– Прямо за вами, моя дорогая.
Куинси обернулась. Экономка выглядела лет на двадцать моложе, и ее глаза сияли. Куинси крепко обняла и ее тоже.
– Поздравляю, миссис Харпер.
– Спасибо. Так много всего переменилось – и так быстро! Когда мы с Харпером вернулись после медового месяца, мы обнаружили, что наняты две новые горничные и судомойка. Все они сироты и...
– Не забудьте про новых слуг, миссис Харпер, – сказал дворецкий.
– Ваша правда, мистер Харпер, – кивнула экономка. – Новые слуги – совсем мальчишки, и я, честно говоря...
Экономка продолжала щебетать, но Куинси ее уже не слушала – она поспешила следом за бабушкой и Мелиндой в бальный зал.
– Готовы для дебюта, Джо? – К ней с улыбкой подошла леди Синклер.
Куинси судорожно сглотнула.
– Да, наверное...
– Не волнуйтесь, все будет хорошо, обещаю. – Леди Синклер поцеловала ее в щеку. – А теперь... Ах, если бы я только могла найти своего сына...
Вскоре музыканты закончили настраивать инструменты, и послышалась музыка. И почти тотчас же Куинси увидела Синклера, направлявшегося к ней. Он выглядел великолепно в черном фраке, и ему очень шла изумрудная булавка, поблескивавшая в складках его галстука. Как ни странно, но Куинси тут же успокоилась. Да-да, успокоилась, едва лишь увидела Синклера.
Граф подходил к ней все ближе, и тут Куинси вдруг заметила, что он хромал даже сильнее, чем прежде; причем он шел очень медленно и осторожно. Невольно вздохнув, Куинси пошла ему навстречу.
– Вы спустились по черной лестнице, не так ли? – спросила она, когда он поднес ее руку к губам.
– Мне очень не хватало вас, дорогая. – Граф выпрямился, но по-прежнему держал ее руку в своей.
– Вы спускаетесь по черной лестнице, когда нога слишком сильно болит? Спускаетесь там, чтобы никто вас не видел?
– Ничего подобного, со мной все в порядке.
– Нет, не в порядке. Вы ужасно хромаете. – Она взглянула на его ногу. – Что случилось?
Синклер провел ладонью по ее щеке.
– Я польщен вашим интересом к моей персоне, но поверьте, ничего не случилось.
– Неправда. Я ведь прекрасно все вижу...
– Ну... видите ли, в последние дни я немного переусердствовал с физическими упражнениями. К тому же мне не повезло. Я наступил на мыло, когда собирался принять ванну. Но сейчас все в порядке. – Он нежно поцеловал ее в щеку и, понизив голос, добавил: – Сегодня вечером ничто не удержит меня от танца с вами, моя милая.
– Но ваша нога, вам нужно отдохнуть...
– Я отдохну. Завтра. – Он лукаво улыбнулся. – Если бы вы согласились выйти за меня, я бы уже давно... и очень много отдыхал в постели. Ну, возможно, не отдыхал бы, но мы бы определенно проводили много времени в постели.
Ошеломленная его словами, Куинси почувствовала, что заливается краской. Она затрепетала от возбуждения и покраснела еще гуще.
Многозначительно посмотрев на нее, он сказал:
– Что ж, идите к вашей бабушке, пока она не организовала поисковую экспедицию. А я пока что сыграю роль хорошего хозяина.
В следующее мгновение к ней подошел Томпсон:
– Если вы пойдете со мной, мисс Куинси, я проведу вас к леди Брадуэлл.
Пробираясь сквозь толпу гостей, они направились в дальний конец зала.
– О, романтическая история!.. – услышала Куинси возглас какой-то пожилой дамы.
Томпсон остановился у пальмы в горшке и приложил палец к губам. Куинси выглянула из-за широких листьев и узнала в говорившей леди Барбер, подругу леди Синклер.
– Да, очень романтическая, – продолжала леди Барбер. – И вы знаете, я ничуть не удивилась. Ее дед и бабка тоже встретились при очень необычных обстоятельствах. Это в крови.
– Да-да, кровь всегда себя проявит, – ответила собеседница леди Барбер. – Я хорошо помню Рэндолфа Куинси. – Она драматично вздохнула, и обе дамы захихикали.
Куинси нахмурилась. Эти матроны смеются над ее дедом?! Тут пожилые дамы пошли дальше, и через мгновение то же самое сделали Томпсон и Куинси. Однако он остановился у следующей пальмы, и его спутница смогла подслушать разговор леди Данфорт с подругой.
– ...И вот Синклер согласился на это. Да, согласился, потому что ее близкие оказались в весьма затруднительном положении.
