Страница:
– Она едет к продуктовому отделу. – Мольи повернул на стоянку. Всего несколько секунд понадобилось, чтобы засечь ее машину. И он увидел, как молодая женщина катит тележку ко входу в магазин.
Карло навел на женщину бинокль.
– Это Старлинг. Похожа на свои фотокарточки. – Он передал бинокль Пьеро.
– А я бы ее сфотографировал. У меня тут и телеобъектив есть, – сказал Пьеро.
Как раз напротив ее «мустанга», через проезд, оказалось свободное место для инвалидных машин. Мольи въехал туда, обогнав огромный «линкольн» с инвалидными номерными знаками. Водитель «линкольна» яростно сигналил ему вслед.
Теперь они смотрели в заднее окно фургона на хвост «мустанга» Клэрис.
Возможно потому, что он был привычен к американским автомобилям, Мольи первым заметил старенький грузовичок, припаркованный довольно далеко, у самого края стоянки. Виден был только задний откидной борт серого пикапа.
Джонни указал на пикап:
– Карло, посмотри, есть там тиски в кузове или нет? Про которые этот парень из винного магазина говорил? Давай, глянь в бинокль. Мне не видно из-за этой грёбаной елки. Carlo, c'e una morsa sul camione?
– Si. Да, есть, тиски там. А внутри никого.
– А надо нам следить за ней в магазине? – Томмазо очень редко задавал Карло вопросы.
– Нет. Если он что-то и станет делать, то только здесь, – ответил Карло.
Первыми в списке шли молочные продукты. Старлинг, просматривая купоны, выбрала сыр для запеканки и готовые булочки «подогрей и ешь».
Не хватает еще булки самим печь для этой чертовой оравы.
Она уже подошла к мясному отделу, когда обнаружила, что забыла взять сливочное масло, и отправилась обратно – в молочный. Тележку с продуктами она оставила в мясном.
Когда она снова пришла туда, оказалось, что кто-то увел ее тележку. Продукты этот кто-то вынул и положил на полку, а купоны и список оставил себе.
– Черт возьми! – вырвалось у Старлинг так громко, что услышали другие покупатели. Она огляделась. Никто поблизости не держал в руке толстой пачки купонов. Клэрис сделала парочку глубоких вдохов. Конечно, можно покрутиться у касс и попытаться углядеть у кого-то в руках свой список, если он по-прежнему приколот к купонам скрепкой. Какого черта! Всего-то пара долларов лишних! Нельзя допустить, чтобы такая ерунда весь день испортила.
Свободнх тележек у касс не оказалось. Старлинг вышла из магазина, чтобы отыскать тележку на стоянке машин.
– Ecco! – Карло увидел, как он идет между машинами свойственным ему быстрым, легким шагом: доктор Ганнибал Лектер, в пальто из верблюжьей шерсти и мягкой шляпе с полями, нес свой дар, осуществляя неодолимый каприз. – Madonna! Он идет к ее машине.
Тут охотничий инстинкт Карло взял верх над всеми остальными чувствами, и он постарался взять себя в руки, контролируя дыхание и готовясь к выстрелу. Кабаний зуб, который он жевал, на миг высунулся у него изо рта.
Заднее окно фургона не открывалось.
– Metti in motto! Сдай назад и повернись к нему боком, – приказал Карло.
Доктор Лектер остановился было у задней двери «мустанга», потом передумал и прошел к передней, возможно, намереваясь вдохнуть аромат рулевого колеса.
Он огляделся; из его рукава выскользнул плоский стальной щуп.
Фургон стоял теперь боком. Карло – с винтовкой на изготовку, коснулся кнопки электрооткрывателя бокового окна. Ничего не произошло.
Голос Карло, неестественно спокойный теперь, когда надо действовать:
– Мольи, il fenestro!
Должно быть, на предохранителе, чтобы дети не открыли. Мольи попытался отыскать кнопку предохранителя.
Доктор Лектер ввел щуп в щель рядом с окном «мустанга» и отпер дверь машины. Он уже почти влез на водительское сиденье.
Выругавшись, Карло откатил чуть в сторону дверь фургона и поднял винтовку, Пьеро поспешно отодвинулся, чтобы не мешать, фургон качнулся одновременно с негромким треском выстрела.
Шприц блеснул на солнце и, с чуть слышным хлопком пронзив крахмальный воротничок доктора Лектера, вошел в шею. Наркотик подействовал быстро – огромная доза, да еще в такое критическое место. Он попытался выпрямиться, но ноги его подкосились. Пакет с подарком выпал у него из рук и скатился под машину. Когда доктор Лектер падал в узкое пространство между дверью и кузовом «мустанга», он успел вытащить из кармана и даже раскрыть нож, хотя под воздействием транквилизатора его руки и ноги становились все более непослушными, словно растекались, как вода. «Мика!» – произнес он, чувствуя, что в глазах у него мутится.
Пьеро и Томмазо бросились на доктора Лектера, словно два огромных кота, прижав его к земле между машинами. Они держали его так, пока не убедились, что он совсем ослаб.
Старлинг, таща по стоянке свою вторую за этот день тележку, услышала щелчок пневматической винтовки и тотчас же распознала звук, возвещающий выстрел; послушная рефлексу, она резко присела, в то время как люди рядом с ней по-прежнему брели по своим делам, ничего не заметив. Трудно было бы сказать, откуда послышался этот звук. Она взглянула туда, где стоял ее «мустанг», увидела исчезающие в фургоне мужские ноги и подумала: «Ограбление!»
Она шлепнула себя по тому боку, где раньше жил пистолет, и бросилась бежать к фургону, по пути огибая машины.
Огромный «линкольн» с пожилым водителем возвратился и сигналил, чтобы ему дали въехать на инвалидную стоянку, загороженную фургоном. Его яростные гудки заглушали крики Старлинг:
– Стоять! Стоп! ФБР! Стойте, не то буду стрелять.
Может, хоть номерные знаки удастся увидеть.
Заметив, что она приближается, Пьеро перерезал ножом доктора Лектера сосок на передней шине со стороны водителя и бросился в фургон. Фургон подскочил на выпуклой разделительной стоянки и рванул к выезду. Старлинг смогла разглядеть номерной знак. Она записала номер на пыльном капоте какой-то машины.
Подходя к своей машине и доставая ключи, она услышала шипенье воздуха, бьющего из шины «мустанга». Вдали ей был виден верх выезжающего со стоянки фургона.
Старлинг постучала в окно «линкольна», теперь сигналившего ей.
