Потому что я совершил неслыханный поступок. С их крайним фатализмом, с их почти мусульманским ощущением кисмета, слуги считали свое рабское положение неизбежным и никогда и не подумали бы протестовать или пытаться освободиться. Самый знаменитый воин, бесстрашный и смелый почти за пределами человеческих представлений, побежденный в битве и взятый в плен, становится кротким слугой и выносит жестокое обращение без протеста, негодования или гнева. Поэтому чтобы раб ударил своего хозяина – поступок, неслыханный в анналах этого необычного народа.
Но такой поступок со стороны аматара – это вообще богохульство. Как может имущество, бездушная вещь проявлять гнев или восставать против своего владельца?
Свита Гамчана с недоумением смотрела на меня. Артроподы явно не верили своим глазам: аматар поднял руку на своего владельца. Это совершенно невозможно.
Я заметил изумленный взгляд Дарлуны. Ее народ, как я узнал позже, не знает рабства: он достиг более высокого уровня цивилизации, чем артроподы. Поэтому ее удивление объяснялось не необычностью действий аматара, а тем, что она не понимала их причины.
Она считала меня предателем, действовавшим, как приманка, чтобы завлекать людей в рабство. Человеческие обитатели Танатора относятся к артроподам с крайним отвращением. Их считают самой презренной и низкой расой. Быть рабом племени ятунов – это судьба, не поддающаяся описанию: поэтому человек, заманивающий своих собратьев в рабство, становится за пределы человеческого. И вот, считая меня именно таким предателем, она не понимала, почему я оторвал от нее когти хозяина. Я уже доказал, что я предатель, заманив ее в ловушку, почему же я так яростно пытаюсь помешать нарисовать на ее груди символы рабства?
Но изумление почти тут же кончилось, и я оказался окружен обнаженной сталью. Я стоял, тяжело дыша и глядя по сторонам, как загнанный зверь, а в это время один из учеников Гамчана, юноша по имени Дутор, помог своему учителю встать на ноги. Это был напряженный момент. Я ожидал, что в следующее мгновение почувствую боль от удара меча, прерывающего мою жизнь. Я и до сих пор не понимаю, почему Гамчан не приказал убить меня на месте.
Возможно, мои действия привели его в полное недоумение. А может, он решил, что простая смерть недостаточное наказание за такой богохульный поступок, и захотел на досуге придумать более соответствующее.
Во всяком случае, меня не убили на месте, а закрыли вместе с остальными сокровищами во внутреннем круге палаток. Веревки, сплетенные из травы, оказались слишком непрочными, и их заменили стальные кандалы. Меня приковали к центральному столбу палатки и оставили изнывать, пока не будет выбран вид смерти.
Я сухо улыбнулся в темноте. Мои отчаянные действия оказались напрасными, потому что Гамчан заверил меня, что Дарлуна все равно будет раздета и знаки нанесут ей на грудь.
Я решил, что второй период моего пленения у ятунов будет гораздо короче первого.
И правда, он вскоре окончился – но совсем не так, как я себе воображал!
Я почувствовал на себе взгляд Дарлуны и повернул к ней голову. Лицо ее было серьезно, глаза печальны. Увидев мой взгляд, она надменно подняла голову, и на лице ее появилось выражение холодного презрения. Я рассмеялся. Уж эти женщины! Женщина на этой далекой планете такова же, как и на моей родной далекой Земле.
Я поднял голову, чтобы в последний раз взглянуть на этот прекрасный и ужасный мир, прежде чем погружусь во тьму безымянной могилы. И тут мои глаза изумленно раскрылись.
Я увидел самое чудесное зрелище из всех, какие уже видел на этом полном чудес мире.
По яркому утреннему небу скользила группа невероятных машин – прямо на лагерь племени ятунов. На мгновение я не поверил своим глазам. Они были похожи на причудливые парусные корабли прошлого, с позолоченными фигурами на носу и с богатым орнаментом в виде завитков на корме. Всего этих удивительных воздушные кораблей было три, они казались сделанными из дерева и больше всего напоминали фантастические галеоны Испанской Армады, снабженные большими хлопающими крыльями.
Они опускались по ветру, бросая огромные скользящие тени на луг и лагерь, а артроподы лихорадочно засуетились, бегая, раздавая команды, хватая боевые луки и ища убежища.
Похоже, лагерь ятунов подвергся нападению.
И в этом смятении все совершенно забыли о нас с Дарлуной!
7. НА БОРТУ ФРЕГАТА «НЕБЕСНАЯ ЧАЙКА»
Но такой поступок со стороны аматара – это вообще богохульство. Как может имущество, бездушная вещь проявлять гнев или восставать против своего владельца?
Свита Гамчана с недоумением смотрела на меня. Артроподы явно не верили своим глазам: аматар поднял руку на своего владельца. Это совершенно невозможно.
Я заметил изумленный взгляд Дарлуны. Ее народ, как я узнал позже, не знает рабства: он достиг более высокого уровня цивилизации, чем артроподы. Поэтому ее удивление объяснялось не необычностью действий аматара, а тем, что она не понимала их причины.
Она считала меня предателем, действовавшим, как приманка, чтобы завлекать людей в рабство. Человеческие обитатели Танатора относятся к артроподам с крайним отвращением. Их считают самой презренной и низкой расой. Быть рабом племени ятунов – это судьба, не поддающаяся описанию: поэтому человек, заманивающий своих собратьев в рабство, становится за пределы человеческого. И вот, считая меня именно таким предателем, она не понимала, почему я оторвал от нее когти хозяина. Я уже доказал, что я предатель, заманив ее в ловушку, почему же я так яростно пытаюсь помешать нарисовать на ее груди символы рабства?
Но изумление почти тут же кончилось, и я оказался окружен обнаженной сталью. Я стоял, тяжело дыша и глядя по сторонам, как загнанный зверь, а в это время один из учеников Гамчана, юноша по имени Дутор, помог своему учителю встать на ноги. Это был напряженный момент. Я ожидал, что в следующее мгновение почувствую боль от удара меча, прерывающего мою жизнь. Я и до сих пор не понимаю, почему Гамчан не приказал убить меня на месте.
Возможно, мои действия привели его в полное недоумение. А может, он решил, что простая смерть недостаточное наказание за такой богохульный поступок, и захотел на досуге придумать более соответствующее.
