Страница:
Собравшиеся на поляне дружно зашумели: многие хорошо помнили ту страшную, кровавую битву, случившуюся всего десять лет назад. Почти каждая семья понесла тяжелые потери – у кого погиб отец, у кого – брат или сын… А у некоторых (как у нашей семьи, например), пали в той битве почти все старшие воины.
– Так вот, – продолжил Ноир, – ждать ни в коем случае нельзя. Наверняка люди уже собрают силы. Я уверен: гвардейцы князя не начали бы военных действий, если бы не были уверены в помощи со стороны озерных баронов. Я также не сомневаюсь, что сегодняшнее нападение не случайно – оно часть расчетливого и подлого плана. Гвардейцы специально устроили засаду, чтобы спровоцировать ответные действия с нашей стороны. В этом – все их коварство: сначала нарушить Договор, ударить исподтишка, а потом обрушить на нас всю свою военную мощь. Я думаю, скоро выступят все – и гвардейцы князя, и дружины баронов, и, возможно, даже крестьянское ополчение. Но вот чего они точно не ждут, так того, что мы ударим немедленно, без подготовки. Если нападем сейчас, пока люди не объединились, можно нанести им значительный урон.
– Что смогут сделать несколько десятков наших бойцов против сотен отлично подготовленных воинов князя и тысяч дружинников озерных баронов? – спросил осторожный Роон. – Я считаю, что это чистой воды самоубийство – сражаться столь малыми силами с опасным и опытным противником. Повторяю: мы потеряем все, и тогда некому будет защищать наши дома от карательных отрядов. Я не вижу смысла в подобной спешке, тем более что помощь придет скоро – это вопрос лишь нескольких дней…
– Смысл есть, – снова вышел вперед Ноир. – Мы ударим на рассвете, пока люди спят, и разгромим их отряды. Это будет уже победа. Да, людей в сотни раз больше, чем нас, у них великолепное оружие и клыкасты, натасканные псы. Но у них нет той храбрости, что есть в каждом из нас, даже в самом юном воине. Большинство людей – трусы, они думают лишь о своей шкуре. Даже самые отважные из них немедленно обращаются в бегство, когда попадают под наши стрелы. Людям очень хочется жить, и они сражаются только потому, что им хорошо платят. Князь Редрик, несомненно, соберет всех своих вассалов и пошлет в бой все дружины, но он не сможет заставить людей погибать только ради своих интересов. Озерные бароны прекрасно понимают, что война нужна лишь самому князю – он мечтает расширить свои владения вплоть до Большой реки. А им она ни к чему, они уже давно живут с нами в мире. И как только бароны увидят, что их дружинники погибают десятками, так сразу повернут назад. Или, по крайней мер, сделают все, чтобы не идти в лес первыми. Никто не захочет получить в сердце длинную эльфийскую стрелу или удар мечом! На этом мы и построим наш расчет. Нужно запугать баронов, вселить в их сердца неуверенность, страх, ужас, и тогда они откажутся идти в бой. А без поддержки их дружинников гвардейцы князя Редрика долго не протянут. Поэтому я и предлагаю идти немедленно, пока нас не ждут!
Ноир закончил говорить и сел на свое место. Все зашумели – и опытные, и молодые воины: им понравились слова Ноира. Честно говоря, мне они тоже очень пришлись по душе. Правильно – ударим внезапно, прямо сейчас, и пусть жалкие, трусливые людишки почувствуют ярость и гнев эльфов!
Клаар вновь поднял руку, призывая к тишине. Шум постепенно стих.
– Я согласен с отважного Ноиром, – сказал он, – надо выступать немедленно, сегодня же ночью. Мы выйдем после захода солнца, чтобы к рассвету быть на месте. Пусть прольется кровь низкорожденных! Отомстим за наших братьев! Смерть за смерть!
– Смерть за смерть! – понеслось, как эхо, над рядами.
– Каждая семья выставит по одному воину, – объявил Клаар, – сбор на закате у Святилища. Я все сказал!
Все стали потихоньку расходиться, обсуждая услышанное. Я подошел к брату.
– Ты идешь?
– Конечно, – кивнул Эльтеру, – я же старший воин в семье.
– Тогда возьми меня с собой.
– Нет, Альмир, – покачал головой брат, – если я погибну, кто тогда возглавит нашу семью? Это будет уже твоя обязанность.
– Но ведь еще есть Ольгер, он по старшинству идет сразу после меня…
– Ольгер еще недостаточно обучен и не годится на эту роль, – возразил Эльтер, – ты знаешь не хуже меня.
– Тогда, может быть, дядя Вилар?
– Я хочу, чтобы нашу семью возглавил в случае моей гибели именно ты, – тихо произнес Эльтер, кладя руку мне на плечо. – Я могу доверять только тебе…
– Но я много раз бывал в тех местах, хорошо знаю, где находятся посты людей, где стоит их гарнизон…
– Да, все это, несомненно, очень важно, – согласился Эльтер, – но я не могу рисковать тобой – ты мне нужен здесь.
В это время нас догнал храбрый Доор. Он кивнул брату:
– Что, Эльтер, повеселимся завтра, а? Покажем этим людишкам!
– Точно, – кивнул Эльтер, – покажем!
– Кстати, твой брат идет с нами? – кивнул на меня Доор. – Он ведь был разведчиком в отряде славного Слаара, значит, знает, как незаметно подобраться к людским деревням.
– Конечно, знаю, – решил воспользоваться я неожиданно появившейся возможностью. – Я покажу – и где стоят их дозорные, и где гарнизон, и как лучше выйти к деревне…
– Отлично! – обрадовался Доор. – Тогда жду вас обоих на закате у Святилища!
Брат недовольно поморщился, но возразить не посмел: Доор – старший воин в клане, кроме того – непосредственный командир в боевой двадцатке, а приказы командира, как известно, не обсуждаются.
– Ладно, – сказал Эльтер, – ты идешь с нами, будешь моим помощником, младшим воином. Но чтобы в бою от меня – ни на шаг!
– Значит, можно взять отцовский лук? – с надеждой спросил я.
– Да, конечно, – кивнул брат, – теперь он твой.
