Хмелевская Иоанна. Особые заслуги (Дом с приведением - 2)

   Возвратившиеся дети чистосердечно признались - кражу брильянтов Яночка выдумала, причем только для того, чтобы увести Мизю из порта где та смертельно испугалась несчастной рыбы. Навязали им эту Мизю, теперь сами видят, к чему приводит общение с нею. Не будь этой трусихи не пришлось бы придумывать несуразные истории не вмешалась бы милиция, а так...
   Родители сразу поверили детям, ведь они в порту сами не были, на кладбище тоже, о подозрительных объектах понятия не имели, а вот Мизю и ее мамочку уже узнали достаточно хорошо, чтобы поверить в Мизину истерику и склонность обеих к сплетням.
   У супругов Хабровичей язык не повернулся отчитать своих детей. Пани Кристина лишь попросила жалобным голосом:
   - Я тебе буду очень благодарна, если в следующий раз ты сделаешь местом действия своих выдумок какой-нибудь более удаленный от нас пункт. Лучше всего Лондон или, нет, еще лучше - Австралию. В конце концов, географию ты знаешь неплохо....
   Пан Роман поддержал супругу:
   - И время действия тоже не мешает перенести в прошлое, хотя бы в дни молодости вашей бабушки. И тогда придумывай себе на здоровье! А теперь и ума не приложу, как мы выпутаемся из этой истории...
   - Видела? - говорил Павлик сестре, укладываясь спать. - Они поняли виновата Мизя, вернее, они сами, раз ее нам навязали. Так что чувствуют свою вину и в случае чего постараются вытащить нас из исправительного лагеря.
   - А с другой стороны, мы перед ними тоже виноваты, - вздохнула Яночка. Пришлось им столько наврать! К тому же ничего не знают о том, что мы дважды нелегально переходили государственную границу. Хотя... врать нас заставили обстоятельства.
   - Знаешь, не по вкусу мне, что в эту аферу оказался замешанным пан Джонатан, - признался Павлик. - Он мне нравится. То есть, я хотел сказать нравился.
   - Мне тоже. Такой симпатичный. Хотя вот теперь думаю - может, только притворяется симпатичным? Маскируется, а сам нехороший человек. И еще мне кажется, милиционер не очень-то нам поверил.
   Помолчали, вспоминая все события этого дня. Яночка взбивала подушку.
   - Да нет, в брильянты он поверил, - возразил, подумав, Павлик. - То есть поверил в то, что никаких брильянтов и не было. А вот все остальное...
   - А насчет остального он еще с нами поговорит, - подхватила сестра. - Сам сказал. Ясное дело, не поверил, что мы ничего не видели и не слышали.
   Павлик одобрительно отозвался о милицейском поручике:
   - И вообще неглупый парень. Сразу почуял - мы что-то знаем. Впрочем, на то он и милиционер, чтобы сразу почувствовать - дело нечисто. По-моему, он уже раньше следил за теми... гиенами кладбищенскими. Помнишь, в порту... или ты не видела, только я? Так вот, он наблюдал за этой гиеной, выходит, знает, что это за штучка. Милиция должна сразу чувствовать, где пахнет преступлением.
   - Должна, - согласилась сестра. - Жаль, мы не можем ему ничего рассказать...
   * * *
   Появление возле приграничной сетки еще двух ям не могло остаться незамеченным. Пограничники были вынуждены еще более усилить бдительность. Если бы разрушенный муравейник был поближе к границе, наверняка пограничники поняли бы в чем дело, увидев свежепосаженные вокруг него три куста шиповника. Однако муравейник отделяли от границы целых три километра, поэтому никакие ассоциации у пограничников не возникли.
   Ямы изучили основательно. Пришли к выводу из них извлекли какие-то предметы. Две ямы находились на сопредельной территории, одна на польской, у старой разрушенной избушки лесника. Несмотря на тщательный осмотр, характер изъятых предметов установить не удалось. Тем более следовало повысить бдительность, о чем и последовал соответствующий приказ по заставе.
