Херберт Джеймс. Копье

   Он медленно пересек холл, стараясь ступать как можно тише, контролировать дыхание, приблизился к двери и, приложив ухо к деревянной панели, прислушался.
   Что-то скреблось о дверь, и ему даже казалось, что он слышит слабое бормотанье. Но этот звук явно не мог принадлежать человеку, он скорее напоминал страдающее от боли животное. Стедмен хотел было вернуться за оружием, которое было заперто наверху, но передумал, стараясь не драматизировать обстановку. Неожиданный тяжелый удар в дверь заставил его отскочить назад.
   Тут же он представил себе, как нелепо выглядит, стоя здесь в темноте подобно беспомощной старухе, боящейся открыть входную дверь. Он сделал решительное движение и повернул замок, распахивая дверь.
   Перед его глазами возникла фигура, напоминающая орла с распростертыми крыльями, вместо которых всю ширину дверного проема занимали разведенные в сторону руки. Голова свешивалась вниз, а изо рта вытекала густая и темная масса. Казалось, что фигура вот-вот упадет вниз, так были согнуты ее колени, видимо отказывающиеся поддерживать тело. От нее исходил слабый стон, который Стедмен и слышал, принимая его за звуки мучавшегося животного. Но теперь он мог услышать и странные булькающие звуки, будто бы кровь непрерывным потоком вытекала из широкой раны в горле.
   Стедмен не мог разглядеть ничего, кроме темноты, которая заполняла все пространство за этим слабо вздрагивающим телом. Он отошел вглубь холла и дотронулся до выключателя, одновременно прикрывая глаза от яркой вспышки света. Когда же он наконец открыл их, то увидел, что фигура в дверях чем-то напоминала женщину. И было что-то знакомое в очертаниях свешивающейся вниз головы.
   – Мегги, что случилось с тобой? – Он бросился вперед, пытаясь поддержать ее, но по каким-то причинам ее руки по-прежнему не отпускали дверной проем, как бы удерживая ее от попытки перешагнуть порог. Ее голова слабо двигалась, и было видно, что она пытается говорить, но кровь, вытекавшая из горла, заглушает ее слова.
   – О, господи! Мегги! Кто сделал это? – Он пытался помочь ей пройти вперед, чтобы уложить на диван в холле, но она оставалась на месте и лишь издавала слабый протяжный крик, скорее напоминавший стон.
   – Мегги, отпусти дверь, позволь мне помочь тебе, – умоляюще просил он.
   Она вновь попыталась заговорить, но только лишь покачала головой и потеряла сознание. В этот момент Стедмен с еще большим усилием потянул ее вперед, но она по-прежнему не отпускала дверной косяк. Только тут он заметил струйки крови, стекающие по ее рукам. Он заглянул через ее плечо, и его глаза округлились от ужаса, который открылся ему. В ее руку был вбит гвоздь.
   Тогда он слегка поднял ее, чтобы ослабить вес тела, и увидел, что вторая ее рука тоже прибита к дверному проему.
   – Мегги, Мегги, – не останавливаясь повторял он, стараясь удерживать ее на весу. Он пытался звать на помощь, надеясь, что кто-нибудь из соседей услышит его, но ни в одном из домов не было видно света. Это была ночь смерти. Они либо спали, либо боялись выйти за порог.
   Он отпустил ее, как можно более осторожно, и побежал на кухню за коробкой, где у него хранились разные инструменты. Найдя молоток, он побежал назад в холл. Его сердце бешено колотилось, а внутри поднимался страх. Мокрая от слез одежда Мегги была покрыта кровью, большая часть которой вытекала изо рта. Стедмен пролез между ее телом и дверным косяком и попытался выдернуть гвозди одной рукой, а второй продолжал поддерживать ее, чтобы не причинять дополнительную боль ее рукам. Но гвозди были вбиты достаточно глубоко, и ему пришлось вновь опустить ее, чтобы можно было работать двумя руками. Когда он выдернул один гвоздь, то ему пришлось вновь поддерживать ее от резкого падения в сторону второй, еще не освобожденной руки. Второй гвоздь был вбит еще глубже первого, и ему ничего не оставалось, как воткнуть вилку молотка в ее руку, чтобы захватить его шляпку. Он делал это с отвращением, но ему нужно было освободить ее как можно скорее.