После гибели отца его боевой лук висел на стене в нашей с братом комнате. Эльтер не пользовался им – у него был свой, сделанный по заказу великим мастером Лоогом, а я, как ученик, имел право лишь на малый лук. Теперь, поскольку я шел в поход как полноправный воин (хотя и младший по званию), мне разрешалось взять большой лук отца. Это немалая честь и в то же время огромная ответственность…
Конечно, я неплохой лучник и стреляю довольно метко, но никогда еще мне не доводилось пользоваться настоящим, большим боевым луком. Отец не позволял трогать свое оружие – говорил, что нам с братом еще рано. И вот пора настала… Что же, надо пойти потренироваться, успеть до темноты…»
Ну, кто так строит, думал я, придерживая слетающую кепку. Понатыкали огромных домов, а теперь между ними тяга, как в аэродинамической трубе – прямо с ног сбивает. Вот и приходится плотно запахивать одежду и держать обеими руками шапку – чтобы не унесло. Я наклонил голову и упрямо пошел против ветра – на свою любимую работу.
Глава четвертая
– Так вот, – продолжил Ноир, – ждать ни в коем случае нельзя. Наверняка люди уже собрают силы. Я уверен: гвардейцы князя не начали бы военных действий, если бы не были уверены в помощи со стороны озерных баронов. Я также не сомневаюсь, что сегодняшнее нападение не случайно – оно часть расчетливого и подлого плана. Гвардейцы специально устроили засаду, чтобы спровоцировать ответные действия с нашей стороны. В этом – все их коварство: сначала нарушить Договор, ударить исподтишка, а потом обрушить на нас всю свою военную мощь. Я думаю, скоро выступят все – и гвардейцы князя, и дружины баронов, и, возможно, даже крестьянское ополчение. Но вот чего они точно не ждут, так того, что мы ударим немедленно, без подготовки. Если нападем сейчас, пока люди не объединились, можно нанести им значительный урон.
– Что смогут сделать несколько десятков наших бойцов против сотен отлично подготовленных воинов князя и тысяч дружинников озерных баронов? – спросил осторожный Роон. – Я считаю, что это чистой воды самоубийство – сражаться столь малыми силами с опасным и опытным противником. Повторяю: мы потеряем все, и тогда некому будет защищать наши дома от карательных отрядов. Я не вижу смысла в подобной спешке, тем более что помощь придет скоро – это вопрос лишь нескольких дней…
– Смысл есть, – снова вышел вперед Ноир. – Мы ударим на рассвете, пока люди спят, и разгромим их отряды. Это будет уже победа. Да, людей в сотни раз больше, чем нас, у них великолепное оружие и клыкасты, натасканные псы. Но у них нет той храбрости, что есть в каждом из нас, даже в самом юном воине. Большинство людей – трусы, они думают лишь о своей шкуре. Даже самые отважные из них немедленно обращаются в бегство, когда попадают под наши стрелы. Людям очень хочется жить, и они сражаются только потому, что им хорошо платят. Князь Редрик, несомненно, соберет всех своих вассалов и пошлет в бой все дружины, но он не сможет заставить людей погибать только ради своих интересов. Озерные бароны прекрасно понимают, что война нужна лишь самому князю – он мечтает расширить свои владения вплоть до Большой реки. А им она ни к чему, они уже давно живут с нами в мире. И как только бароны увидят, что их дружинники погибают десятками, так сразу повернут назад. Или, по крайней мер, сделают все, чтобы не идти в лес первыми. Никто не захочет получить в сердце длинную эльфийскую стрелу или удар мечом! На этом мы и построим наш расчет. Нужно запугать баронов, вселить в их сердца неуверенность, страх, ужас, и тогда они откажутся идти в бой. А без поддержки их дружинников гвардейцы князя Редрика долго не протянут. Поэтому я и предлагаю идти немедленно, пока нас не ждут!
Ноир закончил говорить и сел на свое место. Все зашумели – и опытные, и молодые воины: им понравились слова Ноира. Честно говоря, мне они тоже очень пришлись по душе. Правильно – ударим внезапно, прямо сейчас, и пусть жалкие, трусливые людишки почувствуют ярость и гнев эльфов!
Клаар вновь поднял руку, призывая к тишине. Шум постепенно стих.
– Я согласен с отважного Ноиром, – сказал он, – надо выступать немедленно, сегодня же ночью. Мы выйдем после захода солнца, чтобы к рассвету быть на месте. Пусть прольется кровь низкорожденных! Отомстим за наших братьев! Смерть за смерть!
– Смерть за смерть! – понеслось, как эхо, над рядами.
– Каждая семья выставит по одному воину, – объявил Клаар, – сбор на закате у Святилища. Я все сказал!
Все стали потихоньку расходиться, обсуждая услышанное. Я подошел к брату.
– Ты идешь?
– Конечно, – кивнул Эльтеру, – я же старший воин в семье.
– Тогда возьми меня с собой.
– Нет, Альмир, – покачал головой брат, – если я погибну, кто тогда возглавит нашу семью? Это будет уже твоя обязанность.
– Но ведь еще есть Ольгер, он по старшинству идет сразу после меня…
– Ольгер еще недостаточно обучен и не годится на эту роль, – возразил Эльтер, – ты знаешь не хуже меня.
– Тогда, может быть, дядя Вилар?
– Я хочу, чтобы нашу семью возглавил в случае моей гибели именно ты, – тихо произнес Эльтер, кладя руку мне на плечо. – Я могу доверять только тебе…
– Но я много раз бывал в тех местах, хорошо знаю, где находятся посты людей, где стоит их гарнизон…
– Да, все это, несомненно, очень важно, – согласился Эльтер, – но я не могу рисковать тобой – ты мне нужен здесь.
В это время нас догнал храбрый Доор. Он кивнул брату:
– Что, Эльтер, повеселимся завтра, а? Покажем этим людишкам!
– Точно, – кивнул Эльтер, – покажем!
– Кстати, твой брат идет с нами? – кивнул на меня Доор. – Он ведь был разведчиком в отряде славного Слаара, значит, знает, как незаметно подобраться к людским деревням.
– Конечно, знаю, – решил воспользоваться я неожиданно появившейся возможностью. – Я покажу – и где стоят их дозорные, и где гарнизон, и как лучше выйти к деревне…
– Отлично! – обрадовался Доор. – Тогда жду вас обоих на закате у Святилища!
Брат недовольно поморщился, но возразить не посмел: Доор – старший воин в клане, кроме того – непосредственный командир в боевой двадцатке, а приказы командира, как известно, не обсуждаются.
– Ладно, – сказал Эльтер, – ты идешь с нами, будешь моим помощником, младшим воином. Но чтобы в бою от меня – ни на шаг!
– Значит, можно взять отцовский лук? – с надеждой спросил я.
