Исьемини Виктор. Все сказки мира

ГЛАВА 16

   После того, как «Фельпют» покинул воды Доброго моря, курс судна тут же стабилизировался. Теперь Проныра велел своим рулевым править на запад, старательно лавируя между островами, которые здесь выглядели особенно неприветливо, являя резкий контраст цветущим землям, омываемым теплым течением. Здесь это были скалы – холодные и суровые, почти не прикрытые растительностью. Дважды путешественники видели, как из бухт вслед за ними выплывали суда аборигенов и некоторое время шли следом, словно преследуя. Однако Проныра всякий раз лишь давал указание увеличить ход – и погоня вскоре оставалась позади. «Фельпют» оказался быстрым ладным суденышком – и отлично управляемым к тому же. Действия его экипажа – дружные и слаженные – резко отличались от суеты и беспорядка, царивших на «Листе». И Проныра, и Рунгач были отличными мореходами, каждый на свой лад.
   Наконец настал день, когда на горизонте вовсе не осталось ничего – судно покинуло пределы Архипелага и шло в открытое море. Проныра дал приказ Первому, стоявшему в этот день у руля, взять немного севернее. Ингви осталось лишь догадаться, что прежнего курса корабль придерживался лишь для того, чтобы быстрее покинуть лабиринт островов, отмелей и скал – теперь же наконец они идут к конечной цели плавания – «стране Риодна».
   В открытом море стало еще холоднее, огромные валы трепали и мяли «Фельпют», однако, когда Ингви поинтересовался, насколько силен этот шторм, Проныра ответил, что, дескать, да – море неспокойно. Однако это волнение не помешает им придерживаться курса, вот в северном море сейчас шторма, так уж шторма…
   Кстати, возникла еще одна проблема – Ингви и его компания не запаслись теплой одеждой, как-то никто не подумал об этом вообще, отправляясь в путь с теплого острова Доброго моря. Когда они обратились к Проныре с просьбой снабдить их подходящей одеждой, он заявил, что это их трудности, которые его не касаются. Кормить их – да, обязан, одевать – нет. У толстячка были своеобразные понятия о приличиях, ведь кормил он своих пассажиров отлично. Более того, учитывал малейшие пожелания – вплоть до того, что из рациона вампирессы по ее просьбе исключили рыбу. В открытом-то море… Тем не менее выдать теплые вещи Проныра отказался. Но, заявил купец, он может продать им все необходимое. По какой цене? Естественно, по высокой, ибо здесь они дешевле не найдут. И с исключительным цинизмом предложил друзьям полный набор подходящих шмоток – несомненно припасенных заранее и идеально подошедших всем четверым… Ловя на себе лукавые, сопровождаемые ухмылками, взгляды моряков «Фельпюта», Ингви не знал – злиться ему или смеяться. Ситуация сложилась гротескная, но тем не менее требовала решения…
   Ннаонна по наивности тут же предложила скупердяю-шкиперу массивное золотое ожерелье с рубинами, крупными и скверно обработанными. Эта штука была самой ценной вещью из их доли – из той ее части, что не вернулась в подвалы царя Лучича. В ожерелье Ннаонна щеголяла в царском дворце, надевая поверх своего багрово-алого прикида – и отправляясь в путь не нашла в себе сил отказаться от него…
   Сейчас девушка не задумываясь предложила ожерелье Проныре и тут же поймала сердитый взгляд Ингви – тот уже знал, что сейчас начнется неминуемая торговля. Действительно – Проныра, уняв блеск в глазах, заявил с каменно-непроницаемым лицом, что этого мало. До вампирессы наконец-то дошло, что купец имеет в виду заграбастать все их ценности в обмен на теплые шмотки, которые им действительно необходимы. Тогда она схватила ожерелье и замахнулась, делая вид, что собирается швырнуть драгоценность за борт. Это оказалось правильным ходом. И странники, и Проныра понимали, что теплые вещи все равно перейдут сегодня из рук в руки – вопрос был лишь в том, сколько прохиндей выжмет из своих пассажиров. Если ожерелья не станет – возможность выбора в их поклаже сократится. Толстячок не был уверен, что у друзей найдется что-либо, адекватное по ценности ожерелью – и уступил. Согласившись, он стал многословно уверять, что идет навстречу своим гостям и делает необычайно широкий жест. Но таков уж его характер – друзьям Проныра ни в чем не может отказать…

* * *

   По мере продвижения на северо-запад погода почти не менялась, но тем не менее тенденция была очевидна – ветер несколько поутих, опять стало теплее. Ингви был склонен объяснять это влиянием оставшегося на севере теплого течения – того самого, что делало Доброе море таким добрым… День шел за днем, а горизонт оставался чист. Тем не менее, путешественники не волновались – раз уж их шкипер не беспокоится – так им-то что.
