x x x
Мы не надолго в этот мир пришли И слезы, скорбь и горе обрели. Мы наших бед узды не разрешили, Ушли - и горечь в душах унесли.
x x x
Все не по-нашему свершается кругом; Недостижима цель в скитании земном. И в думах горестных сидим на перепутье - Что поздно мы пришли, что рано мы уйдем.
Жизнь - то шербет на льду, а то - отстой вина. Плоть бренная в парчу, в тряпье ль облачена - Все это мудрецу, поверьте, безразлично, Но горько сознавать, что жизнь обречена.
x x x
Жизнь - то шербет на льду, а то - отстой вина. Плоть бренная в парчу, в тряпье ль облачена - Все это мудрецу, поверьте, безразлично, Но горько сознавать, что жизнь обречена.
x x x
Все, что ты в мире изучил, - ничто, Все, что слыхал и говорил, - ничто, И все, чему свидетель был, - ничто, Все, что так дорого купил, - ничто.
0, долго в мире нас не будет, - а мир пребудет. Умрем; века наш след остудят, - а мир пребудет. Как не было нас до рожденья, так без изъяна Уйдем, и всяк про нас забудет…- А мир пребудет.
x x x
0, долго в мире нас не будет, - а мир пребудет. Умрем; века наш след остудят, - а мир пребудет. Как не было нас до рожденья, так без изъяна Уйдем, и всяк про нас забудет…- А мир пребудет.
x x x
Как странник, павший в солонцах без сил, Ждет, чтоб конец мученьям наступил, Так счастлив тот, кто рано мир покинул; Блажен, кто вовсе в мир не приходил.
Мы умираем раз и навсегда. Страшна не смерть, а смертная страда. Коль этот глины ком и капля крови Исчезнут вдруг - не велика беда.
x x x
Мы умираем раз и навсегда. Страшна не смерть, а смертная страда. Коль этот глины ком и капля крови Исчезнут вдруг - не велика беда.
x x x
Когда твой светлый дух покинет тело, Иной хозяин в дом твой вступит смело. Но не узнать ему, что стало с тем, Что жизнью, страстью, мыслью пламенело.
На лоне праха сонмы спящих вижу, Под каменной плитой лежащих вижу. Чреду теней ушедших невозвратно, На эту землю не глядящих, вижу.
x x x
На лоне праха сонмы спящих вижу, Под каменной плитой лежащих вижу. Чреду теней ушедших невозвратно, На эту землю не глядящих, вижу.
x x x
Будь весел! Не навек твоя пора, - Пройдет сегодня, как прошло вчера. И эти чаши-лбы вельмож надменных Окажутся в месильне гончара.
Где сонмы пировавших здесь до нас? Где розы алых уст, нарциссы глаз? Спеши, покамест плоть не стала прахом, Как прах твой плотью раньше был сто раз.
x x x
Где сонмы пировавших здесь до нас? Где розы алых уст, нарциссы глаз? Спеши, покамест плоть не стала прахом, Как прах твой плотью раньше был сто раз.
x x x
Не сетуй! Не навек юдоль скорбей, И есть в веках предел вселенной всей. Твой прах на кирпичи пойдет и станет Стеною дома будущих людей.
Росток мой - от воды небытия, От пламени скорбей - душа моя, Как ветер, я кружу, ищу по свету - Где прах, в который превратился я.
В степи безлюдной каждый куст бурьяна Кудрями был красавицы Турана*, В зубцах твердыни был любой кирпич Рукой вазира, головой султана.
Росток мой - от воды небытия, От пламени скорбей - душа моя, Как ветер, я кружу, ищу по свету - Где прах, в который превратился я.
x x x
В степи безлюдной каждый куст бурьяна Кудрями был красавицы Турана*, В зубцах твердыни был любой кирпич Рукой вазира, головой султана.
x x x
Гончар, касайся глины осторожно. Ты прах царей умерших мнешь безбожно: Перст Фаридуна, сердце Кей-Хосрова Забил в колодку! Разве это можно?
Я видел гончара в толпе людей. Вращая колесо ногой своей, Кувшины, чашки делал он проворно Из праха нищих, из голов царей.
x x x
Я видел гончара в толпе людей. Вращая колесо ногой своей, Кувшины, чашки делал он проворно Из праха нищих, из голов царей.
x x x
Я вчера гончара в мастерской увидал, Долго, яростно глину он в чане топтал. Словом тайн ему глина шептала: "Полегче! Как бы завтра ты сам в этот чан не попал."
