Мы же могли просто утопить сотни вражеских самолетов вместе с их кораблями-носителями! Обрушиваясь на Ирак огромными флотскими силами, янки мало чем рисковали.
А что же схватки в воздухе? Увы, и здесь Запад ждало разочарование. Никаких избиений самолетов русской постройки в стиле красочных эпизодов из «Красного шторма» не получилось. Хотя против старого авиапарка арабов вышли новейшие машины четвертого поколения.
Чем располагали наследники Хаммурапи и древней Вавилонии в борьбе против Запада? Своего авиастроения Ирак не имел и потому был вынужден покупать боевые машины по всему свету. Одно только это в корне отличало Ирак от Империи—СССР. К тому же, тот, кто вынужден закупать технику, всегда будет отставать по ее боевой силе от самолетов страны, которая их делает сама. Именно поэтому ВВС Ирака к началу 1991 года представляли из себя этакий разношерстный «музей».
Что имели ВВС Хусейна? 4 старых Ту-16, уже снятых с вооружения в СССР. Всего 8 Ту-22 первых моделей. Всего два летающих радара «Аднан» на базе нашего Ил-76. У Ирака было 150 МиГов-21, машин второго поколения. Их ровесников французских «Миражей Ф-1», самолетов эпохи ближневосточной войны 1967 года, у арабов насчитывалось тридцать штук. Все они к тому времени безнадежно устарели. Истребителей-бомбардировщиков Су-20, машин 1960-х, в ВВС Ирака имелось 70. Старые китайские истребители J-7 (40), уже устаревшие самолеты МиГ-23 (90) и тридцать МиГов-25 составляли основу иракской авиации. А еще в ней были такие свидетели «старины глубокой», как Ил-28 или английские истребители «Хантер» образца 1950 годов.
Лишь истребители-бомбардировщики Су-24 (16), штурмовики Су-25 (60) первых модификаций и всего сорок самолетов МиГ-29 первых серий в ослабленном, экспортном варианте составляли более-менее современную часть иракского воздушного флота.
Запад выставил против этих небольших сил 114 тяжелых F-14 «Томкэт» с дальнобойными ракетами «Феникс». 178 новейших истребителей F/A-18 «Хорнет», 150 истребителей F-15 «Игл», 90 штурмовиков «Харриер». Французы подтянули 10 «Миражей-2000» и 27 «Миражей F-1». Парк истребителей-бомбардировщиков составили 56 «невидимок» F-117А, 75 «Торнадо», 60 старых, но хороших F-5Е «Тайгер», 20 А-4 «Скайхок», 6 машин типа «Буканир», 40 «ягуаров». С авианосцев действовали 20 ударных «корсаров». Штурмовую авиацию представляли 180 А-10 «Тандерболт»…
Против такой силы иракцы выстоять не могли. У них не было ни МиГ-31, ни Су-27, ни Су-25Т, ни Су-39, ни Су-34. Но, тем не менее…
Собирая досье на ту войну, я наткнулся на любопытную статью К. Тихорского в газете «Секретные материалы» (№-1, 2000). Вот что он пишет:
«…Уже девять лет статистика военных потерь продолжает утверждать: Ирак потерял 51 ЛА, из них 39 – в воздушных боях. Военно-воздушные силы США потеряли в боевых действиях 32 ЛА. Еще 4 ЛА потеряли американские Военно-морские силы.
Эти цифры вызывают серьезные вопросы. И прежде всего: что такое «ЛА»?
ЛА – сокращение от словосочетания «летательный аппарат». Под таковым может пониматься все, что душе угодно, лишь бы это могло подниматься в воздух. К примеру, известно, что Ирак потерял несколько вертолетов Ми-8. Для людей несведущих поясним: Ми-8 – чрезвычайно живучая машина, идеально соответствующая условиям боевых действий 1960-х годов.
Записывать эти вертолеты в список боевых потерь Ирака довольно стыдно, поэтому им и присвоили нейтральное наименование – ЛА. Вообще при желании в «ЛА» можно записать и дирижабль.
Насколько нам известно, американские ВВС вертолетов не теряли, поэтому все их потери составляют боевые самолеты. Согласитесь, между «ЛА» и боевым самолетом есть принципиальная разница.
Теперь второй вопрос. Гораздо интереснее первого. Почему в официальной статистике указаны только потери США? А другие что же? Может, у англичан и французов самолеты лучше, чем у их союзников американцев? Верится с трудом. Просто, если суммировать ВСЕ потери, статистика окажется уж совсем удручающей.
Никто не спорит с тем, что авиация союзников с самого начала захватила господство в воздухе. В небе постоянно дежурили несколько десятков лучших американских истребителей F-15C «Орел», сбивая каждый появившийся вражеский самолет.
В таких условиях принимать бой было глупо. И Ирак его не принял. (Спорное утверждение. Пассивная оборона еще никого не спасала. – М.К.) Вместо активных действий над всей территорией страны ВВС Хусейна ограничились постановкой воздушных заслонов над рядом важнейших объектов, в том числе над Багдадом, и эвакуацией почти всех своих самолетов в соседний Иран…
Единственным самолетом, способным на равных биться с «орлами», был Су-27. О таком оружии Ирак мог только мечтать. (Автор забывает назвать новые модификации МиГ-29 и МиГ-31. – М.К.) Победа в воздухе, казалось, обеспечена, но…
«Орлы» не сделали главного. Они НЕ закрыли небо для истребителей противника. В условиях, когда остальные самолеты союзников просто НЕ МОГЛИ, да и НЕ УМЕЛИ вести воздушные бои, этот факт имел для них самые тяжелые последствия.
На второй день войны шальной перехватчик МиГ-25 над морем столкнулся с истребителем ВМС США F/A-18C «Шершень». «Орлов» поблизости не оказалось, а «Шершень» с МиГом, даже «двадцать пятым», сделанным под стандарты семидесятых годов, тягаться не может. Американец был сбит, а МиГ-25 благополучно вернулся к себе на базу. Вскоре F-14B, еще один палубный истребитель США, погиб в бою против МиГ-29. И снова рядом не было «орлов», а с «двадцать девятым» никакой другой самолет конкурировать не в состоянии.
Однако куда больший удар ждал американцев впереди. F-16C «Бойцовый сокол», истребитель завоевания господства в воздухе, был сбит с допотопного МиГ-23 ракетой ближнего боя на встречном курсе.
