Страница:
Синтия кое-как заставила мужа закусить третью дозу виски тарелкой гуляша из говяжьей тушенки. Выпив в довершение две чашки кофе, он оказался трезвым, как стеклышко, и еще более несчастным, чем прежде. - Син... - Да, Тедди? - Так что же это со мной случилось? - Я думаю, - медленно ответила Синтия, - что мы стали жертвой великолепного, высокопрофессионального гипноза. - Вот и я так думаю - теперь. Или это, или у меня и вправду крыша поехала. Так что пусть будет гипноз. Хотелось бы только знать - для чего это все? Синтия рассеянно водила вилкой по тарелке. - А вот я не уверена, что мне хочется знать. Знаешь, Тедди, что мне хочется сделать? - Что? - Отослать мистеру Хогу эти пять сотен с запиской, что мы не можем ему помочь и поэтому возвращаем деньги. Рэндалл явно был поражен. - Вернуть деньги? Силы небесные! По лицу Синтии можно было подумать, что ее поймали на совершенно непристойном предложении, однако она не отступала. - Знаю, знаю. И все равно мне хотелось бы так сделать. Мы можем заработать на хлеб разводными делами и поисками беглых должников, так что совсем не обязательно связываться с сомнительными историями. - Ты рассуждаешь так, словно пять сотен - это ерунда, вроде чаевых официанту. - Нет, я так не рассуждаю. Просто мне кажется, что не стоит рисковать шеей - или здравым рассудком - даже ради такой суммы. Слушай, Тедди, кто-то изо всех сил старается загнать нас в угол. Прежде всего я хочу узнать, зачем ему это. - Вот и я хочу узнать - зачем. Именно поэтому мне и не хочется бросать это дело. Какого черта, я не привык, чтобы со мной играли такие шутки. Мне это не нравится. - Что ты скажешь мистеру Хогу? Рэндалл поворошил рукой волосы, такие, впрочем, взъерошенные, что это не имело особого значения. - Не знаю. Может, ты с ним поговоришь? Наплети там чего-нибудь. - Прекрасная мысль. Просто великолепная мысль. Я скажу, что ты сломал ногу, но к завтрашнему дню обязательно поправишься. - Не надо так, Синти. Я же знаю, что ты справишься. - Хорошо. Только ты обещай мне одну вещь. - Какую вещь? - Во время этого расследования мы все и всегда делаем вместе. - Так мы же всегда так. - Я имею в виду - буквально вместе. Я не хочу терять тебя из виду ни на секунду. - Послушай, Син, это может оказаться неудобным. - Обещай. - Хорошо, хорошо. Обещаю. - Вот так-то лучше. Теперь Синтия немного успокоилась и выглядела почти умиротворенной. - Не вернуться ли нам в контору? - Ну ее к черту. Пошли лучше в кино, на тройной сеанс. Фильмы не доставили Рэндаллу удовольствия, а ведь программа состояла из сплошных вестернов, предмета нежной его любви. Но сейчас отважный герой казался таким же бандитом, как и главный злодей, а таинственные всадники в масках не вызывали приступа энтузиазма, а просто пугали. Из головы не шел тринадцатый этаж здания "Акме", длинная стеклянная перегородка и согнувшиеся над своим трудом мастера, маленький иссохший управляющий "Детеридж и компании". Кой бес - неужели можно загипнотизировать человека так, что он во все поверит и будет вспоминать такие подробности? Синтия почти не смотрела на экран. Все ее внимание занимали окружавшие их люди. Она поймала себя на том, что осторожно изучает их лица каждый раз, когда в зале зажигается свет. Если даже развлекаясь, эти люди выглядят подобным образом, на что же они похожи в несчастье? В лучшем случае на лицах читалась героическая решимость ни на что не жаловаться, исключений почти не было. Неудовлетворенность, зловещие следы перенесенной физической боли, одиночество, разочарование, тупая озлобленность - всего этого было в достатке, и очень, очень редко мелькали веселые лица. Даже Тедди, одним из главных достоинств которого была неискоренимая жизнерадостность, выглядел крайне кисло и, надо признать, не без причин. Интересно, а какие причины сделали несчастными всех остальных? Синтия вспомнила картину - она где-то ее видела - называвшуюся "Подземка". Художник изобразил дверь вагона подземки и толпу, вываливающуюся на перрон. Одновременно другая толпа пыталась прорваться внутрь вагона. Было видно, что все они - и входящие и выходящие - очень спешат, но удовольствия от этого не получают. Красота отсутствовала в картине напрочь, было ясно, что единственная цель, двигавшая кистью художника, - едкая критика современного образа жизни. Синтия почувствовала большое облегчение, когда фильмы окончились и они с Рэндаллом сменили тесноту зала на относительную свободу улицы. Рэндалл остановил такси и дал шоферу свой адрес. - Тедди... - Да? - Ты не обратил внимания, какие лица были у людей, сидевших в кино? - Да нет, я как-то не смотрел. А что? - Ни про одного из этих людей не скажешь, что жизнь доставляет ему удовольствие. - А может, она и не доставляет ему удовольствия. - Но почему не доставляет? Слушай, ведь мы-то живем весело, правда? - Это уж точно. - Мы всегда жили весело. Даже когда у нас не было ни гроша, и мы только пытались организовать свое дело - даже и тогда нам было весело. Мы ложились в постель улыбаясь и вставали счастливыми. У нас с тобой и до сих пор так. В чем тут дело? Рэндалл улыбнулся, в первый раз после неудачных розысков тринадцатого этажа, и ущипнул жену. - А дело в том, лапа, что мне весело с тобой. - Благодарствую. И вам того же самого по тому же месту. Знаешь, когда я была маленькой, у меня появилась странная мысль. - Чего ты замолчала? Колись. - У меня самой было счастья - целый вагон. Но вот я стала подрастать и замечать, что у мамы его нет. И у папы тоже. Мои учителя, да и почти все окружающие взрослые - все они не были счастливыми. Вот мне и влезло в голову, что я тоже вырасту и узнаю что-то такое, после чего никогда больше не буду счастливой. Ты же знаешь, как принято говорить с детьми: "Ты еще маленькая и ничего не понимаешь" или "Вот подрастешь, тогда и поймешь". Я задавалась вопросом, что же это за секрет такой они от меня скрывают; иногда я подслушивала за дверью и пыталась это выяснить. - Прирожденный сыщик. - Чушь. Но я отлично видела - в чем бы там ни состоял этот секрет, он не дает взрослым счастья, наоборот, он делает их печальными. Вот я и стала молиться, чтобы никогда не узнать этого секрета. - Синтия слегка пожала плечами. - Наверное, я так его и не узнала. - И я тоже, - хмыкнул Рэндалл. - Я профессиональный Питер Пэн. И это ничуть не хуже, чем иметь здравый смысл. - А ты не смейся, Тедди. - Маленькая, обтянутая перчаткой рука легла на запястье Рэндалла. - И вот что пугает меня в истории с Хогом: я боюсь, что, продолжая ею заниматься, мы и вправду узнаем то, что знают взрослые. И навсегда перестанем смеяться. Рэндалл хотел рассмеяться, но затем повернулся к жене и пристально на нее посмотрел. - Ты это что, серьезно? - Кончиками пальцев он слегка приподнял ее подбородок. - Тебе все-таки нужно хоть чуть повзрослеть. А обоим нам нужен обед - и хорошая выпивка.
