Глава пятая
Надменные горянки
   На обед гостьи с Пимонских гор так и не заявились. А вот на ужин пришли самыми первыми. Причем по сторонам особо не осматривались, а получив свои подносы, показали неслыханную прореху в своем воспитании: каждая выложила возле себя на стол книгу и продолжила читать на выбранной странице. То есть вели себя как настоящие, совершенно невоспитанные дикарки.
   Сидящая через два стола Мансана не сводила с них взгляда, то краснея от негодования, то бледнея от преддверия предстоящих разборок. Емляну она торжественно поклялась, что даже не приблизится к сестрам Борея и уж тем более не сделает попыток с ними заговорить. Но стоило видеть, каких усилий стоило ей сдержать свое слово!
   Наконец она не выдержала и бросилась к владельцу гостиницы, который каждые две минуты обеспокоенно заглядывал в зал харчевни.
   – Нет, ты видел, дядя, как они себя ведут?! – На поглядывающего с улыбкой в их сторону рыцаря охраны, который уже разместился на боевом посту, она внимания не обращала. – Читать во время еды! И почему ты им не сделаешь замечания? На этих девиц косятся, как на свалившихся с неба кречей!
   Емлян осудительно покачал головой и добродушно прогудел:
   – Девочка, чего ты такая нетерпимая к этим красавицам? Тем более что им еще предстоит услышать такую печальную весть.
   – Только это их и оправдывает, – продолжала злиться девушка. – А лица у них какие надменные, какие спесивые!
   – Что-то я тебя не пойму: если ты настолько симпатизировала Борею, то почему настолько невзлюбила его сестричек?
   – И я не пойму, – призналась Мансана, нервно оглядываясь на вход в харчевню. – Вот не нравятся они мне, и все тут! Наверное, потому, что они с самого детства над более слабым братом издевались. Он из-за них и стал таким рассеянным, наивным и неосторожным.
   – Нет, дорогуша! Так себя вести нельзя! – Теперь уже и хозяин пейчеры рассердился. – Вспомни о своем воспитании и правилах хорошего тона. Не хватало только нам, столичным жителям, задирать нос перед людьми из дальних провинций. И не забывай о своих обещаниях сдерживаться от любых разговоров до завтрашнего дня. Пусть Круст вместе с вашшуной вначале доведет печальную весть до сознания родственниц, а уж потом будешь вести с ними беседы и выяснять, кто кого в детстве больше обидел.
   От такой отповеди Мансана смутилась и согласно кивнула головой:
   – Хорошо, дядя, я буду сдерживаться. Это у меня, скорее всего, от плохих воспоминаний о той ночи. Кстати, как ты думаешь, может, мне на завтрашнюю встречу и Басну захватить?
   – Вот это правильно! И в самом деле, сестренку захвати. Ей будет очень полезно посмотреть, как опытная вашшуна работает на успокоение эмоций.
   Они еще обговаривали последние новости обучения десятилетней Басны, когда из харчевни выскочила Светия, помощница на раздаче, и деловито доложила не столько своему работодателю, сколько своей подруге:
   – Подносы за собой не убрали, а сразу подались в свою комнату.
   Емлян вздохнул с облегчением:
   – Благоразумный поступок. Нечего засиживаться допоздна, а лучше раньше лечь и хорошенько выспаться после дальней дороги. Чем больше у человека сил физических, тем легче он воспринимает плохие новости.
   Зато Мансана и тут высказалась нелицеприятно:
   – Мне кажется, эта троица никаких человеческих эмоций не испытывает, кроме желания со всеми поругаться по любой причине! – Но после осудительного рычания со стороны дяди больше говорить на эту тему не стала, а обратилась к подружке по малозначительным, текущим делам.
   И когда они уже обе отправились в сторону харчевни, им навстречу вдруг и вышли все три гостьи. Причем на этот раз они были облачены в совершенно иные уникальные одежды. Нельзя было сказать, что подобного в Рушатроне не носили женщины, считающие себя воительницами, но масса различных деталей, комплектация костюма, расцветки деталей, амуниции, изысканной обуви и оригинально украшенные пояса со шпагами заставили всех находящихся в холле гостиницы буквально остолбенеть от увиденного. Отдельный лоск каждой красавице придавали собранные в хвост волосы и залихватски прикрепленный к голове берет золотистого цвета. Подобные носили женщины, причисляющие себя к статусу вольных наемниц. Хотя у тех и несколько отличались боевые костюмы. То есть общий стиль получился не столько новый, сколько оригинальный, режущий глаз своей необычностью, но в то же время завораживающий изысканностью, тонким вкусом и высоким стилем некоей тайны.