– Да, конечно, – кивнул брат, – теперь он твой.
После гибели отца его боевой лук висел на стене в нашей с братом комнате. Эльтер не пользовался им – у него был свой, сделанный по заказу великим мастером Лоогом, а я, как ученик, имел право лишь на малый лук. Теперь, поскольку я шел в поход как полноправный воин (хотя и младший по званию), мне разрешалось взять большой лук отца. Это немалая честь и в то же время огромная ответственность…
Конечно, я неплохой лучник и стреляю довольно метко, но никогда еще мне не доводилось пользоваться настоящим, большим боевым луком. Отец не позволял трогать свое оружие – говорил, что нам с братом еще рано. И вот пора настала… Что же, надо пойти потренироваться, успеть до темноты…»
* * *
«Осторожно, двери закрываются…» – услышал я противный металлический голос и едва успел выскочить из вагона. Черт, опять чуть не проехал! Хорошо, что на сей раз никого не сбил – меня просто вынесло вместе со всеми на платформу и потащило в сторону эскалатора. На ходу я убрал книжку в сумку и привычно застегнул куртку – до конторы предстояло еще минут десять бежать по длинному, пустому проспекту. А он продувался всеми осенними ветрами…Ну, кто так строит, думал я, придерживая слетающую кепку. Понатыкали огромных домов, а теперь между ними тяга, как в аэродинамической трубе – прямо с ног сбивает. Вот и приходится плотно запахивать одежду и держать обеими руками шапку – чтобы не унесло. Я наклонил голову и упрямо пошел против ветра – на свою любимую работу.
Глава четвертая
На работе я первым делом пошел в курилку – по старой, многолетней привычке. Еще в ранней юности я усвоил золотое правило: всякое большое дело нужно начинать с маленького перекура. С тех пор свято его соблюдаю.
Через минуту там же появился Славка и, как всегда, попросил закурить. Я уже хотел по обыкновению выдать свою коронную фразу про то, что свои надо иметь, но слова застряли у меня в горле – прямо под глазом у приятеля красовался здоровенный фиолетовый фингал.
– За что это тебя так? – участливо спросил я, протягивая пачку.
– А, – махнул рукой Славка, – за любовь.
– Значит, за бабу, – понял я. – И кто на сей раз?
– Ты хочешь знать, кто мне поставил фонарь или за кого я его получил? – уточнил Славка.
– То и другое, и можно без пива, – схохмил я.
– Шутник, – мрачно констатировал Славка, затягиваясь.
– Ну и?
– Ответ на первый вопрос – не знаю, на второй – из-за Людочки.
– Ты же с ней вроде завязал? – удивился я.
– Как завязал, так и развязал, – огрызнулся Славик. – В общем, пошли мы с ней вчера в кафе. Ну, сам знаешь: чай-кофе-потанцуем… С прицелом на посидеть потом у меня дома с дальнейшей ночевкой. А что? Шефу она вроде уже по барабану, а у меня с Аллочкой пока тоже простой – она позавчера в отпуск укатила, на неделю. И что, прикажите мне бобылем целых семь дней куковать? Вот я и вспомнил про Людочку, тем более что у нас с ней один раз уже было…
– Ты же жаловался, что она в постели, как рыба? – напомнил я.
– На безрыбье и Людочка рыба, – отшутился Славка. – К тому же при хорошей подготовке всегда можно добавить огоньку… Короче, договорились мы, пошли в кафе. Ну, сначала все путем было – посидели, потрепались о том, о сем, выпили немного, потом я и предложил: «Давай ко мне!» А она что-то ломаться начала – типа, не могу да не хочется… Я ее прямо спрашиваю: «Не могу или не хочется?» А она в ответ: «Пал Палыч очень рассердится, если узнает, что мы с тобой снова начали…» – «Да ему все это глубоко фиолетово, – говорю ей, – он на тебя давно уже с прибором положил!» – «Нет, – отвечает, – у нас с ним временное охлаждение отношений, а вот в будущем…» – «Да не будет у тебя с ним никакого будущего, – отвечаю, – он же практически импотент!» – «Знаю, – кивает Людочка, – но зато он перспективный. А у тебя, Славик, ты уж извини меня за правду, хоть и все, что надо, стоит, и даже очень хорошо, но будущего никакого. Ни карьеры, ни денег у тебя никогда не будет, к тому же ты бабник страшный, это все знают. А я девушка серьезная, мне о семье думать надо… Так что прости, дорогой, но я лучше пойду». Представляешь? Выдала мне такое – она серьезная девушка, а я так себе, полное дерьмо! Да стерва она серьезная, а не девушка!
– Ага, и на елку влезть, и косточкой не подавиться… – вспомнил я русскую народную мудрость.
– Ну, что-то вроде этого, – согласился друг.
– А дальше что было? – поинтересовался я. – Фингал-то от кого получил?
– Понимаешь, – продолжил рассказ Славка, – обидно мне стало, даже очень – мало того, что продинамили, как юнца прыщавого (это в мои-то годы!), так еще и откровенным лохом назвали. Нормально, да? В общем, «не вынесла душа поэта», и выдал я все, что про нее и шефа думаю. Ну, Людочка вскочила, быстренько оделась и ушла. Как говорится, теперь у нас с ней все – развод и девичья фамилия! Я, конечно, еще в кафе посидел (деньги-то за заказ заплачены), взял с горя триста граммов и опрокинул в себя. А дальше было, как обычно – кто-то что-то сказал, я сгоряча ответил, и понеслось. С кем дрался, кто и за что меня топтал – хоть убей, не помню. Хорошо, что без поломанной мебели и вызова милиции обошлось. А то точно бы за погром не расплатился… Кстати, одолжи мне штуку денег, в аванс отдам. Все бабки на эту дуру Людочку спустил…
Я вздохнул – придется расстаться с тысячей, товарища следует выручить. Тем более что у него такое горе… А потом вспомнил и о своей благоверной:
– Знаешь, у меня тоже новость – Ленуля в Египет укатила, и тоже на неделю.
– Да ну? – удивился Славка. – С чего бы вдруг?
– Горящие путевки подвернулись, вот и рванула с нашей соседкой, Иркой. А меня на хозяйстве оставила.
– Значит, ты теперь свободный мужчина, – прищурился Славка. – Так-так, учтем-с…
– Нет, – начал отбиваться я, – никаких гулянок и баб. Ты же сам знаешь: у Ленули глаз – алмаз, да и нюх, как у собаки. Сразу почувствует, если я где-то с кем-то… А потом таких пипюлей выдаст – мама не горюй!