– У вас нет сотового телефона? Я из ФБР. Пожалуйста, есть у вас в машине телефон?
– Поезжай, Ноэль, – проговорила женщина, сидевшая в «линкольне», тыча пальцем в колено водителя и даже ущипнув его за ногу. – Это какой-то скандал, она тебя дурачит. Не вмешивайся.
И «линкольн» двинулся прочь.
Старлинг бросилась к автомату и набрала 911.
Помощник шерифа Мольи пятнадцать кварталов промчался на предельной скорости.
Карло вытащил пулю-шприц из шеи доктора Лектера, почувствовав облегчение оттого, что из ранки не брызнула кровь. Под кожей образовалась гематома размером с монету в четверть доллара. Они рассчитывали, что наркотик рассосется в объемных мышцах спины или ягодиц, а инъекция попала в шею. Сукин сын вполне может подохнуть раньше, чем его скушают свинки.
В фургоне не разговаривали, слышалось только тяжелое дыхание мужчин и кваканье полицейского сканера под приборной панелью. Доктор Лектер лежал на полу фургона в модном пальто, шляпа скатилась с гладко причесанной головы, на белоснежном воротничке алело кровавое пятно… он и здесь выглядел элегантным, словно фазан в витрине мясника.
Мольи въехал в гаражную стоянку, проехал на третий уровень и задержался там всего на несколько минут, пока отклеивал надписи с боков фургона и менял номерные знаки.
Однако помощник шерифа зря беспокоился. Он только рассмеялся про себя, когда полицейский сканер получил срочное сообщение, с полным описанием разыскиваемого автомобиля. Оператор 911, видимо не поняв описания, сообщенного ему Старлинг («серый фургон или микроавтобус»), выдал информационный бюллетень о розыске автобуса компании «Серая борзая». Следует сказать, что оператор сумел все-таки правильно записать все цифры фальшивого номерного знака, кроме одной.
– Точно как у нас в Иллинойсе, – заметил Мольи.
– Я как у него нож увидел, испугался – вдруг он с собой покончит, чтоб выкарабкаться из того, что его ждет, – сказал Карло братьям Пьеро и Томмазо. – Ох и пожалеет он, что глотку себе не перерезал.
Когда Старлинг проверяла другие шины своего «мустанга», она увидела под машиной пакет.
Трехсотдолларовая бутылка «Шато д'Икем» и записка таким знакомым почерком: «С днем рождения, Клэрис».
Только тогда она поняла, чему была свидетелем.
ГЛАВА 78
ГЛАВА 79
ГЛАВА 80
ГЛАВА 81
ГЛАВА 82
Карло навел на женщину бинокль.
– Это Старлинг. Похожа на свои фотокарточки. – Он передал бинокль Пьеро.
– А я бы ее сфотографировал. У меня тут и телеобъектив есть, – сказал Пьеро.
Как раз напротив ее «мустанга», через проезд, оказалось свободное место для инвалидных машин. Мольи въехал туда, обогнав огромный «линкольн» с инвалидными номерными знаками. Водитель «линкольна» яростно сигналил ему вслед.
Теперь они смотрели в заднее окно фургона на хвост «мустанга» Клэрис.
Возможно потому, что он был привычен к американским автомобилям, Мольи первым заметил старенький грузовичок, припаркованный довольно далеко, у самого края стоянки. Виден был только задний откидной борт серого пикапа.
Джонни указал на пикап:
– Карло, посмотри, есть там тиски в кузове или нет? Про которые этот парень из винного магазина говорил? Давай, глянь в бинокль. Мне не видно из-за этой грёбаной елки. Carlo, c'e una morsa sul camione?
– Si. Да, есть, тиски там. А внутри никого.
– А надо нам следить за ней в магазине? – Томмазо очень редко задавал Карло вопросы.
– Нет. Если он что-то и станет делать, то только здесь, – ответил Карло.
Первыми в списке шли молочные продукты. Старлинг, просматривая купоны, выбрала сыр для запеканки и готовые булочки «подогрей и ешь».
Не хватает еще булки самим печь для этой чертовой оравы.
Она уже подошла к мясному отделу, когда обнаружила, что забыла взять сливочное масло, и отправилась обратно – в молочный. Тележку с продуктами она оставила в мясном.
Когда она снова пришла туда, оказалось, что кто-то увел ее тележку. Продукты этот кто-то вынул и положил на полку, а купоны и список оставил себе.
– Черт возьми! – вырвалось у Старлинг так громко, что услышали другие покупатели. Она огляделась. Никто поблизости не держал в руке толстой пачки купонов. Клэрис сделала парочку глубоких вдохов. Конечно, можно покрутиться у касс и попытаться углядеть у кого-то в руках свой список, если он по-прежнему приколот к купонам скрепкой. Какого черта! Всего-то пара долларов лишних! Нельзя допустить, чтобы такая ерунда весь день испортила.
Свободнх тележек у касс не оказалось. Старлинг вышла из магазина, чтобы отыскать тележку на стоянке машин.
– Ecco! – Карло увидел, как он идет между машинами свойственным ему быстрым, легким шагом: доктор Ганнибал Лектер, в пальто из верблюжьей шерсти и мягкой шляпе с полями, нес свой дар, осуществляя неодолимый каприз. – Madonna! Он идет к ее машине.
Тут охотничий инстинкт Карло взял верх над всеми остальными чувствами, и он постарался взять себя в руки, контролируя дыхание и готовясь к выстрелу. Кабаний зуб, который он жевал, на миг высунулся у него изо рта.
Заднее окно фургона не открывалось.
– Metti in motto! Сдай назад и повернись к нему боком, – приказал Карло.
Доктор Лектер остановился было у задней двери «мустанга», потом передумал и прошел к передней, возможно, намереваясь вдохнуть аромат рулевого колеса.
Он огляделся; из его рукава выскользнул плоский стальной щуп.
Фургон стоял теперь боком. Карло – с винтовкой на изготовку, коснулся кнопки электрооткрывателя бокового окна. Ничего не произошло.
Голос Карло, неестественно спокойный теперь, когда надо действовать:
– Мольи, il fenestro!
Должно быть, на предохранителе, чтобы дети не открыли. Мольи попытался отыскать кнопку предохранителя.
Доктор Лектер ввел щуп в щель рядом с окном «мустанга» и отпер дверь машины. Он уже почти влез на водительское сиденье.
Выругавшись, Карло откатил чуть в сторону дверь фургона и поднял винтовку, Пьеро поспешно отодвинулся, чтобы не мешать, фургон качнулся одновременно с негромким треском выстрела.
