- Ну-с! Предлагаю вам всем переключить свои пламенные взоры с меня на котировки. Да! Учитывая проявленную вами в нашей ознакомительной беседе стеснительность, отвечаю на невысказанные вопросы: туалеты расположены в конце коридора вашего крыла, в правое от лифтов крыло офиса вход вам запрещен.
   Наша компания и я лично не поощряем курение, поэтому курить в помещениях офиса, включая туалет, - нельзя! Но! - Лягушонок взмахнул папкой, останавливая поднявшийся ропот. - Вам, как стажерам, будет сделана поблажка. В конце коридора вы наверняка видели дверь, она ведет на запасную лестницу. Электронные ключи, которые, напоминаю, лежат в ваших персональных пакетах, подходят и для ее замка. Эта лестница уже не является территорией нашей компании, поэтому там курить можно, хотя, повторяю, не рекомендуется. Выход с этой лестницы во двор забит, так что для ухода с работы и прихода на работу пользуйтесь, пожалуйста, уже пройденным вами сегодня маршрутом. Тем более что время появления в офисе и исчезновения оттуда будет фиксироваться при открытии вами именно замка, стоящего на основном входе в крыло.
   Не пугайтесь. Для тех, кто будет в плюсе, режим работы щадящий. На опоздания в пределах часа я могу закрыть глаза. Нужно отлучиться - предупредите меня или мою помощницу Евгению Михайловну. Но, повторяю, поблажки только тем, кто в плюсе! В конце концов, и ваш заработок, и ваша карьера в ваших руках.
 
***
 
   - Что-то я слишком добр сегодня. Чем бы вас постращать?… - с этими словами он подошел вплотную к тут же вспотевшему Абрамову и произнес тоном немецкого офицера на допросе: - Передача личной карточки кому бы то ни было, равно, как и провод на территорию офиса посторонних лиц карается немедленным увольнением все на тех же условиях возмещения наших издержек. Это ясно?
   Толстяк усиленно закивал.
   - Хорошо. В соседнем здании есть недорогое кафе, у метро - «Макдоналдс». Пользоваться стоящими тут кулером, кофеваркой и микроволновкой можно, если вы обещаете не заливать жидкостью клавиатуру, а в микроволновку не совать яйца. Впрочем, раз вы решили пободаться с фондовым рынком, они у вас должны быть железными. Сорри за мужской трейдерский юмор, мисс, - Кермит крутнулся на каблуках и одними губами улыбнулся Инне. - Честно говоря, не ожидал встретить среди победителей нашего конкурса девушку. Надеюсь, вас не затруднит следовать не слишком суровому уставу нашего монастыря, и вы сможете доказать мне, что наше знакомство не было случайным.
   Ну все! Let’s go! Помните, время, которое у нас есть, - это деньги, которых у нас нет, так что заработайте-ка уже к вечеру кучу бабок, и мы подружимся, о'кей?! Если что, дверь моего кабинета вторая направо по коридору.
   Одарив присутствующих очередной лучезарной улыбкой, Кермит вышел из зала. Дверь медленно закрылась.
   - Ко-зел! - Футболист, оказавшийся Шиловым, показал закрытой двери непристойную комбинацию пальцев.
   Дверь приоткрылась и в образовавшемся проеме снова возникла голова Шефа.
   - Чуть не забыл предупредить! Большой Брат смотрит на вас. - Он указал пальцем куда-то прямо над головой Пети. - Не то чтобы мы вам не доверяли, просто в ваших интересах заранее привыкнуть к обстановке, в которой работают настоящие трейдеры. Разговоры по телефону тоже записываются. Вот теперь все. За работу!
   В углу зала, сразу за Петиным отсеком, под высоким потолком, метрах в трех от пола висела видеокамера, направленная на отсеки, расположенные у правой стены. Точно такая же камера висела в противоположном по диагонали углу, над отсеком Абрамова, и держала в поле своего зрения отсеки левой стороны.