– Не боись! – хлопнул меня по плечу Славка. – Мужик ты, в конце концов, или нет? В общем, пойду позвоню кое-кому, провентилирую вопрос… А ты пока готовься – морально и материально.
Славка довольно хмыкнул, загасил сигарету и пошел на рабочее место. За ним потянулся и я. Вот так всегда: стоит только Ленуле куда-нибудь укатить, как Славка немедленно втягивает меня в какую-нибудь авантюру. И, что самое интересное, расхлебывать потом приходится в основном мне – с него все, как с гуся вода. С другой стороны, не мог же я отказаться – Славка у меня, считай, единственный друг…
Я добрался до стола и включил компьютер. Минут десять изучал последние новости – это намного удобнее и дешевле, чем покупать каждое утро газету. Во-первых, в метро утром все равно как следует не почитаешь – зажимают так, что ни вздохнуть, ни охнуть, а во-вторых – экономия времени и денег.
После чего проверил почту – ничего хорошего, опять один спам. А затем решил заняться и работой – почувствовал, что готов к трудовому подвигу. Однако выяснилось, что делать практически нечего – свой проект я уже сдал, а новое задание пока не поступало. Что ж, очень хорошо, можно с чистой совестью побездельничать и почитать любимую книжку. Я достал том и открыл на заложенной странице…
Вел его храбрый Доор, а помогал ему мой брат Эльтер. Поэтому я и оказался почти во главе отряда: в качестве младшего воина я должен был сопровождать брата, а тот по старшинству бежал сразу после командира. Эльтер, конечно, предпочел бы видеть меня где-нибудь в арьергарде, но поделать ничего не мог – порядок в походе строго определяется уставом, и нарушать его права никто не имеет.
Наконец показался овраг – граница наших исконных владений, дальше начиналась нейтральная территория. У самой опушки леса стояли уже первые людские посты, а за ними, через поле, располагалась деревня, одна из немногих уцелевших во время недавней войны.
Ее жители всегда соблюдали правила – не заходили в лес слишком далеко, не охотились и, главное, не рубили деревья. Мы в свою очередь не нападали на них – просто делали вид, что не замечаем. Собирать хворост в предлесье и грибы на опушке людям дозволялось – это не считалось вторжением на нашу территорию. Но вот если бы они вздумали валить священные деревья или перебрались через овраг…
Нейтралитет между нами и людьми сохранялся почти десять лет, но теперь все изменилось, причем в худшую сторону. Три дня назад дозорные донесли, что в деревне появились гвардейцы князя Редрика, поэтому и было решено отправить на разведку небольшую группу во главе со Слааром. Задача поначалу казалась простой – тихо проникнуть в деревню и выяснить, что к чему. Поэтому, кстати, меня и включили в группу – решили, что особого риска не будет, а мне надо расти, учиться. К тому же я неплохо знал те места – бывал раньше в качестве дозорного.
Наша группа была маленькой – всего пять бойцов, включая самого Слаара. Нападения мы, честно говоря, не ждали – с людьми был мир, закрепленный Договором. Поэтому и шли, почти не таясь. Жители деревни привыкли к нашему появлению и не выказывали враждебности – даже собак не держали, чтобы нас не провоцировать…
…Напали на нашу группу сразу с трех сторон – по всем правилам классической засады. Солдат было не меньше трех десятков, плюс несколько здоровых, злобных псов. Слаар сразу сообразил, что дело плохо и, скорее всего, мы уже не вырвемся, а потому прикрыл меня своим телом и крикнул: «Беги, Альмир, передай Совету, что люди нарушили Договор!» А потом выхватил меч (для стрельбы из лука времени уже не осталось) и бросился в бой. За ним кинулись и все остальные эльфы – Леер, Реин и Ноор. И закипела битва! Я никогда не видел, чтобы бойцы, прижавшись спина к спине, так искусно отражали натиск значительно превосходящего в силе и численности противника. Думаю, в той схватке полегло не менее десятка гвардейцев, и еще столько же было ранено.
Троих солдат я подстрелил лично – Слаар успел подтолкнуть меня к дереву, и я взобрался на верхние ветки. И уже оттуда стал посылать стрела за стрелой в подлых людишек. Но что мог сделать мой малый лук против настоящих боевых доспехов гвардейцев? С первых же минут боя стало ясно, что мы имеем дело не с какими-нибудь деревенскими олухами, решившими наказать «наглых эльфов», и даже не с дружинниками озерных баронов, а с прекрасно вооруженными бойцами самого князя Редрика.
О принадлежности к гвардии указывали и эмблемы на щитах, и знаки различия на доспехах. К тому же железные латы солдат были надежно защищены от эльфийского колдовства – а это могли сделать лишь колдуны, состоявшие на службе у самого Редрика. Да и мечи у них были из хорошей стали – не ломались при ударе о наши узкие клинки, хотя те были закалены в огне священного Храма. Такое людское оружие стоит очень дорого – его выковывают лишь гномы и берут за свою работу недешево, причем исключительно золотом.
Уж я-то точно знаю – мне пришлось долго упрашивать отца, чтобы купил мне боевой кинжал, сделанный в подземных кузнях. Отец все отказывался – не было денег, но на мой прошлогодний день рождения неожиданно расщедрился и преподнес желанный подарок. Просыпаюсь я утром, а у изголовья кровати лежит настоящий гномий кинжал, причем с меткой на лезвии – кто и когда его ковал. Это особый знак – гарантия того, что лезвие не сломается при встрече с гвардейским мечом и может проткнуть любые латы. К тому же по просьбе отца наш священник этот кинжал еще немного заколдовал – для пущей надежности. В общем, это было настоящее боевое оружие.
Теперь я с кинжалом никогда не расстаюсь, ношу с собой даже дома. Братья надо мной иногда подшучивают: «Кого ты боишься, Альмир? Может, опасаешься, что твоя подружка Нолли внезапно на тебя нападет и пронзит сердце? Не бойся, для этого у нее есть отличный лук, а стреляет она гораздо лучше любого молодого воина!» Я не обращал на эти глупости никакого внимания, пусть говорят! Зато кинжал придавал мне уверенности и служил напоминанием об отце…
…Я быстро потратил все стрелы и помчался прочь – надо как можно скорее добраться до Святилища и предупредить об опасности. Как закончилось то сраженье, я не видел, но уверен, что наши братья отдали свои жизни задорого. Люди тут же погнались за мной, пустив по следу самых свирепых псов, но я увернулся. Только один кобель долго не отставал и в конце концов догнал меня – в прыжке впился клыками в руку, но я выхватил кинжал и мгновенно перерезал ему горло. Вот и пригодился отцовский подарок, спас жизнь! Рана, к счастью, оказалась неопасной, и я остановил кровь самым простым заклинанием.
