Страница:
— Не надо. Нет у меня никакого запора!
— Тогда что с тобой, милый?
— Ничего. Я просто не голоден.
— Не огрызайся, Эдвард. Я только хотела...
— Я не огрызаюсь, мама.
— Если у тебя что-то болит, то при чем здесь мать?
— Но я же прекрасно себя чувствую, мама. Просто нет аппетита и голова немного болит. Вот и все.
— Так почему же ты сразу не сказал? Принесу тебе парацетамол. Сразу станет легче.
— Да не...
Но миссис Смоллвуд уже удалилась. Через секунду она вернулась с двумя большими таблетками.
— Ну-ка, выпей с чаем, и все пройдет.
Эдвард торопливо проглотил таблетки, не дожидаясь, пока мать сунет их ему в рот силой.
— Папа считает, что благоразумнее будет остаться дома, если тебе нездоровится.
— Бога ради, мама, это всего лишь пустяковая головная боль. Эдвард вскочил из-за стола. Он был так взбешен, что все лицо покрылось красными пятнами.
— Сядь, Эдвард!
— Да, мама, — покорно ответил он.
— Ты ужасно выглядишь, когда выходишь из себя.
— Я совершенно спокоен, — угрюмо пробурчал Смоллвуд.
— Почему другие должны страдать из-за твоих недомоганий?
Эдвард задумчиво молчал, зная, что разговор может тянуться до бесконечности, что в конце концов мать расплачется и скажет, что он неблагодарный.
— Прекрасно, Эдвард, иди на работу, но не возвращайся потом домой с обеда и не жалуйся, что тебе хуже.
— Да, мама.
— Постарайся съесть что-нибудь в перерыве.
— Да, мама.
— Печенье или еще что-то...
— Да, мама.
Страдание на лице сына смягчило миссис Смоллвуд. Как он проживет без них? Кто о нем позаботится? Мальчику так нужны родители, он же буквально зависит от них. Конечно, она умрет первая, а мистер Смоллвуд никогда не мог как следует понять сына. Кто утешит ребенка после отцовских нагоняев? К кому обратится Эдвард за сочувствием? Миссис Смоллвуд мужественно проглотила слезы жалости и ласково потрепала Эдварда по волосам.
— Ну, беги, а то опоздаешь.
— Да, мама.
Смоллвуд снова встал из-за стола и застегнул пиджак. Мать улыбнулась ему, печально и натянуто.
— Мы любим тебя, дорогой.
— Да, мама.
Эдвард Смоллвуд приближался к филиалу Мидлендского банка, и чем ближе он подходил, тем сильнее становилась тупая пульсация в висках. Встречные знакомые здоровались с ним, он кивал в ответ, улыбаясь вежливо, но натянуто. Конечно, Эдвард очень любит родителей, но только зачем они так суетятся из-за каждой мелочи. Особенно мама. Вечно носится с ним как курица с яйцом. Это беспокойство сведет ее в могилу раньше времени. Смоллвуд вздрогнул при этой мысли. Господи, не забыть бы на обратном пути купить матери коробку шоколадных конфет, чтобы загладить сегодняшнюю грубость. Если этого не сделать, мама расстроится до конца недели, это уж наверняка. Мысли Эдварда переключились на отца. Рано уйдя на пенсию, старик стал еще более деспотичным. Он служил в страховой компании и теперь очень скучает по оставленной работе и не может отвыкнуть от своих администраторских замашек.
Смоллвуд машинально ступил на проезжую часть. Гудок автомобиля заставил его очнуться. Эдвард отскочил назад и, споткнувшись о край тротуара, тяжело упал, стараясь не выронить портфель. Шофер, не открывая окна, обругал растяпу пешехода, и, издав еще один сердитый гудок, машина укатила на бешеной скорости. Расставив ноги, с портфелем на коленях, Смоллвуд сидел на краю тротуара. Прохожие украдкой посмеивались, но помочь не торопились. Эдвард встал и отряхнулся, покраснев по самую лысину; убедившись, что дорога свободна, он быстро перешел на другую сторону.
«К черту их всех, — выругался про себя Смоллвуд (горечь обиды кипела в нем), — к черту их насмешки, к черту нахала-водителя, к черту этот город с Мидлендским банком вместе! И черт бы побрал этого Саймза!»
Вдруг впереди Эдвард заметил человека, нагнувшегося, чтобы приласкать собаку приятеля. Смоллвуд разбежался и лягнул незнакомца в зад. Тот подпрыгнул, испустив громкий вопль. Испуганная собака вцепилась в гладившую ее руку. Незнакомец снова завопил и шлепнул собаку по голове. Не обращая внимания на лай и крики, Эдвард продолжал свой путь. Любопытный торговец выскочил из магазина узнать, из-за чего весь сыр-бор, и тоже получил пинок в седалище.
Обеими руками потирая ушибленный зад, торговец уставился вслед удаляющемуся нахалу, не совсем понимая, в чем дело. Эдвард шел, раздавая пинки направо и налево. Его жертвы были слишком ошарашены, чтобы действовать, они просто пялились вслед, явно ничего не понимая. Смоллвуд свернул за угол и увидел необъятных размеров задницу. Она, колыхаясь, плыла перед ним. Этот огромный зад принадлежал элегантно и, конечно, дорого одетому бизнесмену с выпирающим из безупречно белого воротничка двойным подбородком. Толстяк владел одним из самых дорогих отелей в Рингвуде и отличался напыщенностью и педантизмом. Он как раз шел к оптовику, поставлявшему мясо в большинство местных гостиниц, чтобы отругать за вчерашнюю баранину.
Сильный удар ниже спины рассеял гневные мысли бизнесмена. Он обернулся и увидел, что обидчик, наглый очкастый верзила, смотрит на него в упор. От возмущения толстяк даже не мог рассердиться.
— Соображаете, что делаете, — яростно завопил он. Вместо ответа Эдвард снова лягнул владельца отеля. На этот раз удар пришелся вбок.
— Немедленно прекратите! — завопила жертва, испуганно пятясь назад.
Эдвард наступал.
— Прекратите!
Но последовал новый удар. Бизнесмен потер ушибленный зад.
— Я на вас управу найду! Да кем вы себя во...
Толстяк боком затрусил прочь. Глаза преследователя угрожающе блестели.
— Отстаньте от меня! — захлебывалась жертва и, неуклюже переставляя жирные ножки, бросилась наутек. Длинные ноги Эдварда пинали колышущуюся впереди задницу.
Толпа изумленных зевак хихикала от удовольствия. Слишком уж уморительно выглядели низенький толстяк и пинающий его верзила.
Владелец гостиницы выбивался из сил. Покрытый синяками зад болел нестерпимо. Крики о помощи вызывали только смех и недоверие. Но спасение было совсем рядом; только что вышедший из магазина полицейский направлялся к своей черно-белой машине.
— Помогите, — выпалил толстяк, бросившись к стражу порядка, — помогите мне!