   Трехдюймовый гвоздь подался, а затем медленно вышел, с легким стуком падая на землю. Стедмен отбросил молоток и перенес бесчувственное тело в холл, где осторожно уложил на диван. Он включил нижний свет и, стоя перед ней на коленях, пытался сообразить, что он должен сделать еще, прежде чем вызовет скорую помощь. Но ее бессильно свесившаяся голова и открытые, но уже ничего не видящие глаза, говорили ему о самом худшем. Словно безумный, он расстегнул ее жакет и приложил руку к груди. Он не мог поверить тому, что говорила его дрожащая рука, и тогда он прижался к этому месту ухом и долго слушал. Ее сердце не билось.
   Он вновь и вновь выкрикивал ее имя, удерживая голову в своих руках, глядя на неподвижное лицо и все еще не веря тому, что ее больше нет. Теперь ее рот безвольно приоткрылся, и он увидел, что он наполнен загустевшей кровью. Возможно это было из-за спазм в горле, возможно от низко лежащей головы. Но его вновь охватило леденящее напряжение, по мере того как он вглядывался в эту наполненную кровью впадину. Он боролся с щемящей пустотой, внезапно разорвавшей его грудь, и поэтому как можно спокойней опустил ее голову на подлокотник дивана.
   Теперь он знал, что она умерла. Но он хотел бы знать, почему у нее был отрезан язык.

Глава 3

   Сейчас не время поддаваться чувству жалости к нашей священной земле. И я не боюсь говорить об этом. Мы сожмем зубы и продолжим нашу борьбу. Я верю, что Германия возродится из этих руин и будет самой прекрасной и величественной из всех стран.

Адольф Гитлер

 
   Стедмен сел за стол Мегги и закрыл лицо дрожащими руками. У него не было слез, он ощущал лишь слабость и безнадежность. До сих пор он думал, что жестокость, особенно такого первобытного свойства как эта, ему удалось изгнать из своей жизни раз и навсегда, но теперь она вновь подкралась к нему как старый коварный враг, который нарушил перемирие. Но почему Мегги? Кто мог это сделать с ней? Полиция, вызванная соседом, который оказался не достаточно смелым, чтобы прийти на помощь Стедмену, но достаточно перепуганным, чтобы обратиться к защите закона, застала детектива в доме, державшего в своих руках мертвое тело Мегги Уэт. Его обнаженная грудь была покрыта ее кровью. Они внимательно и осторожно отнеслись к нему, молчаливо выслушав его рассказ, но в то же время вели себя настороженно, видимо опасаясь приступов агрессивности с его стороны.
   Когда скорая помощь забрала труп, то потянулись долгие часы, заполненные бесконечными вопросами. Кем была убитая женщина? Каковы были их отношения? Не были ли они любовниками? Точное описание происшедшего. В чем состояли их случайные разногласия? Неужели у них никогда не было противоречий в делах? В чем состоял их самый последний конфликт? Какие дела они расследовали чаще всего? Когда последний раз он видел ее перед этой ночью? И вновь описание случившегося. В какое время он проснулся? Почему он сам не позвонил в полицию? Была ли она еще жива, когда обнаружил ее? И вновь все с начала.
   Он все еще был подвержен действию ночного шока, и сам факт наличия каких-то вопросов казался ему чем-то нереальным и выводил из равновесия. Маленький дом был заполнен движущимися фигурами, враждебными, недоверчивыми лицами. Казалось, что их отношение к нему так и не изменилось за эти долгие часы, когда он давал ответы на повторяющиеся вопросы, а они сравнивали их с ответами, которые он давал им раньше. Он побрился и оделся под их присмотром, а затем в компании двух полицейских отправился на площадь Грейс-Инн, чтобы посмотреть вместе с ними хранящиеся там документы, которые по их мнению, могли пролить свет на это отвратительное убийство. Чаще всего их интересовал вопрос о том, почему убийца Мегги Уэт замучил ее таким жестоким образом у дверей дома ее партнера по бизнесу? Не могло ли иметь их агентство, может быть в прошлом, конфликтов с кем-нибудь, которые привели теперь к такому трагическому исходу, смахивающему на месть сумасшедшего. Другая группа полицейских направилась в дом Мегги в поисках аналогичных улик, но ни те, ни другие не имели точного представления о том, что же они должны отыскать.
   Наконец часы, отведенные им на предварительное расследование, закончились, и они оставили Стедмена одного в кабинете Мегги. Его голова раскалывалась от усталости, а чувства все еще были притуплены перенесенным шоком. Они просили его зайти в Новый Скотленд Ярд чтобы сделать заявление по всей форме, а также не сообщать лишних подробностей прессе, пока стадия расследования была непонятной и запутанной. Полицейские были уверены, что корреспонденты немедленно доберутся до него. Кроме того, если бы он собирался покинуть город, то должен был бы сообщить полиции о своем местопребывании.