С Ф-16 вообще получилась история, достойная отдельного упоминания. Этот самолет создавался как полноценный истребитель, но в ходе «Бури в пустыне» не смог сбить НИ ОДНОГО летательного аппарата иракцев. Перепрофилированный на решение ударных задач (то есть – для действий против целей на земле), «Сокол» вновь показал крайне низкую результативность. Всего за войну ВВС США потеряли пять этих машин, если верить официальным данным. По неофициальным же число сбитых в несколько раз выше…»
F-16 не сбили ни одного арабского самолета. F-15С уничтожили 34 самолета. F/А-18 разнесли на куски два старых МиГ-21, зато потеряли одного своего, сраженного атакой суперскоростного перехватчика МиГ-25П. А тяжелый, столь прославленный Клэнси «Томкэт» F-14 со сверхдальними ракетами «Феникс» записал на боевой счет всего один вертолет. («Авиация и космонавтика», январь, 1996.) Сами американцы говорят о том, будто F-16С наносили бомбово-штурмовые удары по наземным целям и потеряли от зенитного огня шесть этих машин. (По нашим данным – двадцать. «Крылья Родины», №-12, 1996.) Янки также уверяют, что F/А-18 удалось сбить один МиГ-23, однако сами признают потерю одного «восемнадцатого» в воздушном бою и еще двух – от зенитной артиллерии. Единственный крупный воздушный бой той войны, по данным США, кончился уничтожением двумя Ф-15 трех МиГ-27 и одного «Миража».
Столкновения со старыми русскими самолетами часто кончались печально для новейших машин. Вечером 22 января итальянский «Торнадо», пытаясь атаковать цель в Багдаде, пал жертвой пары «пещерных» МиГ-23. Кстати, в воздушных боях иракцы потеряют только восемь этих действительно устаревших истребителей.
Но самыми удручающими для Запада стали столкновения с иракскими, далеко не самыми совершенными машинами – ослабленными, экспортными вариантами МиГ-29. Им пришлось действовать в самых худших условиях: при разбитых системах наземной наводки, при полном численном перевесе врага, взлетая с разгромленных аэродромов. И тем не менее выявилось огромное преимущество в вооружении «29-х» по сравнению с их лучшими западными соперниками.
Американские истребители в бою использовали два типа ракет: «Сайдуиндер» с тепловой головкой самонаведения и «Спэрроу» с радиолокационной. Их приходилось использовать комбинированно, стреляя по иракским самолетам ракетами сразу двух типов. Это оказалось чертовски неудобным: минимальная дальность пуска «Спэрроу» приближалась к максимальной дальности действия «Сайдуиндера». И это снижало эффективность самолетов янки, ограничивая зону одновременного применения обоих типов оружия. Зато ракеты МиГ-29 имели ракеты с комбинированными, инфракрасно-радарными головками самонаведения. Поэтому результаты получились ошеломительными.
Иракцы говорят о трех потерянных МиГах-29. Янки – об уничтожении ими восьми этих машин. Наши же аналитики и разведка пришли к выводу о пяти сбитых МиГах-29, которые сумели уничтожить восемь американских машин – два Ф-15Е, пять F-16С и один F/А-18. 22 января, по некоторым сведениям, пара «29-х» сбила «Торнадо» Саудовской Аравии. Кстати, старик МиГ-23, который уже не выдерживал боев с современными самолетами Запада еще во время израильско-сирийской войны 1982 года, в 1991 году записал на свой счет одного «Бойцового сокола» Ф-16 и еще один «Торнадо».
Янки считают так: США с союзниками потеряли в воздушных схватках семнадцать (по другим данным – 27) машин, уничтожив тридцать три арабских самолета. (Из них – 8 МиГ-29, 8 – МиГ-23 и 8 «Миражей».) Даже если это так, все равно не получается тех эффектных боев, которые описаны у Клэнси в его бестселлере-86 «Красный шторм», – когда на один потерянный американский истребитель выходило 15–20 русских. Лажа, ребята! У вас не получилось этого даже с плохо подготовленными арабами, на которых вы навалились впятером против одного. Да и шестьдесят иракских самолетов, сожженных на земле налетами 2,5 тысяч западных машин – не ахти какие впечатляющие достижения. Высыпая тысячи тонн высокоточных боеприпасов, вы громили пустые, ложные ангары!
Американцы признают потерю одного Б-52. Который, как они говорят, потерпел катастрофу в Индийском океане по техническим причинам. Но Ирак утверждает, что низколетящий бомбер сбила четырехствольная «Шилка».
«Торнадо», поглотивший на свое создание и доводку несметные деньги, стал самым большим разочарованием. В условиях пустыни с ее пыльными ветрами у самолета часто отказывали навигационные и прицельные системы. Они плохо «переносили» метеорологические колебания на низких высотах и начинали безбожно врать. Например, показывая легкий ветерок как шторм со скоростью в полсотни метров в секунду.
У них не оказалось и авиации, способной бороться с новыми русскими вертолетами типа Ка-50, Ка-52 или Ми-28. Тяжелые скоростные киборго-самолеты для того малопригодны. Они проскакивают мимо низколетящих, зависающих и крутящихся на месте вертолетов, подчас даже не успевая прицелиться. (У иракцев воевали только старые Ми-24 и Ми-8.) Тогда как у Империи винтокрылы уже оснащались и наводимыми во взгляду пилота скорострельными орудиями и ракетами «воздух—воздух». Для уничтожения иракских геликоптеров пытались приспособить уже знакомый нам «Уортхог» (он же – «Тандерболт») А-10А. Его тридцатимиллиметровая мотор-пушка, оказавшись почти бесполезной для охоты на танки, сбила целых два иракских вертолета! («Крылья Родины», №-12, 1996 г.) Но результаты моделирования боев неповоротливого «бородавочника» с «черными акулами» и «аллигаторами» выглядели очень плачевно. Ведь в американские штурмовики полетят и 30-мм снаряды, и новейшие «иглы»! Зато у нас самолеты поля боя, способные стать и штурмовиками, и истребителями новейших вертолетов американцев, уже поступили в арсеналы – Су-25. И готовились к принятию на вооружение Су-39.
Потом специалисты нашего Генштаба смоделируют войну Ирака с Западом, введя в компьютеры недостающие элементы. Во-первых, использование арабами по полной программе самолетов МиГ-29, которые те перегнали в Иран. Во-вторых, действия иракцев в духе наших ПВО. В-третьих, участие в боях наших специалистов, наших советников и русских расчетов даже устаревших средств ПВО Ирака. В результате мы получали потери авиации Запада в 400 сбитых машин. (И это очень близко к американским калькуляциям.) При таких потерях операция «Буря в пустыне» безнадежно срывалась.
Еще при Брежневе так бы оно и было. Ведь мы уже фактически вводили свои части ПВО в Египет за два десятка лет до описываемых событий, нанеся тяжелейший урон израильским ВВС. Но Горбачев предал Ирак – нашего давнего союзника.
