Страница:
– Я не предупредил вас, потому что мои приезды и отъезды вас не касаются, – ответил Шейн.
В это время я заметила кролика, который зашевелился в его кармане. Должно быть, маленькому животному стало тесно. Какова бы ни была причина, заставившая его зашевелиться, последствия оказались фатальными, так как громадная птица на плече Шейна заметила движение и выжидательно уставилась на кролика. К своему ужасу, я услышала слова Шейна:
– Я принес тебе угощение, Голди.
Он засунул свою длинную гибкую руку в карман и вытащил маленький серый комочек меха.
– Нет, не здесь, ты испортишь ковер, – предупредил он и направился с соколом к камину.
Рой вздохнула, углы ее губ недоверчиво опустились вниз, Нора издала крик. Только Трула, похоже, полностью владела собой. Она наблюдала за голодной птицей с бесстрастным выражением. Какие бы эмоции она ни испытывала, она старательно скрывала их за гладким совершенством своего лица.
– Должно быть, ты законченный варвар, кузен, – просипел Хью, голос его слегка дрожал, так что слова утратили заложенный в них яд и выражали всего лишь испуг. – Ты все еще продолжаешь играть в Шейна Гордого? Побойся Бога!
– Шейн, дорогой! – взмолилась Нора.
Ни на кого не обращая внимания, Шейн церемонно преподнес кролика голодной птице. Я увидела, как громадная когтистая лапа жадно схватила маленький серый комочек. Один из когтей слегка задел смуглую руку Шейна. Казалось, он не заметил, что несколько капель крови упали к его ногам.
Раздался крик Рой:
– Кровавый камень!
Тогда я заметила, что камень, на котором стоял Шейн, отличался от остальных, остроугольных и серых мраморных плит с белыми полосками.
Этот центральный камень был гладким и круглым, его блестящая поверхность имела странный коричневато-красный оттенок.
Цвет засохшей крови, подумала я; свежие капли крови сверкали на гладкой поверхности камня, словно медленно сочась из нее.
– Три капли крови, – задыхаясь, прошептала Рой, ее глаза блестели от страха. – Три человека в этом доме обречены на смерть!
Я пристально смотрела на камень, его жуткое очарование притягивало.
Глава 8
Глава 9
В это время я заметила кролика, который зашевелился в его кармане. Должно быть, маленькому животному стало тесно. Какова бы ни была причина, заставившая его зашевелиться, последствия оказались фатальными, так как громадная птица на плече Шейна заметила движение и выжидательно уставилась на кролика. К своему ужасу, я услышала слова Шейна:
– Я принес тебе угощение, Голди.
Он засунул свою длинную гибкую руку в карман и вытащил маленький серый комочек меха.
– Нет, не здесь, ты испортишь ковер, – предупредил он и направился с соколом к камину.
Рой вздохнула, углы ее губ недоверчиво опустились вниз, Нора издала крик. Только Трула, похоже, полностью владела собой. Она наблюдала за голодной птицей с бесстрастным выражением. Какие бы эмоции она ни испытывала, она старательно скрывала их за гладким совершенством своего лица.
– Должно быть, ты законченный варвар, кузен, – просипел Хью, голос его слегка дрожал, так что слова утратили заложенный в них яд и выражали всего лишь испуг. – Ты все еще продолжаешь играть в Шейна Гордого? Побойся Бога!
– Шейн, дорогой! – взмолилась Нора.
Ни на кого не обращая внимания, Шейн церемонно преподнес кролика голодной птице. Я увидела, как громадная когтистая лапа жадно схватила маленький серый комочек. Один из когтей слегка задел смуглую руку Шейна. Казалось, он не заметил, что несколько капель крови упали к его ногам.
Раздался крик Рой:
– Кровавый камень!
Тогда я заметила, что камень, на котором стоял Шейн, отличался от остальных, остроугольных и серых мраморных плит с белыми полосками.
Этот центральный камень был гладким и круглым, его блестящая поверхность имела странный коричневато-красный оттенок.
Цвет засохшей крови, подумала я; свежие капли крови сверкали на гладкой поверхности камня, словно медленно сочась из нее.
– Три капли крови, – задыхаясь, прошептала Рой, ее глаза блестели от страха. – Три человека в этом доме обречены на смерть!
Я пристально смотрела на камень, его жуткое очарование притягивало.
Глава 8
В первую ночь, проведенную в Соколином замке, мне приснилась смерть. Ничего удивительного, поскольку, как никогда прежде, я была уверена, что Касси Маги умерла, и какое-то другое существо, выйдя из древней могилы, поселилось в моем теле.
Накануне вечером я очень странно прореагировала на кровавый камень. При виде того, как сверкает кровь Шейна на коричневато-красной поверхности этого волшебного камня в форме сердца, какое-то атавистическое воспоминание наполнило меня внезапным ужасом. Я стремительно пересекла громадную гостиную, оставив в полном недоумении всех обитателей Соколиного замка, молча смотревших мне вслед. Я же кое-как пробралась через вестибюль и поднялась по лестнице, следом за мной поспешила миссис Джигс.
Старая няня пожалела меня и показала комнату, которую, по ее мнению, предназначил мне Шейн. Сам Шейн тоже зашел ко мне до того, как я легла спать, и принес мне ключ.
– Вы почувствуете себя лучше, если запрете дверь, – сказал он.
Еще до нашего отъезда из Ирландии я рассказала ему о том, что чувствую себя в безопасности за запертой дверью, и это превратилось в шутку, понятную только нам. Когда Шейн протянул мне тяжелый ключ от двери моей комнаты, я почувствовала в его жесте нечто большее, чем напоминание о невинной шутке.
Под утро я лежала на большой кровати с четырьмя столбиками, посреди беспорядочно смятых простыней, на которых беспокойно металась всю ночь. Первые проблески зари за высоким занавешенным окном угадывались серыми бликами на розовом ковре. Накануне вечером я была так расстроена, что, сбросив платье, тут же свернулась калачиком в большой постели, задернутой гофрированным пологом.
Теперь я рассматривала очень большую комнату, как и все остальное в Соколином замке. Однако обстановка явно предназначалась для женщины и была выдержана в розовом цвете от темных до светлых оттенков. Моя вчерашняя реакция на кровавый камень сегодня казалась совершенно глупой. Я оправдывала себя лишь тем, что миссис Халлиси в Ирландии рассказала мне о нем страшную легенду.