После обеда, едва Синтия начала собираться с мыслями, решая, что же в самом деле сказать мистеру Хогу, как эти нелегкие раздумья прервал входной звонок. Подойдя к двери, она взяла трубку домофона. - Да? Буквально через долю секунды она повернулась к мужу и беззвучно, одними губами проговорила: - Это мистер Хог. Брови Рэндалла приподнялись. Предостерегающим жестом приложив палец к губам, он с преувеличенной осторожностью, на цыпочках двинулся к спальне. Синтия понимающе кивнула. - Секунду, пожалуйста. Вот так... так, вроде лучше. У нас тут что-то аппарат барахлит. Кто это, повторите, пожалуйста. А... мистер Хог. Заходите, мистер Хог. Нажав на кнопку электрического замка, она открыла дверь подъезда. Было видно, что Хог чем-то очень возбужден. Прямо с порога он начал быстро, нервно сыпать словами: - Хотелось бы надеяться, что вы не сочтете мое вторжение бестактным, но я попал в такую неприятную ситуацию, что просто не мог ждать вашего сообщения. Сесть Синтия ему не предложила. - К сожалению, я должна вас разочаровать. В ее приветливом голосе слышались нотки искреннего сочувствия. - Мистер Рэндалл еще не вернулся. - О! Огорченный Хог выглядел настолько жалким, что на мгновение Синтия и вправду почувствовала к нему симпатию, однако, вспомнив, через что прошел сегодня ее муж, она снова заледенела. - А вы не знаете, - продолжал непрошеный гость, - когда он будет дома? - Трудно сказать. Жена детектива, мистер Хог, быстро отвыкает смотреть на часы и ждать мужа. - Да, понимаю. Ну что ж, тогда, пожалуй, я не стану больше обременять вас своим присутствием. Но мне очень нужно с ним поговорить. - Я передам ему. А вы хотели сообщить что-нибудь конкретное? Какие-нибудь новые данные? - Нет. - Было видно, что Хог в нерешительности. - Пожалуй, нет... все это выглядит исключительно глупо! - Что выглядит глупо, мистер Хог? - Да как вам сказать... - Хог с надеждой посмотрел ей в глаза. - Миссис Рэндалл, а вот вы верите в одержимость? - Одержимость? - Одержимость человеческих душ - дьяволом. - Знаете, я как-то об этом никогда не задумывалась. Сейчас Синтия отвечала осторожно, тщательно подбирая слова. Интересно, слышит ли все это Тедди? И как быстро прибежит он на крик? Путающимися пальцами Хог делал что-то непонятное со своей рубашкой. Вот он расстегнул верхнюю пуговицу, пахнуло чем-то едким, неприятным, затем в руках у него оказалось что-то странное, что-то, висевшее под рубашкой на шнурке. Только сделав над собой большое усилие, Синтия вгляделась в непонятную вещь и поняла, к величайшему своему облегчению, что это - просто ожерелье из головок чеснока. - Зачем вы это носите? - Очень глупо, правда? - обреченно признал Хог. - Никогда бы не поверил, что поддамся таким дурацким суевериям, но сейчас это как-то успокаивает. У меня появилось совершенно жуткое ощущение, что за мной следят... - Естественно. Ведь мы... то есть мистер Рэндалл следил за вами по вашей же просьбе... - Я не про это. Человек в зеркале... Хог не закончил фразу. - Человек в зеркале? - Понимаете, когда смотришь в зеркало, отражение всегда смотрит на тебя, но это естественно и ничуть не беспокоит. А тут - нечто совсем иное, неприятное, словно кто-то пытается добраться до меня и только ждет удобного случая. Вы, наверное, считаете меня сумасшедшим? - несколько неожиданно закончил он. Синтия слушала гостя вполуха, ее внимание привлекла рука, сжимавшая чесночное ожерелье. Кончики пальцев Хога были испещрены дугами, петлями и завитками точно так же, как и у любого другого человека, и никакого коллодия на них нет, это уж точно. Неплохо бы получить отпечатки пальцев странного клиента. - Нет, я не считаю вас сумасшедшим. - Сейчас ее голос звучал успокаивающе, словно при разговоре с капризным ребенком. - Только вы слишком много тревожитесь. Расслабьтесь, успокойтесь. Вы не хотели бы что-нибудь выпить? - Стакан воды, если это вас не затруднит. Хоть вода, хоть виски, главное - стакан. Выйдя на кухню, Синтия взяла с полки высокий стакан с гладкой, без каких-либо узоров поверхностью. Аккуратно протерев стакан, она с той же аккуратностью - чтобы не замочить стенки снаружи - налила в него воду, положила лед и отнесла гостю, осторожно держа за донышко. Однако замыслу ее не суждено было осуществиться. Хог стоял перед зеркалом, судя по всему, поправляя галстук и вообще приводя себя в порядок после возвращения на место чесночного ожерелья. Когда гость повернулся к вошедшей в комнату хозяйке дома, оказалось, что он - намеренно или ненамеренно - уже надел перчатки. В надежде, что он снова их снимет, Синтия предложила Хогу присесть, но тот вежливо отказался: - Нет, нет, я и так отнял у вас слишком много времени. Выпив полстакана воды, он поблагодарил ее, попрощался и удалился. - Ушел он? - появился в двери Рэндалл. - Да, ушел, - повернулась Синтия. - Знаешь, Тедди, делал бы ты сам свою грязную работу. У меня от него мурашки по всему телу. Я же чуть не заорала, хотела звать тебя на помощь. - Спокойнее, мать, спокойнее. - Все это очень хорошо, но только лучше бы нам никогда его не видеть. Подойдя к окну, Синтия распахнула его настежь. - Слишком поздно, мы уже влезли в это дело с головой. - Глаза Рэндалла остановились на стакане. - Слушай, ты что, взяла его отпечатки? - Ничего не вышло, наверное, он прочитал мои мысли. - Жаль. - Ну и что же ты намерен делать дальше. - Есть у меня одна мысль, но надо еще подумать. А что это он такое наплел про чертей и человека в зеркале, который за ним следит? - Он говорил совсем не так. - Наверное, я и есть тот самый человек. Сегодня утром я следил за ним при помощи зеркала. - Он говорил не буквально, а в переносном смысле. Психует он, дергается. Синтия резко повернулась, ей почудилось сзади какое-то движение. Однако там все было спокойно, мебель, стена - и больше ничего. Наверное, просто отражение в зеркале. - Вот и я начинаю дергаться, - добавила она. - А что касается чертей, то какие мне еще черти после него самого. Знаешь, чего бы я хотела? - Чего? - Хорошую дозу чего-нибудь покрепче и лечь пораньше. - Мысль здравая. Выйдя на кухню, Рэндалл начал смешивать заказанное женой лекарство. - А бутерброд надо?