   Камеры вызвали живой интерес у Технаря и Антона, которые тут же отправились их рассматривать, перебрасываясь при этом техническими терминами. Довольно быстро они пришли к выводу, что камеры передают видеоизображение, но не звук. Тем временем Футболисты двинулись к двери, громогласно сообщая, что после общения с «этим идиотом» им необходимо перекурить. За ними последовали еще несколько человек. Встал со своего места и Петя. Проходя мимо, он заглянул в отсек Инны. Девушка надела очки в тонкой оправе и ощущение простоватости ее лица сразу улетучилось.
   - С новосельем! - он изобразил свою самую чарующую улыбку. - Как устроились?
   - Спасибо, Петр, неплохо. Кстати, вы не заметили, похоже, тут уже все называют друг друга на «ты». - Она подарила ему ответную улыбку.
   - Что ж, придется и нам последовать суровому уставу этого монастыря. Только тогда зови меня Пит, о'кей?
   - Тогда и ты называй меня Мелиссой… Шучу! - засмеялась она.
   «Ты прав, она вовсе не средненькая», - сообщил Петя своему внутреннему голосу.
   - Инна, вы… ты куришь?
   - Только когда выпью, - она успешно поддерживала веселую тональность разговора. - Иди уже травись, я обещаю не умереть за это время от скуки.
 
***
 
   К приходу задержавшегося Пети его коллеги уже облюбовали для курения площадку между пятым и шестым этажом, где почти всю стену занимало высокое зарешеченное и давным-давно не мытое окно («нейтральная территория», - вспомнил Петя слова менеджера). В качестве пепельницы использовалась невесть откуда появившаяся пустая банка из-под кофе.
   Лестница, которую менеджер обозвал запасной, была достаточно массивна и широка. Несомненно, раньше именно она служила главной магистралью этого дома, начинаясь от ныне заколоченного парадного входа, выходившего во двор. Еще не видевшему его Пете этот вход представился монументально массивной противоположностью тем невзрачным дверям подъездов этого же дома, которые были обращены на проспект и в одни из которых Петя вошел два часа назад. «Вот уж действительно правы питерцы, делая различие между словами "парадное" и "подъезд"», - подумал он.
   Прислушавшись, можно было различить голоса, долетавшие сюда с нижних этажей. Видимо, там тоже курили сотрудники различных квартирующих в доме контор. Мелькнула мысль: «Надо будет как-нибудь сходить на разведку».
   Курение - безусловно, вредная привычка, но вот чего у него не отнять, так это объединяющей функции. Не счесть полезных знакомств, которые никогда бы не состоялись, если б не потребность покурить и использование для этой цели специально отведенных мест. Даже в купе поезда дальнего следования можно так и не завести беседу с попутчиком, но, выйдя вместе с ним покурить в тамбур и попросив для затравки огоньку у собрата по вредной привычке, вы многократно увеличиваете шансы вернуться в купе уже хорошими приятелями.
   Вместе с Петей курящих оказалось шестеро. Футболисты, объединившись с атлетичным Гожиным, оккупировали один из углов площадки и банку-пепельницу. Ближе к другому углу разместился Старик, который курил, задумчиво взирая в окно, но был вынужден периодически перемещаться по площадке, чтобы сбросить и банку пепел со своей сигареты. Где-то между ними топтался Якимов. Он прислушивался к разговору компании, явно выжидая подходящего момента, чтобы поучаствовать. Ему удалось это сделать как раз в тот момент, когда на площадку спустился Петя:
   - Ну, что, мужики, как думаете, отберут «ЮКОС» у Ходора? - Якимов выбрал беспроигрышную для объединения незнакомых людей тему. Дело Ходорковского все еще не сходило с экранов и газетных полос. Кроме того, оно самым непосредственным образом оказывало влияние на фондовый рынок, а потому затрагивало за живое каждого из присутствующих. Даже Старик заинтересованно приблизился к молодой компании.