Видимо, история о том, что когда-то этот камень был сердцем предка О'Нилов, наложилась на страшный сон, который приснился мне ночью. Иначе как же я, Касси Маги, могла вспомнить то, чего прежде никогда в своей жизни не видела? Шейна, в образ которой я странным образом перевоплотилась. Но она умерла более четырехсот лет назад. А я – Кассандра Маги, секретарша Шейна О'Нила, нанятая для того, чтобы помочь ему написать книгу о далеких предках. Напомнив себе, кто я такая и с какой целью нахожусь здесь, чтобы окончательно изгнать страх, прочно притаившийся в уголках подсознания, я поднялась с высокой кровати.
Тейлор поставил мои чемоданы возле дверей просторной гардеробной. У меня появилось желание поскорее открыть их и развесить свои новые платья. Но это снова напомнило мне о ночном сне, в котором я была одета в одно из новых платьев, из-за этого кто-то перепутал меня с кем-то и пытался убить.
Подойдя к груде багажа, я развязала ремни самого большого чемодана и откинула крышку. Сверху лежала красная юбка и такого же цвета свитер. Я с облегчением вынула их – во сне я была одета в черное.
Я оделась в красное и, размышляя над тем, что не мешало бы составить свой рабочий график в Соколином замке подобно заведенному порядку в корабельной компании Девора, принялась распаковывать вещи. Мимолетное воспоминание об Алане не причинило мне прежней боли.
Я решила настроиться на деловой лад исполнения своих обязанностей. Упорядоченная деятельность всегда создает ощущение надежности и уверенности.
Сомнения относительно того, что я просто служу забавой для Шейна О'Нила, значительно укрепились за долгую ночь. В человеке, который, ни минуты не колеблясь, протянул маленького невинного кролика хищной голодной птице с жестокими глазами, я совершенно не узнавала Шейна. Для меня он остался тем же незнакомцем, с которым я впервые встретилась в церкви Святого Кевина. Почему я ощущала привязанность к нему и не могла отрицать этого? Какая-то неуправляемая часть моего сознания требовала, чтобы я находилась рядом с ним. Я убеждала себя, что причина этого в нашем необычайном внешнем сходстве. Да и Шейн как-то особенно заботился о моем благополучии, чисто по-братски. Склонившись над роскошными нарядами, я вдруг поняла, в какой бедности жила до того, как Шейн вошел в мою жизнь.
Едва я закончила распаковывать первый чемодан, как раздался стук в дверь. Я машинально ответила, приглашая стучавшего войти, но, вспомнив, что дверь заперта, подошла, чтобы открыть ее. На пороге стояла странная женщина. На ее круглом лице отражалось чисто детское, неприкрытое любопытство – свидетельство небольшого ума. Ее светло-зеленые глаза смотрели невыразительно, подтверждая мою догадку о врожденном недостатке разума и находчивости. Заговорив, она подтвердила справедливость моих подозрений.
– Миссис Джигс послала меня наверх, – сказала она. При этом на ее лице медленно проступало выражение детского недоумения. – Она велела мне не будить вас, если вы все еще спите. Я услышала, что вы копошитесь в комнате, и поняла, что все в порядке. Миссис Джигс велела распаковать вещи и развесить их, когда вы встанете.
– Вы миссис Данкуорт? – спросила я.
– Верно, – ответила она. – Я живу с О'Нилами очень давно. Но вы знаете это не хуже меня, хотя они все время говорили, что вы умерли, и пытались обвинить в этом моего мальчика.
Она покорно склонила свое заплывшее тело над новыми чемоданами и принялась вытаскивать одежду. Я наблюдала за ней. Ее странные слова озадачили меня, тревожное предчувствие наполняло душу. Миссис Данкуорт уронила платье и тут же подняла его.
– Почему вы так удивились только что, когда вошли в комнату? – спросила я. – Как вы думаете, кто я?
– Я знаю, кто вы, – ответила миссис Данкуорт. – Вы не можете просто так уйти и ожидать, что вернетесь как ни в чем не бывало, хотя ваш труп так и не нашли?
– Но я ни разу в жизни не была прежде в Соколином замке, – возразила я. – Здесь никто прежде не видел меня, кроме Шейна, мистера О'Нила.
– Говорите так, если хотите, – сказала миссис Данкуорт. – Вы всегда были странной. Но меня вам не одурачить. – В ее зеленых глазах сверкало удивительное лукавство. – Недостаточно одного нового имени, чтобы сбить меня с толку, мисс Кассандра. Как будто я не знала, куда вы поднимаетесь с этим самым.
За моей спиной со скрипом открылась дверь.
– Вы одеты, Касси? – Я узнала голос Хью, хотя он звучал более легкомысленно, чем накануне, как будто вся горечь волшебным образом исчезла из него в течение долгой спокойной ночи.
– Входите, Хью, – сказала я, обрадовавшись, что смогу задать свои вопросы другому человеку, помимо миссис Данкуорт, и надеясь получить на них разумные ответы.
– Завтрак накрыт в столовой на серванте, – сказал Хью. – Остается только рыдать и стенать от того, как Шейна представляет себе плотный завтрак. А преданная семейная нянюшка на своем месте, разливает кофе и следит, чтобы никто из ее прежних подопечных не ушел ненакормленным.
– Миссис Джигс была и вашей няней? – спросила я, выходя в сопровождении Хью в длинный темный коридор.
Миссис Данкуорт бросила нам вслед хмурый неодобрительный взгляд.
– Только она, – подтвердил Хью. – Трудно представить, что мы росли все вместе, именно здесь, в Соколином замке. Конечно, положение Шейна О'Нила всегда являлось особым, однако и все остальные были накормлены и обогреты. Отдаю должное за это деду.
– Но у вас была и мать, – возразила я.
– А у Шейна не было? – Хью мельком взглянул на меня. – На это вы намекаете? Полагаю, он все рассказал вам о нас?
– Нет, – ответила я. – Он вообще ни о чем не рассказывал. Я приехала сюда в полном неведении. А миссис Данкуорт только что сказала мне, что все считали меня умершей. – Я слабо рассмеялась, попытавшись притвориться легкомысленной.
– Вы на самом деле ничего не знаете о Шейне, на которую так походите? – спросил Хью.
– Только то, что она жила более четырехсот лет назад в Ирландии, если верить преданию, записанному вашим дедом, и что у нее был брат-близнец, Шейн Гордый.
Хью внезапно остановился, в его здоровом глазу я увидела что-то вроде сочувствия и жалости. При слабом освещении трудно было определить наверняка.
– Думаю, вам следует знать кое-что, мисс Маги, – сказал Хью. – У кузена Шейна тоже была сестра. Ее звали Шейна. Вы удивительно похожи на нее. Я даже не совсем уверен, что вы не она.
