Картленд Барбара. Прекрасная похитительница

   — Я считаю, что все они очень приятные люди, — сказал Джастин. — Жаль только, что никто из них ничего не знает о бандитах.
   — Мне начинает казаться, что никаких грабителей и не существовало, — ответил Энтони. — Вино было слишком хорошее, мы устали после бессонной ночи и дороги, и вся эта история нам просто пригрезилась.
   — В таком случае я хотел бы знать, где отцовские часы и табакерки из коллекции, — резко сказал маркиз.
   Давай хоть ненадолго забудем о грабителях и сосредоточимся на синеглазой красотке. Если она заколдовала попугаев, может быть, она владеет и даром предсказания, и мы узнаем у нее, где скрываются наши бандиты. Джастин засмеялся.
   — Она может прятать целую дюжину грабителей в своем огромном амбаре…
   Говоря это, маркиз похолодел. Он припомнил кое-что, чему не придавал никакого значения до этого момента.
   — Что с тобой? — удивленно взглянул на друга Энтони.
   — Знаешь, — сказал Джастин, — когда вокруг нее летали все эти птицы, мы были не единственными зрителями.
   — Что ты хочешь этим сказать? — не понял Энтони.
   — Теперь, вспоминая эту сцену, я почти уверен, что в одном из окон амбара видел человека, хотя тогда почему-то это ускользнуло от моего внимания.
   — Но она сказала, что амбар закрыт.
   — Я помню. Она также сказала, что живет в доме вдвоем со своей старой няней. Если это правда, то где же мужчина, которому принадлежит деревянная нога?
   — Он, видимо, садовник, — предположил Энтони.
   — Возможно, но один садовник не смог бы содержать этот сад в таком ухоженном виде.
   Кроме того, мне трудно поверить, что ее старая няня, которой, скорее всего, уже за шестьдесят, полирует лестницу и мебель, натирает полы и чистит бронзу. В этих подсвечниках можно увидеть свое отражение.
   — Ты выдумал интересную историю, которой может позавидовать любой романист, — засмеялся Энтони. — Если тебя интересует мое мнение об этом, должен тебе сказать, что ты делаешь из мухи слона. Ивона — простая, очаровательная, открытая, провинциальная девушка с синими глазами, и если ты считаешь, что она прячет грабителей в своем амбаре…
   — Это не более невероятно, чем попугаи на лаймовом дереве! — Джастин сам закончил предложение приятеля.
   — Хорошо, можешь устроить ей завтра вечером перекрестный допрос во время обеда, и я ставлю десять соверенов, что она не выдаст себя ни единым словом.
   — Принято! — сказал маркиз.
   — Если выбирать чью-то сторону, — предупредил Энтони, — я предпочитаю тебе Ивону. Ты, приятель, безусловно, ничего не добьешься.
   — Это вызов! — улыбнулся Джастин. — И ты знаешь, что я еще ни разу в жизни не отказался от вызова!
   Одеваясь к обеду в свое лучшее, очень простое платье, Ивона слушала няню, которая снова и снова повторяла, как глупо было принимать приглашение маркиза.
   — Что может из этого выйти, кроме неприятностей? — спрашивала старушка.
   — Было бы очень грубо отказать ему, — объяснила Ивона.
   Девушка села на стул и, поправляя перед зеркалом прическу, сказала:
   — Может быть, это и неправильно, но в тот момент мне просто не приходил в голову ни один подходящий повод для отказа.
   — Мы можем послать записку, что ты заболела.
   Ивона вспомнила жестко очерченный рот маркиза и его волевой подбородок. Ей стало ясно, что если он пожелал, чтобы она приехала на обед, то не отстанет так легко и будет приглашать ее до тех пор, пока не закончатся все возможные поводы для отказа.
   — Я поеду и покончу с этим, — сказала она решительно. — В конце концов, это обычный светский прием, на котором два блестящих джентльмена, без сомнения, будут зевать от скуки к тому времени, как мы дойдем до десерта.