   В этом состоянии его и нашла Сью, только что пришедшая на работу. Дверь в кабинет не была заперта, и Сью, не снимая пальто, а только стряхнув остатки дождя со шляпы, заглянула туда, ожидая увидеть там Мегги, и теперь она в недоумении смотрела на растрепанную фигуру Стедмена.
   – О, а я думала, что это пришла миссис Уэт. Вы не...
   – Входи, Сью, – Стедмен резко оборвал ее, едва взглянув на девушку.
   На лице секретарши проступило явное недоумение, но она постепенно приходила в себя по мере того как приближалась к столу, за которым сидел детектив. Его глаза, казалось, не замечали ее.
   – С вами все в порядке, мистер Стедмен? Вы выглядите...
   – Каким делом занималась Мегги на прошлой неделе, Сью? – Теперь его глаза стали более выразительными и смотрели прямо на секретаршу.
   Сам вопрос и настойчивый тон детектива удивили ее.
   – Это... это должно быть записано в ее журнале. Она дважды была в суде, во вторник и в четверг, а кроме того, как мне кажется, она расследовала эту серию краж в магазинах Мейера. Вот, пожалуй, и все. И это должно быть записано в журнале. – Она указала на книгу в красном переплете, лежавшую на столе перед Стедменом.
   – Да, я уже просмотрел ее, – сказал он, беря книгу и вновь перелистывая страницы. – А не было ли чего-нибудь необычного, вызывающего тяжелые подозрения, в случае с этими кражами в магазине?
   – Нет, думаю, что нет. Миссис Уэт ведь только начала это расследование. Но она скоро должна прийти, и тогда она сама расскажет...
   – Сью. – Она замерла, озадаченная ровным тоном. – Миссис Уэт больше не придет.
   Девушка продолжала стоять посреди комнаты, держа в руках шляпу, с которой на деревянный пол стекали капли воды. Вдруг ее лицо побледнело. Взглянув на Стедмена, она поняла, что сейчас услышит что-то ужасное, и не могла найти в себе слов, чтобы ответить ему.
   Детектив решил не говорить ей ничего до тех пор, пока он не узнает как можно больше о всех рабочих контактах Мегги за эту неделю, так как прекрасно понимал, что шок, который при этом обрушится на секретаршу, сделает невозможными всяческие дальнейшие расспросы.
   – Постарайся вспомнить, Сью, может быть в мое отсутствие Мегги взялась еще за какую-то работу?
   Та покачала головой, потом нахмурилась.
   – Да, возможно, вы и правы. Было еще одно дело, но...
   Стедмен ждал, но казалось, что по какой-то причине девушка не собирается продолжать.
   – Ты должна рассказать мне, Сью, это крайне важно.
   – Она хотела рассказать вам сама, когда вы вернетесь, и просила меня никому об этом не говорить.
   – Ну, пожалуйста, Сью. – Теперь в голосе Стедмена ей послышалось отчаяние.
   – Тот человек... тот самый человек, который посетил вас на прошлой неделе. Кажется, это был мистер Гольдблат? Я думаю, что миссис Уэт пыталась что-то сделать для него.
   – Боже мой! – Девушка подскочила на месте, когда Стедмен ударил кулаком о стол. – Я же сказал ей, чтобы она не смела ввязываться в это! – закричал он.
   – Она... она сказала, что раз мы ничем существенным не заняты, то нет никаких причин, чтобы оставлять это без внимания. Ведь оно было весьма простым: всего-навсего отыскать след пропавшего человека. – Сью чувствовала неудобство, поскольку всегда одинаково хорошо относилась к обоим своим нанимателям. – Я уверена, что миссис Уэт объяснит...
   – Она не сможет, если бы даже и хотела. Она умерла! – Детектив уже сожалел о своем раздражении, как только увидел на лице Сью гримасу страданья. Он встал и, обойдя стол, приблизился к ней. – Извини меня, я не хотел говорить это таким тоном. Осторожно обняв ее за плечи, он проводил ее до кресла.
   – Как это случилось? – спросила она, пытаясь отыскать в кармане носовой платок. – Она прекрасно выглядела в четверг после суда, и ничего не предвещало подобной трагедии.
   – Это было последний раз, когда ты видела ее? – Его голос звучал теперь значительно мягче.