– Вы говорите о ней так, будто она умерла. И в то же время считаете, что я могу быть девушкой, о существовании которой я ничего не знала до самой последней минуты. Все это не выдерживает критики. Вот и миссис Данкуорт подумала, что я… Шейна. И миссис Джигс. И все вы. – Я с осуждением выпалила все это. – Ваши мысли пугают меня, как будто я – это вовсе не я.
– Стыдите за это Шейна, – спокойно возразил Хью. – Именно он втянул вас в эту путаницу. Или следовало бы сказать: вернул вас в нее.
– Они были близнецами, Шейн и Шейна? – спросила я, заранее зная ответ.
– Похожи, как две горошины в стручке, – легкомысленно ответил Хью. – Новое воплощение оригиналов, или всех нас заставил поверить в это дед.
– А что с их матерью?
– Умерла, когда они были младенцами, – ответил Хью. – Старинная легенда с точностью повторилась. Дед не желал воспринимать это иначе. Шейну было всего три недели, когда умерла его мать.
– Шейне тоже, – напомнила я.
– Конечно.
– Я всегда считала цифру 3 магическим числом.
– Вы так же суеверны, как Трула, которая играет роль ведьмы в этом доме, – произнес Хью, когда мы уже входили в столовую, так что Трула, сидевшая за столом, могла слышать его последние слова.
Я улыбнулась, а Трула сказала, что она действительно ведьма, но строго по выбору. По холодному блеску ее глаз я видела, что она верит в это.
– Добрая ведьма, надеюсь, – не удержалась я.
– Все зависит от того, что считать добротой, – пробормотала Трула.
– Мы будем рады, если вы посетите один из спиритических сеансов, дорогая, – вмешалась Нора. – Мне хотелось бы познакомить вас с Мэтью.
– Мэтью – мой дорогой почивший отец, – объяснил Хью без тени сожаления.
– Очень любезно с вашей стороны пригласить меня, – ответила я Норе, не зная, что еще сказать.
Я не имела ни малейшего намерения участвовать в каких-либо мероприятиях, так или иначе связанных с оккультизмом. Вряд ли меня можно было убедить в возможности общения с умершими в темной комнате за стучащим столом. Сама мысль об этом казалась мне нелепой.
Буфет, или сервант, как называл его Хью, в столовой был уставлен дымящимися блюдами. Хью наполнил мою тарелку всем подряд, от копченой селедки до хрустящего бекона, но я обнаружила полное отсутствие аппетита. Я взяла тост, глазами все еще продолжая предварительное обследование буфета, и, выбрав себе место за невероятно длинным столом, поставила тарелку.
Стол был покрыт кружевом, на нем стояли тонкие необожженные восковые свечи в подсвечниках и ваза со свежими фруктами. Кресла с геральдическими щитами на спинках были обиты традиционным гобеленом темно-красного и бежевого цвета. Хозяйское кресло было более массивным, чем остальные. Его ручки из темного дерева поизносились в тех местах, где покоились руки не одного главы семейства О'Нил, наслаждавшихся досугом. Я подумала, что это кресло предназначалось Шейну, но его самого почему-то не было.
– Хозяин дома позавтракал час назад, – сообщила мне Трула, заметив, что я смотрю на это кресло. – Он удалился с Тейлором заниматься голубями-соколами.
Я хотела увидеть Шейна, чтобы прямо спросить у него, зачем он привез меня в Соколиный замок. Теперь я понимала, почему он обратил на меня внимание в Ирландии. Или думала, что понимаю. То, что я столкнулась с ним, было чистой случайностью, не слишком уверенно говорила себе я. Вероятно, я никогда не узнала бы о существовании этого человека, не посетив церковь Святого Кевина. Однако я слышала и раньше, что двойники есть у каждого из нас. Они были у императора Наполеона, Жаклин Кеннеди, Элизабет Тейлор. Так почему бы и мне не иметь своего? Шейн был моим двойником мужского пола. А это означало, что его сестра-близнец являлась моим двойником-женщиной.
Чувствуя себя обманутой и не имея возможности сравнить себя с ней, я с обидой подумала, что Шейну О'Нилу не следует доверять. Он не потрудился даже намекнуть мне, если не считать однажды произнесенного шепотом имени, что на самом деле у него была сестра и что он хочет произвести впечатление на свою семью, привезя меня в Соколиный замок. Иначе зачем было приглашать меня сюда?
– Вы упомянули о Шейне, – сказала я Хью, когда он сел за стол рядом со мной, напротив Трулы и Норы. Рой еще не спустилась вниз. – Но не рассказали мне, что с ней случилось, – продолжала я, заставив себя проглотить кусочек тоста. – Мне, естественно, любопытно.
При этом все присутствующие в комнате, казалось, окаменели. У меня возникло ощущение, что, услышав имя Шейны, и Нора, и Трула стали стеклянными, и что, если бы я дотянулась и постучала бы по ним вилкой, они раскололись бы на сотни мелких кусочков и со звоном рассыпались бы по полу.
Что сделала Шейна? Сбежала с каким-нибудь прожигателем жизни? Убила кого-то? Учинила скандал? Вероятно, произошло нечто в этом роде, и Шейн привез меня сюда, зная, что меня будут подозревать. Если уж мое сходство с Шейной было настолько велико, что даже ее кузен не был вполне уверен в том, что я – не она, то что станут думать обитатели городка Соколиное озеро? Что подумали Вулф О'Лири и человек по имени Кейт на заправочной станции?
При сложившихся обстоятельствах я почувствовала, что имею полное право узнать о Шейне больше, о чем и сказала Хью, думая, что Трула и Нора не станут сидеть в застывшей позе всю жизнь, словно примерзнув к своим стульям и не сводя с меня глаз. Они напоминали стоп-кадр из кинофильма. Нора держала в руке вилку с кусочком яйца, не донеся ее до рта. Положение Трулы было менее нелепым, так как в ее изящных пальцах эффектно застыла дымящаяся сигарета. Наконец она поднесла ее ко рту и глубоко затянулась.
– Шейна умерла. Говорят, что она покончила с собой, – натянуто ответила на мой вопрос Трула, при этом в движение пришли только ее губы и глаза, остальное в лице оставалось неподвижным, как у восковой куклы. Впечатление было таким, словно на ней была надета раскрашенная маска, сквозь которую были бы видны только губы и глаза.
– Какой странный способ говорить об этом, – заметила я.
– Мы так и не нашли ее тело, – объяснил мне Хью.
– У нас так и не появилось реального доказательства, что Шейна умерла, – добавила Нора.