   - Блин! Не напоминай, я столько бабок потерял, когда его арестовали, - тут же отозвался Шилов. - Прикиньте, только влез в бумаги «с плечами» и тут вечером его берут, вот это был попадос, блин!
   - Я примерно так же попал, когда в Нью-Йорке «близнецов» замочили, - внес свою лепту Гожин. - Тоже только с утра 11-го закупился на все, а вечером как понеслось! И рад бы продать, да не берет никто. Надо было, конечно, сразу по рынку скидывать, да жаба душила. Заявку ставлю по лучшей продаже, а покупка как дно из-под ног - все ниже и ниже уходит.
   - Я думаю, что отберут, а самого посадят, правда, ненадолго, - постарался вернуть разговор к начатой теме Якимов. Было видно, что ему есть чем поделиться с собеседниками.
   - Да нет, вряд ли, - решился вступить в разговор Петя. - Нерезыразбегутся. Инвестиционный климат и все такое.
   «Все такое, - передразнил его внутренний голос. - Ты как электронный переводчик, в зависимости от собеседников включаешь подходящий словарь, чтобы, не дай Бог, не выделиться лексиконом из общей массы».
   - Точно, - поддержал Петю Шипилов, - Путину сейчас не резон с америкосами ссориться.
   - Да ладно, - неожиданно не согласился с приятелем Шилов, - кто испугался, все уже слиняли, а тем, кто остался, уже по фигу эта национализация. Новые, конечно, не придут, пока все не утихнет, ну и хрен с ними. Из-за их пугливых грошей уйти «ЮКОСу» на Запад никто не даст.
   - Разрешите вас поддержать, Алексей, - подал голос Старик. - Объединенная с «Сибнефтью» «ЮкСи» - это четвертая в мире нефтяная компания. Думаю, что это объединение с целью дальнейшей продажи активов на Запад и стало причиной ареста Ходорковского. В данном случае «подписка о невыезде» его акцийбыла важна гораздо более, чем лишение свободы передвижения их владельца.
   - А мне кажется, что Ходора посадили из-за того, что он в политику полез. Но силенки не рассчитал. Ну, тут винить ему некого. Как говорили у нас в армии, кто куда хотел, тот туда пошел.
   - Ты что, в армии служил? - удивился Шипилов.
   - А чего ты удивляешься? Не все ж такие косари, как ты с Шилом.
   - А я вообще думаю, что по поводу «ЮКОСа» у правительства очень серьезные планы, - вновь включился в собственную тему Якимов. - Может, я не прав, конечно, но можно же крутую идею реализовать под девизом «Вернем награбленное народу!».
   - Типа снова социализм?
   - Не социализм, а социальный капитализм! Просто нужно вложить в «ЮКОС» государственный пенсионный фонд!
   - Как вы себе это представляете? - Старик явно проявлял к разговору все больше интереса.
   - Да очень просто. Сейчас правительство прокачивает свою идею сделать пенсию персонально накопительной, правильно? А вкладывать пенсионные деньги в России некуда. На Западе есть куда, но это вопрос национальной безопасности. Прироста пенсионного капитала нету, плюс еще, - а точнее, «минус», - инфляция. В итоге денег не хватает даже для того чтобы просто пенсии платить. А вот если отдать под это дело ЮКОС, то у каждого, кто перечисляет деньги в пенсионный фонд, будет появляться соответствующее размерам взносов количество акции, которые нельзя продавать. На эти акции начисляются дивиденды, десять процентов, а то и двадцать ради такого дела каждый год можно сделать легко. Эти деньги тоже инвестируются в акции. Плюс они сами по себе в цене растут за счет производства. Выходит человек на пенсию, его накопленные акции автоматически начинают продаваться долями по текущей цене, а деньги выплачиваются в виде нехилой пенсии.