К счастью, Эдвард тоже заметил полицейского. Он оставил в покое свою несчастную жертву и сделал вид, что как ни в чем не бывало идет по улице. Владелец гостиницы вцепился в рукав мундира и, испуганно тыча в Смоллвуда пальцем, заговорил:
— Вот он, этот человек, преследовал меня!
Полицейский обернулся, окинул взглядом повисшего у него на рукаве толстяка, затем на преследователя.
— Задержите его! — волновалась жертва, возмущенная бездействием констебля. — Он напал на меня! Арестуйте его!
Полицейский уже давно не верил голословным заявлениям и всегда требовал незаинтересованных свидетелей, — ведь кругом полным-полно психов, устраивающих сцены из-за любого пустяка, а у этого карапуза явно не все дома. Делать нечего, придется вмешаться и навести порядок.
— Одну минуточку, сэр! — обратился констебль к Эдварду.
— Вот он, этот ненормальный, заприте его, — вмешался толстяк, довольный, что для обидчика расплата не за горами.
— Чем могу служить, сэр? — осведомился Смоллвуд, пытаясь изобразить легкое удивление.
Полицейский проникся недоверием к теребящему его рукав коротышке. Нужно еще разобраться, кто здесь ненормальный.
— Э... Этот человек утверждает, что вы напали на него, сэр! — как бы извиняясь, объяснил констебль.
— Что, простите?!! — слегка возмутился Эдвард. Казалось, он слишком заинтригован, чтобы рассердиться.
— Он говорит, что вы побили его, сэр!
— Все так и было. Он преследовал меня, пинался, — наябедничал толстяк, прячась за спину полицейского.
— Но, констебль, здесь какое-то недоразумение. Я впервые вижу этого джентльмена.
Полицейский пытался успокоить подпрыгивавшего у него за спиной карапуза.
— Но он так избил меня, что весь зад в синяках. Сделайте же что-нибудь! — не унимался тот.
— Я пинал его?! Право же, констебль... — любезно улыбнулся Смоллвуд. — Мне, конечно, очень некогда: служба, знаете ли. Но если нужна моя помощь...
— Э... Минуточку, сэр, — обратился констебль к испуганному коротышке, — есть у вас свидетели?
— Ну да, конечно! — Толстяк бросился к зевакам, но те лишь хихикали и отрицательно мотали головами.
— Ясно! — устало вздохнул полицейский, пряча в карман записную книжку.
— Но ведь он пинал меня! — взвыла жертва.
— Ничего подобного, — спокойно отрезал Эдвард.
— Очень жаль, сэр, но, если у вас нет свидетелей, я ничем не могу помочь. Идите-ка лучше по своим делам, а этот джентльмен пойдет по своим.
Не обращая внимания на изрыгающего проклятия карапуза, полицейский доверительным тоном обратился к Эдварду.
— Мне очень жаль, сэр. С такими, как он, это часто случается. Увидят человека в форме и начинают приставать, чтобы показать, какие они важные. Впрочем, они совершенно безобидны.
— Понимаю, констебль, — важно ответил Смоллвуд. — Все в порядке, уверяю вас.
— Им просто хочется, чтобы все плясали вокруг них, — улыбнулся полисмен. — Выдумал же такое! Вы бежите за ним по улице и пинаете его в зад!!!
— Да, забавно, — улыбнулся в ответ Эдвард. Оба покачали головами.
— Всего хорошего, сэр, — козырнул на прощание полицейский.
— Благодарю вас. Всего хорошего.
Констебль отвернулся к машине. Тут Смоллвуд разбежался и дал блюстителю закона здоровенного пинка.
В четвертый раз за это утро Саймз взглянул на часы. Половина одиннадцатого, а этот Смоллвуд до сих пор не соизволил явиться. Рассерженный управляющий ждал, что с минуты на минуту позвонит встревоженная миссис Смоллвуд и из трубки хлынет поток извинений, уверений, что ее сын слишком болен, чтобы прийти на службу. Терпения нет с этим парнем. Взрослый мужик, а ведет себя как молокосос шестнадцатилетний! Правда, он добросовестный, почти никогда не ошибается в вычислениях, но, Боже ты мой, его медлительность кого хочешь достанет! И стоит ему чихнуть, как маменька оставляет его дома. Если прежний управляющий и нянчился с этим великовозрастным младенцем, потому что был другом семьи, то он, Саймз, не намерен поощрять эти вечные хвори, хоть они и избавляют его от необходимости слушать, как его помощник постоянно кашляет и хлюпает носом. И вечно-то он жеманится, непрестанно грызет ногти, без конца за что-то извиняется. Все это раздражает больше, чем отсутствие инициативы. Коллеги его в грош не ставят, знай только потешаются над ним.
Эти постоянные отсутствия — подходящий повод отделаться от Смоллвуда. Балмер прекрасно его заменит: славный малый, за словом в карман не лезет, от работы не отлынивает. Саймз часто в отлучке, встречается с разными людьми, и ему нужен надежный помощник, обеспечивающий тыл. Дела идут успешно лишь при личном контакте с клиентами, и лучше самому к ним приехать, чем ждать у себя. Можно встречаться в конторах и на стройках, обсуждать дела за трехчасовым ленчем. Именно так приобретаются новые клиенты. В центральном банке считают, что нельзя сидеть на месте и ждать, пока на тебя обратят внимание, нужно самим искать подходящих партнеров. От филиалов ждали активных действий. Саймз был уверен, что его старание скоро заметят, и ждал перевода в центральный банк, в святая святых этой финансовой корпорации. Досадно, что Смоллвуд заболел именно сегодня, когда управляющему предстоит такая важная деловая встреча.
В дверь тихо постучали. Секретарша заглянула в кабинет шефа и сообщила:
— Мистер Смоллвуд у себя, мистер Саймз. Позвать его?
Саймз был удивлен. Конечно, его помощник часто болел, но почти никогда не опаздывал.
— А, значит, он пришел?! В таком случае, миссис Платт, будьте любезны передать мистеру Смоллвуду, что я немедленно должен его видеть.
Самодовольно улыбнувшись, секретарша исчезла, а через несколько секунд на пороге кабинета появился Смоллвуд.
— Входите, входите. Да не торчите вы там, — раздраженно проворчал управляющий. — Почему вы опоздали?
Эдвард закрыл за собой дверь и молча подошел к столу Саймза.
— Я, кажется, задал вопрос, на который жду ответа.
Смоллвуд потер лоб и уставился на шефа, словно впервые видит его.
— У меня небольшая проблема, — пробормотал он.
Проблема заключалась в том, что Эдварда обвинили в нарушении общественного спокойствия и нападении на полицейского. Назавтра его вызывали в суд. Знакомый сержант посоветовал Смоллвуду вернуться домой и отдохнуть, считая, что всему виной нервное переутомление или что-нибудь в этом роде, но Эдвард не пошел домой: ему предстояло сделать еще кое-что.
Саймз пристально посмотрел на своего помощника и обреченно вздохнул. Хорошо, что Смоллвуд вообще появился, сегодня он и впрямь неважно выглядит.