– Меня в то время не было здесь, – произнесла Трула все тем же напряженным голосом. – Я уезжала на день в Сан-Франциско. Знаю об этом только по их рассказам.
– Фосс обнаружил кое-какие улики и рассказал Шейну, – объяснила Нора. – Фосс – дурачок, как вы сами увидите, и какое-то время мы все подозревали его. Вызвали полицию, но на том дело и закончилось.
– Полиция удостоверилась, что Шейна упала со скалы. – Хью кивком указал на высокие окна комнаты.
Сквозь узкие оконные стекла я разглядела сучковатый можжевельник, клонившийся под порывами ветра, а за ним зазубренный, грубый край скалы, поросший травой. Голубые цветы обильно разрослись вдоль глубоких расщелин в скале. Я узнала в них голубые цветы Данлюса. Здесь также рос утесник, с обильными желтыми соцветиями, и я подумала, что дед Шейна перевез на далекое Калифорнийское побережье не только Соколиный замок и легендарный кровавый камень, но и всю ирландскую растительность.
– Разве нельзя было точно выяснить судьбу Шейны? – спросила я. – Должен же быть какой-то способ, чтобы узнать правду.
– Нет ничего определенного в этом мире, – возразила Трула, и мне показалось, что я уловила ноту горечи или боли в ее намеренно отчужденном голосе.
– Фосс нашел ее одежду, раскиданную по камням, – сказала Нора. – Она часто ходила на скалу загорать. Это случилось не перед этими окнами, дорогая, – добавила она. – Слава богу. Я не вынесла бы смотреть на то самое место каждый день, зная, что бедная Шейна… – Она умолкла. – У нас есть все основания думать, что она покончила с собой, – закончила Нора.
– Вся береговая линия состоит из сплошных скал, – объяснил Хью. – Это случилось вон там. – Он кивнул в сторону юга. – Шейна обычно так и делала: снимала свою одежду и разбрасывала ее.
– Хью! – резко воскликнула Нора.
Хью не обратил на нее внимания.
– Женщины не раз падали с наших скал, – заявил Хью. – Подобный случай произошел несколько лет назад с Арией Депрей. Это сестра миссис Данкуорт. Она упала или спрыгнула, разбившись насмерть, с того самого места, которое выбрала и Шейна. Ее тела так и не нашли.
– Какая у тебя память на ужасы, Хью. – Рой вошла в комнату в желтом пеньюаре. Она выглядела посвежевшей и хорошенькой. – Я давно забыла эту страшную сказку вместе с остальными легендами, которыми пичкал нас дед.
– Но это не легенда, дорогая, – возразила Нора. – Я очень хорошо помню Арию. Тогда в этом доме хватало прислуги. Ария была горничной в спальнях. – Она вновь понизила голос. – У девушки была ужасная репутация.
– Она оставила свою одежду на скале так же, как это сделала Шейна, – драматический жест, – сказал Хью. – Шейна выросла на этой сказке. Я помню, как она просила деда повторять ее снова и снова, когда у него было настроение рассказывать подобные истории. Я не удивлен, что она выбрала такой же способ, чтобы покинуть нас. – Хью перевел на меня обжигающий взгляд. – Теперь понимаете, дорогая Касси, почему вы под подозрением. Вновь появиться здесь – именно так, скорее всего, и поступила бы Шейна.
– Если вы действительно Шейна, дорогая, – сказала Нора с удивительной уверенностью, – лучше сказать нам об этом сейчас, иначе… Я должна предупредить вас, что она была не самой милой девушкой на свете. Даже Шейн временами находил, что трудно выносить ее… «эскапады». Именно это слово тогда использовали, если не ошибаюсь.
– Подумайте, какова была бы реакция деда, будь он жив, – шутливо произнесла Хью. – Несмотря на все его заботливые проповеди, Шейна сбилась с пути истинного.
Рой посмотрела на меня.
– Дедушка рассказывал нам ту ужасную историю об Арии Депрей специально, – сказала она.
– Чтобы напугать Шейну и заставить ее соблюдать целомудрие. Ария грешила и поэтому умерла. Покончила с собой, потому что попала в беду, как говорили. Это вполне могло случиться и с Шейной. Она была не такой послушной, как мы.
– Милые послушные детки, сгрудившиеся у коленей старого деда, – с горечью произнес Хью. – Шейна была единственной из нас, у кого хватало духа открыто не повиноваться ему.
– Но и ее погубили грехи, – заметила Нора.
– Не обязательно, – возразил Хью.
– Мы на самом деле поверили, что Шейна умерла, – обратилась ко мне Рой. – Но теперь многое свидетельствует об обратном… Например, как вы одеты. Те же цвета, красный и черный, которые любила Шейна, и стиль одежды тот же, что у нее. Вы очень на нее похожи… – Не закончив фразы, она потянулась поправить повязку, прикрывавшую глаз Хью. Я чувствовала себя виноватой и напуганной.
Мне стало страшно… Надо срочно уехать из Соколиного замка, я сделаю это, как только Шейн вернется со своих занятий с голубями-соколами. Я сидела, выпрямившись в кресле, стараясь унять дрожь, вызванную внезапным приступом гнева из-за того, что Шейн поставил меня в такое невыносимое положение.
– Существует только один способ узнать наверняка, мертва Шейна или нет, – сказала Трула.
– Помнится, кто-то сказал недавно, что нет ничего определенного в этом мире, – насмешливо заметил Хью. К нему вернулось настроение предыдущего вечера, возможно из-за того, что, дотронувшись до повязки, Рой напомнила ему о потерянном глазе.
– Это сказала я, как тебе прекрасно известно, дорогой, – согласилась Трула. Ее голос приобрел природную мягкость. – Но не все миры столь опасны, как этот. Сегодня вечером мы вновь обратимся за ответами к иным царствам. Если Шейна мертва, рано или поздно она расскажет нам об этом. Следует только проявить терпение.
По интонации Трулы я сообразила, что она пыталась и раньше войти в контакт с Шейной, но до сих пор ей это не удалось.
Накануне вечером я очень странно прореагировала на кровавый камень. При виде того, как сверкает кровь Шейна на коричневато-красной поверхности этого волшебного камня в форме сердца, какое-то атавистическое воспоминание наполнило меня внезапным ужасом. Я стремительно пересекла громадную гостиную, оставив в полном недоумении всех обитателей Соколиного замка, молча смотревших мне вслед. Я же кое-как пробралась через вестибюль и поднялась по лестнице, следом за мной поспешила миссис Джигс.
Старая няня пожалела меня и показала комнату, которую, по ее мнению, предназначил мне Шейн. Сам Шейн тоже зашел ко мне до того, как я легла спать, и принес мне ключ.
