Вилдхейт лихорадочно обдумывал выход из положения. Решив, что экипаж крейсера не одет в скафандры, он несколькими выстрелами из бластера пробил обшивку рукава. Заревел воздух. Поток его был так силен, что повалил их на пол шлюзовой камеры. Из открытой двери шлюза воздух бил широкой струей, опустошая помещения крейсера. Пенемо мгновенно заблокировал дверь, а Касдей стал методично стрелять в образовавшуюся щель, отгоняя выстрелами полицейских, пытавшихся закрыть шлюз.
Наконец все стихло. Дверь свободно раскрылась, и беглецы вошли в корабль. В коридоре валялись тела полицейских, погибших от удушья. Касдей и Пенемо оттащили соединительный рукав и отключили его от шлюзовой камеры. После этого Пенемо занялся восстановлением атмосферы на корабле, а Вилдхейт с Касдеем, оставаясь в скафандрах, быстро обшарили захваченный крейсер, удостоверяясь, что никого больше нет на борту. Затем настала очередь изучения пульта управления. Обнаружив цепь аварийного старта, они привели ее в действие, и корабль, выполнив разворот, стал отдаляться от станции и Оружия Хаоса.
Вилдхейт не принимал участия в управлении, он не отрываясь смотрел на оживающие экраны, стараясь уяснить обстановку. То, что он увидел, обеспокоило его. Мощная конструкция Оружия Хаоса была повернута так, что он мог заглянуть в его жерло. Были видны огромные волокна звездной материи, которая сейчас клубилась в фантастические петли и вихри, преобразовываясь в силу, которая могла вызывать глобальные катастрофы.
Он крикнул, предупреждая Касдея и Пенемо, но они уже заметили опасность. И выдавили из двигателей крейсера еще больше мощности. Эти усилия стали приносить результат, но в это мгновение Оружие задействовало.
И выстрел достиг цели. Они почувствовали, как какая-то сила, внезапно подхватив их, потащила куда-то в сторону. Скорость увеличилась так внезапно, что ни один двигатель не мог бы сделать такое. Рев двигателей перешел в визг, и наступила темнота…
Сколько прошло времени, неизвестно, во всяком случае, когда Вилдхейт пришел в себя, он почувствовал что очень голоден, словно не ел целую неделю.
Касдей пытался подняться, но ноги не могли выдержать тела. Пенемо был в сознании, но тоже не мог встать на ноги. Наконец Касдею удалось доползти до аптечки и достать капсулу с лекарством. Нечто похожее на глюкозу подействовало ободряюще. Сил прибавилось настолько, что он смог встать.
— Что случилось? — спросил он слабым голосом.
— Похоже, что мы пробили стык вселенной и оказались по какую-то сторону от них, — пробормотал Касдей. — Сейчас попробуем сориентироваться.
Экраны засветились, но изображения на них не было до тех пор, пока Касдей не начал манипулировать регуляторами. Только тогда они поняли, что блеск звезд заливал все экраны. Зрелище было невероятным. Еще более невероятным чем то, что они видели с корабля Касдея. Скопление звезд и Галактик было немыслимым. Они составляли мощный сверкающий монолит. Уловить разные солнца можно было только благодаря тому, что была небольшая разница в их цвете, температуре. Сфера представляла собой самый страшный вид, который может быть у вселенной. Протяженность, глубина, мощь этого зрелища парализовала разум людей.
— Это старая вселенная, — отозвался Пенемо. — Где-то вблизи ядра. Думаю, что вскоре скопление сольется в единую махину ядра.
— И что же потом? — спросил Вилдхейт.
— Не знаю. Мы можем только гадать. Скорее всего наступит Большой взрыв и родится новая вселенная.
— Возрожденный Феникс, — кивнул Вилдхейт. — Но когда же это произойдет?
— Этого нельзя узнать! Даже Ра, пользующиеся предсказаниями Хаоса, не могут точно установить. По моему мнению, события такой силы происходят относительно медленно, если рассматривать это в космическом масштабе. Это может продолжаться миллионы лет. Существует такое равновесие сил, которое неустойчиво, и какое-то событие, в космических масштабах незначительное, мгновенно может вызвать смещение его то в одну, то в другую сторону. Это-может быть атом или звезда…
— Или человек! — произнес Вилдхейт.
— Да, думаю, что это может и быть человек, — согласился Пенемо и, проследив за взглядом Вилдхейта, который смотрел на край стола, невольно вскрикнул. Края столешницы начали терять четкость. Их окружал небольшой ореол, мягкое сияние, переливающееся всеми цветами радуги.
— Это все Ветка! — тяжело вздохнул Вилдхейт. — Это она нас втянула сюда. Мы торчим сейчас в зоне действия Оружия. Находимся в том месте, где сконцентрировалась вся энергия, которую предсказывали все тесты Хаоса — миллионы солнц и Галактик только и ждут, когда будет дан последний толчок, за которым последует неотвратимый конец вселенной.
— Но Оружие Хаоса является собственностью Ра, — запротестовал Касдей. — Не думаю, что они позволят девчонке использовать его в личных целях!
— А если она пообещала им, что уничтожит нас?
Вселенную охватило огромное напряжение. По мере течения времени ореолы появились вокруг всех краев и плоскостей в корабле. Все становилось на вид скользким, как будто покрытым слизью. Небольшие предметы выпадали из причинно-следственных связей и начинали деформироваться. Крепления начали ослабевать, винты самопроизвольно отвинчиваться, с незначительно наклоненных предметов начали скатываться тяжелые предметы. Двигаться по палубе стало небезопасно, можно было упасть и больно ушибиться.
Сидящий на плече Коул начал беспокойно перебирать лапами. Субинспектор спустился на нижнюю палубу. Где они могли поговорить наедине.
— Сколько еще это продлится, Коул, пока ты меня покинешь?
— Не очень долго. Я останусь с тобой до последней минуты. — Голос симбиота был угрюмым. — Нас, богов это, всегда тревожит. Я останусь с тобой до последнего, иначе мой уход будет выглядеть предательством. Поверь мне, я очень сожалею, но не могу не уйти. Другого выхода я не вижу.