Не буду часа ждать, когда умру, Когда пойду на глину к гончару, Пока еще не стал я сам кувшином, Кувшин вина я выпью поутру.
x x x
Не буду часа ждать, когда умру, Когда пойду на глину к гончару, Пока еще не стал я сам кувшином, Кувшин вина я выпью поутру.
x x x
Доколе разуму влачить ярмо вседневности мирской? А вечность - миг и сто веков считает мерою одной. Ты, друг, на чашу налегай до той поры, покамест сам Не превратишься ты в кувшин в гончарной этой мастерской.
Доколь этот спор о мечетях, молитвах, постах, О пьянстве запретном в убогих ночных погребках? Ты выпей сегодня, Хайям, ибо мир превращает То в чашу, то в хум и тебя, превращенного в прах.
x x x
Доколь этот спор о мечетях, молитвах, постах, О пьянстве запретном в убогих ночных погребках? Ты выпей сегодня, Хайям, ибо мир превращает То в чашу, то в хум и тебя, превращенного в прах.
x x x
Мир - свирепый ловец - к западне и приманке прибег, Дичь поймал в западню и ее "Человеком" нарек. В жизни зло и добро от него одного происходит. Почему же зовется причиною зла человек?
В этот мир мы попали, как птицы в силок. Здесь любой от гонений судьбы изнемог. Бродим в этом кругу без дверей и без кровли. Где никто своей цели достигнуть не мог.
x x x
В этот мир мы попали, как птицы в силок. Здесь любой от гонений судьбы изнемог. Бродим в этом кругу без дверей и без кровли. Где никто своей цели достигнуть не мог.
x x x
Если некто, у нас не спросясь, наши судьбы предначертал, Что же зло свое и добро нам с тобою он приписал? Ведь вчерашний день был без нас, как и завтра будет без нас. На каких же счетах все зло он тебе и мне присчитал?
Скорбеть о скорби будущей доколе? Поверь, не радостна провидцев доля. Будь радостен, не тесен мир для сердца, А изменить судьбу - не в нашей воле.
x x x
Скорбеть о скорби будущей доколе? Поверь, не радостна провидцев доля. Будь радостен, не тесен мир для сердца, А изменить судьбу - не в нашей воле.
x x x
Не изменить того, что начертал калам. Удела своего не увеличить нам. Не подвергай себя тоске и сожаленьям. От них напрасное мучение сердцам.
Пусть буду я сто лет гореть в огне, Не страшен ад, приснившийся во сне; Мне страшен хор невежд неблагодарных. Беседа с ними хуже смерти мне.
x x x
Пусть буду я сто лет гореть в огне, Не страшен ад, приснившийся во сне; Мне страшен хор невежд неблагодарных. Беседа с ними хуже смерти мне.
x x x
Друг, два понятия должен бы ты затвердить: Это разумней, чем спорить, внимать, говорить! - Лучше не есть ничего, чем есть что попало, Лучше быть одиноким, чем с кем попало дружить.
Где вы, друзья, враги, где пери, дивы, Где грусть и радость прошлого? - Ушли вы. Так радуйтесь тому, что нам дано. Пройдет оно, чем мы сегодня живы.
x x x
Где вы, друзья, враги, где пери, дивы, Где грусть и радость прошлого? - Ушли вы. Так радуйтесь тому, что нам дано. Пройдет оно, чем мы сегодня живы.
x x x
Душа ни тайн вселенной не познала, Ни отдаленной цели, ни начала. В своем сегодня радость находи, Ведь не воротишь то, что миновало.
Будь радостен, напрасно не грусти, Будь правым на неправедном пути. И коль в конце - ничто, сбрось вьюк заботы, Чтобы стезю свою легко пройти.
x x x
Будь радостен, напрасно не грусти, Будь правым на неправедном пути. И коль в конце - ничто, сбрось вьюк заботы, Чтобы стезю свою легко пройти.
x x x
Слезами омываясь в день трикраты, Доколе будешь сам терзать себя ты? Пируй сегодня, пой и пей вино, Пока не разомкнется круг заклятый!
Кто пол-лепешки в день себе найдет, Кто угол для ночлега обретет, Кто не имеет слуг и сам не служит - Счастливец тот, он хорошо живет.
x x x
Кто пол-лепешки в день себе найдет, Кто угол для ночлега обретет, Кто не имеет слуг и сам не служит - Счастливец тот, он хорошо живет.
x x x
Не тяготись, заботой жизнь губя, Одно сребро и злато возлюбя! Пока ты жив, казну проешь с друзьями, Умрешь - твой враг все съест после тебя.