– Вы почувствуете себя лучше, если запрете дверь, – сказал он.
Еще до нашего отъезда из Ирландии я рассказала ему о том, что чувствую себя в безопасности за запертой дверью, и это превратилось в шутку, понятную только нам. Когда Шейн протянул мне тяжелый ключ от двери моей комнаты, я почувствовала в его жесте нечто большее, чем напоминание о невинной шутке.
Под утро я лежала на большой кровати с четырьмя столбиками, посреди беспорядочно смятых простыней, на которых беспокойно металась всю ночь. Первые проблески зари за высоким занавешенным окном угадывались серыми бликами на розовом ковре. Накануне вечером я была так расстроена, что, сбросив платье, тут же свернулась калачиком в большой постели, задернутой гофрированным пологом.
Теперь я рассматривала очень большую комнату, как и все остальное в Соколином замке. Однако обстановка явно предназначалась для женщины и была выдержана в розовом цвете от темных до светлых оттенков. Моя вчерашняя реакция на кровавый камень сегодня казалась совершенно глупой. Я оправдывала себя лишь тем, что миссис Халлиси в Ирландии рассказала мне о нем страшную легенду.
Видимо, история о том, что когда-то этот камень был сердцем предка О'Нилов, наложилась на страшный сон, который приснился мне ночью. Иначе как же я, Касси Маги, могла вспомнить то, чего прежде никогда в своей жизни не видела? Шейна, в образ которой я странным образом перевоплотилась. Но она умерла более четырехсот лет назад. А я – Кассандра Маги, секретарша Шейна О'Нила, нанятая для того, чтобы помочь ему написать книгу о далеких предках. Напомнив себе, кто я такая и с какой целью нахожусь здесь, чтобы окончательно изгнать страх, прочно притаившийся в уголках подсознания, я поднялась с высокой кровати.
Тейлор поставил мои чемоданы возле дверей просторной гардеробной. У меня появилось желание поскорее открыть их и развесить свои новые платья. Но это снова напомнило мне о ночном сне, в котором я была одета в одно из новых платьев, из-за этого кто-то перепутал меня с кем-то и пытался убить.
Подойдя к груде багажа, я развязала ремни самого большого чемодана и откинула крышку. Сверху лежала красная юбка и такого же цвета свитер. Я с облегчением вынула их – во сне я была одета в черное.
Я оделась в красное и, размышляя над тем, что не мешало бы составить свой рабочий график в Соколином замке подобно заведенному порядку в корабельной компании Девора, принялась распаковывать вещи. Мимолетное воспоминание об Алане не причинило мне прежней боли.
Я решила настроиться на деловой лад исполнения своих обязанностей. Упорядоченная деятельность всегда создает ощущение надежности и уверенности.
Сомнения относительно того, что я просто служу забавой для Шейна О'Нила, значительно укрепились за долгую ночь. В человеке, который, ни минуты не колеблясь, протянул маленького невинного кролика хищной голодной птице с жестокими глазами, я совершенно не узнавала Шейна. Для меня он остался тем же незнакомцем, с которым я впервые встретилась в церкви Святого Кевина. Почему я ощущала привязанность к нему и не могла отрицать этого? Какая-то неуправляемая часть моего сознания требовала, чтобы я находилась рядом с ним. Я убеждала себя, что причина этого в нашем необычайном внешнем сходстве. Да и Шейн как-то особенно заботился о моем благополучии, чисто по-братски. Склонившись над роскошными нарядами, я вдруг поняла, в какой бедности жила до того, как Шейн вошел в мою жизнь.
Едва я закончила распаковывать первый чемодан, как раздался стук в дверь. Я машинально ответила, приглашая стучавшего войти, но, вспомнив, что дверь заперта, подошла, чтобы открыть ее. На пороге стояла странная женщина. На ее круглом лице отражалось чисто детское, неприкрытое любопытство – свидетельство небольшого ума. Ее светло-зеленые глаза смотрели невыразительно, подтверждая мою догадку о врожденном недостатке разума и находчивости. Заговорив, она подтвердила справедливость моих подозрений.
– Миссис Джигс послала меня наверх, – сказала она. При этом на ее лице медленно проступало выражение детского недоумения. – Она велела мне не будить вас, если вы все еще спите. Я услышала, что вы копошитесь в комнате, и поняла, что все в порядке. Миссис Джигс велела распаковать вещи и развесить их, когда вы встанете.
– Вы миссис Данкуорт? – спросила я.
– Верно, – ответила она. – Я живу с О'Нилами очень давно. Но вы знаете это не хуже меня, хотя они все время говорили, что вы умерли, и пытались обвинить в этом моего мальчика.
Она покорно склонила свое заплывшее тело над новыми чемоданами и принялась вытаскивать одежду. Я наблюдала за ней. Ее странные слова озадачили меня, тревожное предчувствие наполняло душу. Миссис Данкуорт уронила платье и тут же подняла его.
– Почему вы так удивились только что, когда вошли в комнату? – спросила я. – Как вы думаете, кто я?
– Я знаю, кто вы, – ответила миссис Данкуорт. – Вы не можете просто так уйти и ожидать, что вернетесь как ни в чем не бывало, хотя ваш труп так и не нашли?
– Но я ни разу в жизни не была прежде в Соколином замке, – возразила я. – Здесь никто прежде не видел меня, кроме Шейна, мистера О'Нила.
– Говорите так, если хотите, – сказала миссис Данкуорт. – Вы всегда были странной. Но меня вам не одурачить. – В ее зеленых глазах сверкало удивительное лукавство. – Недостаточно одного нового имени, чтобы сбить меня с толку, мисс Кассандра. Как будто я не знала, куда вы поднимаетесь с этим самым.
За моей спиной со скрипом открылась дверь.
– Вы одеты, Касси? – Я узнала голос Хью, хотя он звучал более легкомысленно, чем накануне, как будто вся горечь волшебным образом исчезла из него в течение долгой спокойной ночи.
– Входите, Хью, – сказала я, обрадовавшись, что смогу задать свои вопросы другому человеку, помимо миссис Данкуорт, и надеясь получить на них разумные ответы.
– Завтрак накрыт в столовой на серванте, – сказал Хью. – Остается только рыдать и стенать от того, как Шейна представляет себе плотный завтрак. А преданная семейная нянюшка на своем месте, разливает кофе и следит, чтобы никто из ее прежних подопечных не ушел ненакормленным.
– Миссис Джигс была и вашей няней? – спросила я, выходя в сопровождении Хью в длинный темный коридор.
Миссис Данкуорт бросила нам вслед хмурый неодобрительный взгляд.