Когда Рэндалл пришел в себя, он обнаружил, что стоит, одетый в пижаму, в гостиной перед висящим рядом с входной дверью зеркалом. Его отражение нет, какое там отражение, изображение в зеркале было вполне пристойно облачено в несколько консервативного вида костюм, приличествующий серьезному деловому человеку - изображение обратилось к нему. - Эдвард Рэндалл. - А? - Эдвард Рэндалл, вас вызывают. Вот, возьмитесь за мою руку. Пододвиньте стул, тогда пролезть будет совсем легко, сами увидите. Почему-то такой способ действий показался вполне естественным, более того единственно возможным. Рэндалл поставил перед собой стул, взял предложенную ему руку и пролез сквозь зеркало. На другой стороне под зеркалом оказалась раковина, с ее помощью Рэндалл легко опустился на пол. Он и его спутник находились в маленькой, выложенной белым кафелем туалетной комнате - такие часто встречаются в конторах. - Быстрее, - поторопил его спутник. - Все остальные уже собрались. - Кто вы такой? - Моя фамилия Фиппс, - слегка поклонился Рэндаллу его компаньон.- Сюда, пожалуйста. Открыв дверь туалета, он несильно подтолкнул Рэндалла. Зал, в котором они оказались, явно предназначался для заседаний совета некой фирмы. В настоящий момент как раз и происходило одно из таких заседаний - за длинным столом сидело около дюжины людей. Все эти люди смотрели на Рэндалла. - Але гоп, мистер Рэндалл! Еще один толчок - на этот-раз не такой уж нежный - и он сидит в самом центре полированного стола. Сквозь тонкую ткань пижамы явственно ощущался холодок гладкой, жесткой столешницы. Не в силах совладать с охватившим его ознобом, Рэндалл покрепче закутался в пижамную куртку, - Кончайте эти штучки, - сказал он. - Дайте мне слезть отсюда. Попытавшись встать, он сразу убедился, что не способен даже на такое несложное действие. Сзади кто-то невидимый коротко хохотнул. - Не слишком-то он упитан, - сказал кто-то издевательским голосом. - Для данного дала это неважно, - ответил другой голос. Рэндалл начал узнавать ситуацию. Без штанов на Мичиганском бульваре - так, кажется, это было в последний раз. А сколько раз он попадал в детство, в школу, и не только в раздетом виде, но еще и с неприготовленными уроками. А для полного комплекта - безнадежно опаздывал к началу занятий. Ну что ж, тогда понятно, что надо делать - закрыть глаза, натянуть на себя одеяло, а потом проснуться в уюте и безопасности собственной постели. Он закрыл глаза. - Прятаться бессмысленно, мистер Рэндалл. Все равно мы вас видим, так что напрасная трата времени. Рэндалл открыл глаза. - Что вы тут придумали? - спросил он с яростью в голосе. - Где я? Зачем вы меня сюда притащили? Что тут происходит? Заседание возглавлял сидевший напротив Рэндалла человек весьма внушительной внешности. Его высокий - не меньше ста восьмидесяти сантиметров - рост дополнялся широкими плечами и крепким телосложением. Толстый слой жира обильно облегал этот огромный костяк. Однако кисти рук его были тонкими, изящными и великолепно ухоженными, а черты лица, и так не очень крупные, казались еще миниатюрнее в обрамлении жирных щек и многочисленных складок на шее. Маленькие глазки весело щурились, рот непрестанно складывался в улыбку. Кроме того он обладал забавной привычкой выпячивать плотно сложенные губы. - Не все сразу, не все сразу, мистер Рэндалл, - весело ответил председательствующий. - На один вопрос могу ответить - это тринадцатый этаж здания "Акме", да вы же помните. Он слегка хохотнул, словно при понятной им обоим шутке" - Что здесь происходит? Здесь происходит собрание фирмы "Детеридж и компаниям, а я ваш, сэр, покорный слуга, - тут он сумел, оставаясь сидеть и несмотря на огромное свое брюхо, изобразить нечто вроде поклона, возглавляет совет и носит имя Р.Джефферсон Стоулз. - Но... - Пожалуйста, мистер Рэндалл. Сперва я должен представить вам всех присутствующих. Направо от меня мистер Таунсенд. - Рад познакомиться, мистер Рзндалл. - Рад познакомиться, - автоматически ответил Рэндалл. - Послушайте, все это заходит слишком... - Затем мистер Грэвзбай, мистер Уэллс, мистер Йокам, мистер Принтам, мистер Джоунс. С мистером Фиппсом вы уже знакомы, он наш секретарь. Далее сидят мистер Райфснайдер и мистер Снайдер - они не состоят в родстве. Последние мистер Паркер и мистер Круз. Должен с сожалением сообщить вам, что мистер Потифар не смог сегодня явиться на собрание, однако кворум у нас уже есть. Рэндалл еще раз попробовал встать, однако крышка стола оказалась прямо-таки невероятно скользкой. - А мне пофиг, - с ненавистью сказал он, - кворум у вас тут иди бандитская разборка. Отпустите меня. - Ну, ну, мистер Рэндалл. Неужели вы не хотите получить ответы на свои вопросы? - Не настолько. Да какого черта, дайте мне... - Однако на эти вопросы необходимо ответить. Совершенно необходимо. Это деловое совещание, а обсуждаемой деловой проблемой являетесь именно вы. - Я? - Да, вы. Вы представляете собой, как бы это выразиться, не очень значительный раздел повестки дня, однако и по этому разделу нужна полная ясность. Нам не нравится ваша деятельность, мистер Рзндалл. Вы должны ее прекратить. Прежде чем Рэндалл успел ответить, Стоулз остановил его жестом руки. - Не нужно никакой поспешности, мистер Рэндалл. Выслушайте меня. Я совсем не имел в виду всю вашу деятельность. Нам совершенно безразлично, сколько блондинок вы подсунете в гостиничные номера для дальнейшего использования в качестве послушных свидетельниц на бракоразводных процессах. В равной степени нас не интересует, ко скольким телефонным линиям вы подключитесь и сколько писем вскроете. Нас занимает одна-единственная часть вашей деятельности, Я имею в виду мистера Хога. Последнее слово прозвучало, как плевок. Все присутствующие как-то неловко зашевелились, Рэндалл почувствовал это совершенно отчетливо. - Так что насчет мистера Хога? - спросил он вызывающе. Шевеление повторилось. Стоулз больше не улыбался и даже не изображал улыбку. - Давайте, - сказал он, - начиная с этого момента употреблять термин "ваш клиент". Все очень просто, мистер Рэндалл. У нас имеются свои планы в отношении мистера... в отношении вашего клиента. Вы должны прекратить всякие с ним отношения - забыть о нем, никогда с ним не встречаться. Сейчас взгляд Стоулза стал тяжелым, но Рэндалл не дрогнул и не отвел глаз. - В жизни своей не динамил клиентов и впредь не собираюсь. Да я скорее в аду вас увижу. - Готов согласиться, - выпятил губы Стоулз,- что не исключена и такая возможность, однако вряд ли вам или мне хочется рассматривать ее иначе, чем излишне живописную метафору. Попробуем быть разумными. Ведь вы, насколько мне известно, разумный человек, а я и мои собратья - тоже существа разумные. Поэтому я не стану пытаться вас уговорить, подкупить или принудить, я просто расскажу вам некую историю, из которой вы сами все поймете. - Я не хочу слушать никаких историй. Я ухожу. - Уходите? Сильно сомневаюсь. И вы будете слушать! Стоулз ткнул пальцем в сторону Рэндалла. Рэндалл попробовал что-нибудь ответить, однако оказалось, что теперь он не может даже этого. "Это, - подумал сыщик, - самый дурацкий из моих бесштанных снов. Ведь знал же, что не надо наедаться перед сном" - Вначале, -провозгласил Стоулз, - была Птица. Неожиданно он закрыл лицо ладонями; все остальные присутствующие сделали то же самое. Птица. Рэндалла