Иващенко Валерий. Месть Проклятых

   Угрюмым и красновато-недоверчивым взглядом взирало утреннее солнце на поверженный в грязь развороченных мостовых великий город. Словно хмурясь розовыми лёгкими тучками, небесное светило в сомнении рассматривало увиденное и всё никак не могло решиться - нравится это ему или нет.
   Уцелел лишь порт да окружившие его халупы работных людей. А краса и гордость Тарнака - район храмов и знати - попросту перестал существовать. По едва угадываемым в грудах мусора улицам сиротливо продили животные, порыкивая и иногда лапой теребя чьи-то окровавленные останки - а ну как пошевелится? На площади, где ещё вчера высилась исполинского роста статуя Хранителя, только куча битого камня напоминала об этой видной даже из окрестностей фигуре. А сбоку немым укором и насмешкой косо валялась оплетённая зелёными побегами лиан каменная голова, незряче уставясь куда-то в вечность каменными белками глаз.
   Уцелел лишь сорокаколонный храм - и то лишь потому, что совсем рядом располагался сиротский приют. А поселившийся отныне в доме Хранителя Старый Змей с удовольствием оплёл своим длинным телом озарённые первыми лучами колонны, и теперь блаженно щурился на солнышко, впитывая полузабытое солнечное блаженство. И ничуть не обращал внимания, что оборвыши из соседского заведения мигом почувствовали с лёту чувствующими отношение к себе сердечкамии - этого великана им опасаться нечего. Налетели вопящей от восторга оравой через пролом в каменной изгороди, не обращая внимание на возмущённые призывы едва сдерживающей улыбку сестры Стефании. И теперь словно с горки, со хохотом катались по слегка выпяченной широкой спине древнего животного, мягко почёсывая её попами и заодно полируя чешуйки до зеркального блеска.
   А когда немногие из сохранившие истинную веру в Хранителя святых сестёр и братьев уже потом читали здесь проповеди, то Старый Змей позволял усталым и подилым прихожанам садиться на свою спину словно на чуть пружинистую и еле заметно дышащую скамью. Сам же клал здоровенную как стол клиновидную башку на то место, где когда-то стояла кабинка исповедальни. И задумчиво смотрел на вещающих истину своим странным, немигающим взглядом...
 
   Немало легенд рассказывают об этой древней и известной во всём бывшем королевстве площади. Странных и иной раз даже противоречивых, но все они сходятся в одном - каким-то событием это место некогда ознаменовалось. Возможно, гнусным злодеянием, столь страшным что история постеснялась хранить память о нём - но знатоки всё же думают, что скорее неким подвигом или иным выдающимся происшествием. Ибо давно замечено, что морские и перелётные птицы без боязни отдыхают в большом фонтане. А даже самые отпетые сорванцы не осмеливаются бросать в них камнями или драться здесь друг с другим.
   Оттого Айлекс улыбнулся мимолётно, отвернувшись от загнанного взгляда обессилевшего брата Зенона - тот стоял в центре фонтана, и сейчас сам напоминал одну из статуй, зачем-то ожившую и теперь уныло мокнущую по колено в воде. Однако совсем выпускать из поля зрения оставшегося одиноким жреца было бы чревато - перед его новой силой оказались бессильны и рассыпающиеся тленом побеги, и удары могучих медвежьих лап. И даже полыхающий яростным светом клинок, который перед этим словно подтаявшее масло играючись разрубил паладина, лишь высек бессильные искры из окутавшего святого брата сияющего марева.
   Да и над головой жреца темнел хобот набирающего обороты гигантского смерча - то северный ветер собирал свою незримую мощь, дабы затем обрушить её волею святого брата на головы неверных...