   Вдобавок теперь отчетливо стало видно полнейшее сходство двух девушек, и даже близорукий полуслепец не засомневался бы в том, что они близнецы. Если раньше они довольно грубо отличались всем, особенно по-разному наложенной косметикой, то сейчас выглядели, словно два совершенно идентичных бриллианта, украшая собой третий, если с ним можно было сравнить самую старшую, Марию.
   Вот потому и повисла в холле мертвая тишина, в которой стук каблуков трех пар сапожек разносился на всю пейчеру. Причем глаза у мужчин округлились от восторга, а челюсти отвисли от вожделения. У женщин лица потемнели от зависти, ну а конкретно Мансана чуть побледнела от неосознанной, совершенно в данном случае неуместной ревности.
   Единственный, кто сумел сохранить на своем лице некое подобие равнодушия и услужливости, остался Емлян. Именно к нему хоть вежливо, но с холодностью и обратилась старшая из сестер:
   – Мы отправляемся немного прогуляться и посмотреть на город. – Произношение горянки казалось жутким, но говорила она с таким апломбом, что не понять ее было нельзя. – Когда Борей вернется, передайте ему, пожалуйста, чтобы нас ждал в номере.
   – Хорошо, – склонил голову хозяин гостиницы. – А вы надолго?
   – Два, максимум три кара, – с каким-то сомнением сказала Мария. Но дождавшись соглашательского кивка, облокотилась на стойку и заговорила почти шепотом: – Надеюсь, Борей здесь ведет себя хорошо?
   – Можно и так сказать, – улыбнулся Емлян. – По крайней мере, ничего не разбил и никого не покалечил.
   – Ну, мы в этом и не сомневались. А вот чего это все остальные на нас так уставились? В нашей одежде что-то не так?
   – Да нет, все в тему и в едином стиле. Просто масса деталей выглядит… э-э-э… несколько более свежо и более оригинально, чем в повседневных традициях.
   – Всего лишь? Ну это не страшно, на самых первых модниц всегда смотрят с некоторым непониманием. Или у вас здесь с понятием моды – сплошной консерватизм?
   Хозяин гостиницы немного задумался, правильно ли он понял суть вопроса, и ответил весьма дипломатично:
   – Для прекрасного – нет границ! – но тут же добавил: – Хотя я сильно удивлен, что у вас в Пимонских горах умеют шить такие оригинальные, стильные одежды.
   Теперь задумалась Мария. И только после шевеления своими прекрасными бровями выдохнула:
   – Влияние Заозерья.
   – Я так и подумал. А?..
   Но рвущийся вопрос остался совершенно невежливо проигнорирован, и гордые уроженки диких гор поспешили к выходу. Видимо, очень уж хотели поскорее произвести впечатление на окостеневших в своем консерватизме столичных жителей.
   Зато на некоторых они его уже произвели. И теперь Мансана еще больше их недолюбливала.
   – Вырядились, как огородные пугала! Порядочным девушкам так вообще стыдно выходить на улицу!
   Слышавший каждое слово воин охраны хохотнул и не сдержался от наущения:
   – Ты только такое в присутствии вольных наемниц не ляпни.
   – У тех совсем другая форма! – запальчиво возразила девушка.
   – Разница небольшая, а стиль один. Да и берет полностью одинаков, – степенно продолжил воин. – И смотрятся они… – Он от восхищения зацокал языком. А потом под одобрительное хмыканье остальных мужчин с фривольностью добавил: – С такими красотками не только в одном строю воевать можно!
   – Ну ладно, хватит здесь шутки шутить! – осадил смешки хозяин гостиницы. – Да и молодежь нечего вгонять в краску. Все, Мансана, не создавай здесь толпу. Или домой, или помоги в харчевне.
   Но девушка, словно что-то вспомнив, уже спешила к выходу.
 
   Тогда как на улице, выйдя из гостиницы и осматриваясь в выборе направления, Вера пыталась отчитать Марию:
   – Ну и зачем ты к нему лезла с вопросами об одежде? Вдруг твой ответ о влиянии Заозерья не подошел бы?
   – В самый раз! Они просто и знать ничего не должны ни про Пимонские горы, ни про Заозерье. Ведь недаром Борька для себя и для нас такую легенду подобрал.