   Усиление бдительности выразилось в увеличении количества пограничных нарядов и более частых обходах территории. Обычные курортники даже не заметили этого. Но были три человека, которые с большим вниманием следили за режимом работы пограничников. Эти трое сразу же отметили изменения в обычном распорядке и чрезвычайно встревожились. Более того - воздержались от немедленного осуществления задуманных было мероприятий...
   Местное население тоже сразу же заметило - что-то пограничники оживились. Впрочем, это их не очень взволновало, такое приходилось наблюдать не так уж редко. Пограничная служба - она нелегкая, в ней всякое случается. Местные жители обязаны были помогать пограничникам в некоторых случаях, постановления правительства обязывали их это делать, так что мужчинам из местных жителей уже не раз приходилось подключаться к некоторым операциям, проводимым пограничниками. Сами же они не горели желанием добровольно встревать в дела властей, своих забот хватало, вот почему, отметив оживление на границе, местные жители проявили к нему весьма умеренный интерес, но тем не менее некоторыми соображениями обменялись.
   Вытаскивая рыбу из ящика в своем гараже, пан Джонатан сказал тестю:
   - Что-то наряды зачастили. Может, опять кто из иностранных туристов набедокурил? Или собирается чего отмочить, вот они и бдят.
   - А по-моему - министра ждут, - ответил тесть.
   - Министр через границу побежит? - удивился рыбак.
   - Зачем побежит? - возразил умудренный жизненным опытом тесть. - Так сразу и побежит! Просто шмон наводят. Надо же показать, что несут службу днем и ночью, глаз не смыкают. Я бы на вашем месте и в порту порядок навел. На всякий случай. Пора бы уже закопать вонючую треску.
   - Вот вы и закапывайте! - рассердился пан Джонатан. - А я не собираюсь. У меня и без трески работы невпроворот, а тут того и гляди нас опять погонят помогать пограничникам, как уже не раз бывало.
   - Вы помогаете пограничникам? - заинтересовался пан Хабрович, слышавший этот разговор. Положив на стол крупного судака, рыбак выпрямился.
   - Случается, Все, кто живет в пограничной полосе, обязаны помогать пограничникам в случае необходимости. Иногда бывает даже интересно. Но порой уж слишком много времени отнимает такая забава.
   - А особенно забавно, когда вызывают зимой, да еще в ночную пору, проворчала пани Ванда. В гараже вместе с хозяевами собралась и вся семейка Хабровичей, поскольку пан Джонатан привез целый ящик свежей рыбы и вот теперь ее разгружали и чистили. Пани Кристина собиралась купить для себя парочку угрей, которых старик Любанский обещал закоптить вместе со своими в большой железной бочке за сараем. Предстоящая операция чрезвычайно интересовала Яночку с Павликом, и они решили присутствовать при копчении с начала и до конца.
   - Что ж, случается, и ночью по тревоге поднимают, - сказал пан Джонатан, ловко разделывая рыбу. - Помню, раз всю ночь пришлось нам провести в лодках в заливе, а уже лед шел, холодища страшная. Да утра нас продержали.
   - И что это дало?
   - А нам не сообщили. Помогать-то мы помогаем, но никто никогда не скажет в чем именно и какой толк от нашей помощи. Военная тайна! Разве что мы сами кое о чем догадываемся, в конце концов, тоже немного соображаем, не слепые и не глухие. Но толком никогда не знаем.
   А старик пустился в воспоминания.
   - Да сейчас разве интересно? Так, по мелочи ловят то перебежчиков, то контрабандистов. Вот, помню, сразу после войны... столько всякого подозрительного народу через границу лезло, и в ту сторону, и на нашу. Раз довелось мне лично двух диверсантов караулить, наган дали и велели не задумываясь стрелять, если который попытается сбежать. Шпионы это были, даже сто долларов мне сулили, лишь бы я на секундочку отвернулся. Еще чего! Не понравилось дочери, что отец ее такие случаи из своей биографии рассказывает в присутствии посторонних, и она сделала попытку перевести разговор на другую тему.