   – Да, именно в четверг утром. – Она вытерла глаза платком. – Миссис Уэт сказала, что будет отсутствовать после обеда, а возможно и весь следующий день, то есть в пятницу. Что случилось, мистер Стедмен? Как она умерла?
   Стедмен все еще колебался, но потом решил, что газетчики все равно разнесут эту историю, даже если некоторые, леденящие душу детали, от них и удастся скрыть.
   – Она была убита этой ночью. Вот поэтому я и хочу знать все ее контакты на прошлой неделе.
   – Убита? Но кто мог сделать...
   – Мы пока не знаем этого, Сью. Полиция, скорее всего сегодня, еще будет задавать тебе вопросы.
   Стедмен пытался успокоить ее, глядя как она вздрагивает от неожиданного горя, свалившегося на них.
   – А когда, по-твоему, миссис Уэт могла встретиться с Гольдблатом? – задал он очередной вопрос после небольшой паузы.
   – В тот же самый день, что и вы. В тот день после обеда она собиралась посетить его в отеле.
   – В каком отеле, Сью? Ты не знаешь, как он называется? – Она кивнула, вытирая слезы. – У меня записано, в блокноте. Я принесу его вам. – Она встала, все еще прижимая платок к своему носу.
   – Кто это сделал, мистер Стедмен? Кто убил ее? – Детектив промолчал. Он сомневался даже в том, что хочет это узнать, так как почему-то был уверен, что эти поиски приведут к новым, еще более тяжелым смертям.

 
   Отель находился в северо-западном Лондоне, недалеко от Белсайз-Парк, и был вполне современным. Его охотно посещали бизнесмены, останавливающиеся в Лондоне на несколько дней, а потом отправляющиеся дальше. Он находился почти в центре, и в то же время был малоизвестен широкой публике, и вполне подходил для членов такой организации, как Моссад.
   Получив адрес и оставив Сью на попечение Секстона и Стива, Стедмен теперь стоял в холле отеля перед столом дежурного, который разглядывал его холодно и неприязненно. Детектив понимал, что его неряшливый вид будет вызывать именно такую реакцию в подобных местах, но не считал нужным даже давать намеков на оправдание.
   – У вас остановился мистер Гольдблат. В какой комнате он находится?
   Тон, которым были произнесены эти слова, не оставил никаких иллюзий у человека, сидящего за столом, и он быстро взглянул на список гостей.
   – Комната 314, сэр, третий этаж. Я позвоню мистеру Гольдблату и предупрежу его о вашем визите. Какое имя мне назвать?
   – Не беспокойтесь, – бросил Стедмен, поворачиваясь и направляясь к лифтам.
   – Одну минуту, сэр, – воскликнул дежурный, но двери лифта уже открылись, выпуская в холл группу бизнесменов, и Стедмен вошел внутрь кабины, когда дежурный схватился за телефон и начал набирать номер.
   Лифт остановился на третьем этаже, и его двери плавно открылись. Стедмен ступил на мягкий ковер и уже приготовился разглядывать номера комнат, как в конце коридора открылась дверь, и появилась фигура человека, в котором он сразу узнал агента Моссад. Тот поднял обе руки, показывая тем самым удивление, и направился в сторону Стедмена.
   Детектив тоже направился в его сторону, не сводя глаз с израильтянина, который был еще в рубашке, без пиджака, явно не ожидая посетителей в такой ранний час.
   – Я очень рад, что вы пришли, мистер... – Его голос затих, как только он увидел выражение глаз детектива. Оно напомнило ему взгляд его старого инструктора по боевой подготовке, когда на учебном плацу один из напарников Гольдблата по неопытности прострелил из автомата горло одному из стажеров. Инструктор-ветеран бил этого ученика так, что превратил его в бесформенную кровавую массу, напоминая тем самым о бесполезно загубленной еврейской жизни. Это же холодное выражение он видел сейчас в глазах Стедмена.
   Он почувствовал полную беззащитность перед ним, поскольку не сомневался, что должно последовать за этим взглядом. Удар отбросил его назад, в комнату. Он упал на спину, перевернулся и попытался встать на колени, но нога Стедмена не дала ему для этого шанса. Гольдблат вновь упал на спину, а потом почувствовал, как кто-то поднимает его за рубашку.
   – Стедмен, не... – Он попытался кричать, но его слова были остановлены новым ударом в лицо. Его голова болталась из стороны в сторону, в такт с движениями рук детектива, наносящих удары.