— Я не буду считать это изменой, — усмехнулся Вилдхейт. — Даже боги не бывают безукоризненными! Я буду счастлив, если по крайней мере, хоть один из нас спасется.
— А если изменить ситуацию, если бы ты был богом, а я человеческим существом, ты бы покинул меня?
— На этот вопрос нет ответа. Мое обычное мышление формируется человеческими эмоциями, которые тебе неведомы, даже если ты и бог.
— Поэтому-то я и не спешу покидать тебя. Кстати, я сейчас нахожусь в духовной связи с Таллатхом. Хочешь поговорить с инспектором Ховером?
— Если это возможно.
— Давай.
— Джим! Ради бога! — Голос Ховера раздался внезапно, — где ты сейчас находишься? И что делаешь?
— Сколько времени прошло с тех пор, как мы разговаривали с тобой?
— Двенадцать месяцев.
— А я считал иначе. Три недели — это был предел. Было бы прекрасно начислить мне зарплату за этот год.
— Не болтай глупости, Джим! У нас война в самом разгаре. Тебе удалось обезвредить Оружие Хаоса?
— Нет. Зато ему удалось обезвредить меня. Если тебе это утешит, могу сообщить, что сейчас все запрограммировано так, что с моей смертью полетит в тартарары и вселенная Ра. Как тебе нравится такой финал?
— Это очень важно, Джим, я сейчас же подам рапорт.
— Сообщи Сарайя, что с моей смертью произойдет Большой Взрыв, с которого и началась наша вселенная. Это все, что я в состоянии сделать для вас. Думаю, что скоро начнется. Кстати, много их кораблей прорвалось?
— Много. К счастью, некоторые из них попали в неприятность — вступили в бой с чужими вблизи Окраины и получили по зубам. Это спасло нас от необходимости вступить с ними в бой. Но очень многие прорвались в наш сектор. Мы их хорошо потрепали. Но после короткого и яростного сражения они внезапно исчезли!
— Что сделали?
— Исчезли. Просто исчезли из нашего пространства.
— Не может быть!
— Что здесь удивительного?
— Гесс! Их корабли имеют типовую подпространственную аппаратуру, однако, они могут летать и там, куда ты ни за что не захотел бы попасть — в сфере сжимающегося времени. Возможно, они разбросаны сейчас в будущих десятилетиях, ожидая присылки снаряжения и продовольствия, которого, однако, не будет.
— Знаешь, Джим, хорошо, что ты только раз в год выходишь на связь. Иначе у меня в голове давно была бы каша. Пока из всего, что ты говоришь, не все доходит до меня…
— Не волнуйся. Сарайя прав. Начало конца Вселенной Ра — Это вопрос часов, самое большое дней. То, что говорил он, и то, что должен был вызвать катализатор, вытекает из Хаоса. Остается только пожалеть, что не смогу присутствовать на торжествах победы. Что же касается катализатора, то только сейчас, я, кажется, понял одну вещь…
— Какую же?
Вилдхейт промолчал и попросил Коула отключить связь. Он спешил наверх.
Контуры даже больших предметов становилась все более размытым. Трение ботинок о пол было меньшим, чем трение двух мокрых льдин друг о друга. Обратное возвращение на верхнюю палубу оказалось настоящим кошмаром.
Касдей и Пенемо сидели на полу рубки, устав бороться с соскальзыванием с кресел. Они ошеломленно наблюдали за тем, как большие и малые предметы в рубке сдвигались с места, поднимались в воздух: падали на пол, кружились в каком-то водовороте. Был лишь вопрос, когда смертоносная сила доберется до двигателей и генераторов и уничтожит корабль. Казалось маловероятным, что этот взрыв может положить начало катастрофе, и поэтому Вилдхейт страстно надеялся на что-то другое, что всколыхнуло бы эту вселенную и вызвало бы величайшую катастрофу.
Затем произошло что-то, что вначале выглядело в противоположность тому, чего можно было ожидать. Наступила тишина. Полная тишина. Разум троих людей охватило абсолютное спокойствие, почти нереальное. Контуры всех предметов в рубке приобрели свою четкость.
Оружие Хаоса отвернулось, отводя свое поле, и тогда наступил второй удар.
17
18
Наконец все стихло. Дверь свободно раскрылась, и беглецы вошли в корабль. В коридоре валялись тела полицейских, погибших от удушья. Касдей и Пенемо оттащили соединительный рукав и отключили его от шлюзовой камеры. После этого Пенемо занялся восстановлением атмосферы на корабле, а Вилдхейт с Касдеем, оставаясь в скафандрах, быстро обшарили захваченный крейсер, удостоверяясь, что никого больше нет на борту. Затем настала очередь изучения пульта управления. Обнаружив цепь аварийного старта, они привели ее в действие, и корабль, выполнив разворот, стал отдаляться от станции и Оружия Хаоса.
Вилдхейт не принимал участия в управлении, он не отрываясь смотрел на оживающие экраны, стараясь уяснить обстановку. То, что он увидел, обеспокоило его. Мощная конструкция Оружия Хаоса была повернута так, что он мог заглянуть в его жерло. Были видны огромные волокна звездной материи, которая сейчас клубилась в фантастические петли и вихри, преобразовываясь в силу, которая могла вызывать глобальные катастрофы.
Он крикнул, предупреждая Касдея и Пенемо, но они уже заметили опасность. И выдавили из двигателей крейсера еще больше мощности. Эти усилия стали приносить результат, но в это мгновение Оружие задействовало.
И выстрел достиг цели. Они почувствовали, как какая-то сила, внезапно подхватив их, потащила куда-то в сторону. Скорость увеличилась так внезапно, что ни один двигатель не мог бы сделать такое. Рев двигателей перешел в визг, и наступила темнота…
Сколько прошло времени, неизвестно, во всяком случае, когда Вилдхейт пришел в себя, он почувствовал что очень голоден, словно не ел целую неделю.
Касдей пытался подняться, но ноги не могли выдержать тела. Пенемо был в сознании, но тоже не мог встать на ноги. Наконец Касдею удалось доползти до аптечки и достать капсулу с лекарством. Нечто похожее на глюкозу подействовало ободряюще. Сил прибавилось настолько, что он смог встать.
— Что случилось? — спросил он слабым голосом.