Для назначенья высшего ты годен, От рабской ноши жизни стань свободен! На пире каландаров* пей вино, Будь светел духом, сердцем благороден.
x x x
Для назначенья высшего ты годен, От рабской ноши жизни стань свободен! На пире каландаров* пей вино, Будь светел духом, сердцем благороден.
x x x
Доколе быть рабом румян и благовоний? Доколь томить себя напрасною погоней? Потоком яда будь, ручьем Воды Живой - Исчезнешь все равно в земном глубоком лоне.
Хотя мудреца не прельстишь никакою казной, Но мир без динаров подобен темнице глухой. Фиалка поникла от бедности горькой, а роза Цветет, улыбаясь раскрытой мошне золотой.
x x x
Хотя мудреца не прельстишь никакою казной, Но мир без динаров подобен темнице глухой. Фиалка поникла от бедности горькой, а роза Цветет, улыбаясь раскрытой мошне золотой.
x x x
Планеты - жители небесного айвана*, В сомненья ставят нас; мы ищем в них изъяна. Не спи, о звездочет, хоть сам Он изумлен, Кто запетлил пути планет, как будто спьяна.
Нас Четверо* заставили страдать, Внедрили в нас потребность - есть и спать. Но лишены всего, к первоначалу - В небытие вернемся мы опять.
x x x
Нас Четверо* заставили страдать, Внедрили в нас потребность - есть и спать. Но лишены всего, к первоначалу - В небытие вернемся мы опять.
x x x
В мечетях, в храмах, в капищах богов Боятся ада, ищут райских снов. Но тот, кто сведущ в таинствах творенья, Не сеял в сердце этих сорняков.
К устаду-старцу в детстве мы ходили И мудрости потом глупцов учили. Что с нами стало? -Вышли мы из праха. И тучей праха по ветру уплыли.
x x x
К устаду-старцу в детстве мы ходили И мудрости потом глупцов учили. Что с нами стало? -Вышли мы из праха. И тучей праха по ветру уплыли.
x x x
От неверия до веры расстоянье - вздох один. От сомненья и исканья до познанья -вздох один. Проведи в веселье это драгоценное мгновенье, Ибо наш расцвет и наше увяданье- вздох один.
Кровь влюбленных не лей, их живые сердца пожалей. Лучше кающихся, как опасных безумцев, убей, Лучше кровь этих тысяч от мира ушедших аскетов Ты железом пролей, но ни капли вина не пролей.
x x x
Кровь влюбленных не лей, их живые сердца пожалей. Лучше кающихся, как опасных безумцев, убей, Лучше кровь этих тысяч от мира ушедших аскетов Ты железом пролей, но ни капли вина не пролей.
x x x
Живи среди мужей разумных и свободных, Страшись, беги лжецов и душ неблагородных, И лучше яд испей из чаши мудреца, Чем жизненный бальзам из рук людей негодных.
Будь весел в эти мгновенья, в которые ты живешь, Люби луноликих красавиц, чей стан с кипарисом схож. Поскольку ты здесь не вечен, старайся стать совершенным И радуйся, если в мире друзей совершенных найдешь.
x x x
Будь весел в эти мгновенья, в которые ты живешь, Люби луноликих красавиц, чей стан с кипарисом схож. Поскольку ты здесь не вечен, старайся стать совершенным И радуйся, если в мире друзей совершенных найдешь.
x x x
Шел в кабак я, тепля в сердце веру чистую одну, Что зуннаром светлых магов там свой стан я затяну. Там я так вином упился, что служитель харабата* Выбросил мои пожитки, после вымыл майхану.
Пока медресе и мечети во прах не падут, Дела мудрецов-каландаров на лад не пойдут. Покамест неверием вера, а верой неверье не станут, Поверь мне, - средь божьих рабов мусульман не найдут.
x x x
Пока медресе и мечети во прах не падут, Дела мудрецов-каландаров на лад не пойдут. Покамест неверием вера, а верой неверье не станут, Поверь мне, - средь божьих рабов мусульман не найдут.
x x x
Друг, твое вино питает существо мое живое. Лик твой нежный мне сияет, словно солнце заревое. Встань и дай мне на мгновенье замереть у ног твоих. Смерть у ног твоих мне лучше сотни жизней старца Ноя.