   – Сообразительный, – похвалила Катерина. – Так ловко и устроиться сумел, и все остальное продумать. И книги купил, и о нас предупредил.
   – Чего ты его так нахваливаешь? – рассердилась Мария. – Лучше бы он сам нас встретил да все лично рассказал, чем мы эти заумные книжки должны были вычитывать.
   – Ну так, может, он слишком занят?
   – Чем?! Чем он может еще заниматься, как не обезопасить и подстраховать нашу встречу?! – еще больше разозлилась старшая сестра и пригрозила. – Ну! Пусть я только до него доберусь! – но тут же замерла и прошептала почти не шевеля губами: – О! Опять эта девица за нами следит. Ха! Заметалась, голубушка. И что теперь? Ага, словно по делу куда-то помчалась. Ишь ты, любопытная выискалась. Ох, не нравится она мне! Противная, смотрит нагло, бесстыже. Я за себя не ручаюсь, если она еще раз на нас пялиться станет! Коза!.. Ладно, девочки, двигаем вон к той улице, а там на месте осмотримся.
   И три красавицы, раздвигая толпу прохожих лишь одним своим внешним видом, отправились знакомиться с Рушатроном, столицей империи Моррейди.

Глава шестая
Затянувшиеся сборы

   Поданный мной список и в самом деле оказался для отца «неподъемным». Причем не столько по средствам, которые он все-таки мог раздобыть, как по срокам заготовок. Ну никак не получалось смотаться в город, собрать все нужное, да еще и вернуться к вечеру. Так что, немного посомневавшись и решив, что за одни сутки с подругами в Рушатроне ничего плохого не случится, я решил перенести переход в мир Трех Щитов на вечер понедельника. Все-таки не на месяц отправляемся, а то и не на год. Возможно, всю жизнь придется в новой среде прожить, сожалея, что чего-то не взял или чем-то не запасся.
   Отец с матерью вскоре уехали в город закупать заказанные вещи, арбалеты и приборы по моему списку, а я занялся делами насущными в нашей Лаповке. Первым делом посадил Леонида за компьютер и заставил копировать на диски нужную информацию по длиннющему списку. Все-таки так намного проще, чем волочь за собой громоздкие, имеющие вес и потребляющие энергию батарей трекстеры с памятью в сотни гигабайт. Если бы у меня уже был налажен в Рушатроне отбор энергии от люменов и преобразование ее для зарядки аккумуляторов, я бы и трекстеры захватил, потому что ненужной информации не существует в принципе, но тут уже ничего не поделаешь, приходится выбирать в угоду качеству, а не количеству. И так придется волочь несколько громоздкие и тяжеленные солнечные батареи. Девчонки две взяли, но еще две ну очень понадобятся.
   Леонид, если сравнивать с моими умениями в обращении с компьютерами, оказался скорее «чайником», но с возложенными на него задачами справлялся быстро и добросовестно. Особенно после того, как я часик потратил на его обучение и шлифовку полученных умений. Убедившись, что работа у него пошла в уверенном темпе, я стал проводить ревизию оставшихся запасов.
   Девчонки забрали очень много из намеченного для такого случая числа предметов, что было и хорошо и плохо. С одной стороны, в новом мире являлось отличным подспорьем все, что они унесли. Да и нам меньше волочь придется. Но с другой стороны, следовало учитывать простую банальную истину: если подруги попадут в какие-либо переделки, а то и под арест, то все новшества и технологии нашего мира у них просто изымут, рассмотрят, естественно – заинтересуются, и потом поди это все забери, выпроси или выкупи. Скорее всего, на внутреннем содержании трех огромных рюкзаков можно будет сразу поставить жирный крест. Так что в своих сборах приходилось в первую очередь учитывать именно этот момент и дублировать некоторые основополагающие позиции.
   Затем я подался в лес для осмотра и предварительной проверки нашего тайника непосредственно возле прохода. Именно в нем мы договаривались в любом случае оставлять итоговое письмо-объяснение: кто, как, с какими целями и куда направляется. А то мало ли что получится? Вдруг в новых мирах и разминуться можно? Как, по сути, в моем случае и получилось: вон по какой немыслимой, обходной и дальней дуге возвращаться домой пришлось.