   Мирдль устало пожала плечами. За крылышко сдёрнула со своего плеча воинственно нахохлившуюся феечку. Дунула на неё легонько сладким дыханием весны, шепнула несколько слов. И малышка не подкачала. Странно было смотреть, как крохотная серебристая искорка дракончика бесстрашно вознесла Мири прямо к почерневшему исполинскому вихрю - и тот признал донёсшееся до него дыхание весны.
   Незримая рука вспушила, приласкала серебристые с прозеленью волосы молодой красавицы, от одного только вида которых и ощущения шелковистости прядей в ладонях впадали в тоскливую меланхолию служанки - а леди Эвелинн от зависти и вовсе принялась брать у дриад уроки Силы Жизни. Ветер улыбнулся, взволновал на миг поверхность воды в фонтане и исчез. Миг-другой, и только опадающая по краям почти не пострадавшей площади пыль свидетельствовала о несостоявшейся катастрофе.
   У Айлекса немного отлегло от сердца - так, самую малость. Потому что неугомонный жрец взглянул вверх, покачал осуждающе головой вослед покинувшему его северному ветру.
   - Предательство, всюду предательство, - и тут же принялся бормотать очередной псалм.
   Окружающая его аура налилась желтоватым, постепенно становящимся нестерпимым светом. Но и отрезавшая ему путь к отступлению Мирдль с противоположной стороны фонтана тоже не дремала. Перепрыгнула через каменный бортик, оперевшись на ладонь услужливо подставившего ей руку мраморного фавна. Прошлёпала по воде почти к самому насторожившемуся святому брату и наотмашь, косо рубанула тёмной шпагой. Клинок сыпанул чёрными искрами, взвизгнул пронзительно - но хотя и не преуспел тоже, по крайней мере сбил жреца с настроя.
   - Всё обман, - покивал растрёпанный и страшный в своей ненависти святой брат. Он покосился на оружие бывшей сестры во Хранителе, и его лицо передёрнулось - он узнал эту шпагу и осознал, кто же приголубил тёмного барда и лишил святую церковь ещё более могучих и страшных открытий. - Зря, мерзкая сука - всё зря! Мать-церковь могла дать тебе куда больше, чем этот щенок, графский ублюдок. Или ты всерьёз рассчитываешь на благодарность мерзких Эверардов?
   В зелёных глазах Мирдль мелькнули искорки смеха.
   - Полегче, несвятой брат - сейчас на площади Менестрелей преданные дворяне и городские старшины преподносят графу хрустальную корону древних королей. Я даже сумела убедить его леди, а уж она знала, что и как нашептать ночью сэру Роджеру, графу Эверарду. И теперь у старого Королевства появился новый король.
   Во взгляде старого жреца что-то надломилось.
   - Так это всё умыслил старый граф Вильям... ах я, глупец! А ведь было, было у меня предчувствие и желание всё бросить да удрать... - странно оказалось увидеть, как поникли плечи брата Зенона под грузом осознания своего полного поражения.
   - Почти так. Но есть и ещё кое-что, - Мирдль усмехнулась, ни на миг не сводя со жреца настороженного взгляда - уж как тот способен был на подлости, она знала не понаслышке. - Церковь Хранителя сделала из меня шлюху - а теперь в свою очередь, и я нашла силу, способную швырнуть святую церковь в грязь, как последнюю потаскуху - и отыметь во все места!
   Айлекс поморщился. Не от того, что Мирдль - нежная и чёрт возьми, всё-таки обожаемая - выразилась грубо. А от того, что она пролила реки крови... да и попросту говоря, использовала его самого. Не самое приятное прозрение! Вот уж, куда лучше и проще в лесу - он просто чужд всякой подлости. А всё же, парень поморщился и добил противника всего лишь парой фраз.
   - А ведь мой двоюродный брательник Говард, сын нового графа и теперь короля, всерьёз намерен взять в законные супруги дриаду - и когда-нибудь они сядут на трон, - он устало усмехнулся. - А там и их дети-внуки... Сила Жизни берёт своё, нечестивый отче.