— Похоже, что мы пробили стык вселенной и оказались по какую-то сторону от них, — пробормотал Касдей. — Сейчас попробуем сориентироваться.
Экраны засветились, но изображения на них не было до тех пор, пока Касдей не начал манипулировать регуляторами. Только тогда они поняли, что блеск звезд заливал все экраны. Зрелище было невероятным. Еще более невероятным чем то, что они видели с корабля Касдея. Скопление звезд и Галактик было немыслимым. Они составляли мощный сверкающий монолит. Уловить разные солнца можно было только благодаря тому, что была небольшая разница в их цвете, температуре. Сфера представляла собой самый страшный вид, который может быть у вселенной. Протяженность, глубина, мощь этого зрелища парализовала разум людей.
— Это старая вселенная, — отозвался Пенемо. — Где-то вблизи ядра. Думаю, что вскоре скопление сольется в единую махину ядра.
— И что же потом? — спросил Вилдхейт.
— Не знаю. Мы можем только гадать. Скорее всего наступит Большой взрыв и родится новая вселенная.
— Возрожденный Феникс, — кивнул Вилдхейт. — Но когда же это произойдет?
— Этого нельзя узнать! Даже Ра, пользующиеся предсказаниями Хаоса, не могут точно установить. По моему мнению, события такой силы происходят относительно медленно, если рассматривать это в космическом масштабе. Это может продолжаться миллионы лет. Существует такое равновесие сил, которое неустойчиво, и какое-то событие, в космических масштабах незначительное, мгновенно может вызвать смещение его то в одну, то в другую сторону. Это-может быть атом или звезда…
— Или человек! — произнес Вилдхейт.
— Да, думаю, что это может и быть человек, — согласился Пенемо и, проследив за взглядом Вилдхейта, который смотрел на край стола, невольно вскрикнул. Края столешницы начали терять четкость. Их окружал небольшой ореол, мягкое сияние, переливающееся всеми цветами радуги.
— Это все Ветка! — тяжело вздохнул Вилдхейт. — Это она нас втянула сюда. Мы торчим сейчас в зоне действия Оружия. Находимся в том месте, где сконцентрировалась вся энергия, которую предсказывали все тесты Хаоса — миллионы солнц и Галактик только и ждут, когда будет дан последний толчок, за которым последует неотвратимый конец вселенной.
— Но Оружие Хаоса является собственностью Ра, — запротестовал Касдей. — Не думаю, что они позволят девчонке использовать его в личных целях!
— А если она пообещала им, что уничтожит нас?
Вселенную охватило огромное напряжение. По мере течения времени ореолы появились вокруг всех краев и плоскостей в корабле. Все становилось на вид скользким, как будто покрытым слизью. Небольшие предметы выпадали из причинно-следственных связей и начинали деформироваться. Крепления начали ослабевать, винты самопроизвольно отвинчиваться, с незначительно наклоненных предметов начали скатываться тяжелые предметы. Двигаться по палубе стало небезопасно, можно было упасть и больно ушибиться.
Сидящий на плече Коул начал беспокойно перебирать лапами. Субинспектор спустился на нижнюю палубу. Где они могли поговорить наедине.
— Сколько еще это продлится, Коул, пока ты меня покинешь?
— Не очень долго. Я останусь с тобой до последней минуты. — Голос симбиота был угрюмым. — Нас, богов это, всегда тревожит. Я останусь с тобой до последнего, иначе мой уход будет выглядеть предательством. Поверь мне, я очень сожалею, но не могу не уйти. Другого выхода я не вижу.
— Я не буду считать это изменой, — усмехнулся Вилдхейт. — Даже боги не бывают безукоризненными! Я буду счастлив, если по крайней мере, хоть один из нас спасется.
— А если изменить ситуацию, если бы ты был богом, а я человеческим существом, ты бы покинул меня?
— На этот вопрос нет ответа. Мое обычное мышление формируется человеческими эмоциями, которые тебе неведомы, даже если ты и бог.
— Поэтому-то я и не спешу покидать тебя. Кстати, я сейчас нахожусь в духовной связи с Таллатхом. Хочешь поговорить с инспектором Ховером?
— Если это возможно.
— Давай.
— Джим! Ради бога! — Голос Ховера раздался внезапно, — где ты сейчас находишься? И что делаешь?
— Сколько времени прошло с тех пор, как мы разговаривали с тобой?
— Двенадцать месяцев.
— А я считал иначе. Три недели — это был предел. Было бы прекрасно начислить мне зарплату за этот год.
— Не болтай глупости, Джим! У нас война в самом разгаре. Тебе удалось обезвредить Оружие Хаоса?
— Нет. Зато ему удалось обезвредить меня. Если тебе это утешит, могу сообщить, что сейчас все запрограммировано так, что с моей смертью полетит в тартарары и вселенная Ра. Как тебе нравится такой финал?
— Это очень важно, Джим, я сейчас же подам рапорт.
— Сообщи Сарайя, что с моей смертью произойдет Большой Взрыв, с которого и началась наша вселенная. Это все, что я в состоянии сделать для вас. Думаю, что скоро начнется. Кстати, много их кораблей прорвалось?
— Много. К счастью, некоторые из них попали в неприятность — вступили в бой с чужими вблизи Окраины и получили по зубам. Это спасло нас от необходимости вступить с ними в бой. Но очень многие прорвались в наш сектор. Мы их хорошо потрепали. Но после короткого и яростного сражения они внезапно исчезли!
— Что сделали?
— Исчезли. Просто исчезли из нашего пространства.
— Не может быть!
— Что здесь удивительного?
— Гесс! Их корабли имеют типовую подпространственную аппаратуру, однако, они могут летать и там, куда ты ни за что не захотел бы попасть — в сфере сжимающегося времени. Возможно, они разбросаны сейчас в будущих десятилетиях, ожидая присылки снаряжения и продовольствия, которого, однако, не будет.
— Знаешь, Джим, хорошо, что ты только раз в год выходишь на связь. Иначе у меня в голове давно была бы каша. Пока из всего, что ты говоришь, не все доходит до меня…
— Не волнуйся. Сарайя прав. Начало конца Вселенной Ра — Это вопрос часов, самое большое дней. То, что говорил он, и то, что должен был вызвать катализатор, вытекает из Хаоса. Остается только пожалеть, что не смогу присутствовать на торжествах победы. Что же касается катализатора, то только сейчас, я, кажется, понял одну вещь…
— Какую же?