Во всяком случае, меня не убили на месте, а закрыли вместе с остальными сокровищами во внутреннем круге палаток. Веревки, сплетенные из травы, оказались слишком непрочными, и их заменили стальные кандалы. Меня приковали к центральному столбу палатки и оставили изнывать, пока не будет выбран вид смерти.
Я сухо улыбнулся в темноте. Мои отчаянные действия оказались напрасными, потому что Гамчан заверил меня, что Дарлуна все равно будет раздета и знаки нанесут ей на грудь.
Я решил, что второй период моего пленения у ятунов будет гораздо короче первого.
И правда, он вскоре окончился – но совсем не так, как я себе воображал!
* * *
На следующий день меня в цепях повели на казнь. Ученики из свиты Гамчана провели меня между рядами воинов ятунов, которые в полном молчании разглядывали меня. День был жаркий и тихий, небо яркое и чистое. И так как это мой последний день на Танаторе, я внимательно смотрел по сторонам.Я почувствовал на себе взгляд Дарлуны и повернул к ней голову. Лицо ее было серьезно, глаза печальны. Увидев мой взгляд, она надменно подняла голову, и на лице ее появилось выражение холодного презрения. Я рассмеялся. Уж эти женщины! Женщина на этой далекой планете такова же, как и на моей родной далекой Земле.
Я поднял голову, чтобы в последний раз взглянуть на этот прекрасный и ужасный мир, прежде чем погружусь во тьму безымянной могилы. И тут мои глаза изумленно раскрылись.
Я увидел самое чудесное зрелище из всех, какие уже видел на этом полном чудес мире.
По яркому утреннему небу скользила группа невероятных машин – прямо на лагерь племени ятунов. На мгновение я не поверил своим глазам. Они были похожи на причудливые парусные корабли прошлого, с позолоченными фигурами на носу и с богатым орнаментом в виде завитков на корме. Всего этих удивительных воздушные кораблей было три, они казались сделанными из дерева и больше всего напоминали фантастические галеоны Испанской Армады, снабженные большими хлопающими крыльями.
Они опускались по ветру, бросая огромные скользящие тени на луг и лагерь, а артроподы лихорадочно засуетились, бегая, раздавая команды, хватая боевые луки и ища убежища.
Похоже, лагерь ятунов подвергся нападению.
И в этом смятении все совершенно забыли о нас с Дарлуной!
7. НА БОРТУ ФРЕГАТА «НЕБЕСНАЯ ЧАЙКА»
Хотя руки у меня были скованы, ноги оставались свободны. Так стремительно артроподы перешли к обороне, что меня оставили стоять одного и без охраны. Принцесса стояла сразу за мной, глядя вверх на фантастические крылатые суда, которые медленно и громоздко кружили над головой.
– Что это такое?
– Разведочные орнитоптеры, – сказала она. – Ты никогда их не видел?
Я заверил ее, что не видел. Она удивилась. Я напомнил, что происхожу из далекой страны и здесь ничего не знаю.
– Должно быть, из очень далекой, – заметила она, – если никогда не слышал о небесных пиратах Занадара!
Это название я слышал, но ничего подобного себе и представить не мог. – У нас есть возможность бежать, – сказал я. – Пока ятуны заняты в сражении, попробуем захватить тапторов и бежать.
Я боялся, что она отвергнет мою помощь; может быть, ку тад (эти слова означают «золотой народ») разделяет фатализм «ва лу рокка» племени ятунов. Но нет. Мы немедленно направились к загону с тапторами Гамчана, и я вывел двух животных.
Птицы-лошади беспокоились из-за суматохи. Может, чувствовали в воздухе кровь, войну и смерть. Во всяком случае они пытались нас ударить клювами, гневно кричали, когда мы надевали на них седла и пытались сесть верхом. Я выругался про себя и пожалел о послушном тапторе, с которым подружился в загоне Коджи. Но Дарлуна оказалась прирожденной всадницей, она знала, как управляться с тапторами: надо бить их по голове небольшой деревянной дубинкой, называемой оло, именно для этой цели прикрепленной к седлу. Дубинка очень похожа на гантель.
Нам удалось сесть верхом, и мы поскакали из лагеря.
У периметра мы встретили моего прежнего владельца Коджу. Он не удивился, увидев меня.
– Скачи на север, Джандар, а потом на восток по краю джунглей. Я думаю, принцесса Дарлуна хочет вернуться к своему народу, – серьезно сказал Коджа.
– Откуда ты знаешь, как меня зовут, ятун? – спросила принцесса. Он указал на яркий медальон, прикрепленный к ее поясу.
– Если не ошибаюсь, это печать Шондакора? – риторически вопросил он. – Если это так, то только правящая принцесса может носить эту печать. Отсюда я узнал твое имя.
– Почему ты нам помогаешь, ятун? – подозрительно спросила она.
Коджа пожал плечами, вернее подернул своими антеннами.
– А почему бы и нет? Я считаю, что орнитоптеры ищут именно тебя. Небесные пираты никогда не проявляли особого интереса к нашим сокровищам. А если глаза меня не подводят и я верно разглядел знаки вон на той корме, это флагманский корабль принца Тутона, честолюбивого и не всегда честного человека, который стремится к власти через обладание принцессой Шондакора. Прищурившись, я посмотрел в яркое золотое небо и увидел, что на самом большом и нарядном из трех летающих кораблей есть сине-серебряная эмблема – крылатый кулак, нарисованный на вертикальном рулевом плавнике, который торчит из полуюта на корме галеона – или фрегата, как правильнее было бы назвать разведочный корабль.
Дарлуна все еще не была убеждена, что Коджа желает нам добра. Она посмотрела на меня.
– Можно ли доверять этому капоку? – спросила она, использовав разговорное выражение, которое можно перевести как «паразит».
– Да, принцесса. Коджа великий воин, могучий вождь и мой ухорц-друг. – По-прежнему не зная, как на танаторском друг, я использовал английское слово.
– Идемте, я проведу вас. Дорогу, стража! – защелкал Коджа, приказывая стоявшим у периметра стражникам расступиться. Он прыгнул в седло и поскакал перед нами, знаками приказывая отойти всем, кто пытался нам помешать.
– Коджа, зачем ты это делаешь? У тебя будут неприятности с твоими, сказал я.
– Мы не надеемся победить орнитоптеры, – спокойно сказал он. – Но если мы выхватим из челюстей пиратов то, что они ищут, мы уведем у них победу. А теперь не разговаривай больше. Вперед!