   - Да что там вспоминать такие времена, что уже никто не помнит! А вот сейчас...
   - Зато я очень помню! - не унимался старик. - Такие были времена, трудно поверить! Я ведь здесь поселился, скажу вам, с самого начала, так что чего только не насмотрелся. В Контах жили уже, даже в Крыницу приехали поселенцы, а здесь, на границе, я был один. Первый сюда приехал!
   - А раз первый, - вспомнила старые обиды дочка, - мог бы, отец, выбрать себе дом получше, было из чего выбирать, так нет, такую развалину приглядел!..
   - Развалину? - оглянулся пан Хабрович на добротный, двухэтажный дом.
   Пани Ванда пояснила:
   - Так это уже мы новый выстроили. Джонатан постарался.
   Тут только Павлик с Яночкой, всецело поглощенные угрями, услышали, о чем идет разговор, и переглянулись. Так, так... Пан Джонатан, член шайки гробокопателей, пользуется, оказывается, доверием пограничников, его привлекают к операциям, представляющим собой военную тайну! Кто знает, какой ущерб способен такой вкравшийся в доверие нанести обороноспособности их страны. И не является ли их гражданским долгом разоблачение преступника? Так трудно решить, нужно ли идти и разоблачать этого симпатичного человека, собирателя янтаря, такого бескорыстного любителя прекрасного? К тому же вон, сам признался, что ему не совсем доверяют, всего не рассказывают... Значит, не пользуется он полным и неограниченным доверием властей, Тяжесть ответственности придавила Павлика и Яночку, но принимать решение следовало продуманно, а для этого явно не хватало данных. Дополнительным сбором сведений занялись уже во время копчения угрей, удалившись с паном Любанским за сарай. В большой бочке запылал огонь, из-под крышки потянул дымок. Старожил здешних мест, старик Любанский, к тому же критически относящийся к своему зятю, казался детям самым подходящим источником информации. И дети дипломатично принялись за расспросы.
   - А что тут было, когда вы первым поселились в этих краях? поинтересовался Павлик, подавая старику целую охапку щепок.
   Подкинув щепки в огонь, пан Любанский поудобнее уселся на пенек и с удовольствием подхватил затронутую тему.
   - А ничего не было! Всего три дома стояло да военные с оружием. А больше ничего.
   - А до войны? - спросила Яночка. - До войны что здесь было?
   - До войны тут была рыбацкая деревушка. И лесничество. И оба порта уже были...
   - ...и кладбище, - продолжил Павлик.
   - И кладбище тоже было, - подтвердил старик, - Оно и сейчас есть, только теперь им не пользуются. Там тех еще хоронили, что до войны в этих местах жили. А сейчас туда никто и не ходит, чтобы подозрений не было.
   - Каких подозрений?
   Подбросив в топку два полена, пан Любанский закурил, но на вопрос почему-то не ответил. Яночка решила подобраться к кладбищу с другой стороны.
   - А это кладбище... - осторожно начала девочка. - Это кладбище сейчас совсем заброшено? Может, его и вовсе уже нет?
   Старик по-прежнему молча смотрел в огонь. Со своей стороны поднажал и Павлик.
   - То есть, мы насчет того... может, его кто раскопал?
   - А, так вы уже знаете, - неприязненно отозвался старик. - Какая нелегкая вас туда занесла? Да, связана с этим кладбищем история, очень неприятная история...
   Не сразу рассказал старый Любанский эту неприятную историю, раскололся лишь после долгих уговоров и просьб. Было заметно, что уж очень неприятно ему об этом вспоминать.