   Однажды произошел странный случай. Когда пассажиры получили свой очередной рацион и собирались ужинать (ели они в своей каюте), Ингви отработанным жестом провел рукой над мисками (это вошло в привычку у него еще в Альхелле) и вдруг крикнул:
   – Стоп! К еде никому не прикасаться!
   – Неужели отрава? – подскочил Филька.
   – Нет… Но очень похоже. Идем-ка к Проныре, спросим у него, что это значит.
   Проныра обитал в соседней каюте – их, собственно, и было всего две. Ингви постучал (вся его компания теснилась за ним и шумно дышала в затылок) и когда толстяк отворил на стук дверь, сунул ему под нос миску:
   – Что это?
   Тот меланхолично заглянул в миску, деликатно взял кусочек, прожевал и так же задумчиво ответил:
   – Баранина. Неужели мой Тепич, – это было имя кока, – не угодил?
   – А в баранине что? – терпеливо спросил Кендаг, – яд? Или нет?
   – Нет. Если не верите – могу съесть все, что в тарелке. Хотя уже отужинал, – взгляд купца был прозрачен и чист, – от этого только лучше ночь просплю.
   – Снотво-о-орное, значит, – протянул демон, – а зачем?
   Спокойствие Проныры обескуражило его и лишило боевого задора, с которым Ингви стучал в каюту шкипера. Тем более, что Проныра ничего не отрицал, хотя выглядела вся эта история, мягко говоря, странно…
   – Я проверял вас. В стране Риодна я собираюсь – ни больше, ни меньше – просить аудиенции у тамошней королевы. Выдающаяся дама, необычный характер. Если меня там попробуют отравить – хотелось бы знать, что вы меня убережете. Я не предупредил заранее, чтобы проверка получилась.
   – Ну и как, получилась? – мрачно осведомился Ингви.
   – Да. Я ж говорю – если не верите, я готов съесть сам.
   – Да нет, не надо, пусть нам лучше просто дадут что-нибудь без этой… приправы. И кстати, мне хотелось бы наконец узнать хоть что-то о цели нашего путешествия, а?
   – Пока рано говорить, – пожал плечами Проныра, – ничего особенного я рассказать не могу, да скоро сами все увидите… Ладно, пойду Тепичу скажу, пусть снова подаст вам ужин…
   И с этим удалился, тщательно заперев свою каюту.
   – Что думаете? – осведомился Ингви, говорить никто не стал, – молчите… Я вам вот что скажу – у меня руки чешутся его самого усыпить да в каюте у него покопаться…
   – Давай! – Тут же загорелся Филька, – а то… Он с нами вон как!
   – Ну конечно, – поморщился Ингви, – «давай»… При матросах нельзя, а если и их усыпить – кто вахту будет стоять? А если с кораблем что неладно? Нет…
   – А мы ночью… – не сдавался эльф, – когда на вахте только один из этих двух… полутроллей будет, у руля.
   – Нет, все же не буду я этого делать, – подумав объявил Ингви, – не стоит.
   На восьмой день плаванья в открытом море Ннаонна ворвалась в каюту, где на топчане дремал Ингви:
   – Просыпайся! Там остров показался. Проныра скомандовал рулевому к нему идти.
