Страница:
— Мне необходимо с вами встретиться. Завтра в двенадцать часов дня. Я пошлю за вами машину.
— Не надо машину. И лучше встретиться где-нибудь на нейтральной почве. Например, на вашей даче. Они и тут навязывали свои правила игры.
— Прошу вас обеспечить мне “коридор”.
Обеспечение “коридора” обозначало сведение числа возможных контактов к минимуму. То есть следовало убрать с пути следования визитера лишнюю охрану и оставить подле себя лишь самых надежных телохранителей.
— Я прибуду в указанное вами время на черной “Волге”, номерной знак…
— Хорошо — приезжайте завтра в двадцать три часа…
Пусть будет так. Пока так, потом иначе. Потом так, как посчитает нужным он…
Вечером следующего дня в районе метро “Белорусская” была угнана машина “Волга” черного цвета, с номерным знаком… С совсем другим номерным знаком. Который спустя несколько минут был заменен на тот, что нужен. На тот, о котором была предупреждена охрана.
“Волга” проскочила под “кирпич”, под еще один и в назначенное время, секунда в секунду, остановилась возле дальнего КПП. Охрана взглянула на номера, и шлагбаум поднялся вверх.
На втором КПП произошло то же самое — охрана проверила номера и время и не заглянула в неосвещенный салон. “Коридор” действовал.
На последнем КПП в машину сел молодой мужчина. Быстро осмотрел салон. Мельком, но так, что увидел все, взглянул на водителя.
Еле заметно ухмыльнулся.
Водитель был непрост, водитель подстраховался…
Нарисовать его словесный портрет было невозможно. И даже фотографировать бессмысленно. Водитель был в гриме — на голове парик, причем с подкладками, деформирующими абрис головы, усы и борода на пол-лица, нос растянут, истинный цвет глаз скрывают контактные линзы, одежда нарочито мешковатая, скрывающая пропорции фигуры. Выглядит все очень прилично, но выглядит не так, как на самом деле.
— Направо, — показал охранник. Машина повернула направо.
— Вон в тот бокс.
Заехали в бокс.
Людей видно не было, Президент держал свое слово.
Из бокса по подземному переходу перешли в дом. Возле одной из дверей охранник придержал сопровождаемое лицо.
— Если у вас есть оружие или какие-нибудь металлические предметы…
— У меня ничего нет.
Охранник открыл дверь, остановившись сзади.
Всё понятно, где-то там, за косяками, должна скрываться рамка металлоискателя. Именно поэтому гостя вежливо пропустили вперед.
Потом было еще несколько дверей. И тамбур при входе в апартаменты Президента. Где гостя еще раз спросили насчет металлических предметов в карманах и проверили ручным металлодетектором. Здесь же, невзначай, его обнюхала “случайно” оказавшаяся в помещении собачка.
Это называется — доверяй, но проверяй…
— Вам туда.
Распахнулась дверь в большую светлую комнату. В которой за необъятным письменным столом сидел Президент.
Он ничего не сказал, не встал навстречу и даже не поднял от бумаг глаз. Он выдерживал паузу, чтобы подчеркнуть дистанцию. Показать, кто здесь кто. Он собирался взять верх.
— Садитесь вон в то кресло, — негромко сказали сзади.
Гость сел.
Президент читал еще минуту, потом поднял голову.
— Я рад вас видеть, — сказал он, еле заметно кивнув. — Как мне к вам обращаться?
— Как хотите.
— Но у вас, наверное, есть имя, фамилия…
— Моя фамилия Посредник.
— Вы что, торговец? — без улыбки сказал Президент.
— Я Посредник между Вами и организацией, которую я представляю.
— То есть даже не ее руководитель? — удивился Президент.
— Это не важно, кто я. Важно, что все ваши приказы будут доведены до сведения руководства незамедлительно. Гость был скользким, как мокрый угорь.
— Кому вы подчиняетесь? — в лоб спросил Президент.
— Вам.
— Тогда почему вы не хотите быть со мной откровенными?
— Я говорю обо всем, что может представлять для вас интерес. Остальное — малозначительные технические детали.
— Позвольте мне решать это самому! — вспылил Президент.
Разговор был странным. Одним только тем, что собеседник главного в этой стране должностного лица не желал говорить правду! И наверняка не захочет говорить про письмо…
— Вы посылали мне доклад о… — Президент на мгновенье замешкался. — О сговоре в среде старших офицеров Министерства обороны.
Посредник кивнул.
— Да, это одно из дел, которое мы расследуем.
— Вы сказали одно — значит, есть другие, — быстро сказал Президент.
Посредник кивнул еще раз.
— Какие?
— Со всеми другими делами мы способны справиться своими силами.
— А вы не боитесь, что ваша деятельность может обернуться против действующей власти? — спросил Президент.
— Вряд ли это возможно. Большая часть нашей работы сегодня — это борьба с уголовными преступлениями. По политическим делам мы самостоятельных решений обычно не принимаем. Чему подтверждение посланный вам рапорт.
Это было поразительно — Президент был начальником службы, о которой ничего не знал. Он мог отдавать приказы, но не мог знать, кто их исполняет.
— Почему вы не хотите говорить мне правду? Я Президент этой страны, я Главнокомандующий ее Вооруженными Силами!..
— Вы выборный Президент и выборный Главнокомандующий, — впервые ответил гость по-человечески. — Через несколько лет вы можете стать просто гражданином. Мы не можем рисковать.
— Не хотите ли вы сказать?!.
— Я ничего не хочу сказать. Но есть опыт реформирования спецслужб под новую власть. Который в новейшей истории зачастую был равен предательству.
— Я не верю вам! Такой организации быть не может!
— И тем не менее она есть.
— Была. Я пригласил вас, чтобы сообщить, что я расформировываю вашу организацию.
Посредник прореагировал очень спокойно:
— Вы не можете ее расформировать, вы можете лишь приостановить ее работу до вступления в должность нового Президента России.
— Вы хотите сказать, что ваша организация может существовать вне опеки государства? Сама по себе?
— В техническом смысле — да. Мы умеем добывать необходимые нам деньги и техсредства, находить и подчинять исполнителей. Мы можем существовать совершенно автономно. Технически.
Политически — нет. Мы не толпа анархистов, предоставленных самим себе, мы имеем командира — Главу государства. Раньше — Генеральных секретарей, теперь — Президентов.