   До места перехода добрался нормально, несколько раз прогулялся туда-обратно по соседним с деревом тропам, высматривая, не затаился ли кто в кустах или в густой траве, и только потом приблизился к тайнику. Весь вскрывать не стал, по внешнему виду определив, что он не тронут, а достал только письмо. И уже с этим посланием отыскал укромное место, затаился в нем, как партизан, и, с каким-то удовольствием узнавая Машкин решительный почерк, приступил к чтению.
   Слишком уж подробными описаниями своей деятельности подруги не увлекались. Но и сделать они успели на зависть много полезного.
   «Уходим к отшельнику, как и было оговорено в установленное время. Но решили выбраться на два часа раньше по причине завершения чистки в предбаннике».
   Здесь было все понятно: «предбанником» мы называли площадку башни, и ее действительно следовало держать в чистоте и внешней неприкосновенности. Причина проста: чтобы вдруг появившийся там Грибник ничего о нас не заподозрил.
   «До этого мы в округе провели тотальный осмотр, наблюдения, поиск и выяснили много интересного. Во-первых, если смотреть на предбанник с самого низа, то людей в нем не видно. Проверено и доказано неоднократно».
   Вот это да! Уникальное открытие и вполне много о чем говорящее. Мне до него в одиночку докопаться никак не светило, да и потом мы всем гуртом только и предприняли спуск на веревках и осмотр лишь щелей в стенах башни. Молодцы девочки! Догадываюсь, как они страховали друг друга и переговаривались по рациям. Теперь получалось, что при обороне башни этим делом мог заниматься один-единственный человек, совершенно при этом невидимый для нападающих. Придя к такому ничего пока не значащему в личной безопасности выводу, я продолжил чтение.
   «Много времени потратили на поиск пустот в основании, но входа так и не отыскали. Копать огород не стали, могли слететься вороны…»
   Мы обсуждали этот момент, намереваясь когда-нибудь значительно раскопать землю вокруг основания башни и таки разыскать вход во внутренности. Раз есть уходящая вниз от щелей крутая лестница, значит, и подземелья должны быть. Ну а что еще может быть в подземельях, кроме сокровищ? Это сейчас я понимал, что никаких подвалов, скорее всего, и нет, подобных строений по всем мирам может быть неисчислимое множество, и хранить в них хоть что-то – полнейший нонсенс. Скорее всего, во внутренности попасть можно, только лишь узнав какой-то особенный секрет, а то и вообще только с помощью крутой волшбы или непонятной системы перехода.
   Ну а под воронами имелся в виду все тот же Грибник, которому сверху могли броситься в глаза ведущиеся раскопки.
   «Два дня потратили для дальнего похода. И не зря. Вначале выбрали самую высокую точку среди холмов на горизонте. Затем интенсивным марш-броском достигли нужной вершины. Прибыли туда уже глубокой ночью, переночевали, а вместе с восходом солнца осмотрели противоположный от предбанника горизонт. В пределах еще двух переходов вполне отчетливо видна кромка леса. На всей остальной площади никаких изменений не замечено…»
   Ха-ха! Лепота! Значит, Дикий мир – не настолько уж и дикий! И уж точно не безжизненная пустыня. Не знаю, почему меня это так обрадовало, но на душе стало легко и спокойно. Скорее всего, моя мысль может оказаться не такой уж и абсурдной: устроители башни просто уничтожили вокруг своей постройки все живое в радиусе более ста километров! Могло такое быть? Еще как могло! После того что я увидел в Сияющем кургане, создание карантинного пояса вокруг ценного объекта – это всего лишь детские забавы для всемогущественных создателей переходов. Все выжгли или облучили, заполнили озера бессмертными хищниками, а вдоль дальней границы еще излучателей со смертельными для всего живого импульсами наставили. Почему вдоль дальней? Да потому что внутри сами частенько ходят, чего собственной шкурой рисковать?
   Ну, как-то так. Потому что фантазировать на эти темы можно сколько угодно и все равно не угадать. Но то, что в Диком мире существует жизнь или хотя бы буйная растительность, – феноменально! Знали бы сразу, не рисковал бы я переходом в мир Трех Щитов. Глядишь, и в самом первом мире могли бы отыскать массу интересного, загадочного и романтического. Но теперь чего уж там! Вначале не удалось вырваться обратно, позже девчонки поспешили за мной, теперь мне придется переться за ними.