– Но носить брюки!..
– Что же в этом особенного? Я сама несколько раз собиралась надеть их. Похоже, они прекрасно подойдут для садоводства и верховой езды.
– М-м... Возможно, когда-нибудь мы все наденем брюки. – Дамы взяли у Гримшо бокалы с шампанским и отправились приветствовать вновь прибывших.
Куинси посмотрела Томпсону в глаза:
– Синклер действительно рассказывает всем, как мы познакомились?
Слуга кивнул.
– Правда, вам нужно опасаться заносчивых снобов и дам вроде леди Биглсуорт. Такие скорее заставят человека голодать, чем нарушат какое-нибудь проклятое правило.
Тут Харпер, стоявший у входа в зал, объявил:
– Герцогиня Уорик!
– Черт бы ее побрал, – пробормотал Томпсон.
Серена вплыла в бальный зал в сопровождении полковника при всех регалиях. Держа под руку своего кавалера, герцогиня оглядывала зал. Наконец заметила Куинси, и их взгляды встретились. Глядя в глаза герцогине, Куинси невольно сжала кулаки.
Несколько секунд спустя к Серене подошла леди Биглсуорт, и они устроили настоящее представление, целуя воздух друг у друга перед щеками. Прежде чем леди Биглсуорт успела подвести ее и полковника к лорду Биглсуорту, Серена обернулась к Куинси и произнесла одними губами: «Я тебя предупреждала». Потом она склонилась к уху леди Биглсуорт и что-то прошептала.
– Ничего не поделаешь, держитесь, мисс Куинси. – Томпсон похлопал Куинси по руке.
Она кивнула, и они пошли дальше. Внутренний трепет Куинси превратился в неистовую дрожь, и ободряющая улыбка бабушки ничуть не успокоила ее. В какой-то момент она перехватила взгляд леди Биглсуорт из другого конца зала. Эта дама поморщилась и демонстративно отвернулась.
Как ни странно, но столь откровенное презрение не показалось Куинси оскорбительным. Наверное, потому, что тут была замешана Серена.
– Ты видела? – спросила Куинси, приблизившись к Мелинде.
– Видела... что?
Поскольку Мел не отводила глаз от сэра Лиланда, Куинси проворчала «не важно» и попыталась успокоиться. Слава Богу, оскорбить пытались ее, а не Синклера или его мать.
Тут музыка стихла, и все взоры обратились к леди Синклер.
– Я бы хотела поблагодарить вас за то, что вы сегодня пришли, – начала графиня. – Ваши щедрые пожертвования помогут накормить, одеть и обучить несчастных сирот и бездомных. С вашей помощью они могут стать полезными членами общества, а не изгоями. Они смогут работать, а не попрошайничать.
Она немного помолчала, дожидаясь, пока стихнут аплодисменты.
– Но я не смогла бы сделать все это без помощи очаровательной мисс Джозефины Куинси. Хотя мы и встретились при весьма необычных обстоятельствах, – в зале послышалось негромкое хихиканье, – мисс Куинси оказала значительное влияние на мою жизнь. Поэтому благотворительный фонд с этого момента будет называться «Фонд Джо Куинси».
В следующее мгновение все взгляды обратились на Куинси, и послышались аплодисменты. Она в смущении потупилась. Леди Синклер никогда не упоминала о том, как назовет свой фонд. Что ж, если так...
И тут ее словно громом поразило. Ведь теперь ее секрет известен всем – и почему-то не случился конец света. Она окинула взглядом зал. Люди все еще аплодировали ей и леди Синклер. И никто, казалось, не был шокирован ее необычной жизнью в образе «мистера Куинси». Никто, кроме леди Биглсуорт, но эту даму вряд ли стоило принимать в расчет.
Леди Синклер послала Куинси воздушный поцелуй и повернулась к дирижеру:
– Маэстро, будьте любезны!..
Тотчас же раздались звуки вальса, а уже в следующую секунду перед Куинси появился Синклер. Он поклонился и взял ее за руку. Она присела в реверансе, и граф повел ее в центр зала.
– Не нервничаете, дорогая? – Он легонько сжал ее руку.
– Когда я с вами, то нет. – Истинность этих слов поразила ее. Два дня назад она едва успела выучить фигуры вальса и танцевала лишь с сестрой. А в присутствии множества гостей... О, она ужасно боялась сокрушительного провала, но теперь, в объятиях Синклера, забыла обо всех своих страхах. Теперь она наслаждалась его близостью и вальсировала, казалось, без всяких усилий.
Они сделали по залу один круг, затем второй, и другие пары выкрикивали приветствия, проплывая мимо.