Но в периоды политической нестабильности мы имеем право вводить режим повышенной безопасности. Мы должны выполнять приказы, направленные на защиту интересов государства, но не обязаны раскрывать себя. По крайней мере, пока нет преемственности политического курса.
В словах гостя присутствовал какой-то здравый смысл.
В принципе Президента устраивала служба, которая готова была выполнить любой его приказ, ничего за это не требуя. Возможно, на том он бы и успокоился… Если бы не то письмо…
— Мне нужна дополнительная информация по делу офицеров Минобороны.
— Я ее не знаю.
— Тогда запросите свое начальство.
— Хорошо, я завтра же…
— Не завтра, а теперь.
— Как теперь? — не понял Посредник.
— Вот так, — Президент толкнул на край стола телефонную трубку.
— Но это невозможно!
— Бросьте, у вас должны быть резервные каналы связи. Не могут не быть. Или вы не доверяете своему командиру.
Посредник, секунду посомневавшись, взял трубку.
— Але, кто это? — спросила очередная бабушка-диспетчер.
— Передайте Семену Петровичу, чтобы он срочно позвонил по телефону… — закрыл трубку ладонью. — Какой здесь номер?
Президент продиктовал номер…
Через пять минут раздался звонок. Президент взял трубку и сразу же передал ее гостю.
— Требуется дополнительная информация по последнему письму. И после паузы.
— “Эвересту”.
“Эверест” — это он”, — понял Президент.
Посредник нажал кнопку отбоя.
— Дополнительная информация будет подготовлена, — сказал он.
Присутствовавший при встрече телохранитель, в ушной раковине которого был закреплен наушник, еле заметно кивнул. Значит, телефон был отслежен.
Ну вот и все.
Президент встал.
И гость тоже встал, предполагая, что аудиенция закончена. Но она не была закончена.
— Вы зря спешите, — сказал Президент. — Вам придется остаться здесь. Придется остаться до тех пор, пока вы не расскажете мне все, что знаете.
— Я знаю очень мало. Я знаю лишь то, что входит в круг моих непосредственных обязанностей.
— И все-таки вам придется ответить на все мои вопросы, — произнес Президент условную фразу.
Стоявший позади гостя телохранитель совершенно бесшумно сделал шаг вперед и, нависнув сверху, ухватил гостя за руки. В мгновенно распахнувшиеся двери вбежали еще несколько охранников. Посредника обступили, обыскали, защелкнули на запястьях наручники.
— Я вынужден так поступить, — сказал Президент. — Я не могу позволить действовать в стране неподконтрольной мне организации.
Хотя дело было не в организации, было в раскрытом ею заговоре…
Глава 4
Глава 5
— Не надо машину. И лучше встретиться где-нибудь на нейтральной почве. Например, на вашей даче. Они и тут навязывали свои правила игры.
— Прошу вас обеспечить мне “коридор”.
Обеспечение “коридора” обозначало сведение числа возможных контактов к минимуму. То есть следовало убрать с пути следования визитера лишнюю охрану и оставить подле себя лишь самых надежных телохранителей.
— Я прибуду в указанное вами время на черной “Волге”, номерной знак…
— Хорошо — приезжайте завтра в двадцать три часа…
Пусть будет так. Пока так, потом иначе. Потом так, как посчитает нужным он…
Вечером следующего дня в районе метро “Белорусская” была угнана машина “Волга” черного цвета, с номерным знаком… С совсем другим номерным знаком. Который спустя несколько минут был заменен на тот, что нужен. На тот, о котором была предупреждена охрана.
“Волга” проскочила под “кирпич”, под еще один и в назначенное время, секунда в секунду, остановилась возле дальнего КПП. Охрана взглянула на номера, и шлагбаум поднялся вверх.
На втором КПП произошло то же самое — охрана проверила номера и время и не заглянула в неосвещенный салон. “Коридор” действовал.
На последнем КПП в машину сел молодой мужчина. Быстро осмотрел салон. Мельком, но так, что увидел все, взглянул на водителя.
Еле заметно ухмыльнулся.
Водитель был непрост, водитель подстраховался…
Нарисовать его словесный портрет было невозможно. И даже фотографировать бессмысленно. Водитель был в гриме — на голове парик, причем с подкладками, деформирующими абрис головы, усы и борода на пол-лица, нос растянут, истинный цвет глаз скрывают контактные линзы, одежда нарочито мешковатая, скрывающая пропорции фигуры. Выглядит все очень прилично, но выглядит не так, как на самом деле.
— Направо, — показал охранник. Машина повернула направо.
— Вон в тот бокс.
Заехали в бокс.
Людей видно не было, Президент держал свое слово.
Из бокса по подземному переходу перешли в дом. Возле одной из дверей охранник придержал сопровождаемое лицо.
— Если у вас есть оружие или какие-нибудь металлические предметы…
— У меня ничего нет.
Охранник открыл дверь, остановившись сзади.
Всё понятно, где-то там, за косяками, должна скрываться рамка металлоискателя. Именно поэтому гостя вежливо пропустили вперед.
Потом было еще несколько дверей. И тамбур при входе в апартаменты Президента. Где гостя еще раз спросили насчет металлических предметов в карманах и проверили ручным металлодетектором. Здесь же, невзначай, его обнюхала “случайно” оказавшаяся в помещении собачка.
Это называется — доверяй, но проверяй…
— Вам туда.
Распахнулась дверь в большую светлую комнату. В которой за необъятным письменным столом сидел Президент.
Он ничего не сказал, не встал навстречу и даже не поднял от бумаг глаз. Он выдерживал паузу, чтобы подчеркнуть дистанцию. Показать, кто здесь кто. Он собирался взять верх.
— Садитесь вон в то кресло, — негромко сказали сзади.
Гость сел.
Президент читал еще минуту, потом поднял голову.
— Я рад вас видеть, — сказал он, еле заметно кивнув. — Как мне к вам обращаться?
— Как хотите.
— Но у вас, наверное, есть имя, фамилия…
— Моя фамилия Посредник.
— Вы что, торговец? — без улыбки сказал Президент.
— Я Посредник между Вами и организацией, которую я представляю.
— То есть даже не ее руководитель? — удивился Президент.
— Это не важно, кто я. Важно, что все ваши приказы будут доведены до сведения руководства незамедлительно. Гость был скользким, как мокрый угорь.