— Да Бог с ним, потом расскажете. Сами знаете, сколько у нас нынче хлопот. В одиннадцать часов у меня встреча с клиентом. Давайте-ка спустимся в хранилище, пока я не уехал.
Управляющий взял какие-то бумаги, лежавшие на столе, и спрятал их в ящик.
— Преподобный Питерс сегодня делает довольно крупный вклад на счет своего реставрационного фонда. Этот простофиля держит свои сбережения дома, а когда наберется крупная сумма, несет в банк. Не хочет, видите ли, беспокоить нас слишком часто.
Саймз направился к стенному сейфу.
— Сколько раз я предостерегал его от грабежей. Сегодня он принес триста фунтов.
Управляющий набрал нужный код, распахнул дверь сейфа, извлек оттуда коричневый конверт и ключи от хранилища.
— Не хочу, чтобы в мое отсутствие деньги оставались без присмотра. Хотя сейф у меня и надежный, но осторожность — прежде всего, Смоллвуд. Кроме того, как я предупредил миссис Платт, если дела пойдут хорошо, я не вернусь до завтра.
С последним клиентом Саймз договорился встретиться на площадке для гольфа.
Управляющий запер сейф. Шагнув к двери, он оглянулся на своего помощника. Тот молча следил за боссом.
— Поторапливайтесь, мне нельзя терять ни минуты, — сказал Саймз.
Они спустились в подвал. Управляющий отпер тяжелую дверь, и они очутились в комнате, полной маленьких шкафчиков, в которых хранилась секретная документация клиентов банка. Само хранилище, хоть и небольшое, но достаточно солидное для филиала, находилось в глубине помещения. Туда-то и направился Саймз, весело напевая и радуясь предстоящему дню. Эдвард следовал за ним.
— Ну, Смоллвуд, — сказал шеф, вручая помощнику конверт с деньгами викария, — сегодня вам прохлаждаться некогда. И не вздумайте оставлять дела на потом. В случае чего обратитесь за помощью к Балмеру.
Саймз молча набрал шифр, внимательно следя за цифрами. Наконец код был набран. С довольной улыбкой на лице управляющий выпрямился, открыл тяжелую металлическую дверь и обернулся к Смоллвуду за конвертом. Заметив пустой взгляд подчиненного, Саймз нахмурился:
— Зайдите ко мне завтра на два слова, Смоллвуд. Речь пойдет о вашем будущем, так что не забудьте.
Стоя одной ногой в хранилище, чуть согнувшись, Саймз потянулся за черным ящичком с надписью: «Приход Св. Эндрю, преп. Энтони Стивен Питерс».
— Вы меня слышали, Смоллвуд, — раздался приглушенный голос управляющего. — Да что с вами сегодня?
Эдвард резко толкнул своего шефа в спину. Тот упал на живот, ударившись головой о заднюю стену хранилища, перевернулся на спину и, уже теряя сознание, увидел, что массивная дверь захлопнулась, заживо похоронив его в этом страшном склепе.
Эдвард набрал код и прислонился лбом к прохладному металлу. Воздуха в хранилище хватит ненадолго, в лучшем случае до завтрашнего утра.
Смоллвуд вышел из подвала, запер за собой дверь и поднялся на первый-этаж. Около стола миссис Платт он остановился. Та вопросительно посмотрела на него.
— А где мистер Саймз? — спросила секретарша.
— Уехал на весь день, — ответил Эдвард. — Сказал, что опаздывает, и вышел через заднюю дверь к машине.
— А как же его кейс?
— Сказал, что не нужен.
Миссис Платт обиженно фыркнула:
— А сам продержал меня вчера до вечера, чтобы я все перепечатала. Сказал, что документы очень понадобятся ему сегодня.
Секретарша сердито ударила по клавишам машинки.
— Миссис Платт!
— ?
— Мне что-то нездоровится. Я ухожу домой и вряд ли вернусь сегодня.
Глава 9
— Тогда что с тобой, милый?
— Ничего. Я просто не голоден.
— Не огрызайся, Эдвард. Я только хотела...
— Я не огрызаюсь, мама.
— Если у тебя что-то болит, то при чем здесь мать?
— Но я же прекрасно себя чувствую, мама. Просто нет аппетита и голова немного болит. Вот и все.
— Так почему же ты сразу не сказал? Принесу тебе парацетамол. Сразу станет легче.
— Да не...
Но миссис Смоллвуд уже удалилась. Через секунду она вернулась с двумя большими таблетками.
— Ну-ка, выпей с чаем, и все пройдет.
Эдвард торопливо проглотил таблетки, не дожидаясь, пока мать сунет их ему в рот силой.
— Папа считает, что благоразумнее будет остаться дома, если тебе нездоровится.
— Бога ради, мама, это всего лишь пустяковая головная боль. Эдвард вскочил из-за стола. Он был так взбешен, что все лицо покрылось красными пятнами.
— Сядь, Эдвард!
— Да, мама, — покорно ответил он.
— Ты ужасно выглядишь, когда выходишь из себя.
— Я совершенно спокоен, — угрюмо пробурчал Смоллвуд.
— Почему другие должны страдать из-за твоих недомоганий?
Эдвард задумчиво молчал, зная, что разговор может тянуться до бесконечности, что в конце концов мать расплачется и скажет, что он неблагодарный.
— Прекрасно, Эдвард, иди на работу, но не возвращайся потом домой с обеда и не жалуйся, что тебе хуже.
— Да, мама.
— Постарайся съесть что-нибудь в перерыве.
— Да, мама.
— Печенье или еще что-то...
— Да, мама.
Страдание на лице сына смягчило миссис Смоллвуд. Как он проживет без них? Кто о нем позаботится? Мальчику так нужны родители, он же буквально зависит от них. Конечно, она умрет первая, а мистер Смоллвуд никогда не мог как следует понять сына. Кто утешит ребенка после отцовских нагоняев? К кому обратится Эдвард за сочувствием? Миссис Смоллвуд мужественно проглотила слезы жалости и ласково потрепала Эдварда по волосам.
— Ну, беги, а то опоздаешь.
— Да, мама.
Смоллвуд снова встал из-за стола и застегнул пиджак. Мать улыбнулась ему, печально и натянуто.
— Мы любим тебя, дорогой.
— Да, мама.
Эдвард Смоллвуд приближался к филиалу Мидлендского банка, и чем ближе он подходил, тем сильнее становилась тупая пульсация в висках. Встречные знакомые здоровались с ним, он кивал в ответ, улыбаясь вежливо, но натянуто. Конечно, Эдвард очень любит родителей, но только зачем они так суетятся из-за каждой мелочи. Особенно мама. Вечно носится с ним как курица с яйцом. Это беспокойство сведет ее в могилу раньше времени. Смоллвуд вздрогнул при этой мысли. Господи, не забыть бы на обратном пути купить матери коробку шоколадных конфет, чтобы загладить сегодняшнюю грубость. Если этого не сделать, мама расстроится до конца недели, это уж наверняка. Мысли Эдварда переключились на отца. Рано уйдя на пенсию, старик стал еще более деспотичным. Он служил в страховой компании и теперь очень скучает по оставленной работе и не может отвыкнуть от своих администраторских замашек.