Шприц блеснул на солнце и, с чуть слышным хлопком пронзив крахмальный воротничок доктора Лектера, вошел в шею. Наркотик подействовал быстро – огромная доза, да еще в такое критическое место. Он попытался выпрямиться, но ноги его подкосились. Пакет с подарком выпал у него из рук и скатился под машину. Когда доктор Лектер падал в узкое пространство между дверью и кузовом «мустанга», он успел вытащить из кармана и даже раскрыть нож, хотя под воздействием транквилизатора его руки и ноги становились все более непослушными, словно растекались, как вода. «Мика!» – произнес он, чувствуя, что в глазах у него мутится.
Пьеро и Томмазо бросились на доктора Лектера, словно два огромных кота, прижав его к земле между машинами. Они держали его так, пока не убедились, что он совсем ослаб.
Старлинг, таща по стоянке свою вторую за этот день тележку, услышала щелчок пневматической винтовки и тотчас же распознала звук, возвещающий выстрел; послушная рефлексу, она резко присела, в то время как люди рядом с ней по-прежнему брели по своим делам, ничего не заметив. Трудно было бы сказать, откуда послышался этот звук. Она взглянула туда, где стоял ее «мустанг», увидела исчезающие в фургоне мужские ноги и подумала: «Ограбление!»
Она шлепнула себя по тому боку, где раньше жил пистолет, и бросилась бежать к фургону, по пути огибая машины.
Огромный «линкольн» с пожилым водителем возвратился и сигналил, чтобы ему дали въехать на инвалидную стоянку, загороженную фургоном. Его яростные гудки заглушали крики Старлинг:
– Стоять! Стоп! ФБР! Стойте, не то буду стрелять.
Может, хоть номерные знаки удастся увидеть.
Заметив, что она приближается, Пьеро перерезал ножом доктора Лектера сосок на передней шине со стороны водителя и бросился в фургон. Фургон подскочил на выпуклой разделительной стоянки и рванул к выезду. Старлинг смогла разглядеть номерной знак. Она записала номер на пыльном капоте какой-то машины.
Подходя к своей машине и доставая ключи, она услышала шипенье воздуха, бьющего из шины «мустанга». Вдали ей был виден верх выезжающего со стоянки фургона.
Старлинг постучала в окно «линкольна», теперь сигналившего ей.
– У вас нет сотового телефона? Я из ФБР. Пожалуйста, есть у вас в машине телефон?
– Поезжай, Ноэль, – проговорила женщина, сидевшая в «линкольне», тыча пальцем в колено водителя и даже ущипнув его за ногу. – Это какой-то скандал, она тебя дурачит. Не вмешивайся.
И «линкольн» двинулся прочь.
Старлинг бросилась к автомату и набрала 911.
Помощник шерифа Мольи пятнадцать кварталов промчался на предельной скорости.
Карло вытащил пулю-шприц из шеи доктора Лектера, почувствовав облегчение оттого, что из ранки не брызнула кровь. Под кожей образовалась гематома размером с монету в четверть доллара. Они рассчитывали, что наркотик рассосется в объемных мышцах спины или ягодиц, а инъекция попала в шею. Сукин сын вполне может подохнуть раньше, чем его скушают свинки.
В фургоне не разговаривали, слышалось только тяжелое дыхание мужчин и кваканье полицейского сканера под приборной панелью. Доктор Лектер лежал на полу фургона в модном пальто, шляпа скатилась с гладко причесанной головы, на белоснежном воротничке алело кровавое пятно… он и здесь выглядел элегантным, словно фазан в витрине мясника.
Мольи въехал в гаражную стоянку, проехал на третий уровень и задержался там всего на несколько минут, пока отклеивал надписи с боков фургона и менял номерные знаки.
Однако помощник шерифа зря беспокоился. Он только рассмеялся про себя, когда полицейский сканер получил срочное сообщение, с полным описанием разыскиваемого автомобиля. Оператор 911, видимо не поняв описания, сообщенного ему Старлинг («серый фургон или микроавтобус»), выдал информационный бюллетень о розыске автобуса компании «Серая борзая». Следует сказать, что оператор сумел все-таки правильно записать все цифры фальшивого номерного знака, кроме одной.
– Точно как у нас в Иллинойсе, – заметил Мольи.
– Я как у него нож увидел, испугался – вдруг он с собой покончит, чтоб выкарабкаться из того, что его ждет, – сказал Карло братьям Пьеро и Томмазо. – Ох и пожалеет он, что глотку себе не перерезал.
Когда Старлинг проверяла другие шины своего «мустанга», она увидела под машиной пакет.
Трехсотдолларовая бутылка «Шато д'Икем» и записка таким знакомым почерком: «С днем рождения, Клэрис».
Только тогда она поняла, чему была свидетелем.
ГЛАВА 78
Нужные ей телефонные номера Старлинг помнила наизусть. Ехать домой, за десять кварталов отсюда, чтобы позвонить? Нет, бегом назад, к кабине таксофона, забрать липкую от пота трубку из руки молодой женщины, извиниться и, бросая в щель аппарата четвертьдолларовые монеты, слышать, как та женщина призывает магазинного охранника…
Старлинг позвонила в группу быстрого реагирования в Баззардз-Пойнт, в Отделении ФБР по Вашингтону и Округу Колумбия.
В группе, где она прослужила столько лет, о Старлинг знали буквально все и без разговоров соединили ее с кабинетом Клинта Пирселла. Выискивая в кошельке монеты и в то же время объясняясь с магазинным охранником, требовавшим, чтобы она предъявила удостоверение, она ждала, пока ей ответят.
Наконец в трубке раздался знакомый голос Пирселла.
– Мистер Пирселл, я видела, как трое, а возможно, четверо мужчин похитили Ганнибала Лектера на стоянке супермаркета «Сейфвей» примерно пять минут назад. Они порезали мне шину, я не могла их преследовать.
– Это то сообщение про автобус, полицейский ПОР?
– Ничего не знаю ни про какой автобус. Это был серый фургон, с инвалидным номером.
– Откуда вам известно про Лектера?
– Он… он оставил для меня подарок… Пакет был под моей машиной.
– Понятно… – Пирселл на миг умолк, и Старлинг прямо-таки ворвалась в эту паузу:
– Мистер Пирселл, вы же знаете – за этим стоит Мэйсон Верже. Иначе просто не может быть. Никто другой не смог бы этого сделать. Он же садист. Он замучает доктора Лектера до смерти и захочет понаблюдать, как он мучается. Нужно взять под спецнаблюдение все автомашины Верже и обратиться к федеральному прокурору в Балтиморе, чтобы он начал процедуру выдачи ордера на обыск его поместья.