   Ингви неохотно поднялся и стал, сопя, натягивать сапоги. В последние дни он все реже покидал каюту и пребывал в меланхолии.
   Остров, о котором говорила Ннаонна, оказался невелик. Демон побрел на нос судна, где стоял, разглядывая землю, Проныра.
   – Ну, это и есть, что ли, твоя Риодна? Представляю себе визит к самой королеве этой страны.
   – Нет, что ты, – в открытом море Проныра утратил со временем некоторую часть своей обходительности и уже говорил королю «ты», впрочем тот сам когда-то предложил общаться «по-простому», – здесь и людей-то нет. Это островок маленький, а Риодна далеко. Долго еще плыть, здесь воду возьмем. Отсюда, видишь, никакой земли нет далеко и вперед, и назад…
   И действительно, Риодна была еще далеко…

* * *

   На пятой неделе пути (и на пятнадцатые сутки в открытом море) на горизонте что-то возникло. Длинная черная линия. Вглядываясь в туманную серую пелену дождя, Ингви попытался определить, хотя бы, какой ландшафт впереди – горы или равнина.
   – Нет, – наконец пробормотал он, – ничего не вижу… Похоже, что скалы…
   – Конечно скалы! – отозвалась Ннаонна, – Черные, с острыми зубцами…
   – Ну и зрение у тебя…
   – А что такого? – встрял Филька, – я тоже прекрасно различаю черные с зубцами.
   – Так ты ж эльф, – пояснил Кендаг, который так же как и Ингви безуспешно щурился и тер глаза, – тебе и положено.
   – Выходит, у вампиров зрение не хуже, чем у эльфов, – подвел итог Ингви, – а я думал, что вампиры существа ночные… Днем видят хуже…
   Ннаонна пожала плечами и удалилась в каюту.
   Когда «Фельпют» приблизился к загадочной земле, все смогли разглядеть монолитную стену высоких зловещих скал, очерченную понизу белой кромкой прибоя. Дождь, вторые сутки сопровождавший судно, здесь превратился в равномерный холодный ливень, над вершинами гор клубились свинцовые тучи, гарантирующие, что непогода не прекратится еще долго. Сквозь густой и плотный шум дождя уже стал слышен рев прибоя, даже без эльфийского зрения было видно, как у подножия черной стены ярятся гигантские волны – море безнадежно и неутомимо шло на приступ этих скал, словно бы являющих собой крепостную стену тверди, воздвигнутую ею против океана…
   Ингви повел плечами, расправляя плащ (по спине тут же прокатился поток воды, скопившейся у ворота, где ткань образовала складки) и слегка поднял голову, ища глазами Проныру. Тот стоял на площадке у руля, которая для кают являлась крышей.
   – Ну и льет… Здесь что же – всегда так?
   – Наверное всегда… Почему-то у этих скал всегда тучи и сильный дождь.
   – Похоже, что горы задерживают потоки влажного воздуха, идущие со стороны теплого течения… А как называют эту… Стену Плача?
   Проныра перегнулся через перила и внимательно поглядел на демона:
   – Так и называется – Стена Слез… Или Слезы Фаэты, как говорят пираты. Фаэта, морская дева, проводила Морского царя в викингский поход и ждет. Плачет. А его больше интересует кровь, чем слезы – так они поют. И ее слезы здесь льются в море. Потоком.
   Кендаг, любящий все расставлять на места, поинтересовался:
   – Ингви, а ты откуда знал это название скал? Ты разве бывал здесь раньше?
   – Ага, каждый день.
   – Как это? – опешил Филька.
   – Ингви шутит, – заявил Кендаг и ткнул приятеля локтем, – а эльф шутки не понял.