Хорошо, что я быстро бегаю, а то с остальными собаками пришлось бы повозиться гораздо дольше – сил уже оставалось мало. И еще мне повезло, что трусливые людишки побоялись сунуться за овраг. А за ним меня уже встречал брат Эльтер – он как будто чувствовал, что я могу оказаться в беде. Думал, что встретит разведчиков-людей (вот бы позабавился с ними!), а застал меня, удирающего от гвардейцев и злобных псов. И приготовился дать бой… Но командир гвардейцев проявил похвальное благоразумие и повернул свой отряд назад. А если бы сунулся – точно не досчитался бы половины воинов…
Дальше вы сами знаете – Эльтер довел меня до Святилища и вызвал Клаара, чтобы я мог лично рассказать о гибели группы. Глава клана тут же созвал семьи на совет, где и было приято решение отомстить людишкам…
…И вот мы бежим к опушке леса, чтобы показать подлым низкорожденным, кто настоящий хозяин этих земель. И пусть прольется кровь, пусть горят дома людей и рыдают их женщины! Смерть за смерть, как велит наш древний обычай…»
– Каштанкин, тебя Пал Палыч вызывает, – оповестила Людочка недовольным голосом.
– Собакин, – привычно поправил я.
– Без разницы, – рявкнула секретарша и отключилась.
Понятно, сердится. Небось, крысится на Славку за вчерашнее, а на мне зло срывает: знает, что я с ним дружу. Ну, ладно, пойдем послушаем, что шеф скажет. Может, что-нибудь хорошее… Хотя это вряд ли.
На мое появление в приемной Людочка никак не отреагировала – продолжила яростно стучать по клавиатуре. Делала вид, что страшно занята, хотя и ежу было понятно, что просто выражает свое полное фи.
Я приоткрыл дверь кабинета и осторожно заглянул:
– Можно?
– Проходи, Собаков, – кивнул шеф.
– Собакин, – поправил я и присел на стул.
– Значит, так, Собакин, – начал Пал Палыч, – мы начинаем новый проект. Сразу скажу – дорогой и очень для нас важный. Заказчики приедут через час, тогда все сами и объяснят – что, когда и в каком виде. А пока мы должны решить, кто будет над этим трудиться. Ну, ты – это понятно, именно тебе и предстоит в конце концов доводить проект до ума, но кто разработает концепцию и сделает эскизы…
– Славка, – тут же предложил я.
– Никифоров? – скривился шеф, как от зубной боли. – А ты уверен, что он не напортачит? Сроки очень жесткие, вдруг запьет или опять по бабам ударится? Кто тогда отвечать будет?
Я промолчал – отвечать за Славку мне совсем не хотелось. Шеф походил по кабинету, как бы собираясь с мыслями.
– Гуськова и Малинина отпадают – тоже заняты, оторвать их не могу, – произнес он задумчиво, – важный заказ и не менее срочный. Кто тогда еще, кроме Славки, для подстраховки??
– Может быть, Верочка? – робко предложил я.
– Думаешь? – Пал Палыч резко остановился и повернулся ко мне всем корпусом. – А она потянет?
– Уже год как у нас работает, – неопределенно пожал я плечами, – и вроде бы неплохо справляется…
– Да, кажется, неплохо… – протянул неуверенно шеф.
– К тому же не пьет и по бабам не шастает, – выложил я самый главный аргумент.
Судя по всему, убедил, потому что Пал Палыч снова сел на свое место и решительным голосом произнес:
– Хорошо, Собакин, но только учти – назначаю Славку и Верочку под твою личную ответственность. Если что-то пойдет не так…
– Понял, понесу наказание по всей строгости революционного времени, – кивнул я. – Разрешите идти?
– Ступай, – махнул рукой шеф, – и передай Никифорову, что вы начинаете новый проект, пусть все остальное бросает и переключается. А заодно и Верочке сообщи – обрисуй ситуацию, растолкуй, что да к чему. Она еще молодая, не все понимает…
Я вышел из кабинета. В приемной Людочка продолжала терзать бедную клавиатуру, компьютер недовольно жужжал, но терпел. На меня секретарша даже не взглянула – ноль внимания, кило презрения. Ну и ладно, нам же лучше – не нужно улыбаться и расшаркиваться.
– Верунь, ты сегодня свободна? – поинтересовался я.
– Да, а что? – с надеждой подняла она на меня свои прекрасные глаза.
– Понимаешь, шеф сказал, что мы начинаем новый проект: я за главного, ты и Славка – в моей группе. Надо бы собраться, все обсудить…
– Ну, ладно, – протянула разочарованно Верочка, – надо так надо.
– Вот и отлично!
Следующим на повестке дня значился Славка.
– Старик, дело есть, – взял я быка за рога.
– Сколько? – тут же оживился он.
– Что – сколько? – не понял я.
– Ну, баб сколько, – пояснил Славка, – две или больше? Видишь ли, я после вчерашнего немного не в форме, больше одной-двух не потяну…
– Да нет, – пояснил я, – тут настоящее дело – новый проект начинаем. Ты и Верочка – в моей группе.
– Запомни, Вася, – нравоучительно произнес Славка, – настоящих дел в этой жизни бывает всего два – бабы и водка, а все остальное – занятие. Хобби, так сказать, времяпрепровождение, забава, отдых, развлечение…
– Если мы этот проект не сдадим, – прервал я его словоблудие, – то у тебя не будет ни того, ни другого – в смысле, ни баб, ни водки. Шеф нас вышибет к чертовой матери, и где ты тогда возьмешь денег, чтобы любовниц по кабакам водить? Да и Аллочка от тебя тут же отвернется…
– У тебя займу, – не моргнув глазом, ответил Славка.
– А у меня они откуда появятся? – в свою очередь поинтересовался я.
– От Ленули, – пояснил приятель, – пойдешь работать к ней в фирму, будешь сортиры богатеньким буратинам статуями да позолоченной лепниной украшать. Стиль «рашен десранс», так сказать…
И засмеялся, подлец. Весело ему, а мне при одной мысли о работе у Ленули тошно делается.