   - Да что тут долго говорить, кто-то несколько лет назад раскопал несколько могил на старом кладбище, и большие неприятности из-за этого получились. Шум поднялся, газеты всего мира писали, что вроде как местные таким образом мстят немцам, на покойниках свою злобу вымещают, могилы оскверняют и тому подобное. Просто от злобы так поступают или из хулиганства, или еще как. Приезжали сюда представители тех, что раньше здесь жили, так даже жалобу в международный трибунал написали...
   - А кто приезжал?
   - А откуда мне знать? Из ГДР, говорят, и жалобу написали, будто наши из мести так бесчинствуют. А это все глупость, уж я-то знаю. Могилы трогать никто из наших не станет. Потом наши же харцеры кладбище в порядок привели, честь честью закопали обратно все эти кости и черепа, и с тех пор уже нету безобразия. А наши туда ни ногой, да и зачем им? Лучше и не появляться там, а то опять начнут напраслину возводить и международное положение осложнять. А я вот уверен - это сами же немцы и сделали! Был один такой, что в могилах рылся, так его по-тихому отловили, никто ничего не видел, никто ничего не слышал, а уж ему теперь к нам путь заказан.
   - А он-то зачем рылся?
   - А вот этого никто не знает. Но сдается мне, как раз для того, чтобы нашим, местным неприятность устроить. Есть же такие подлые люди, своих не пощадит, лишь бы нам напакостить. Но его поймали, и теперь порядок.
   - И что, с тех пор больше никто не разрывает могил? - уточнила Яночка.
   - Теперь уже не разрывают. А остались те, что раньше разрыли. Да и не ходят теперь наши туда, я же сказал. Даже тропинки, какие были, заросли, а лесная дорога, по которой машины раньше ездили, перекопана поперек, чтобы никто не ездил. Так что за местных ручаюсь.
   - Но ведь летом много постороннего народа приезжает?
   - Отдыхающим старое кладбище ни к чему, - возразил пан Любанский. - Они одну дорогу знают - из дому на пляж и обратно. Ну погуляют иногда по аллейкам, и то редко. Сейчас в нашем лесу чаще кабана встретишь, чем человека.
   Помолчали. Потом Павлик резко сменил тему и принялся расспрашивать старика о секретах трудного искусства копчения рыбы. Старик охотно Делился опытом. Павлик помогал ему делом: приносил дрова, открывал и закрывал по указанию мастера крышку, подбрасывал щепки. К неприятной проблеме вернулся только после того, как удалось откашляться, надышавшись пахучего дыма из бочки.
   - А как вы думаете... когда еще кто-то безобразничал на кладбище... и если бы теперь тоже кто-то такой нашелся... так следит кто-нибудь за порядком? Вы не знаете?
   - За порядком-то? - задумался старик. И не сразу ответил: - Следят, наверное.
   - Кто?
   - Да всякие. И пограничники, и милиция. А больше всего такие, которых никто не знает. Следят так, что вы и не почувствуете, что кто-то следит. Явится, скажем, такой неприметный, отдыхающий или там турист, а потом окажется - начальник! Или ничего не окажется, только тот копатель уже больше не появится. Многое мне довелось увидеть здесь за все эти годы...
   * * *
   Продираясь сквозь заросли вокруг старого кладбища, Павлик с Яночкой обсуждали сложившуюся ситуацию.
   - Выходит, только одни мы знаем, что там по-прежнему роются в могилах. Теперь надо держать ухо востро, чтобы невзначай не выдать себя. Если пан Джонатан догадается - нам конец!
   - Не станет же он нас убивать, - возражала Я ночка. - Неудобно ему, как-никак живем в его доме.
   - Сам не станет, но сообщникам своим обязательно скажет, а уж те нас не пощадят. Не оставят в живых, им свидетели не нужны.
   - Да уж не нужны, - вздыхала Яночка. - А знаем про них только мы, видишь, пан Любанский убежден - теперь там никто не роется. И мы бы не знали, если бы не Хабр. Только благодаря собаке...
   - У милиционера тоже есть собака!