После войны 1991 года мало-помалу начинают выплывать весьма интересные факты. Они очень красноречиво свидетельствуют: не так сильна западная техника, как это малюют Штаты. Кое о чем они все-таки постарались умолчать. Не зря «Буря в пустыне» была самой закрытой для журналистов войной.
Первое – это их потери в людях. Официально они исчислены в 150 душ. Иракцев же побили, мол, десятки тысяч. Но когда родственники погибших американцев захотели собраться перед Белым Домом 1 марта 1992 года, американские власти не допустили этого. Ведь тогда выяснилось бы истинное количество погибших.
Второе. Победоносный командующий генерал Шварцкопф спустя 3 месяца был уволен из армии. За потрясающие успехи? Ведь оказалось, что его план полного окружения иракских частей в Кувейте провалился. Что накануне артналета на позиции арабов они ушли с них, заставив американцев бесполезно молотить пустые окопы.
Третье. Первоначально иракские потери были определены в 100 тысяч душ, 3800 сожженных танков, 150 самолетов. Однако комиссия Конгресса США весной 1992-го выдала несколько иные данные. 10 тысяч убитых, 480 танков, 50 самолетов (27 по американским данным сбито в воздушных боях, 23 – уничтожено на земле). Это из 5500 танков и 550 иракских самолетов! То бишь сорокадневной долбежкой с воздуха удалось уничтожить не более 10 % техники Ирака. И повезло Америке, что Хусейн – слабый полководец, который зарыл танки в окопы, а самолеты – перебросил в Иран. Понадеявшись на глухую пассивную оборону, которая всегда приводила к поражению.
Четвертое. В ходе операции левый фланг иракских войск в Кувейте (170 тысяч штыков) упирался в Персидский залив. США, обладая полным господством на море, сосредоточили крупные силы морской пехоты – 18 тысяч бойцов на 22 десантных кораблях. Все ждали ее высадки в тылу иракской группировки, отрезав ей путь к отступлению. Так же, как американцы вышли в тыл северокорейским армиям в 1950 году, высадив амфибийные силы в Инчхоне.
Но полномасштабная высадка не состоялась. Американцы заявили, что сосредоточение десантных сил было просто отвлекающим маневром.
Ой ли? Выяснилось, что иракцы устроили в заливе 11 заграждений из 1200 мин старой-престарой русской конструкции. И на них подорвались десантный вертолетоносец «Триполи» и новейший ракетный крейсер «Принстон». («Военный парад», №-6, 1997, с. 50.) А если бы там стояли новейшие наши мины из арсеналов 1991 года? Самоуглубляющиеся, самотранспортирующиеся к «месту службы», с заключенными внутри них самонаводящимися торпедами? Если бы Империя поставила их Ираку, а не предала, как в случае с Горбачевым?
Пятое. Точность применения «томагавков» и высокоточных боеприпасов планировалась в 80–90 %. А вышло 50–60 %. М-м-да!
Шестое. Несмотря на хваленую компьютеризацию и оснащенность связью, западные войска в Заливе слишком часто палили друг по другу. Американцы считают, что 30 % людей было убито и ранено именно «дружественным огнем». Не многовато ли?
Седьмое. Да, иракцы отступали. Но почему-то на северо-западном участке фронта американо-англо-французская группировка (150 тысяч человек и 150 танков) так и не смогла перерезать путь отхода войск Саддама в Ирак, окружив их. А после боя с пятью мехдивизиями Ирака (80 тысяч штыков и 160 танков) 25–27 февраля 1991 года эта группировка почему-то переходит к обороне. С чего бы это?
Восьмое. 27 февраля 1991 года девять иракских танков Т-62 – машин безнадежно устаревших и снятых с вооружения в СССР – разгромили целый батальон американской морской пехоты. Последний танк штатникам удалось подбить лишь через несколько часов боя.
И вообще, ребята, велика ли честь от «победы» над 17-миллионной, далеко не самой развитой страной, на которую навалилась коалиция стран с населением в 400 миллионов? А что бы вы делали с 300-миллионной Империей, вооруженной куда лучше арабов?
Есть и апокрифические источники, из которых можно почерпнуть кое-какие сведения. Мы, например, немало слышали о рейде русских спецназовцев к сбитому и упавшему в пустыне «невидимке» F-117.
В 1994 году в серии «Библиотечка журнала «Милиция» вышла в свет повесть «Черные береты», подписанная псевдонимом «Капитан Н.». Довольно неуклюжая в литературном отношении, она своим корявым слогом говорит: ее автор – не литератор, и его рука больше привычна к оружию, нежели к перу. И слишком много в этой повести чисто армейских речевых оборотов, лексических неправильностей. И мы склонны считать, что автор сам был свидетелем, а то и участником описываемых событий.
Повесть начинается с того, как спецназовцы нашего главного разведуправления Генштаба бойцы-разведчики прибывают в Ирак для совместного рейда с иракскими спецназовцами из подразделения «Копья Аллаха». Искусство арабских полевых разведчиков было настолько велико, что те могли маскировать свои палатки под барханы, искать воду в казалось бы безжизненных песках и действовать с помощью бесшумных луков да стрел.
Автор замечает: то, что американцам удалось «забить» помехами связь и локаторы нашего производства, объясняется тем, что горбачевцы и некоторые лица из МИДа во главе с Шеварднадзе передали янки электронные параметры нашей техники. Например, частоты наших локаторов. И если это так, то самое меньшее, ими заслуженное, – это прилюдное повешение на Красной площади…
Когда спецназовцы шли по пустыне, они видели колонны наливных грузовиков, беспечно шедшие по маршрутам. Но им запрещалось вмешиваться в войну. Один из спецназовцев говорил:
– Я бы элементарно сорвал наступление. Действуя только здесь, в тылу. Вы посмотрите, как они ездят, как у себя в Чикаго. А наглых надо всегда наказывать…
Повесть говорит о том, что наши проникли в глубокий тыл Коалиции через стык двух американских дивизий. И о том, что войска Запада представляли такое разношерстье разноязычных подразделений, что саудовский патруль, наткнувшись на спецназовцев, просто принял их за один из отрядов Коалиции. И о том, что параллельно с группой, добывшей образцы обшивки и аппаратуры сбитого самолета, в 50 километрах от нее шла еще одна группа наших. Оставшись также незамеченной.
Американцы не сумели засечь их с вертолетов и не поспели к сбитому «гоблину» раньше пеших разведчиков. Они не сумели перехватить их радиосвязь, ибо каждая радиограмма сначала набиралась на дискету и уходила командованию в виде короткого шифр-импульса, передаваемого через спутник!
Еще раз о тупости старого советского генералитета и борьбе с нею
А что же схватки в воздухе? Увы, и здесь Запад ждало разочарование. Никаких избиений самолетов русской постройки в стиле красочных эпизодов из «Красного шторма» не получилось. Хотя против старого авиапарка арабов вышли новейшие машины четвертого поколения.