– Слушай, Славка, давай серьезно, – предложил я, – через час шеф подгонит заказчиков, говорит, крутые мужики, поэтому надо быть в форме. Я все разузнаю, а потом мы с тобой и Верочкой посидим, потихоньку перетрем. Обмозгуем, так сказать, прикинем, что да как…
– Три, – тут же выдал Славка.
– Что – три? – опять не понял я.
– Вась, ты сегодня с утра что-то тормозишь, – покачал Славка головой, – видимо, отсутствие Ленули на тебе плохо сказывается. Три – это три пива, причем чешского, а иначе я в себя не приду и обмозговывать ничего не стану. А тем более обсуждать и перетирать.
– И кто их тебе купит?
Через минуту там же появился Славка и, как всегда, попросил закурить. Я уже хотел по обыкновению выдать свою коронную фразу про то, что свои надо иметь, но слова застряли у меня в горле – прямо под глазом у приятеля красовался здоровенный фиолетовый фингал.
– За что это тебя так? – участливо спросил я, протягивая пачку.
– А, – махнул рукой Славка, – за любовь.
– Значит, за бабу, – понял я. – И кто на сей раз?
– Ты хочешь знать, кто мне поставил фонарь или за кого я его получил? – уточнил Славка.
– То и другое, и можно без пива, – схохмил я.
– Шутник, – мрачно констатировал Славка, затягиваясь.
– Ну и?
– Ответ на первый вопрос – не знаю, на второй – из-за Людочки.
– Ты же с ней вроде завязал? – удивился я.
– Как завязал, так и развязал, – огрызнулся Славик. – В общем, пошли мы с ней вчера в кафе. Ну, сам знаешь: чай-кофе-потанцуем… С прицелом на посидеть потом у меня дома с дальнейшей ночевкой. А что? Шефу она вроде уже по барабану, а у меня с Аллочкой пока тоже простой – она позавчера в отпуск укатила, на неделю. И что, прикажите мне бобылем целых семь дней куковать? Вот я и вспомнил про Людочку, тем более что у нас с ней один раз уже было…
– Ты же жаловался, что она в постели, как рыба? – напомнил я.
– На безрыбье и Людочка рыба, – отшутился Славка. – К тому же при хорошей подготовке всегда можно добавить огоньку… Короче, договорились мы, пошли в кафе. Ну, сначала все путем было – посидели, потрепались о том, о сем, выпили немного, потом я и предложил: «Давай ко мне!» А она что-то ломаться начала – типа, не могу да не хочется… Я ее прямо спрашиваю: «Не могу или не хочется?» А она в ответ: «Пал Палыч очень рассердится, если узнает, что мы с тобой снова начали…» – «Да ему все это глубоко фиолетово, – говорю ей, – он на тебя давно уже с прибором положил!» – «Нет, – отвечает, – у нас с ним временное охлаждение отношений, а вот в будущем…» – «Да не будет у тебя с ним никакого будущего, – отвечаю, – он же практически импотент!» – «Знаю, – кивает Людочка, – но зато он перспективный. А у тебя, Славик, ты уж извини меня за правду, хоть и все, что надо, стоит, и даже очень хорошо, но будущего никакого. Ни карьеры, ни денег у тебя никогда не будет, к тому же ты бабник страшный, это все знают. А я девушка серьезная, мне о семье думать надо… Так что прости, дорогой, но я лучше пойду». Представляешь? Выдала мне такое – она серьезная девушка, а я так себе, полное дерьмо! Да стерва она серьезная, а не девушка!
– Ага, и на елку влезть, и косточкой не подавиться… – вспомнил я русскую народную мудрость.
– Ну, что-то вроде этого, – согласился друг.
– А дальше что было? – поинтересовался я. – Фингал-то от кого получил?
– Понимаешь, – продолжил рассказ Славка, – обидно мне стало, даже очень – мало того, что продинамили, как юнца прыщавого (это в мои-то годы!), так еще и откровенным лохом назвали. Нормально, да? В общем, «не вынесла душа поэта», и выдал я все, что про нее и шефа думаю. Ну, Людочка вскочила, быстренько оделась и ушла. Как говорится, теперь у нас с ней все – развод и девичья фамилия! Я, конечно, еще в кафе посидел (деньги-то за заказ заплачены), взял с горя триста граммов и опрокинул в себя. А дальше было, как обычно – кто-то что-то сказал, я сгоряча ответил, и понеслось. С кем дрался, кто и за что меня топтал – хоть убей, не помню. Хорошо, что без поломанной мебели и вызова милиции обошлось. А то точно бы за погром не расплатился… Кстати, одолжи мне штуку денег, в аванс отдам. Все бабки на эту дуру Людочку спустил…
Я вздохнул – придется расстаться с тысячей, товарища следует выручить. Тем более что у него такое горе… А потом вспомнил и о своей благоверной:
– Знаешь, у меня тоже новость – Ленуля в Египет укатила, и тоже на неделю.
– Да ну? – удивился Славка. – С чего бы вдруг?
– Горящие путевки подвернулись, вот и рванула с нашей соседкой, Иркой. А меня на хозяйстве оставила.
– Значит, ты теперь свободный мужчина, – прищурился Славка. – Так-так, учтем-с…
– Нет, – начал отбиваться я, – никаких гулянок и баб. Ты же сам знаешь: у Ленули глаз – алмаз, да и нюх, как у собаки. Сразу почувствует, если я где-то с кем-то… А потом таких пипюлей выдаст – мама не горюй!
– Не боись! – хлопнул меня по плечу Славка. – Мужик ты, в конце концов, или нет? В общем, пойду позвоню кое-кому, провентилирую вопрос… А ты пока готовься – морально и материально.
Славка довольно хмыкнул, загасил сигарету и пошел на рабочее место. За ним потянулся и я. Вот так всегда: стоит только Ленуле куда-нибудь укатить, как Славка немедленно втягивает меня в какую-нибудь авантюру. И, что самое интересное, расхлебывать потом приходится в основном мне – с него все, как с гуся вода. С другой стороны, не мог же я отказаться – Славка у меня, считай, единственный друг…
Я добрался до стола и включил компьютер. Минут десять изучал последние новости – это намного удобнее и дешевле, чем покупать каждое утро газету. Во-первых, в метро утром все равно как следует не почитаешь – зажимают так, что ни вздохнуть, ни охнуть, а во-вторых – экономия времени и денег.