Вилдхейт промолчал и попросил Коула отключить связь. Он спешил наверх.
Контуры даже больших предметов становилась все более размытым. Трение ботинок о пол было меньшим, чем трение двух мокрых льдин друг о друга. Обратное возвращение на верхнюю палубу оказалось настоящим кошмаром.
Касдей и Пенемо сидели на полу рубки, устав бороться с соскальзыванием с кресел. Они ошеломленно наблюдали за тем, как большие и малые предметы в рубке сдвигались с места, поднимались в воздух: падали на пол, кружились в каком-то водовороте. Был лишь вопрос, когда смертоносная сила доберется до двигателей и генераторов и уничтожит корабль. Казалось маловероятным, что этот взрыв может положить начало катастрофе, и поэтому Вилдхейт страстно надеялся на что-то другое, что всколыхнуло бы эту вселенную и вызвало бы величайшую катастрофу.
Затем произошло что-то, что вначале выглядело в противоположность тому, чего можно было ожидать. Наступила тишина. Полная тишина. Разум троих людей охватило абсолютное спокойствие, почти нереальное. Контуры всех предметов в рубке приобрели свою четкость.
Оружие Хаоса отвернулось, отводя свое поле, и тогда наступил второй удар.
17
Вся вселенная затряслась от серии мощнейших толчков. Огромная невидимая рука схватила Галактики, звезды, полицейский крейсер… Сжала все в гигантском кулаке, встряхивая безмолвными молниями. Толчки привели к тому, что на корабле разлетелась и сдвинулась аппаратура.
Коул заверещал и исчез, но тут же опять появился. Неуверенно замигал, что говорило о том, что он оказался без движения, не присутствуя ни в одном из измерении, в которых он до сих пор полусуществовал.
Желание увидеть события оказалось настолько сильным, что вернуло его обратно на плечо Вилдхейта. Он сделал это, несмотря на то, что вся мудрость предостерегала его против этого. Вилдхейт понимал нерешительность симбиота, но в глубине души все же был рад чувствовать когти Коула. Он знал, что когда боль в плече исчезнет, настанет его время.
Это было началом конца даже по космическим меркам. Гигантская вибрация повторного толчка привела к тому, что все закружилось перед глазами. Звезды потеряли свою индивидуальность, растаяв в струе раскаленной материи. Плотность звезд была здесь так велика, что гравитационное поле всех космических объектов объединилось в единое целое. Блеск этого образования затмил все, что находилось в этом квадрате пространства. На притененных экранах возникла восхитительная картина огромного плазменного шара. Останки бывших солнц разлетались во все стороны. Где-то в центре раскаленного добела сердца бился пульс умирающей вселенной. В какой-то момент времени оно конвульсивно содрогнулось и остановилось. Началась новая фаза трагедии. Внезапно начала расти вначале небольшая, а затем все большая сфера абсолютной темноты. Образовался сектор пространства, в котором силы притяжения так сконцентрировали материю, что из горячего пепла звезд образовалась зловещая черная дыра.
Огромный шар огня поглотил сам себя. Но вскоре надвигающаяся волна звезд заставила подавиться черную дыру, аппетит которой казался столь чрезмерным.
Внутри светлого круга образовался второй шар излучения с температурой и свойствами, не имеющими аналогов в современной физике мира. Расщепленные атомы в этом шаре были так спрессованы, что вскоре даже черная дыра была поглощена этим созданием.
Вилдхейт отвел взгляд от бушующего ядра и внимательно постарался рассмотреть бурю, которая достигла апогея в оставшейся части пространства. Вся вселенная толкалась сплеталась, взрывалась и распадалась в сумасшедшем беге, стремясь воссоединиться в рамках этого конца всего.
Вилдхейту не нужно было смотреть на приборы, чтобы убедиться, что крейсер включился в этот бег. Размеры гигантского шара увеличивались. Еще быстрее увеличивалась скорость летящего на них звездного скопления. Втягиваемые в спиральную воронку в процессе самоуничтожения солнца сжимались все плотнее. Излучение возросло до такой степени, что климатизаторы корабля не могли работать в нормальном темпе. Температура стремительно ползла вверх. Но это не причиняло беспокойство людям, поскольку и так было ясно, что наряду с остановкой двигателей, что-то должно было произойти и с системами жизнеобеспечения. Беглецы начали медленно погружаться в приятное летаргическое состояние. Вилдхейт, истекая потом, держался с трудом, пытаясь сохранить ясность мышления. Иногда он впадал в дремоту, но тотчас же пробуждался, чтобы отметить неуловимое движение корабля к своему страшному концу. Какая-то сознательная часть его мозга давала ему понять, что он начинает бредить и что его обычное состояние сознания в своей основе является приятной формой смерти. Но все же инстинкт самосохранения вынудил его встать и подойти к пульту управления, чтобы определить шансы на выживание. Он отлично понимал, что не имеет понятия, чего нужно добиваться. Даже если бы двигатели работали, вряд ли удалось вырваться из этой звездной западни. К тому же он не знал устройства пульта управления, чтобы установить причину аварии. Касдей и Пенемо смирились со смертью. Вилдхейт, шатаясь, двинулся вниз, в машинное отделение, намереваясь разобраться с двигателем.
Вдали от рубки воздух казался более холодным и дышать было легче. Может, в нем было больше кислорода? Несколько раз он терял нить мышления, но все же усилием воли опять заставлял себя вернуться в эту страшную реальность.
Скафандр в темной нише напомнил ему о Сарайя — черном нетопыре в плаще. Сноп света, льющейся из иллюминатора, наводил на мысль об огне, видимом через окно, выходящем в ад. Очередной мираж — Гесс Ховер, который торопился на своих ногах на помощь другу — исчез, когда он подошел ближе. В темном машинном отделении он внезапно увидел фигурку Ветки. Ее лицо было искажено отчаянием, а руки протянуты в умоляющем жесте. Видение было настолько реальным, что Вилдхейт, казалось, услышал слова из шепчущих уст девушки:
— Коул, прошу тебя не вмешивайся!