   На брата Зенона было страшно смотреть. Глаза выпучились, почти вылезая из орбит, рот бессильно и молча разевался в изумлении. А во взгляде уже отчётливо плескалось безумие... и только сейчас Айлекс понял. Понял, на что намекал мудрый старый Прадуб.
   Похолодевшая рука сама собой полезла в кармашек. Миг - и на ладони мягко улёгся почти невесомый после рукояти меча жёлудь. И почти без замаха Защитник швырнул малыша под ноги жрецу. Тот ещё успел дёрнуться, зыркнуть подозрительным взглядом на бултыхнувшийся в воду предмет.
   А затем он закричал. Страшно, громко закричал, сотрясаясь в судорогах и задрав к розовому утреннему небу искажённый мукой рот...
   Драная и запылённая ряса лопнула сразу во многих местах, когда из тела бывшего человека вымахнули ростки новой жизни. Буйно и неудержимо они вылезли наружу, с любопытством посматривая вокруг. То, что ещё только что было братом Зеноном, дёрнулось, с суетливой ненавистью оторвало стремительно выросший из удлинившегося и тут же лопнувшего носа ещё зелёный побег. Словно оживший куст забил бешено руками, тут же словно по волшебству обратившимися широкими дубовыми ветвями. Крик затих, и только нелепое уродливое дупло разверстого в вопле рта некоторое время напоминало в стволе произрастающего дерева о свершившемся.
   Но вот и его закрыла кудрявая свежая зелень. А молодой дубок уже вымахал с обычный взрослый дуб - и всё пёр из середины фонтана с протестующим визгом расседающегося под натиском жизни каменного дна.
   Сестру Мирдль зацепило за одежду обломанным сучком, и она с визгом взлетела вверх вслед за стремительно растущим деревом. Тут же она отцепилась, ухватилась за подрагивающее дерево и уселась на толстой ветви, глядя по сторонам и вниз прыгающими от ужаса и восторга глазами.
   Рост постепенно замедлился, а затем и прекратился - по крайней мере внешне. Сменился обычным поведением хоть и необычного, но просто большого могучего дерева. И едва Айлекс осторожно поковырялся в полуоглохших от предсмертного крика и грохота ушах, как дуб уже мирно шелестел в утреннем ветерке, подставив резные листья нежным солнечным лучам.
   - Сними меня отсюда, - Мирдль капризно надула губки, всё ещё испуганно косясь сверху. Но побелевшее было от страха лицо красавицы уже приняло свой естественный и чертовски миловидный оттенок, да и в глазах уже не плясали искорки безумного животного ужаса.
   - Святая сестра на дубе том, - философски заметил в ответ Айлекс, шаря рукой во взбаламученной воде. Не то, чтобы он так уж горел желанием присвоить себе обронённую девицей шпагу - но согласитесь, такой клинок оставлять в небрежении, это как-то не по-нашему.
   - Я высоты боюсь, - Мирдль скуксилась, но как-то неубедительно.
   Ну что ты тут скажешь? Пришлось Айлексу вспомнить юность и вскарабкаться наверх по ветвям ничуть не протестующего дерева. Он уселся рядом с не замедлившей отпустить ветвь Мирдль, которая тут же со вполне понятной резвостью вцепилась в куда более надёжную, по её мнению, опору - то есть обняла всеми лапками. Прижалась к его спине, вздрогнула, а потом от непонятного облегчения, с чисто женской непоследовательностью расплакалась.
   Вздохнув, Айлекс легонько погладил волосы устроившейся на его плече девичьей головки. Одним лишь взглядом утихомирил маленькую фею, что резво влетела в прогалину меж листьев и язвительно затянула было старую песенку "Ну вот, опять сопли и сырость!". Некоторое время он бездумно смотрел с высоты на панораму разгромленного и кое-где дымящегося Тарнака, так и оказавшись не в силах разобраться - чего же в сердце больше. Злости на эту красивую до сладкой дрожи стерву или нежности к запутавшейся в жизни девчонке?