Смоллвуд машинально ступил на проезжую часть. Гудок автомобиля заставил его очнуться. Эдвард отскочил назад и, споткнувшись о край тротуара, тяжело упал, стараясь не выронить портфель. Шофер, не открывая окна, обругал растяпу пешехода, и, издав еще один сердитый гудок, машина укатила на бешеной скорости. Расставив ноги, с портфелем на коленях, Смоллвуд сидел на краю тротуара. Прохожие украдкой посмеивались, но помочь не торопились. Эдвард встал и отряхнулся, покраснев по самую лысину; убедившись, что дорога свободна, он быстро перешел на другую сторону.
«К черту их всех, — выругался про себя Смоллвуд (горечь обиды кипела в нем), — к черту их насмешки, к черту нахала-водителя, к черту этот город с Мидлендским банком вместе! И черт бы побрал этого Саймза!»
Вдруг впереди Эдвард заметил человека, нагнувшегося, чтобы приласкать собаку приятеля. Смоллвуд разбежался и лягнул незнакомца в зад. Тот подпрыгнул, испустив громкий вопль. Испуганная собака вцепилась в гладившую ее руку. Незнакомец снова завопил и шлепнул собаку по голове. Не обращая внимания на лай и крики, Эдвард продолжал свой путь. Любопытный торговец выскочил из магазина узнать, из-за чего весь сыр-бор, и тоже получил пинок в седалище.
Обеими руками потирая ушибленный зад, торговец уставился вслед удаляющемуся нахалу, не совсем понимая, в чем дело. Эдвард шел, раздавая пинки направо и налево. Его жертвы были слишком ошарашены, чтобы действовать, они просто пялились вслед, явно ничего не понимая. Смоллвуд свернул за угол и увидел необъятных размеров задницу. Она, колыхаясь, плыла перед ним. Этот огромный зад принадлежал элегантно и, конечно, дорого одетому бизнесмену с выпирающим из безупречно белого воротничка двойным подбородком. Толстяк владел одним из самых дорогих отелей в Рингвуде и отличался напыщенностью и педантизмом. Он как раз шел к оптовику, поставлявшему мясо в большинство местных гостиниц, чтобы отругать за вчерашнюю баранину.
Сильный удар ниже спины рассеял гневные мысли бизнесмена. Он обернулся и увидел, что обидчик, наглый очкастый верзила, смотрит на него в упор. От возмущения толстяк даже не мог рассердиться.
— Соображаете, что делаете, — яростно завопил он. Вместо ответа Эдвард снова лягнул владельца отеля. На этот раз удар пришелся вбок.
— Немедленно прекратите! — завопила жертва, испуганно пятясь назад.
Эдвард наступал.
— Прекратите!
Но последовал новый удар. Бизнесмен потер ушибленный зад.
— Я на вас управу найду! Да кем вы себя во...
Толстяк боком затрусил прочь. Глаза преследователя угрожающе блестели.
— Отстаньте от меня! — захлебывалась жертва и, неуклюже переставляя жирные ножки, бросилась наутек. Длинные ноги Эдварда пинали колышущуюся впереди задницу.
Толпа изумленных зевак хихикала от удовольствия. Слишком уж уморительно выглядели низенький толстяк и пинающий его верзила.
Владелец гостиницы выбивался из сил. Покрытый синяками зад болел нестерпимо. Крики о помощи вызывали только смех и недоверие. Но спасение было совсем рядом; только что вышедший из магазина полицейский направлялся к своей черно-белой машине.
— Помогите, — выпалил толстяк, бросившись к стражу порядка, — помогите мне!
К счастью, Эдвард тоже заметил полицейского. Он оставил в покое свою несчастную жертву и сделал вид, что как ни в чем не бывало идет по улице. Владелец гостиницы вцепился в рукав мундира и, испуганно тыча в Смоллвуда пальцем, заговорил:
— Вот он, этот человек, преследовал меня!
Полицейский обернулся, окинул взглядом повисшего у него на рукаве толстяка, затем на преследователя.
— Задержите его! — волновалась жертва, возмущенная бездействием констебля. — Он напал на меня! Арестуйте его!
Полицейский уже давно не верил голословным заявлениям и всегда требовал незаинтересованных свидетелей, — ведь кругом полным-полно психов, устраивающих сцены из-за любого пустяка, а у этого карапуза явно не все дома. Делать нечего, придется вмешаться и навести порядок.
— Одну минуточку, сэр! — обратился констебль к Эдварду.
— Вот он, этот ненормальный, заприте его, — вмешался толстяк, довольный, что для обидчика расплата не за горами.
— Чем могу служить, сэр? — осведомился Смоллвуд, пытаясь изобразить легкое удивление.
Полицейский проникся недоверием к теребящему его рукав коротышке. Нужно еще разобраться, кто здесь ненормальный.
— Э... Этот человек утверждает, что вы напали на него, сэр! — как бы извиняясь, объяснил констебль.
— Что, простите?!! — слегка возмутился Эдвард. Казалось, он слишком заинтригован, чтобы рассердиться.
— Он говорит, что вы побили его, сэр!
— Все так и было. Он преследовал меня, пинался, — наябедничал толстяк, прячась за спину полицейского.
— Но, констебль, здесь какое-то недоразумение. Я впервые вижу этого джентльмена.
Полицейский пытался успокоить подпрыгивавшего у него за спиной карапуза.
— Но он так избил меня, что весь зад в синяках. Сделайте же что-нибудь! — не унимался тот.
— Я пинал его?! Право же, констебль... — любезно улыбнулся Смоллвуд. — Мне, конечно, очень некогда: служба, знаете ли. Но если нужна моя помощь...
— Э... Минуточку, сэр, — обратился констебль к испуганному коротышке, — есть у вас свидетели?
— Ну да, конечно! — Толстяк бросился к зевакам, но те лишь хихикали и отрицательно мотали головами.
— Ясно! — устало вздохнул полицейский, пряча в карман записную книжку.
— Но ведь он пинал меня! — взвыла жертва.
— Ничего подобного, — спокойно отрезал Эдвард.
— Очень жаль, сэр, но, если у вас нет свидетелей, я ничем не могу помочь. Идите-ка лучше по своим делам, а этот джентльмен пойдет по своим.
Не обращая внимания на изрыгающего проклятия карапуза, полицейский доверительным тоном обратился к Эдварду.
— Мне очень жаль, сэр. С такими, как он, это часто случается. Увидят человека в форме и начинают приставать, чтобы показать, какие они важные. Впрочем, они совершенно безобидны.
— Понимаю, констебль, — важно ответил Смоллвуд. — Все в порядке, уверяю вас.
— Им просто хочется, чтобы все плясали вокруг них, — улыбнулся полисмен. — Выдумал же такое! Вы бежите за ним по улице и пинаете его в зад!!!
— Да, забавно, — улыбнулся в ответ Эдвард. Оба покачали головами.
— Всего хорошего, сэр, — козырнул на прощание полицейский.
