить ли за вас замуж, Найджел, и, в конце концов, решила, что не стоит.
– Полагаю, это путешествие утомило вас. Как только мы обоснуемся в Париже, все будет выглядеть для вас по-другому.
– Вы хотите сказать, я вспомню о ваших угрозах Леклеру? А мне отчего-то кажется, дорогой кузен, что виконт сможет сам постоять за себя. Теперь мне многое стало ясно. Вот миссис Гастон, к примеру. Я вижу, что она вам больше чем просто приятельница. Вы, должно быть, сочли меня безнадежной дурой, если поверили, что я не распознаю ваш хитроумный план.
Неделю по возвращении в Леклер-Парк она держалась особняком. Пен знала о ее разрыве с Верджилом, и поэтому неловкость и отчужденность в отношениях женщин были вполне объяснимы. Шарлотта, полностью погруженная в сладкие, овеянные мечтательностью воспоминания о своем первом сезоне, сдержанности Бьянки попросту не замечала.
Вопреки своим прежним намерениям Верджил не поехал с ними в Суссекс: как он объяснил сестрам, неожиданные дела требовали его неотлучного присутствия в Лондоне.
Чего же она еще хотела, на что надеялась? Что он простит ей ее непостоянство и нанесенное ему оскорбление?
Миновав крутой поворот, экипаж выехал на дорогу, ведущую в Вудли. По обеим сторонам тянулись бесконечные унылые поля и серый кустарник. Низко нависшие над землей тучи почти не пропускали солнечный свет, лишая мир красок, так что все вокруг слилось в одну безликую массу. Впереди маячил Вудли, гигантские размеры которого не спасало даже классическое изящество его архитектуры. На подъездной дороге стояли пять экипажей, в том числе наемный.
Найджел вышел из дома как раз в тот момент, когда экипаж Бьянки остановился у входа. Один ливрейный лакей вытащил ее чемодан, другой помог ей спуститься. Бьянке показалось, что со времени ее предыдущего визита кузен нанял новую прислугу.
– Вы что же, так просто взяли и укатили? – спросил Найджел, когда экипаж уехал.
– Но вы писали, что, как только я приеду, мы тотчас отправимся. Мне показалось излишним спускаться из окна на связанных простынях, а потом продираться пешком через лес. Когда Пен проснется, ей сообщат, что я уехала сюда, но к тому времени, полагаю, мы будем уже в пути.
– Да, тогда мы уже помчимся в Дувр, в порт.
– Должна вас предупредить, что у меня с собой немного денег. Большую часть своей наличности я оставила Джейн. Раз я ее покидаю, мне это показалось естественным.
– Отныне Джейн не ваша забота. Леклер проследит, чтобы она возвратилась в Балтимор. Теперь я буду о вас заботиться.
Найджел проводил Бьянку в дом. Новые слуги выносили дорожные сундуки и грузили их в экипаж.
– Во Франции я, наверное, буду выглядеть жалко. У меня одежды всего ничего, только то, что в этом чемодане, – сказала Бьянка, отогреваясь у огня в гостиной.
– Вы будете выглядеть прекрасно в любой одежде, а там мы закажем вам гардероб у лучших парижских модисток. – Найджел улыбался и старался выглядеть приятным, как и подобает жениху, точно подразумевал, что оба они легко сумеют притвориться, будто Бьянка едет с ним по доброй воле.
Суета в холле прекратилась, и Найджел протянул ей руку.
– Пора ехать, дорогая. Нужно предупредить возможное преследование вашего опекуна.
– Его нет в Леклер-Парке. Впрочем, извольте, я готова.
Наемный экипаж, новый, с четверкой лошадей, поражал своей роскошью. Похоже, Найджел уже подбирался к наследству Бьянки, предоставляя ей кредит в счет будущего приданого.
Как только лакей распахнул дверцу и откинул лестницу, Найджел подал Бьянке руку, помогая забраться в экипаж, но неожиданно она задержалась, стоя на ступеньке.
В экипаже сидела женщина.
Миссис Гастон приветливо улыбнулась ей.
– Прошу вас, дорогая, садитесь.
– Я сейчас все объясню, – сказал Найджел.
Бьянка села рядом с миссис Гастон, а Найджел устроился напротив.
– Миссис Гастон была так любезна, что согласилась сопровождать нас и быть компаньонкой, пока мы не поженимся, – пояснил он.
– Это весьма великодушно с ее стороны…
Миссис Гастон потрепала Бьянку по руке.
– Как интересно, не правда ли? Какая прекрасная пара из вас получится! Два музыканта! Как только я услышала ваше совместное выступление в доме графини, то сразу подумала, что вы созданы друг для друга.
– Я не знала, что вы с Найджелом так близки.