   Или всё-таки усталости? Он прикрыл горящие от недосыпа глаза, отрешившись от всех проблем и полностью отдавшись на волю этих противоборствующих, швыряющих душу как щепочку, сил. Он что, Хранитель - решать такие проблемы? Или король?
   Вот уж нет... но отсчёт десяти тысяч лет начался сызнова.

Глава хрен-его-знает какая.

   Да, а на каменистых холмах позади храма Хранителя, где прежде была трапезная и дарохранительная, поселились две горные нимфы - представляете? И сказки, которые они рассказывали на вершине млеющим от счастья детям, заставляли учащённо биться маленькие сердца и гореть восторгом блестящие глазёнки малышни.
   Там, где был квартал банков и дворцов знати, нынче буйно зеленеет роща. На месте бывшего театра, правда, обнаружилась ровная и подозрительно круглая площадка из тёсаного духами земли розового камня. И в любую полночь под музыку дудошников и лесных духов там водят грустно-печальный или же зажигательный хоровод местные девчонки, дриады и даже некоторые из святых сестёр что помоложе. В центре пылает колдовской необжигающий огонь, и девицы с весёлым визгом прыгают сквозь него, рассыпая в ночи целые вороха оранжевых искр-светлячков. Однажды переодетый в женское платье безусый и смазливый парнишка затесался в круг, пообещав подглядывающим из-за дальних деревьев сверстникам разузнать, что тут и как.
   Но огонь разобрался мгновенно - коварно подпалил тому подол, и нарушитель с хохотом и весёлыми воплями был прилюдно да с позором изгнан с девишника. Дриада напоследок даже отстегала крапивой удирающего по голым икрам - а нечего подглядывать!
   По уцелевшим кварталам запросто шлялись звери, и никого уже не удивлял развалившийся подремать на крылечке медведь или стая детворы, терзающая за уши и таскающая за хвост здоровенную тигрцу - а та, поймав кого-нибудь из них и прижав для пущей убедительности мохнатой лапой, упоённо вылизывала визжащего в сладком ужасе ребёнка. Ну а нахальные и рыжие до неприличия белки и целый выводок розовых пеликанов, оккупировавшие проросший и пустивший корни старый лодочный сарай, то уже вроде как и вовсе не экзотика.
   Равно как и обнаружившийся на углу под ясенем Лунный Колодец, вода из которого чудесным образом исцеляла прыщи, ушибы и мелкие ссадины. А вылизывающие посуду до радужного сияния мелкие духи или помогающий мастерам ковать якоря да выгибать цепи огневик тем более никого не удивляли.
   Нимфа-покровительница, кстати, вернулась на своё место - к вящему восторгу и облегчению жителей Тарнака. Правда, рядом с нею сидел теперь и бронзовый воин в лёгкой кольчуге да с внушающим уважение мечом на поясе. Кстати, моряки приметили сразу - если парочка с постамента отправлялась в море... ну уж явно не на просто прогулку - то шторм на пару-тройку дней обеспечен. Так что, самое время вытаскивать рыбацкие баркасы на берег, корабли загонять за мол в защищённую от волн часть бухты, а самим отправляться в кабак или по домам. Ибо на поверхности гранитного постамента на время отсутствия обнаруживалась невесть каким образом вызолоченная надпись на языке старых Морских Королей:
   - Never listen to what flowers are talking about - just look at us and breath our aroma.
   Единственно, кто оказался недоволен переменами, так это мадам-содержательница весёлого заведения. Уж внешними данными её девицы никак не могли конкурировать с дриадами или нимфами - те считали отказать холостым парням или мужчинам в капельке ласки вообще дуростью и несусветной дикостью. Да и плату брали только ласковым словом и обхождением. Но имеющих супруг или полюбовниц они гнали беспощадно - буквально в хвост и в гриву. Хотя, неженатых нынче всего ничего - после войны вдов-то осталось куда как много, а вот женихов на них днём с огнём не сыщешь...