После чего проверил почту – ничего хорошего, опять один спам. А затем решил заняться и работой – почувствовал, что готов к трудовому подвигу. Однако выяснилось, что делать практически нечего – свой проект я уже сдал, а новое задание пока не поступало. Что ж, очень хорошо, можно с чистой совестью побездельничать и почитать любимую книжку. Я достал том и открыл на заложенной странице…
* * *
«…И снова я бежал по лесу, но уже вместе с другими воинами. Наш отряд выступил сразу поле заката и быстро двигался по направлению к ближайшей деревне людей.Вел его храбрый Доор, а помогал ему мой брат Эльтер. Поэтому я и оказался почти во главе отряда: в качестве младшего воина я должен был сопровождать брата, а тот по старшинству бежал сразу после командира. Эльтер, конечно, предпочел бы видеть меня где-нибудь в арьергарде, но поделать ничего не мог – порядок в походе строго определяется уставом, и нарушать его права никто не имеет.
Наконец показался овраг – граница наших исконных владений, дальше начиналась нейтральная территория. У самой опушки леса стояли уже первые людские посты, а за ними, через поле, располагалась деревня, одна из немногих уцелевших во время недавней войны.
Ее жители всегда соблюдали правила – не заходили в лес слишком далеко, не охотились и, главное, не рубили деревья. Мы в свою очередь не нападали на них – просто делали вид, что не замечаем. Собирать хворост в предлесье и грибы на опушке людям дозволялось – это не считалось вторжением на нашу территорию. Но вот если бы они вздумали валить священные деревья или перебрались через овраг…
Нейтралитет между нами и людьми сохранялся почти десять лет, но теперь все изменилось, причем в худшую сторону. Три дня назад дозорные донесли, что в деревне появились гвардейцы князя Редрика, поэтому и было решено отправить на разведку небольшую группу во главе со Слааром. Задача поначалу казалась простой – тихо проникнуть в деревню и выяснить, что к чему. Поэтому, кстати, меня и включили в группу – решили, что особого риска не будет, а мне надо расти, учиться. К тому же я неплохо знал те места – бывал раньше в качестве дозорного.
Наша группа была маленькой – всего пять бойцов, включая самого Слаара. Нападения мы, честно говоря, не ждали – с людьми был мир, закрепленный Договором. Поэтому и шли, почти не таясь. Жители деревни привыкли к нашему появлению и не выказывали враждебности – даже собак не держали, чтобы нас не провоцировать…
…Напали на нашу группу сразу с трех сторон – по всем правилам классической засады. Солдат было не меньше трех десятков, плюс несколько здоровых, злобных псов. Слаар сразу сообразил, что дело плохо и, скорее всего, мы уже не вырвемся, а потому прикрыл меня своим телом и крикнул: «Беги, Альмир, передай Совету, что люди нарушили Договор!» А потом выхватил меч (для стрельбы из лука времени уже не осталось) и бросился в бой. За ним кинулись и все остальные эльфы – Леер, Реин и Ноор. И закипела битва! Я никогда не видел, чтобы бойцы, прижавшись спина к спине, так искусно отражали натиск значительно превосходящего в силе и численности противника. Думаю, в той схватке полегло не менее десятка гвардейцев, и еще столько же было ранено.
Троих солдат я подстрелил лично – Слаар успел подтолкнуть меня к дереву, и я взобрался на верхние ветки. И уже оттуда стал посылать стрела за стрелой в подлых людишек. Но что мог сделать мой малый лук против настоящих боевых доспехов гвардейцев? С первых же минут боя стало ясно, что мы имеем дело не с какими-нибудь деревенскими олухами, решившими наказать «наглых эльфов», и даже не с дружинниками озерных баронов, а с прекрасно вооруженными бойцами самого князя Редрика.
О принадлежности к гвардии указывали и эмблемы на щитах, и знаки различия на доспехах. К тому же железные латы солдат были надежно защищены от эльфийского колдовства – а это могли сделать лишь колдуны, состоявшие на службе у самого Редрика. Да и мечи у них были из хорошей стали – не ломались при ударе о наши узкие клинки, хотя те были закалены в огне священного Храма. Такое людское оружие стоит очень дорого – его выковывают лишь гномы и берут за свою работу недешево, причем исключительно золотом.
Уж я-то точно знаю – мне пришлось долго упрашивать отца, чтобы купил мне боевой кинжал, сделанный в подземных кузнях. Отец все отказывался – не было денег, но на мой прошлогодний день рождения неожиданно расщедрился и преподнес желанный подарок. Просыпаюсь я утром, а у изголовья кровати лежит настоящий гномий кинжал, причем с меткой на лезвии – кто и когда его ковал. Это особый знак – гарантия того, что лезвие не сломается при встрече с гвардейским мечом и может проткнуть любые латы. К тому же по просьбе отца наш священник этот кинжал еще немного заколдовал – для пущей надежности. В общем, это было настоящее боевое оружие.
Теперь я с кинжалом никогда не расстаюсь, ношу с собой даже дома. Братья надо мной иногда подшучивают: «Кого ты боишься, Альмир? Может, опасаешься, что твоя подружка Нолли внезапно на тебя нападет и пронзит сердце? Не бойся, для этого у нее есть отличный лук, а стреляет она гораздо лучше любого молодого воина!» Я не обращал на эти глупости никакого внимания, пусть говорят! Зато кинжал придавал мне уверенности и служил напоминанием об отце…
…Я быстро потратил все стрелы и помчался прочь – надо как можно скорее добраться до Святилища и предупредить об опасности. Как закончилось то сраженье, я не видел, но уверен, что наши братья отдали свои жизни задорого. Люди тут же погнались за мной, пустив по следу самых свирепых псов, но я увернулся. Только один кобель долго не отставал и в конце концов догнал меня – в прыжке впился клыками в руку, но я выхватил кинжал и мгновенно перерезал ему горло. Вот и пригодился отцовский подарок, спас жизнь! Рана, к счастью, оказалась неопасной, и я остановил кровь самым простым заклинанием.