– Только она, – подтвердил Хью. – Трудно представить, что мы росли все вместе, именно здесь, в Соколином замке. Конечно, положение Шейна О'Нила всегда являлось особым, однако и все остальные были накормлены и обогреты. Отдаю должное за это деду.
– Но у вас была и мать, – возразила я.
– А у Шейна не было? – Хью мельком взглянул на меня. – На это вы намекаете? Полагаю, он все рассказал вам о нас?
– Нет, – ответила я. – Он вообще ни о чем не рассказывал. Я приехала сюда в полном неведении. А миссис Данкуорт только что сказала мне, что все считали меня умершей. – Я слабо рассмеялась, попытавшись притвориться легкомысленной.
– Вы на самом деле ничего не знаете о Шейне, на которую так походите? – спросил Хью.
– Только то, что она жила более четырехсот лет назад в Ирландии, если верить преданию, записанному вашим дедом, и что у нее был брат-близнец, Шейн Гордый.
Хью внезапно остановился, в его здоровом глазу я увидела что-то вроде сочувствия и жалости. При слабом освещении трудно было определить наверняка.
– Думаю, вам следует знать кое-что, мисс Маги, – сказал Хью. – У кузена Шейна тоже была сестра. Ее звали Шейна. Вы удивительно похожи на нее. Я даже не совсем уверен, что вы не она.
– Вы говорите о ней так, будто она умерла. И в то же время считаете, что я могу быть девушкой, о существовании которой я ничего не знала до самой последней минуты. Все это не выдерживает критики. Вот и миссис Данкуорт подумала, что я… Шейна. И миссис Джигс. И все вы. – Я с осуждением выпалила все это. – Ваши мысли пугают меня, как будто я – это вовсе не я.
– Стыдите за это Шейна, – спокойно возразил Хью. – Именно он втянул вас в эту путаницу. Или следовало бы сказать: вернул вас в нее.
– Они были близнецами, Шейн и Шейна? – спросила я, заранее зная ответ.
– Похожи, как две горошины в стручке, – легкомысленно ответил Хью. – Новое воплощение оригиналов, или всех нас заставил поверить в это дед.
– А что с их матерью?
– Умерла, когда они были младенцами, – ответил Хью. – Старинная легенда с точностью повторилась. Дед не желал воспринимать это иначе. Шейну было всего три недели, когда умерла его мать.
– Шейне тоже, – напомнила я.
– Конечно.
– Я всегда считала цифру 3 магическим числом.
– Вы так же суеверны, как Трула, которая играет роль ведьмы в этом доме, – произнес Хью, когда мы уже входили в столовую, так что Трула, сидевшая за столом, могла слышать его последние слова.
Я улыбнулась, а Трула сказала, что она действительно ведьма, но строго по выбору. По холодному блеску ее глаз я видела, что она верит в это.
– Добрая ведьма, надеюсь, – не удержалась я.
– Все зависит от того, что считать добротой, – пробормотала Трула.
– Мы будем рады, если вы посетите один из спиритических сеансов, дорогая, – вмешалась Нора. – Мне хотелось бы познакомить вас с Мэтью.
– Мэтью – мой дорогой почивший отец, – объяснил Хью без тени сожаления.
– Очень любезно с вашей стороны пригласить меня, – ответила я Норе, не зная, что еще сказать.
Я не имела ни малейшего намерения участвовать в каких-либо мероприятиях, так или иначе связанных с оккультизмом. Вряд ли меня можно было убедить в возможности общения с умершими в темной комнате за стучащим столом. Сама мысль об этом казалась мне нелепой.
Буфет, или сервант, как называл его Хью, в столовой был уставлен дымящимися блюдами. Хью наполнил мою тарелку всем подряд, от копченой селедки до хрустящего бекона, но я обнаружила полное отсутствие аппетита. Я взяла тост, глазами все еще продолжая предварительное обследование буфета, и, выбрав себе место за невероятно длинным столом, поставила тарелку.
Стол был покрыт кружевом, на нем стояли тонкие необожженные восковые свечи в подсвечниках и ваза со свежими фруктами. Кресла с геральдическими щитами на спинках были обиты традиционным гобеленом темно-красного и бежевого цвета. Хозяйское кресло было более массивным, чем остальные. Его ручки из темного дерева поизносились в тех местах, где покоились руки не одного главы семейства О'Нил, наслаждавшихся досугом. Я подумала, что это кресло предназначалось Шейну, но его самого почему-то не было.
– Хозяин дома позавтракал час назад, – сообщила мне Трула, заметив, что я смотрю на это кресло. – Он удалился с Тейлором заниматься голубями-соколами.
Я хотела увидеть Шейна, чтобы прямо спросить у него, зачем он привез меня в Соколиный замок. Теперь я понимала, почему он обратил на меня внимание в Ирландии. Или думала, что понимаю. То, что я столкнулась с ним, было чистой случайностью, не слишком уверенно говорила себе я. Вероятно, я никогда не узнала бы о существовании этого человека, не посетив церковь Святого Кевина. Однако я слышала и раньше, что двойники есть у каждого из нас. Они были у императора Наполеона, Жаклин Кеннеди, Элизабет Тейлор. Так почему бы и мне не иметь своего? Шейн был моим двойником мужского пола. А это означало, что его сестра-близнец являлась моим двойником-женщиной.
Чувствуя себя обманутой и не имея возможности сравнить себя с ней, я с обидой подумала, что Шейну О'Нилу не следует доверять. Он не потрудился даже намекнуть мне, если не считать однажды произнесенного шепотом имени, что на самом деле у него была сестра и что он хочет произвести впечатление на свою семью, привезя меня в Соколиный замок. Иначе зачем было приглашать меня сюда?
– Вы упомянули о Шейне, – сказала я Хью, когда он сел за стол рядом со мной, напротив Трулы и Норы. Рой еще не спустилась вниз. – Но не рассказали мне, что с ней случилось, – продолжала я, заставив себя проглотить кусочек тоста. – Мне, естественно, любопытно.
При этом все присутствующие в комнате, казалось, окаменели. У меня возникло ощущение, что, услышав имя Шейны, и Нора, и Трула стали стеклянными, и что, если бы я дотянулась и постучала бы по ним вилкой, они раскололись бы на сотни мелких кусочков и со звоном рассыпались бы по полу.
Что сделала Шейна? Сбежала с каким-нибудь прожигателем жизни? Убила кого-то? Учинила скандал? Вероятно, произошло нечто в этом роде, и Шейн привез меня сюда, зная, что меня будут подозревать. Если уж мое сходство с Шейной было настолько велико, что даже ее кузен не был вполне уверен в том, что я – не она, то что станут думать обитатели городка Соколиное озеро? Что подумали Вулф О'Лири и человек по имени Кейт на заправочной станции?