 
   В одно прекрасное и тихое утро, когда горные буки и грабы уже начали сбрасывать свой золотой наряд, пришли первые, ещё несмелые заморозки. Хотя в низинах ещё клубился туман, здесь воздух приобрёл ту замечательную прозрачность, что бывает только поздней осенью. И вот в эту-то утреннюю прелесть и выбралась из своего неведомого укрытия Айси, хранительница рек и озёр.
   Полюбовавшись с высоты на седые пласты мохнатой дымки, из которой торчали кроны деревьев в низинах, грациозная и изящная дева улыбнулась. Наклонилась к своему излюбленному озерцу, выудила ладошкой первую тонкую льдинку. Посмотрела сквозь неё на солнышко, прищурив один глаз. Видимо, оставшись довольной, Айси воровато огляделась по сторонам - не видит ли кто? И совсем по-девчоночьи принялась мягко потирать ледышкой тут же заалевшие, словно у людей, щёчки.
   Затем фея счастливо потянулась, роняя с точёных пальчиков капли в спокойную гладь озерца. Закружилась было в танце своей вечной молодости, но затем сторожко замерла - по каменистой осыпи сюда явно кто-то поднимался снизу. Поскольку ни горные духи, ни окрестные нимфы тарарам не подняли - выходит, это кто-то из своих?..
   Айлекс издали приветливо помахал рукой. Да поднатужившись, гаркнул так, что две горные косули, на всякий случай затаившиеся в тени валунов, рванули прочь как ошпаренные.
   - Привет, Хранительница!
   Идущая рядом с ним Мирдль демонстративно поморщилась и зажала ушки. Вряд ли кто признал бы нынче в этой типичной лесной дриаде бывшую монашенку из богом и людьми проклятого монастыря. Постройнела, приобрела почти девчоночью стать и лёгкую походку - только серьёзное выражение зелёных глаз выдавало прежнее происхождение от рода людского. Босиком и в одной лишь цветочной тунике, поверх которой по-прежнему тускло блистал знак Хранителя, болтающийся на кожаном шнурке, она просто радовала взгляд - и грела душу.
   - Чего орёшь? - она немилосердно пихнула локтем в бок своего спутника.
   Пользуясь тем, что Айлекс охнул и споткнулся на полушаге, Мирдль прыгнула вперёд и ловко опередила его. Первой вышла на берег притаившегося меж скал горного озерца.
   - Привет, сестра, - она осторожно обняла и чмокнула в щёку Айси, попробовала ногой ледяную воду и зябко передёрнулась. - У-у, холодрыга!
   - Ну, здравствуйте, коль не шутите, - фея посматривала хоть и настороженно, но без подозрительности. - Ну вот ни за что не поверю, чтоб вы пришли просто так. Что-то замыслили, не иначе.
   Она уселась на свой излюбленный валун на берегу, дабы понежиться на солнышке. Только, на этот раз она не смотрела в никуда своим таинственным и чарующим взором голубых глаз, а следила за подозрительно невесёлой парочкой. А дела там пошли совсем плохо - Защитник сбросил с плеча поклажу, отстегнул пояс со светлым мечом и тёмной шпагой, которые даже будучи нацепленными на разные стороны, шипели и плевались друг на друга.
   Волосы феи огненным встали дыбом от ужаса и солнечным цветком запылали вокруг неё - Айлекс поцеловал свою возлюбленную так печально, что тут в Зеркало смотреть не надо. Что-то непоправимое случится...
   Айлекс всё-таки зашёл в воду по пояс, осторожно неся на руках Мирдль и не будучи в силах оторваться от её глаз цвета несбывшейся мечты. Красавица вздрогнула легонько, когда он положил её на воду. А затем взял за плечи и погрузил в глубину.