Почему стремиться краю здесь должны мы непременно. Мой эдем-вино и кравчий, все иное в мире-тленно.* Там, в раю, -вино и кравчий, здесь дано-вино и кравчий. Так пускай вино и кравчий в двух мирах царят бессменно.
x x x
Почему стремиться краю здесь должны мы непременно. Мой эдем-вино и кравчий, все иное в мире-тленно.* Там, в раю, -вино и кравчий, здесь дано-вино и кравчий. Так пускай вино и кравчий в двух мирах царят бессменно.
x x x
Чаша эта, что милый мне кравчий нальет, -моя вера. В ней любовь, в ней - душа моя, в ней, слаще сот, - моя вера. Коль опять винопитью запреты кладет моя вера, В этой чаше глубокой пускай оживет - моя вера.
О друг, нам время не подчинено, Нам не навечно бытие дано. Пока в руках мы держим наши чаши, В руках мы держим истины зерно.
x x x
О друг, нам время не подчинено, Нам не навечно бытие дано. Пока в руках мы держим наши чаши, В руках мы держим истины зерно.
x x x
0, доколе сокрушаться, что из этой майханы Ни конец мой, ни начало мне в тумаке не видим, Прежде, чем я в путь безвестный соберу свои пожитки, Дай вина мне, милый кравчий! Поясненья не нужны.
Гостившие здесь прежде поколенья Дремали в грезах самообольщенья. Садись и пей! Все речи мудрецов Пустынный прах и ветра дуновенье.
x x x
Гостившие здесь прежде поколенья Дремали в грезах самообольщенья. Садись и пей! Все речи мудрецов Пустынный прах и ветра дуновенье.
x x x
Светает… Поскорей встань с ложа сна, о кравчий! Пусть будет чаша мне тобой дана, о кравчий. Покамест из меня не сделали кувшин, Ты из кувшина мне налей вина, о кравчий.
0 кравчий, блаженное утро за нашим окном. Наполни мне чашу оставшимся с ночи вином. Пить будем опять, возродим нашу прежнюю радость. Все сгниет… Вместим же всю жизнь в этом миге одном.
x x x
0 кравчий, блаженное утро за нашим окном. Наполни мне чашу оставшимся с ночи вином. Пить будем опять, возродим нашу прежнюю радость. Все сгниет… Вместим же всю жизнь в этом миге одном.
x x x
Вино мое - пища души, от вина я телесно здоров. Мне тайну творенья в тиши вино открывает вновь. Отныне меня не влечет ни этот мир, ни иной. Здесь чаша вина для меня - превыше обоих миров.
Я так упьюсь, что всей хмельною силой Дух винный встанет над моей могилой, Чтоб опьянел бредущий мимо ринд, Пропившийся, похмельный и унылый.
x x x
Я так упьюсь, что всей хмельною силой Дух винный встанет над моей могилой, Чтоб опьянел бредущий мимо ринд, Пропившийся, похмельный и унылый.
x x x
Без чаши с утра, без вина я жить не могу, Без чаши я тело свое носить не могу. Я пленник мгновенья, когда возглашает мне кравчий "Возьми еще чашу!" - а я уж и пить не могу.
Любовь- роковая беда, но беда - по воле аллаха. Что ж вы порицаете то, что всегда - по воле аллаха. Возникла и зла и добра череда-по воле аллаха. За что ж нам громы и пламя Суда - поводе аллаха?.
x x x
Любовь- роковая беда, но беда - по воле аллаха. Что ж вы порицаете то, что всегда - по воле аллаха. Возникла и зла и добра череда-по воле аллаха. За что ж нам громы и пламя Суда - поводе аллаха?.
x x x
Каждый, в ком пламенеет любовь без конца и без края, В храме он иль в мотети, - но если, огнем нагорая, Записал свое имя навеки он в Книге Любви, Тот навеки свободен от ада, свободен от рая.
Да будет влюбленного сердце восторгом полно. Да будет позор презирая, безумным оно. Я, трезвый, терзаюсь об мелочи каждой… А пьяный- Я светел и трезв: будь, что будет - не все ли равно.
x x x
Да будет влюбленного сердце восторгом полно. Да будет позор презирая, безумным оно. Я, трезвый, терзаюсь об мелочи каждой… А пьяный- Я светел и трезв: будь, что будет - не все ли равно.
x x x
Кааба* и кабак - оковы рабства. Азон* и звон церковный - зовы рабства. Михраб, и храм, и четки, и кресты На всем на этом знак суровый рабства.
Все дела моего бытия - восхваленье вина, Дом мой, келья моя - это храм прославленья вина. О дервиш, если разум - твой пир, знай: он мой ученик На пиру у меня В том моя, без сомненья, вина.
x x x
Все дела моего бытия - восхваленье вина, Дом мой, келья моя - это храм прославленья вина. О дервиш, если разум - твой пир, знай: он мой ученик На пиру у меня В том моя, без сомненья, вина.
x x x
Не для веселости я пью вино, Не для распутства пить мне суждено. Нет, все забыть! Меня, как сам ты видишь, Пить заставляет это лишь одно.