Когда же музыка стихла, Синклер отвел ее обратно к бабушке, но, к счастью, остался рядом. Ей очень хотелось поговорить с графом наедине, но для этого не было никакой возможности. Ее обступили любопытные и доброжелатели; все хотели узнать подробности о «мистере Куинси» и «его» службе у графа, но не решались задавать вопросы напрямик, поэтому говорили о ее благотворительном фонде. Вскоре эти разговоры утомили ее, но от Мелинды не было никакой помощи, потому что они с сэром Лиландом ни на мгновение не отрывали глаз друг от друга.
Многие мужчины целовали Куинси руку, а некоторые приглашали танцевать. Поскольку же приличия не позволяли ей танцевать только с Синклером, она заполнила всю свою бальную карточку, оставив для графа еще один вальс. Но граф не возражал, он лишь снисходительно улыбался, когда Куинси шла танцевать с очередным любопытным поклонником, и любовался ею, когда она кружилась в танце. В какой-то момент Синклер потерял ее из виду в гуще танцующих и обратил свой взор на буфет. Он с удовольствием выпил бы бренди, но решил ограничиться пуншем. Да-да, ради Куинси он не позволит себе даже бокала бренди.
Граф уже подходил к буфету, когда кто-то преградил ему дорогу.
Серена, черт бы ее побрал!
Синклер стиснул зубы. Сегодня он пытался вести себя как джентльмен, поэтому не вышвырнул ее из дома.
– Добрый вечер, миледи, – произнес он, отвесив герцогине легкий поклон.
– Полагаю, вы ждете от меня пожертвования в ваш фонд. – Глаза Серены сверкнули.
– От вас? – Он усмехнулся и покачал головой: – Нет, миледи, от вас я ничего не жду.
Серена молча посмотрела ему в глаза, – а потом вдруг шагнула в сторону, уступая дорогу, и тотчас же повернулась к нему спиной.
Уже у самого буфета он почувствовал, что нога болит все сильнее... Конечно, сейчас очень кстати была бы трость, но не мог же он заявиться с ней на бал. И как бы он тогда танцевал с Куинси?
Добравшись наконец до буфета, Синклер выпил залпом один бокал, снова пожалев, что пунш недостаточно крепок. Вновь наполнив свой бокал и взяв три других, он направился к «энергичному трио» – эти дамы сидели в противоположном конце зала.
Боль в ноге все усиливалась, и в какой-то момент граф почувствовал головокружение, а ведь он не прошел и половины пути. Внезапно ногу его пронзила резкая боль, и, уже падая, он увидел изящную ножку Серены, которую она выставила у него на пути. Синклер пытался удержаться, но тщетно. Забыв о своих бокалах, он вытянул руки, чтобы смягчить удар. Пунш разлился, бокалы разлетелись вдребезги, и стоявшие поблизости дамы в ужасе воскликнули.
Серена же злорадно усмехалась – он заметил это, когда, перекатившись на бок, приподнял голову.
Тут рядом с ним опустился на колени Палмер. Обнимая его за плечи, он спросил:
– Бен, что с тобой?
Музыка наконец-то стихла, и он услышал перешептывания.
– Какой позор – напиться на собственном балу... – пробормотала какая-то дама.
– Нет-нет, это все его больная нога, – послышалось в ответ.
Синклер осмотрелся и увидел Томпсона и Гримшо. Они подбежали с тряпками, веником и совком и почти мгновенно убрали все свидетельства падения Синклера – убрали все, кроме самого графа, по-прежнему лежавшего на полу.
Синклер застонал и попытался приподняться; ему казалось, что все это происходит в ночном кошмаре.
Граф смутно осознал, что Палмер пытается поднять его на ноги, но ему удалось только сесть. Нога отказывалась повиноваться, пронзительная боль сопровождала каждый удар его сердца.
Внезапно он увидел Куинси, беседовавшую с полковником – именно он сопровождал Серену на бал. Серена же, стоявшая чуть поодаль, по-прежнему усмехалась.
О Боже, какой кошмар! Не в силах встать, не в силах даже заговорить, он беспомощно наблюдал, как Куинси идет с полковником к балконной двери.
Синклер закрыл глаза от нового приступа боли, но эта боль не имела ничего общего с его ногой.
Куинси ужасно устала от бессмысленного разговора с полковником, а тот, похоже, был полон решимости вытащить ее на балкон. В какой-то момент она услышала странный шум за спиной. Куинси обернулась, чтобы узнать, что произошло, и ее сердце остановилось. Синклер, покачиваясь, сидел на полу, и голова графа была опущена. Палмер же стоял позади него, и поза его выражала полнейшую беспомощность.