   Орк победоносно улыбнулся, эльф ничего не ответил, а Ингви пробормотал себе под нос на демонском: «Эльф не врубился, лорд его локтем тычет, как простой… С ума сойти. А может мы уже экватор пересекли и здесь все по-другому будет…» Никто не стал переспрашивать – друзья уже знали, что комментариев не будет. Демон ушел в свои мысли…
   Тем временем «Фельпют» взял курс параллельно скалам, Проныра вызвал к себе обоих рулевых и что-то вполголоса принялся с ними обсуждать. Заскучав в каюте, Ннаонна вновь присоединилась к друзьям, заинтересованно наблюдавшим за маневрами парусника. Наконец у руля созрело какое-то решение и Проныра завопил, отдавая приказы своей команде – его голос с натугой преодолевал грохот прибоя. Уже достаточно близкого. Матросы, исполняя его распоряжения, уменьшили площадь паруса и Второй спустился к ним – очевидно, предстоял сложный маневр и палубную команду надлежало усилить. Проныра снова заорал – Первый навалился на рулевое весло, направляя судно ближе к опасным скалам.
   – Эй, Проныра, – окликнул шкипера Ингви, – нам помогать или не мешать?
   – Не мешать! – в этой ситуации ответ был поразительно лаконичным. Любой другой шкипер разразился бы потоками брани.
   Ингви тут же вполголоса изложил это мнение друзьям и добавил:
   – Он мерзавец, этот Проныра, прохиндей и обманщик. Я его не понимаю и значит он мерзавец вдвойне. Но иногда не могу не уважать. Вот как сейчас.
   Судно тем временем летело к скалам – прямо в вихри ослепительно-белой пены. Визг Проныры вновь прорезал грохот и рев стихии – матросы принялись тянуть канаты, причем Второй, казалось тянет с большей силой, чем все остальные вместе взятые.
   Ингви задрал голову и глянул на площадку у руля, закрываясь рукой и щурясь – в глаза летели дождевые капли и клочья пены. Проныра – небывалое дело – навалился на рулевое весло вместе с Первым, сопя и сплевывая. Это несомненно означало, что ситуация предельно серьезная. Затем демон вновь посмотрел вперед – среди белой завесы прямо-таки сверкнула черная прореха, однако стена скал, казалось, была монолитной.
   Скалы в белой пене стремительно прыгнули навстречу судну, которое словно взлетало в небо, подхваченное волной. Кендаг пискнул и метнулся в каюту, Ннаонна завизжала, Филька скорчился и закрыл глаза, Ингви что-то быстро забормотал, вцепившись одной рукой в поручень, другой – в усыпанный янтарем амулет.
   «Фельпют», словно бы соскользнул с горки вниз – влетел в расселину между скалами. Проныра и Первый, воя и рыча, навалились на весло, разворачивая суденышко, матросы, возглавляемые Вторым, повисли на канатах, стараясь убрать парус – корабль, замедляя ход, нырнул куда-то вбок… и заскользил по относительно спокойной воде…

ГЛАВА 17

   Я перевел дух – и должно быть, сделал это слишком шумно для великого героя. Но в ту минуту мне было совершенно плевать, как я выгляжу – я остался жив и мне этого хватало. Тем более, что все прочие, несомненно, испытывали те же самые чувства. Ннаонна, к примеру, визжать перестала, но рот закрыла минуты только через две. Филька дрожащей рукой постучал в дверь каюты:
   – Эй, орк, проверь штаны – не обмочился ли, – но эльфа выдавал голос, дрожащий так же, как и рука…
   Из каюты осторожно высунулся сконфуженный Лорд Внешнего Мира:
   – Эти морские приключения… По-моему, лучше повстречать разъяренного тролля на узкой дорожке…
   Я огляделся – «Фельпют» скользил по спокойной черной воде, но инерция движения иссякала. То ли глубина здесь, то ли мрачные скалы так отражаются – но вода была словно зеркало… черное. Рев безумствующего прибоя, частично отраженный скалами, все еще стоял в ушах, но чего-то не хватало… Дождя! Ливень остался позади – там, где по ту сторону темной стены безумствует океан и клубятся тучи. Первый спустился вниз и на пару со Вторым извлек откуда-то чудовищные весла, которые они затем вставили в уключины на бортах судна – раньше я этих приспособлений не замечал.