посетило неожиданное видение, он увидел, что скрывается за таким простым словом, когда его произносит этот отвратительный толстяк - не мягкий пушистый цыпленок, а хищная птица, мощная и прожорливая... немигающие глаза, тускловато-серые, как снятое молоко, и пристальные... налитые кровью сережки... но особенно отчетливо он увидел лапы, огромные птичьи лапы, костлявые, когтистые, покрытые желтыми чешуйками и какой-то отвратительной грязью. Ужасные и непристойные... Стоулз убрал ладони от лица. - Птица была одинока. Ее огромные крылья мерно взбивали бескрайние глубины пространства, где не на чем было остановить взгляд. Но в Ее глубинах была Сила и Сила была Жизнью. Она посмотрела на север, где не было севера, и Она посмотрела на юг, где не было юга, Она посмотрела на восток и запад, вверх и вниз. А затем из ничего и из Своей Воли Она свила гнездо. Гнездо было широким, глубоким и крепким. В это гнездо Она положила сто яиц. Она сидела в гнезде, высиживая яйца и размышляя, десять тысяч лет. Когда время приспело, она покинула гнездо и повесила вокруг него светильники, дабы птенцы могли видеть. Она смотрела, и Она ждала. Из каждого яйца вылупились по сто Сынов Птицы - общим телом в десять тысяч. Но столь широким и столь глубоким было это гнездо, что места хватило всем и с избытком - каждому по царству и каждый был царь - царь надо всеми существами, которые ползают и плавают, летают и бегают на четырех ногах, над существами, родившимися в щелях и закоулках гнезда, рожденными из тепла и ожидания. Мудра и жестока была Птица, мудры и жестоки были Сыны Птицы. Два раза по десять тысяч лет они сражались и они царствовали, и Птица была довольна. Затем некоторые из них решили, что они столь же мудры и столь же могущественны, как Сама Птица. Из ткани гнезда они сотворили тварей, подобных самим себе, и дохнули им в ноздри, дабы иметь своих сыновей, которые станут служить им и сражаться за них. Но сыновья Сынов не были мудрыми, не были сильными и жестокими, а были глупыми, слабыми и мягкотелыми. Птица не была довольна. Она низринула своих сынов и позволила, чтобы их сковали глупые и мягкотелые... Перестаньте крутиться, мистер Рэндалл! Я знаю, что это слишком огромно для вашего маленького умишка, однако вы уж мне поверьте, что сейчас вам просто необходимо задуматься над вещами, которые длиннее вашего носа и шире вашего рта. Глупые и слабые не могли сдержать Сынов Птицы, поэтому Птица поместила среди них, в разных местах, других, более сильных, более умных и более жестоких, дабы хитростью своей, жестокостью своей и обманом они не дали Сынам вырваться на свободу. Потом Птица удалилась, довольная, и стала ждать и стала смотреть, как игра играет сама себя. Эта игра играется. А посему мы не можем позволить вам общаться с вашим клиентом, равно как и способствовать ему каким-либо образом. Теперь вы видите сами, не правда ли? - А ни хрена, - закричал Рэндалл, почувствовавший вдруг, что снова может говорить, - я не вижу! И к чертовой матери всю вашу гопу! Эта шутка зашла слишком далеко. - Неразумный, слабый и глупый, - вздохнул Стоулз. - Покажите ему, мистер Фиппс. Фиппс встал, положил на стол портфель, открыл его, вытащил оттуда какой-то предмет и сунул его Рэедаллу под нос. Предмет оказался зеркалом. - Посмотрите, пожалуйста, сюда, мистер Рэндалл, - вежливо попросил он. Рэндалл посмотрел на свое отражение в зеркале. - О чем вы думаете, мистер Рэндалл? Отражение потускнело и исчезло, теперь он смотрел в собственную спальню, но со странной точки зрения, словно немного сверху. В спальне было темно, однако он вполне мог различить голову своей жены, лежащую на подушке. Вторая подушка - его собственная - пустовала. Синтия пошевелилась, повернулась и негромко вздохнула. Приоткрытые губы слегка улыбались, наверное, ей снилось что-то хорошее. - Видите, мистер Рэндалл? - прервал молчание Стоулз. - Ведь вы не хотите, чтобы с ней что-нибудь случилось, верно? - Послушай, ты, грязный ублюдок... - Спокойнее, мистер Рэндалл, спокойнее. Так вот, мы не хотим от вас ничего особенного. Просто не забывайте о своих интересах - и об ее интересах. Стоулз отвернулся от Рэндалла, словно от чего-то безмерно скучного. - Удалите его, мистер Фиппс. - Идемте, мистер Рэндалл. И снова Рэндалл ощутил унизительный толчок сзади, а затем оказалось, что он летит по воздуху, а все окружающее кувыркается, вертится, рассыпается на мелкие куски... Совершенно проснувшись, он лежал в своей собственной постели, на спине, покрытый холодным липким потом. Синтия пошевелилась и села. - Что с тобой, Тедди, - спросила она сонно. - Ты так страшно кричал. - Ерунда. Сон какой-нибудь, наверное. Прости, что я тебя разбудил. - Ничего. Желудок не в порядке? - Да, есть немного. - Выпей соды. - Сейчас. Рэндалл встал, вышел на кухню, разболтал щепотку соды в воде и выпил. Теперь, полностью проснувшись, он почувствовал неприятное жжение во рту, сода немного помогла. Когда он вернулся в спальню, Синтия уже спала, он тихо скользнул под одеяло. Не просыпаясь, она прижалась к мужу, согревая его своим теплом. Вскоре заснул и он. - Ла-диди-да! Все не беда! Оборвав песню на полуслове, Рэйдалл слегка ослабил заглушавший нормальный разговор душ. - Доброе утро, красавица! Появившаяся в дверях ванной Синтия терла рукой один глаз и сонно глядела на мужа другим. - Всем людям, поющим на голодный желудок, доброе утро. - А чего мне не петь? Сегодня прекрасный день, я прекрасно выспался. И я сочинил новую, прекрасную душевую песню. Ты только послушай. - Могу и обойтись. - Эта песня, - продолжал Рэндалл, нимало не возмутившись, - посвящается Юноше, Который Вознамерился Питаться Червями Из Огорода. - Какая гадость. - Никакая это не гадость. Слушай. Включив душ посильнее, он объяснил: - Для достижения максимального эффекта необходим аккомпанемент льющейся воды. Куплет вервый: Я червей призову, и они приползут. Не желаю в грязи я копаться. Мне пускай создадут и комфорт и уют, Раз уж должен я дрянью питаться. Он сделал паузу, ожидая, видимо, аплодисментов, а затем объявил: - Припев. Ла-диди-да! Все не беда! Я червяков приглашаю сюда! Они вкусны весьма с витамином А. Я люблю червяков, я от них без ума! Тут он снова помолчал и объявил: - Второй куплет. Только второй куплет я еще не сочинил. Повторить первый? - Спасибо, не надо. Лучше вылезай скорей и дай мне возможность помыться. - Тебе не понравилось, - укоризненно сказал Рэндалл. - Я этого не говорила. - Настоящее искусство редко получает признание, - скорбно возгласил он, однако из душа вышел. К тому времени как Синтия умылась, кофе был уже готов. Рэндалл церемонно вручил ей стакан апельсинового сока. - Тедди, ты просто душка. И что же ты намерен выцыганить у меня всем этим подлизыванием? - Тебя самое. Правда - попозже. А