– Старлинг… Господи, Старлинг! Послушайте, я задам вам только один вопрос. Вы уверены, что видели именно это? Задумайтесь об этом на секунду. Подумайте о том хорошем, что вы когда-либо здесь у нас сделали. О том, в чем вы присягали. Ведь пути назад не будет. Старлинг! Что именно вы видели?
Что же мне сказать? Что я не истеричка? Именно это первым делом и говорят все истерички.
Старлинг моментально осознала, как мало теперь доверяет ей Пирселл и какой дешевкой было его доверие вообще.
– Я видела трех, возможно – четырех мужчин, похитивших человека на автостоянке у супермаркета «Сейфвей». На месте происшествия я обнаружила подарок от доктора Лектера – бутылку вина «Шато д'Икем», произведенного в год моего рождения, с запиской, написанной его почерком. Я описала автомобиль. Я докладываю о происшедшем вам, специальный агент Пирселл из Баззардз-Пойнт.
– Я дам этому делу ход, Старлинг, квалифицируя его как похищение.
– Я сейчас же еду к вам. Я могла бы представлять вашу контору и отправиться вместе с группой быстрого реагирования.
– Не приезжайте сюда, Старлинг. Я все равно не смогу вас впустить.
Плохо, что Старлинг не удалось уехать прежде, чем на стоянку прибыла арлингтонская полиция. Потребовалось пятнадцать минут, чтобы исправить ПОР автомобиля, данное в полицейском сообщении. Плотная женщина-полицейский, в тяжелых лакированных туфлях, записывала показания Старлинг. Книжка штрафных повесток, жезл, пистолет и наручники угловато топорщились на массивном заду женщины, шлицы ее пиджака неопрятно расходились, полы топырились в стороны. Она никак не могла решить, указать ли ФБР в качестве места работы Старлинг или написать «не работает». Старлинг прогневала ее тем, что предвосхищала ее вопросы и она стала задавать их еще медленнее. А когда Старлинг показала полицейским следы грязи и снега на разделительной полосе, в том месте, где фургон подскочил, выезжая, ни у кого из них не оказалось фотокамеры. Старлинг пришлось показывать им, как пользоваться ее фотоаппаратом.
Снова и снова в голове у Клэрис, пока она повторяла бесконечные ответы на бесконечные вопросы, возникала одна и та же мысль:
Надо было броситься за ними в погоню, надо было броситься в погоню, надо было броситься в погоню. Надо было вытащить того старого пердуна из «линкольна» и броситься в погоню.
Старлинг позвонила в группу быстрого реагирования в Баззардз-Пойнт, в Отделении ФБР по Вашингтону и Округу Колумбия.
В группе, где она прослужила столько лет, о Старлинг знали буквально все и без разговоров соединили ее с кабинетом Клинта Пирселла. Выискивая в кошельке монеты и в то же время объясняясь с магазинным охранником, требовавшим, чтобы она предъявила удостоверение, она ждала, пока ей ответят.
Наконец в трубке раздался знакомый голос Пирселла.
– Мистер Пирселл, я видела, как трое, а возможно, четверо мужчин похитили Ганнибала Лектера на стоянке супермаркета «Сейфвей» примерно пять минут назад. Они порезали мне шину, я не могла их преследовать.
– Это то сообщение про автобус, полицейский ПОР?
– Ничего не знаю ни про какой автобус. Это был серый фургон, с инвалидным номером.
– Откуда вам известно про Лектера?
– Он… он оставил для меня подарок… Пакет был под моей машиной.
– Понятно… – Пирселл на миг умолк, и Старлинг прямо-таки ворвалась в эту паузу:
– Мистер Пирселл, вы же знаете – за этим стоит Мэйсон Верже. Иначе просто не может быть. Никто другой не смог бы этого сделать. Он же садист. Он замучает доктора Лектера до смерти и захочет понаблюдать, как он мучается. Нужно взять под спецнаблюдение все автомашины Верже и обратиться к федеральному прокурору в Балтиморе, чтобы он начал процедуру выдачи ордера на обыск его поместья.
– Старлинг… Господи, Старлинг! Послушайте, я задам вам только один вопрос. Вы уверены, что видели именно это? Задумайтесь об этом на секунду. Подумайте о том хорошем, что вы когда-либо здесь у нас сделали. О том, в чем вы присягали. Ведь пути назад не будет. Старлинг! Что именно вы видели?
Что же мне сказать? Что я не истеричка? Именно это первым делом и говорят все истерички.
Старлинг моментально осознала, как мало теперь доверяет ей Пирселл и какой дешевкой было его доверие вообще.
– Я видела трех, возможно – четырех мужчин, похитивших человека на автостоянке у супермаркета «Сейфвей». На месте происшествия я обнаружила подарок от доктора Лектера – бутылку вина «Шато д'Икем», произведенного в год моего рождения, с запиской, написанной его почерком. Я описала автомобиль. Я докладываю о происшедшем вам, специальный агент Пирселл из Баззардз-Пойнт.
– Я дам этому делу ход, Старлинг, квалифицируя его как похищение.
– Я сейчас же еду к вам. Я могла бы представлять вашу контору и отправиться вместе с группой быстрого реагирования.
– Не приезжайте сюда, Старлинг. Я все равно не смогу вас впустить.
Плохо, что Старлинг не удалось уехать прежде, чем на стоянку прибыла арлингтонская полиция. Потребовалось пятнадцать минут, чтобы исправить ПОР автомобиля, данное в полицейском сообщении. Плотная женщина-полицейский, в тяжелых лакированных туфлях, записывала показания Старлинг. Книжка штрафных повесток, жезл, пистолет и наручники угловато топорщились на массивном заду женщины, шлицы ее пиджака неопрятно расходились, полы топырились в стороны. Она никак не могла решить, указать ли ФБР в качестве места работы Старлинг или написать «не работает». Старлинг прогневала ее тем, что предвосхищала ее вопросы и она стала задавать их еще медленнее. А когда Старлинг показала полицейским следы грязи и снега на разделительной полосе, в том месте, где фургон подскочил, выезжая, ни у кого из них не оказалось фотокамеры. Старлинг пришлось показывать им, как пользоваться ее фотоаппаратом.