Вилдхейт удивленный этим странным желанием, внезапно осознал, что симбиот по-прежнему находился у него на плече.
— Сколько еще до конца, Коул?
— Уже немного. Старые звезды создаются заново. Даже атомы были разбиты и собраны вновь. Для богов настали тяжелые времена.
Фигурка Ветки расплылась и опять сфокусировалась. На этот раз она обращалась к кому-то другому. Слова были настоящие, не призрачные.
— Помоги мне. Почти уже пришло время!
Коул замер, словно он тоже мог реагировать на этот плод воображения Вилдхейта. На корабле что-то испортилось. В относительно небольшом количестве оставшегося воздуха ощутимо запахло терпким, удушающим дымом.
— Настало время… сейчас… — донеслись до его сознания слова.
Взрыв потряс человека. Нарастающая боль в плече была нестерпимой. Субинспектор чувствовал ее так, словно Коул вырвал нить, связывающую их. Он попытался было укоротить ее, но она нарастала так стремительно что впору было потерять сознание. Он громко кричал до тех пор, пока потерял сознание и избавился от дальнейшего мучения. И только где-то в глубинах сознания звучали странные слова:
— Прощай, инспектор! Прощай!
То, что наступило позже, не было для Вилдхейта ни смертью, ни жизнью. Он находился на дне какой-то глубокой пучины, в которой отсутствовали всякие ощущения. Он чувствовал только Ток времени, но не мог оценить его, не мог понять, сколько его прошло и на что оно было предназначено. Внезапно он ощутил чудовищную боль в плече. Тянущуюся вниз, к сердцу.
Некоторые эпизоды того, что было с ним совсем недавно, он помнил, или ему это казалось. Какие-то люди возникали возле него и потрясали белыми палками. Он чувствовал запах лекарств, которые дарили ему дни, и может быть, целую вечность отдыха…
— Спокойнее, Джим! Уже все позади! — донесся до него чей-то голос.
Он постарался сосредоточиться.
— Гесс?
Возле госпитальной койки он увидел пару коротких служебных шортов, из которых торчала пара отличных мужских ног. Он перевел взгляд вверх и увидел субинспектора пространства Ховера. Вилдхейт попробовал сесть, но боль в плече, пронзившая его, заставила упасть обратно на простыню.
— Гесс, где я?
— В госпитальном отсеке космического крейсера «Звездный скорпион», если этот ответ удовлетворит тебя. Ты был очень болен.
— Помню… конец старой вселенной… на полицейском крейсере Ра… Грасс, я не мог выбраться оттуда живым!
— Спокойнее, дружище! Весь ваш корабль был целиком вырван из старой вселенной и переброшен к нам, в новую. Не знаю точно, как это было сделано, но знаю, кто это сделал и почему.
— Коул?
— Нет. В противоположность Таллатху Коул пытался воспрепятствовать этому. В последний момент он пытался задержать корабль там, на месте, но это, к счастью, ему не удалось. Он погиб в воронке вселенной. Ты должен благодарить чувствователей, которые действовали под командой Ветки.
— Да… мне казалось тогда, что я вижу ее… и она просила Коула не вмешиваться.
— Похоже на то, что и ты времени не терял. Хотя она пыталась спасти не тебя. Ей нужен был корабль.
— Зачем, черт возьми?
— Отсутствие кораблей привело к тому, что ясновидящие на Майо не могли покинуть планету. Когда Ветка оказалась вне ее пределов, она получила возможность воспользоваться своими магическими силами и похитить корабль. Допускаю, что именно этот корабль понадобился ей.
— Но почему?
— Он довольно небольшой и легкий в обслуживании, а кроме этого имеет систему прохождения стыка вселенных. Именно это и было ей нужно. Благодаря этому, она могла вернуться к своим.
— Где она сейчас?
— Сидит возле приборов управления Оружием Хаоса и разбивает в пух и прах нашу оборону и все наши попытки войти в боевой контакт с флотилией Ра.
Вилдхейт лежал на спине и спокойно переваривал полученную информацию. Потом произнес:
— Гесс, что стало с полицейским крейсером?
— Это особая история, чувствователи переправили его на Майо. К счастью, Дабрия был готов к такого рода неожиданностям и перехватил его вместе с тобой и еще двумя типами на борту. Когда они пришли в себя, то потребовали соединить их с Сарайя и попросили забрать вас с планеты.
— А сам корабль? Он в порядке?
— Скоро будет. Когда мы получили вас, он был похож на кучу слепленных кусков металла, поскольку вы разобрали его до винтика. Нужно кончать с этой пагубной страстью к развинчиванию, Джим. Демонтирование космических кораблей в полете может оказаться вредным для здоровья. Потребовались два корабля-лаборатории и монтажная станция, чтобы почти за месяц на равнине планеты Майо собрать эти куски в более или менее работоспособную кучу.
— Он сейчас на ходу?
— Говорят, что да. Наши спецы неплохо поработали. Это единственный звездолет, который может доставить нас на стык вселенных для того, чтобы увидеться с некоей дамочкой.
— А Касдей и Пенемо? Как они?
Их удалось вытащить из лап смерти. Они выздоровели быстрее тебя и даже помогли в ремонте корабля.
— Они будут нужны для полета через стык, Гесс. Жаль Коула. Почему он отдал свою жизнь только для того, чтобы помешать Ветке похитить корабль?
— Таллатх объяснил это. Вместе с Коулом они считали, что чувствователи, обретя свободу, составили бы большую угрозу для рода человеческого. Большую даже чем Ра и все чужие расы вместе взятые. Сарайя утверждает то же самое. Он намеревается сделать что-то, чтобы противопоставить Майо, когда закончится вся эта авантюра.
— Я получу другого симбиота?
— Сомневаюсь. Ведь ты первый человек, который пережил разрыв симбиотических связей. И новые испытания стали бы искушать судьбу. Сейчас тебе вернут твою старую форму и ты начнешь работать. Чем быстрее мы уничтожим Оружие Хаоса, тем быстрее сможем вернуться к своим обычным обязанностям.
— Я не могу дождаться этого.
— Скажи, при случае, примешь ли ты это, Джим?
— Что я должен принять?