Я буду пить, пока мой век во тьму не канет. Пусть прибыль всей земли мне разореньем станет. О ты, душа миров! Здесь в мире пьян я буду И в рай войду, когда мой дух тебе предстанет.
x x x
Я буду пить, пока мой век во тьму не канет. Пусть прибыль всей земли мне разореньем станет. О ты, душа миров! Здесь в мире пьян я буду И в рай войду, когда мой дух тебе предстанет.
x x x
Источник Жизни Хызр нашел- была пора… И утолил я в нем душевный жар с утра.
Доколь, самовлюбленный ты глупец, Терзаться будешь мукой всех сердец?. Жизнь проведи в блаженном опьяненье, - Ведь неизбежен гибельный конец.
x x x
Доколь, самовлюбленный ты глупец, Терзаться будешь мукой всех сердец?. Жизнь проведи в блаженном опьяненье, - Ведь неизбежен гибельный конец.
x x x
Зачем имам* нам проповедь долбит? Ведь нам, как книга, небосвод открыт, Пей, друг! Вино ничем незаменимо. Оно любую трудность разрешит.
Видел утром я ринда; в пыли на земле он лежал, На ислам, на безверье, на веру, на царства плевал. Отрицал достоверность, творца, шариат, откровенье. Нет! Бесстрашнее духа и в двух я мирах не встречал.
x x x
Видел утром я ринда; в пыли на земле он лежал, На ислам, на безверье, на веру, на царства плевал. Отрицал достоверность, творца, шариат, откровенье. Нет! Бесстрашнее духа и в двух я мирах не встречал.
x x x
Ты пей, но крепко разума держись, Вертепом варварства не становись, Ты пей, но никого не обижай. Ослаб - не пей, безумия страшись.
Было всегда от любви в груди моей тесно. Целый век изучал я вращение сферы небесной, Взглядом разума я озарил весь свой жизненный путь, И теперь мне известно, что мне ничего не известно.
x x x
Было всегда от любви в груди моей тесно. Целый век изучал я вращение сферы небесной, Взглядом разума я озарил весь свой жизненный путь, И теперь мне известно, что мне ничего не известно.
x x x
На людей этих -жалких ослов - ты с презреньем взгляни. Пусты, как барабаны, но заняты делом они. Если хочешь, чтоб все они пятки твои целовали, Наживи себе славу! Невольники славы они.
Глянь на вельмож в одеждах золотых. Им нет покоя из-за благ мирских. И тот, кто не охвачен жаждой власти, Не человек в кругу надменном их.
x x x
Глянь на вельмож в одеждах золотых. Им нет покоя из-за благ мирских. И тот, кто не охвачен жаждой власти, Не человек в кругу надменном их.
x x x
Я презираю лживых, лицемерных Молитвенников сих, ослов примерных. Они же, под завесой благочестья, Торгуют верой хуже всех неверных.
Вино прекрасно, пусть его клянет суровый шариат. Мне жизнь оно, коль от него ланиты милые горят. Оно горчит, запрещено - за то мне нравится оно. И в этом старом кабаке мне мило все, что запретят.
x x x
Вино прекрасно, пусть его клянет суровый шариат. Мне жизнь оно, коль от него ланиты милые горят. Оно горчит, запрещено - за то мне нравится оно. И в этом старом кабаке мне мило все, что запретят.
x x x
Ни на миг не свободен от гнета сознанья, Я не радуюсь радостью существованья. Я учился весь век, ник под бременем времени И отрекся, не вторгся в дела воспитанья.
Мои влюбленные, ринды, сегодня у нас торжество. Мы сидим в харабате, нам чаша вина - божество. От ума, и добра, и от зла мы сегодня свободны, Все мы вдребезги пьяны. Не требуй от нас ничего!
x x x
Мои влюбленные, ринды, сегодня у нас торжество. Мы сидим в харабате, нам чаша вина - божество. От ума, и добра, и от зла мы сегодня свободны, Все мы вдребезги пьяны. Не требуй от нас ничего!
x x x
В дни поста - в Рамазане - вина пиалу я испил, Не сознательно я шариата закон преступил. От мучений поста этот день показался мне ночью. Мне казалось, рассвет наступил - я и пост разрешил.