Покинув полковника, Куинси бросилась через весь зал к Синклеру и упала на колени рядом с ним. Она выдернула из кармана Палмера носовой платок и обернула его вокруг кровоточащей руки Синклера.
Наконец граф поднял глаза на нее – и ее сердце едва не разорвалось от боли. Ей хотелось заключить его в объятия, хотелось утешить его, но она знала, что сейчас даже это не поможет.
– Я сожалею, – прошептал он. – Вы не должны... Она поцеловала его в губы и прикоснулась к ноге:
– Нет перелома?
Он отрицательно покачал головой. Осмотрев его руки, она проговорила:
– Не думаю, что придется накладывать швы. Кровотечение уже прекратилось. Иногда вы бываете ужасно неуклюжим.
Не обращай внимания на окружающих, Куинси подобрала свои пышные юбки и, скрестив ноги, села на пол рядом с Синклером.
– Ваша матушка – прекрасная хозяйка, – прошептала она. – Про ее бал будут говорить еще много недель.
Палмер опустился на пол с другой стороны от Синклера.
– Ее гости будут смаковать эту историю до конца сезона, – добавил он, когда леди Палмер присоединилась к ним на полу.
– Только этого сезона? – поинтересовалась Мелинда, усаживаясь рядом с Куинси. Лиланд пожал плечами и тоже уселся на пол.
– Что ж, давайте и мы присядем. – Леди Синклер и ее подруга Фитци тоже сели. – Скоро появится очередная сенсация.
– Возможно, появится новая мода, – произнесла леди Данфорт, когда ее муж помог ей опуститься на пол.
Окруженный близкими и друзьями, Синклер с удивлением смотрел по сторонам. Все остальные гости с разной степенью грациозности опускались на пол – даже лорд и леди Биглсуорт в конце концов присели. Полковник же сидел, скрестив ноги по-турецки.
Вскоре уже все гости сидели на полу. Все, кроме Серены.
– Но почему?.. – пробормотал наконец граф.
– Вы не можете присоединиться к нам, поэтому мы присоединились к вам, – ответила Куинси.
Синклер посмотрел на нее и с грустной улыбкой проговорил:
– Не думаю, что смогу сдержать свое обещание и танцевать с вами последний вальс. Увы, теперь я неважный танцор.
Куинси наклонилась к нему и тихонько прошептала ему на ухо:
– Это не имеет значения. Я люблю вас, и мне нет дела до того, как вы танцуете. – Повысив голос, она добавила: – Полагаю, теперь все знают, что я работала на вас в качестве «мистера Куинси».
Он посмотрел на нее с удивлением.
– Вы думаете?
Куинси утвердительно кивнула:
– Да, я так думаю. И я знаю, что их это совсем не возмущает. – Она взглянула на Биглсуортов. – Ну... возможно, есть исключения. – Прежде чем снова заговорить, она убедилась, что Синклер смотрит ей в глаза. – Слушайте внимательно, потому что я не часто говорю такое. Я была дурочкой.
Он промолчал.
– Да-да, мне следовало поверить вам. – Она крепко сжала его руку. – Синклер, вы... вы женитесь на мне?
Внезапно воцарилась тишина. Граф замер на несколько мгновений, затем взял ее лицо в ладони и, приблизив губы к ее губам, тихо выдохнул:
– Да...
– Такая она, моя Джо, – сказала бабушка, шмыгая носом. Леди Фицуотер подала ей платок. – Никогда ничего не делает наполовину.
– Чертовски вовремя граф-сваха устроил брак и для себя самого, – заметил Лиланд.
Все рассмеялись, а Синклер крепко обнял Куинси. Сейчас он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Ведь Куинси только что согласилась стать его женой, вернее – попросила его жениться на ней. И все же кое-что его беспокоило.
– А как же моя нога?.. – спросил он, наконец. Куинси казалась озадаченной.
– Нога?.. Какое это имеет значение?
И Синклер с ослепляющей ясностью осознал: для них с Куинси это действительно не имело никакого значения. Не важно, если он никогда не сможет ходить без трости. Не важно даже, если он вообще никогда не сможет ходить. Главное – что любимая женщина рядом с ним.
Не в силах от волнения вымолвить ни слова, он поднес к губам ее руку.
– И, кроме того... – прошептала Куинси с лукавой улыбкой. – Если мы не сможем вальсировать, вы сумеете развлечь меня иначе. Сразу после нашей свадьбы.
Синклер запрокинул голову и расхохотался. Не обращая внимания на окружающих, он заключил Куинси в объятия и снова поцеловал.