Мгновение спустя догадка Коджи относительно цели рейда подтвердилась. Передовой фрегат, на руле которого был нарисован королевский символ, низко плыл над лагерем, а щегольски одетый и чрезмерно красивый молодой человек перегнулся через резную балюстраду и закричал в мегафон артроподам внизу: – Внимание, вожди ятунов! Мы не хотим ни ваших сокровищ, ни вашей гибели. Нам нужна только рыжеволосая шондакорская девушка, которую ваши воины захватили вчера в джунглях. Выдайте нам одну ее, и мы улетим и не причиним вам никакого вреда.
В этот момент один матрос – его ярко-зеленая, колпачком, шляпа развевалась на ветру, поднятом крыльями – заметил ярко-рыжие волосы Дарлуны. Мы в этот момент как ветер неслись по другую сторону лагеря. Моряк стоял на обсервационной палубе рядом с носовой надстройкой корабля, и у него был великолепный вид на все окружающее. Мы слышали, как он кричит о своем открытии принцу Тутону, кем и оказался красивый человек у балюстрады.
Тутон отдал ряд резких приказов. – Рулевой! Вперед на десяти узлах! Целься на трех всадников! Боцман! Лассо к правому борту. Быстро!
Большой корабль со скрипом и хлопаньем крыльев развернулся. Как огромная акула, он заскользил к нам по воздуху. Бросив взгляд назад через плечо, я увидел украшения на его носу и свирепое лицо воина, вырезанного на бушприте.
В тот момент как мы достигли края джунглей, на нас упала тень корабля. Я считал, что кусты помешают поймать нас лассо и что нам лучше скакать по краю джунглей, чем углубляться в них. Оба мнения оказались неверными. Мы были на открытом месте, где ничто нас не защищало, и на нас опустились петли.
Дарлуну, кричащую и пинающуюся, подняли с седла, как пойманную на крючок сардину. Секунду спустя лассо упало на Коджу, и он полетел вверх, размахивая руками, со своим серьезным и лишенным выражения лицом.
Меня тоже поймали и потащили вверх. Мимо меня пролетел гладкий корпус, все щели которого были аккуратно замазаны какой-то резиноподобной массой. Потом перила палубы, опирающиеся на столбы в форме крылатых дельфинов, пронеслись подо мной, и с сильным толчком я упал на палубу. Я увидел, что лассо крепились к шлюпбалке.
Которая выступала с борта в сторону, как виселица.
Улыбающийся принц Тутон прошел вперед. Молодой человек, пижонски одетый в плотно облегающие бутылочно-зеленые брюки, высокие сапоги и отделанную оборками рубашку, украшенную у воротника и на рукавах кружевами. На перевязи у него висела рапира, украшенная драгоценностями. Посмотрев на него вблизи, я заметил, что небесные пираты, хотя и несомненно люди, имеют отчетливые расовые отличия от ку тад.
Кожа у них не рыжеватая или цвета меда, а бумажно-белая; волосы, длинные и завитые, не рыжие, а черные; и такие же глаза, не раскосые, а прямые. Принц оказался красивым человеком, с мягким лицом, яркой улыбкой, спокойным голосом и очаровательными манерами. Он выглядел и действовал, как какой-нибудь французский пират благородного происхождения. Взгляд его всего лишь на мгновение задержался на обнаженной груди Дарлуны; в следующее мгновение он сорвал алый плащ с плеч своего помощника и набросил на девушку.
Он поклонился и щелкнул каблуками, как какой-нибудь нацистский офицер в фильме о второй мировой войне.
– Дорогая принцесса! Добро пожаловать на флагманский фрегат «Небесная чайка»: его экипаж и офицеры в твоем распоряжении. Так же, как и Тутон, принц Занадара, стоящий перед тобой, – он твой раб!
Должен признать, хорошо сказано! Тогда почему же во мне вскипела кровь, когда я увидел, как Дарлуна с улыбкой повернулась к этому гладколицему принцу, услышал благодарность в ее голосе?
Что касается меня, то я вышел из себя. Я отбросил лассо, готовый ко всему.
– Нам не нужна ваша помощь! – крикнул я. – Мы и сами уже уходили! Я возвращаю Дарлуну ее народу и могу с этим справиться и сам!
Принц Тутон вежливо поднял бровь.
– А это кто такой? – спросил он.
Девушка бросила на меня осуждающий взгляд. Потом презрительно сказала:
– Безымянный варвар, раб ятунов. Не обращай внимания на его слова, он груб и не понимает цивилизованного поведения.
– Да? Ну, работа у колес научит его хорошим манерам. Идем, дорогая принцесса: в моей каюте готова легкая закуска – бисквиты с вином, мясо с приправами и салат, ничего особенного.
– Ты слишком добр, принц Тутон, – прошептала она. Он предложил ей руку, и они повернулись, собираясь уходить, не обращая внимания на Коджу и меня.
– Не ходи с ним, Дарлуна! – кипел я. – Не слушай его! Ты помнишь, что сказал Коджа: у него политические цели, ему ты нужна… Тутон строго посмотрел на меня. Дарлуна негодующе вспыхнула.
– Молчи, ты… Ты… Аматар! – выпалила она. – Если не чувствуешь благодарности к рыцарю, спасшему тебя от опасностей джунглей, по крайней мере воздержись от того, чтобы низменно опровергать мотивы его действий.
– Этот парень становится надоедлив. Боюсь, придется указать ему его место, – замурлыкал принц, и в его вежливом голосе звучали зловещие нотки. Коджа схватил меня за руку, но я отбросил ее.
– В любое время готов получить урок, принц!
Он остановился, повернулся и стоял, разглядывая меня сверху донизу. Глаза его оскорбительно задержались на знаках аматара на моей груди.
– Я не привык к тому, чтобы меня оскорбляли на моей собственной палубе, – сказал он – Боюсь, принцу занадарскому Тутону все-таки придется поучить тебя манерам.
– Джандар… Танаторский готов! – выпалил я. Он снова вежливо приподнял бровь.
– Ты права, дорогая принцесса, этот варвар нелеп. Теперь он весь мир считает своим владением!
Неожиданно он стал тверд, как сталь.
– Мечи удовлетворят тебя, горячий варвар?
– Да!
Во время бегства из лагеря ятунов я схватил один из мечей-хлыстов. Он висел у меня на спине. Теперь я вытащил его и взмахнул им, правда, несколько неуклюже, так как мои руки все еще были связаны. Принц Тутон заметил это и позвал своего кузнеца, который быстро снял с меня кандалы. Принцесса Шондакора с сомнением смотрела на меня.