   – Это вы использовали ее, вы, сволочи! – Стедмен кричал прямо в лицо агента. – Вы использовали Лиллу и использовали меня. Теперь вы убили и Мегги!
   – Стедмен, о чем ты говоришь?
   – Мегги! – продолжал кричать детектив. – Ты убил ее!
   Израильтянин опять оказался на полу, а кулак Стедмена был готов опуститься вниз, на повернутое вверх лицо.
   – Достаточно, Стедмен, и пожалуйста, не двигайся! – Команда прозвучала от двери, ведущей в спальню.
   Стедмен повернул голову и увидел стоящую там женщину, которая держала в руке небольшой длинноствольный пистолет марки «Беретта», направленный в его грудь. Он узнал в ней напарницу Гольдблата, которая была вместе с ним в машине на площади Грейс-Инн.
   – Пожалуйста, не вынуждай меня пристрелить тебя, – повторила она свою просьбу, не сводя нервного взгляда с Гольдблата. Стедмен прекрасно знал, что она не остановится перед тем, чтобы сделать это. Звук выстрела будет едва слышен, так как одной из особенностей Моссад было использование облегченных пуль и уменьшенных зарядов в патронах, что позволяло снизить шумовые свойства оружия. Единственной проблемой оставался труп, но при помощи других агентов и она могла быть решена без особых затруднений. Поэтому он отошел от лежащего на полу Гольдблата и повернулся к женщине, раздумывая над тем, как отвлечь ее внимание от оружия.
   Она очень выделялась в этой обстановке. Ее длинные черные волосы, спускавшиеся на плечи, и смуглая гладкая кожа придавали ей соблазнительную привлекательность, а мужская рубашка, которую она носила, скорее всего рубашка Гольдблата, еще больше усиливала ее.
   – Все в порядке, Ханна, – торопливо проговорил Гольдблат, вытирая кровь с углов рта. – Смотри не пристрели его, однако.
   Израильтянин поднялся на ноги и прошел к двери, но прежде чем закрыть ее, выглянул в коридор. Кругом все было спокойно. Он вернулся к Стедмену, стараясь держаться сзади него, и быстро проверил, нет ли у того оружия. Удовлетворенный, он подошел к женщине, взял из ее рук пистолет и направил его на неожиданного гостя.
   – А теперь объясни, зачем ты это сделал? – спросил он.
   – Как будто ты не знаешь, что сделал сам? – с гневом задал встречный вопрос Стедмен.
   Гольдблат покачал головой.
   – Пожалуйста, лучше объясни.
   – Вы использовали моего партнера, я имею в виду женщину, чтобы отыскать пропавшего агента, не так ли?
   – Она сама пришла к нам.
   – Но ведь я отказался работать на вас!
   – Это был твой выбор, а не ее. Она хотела получить эту работу и сказала, что ты просто отговорился от нее, увидев, что это обычная работа, связанная с поисками человека.
   – Обычная? В деле, связанном с Моссад? – Стедмен покачал головой, показывая отвращение.
   – Но что случилось с вашим партнером, мистер Стедмен? – Это вступила в разговор женщина.
   Теперь детектив перевел взгляд в ее сторону.
   – Она была убита прошлой ночью. Я нашел ее прибитой гвоздями у дверей моего дома. У нее был отрезан язык. – Он произнес все это холодным тоном, почти задыхаясь от душивших его чувств.
   Женщина закрыла глаза и, казалось, была готова упасть. Гольдблат протянул руку, чтобы поддержать ее, но при этом пистолет в другой его руке был по-прежнему направлен на детектива.
   – Почему они сделали это с ней? – обратился он к Стедмену.
   – А это скажешь мне ты сам, – прозвучала короткая реплика.
   – Но разве они не оставили никакой записки? Они не пытались вступить с вами в контакт?
   – Они? Кто они такие, Гольдблат?
   – Это должен быть Гант.
   – И почему он поступил таким образом с Мегги?
   – Возможно, что она подобралась к нему очень близко, а, может быть, даже что-то нашла.
   – Но зачем нужно было делать именно это?
   – В качестве предупреждения, мистер Стедмен.
   – Мне? Но я не хотел иметь ничего общего с этим делом!
   – Гант мог знать о вашей прошлой работе в Моссад. Израильтянин быстро опустил глаза. – Ваш партнер мог рассказать ему об этом.
   Такое предположение тяжело подействовало на детектива. Для этого Мегги должна была быть запугана или подвергнута пыткам. Он сжал кулак и уже готов был ударить Гольдблата, не думая о том, есть у того в руках пистолет или нет, если бы его компаньонка неожиданно не разрыдалась.