   По её сводящему с ума телу прокатилась судорога, из побледневших уст вырвались и взлетели к поверхности серебристые пузырьки воздуха. Мирдль не сопротивлялась и даже не вырывалась - лишь грустно смотрела на него из-под поверхности воды. И Айлекс не выдержал, отвернул взгляд с застящей мокрой пеленой - а когда вернул его, то обнаружил что ладони сжимают пустоту...
   Айси осторожно пошевелилась и глотнула холодного воздуха. На всякий случай протёрла глаза - кристально-читое озерцо просматривалось до самого последнего камушка на дне. Но кроме слепо качающегося, выходящего из воды Айлекса, там никого не оказалось.
   - Ну, ты вообще хоть иногда думаешь, что делаешь? - она прищурилась, глядя на сгорбленно сидящего на берегу парня, и на всякий случай заглянула в своё озеро ещё раз.
   Пустота... холод и пустота...
   - Нет, ну в самом деле, Защитник - я согласна, что этой стервочке прямая дорога в ад. Но когда она там хоть чуть пообвыкнется, оттуда ж все демоны в ужасе разбегутся - Сила-то при ней осталась! - Айси неодобрительно поморщилась изящным и вовсе не предназначенным для горестных чувств лицом. - И куда они прибегут искать защиты, догадываешься. Оно нам надо?
   Серая туманная дымка застила взор и так затягивала в душное ничто, что Айлекс с трудом заставил себя ответить. И голос его не сильно отличался от стона.
   - Здоровых и тупых подаришь духам земли да огня. А умных тоже найдёшь, куда... - силы его оказались всё же не беспредельны.
   Вцепившись ладонями в камень, в немой муке кричащей и содрогающейся от боли души, он лёг на спину, подставив незрячие глаза огненному сиянию солнца. Как же хочется ухватиться за клинок. Вон они оба, стоит только руку протянуть. Уж тёмная-то шпага не откажется проверить, есть ли сердце у того, кто своими руками убил свою любовь.
   - Извини, Айси, у меня не то настроение...
   Но фея оказалась то ли мудрее, то ли действительно многое поняла за свои многие тысячи лет.
   - Нет, малыш - всё же я думаю, что Сила Жизни исправит даже такую змеюку, как эта Мирдль, - всё же в её голосе сквозила неуверенность. Но она храбро продолжила. - Ты ведь... ты ведь именно на это и рассчитывал?
   Серые каменные скалы всё же не обрушились на лежащего человека - и гром с ясного неба не поразил его. Айлекс даже нашёл в себе каплю сил и попытался отшутиться.
   - Не обижай змей, Айси - любая из них отравится и помрёт в страшных корчах, если укусит Мирдль.
   - Мирдль, - как сладкую истину шёпотом повторил он.
   Айси покачала головой и тихо вздохнула, отчего поверхность озера, чутко улавливающего малейшие колебания настроения хозяйки, нахмурилась и пошла свинцовой рябью. Безнадёжный случай. Надо же такому случиться - у Защитника всё-таки есть сердце. Горячее и яростное человеческое сердце, а не только холодная решимость лесного воина. А тут ещё и такое... совсем ещё щенок втрескался в матёрую волчицу - иных выражений для этой оказавшейся ох какой непростой Мирдль у феи просто не нашлось.
   И всё же, эти человеки крепкая порода - вон, хоть сердце кричит и рвётся из груди так, что едва скалы не рушатся, а всё же Айлекс нашёл в себе силы подняться. Губы прыгали, упрямо не слушались, однако он заставил предательское тело повиноваться.
   - Ответь мне, Хранительница - мы, люди, всегда убиваем то, что действительно любим?
   Айси не ответила. По крайней мере вслух. Лишь отвернулась в сторону, да отчего-то потемнели воспоминанием её голубые безмятежные глаза. Она помолчала некоторое время, диковинным образом расплываясь в мутнеющем взоре парня, затем дёрнула плечиком.