— Желтую кожу. Может возникнуть новая мода. Весь женский персонал госпиталя просто заинтригован. Тебе трудно будет избавиться от клички Желтая Бестия.
— А кто бы хотел? Это достоинство, и через час я скажу тебе, Гесс, как это сделать!
Коул заверещал и исчез, но тут же опять появился. Неуверенно замигал, что говорило о том, что он оказался без движения, не присутствуя ни в одном из измерении, в которых он до сих пор полусуществовал.
Желание увидеть события оказалось настолько сильным, что вернуло его обратно на плечо Вилдхейта. Он сделал это, несмотря на то, что вся мудрость предостерегала его против этого. Вилдхейт понимал нерешительность симбиота, но в глубине души все же был рад чувствовать когти Коула. Он знал, что когда боль в плече исчезнет, настанет его время.
Это было началом конца даже по космическим меркам. Гигантская вибрация повторного толчка привела к тому, что все закружилось перед глазами. Звезды потеряли свою индивидуальность, растаяв в струе раскаленной материи. Плотность звезд была здесь так велика, что гравитационное поле всех космических объектов объединилось в единое целое. Блеск этого образования затмил все, что находилось в этом квадрате пространства. На притененных экранах возникла восхитительная картина огромного плазменного шара. Останки бывших солнц разлетались во все стороны. Где-то в центре раскаленного добела сердца бился пульс умирающей вселенной. В какой-то момент времени оно конвульсивно содрогнулось и остановилось. Началась новая фаза трагедии. Внезапно начала расти вначале небольшая, а затем все большая сфера абсолютной темноты. Образовался сектор пространства, в котором силы притяжения так сконцентрировали материю, что из горячего пепла звезд образовалась зловещая черная дыра.
Огромный шар огня поглотил сам себя. Но вскоре надвигающаяся волна звезд заставила подавиться черную дыру, аппетит которой казался столь чрезмерным.
Внутри светлого круга образовался второй шар излучения с температурой и свойствами, не имеющими аналогов в современной физике мира. Расщепленные атомы в этом шаре были так спрессованы, что вскоре даже черная дыра была поглощена этим созданием.
Вилдхейт отвел взгляд от бушующего ядра и внимательно постарался рассмотреть бурю, которая достигла апогея в оставшейся части пространства. Вся вселенная толкалась сплеталась, взрывалась и распадалась в сумасшедшем беге, стремясь воссоединиться в рамках этого конца всего.
Вилдхейту не нужно было смотреть на приборы, чтобы убедиться, что крейсер включился в этот бег. Размеры гигантского шара увеличивались. Еще быстрее увеличивалась скорость летящего на них звездного скопления. Втягиваемые в спиральную воронку в процессе самоуничтожения солнца сжимались все плотнее. Излучение возросло до такой степени, что климатизаторы корабля не могли работать в нормальном темпе. Температура стремительно ползла вверх. Но это не причиняло беспокойство людям, поскольку и так было ясно, что наряду с остановкой двигателей, что-то должно было произойти и с системами жизнеобеспечения. Беглецы начали медленно погружаться в приятное летаргическое состояние. Вилдхейт, истекая потом, держался с трудом, пытаясь сохранить ясность мышления. Иногда он впадал в дремоту, но тотчас же пробуждался, чтобы отметить неуловимое движение корабля к своему страшному концу. Какая-то сознательная часть его мозга давала ему понять, что он начинает бредить и что его обычное состояние сознания в своей основе является приятной формой смерти. Но все же инстинкт самосохранения вынудил его встать и подойти к пульту управления, чтобы определить шансы на выживание. Он отлично понимал, что не имеет понятия, чего нужно добиваться. Даже если бы двигатели работали, вряд ли удалось вырваться из этой звездной западни. К тому же он не знал устройства пульта управления, чтобы установить причину аварии. Касдей и Пенемо смирились со смертью. Вилдхейт, шатаясь, двинулся вниз, в машинное отделение, намереваясь разобраться с двигателем.
Вдали от рубки воздух казался более холодным и дышать было легче. Может, в нем было больше кислорода? Несколько раз он терял нить мышления, но все же усилием воли опять заставлял себя вернуться в эту страшную реальность.
Скафандр в темной нише напомнил ему о Сарайя — черном нетопыре в плаще. Сноп света, льющейся из иллюминатора, наводил на мысль об огне, видимом через окно, выходящем в ад. Очередной мираж — Гесс Ховер, который торопился на своих ногах на помощь другу — исчез, когда он подошел ближе. В темном машинном отделении он внезапно увидел фигурку Ветки. Ее лицо было искажено отчаянием, а руки протянуты в умоляющем жесте. Видение было настолько реальным, что Вилдхейт, казалось, услышал слова из шепчущих уст девушки:
— Коул, прошу тебя не вмешивайся!
Вилдхейт удивленный этим странным желанием, внезапно осознал, что симбиот по-прежнему находился у него на плече.
— Сколько еще до конца, Коул?
— Уже немного. Старые звезды создаются заново. Даже атомы были разбиты и собраны вновь. Для богов настали тяжелые времена.
Фигурка Ветки расплылась и опять сфокусировалась. На этот раз она обращалась к кому-то другому. Слова были настоящие, не призрачные.
— Помоги мне. Почти уже пришло время!
Коул замер, словно он тоже мог реагировать на этот плод воображения Вилдхейта. На корабле что-то испортилось. В относительно небольшом количестве оставшегося воздуха ощутимо запахло терпким, удушающим дымом.
— Настало время… сейчас… — донеслись до его сознания слова.
Взрыв потряс человека. Нарастающая боль в плече была нестерпимой. Субинспектор чувствовал ее так, словно Коул вырвал нить, связывающую их. Он попытался было укоротить ее, но она нарастала так стремительно что впору было потерять сознание. Он громко кричал до тех пор, пока потерял сознание и избавился от дальнейшего мучения. И только где-то в глубинах сознания звучали странные слова:
— Прощай, инспектор! Прощай!
То, что наступило позже, не было для Вилдхейта ни смертью, ни жизнью. Он находился на дне какой-то глубокой пучины, в которой отсутствовали всякие ощущения. Он чувствовал только Ток времени, но не мог оценить его, не мог понять, сколько его прошло и на что оно было предназначено. Внезапно он ощутил чудовищную боль в плече. Тянущуюся вниз, к сердцу.