Куинси обернулась. Экономка выглядела лет на двадцать моложе, и ее глаза сияли. Куинси крепко обняла и ее тоже.
– Поздравляю, миссис Харпер.
– Спасибо. Так много всего переменилось – и так быстро! Когда мы с Харпером вернулись после медового месяца, мы обнаружили, что наняты две новые горничные и судомойка. Все они сироты и...
– Не забудьте про новых слуг, миссис Харпер, – сказал дворецкий.
– Ваша правда, мистер Харпер, – кивнула экономка. – Новые слуги – совсем мальчишки, и я, честно говоря...
Экономка продолжала щебетать, но Куинси ее уже не слушала – она поспешила следом за бабушкой и Мелиндой в бальный зал.
– Готовы для дебюта, Джо? – К ней с улыбкой подошла леди Синклер.
Куинси судорожно сглотнула.
– Да, наверное...
– Не волнуйтесь, все будет хорошо, обещаю. – Леди Синклер поцеловала ее в щеку. – А теперь... Ах, если бы я только могла найти своего сына...
Вскоре музыканты закончили настраивать инструменты, и послышалась музыка. И почти тотчас же Куинси увидела Синклера, направлявшегося к ней. Он выглядел великолепно в черном фраке, и ему очень шла изумрудная булавка, поблескивавшая в складках его галстука. Как ни странно, но Куинси тут же успокоилась. Да-да, успокоилась, едва лишь увидела Синклера.
Граф подходил к ней все ближе, и тут Куинси вдруг заметила, что он хромал даже сильнее, чем прежде; причем он шел очень медленно и осторожно. Невольно вздохнув, Куинси пошла ему навстречу.
– Вы спустились по черной лестнице, не так ли? – спросила она, когда он поднес ее руку к губам.
– Мне очень не хватало вас, дорогая. – Граф выпрямился, но по-прежнему держал ее руку в своей.
– Вы спускаетесь по черной лестнице, когда нога слишком сильно болит? Спускаетесь там, чтобы никто вас не видел?
– Ничего подобного, со мной все в порядке.
– Нет, не в порядке. Вы ужасно хромаете. – Она взглянула на его ногу. – Что случилось?
Синклер провел ладонью по ее щеке.
– Я польщен вашим интересом к моей персоне, но поверьте, ничего не случилось.
– Неправда. Я ведь прекрасно все вижу...
– Ну... видите ли, в последние дни я немного переусердствовал с физическими упражнениями. К тому же мне не повезло. Я наступил на мыло, когда собирался принять ванну. Но сейчас все в порядке. – Он нежно поцеловал ее в щеку и, понизив голос, добавил: – Сегодня вечером ничто не удержит меня от танца с вами, моя милая.
– Но ваша нога, вам нужно отдохнуть...
– Я отдохну. Завтра. – Он лукаво улыбнулся. – Если бы вы согласились выйти за меня, я бы уже давно... и очень много отдыхал в постели. Ну, возможно, не отдыхал бы, но мы бы определенно проводили много времени в постели.
Ошеломленная его словами, Куинси почувствовала, что заливается краской. Она затрепетала от возбуждения и покраснела еще гуще.
Многозначительно посмотрев на нее, он сказал:
– Что ж, идите к вашей бабушке, пока она не организовала поисковую экспедицию. А я пока что сыграю роль хорошего хозяина.
В следующее мгновение к ней подошел Томпсон:
– Если вы пойдете со мной, мисс Куинси, я проведу вас к леди Брадуэлл.
Пробираясь сквозь толпу гостей, они направились в дальний конец зала.
– О, романтическая история!.. – услышала Куинси возглас какой-то пожилой дамы.
Томпсон остановился у пальмы в горшке и приложил палец к губам. Куинси выглянула из-за широких листьев и узнала в говорившей леди Барбер, подругу леди Синклер.
– Да, очень романтическая, – продолжала леди Барбер. – И вы знаете, я ничуть не удивилась. Ее дед и бабка тоже встретились при очень необычных обстоятельствах. Это в крови.
– Да-да, кровь всегда себя проявит, – ответила собеседница леди Барбер. – Я хорошо помню Рэндолфа Куинси. – Она драматично вздохнула, и обе дамы захихикали.
Куинси нахмурилась. Эти матроны смеются над ее дедом?! Тут пожилые дамы пошли дальше, и через мгновение то же самое сделали Томпсон и Куинси. Однако он остановился у следующей пальмы, и его спутница смогла подслушать разговор леди Данфорт с подругой.
– ...И вот Синклер согласился на это. Да, согласился, потому что ее близкие оказались в весьма затруднительном положении.