В этом году в Рамазане цвет распустился в садах, И тяжелее оковы у разума на ногах. Если бы люди решили, что наступил Шаввал, Если бы запировали, дай всемогущий аллах!
x x x
В этом году в Рамазане цвет распустился в садах, И тяжелее оковы у разума на ногах. Если бы люди решили, что наступил Шаввал, Если бы запировали, дай всемогущий аллах!
x x x
Корова в небе звездная - Парвин*, Другая - спит во тьме земных глубин. А сколько здесь ослов меж двух коров, Муж правды, это знаешь ты один.
Ты, который ушел в пришел со согбенным хребтом, Ты, чье имя забыто в мятущемся море людском. Стал ослом, твои ногти срослись, превратились в копыта, Борода твоя выросла сзади и стала хвостом.
x x x
Ты, который ушел в пришел со согбенным хребтом, Ты, чье имя забыто в мятущемся море людском. Стал ослом, твои ногти срослись, превратились в копыта, Борода твоя выросла сзади и стала хвостом.
x x x
Никому не могу мою тайну открыть, И ни с кем не могу я о ней говорить. Я в таком состоянье, что суть моей тайны Никогда, никому не могу разъяснить.
Нет мне единомышленника в споре, Мой вздох - один мой собеседник в горе. Я плачу молча. Что ж, иль покорюсь, Иль уплыву и скроюсь в этом море.
x x x
Нет мне единомышленника в споре, Мой вздох - один мой собеседник в горе. Я плачу молча. Что ж, иль покорюсь, Иль уплыву и скроюсь в этом море.
x x x
Я небосводом брошен на чужбину, Что дал сперва, он отнял половину И я из края в край на склоне лет Влачу, как цепи, горькую судьбину.
Я на чужбине сердцем изнывая, Бреду без цели, горестно взываю. Мне счастья жизнь не принесла, прошла. И где застигнет смерть меня - не знаю.
x x x
Я на чужбине сердцем изнывая, Бреду без цели, горестно взываю. Мне счастья жизнь не принесла, прошла. И где застигнет смерть меня - не знаю.
x x x
Отрекусь от поста и пещер в этом мир земном, Пусть я волосом бел - буду вечно дружить я с вином. В чаше жизни моей семь десятков исполнилось весен, Если мне не теперь пировать, то когда же потом?
И когда я растоптан судьбой не во сне - наяву Корни прежней надежды на жизнь навсегда оторву, Вы из плоти Хайяма скудельный кувшин изваяйте, Пусть я в запахе винном на миг среди вас оживу.
x x x
И когда я растоптан судьбой не во сне - наяву Корни прежней надежды на жизнь навсегда оторву, Вы из плоти Хайяма скудельный кувшин изваяйте, Пусть я в запахе винном на миг среди вас оживу.
x x x
Когда последний день придет ко мне И в прахе я почию, в вечном сне Кирпич мне в изголовье положите, Чью глину замесите на вине.
Когда я умру, забудут тленный мой прах, А жизнь моя станет примером в чистых сердцах. Из сердца лоза прорастет, а из глины телесной Кувшин изваяют, чтоб радовал вас на пирах.
x x x
Когда я умру, забудут тленный мой прах, А жизнь моя станет примером в чистых сердцах. Из сердца лоза прорастет, а из глины телесной Кувшин изваяют, чтоб радовал вас на пирах.
x x x
Хайям, по примеру предков, шатры познаний шил, Но пламень в горниле горя в золу его превратил. Разрезали ножницы смерти основу его бытия, Ее у судьбы за бесценок маклак базарный купил.
Небо, о друг, не продлит нам жизнь ни на миг, Радуйся ж! Не обливайся влагою глаз! Пей вино с Луной при луне, ибо эта Луна Завтра, быть может, взойдя, не увидит вас
x x x
Небо, о друг, не продлит нам жизнь ни на миг, Радуйся ж! Не обливайся влагою глаз! Пей вино с Луной при луне, ибо эта Луна Завтра, быть может, взойдя, не увидит вас
x x x
Коран, что истиной у нас считают, В пределах христиан не почитают, В узоре чаши виден мне аят* Его наверняка везде читают!