ведь я не только очарователен, но и умен. - Правда? - Ага. Слушай, я придумал, что делать с общим нашим другом Хогом. - Хог? О Господи. - Осторожнее, разольешь. Забрав у жены стакан, он поставил его на стол. - Успокойся, киска. Что это с тобой? - Не знаю, Тедди. Просто у меня ощущение, словно мы вооружились детским пугачом и пытаемся при его помощи победить самого главного шпиона. - Не надо было мне начинать деловые разговоры до завтрака. Выпей ты кофе, может полегчает. - Хорошо. А тоста мне не надо. Так что же у тебя там за блестящая идея? - Все очень просто, - объяснил Рэндалл, хрустя поджаренным хлебом. - Вчера мы старались не попадаться Хогу на глаза, чтобы он часом не вернулся в вечернюю свою личность. Так? - Вот-вот. - Ну а сегодня нам этого совсем не потребуется. Мы можем прицепиться к нему, как пиявки, идти за ним по пятам. Если это как-нибудь помешает его дневной личности - ну и что? Ведь мы можем сами показать ему дорогу в "Акме". А там привычка приведет его туда, куда он ходит всегда. Ну как, все верно? - Не знаю, Тедди. Возможно. Люди, перенесшие амнезию, ведут себя иногда очень странно. Он может просто прийти в смятение, утратить ориентацию. - Так ты думаешь, не получится? - Может получится, может и нет. Но пока в твои планы входит быть всюду и все время со мной, я согласна попробовать, хотя лучше бы бросить все это дело. Рэндалл словно не обратил внимания на поставленное женой условие. - Вот и отлично. Сейчас я позвоню этому старому сычу и скажу, что мы зайдем за ним, прямо в его квартиру. Потянувшись через стол, он подвинул к себе телефон и позвонил Хогу. - Ну точно он с приветом, - сказал он после короткого разговора с клиентом. - Сперва он вообще меня не узнал. Затем вроде как в его голове что-то щелкнуло и дальше все пошло нормально. Ты готова, Син? - Одну секунду. Тихонько насвистывая какой-то мотив, он встал и направился в гостиную. Неожиданно свист прекратился, Рэндалл чуть не бегом вернулся на кухню. - Син... - Что там такое, Тедди? - Пойди, пожалуйста, сюда. Встревоженная выражением лица мужа, Синтия торопливо встала и прошла в гостиную. Рэндалл указывал на стул, поставленный прямо под висящим рядом со входной дверью зеркалом. - Как он попал сюда, Син? - Стул? Да это я поставила его сюда, чтобы поправить зеркало, вечером, когда ложилась спать. Ну и забыла его там, наверное. - Мм-м-м... ну, наверное, так и была Странно только, что я не заметил его, когда гасил свет. - А почему это тебя так встревожило? Ты испугался, что к нам в квартиру ночью кто-то залез? - Да. Да, конечно, так я и решил. Однако выражение тревоги не покинуло лица Рэндалла. Недоуменно поглядев на него, Синтия прошла в спальню. Здесь она взяла свою сумочку, быстро просмотрела ее содержимое, а затем выдвинула маленький потайной ящик комода. - Если кто-нибудь и вправду залез к нам, он немногим разжился. Посмотри свой бумажник. Все на месте? А твои часы? - Все в порядке, - ответил Рэндалл через несколько секунд. - Наверное, ты и вправду забыла там стул, а я его не заметил. Так ты готова? - Сию секунду. Больше Рэндалл об этом не говорил, размышляя про себя, какая же каша может получиться из нескольких застрявших в подсознании воспоминаний в сочетании с плотным ужином. Наверное, он все-таки заметил этот стул, когда гасил свет, - отсюда и появление стула в кошмаре. Поставив таким образом все на место, он начал обдумывать грядущую операцию.
После обеда, едва Синтия начала собираться с мыслями, решая, что же в самом деле сказать мистеру Хогу, как эти нелегкие раздумья прервал входной звонок. Подойдя к двери, она взяла трубку домофона. - Да? Буквально через долю секунды она повернулась к мужу и беззвучно, одними губами проговорила: - Это мистер Хог. Брови Рэндалла приподнялись. Предостерегающим жестом приложив палец к губам, он с преувеличенной осторожностью, на цыпочках двинулся к спальне. Синтия понимающе кивнула. - Секунду, пожалуйста. Вот так... так, вроде лучше. У нас тут что-то аппарат барахлит. Кто это, повторите, пожалуйста. А... мистер Хог. Заходите, мистер Хог. Нажав на кнопку электрического замка, она открыла дверь подъезда. Было видно, что Хог чем-то очень возбужден. Прямо с порога он начал быстро, нервно сыпать словами: - Хотелось бы надеяться, что вы не сочтете мое вторжение бестактным, но я попал в такую неприятную ситуацию, что просто не мог ждать вашего сообщения. Сесть Синтия ему не предложила. - К сожалению, я должна вас разочаровать. В ее приветливом голосе слышались нотки искреннего сочувствия. - Мистер Рэндалл еще не вернулся. - О! Огорченный Хог выглядел настолько жалким, что на мгновение Синтия и вправду почувствовала к нему симпатию, однако, вспомнив, через что прошел сегодня ее муж, она снова заледенела. - А вы не знаете, - продолжал непрошеный гость, - когда он будет дома? - Трудно сказать. Жена детектива, мистер Хог, быстро отвыкает смотреть на часы и ждать мужа. - Да, понимаю. Ну что ж, тогда, пожалуй, я не стану больше обременять вас своим присутствием. Но мне очень нужно с ним поговорить. - Я передам ему. А вы хотели сообщить что-нибудь конкретное? Какие-нибудь новые данные? - Нет. - Было видно, что Хог в нерешительности. - Пожалуй, нет... все это выглядит исключительно глупо! - Что выглядит глупо, мистер Хог? - Да как вам сказать... - Хог с надеждой посмотрел ей в глаза. - Миссис Рэндалл, а вот вы верите в одержимость? - Одержимость? - Одержимость человеческих душ - дьяволом. - Знаете, я как-то об этом никогда не задумывалась. Сейчас Синтия отвечала осторожно, тщательно подбирая слова. Интересно, слышит ли все это Тедди? И как быстро прибежит он на крик? Путающимися пальцами Хог делал что-то непонятное со своей рубашкой. Вот он расстегнул верхнюю пуговицу, пахнуло чем-то едким, неприятным, затем в руках у него оказалось что-то странное, что-то, висевшее под рубашкой на шнурке. Только сделав над собой большое усилие, Синтия вгляделась в непонятную вещь и поняла, к величайшему своему облегчению, что это - просто ожерелье из головок чеснока. - Зачем вы это носите? - Очень глупо, правда? - обреченно признал Хог. - Никогда бы не поверил, что поддамся таким дурацким суевериям, но сейчас это как-то успокаивает. У меня появилось совершенно жуткое ощущение, что за мной следят... - Естественно. Ведь мы... то есть мистер Рэндалл следил за вами по вашей же просьбе... - Я не про это. Человек в зеркале... Хог не закончил фразу. - Человек в зеркале? - Понимаете, когда смотришь в зеркало, отражение всегда смотрит на тебя, но это естественно и ничуть не беспокоит. А тут - нечто совсем иное, неприятное, словно кто-то пытается добраться до меня и только ждет удобного случая. Вы, наверное, считаете меня сумасшедшим? - несколько неожиданно закончил он. Синтия слушала гостя