Хорошо, что я быстро бегаю, а то с остальными собаками пришлось бы повозиться гораздо дольше – сил уже оставалось мало. И еще мне повезло, что трусливые людишки побоялись сунуться за овраг. А за ним меня уже встречал брат Эльтер – он как будто чувствовал, что я могу оказаться в беде. Думал, что встретит разведчиков-людей (вот бы позабавился с ними!), а застал меня, удирающего от гвардейцев и злобных псов. И приготовился дать бой… Но командир гвардейцев проявил похвальное благоразумие и повернул свой отряд назад. А если бы сунулся – точно не досчитался бы половины воинов…
Дальше вы сами знаете – Эльтер довел меня до Святилища и вызвал Клаара, чтобы я мог лично рассказать о гибели группы. Глава клана тут же созвал семьи на совет, где и было приято решение отомстить людишкам…
…И вот мы бежим к опушке леса, чтобы показать подлым низкорожденным, кто настоящий хозяин этих земель. И пусть прольется кровь, пусть горят дома людей и рыдают их женщины! Смерть за смерть, как велит наш древний обычай…»
* * *
Звонок телефона вернул меня к реальности. Я поднял трубку:– Каштанкин, тебя Пал Палыч вызывает, – оповестила Людочка недовольным голосом.
– Собакин, – привычно поправил я.
– Без разницы, – рявкнула секретарша и отключилась.
Понятно, сердится. Небось, крысится на Славку за вчерашнее, а на мне зло срывает: знает, что я с ним дружу. Ну, ладно, пойдем послушаем, что шеф скажет. Может, что-нибудь хорошее… Хотя это вряд ли.
На мое появление в приемной Людочка никак не отреагировала – продолжила яростно стучать по клавиатуре. Делала вид, что страшно занята, хотя и ежу было понятно, что просто выражает свое полное фи.
Я приоткрыл дверь кабинета и осторожно заглянул:
– Можно?
– Проходи, Собаков, – кивнул шеф.
– Собакин, – поправил я и присел на стул.
– Значит, так, Собакин, – начал Пал Палыч, – мы начинаем новый проект. Сразу скажу – дорогой и очень для нас важный. Заказчики приедут через час, тогда все сами и объяснят – что, когда и в каком виде. А пока мы должны решить, кто будет над этим трудиться. Ну, ты – это понятно, именно тебе и предстоит в конце концов доводить проект до ума, но кто разработает концепцию и сделает эскизы…
– Славка, – тут же предложил я.
– Никифоров? – скривился шеф, как от зубной боли. – А ты уверен, что он не напортачит? Сроки очень жесткие, вдруг запьет или опять по бабам ударится? Кто тогда отвечать будет?
Я промолчал – отвечать за Славку мне совсем не хотелось. Шеф походил по кабинету, как бы собираясь с мыслями.
– Гуськова и Малинина отпадают – тоже заняты, оторвать их не могу, – произнес он задумчиво, – важный заказ и не менее срочный. Кто тогда еще, кроме Славки, для подстраховки??
– Может быть, Верочка? – робко предложил я.
– Думаешь? – Пал Палыч резко остановился и повернулся ко мне всем корпусом. – А она потянет?
– Уже год как у нас работает, – неопределенно пожал я плечами, – и вроде бы неплохо справляется…
– Да, кажется, неплохо… – протянул неуверенно шеф.
– К тому же не пьет и по бабам не шастает, – выложил я самый главный аргумент.
Судя по всему, убедил, потому что Пал Палыч снова сел на свое место и решительным голосом произнес:
– Хорошо, Собакин, но только учти – назначаю Славку и Верочку под твою личную ответственность. Если что-то пойдет не так…
– Понял, понесу наказание по всей строгости революционного времени, – кивнул я. – Разрешите идти?
– Ступай, – махнул рукой шеф, – и передай Никифорову, что вы начинаете новый проект, пусть все остальное бросает и переключается. А заодно и Верочке сообщи – обрисуй ситуацию, растолкуй, что да к чему. Она еще молодая, не все понимает…
Я вышел из кабинета. В приемной Людочка продолжала терзать бедную клавиатуру, компьютер недовольно жужжал, но терпел. На меня секретарша даже не взглянула – ноль внимания, кило презрения. Ну и ладно, нам же лучше – не нужно улыбаться и расшаркиваться.
* * *
В отделе я в первую очередь подрулил к Верочке. Она, как всегда, тихой мышкой сидела у себя в углу.– Верунь, ты сегодня свободна? – поинтересовался я.
– Да, а что? – с надеждой подняла она на меня свои прекрасные глаза.
– Понимаешь, шеф сказал, что мы начинаем новый проект: я за главного, ты и Славка – в моей группе. Надо бы собраться, все обсудить…
– Ну, ладно, – протянула разочарованно Верочка, – надо так надо.
– Вот и отлично!
Следующим на повестке дня значился Славка.
– Старик, дело есть, – взял я быка за рога.
– Сколько? – тут же оживился он.
– Что – сколько? – не понял я.
– Ну, баб сколько, – пояснил Славка, – две или больше? Видишь ли, я после вчерашнего немного не в форме, больше одной-двух не потяну…
– Да нет, – пояснил я, – тут настоящее дело – новый проект начинаем. Ты и Верочка – в моей группе.
– Запомни, Вася, – нравоучительно произнес Славка, – настоящих дел в этой жизни бывает всего два – бабы и водка, а все остальное – занятие. Хобби, так сказать, времяпрепровождение, забава, отдых, развлечение…
– Если мы этот проект не сдадим, – прервал я его словоблудие, – то у тебя не будет ни того, ни другого – в смысле, ни баб, ни водки. Шеф нас вышибет к чертовой матери, и где ты тогда возьмешь денег, чтобы любовниц по кабакам водить? Да и Аллочка от тебя тут же отвернется…
– У тебя займу, – не моргнув глазом, ответил Славка.
– А у меня они откуда появятся? – в свою очередь поинтересовался я.
– От Ленули, – пояснил приятель, – пойдешь работать к ней в фирму, будешь сортиры богатеньким буратинам статуями да позолоченной лепниной украшать. Стиль «рашен десранс», так сказать…
И засмеялся, подлец. Весело ему, а мне при одной мысли о работе у Ленули тошно делается.
– Слушай, Славка, давай серьезно, – предложил я, – через час шеф подгонит заказчиков, говорит, крутые мужики, поэтому надо быть в форме. Я все разузнаю, а потом мы с тобой и Верочкой посидим, потихоньку перетрем. Обмозгуем, так сказать, прикинем, что да как…
– Три, – тут же выдал Славка.
– Что – три? – опять не понял я.
– Вась, ты сегодня с утра что-то тормозишь, – покачал Славка головой, – видимо, отсутствие Ленули на тебе плохо сказывается. Три – это три пива, причем чешского, а иначе я в себя не приду и обмозговывать ничего не стану. А тем более обсуждать и перетирать.
– И кто их тебе купит?