Встань, милая! Дай мне вина! Вниманье мне яви! Сегодня счастлив я с тобой, удел мой - путь любви. Дай розового мне вина, как цвет твоих ланит. Запутан мой, извилист путь, как локоны твои.
x x x
Встань, милая! Дай мне вина! Вниманье мне яви! Сегодня счастлив я с тобой, удел мой - путь любви. Дай розового мне вина, как цвет твоих ланит. Запутан мой, извилист путь, как локоны твои.
x x x
Сперва мой ум по небесам блуждал, Скрижаль, калам, и рай, и ад искал. Сказал мне разум: "Рай и ад - с тобою, - Все ты несешь в себе, чего алкал"
Здесь мне - чаша вина и струна золотая. В рай ты метишь, но это - приманка пустая, Слов о рае и аде не слушай, мудрец! Кто в аду побывал? Кто вернулся из рая?
x x x
Здесь мне - чаша вина и струна золотая. В рай ты метишь, но это - приманка пустая, Слов о рае и аде не слушай, мудрец! Кто в аду побывал? Кто вернулся из рая?
x x x
Был мой приход - не по моей вине. И мой уход - не по моей вине. Встань, подпояшься, чашу дай мне, кравчий, Все скорби мира утопи в вине!
Знать, в этом мире правде не взрасти, Нет справедливых на земном пути. Зови свой день сегодняшний вчерашним, День завтрашний ты первым даем сочти
x x x
Знать, в этом мире правде не взрасти, Нет справедливых на земном пути. Зови свой день сегодняшний вчерашним, День завтрашний ты первым даем сочти
x x x
Веселья нет. Осталось мне названье лишь веселья. И друга нет. Осталось мне лишь доброе похмелье. Не отнимай руки своей от полной пиалы! Нам остается только пить, иное все - безделье.
Когда настанет срок и ты расстанешься с душой, Там - за завесой вечных тайн - увидишь мир иной. Пей, коль неведомо тебе - откуда ты пришел, Куда уйдешь потом и что там станется о тобой.
x x x
Когда настанет срок и ты расстанешься с душой, Там - за завесой вечных тайн - увидишь мир иной. Пей, коль неведомо тебе - откуда ты пришел, Куда уйдешь потом и что там станется о тобой.
x x x
Пей вино, ибо долго проспишь ты в могиле твоей Без товарищей милых своих и сердечных друзей. Есть печальная тайна - другим ее не сообщай, - Что увядший тюльпан не раскроется среди полей.
Пей вино, оно уносит думы о богатстве и нужде, О семидесяти двух ученьях, что суют свой нос везде. Эликсир таится в винной чаше. Ты его не избегай!! Отхлебнув один глоток, забудешь о назойливой беде.
x x x
Пей вино, оно уносит думы о богатстве и нужде, О семидесяти двух ученьях, что суют свой нос везде. Эликсир таится в винной чаше. Ты его не избегай!! Отхлебнув один глоток, забудешь о назойливой беде.
x x x
Дай мне вино! Оно одно - души израненной бальзам. В нем - исцеленье мук любви и утоление слезам. И дольний прах, где пролился фиал вина, дороже нам, Чем череп мира - небосвод, и чище, чем родник Замзам*
"О нечестивец! - мне кричат мои враги, - не пей вина! Вино издревле - веры враг, и в том нам заповедь дана!" Они открыли мне глаза: когда вино - ислама враг, Клянусь аллахом, буду пить! Ведь кровь врага разрешена.
x x x
"О нечестивец! - мне кричат мои враги, - не пей вина! Вино издревле - веры враг, и в том нам заповедь дана!" Они открыли мне глаза: когда вино - ислама враг, Клянусь аллахом, буду пить! Ведь кровь врага разрешена.
x x x
С тех пор, как на небе зажглись Луна и светлая Зухра, Нам - смертным - высшее дано блаженство - пить вино с утра! Вино кабатчик продает, а сам - глупец - глотка не пьет, Источник счастья у него; какого ждать еще добра?
Зачем ты мне явил сперва великодушие и милость? Твое лицо передо мной, как солнце, ласкою лучилось Так что же этот свет померк и в горе ты меня поверг? Не знаю - в чем моя вина! Молю - ответь мне: что случилось?
x x x
Зачем ты мне явил сперва великодушие и милость? Твое лицо передо мной, как солнце, ласкою лучилось Так что же этот свет померк и в горе ты меня поверг? Не знаю - в чем моя вина! Молю - ответь мне: что случилось?
x x x
Строителя увидел я, что возводил жилье, Ногами глину он топтал и унижал ее. А глина молвила ему: "Полегче! Близок час - Получит столько же пинков и естество твое!"