Чем располагали наследники Хаммурапи и древней Вавилонии в борьбе против Запада? Своего авиастроения Ирак не имел и потому был вынужден покупать боевые машины по всему свету. Одно только это в корне отличало Ирак от Империи—СССР. К тому же, тот, кто вынужден закупать технику, всегда будет отставать по ее боевой силе от самолетов страны, которая их делает сама. Именно поэтому ВВС Ирака к началу 1991 года представляли из себя этакий разношерстный «музей».
Что имели ВВС Хусейна? 4 старых Ту-16, уже снятых с вооружения в СССР. Всего 8 Ту-22 первых моделей. Всего два летающих радара «Аднан» на базе нашего Ил-76. У Ирака было 150 МиГов-21, машин второго поколения. Их ровесников французских «Миражей Ф-1», самолетов эпохи ближневосточной войны 1967 года, у арабов насчитывалось тридцать штук. Все они к тому времени безнадежно устарели. Истребителей-бомбардировщиков Су-20, машин 1960-х, в ВВС Ирака имелось 70. Старые китайские истребители J-7 (40), уже устаревшие самолеты МиГ-23 (90) и тридцать МиГов-25 составляли основу иракской авиации. А еще в ней были такие свидетели «старины глубокой», как Ил-28 или английские истребители «Хантер» образца 1950 годов.
Лишь истребители-бомбардировщики Су-24 (16), штурмовики Су-25 (60) первых модификаций и всего сорок самолетов МиГ-29 первых серий в ослабленном, экспортном варианте составляли более-менее современную часть иракского воздушного флота.
Запад выставил против этих небольших сил 114 тяжелых F-14 «Томкэт» с дальнобойными ракетами «Феникс». 178 новейших истребителей F/A-18 «Хорнет», 150 истребителей F-15 «Игл», 90 штурмовиков «Харриер». Французы подтянули 10 «Миражей-2000» и 27 «Миражей F-1». Парк истребителей-бомбардировщиков составили 56 «невидимок» F-117А, 75 «Торнадо», 60 старых, но хороших F-5Е «Тайгер», 20 А-4 «Скайхок», 6 машин типа «Буканир», 40 «ягуаров». С авианосцев действовали 20 ударных «корсаров». Штурмовую авиацию представляли 180 А-10 «Тандерболт»…
Против такой силы иракцы выстоять не могли. У них не было ни МиГ-31, ни Су-27, ни Су-25Т, ни Су-39, ни Су-34. Но, тем не менее…
Собирая досье на ту войну, я наткнулся на любопытную статью К. Тихорского в газете «Секретные материалы» (№-1, 2000). Вот что он пишет:
«…Уже девять лет статистика военных потерь продолжает утверждать: Ирак потерял 51 ЛА, из них 39 – в воздушных боях. Военно-воздушные силы США потеряли в боевых действиях 32 ЛА. Еще 4 ЛА потеряли американские Военно-морские силы.
Эти цифры вызывают серьезные вопросы. И прежде всего: что такое «ЛА»?
ЛА – сокращение от словосочетания «летательный аппарат». Под таковым может пониматься все, что душе угодно, лишь бы это могло подниматься в воздух. К примеру, известно, что Ирак потерял несколько вертолетов Ми-8. Для людей несведущих поясним: Ми-8 – чрезвычайно живучая машина, идеально соответствующая условиям боевых действий 1960-х годов.
Записывать эти вертолеты в список боевых потерь Ирака довольно стыдно, поэтому им и присвоили нейтральное наименование – ЛА. Вообще при желании в «ЛА» можно записать и дирижабль.
Насколько нам известно, американские ВВС вертолетов не теряли, поэтому все их потери составляют боевые самолеты. Согласитесь, между «ЛА» и боевым самолетом есть принципиальная разница.
Теперь второй вопрос. Гораздо интереснее первого. Почему в официальной статистике указаны только потери США? А другие что же? Может, у англичан и французов самолеты лучше, чем у их союзников американцев? Верится с трудом. Просто, если суммировать ВСЕ потери, статистика окажется уж совсем удручающей.
Никто не спорит с тем, что авиация союзников с самого начала захватила господство в воздухе. В небе постоянно дежурили несколько десятков лучших американских истребителей F-15C «Орел», сбивая каждый появившийся вражеский самолет.
В таких условиях принимать бой было глупо. И Ирак его не принял. (Спорное утверждение. Пассивная оборона еще никого не спасала. – М.К.) Вместо активных действий над всей территорией страны ВВС Хусейна ограничились постановкой воздушных заслонов над рядом важнейших объектов, в том числе над Багдадом, и эвакуацией почти всех своих самолетов в соседний Иран…
Единственным самолетом, способным на равных биться с «орлами», был Су-27. О таком оружии Ирак мог только мечтать. (Автор забывает назвать новые модификации МиГ-29 и МиГ-31. – М.К.) Победа в воздухе, казалось, обеспечена, но…
«Орлы» не сделали главного. Они НЕ закрыли небо для истребителей противника. В условиях, когда остальные самолеты союзников просто НЕ МОГЛИ, да и НЕ УМЕЛИ вести воздушные бои, этот факт имел для них самые тяжелые последствия.
На второй день войны шальной перехватчик МиГ-25 над морем столкнулся с истребителем ВМС США F/A-18C «Шершень». «Орлов» поблизости не оказалось, а «Шершень» с МиГом, даже «двадцать пятым», сделанным под стандарты семидесятых годов, тягаться не может. Американец был сбит, а МиГ-25 благополучно вернулся к себе на базу. Вскоре F-14B, еще один палубный истребитель США, погиб в бою против МиГ-29. И снова рядом не было «орлов», а с «двадцать девятым» никакой другой самолет конкурировать не в состоянии.
Однако куда больший удар ждал американцев впереди. F-16C «Бойцовый сокол», истребитель завоевания господства в воздухе, был сбит с допотопного МиГ-23 ракетой ближнего боя на встречном курсе.