– В последние месяцы, после знакомства в Леклер-Парке, мы время от времени имели удовольствие проводить время в обществе друг друга. Ваш кузен – великолепный музыкант, а я собираю подобных звезд в своем кругу.
– Миссис Гастон предложила устроить для меня серию концертов по подписке следующей весной. – Найджел угодливо улыбнулся своей покровительнице.
– Боже правый! Миссис Гастон, ваша доброта не знает границ. Это предложение исключительно по своей щедрости. К сожалению, после нашего бегства этим планам вряд ли суждено сбыться. Весной мы будем в Милане, правда, Найджел?
Улыбка Найджела померкла.
– Разумеется.
Миссис Гастон ласково улыбнулась и снова потрепала Бьянку по руке, но та сочла за благо промолчать.
Неужели они с Найджелом впервые встретились в Леклер-Парке? Бьянка подозревала, что тайной гостьей Найджела, навещавшей его в Вудли, была именно миссис Гастон. Другого объяснения тому, что теперь она сидела в этом экипаже, собираясь отправиться с ними в путешествие, не было. Миссис Гастон, покровительница искусств, не стала бы нарушать свои планы только для того, чтобы служить компаньонкой двум безвестным, непризнанным музыкантам. И довольный вид Найджела – это неспроста: негодяй шантажом принуждал ее к браку, собирался вскоре завладеть ее состоянием и перед побегом даже не потрудился развязаться со своей любовницей.
Написанное на лице Бьянки разочарование, видимо, было неправильно истолковано Найджелом.
– Все идет отлично, кузина, и нам ничто не угрожает. Леклер не сумеет нам помешать.
Леклер. Лучше бы Найджелу не упоминать его имя. Пенелопа тут же пошлет нарочного в Лондон, чтобы известить его, и к завтрашнему вечеру он обо всем узнает.
Что-то он подумает? Неужели решит, что она и впрямь бросила его ради Найджела? Тогда все, что произошло между ними, предстанет перед ним в ином свете.
Чем дальше, тем острее Бьянка осознавала непоправимость содеянного, в то время как Найджел сидел в расслабленной позе, прикрыв глаза; белокурые волосы прядями спадали ему налицо: в этот момент он походил на спящего ребенка. Что ж, она даст ему насладиться триумфом. Однако, как только они прибудут во Францию, она сообщит ему, что у нее есть свои, отличные от его, планы.
Верджилу так и хотелось со всего маху разбить что-нибудь кулаком. Лакей Пенелопы, заподозрив неладное, едва успел отступить назад, и этим спас свою челюсть.
Маленькая стерва! Чтобы его, взрослого мужчину, уважаемого члена палаты лордов, доверенное лицо королевского совета, да наконец, черт побери, праведника, какая-то девчонка из провинции выставила дураком! Это никуда не годится. Узнать теперь, что ее любовь была притворством, тщательно продуманной игрой и что все это время… Верджил был в такой ярости, что у него чуть не раскалывалась голова.
Лакей предпринял попытку незаметно улизнуть в дверь.
– Проклятие! Возвращайтесь в Суссекс. Скажите сестре – ответа не будет. – Верджил захлопнул за ним дверь с такой силой, что с полок библиотеки едва не попадали книги.
Он тупо уставился на записку сестры, брошенную на пол, затем перевел взгляд на скомканное письмо Бьянки, которое все еще держал в руке, и расправил его.
Послание якобы предназначалось Пенелопе, но Верджил как наяву слышал обращенный к нему голос Бьянки.
«Милый друг!
Когда вы получите это письмо, я уже буду на пути во Францию. Простите, что покидаю вас таким образом, но вряд ли бы я получила от вас позволение на отъезд, если бы заранее посвятила вас в свои планы. Я бесконечно благодарна вам за все доброе, что вы для меня сделали, но пришло время и мне сделать то, для чего я уехала из Балтимора. Ждать у меня нет причин.
Найджел любезно предложил сопровождать меня. Он ожидает, что мы поженимся, но я еще не решила, насколько этот союз будет мне выгоден. И, тем не менее, на тот случай, если он сумеет склонить меня к браку каким-либо иным способом, я через мистера Питерсона приняла определенные меры с тем, чтобы подобное развитие событий не создало осложнений для кого-либо из моих друзей в Англии. Если Леклер не согласится выслать мне мои деньги по требованию, последующие несколько месяцев мне, разумеется, придется жить в долг, взяв обязательство выплатить его по получении наследства. Полагаю, из Найджела выйдет отличный наставник, который научит, как разговаривать с кредиторами.
Прошу вас передать мою искреннюю благодарность и поклон всем членам вашей семьи. Надеюсь снова свидеться с вами, если в вашем кружке найдется место для еще одной артистки, а в вашем сердце – для беспутной девчонки.