   - Я могла бы заглянуть за Зеркало, даже помочь... но пусть всё идёт свим чередом. Либо ты, Айлекс, идиот каких свет не видывал - либо твоя надежда сбудется.
   В хриплом ответном смехе уже мало было человеческого, и всё же Айси смирно сидела на своём валуне. И лишь зачем-то судорожно вцепившиеся в длинные локоны руки выдавали её волнение...
   Поверхность озера заволновалась, затем вскипела серебристо-белыми барашками. И всплеском, столбом вставших брызг посредине объявилась Мирдль. Запалённая, жадно хватающая ртом воздух, она пошатнулась, хватаясь одною рукой за что-то невидимое, а другой отталкивая вцепившуюся в неё грозную тень. Стала медленно погружаться обратно, но всё же каким-то неимоверным усилием вцепилась в эту сторону бытия, шагнула на пределе сил - и прочно утвердилась на поверхности в испуге словно затвердевшего озера.
   Замерла неподвижно, вытянувшись всем телом навстречу утренней заре, и лишь роняла капельки воды крохотными, на миг вспыхивающими алмазами.
   Против воли, заинтересованно приглядывающаяся Айси залюбовалась ею, застывшей гордо и величественно. Да, из такой вышла бы неплохая хранительница... может, и в самом деле, передать ей дела? Удрать в тёплые низины, водить хороводы вокруг вечно зелёного Прадуба, а ночами у костра рассказывать молодым сказки и позволить какому-нибудь парню положить на себя глаз...
   Эх-х! Да нет, коль взялась уж, надо нести свою ношу до конца...
   Мирдль улыбнулась, наконец осознав себя всю - и здесь. Разом вошло в неё тонкое тепло осеннего солнца, необжигающая прохлада утра и взволнованный перестук двух... нет - уже трёх сердец.
   - А вот и я. Не ждали? А я всё-таки решила вернуться, дурёха - и теперь ни за что не отправите обратно, - она всё же осмелилась и открыла глаза. - Я ведь приняла Силу Жизни. А она - меня!
   От её измученной улыбки-сквозь-слёзы хотелось смеяться и плакать одновременно. Равно как и от того, что вместо прежнего знака Хранителя меж двух прелестных холмиков грудей теперь висел истекающий неярким изумрудным светом резной листик амулета. Рябина? Это надо будет обдумать...
   Хранительница жизни. Отныне - и навсегда.
   Айлекс осторожно прикоснулся к атласной коже плеча.
   - Живая. И даже тёплая, - уже немного пришедшая в себя Мирдль кивнула в полном согласии с его словами и тут же проворно забралась на руки. Обняла за шею, осторожно заглянула в синие глаза.
   - Унеси меня, мой милый, за бескрайние леса...
   И тихо захохотавшая от облегчения Айси едва не свалилась со своего камня.
   - Ну вот, опять милуются... - с брезгливой интонацией заядлой базарной торговки проворчала она.
   Фея огляделась, демонстративно не обращая внимания на целующуюся парочку. Потянулась рукой куда-то в воздух, ухватила что-то видное только ей, потянула - и в ладони её оказались трепыхающийся и сыплющий от негодования искорками серебристый дракошка да обалдевшая от такого с собой обращения цветочная фея. Ободряюще улыбнувшись им, хранительница рек и озёр в несколько шагов своей умопомрачительной походкой пересекла водную гладь, словно шла по сияющему паркету гостиной.
   Легонько дохнула весенней свежестью на заливисто хохочущего дракончика в своей ладони. И с размаху пришлёпнула его на своё законное место - на предплечье Айлекса. Затем прыгающую от восторга малышку Мирдль - на такое же место у её большой тёзки.
   - Присмотрите там за ними... - деланно сердито фыркнула фея, и уж вовсе не людям.