   - Ну, ты замутил, - Гожин по-приятельски похлопал распалившегося Якимова по плечу. - Это уже какой-то государственный «МММ» получается.
   - А разве сейчас пенсионная система работает по-другому? - усмехнулся Старик. - Новые поколения финансируют пенсионное обеспечение предыдущих.
   - Никакой не «МММ»! - Якимов был явно рад высказать свою революционную идею. - «МММ» питался деньгами новых вкладчиков, а «ЮКОС» - это производство, он будет работать, получать прибыль и дорожать, независимо от того, сколько у него акционеров. Это как бы кусок государственной экономики, работающий на социальную сферу, обеспечивающий покрытие всех затрат в этом направлении, да еще и продолжающий при этом приносить государству налоги.
   - И кроме того, тогда можно будет действительно убедить стариков в том, что российские недра снова принадлежат народу. А то они сейчас только плюются, когда видят по телевизору этот ролик про «Газпром - национальное достояние», - внес Петя свою лепту в общий разговор.
   - Точно! - пуще прежнего расцвел Якимов. - Социальная справедливость без нарушения капиталистических принципов. Ведь на Западе пенсионные фонды - это основные игроки на фондовых биржах. Про Fidelity, который объединяет триста сорок паевых фондов, слышали, небось? У них денег в управлении восемьсот миллиардов долларов. Их доля операций на американском фондовом рынке - десять процентов от общего оборота. Если б у нас пенсионные деньги запулить на рынок, тоже не меньше было бы. А индеке тут же улетел бы за тысячу пунктов и уже ниже не опускался бы, потому что пенсионные взносы - это стабильный источник новых денег. Ну, может же правительство такую штуку забацать?
   - Может, конечно! Но только если ты, Серега, станешь нашим премьер-министром, или хотя бы Зурабова в Пенсионном фонде заменишь. - Шилов положил руку на плечо Якимова, как бы посвящая его в рыцари. - Я буду звать тебя Зурабом, что б ты заранее привыкал, ладно?
   - Угу, а я тебя - «Шило в заднице».
   Вся компания весело засмеялась и начала выяснять, кого как следует называть. Контакт был налажен.
 
***
 
   Вернувшись в зал, Петя ощутил укол ревности. Проходя мимо отсека Инны, он увидел за компьютером не только ее саму, но еще и Антона, который что-то увлеченно ей объяснял. Ревность была необоснованной ввиду отсутствия между Петей и Инной каких-либо особенных отношений, но все же… Возвращения соседа с перекура Инна и Антон даже не заметили, поэтому Пете ничего не оставалась, как пройти на рабочее место и включить, наконец, торговый терминал.
   Фактически он ничем не отличался от того, с помощью которого Пит торговал на виртуальных торгах, особенно после установки ставших привычными настроек. Самым существенным отличием были цифры, стоящие в нижней строке его пока пустого «портфеля». Они сообщали, что Питу предстояло управлять счетом, составлявшим три миллиона рублей живых денег! А с учетом возможности использовать двойное маржинальное «плечо» - все шесть миллионов! По сравнению со ста тысячами виртуальных рублей, «выдаваемых» участникам первого этапа конкурса, да и по сравнению с любой суммой, доселе находившейся в Петином распоряжении, степень доверия брокеров внушала трепет. «Интересно, всем ли дали одинаковые суммы?», - подумал Петя, но проверять не побежал.