С Ф-16 вообще получилась история, достойная отдельного упоминания. Этот самолет создавался как полноценный истребитель, но в ходе «Бури в пустыне» не смог сбить НИ ОДНОГО летательного аппарата иракцев. Перепрофилированный на решение ударных задач (то есть – для действий против целей на земле), «Сокол» вновь показал крайне низкую результативность. Всего за войну ВВС США потеряли пять этих машин, если верить официальным данным. По неофициальным же число сбитых в несколько раз выше…»
F-16 не сбили ни одного арабского самолета. F-15С уничтожили 34 самолета. F/А-18 разнесли на куски два старых МиГ-21, зато потеряли одного своего, сраженного атакой суперскоростного перехватчика МиГ-25П. А тяжелый, столь прославленный Клэнси «Томкэт» F-14 со сверхдальними ракетами «Феникс» записал на боевой счет всего один вертолет. («Авиация и космонавтика», январь, 1996.) Сами американцы говорят о том, будто F-16С наносили бомбово-штурмовые удары по наземным целям и потеряли от зенитного огня шесть этих машин. (По нашим данным – двадцать. «Крылья Родины», №-12, 1996.) Янки также уверяют, что F/А-18 удалось сбить один МиГ-23, однако сами признают потерю одного «восемнадцатого» в воздушном бою и еще двух – от зенитной артиллерии. Единственный крупный воздушный бой той войны, по данным США, кончился уничтожением двумя Ф-15 трех МиГ-27 и одного «Миража».
Столкновения со старыми русскими самолетами часто кончались печально для новейших машин. Вечером 22 января итальянский «Торнадо», пытаясь атаковать цель в Багдаде, пал жертвой пары «пещерных» МиГ-23. Кстати, в воздушных боях иракцы потеряют только восемь этих действительно устаревших истребителей.
Но самыми удручающими для Запада стали столкновения с иракскими, далеко не самыми совершенными машинами – ослабленными, экспортными вариантами МиГ-29. Им пришлось действовать в самых худших условиях: при разбитых системах наземной наводки, при полном численном перевесе врага, взлетая с разгромленных аэродромов. И тем не менее выявилось огромное преимущество в вооружении «29-х» по сравнению с их лучшими западными соперниками.
Американские истребители в бою использовали два типа ракет: «Сайдуиндер» с тепловой головкой самонаведения и «Спэрроу» с радиолокационной. Их приходилось использовать комбинированно, стреляя по иракским самолетам ракетами сразу двух типов. Это оказалось чертовски неудобным: минимальная дальность пуска «Спэрроу» приближалась к максимальной дальности действия «Сайдуиндера». И это снижало эффективность самолетов янки, ограничивая зону одновременного применения обоих типов оружия. Зато ракеты МиГ-29 имели ракеты с комбинированными, инфракрасно-радарными головками самонаведения. Поэтому результаты получились ошеломительными.
Иракцы говорят о трех потерянных МиГах-29. Янки – об уничтожении ими восьми этих машин. Наши же аналитики и разведка пришли к выводу о пяти сбитых МиГах-29, которые сумели уничтожить восемь американских машин – два Ф-15Е, пять F-16С и один F/А-18. 22 января, по некоторым сведениям, пара «29-х» сбила «Торнадо» Саудовской Аравии. Кстати, старик МиГ-23, который уже не выдерживал боев с современными самолетами Запада еще во время израильско-сирийской войны 1982 года, в 1991 году записал на свой счет одного «Бойцового сокола» Ф-16 и еще один «Торнадо».
Янки считают так: США с союзниками потеряли в воздушных схватках семнадцать (по другим данным – 27) машин, уничтожив тридцать три арабских самолета. (Из них – 8 МиГ-29, 8 – МиГ-23 и 8 «Миражей».) Даже если это так, все равно не получается тех эффектных боев, которые описаны у Клэнси в его бестселлере-86 «Красный шторм», – когда на один потерянный американский истребитель выходило 15–20 русских. Лажа, ребята! У вас не получилось этого даже с плохо подготовленными арабами, на которых вы навалились впятером против одного. Да и шестьдесят иракских самолетов, сожженных на земле налетами 2,5 тысяч западных машин – не ахти какие впечатляющие достижения. Высыпая тысячи тонн высокоточных боеприпасов, вы громили пустые, ложные ангары!
Американцы признают потерю одного Б-52. Который, как они говорят, потерпел катастрофу в Индийском океане по техническим причинам. Но Ирак утверждает, что низколетящий бомбер сбила четырехствольная «Шилка».
«Торнадо», поглотивший на свое создание и доводку несметные деньги, стал самым большим разочарованием. В условиях пустыни с ее пыльными ветрами у самолета часто отказывали навигационные и прицельные системы. Они плохо «переносили» метеорологические колебания на низких высотах и начинали безбожно врать. Например, показывая легкий ветерок как шторм со скоростью в полсотни метров в секунду.
У них не оказалось и авиации, способной бороться с новыми русскими вертолетами типа Ка-50, Ка-52 или Ми-28. Тяжелые скоростные киборго-самолеты для того малопригодны. Они проскакивают мимо низколетящих, зависающих и крутящихся на месте вертолетов, подчас даже не успевая прицелиться. (У иракцев воевали только старые Ми-24 и Ми-8.) Тогда как у Империи винтокрылы уже оснащались и наводимыми во взгляду пилота скорострельными орудиями и ракетами «воздух—воздух». Для уничтожения иракских геликоптеров пытались приспособить уже знакомый нам «Уортхог» (он же – «Тандерболт») А-10А. Его тридцатимиллиметровая мотор-пушка, оказавшись почти бесполезной для охоты на танки, сбила целых два иракских вертолета! («Крылья Родины», №-12, 1996 г.) Но результаты моделирования боев неповоротливого «бородавочника» с «черными акулами» и «аллигаторами» выглядели очень плачевно. Ведь в американские штурмовики полетят и 30-мм снаряды, и новейшие «иглы»! Зато у нас самолеты поля боя, способные стать и штурмовиками, и истребителями новейших вертолетов американцев, уже поступили в арсеналы – Су-25. И готовились к принятию на вооружение Су-39.
Потом специалисты нашего Генштаба смоделируют войну Ирака с Западом, введя в компьютеры недостающие элементы. Во-первых, использование арабами по полной программе самолетов МиГ-29, которые те перегнали в Иран. Во-вторых, действия иракцев в духе наших ПВО. В-третьих, участие в боях наших специалистов, наших советников и русских расчетов даже устаревших средств ПВО Ирака. В результате мы получали потери авиации Запада в 400 сбитых машин. (И это очень близко к американским калькуляциям.) При таких потерях операция «Буря в пустыне» безнадежно срывалась.
Еще при Брежневе так бы оно и было. Ведь мы уже фактически вводили свои части ПВО в Египет за два десятка лет до описываемых событий, нанеся тяжелейший урон израильским ВВС. Но Горбачев предал Ирак – нашего давнего союзника.
После войны 1991 года мало-помалу начинают выплывать весьма интересные факты. Они очень красноречиво свидетельствуют: не так сильна западная техника, как это малюют Штаты. Кое о чем они все-таки постарались умолчать. Не зря «Буря в пустыне» была самой закрытой для журналистов войной.