   – Эта бедная женщина! О, Господи, прости нас! – Она, видимо обессилив, упала в одно из кресел. Гольдблат опустил оружие.
   – Теперь вы видите, как велико зло, которое несут эти люди, мистер Стедмен? Вы видите, что они не остановятся ни перед чем, для достижения своих целей!
   – А что вы можете сказать про себя, грязные подонки? Что вы делаете, чтобы достичь ваших?
   – По крайней мере, не это. Мы не ведем войну с невиновными.
   – Но они гибнут так или иначе, как только связываются с вами.
   Гольдблат прошел к другому креслу и сел, нисколько не заботясь о том, что детектив попытается вновь напасть на него.
   – Простите нас, мистер Стедмен. Мы никак не думали, что они будут наносить вред даже жителям этой страны, – сказал он.
   Раздражение постепенно проходило. Стедмен знал людей, подобных двум этим агентам. Чаще всего это были добропорядочные и образованные люди, единственная общая ошибка которых, по его мнению, заключалась в фанатичной преданности идеям, которые провозглашали в Израиле на уровне государственной программы.
   Он подошел к окну и взглянул вниз, на переполненную улицу. Мелкий дождь наконец прекратился, и запах отработанного бензина вновь чувствовался в воздухе.
   – Скажите мне, что именно произошло, когда она связалась с вами, – медленно проговорил он.
   Гольдблат взглянул на Ханну и, видимо, соглашение между ними было достигнуто.
   – Она пришла сюда, в отель, и мы рассказали ей об исчезновении Баруха, – начал пояснять Гольдблат. – Мы, тем не менее, сомневались, стоит ли нам использовать ее агентство после нашего с вами разговора, мистер Стедмен. Но миссис Уэт убедила нас в том, что ваши сомнения касались только нелегальной стороны этого дела, а кроме того, она рассчитывала, что вы даже и не узнаете об этом, если Барух будет найден очень быстро. Она при этом пояснила, что вы будете заняты работой в Шотландии.
   – Но я мог посмотреть записи в журнале, – возразил Стедмен.
   – Но там бы ничего не оказалось.
   Гольдблат замолчал, но выражение лица детектива подстегнуло его.
   – Мы рассказали ей о контактах Баруха с Эдвардом Гантом и о его исчезновении сразу вслед за этим. Она сказала, что может начать поиски с расследования в лондонском офисе Ганта, чтобы выяснить, посещал ли его Барух в этот день. Кто-нибудь, кто находился в этом здании: секретари, дежурные, курьеры могли запомнить его и опознать по фотографии. Это был бы первый шаг в поисках. Затем она собиралась опросить персонал отеля, где останавливался Барух. Они могли видеть что-нибудь в этот день, а несколько фунтов, предложенных то здесь, то там, помогли бы им освежить свою память. Она ушла после того, как мы дали ей полное описание его внешности и основные факты, касающиеся пребывания в этой стране и составляющие примерный график его передвижений. Мы рассказали ей столько, сколько могли, но, разумеется, не все. В течение двадцати четырех часов мы должны были получить фотографию Баруха, которую предполагалось доставить на рейсовом самолете из Израиля. Мы вручили ей эту фотографию в среду. И с тех пор мы ничего не слышали.
   – Как много вы рассказали ей, Гольдблат?
   – Мы рассказали ей только о том, что миссия Баруха была целиком связана с переговорами о продаже оружия в Израиль.
   – И, конечно, забыли сказать, что этот самый Гант находится в вашем списке людей, приговоренных к ликвидации!
   – Но его там нет! Мы всего лишь расследуем его связи с террористами!
   – Боже мой, – усмехнулся Стедмен, – должен вам поверить.
   – Мистер Стедмен, – вступила в разговор Ханна. – Мы не хотели подвергать ваших друзей никакой опасности, но мы оказались в безнадежном положении. Работа агентом в вашей стране очень непростое дело, и поэтому мы использовали все мыслимые возможности, а кроме того, мы считали, что определенный нейтралитет этой женщины защитит ее от непредвиденных трудностей.
   – Но вы оказались неправы!
   – Да, и теперь мы сожалеем об этом. Но разве теперь это убийство не заставляет вас помочь нам?
   – Помогать вам? – Стедмен покачал головой, выражая удивление. – Если, я говорю именно «если», Мегги была убита Гантом, а точнее его людьми, то это явное указание на то, чтобы я держал свой нос подальше от этих дел. И это, должен заметить, сработало!