Пен, прошу вас, убедите брата не преследовать меня.
Ваш заблудший друг
Бьянка».
Читая письмо, Верджил слышал голос своей возлюбленной, проговаривающий каждое слово. Его воображение рисовало Бьянку, склонившуюся над этими строками: ни капли самодовольства или волнения, она серьезна и полна решимости. Должно быть, все так и было. Ни сном ни духом она не подозревала о той опасности, которой себя подвергает, отдаваясь на волю негодяя.
Да что, черт возьми, происходит? Неужели она самая бессовестная из всех кокеток, которые заводят интрижку с одним, в то же время репетируя за кулисами с другим? Именно на эту мысль наводил ее побег с Найджелом, равно как и признание в том, что замуж за него она, возможно, не выйдет.
Верджил еще раз перечитал это место в письме и ощутил облегчение, к которому примешивались ужасные предчувствия. Прозорливая, умная Бьянка. Она совершенно права, что не получит от этого союза выгоды, тогда как Найджелу женитьба на ней придется весьма кстати. У Верджила не было сомнений, что отказ невероятно раздосадовал бы ее кузена.
Теперь суть произошедшего предстала перед ним с ужасающей ясностью. Никакого подтверждения угрозы Бьянке со стороны Найджела не было, но далеко отсюда, во Франции, если она лишит его надежды добраться до ее приданого… У нее нет там знакомых. Если произойдет несчастный случай, кому придет в голову, что тут, возможно, не все чисто?
Немного остыв, Верджил по-новому, уже спокойно перечел письмо Бьянки, стараясь проникнуть в его тайный смысл. Она упомянула предпринятые ею во избежание осложнений меры. Страх Верджила возрос. Если он прав, то, как только Найджел узнает об этих предосторожностях, Бьянке будет угрожать серьезная опасность.
Это означало также, что побег был запланирован Найджелом еще в Лондоне, возможно, даже еще до того, как Бьянка порвала с ним. Верджил гнал от себя мысль, что Найджелу каким-то образом удалось силой принудить Бьянку к бегству, однако нелепый, но яркий луч надежды все больше пробивался сквозь тьму, которой было окутано его сердце с того самого дня, когда между ними разыгралась фатальная сцена в библиотеке у Пен.
«Убедите брата не преследовать меня». Настоятельная просьба звучала как отчаянное предостережение.
Верджил нетерпеливо позвонил, и Мортон тут же появился на пороге.
– Подготовьтесь, мы уезжаем на неделю. И еще: вызовите Данте – он до сих пор в городе, а мне нужно срочно переговорить с ним.
– Слушаюсь. Полагаю, мы снова отправляемся на север?
– Нет, во Францию. А сейчас я еду в Сити. Проследите за тем, чтобы слугу Пенелопы накормили, и устройте его отдохнуть перед обратной дорогой; да велите ему передать сестре, что я отправляюсь вслед за мисс Кенвуд вопреки ее просьбе не делать этого.
– Так миссис Гастон уехала? – Бьянка плотнее закуталась в плащ, защищаясь от морского бриза, продувавшего насквозь небольшой деревенский садик. Широкое пальто Найджела развевалось на ветру.
– Она отправилась в Шербур навестить подругу.
– Я и сама предпочла бы Шербур этой деревенской лачуге. Хотя Париж все же лучше. Не думаю, что мы должны оставаться здесь надолго лишь потому, что подруга миссис Гастон заболела.
– Нам будет не слишком удобно путешествовать без нее – разве что вы переменили свое решение насчет нашей свадьбы.
Бьянка оторвала головку засохшего подсолнуха на длинном тонком стебле.
– Давайте немного прогуляемся. По правде говоря, я рада ее сегодняшнему отсутствию и возможности переговорить с вами наедине.
Они вышли за ворота, прошли через фруктовый сад и, миновав поросший клевером луг, направились вверх по горной тропе. Здесь ледяной ветер с моря дул сильнее, отчего волосы Найджела разлохматились, а лицо Бьянки покраснело.
– Я долго раздумывала, выходить ли за вас замуж, Найджел, и, в конце концов, решила, что не стоит.
– Полагаю, это путешествие утомило вас. Как только мы обоснуемся в Париже, все будет выглядеть для вас по-другому.
– Вы хотите сказать, я вспомню о ваших угрозах Леклеру? А мне отчего-то кажется, дорогой кузен, что виконт сможет сам постоять за себя. Теперь мне многое стало ясно. Вот миссис Гастон, к примеру. Я вижу, что она вам больше чем просто приятельница. Вы, должно быть, сочли меня безнадежной дурой, если поверили, что я не распознаю ваш хитроумный план.