Шокированная женщина в холодном халате громко кричит что-то визгливое. Но Смерч в образе Летучей Мыши-маньяка игриво приближается к очередному факту убийства. Ничем не защищённая дама паникует в последний раз. Её отчаянно-жалобное лицо затоплено слезами.
Убийца-Бэтмен обнимает её, крепко сдавив сталью объятий. Он говорит «Смерч – это круто…» голосом девочки-подростка, которая впервые влюбилась. А дальше – бросает обречённо-кричащую женщину вниз, куда-то в чёрную тьму…
Камера бросилась за бедняжкой с крыши и застала её (смертельно-изувеченную, мёртво-разбитую) безумно-улыбающуюся шрамом от уха до уха. Зелёный халат прощально распахнут.
Взгляд камеры беспристрастно взлетает к убийце, чей силуэт медленно исчезает с поверхности крыши.
Мы весело выходим из машины, идём в придорожный магазин, где покупаем водку с пивом, а мой братец Ричард решает пострелять по продавцу за кассой (исключительно ради антискучных приколов).
После неуместного всплеска эмоций Ричи, мы вынужденно взрываем эту забегаловку и возвращаемся в машину.
Мой неуёмный брат умудрился продырявить себе ладонь, пока открывал бутылку, что совершенно его не расстроило. Даже наоборот. Он показал мне дыру в руке, его безумные глаза светились гордостью страданий.
К вечеру мы добрались до дешёвенького мотеля посреди пустыни, переночевали, схватили в качестве удобных заложников семью из трёх человек (пастырь на пенсии Джейкоб; его дочка Кейт, стеснительная + застенчивая; какой-то китаец по имени Скотт, весь похожий на японца) и все вместе отправились пересекать границу.
Было довольно весело прятаться в туалете авто-вагончика от пограничной полиции с собакой-поводырём, когда они ломились проверить нашу общую прописку. Мы справились. И поехали дальше, в Мексику.
Там нас (меня и братца) должен был повстречать мой старый усатый знакомый друг-приятель, местный авторитет, готовый прикрыть от властей наши злодейские души. Тут Джейкоб предложил заехать в какой-нибудь злачный бар, неожиданно для всех нас.
Нам показалась безопасной эта мысль.
А солнце незаметно проглотил закат. Прерия наполнилась темнотой, пустынный ветер обгонял нашу грузовуху, которая влетела на стоянку перед заведением развлекательного типа под названием «Крутая грудь». Мы эпично вошли внутрь бара.
Никаких кожаных плёток, идиотской музыки или усталых шлюх. Только знойные стриптиз-девки, бессменный бармен, толпы байкеров-алкашей и Дракула под видом плаката на двери женского туалета.
Всё весело. Мы купили бутыль текилы, хот-дог, ананас и что-то нужное. Сели за несвободный столик, стали пить, ожидая рассвета. Мой злобный братик попытался заигрывать с прелестной ногой одной из стриптизёрш, за что немного получил по морде этой самой ступнёй.
Но совершенно не обиделся, а просто врезал охраннику-дебилу парой выстрелов из пистолета в живот. Начинался лёгкий скандал.
Наши заложники статично участвовали в кроваво-быстрых разборках, порубив на куски для салата множество пьяных мужиков-провокаторов. Я талантливо дрался с тенью скучающего бармена. Сумасшедший ветеран Вьетнамской войны героически встал и вышел, пробуя закурить смоченную кровью сигару. Большое количество вампирок в купальниках неожиданно появилось повсюду.
Никто из нас не растерялся: Ричард смачно целовал ногу той самой красотки; бывший священник Джейкоб хвалил библию; его застенчивая дочка Кейт убивала палкой тараканов; японский китаец Скотт доказывал соседям-собутыльникам свою расовую принадлежность; некий мужик с бородой клеился к девушкам на бильярде; уснувший бармен разливал штрафные стопки с палёной водкой; один лишь я отчаянно боролся с опьянением, хотя получалось откровенно плохо.
Просторное помещение бара превратилось в нечто, адски напоминавшее студенческую столовую в период перед праздниками, в разгар свадьбы, после поминок торжественного гражданина или во время заводской пьянки. Пора бы уже и честь знать…
Ричи кричит что-то мрачное.
Я отвечаю ему невпопад.
Дети Джейкоба катастрофично числятся в школе, которую закончил пятый президент Уганды.
Красивые вампирки очаровательно желают утолить свою жажду.
Карлос (тот самый усатый авторитет для местных бандитов) вламывается в «Крутую грудь», искренне боясь пропустить всё веселье.
Он смешно смотрит на сложный погром под сводами древнего бара, после чего уводит нашу компашку прочь и подальше. Женские вампиры кушают друг друга без фраз о прощении, за неимением иной альтернативы в меню.