– Ты ведь не станешь его убивать, милорд? Деревенщина в конце концов действительно помогла мне бежать из лагеря ятунов. Впрочем, из-за него я и оказалась там.
Принц поклонился, салютуя концом своей рапиры.
– Дорогая принцесса, его жизнь принадлежит тебе, я лишь поучу его приличным манерам. – Потом, повернувшись ко мне: – Готов, варвар?
Я согласился и встал в позу. Я прекрасно понимал, что совершаю серьезную ошибку: веду себя глупо, даже опасно. Вежливый и проворный принц представит меня нелепым шутом, а я так отчаянно хотел исправить впечатление, сложившееся обо мне у Дарлуны. Я выругался про себя и пожалел, что у меня такой несдержанный характер и болтливый язык.
Но теперь уже поздно. Я утешал себя, вспомнив, что хорошо фехтую. В Йеле я был отличным фехтовальщиком, и может, мне еще удастся проучить этого коварного принца. Если повезет, я его заставлю выглядеть шутом.
Мы скрестили оружие, зазвенела сталь, началось прощупывание. Скоро я тяжело дышал, пот струился из всех пор, руки дрожали от напряжения и усталости. Я очень, очень глупо поступил, ввязавшись в эту схватку. Мне следовало бы помнить, что всю предыдущую ночь я простоял с руками, прикованными к столбу палатки. Я был крайне истощен, мышцы рук устали и ослабли.
К тому же у меня не было опыта обращения с мечом-хлыстом. Схватка с вастодоном должна была показать мне, что я совершаю серьезную ошибку, вступая в дуэль с таким неуклюжим оружием. Мне трудно было пользоваться гибким пятифутовым лезвием, а у Тутона была легкая рапира, очень похожая на стандартное земное фехтовальное оружие. Быстрое сверкающее острие оказывалось повсюду: задевало меня за щеку, касалось шеи, провело алую царапину сначала на одной руке, затем на другой. Принц легко танцевал на палубе, а я двигался тяжело и устало. Матросы начали смеяться. Коджа выглядел так печально, как только может артропод.
Ну, не стану задерживаться на этой сцене. Воспоминания о ней до сих пор для меня болезненны. Достаточно сказать, что Тутон заставил меня выглядеть неуклюжим клоуном, самым отъявленным дурачком. Он играл со мной, как кошка с мышкой, но у него было отличное настроение, на него восхищенно смотрела прекрасная девушка, и поэтому он удовлетворился тем, что исцарапал меня, заставил слепо двигаться кругами и в качестве конечного coup de grace быстрым движением рапиры перерезал повязку, удерживавшую ткань вокруг моих бедер. Я вынужден был выронить меч, чтобы сохранить остатки своего достоинства.
Он оставил меня покрасневшего, рассерженного, нелепо прикрывающего наготу, истекающего кровью и потом.
Швырнув свое лезвие боцману, деликатно вытерев лоб ароматной лентой, он повернулся и предложил руку принцессе. Она презрительно взглянула на меня и ушла с ним.
В целом день для меня был не очень удачным.
Небесные пираты – грубые, но по-своему не злые люди. Нами командовал Гомар, грубовато-добродушный и крепкий морской волк – наверное, правильнее сказать небесный волк, с алым платком, завязанным на лбу, и с черной густой бородой, которая делала его похожим на персонажа пиратского фильма.
Он позволил мне вымыться в корыте, дал одежду: рваную юбку-брюки, чистую набедренную ткань и нечто вроде открытой куртки из войлока отвратительно оранжевого цвета, украшенной медными кольцами. В этой одежде я походил на цыгана на сцене, но не возражал. Нас с Коджей покормили, дали кислого эля, и мне позволено было отдохнуть, прежде чем садиться за колесо.
Эти колеса представляют собой огромные плоские механизмы из твердого дерева, установленные по бокам палубы в трех с половиной футах под ней. Они размещаются в большом трюме под палубой. Их пятьдесят, они находятся друг над другом, а между ними многочисленные переходы и платформы. Края колес усажены ручками, у каждой ручки стоит раб. Рабы идут вперед, толкая ручку, и эти колеса поворачиваются и дают движущую силу огромным крыльям, похожим на мельничные.
Путь занял около недели. И я был прикован к колесу, как галерный раб в каком-нибудь пиратском боевике. Не думаю, чтобы Дарлуна знала, что нас с Коджей приковали к колесам; вероятно, ее говорливый хозяин с ловко подвешенным языком сказал, что нам предоставили на борту работу, более соответствующую нашему социальному положению.
За неделю я получил массу новых сведений.
Некоторые из прикованных к колесам рабов были захвачены в плен на войне; другие оказались занадарцами, проданными в рабство бедными родителями, или осужденными на эту работу за какое-нибудь преступление, или просто несостоятельными должниками. Небесным пиратам нужно огромное количество таких рабов: работа быстро истощает людей, поэтому нужен постоянный приток новых. Мало кто из рабов выдерживает первый же год у колес. Как я узнал, по этой причине гражданский кодекс Занадара предусматривает рабство как наказание почти за все: за убийство, воровство, растрату, адюльтер, банкротство, изнасилование, покушение на убийство, мошенничество и почти за любое другое преступление, какое может прийти вам в голову. А рабство автоматически означает колеса.
Мы работали сменами по часам: четыре часа у колеса и четыре часа отдыха – убийственный ритм. После первых трех-четырех смен у колеса я подумал, что умру. Еще через несколько я хотел умереть. Никогда не думал, что можно уставать до такой степени. Как говорится: я нашел в себе силы, о существовании которых раньше не подозревал. Но нас обильно кормили мясом вастодона, которое мы запивали крепким красным вином. И в отличие от рабов на галерах, нам не приходилось спать в вонючих трюмах. Широко раскрытые жалюзи пропускали свежий холодный воздух. Со временем я начал привыкать; плечи и спина стали крепче, на животе и груди образовались стальные мышцы. В промежутках между сменами я разговаривал с другими рабами. Это был пестрый сброд, примерно половина черноволосые, с бумажно-белой кожей занадарцы, остальные из племен и народностей всего Танатора. Тут были серебристо-серые, одетые в хитин артроподы, хотя выяснилось, что они из враждебных Кодже кланов, а из клана самого Коджи в этот момент на борту никого не было. Но было много и рыжеволосых, с кожей цвета меда людей ку тад, с их раскосыми изумрудными глазами. Помимо представителей этих народов, которых я на Танаторе встречал и раньше, было и много других, включая представителей приземистой расы с бесцветными волосами, грязновато-серой кожей и желтыми глазами. Мне сказали, что это представители разбойничьей армии, которую называют чак юл, или Черный Легион. Мне еще придется о них говорить.