   — Хорошо, если так, — покачала головой няня, — но думаю, на это мало надежды.
   Ивона рассмеялась:
   — Незачем падать в обморок сейчас из-за пустяков, после того что мы перенесли. Бояться кого-то — это так не похоже на тебя!
   Говоря это, Ивона думала, что сама-то она, уж точно, боится предстоящего визита в замок Хертклиф.
   Она всю жизнь слышала много рассказов о маркизе, но, хотя и знала, что он красив, силен, решителен и смел, Ивона не ожидала, что он может оказаться настолько властным.
   Как и многие другие женщины, она находила, что вдвоем маркиз и сэр Энтони представляли собой почти неправдоподобное сочетание мужской привлекательности.
   Ивона не предполагала, что мужчины могут быть такими элегантными и одновременно такими мужественными.
   Когда они уехали, у нее не было сомнений, что сэр Энтони заинтересовался ею, но какое впечатление она произвела на маркиза, девушка догадаться не могла.
   Мог ли он подозревать ее? А если да, то в чем?
   Почему он держался так настороженно?
   Ивона чуть не заплакала от огорчения, когда увидела после отъезда гостей, что деревянная нога Джорджа осталась в саду, а он с трудом ковыляет, опираясь на палку. Когда он вспомнил, где оставил ногу, было уже поздно и опасно возвращаться за ней.
   «Может быть, маркиз ее не заметил», — подумала Ивона. Однако на это не стоило рассчитывать, потому что его проницательный взгляд, который смущал и даже пугал ее, не пропускал ничего, особенно того, что не предназначалось для его глаз.
   Теперь она понимала, что сделала ошибку, демонстрируя попугаев, но ей нужно было отвлечь внимание джентльменов.
   Весь остаток дня после их отъезда она чувствовала себя неспокойно и плохо спала ночью. А теперь няня, ворча и жалуясь, гладила ее платье:
   — Почему нельзя было оставить нас в покое? Кому могло в голову прийти, что маркиз де Верьен явится к нам с визитом? Твой бедный дедушка перевернулся бы в гробу!
   — Ты совершенно права, няня, — согласилась Ивона. — Для него этот визит был бы оскорблением.
   Однако продолжать эту нелепую вражду, не имеющую оснований, которая так портила ей жизнь в детстве, поскольку девочке никогда не разрешали посещать Хертклиф, было бы слишком нелепо.
   Ивона помнила, как она сидела на стене, окружающей их поместье, и грустно смотрела вдаль.
   — Можно мне пойти и посмотреть на лошадок поближе, дедушка? — однажды спросила она.
   В ответ на ее голову обрушилось столько ругательств, что она долго рыдала и решила никогда больше даже не упоминать Хертклиф.
   Конечно, рассказы о маркизе достигали и их дома, поскольку о жизни молодого хозяина поместья в деревне поговорить любили.
   Когда он бывал в Брайтоне с принцем Уэльским, местные жители, которые встречали его там, описывали его экстравагантность, его успехи у прекрасных дам и победы его лошадей на скачках.
   «А теперь, — подумала Ивона, — я не только познакомилась с ним, но и собираюсь обедать в его замке».
   Она посмотрела на себя в зеркало, размышляя, не правильно ли будет послушаться няню и остаться дома, раз у нее нет модной и красивой одежды.
   «Они будут презирать меня за мой деревенский наряд, — говорила себе Ивона, — но это и к лучшему, тогда он оставит меня в покое».
   Однако она понимала, что даже если маркиз потеряет к ней интерес из-за платья, то с его другом, сэром Энтони, это вряд ли произойдет. Его больше интересует ее внешность, чем ее одежда.
   Во всяком случае, когда прибыла карета, посланная маркизом, ей ничего не оставалось, как взять подходящий к платью шарф и выслушать последние наставления няни, которая укутывала ее плечи простой шерстяной шалью, чтобы она не замерзла по дороге в Хертклиф:
   — Следи за собой, детка, не говори лишнего и возвращайся домой, как только сможешь. Я буду молиться, чтобы все обошлось.
   — Хорошо, няня.
   Ивона поцеловала старушку в щеку и села в карету. До этого ей ни разу не приходилось ездить в таком роскошном экипаже.
   Дорога в Хертклиф не заняла много времени. В холле Ивона увидела четверых слуг и вежливо приветствующего ее Траверса и ощутила неожиданное желание: ей захотелось поскорее убежать отсюда под защиту родных стен.
   Затем гордость заставила ее высоко вскинуть голову, и она последовала за Траверсом в столовую, говоря себе, что не должна бояться ни маркиза, ни любого другого мужчину.
   — Миссис Уодбридж, милорд! — объявил Траверс.
   Маркиз пошел ей навстречу, и Ивона подумала, какой серенькой и незначительной она, должно быть, выглядит рядом с этим элегантным красивым мужчиной.
   На самом деле в своем скромном синем платье, которое няня сшила ей в прошлом году, она выглядела так, будто сошла с одного из портретов, висевших на стенах Верьена.
   «Она достойна кисти Джошуа Рейнольдса», — подумал Джастин.
   В то время как он сам только поклонился в ответ на ее реверанс, Энтони, воспользовавшись ее статусом замужней женщины, поцеловал ей руку.
   — Присаживайтесь, — сказал он. — Уверен, что вы не откажетесь от бокала шампанского.
   — Благодарю вас, не откажусь, — просто ответила Ивона.
   — Мне кажется, что в вашем доме царят флотские порядки, и гостей угощают только ромом! — предположил Энтони с усмешкой.
   Если вы полагаете, что мы не платим таможенные пошлины, — покраснела Ивона, — позвольте мне сообщить вам, сэр Энтони, что моряки не менее цивилизованные люди, чем солдаты!
   — Вы совершенно правы, миссис Уодбридж, — поддержал ее маркиз. — Не позволяйте Энтони дразнить вас. И чтобы доказать, что солдаты могут любить море, позвольте мне после обеда показать вам посвященные морской тематике картины, собранные в этом доме.
   — Они прекрасны! — сказала Ивона и, испугавшись, что сказала не то, быстро добавила: — Так мне рассказывали.
   Перед ее последними словами все же была крошечная пауза, и маркиз испытующе посмотрел на нее.
   Ему показалось, что она опять слегка покраснела, но Ивона сразу же повернулась к сэру Энтони, поэтому он не смог убедиться в своих предположениях.
   Однако Джастин стал внимательно следить за каждым ее движением и отметил про себя, что она уверенно направилась в столовую, как будто знала дорогу туда. Он также решил, судя по взглядам, которыми она обменивалась с Траверсом в течение вечера, что они должны быть знакомы друг с другом.
   — Кажется, миссис Уодбридж, — сказал он бесстрастным тоном, — мой управляющий был хорошим другом вашего отца?
   На секунду ему показалось, что глаза Ивоны удивленно расширились, затем она спросила:
   — Он вам это сказал?
   — Он так лестно отзывался о вашем отце, что они не могли быть незнакомы, и Маркхэм подтвердил это.
   — По-видимому, они встречались, — сказала Ивона с безразличным видом, — ведь мы делаем покупки в одной деревне.
   Этот ответ не дал Джастину никакой полезной информации, но он продолжил атаку:
   — Вы утверждаете, миссис Уодбридж, что это ваш первый визит в Хертклиф?
   Смех Ивоны прозвучал довольно естественно.
   — Всю жизнь, — объяснила она, — стоило мне заговорить о вашем поместье, на мою голову обрушивалась брань, а в адрес вашего отца, милорд, раздавались самые страшные проклятия.
   Такой ответ лишил Джастина возможности продолжать разговор в нужном ему направлении.
   Когда обед закончился и мужчинам, по обычаю, был подан портвейн, Ивона поднялась из-за стола со словами:
   — Я считаю, милорд, что мне следует подчиниться этикету и подождать вас в гостиной.
   — Думаю, мы скоро присоединимся к вам в библиотеке, миссис Уодбридж, и оттуда начнем осмотр замка, — ответил маркиз. — Я хотел бы показать вам, откуда были украдены табакерки. Вы увидите, каким пустым выглядит теперь это место.
   — Я подожду вас в библиотеке, — кивнула Ивона.
   Она вышла из комнаты, и только через несколько минут после ее ухода Джастину пришло в голову, что гостья не спросила его, где находится библиотека.
   Конечно, сказал он себе, в холле есть лакей, и она могла узнать дорогу у него.
   Продолжая думать об этом, Джастин сказал Энтони:
   — Я все-таки убежден, что с этой женщиной что-то не так. Я уверен, что она многое скрывает.
   — Мне вполне достаточно того, что открыто, — беспечно ответил Энтони. — Я нахожу ее приятной, очаровательной и невероятно красивой. Ради бога, Джастин, чего еще можно ожидать от женщины?
   Все дело в том, что я сам не знаю, чего жду. Я подсознательно чувствую или, как говаривал мой отец, ощущаю всеми фибрами души фальшь в ее словах и поведении. Складывается впечатление, что меня обманывают!
   — Это Роз виновата в твоем нынешнем настроении, — сказал Энтони. — Она ловко обманула тебя, и теперь ты инстинктивно ожидаешь от женщины подвоха. Ты рассматриваешь следы, выискиваешь бандитов за каждой дверью, а в погребе тебе мерещатся контрабандисты. А я предпочитаю говорить Ивоне, как она обворожительна, и целовать ее прелестные ручки.
   Ответ друга почему-то не понравился маркизу.
   Он поставил свой бокал, резко поднялся из-за стола и молча вышел из столовой, в то время как Энтони наливал себе еще портвейна.
 
   Джастин нашел Ивону в библиотеке. Вместо того чтобы, как всякая интеллигентная женщина, рассматривать книги и картины, подумал маркиз, она интересуется только видом из окна.
   Джастин подошел к своей гостье. Не поворачивая головы, Ивона тихо сказала:
   — Здесь так красиво. Как вы могли целых пять лет не приезжать сюда?
   — Я думаю об этом с самого приезда.
   — Наверное, многих людей очень порадовало бы, если бы место, где прошло их детство, изменилось так мало.
   — Но здесь многое изменилось! — возразил маркиз.
   — Что же?
   — Многих старых слуг больше нет. Я привык видеть знакомые лица, однако даже мой дворецкий отправился на покой, хотя мне казалось, что он еще не стар и полон сил.
   — Вы найдете его в деревне, — коротко сказала Ивона.
   — Вы знаете его?
   — Да, конечно.
   — Почему «конечно»?
   — Потому что я постоянно живу здесь с самого рождения и знаю всех в деревне.
   — Тогда вы, может быть, расскажете мне, что стало с моими старыми слугами?
   Настроение Ивоны резко изменилось, и она сказала уже другим тоном:
   — Полагаю, что ваш управляющий, милорд, сможет предоставить вам всю требуемую информацию о слугах вашего замка, а мне, с вашего позволения, пора возвращаться домой.
   Ее последние слова услышал Энтони, который как раз покончил с портвейном и входил в библиотеку.
   — Возвращаться домой? — повторил он растерянно. — Но это же смешно! Мы столько хотели показать вам, не правда ли, Джастин? Во-первых, картины, да и много других вещей, которые вам обязательно понравятся.
   — Мне очень жаль, — твердо сказала Ивона, — но вы должны извинить меня, милорд. У меня разболелась голова. Думаю, в этом виновата жара.
   — Если вам действительно нужно ехать, я отвезу вас, — предложил Энтони. — Вы не должны ехать одна по темной дороге.
   — Не беспокойтесь, со мной ничего не случится, — быстро сказала Ивона.
   — Вы не можете быть уверены в этом. На вас могут напасть грабители, прячущиеся в кустах, чтобы отнять деньги и драгоценности.
   Ивона рассмеялась.
   — В таком случае они будут сильно разочарованы: у меня нет ни того, ни другого.
   — Вы слишком красивы, чтобы путешествовать в одиночестве, — настаивал Энтони. — Если бы мы с Джастином не были так легкомысленны, один из нас поехал бы за вами в Флагшток-хауз.
   — Я буду в полной безопасности в этой прекрасной карете с Годдардом на козлах.
   Джастин отметил, что Ивона знает, как зовут его кучера.
   Это, конечно, можно было объяснить тем, что они встречались в деревне, однако семья Годдардов жила в доме, расположенном на территории поместья по другую сторону конюшни. И вряд ли миссис Уодбридж могла познакомиться с ними, если только не бывала в Хертклифе раньше.
   — Я знаю, что мы сделаем, — сказал маркиз. — Мы отвезем миссис Уодбридж в фаэтоне, если только она не побоится, что ей будет холодно.
   — Я не замерзну, — ответила Ивона, — и с удовольствием прокачусь в фаэтоне.
   Джастин позвонил в колокольчик, и пока он отдавал распоряжение подать экипаж к парадному входу, Энтони подвел Ивону к одной из картин.
   Она заговорила о живописи, в то время как приятель маркиза уставился на нее с глупым, по мнению Джастина, выражением на лице.
   — Ты не допил свой портвейн, Энтони, — заметил он, как бы желая помешать романтической прелюдии к ухаживанию.
   С явным недовольством пылкий поклонник послушно вернулся к столу, на котором остался его бокал.
   Джастин обратился к И во не:
   — Я еще не рассказал вам о результатах наших сегодняшних поисков грабителей.
   — Ну, и каковы ваши успехи?
   — Мы с Энтони проехали сегодня по всей округе, заезжая к разным людям и проводя опросы в деревенских трактирах. Как это ни удивительно, но никто ничего не слышал об этих разбойниках.
   — Возможно, они впервые появились здесь, — предположила Ивона.
   — В таком случае очень странно, что во всем графстве для первого налета они выбрали Хертклиф, в то время как Брайтон ломится от драгоценностей, полон кошельками, набитыми золотом, и, наконец, там есть королевская резиденция — это настоящая сокровищница.
   — Кто знает, — сказала Ивона, — возможно, именно в этот момент ваша банда грабит именно резиденцию принца!
   — Возможно, — согласился Джастин, — но мне все же не дает покоя тот факт, что грабители появились в доме в самый первый вечер моего возвращения после пяти лет отсутствия.
   — Но, может быть, милорд, — заметила Ивона, — они так же не ожидали увидеть вас, как и вы их?
   Улыбка на ее губах подсказала маркизу, что какая-то мысль очень забавляет ее, и он задумался о том, что это могло быть.
   Тем временем гостья подошла к опустевшему комоду и, опершись рукой на его стеклянную крышку, спросила:
   — Вас действительно серьезно огорчила потеря табакерок, до которых вам столько лет не было никакого дела?
   Джастин почувствовал упрек в ее вопросе и резко ответил:
   — Они не только представляли большую ценность, но и много значили для меня, так как были дороги моему отцу.
   — В этом случае вы, конечно, должны были перевезти коллекцию в один из тех домов, в которых вы бы видели ее чаще.
   Маркиз почувствовал оттенок неодобрения в голосе своей очаровательной гостьи и, глядя ей прямо в глаза, сказал:
   — Мне кажется, миссис Уодбридж, что вы порицаете меня не только за пренебрежение отцовской коллекцией, но и за пренебрежение Хертклифом. Я не ошибся?
   — Могу ли я осуждать то, что делает ваша светлость, — кротко сказала Ивона. — Но если я невольно заставила вас почувствовать себя виноватым, то я могу принести вам извинения.
   Губы маркиза сжались, и он начал подыскивать резкий ответ, но в этот момент Траверс объявил:
   — Фаэтон подан, милорд!
   — Я должна ехать, — сказала миссис Уодбридж. — Мне жаль, если я покажусь вам невежливой, но я не люблю надолго оставлять одну мою старую няню. Она очень боится.
   — Чего же она боится? — спросил Джастин.
   Миссис Уодбридж усмехнулась, отчего на ее щеках появились милые ямочки, и ответила:
   — Темноты. Няня верит в духов и привидения, разгуливающие по ночам. Кто же еще может ее беспокоить?
   Ее синие глаза вызывающе сверкнули, и маркизу показалось, что они скрестили шпаги.
   Он испытал неожиданный подъем.
   Непонятно каким образом, вместо того чтобы подавить в нем стремление прояснить суть событий, Ивона еще более усилила это желание.
   Они прошли в холл, где Траверс подал гостье ее шаль.
   — Спасибо, Траверс, — поблагодарила она.
   Идя к фаэтону, Джастин пытался припомнить, называл ли он во время обеда своего дворецкого по фамилии.
   Он был почти уверен, что нет. Но опять трудно было уличить в чем-нибудь миссис Уодбридж. Она могла знать имя его дворецкого, сталкиваясь с ним в деревне, где он тоже делал покупки.
   По пути в Мэнор Ивона сидела между джентльменами, и Джастин, слыша ее смех, был уверен, что Энтони всю дорогу нашептывал ей комплименты.
   Неожиданно маркизу пришло в голову, что она совсем не та робкая, забитая деревенская девушка, какой он себе ее представлял. Ивона казалась вполне уверенной в себе, но при этом выглядела юной и неопытной. Таких девушек Джастин не встречал уже много лет.
   Зрелые женщины, такие, как леди Роз, которые были его любовницами, безусловно, не производили впечатления трогательной свежести. Кроме того, маркиз обратил внимание на то, как мало косметики на лице Ивоны, если она вообще ею пользовалась.
   «Утром ее лицо не будет напоминать палитру художника, — подумал Джастин, — и она, конечно, не храпит во сне».
   Дорога показалась всем чересчур короткой. Маркиз мастерски провел фаэтон по узкой дорожке к дому, и Ивона покинула экипаж, изысканно поблагодарив за прекрасный вечер.
   — Я должен увидеть вас как можно скорее, — тихо сказал Энтони, провожая ее до дверей.
   Ивона была избавлена от необходимости отвечать, так как в дверях стояла ее няня, которая выглядела, по мнению галантного кавалера, как встревоженная курица, оберегающая своего цыпленка.
   — Доброй ночи, сэр Энтони, — попрощалась Ивона.
   Он поцеловал ее руку, а она повторила, обращаясь к маркизу, который остался в фаэтоне и сдерживал лошадей:
   — Доброй ночи, милорд! Джастин снял шляпу и поклонился:
   — Доброй ночи, миссис Уодбридж!
   Ивона прошла в дом, а Энтони забрался обратно в фаэтон.
   Чтобы при развороте колеса не повредили бордюр у белых камней, маркизу понадобилось все его мастерство.
   Друзья проехали через ворота. Когда они повернули к Хертклифу, Джастин оглянулся на дом.
   В поле зрения попадала только часть амбара, расположенного за домом. С неожиданным удовлетворением Джастин отметил, что в одном из окон амбара виднеется свет.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   Утром Джастин проснулся в таком приподнятом настроении, которого у него не было уже много лет.
   Накануне он долго не мог уснуть. Стоило ему закрыть глаза, как перед ним вставало лицо Ивоны и ее прекрасные выразительные глаза.
   Всю ночь Джастина мучили неясные подозрения. Он снова и снова перебирал в памяти все загадочные обстоятельства, которым никак не мог найти объяснения.
   Он хорошо помнил, какой испуганной казалась Ивона, когда они с Энтони вошли в гостиную Флагшток-хауза, и чем больше он думал об оказанном им приеме, тем больше убеждался, что их приезд не был неожиданным.
   Не было ничего удивительного в том, что няня называла его «милорд» и знала, кто он такой. В конце концов, она жила в Мэноре уже много лет, и по соседству не было никакого другого мужчины с его внешностью и положением.
   Более важными показались ему те факты, что их ожидал грум, при первом же ударе немедленно открывший парадную дверь, а Ивона сидела в гостиной, как будто ей нечем было больше занять себя.
   Джастин был совершенно уверен, что с ее энергией она не могла целыми днями сидеть, ничего не делая, но как же это доказать?
   Когда она стояла, созывая попугаев, которые слетались к ней с дерева, он невольно залюбовался этой картиной, но какая-то мысль все время точила его.
   Неожиданно Джастин вспомнил разговор Ивоны с Энтони, к которому в тот момент практически не прислушивался, но сейчас он по непонятной причине вновь прозвучал в ушах маркиза.
   Ивона и Энтони обменивались этими репликами, когда они все вместе возвращались к дому после того, как она отправила попугаев обратно на дерево.
   — Вы, должно быть, очень долго практиковались, миссис Уодбридж, чтобы научиться так похоже имитировать крики попугаев? — спросил ее Энтони.
   Если только маркиз точно запомнил ее ответ, она сказала, улыбаясь:
   — О, я хороший имитатор.
   В тот момент мысли Джастина были заняты странными морскими символами на заднем дворе, и он не обратил внимания на эти слова.
   Теперь же он подумал, что попугаи издают очень низкие звуки.
   «А не могла ли женщина говорить низким мужским голосом?» — спрашивал себя маркиз.
   Джастин одернул себя, решив, что он слишком далеко зашел в своей подозрительности. Такая женственная и очаровательная дама, как Ивона Уодбридж, не смогла бы изображать главаря грабителей, даже если она умела подражать мужскому голосу.
   Но подозрения не улеглись и продолжали преследовать его.
 
   Теперь при дневном свете эта идея казалась маркизу еще более нелепой, и он не решился поделиться ею с приятелем, особенно зная, каким горячим поклонником миссис Уодбридж он является.
   За завтраком, налегая на прекрасно приготовленные почки под грибным соусом, Энтони поинтересовался:
   — Какие развлечения предстоят нам сегодня? Снова выслеживаем бандитов? Я начал чувствовать вкус к этому занятию.
   Джастин только улыбнулся в ответ, и Энтони продолжил:
   — Что касается меня, то я бы предпочел навестить нашу синеглазую красавицу, которая меня окончательно околдовала.
   Маркиз готов был согласиться с другом и сказать, что ему тоже есть о чем поговорить с прекрасной соседкой, но тут он заметил присутствие Траверса.
   — У меня совсем другие планы, — начал он, но Энтони его перебил:
   — Не будь таким скучным, Джастин. Говоря это, Энтони взглянул на друга и заметил, что тот нахмурился.
   — Что тебя огорчило? — спросил он, но понял, что был несдержан, и замолчал.
   Затем друзья заговорили о лошадях, потом перешли к обсуждению новостей, опубликованных во вчерашних газетах.
   Газеты доставляли в Хертклиф ближе к вечеру: их привозил из Брайтона грум.
   Когда друзья перешли из столовой в библиотеку, Энтони спросил:
   — Что случилось? Почему ты хмуришься и делаешь мне тайные знаки?