— Кому вы подчиняетесь? — в лоб спросил Президент.
— Вам.
— Тогда почему вы не хотите быть со мной откровенными?
— Я говорю обо всем, что может представлять для вас интерес. Остальное — малозначительные технические детали.
— Позвольте мне решать это самому! — вспылил Президент.
Разговор был странным. Одним только тем, что собеседник главного в этой стране должностного лица не желал говорить правду! И наверняка не захочет говорить про письмо…
— Вы посылали мне доклад о… — Президент на мгновенье замешкался. — О сговоре в среде старших офицеров Министерства обороны.
Посредник кивнул.
— Да, это одно из дел, которое мы расследуем.
— Вы сказали одно — значит, есть другие, — быстро сказал Президент.
Посредник кивнул еще раз.
— Какие?
— Со всеми другими делами мы способны справиться своими силами.
— А вы не боитесь, что ваша деятельность может обернуться против действующей власти? — спросил Президент.
— Вряд ли это возможно. Большая часть нашей работы сегодня — это борьба с уголовными преступлениями. По политическим делам мы самостоятельных решений обычно не принимаем. Чему подтверждение посланный вам рапорт.
Это было поразительно — Президент был начальником службы, о которой ничего не знал. Он мог отдавать приказы, но не мог знать, кто их исполняет.
— Почему вы не хотите говорить мне правду? Я Президент этой страны, я Главнокомандующий ее Вооруженными Силами!..
— Вы выборный Президент и выборный Главнокомандующий, — впервые ответил гость по-человечески. — Через несколько лет вы можете стать просто гражданином. Мы не можем рисковать.
— Не хотите ли вы сказать?!.
— Я ничего не хочу сказать. Но есть опыт реформирования спецслужб под новую власть. Который в новейшей истории зачастую был равен предательству.
— Я не верю вам! Такой организации быть не может!
— И тем не менее она есть.
— Была. Я пригласил вас, чтобы сообщить, что я расформировываю вашу организацию.
Посредник прореагировал очень спокойно:
— Вы не можете ее расформировать, вы можете лишь приостановить ее работу до вступления в должность нового Президента России.
— Вы хотите сказать, что ваша организация может существовать вне опеки государства? Сама по себе?
— В техническом смысле — да. Мы умеем добывать необходимые нам деньги и техсредства, находить и подчинять исполнителей. Мы можем существовать совершенно автономно. Технически.
Политически — нет. Мы не толпа анархистов, предоставленных самим себе, мы имеем командира — Главу государства. Раньше — Генеральных секретарей, теперь — Президентов.
Но в периоды политической нестабильности мы имеем право вводить режим повышенной безопасности. Мы должны выполнять приказы, направленные на защиту интересов государства, но не обязаны раскрывать себя. По крайней мере, пока нет преемственности политического курса.
В словах гостя присутствовал какой-то здравый смысл.
В принципе Президента устраивала служба, которая готова была выполнить любой его приказ, ничего за это не требуя. Возможно, на том он бы и успокоился… Если бы не то письмо…
— Мне нужна дополнительная информация по делу офицеров Минобороны.
— Я ее не знаю.
— Тогда запросите свое начальство.
— Хорошо, я завтра же…
— Не завтра, а теперь.
— Как теперь? — не понял Посредник.
— Вот так, — Президент толкнул на край стола телефонную трубку.
— Но это невозможно!
— Бросьте, у вас должны быть резервные каналы связи. Не могут не быть. Или вы не доверяете своему командиру.
Посредник, секунду посомневавшись, взял трубку.
— Але, кто это? — спросила очередная бабушка-диспетчер.
— Передайте Семену Петровичу, чтобы он срочно позвонил по телефону… — закрыл трубку ладонью. — Какой здесь номер?
Президент продиктовал номер…
Через пять минут раздался звонок. Президент взял трубку и сразу же передал ее гостю.
— Требуется дополнительная информация по последнему письму. И после паузы.
— “Эвересту”.
“Эверест” — это он”, — понял Президент.
Посредник нажал кнопку отбоя.
— Дополнительная информация будет подготовлена, — сказал он.
Присутствовавший при встрече телохранитель, в ушной раковине которого был закреплен наушник, еле заметно кивнул. Значит, телефон был отслежен.
Ну вот и все.
Президент встал.
И гость тоже встал, предполагая, что аудиенция закончена. Но она не была закончена.
— Вы зря спешите, — сказал Президент. — Вам придется остаться здесь. Придется остаться до тех пор, пока вы не расскажете мне все, что знаете.
— Я знаю очень мало. Я знаю лишь то, что входит в круг моих непосредственных обязанностей.
— И все-таки вам придется ответить на все мои вопросы, — произнес Президент условную фразу.
Стоявший позади гостя телохранитель совершенно бесшумно сделал шаг вперед и, нависнув сверху, ухватил гостя за руки. В мгновенно распахнувшиеся двери вбежали еще несколько охранников. Посредника обступили, обыскали, защелкнули на запястьях наручники.
— Я вынужден так поступить, — сказал Президент. — Я не могу позволить действовать в стране неподконтрольной мне организации.
Хотя дело было не в организации, было в раскрытом ею заговоре…
Глава 4
Резидент был в недоумении — реакций на отправленное им в центр письмо не было. Не в смысле пространного ответа, благодарностей, наград и тринадцатой зарплаты, а в смысле дела. Головы с Олимпа власти не посыпались. Головы оставались там, где были раньше — на плечах преуспевающих чиновников, в том числе чиновников Министерства обороны.
И как это понимать?
В то, что письмо не дошло до адресата или его не прочитали, он не верил. Этого не могло быть, потому что не могло быть в принципе! В Конторе письма не теряются! В Конторе за потерянное письмо можно потерять голову. Причем не в переносном, а в прямом смысле.
Нет, пропажа исключена.
Тогда, может быть, он в чем-то ошибся? Или сделал не те выводы?