Некоторые эпизоды того, что было с ним совсем недавно, он помнил, или ему это казалось. Какие-то люди возникали возле него и потрясали белыми палками. Он чувствовал запах лекарств, которые дарили ему дни, и может быть, целую вечность отдыха…
— Спокойнее, Джим! Уже все позади! — донесся до него чей-то голос.
Он постарался сосредоточиться.
— Гесс?
Возле госпитальной койки он увидел пару коротких служебных шортов, из которых торчала пара отличных мужских ног. Он перевел взгляд вверх и увидел субинспектора пространства Ховера. Вилдхейт попробовал сесть, но боль в плече, пронзившая его, заставила упасть обратно на простыню.
— Гесс, где я?
— В госпитальном отсеке космического крейсера «Звездный скорпион», если этот ответ удовлетворит тебя. Ты был очень болен.
— Помню… конец старой вселенной… на полицейском крейсере Ра… Грасс, я не мог выбраться оттуда живым!
— Спокойнее, дружище! Весь ваш корабль был целиком вырван из старой вселенной и переброшен к нам, в новую. Не знаю точно, как это было сделано, но знаю, кто это сделал и почему.
— Коул?
— Нет. В противоположность Таллатху Коул пытался воспрепятствовать этому. В последний момент он пытался задержать корабль там, на месте, но это, к счастью, ему не удалось. Он погиб в воронке вселенной. Ты должен благодарить чувствователей, которые действовали под командой Ветки.
— Да… мне казалось тогда, что я вижу ее… и она просила Коула не вмешиваться.
— Похоже на то, что и ты времени не терял. Хотя она пыталась спасти не тебя. Ей нужен был корабль.
— Зачем, черт возьми?
— Отсутствие кораблей привело к тому, что ясновидящие на Майо не могли покинуть планету. Когда Ветка оказалась вне ее пределов, она получила возможность воспользоваться своими магическими силами и похитить корабль. Допускаю, что именно этот корабль понадобился ей.
— Но почему?
— Он довольно небольшой и легкий в обслуживании, а кроме этого имеет систему прохождения стыка вселенных. Именно это и было ей нужно. Благодаря этому, она могла вернуться к своим.
— Где она сейчас?
— Сидит возле приборов управления Оружием Хаоса и разбивает в пух и прах нашу оборону и все наши попытки войти в боевой контакт с флотилией Ра.
Вилдхейт лежал на спине и спокойно переваривал полученную информацию. Потом произнес:
— Гесс, что стало с полицейским крейсером?
— Это особая история, чувствователи переправили его на Майо. К счастью, Дабрия был готов к такого рода неожиданностям и перехватил его вместе с тобой и еще двумя типами на борту. Когда они пришли в себя, то потребовали соединить их с Сарайя и попросили забрать вас с планеты.
— А сам корабль? Он в порядке?
— Скоро будет. Когда мы получили вас, он был похож на кучу слепленных кусков металла, поскольку вы разобрали его до винтика. Нужно кончать с этой пагубной страстью к развинчиванию, Джим. Демонтирование космических кораблей в полете может оказаться вредным для здоровья. Потребовались два корабля-лаборатории и монтажная станция, чтобы почти за месяц на равнине планеты Майо собрать эти куски в более или менее работоспособную кучу.
— Он сейчас на ходу?
— Говорят, что да. Наши спецы неплохо поработали. Это единственный звездолет, который может доставить нас на стык вселенных для того, чтобы увидеться с некоей дамочкой.
— А Касдей и Пенемо? Как они?
Их удалось вытащить из лап смерти. Они выздоровели быстрее тебя и даже помогли в ремонте корабля.
— Они будут нужны для полета через стык, Гесс. Жаль Коула. Почему он отдал свою жизнь только для того, чтобы помешать Ветке похитить корабль?
— Таллатх объяснил это. Вместе с Коулом они считали, что чувствователи, обретя свободу, составили бы большую угрозу для рода человеческого. Большую даже чем Ра и все чужие расы вместе взятые. Сарайя утверждает то же самое. Он намеревается сделать что-то, чтобы противопоставить Майо, когда закончится вся эта авантюра.
— Я получу другого симбиота?
— Сомневаюсь. Ведь ты первый человек, который пережил разрыв симбиотических связей. И новые испытания стали бы искушать судьбу. Сейчас тебе вернут твою старую форму и ты начнешь работать. Чем быстрее мы уничтожим Оружие Хаоса, тем быстрее сможем вернуться к своим обычным обязанностям.
— Я не могу дождаться этого.
— Скажи, при случае, примешь ли ты это, Джим?
— Что я должен принять?
— Желтую кожу. Может возникнуть новая мода. Весь женский персонал госпиталя просто заинтригован. Тебе трудно будет избавиться от клички Желтая Бестия.
— А кто бы хотел? Это достоинство, и через час я скажу тебе, Гесс, как это сделать!
18
На равнине планеты Майо даже высокие корабли-лаборатории выглядели карликами возле гиганта-ремонтника Космических Сил Федерации. В центре него царило оживление, притих темный пузатый полицейский крейсер, вызвав оживление людей своим таинственным оборудованием и двигателями. Технический уровень Федерации пока что не мог создать корабль, способный преодолеть барьер скорости света. Многие ученые считали, что достижение таких скоростей практически невозможно. Однако, перед людьми сейчас находился корабль, который ввергнул теоретиков в недоумение и доказал своим существованием, что в физике гипотезы могут тормозить движение вперед, если применять и законы природы. Было собрано заседание Совета Федерации, на котором выступили Сарайя и Дельфан. В результате прений было решено отправить этот корабль с экипажем в полет к границе вселенных с целью немедленного уничтожения Оружия Хаоса. Вилдхейт был назначен командиром штурмовой группы, а Касдей и Пенемо отвечали за пилотирование корабля Ра. В экипаж вошли также Гесс Ховер и двое из команды спецгруппы.
И вот наконец состоялся старт.