Первое – это их потери в людях. Официально они исчислены в 150 душ. Иракцев же побили, мол, десятки тысяч. Но когда родственники погибших американцев захотели собраться перед Белым Домом 1 марта 1992 года, американские власти не допустили этого. Ведь тогда выяснилось бы истинное количество погибших.
Второе. Победоносный командующий генерал Шварцкопф спустя 3 месяца был уволен из армии. За потрясающие успехи? Ведь оказалось, что его план полного окружения иракских частей в Кувейте провалился. Что накануне артналета на позиции арабов они ушли с них, заставив американцев бесполезно молотить пустые окопы.
Третье. Первоначально иракские потери были определены в 100 тысяч душ, 3800 сожженных танков, 150 самолетов. Однако комиссия Конгресса США весной 1992-го выдала несколько иные данные. 10 тысяч убитых, 480 танков, 50 самолетов (27 по американским данным сбито в воздушных боях, 23 – уничтожено на земле). Это из 5500 танков и 550 иракских самолетов! То бишь сорокадневной долбежкой с воздуха удалось уничтожить не более 10 % техники Ирака. И повезло Америке, что Хусейн – слабый полководец, который зарыл танки в окопы, а самолеты – перебросил в Иран. Понадеявшись на глухую пассивную оборону, которая всегда приводила к поражению.
Четвертое. В ходе операции левый фланг иракских войск в Кувейте (170 тысяч штыков) упирался в Персидский залив. США, обладая полным господством на море, сосредоточили крупные силы морской пехоты – 18 тысяч бойцов на 22 десантных кораблях. Все ждали ее высадки в тылу иракской группировки, отрезав ей путь к отступлению. Так же, как американцы вышли в тыл северокорейским армиям в 1950 году, высадив амфибийные силы в Инчхоне.
Но полномасштабная высадка не состоялась. Американцы заявили, что сосредоточение десантных сил было просто отвлекающим маневром.
Ой ли? Выяснилось, что иракцы устроили в заливе 11 заграждений из 1200 мин старой-престарой русской конструкции. И на них подорвались десантный вертолетоносец «Триполи» и новейший ракетный крейсер «Принстон». («Военный парад», №-6, 1997, с. 50.) А если бы там стояли новейшие наши мины из арсеналов 1991 года? Самоуглубляющиеся, самотранспортирующиеся к «месту службы», с заключенными внутри них самонаводящимися торпедами? Если бы Империя поставила их Ираку, а не предала, как в случае с Горбачевым?
Пятое. Точность применения «томагавков» и высокоточных боеприпасов планировалась в 80–90 %. А вышло 50–60 %. М-м-да!
Шестое. Несмотря на хваленую компьютеризацию и оснащенность связью, западные войска в Заливе слишком часто палили друг по другу. Американцы считают, что 30 % людей было убито и ранено именно «дружественным огнем». Не многовато ли?
Седьмое. Да, иракцы отступали. Но почему-то на северо-западном участке фронта американо-англо-французская группировка (150 тысяч человек и 150 танков) так и не смогла перерезать путь отхода войск Саддама в Ирак, окружив их. А после боя с пятью мехдивизиями Ирака (80 тысяч штыков и 160 танков) 25–27 февраля 1991 года эта группировка почему-то переходит к обороне. С чего бы это?
Восьмое. 27 февраля 1991 года девять иракских танков Т-62 – машин безнадежно устаревших и снятых с вооружения в СССР – разгромили целый батальон американской морской пехоты. Последний танк штатникам удалось подбить лишь через несколько часов боя.
И вообще, ребята, велика ли честь от «победы» над 17-миллионной, далеко не самой развитой страной, на которую навалилась коалиция стран с населением в 400 миллионов? А что бы вы делали с 300-миллионной Империей, вооруженной куда лучше арабов?
Есть и апокрифические источники, из которых можно почерпнуть кое-какие сведения. Мы, например, немало слышали о рейде русских спецназовцев к сбитому и упавшему в пустыне «невидимке» F-117.
В 1994 году в серии «Библиотечка журнала «Милиция» вышла в свет повесть «Черные береты», подписанная псевдонимом «Капитан Н.». Довольно неуклюжая в литературном отношении, она своим корявым слогом говорит: ее автор – не литератор, и его рука больше привычна к оружию, нежели к перу. И слишком много в этой повести чисто армейских речевых оборотов, лексических неправильностей. И мы склонны считать, что автор сам был свидетелем, а то и участником описываемых событий.
Повесть начинается с того, как спецназовцы нашего главного разведуправления Генштаба бойцы-разведчики прибывают в Ирак для совместного рейда с иракскими спецназовцами из подразделения «Копья Аллаха». Искусство арабских полевых разведчиков было настолько велико, что те могли маскировать свои палатки под барханы, искать воду в казалось бы безжизненных песках и действовать с помощью бесшумных луков да стрел.
Автор замечает: то, что американцам удалось «забить» помехами связь и локаторы нашего производства, объясняется тем, что горбачевцы и некоторые лица из МИДа во главе с Шеварднадзе передали янки электронные параметры нашей техники. Например, частоты наших локаторов. И если это так, то самое меньшее, ими заслуженное, – это прилюдное повешение на Красной площади…
Когда спецназовцы шли по пустыне, они видели колонны наливных грузовиков, беспечно шедшие по маршрутам. Но им запрещалось вмешиваться в войну. Один из спецназовцев говорил:
– Я бы элементарно сорвал наступление. Действуя только здесь, в тылу. Вы посмотрите, как они ездят, как у себя в Чикаго. А наглых надо всегда наказывать…
Повесть говорит о том, что наши проникли в глубокий тыл Коалиции через стык двух американских дивизий. И о том, что войска Запада представляли такое разношерстье разноязычных подразделений, что саудовский патруль, наткнувшись на спецназовцев, просто принял их за один из отрядов Коалиции. И о том, что параллельно с группой, добывшей образцы обшивки и аппаратуры сбитого самолета, в 50 километрах от нее шла еще одна группа наших. Оставшись также незамеченной.
Американцы не сумели засечь их с вертолетов и не поспели к сбитому «гоблину» раньше пеших разведчиков. Они не сумели перехватить их радиосвязь, ибо каждая радиограмма сначала набиралась на дискету и уходила командованию в виде короткого шифр-импульса, передаваемого через спутник!
Еще раз о тупости старого советского генералитета и борьбе с нею
Мы, читатель, все время пишем о том, как наш воображаемый Верховный то и дело ломает сопротивление старой генеральской верхушки, заставляя принимать новшества. То и дело он ставит на военных-«еретиков».