Снова и снова в голове у Клэрис, пока она повторяла бесконечные ответы на бесконечные вопросы, возникала одна и та же мысль:
Надо было броситься за ними в погоню, надо было броситься в погоню, надо было броситься в погоню. Надо было вытащить того старого пердуна из «линкольна» и броситься в погоню.
ГЛАВА 79
Крендлер поймал самое первое донесение о похищении. Он сразу же обзвонил своих информаторов, а затем позвонил Мэйсону по телефону, который точно не прослушивался.
– Старлинг видела захват, на это мы не рассчитывали. Устроила бучу в Вашингтонском отделении. Рекомендовала выдать ордер на обыск в вашем поместье.
– Крендлер… – Мэйсон долго переводил дух, а, может, просто обозлился: Крендлер не мог точно определить. – Я уже подал жалобу в местные органы, шерифу и окружному прокурору, что Старлинг надоедает мне телефонными звонками посреди ночи, досаждает непонятными угрозами.
– А она это делает?
– Вовсе нет, но доказать, что это не так, она ведь в любом случае не сможет, а моя жалоба замутит воду. Теперь слушайте: здесь, у себя в округе и даже в штате, я смогу отбиться от ордера на обыск. Но мне надо, чтобы вы позвонили федеральному прокурору в Вашингтоне и напомнили ему, что эта стерва-истеричка меня преследует. С местными я сам управлюсь, можете мне поверить.
– Старлинг видела захват, на это мы не рассчитывали. Устроила бучу в Вашингтонском отделении. Рекомендовала выдать ордер на обыск в вашем поместье.
– Крендлер… – Мэйсон долго переводил дух, а, может, просто обозлился: Крендлер не мог точно определить. – Я уже подал жалобу в местные органы, шерифу и окружному прокурору, что Старлинг надоедает мне телефонными звонками посреди ночи, досаждает непонятными угрозами.
– А она это делает?
– Вовсе нет, но доказать, что это не так, она ведь в любом случае не сможет, а моя жалоба замутит воду. Теперь слушайте: здесь, у себя в округе и даже в штате, я смогу отбиться от ордера на обыск. Но мне надо, чтобы вы позвонили федеральному прокурору в Вашингтоне и напомнили ему, что эта стерва-истеричка меня преследует. С местными я сам управлюсь, можете мне поверить.
ГЛАВА 80
Освободившись, наконец, от полицейских, Старлинг сменила колесо и поехала домой, к собственному телефону и компьютеру. Ей ужасно недоставало казенного сотового телефона, а собственный она купить еще не успела.
На автоответчике было сообщение от Мэпп: «Старлинг, заправь специями мясо и поставь в духовку, на самый слабый огонь. Овощи пока НЕ клади. Вспомни, что ты натворила в прошлый раз. Я пробуду на этом чертовом слушании о высылке из страны примерно до пяти».
Старлинг поспешно включила портативный компьютер и попробовала вызвать файл о Лектере в программе задержания опасных преступников, но оказалось, что ей заблокирован доступ не только в ИЦ Квонтико, но и во всю компьютерную сеть ФБР. У нее не было теперь даже того доступа, который имеет любой сельский коп в Соединенных Штатах.
Зазвонил телефон.
Это был Клинт Пирселл.
– Старлинг, вы досаждали Мэйсону Верже телефонными звонками?
– Никогда, могу поклясться.
– Он жалуется, что вы его преследуете. Пригласил шерифа обойти его поместье, фактически умолял его произвести осмотр, и теперь они к нему едут. Так что ордера на обыск не будет. Мы не смогли найти ни одного свидетеля похищения. Кроме вас.
– Там был белый «линкольн» с двумя пожилыми людьми – мужем и женой. Мистер Пирсел, может, стоит проверить покупки по кредитным карточкам в «Сейфвее», сделанные до похищения? При таких покупках время регистрируется.
– Мы доберемся и до этого. Но…
– … это требует времени, – закончила за него Старлинг.
– Старлинг?
– Слушаю, сэр?
– Между нами, я буду держать вас в курсе основных событий. Только вы не лезьте в это дело. Вы уже не блюститель закона – вы временно отстранены от работы, и считается, что вы не можете обладать никакой информацией. Сейчас вы – никто, просто человек с улицы.
– Да, сэр. Я понимаю.
Куда смотрят люди, когда принимают решение? Наша культура не рефлективна, мы не возносим очи горе. В большинстве случаев мы принимаем важнейшие решения, глядя на покрытый линолеумом пол, или в учрежденческий коридор, или торопливо перешептываясь в приемной, под верещанье телевизора, возвещающего очередную чепуху.
Старлинг, в поисках неизвестно чего (или – кого), прошла на ту половину дома, что принадлежала Арделии Мэпп. Посмотрела на фотографию крохотной, но такой энергичной Бабушки Мэпп, умевшей заваривать «умственный» чай. Посмотрела на страховой полис Бабушки Мэпп, висевший в рамке на стене. Та половина дома, где обитала Мэпп, выглядела вполне обитаемой, казалось, Арделия присутствует здесь, даже когда ее нет.
Старлинг отправилась назад, на свою половину. Эта половина дома показалась ей нежилой. А что она, Клэрис Старлинг, смогла повесить в рамке на стене? Только диплом Академии ФБР. Не осталось ни одной фотографии ее родителей. Она так долго жила без них, а они жили только в ее мыслях. Иногда в запахах приготовленного ею завтрака, в донесшемся откуда-то аромате, в обрывках чьего-то разговора, в какой-нибудь случайно услышанной домашней приговорке она вдруг ощущала прикосновение их рук. Еще сильнее она чувствовала их руки, когда размышляла о собственных представлениях о добре и зле.
Да кто же она такая, черт возьми? Кто-нибудь хоть когда-нибудь признавал ее в этом мире?
Вы воин, Клэрис. Вы можете быть стойкой и сильной – стоит лишь захотеть.
Старлинг могла понять, почему Мэйсон так хочет убить Ганнибала Лектера. Если бы он сделал это сам или нанял убийцу, она могла бы это стерпеть: у Мэйсона была причина желать этой смерти.
Но думать о том, что доктора Лектера станут мучить и замучают до смерти, было непереносимо: она содрогалась при одной мысли об этом, как когда-то, давным-давно, содрогалась, узнав, что забивают ягнят и лошадей.
Вы воин, Клэрис.
И почти столь же непереносимо безобразным было то, что Мэйсон собирался совершить этот акт с согласия людей, присягнувших защищать закон. Таков мир, в котором мы живем.