Надо проиграть еще раз…
Началось все… Началось с не в меру ретивого Помощника, который обратил внимание на то, что в стране случился повальный мор среди бизнесменов. За последние несколько лет неизвестные злоумышленники “зачистили” полтора десятка хозяев предприятий, сотрудничающих с оборонкой. В Москве, Улан-Удэ, Калининграде, Новосибирске, Перми, Владивостоке… Причем зачистили профессионально, потому что в нескольких случаях с дистанции в полтора-два километра из крупнокалиберных, противоснайперских винтовок “В-94” и “В-95”. Из которых случайному киллеру в цель не попасть, так как это оружие капризное — надо хорошо знать его индивидуальные особенности, иметь специальные “целевые” патроны, уметь брать поправки на погоду…
А ручной ракетно-зенитный комплекс “Игла”, тот, которым не установленные следствием злоумышленники сбили вертолет, в котором находился президент нефтяного концерна? Он тоже мало напоминает примитивную берданку, из него тоже надо уметь стрелять. И надо его иметь…
Да и устанавливать радиоуправляемые фугасы и мины направленного действия так, чтобы они рванули в нужное время, под нужным человеком и не оставили следов…
Хотя нет, следы все-таки были. Был индивидуальный почти во всех случаях почерк. Почерк профессиональных снайперов и взрывотехников.
И были более вещественные следы. Например, одинаковый рисунок на пулях, извлеченных из тел потерпевших, почивших в тысячах километров друг от друга. Были метки на дереве, с которого вели наблюдение за очередной жертвой. Например, лапа “кошки”, оставившая вдавленный отпечаток на ветке, соответствовала формой и заточкой “якорям”, используемым частями специального назначения Министерства обороны и Главного разведывательного управления.
Найденный там же обрывок маскировочной сетки был выпущен в семьдесят восьмом году по заказу ГРУ для нужд диверсионно-разведывательных частей.
Обнаруженный невдалеке отпечаток подошвы обуви совпал узором, рантом и прочими деталями с так называемыми “прыжковыми” ботинками. Причем не с обычными, а с теми, что копируют форму и узор обуви вероятного противника, в данном случае норвежских пехотинцев, и хранятся только в одном месте — в специализированных армейских складах.
Кроме того, в схроне, где отдыхали наблюдатели, были найдены обрывки упаковки и крошки сухпая, выдаваемого личному составу армейских спецподразделений, поступившему в армию полтора месяца назад!
Да и сам по себе схрон, он тоже как визитная карточка…
Все это и многое другое свидетельствует о том, что все эти преступления были совершены армией.
Можно, конечно, предположить, что это были случайно нанятые преступниками одиночки, но поверить в эту версию нельзя. Одиночки противоснайперские винтовки и новейшие гранатометы дома, под кроватью, не хранят. Но дело даже не в этом — дело в масштабах. Одиночки такие преступления не совершают, у них должен быть по меньшей мере десяток помощников — те, что отслеживают и ведут “объект”, прикрывают подходы, страхуют исполнителя… Это только в кино главные герои сокрушают в одиночку целые банды. В жизни им кто-то должен прикрывать спину.
В этом случае — прикрывали. Причем в нескольких местах одновременно. Так что это не одиночки и не наемники, это — армия.
Здесь ошибки быть не может.
Не может!..
Но зачем армии “мочить” бизнесменов?
Например, чтобы взять под контроль обслуживающую ее оборонную промышленность. Ведь из всех возможных предприятий убийц интересовали лишь заводы, снабжавшие своей продукцией оборонку. Казино, наркодилеров, подпольные публичные дома, рестораны они не трогали.
Почему-то они облюбовали именно оборонку, а не публичные дома.
Почему?
Да потому, что оборонку они знают как свои пять пальцев, а в публичном бизнесе любители. Этого самого бизнеса.
А самое главное — забрав под себя заводы, они могут сами себе организовывать госзаказы и, выходит, гарантированную прибыль.
Так?
Так!
А если так, то почему на его рапорт не последовало никакой реакции? Ведь в общем-целом все ясно.
Или именно из-за того, что в общем-целом? А нужно конкретно, с фамилиями, должностями, адресами, аудио — и видеозаписями, показаниями свидетелей…
Но если конкретно — то тогда вряд ли для начальства, а скорее всего… Скорее всего для Хозяина. И если это так, то в самое ближайшее время ему придет шифровка…
Шифровка пришла, в шифровке предлагалось дать дополнительную информацию по письму номер…
Верно говорится — инициатива наказуема. Причем даже не его — Помощника.
Хотя… В его фирме безынициативность наказуема еще больше, потому что безынициативность расценивается как попытка отойти от дел. И тогда — после нетяжелой и непродолжительной болезни, безвременный уход… на пенсию…
Чего не хочется… А раз так, то надо по-быстрому сообразить, где добыть эти недостающие факты.
Просто взять — и сообразить.
Ну же, ну, напряги извилины! Начни с извечного вопроса — что можно сделать, чтобы?..
— Проще всего, конечно, найти организатора и… — сам себе подал идею Резидент. И сам себе ответил:
— А где бы его взять?
— Тогда схватить за руку исполнителей! И, заломив ее за спину, задать пару вопросов по существу…
— Это тоже проще сказать, чем сделать. Где эта рука и эти исполнители?..
Тупик?
На первый взгляд — да.
На самом деле — нет. Потому что безвыходных ситуаций не бывает. Бывают трудные, очень трудные, бывают кажущиеся безвыходными. Но лишь кажущиеся, потому что обязательно имеющие выход. Ну хоть вот такусенький.
Итак, начнем с начала — с постановки задачи. Что нам требуется? Ну давай, предлагай.
— Выйти на людей, которые менее всего желают, чтобы на них кто-нибудь выходил, и о которых известно…
— Что известно?
— Немного. Но кое-что все-таки известно.
— Что конкретно?
— Например, то, что они имеют отношение к армейской разведке. Что поставили под контроль ряд предприятий, обслуживающих оборонный комплекс. Что вряд ли на этом остановятся…
— Погоди-ка, погоди… — оборвал сам себя Резидент. — Если они не собираются останавливаться на достигнутом, то рано или поздно наедут на еще какое-нибудь предприятие.
— Наедут?
— Наверное, наедут…
— Не наверное, а обязательно наедут! И если в этот момент оказаться где-нибудь поблизости, то можно…
Вот что значит поговорить с умным человеком! То есть с самим собой…
А скажи мне, любимый друг, как узнать, на какое следующее предприятие будет наезд? Ведь их по стране сотни…
Молчит друг. Как рыба, закатанная в консервную банку, молчит.
Потому что опять угодил в тупик. Вернее, в тот же самый тупик. Правда, уже с лучиком света, забрезжившим в конце тоннеля.
Так как же узнать, к кому они придут следующему?
Как?..