   Торги были уже в полном разгаре. Пит настроил обновление котировок на пять секунд и теперь изучал рыночную обстановку. Рынок осторожно рос, основные фишки с утра поднялись в пределах одного процента, акции «ЮКОСа» Пит даже не стал открывать в настройках, несмотря на то, что они стали лидерами роста в пятницу (на которую, между прочим, выпало в этом месяце 13-е число), прибавив за день больше двенадцати процентов. Пит все никак не мог привыкнуть к тому, что дневной рост акций, превышавший годовуюдоходность по банковским депозитам, для фондового рынка не являлся чем-то из ряда вон выходящим. Возможно, это неприятие удерживало его от рискованных операций с теми бумагами, которые были склонны к подобным взлетам и падениям, то есть, говоря биржевым языком, имели высокую волатилъность. Вообще в прошедшую пятницу, то есть на предыдущих торгах, вверх подскочил весь рынок. Индекс РТС вырос более чем на три процента. «А всего и причин-то - для оценки подлежащей конфискации у "ЮКОСа" компании "Юганскнефтегаз" привлекли независимых западных аудиторов, - усмехнулся Пит. - Рынок, уставший от обилия негатива, принимает на ура любую положительную новость. Надо бы это учесть».
   Слабее рынка выглядел «Ростелеком». Пит уже собрался было купить какое-то количество этих акций в надежде, что они предпримут попытку догнать остальные фишки, но, снова увидев перед собой ждущие его распоряжений три миллиона, остановился и решил для начала сделать обзор результатов торгов на иностранных биржах. Американские индексы Dow-Jones, SР и Nasdaq выросли соответственно на 0,11, 0,15 и 0,27%. Европейские, напротив, упали в пределах процента, а вот открывающийся задолго до российского рынка японский Nikkei к настоящему моменту потерял уже почти полтора процента. «Какого ж черта наш рынок начал сегодня с роста? Может быть, дело в нефти? - Пит открыл нефтяные котировки. - Точно, нефть выросла и в Лондоне, и в Нью-Йорке. Значит, нефтяные фишки пытаются тянуть рынок вверх. Вопрос в том, хватит ли у них на это сил? Так, а что там с новостным фоном?» Новости выглядели безрадостно. Заголовки кричали о том, что министр обороны США предупредил нашего министра иностранных дел о решении своей страны провести глобальное перемещение военных баз с целью учета новых мировых угроз. При этом данное перемещение, направленное на борьбу с терроризмом, приводило в итоге к приближению войск НАТО к российским границам. «Продавать! И чем быстрее, тем больше, - решился Пит. - Нефтянку трогать не буду, а вот остальной рынок ей в одиночку не вытянуть. Кого же продать?… «Ростелеком»!»
   Он заполнил на экране и, глубоко вздохнув, отправил на исполнение заявку на продажу«в шорт» двух тысяч акций «Ростелекома», то есть акций, которые всего пять-десять минут назад он собирался покупать. Удалось продать по 54,6, сумма сделки составила около ста десяти тысяч рублей. На фоне трех миллионов она смотрелась более чем скромно. «Придется тебе привыкать к новым масштабам сделок», - сказал себе Пит и послал на продажу еще две тысячи акций. Покупать по 54,6 желающих уже не нашлось, цена ушла ниже. Отдал по 54,56. В итоге первое торговое решение на реальном рынке оказалось «медвежьим», несмотря на то, что обычно Пит, как, наверное, каждый нормальный человек, мыслил, опираясь на принцип: «Чтобы продать что-нибудь ненужное, надо сначала купить что-нибудь ненужное». Он открыл короткую позицию, то есть продал «в шорт», или в долг, четыре тысячи акций по средней цене 54,58 руб. за штуку. При этом образовавшийся долг в акциях компенсировался увеличением суммы денег на его счете на двести восемнадцать тысяч двести девяносто восемь рублей. Теперь в интересах Пита было бы падение цены акций «Ростелекома», ведь взятые в долг бумаги рано или поздно придется отдавать, а значит, совершить для закрытия позиции обратную операцию, то есть выкупить назад все те же четыре тысячи акций. В результате итоговая прибыль может быть получена только в том случае, если откупить их удастся по цене ниже 54,58 руб. Желательно - значительно ниже.