– Но носить брюки!..
– Что же в этом особенного? Я сама несколько раз собиралась надеть их. Похоже, они прекрасно подойдут для садоводства и верховой езды.
– М-м... Возможно, когда-нибудь мы все наденем брюки. – Дамы взяли у Гримшо бокалы с шампанским и отправились приветствовать вновь прибывших.
Куинси посмотрела Томпсону в глаза:
– Синклер действительно рассказывает всем, как мы познакомились?
Слуга кивнул.
– Правда, вам нужно опасаться заносчивых снобов и дам вроде леди Биглсуорт. Такие скорее заставят человека голодать, чем нарушат какое-нибудь проклятое правило.
Тут Харпер, стоявший у входа в зал, объявил:
– Герцогиня Уорик!
– Черт бы ее побрал, – пробормотал Томпсон.
Серена вплыла в бальный зал в сопровождении полковника при всех регалиях. Держа под руку своего кавалера, герцогиня оглядывала зал. Наконец заметила Куинси, и их взгляды встретились. Глядя в глаза герцогине, Куинси невольно сжала кулаки.
Несколько секунд спустя к Серене подошла леди Биглсуорт, и они устроили настоящее представление, целуя воздух друг у друга перед щеками. Прежде чем леди Биглсуорт успела подвести ее и полковника к лорду Биглсуорту, Серена обернулась к Куинси и произнесла одними губами: «Я тебя предупреждала». Потом она склонилась к уху леди Биглсуорт и что-то прошептала.
– Ничего не поделаешь, держитесь, мисс Куинси. – Томпсон похлопал Куинси по руке.
Она кивнула, и они пошли дальше. Внутренний трепет Куинси превратился в неистовую дрожь, и ободряющая улыбка бабушки ничуть не успокоила ее. В какой-то момент она перехватила взгляд леди Биглсуорт из другого конца зала. Эта дама поморщилась и демонстративно отвернулась.
Как ни странно, но столь откровенное презрение не показалось Куинси оскорбительным. Наверное, потому, что тут была замешана Серена.
– Ты видела? – спросила Куинси, приблизившись к Мелинде.
– Видела... что?
Поскольку Мел не отводила глаз от сэра Лиланда, Куинси проворчала «не важно» и попыталась успокоиться. Слава Богу, оскорбить пытались ее, а не Синклера или его мать.
Тут музыка стихла, и все взоры обратились к леди Синклер.
– Я бы хотела поблагодарить вас за то, что вы сегодня пришли, – начала графиня. – Ваши щедрые пожертвования помогут накормить, одеть и обучить несчастных сирот и бездомных. С вашей помощью они могут стать полезными членами общества, а не изгоями. Они смогут работать, а не попрошайничать.
Она немного помолчала, дожидаясь, пока стихнут аплодисменты.
– Но я не смогла бы сделать все это без помощи очаровательной мисс Джозефины Куинси. Хотя мы и встретились при весьма необычных обстоятельствах, – в зале послышалось негромкое хихиканье, – мисс Куинси оказала значительное влияние на мою жизнь. Поэтому благотворительный фонд с этого момента будет называться «Фонд Джо Куинси».
В следующее мгновение все взгляды обратились на Куинси, и послышались аплодисменты. Она в смущении потупилась. Леди Синклер никогда не упоминала о том, как назовет свой фонд. Что ж, если так...
И тут ее словно громом поразило. Ведь теперь ее секрет известен всем – и почему-то не случился конец света. Она окинула взглядом зал. Люди все еще аплодировали ей и леди Синклер. И никто, казалось, не был шокирован ее необычной жизнью в образе «мистера Куинси». Никто, кроме леди Биглсуорт, но эту даму вряд ли стоило принимать в расчет.
Леди Синклер послала Куинси воздушный поцелуй и повернулась к дирижеру:
– Маэстро, будьте любезны!..
Тотчас же раздались звуки вальса, а уже в следующую секунду перед Куинси появился Синклер. Он поклонился и взял ее за руку. Она присела в реверансе, и граф повел ее в центр зала.
– Не нервничаете, дорогая? – Он легонько сжал ее руку.
– Когда я с вами, то нет. – Истинность этих слов поразила ее. Два дня назад она едва успела выучить фигуры вальса и танцевала лишь с сестрой. А в присутствии множества гостей... О, она ужасно боялась сокрушительного провала, но теперь, в объятиях Синклера, забыла обо всех своих страхах. Теперь она наслаждалась его близостью и вальсировала, казалось, без всяких усилий.
Они сделали по залу один круг, затем второй, и другие пары выкрикивали приветствия, проплывая мимо.