— Может, установить наблюдение за всеми предприятиями, которые им могут быть интересны? Для чего нанять филеров, приобрести технику…
— А если никого не нанимать? И никого не искать?
— Как так?
— Так! Никого не искать, а вынудить их прийти самих? Самих!
Так, так, очень интересно!.. Чем-то привлечь, поманить…
— Что их может заинтересовать такое, чтобы они вылезли на свет божий?
— Возможно, деньги.
— Нет, денег у них в достатке…
Что еще?
— Тогда, может быть, оружие?
— Думай, что говоришь!
— Да, действительно…
— А если… Если какое-нибудь предприятие? Завод или?..
— Завод? Ну, конечно же, завод! Именно его! Какой-нибудь перспективный, который они облюбуют и пожелают прибрать к рукам заводик.
То есть надо прикупить себе что-нибудь такое с кирпичными трубами, корпусами и десятком тысяч рабочих и ждать встречи. Просто ждать…
Всего-то!
Ну и что будем покупать?
Хорошо бы что-нибудь покрупнее и повнушительней…
Хотя нет, покрупнее не получится. Все, что покрупнее, уже разобрано, а передел собственности дело непростое. А в серьезные драки лучше не ввязываться — ты начнешь убивать, тебя начнут убивать — хлопотно это. Придется довольствоваться чем-нибудь поменьше.
Чем?
Задачка…
— Ну давай, не молчи, предлагай.
— В идеале было бы взять в собственность небольшое предприятие, делающее маленькие атомные бомбочки. И сразу стать интересным всем.
— Ну ты замахнулся!
— Ладно, пусть не всю бомбу, пусть хоть часть…
А ведь это мысль! Насчет части! Ай да умница, тот второй Резидент.
Часть бомбы, часть танка, часть крейсера… Причем такую часть, которая не требует большого производства, но без которой в военном деле зарез. И которая в идеале используется и в танках, и в самолетах, и в крейсерах…
Что это может быть?
Например, провод, экранированный или без оплетки, силовой или для связи, который везде…
Или порох! Он и в патронах, и в снарядах!
Правда, пороховые заводы находятся в ведении государства. Но можно не замахиваться на весь порох, а ограничиться какой-нибудь его частью. Какой-нибудь добавкой.
Похоже, придется засесть за химию, чтобы разобраться, что входит в состав порохов и без чего его не бывает. И сесть за электротехнику.
Похоже, придется образовываться. Ну а потом…
И как это понимать?
В то, что письмо не дошло до адресата или его не прочитали, он не верил. Этого не могло быть, потому что не могло быть в принципе! В Конторе письма не теряются! В Конторе за потерянное письмо можно потерять голову. Причем не в переносном, а в прямом смысле.
Нет, пропажа исключена.
Тогда, может быть, он в чем-то ошибся? Или сделал не те выводы?
Надо проиграть еще раз…
Началось все… Началось с не в меру ретивого Помощника, который обратил внимание на то, что в стране случился повальный мор среди бизнесменов. За последние несколько лет неизвестные злоумышленники “зачистили” полтора десятка хозяев предприятий, сотрудничающих с оборонкой. В Москве, Улан-Удэ, Калининграде, Новосибирске, Перми, Владивостоке… Причем зачистили профессионально, потому что в нескольких случаях с дистанции в полтора-два километра из крупнокалиберных, противоснайперских винтовок “В-94” и “В-95”. Из которых случайному киллеру в цель не попасть, так как это оружие капризное — надо хорошо знать его индивидуальные особенности, иметь специальные “целевые” патроны, уметь брать поправки на погоду…
А ручной ракетно-зенитный комплекс “Игла”, тот, которым не установленные следствием злоумышленники сбили вертолет, в котором находился президент нефтяного концерна? Он тоже мало напоминает примитивную берданку, из него тоже надо уметь стрелять. И надо его иметь…
Да и устанавливать радиоуправляемые фугасы и мины направленного действия так, чтобы они рванули в нужное время, под нужным человеком и не оставили следов…
Хотя нет, следы все-таки были. Был индивидуальный почти во всех случаях почерк. Почерк профессиональных снайперов и взрывотехников.
И были более вещественные следы. Например, одинаковый рисунок на пулях, извлеченных из тел потерпевших, почивших в тысячах километров друг от друга. Были метки на дереве, с которого вели наблюдение за очередной жертвой. Например, лапа “кошки”, оставившая вдавленный отпечаток на ветке, соответствовала формой и заточкой “якорям”, используемым частями специального назначения Министерства обороны и Главного разведывательного управления.
Найденный там же обрывок маскировочной сетки был выпущен в семьдесят восьмом году по заказу ГРУ для нужд диверсионно-разведывательных частей.
Обнаруженный невдалеке отпечаток подошвы обуви совпал узором, рантом и прочими деталями с так называемыми “прыжковыми” ботинками. Причем не с обычными, а с теми, что копируют форму и узор обуви вероятного противника, в данном случае норвежских пехотинцев, и хранятся только в одном месте — в специализированных армейских складах.
Кроме того, в схроне, где отдыхали наблюдатели, были найдены обрывки упаковки и крошки сухпая, выдаваемого личному составу армейских спецподразделений, поступившему в армию полтора месяца назад!
Да и сам по себе схрон, он тоже как визитная карточка…
Все это и многое другое свидетельствует о том, что все эти преступления были совершены армией.
Можно, конечно, предположить, что это были случайно нанятые преступниками одиночки, но поверить в эту версию нельзя. Одиночки противоснайперские винтовки и новейшие гранатометы дома, под кроватью, не хранят. Но дело даже не в этом — дело в масштабах. Одиночки такие преступления не совершают, у них должен быть по меньшей мере десяток помощников — те, что отслеживают и ведут “объект”, прикрывают подходы, страхуют исполнителя… Это только в кино главные герои сокрушают в одиночку целые банды. В жизни им кто-то должен прикрывать спину.
В этом случае — прикрывали. Причем в нескольких местах одновременно. Так что это не одиночки и не наемники, это — армия.
Здесь ошибки быть не может.
Не может!..
Но зачем армии “мочить” бизнесменов?
Например, чтобы взять под контроль обслуживающую ее оборонную промышленность. Ведь из всех возможных предприятий убийц интересовали лишь заводы, снабжавшие своей продукцией оборонку. Казино, наркодилеров, подпольные публичные дома, рестораны они не трогали.