Без этого, увы, нам победы в прошлой холодной войне завоевать не удалось бы. К сожалению, в привычной нам реальности «Буря в пустыне» показала ограниченность и косность военной верхушки позднего СССР. Такая проблема действительно имела место. Откроем воспоминания бывшего командующего войсками Ракетно-космической обороны Вольтера Красковского «На службе неповторимой Отчизне». Прочтем его дневниковые записи за 1991 год (стиль и некоторые грамматические неправильности сохраняем, как в подлиннике):
«…4 июня в Главкомате войск ПВО прошла научная конференция по боевым действиям в зоне Персидского залива, а 6 июня по этому же вопросу конференция в Министерстве обороны. Говорилось много полезного, намечалась перспектива развития Вооруженных Сил с учетом опыта войны, однако всем этим планам уже не суждено было сбыться. На конференции были оглашены уточненные данные об операции «Буря в пустыне». По продолжительности она заняла 40 дней, из которых 36 дней длилась воздушная операция. Потери в многонациональных силах (США и их союзниках) составили:
– 750 человек, в том числе американцев – 350 человек;
– в вооружении ВВС США – 68 самолетов и 26 вертолетов.
В вооружении Ирака – 510 самолетов и вертолетов (478 и 32).
США произвели пусков КР типа «Томагавк» – 316, в том числе с кораблей – 276 и с подводных лодок – 40. Иракцы произвели пуски баллистических ракет «СКАД» всего 133, из них достигли цели – 80, было сбито – 46.
Была проведена операция по сосредоточению войск многонациональных сил (МНС) «Щит в пустыне» с производством 320 самолето-вылетов ВТА ВВС и 150 самолето-вылетов гражданской авиации. Привлекалось к переброске 120 кораблей. Всего было сосредоточено около 700 тысяч человек, 3170 самолетов, 150 боевых кораблей, в том числе 7 авианосцев и 2 линейных корабля. В эту войну было вовлечено 35 государств, непосредственное участие своими силами принимало 11 государств.
Наиболее ярким и глубоким по анализу был доклад начальника Академии Генштаба генерал-полковника И. Н. Родионова. Он сделал объективную оценку обороноспособности СССР после ликвидации Варшавского договора. Говорил о нашем ослаблении, сдвиге границ и других последствиях.
Сценарий возможного нападения на СССР становился похожим на отработанную схему нападения американцами в Персидском заливе. Генерал Родионов подтвердил возросшее значение системы ПВО. Попытался изложить приоритетность развития видов ВС и отдельных родов войск, в том числе космических систем. Это был, к сожалению, один из немногих представителей сухопутных войск, понимающий роль и место системы ПВО страны в современных войнах.
В заключительном выступлении министр обороны маршал Д. Язов сказал, что впервые в войне применялись космические силы. США добились разрушения Варшавского договора, они заговорили о «новом порядке» в мире. Создают силы быстрого реагирования, укрепляют НАТО, во всем добиваются для себя преимуществ, стремясь ослабить СССР и т. д. Министр прекрасно понимал, что происходит. Жаль только, что дальше понимания он не шел. Говоря о чисто военной стороне выводов из оценки войны в зоне Персидского залива в докладах большинства выступающих, приоритетность снова отводилась Сухопутным войскам. Сломить наших сухопутчиков в этом отношении было не под силу не только логикой теории, но и опытом современной войны…»
То есть сапоги, как и во времена Каманина, так и остались сапогами, так и ни черта не поняв. На космические вызовы они по-прежнему пытались отвечать танками и мотострелками.
Давным-давно, в 1889 году, американский адмирал Альфред Тайер Мэхэн выпустил классический труд «Влияние морской силы на историю». Есть в его предисловии замечательные, провидческие строки:
«…Перемены в тактике имели место после перемен в оружии – что необходимо должно быть – но … промежутки между такими переменами были несообразно долги. Это несомненно происходит оттого, что усовершенствования в оружии суть продукты энергии одного или двух человек, тогда как перемены в тактике должны преодолеть инертность целого консервативного класса людей, которая является здесь большим злом. Оно может быть излечено только открытым признанием каждой сцены, тщательным изучением положительных и отрицательных свойств нового корабля или оружия и последующим приспособлением метода пользования им к этим свойствам. История указывает на тщетность надежды, что люди, посвятившие себя военной профессии, вообще говоря, отнесутся к изложенным истинам с должным вниманием…»
Мэхэн, увы, прав. Профессиональные военные, особенно в больших чинах, думать о будущей войне не любят. Это как правило. Они держатся за старые представления. Во времена Мэхэна они норовили послать по-наполеоновски плотные колонны пехоты под убийственный огонь дальнобойных скорострельных винтовок, нарезной артиллерии и картечниц-гэтлингов – так, как будто войны по-прежнему ведутся кремневыми гладкоствольными ружьями (один выстрел в минуту) и примитивными пушками, что палят ядрами. Сто лет спустя они все еще думали выигрывать сражения танками, не понимая, какие перемены несут спутники и высокоточное оружие. Генералы слишком много думают о том, чтобы сохранить свои посты, высокое жалованье и огромную пенсию. Они слишком часто превращаются в нерешительных чиновников, не любящих никаких перемен. Им некогда размышлять о проблемах и путях побед в грядущих боях. Они норовят забыть принцип победы, гласящий: всегда ищи новое, опережая вероятного противника. Принцип, сформулированный одним из основоположников стратегии молниеносных побед и нетривиального действия – принцип Александра Суворова, гласящий: «Удивил – победил!»
Недавняя история знает всего два примера генералов, коих жизнь заставила заглядывать в грядущее и воплощать в жизнь то, что еще вчера считалось фантастикой. Первый – немцы, которые после поражения в Первой мировой подхватили советскую идею «глубокой операции», прочитали труды Буденного и Триандафиллова и создали стратегию молниеносных войн. Совершили революцию в военном деле (РВД). Второй пример: та РВД, что начали американские генералы после поражения во Вьетнамской войне (1964–1975 гг.) и до сих пор ее не закончили. Революция, принесшая войну космическую, децентрализованную. Невероятно быструю и «снайперскую», сетевую и высокотехнологичную. И хотя многие сегодня норовят назвать США «Пиндостаном», торопясь их похоронить, надо заметить: янки – опаснейшие военные противники. Их генералитет, в отличие от нашего (и не только нашего), не боится идти на смелые эксперименты и давать волю воображению. Высшее руководство не только не мешает поискам военных и не наказывает за дерзкие искания, но и всячески их поощряет. Американские генералы озабочены не только урыванием большего куска из бюджета, не только своими жалованьями и привилегиями – в этом они вполне похожи на нашу военщину – они при этом любят играть в войну! Они при всем том успевают интересоваться научно-техническими новинками, получают второе образование помимо военного. Как правило – из области науки. Физики, математики, психологии…
Без этого, увы, нам победы в прошлой холодной войне завоевать не удалось бы. К сожалению, в привычной нам реальности «Буря в пустыне» показала ограниченность и косность военной верхушки позднего СССР. Такая проблема действительно имела место. Откроем воспоминания бывшего командующего войсками Ракетно-космической обороны Вольтера Красковского «На службе неповторимой Отчизне». Прочтем его дневниковые записи за 1991 год (стиль и некоторые грамматические неправильности сохраняем, как в подлиннике):
«…4 июня в Главкомате войск ПВО прошла научная конференция по боевым действиям в зоне Персидского залива, а 6 июня по этому же вопросу конференция в Министерстве обороны. Говорилось много полезного, намечалась перспектива развития Вооруженных Сил с учетом опыта войны, однако всем этим планам уже не суждено было сбыться. На конференции были оглашены уточненные данные об операции «Буря в пустыне». По продолжительности она заняла 40 дней, из которых 36 дней длилась воздушная операция. Потери в многонациональных силах (США и их союзниках) составили:
– 750 человек, в том числе американцев – 350 человек;
– в вооружении ВВС США – 68 самолетов и 26 вертолетов.