— Благодарю вас. Всего хорошего.
Констебль отвернулся к машине. Тут Смоллвуд разбежался и дал блюстителю закона здоровенного пинка.
В четвертый раз за это утро Саймз взглянул на часы. Половина одиннадцатого, а этот Смоллвуд до сих пор не соизволил явиться. Рассерженный управляющий ждал, что с минуты на минуту позвонит встревоженная миссис Смоллвуд и из трубки хлынет поток извинений, уверений, что ее сын слишком болен, чтобы прийти на службу. Терпения нет с этим парнем. Взрослый мужик, а ведет себя как молокосос шестнадцатилетний! Правда, он добросовестный, почти никогда не ошибается в вычислениях, но, Боже ты мой, его медлительность кого хочешь достанет! И стоит ему чихнуть, как маменька оставляет его дома. Если прежний управляющий и нянчился с этим великовозрастным младенцем, потому что был другом семьи, то он, Саймз, не намерен поощрять эти вечные хвори, хоть они и избавляют его от необходимости слушать, как его помощник постоянно кашляет и хлюпает носом. И вечно-то он жеманится, непрестанно грызет ногти, без конца за что-то извиняется. Все это раздражает больше, чем отсутствие инициативы. Коллеги его в грош не ставят, знай только потешаются над ним.
Эти постоянные отсутствия — подходящий повод отделаться от Смоллвуда. Балмер прекрасно его заменит: славный малый, за словом в карман не лезет, от работы не отлынивает. Саймз часто в отлучке, встречается с разными людьми, и ему нужен надежный помощник, обеспечивающий тыл. Дела идут успешно лишь при личном контакте с клиентами, и лучше самому к ним приехать, чем ждать у себя. Можно встречаться в конторах и на стройках, обсуждать дела за трехчасовым ленчем. Именно так приобретаются новые клиенты. В центральном банке считают, что нельзя сидеть на месте и ждать, пока на тебя обратят внимание, нужно самим искать подходящих партнеров. От филиалов ждали активных действий. Саймз был уверен, что его старание скоро заметят, и ждал перевода в центральный банк, в святая святых этой финансовой корпорации. Досадно, что Смоллвуд заболел именно сегодня, когда управляющему предстоит такая важная деловая встреча.
В дверь тихо постучали. Секретарша заглянула в кабинет шефа и сообщила:
— Мистер Смоллвуд у себя, мистер Саймз. Позвать его?
Саймз был удивлен. Конечно, его помощник часто болел, но почти никогда не опаздывал.
— А, значит, он пришел?! В таком случае, миссис Платт, будьте любезны передать мистеру Смоллвуду, что я немедленно должен его видеть.
Самодовольно улыбнувшись, секретарша исчезла, а через несколько секунд на пороге кабинета появился Смоллвуд.
— Входите, входите. Да не торчите вы там, — раздраженно проворчал управляющий. — Почему вы опоздали?
Эдвард закрыл за собой дверь и молча подошел к столу Саймза.
— Я, кажется, задал вопрос, на который жду ответа.
Смоллвуд потер лоб и уставился на шефа, словно впервые видит его.
— У меня небольшая проблема, — пробормотал он.
Проблема заключалась в том, что Эдварда обвинили в нарушении общественного спокойствия и нападении на полицейского. Назавтра его вызывали в суд. Знакомый сержант посоветовал Смоллвуду вернуться домой и отдохнуть, считая, что всему виной нервное переутомление или что-нибудь в этом роде, но Эдвард не пошел домой: ему предстояло сделать еще кое-что.
Саймз пристально посмотрел на своего помощника и обреченно вздохнул. Хорошо, что Смоллвуд вообще появился, сегодня он и впрямь неважно выглядит.
— Да Бог с ним, потом расскажете. Сами знаете, сколько у нас нынче хлопот. В одиннадцать часов у меня встреча с клиентом. Давайте-ка спустимся в хранилище, пока я не уехал.
Управляющий взял какие-то бумаги, лежавшие на столе, и спрятал их в ящик.
— Преподобный Питерс сегодня делает довольно крупный вклад на счет своего реставрационного фонда. Этот простофиля держит свои сбережения дома, а когда наберется крупная сумма, несет в банк. Не хочет, видите ли, беспокоить нас слишком часто.
Саймз направился к стенному сейфу.
— Сколько раз я предостерегал его от грабежей. Сегодня он принес триста фунтов.
Управляющий набрал нужный код, распахнул дверь сейфа, извлек оттуда коричневый конверт и ключи от хранилища.
— Не хочу, чтобы в мое отсутствие деньги оставались без присмотра. Хотя сейф у меня и надежный, но осторожность — прежде всего, Смоллвуд. Кроме того, как я предупредил миссис Платт, если дела пойдут хорошо, я не вернусь до завтра.
С последним клиентом Саймз договорился встретиться на площадке для гольфа.
Управляющий запер сейф. Шагнув к двери, он оглянулся на своего помощника. Тот молча следил за боссом.
— Поторапливайтесь, мне нельзя терять ни минуты, — сказал Саймз.
Они спустились в подвал. Управляющий отпер тяжелую дверь, и они очутились в комнате, полной маленьких шкафчиков, в которых хранилась секретная документация клиентов банка. Само хранилище, хоть и небольшое, но достаточно солидное для филиала, находилось в глубине помещения. Туда-то и направился Саймз, весело напевая и радуясь предстоящему дню. Эдвард следовал за ним.
— Ну, Смоллвуд, — сказал шеф, вручая помощнику конверт с деньгами викария, — сегодня вам прохлаждаться некогда. И не вздумайте оставлять дела на потом. В случае чего обратитесь за помощью к Балмеру.
Саймз молча набрал шифр, внимательно следя за цифрами. Наконец код был набран. С довольной улыбкой на лице управляющий выпрямился, открыл тяжелую металлическую дверь и обернулся к Смоллвуду за конвертом. Заметив пустой взгляд подчиненного, Саймз нахмурился:
— Зайдите ко мне завтра на два слова, Смоллвуд. Речь пойдет о вашем будущем, так что не забудьте.
Стоя одной ногой в хранилище, чуть согнувшись, Саймз потянулся за черным ящичком с надписью: «Приход Св. Эндрю, преп. Энтони Стивен Питерс».
— Вы меня слышали, Смоллвуд, — раздался приглушенный голос управляющего. — Да что с вами сегодня?
Эдвард резко толкнул своего шефа в спину. Тот упал на живот, ударившись головой о заднюю стену хранилища, перевернулся на спину и, уже теряя сознание, увидел, что массивная дверь захлопнулась, заживо похоронив его в этом страшном склепе.
Эдвард набрал код и прислонился лбом к прохладному металлу. Воздуха в хранилище хватит ненадолго, в лучшем случае до завтрашнего утра.
Смоллвуд вышел из подвала, запер за собой дверь и поднялся на первый-этаж. Около стола миссис Платт он остановился. Та вопросительно посмотрела на него.
— А где мистер Саймз? — спросила секретарша.