Почему-то они облюбовали именно оборонку, а не публичные дома.
Почему?
Да потому, что оборонку они знают как свои пять пальцев, а в публичном бизнесе любители. Этого самого бизнеса.
А самое главное — забрав под себя заводы, они могут сами себе организовывать госзаказы и, выходит, гарантированную прибыль.
Так?
Так!
А если так, то почему на его рапорт не последовало никакой реакции? Ведь в общем-целом все ясно.
Или именно из-за того, что в общем-целом? А нужно конкретно, с фамилиями, должностями, адресами, аудио — и видеозаписями, показаниями свидетелей…
Но если конкретно — то тогда вряд ли для начальства, а скорее всего… Скорее всего для Хозяина. И если это так, то в самое ближайшее время ему придет шифровка…
Шифровка пришла, в шифровке предлагалось дать дополнительную информацию по письму номер…
Верно говорится — инициатива наказуема. Причем даже не его — Помощника.
Хотя… В его фирме безынициативность наказуема еще больше, потому что безынициативность расценивается как попытка отойти от дел. И тогда — после нетяжелой и непродолжительной болезни, безвременный уход… на пенсию…
Чего не хочется… А раз так, то надо по-быстрому сообразить, где добыть эти недостающие факты.
Просто взять — и сообразить.
Ну же, ну, напряги извилины! Начни с извечного вопроса — что можно сделать, чтобы?..
— Проще всего, конечно, найти организатора и… — сам себе подал идею Резидент. И сам себе ответил:
— А где бы его взять?
— Тогда схватить за руку исполнителей! И, заломив ее за спину, задать пару вопросов по существу…
— Это тоже проще сказать, чем сделать. Где эта рука и эти исполнители?..
Тупик?
На первый взгляд — да.
На самом деле — нет. Потому что безвыходных ситуаций не бывает. Бывают трудные, очень трудные, бывают кажущиеся безвыходными. Но лишь кажущиеся, потому что обязательно имеющие выход. Ну хоть вот такусенький.
Итак, начнем с начала — с постановки задачи. Что нам требуется? Ну давай, предлагай.
— Выйти на людей, которые менее всего желают, чтобы на них кто-нибудь выходил, и о которых известно…
— Что известно?
— Немного. Но кое-что все-таки известно.
— Что конкретно?
— Например, то, что они имеют отношение к армейской разведке. Что поставили под контроль ряд предприятий, обслуживающих оборонный комплекс. Что вряд ли на этом остановятся…
— Погоди-ка, погоди… — оборвал сам себя Резидент. — Если они не собираются останавливаться на достигнутом, то рано или поздно наедут на еще какое-нибудь предприятие.
— Наедут?
— Наверное, наедут…
— Не наверное, а обязательно наедут! И если в этот момент оказаться где-нибудь поблизости, то можно…
Вот что значит поговорить с умным человеком! То есть с самим собой…
А скажи мне, любимый друг, как узнать, на какое следующее предприятие будет наезд? Ведь их по стране сотни…
Молчит друг. Как рыба, закатанная в консервную банку, молчит.
Потому что опять угодил в тупик. Вернее, в тот же самый тупик. Правда, уже с лучиком света, забрезжившим в конце тоннеля.
Так как же узнать, к кому они придут следующему?
Как?..
— Может, установить наблюдение за всеми предприятиями, которые им могут быть интересны? Для чего нанять филеров, приобрести технику…
— А если никого не нанимать? И никого не искать?
— Как так?
— Так! Никого не искать, а вынудить их прийти самих? Самих!
Так, так, очень интересно!.. Чем-то привлечь, поманить…
— Что их может заинтересовать такое, чтобы они вылезли на свет божий?
— Возможно, деньги.
— Нет, денег у них в достатке…
Что еще?
— Тогда, может быть, оружие?
— Думай, что говоришь!
— Да, действительно…
— А если… Если какое-нибудь предприятие? Завод или?..
— Завод? Ну, конечно же, завод! Именно его! Какой-нибудь перспективный, который они облюбуют и пожелают прибрать к рукам заводик.
То есть надо прикупить себе что-нибудь такое с кирпичными трубами, корпусами и десятком тысяч рабочих и ждать встречи. Просто ждать…
Всего-то!
Ну и что будем покупать?
Хорошо бы что-нибудь покрупнее и повнушительней…
Хотя нет, покрупнее не получится. Все, что покрупнее, уже разобрано, а передел собственности дело непростое. А в серьезные драки лучше не ввязываться — ты начнешь убивать, тебя начнут убивать — хлопотно это. Придется довольствоваться чем-нибудь поменьше.
Чем?
Задачка…
— Ну давай, не молчи, предлагай.
— В идеале было бы взять в собственность небольшое предприятие, делающее маленькие атомные бомбочки. И сразу стать интересным всем.
— Ну ты замахнулся!
— Ладно, пусть не всю бомбу, пусть хоть часть…
А ведь это мысль! Насчет части! Ай да умница, тот второй Резидент.
Часть бомбы, часть танка, часть крейсера… Причем такую часть, которая не требует большого производства, но без которой в военном деле зарез. И которая в идеале используется и в танках, и в самолетах, и в крейсерах…
Что это может быть?
Например, провод, экранированный или без оплетки, силовой или для связи, который везде…
Или порох! Он и в патронах, и в снарядах!
Правда, пороховые заводы находятся в ведении государства. Но можно не замахиваться на весь порох, а ограничиться какой-нибудь его частью. Какой-нибудь добавкой.
Похоже, придется засесть за химию, чтобы разобраться, что входит в состав порохов и без чего его не бывает. И сесть за электротехнику.
Похоже, придется образовываться. Ну а потом…
Глава 5
— Я собрал вас, господа, чтобы сообщить пренеприятное известие — к нам едет ревизор, — сообщил генерал Крашенинников.
На чем цитирование классики и закончилось. Потому что командиры не читали Гоголя и не знали, что надо удивленно вскрикивать: “Как ревизор? Почему ревизор?”
Они сказали проще и доходчивей:
— Вот ни… — в том смысле, что не ждали не гадали и на тебе — едет какой-то ревизор.
— И за каким… он вообще такой нужен…
— Чтоб их всех!..
В хозяйство генерала Крашенинникова решил нагрянуть с инспекцией не кто-нибудь, а вновь назначенный Заместитель Министра обороны. Как будто других частей ему мало.