Когда корабль перешел границу вселенных и оказался в ВЕЛИКОМ НИЧТО, Пенемо доложил, что некоторые приборы корабля начали показывать неточные данные. Их окружала бесконечность, в которой можно было легко потерять ориентацию, и даже малейшая ошибка могла привести к тому, что они никогда бы не нашли Оружие. При отклонении в измерениях на любой оси в трехмерном объеме в одну миллионную долю градуса шансы на случайное обнаружение Оружия Хаоса были меньше одной сотой процента. Но даже и эта величина требовала счастливого совпадения.
Вилдхейт принял к сведению доклад Пенемо, но тем не менее решил продолжать полет. Однако все было тщетно. Оружие обнаружено не было! Все члены экипажа стали понимать нереальность их экспедиции. В сравнении с бесконечностью границы, безмерность реального пространства, которое удается все же изобразить на карте, показалась им чем-то маленьким и домашним. Их разум поражала мысль о том, что они могут бесконечно путешествовать со скоростью света через границу вселенных и никогда не найти ничего, кроме вечной тьмы.
Они оказались между молотом и наковальней. Продолжение полета на давало шансов на успех. Возвращение домой означало смерть. Они старались найти выход, и, наконец, Касдея осенило. Во всем стыке вселенных энтропии не существовало, и сигнал работающего оборудования мог исходить только из района Оружия Хаоса.
Наступил ответственный момент ориентирования корабля. Вскоре стали поступать данные, показывающие активность энтропии. Радости людей не было пределов. Они наконец-то смогли точно определить положение объекта и направление полета. Они выровняли траекторию, взяв курс на новую точку, и затаили дыхание, когда детекторы начали передавать сигналы, свидетельствовавшие о сильной активности Хаоса.
Через какое-то время на корабельных экранах проявились слабые контуры Оружия. Однако по соседству с ним роилась масса кораблей Ра. Вилдхейт решил было отойти назад и выработать новый план действий, когда вдруг осознал, что находится на таком же корабле Ра, и было очень трудно вообразить, чтобы враги могли разгадать характер их миссии. Он приказал Пенемо заняться аппаратурой связи и отвечать только на необходимые вопросы. Касдей получил приказ вести корабль прямо на станцию управления Оружием, где, скорее всего, находилась Ветка.
Маневр удался. Присутствие полицейского крейсера вызвало небольшое количество запросов, на которые Пенемо тотчас же прореагировал нужным образом. Их решительность при подходе к станции развеяла существующие у людей до сих пор сомнения. Выполнив стандартные процедуры стыковки, они прикрепились переходным рукавом к станции и прошли к шлюзовой камере прежде, чем кто-либо сумел определить, что их действия не очень смахивают на действия полиции.
На самой станции первые Ра, кто увидел ошибку, были убиты на месте, не успев предупредить остальных. Тщательная подготовка к бегству в недалеком прошлом теперь очень пригодилась. Быстро была выведена из строя связь. Во время этой акции Вилдхейту очень понравились действия двух коммандос, отобранных Ховером. Субинспектор поставил им ряд задач, наиважнейшей из которых было обеспечение обратной дороги, а сам он вместе с Касдеем отправился на поиски Ветки.
И вот наконец состоялся старт.
Когда корабль перешел границу вселенных и оказался в ВЕЛИКОМ НИЧТО, Пенемо доложил, что некоторые приборы корабля начали показывать неточные данные. Их окружала бесконечность, в которой можно было легко потерять ориентацию, и даже малейшая ошибка могла привести к тому, что они никогда бы не нашли Оружие. При отклонении в измерениях на любой оси в трехмерном объеме в одну миллионную долю градуса шансы на случайное обнаружение Оружия Хаоса были меньше одной сотой процента. Но даже и эта величина требовала счастливого совпадения.
Вилдхейт принял к сведению доклад Пенемо, но тем не менее решил продолжать полет. Однако все было тщетно. Оружие обнаружено не было! Все члены экипажа стали понимать нереальность их экспедиции. В сравнении с бесконечностью границы, безмерность реального пространства, которое удается все же изобразить на карте, показалась им чем-то маленьким и домашним. Их разум поражала мысль о том, что они могут бесконечно путешествовать со скоростью света через границу вселенных и никогда не найти ничего, кроме вечной тьмы.
Они оказались между молотом и наковальней. Продолжение полета на давало шансов на успех. Возвращение домой означало смерть. Они старались найти выход, и, наконец, Касдея осенило. Во всем стыке вселенных энтропии не существовало, и сигнал работающего оборудования мог исходить только из района Оружия Хаоса.
Наступил ответственный момент ориентирования корабля. Вскоре стали поступать данные, показывающие активность энтропии. Радости людей не было пределов. Они наконец-то смогли точно определить положение объекта и направление полета. Они выровняли траекторию, взяв курс на новую точку, и затаили дыхание, когда детекторы начали передавать сигналы, свидетельствовавшие о сильной активности Хаоса.
Через какое-то время на корабельных экранах проявились слабые контуры Оружия. Однако по соседству с ним роилась масса кораблей Ра. Вилдхейт решил было отойти назад и выработать новый план действий, когда вдруг осознал, что находится на таком же корабле Ра, и было очень трудно вообразить, чтобы враги могли разгадать характер их миссии. Он приказал Пенемо заняться аппаратурой связи и отвечать только на необходимые вопросы. Касдей получил приказ вести корабль прямо на станцию управления Оружием, где, скорее всего, находилась Ветка.
Маневр удался. Присутствие полицейского крейсера вызвало небольшое количество запросов, на которые Пенемо тотчас же прореагировал нужным образом. Их решительность при подходе к станции развеяла существующие у людей до сих пор сомнения. Выполнив стандартные процедуры стыковки, они прикрепились переходным рукавом к станции и прошли к шлюзовой камере прежде, чем кто-либо сумел определить, что их действия не очень смахивают на действия полиции.
На самой станции первые Ра, кто увидел ошибку, были убиты на месте, не успев предупредить остальных. Тщательная подготовка к бегству в недалеком прошлом теперь очень пригодилась. Быстро была выведена из строя связь. Во время этой акции Вилдхейту очень понравились действия двух коммандос, отобранных Ховером. Субинспектор поставил им ряд задач, наиважнейшей из которых было обеспечение обратной дороги, а сам он вместе с Касдеем отправился на поиски Ветки.