Мы шумно уносимся в рассвет (живые, довольные, пьяные), оставляя страшный бар на прежнем, привычном месте.
Серый сумрак закутался в закат, подгоняемый ветром пустыни во сне.
Всё нечто может однажды, только не слишком долго. Пока сон не кончится…
Я приближаюсь к своему отражению внутри этой девушки. Она неотъемлемо похожа на нечто предрассветное, немое. Одежды на ней почти нет, что вполне правильно для меня.
Я чувствую вес огня, когда шёлковая девушка рыдает в страхе. Ей уже известна собственная судьба, отсутствие будущего.
Она безвыходно кричит что-то чёрное в лицо моей маски, которая изображает Сэта Гекко из «От заката до рассвета». Я вижу её псевдо-вампирский грим, после чего подхожу ближе, наливаю зелёной водки в стакан, выпиваю быстро и смотрю за горизонт взгляда моей сегодняшней жертвы.
Со сцены пустого бара звучит почти видимая музыка, повергающая в перманентный шок ду́ши скорбящих призраков. Девушка изучает мою игривую решимость с прекрасным ужасом человека, попавшего в кошмар целиком.
Я представляю раскидистый лёд внутри размякшего черепа; последний пейзаж над озером гнилого ила; спутанный вечер синего неба; бешенные выстрелы крови по венам; лишних людей без направленных действий; оптико-волоконные провода, растущие из моего затылка; нервные сухожилия, растянутые на множество километров…
Избранная девушка пытается ударить меня, но ей мешает скованность сонных движений, скомканное отчаяние. Причинить вред мне невозможно. Здесь просто не существует таких возможностей.
Я мягко смеюсь над этой вамп-девицей, а затем роняю на неё слишком острую люстру. Легко и непринуждённо.
Она пробивает голову девушки насквозь.
Громоздкая железяка валится на бок с омерзительным звуком. Тёмно-красная кровища освобождённо течёт по доскам пола.
Я радостно смотрю в объектив кибер-камеры, говорю «Смерч – это круто, вы знаете сами…» и уверенно выхожу из финального кадра.
Битва совсем скоро начнётся.
Мне тогда казалась мало интересной эта затея. Ведь я простой рыбак в приморском городишке с красивым видом на Олимп. Но боги решили всё сделать по-своему. Зевс что-то не поделил с Аидом, а расплачиваться пришлось обычным людям, как всегда.
Помню, я прибыл в трактир близ царского дворца, где познакомился с одной замечательной девушкой, которая оказалась полубогиней, полупроституткой.
Мы выпили, она сказала, что собирается помочь в спасении города. Дескать, Аид натравит на нас какого-то монстра-водолаза или отключит газ (что гораздо хуже).
Я спьяну согласился поспособствовать Ио – так коротко звали мою новую знакомую. Она провела меня во дворец, где царь города напивался с гостями, супругой и стражниками. Ио собралась прервать веселье, сообщив страшные новости о будущем разрушении, катастрофе, заморозках, инфляции и пожарах, но нас выставили за дверь без лишних объяснений.
Пришлось вернуться в трактир, собрать крутую команду бесстрашных дебилов, готовых всё спасти, а после – снова выпить.
На следующий день, сумев сперва спасти себя от похмелья, мы смело двинулись в путь непонятно куда. Наш отряд Последней Надежды состоял из самых необычных людей обречённого города: с нами был не очень добрый старичок (пенсионер-убийца, упорно не желавший помирать в госпитале); бывший военный с батарейками в голове; какой-то мужик без особых примет, считавший себя деревянным предметом; парочка молоденьких мальчиков, одетых весьма модно; бородатый охотник на оленей, куропаток и львов, который сильно любил зайчатину.
Покинув город, мы прошли пару часов по пустыне, устали, остановились на привал и… сразу же подверглись нападению (вероломному, жестокому, без всяких компромиссов). Наших парней стал избивать совершенно зверский мужик-монстр, похожий на рыжего урода-слесаря или водилу правительственной повозки. Мне просто пришлось зарубить его насмерть, не реагируя на сипливые протесты.
Мы перевели дух, а Ио меня стабильно похвалила. Дальше пошли к пристанищу некой страшилки, которую звали Медуза Горгона (в честь четвёртого съезда греческих либерал-недомерков).
Я постучался в двери храма – нам никто не открыл. А ведь нам приходилось действовать весьма быстро. Через несколько часов мой город должны были уничтожить чем-то водно-страшным, вырвавшемся из чёрных глубин плавного моря, таящего особые секреты…
Наша команда бесстрашных опасливо вошла во храм Медузы, где было темно, огненно, сыровато и очень тихо-странно. Будто бы мы оказались внутри дешёвой забегаловки, закрытой на ночь. Что абсолютно не помешало Горгоне стрелять в нас чем-то быстрым и смертельным, напоминавшем издали розы без листьев.