— Значит, так — территорию прибрать, личный состав помыть, сапоги почистить, воротнички подшить, — приказал генерал. — И вот что еще, проведите строевые занятия, что ли. А то отвыкли строем ходить. Ясно?
— Так точно!
Ладно, хоть траву и деревья красить зеленой краской не заставил. А то некоторые не в меру ретивые командиры умудряются каждый листочек, каждый стебелек…
— Может, шашлычки сообразить? И баньку? — предложил кто-то.
— Отставить шашлычки, — сказал, как отрезал, генерал.
— Почему?
— Потому что перебьется!.. Прибрать вверенную нам часть — это одно, а спинку начальству мочалкой драить — увольте. Лета не те!
Командиры уважительно взглянули на генерала. Крут старик, ни перед кем не гнется! Такого хоть перед Министром во фрунт поставь. Он и Министра пошлет…
Два дня спецназовцы долбили плац подошвами прыжковых ботинок, отрабатывая строевые команды, поворачивались “напра-во”, “нале-во”, “кру-гом” и хриплыми голосами орали песни.
В среду утром возле КПП остановилась машина Замминистра. Генерал его возле шлагбаума не встречал, генерал ожидал в штабе.
Куда и поехала машина. Ну не возвращаться же было.
Дежурный по части сошел с крыльца, вскинул к голове ладонь и лихо доложил, что в части никаких происшествий не случилось, шагнул в сторону, давая возможность инспекции пройти в штаб.
Генерал сидел до последнего, до момента, пока Замминистра не открыл дверь его кабинета.
— Чего не встречаете? — спросил он.
— Навстречу начальству бросается тот, у кого совесть нечиста. А у меня с этим делом все в порядке. Замминистра, не дожидаясь приглашения, сел.
— Что показывать будете?
— Все, что вам угодно.
Нелюбезен был генерал. Может быть, еще и потому, что нового Замминистра не знал и, как водится, ничего доброго от него не ждал.
— Сейчас идут занятия на полосе препятствий. Если хотите…
Замминистра захотел.
Бойцы шустро скакали по бревнам, стенам, трубам, вкопанным в землю автомобильным покрышкам, проползали под низко натянутой колючей проволокой, сигали в черные дыры блиндажей, ныряли в полной выкладке в ямы, заполненные водой и нечистотами, перетаскивали на горбу сорокакилограммовые ящики с “боеприпасами”, кидали в мишени штык-ножи и саперные лопатки, долбили соломенные чучела прикладами автоматов…
И все это делали очень грамотно и быстро. Замминистра только диву давался.
Потом было стрельбище, где мишени ложились одна за одной после первых же выстрелов. Бойцы выходили на огневой рубеж и стреляли из автоматов стоя, лежа, с колена, от бедра, на бегу, всегда попадая в цель. Стреляли из пистолетов, пулеметов, снайперских винтовок. И на закуску из НРСа — ножа разведчика стреляющего. И даже из него, ухватившись за рукоятку двумя руками и развернув клинок на себя, валили мишени за двадцать с лишним метров.
Такие были у генерала Крашенинникова грузчики. Всем грузчикам грузчики.
Со стрельбища личный состав побежал в спортзал.
Наблюдая, как бойцы молотят и кидают друг друга на занятиях по рукопашному бою, Замминистра вдруг потребовал себе кимоно.
Спецназовцы одобрительно заухмылялись.
А что, нормальный, видно, мужик, раз в драку вяжется. Значит, умеет. Значит, свой…
Кимоно принесли. Замминистра скинул обувку, размялся.
— Вы осторожней с ним, а то зашибете, — тихо предупредил генерал.
— Не надо осторожней, надо в полную силу, как если между собой, — запротестовал Замминистра.
Генерал махнул рукой. Но махнул не пренебрежительно. Новый начальник, конечно, не старый, но тоже вроде ничего…
Против Замминистра выставили не самого сильного бойца и не самого опытного.
— Начали, — скомандовал генерал.
Противники сошлись и обменялись быстрыми ударами, примеряясь друг к другу. Пропущенные плюхи раззадорили и даже немного разозлили их. Боец тронул припухшую щеку и, забыв о субординации, пошел буром вперед. Спецназовцы не дерутся долго, они не могут позволить себе драться, как боксеры, пятнадцать раундов, им нужно свалить противника в считанные секунды. Свалить, убить и успеть скрыться.
Боец рванулся вперед и вдруг, словно споткнувшись, рухнул на пол. И сразу не встал, встал лишь через пару десятков секунд. Встал с трудом.
Спецназовцы одобрительно загудели.
Замминистра поклонился и отошел в сторону.
Следующий боец должен был разделать его под орех, но такой возможности ему не представилось. Замминистра снял кимоно, переодевшись в форму.
— Нам пора вернуться в ваш кабинет. В кабинете Замминистра подвел итог:
— Все очень хорошо, кроме разве строевой подготовки. Но я так понимаю, что на парадах вам не ходить.
— Хочется надеяться, — поморщился генерал.
Маршировали его бойцы действительно не очень, не умели они колотить каблуками по земле, потому как привыкли ходить тихо — “на цыпочках”.
— Еще один вопрос… Что вы делаете для сплочения личного состава?
— Проводим воспитательную работу, политинформации, поощряем внеслужебные отношения…
— Я не в этом смысле.
— А в каком? — не понял генерал.
— В смысле круговой поруки. Мне кажется, имеет смысл провести ряд мероприятий, способствующих единению ваших людей.
— Например?
— Повязать их кровью.
— У них было столько крови…
— Не такой кровью, — покачал головой Замминистра, — запротоколированной кровью. Подведите их под статью, чтобы иметь возможность в любой момент возбудить уголовное дело. Чтобы шантажировать сроком. Лучше всего, если это будет наказание кого-нибудь из своих. Кого-нибудь, кого вы приговорите за ослушание к смерти. И заставите ваших людей участвовать в казни. С одной стороны, это даст вам материал для уголовного дела, с другой — послужит предупреждением для возможных отступников. Ведь если среди ваших людей найдется хотя бы один…
На чем цитирование классики и закончилось. Потому что командиры не читали Гоголя и не знали, что надо удивленно вскрикивать: “Как ревизор? Почему ревизор?”
Они сказали проще и доходчивей:
— Вот ни… — в том смысле, что не ждали не гадали и на тебе — едет какой-то ревизор.