Мы направлялись в Занадар, город небесных пиратов. Ходили слухи, что речистый коварный пиратский принц убедил Дарлуну, что хочет помочь ее народу в борьбе с врагами, но для этого ему нужно вернуться в свое облачное королевство, чтобы собраться с силами. Не знаю, насколько правдивы эти слухи, но принц явно ухаживал за принцессой, в надежде объединить два государства. Я скрипел зубами, узнав об этом, и успокаивал себя мыслями о том, что я сделаю с этим принцем, когда мы в следующий раз будем сражаться с ним.
Разговоры с рабами позволили мне заполнить многие пробелы в моих знаниях. Оказывается, существовали целые области, в которых я был полным невеждой.
Я узнал, что поверхность планеты, вернее, луны, почти целиком состоит из суши. На Танаторе два внутренних моря. Более крупное – Корунд Ладж, или Большее море, находится в северном полушарии, а Санмур Ладж, или Меньшее море, расположено на юге. На Большем море и его берегах господствует краснокожая лысоголовая раса торговцев – торговая цивилизация, похожая на древний Карфаген, но культурно ближе к средневековой Персии. Эта цивилизация называет себя Яркой Империей Перуштар; в ней три города: Фарц на севере, Нарук на западе и Сораб на юге; столица, Славный Перушт, находится на большом острове у южного берега. Кстати, это единственный остров на Танаторе.
Главный город Шондакора находится на реке Аджанд, в ста корадах (Корад – основная единица длины на Каллисто. Корад примерно равен семи милям – это среднее расстояние, которое можно преодолеть за час на свежем тапторе. – Дж.Д.) к югу от моря Корунд Ладж.
К западу от Корунд Лодж, примерно на той же широте, находятся Белые горы Варан-Хкор, на одной из них построен Занадар, Город-в-Облаках. К югу от этих гор и к западу от Шондакора, примерно на широте этого города, находится огромный район джунглей, называемый Великий Кумал. К югу от Великого Кумала почти на пятьсот корадов тянутся равнины Харата – от берегов Санмур Ладж, Меньшего моря, на далеком западе до оснований Черных гор Радор, к которым двигалось племя ятунов. Таким образом, лагерь племени отделяло от города небесных пиратов огромное расстояние – триста десять корадов, или две тысячи сто семьдесят пять миль.
Читатель (если он у меня будет) простит мне эту диссертацию в области географии Танатора, которая несколько затянулась. Но так как рассказ о моих приключениях на Каллисто приведет вслед за мной читателя почти во все эти места, я считаю нужным описать местонахождение этих городов и земель и их расположение относительно друг друга. Что касается противоположного полушария Танатора, то я мало что могу о нем сказать, потому что никогда там не был. Кстати, эти краткие сведения о географии, которые я узнал у других рабов, оказались бесценными. Потому что теперь я хотя бы приблизительно знал, где находится диск из молочного гагата, окруженный монолитами, – Ворота между мирами, к которому я должен добраться, если надеюсь когда-нибудь вернуться в свой родной мир. Я отметил приблизительное расположение его на крате[6].
Я узнал также о недавних событиях в этом мире. За несколько месяцев до моего появления на Танаторе город Шондакор был захвачен сильным предводителем разбойников по имени Аркола, верховным вождем чак юл, Черного Легиона, о котором я упоминал несколько раньше. У меня нет земного эквивалента, чтобы описать это разбойничье племя. До некоторой степени эти кочевники похожи на донских казаков в России семнадцатого столетия; они также чем-то напоминают итальянских кондотьеров пятнадцатого века. Профессиональные солдаты, они избирают себе предводителя и живут добычей, сегодня нападая на торговый караван, завтра захватывая рыбачий поселок или крестьянскую деревню, иногда осаждая замок какого-нибудь особенно богатого лорда, иногда участвуя в качестве наемников в войнах между городами Танатора. Никто не мог сказать, что заставило их напасть на один из самых великолепных больших городов Танатора. Но они неожиданно захватили Шондакор и одним удачным ходом приобрели власть над целой областью. Возможно, их вождю Арколе надоела кочевая жизнь, и он решил поискать королевство для себя и своих легионеров, вернее, он решил захватить уже существующее королевство, чем заново создавать его.
– Что это такое?
– Разведочные орнитоптеры, – сказала она. – Ты никогда их не видел?
Я заверил ее, что не видел. Она удивилась. Я напомнил, что происхожу из далекой страны и здесь ничего не знаю.
– Должно быть, из очень далекой, – заметила она, – если никогда не слышал о небесных пиратах Занадара!
Это название я слышал, но ничего подобного себе и представить не мог. – У нас есть возможность бежать, – сказал я. – Пока ятуны заняты в сражении, попробуем захватить тапторов и бежать.
Я боялся, что она отвергнет мою помощь; может быть, ку тад (эти слова означают «золотой народ») разделяет фатализм «ва лу рокка» племени ятунов. Но нет. Мы немедленно направились к загону с тапторами Гамчана, и я вывел двух животных.
Птицы-лошади беспокоились из-за суматохи. Может, чувствовали в воздухе кровь, войну и смерть. Во всяком случае они пытались нас ударить клювами, гневно кричали, когда мы надевали на них седла и пытались сесть верхом. Я выругался про себя и пожалел о послушном тапторе, с которым подружился в загоне Коджи. Но Дарлуна оказалась прирожденной всадницей, она знала, как управляться с тапторами: надо бить их по голове небольшой деревянной дубинкой, называемой оло, именно для этой цели прикрепленной к седлу. Дубинка очень похожа на гантель.
Нам удалось сесть верхом, и мы поскакали из лагеря.
У периметра мы встретили моего прежнего владельца Коджу. Он не удивился, увидев меня.
– Скачи на север, Джандар, а потом на восток по краю джунглей. Я думаю, принцесса Дарлуна хочет вернуться к своему народу, – серьезно сказал Коджа.
– Откуда ты знаешь, как меня зовут, ятун? – спросила принцесса. Он указал на яркий медальон, прикрепленный к ее поясу.
– Если не ошибаюсь, это печать Шондакора? – риторически вопросил он. – Если это так, то только правящая принцесса может носить эту печать. Отсюда я узнал твое имя.