   «Фельпют» – парусное судно, не предназначенное идти на веслах и тем более на двух – всего лишь – веслах. Однако пара рулевых Проныры (Филька именовал их «полутроллями», а лучше и не скажешь) опровергла все мои познания о судовождении. Они работали спокойно и слаженно – такой труд был им не впервой. И судно, повинуясь им, плавно скользило между черных стен. У руля стоял сам шкипер – никогда раньше я не наблюдал его за этим занятием. Он справлялся – впрочем, скорость у нас была небольшой.
   Однако, как мы прошли скалы! Ну и нервы у этих ребят… Мы, пассажиры, сбились в тесную кучку и молча наблюдали за удивительно мрачным пейзажем, который медленно и величаво проплывал за бортом… Длилось это около часа – и вот скалы расступились. Тут же стало светлее, перед нами открывалось обширное пространство открытой воды.
   И вдали была видна суша. На этот раз не мрачные черные скалы, а пологий и зеленый берег, насколько я мог разглядеть отсюда. Проныра окликнул меня.
   – Страна Риодна! – объявил он, указывая рукой на этот берег.
   Первый встал к рулю, Второй убирал весла, а матросы снова начали устанавливать парус. Вскоре «Фельпют» устремился к далекой пока земле…
   Мы пошли вдоль берега, держась на расстоянии в несколько сот метров от него. Обычный пейзаж – равнины, холмы, леса… Обычная земля. Так похожая на Мир… на первый взгляд.
   – Я не чувствую присутствия Матери, – так определил свои ощущения Филька. Я мог бы сказать это так, как виделось мне – отсутствие фона зеленой маны. Что касается черной – трудно сказать, нет ли ее совсем, или что-то все же имеется – в неуловимо малом количестве. Ясно ведь, что мы сейчас еще дальше от Короны Гангмара, чем на Большом Длинном Эману. Корона Гангмара… Как давно и как далеко отсюда. Страна Риодна – одна из сказок Мира. Это край всеобъемлющего добра, обиталище счастливых людей, не ведающих бед. Такое конечно не может быть правдой, скажете вы, так не бывает. А колдуны бывают? Эльфы, орки, тролли – бывают? Это все – легенда с точки зрения человека Земли. Мир – легенда. В Мире Риодна – легенда. Итак теперь я попал в легенду легенды. Интересно, рассказывают ли в Риодне сказки о таинственных странах? Если действовать последовательно – мне стоит отправиться туда. Все это (за исключением мысли насчет Земли) я изложил своим спутникам, пока за бортом чередовались холмы и перелески. Проныра, слушавший мои разглагольствования, успокоил:
   – А здесь Мир – легендарная страна. Еще услышите, – и как-то неприятно ухмыльнулся.
   – Что ж, значит круг замкнулся…
   Еще через час (уже вечерело) Проныра дал команду подойти ближе к берегу. И пояснил мне:
   – Там, за тем мысом – городишко. Первое поселение на здешнем берегу. Там сойдем на берег и возможно заночуем… Будет видно.
   За мысом было устье какой-то речки. Небольшой, но вполне пригодной для судоходства, во всяком случае здесь, у моря. В таких местах, естественно, и возникают поселения. Оно здесь и было – как положено, на возвышенности, которая господствовала над дельтой. Сожженное дотла. И совсем недавно – пепелище не заросло травой, пыль, грязь и прочее не смягчило резкую черноту обугленных остовов домов и частокола, оказавшегося недостаточной защитой. Риодна – страна мира, добра и покоя…

* * *

   – Это что же – они воюют? – поинтересовался Ингви.
   Вопрос завис в воздухе. Демон оглянулся и внимательно взглянул на шкипера:
   – Эй, Проныра, а тебе не кажется, что пора бы все же ввести нас в курс дела?
   – Какого дела? – в голосе купца сквозило недовольство.
   – Этого, – с нажимом произнес Ингви, – ты все время кормишь нас баснями. Ну-ка, давай, рассказывай – что здесь за страна; что за королева здесь эксцентричная такая, которая гостей травит; кто города сжигает? Давай, давай – колись. Уж очень мне это не нравится.