Упоите меня! Дайте гроздий мне чистый мак! Пусть, как яхонт, зардеет янтарь моих желтых щек А когда я умру, то вином омойте меня, Из лозы виноградной на гроб напилите досок.
x x x
Упоите меня! Дайте гроздий мне чистый мак! Пусть, как яхонт, зардеет янтарь моих желтых щек А когда я умру, то вином омойте меня, Из лозы виноградной на гроб напилите досок.
x x x
Не допускай, чтобы тоска в груди твоей кипела, Чтоб о насилии судьбы тобою мысль владела. Ты пой вино на берегу бегущего ручья, Пируй, пока земля твое не поглотила тело.
Я пью вино во всякий день беспечно, Достойно это жизни быстротечной. Предвечный раньше знал: я буду пить, Невеждой быть не мог Яздан предвечный.
x x x
Я пью вино во всякий день беспечно, Достойно это жизни быстротечной. Предвечный раньше знал: я буду пить, Невеждой быть не мог Яздан предвечный.
x x x
Показано не пить кому-то, - может быть… Другому - с кем, когда и сколько чаш делить… Когда четыре все соблюдены условья, Мужи разумные, конечно, будут пить.
Когда за круговой вы чашею сидите, О друге, навсегда ушедшем, вспомяните, Когда же очередь моя настанет пить, Вы чашу полную вверх дном переверните.
x x x
Когда за круговой вы чашею сидите, О друге, навсегда ушедшем, вспомяните, Когда же очередь моя настанет пить, Вы чашу полную вверх дном переверните.
x x x
Вставай! Приступим к чистому вину, Довольно у печали жить в плену! Докучный разум оглушим кувшином, Чтоб он надолго отошел ко сну.
Вхожу я под купол мечети суровый, Воистину - не для намаза святого. Здесь коврик украл я… Но он обветшал, И в доме молитвы явился я снова.
x x x
Вхожу я под купол мечети суровый, Воистину - не для намаза святого. Здесь коврик украл я… Но он обветшал, И в доме молитвы явился я снова.
x x x
Тень пустую от приманки отличать не всем дано. Сердце двойственно - к мечети и к вину обращено. Я всегда с вином и милой, что бы после ни грозило Лучше ль быть незрелым в келье или зрелым пить вино?
Мир двухдневный ненадежен; жалок преданный ему. Я избрал вино, веселье, проходя из тьмы во тьму. Мне твердят: "Прощенье пьянства лишь один дарует бог" Не дарует! И такого дара - сам я не приму.
x x x
Мир двухдневный ненадежен; жалок преданный ему. Я избрал вино, веселье, проходя из тьмы во тьму. Мне твердят: "Прощенье пьянства лишь один дарует бог" Не дарует! И такого дара - сам я не приму.
x x x
Собирай гуляк, где можешь, и на пир свой приглашай. Шариат, поста основы и намазы нарушай! Вот святой завет Хайяма: "Пей! Высмеивай святош И дела добра, где можешь, полной мерой совершай!"
Коль от молитв лицемерных в кабак ты уйдешь, -хорошо, Если красавицу-пери за кудри возьмешь, - хорошо. Помни - пока не успела судьба твоей кровью упиться, Если ты кубок свой кровью кувшина нальешь, -хорошо.
x x x
Коль от молитв лицемерных в кабак ты уйдешь, -хорошо, Если красавицу-пери за кудри возьмешь, - хорошо. Помни - пока не успела судьба твоей кровью упиться, Если ты кубок свой кровью кувшина нальешь, -хорошо.
x x x
Я, подметавший бородой пороги кабаков, Простился и с добром и злом великих двух миров. Пусть оба мира упадут, ты их во мне найдешь. Когда лежу мертвецки пьян в одном из погребков.
Ты расставляешь западни на всех путях моих, Грозишь убить, коль попадусь я вдруг в одну из них. Ты сам ведь ставишь западни! А тех, кто в них попал, Бунтовщиками ты зовешь и убиваешь их!
x x x
Ты расставляешь западни на всех путях моих, Грозишь убить, коль попадусь я вдруг в одну из них. Ты сам ведь ставишь западни! А тех, кто в них попал, Бунтовщиками ты зовешь и убиваешь их!
x x x
Ухожу как бывает - в обители лет. Ничего постоянного, прочного нет. Пусть смеется лишь тот, уходящиму вслед, Кто прожить собирается тысячу лет.
Чтоб до седых волос дожить - есть мудростей не мало, Я смог познать лишь две из них, мне в жизни их хватало, Уж лучше голодать, чем что попало есть, И лучше одному, чем вместе с кем попало.
x x x
Чтоб до седых волос дожить - есть мудростей не мало, Я смог познать лишь две из них, мне в жизни их хватало, Уж лучше голодать, чем что попало есть, И лучше одному, чем вместе с кем попало.