При сложившихся обстоятельствах я почувствовала, что имею полное право узнать о Шейне больше, о чем и сказала Хью, думая, что Трула и Нора не станут сидеть в застывшей позе всю жизнь, словно примерзнув к своим стульям и не сводя с меня глаз. Они напоминали стоп-кадр из кинофильма. Нора держала в руке вилку с кусочком яйца, не донеся ее до рта. Положение Трулы было менее нелепым, так как в ее изящных пальцах эффектно застыла дымящаяся сигарета. Наконец она поднесла ее ко рту и глубоко затянулась.
– Шейна умерла. Говорят, что она покончила с собой, – натянуто ответила на мой вопрос Трула, при этом в движение пришли только ее губы и глаза, остальное в лице оставалось неподвижным, как у восковой куклы. Впечатление было таким, словно на ней была надета раскрашенная маска, сквозь которую были бы видны только губы и глаза.
– Какой странный способ говорить об этом, – заметила я.
– Мы так и не нашли ее тело, – объяснил мне Хью.
– У нас так и не появилось реального доказательства, что Шейна умерла, – добавила Нора.
– Меня в то время не было здесь, – произнесла Трула все тем же напряженным голосом. – Я уезжала на день в Сан-Франциско. Знаю об этом только по их рассказам.
– Фосс обнаружил кое-какие улики и рассказал Шейну, – объяснила Нора. – Фосс – дурачок, как вы сами увидите, и какое-то время мы все подозревали его. Вызвали полицию, но на том дело и закончилось.
– Полиция удостоверилась, что Шейна упала со скалы. – Хью кивком указал на высокие окна комнаты.
Сквозь узкие оконные стекла я разглядела сучковатый можжевельник, клонившийся под порывами ветра, а за ним зазубренный, грубый край скалы, поросший травой. Голубые цветы обильно разрослись вдоль глубоких расщелин в скале. Я узнала в них голубые цветы Данлюса. Здесь также рос утесник, с обильными желтыми соцветиями, и я подумала, что дед Шейна перевез на далекое Калифорнийское побережье не только Соколиный замок и легендарный кровавый камень, но и всю ирландскую растительность.
– Разве нельзя было точно выяснить судьбу Шейны? – спросила я. – Должен же быть какой-то способ, чтобы узнать правду.
– Нет ничего определенного в этом мире, – возразила Трула, и мне показалось, что я уловила ноту горечи или боли в ее намеренно отчужденном голосе.
– Фосс нашел ее одежду, раскиданную по камням, – сказала Нора. – Она часто ходила на скалу загорать. Это случилось не перед этими окнами, дорогая, – добавила она. – Слава богу. Я не вынесла бы смотреть на то самое место каждый день, зная, что бедная Шейна… – Она умолкла. – У нас есть все основания думать, что она покончила с собой, – закончила Нора.
– Вся береговая линия состоит из сплошных скал, – объяснил Хью. – Это случилось вон там. – Он кивнул в сторону юга. – Шейна обычно так и делала: снимала свою одежду и разбрасывала ее.
– Хью! – резко воскликнула Нора.
Хью не обратил на нее внимания.
– Женщины не раз падали с наших скал, – заявил Хью. – Подобный случай произошел несколько лет назад с Арией Депрей. Это сестра миссис Данкуорт. Она упала или спрыгнула, разбившись насмерть, с того самого места, которое выбрала и Шейна. Ее тела так и не нашли.
– Какая у тебя память на ужасы, Хью. – Рой вошла в комнату в желтом пеньюаре. Она выглядела посвежевшей и хорошенькой. – Я давно забыла эту страшную сказку вместе с остальными легендами, которыми пичкал нас дед.
– Но это не легенда, дорогая, – возразила Нора. – Я очень хорошо помню Арию. Тогда в этом доме хватало прислуги. Ария была горничной в спальнях. – Она вновь понизила голос. – У девушки была ужасная репутация.
– Она оставила свою одежду на скале так же, как это сделала Шейна, – драматический жест, – сказал Хью. – Шейна выросла на этой сказке. Я помню, как она просила деда повторять ее снова и снова, когда у него было настроение рассказывать подобные истории. Я не удивлен, что она выбрала такой же способ, чтобы покинуть нас. – Хью перевел на меня обжигающий взгляд. – Теперь понимаете, дорогая Касси, почему вы под подозрением. Вновь появиться здесь – именно так, скорее всего, и поступила бы Шейна.
– Если вы действительно Шейна, дорогая, – сказала Нора с удивительной уверенностью, – лучше сказать нам об этом сейчас, иначе… Я должна предупредить вас, что она была не самой милой девушкой на свете. Даже Шейн временами находил, что трудно выносить ее… «эскапады». Именно это слово тогда использовали, если не ошибаюсь.
– Подумайте, какова была бы реакция деда, будь он жив, – шутливо произнесла Хью. – Несмотря на все его заботливые проповеди, Шейна сбилась с пути истинного.
Рой посмотрела на меня.
– Дедушка рассказывал нам ту ужасную историю об Арии Депрей специально, – сказала она.
– Чтобы напугать Шейну и заставить ее соблюдать целомудрие. Ария грешила и поэтому умерла. Покончила с собой, потому что попала в беду, как говорили. Это вполне могло случиться и с Шейной. Она была не такой послушной, как мы.
– Милые послушные детки, сгрудившиеся у коленей старого деда, – с горечью произнес Хью. – Шейна была единственной из нас, у кого хватало духа открыто не повиноваться ему.
– Но и ее погубили грехи, – заметила Нора.
– Не обязательно, – возразил Хью.
– Мы на самом деле поверили, что Шейна умерла, – обратилась ко мне Рой. – Но теперь многое свидетельствует об обратном… Например, как вы одеты. Те же цвета, красный и черный, которые любила Шейна, и стиль одежды тот же, что у нее. Вы очень на нее похожи… – Не закончив фразы, она потянулась поправить повязку, прикрывавшую глаз Хью. Я чувствовала себя виноватой и напуганной.
Мне стало страшно… Надо срочно уехать из Соколиного замка, я сделаю это, как только Шейн вернется со своих занятий с голубями-соколами. Я сидела, выпрямившись в кресле, стараясь унять дрожь, вызванную внезапным приступом гнева из-за того, что Шейн поставил меня в такое невыносимое положение.
– Существует только один способ узнать наверняка, мертва Шейна или нет, – сказала Трула.