— Уехал на весь день, — ответил Эдвард. — Сказал, что опаздывает, и вышел через заднюю дверь к машине.
— А как же его кейс?
— Сказал, что не нужен.
Миссис Платт обиженно фыркнула:
— А сам продержал меня вчера до вечера, чтобы я все перепечатала. Сказал, что документы очень понадобятся ему сегодня.
Секретарша сердито ударила по клавишам машинки.
— Миссис Платт!
— ?
— Мне что-то нездоровится. Я ухожу домой и вряд ли вернусь сегодня.
Глава 9
— Похоже, мы должны извиниться перед вами, мистер Холмен, — сказал Рефорд и, не вставая из-за стола, взглядом предложил Джону сесть.
— Новости из школы?
Старший инспектор не ответил, выражение мрачного беспокойства появилось на его лице.
— Угадали, — наконец проговорил он.
Холмен устало вздохнул. Было четыре часа утра, он почти не сомкнул глаз в тесной камере, в которой не было ничего, кроме стула и неудобной кровати. Берроу прервал его беспокойную дремоту и, ни слова не говоря, привел к Рефорду. У обоих полицейских был усталый вид: большую часть ночи они выясняли, все ли благополучно в Солсбери и не было ли там тумана. Вся эта беготня началась из-за пожара в школе Редбрук-Хаус.
— Объясните толком, в чем дело, — попросил Холмен.
— В школе был пожар. Из тридцати семи ребят только один не получил серьезных ожогов. Правда, он был в шоке. Из-за пожара, как предполагалось. Но, придя в себя, мальчик стал рассказывать нечто уму непостижимое. — Рефорд отвернулся к стене и продолжал: — Сначала врачи думали, что это истерика, но при осмотре тел было обнаружено кое-что любопытное, и к рассказу мальчика стали прислушиваться внимательнее.
Тут вмешался Берроу:
— Почти все тела были голые. Конечно, одежда сгорела, хотя обычно удается обнаружить ее остатки.
— Похоже, кто-то нарочно поджег спортзал, — продолжал Рефорд. — Рядом с одним из трупов валялась канистра из-под бензина. И, кстати, правая рука этого трупа покалечена. Утверждают, что это заместитель директора, некий Саммерс.
У Холмена в глазах потемнело: ведь он мог предотвратить эту трагедию!
— И все говорит о том, что мальчишки издевались друг над другом, — мрачно сообщил Берроу.
Рефорд снова повернулся к Джону:
— Как мы поняли со слов мальчика, шел обычный урок физкультуры. Вдруг весь класс набросился на учителя и избил его до смерти, а когда вошел Саммерс, мальчишки напали на него и тоже избили. Пока не ясно, что было дальше, потому что на этом месте наш единственный свидетель неизменно впадает в истерику, но, кажется, мальчишки взбесились окончательно, принялись бить... — здесь Рефорд запнулся, — и насиловать друг друга.
— Боже! Почему я не обратился к вам раньше?!
— Вы не виноваты, мистер Холмен. Это случилось рано утром. Откуда вам было знать?
Джон покачал головой:
— Да, но я все время чувствовал, что что-то не так. Этот туман не давал мне ни минуты покоя. А что с тем мальчиком? Он тоже помешался?
— Врачи так не думают. Правда, у него истерика, и неизвестно, как повлияет на него этот кошмар, но в больнице уверены, что он нормален. И мы согласны с этим.
— Почему? Почему вы так думаете?
— Потому что есть одно обстоятельство, подтверждающее ваш рассказ, — заговорил Берроу, примостившийся на краю стола. — В день экскурсии мальчик был болен, из-за простуды ему пришлось остаться в школе. У него было даже освобождение от физкультуры, хотя он пришел в спортзал. К счастью, одноклассники его не заметили, но он оказался свидетелем кошмарной сцены.
На мгновение в комнате воцарилось молчание. Наконец Джон спросил:
— Ну и что теперь?
— Мы полночи искали туман, выясняли, все ли в порядке. — Рефорд продемонстрировал несколько наспех нацарапанных донесений, полученных из окрестных полицейских участков. — Множество невероятных происшествий, но это дело обычное. Вся трудность в том, чтобы установить, какие из них имеют отношение к туману.
— Так значит, вы мне верите?
— Точнее говоря, у нас нет причин вам не верить, но нужны неоспоримые доказательства.
— Неоспоримые доказательства! — взорвался Джон, но Ре-форд жестом заставил его успокоиться».
— У нас нет оснований сомневаться. Несколько дней назад совершено умышленное убийство. Человек по имени Эббот зарубил богатого помещика, его жену и двух служанок, а затем отрубил себе руки. Правда, они в свое время крупно повздорили, но это же не повод, чтобы устраивать резню. В тех же краях один фермер был насмерть затоптан собственными коровами, а викарий во время проповеди вытворял Бог знает что. Да плюс еще разные менее значительные происшествия. Мы срочно потребовали дополнительной информации, а тем временем пытаемся обнаружить туман.
— Но ведь он может быть где угодно!
— Мы очень скоро отыщем его.
— А потом?
— Мы соберем факты, после чего я свяжусь с комиссаром, через которого выйду на министра внутренних дел.
— А тем временем вся нация будет находиться в опасности.
— Нет, мистер Холмен. Я не собираюсь медлить, но мне нужны неоспоримые доказательства.
— Они у вас уже есть!
— У меня есть только пара замусоленных бумажек и отчеты, которые еще в пути.
— Тогда просто расскажите министру обо всем случившемся.
— Я так и сделаю, но без доказательств он меня и слушать не станет.
— Вы ждете новых происшествий?
— Откровенно говоря, да.
Холмен ушам своим не поверил, от изумления у него даже челюсть отвисла.
— Но не думайте, что я сижу сложа руки, — быстро добавил Рефорд. — Я поставил на ноги все наши западные силы.
— И что же?
— И приказал им быть начеку, следить, чтобы все было в порядке, и разыскать туман.
— Но ведь нужно как-то защитить людей, предупредить их об опасности.
— В первую очередь мы должны обнаружить туман, мистер Холмен, и убедиться, что он действительно опасен.
— Но ведь вы сами сказали, что верите мне!
— Да, но поступить так, как вы просите, я не могу. Начальство должно убедиться, что опасность реально существует, а до тех пор я бессилен что-либо предпринять.
— Значит, вам нужны новые трупы?!
— Если еще кто-то попал в туман, то через несколько часов воздействие тумана скажется, и тогда у нас будут неопровержимые доказательства. Сейчас мы все равно не сможем спасти пострадавших.
— Но вы можете запереть их для их же пользы.
— Не будьте ребенком, мистер Холмен. Как мы это сделаем? Прикажем всем, кто попал в туман, немедленно обратиться в ближайший полицейский участок? В лучшем случае нас поднимут на смех, в худшем — страну охватит паника. Согласитесь, что нам это ни к чему. А если все-таки туман здесь ни при чем и все эти происшествия ничего общего друг с другом не имеют? Что тогда, мистер Холмен? Кто возьмет на себя ответственность? Уж не вы ли?