Подумав так, она пришла к очень простому решению:
Этот мир не будет таким там, куда я смогу дотянуться.
Тут вдруг она обнаружила, что стоит на табуретке в стенном шкафу – пытается дотянуться до самой верхней полки.
Оттуда она достала шкатулку, которую осенью передал ей командир Джона Бригема. Казалось, с того дня прошла целая вечность.
Есть некая мистика в устоявшейся традиции завещать боевое оружие уцелевшему соратнику. Это как бы означает, что высшие ценности продолжают жить вопреки индивидуальной смерти.
Людям, живущим в такое время, когда их собственная безопасность обеспечивается другими людьми, бывает трудно это понять.
Шкатулка, в которую было уложено оружие Джона Бригема, была ценным даром уже сама по себе. По-видимому, он купил ее где-то в странах Востока, когда служил в морской пехоте.
Шкатулка красного дерева, с крышкой, инкрустированной перламутром. Оружие – точно сам Бригем: видавшее виды, безупречно отлаженное и вычищенное. Кольт М1911А1, пистолет сорок пятого калибра, и вариант пистолета того же калибра – «сафари» – с укороченным стволом, для скрытого ношения; кроме того – кинжал для ношения на голени, у которого на тыльной стороне лезвия пилка. Ремни и портупея у Старлинг были свои. Свой старый значок ФБР Бригем укрепил на подставке из красного дерева. Но его значок УБН лежал на дне шкатулки, ни к чему не прикрепленный.
Старлинг открепила значок ФБР от подставки и сунула его в карман. Сорок пятый отправился в кобуру на бедре, скрытую полой пиджака.
Короткоствольный «сафари» угнездился на одной голени, кинжал – на другой, надежно спрятавшись в сапожках. Клэрис вытащила из рамки свой диплом и сложила так, чтобы он уместился в кармане. В темноте кто-нибудь может принять его за ордер на обыск. Складывая плотную бумагу, она поняла, что немного не в себе, и обрадовалась.
Еще три минуты – у компьютера. С сайта «Мэпквест» она вывела на принтер крупномасштабную карту поместья Маскрэт-Фарм и окружающего ее лесного заповедника. Какой-то миг она вглядывалясь в мясное королевство Мэйсона Верже, ведя пальцем по его границам.
Мощный выдох выхлопных труб «мустанга» уложил плашмя сухую траву у въездной дорожки, когда Старлинг отправилась нанести визит Мэйсону Верже.
На автоответчике было сообщение от Мэпп: «Старлинг, заправь специями мясо и поставь в духовку, на самый слабый огонь. Овощи пока НЕ клади. Вспомни, что ты натворила в прошлый раз. Я пробуду на этом чертовом слушании о высылке из страны примерно до пяти».
Старлинг поспешно включила портативный компьютер и попробовала вызвать файл о Лектере в программе задержания опасных преступников, но оказалось, что ей заблокирован доступ не только в ИЦ Квонтико, но и во всю компьютерную сеть ФБР. У нее не было теперь даже того доступа, который имеет любой сельский коп в Соединенных Штатах.
Зазвонил телефон.
Это был Клинт Пирселл.
– Старлинг, вы досаждали Мэйсону Верже телефонными звонками?
– Никогда, могу поклясться.
– Он жалуется, что вы его преследуете. Пригласил шерифа обойти его поместье, фактически умолял его произвести осмотр, и теперь они к нему едут. Так что ордера на обыск не будет. Мы не смогли найти ни одного свидетеля похищения. Кроме вас.
– Там был белый «линкольн» с двумя пожилыми людьми – мужем и женой. Мистер Пирсел, может, стоит проверить покупки по кредитным карточкам в «Сейфвее», сделанные до похищения? При таких покупках время регистрируется.
– Мы доберемся и до этого. Но…
– … это требует времени, – закончила за него Старлинг.
– Старлинг?
– Слушаю, сэр?
– Между нами, я буду держать вас в курсе основных событий. Только вы не лезьте в это дело. Вы уже не блюститель закона – вы временно отстранены от работы, и считается, что вы не можете обладать никакой информацией. Сейчас вы – никто, просто человек с улицы.
– Да, сэр. Я понимаю.
Куда смотрят люди, когда принимают решение? Наша культура не рефлективна, мы не возносим очи горе. В большинстве случаев мы принимаем важнейшие решения, глядя на покрытый линолеумом пол, или в учрежденческий коридор, или торопливо перешептываясь в приемной, под верещанье телевизора, возвещающего очередную чепуху.
Старлинг, в поисках неизвестно чего (или – кого), прошла на ту половину дома, что принадлежала Арделии Мэпп. Посмотрела на фотографию крохотной, но такой энергичной Бабушки Мэпп, умевшей заваривать «умственный» чай. Посмотрела на страховой полис Бабушки Мэпп, висевший в рамке на стене. Та половина дома, где обитала Мэпп, выглядела вполне обитаемой, казалось, Арделия присутствует здесь, даже когда ее нет.
Старлинг отправилась назад, на свою половину. Эта половина дома показалась ей нежилой. А что она, Клэрис Старлинг, смогла повесить в рамке на стене? Только диплом Академии ФБР. Не осталось ни одной фотографии ее родителей. Она так долго жила без них, а они жили только в ее мыслях. Иногда в запахах приготовленного ею завтрака, в донесшемся откуда-то аромате, в обрывках чьего-то разговора, в какой-нибудь случайно услышанной домашней приговорке она вдруг ощущала прикосновение их рук. Еще сильнее она чувствовала их руки, когда размышляла о собственных представлениях о добре и зле.
Да кто же она такая, черт возьми? Кто-нибудь хоть когда-нибудь признавал ее в этом мире?
Вы воин, Клэрис. Вы можете быть стойкой и сильной – стоит лишь захотеть.
Старлинг могла понять, почему Мэйсон так хочет убить Ганнибала Лектера. Если бы он сделал это сам или нанял убийцу, она могла бы это стерпеть: у Мэйсона была причина желать этой смерти.
Но думать о том, что доктора Лектера станут мучить и замучают до смерти, было непереносимо: она содрогалась при одной мысли об этом, как когда-то, давным-давно, содрогалась, узнав, что забивают ягнят и лошадей.
Вы воин, Клэрис.
И почти столь же непереносимо безобразным было то, что Мэйсон собирался совершить этот акт с согласия людей, присягнувших защищать закон. Таков мир, в котором мы живем.
Подумав так, она пришла к очень простому решению:
Этот мир не будет таким там, куда я смогу дотянуться.