   И ткнул рукой в сторону пожарища.
   – Да-а… Э-э-э… – Проныра замялся, – И рассказывать тут нечего… Вот как увидите – так сразу сами быстро разберетесь. Завтра-послезавтра доберемся до их столицы.
   – Так. Начнем сначала. Как называется столица, как зовут королеву, каким богам здесь молятся, на каком языке говорят, как принято приветствовать? – на одном дыхании выпалил Ингви.
   – Это все? – хмуро переспросил Проныра.
   – И что носят в столице? Какие одежды? – встряла Ннаонна.
   Проныра закатил глаза, тяжело вздохнул, как-то весь заерзал…
   – Ну-ну… – подбодрил его Ингви, – давай, Проныра, ходи с бубей, я же не какую-то страшную тайну у тебя спрашиваю. Совершенно обычные вещи. Или ты прикидываешь, сколько бы с меня содрать за эту информацию? Так назначай цену, только смотри – не жадничай…
   – Ничего такого, – совсем смутился толстяк, – никакого «содрать»… Совсем не хочу. Я расскажу. Столица называется Каменная Пристань, королеву зовут Фея Сильвенча, она ведьма, язык здесь похож на наш. Не тот же самый, но понять можно… Вот. Ах да, как приветствовать… как приветствовать… Да я вас сам представлю этой даме, а вы кивайте, кивайте…
   – Ну вот видишь, совсем нетрудно оказалось. Продолжим. Значит так…
   – Ой-й… – круглое смуглое лицо Проныры скривилось как от боли, – не надо больше вопросов, не надо меня спрашивать. Некогда мне, распорядиться надо про ночлег, про якорную стоянку, про ужин, про…
   Речь купца перешла в бормотание, сам он тем временем самым потешным образом прямо-таки пополз вниз по лестницы, проскочил мимо пассажиров и устремился на нос. Там он подхватил за руку Второго, и зашептал ему что-то на ухо, встав для этого на цыпочки и поминутно озираясь на друзей. Ннаонна не удержалась и прыснула, а Кендаг посмотрел обалдело вслед шкиперу и сформулировал общее мнение:
   – Чего это он?
   – Ты ж слышал, – отозвался эльф, – как что-то сделал бесплатно, так аж больно ему стало. Как бы не помер от этого. Ты бы понежнее с ним, Ингви.
   – А ты пойди, ему монетку дай за его рассказ – глядишь, ему и полегчает.
   – Вот еще, ни за что не лишу себя счастья созерцать его в таком состоянии…
   «Фельпют» прошел еще немного вдоль берега и наконец Проныра велел бросить якорь. Когда Ингви счел, что купец уже достаточно пришел в себя, он снова приступил к расспросам. Однако теперь спрашивал лишь о текущих планах. Проныра пояснил, что приставать к берегу не собирается.
   – Не знаю я, – махнул рукой в сторону суши толстяк, – что здесь у них творится, – а потому на ночь глядя на берег соваться не хочу. Станем на якорь до рассвета. На берегу здесь лес густой, непролазный – лодке отчалить неоткуда. А подойдут с моря – заметим.
   – Да кто подойдет-то?
   – А кто угодно. Городишко на реке скорее всего северяне сожгли. Но быть может всякое…
   – Северяне? И сюда они заходят?
   – А как же. Им сюда не дальше, чем до островов Доброго моря. Может, и поближе будет.
   – Постой-ка, ведь драккар не развернется в скалах – там, где мы прошли, верно?
   – А им туда и соваться нечего. Дальше к северу скалы реже стоят. И от суши подальше. А ты что же, считал, что это единственный путь в Риодну?
   – Ну-у-у…
   – Ха-ха-ха! – довольно-таки истерично рассмеялся Проныра. – Ну так ты ничего не понимаешь в морском деле! Обратно-то… обратно-то как? Против прибоя, да без ветра-то как?