   «На следующий день после похода, – читал я, – решили глушить рыбку в ближайшем озере. Вначале дразнили рыбку камнями, потом забросили крюк с мясом на толстенной веревке, закрепленной на скальном обломке. Никто не пострадал, кроме веревки и обломка, со страшной силой затянутых в воду. После чего мы использовали две пустышки и четыре леденца. Рыбка так и не всплыла, зато стала заметна буря в соседних водоемах, волны там вздымались странным образом на высоту до десяти метров. Пришла мысль, что это не рыбка, а единый спрут, имеющий в каждой луже по конечности. Плюнули на все и благоразумно вернулись к предбаннику…»
   Прочитав эти строчки я, разволновавшись, воскликнул:
   – Затейники-массовики, оборзевшие, неподконтрольные!
   Слишком уж резво девочки взялись за неизвестную рыбку. А если их вывод окажется правильным, то опаснее существа нет во всей Вселенной. По большому счету к этим озерам с чудесной питьевой водой вообще на сотню метров приближаться не стоит. Мало ли какой длины щупальце у этого единого организма может оказаться. «Пустышками» мы называли легкие самодельные взрывные устройства фугасного действия, и они использовались лишь для создания звукового эффекта. «Леденцы» уже больше смахивали на боевые, осколочные гранаты, и мы их успели сделать до моего ухода в мир Трех Щитов целых шесть штук. Можно себе представить недовольство водного зверя, когда одна из его конечностей оказалась то ли оторвана, то ли порядочно изувечена.
   Хорошо, что все для любительниц рыбной ловли обошлось благополучно. Но в любом случае программу по исследованию озер можно считать закрытой навсегда. Даже при удачном возвращении на Землю и последующем исследовании Дикого мира к озерам лучше не соваться. С таким масштабным монстром маленькому коллективу исследователей никогда не справиться. Да и какой с этого будет толк, если чудовище все-таки погибнет, допустим от яда? Вода в округе окажется заражена токсинами разложения, если еще чего похуже не произойдет.
   Концовка письма радовала бодростью и оптимизмом:
   «Все дела завершили, родителей о дальнем походе предупредили. Если отыщем этого (слово тщательно зачеркнуто) отшельника, он у нас попляшет!»
   Хм! Кажется, намек в мою сторону, что мне достанется за опоздание. Ну ничего, пусть пару часов сами в стенку лбами да коленками потыкаются, вот тогда и пляшут сколько им вздумается. Еще посмотрю, как вы в том лабиринте себя вести станете. Небось сразу домой к деду Назару захочется, да поздно будет. Придется меня ждать, спасителя и благодетеля! Ха-ха!
   С такими злорадными мыслями сложил аккуратно письмо, спрятал его в карман, осмотрелся из своего укрытия и, выйдя на тропу, поспешил в деревню. И все-таки строчки только что прочитанного послания так и прыгали перед глазами, иначе как можно оправдать появление совершенно незамеченного мной мужика, который шагнул из кустов на тропу и перегородил мне дорогу.
   – Та-а-ак, – протянул он строгим голосом. – А ты чего здесь гуляешь? Да еще и без родителей.
   Редко мы с ним виделись, потому и не узнал. Зато я уже был далеко не мальчиком и фыркнул в ответ с позволительной для любого взрослого человека издевкой:
   – Мне что, с родителями до самой пенсии в лесу ходить положено?
   Участковый нашей Лаповки стал присматриваться ко мне более внимательно, а потом крякнул, узнав:
   – Ивлаев! То бишь… э-э-э… Боря?!
   – Стареете, дядя Петр, стареете, – подначил я его.
   – Зато ты вечно молодой! – не остался он в долгу.
   – Да и вообще, вы вроде как на пенсии уже? – не обиделся я.
   – Больше года, почитай. Да только никого взамен не назначили, вот и приходится на общественных началах деревней заниматься.
   Всех последних новостей и местных пертурбаций я не знал, так что в ответ лишь пожал плечами да развел руками. Мол, времена такие. Хотя и от вопроса не удержался:
   – А чего нашей Лапой заниматься? Тишь да благодать, да три десятка божьих одуванчиков проживает.
   Когда-то участковый сам так любил называть всех людей пенсионного возраста, поэтому постарался обиду не показать. Хотя она и так ощущалась в его словах:
   – И не три, а почитай пятьдесят человек живет. Да и приезжие к нам летом как по воду святую прутся. Чай, места у нас наилучшие по чистоте своей да целебности.
   – Это точно, дядя Петр, – согласился я, пытаясь обойти внештатного теперь участкового по кустам и продолжить путь. – Ладно, счастливо!
   Но он опять перекрыл мне путь своей огромной ручищей:
   – Постой! Ты тут никого не видел из чужаков?