вполуха, ее внимание привлекла рука, сжимавшая чесночное ожерелье. Кончики пальцев Хога были испещрены дугами, петлями и завитками точно так же, как и у любого другого человека, и никакого коллодия на них нет, это уж точно. Неплохо бы получить отпечатки пальцев странного клиента. - Нет, я не считаю вас сумасшедшим. - Сейчас ее голос звучал успокаивающе, словно при разговоре с капризным ребенком. - Только вы слишком много тревожитесь. Расслабьтесь, успокойтесь. Вы не хотели бы что-нибудь выпить? - Стакан воды, если это вас не затруднит. Хоть вода, хоть виски, главное - стакан. Выйдя на кухню, Синтия взяла с полки высокий стакан с гладкой, без каких-либо узоров поверхностью. Аккуратно протерев стакан, она с той же аккуратностью - чтобы не замочить стенки снаружи - налила в него воду, положила лед и отнесла гостю, осторожно держа за донышко. Однако замыслу ее не суждено было осуществиться. Хог стоял перед зеркалом, судя по всему, поправляя галстук и вообще приводя себя в порядок после возвращения на место чесночного ожерелья. Когда гость повернулся к вошедшей в комнату хозяйке дома, оказалось, что он - намеренно или ненамеренно - уже надел перчатки. В надежде, что он снова их снимет, Синтия предложила Хогу присесть, но тот вежливо отказался: - Нет, нет, я и так отнял у вас слишком много времени. Выпив полстакана воды, он поблагодарил ее, попрощался и удалился. - Ушел он? - появился в двери Рэндалл. - Да, ушел, - повернулась Синтия. - Знаешь, Тедди, делал бы ты сам свою грязную работу. У меня от него мурашки по всему телу. Я же чуть не заорала, хотела звать тебя на помощь. - Спокойнее, мать, спокойнее. - Все это очень хорошо, но только лучше бы нам никогда его не видеть. Подойдя к окну, Синтия распахнула его настежь. - Слишком поздно, мы уже влезли в это дело с головой. - Глаза Рэндалла остановились на стакане. - Слушай, ты что, взяла его отпечатки? - Ничего не вышло, наверное, он прочитал мои мысли. - Жаль. - Ну и что же ты намерен делать дальше. - Есть у меня одна мысль, но надо еще подумать. А что это он такое наплел про чертей и человека в зеркале, который за ним следит? - Он говорил совсем не так. - Наверное, я и есть тот самый человек. Сегодня утром я следил за ним при помощи зеркала. - Он говорил не буквально, а в переносном смысле. Психует он, дергается. Синтия резко повернулась, ей почудилось сзади какое-то движение. Однако там все было спокойно, мебель, стена - и больше ничего. Наверное, просто отражение в зеркале. - Вот и я начинаю дергаться, - добавила она. - А что касается чертей, то какие мне еще черти после него самого. Знаешь, чего бы я хотела? - Чего? - Хорошую дозу чего-нибудь покрепче и лечь пораньше. - Мысль здравая. Выйдя на кухню, Рэндалл начал смешивать заказанное женой лекарство. - А бутерброд надо?
Когда Рэндалл пришел в себя, он обнаружил, что стоит, одетый в пижаму, в гостиной перед висящим рядом с входной дверью зеркалом. Его отражение нет, какое там отражение, изображение в зеркале было вполне пристойно облачено в несколько консервативного вида костюм, приличествующий серьезному деловому человеку - изображение обратилось к нему. - Эдвард Рэндалл. - А? - Эдвард Рэндалл, вас вызывают. Вот, возьмитесь за мою руку. Пододвиньте стул, тогда пролезть будет совсем легко, сами увидите. Почему-то такой способ действий показался вполне естественным, более того единственно возможным. Рэндалл поставил перед собой стул, взял предложенную ему руку и пролез сквозь зеркало. На другой стороне под зеркалом оказалась раковина, с ее помощью Рэндалл легко опустился на пол. Он и его спутник находились в маленькой, выложенной белым кафелем туалетной комнате - такие часто встречаются в конторах. - Быстрее, - поторопил его спутник. - Все остальные уже собрались. - Кто вы такой? - Моя фамилия Фиппс, - слегка поклонился Рэндаллу его компаньон.- Сюда, пожалуйста. Открыв дверь туалета, он несильно подтолкнул Рэндалла. Зал, в котором они оказались, явно предназначался для заседаний совета некой фирмы. В настоящий момент как раз и происходило одно из таких заседаний - за длинным столом сидело около дюжины людей. Все эти люди смотрели на Рэндалла. - Але гоп, мистер Рэндалл! Еще один толчок - на этот-раз не такой уж нежный - и он сидит в самом центре полированного стола. Сквозь тонкую ткань пижамы явственно ощущался холодок гладкой, жесткой столешницы. Не в силах совладать с охватившим его ознобом, Рэндалл покрепче закутался в пижамную куртку, - Кончайте эти штучки, - сказал он. - Дайте мне слезть отсюда. Попытавшись встать, он сразу убедился, что не способен даже на такое несложное действие. Сзади кто-то невидимый коротко хохотнул. - Не слишком-то он упитан, - сказал кто-то издевательским голосом. - Для данного дала это неважно, - ответил другой голос. Рэндалл начал узнавать ситуацию. Без штанов на Мичиганском бульваре - так, кажется, это было в последний раз. А сколько раз он попадал в детство, в школу, и не только в раздетом виде, но еще и с неприготовленными уроками. А для полного комплекта - безнадежно опаздывал к началу занятий. Ну что ж, тогда понятно, что надо делать - закрыть глаза, натянуть на себя одеяло, а потом проснуться в уюте и безопасности собственной постели. Он закрыл глаза. - Прятаться бессмысленно, мистер Рэндалл. Все равно мы вас видим, так что напрасная трата времени. Рэндалл открыл глаза. - Что вы тут придумали? - спросил он с яростью в голосе. - Где я? Зачем вы меня сюда притащили? Что тут происходит? Заседание возглавлял сидевший напротив Рэндалла человек весьма внушительной внешности. Его высокий - не меньше ста восьмидесяти сантиметров - рост дополнялся широкими плечами и крепким телосложением. Толстый слой жира обильно облегал этот огромный костяк. Однако кисти рук его были тонкими, изящными и великолепно ухоженными, а черты лица, и так не очень крупные, казались еще миниатюрнее в обрамлении жирных щек и многочисленных складок на шее. Маленькие глазки весело щурились, рот непрестанно складывался в улыбку. Кроме того он обладал забавной привычкой выпячивать плотно сложенные губы. - Не все сразу, не все сразу, мистер Рэндалл, - весело ответил председательствующий. - На один вопрос могу ответить - это тринадцатый этаж здания "Акме", да вы же помните. Он слегка хохотнул, словно при понятной им обоим шутке" - Что здесь происходит? Здесь происходит собрание фирмы "Детеридж и компаниям, а я ваш, сэр, покорный слуга, - тут он сумел, оставаясь сидеть и несмотря на огромное свое брюхо, изобразить нечто вроде поклона, возглавляет совет и носит имя Р.