— И за каким… он вообще такой нужен…
— Чтоб их всех!..
В хозяйство генерала Крашенинникова решил нагрянуть с инспекцией не кто-нибудь, а вновь назначенный Заместитель Министра обороны. Как будто других частей ему мало.
— Значит, так — территорию прибрать, личный состав помыть, сапоги почистить, воротнички подшить, — приказал генерал. — И вот что еще, проведите строевые занятия, что ли. А то отвыкли строем ходить. Ясно?
— Так точно!
Ладно, хоть траву и деревья красить зеленой краской не заставил. А то некоторые не в меру ретивые командиры умудряются каждый листочек, каждый стебелек…
— Может, шашлычки сообразить? И баньку? — предложил кто-то.
— Отставить шашлычки, — сказал, как отрезал, генерал.
— Почему?
— Потому что перебьется!.. Прибрать вверенную нам часть — это одно, а спинку начальству мочалкой драить — увольте. Лета не те!
Командиры уважительно взглянули на генерала. Крут старик, ни перед кем не гнется! Такого хоть перед Министром во фрунт поставь. Он и Министра пошлет…
Два дня спецназовцы долбили плац подошвами прыжковых ботинок, отрабатывая строевые команды, поворачивались “напра-во”, “нале-во”, “кру-гом” и хриплыми голосами орали песни.
В среду утром возле КПП остановилась машина Замминистра. Генерал его возле шлагбаума не встречал, генерал ожидал в штабе.
Куда и поехала машина. Ну не возвращаться же было.
Дежурный по части сошел с крыльца, вскинул к голове ладонь и лихо доложил, что в части никаких происшествий не случилось, шагнул в сторону, давая возможность инспекции пройти в штаб.
Генерал сидел до последнего, до момента, пока Замминистра не открыл дверь его кабинета.
— Чего не встречаете? — спросил он.
— Навстречу начальству бросается тот, у кого совесть нечиста. А у меня с этим делом все в порядке. Замминистра, не дожидаясь приглашения, сел.
— Что показывать будете?
— Все, что вам угодно.
Нелюбезен был генерал. Может быть, еще и потому, что нового Замминистра не знал и, как водится, ничего доброго от него не ждал.
— Сейчас идут занятия на полосе препятствий. Если хотите…
Замминистра захотел.
Бойцы шустро скакали по бревнам, стенам, трубам, вкопанным в землю автомобильным покрышкам, проползали под низко натянутой колючей проволокой, сигали в черные дыры блиндажей, ныряли в полной выкладке в ямы, заполненные водой и нечистотами, перетаскивали на горбу сорокакилограммовые ящики с “боеприпасами”, кидали в мишени штык-ножи и саперные лопатки, долбили соломенные чучела прикладами автоматов…
И все это делали очень грамотно и быстро. Замминистра только диву давался.
Потом было стрельбище, где мишени ложились одна за одной после первых же выстрелов. Бойцы выходили на огневой рубеж и стреляли из автоматов стоя, лежа, с колена, от бедра, на бегу, всегда попадая в цель. Стреляли из пистолетов, пулеметов, снайперских винтовок. И на закуску из НРСа — ножа разведчика стреляющего. И даже из него, ухватившись за рукоятку двумя руками и развернув клинок на себя, валили мишени за двадцать с лишним метров.
Такие были у генерала Крашенинникова грузчики. Всем грузчикам грузчики.
Со стрельбища личный состав побежал в спортзал.
Наблюдая, как бойцы молотят и кидают друг друга на занятиях по рукопашному бою, Замминистра вдруг потребовал себе кимоно.
Спецназовцы одобрительно заухмылялись.
А что, нормальный, видно, мужик, раз в драку вяжется. Значит, умеет. Значит, свой…
Кимоно принесли. Замминистра скинул обувку, размялся.
— Вы осторожней с ним, а то зашибете, — тихо предупредил генерал.
— Не надо осторожней, надо в полную силу, как если между собой, — запротестовал Замминистра.
Генерал махнул рукой. Но махнул не пренебрежительно. Новый начальник, конечно, не старый, но тоже вроде ничего…
Против Замминистра выставили не самого сильного бойца и не самого опытного.
— Начали, — скомандовал генерал.
Противники сошлись и обменялись быстрыми ударами, примеряясь друг к другу. Пропущенные плюхи раззадорили и даже немного разозлили их. Боец тронул припухшую щеку и, забыв о субординации, пошел буром вперед. Спецназовцы не дерутся долго, они не могут позволить себе драться, как боксеры, пятнадцать раундов, им нужно свалить противника в считанные секунды. Свалить, убить и успеть скрыться.
Боец рванулся вперед и вдруг, словно споткнувшись, рухнул на пол. И сразу не встал, встал лишь через пару десятков секунд. Встал с трудом.
Спецназовцы одобрительно загудели.
Замминистра поклонился и отошел в сторону.
Следующий боец должен был разделать его под орех, но такой возможности ему не представилось. Замминистра снял кимоно, переодевшись в форму.
— Нам пора вернуться в ваш кабинет. В кабинете Замминистра подвел итог:
— Все очень хорошо, кроме разве строевой подготовки. Но я так понимаю, что на парадах вам не ходить.
— Хочется надеяться, — поморщился генерал.
Маршировали его бойцы действительно не очень, не умели они колотить каблуками по земле, потому как привыкли ходить тихо — “на цыпочках”.
— Еще один вопрос… Что вы делаете для сплочения личного состава?
— Проводим воспитательную работу, политинформации, поощряем внеслужебные отношения…
— Я не в этом смысле.
— А в каком? — не понял генерал.
— В смысле круговой поруки. Мне кажется, имеет смысл провести ряд мероприятий, способствующих единению ваших людей.
— Например?
— Повязать их кровью.
— У них было столько крови…
— Не такой кровью, — покачал головой Замминистра, — запротоколированной кровью. Подведите их под статью, чтобы иметь возможность в любой момент возбудить уголовное дело. Чтобы шантажировать сроком. Лучше всего, если это будет наказание кого-нибудь из своих. Кого-нибудь, кого вы приговорите за ослушание к смерти. И заставите ваших людей участвовать в казни. С одной стороны, это даст вам материал для уголовного дела, с другой — послужит предупреждением для возможных отступников. Ведь если среди ваших людей найдется хотя бы один…