– Почему ты нам помогаешь, ятун? – подозрительно спросила она.
Коджа пожал плечами, вернее подернул своими антеннами.
– А почему бы и нет? Я считаю, что орнитоптеры ищут именно тебя. Небесные пираты никогда не проявляли особого интереса к нашим сокровищам. А если глаза меня не подводят и я верно разглядел знаки вон на той корме, это флагманский корабль принца Тутона, честолюбивого и не всегда честного человека, который стремится к власти через обладание принцессой Шондакора. Прищурившись, я посмотрел в яркое золотое небо и увидел, что на самом большом и нарядном из трех летающих кораблей есть сине-серебряная эмблема – крылатый кулак, нарисованный на вертикальном рулевом плавнике, который торчит из полуюта на корме галеона – или фрегата, как правильнее было бы назвать разведочный корабль.
Дарлуна все еще не была убеждена, что Коджа желает нам добра. Она посмотрела на меня.
– Можно ли доверять этому капоку? – спросила она, использовав разговорное выражение, которое можно перевести как «паразит».
– Да, принцесса. Коджа великий воин, могучий вождь и мой ухорц-друг. – По-прежнему не зная, как на танаторском друг, я использовал английское слово.
– Идемте, я проведу вас. Дорогу, стража! – защелкал Коджа, приказывая стоявшим у периметра стражникам расступиться. Он прыгнул в седло и поскакал перед нами, знаками приказывая отойти всем, кто пытался нам помешать.
– Коджа, зачем ты это делаешь? У тебя будут неприятности с твоими, сказал я.
– Мы не надеемся победить орнитоптеры, – спокойно сказал он. – Но если мы выхватим из челюстей пиратов то, что они ищут, мы уведем у них победу. А теперь не разговаривай больше. Вперед!
Мгновение спустя догадка Коджи относительно цели рейда подтвердилась. Передовой фрегат, на руле которого был нарисован королевский символ, низко плыл над лагерем, а щегольски одетый и чрезмерно красивый молодой человек перегнулся через резную балюстраду и закричал в мегафон артроподам внизу: – Внимание, вожди ятунов! Мы не хотим ни ваших сокровищ, ни вашей гибели. Нам нужна только рыжеволосая шондакорская девушка, которую ваши воины захватили вчера в джунглях. Выдайте нам одну ее, и мы улетим и не причиним вам никакого вреда.
В этот момент один матрос – его ярко-зеленая, колпачком, шляпа развевалась на ветру, поднятом крыльями – заметил ярко-рыжие волосы Дарлуны. Мы в этот момент как ветер неслись по другую сторону лагеря. Моряк стоял на обсервационной палубе рядом с носовой надстройкой корабля, и у него был великолепный вид на все окружающее. Мы слышали, как он кричит о своем открытии принцу Тутону, кем и оказался красивый человек у балюстрады.
Тутон отдал ряд резких приказов. – Рулевой! Вперед на десяти узлах! Целься на трех всадников! Боцман! Лассо к правому борту. Быстро!
Большой корабль со скрипом и хлопаньем крыльев развернулся. Как огромная акула, он заскользил к нам по воздуху. Бросив взгляд назад через плечо, я увидел украшения на его носу и свирепое лицо воина, вырезанного на бушприте.
В тот момент как мы достигли края джунглей, на нас упала тень корабля. Я считал, что кусты помешают поймать нас лассо и что нам лучше скакать по краю джунглей, чем углубляться в них. Оба мнения оказались неверными. Мы были на открытом месте, где ничто нас не защищало, и на нас опустились петли.
Дарлуну, кричащую и пинающуюся, подняли с седла, как пойманную на крючок сардину. Секунду спустя лассо упало на Коджу, и он полетел вверх, размахивая руками, со своим серьезным и лишенным выражения лицом.
Меня тоже поймали и потащили вверх. Мимо меня пролетел гладкий корпус, все щели которого были аккуратно замазаны какой-то резиноподобной массой. Потом перила палубы, опирающиеся на столбы в форме крылатых дельфинов, пронеслись подо мной, и с сильным толчком я упал на палубу. Я увидел, что лассо крепились к шлюпбалке.
Которая выступала с борта в сторону, как виселица.
Улыбающийся принц Тутон прошел вперед. Молодой человек, пижонски одетый в плотно облегающие бутылочно-зеленые брюки, высокие сапоги и отделанную оборками рубашку, украшенную у воротника и на рукавах кружевами. На перевязи у него висела рапира, украшенная драгоценностями. Посмотрев на него вблизи, я заметил, что небесные пираты, хотя и несомненно люди, имеют отчетливые расовые отличия от ку тад.
Кожа у них не рыжеватая или цвета меда, а бумажно-белая; волосы, длинные и завитые, не рыжие, а черные; и такие же глаза, не раскосые, а прямые. Принц оказался красивым человеком, с мягким лицом, яркой улыбкой, спокойным голосом и очаровательными манерами. Он выглядел и действовал, как какой-нибудь французский пират благородного происхождения. Взгляд его всего лишь на мгновение задержался на обнаженной груди Дарлуны; в следующее мгновение он сорвал алый плащ с плеч своего помощника и набросил на девушку.
Он поклонился и щелкнул каблуками, как какой-нибудь нацистский офицер в фильме о второй мировой войне.
– Дорогая принцесса! Добро пожаловать на флагманский фрегат «Небесная чайка»: его экипаж и офицеры в твоем распоряжении. Так же, как и Тутон, принц Занадара, стоящий перед тобой, – он твой раб!
Должен признать, хорошо сказано! Тогда почему же во мне вскипела кровь, когда я увидел, как Дарлуна с улыбкой повернулась к этому гладколицему принцу, услышал благодарность в ее голосе?
Что касается меня, то я вышел из себя. Я отбросил лассо, готовый ко всему.
– Нам не нужна ваша помощь! – крикнул я. – Мы и сами уже уходили! Я возвращаю Дарлуну ее народу и могу с этим справиться и сам!
Принц Тутон вежливо поднял бровь.
– А это кто такой? – спросил он.
Девушка бросила на меня осуждающий взгляд. Потом презрительно сказала:
– Безымянный варвар, раб ятунов. Не обращай внимания на его слова, он груб и не понимает цивилизованного поведения.
– Да? Ну, работа у колес научит его хорошим манерам. Идем, дорогая принцесса: в моей каюте готова легкая закуска – бисквиты с вином, мясо с приправами и салат, ничего особенного.