   – М-да, знаешь, я как-то… и не подумал… А зачем же тогда мы там шли с этаким большим риском?
   Проныра напыжился:
   – Мы моряки – нам этот риск невелик, а шли там, чтобы два дня не терять: день – туда, день – обратно. Скалы обойти за два дня только можно. Ну и пойду я, – засуетился толстячок, спеша, как видно, избежать дальнейших расспросов…

* * *

   Счастливчик Кари слушал перебранку за пологом палатки, ухмыляясь в седеющие усы.
   – Кари, а почему ты не распорядишься пропустить Аньга к тебе сразу? – спросила Лола.
   – Потому, что он слишком юн, горяч и неопытен. Пусть учится сдерживать свои амбиции.
   Аньг орал все громче и громче, но личная стража Кари – крепкие мужички за тридцать – спокойно отвечали, что Счастливчик пригласит его сам, как только сочтет нужным.
   – А вот теперь, пожалуй, пора, – решил Кари и постарался убрать с лица следы улыбки.
   Затем он поправил пояс, который оттягивали тяжелые ножны со здоровенным мечом и выглянул из палатки:
   – А-а, заходи, Великий Пацан, заходи… С чем пожаловал?
   – Ты… ты ведешь переговоры за моей спиной… с врагом…
   – Так, – лицо Кари сразу стало жестким, – Лола, милая, оставь нас, пожалуйста. Нам предстоит серьезный разговор.
   Подождав, пока девушка покинет шатер, Кари обернулся к своему юному напарнику:
   – Итак.
   – Твои люди отобрали у моих ребят пленников…
   – Пленников? Эти двое были послами. Они сами сдались твоим малолеткам потому, что разыскивали меня.
   – Послами? Разыскивали тебя? Малолеткам? Ты… – Аньг задохнулся от возмущения, – ты напихал в наши ряды старичье, ты…
   – Заткнись! – вдруг рявкнул Кари. – И слушай меня. – «Старичье»… А я по-твоему кто? Я привлек к нашему движению солидных людей с опытом…
   – Разбойников…
   – Да, они профессионалы. Каждый из них в деле будет стоить десятка сопляков, у которых ветер в голове. Если дойдет до дела, конечно… Я бы не хотел.
   – Да нас здесь две тысячи… Мы любого сотрем в порошок.
   – Ага. Вспомни, как мы начинали. Замок Реак. И поверь мне – сто обученных солдат разгонят твоих малолетних босяков вмиг.
   – А твоих?
   – А мои вовремя смоются.
   – Как ты тогда?
   – Как я тогда. Ведь я поступил правильно, разве нет? Теперь насчет моих переговоров. Эти люди были присланы ко мне графом Ирсом. Он сообщает, что вот-вот ожидает приказ разогнать нашу банду. Он, конечно, не выступит сразу, сначала потребует подкреплений, получит отказ, потом еще покочевряжится… Но если ему пришлют хоть несколько копий – тут же будет вынужден выступить против нас. И от наших молодцов останется мокрое место, если дело дойдет до драчки, понял?
   – Ну-у, так…
   – Да, граф не хочет драться. Он предлагает нам подобру-поздорову отправиться через границу – в Сантлак. Граница – вот она, рядом. Он даже готов заплатить за согласие.
   – Ты… продашься? – утихший было Аньг вновь начал закипать.
   – Ну что у тебя за слова такие – «продашься»… Я стараюсь сберечь нашу ребятню… до тех пор, пока в Империи начнется настоящая заваруха… Вот тогда и погуляем! А если даже и не выгорит – то когда все кончится я хочу, унося ноги, держать толику золотишка в руках.
   – Все… кончится?
   – Аньг, все хорошо в меру. Эти игры в ожидание Гилфинга-дитяти были хороши лишь до поры. Но когда-нибудь тебе придется взрослеть. Ты мне нравишься, паренек, и я бы хотел увидеть тебя взрослым… Аньг, ты же знаешь – я всегда оказывался прав. Поверь мне и сейчас.