   В «стакане» «Ростелекома» наблюдалось примерное равновесие сил. Объемы, выставленные на продажу по десяти лучшим ценам, примерно соответствовали объему спроса, естественно, до более низким ценам. В центре «стакана», цены спроса и предложения вели окопную перестрелку на расстоянии трех-пяти копеек друг от друга. Сейчас лучшие цены покупки и продажи составляли соответственно 54,53 и 54,58 руб. Таким образом, цена продажи уже опустилась до того уровня, на котором Пит мог бы закрыть свою позицию почти без убытка, ведь средняя цена его продажи была как раз 54,58. Оговорка «почти» образовывалось потому, что приходилось учитывать хотя и мизерную (одна сотая процента от объема каждой сделки), но все же имеющую место быть биржевую комиссию. «Хорошо, что брокер с меня ничего не берет, - подумал Петя, - все-таки отдавать ему десять рублей с каждой тысячи объема не так уж безболезненно, как кажется на первый взгляд».
   В этот момент по «стакану» пробежала более заметная, чем раньше, волна числовых изменений - результат крупной сделки. Кто-то разом «слил по рынку» порядка семидесяти тысяч акций, выполнив, таким образом, заявки покупателей сразу по нескольким убывающим ценам. Лучшая цена продажи пока осталась на прежнем уровне - 54,58, а вот строки с заявками на покупку по цене выше 54,50 исчезли. «Это действительно похоже на "Тетрис", - подумал Пит. - Ну, давайте же! Продавайте дальше!» Неизвестный продавец не заставил себя долго ждать. Очередной удар по позициям покупателей оказался мощнее предыдущего и удовлетворил всех, кто хотел купить эти акции по цене выше 54,40. Всего минуту назад уровень 54,50 был лучшей ценой спроса, и вот уже есть желающие продатьдесять тысяч акций по 54,48, но никто не предлагает за них больше 54,40 руб. Даже купив прямо сейчас четыре тысячи акций по рынку, то есть по цене 54,48, Пит мог бы получить по десять копеек прибыли с каждой акции. Но, во-первых, он верил в дальнейшее падение, а во-вторых, что такое четыреста рублей дохода на активы в три миллиона? Доходность - чуть больше одной сотой процента. «Черт! Ну почему я не продал хотя бы на миллион?!»
   Уровень 54,40 выглядел весьма крепко - по этой цене имелись желающие купить более ста двадцати тысяч акций. «Такую стену разом не прошибить…»
   - Эй, Пит, ты-то себе будешь «аську» ставить? - раздался за спиной голос Антона. - Инне я уже поставил, так что сможете общаться, не вставая со стульев.
   - Что? Да… То есть нет… позже, Антон.
   - О! Я вижу, у тебя процесс пошел. Продаешь? Покупаешь? - Антон подошел ближе и заглянул через плечо Пита в монитор.
   - Продал «Ростелеком».
   - Ну, тогда с почином тебя!
   Антон повернулся к выходу из отсека и прокричал в зал.
   - Господа, сушите весла! Пит продает «Ростелеком»!
   - Правильно делает, - тут же откликнулся чей-то голос, - сейчас если 54,40 пробьют, покупка уйдет на 54 ровно, а там начнут крыть стопы, и 53 увидим!
   - Хрен они его пробьют, - отозвались из другого отсека, - сейчас отскок будет.
   - Дался вам этот «Телеком», лучше на «Татку» [3]мою посмотрите! - Пит узнал голос Гожина, с которым он сидел в противоположных отсеках, спиной к спине.
   - А сам-то чего не торгуешь? - обращаясь к Антону, Пит продолжал смотреть на монитор.
   - Вообще-то мы пообедать собрались сходить. Времени третий час. Ты пойдешь?
   - Не, я пока не проголодался.
   - Ну, как знаешь, - как то слишком быстро согласился Антон.