– Ты слишком добр, принц Тутон, – прошептала она. Он предложил ей руку, и они повернулись, собираясь уходить, не обращая внимания на Коджу и меня.
– Не ходи с ним, Дарлуна! – кипел я. – Не слушай его! Ты помнишь, что сказал Коджа: у него политические цели, ему ты нужна… Тутон строго посмотрел на меня. Дарлуна негодующе вспыхнула.
– Молчи, ты… Ты… Аматар! – выпалила она. – Если не чувствуешь благодарности к рыцарю, спасшему тебя от опасностей джунглей, по крайней мере воздержись от того, чтобы низменно опровергать мотивы его действий.
– Этот парень становится надоедлив. Боюсь, придется указать ему его место, – замурлыкал принц, и в его вежливом голосе звучали зловещие нотки. Коджа схватил меня за руку, но я отбросил ее.
– В любое время готов получить урок, принц!
Он остановился, повернулся и стоял, разглядывая меня сверху донизу. Глаза его оскорбительно задержались на знаках аматара на моей груди.
– Я не привык к тому, чтобы меня оскорбляли на моей собственной палубе, – сказал он – Боюсь, принцу занадарскому Тутону все-таки придется поучить тебя манерам.
– Джандар… Танаторский готов! – выпалил я. Он снова вежливо приподнял бровь.
– Ты права, дорогая принцесса, этот варвар нелеп. Теперь он весь мир считает своим владением!
Неожиданно он стал тверд, как сталь.
– Мечи удовлетворят тебя, горячий варвар?
– Да!
Во время бегства из лагеря ятунов я схватил один из мечей-хлыстов. Он висел у меня на спине. Теперь я вытащил его и взмахнул им, правда, несколько неуклюже, так как мои руки все еще были связаны. Принц Тутон заметил это и позвал своего кузнеца, который быстро снял с меня кандалы. Принцесса Шондакора с сомнением смотрела на меня.
– Ты ведь не станешь его убивать, милорд? Деревенщина в конце концов действительно помогла мне бежать из лагеря ятунов. Впрочем, из-за него я и оказалась там.
Принц поклонился, салютуя концом своей рапиры.
– Дорогая принцесса, его жизнь принадлежит тебе, я лишь поучу его приличным манерам. – Потом, повернувшись ко мне: – Готов, варвар?
Я согласился и встал в позу. Я прекрасно понимал, что совершаю серьезную ошибку: веду себя глупо, даже опасно. Вежливый и проворный принц представит меня нелепым шутом, а я так отчаянно хотел исправить впечатление, сложившееся обо мне у Дарлуны. Я выругался про себя и пожалел, что у меня такой несдержанный характер и болтливый язык.
Но теперь уже поздно. Я утешал себя, вспомнив, что хорошо фехтую. В Йеле я был отличным фехтовальщиком, и может, мне еще удастся проучить этого коварного принца. Если повезет, я его заставлю выглядеть шутом.
Мы скрестили оружие, зазвенела сталь, началось прощупывание. Скоро я тяжело дышал, пот струился из всех пор, руки дрожали от напряжения и усталости. Я очень, очень глупо поступил, ввязавшись в эту схватку. Мне следовало бы помнить, что всю предыдущую ночь я простоял с руками, прикованными к столбу палатки. Я был крайне истощен, мышцы рук устали и ослабли.
К тому же у меня не было опыта обращения с мечом-хлыстом. Схватка с вастодоном должна была показать мне, что я совершаю серьезную ошибку, вступая в дуэль с таким неуклюжим оружием. Мне трудно было пользоваться гибким пятифутовым лезвием, а у Тутона была легкая рапира, очень похожая на стандартное земное фехтовальное оружие. Быстрое сверкающее острие оказывалось повсюду: задевало меня за щеку, касалось шеи, провело алую царапину сначала на одной руке, затем на другой. Принц легко танцевал на палубе, а я двигался тяжело и устало. Матросы начали смеяться. Коджа выглядел так печально, как только может артропод.
Ну, не стану задерживаться на этой сцене. Воспоминания о ней до сих пор для меня болезненны. Достаточно сказать, что Тутон заставил меня выглядеть неуклюжим клоуном, самым отъявленным дурачком. Он играл со мной, как кошка с мышкой, но у него было отличное настроение, на него восхищенно смотрела прекрасная девушка, и поэтому он удовлетворился тем, что исцарапал меня, заставил слепо двигаться кругами и в качестве конечного coup de grace быстрым движением рапиры перерезал повязку, удерживавшую ткань вокруг моих бедер. Я вынужден был выронить меч, чтобы сохранить остатки своего достоинства.
Он оставил меня покрасневшего, рассерженного, нелепо прикрывающего наготу, истекающего кровью и потом.
Швырнув свое лезвие боцману, деликатно вытерев лоб ароматной лентой, он повернулся и предложил руку принцессе. Она презрительно взглянула на меня и ушла с ним.
В целом день для меня был не очень удачным.
* * *
Нас с Коджей отправили на работу к колесам, а Дарлуна наслаждалась путешествием в роскошной каюте.Небесные пираты – грубые, но по-своему не злые люди. Нами командовал Гомар, грубовато-добродушный и крепкий морской волк – наверное, правильнее сказать небесный волк, с алым платком, завязанным на лбу, и с черной густой бородой, которая делала его похожим на персонажа пиратского фильма.
Он позволил мне вымыться в корыте, дал одежду: рваную юбку-брюки, чистую набедренную ткань и нечто вроде открытой куртки из войлока отвратительно оранжевого цвета, украшенной медными кольцами. В этой одежде я походил на цыгана на сцене, но не возражал. Нас с Коджей покормили, дали кислого эля, и мне позволено было отдохнуть, прежде чем садиться за колесо.
Эти колеса представляют собой огромные плоские механизмы из твердого дерева, установленные по бокам палубы в трех с половиной футах под ней. Они размещаются в большом трюме под палубой. Их пятьдесят, они находятся друг над другом, а между ними многочисленные переходы и платформы. Края колес усажены ручками, у каждой ручки стоит раб. Рабы идут вперед, толкая ручку, и эти колеса поворачиваются и дают движущую силу огромным крыльям, похожим на мельничные.
Путь занял около недели. И я был прикован к колесу, как галерный раб в каком-нибудь пиратском боевике. Не думаю, чтобы Дарлуна знала, что нас с Коджей приковали к колесам; вероятно, ее говорливый хозяин с ловко подвешенным языком сказал, что нам предоставили на борту работу, более соответствующую нашему социальному положению.