   - И что из того? Овчарка не охотничья собака, ей и половины не унюхать из того, что наш Хабрик обнаружил. Да и не отпускает поручик своего пса по лесу бегать, при себе держит...
   Продравшись наконец на едва заметную тропинку, Павлик отер пот с лица. Теперь легче будет идти и общаться с сестрой тоже легче. А было что обсуждать.
   - Слушай, а вдруг там и в самом деле кто-нибудь стережет? Спрятался, мы его и не приметили. А он там сидит...
   - Ну ничего ты не соображаешь! - кипятилась сестра, отряхивая с себя лесной мусор. - Пусть даже спрятался, Хабр бы его вмиг обнаружил. И опять такие, как Любанский, могут о нем ничего и не знать, но мы-то сразу бы узнали!
   - Ох, и в самом деле, не сообразил. Хабра не обманешь...
   Тут бегущий впереди Хабр сообщил, что на кладбище никого нет. На этот раз дети выбрались на кладбище днем, чтобы еще засветло все хорошенько осмотреть. До захода солнца оставалось еще много времени.
   Брат с сестрой выбрались на кладбище, прошли по нему и, поднявшись на холм, огляделись.
   - Знаешь что, - решила обстоятельная Яночка, - надо бы нам посчитать могилы. Отдельно целые, отдельно раскопанные. Иначе не сможем разобраться.
   - Правильно. И все запишем, чтобы не забыть.
   - Тогда записывай. Ну, начали. Сначала целые.
   Инвентаризация кладбища оказалась непростым делом. Вся его территория густо поросла высокой травой, деревьями и кустами. Старые могильные плиты порой целиком покрывал густой мох таким толстым слоем, что плиту невозможно было под ним обнаружить. Самая старая часть располагалась по северному склону холма, полого спускавшемуся к морю. Самая молодая простиралась в направлении к заливу. С востока, там, где, по всей видимости, в свое время проходила дорога, теперь простиралось не пойми что - какое-то нагромождение совершенно непроходимых бугров и глубоких рвов. Естественная пересеченность местности усугубилась деятельностью человека, окопами и раскопками, теперь поросшими колючим кустарником - терновником, ежевикой и еще чем-то. Здесь пробраться сквозь него не было никакой возможности. И не поймешь, что разрушило могилы человеческая рука или неумолимое время. Вон из треснувшей надгробной плиты пробилось высокое дерево...
   И все-таки Яночка с Павликом приложили все усилия, чтобы инвентаризацию кладбища провести как можно добросовестней. Приходилось иногда призывать на помощь и Хабра, отрывая его от прямой обязанности - оберегать покой его хозяев, бдительно обегая вокруг кладбищенского холма, чтобы вовремя сигнализировать о приближении нежелательных элементов. Подвели итоги.
   - У меня получается - девять свежераскопанных могил, - сказала Яночка. - А восемнадцать раскопаны были раньше. Нетронутых восемьдесят одна штука. Всего сто восемь могил.
   - Все равно данные неточные, - заметил Павлик. - Нельзя поручиться за самую старую часть. Так все заросло, что не разберешь - одна могила или две, или несколько. Многие совсем провалились и мохом поросли.
   Яночка возразила:
   - Но те, самые старые, никто и не разрывал. Сразу видно - разрушились сами по себе. Так что уже неважно, сколько их там. Одной больше, одной меньше - без разницы.
   - Ты права. Раскапывали только более новые.
   - И заметил - в основном те, на которых лежали плиты?
   Дети опять обошли плоскую часть кладбища, по ней легче было ходить. И еще раз внимательно осмотрели находящиеся здесь могилы. Наблюдение девочки оказалось верным.
   - Точно! - вскричал Павлик. - Разрыты только самые свежие и обязательно с плитами.
   - Ну да! И все плиты сдвинуты! Погоди, посчитаю... Из восемнадцати - шесть с плитами, а остальные без. Выходит, раскапывали не только с плитами.