Джон вскочил со своего места и изо всех сил ударил кулаком по столу.
— Но мы должны что-то предпринять!
— Я же вам объяснил, что делаю все возможное, — разозлился Рефорд. — А теперь сядьте и постарайтесь быть разумнее, — добавил он более мягко и продолжал: — Сами подумайте, мистер Холмен: о тумане мы знаем лишь по вашим рассказам, а вас, не сердитесь за откровенность, только что выписали из больницы после буйного помешательства. Подождите и дайте мне собрать факты, прежде чем действовать решительно. Я и так многим рискую, поставив на ноги весь запад. Вы не представляете, какой шум поднимет начальство завтра, а точнее, сегодня утром, когда узнает об этом. Будьте же терпеливы!
— А что мне еще остается, верно?
Холмен оперся локтями о колени, сцепил пальцы и сказал, что согласен ждать.
— А сейчас я еду в больницу, — добавил он. — Мне нужно видеть Кейси.
— Конечно, — добродушно улыбнулся Рефорд, — но, по-моему, вам лучше остаться здесь.
— Черта с два! — взорвался Джон.
— Вы мне понадобитесь. Если позволите, я попрошу инспектора Берроу позвонить в больницу и узнать, как себя чувствует мисс Симмонс. Вас все равно не пустят к ней так рано.
Рефорд кивнул молодому детективу, который тут же пошел звонить.
— Надеюсь, вы понимаете наше положение? — мягко спросил у Холмена старший инспектор.
— Ничего не понимаю.
Через несколько минут вернулся встревоженный Берроу. Не обращая внимания на Холмена, он подошел к Рефорду и что-то прошептал ему на ухо.
— Ради Бога, в чем дело? — забеспокоился Джон.
— Все в порядке, — поспешил объяснить Рефорд. — Берроу позвонил в больницу, и там ему сообщили, что несколько часов назад за мисс Симмонс приехал отец и забрал ее домой.
Холмен тупо уставился на инспектора. Рефорд смутился.
— Мне очень жаль, — начал оправдываться он, — но, кажется, у них не было выхода. Девушка совершенно здорова, если не считать некоторой заторможенности. Врачи пытались возражать, но отец все-таки увез ее. Они хотели подержать девушку под наблюдением еще какое-то время, но, к сожалению, ничего не смогли поделать.
Сине-зеленый «ровер», минуя тихие улочки, приближался к Хайгету. Пассажиры угрюмо молчали. Холмен невидящим взглядом смотрел в окно. Он с ума сходил от беспокойства за Кейси. Под ложечкой неприятно сосало. Что с Кейси? Неужели она все еще под влиянием тумана?
Рядом с Джоном сидел Берроу. Случай с Холменом не давал ему покоя, любопытство и недоверие терзали инспектора. «Конечно, парень слишком горяч, — думал Берроу, — но он абсолютно нормален, а его неправдоподобная история не лишена трезвой логики». Затем инспектор решил по возможности держаться в тени, ибо чувствовал, что начинает верить этим бредням, несмотря на всю их нелепость. Пусть Рефорд сам разбирается. На то он и начальство. Хитрая бестия этот старший инспектор, хоть и любит посентиментальничать. Но на сей раз Рефорд сильно просчитался, поверив всей этой галиматье. Разумеется, взбучки ему не миновать, хотя все не так страшно, как он расписал Холмену. Рефорд поставил на ноги всю местную полицию лишь для того, чтобы не упустить из виду капризы погоды, а особенно туман. Он попросил приятеля сообщать обо всех, странностях, случившихся в Сомерсетшире, Уилтшире, Дорсете или Хемпшире. Не официально, понятное дело. Рефорду придется как-то объяснить свои действия, иначе он рискует репутацией. Единственное его спасение в том, что Холмен не врет. Тогда все признают, что старший инспектор действовал разумно и в соответствии со сложившейся ситуацией.
— Новости из школы?
Старший инспектор не ответил, выражение мрачного беспокойства появилось на его лице.
— Угадали, — наконец проговорил он.
Холмен устало вздохнул. Было четыре часа утра, он почти не сомкнул глаз в тесной камере, в которой не было ничего, кроме стула и неудобной кровати. Берроу прервал его беспокойную дремоту и, ни слова не говоря, привел к Рефорду. У обоих полицейских был усталый вид: большую часть ночи они выясняли, все ли благополучно в Солсбери и не было ли там тумана. Вся эта беготня началась из-за пожара в школе Редбрук-Хаус.
— Объясните толком, в чем дело, — попросил Холмен.
— В школе был пожар. Из тридцати семи ребят только один не получил серьезных ожогов. Правда, он был в шоке. Из-за пожара, как предполагалось. Но, придя в себя, мальчик стал рассказывать нечто уму непостижимое. — Рефорд отвернулся к стене и продолжал: — Сначала врачи думали, что это истерика, но при осмотре тел было обнаружено кое-что любопытное, и к рассказу мальчика стали прислушиваться внимательнее.
Тут вмешался Берроу:
— Почти все тела были голые. Конечно, одежда сгорела, хотя обычно удается обнаружить ее остатки.
— Похоже, кто-то нарочно поджег спортзал, — продолжал Рефорд. — Рядом с одним из трупов валялась канистра из-под бензина. И, кстати, правая рука этого трупа покалечена. Утверждают, что это заместитель директора, некий Саммерс.
У Холмена в глазах потемнело: ведь он мог предотвратить эту трагедию!
— И все говорит о том, что мальчишки издевались друг над другом, — мрачно сообщил Берроу.
Рефорд снова повернулся к Джону:
— Как мы поняли со слов мальчика, шел обычный урок физкультуры. Вдруг весь класс набросился на учителя и избил его до смерти, а когда вошел Саммерс, мальчишки напали на него и тоже избили. Пока не ясно, что было дальше, потому что на этом месте наш единственный свидетель неизменно впадает в истерику, но, кажется, мальчишки взбесились окончательно, принялись бить... — здесь Рефорд запнулся, — и насиловать друг друга.
— Боже! Почему я не обратился к вам раньше?!
— Вы не виноваты, мистер Холмен. Это случилось рано утром. Откуда вам было знать?
Джон покачал головой:
— Да, но я все время чувствовал, что что-то не так. Этот туман не давал мне ни минуты покоя. А что с тем мальчиком? Он тоже помешался?
— Врачи так не думают. Правда, у него истерика, и неизвестно, как повлияет на него этот кошмар, но в больнице уверены, что он нормален. И мы согласны с этим.
— Почему? Почему вы так думаете?
— Потому что есть одно обстоятельство, подтверждающее ваш рассказ, — заговорил Берроу, примостившийся на краю стола. — В день экскурсии мальчик был болен, из-за простуды ему пришлось остаться в школе. У него было даже освобождение от физкультуры, хотя он пришел в спортзал. К счастью, одноклассники его не заметили, но он оказался свидетелем кошмарной сцены.
На мгновение в комнате воцарилось молчание. Наконец Джон спросил:
— Ну и что теперь?