За неделю я получил массу новых сведений.
Некоторые из прикованных к колесам рабов были захвачены в плен на войне; другие оказались занадарцами, проданными в рабство бедными родителями, или осужденными на эту работу за какое-нибудь преступление, или просто несостоятельными должниками. Небесным пиратам нужно огромное количество таких рабов: работа быстро истощает людей, поэтому нужен постоянный приток новых. Мало кто из рабов выдерживает первый же год у колес. Как я узнал, по этой причине гражданский кодекс Занадара предусматривает рабство как наказание почти за все: за убийство, воровство, растрату, адюльтер, банкротство, изнасилование, покушение на убийство, мошенничество и почти за любое другое преступление, какое может прийти вам в голову. А рабство автоматически означает колеса.
Мы работали сменами по часам: четыре часа у колеса и четыре часа отдыха – убийственный ритм. После первых трех-четырех смен у колеса я подумал, что умру. Еще через несколько я хотел умереть. Никогда не думал, что можно уставать до такой степени. Как говорится: я нашел в себе силы, о существовании которых раньше не подозревал. Но нас обильно кормили мясом вастодона, которое мы запивали крепким красным вином. И в отличие от рабов на галерах, нам не приходилось спать в вонючих трюмах. Широко раскрытые жалюзи пропускали свежий холодный воздух. Со временем я начал привыкать; плечи и спина стали крепче, на животе и груди образовались стальные мышцы. В промежутках между сменами я разговаривал с другими рабами. Это был пестрый сброд, примерно половина черноволосые, с бумажно-белой кожей занадарцы, остальные из племен и народностей всего Танатора. Тут были серебристо-серые, одетые в хитин артроподы, хотя выяснилось, что они из враждебных Кодже кланов, а из клана самого Коджи в этот момент на борту никого не было. Но было много и рыжеволосых, с кожей цвета меда людей ку тад, с их раскосыми изумрудными глазами. Помимо представителей этих народов, которых я на Танаторе встречал и раньше, было и много других, включая представителей приземистой расы с бесцветными волосами, грязновато-серой кожей и желтыми глазами. Мне сказали, что это представители разбойничьей армии, которую называют чак юл, или Черный Легион. Мне еще придется о них говорить.
Мы направлялись в Занадар, город небесных пиратов. Ходили слухи, что речистый коварный пиратский принц убедил Дарлуну, что хочет помочь ее народу в борьбе с врагами, но для этого ему нужно вернуться в свое облачное королевство, чтобы собраться с силами. Не знаю, насколько правдивы эти слухи, но принц явно ухаживал за принцессой, в надежде объединить два государства. Я скрипел зубами, узнав об этом, и успокаивал себя мыслями о том, что я сделаю с этим принцем, когда мы в следующий раз будем сражаться с ним.
Разговоры с рабами позволили мне заполнить многие пробелы в моих знаниях. Оказывается, существовали целые области, в которых я был полным невеждой.
Я узнал, что поверхность планеты, вернее, луны, почти целиком состоит из суши. На Танаторе два внутренних моря. Более крупное – Корунд Ладж, или Большее море, находится в северном полушарии, а Санмур Ладж, или Меньшее море, расположено на юге. На Большем море и его берегах господствует краснокожая лысоголовая раса торговцев – торговая цивилизация, похожая на древний Карфаген, но культурно ближе к средневековой Персии. Эта цивилизация называет себя Яркой Империей Перуштар; в ней три города: Фарц на севере, Нарук на западе и Сораб на юге; столица, Славный Перушт, находится на большом острове у южного берега. Кстати, это единственный остров на Танаторе.
Главный город Шондакора находится на реке Аджанд, в ста корадах (Корад – основная единица длины на Каллисто. Корад примерно равен семи милям – это среднее расстояние, которое можно преодолеть за час на свежем тапторе. – Дж.Д.) к югу от моря Корунд Ладж.
К западу от Корунд Лодж, примерно на той же широте, находятся Белые горы Варан-Хкор, на одной из них построен Занадар, Город-в-Облаках. К югу от этих гор и к западу от Шондакора, примерно на широте этого города, находится огромный район джунглей, называемый Великий Кумал. К югу от Великого Кумала почти на пятьсот корадов тянутся равнины Харата – от берегов Санмур Ладж, Меньшего моря, на далеком западе до оснований Черных гор Радор, к которым двигалось племя ятунов. Таким образом, лагерь племени отделяло от города небесных пиратов огромное расстояние – триста десять корадов, или две тысячи сто семьдесят пять миль.
Читатель (если он у меня будет) простит мне эту диссертацию в области географии Танатора, которая несколько затянулась. Но так как рассказ о моих приключениях на Каллисто приведет вслед за мной читателя почти во все эти места, я считаю нужным описать местонахождение этих городов и земель и их расположение относительно друг друга. Что касается противоположного полушария Танатора, то я мало что могу о нем сказать, потому что никогда там не был. Кстати, эти краткие сведения о географии, которые я узнал у других рабов, оказались бесценными. Потому что теперь я хотя бы приблизительно знал, где находится диск из молочного гагата, окруженный монолитами, – Ворота между мирами, к которому я должен добраться, если надеюсь когда-нибудь вернуться в свой родной мир. Я отметил приблизительное расположение его на крате[6].
Я узнал также о недавних событиях в этом мире. За несколько месяцев до моего появления на Танаторе город Шондакор был захвачен сильным предводителем разбойников по имени Аркола, верховным вождем чак юл, Черного Легиона, о котором я упоминал несколько раньше. У меня нет земного эквивалента, чтобы описать это разбойничье племя. До некоторой степени эти кочевники похожи на донских казаков в России семнадцатого столетия; они также чем-то напоминают итальянских кондотьеров пятнадцатого века. Профессиональные солдаты, они избирают себе предводителя и живут добычей, сегодня нападая на торговый караван, завтра захватывая рыбачий поселок или крестьянскую деревню, иногда осаждая замок какого-нибудь особенно богатого лорда, иногда участвуя в качестве наемников в войнах между городами Танатора. Никто не мог сказать, что заставило их напасть на один из самых великолепных больших городов Танатора. Но они неожиданно захватили Шондакор и одним удачным ходом приобрели власть над целой областью. Возможно, их вождю Арколе надоела кочевая жизнь, и он решил поискать королевство для себя и своих легионеров, вернее, он решил захватить уже существующее королевство, чем заново создавать его.