   – Да нет! А что случилось?
   – К Вакулине сын с невесткой приехал, ну и пошли вчера в лесочек прогуляться. Дело молодое, прилегли на травку, целоваться начали, а потом того грибника и заметили. Шибко подозрительным он им показался.
   – Ну, мало ли тут таких ходит, – старался ответить я с полнейшим равнодушием, хотя внутри что-то екнуло, а сердечко затрепетало как сумасшедшее.
   – Да ты Фрола должен знать, он года на четыре тебя всего старше, с сызмальства здесь и даже каждого чужака в лицо знает. А этого в первый раз видел.
   – Откуда и куда тот направлялся?
   – Со стороны скал, куда-то в эту сторону.
   Я постарался за смехом скрыть свое растущее напряжение.
   – Ну и что здесь особенного? Всегда кто-то новенький в наши края забредает.
   – Да в том-то все и дело, что вчера в то же самое время еще одна странность приключилась, – решился участковый на полное разглашение обстоятельств. – Все семейство Моховых сюда за беляками подалось. Потом хвать – а ни старика Степана нет, ни обоих внуков. А тем – одному тринадцать, другому пятнадцать. Заметались по лесу, паника полная, орут как резаные. Хорошо, что еще один наш деревенский на шум подтянулся да и говорит: «Видел я Степана на опушке, домой он шел с внуками». Моховы бегом в деревню, а все три пропажи сидят на лавочке во дворе да головами во все стороны вертят. Как из лесу шли да что их на это вдруг подвигло – ничего не помнят. Почти! Потому как самый меньшой, тот, которому тринадцать, смутно припомнил, что их домой заставил идти тот самый грибник, по описаниям похожий на виденного Фролом.
   Я помотал головой:
   – Ой, как все запутано! Вам самому, дядя Петр, не смешно от таких сказок?
   Тот тяжело вздохнул:
   – Смешно. Но выяснить-то надо!
   – Ну, как говорится, бог в помощь! – пожелал я, все-таки обходя преграду и советуя напоследок: – Только вы у Моховых вначале поспрошайте, что они накануне ели.
   – Зачем это?
   – Грибы небось?
   – Так сезон как раз, они и накануне собирали.
   – Вот-вот! А сейчас столько мухоморов развелось, как две капли воды на беляков похожих, что просто жуть и страх. По всем сайтам интернетовским предупреждения ведутся, и настоятельно советуют вообще от грибов воздержаться. Наверняка у них длительные галлюцинации и массовое помешательство.
   – Как же так?
   Участковый явно был растерян такой очевидной, но совершенно не продуманной с его стороны версией и смотрел мне вслед с жутким разочарованием обманутого с наградой профессионала. Наверняка ему жутко хотелось раскрыть некий заговор грибников-индивидуалистов, которые с помощью гипноза заставляют убираться с пути конкурентов.
   Ладно, с этим делом запутал следствие – и хорошо. А вот что самому теперь делать? По всей видимости и здравому смыслу, вчера здесь проходил Грибник и отправился именно в Дикий мир. Скорее всего, сразу и мир Трех Щитов перешел. А если нет? Вдруг он на башне решил позагорать?
   Только достаточно мне было представить, как я натыкаюсь на него прямо на площадке башни и он меня, словно кеглю, сшибает в пропасть своим посохом, так у меня затряслись и ноги, и руки, и извилины в мозгу. Сразу пропало желание куда-то спешить. Ненадолго, правда. Пока дошел на подворье, мысли о троице моих подруг, тупо колотящихся лбами в глухие стены, заставили избавиться от непозволительной для любого мужчины трусости и вновь обрести уверенность. Причем уверенность до такой степени, что я себе уже мысленно представлял, как я появляюсь на уступе, шагнув в переход, сразу поднимаю зажатый в правой руке газовый пистолет и успокаиваю любого Грибника бесшабашным выстрелом. Если понадобится – то и несколькими. Потом возвращаюсь за вещами и Леонидом, и мы уже вдвоем переходим в мир Трех Щитов. А там мне уже никакие гипнотизеры не страшны; найду где спрятаться и догадываюсь, как прожить не «отсвечиваясь».
   Вдобавок и логическими рассуждениями себя успокаивал: раз хозяин межмирских дорог прошел вчера – значит, несколько недель для свободного передвижения у нас имеется. Ибо никогда такого не было, чтобы Грибник каждый день туда-сюда мотался.