— Мы полночи искали туман, выясняли, все ли в порядке. — Рефорд продемонстрировал несколько наспех нацарапанных донесений, полученных из окрестных полицейских участков. — Множество невероятных происшествий, но это дело обычное. Вся трудность в том, чтобы установить, какие из них имеют отношение к туману.
— Так значит, вы мне верите?
— Точнее говоря, у нас нет причин вам не верить, но нужны неоспоримые доказательства.
— Неоспоримые доказательства! — взорвался Джон, но Ре-форд жестом заставил его успокоиться».
— У нас нет оснований сомневаться. Несколько дней назад совершено умышленное убийство. Человек по имени Эббот зарубил богатого помещика, его жену и двух служанок, а затем отрубил себе руки. Правда, они в свое время крупно повздорили, но это же не повод, чтобы устраивать резню. В тех же краях один фермер был насмерть затоптан собственными коровами, а викарий во время проповеди вытворял Бог знает что. Да плюс еще разные менее значительные происшествия. Мы срочно потребовали дополнительной информации, а тем временем пытаемся обнаружить туман.
— Но ведь он может быть где угодно!
— Мы очень скоро отыщем его.
— А потом?
— Мы соберем факты, после чего я свяжусь с комиссаром, через которого выйду на министра внутренних дел.
— А тем временем вся нация будет находиться в опасности.
— Нет, мистер Холмен. Я не собираюсь медлить, но мне нужны неоспоримые доказательства.
— Они у вас уже есть!
— У меня есть только пара замусоленных бумажек и отчеты, которые еще в пути.
— Тогда просто расскажите министру обо всем случившемся.
— Я так и сделаю, но без доказательств он меня и слушать не станет.
— Вы ждете новых происшествий?
— Откровенно говоря, да.
Холмен ушам своим не поверил, от изумления у него даже челюсть отвисла.
— Но не думайте, что я сижу сложа руки, — быстро добавил Рефорд. — Я поставил на ноги все наши западные силы.
— И что же?
— И приказал им быть начеку, следить, чтобы все было в порядке, и разыскать туман.
— Но ведь нужно как-то защитить людей, предупредить их об опасности.
— В первую очередь мы должны обнаружить туман, мистер Холмен, и убедиться, что он действительно опасен.
— Но ведь вы сами сказали, что верите мне!
— Да, но поступить так, как вы просите, я не могу. Начальство должно убедиться, что опасность реально существует, а до тех пор я бессилен что-либо предпринять.
— Значит, вам нужны новые трупы?!
— Если еще кто-то попал в туман, то через несколько часов воздействие тумана скажется, и тогда у нас будут неопровержимые доказательства. Сейчас мы все равно не сможем спасти пострадавших.
— Но вы можете запереть их для их же пользы.
— Не будьте ребенком, мистер Холмен. Как мы это сделаем? Прикажем всем, кто попал в туман, немедленно обратиться в ближайший полицейский участок? В лучшем случае нас поднимут на смех, в худшем — страну охватит паника. Согласитесь, что нам это ни к чему. А если все-таки туман здесь ни при чем и все эти происшествия ничего общего друг с другом не имеют? Что тогда, мистер Холмен? Кто возьмет на себя ответственность? Уж не вы ли?
Джон вскочил со своего места и изо всех сил ударил кулаком по столу.
— Но мы должны что-то предпринять!
— Я же вам объяснил, что делаю все возможное, — разозлился Рефорд. — А теперь сядьте и постарайтесь быть разумнее, — добавил он более мягко и продолжал: — Сами подумайте, мистер Холмен: о тумане мы знаем лишь по вашим рассказам, а вас, не сердитесь за откровенность, только что выписали из больницы после буйного помешательства. Подождите и дайте мне собрать факты, прежде чем действовать решительно. Я и так многим рискую, поставив на ноги весь запад. Вы не представляете, какой шум поднимет начальство завтра, а точнее, сегодня утром, когда узнает об этом. Будьте же терпеливы!
— А что мне еще остается, верно?
Холмен оперся локтями о колени, сцепил пальцы и сказал, что согласен ждать.
— А сейчас я еду в больницу, — добавил он. — Мне нужно видеть Кейси.
— Конечно, — добродушно улыбнулся Рефорд, — но, по-моему, вам лучше остаться здесь.
— Черта с два! — взорвался Джон.
— Вы мне понадобитесь. Если позволите, я попрошу инспектора Берроу позвонить в больницу и узнать, как себя чувствует мисс Симмонс. Вас все равно не пустят к ней так рано.
Рефорд кивнул молодому детективу, который тут же пошел звонить.
— Надеюсь, вы понимаете наше положение? — мягко спросил у Холмена старший инспектор.
— Ничего не понимаю.
Через несколько минут вернулся встревоженный Берроу. Не обращая внимания на Холмена, он подошел к Рефорду и что-то прошептал ему на ухо.
— Ради Бога, в чем дело? — забеспокоился Джон.
— Все в порядке, — поспешил объяснить Рефорд. — Берроу позвонил в больницу, и там ему сообщили, что несколько часов назад за мисс Симмонс приехал отец и забрал ее домой.
Холмен тупо уставился на инспектора. Рефорд смутился.
— Мне очень жаль, — начал оправдываться он, — но, кажется, у них не было выхода. Девушка совершенно здорова, если не считать некоторой заторможенности. Врачи пытались возражать, но отец все-таки увез ее. Они хотели подержать девушку под наблюдением еще какое-то время, но, к сожалению, ничего не смогли поделать.
Сине-зеленый «ровер», минуя тихие улочки, приближался к Хайгету. Пассажиры угрюмо молчали. Холмен невидящим взглядом смотрел в окно. Он с ума сходил от беспокойства за Кейси. Под ложечкой неприятно сосало. Что с Кейси? Неужели она все еще под влиянием тумана?
Рядом с Джоном сидел Берроу. Случай с Холменом не давал ему покоя, любопытство и недоверие терзали инспектора. «Конечно, парень слишком горяч, — думал Берроу, — но он абсолютно нормален, а его неправдоподобная история не лишена трезвой логики». Затем инспектор решил по возможности держаться в тени, ибо чувствовал, что начинает верить этим бредням, несмотря на всю их нелепость. Пусть Рефорд сам разбирается. На то он и начальство. Хитрая бестия этот старший инспектор, хоть и любит посентиментальничать. Но на сей раз Рефорд сильно просчитался, поверив всей этой галиматье. Разумеется, взбучки ему не миновать, хотя все не так страшно, как он расписал Холмену. Рефорд поставил на ноги всю местную полицию лишь для того, чтобы не упустить из виду капризы погоды, а особенно туман. Он попросил приятеля сообщать обо всех, странностях, случившихся в Сомерсетшире, Уилтшире, Дорсете или Хемпшире. Не официально, понятное дело. Рефорду придется как-то объяснить свои действия, иначе он рискует репутацией. Единственное его спасение в том, что Холмен не врет. Тогда все признают, что старший инспектор действовал разумно и в соответствии со сложившейся ситуацией.