В вооружении Ирака – 510 самолетов и вертолетов (478 и 32).
США произвели пусков КР типа «Томагавк» – 316, в том числе с кораблей – 276 и с подводных лодок – 40. Иракцы произвели пуски баллистических ракет «СКАД» всего 133, из них достигли цели – 80, было сбито – 46.
Была проведена операция по сосредоточению войск многонациональных сил (МНС) «Щит в пустыне» с производством 320 самолето-вылетов ВТА ВВС и 150 самолето-вылетов гражданской авиации. Привлекалось к переброске 120 кораблей. Всего было сосредоточено около 700 тысяч человек, 3170 самолетов, 150 боевых кораблей, в том числе 7 авианосцев и 2 линейных корабля. В эту войну было вовлечено 35 государств, непосредственное участие своими силами принимало 11 государств.
Наиболее ярким и глубоким по анализу был доклад начальника Академии Генштаба генерал-полковника И. Н. Родионова. Он сделал объективную оценку обороноспособности СССР после ликвидации Варшавского договора. Говорил о нашем ослаблении, сдвиге границ и других последствиях.
Сценарий возможного нападения на СССР становился похожим на отработанную схему нападения американцами в Персидском заливе. Генерал Родионов подтвердил возросшее значение системы ПВО. Попытался изложить приоритетность развития видов ВС и отдельных родов войск, в том числе космических систем. Это был, к сожалению, один из немногих представителей сухопутных войск, понимающий роль и место системы ПВО страны в современных войнах.
В заключительном выступлении министр обороны маршал Д. Язов сказал, что впервые в войне применялись космические силы. США добились разрушения Варшавского договора, они заговорили о «новом порядке» в мире. Создают силы быстрого реагирования, укрепляют НАТО, во всем добиваются для себя преимуществ, стремясь ослабить СССР и т. д. Министр прекрасно понимал, что происходит. Жаль только, что дальше понимания он не шел. Говоря о чисто военной стороне выводов из оценки войны в зоне Персидского залива в докладах большинства выступающих, приоритетность снова отводилась Сухопутным войскам. Сломить наших сухопутчиков в этом отношении было не под силу не только логикой теории, но и опытом современной войны…»
То есть сапоги, как и во времена Каманина, так и остались сапогами, так и ни черта не поняв. На космические вызовы они по-прежнему пытались отвечать танками и мотострелками.
Давным-давно, в 1889 году, американский адмирал Альфред Тайер Мэхэн выпустил классический труд «Влияние морской силы на историю». Есть в его предисловии замечательные, провидческие строки:
«…Перемены в тактике имели место после перемен в оружии – что необходимо должно быть – но … промежутки между такими переменами были несообразно долги. Это несомненно происходит оттого, что усовершенствования в оружии суть продукты энергии одного или двух человек, тогда как перемены в тактике должны преодолеть инертность целого консервативного класса людей, которая является здесь большим злом. Оно может быть излечено только открытым признанием каждой сцены, тщательным изучением положительных и отрицательных свойств нового корабля или оружия и последующим приспособлением метода пользования им к этим свойствам. История указывает на тщетность надежды, что люди, посвятившие себя военной профессии, вообще говоря, отнесутся к изложенным истинам с должным вниманием…»
Мэхэн, увы, прав. Профессиональные военные, особенно в больших чинах, думать о будущей войне не любят. Это как правило. Они держатся за старые представления. Во времена Мэхэна они норовили послать по-наполеоновски плотные колонны пехоты под убийственный огонь дальнобойных скорострельных винтовок, нарезной артиллерии и картечниц-гэтлингов – так, как будто войны по-прежнему ведутся кремневыми гладкоствольными ружьями (один выстрел в минуту) и примитивными пушками, что палят ядрами. Сто лет спустя они все еще думали выигрывать сражения танками, не понимая, какие перемены несут спутники и высокоточное оружие. Генералы слишком много думают о том, чтобы сохранить свои посты, высокое жалованье и огромную пенсию. Они слишком часто превращаются в нерешительных чиновников, не любящих никаких перемен. Им некогда размышлять о проблемах и путях побед в грядущих боях. Они норовят забыть принцип победы, гласящий: всегда ищи новое, опережая вероятного противника. Принцип, сформулированный одним из основоположников стратегии молниеносных побед и нетривиального действия – принцип Александра Суворова, гласящий: «Удивил – победил!»
Недавняя история знает всего два примера генералов, коих жизнь заставила заглядывать в грядущее и воплощать в жизнь то, что еще вчера считалось фантастикой. Первый – немцы, которые после поражения в Первой мировой подхватили советскую идею «глубокой операции», прочитали труды Буденного и Триандафиллова и создали стратегию молниеносных войн. Совершили революцию в военном деле (РВД). Второй пример: та РВД, что начали американские генералы после поражения во Вьетнамской войне (1964–1975 гг.) и до сих пор ее не закончили. Революция, принесшая войну космическую, децентрализованную. Невероятно быструю и «снайперскую», сетевую и высокотехнологичную. И хотя многие сегодня норовят назвать США «Пиндостаном», торопясь их похоронить, надо заметить: янки – опаснейшие военные противники. Их генералитет, в отличие от нашего (и не только нашего), не боится идти на смелые эксперименты и давать волю воображению. Высшее руководство не только не мешает поискам военных и не наказывает за дерзкие искания, но и всячески их поощряет. Американские генералы озабочены не только урыванием большего куска из бюджета, не только своими жалованьями и привилегиями – в этом они вполне похожи на нашу военщину – они при этом любят играть в войну! Они при всем том успевают интересоваться научно-техническими новинками, получают второе образование помимо военного. Как правило – из области науки. Физики, математики, психологии…