Когда же музыка стихла, Синклер отвел ее обратно к бабушке, но, к счастью, остался рядом. Ей очень хотелось поговорить с графом наедине, но для этого не было никакой возможности. Ее обступили любопытные и доброжелатели; все хотели узнать подробности о «мистере Куинси» и «его» службе у графа, но не решались задавать вопросы напрямик, поэтому говорили о ее благотворительном фонде. Вскоре эти разговоры утомили ее, но от Мелинды не было никакой помощи, потому что они с сэром Лиландом ни на мгновение не отрывали глаз друг от друга.
Многие мужчины целовали Куинси руку, а некоторые приглашали танцевать. Поскольку же приличия не позволяли ей танцевать только с Синклером, она заполнила всю свою бальную карточку, оставив для графа еще один вальс. Но граф не возражал, он лишь снисходительно улыбался, когда Куинси шла танцевать с очередным любопытным поклонником, и любовался ею, когда она кружилась в танце. В какой-то момент Синклер потерял ее из виду в гуще танцующих и обратил свой взор на буфет. Он с удовольствием выпил бы бренди, но решил ограничиться пуншем. Да-да, ради Куинси он не позволит себе даже бокала бренди.
Граф уже подходил к буфету, когда кто-то преградил ему дорогу.
Серена, черт бы ее побрал!
Синклер стиснул зубы. Сегодня он пытался вести себя как джентльмен, поэтому не вышвырнул ее из дома.
– Добрый вечер, миледи, – произнес он, отвесив герцогине легкий поклон.
– Полагаю, вы ждете от меня пожертвования в ваш фонд. – Глаза Серены сверкнули.
– От вас? – Он усмехнулся и покачал головой: – Нет, миледи, от вас я ничего не жду.
Серена молча посмотрела ему в глаза, – а потом вдруг шагнула в сторону, уступая дорогу, и тотчас же повернулась к нему спиной.
Уже у самого буфета он почувствовал, что нога болит все сильнее... Конечно, сейчас очень кстати была бы трость, но не мог же он заявиться с ней на бал. И как бы он тогда танцевал с Куинси?
Добравшись наконец до буфета, Синклер выпил залпом один бокал, снова пожалев, что пунш недостаточно крепок. Вновь наполнив свой бокал и взяв три других, он направился к «энергичному трио» – эти дамы сидели в противоположном конце зала.
Боль в ноге все усиливалась, и в какой-то момент граф почувствовал головокружение, а ведь он не прошел и половины пути. Внезапно ногу его пронзила резкая боль, и, уже падая, он увидел изящную ножку Серены, которую она выставила у него на пути. Синклер пытался удержаться, но тщетно. Забыв о своих бокалах, он вытянул руки, чтобы смягчить удар. Пунш разлился, бокалы разлетелись вдребезги, и стоявшие поблизости дамы в ужасе воскликнули.
Серена же злорадно усмехалась – он заметил это, когда, перекатившись на бок, приподнял голову.
Тут рядом с ним опустился на колени Палмер. Обнимая его за плечи, он спросил:
– Бен, что с тобой?
Музыка наконец-то стихла, и он услышал перешептывания.
– Какой позор – напиться на собственном балу... – пробормотала какая-то дама.
– Нет-нет, это все его больная нога, – послышалось в ответ.
Синклер осмотрелся и увидел Томпсона и Гримшо. Они подбежали с тряпками, веником и совком и почти мгновенно убрали все свидетельства падения Синклера – убрали все, кроме самого графа, по-прежнему лежавшего на полу.
Синклер застонал и попытался приподняться; ему казалось, что все это происходит в ночном кошмаре.
Граф смутно осознал, что Палмер пытается поднять его на ноги, но ему удалось только сесть. Нога отказывалась повиноваться, пронзительная боль сопровождала каждый удар его сердца.
Внезапно он увидел Куинси, беседовавшую с полковником – именно он сопровождал Серену на бал. Серена же, стоявшая чуть поодаль, по-прежнему усмехалась.
О Боже, какой кошмар! Не в силах встать, не в силах даже заговорить, он беспомощно наблюдал, как Куинси идет с полковником к балконной двери.
Синклер закрыл глаза от нового приступа боли, но эта боль не имела ничего общего с его ногой.
Куинси ужасно устала от бессмысленного разговора с полковником, а тот, похоже, был полон решимости вытащить ее на балкон. В какой-то момент она услышала странный шум за спиной. Куинси обернулась, чтобы узнать, что произошло, и ее сердце остановилось. Синклер, покачиваясь, сидел на полу, и голова графа была опущена. Палмер же стоял позади него, и поза его выражала полнейшую беспомощность.