   - Может, плиты украли? - предположил Павлик,
   - Да нет, по могиле видно, была ли на ней плита.
   - Выходит, раньше раскапывали могилы и без плит, а вот теперь стали копаться только в тех, которые плитами закрыты. Что бы это значило?
   - Что бы значило, что бы значило... - задумалась Яночка. - Погоди, дай подумать. Похоже, сначала разрывали все подряд, наугад... Знали что спрятано в могиле, но не имели понятия в какой. А потом выяснилось - в той, на которой лежит плита. Откуда-то узнали. Или кто-то приехал и сообщил. Наверняка из тех, кто здесь раньше жил... Девочка перестала бормотать, внимательно всматриваясь в разоренные могилы и напряженно размышляя. Потом решительно тряхнула головой.
   - Все понятно! Наверняка сначала кто-то знал - в одной из могил что-то спрятано, и принялся разрывать все подряд. Его прогнали отсюда. Наверняка это был тот самый, про которого говорил старик Любанский. А потом появился другой, он откуда-то знал - спрятано в могиле с плитой. Но он тоже не знает, в какой именно. Может, действительно из тех, что здесь раньше жили.
   - Сколько же ему лет? - засомневался Павлик. - Давай-ка посчитаем. Тридцать пять лет прошло со времен войны... Ему могло быть в то время самое меньшее шестнадцать лет... Если сложить. Слышишь, у меня получается - минимум пятьдесят! Совсем старик!
   - Не встречалось нам здесь такого, - сказала Яночка. - Нет, такого старого не попадалось. Нет здесь такого.
   - Ему и не обязательно быть. Мог своим сообщникам рассказать, чтобы искали в могиле с надгробной плитой.
   - И знаешь, что я тебе скажу? - заметила девочка. - Глупые они какие-то, несообразительные. Ведь и сами могли бы сообразить - тот, кто спрятал какую-то вещь в могиле, наверняка выбрал с плитой. Ведь там проще прятать. Прибежал на кладбище, отвалил в сторону плиту, закопал что надо, потом плиту на место положил, и дело с концом. Никакого следа...
   Павлик подхватил:
   - А если бы прятал в такой, где нет плиты, слишком много дополнительной работы. Землю разрыть, что-то спрятать, опять закопать, хорошенько разрыхлить и снова траву посеять или цветочки какие посадить. Тот, кто копался в таких могилах, совсем ничего не соображал!
   - Вот и я говорю. А теперь еще и нас с толку сбил, дурак! Но ничего, теперь-то мы уже знаем - только с плитами. Сколько их осталось? Погоди-ка... Подсчитали. Нетронутых могил, прикрытых надгробными плитами, осталось семнадцать. Две из них располагались в самой старой части кладбища и были намертво пригвождены к земле выросшими из них деревьями.
   Яночка вдруг сделала еще одно ценное наблюдение.
   - Смотри, и с гробами что-то не то. Из свежих всего один гроб извлекли, а когда раньше разрывали - выволакивали все гробы! Что бы это значило?
   Обследовав несколько недавно разрытых ям, Павлик заявил:
   - Похоже, там, откуда извлекли гроб, покойника захоронили не на дне ямы, а, наоборот, сверху. Гляди, гроб извлекли, а глубина ямы такая же, как и во всех. Погоди, кажется, я понял.
   Нахмурившись, мальчик уставился на полуразвалившийся гроб, из которого высыпались кости покойного. Яночка не мешала брату думать, с интересом ожидая конца размышлений.
   Наконец Павлик заговорил,
   - Тот, первый, что копался здесь, ну, та самая, гиена... он докапывался до покойников и их вытряхивал. Наверное, считал, что прятали в гробу. Вспомни, он ведь и в костях копался...
   - Помню, - подтвердила сестра. - Наверное, думал, что это самое прятали вместе с покойником в гробу. Наверное, что-то маленькое, может, шпионские микрофильмы, вот он и копался, искал, не завалились ли где.