– Помнится, кто-то сказал недавно, что нет ничего определенного в этом мире, – насмешливо заметил Хью. К нему вернулось настроение предыдущего вечера, возможно из-за того, что, дотронувшись до повязки, Рой напомнила ему о потерянном глазе.
– Это сказала я, как тебе прекрасно известно, дорогой, – согласилась Трула. Ее голос приобрел природную мягкость. – Но не все миры столь опасны, как этот. Сегодня вечером мы вновь обратимся за ответами к иным царствам. Если Шейна мертва, рано или поздно она расскажет нам об этом. Следует только проявить терпение.
По интонации Трулы я сообразила, что она пыталась и раньше войти в контакт с Шейной, но до сих пор ей это не удалось.
Глава 9
После завтрака я направилась в свою комнату дожидаться возвращения Шейна. Миссис Данкуорт развесила все мои платья, вернее, платья Шейны, как подумала я, поскольку теперь твердо знала о намерении Шейна О'Нила посеять в своей семье сомнения относительно смерти его сестры-близнеца.
Трудно было представить, зачем он делает это.
У меня созрело решение покинуть Соколиный замок, оставив здесь одежду Шейны, купленную для меня. Мне больше не хотелось к ней прикасаться. В нетерпении я металась по розовой комнате, которая, как я теперь знала, раньше принадлежала Шейне. Мне стало казаться, что я ощущаю ее присутствие в легком аромате духов, который здесь присутствовал.
Окна комнаты выходили на скалы. Дул довольно сильный ветер, и было видно бушующее море. Я заметила Хью, пробиравшегося через густые заросли можжевельника, вернее, его не прикрытую от ветра голову с такими же темными волосами, как у Шейна. Если бы не повязка на глазу Хью, то я подумала бы, что там, на мысу, находится Шейн.
Хью дошел до края скалы обернулся и посмотрел на дом. Я поспешно отступила назад, укрывшись в складках тяжелых бархатных штор, окаймлявших кружевные занавески. Хью несколько минут стоял, глядя на дом, и я пыталась уловить выражение его красивого лица.
Потом, совершенно неожиданно, он шагнул вперед и исчез из вида. На какое-то ужасное мгновение я подумала, что он свалился со скалы, но затем до меня дошло, что в скале, очевидно, есть выступы, по которым можно спуститься вниз. Просто их не видно из дома. И в самом деле, через несколько секунд я заметила темную голову Хью и поняла, что он движется по тропинке, проложенной вдоль скал.
Я вернулась вглубь розовой комнаты. Фривольность ее интерьера заново поразила меня, и я стала создавать собственное представление о том, что за девушка была Шейна. Я открыла один из ящиков туалетного столика, думая, что там, возможно, еще находится что-то из ее вещей. Ящик был пуст. Я открыла другой – ничего.
– Ваши вещи отнесли наверх. – Я буквально подпрыгнула при звуке голоса миссис Данкуорт, внезапно раздавшегося за моей спиной.
Она, не постучав, вошла в мою комнату с чистым бельем в руках. К комнате примыкала маленькая ванная, видимо перестроенная из большой гардеробной. Миссис Данкуорт вошла туда, раскладывая по полкам стопки мягких розовых полотенец.
– Мне хотелось бы, чтобы мои вещи принесли обратно, – сказала я, поддавшись порыву и осуждающе глядя в ее зеленые глаза, как будто на самом деле была Шейной и имела полное право требовать этого от прислуги.
Я подумала, что не причиню никакого вреда, если осмотрю вещи Шейны, надеясь найти в них какую-нибудь подсказку, чтобы лучше узнать умершую девушку. Может быть, там будут ее фотографии, и я смогу сравнить себя с ней и доказать, что я не могу быть Шейной О'Нил. Обитатели Соколиного замка должны знать, кто я такая на самом деле. Это казалось мне необходимым.
Трудно было представить, зачем он делает это.
У меня созрело решение покинуть Соколиный замок, оставив здесь одежду Шейны, купленную для меня. Мне больше не хотелось к ней прикасаться. В нетерпении я металась по розовой комнате, которая, как я теперь знала, раньше принадлежала Шейне. Мне стало казаться, что я ощущаю ее присутствие в легком аромате духов, который здесь присутствовал.
Окна комнаты выходили на скалы. Дул довольно сильный ветер, и было видно бушующее море. Я заметила Хью, пробиравшегося через густые заросли можжевельника, вернее, его не прикрытую от ветра голову с такими же темными волосами, как у Шейна. Если бы не повязка на глазу Хью, то я подумала бы, что там, на мысу, находится Шейн.
Хью дошел до края скалы обернулся и посмотрел на дом. Я поспешно отступила назад, укрывшись в складках тяжелых бархатных штор, окаймлявших кружевные занавески. Хью несколько минут стоял, глядя на дом, и я пыталась уловить выражение его красивого лица.
Потом, совершенно неожиданно, он шагнул вперед и исчез из вида. На какое-то ужасное мгновение я подумала, что он свалился со скалы, но затем до меня дошло, что в скале, очевидно, есть выступы, по которым можно спуститься вниз. Просто их не видно из дома. И в самом деле, через несколько секунд я заметила темную голову Хью и поняла, что он движется по тропинке, проложенной вдоль скал.
Я вернулась вглубь розовой комнаты. Фривольность ее интерьера заново поразила меня, и я стала создавать собственное представление о том, что за девушка была Шейна. Я открыла один из ящиков туалетного столика, думая, что там, возможно, еще находится что-то из ее вещей. Ящик был пуст. Я открыла другой – ничего.
– Ваши вещи отнесли наверх. – Я буквально подпрыгнула при звуке голоса миссис Данкуорт, внезапно раздавшегося за моей спиной.
Она, не постучав, вошла в мою комнату с чистым бельем в руках. К комнате примыкала маленькая ванная, видимо перестроенная из большой гардеробной. Миссис Данкуорт вошла туда, раскладывая по полкам стопки мягких розовых полотенец.
– Мне хотелось бы, чтобы мои вещи принесли обратно, – сказала я, поддавшись порыву и осуждающе глядя в ее зеленые глаза, как будто на самом деле была Шейной и имела полное право требовать этого от прислуги.
Я подумала, что не причиню никакого вреда, если осмотрю вещи Шейны, надеясь найти в них какую-нибудь подсказку, чтобы лучше узнать умершую девушку. Может быть, там будут ее фотографии, и я смогу сравнить себя с ней и доказать, что я не могу быть Шейной О'Нил. Обитатели Соколиного замка должны знать, кто я такая на самом деле. Это казалось мне необходимым.