Покинув полковника, Куинси бросилась через весь зал к Синклеру и упала на колени рядом с ним. Она выдернула из кармана Палмера носовой платок и обернула его вокруг кровоточащей руки Синклера.
Наконец граф поднял глаза на нее – и ее сердце едва не разорвалось от боли. Ей хотелось заключить его в объятия, хотелось утешить его, но она знала, что сейчас даже это не поможет.
– Я сожалею, – прошептал он. – Вы не должны... Она поцеловала его в губы и прикоснулась к ноге:
– Нет перелома?
Он отрицательно покачал головой. Осмотрев его руки, она проговорила:
– Не думаю, что придется накладывать швы. Кровотечение уже прекратилось. Иногда вы бываете ужасно неуклюжим.
Не обращай внимания на окружающих, Куинси подобрала свои пышные юбки и, скрестив ноги, села на пол рядом с Синклером.
– Ваша матушка – прекрасная хозяйка, – прошептала она. – Про ее бал будут говорить еще много недель.
Палмер опустился на пол с другой стороны от Синклера.
– Ее гости будут смаковать эту историю до конца сезона, – добавил он, когда леди Палмер присоединилась к ним на полу.
– Только этого сезона? – поинтересовалась Мелинда, усаживаясь рядом с Куинси. Лиланд пожал плечами и тоже уселся на пол.
– Что ж, давайте и мы присядем. – Леди Синклер и ее подруга Фитци тоже сели. – Скоро появится очередная сенсация.
– Возможно, появится новая мода, – произнесла леди Данфорт, когда ее муж помог ей опуститься на пол.
Окруженный близкими и друзьями, Синклер с удивлением смотрел по сторонам. Все остальные гости с разной степенью грациозности опускались на пол – даже лорд и леди Биглсуорт в конце концов присели. Полковник же сидел, скрестив ноги по-турецки.
Вскоре уже все гости сидели на полу. Все, кроме Серены.
– Но почему?.. – пробормотал наконец граф.
– Вы не можете присоединиться к нам, поэтому мы присоединились к вам, – ответила Куинси.
Синклер посмотрел на нее и с грустной улыбкой проговорил:
– Не думаю, что смогу сдержать свое обещание и танцевать с вами последний вальс. Увы, теперь я неважный танцор.
Куинси наклонилась к нему и тихонько прошептала ему на ухо:
– Это не имеет значения. Я люблю вас, и мне нет дела до того, как вы танцуете. – Повысив голос, она добавила: – Полагаю, теперь все знают, что я работала на вас в качестве «мистера Куинси».
Он посмотрел на нее с удивлением.
– Вы думаете?
Куинси утвердительно кивнула:
– Да, я так думаю. И я знаю, что их это совсем не возмущает. – Она взглянула на Биглсуортов. – Ну... возможно, есть исключения. – Прежде чем снова заговорить, она убедилась, что Синклер смотрит ей в глаза. – Слушайте внимательно, потому что я не часто говорю такое. Я была дурочкой.
Он промолчал.
– Да-да, мне следовало поверить вам. – Она крепко сжала его руку. – Синклер, вы... вы женитесь на мне?
Внезапно воцарилась тишина. Граф замер на несколько мгновений, затем взял ее лицо в ладони и, приблизив губы к ее губам, тихо выдохнул:
– Да...
– Такая она, моя Джо, – сказала бабушка, шмыгая носом. Леди Фицуотер подала ей платок. – Никогда ничего не делает наполовину.
– Чертовски вовремя граф-сваха устроил брак и для себя самого, – заметил Лиланд.
Все рассмеялись, а Синклер крепко обнял Куинси. Сейчас он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Ведь Куинси только что согласилась стать его женой, вернее – попросила его жениться на ней. И все же кое-что его беспокоило.
– А как же моя нога?.. – спросил он, наконец. Куинси казалась озадаченной.
– Нога?.. Какое это имеет значение?
И Синклер с ослепляющей ясностью осознал: для них с Куинси это действительно не имело никакого значения. Не важно, если он никогда не сможет ходить без трости. Не важно даже, если он вообще никогда не сможет ходить. Главное – что любимая женщина рядом с ним.
Не в силах от волнения вымолвить ни слова, он поднес к губам ее руку.
– И, кроме того... – прошептала Куинси с лукавой улыбкой. – Если мы не сможем вальсировать, вы сумеете развлечь меня иначе. Сразу после нашей свадьбы.
Синклер запрокинул голову и расхохотался. Не обращая внимания на окружающих, он заключил Куинси в объятия и снова поцеловал.