   «Какой к черту обед?! Ну почему я не продал на миллион?!» От ста двадцати тысяч акций «Ростелекома», составлявших ценовой барьер перед предполагаемой пропастью, осталось уже только двадцать пять тысяч. Появились продажи по 54,43. «А может еще не поздно? Я ведь использовал только одну четырнадцатую данных мне возможностей». Пит просмотрел данные по другим бумагам. Рынок рос! Хваленая Гожиным «Татнефть» поднялась уже почти на два процента. «Фигня, это только нефтянка растет, потому что нефть дорожает. Что там с энергами? РАО ЕЭС - плюс процент, «Мосэнерго» - плюс три с половиной процента! А вот это уже странно, надо бы почитать новости». Он открыл quote.ru и пробежался взглядом по заголовкам свежих деловых новостей. Верхние строчки по Прежнему были посвящены «ЮКОСу»: «В интервью газете The Financial Times финансовый директор "ЮКОСа" Брюс Мизамор заявил, что компания может объявить о банкротстве уже в течение ближайших нескольких дней…»«Если рынок посчитал это хорошей новостью, значит, я - непроходимый тупица», - подумал Пит. Внутренний голос лишь выразительно фыркнул.
   Снова вернув на экран окно терминала, Пит с ужасом заметил, Что за то время, пока он читал новости, цена покупки поднялась до 54,60. Количество желающих продавать стремительно сокращалось. Полностью закрыть свою позицию он мог уже только по 54,70. «Ты, кажется, убивался, что не продал на миллион по 54,58? У тебя есть шанс исправить это упущение. Смотри-ка, уже по 54,80 с руками отрывают!» - внутренний голос был прав, акции «Ростелекома» активно кинулись догонять рынок. И хотя убыток составлял сейчас чуть больше тысячи рублей, было очень обидно потерпеть поражение в своей первой реальной сделке. Она казалась Питу очень символичной, и потому он решил не закрывать позицию. «Во-первых, какой смысл откупать по 54,80-54,90, когда на пятидесяти пяти ровно наверняка стоит хорошее сопротивление? Во-вторых, под ударом оказалась лишь одна четырнадцатая часть моих активов. Даже если цена уйдет еще на два процента выше, я потеряю в общей доходности всего около двух десятых процента. Господи, спасибо, что не дал мне продать на миллион!»
 
***
 
   - Зря не пошел с нами обедать, у тебя уже усталый вид, - на входе Петиного отсека стояла улыбающаяся Инна.
   - Ты совершенна права, лучше бы я пошел обедать, - кивнул Петя.
   Час назад он все-таки не удержался и удвоил свою позицию, когда цена «Ростелекома», не сумев преодолеть отметку в пятьдесят пять рублей ровно, начала откатываться вниз. Наряду с произошедшей в этот момент общей остановкой роста это указывало на возможность разворота. Теперь Петя должен был откупить уже восемь тысяч акций, проданных им по средней цене 54,75. Но разворота не случилось. Уже через полчаса цена, со второй попытки легко пробив сопротивление продавцов на отметке пятьдесят пять рублей, без существенных остановок дошла до 55,70.
   К концу дня бесстрастный терминал показывал, что лучшая цена, по которой Пит может откупить проданные им за день акции и закрыть позицию, составляет 56 рублей 48 копеек. Акции «Ростелекома», начиная с первой Петиной сделки, выросли на 3,52 % - больше, чем «Татнефть», которую весь день нахваливал Гожин! Закрыв позицию по такой цене, Пит потеряет на ней около четырнадцати тысяч рублей. Оставить позицию открытой, перенести ее на новый день означало бы дополнительные расходы (проданные без покрытия бумаги взяты в долг, а за любой кредит надо платить. Бесплатное кредитование бумагами и деньгами допускается только внутри дня - от открытия до закрытия одной торговой сессии). К тому же происшедшее во второй половине дня сильное ценовое движение повышало риск того, что на утреннем открытии котировки могут стартовать с более высокого уровня.