Тут вдруг она обнаружила, что стоит на табуретке в стенном шкафу – пытается дотянуться до самой верхней полки.
Оттуда она достала шкатулку, которую осенью передал ей командир Джона Бригема. Казалось, с того дня прошла целая вечность.
Есть некая мистика в устоявшейся традиции завещать боевое оружие уцелевшему соратнику. Это как бы означает, что высшие ценности продолжают жить вопреки индивидуальной смерти.
Людям, живущим в такое время, когда их собственная безопасность обеспечивается другими людьми, бывает трудно это понять.
Шкатулка, в которую было уложено оружие Джона Бригема, была ценным даром уже сама по себе. По-видимому, он купил ее где-то в странах Востока, когда служил в морской пехоте.
Шкатулка красного дерева, с крышкой, инкрустированной перламутром. Оружие – точно сам Бригем: видавшее виды, безупречно отлаженное и вычищенное. Кольт М1911А1, пистолет сорок пятого калибра, и вариант пистолета того же калибра – «сафари» – с укороченным стволом, для скрытого ношения; кроме того – кинжал для ношения на голени, у которого на тыльной стороне лезвия пилка. Ремни и портупея у Старлинг были свои. Свой старый значок ФБР Бригем укрепил на подставке из красного дерева. Но его значок УБН лежал на дне шкатулки, ни к чему не прикрепленный.
Старлинг открепила значок ФБР от подставки и сунула его в карман. Сорок пятый отправился в кобуру на бедре, скрытую полой пиджака.
Короткоствольный «сафари» угнездился на одной голени, кинжал – на другой, надежно спрятавшись в сапожках. Клэрис вытащила из рамки свой диплом и сложила так, чтобы он уместился в кармане. В темноте кто-нибудь может принять его за ордер на обыск. Складывая плотную бумагу, она поняла, что немного не в себе, и обрадовалась.
Еще три минуты – у компьютера. С сайта «Мэпквест» она вывела на принтер крупномасштабную карту поместья Маскрэт-Фарм и окружающего ее лесного заповедника. Какой-то миг она вглядывалясь в мясное королевство Мэйсона Верже, ведя пальцем по его границам.
Мощный выдох выхлопных труб «мустанга» уложил плашмя сухую траву у въездной дорожки, когда Старлинг отправилась нанести визит Мэйсону Верже.
ГЛАВА 81
На Маскрэт-Фарм царит тишина, спокойствие, подобное умиротворенности древней Субботы – священного дня отдохновения. Мэйсон взволнован и ужасно горд – провернул такое дело! Про себя, никому в этом не признаваясь, он приравнивает это свое достижение по трудности к открытию радия.
Иллюстрированная книга о естественных науках со школьных лет более всего запомнилась Мэйсону и чаще всего теперь вспоминалась: она была самой высокой и широкой из всех школьных учебников, так что позволяла ему беспрепятственно мастурбировать в классе. Он часто смотрел на фотографию мадам Кюри, когда занимался этим, и теперь думал о ней и о тоннах уранита, которые ей пришлось кипятить, чтобы получить радий. Предпринятые ею усилия очень напоминают его собственные, решил он.
Мэйсон представлял себе, что доктор Лектер – продукт его упорных поисков и безмерных затрат – светится в темноте, словно колба в лаборатории мадам Кюри. Он представлял себе, как животы свиней, сожравших этот продукт и отправившихся спать к себе, в лесной загон, будут светиться во тьме, словно электролампы.
Был вечер пятницы, уже почти стемнело. Вся хозяйственная и техническая обслуга разошлась по домам. Никто из работников поместья не видел, как прибыл фургон, тем более что въехал он не через главные ворота, а по идущей через лесной заповедник противопожарной просеке, которую Мэйсон использовал в качестве подсобной дороги. Шериф и его команда успели завершить поверхностный осмотр поместья и убраться восвояси задолго до того, как фургон подъехал к амбару. Сейчас главные ворота были под усиленной охраной, а в поместье остались только наиболее доверенные люди, так сказать, «расчет сокращенной численности»:
Корделл у электронной установки в игровой комнате – его ночной сменщик явится в полночь. При Мэйсоне – Марго и помощник шерифа Мольи, все еще не снявший значка, надетого, чтобы запудрить мозги местному шерифу, а команда профессиональных похитителей – в амбаре, занятая своими делами.
Прежде чем подойдет к концу воскресный день, все уже будет сделано, улики сожжены или переварены в желудках шестнадцати свиней. Мэйсон подумывал о том, чтобы скормить угрю самые деликатесные части доктора Лектера, скажем – его нос. Тогда все те годы, что ему – Мэйсону – предстоит прожить, он сможет, глядя, как движется свирепая лента, бесконечно вершащая бесконечную восьмерку, знать, что знак бесконечности, который эта лента вычерчивает, знаменует, что Лектер мертв – отныне и навсегда, навсегда, навсегда…
В то же время Мэйсон понимал – очень опасно получать именно то, чего хочешь. Чем он станет заниматься после того, как уничтожит доктора Лектера? Разумеется, можно будет разрушить сколько-то семейств с приемными детьми, помучить сколько-то малышей. Можно выпить сколько-то мартини с детскими слезами. Но непреходящая крутая забава – откуда ей будет взяться?
Неужели он такой идиот, чтобы позволить страху о будущем ослабить теперешнее наслаждение, разбавить пресной водичкой грядущий экстаз? Мэйсон подождал, пока фонтанчик крохотных брызг смочит его единственный глаз, пока очистится линза, а затем дохнул в трубочку выключателя: в любой момент, стоит лишь пожелать, он сможеть включить видеокамеру и насладиться созерцанием своего вожделенного трофея.
Иллюстрированная книга о естественных науках со школьных лет более всего запомнилась Мэйсону и чаще всего теперь вспоминалась: она была самой высокой и широкой из всех школьных учебников, так что позволяла ему беспрепятственно мастурбировать в классе. Он часто смотрел на фотографию мадам Кюри, когда занимался этим, и теперь думал о ней и о тоннах уранита, которые ей пришлось кипятить, чтобы получить радий. Предпринятые ею усилия очень напоминают его собственные, решил он.
Мэйсон представлял себе, что доктор Лектер – продукт его упорных поисков и безмерных затрат – светится в темноте, словно колба в лаборатории мадам Кюри. Он представлял себе, как животы свиней, сожравших этот продукт и отправившихся спать к себе, в лесной загон, будут светиться во тьме, словно электролампы.