Джефферсон Стоулз. - Но... - Пожалуйста, мистер Рэндалл. Сперва я должен представить вам всех присутствующих. Направо от меня мистер Таунсенд. - Рад познакомиться, мистер Рзндалл. - Рад познакомиться, - автоматически ответил Рэндалл. - Послушайте, все это заходит слишком... - Затем мистер Грэвзбай, мистер Уэллс, мистер Йокам, мистер Принтам, мистер Джоунс. С мистером Фиппсом вы уже знакомы, он наш секретарь. Далее сидят мистер Райфснайдер и мистер Снайдер - они не состоят в родстве. Последние мистер Паркер и мистер Круз. Должен с сожалением сообщить вам, что мистер Потифар не смог сегодня явиться на собрание, однако кворум у нас уже есть. Рэндалл еще раз попробовал встать, однако крышка стола оказалась прямо-таки невероятно скользкой. - А мне пофиг, - с ненавистью сказал он, - кворум у вас тут иди бандитская разборка. Отпустите меня. - Ну, ну, мистер Рэндалл. Неужели вы не хотите получить ответы на свои вопросы? - Не настолько. Да какого черта, дайте мне... - Однако на эти вопросы необходимо ответить. Совершенно необходимо. Это деловое совещание, а обсуждаемой деловой проблемой являетесь именно вы. - Я? - Да, вы. Вы представляете собой, как бы это выразиться, не очень значительный раздел повестки дня, однако и по этому разделу нужна полная ясность. Нам не нравится ваша деятельность, мистер Рзндалл. Вы должны ее прекратить. Прежде чем Рэндалл успел ответить, Стоулз остановил его жестом руки. - Не нужно никакой поспешности, мистер Рэндалл. Выслушайте меня. Я совсем не имел в виду всю вашу деятельность. Нам совершенно безразлично, сколько блондинок вы подсунете в гостиничные номера для дальнейшего использования в качестве послушных свидетельниц на бракоразводных процессах. В равной степени нас не интересует, ко скольким телефонным линиям вы подключитесь и сколько писем вскроете. Нас занимает одна-единственная часть вашей деятельности, Я имею в виду мистера Хога. Последнее слово прозвучало, как плевок. Все присутствующие как-то неловко зашевелились, Рэндалл почувствовал это совершенно отчетливо. - Так что насчет мистера Хога? - спросил он вызывающе. Шевеление повторилось. Стоулз больше не улыбался и даже не изображал улыбку. - Давайте, - сказал он, - начиная с этого момента употреблять термин "ваш клиент". Все очень просто, мистер Рэндалл. У нас имеются свои планы в отношении мистера... в отношении вашего клиента. Вы должны прекратить всякие с ним отношения - забыть о нем, никогда с ним не встречаться. Сейчас взгляд Стоулза стал тяжелым, но Рэндалл не дрогнул и не отвел глаз. - В жизни своей не динамил клиентов и впредь не собираюсь. Да я скорее в аду вас увижу. - Готов согласиться, - выпятил губы Стоулз,- что не исключена и такая возможность, однако вряд ли вам или мне хочется рассматривать ее иначе, чем излишне живописную метафору. Попробуем быть разумными. Ведь вы, насколько мне известно, разумный человек, а я и мои собратья - тоже существа разумные. Поэтому я не стану пытаться вас уговорить, подкупить или принудить, я просто расскажу вам некую историю, из которой вы сами все поймете. - Я не хочу слушать никаких историй. Я ухожу. - Уходите? Сильно сомневаюсь. И вы будете слушать! Стоулз ткнул пальцем в сторону Рэндалла. Рэндалл попробовал что-нибудь ответить, однако оказалось, что теперь он не может даже этого. "Это, - подумал сыщик, - самый дурацкий из моих бесштанных снов. Ведь знал же, что не надо наедаться перед сном" - Вначале, -провозгласил Стоулз, - была Птица. Неожиданно он закрыл лицо ладонями; все остальные присутствующие сделали то же самое. Птица. Рэндалла посетило неожиданное видение, он увидел, что скрывается за таким простым словом, когда его произносит этот отвратительный толстяк - не мягкий пушистый цыпленок, а хищная птица, мощная и прожорливая... немигающие глаза, тускловато-серые, как снятое молоко, и пристальные... налитые кровью сережки... но особенно отчетливо он увидел лапы, огромные птичьи лапы, костлявые, когтистые, покрытые желтыми чешуйками и какой-то отвратительной грязью. Ужасные и непристойные... Стоулз убрал ладони от лица. - Птица была одинока. Ее огромные крылья мерно взбивали бескрайние глубины пространства, где не на чем было остановить взгляд. Но в Ее глубинах была Сила и Сила была Жизнью. Она посмотрела на север, где не было севера, и Она посмотрела на юг, где не было юга, Она посмотрела на восток и запад, вверх и вниз. А затем из ничего и из Своей Воли Она свила гнездо. Гнездо было широким, глубоким и крепким. В это гнездо Она положила сто яиц. Она сидела в гнезде, высиживая яйца и размышляя, десять тысяч лет. Когда время приспело, она покинула гнездо и повесила вокруг него светильники, дабы птенцы могли видеть. Она смотрела, и Она ждала. Из каждого яйца вылупились по сто Сынов Птицы - общим телом в десять тысяч. Но столь широким и столь глубоким было это гнездо, что места хватило всем и с избытком - каждому по царству и каждый был царь - царь надо всеми существами, которые ползают и плавают, летают и бегают на четырех ногах, над существами, родившимися в щелях и закоулках гнезда, рожденными из тепла и ожидания. Мудра и жестока была Птица, мудры и жестоки были Сыны Птицы. Два раза по десять тысяч лет они сражались и они царствовали, и Птица была довольна. Затем некоторые из них решили, что они столь же мудры и столь же могущественны, как Сама Птица. Из ткани гнезда они сотворили тварей, подобных самим себе, и дохнули им в ноздри, дабы иметь своих сыновей, которые станут служить им и сражаться за них. Но сыновья Сынов не были мудрыми, не были сильными и жестокими, а были глупыми, слабыми и мягкотелыми. Птица не была довольна. Она низринула своих сынов и позволила, чтобы их сковали глупые и мягкотелые... Перестаньте крутиться, мистер Рэндалл! Я знаю, что это слишком огромно для вашего маленького умишка, однако вы уж мне поверьте, что сейчас вам просто необходимо задуматься над вещами, которые длиннее вашего носа и шире вашего рта. Глупые и слабые не могли сдержать Сынов Птицы, поэтому Птица поместила среди них, в разных местах, других, более сильных, более умных и более жестоких, дабы хитростью своей, жестокостью своей и обманом они не дали Сынам вырваться на свободу. Потом Птица удалилась, довольная, и стала ждать и стала смотреть, как игра играет сама себя. Эта игра играется. А посему мы не можем позволить вам общаться с вашим клиентом, равно как и способствовать ему каким-либо образом. Теперь вы видите сами, не правда ли? - А ни хрена, - закричал Рэндалл, почувствовавший вдруг, что снова может говорить, - я не вижу! И к чертовой матери всю вашу гопу! Эта шутка зашла слишком далеко. - Неразумный, слабый и глупый, - вздохнул Стоулз. - Покажите ему, мистер Фиппс. Фиппс встал, положил на стол портфель, открыл его, вытащил оттуда какой-то предмет и сунул его Рэедаллу под нос. Предмет оказался зеркалом. - Посмотрите, пожалуйста, сюда, мистер Рэндалл, - вежливо попросил он. Рэндалл посмотрел на свое отражение в зеркале. - О чем вы думаете, мистер