Убийца-Бэтмен обнимает её, крепко сдавив сталью объятий. Он говорит «Смерч – это круто…» голосом девочки-подростка, которая впервые влюбилась. А дальше – бросает обречённо-кричащую женщину вниз, куда-то в чёрную тьму…
Камера бросилась за бедняжкой с крыши и застала её (смертельно-изувеченную, мёртво-разбитую) безумно-улыбающуюся шрамом от уха до уха. Зелёный халат прощально распахнут.
Взгляд камеры беспристрастно взлетает к убийце, чей силуэт медленно исчезает с поверхности крыши.
Мы весело выходим из машины, идём в придорожный магазин, где покупаем водку с пивом, а мой братец Ричард решает пострелять по продавцу за кассой (исключительно ради антискучных приколов).
После неуместного всплеска эмоций Ричи, мы вынужденно взрываем эту забегаловку и возвращаемся в машину.
Мой неуёмный брат умудрился продырявить себе ладонь, пока открывал бутылку, что совершенно его не расстроило. Даже наоборот. Он показал мне дыру в руке, его безумные глаза светились гордостью страданий.
К вечеру мы добрались до дешёвенького мотеля посреди пустыни, переночевали, схватили в качестве удобных заложников семью из трёх человек (пастырь на пенсии Джейкоб; его дочка Кейт, стеснительная + застенчивая; какой-то китаец по имени Скотт, весь похожий на японца) и все вместе отправились пересекать границу.
Было довольно весело прятаться в туалете авто-вагончика от пограничной полиции с собакой-поводырём, когда они ломились проверить нашу общую прописку. Мы справились. И поехали дальше, в Мексику.
Там нас (меня и братца) должен был повстречать мой старый усатый знакомый друг-приятель, местный авторитет, готовый прикрыть от властей наши злодейские души. Тут Джейкоб предложил заехать в какой-нибудь злачный бар, неожиданно для всех нас.
Нам показалась безопасной эта мысль.
А солнце незаметно проглотил закат. Прерия наполнилась темнотой, пустынный ветер обгонял нашу грузовуху, которая влетела на стоянку перед заведением развлекательного типа под названием «Крутая грудь». Мы эпично вошли внутрь бара.
Никаких кожаных плёток, идиотской музыки или усталых шлюх. Только знойные стриптиз-девки, бессменный бармен, толпы байкеров-алкашей и Дракула под видом плаката на двери женского туалета.
Всё весело. Мы купили бутыль текилы, хот-дог, ананас и что-то нужное. Сели за несвободный столик, стали пить, ожидая рассвета. Мой злобный братик попытался заигрывать с прелестной ногой одной из стриптизёрш, за что немного получил по морде этой самой ступнёй.
Но совершенно не обиделся, а просто врезал охраннику-дебилу парой выстрелов из пистолета в живот. Начинался лёгкий скандал.
Наши заложники статично участвовали в кроваво-быстрых разборках, порубив на куски для салата множество пьяных мужиков-провокаторов. Я талантливо дрался с тенью скучающего бармена. Сумасшедший ветеран Вьетнамской войны героически встал и вышел, пробуя закурить смоченную кровью сигару. Большое количество вампирок в купальниках неожиданно появилось повсюду.
Никто из нас не растерялся: Ричард смачно целовал ногу той самой красотки; бывший священник Джейкоб хвалил библию; его застенчивая дочка Кейт убивала палкой тараканов; японский китаец Скотт доказывал соседям-собутыльникам свою расовую принадлежность; некий мужик с бородой клеился к девушкам на бильярде; уснувший бармен разливал штрафные стопки с палёной водкой; один лишь я отчаянно боролся с опьянением, хотя получалось откровенно плохо.
Просторное помещение бара превратилось в нечто, адски напоминавшее студенческую столовую в период перед праздниками, в разгар свадьбы, после поминок торжественного гражданина или во время заводской пьянки. Пора бы уже и честь знать…
Ричи кричит что-то мрачное.
Я отвечаю ему невпопад.
Дети Джейкоба катастрофично числятся в школе, которую закончил пятый президент Уганды.
Красивые вампирки очаровательно желают утолить свою жажду.
Карлос (тот самый усатый авторитет для местных бандитов) вламывается в «Крутую грудь», искренне боясь пропустить всё веселье.
Он смешно смотрит на сложный погром под сводами древнего бара, после чего уводит нашу компашку прочь и подальше. Женские вампиры кушают друг друга без фраз о прощении, за неимением иной альтернативы в меню.
Мы шумно уносимся в рассвет (живые, довольные, пьяные), оставляя страшный бар на прежнем, привычном месте.