Был вечер пятницы, уже почти стемнело. Вся хозяйственная и техническая обслуга разошлась по домам. Никто из работников поместья не видел, как прибыл фургон, тем более что въехал он не через главные ворота, а по идущей через лесной заповедник противопожарной просеке, которую Мэйсон использовал в качестве подсобной дороги. Шериф и его команда успели завершить поверхностный осмотр поместья и убраться восвояси задолго до того, как фургон подъехал к амбару. Сейчас главные ворота были под усиленной охраной, а в поместье остались только наиболее доверенные люди, так сказать, «расчет сокращенной численности»:
Корделл у электронной установки в игровой комнате – его ночной сменщик явится в полночь. При Мэйсоне – Марго и помощник шерифа Мольи, все еще не снявший значка, надетого, чтобы запудрить мозги местному шерифу, а команда профессиональных похитителей – в амбаре, занятая своими делами.
Прежде чем подойдет к концу воскресный день, все уже будет сделано, улики сожжены или переварены в желудках шестнадцати свиней. Мэйсон подумывал о том, чтобы скормить угрю самые деликатесные части доктора Лектера, скажем – его нос. Тогда все те годы, что ему – Мэйсону – предстоит прожить, он сможет, глядя, как движется свирепая лента, бесконечно вершащая бесконечную восьмерку, знать, что знак бесконечности, который эта лента вычерчивает, знаменует, что Лектер мертв – отныне и навсегда, навсегда, навсегда…
В то же время Мэйсон понимал – очень опасно получать именно то, чего хочешь. Чем он станет заниматься после того, как уничтожит доктора Лектера? Разумеется, можно будет разрушить сколько-то семейств с приемными детьми, помучить сколько-то малышей. Можно выпить сколько-то мартини с детскими слезами. Но непреходящая крутая забава – откуда ей будет взяться?
Неужели он такой идиот, чтобы позволить страху о будущем ослабить теперешнее наслаждение, разбавить пресной водичкой грядущий экстаз? Мэйсон подождал, пока фонтанчик крохотных брызг смочит его единственный глаз, пока очистится линза, а затем дохнул в трубочку выключателя: в любой момент, стоит лишь пожелать, он сможеть включить видеокамеру и насладиться созерцанием своего вожделенного трофея.
ГЛАВА 82
Хранилище конской сбруи в мэйсоновом амбаре: запах пылающих в печи углей сливается с неистребимыми запахами кожи, конского и людского пота. Отблеск огня на длинном черепе скаковой лошади по имени Флит Шэдоу, пустопорожнем словно Провидение; он пристально – сквозь шоры – следит за происходящим.
Красные угли пылают в кузнечной печи, разгораясь ярче и ярче: шипят мехи, Карло накаляет железную полосу, и так уже раскалившуюся до вишнево-красного цвета.
Доктор Ганнибал Лектер висит на стене, под конским черепом, точно ужасающий запрестольный образ. Его руки раскинуты под прямым углом к плечам и крепко привязаны к вальку – толстой дубовой поперечине от повозки, в которую впрягались пони. Валек проходит поперек спины доктора Лектера, будто ярмо, и прикреплен к стене скобой, собственноручно выкованной Карло. Ноги доктора Лектера не достигают пола. Ноги его перевязаны поверх штанин, как перевязывают мясо для ростбифа – отдельными, далеко отстоящими друг от друга веревочными петлями, каждая петля – с узелком. Ни ножных кандалов, ни наручников – ничего металлического, что могло бы повредить свиньям зубы и отвратить их от угощения.
Когда железная полоса в печи раскаляется добела, Карло щипцами относит ее к наковальне и берется за молот; взмах, удар за ударом по ярко светящейся железине, и она превращается в скобу… красные искры разлетаются, сверкают в полутьме, отскакивают от груди Карло, сыплются на висящего на стене доктора Ганнибала Лектера.
Телекамера Мэйсона – она странно выглядит здесь, посреди древних орудий кузнеца и коновала – вглядывается в доктора Лектера с паукообразного металлического треножника. На верстаке расположился монитор, в настоящий момент его экран темен. Карло снова раскаляет скобу и, пока она еще ярко светится, пока остается ковкой, спешит с нею к вильчатому автопогрузчику. Удары молота отдаются эхом в огромном пространстве высоченного амбара: удар – и эхо, удар – и эхо, БАМ-бам, БАМ-бам.
Скрипучее чириканье доносится сверху. Это на чердаке Пьеро находит на коротких волнах ретрансляцию футбольного матча из Рима. Его любимая команда «Кальяри» играет с ненавистным «Ювентусом».
Красные угли пылают в кузнечной печи, разгораясь ярче и ярче: шипят мехи, Карло накаляет железную полосу, и так уже раскалившуюся до вишнево-красного цвета.
Доктор Ганнибал Лектер висит на стене, под конским черепом, точно ужасающий запрестольный образ. Его руки раскинуты под прямым углом к плечам и крепко привязаны к вальку – толстой дубовой поперечине от повозки, в которую впрягались пони. Валек проходит поперек спины доктора Лектера, будто ярмо, и прикреплен к стене скобой, собственноручно выкованной Карло. Ноги доктора Лектера не достигают пола. Ноги его перевязаны поверх штанин, как перевязывают мясо для ростбифа – отдельными, далеко отстоящими друг от друга веревочными петлями, каждая петля – с узелком. Ни ножных кандалов, ни наручников – ничего металлического, что могло бы повредить свиньям зубы и отвратить их от угощения.
Когда железная полоса в печи раскаляется добела, Карло щипцами относит ее к наковальне и берется за молот; взмах, удар за ударом по ярко светящейся железине, и она превращается в скобу… красные искры разлетаются, сверкают в полутьме, отскакивают от груди Карло, сыплются на висящего на стене доктора Ганнибала Лектера.
Телекамера Мэйсона – она странно выглядит здесь, посреди древних орудий кузнеца и коновала – вглядывается в доктора Лектера с паукообразного металлического треножника. На верстаке расположился монитор, в настоящий момент его экран темен. Карло снова раскаляет скобу и, пока она еще ярко светится, пока остается ковкой, спешит с нею к вильчатому автопогрузчику. Удары молота отдаются эхом в огромном пространстве высоченного амбара: удар – и эхо, удар – и эхо, БАМ-бам, БАМ-бам.
Скрипучее чириканье доносится сверху. Это на чердаке Пьеро находит на коротких волнах ретрансляцию футбольного матча из Рима. Его любимая команда «Кальяри» играет с ненавистным «Ювентусом».