   - А теперь гробокопатели уже знают - в гробах искать не надо! Поэтому раскапывают лишь сверху, под плитой...
   - А зачем же этого выволокли? - не поняла девочка.
   - Не знаю, - вздохнул Павлик. - Были у них какие-то соображения, что-то заставило.
   - Семнадцать, - сказала Яночка. - Осталось искать всего в семнадцати могилах... Павлик тяжело вздохнул.
   - Тоже работки немало.
   - Ты за них переживаешь?
   - Да нет, я подумал - а что, если бы самим найти? Но для этого потребовался бы слон или еще лучше бульдозер. Или знаешь что? Можно ведь не отваливать плиту, а просто сбоку подобраться.
   - Никак спятил! - возмутилась сестра. - Не хватало еще и нам раскапывать могилы! Да ты в своем уме?
   - Да я так просто сболтнул, - оправдывался Павлик. - За кого ты меня принимаешь? Да и не дурак я, соображаю - тогда бы нам никакие особые заслуги не помогли... Пошутить нельзя? Пофантазировать? Раз уж мы заговорили о поисках.
   - Ну ладно, успокойся. Давай что-то решать.
   Павлик опять оглядел доступную взгляду часть кладбища, теперь уже под утлом зрения расследовательской деятельности. За злоумышленниками надо усилить наблюдение, им уже немного осталось, того и гляди найдут то, что ищут. Сделать так, чтобы их победа обернулась поражением, отобрать у них трофей! Выбрать подходящее место для засады, спрятаться, а в нужный момент...
   - Удивляюсь, почему их сейчас здесь нет, - сказала вдруг Яночка, тоже внимательно осматриваясь. - Пусто, вокруг ни души, могли бы докопаться хоть до Новой Зеландии, никто не помешает. И вчера не работали...
   - Ты еще недовольна? И хорошо, что не работали.
   - Оно, конечно, хорошо, но странно... Вот я и удивляюсь...
   А Павлик, осматривая окрестности, вдруг подумал о другом. Вон там, в северо-западной части кладбища, на рубеже старого кладбища и упомянутых выше непроходимых дебрей, склон холма круто обрывался в пропасть, дна которой не было видно. И эта пропасть, так же, как и склон, густо поросла непроходимой чащей колючего кустарника.
   - Смотри! - показал туда Павлик сестре. - Может, это и есть та самая чаща, в которой живут кабаны? На мой взгляд, самое подходящее для них место. Немного похоже на то, где я спугнул их, споткнувшись, помнишь? Только тут намного удобнее для них, вон сколько места и совершенно непролазная пропасть.
   Подобравшись на четвереньках к краю обрыва, Яночка попыталась разглядеть что-то внизу. Безнадежное дело, разве что увидишь?
   - Вот интересно, а как кабаны оттуда выбираются? - подумала она вслух.
   - Или по склону карабкаются, им колючки не страшны, - предположил Павлик, - или у них есть какой другой путь. Надо бы разведать... Яночка поддержала брата.
   - Пошли обойдем холм с другой стороны, посмотрим что там. Может, и в самом деле имеет смысл устроить здесь засаду? Пан Любанский тоже говорил - там больше кабанов, чем людей. Но сюда обязательно вернемся, ведь мы так ничего и не решили.
   Вниз спустились по пологому склону холма. Осмотренное подножие у крутого обрыва оказалось ужасным и решительно ни для чего не пригодным. Глубокие и опасные ямы поросли высоченной травой, так что свались туда - и костей не соберешь; Нагромождения сухих веток образовали непроходимые засеки. А что уж говорить о плотной стене жутко колючего кустарника, через него продраться могли разве что одни кабаны. Очень может быть, там, внизу, в этой непроходимой чаще и гнездились эти самые кабаны, но они были совершенно недоступны. Даже Хабр отступился, сделав несколько неудачных попыток пробиться сквозь чащу.