Рэндалл? Отражение потускнело и исчезло, теперь он смотрел в собственную спальню, но со странной точки зрения, словно немного сверху. В спальне было темно, однако он вполне мог различить голову своей жены, лежащую на подушке. Вторая подушка - его собственная - пустовала. Синтия пошевелилась, повернулась и негромко вздохнула. Приоткрытые губы слегка улыбались, наверное, ей снилось что-то хорошее. - Видите, мистер Рэндалл? - прервал молчание Стоулз. - Ведь вы не хотите, чтобы с ней что-нибудь случилось, верно? - Послушай, ты, грязный ублюдок... - Спокойнее, мистер Рэндалл, спокойнее. Так вот, мы не хотим от вас ничего особенного. Просто не забывайте о своих интересах - и об ее интересах. Стоулз отвернулся от Рэндалла, словно от чего-то безмерно скучного. - Удалите его, мистер Фиппс. - Идемте, мистер Рэндалл. И снова Рэндалл ощутил унизительный толчок сзади, а затем оказалось, что он летит по воздуху, а все окружающее кувыркается, вертится, рассыпается на мелкие куски... Совершенно проснувшись, он лежал в своей собственной постели, на спине, покрытый холодным липким потом. Синтия пошевелилась и села. - Что с тобой, Тедди, - спросила она сонно. - Ты так страшно кричал. - Ерунда. Сон какой-нибудь, наверное. Прости, что я тебя разбудил. - Ничего. Желудок не в порядке? - Да, есть немного. - Выпей соды. - Сейчас. Рэндалл встал, вышел на кухню, разболтал щепотку соды в воде и выпил. Теперь, полностью проснувшись, он почувствовал неприятное жжение во рту, сода немного помогла. Когда он вернулся в спальню, Синтия уже спала, он тихо скользнул под одеяло. Не просыпаясь, она прижалась к мужу, согревая его своим теплом. Вскоре заснул и он. - Ла-диди-да! Все не беда! Оборвав песню на полуслове, Рэйдалл слегка ослабил заглушавший нормальный разговор душ. - Доброе утро, красавица! Появившаяся в дверях ванной Синтия терла рукой один глаз и сонно глядела на мужа другим. - Всем людям, поющим на голодный желудок, доброе утро. - А чего мне не петь? Сегодня прекрасный день, я прекрасно выспался. И я сочинил новую, прекрасную душевую песню. Ты только послушай. - Могу и обойтись. - Эта песня, - продолжал Рэндалл, нимало не возмутившись, - посвящается Юноше, Который Вознамерился Питаться Червями Из Огорода. - Какая гадость. - Никакая это не гадость. Слушай. Включив душ посильнее, он объяснил: - Для достижения максимального эффекта необходим аккомпанемент льющейся воды. Куплет вервый: Я червей призову, и они приползут. Не желаю в грязи я копаться. Мне пускай создадут и комфорт и уют, Раз уж должен я дрянью питаться. Он сделал паузу, ожидая, видимо, аплодисментов, а затем объявил: - Припев. Ла-диди-да! Все не беда! Я червяков приглашаю сюда! Они вкусны весьма с витамином А. Я люблю червяков, я от них без ума! Тут он снова помолчал и объявил: - Второй куплет. Только второй куплет я еще не сочинил. Повторить первый? - Спасибо, не надо. Лучше вылезай скорей и дай мне возможность помыться. - Тебе не понравилось, - укоризненно сказал Рэндалл. - Я этого не говорила. - Настоящее искусство редко получает признание, - скорбно возгласил он, однако из душа вышел. К тому времени как Синтия умылась, кофе был уже готов. Рэндалл церемонно вручил ей стакан апельсинового сока. - Тедди, ты просто душка. И что же ты намерен выцыганить у меня всем этим подлизыванием? - Тебя самое. Правда - попозже. А ведь я не только очарователен, но и умен. - Правда? - Ага. Слушай, я придумал, что делать с общим нашим другом Хогом. - Хог? О Господи. - Осторожнее, разольешь. Забрав у жены стакан, он поставил его на стол. - Успокойся, киска. Что это с тобой? - Не знаю, Тедди. Просто у меня ощущение, словно мы вооружились детским пугачом и пытаемся при его помощи победить самого главного шпиона. - Не надо было мне начинать деловые разговоры до завтрака. Выпей ты кофе, может полегчает. - Хорошо. А тоста мне не надо. Так что же у тебя там за блестящая идея? - Все очень просто, - объяснил Рэндалл, хрустя поджаренным хлебом. - Вчера мы старались не попадаться Хогу на глаза, чтобы он часом не вернулся в вечернюю свою личность. Так? - Вот-вот. - Ну а сегодня нам этого совсем не потребуется. Мы можем прицепиться к нему, как пиявки, идти за ним по пятам. Если это как-нибудь помешает его дневной личности - ну и что? Ведь мы можем сами показать ему дорогу в "Акме". А там привычка приведет его туда, куда он ходит всегда. Ну как, все верно? - Не знаю, Тедди. Возможно. Люди, перенесшие амнезию, ведут себя иногда очень странно. Он может просто прийти в смятение, утратить ориентацию. - Так ты думаешь, не получится? - Может получится, может и нет. Но пока в твои планы входит быть всюду и все время со мной, я согласна попробовать, хотя лучше бы бросить все это дело. Рэндалл словно не обратил внимания на поставленное женой условие. - Вот и отлично. Сейчас я позвоню этому старому сычу и скажу, что мы зайдем за ним, прямо в его квартиру. Потянувшись через стол, он подвинул к себе телефон и позвонил Хогу. - Ну точно он с приветом, - сказал он после короткого разговора с клиентом. - Сперва он вообще меня не узнал. Затем вроде как в его голове что-то щелкнуло и дальше все пошло нормально. Ты готова, Син? - Одну секунду. Тихонько насвистывая какой-то мотив, он встал и направился в гостиную. Неожиданно свист прекратился, Рэндалл чуть не бегом вернулся на кухню. - Син... - Что там такое, Тедди? - Пойди, пожалуйста, сюда. Встревоженная выражением лица мужа, Синтия торопливо встала и прошла в гостиную. Рэндалл указывал на стул, поставленный прямо под висящим рядом со входной дверью зеркалом. - Как он попал сюда, Син? - Стул? Да это я поставила его сюда, чтобы поправить зеркало, вечером, когда ложилась спать. Ну и забыла его там, наверное. - Мм-м-м... ну, наверное, так и была Странно только, что я не заметил его, когда гасил свет. - А почему это тебя так встревожило? Ты испугался, что к нам в квартиру ночью кто-то залез? - Да. Да, конечно, так я и решил. Однако выражение тревоги не покинуло лица Рэндалла. Недоуменно поглядев на него, Синтия прошла в спальню. Здесь она взяла свою сумочку, быстро просмотрела ее содержимое, а затем выдвинула маленький потайной ящик комода. - Если кто-нибудь и вправду залез к нам, он немногим разжился. Посмотри свой бумажник. Все на месте? А твои часы? - Все в порядке, - ответил Рэндалл через несколько секунд. - Наверное, ты и вправду забыла там стул, а я его не заметил. Так ты готова? - Сию секунду. Больше Рэндалл об этом не говорил, размышляя про себя, какая же каша может получиться из нескольких застрявших в подсознании воспоминаний в сочетании с плотным ужином. Наверное, он все-таки заметил этот стул, когда гасил свет, - отсюда и появление стула в кошмаре. Поставив таким образом все на место, он начал обдумывать грядущую операцию.