Серый сумрак закутался в закат, подгоняемый ветром пустыни во сне.
Всё нечто может однажды, только не слишком долго. Пока сон не кончится…
Я приближаюсь к своему отражению внутри этой девушки. Она неотъемлемо похожа на нечто предрассветное, немое. Одежды на ней почти нет, что вполне правильно для меня.
Я чувствую вес огня, когда шёлковая девушка рыдает в страхе. Ей уже известна собственная судьба, отсутствие будущего.
Она безвыходно кричит что-то чёрное в лицо моей маски, которая изображает Сэта Гекко из «От заката до рассвета». Я вижу её псевдо-вампирский грим, после чего подхожу ближе, наливаю зелёной водки в стакан, выпиваю быстро и смотрю за горизонт взгляда моей сегодняшней жертвы.
Со сцены пустого бара звучит почти видимая музыка, повергающая в перманентный шок ду́ши скорбящих призраков. Девушка изучает мою игривую решимость с прекрасным ужасом человека, попавшего в кошмар целиком.
Я представляю раскидистый лёд внутри размякшего черепа; последний пейзаж над озером гнилого ила; спутанный вечер синего неба; бешенные выстрелы крови по венам; лишних людей без направленных действий; оптико-волоконные провода, растущие из моего затылка; нервные сухожилия, растянутые на множество километров…
Избранная девушка пытается ударить меня, но ей мешает скованность сонных движений, скомканное отчаяние. Причинить вред мне невозможно. Здесь просто не существует таких возможностей.
Я мягко смеюсь над этой вамп-девицей, а затем роняю на неё слишком острую люстру. Легко и непринуждённо.
Она пробивает голову девушки насквозь.
Громоздкая железяка валится на бок с омерзительным звуком. Тёмно-красная кровища освобождённо течёт по доскам пола.
Я радостно смотрю в объектив кибер-камеры, говорю «Смерч – это круто, вы знаете сами…» и уверенно выхожу из финального кадра.
Битва совсем скоро начнётся.
Мне тогда казалась мало интересной эта затея. Ведь я простой рыбак в приморском городишке с красивым видом на Олимп. Но боги решили всё сделать по-своему. Зевс что-то не поделил с Аидом, а расплачиваться пришлось обычным людям, как всегда.
Помню, я прибыл в трактир близ царского дворца, где познакомился с одной замечательной девушкой, которая оказалась полубогиней, полупроституткой.
Мы выпили, она сказала, что собирается помочь в спасении города. Дескать, Аид натравит на нас какого-то монстра-водолаза или отключит газ (что гораздо хуже).
Я спьяну согласился поспособствовать Ио – так коротко звали мою новую знакомую. Она провела меня во дворец, где царь города напивался с гостями, супругой и стражниками. Ио собралась прервать веселье, сообщив страшные новости о будущем разрушении, катастрофе, заморозках, инфляции и пожарах, но нас выставили за дверь без лишних объяснений.
Пришлось вернуться в трактир, собрать крутую команду бесстрашных дебилов, готовых всё спасти, а после – снова выпить.
На следующий день, сумев сперва спасти себя от похмелья, мы смело двинулись в путь непонятно куда. Наш отряд Последней Надежды состоял из самых необычных людей обречённого города: с нами был не очень добрый старичок (пенсионер-убийца, упорно не желавший помирать в госпитале); бывший военный с батарейками в голове; какой-то мужик без особых примет, считавший себя деревянным предметом; парочка молоденьких мальчиков, одетых весьма модно; бородатый охотник на оленей, куропаток и львов, который сильно любил зайчатину.
Покинув город, мы прошли пару часов по пустыне, устали, остановились на привал и… сразу же подверглись нападению (вероломному, жестокому, без всяких компромиссов). Наших парней стал избивать совершенно зверский мужик-монстр, похожий на рыжего урода-слесаря или водилу правительственной повозки. Мне просто пришлось зарубить его насмерть, не реагируя на сипливые протесты.
Мы перевели дух, а Ио меня стабильно похвалила. Дальше пошли к пристанищу некой страшилки, которую звали Медуза Горгона (в честь четвёртого съезда греческих либерал-недомерков).
Я постучался в двери храма – нам никто не открыл. А ведь нам приходилось действовать весьма быстро. Через несколько часов мой город должны были уничтожить чем-то водно-страшным, вырвавшемся из чёрных глубин плавного моря, таящего особые секреты…
Наша команда бесстрашных опасливо вошла во храм Медузы, где было темно, огненно, сыровато и очень тихо-странно. Будто бы мы оказались внутри дешёвой забегаловки, закрытой на ночь. Что абсолютно не помешало Горгоне стрелять в нас чем-то быстрым и смертельным, напоминавшем издали розы без листьев.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента