Страница:
– Я все понимаю, леди Шарлотта, – мягко сказала она, – и никому ничего не скажу. В Бриллинге и без того хватает сплетен.
Через два дня у ворот викария остановился экипаж, который и отвез четверых молодых людей на станцию. Сразу же по приезде Шарлотта с Аланой устремились в дамскую комнату. По плану Ричарда в их распоряжении было не больше десяти минут, в течение которых Алана Викхэм в дешевом дорожном костюме и старомодной шляпке исчезла. Вместо нее появилась элегантная леди Алана О'Дерри, одетая по последней моде и выглядевшая не менее изящно, чем ее подруга, леди Шарлотта Стор.
К этому времени Ричард, который, казалось, позаботился обо всем, уже отпустил лакея, не позволив ему дожидаться отправления поезда.
– Вы можете идти, Джеймс, – сказал виконт. – Мы едем в частном поезде. Его могут задержать, а, как вам хорошо известно, его светлость не любит, чтобы лошади простаивали.
– Вы справитесь без меня, милорд? – спросил Джеймс.
– Носильщика вы нам нашли, так что все в порядке, – ответил виконт. – До свидания, Джеймс.
– До свидания, милорд. Надеюсь, путешествие будет удачным.
Как только Шарлотта с Аланой появились из дамской комнаты, виконт поспешно провел их на боковую платформу, где их ожидал поезд князя. Шейн был уже там, наблюдая за погрузкой бесчисленных сундуков Шарлотты.
– Я взяла с собой почти весь свой гардероб, так чтобы у вас был выбор, – пояснила она Алане. – К счастью, в прошлое лето, когда я впервые должна была показаться в обществе, мне накупили множество туалетов, но мама совсем забыла о них и после тетиного письма заказала мне новые.
Переодеваясь, Алане удалось лишь мельком взглянуть на себя в маленькое зеркало, тем не менее она ощущала в себе явную перемену. Сейчас, сидя в поезде, она думала, что все происходящее лишь снится ей, что не успеет пройти и нескольких минут, как ее разбудит плач одного из детей Бредонов.
Она много раз видела виконта, правда издалека, когда он проезжал через деревню или скакал на лошади в парке, но никогда не разговаривала с ним. Сейчас, сидя напротив него, она думала, как он красив и хорошо одет и что именно такого брата и должна была иметь Шарлотта.
– Мы очень благодарны вам, – тихо произнес виконт.
– Я боюсь подвести вас, – ответила Алана. Бросив взгляд на Шарлотту и Шейна, которые сидели в другом конце вагона и явно были поглощены друг другом, виконт предостерегающе сказал:
– Не забывайтесь! Вы не хуже меня знаете, что у слуг есть уши.
– Я буду очень, очень осторожна, – пообещала Шарлотта.
– Присматривайте, пожалуйста, за Шарлоттой, – обратился виконт к Алане. – Если тетя заподозрит, что Шарлотта влюблена в моего друга Шейна, она расскажет обо всем родителям, и он никогда больше не сможет появиться у нас в замке.
– Все так запуталось, но я действительно очень хочу, чтобы леди Шарлотта была счастлива, – вздохнула Алана.
– Я тоже, – сказал виконт, – поэтому мы с вами должны позаботиться об этом. – Чуть понизив голос, он пояснил: – Я совершенно уверен, что, если ее принудят к этому браку, она будет бесконечно несчастна.
– Я тоже так считаю, – согласилась Алана. – я именно поэтому я здесь. Но, прошу вас, милорд, подсказывайте мне, как надо себя вести. Я боюсь ошибиться.
– Я помогу вам, насколько это будет возможно, – л ответил виконт, – но женская интуиция лучше меня подскажет вам, как вести себя с князем, – Секунду помолчав, он добавил: – Впрочем, если он не увлечется вами, а этого быть не может, то он просто слепец!
– Благодарю вас, милорд, – рассмеялась Алана. – Ваши слова придают мне уверенности.
– Думаю, вам надо звать меня по имени, – проговорил виконт после минутного раздумья. – Я тоже буду звать вас Аланой. Я много раз гостил у Шейна и, раз вы его кузина, должен хорошо вас знать. И запомните, Шарлотта подружилась с вами, когда три года назад мы с ней вместе были в Ирландии.
– Хорошо, – согласилась Алана, – но мне это кажется несколько… фамильярным.
– Мы знаем друг друга с тех пор, как были детьми, – твердо ответил Ричард. – Тебе тоже стоит это запомнить, Шарлотта.
– А я действительно знаю Алану с детства, – откликнулась Шарлотта. – Так что для меня это совсем нетрудно.
После этого они уже не могли говорить откровенно, поскольку вошел слуга, который сначала предложил им кофе, а потом принес обильный и изысканный обед.
Алана наслаждалась каждым мгновением этого путешествия. Однако, когда оно подошло к концу и они прибыли на станцию рядом с Чарлом, девушка похолодела от страха, не в силах больше ни говорить, ни смеяться. Еще больше напугал ее тот прием, который им оказали на станции – красный ковер, встречающий их мистер Бросвик, карета, гораздо более роскошная и внушительная, чем у графа Сторинггонского. А когда перед ними показался замок, Алане захотелось выпрыгнуть из кареты и убежать. Никогда раньше не видела она более огромного и великолепного здания. Трудно было не согласиться со статьей из "Иллюстрейтед Лондон ньюс", которую она когда-то читала: "Подходящее обиталище для человека, в чьих жилах течет кровь русских царей и стиль жизни которого более подобает восточному монарху, чем английскому сквайру ".
Пока карета катилась по длинной липовой аллее к воротам замка, обе девушки напряженно молчали.
– Удачи вам! – шепнул виконт Алане, когда подбежавший лакей открыл дверцу.
Шейн посмотрел в глаза Шарлотте и сжал ее руку.
Выходя из кареты, все четверо чувствовали, что первое действие пьесы началось. Окажется ли она комедией, как хотелось им верить, или трагедией – должно было показать будущее.
Виконт в подробностях проинструктировал их заранее, что говорить и как вести себя. Поэтому, когда их провели в великолепный салон, где возле камина сидели князь Иван и леди Одель, Шарлотта выступила вперед.
– А вот и мы! – воскликнула она и нежно поцеловала тетю, – Путешествие было просто великолепным! Надеюсь, вы не возражаете, что мы привезли с собой кузину Шейна! – Шарлотта уже приметила, как леди Одель вопросительно поглядывает на Алану. – Мы не получили письма, и ее приезд явился для нас полной неожиданностью. Вдобавок ко всему ее багаж затерялся где-то в Ирландском море!
– В Чарле всегда найдется комната для ваших подруг, леди Шарлотта! – не давая леди Одель ответить, проговорил князь. – А теперь позвольте приветствовать вас у себя в замке. Я очень рад, что у вас нашлось время приехать сюда. – Голос у князя был глубоким и проникновенным, что слегка ослабило напряжение Аланы, да и Шарлотты тоже.
– Мы благодарим вашу светлость за это приглашение, – ответила Шарлотта. – Мне давно уже хотелось увидеть Чарл. Он оказался даже больше и внушительнее, чем я могла вообразить себе по рассказам.
– Рад, что он понравился вам, – улыбнулся ей князь и протянул руку виконту: – Как поживаете? – Потом он пожал руку Шейну, который представил ему Алану:
– Моя кузина, леди Алана О'Дерри, ваша светлость. Она приехала почти перед самым нашим отъездом, и мы не могли оставить ее одну. Я очень надеюсь, что вы поймете меня.
– Конечно, конечно, – согласился князь и поднес руку Аланы к губам.
Девушка посмотрела на него своими большими темными глазами. Он был именно таким, каким она его себе представляла, – необычайно красивым и совсем непохожим на остальных мужчин. Дело было даже не в чертах лица. Во всем его облике присутствовало что-то такое, что неумолимо притягивало к себе.
Князь пристально смотрел на нее. Должно быть, он смотрел так на всех женщин: словно пытаясь проникнуть к ним в душу. Интересно, что ожидал он найти там, и часто ли его постигало разочарование.
– Я тоже рада приветствовать вас в замке, на этом маленьком приеме, который я организовала для своей племянницы, – обратилась к Алане леди Одель, поцеловав Ричарда. Но слова ее прозвучали не очень искренне, а глаза смотрели недобро.
Когда все переместились поближе к камину, леди Одель быстро, будто произнося заранее подготовленную речь, проговорила:
– Мы с его светлостью придумали для тебя много развлечений, Шарлотта. Кроме нас, в замке никого нет, но каждый день мы будем устраивать званые обеды и ужины, танцевать под аккомпанемент оркестра, который мы выписали из Лондона, а чтобы Ричард с Шейном не скучали, в их распоряжении будут отличные скаковые лошади.
– Как замечательно! – воскликнула Шарлотта.
– Надеюсь, ты будешь довольна. Я от имени его светлости прочесала все графство в поисках молодых людей твоего возраста, чтобы присутствие старух вроде меня не могло испортить твой праздник.
Как и ожидала леди Одель, Шарлотта бурно запротестовала:
– Но вас, тетя, не назовешь старухой! Ричард говорит, ваши портреты расходятся гораздо лучше, чем фотографии других красавиц, включая миссис Лэнгтри.
– Неужели? – удивилась леди Одель. – Откуда это тебе известно?
– Я спрашивал в трех магазинах, – ответил Ричард, – и везде мне говорили, что распродали все ваши портреты сразу же, как выставили их на витрину.
– Конечно, мне это очень лестно, – улыбнулась леди Одель. – А теперь, Шарлотта, я покажу тебе и твоей подруге леди Алане ваши комнаты. Вам надо немного отдохнуть перед ужином, ведь вы, должно быть, будете танцевать до утра.
– Сегодня у нас будет бал? – воскликнула Шарлотта.
– Конечно, – ответила ее тетя. – К ужину приглашено пятьдесят человек, а оркестр из Лондона прибыл еще днем.
– О, как это замечательно! – воскликнула Шарлотта, всплеснув руками. Она смотрела на Шейна, возбужденная возможностью потанцевать с ним.
– Надеюсь, вы тоже любите танцевать, – обратился князь к Алане.
– Очень люблю, – ответила она. – Правда, у нас в Ирландии мало возможности разучить что-нибудь новое, и я боюсь разочаровать своих партнеров.
– Уверен, этого не случится.
– Пойдемте, леди Алана, – резко сказала леди Одель, заметив, что князь разговаривает с посторонней, вместо того чтобы обращать все внимание на Шарлотту. – Надо приготовить вам спальню и найти какую-нибудь одежду, раз вы остались без багажа.
– Она может пользоваться моей, тетя Одель, – вмешалась Шарлотта. – У нас одинаковая комплекция, только Алана немного потоньше.
Ничего не ответив, леди Одель направилась к двери.
– Не беспокойтесь о модных па, – сказал князь, продолжая свой разговор с Аланой. – Я уверен, найдется много желающих поучить вас.
– Надеюсь, ваша светлость не ошибается. Казалось, князь хотел еще что-то добавить, но Алана, заметив, что Шарлотта и леди Одель уже ждут ее возле двери, поспешила присоединиться к ним.
Немного позже, оставшись наедине с племянницей и больше не церемонясь, леди Одель сказала;
– Послушай, Шарлотта, мне не очень нравится то, что ты привезла с собой еще одну девушку.
– Но какое это имеет значение, тетя? – возразила Шарлотта. – Замок может вместить целую армию!
– Дело не в этом. Я хочу, чтобы все внимание князя сосредоточилось на тебе, а твое – на нем, – пояснила леди Одель.
– Но разве это возможно, если вы рядом, тетя? – спросила Шарлотта намеренно простодушным тоном. – Вы такая красивая, что, уверена, он не обратит внимания ни на кого, кроме вас.
– Я ясно написала твоей матери, – ответила леди Одель, – что князь хочет завести семью. Я знаю, мое дорогое дитя, ты будешь ему идеальной женой. – Немного помолчав, она добавила: – Если на то пошло, мало найдется мужей, которые хотят, чтобы их жены были слишком красивыми и привлекали к себе внимание других мужчин. – Шарлотта не ответила, и леди Одель продолжила: – Я хочу, дорогая, чтобы ты дала понять князю, что считаешь его красивым и обаятельным. Впрочем, ведь так оно и есть на самом деле! Внимательно выслушивай все, что он будет рассказывать тебе, и не жалей слов, чтобы подчеркнуть свое восхищение Чарлом. Многие девушки ведут себя слишком сдержанно, а это большая ошибка.
– Я постараюсь вести себя так, как вы говорите, – кротко ответила Шарлотта, следуя указаниям Ричарда.
– Уверена, что, вернувшись домой, ты сможешь порадовать своих родителей замечательным известием, – улыбнулась леди Одель. – Ты будешь такой хорошенькой невестой, моя дорогая! – И при этих словах леди Одель вышла из комнаты.
Как была бы она удивлена, узнай, что не прошло и нескольких минут, как ее послушная маленькая племянница уже рассказывала обо всем Алане.
– Тетя Одель в ярости оттого, что мы привезли вас с собой, – говорила она, сидя в комнате Аланы. – Так я и думала!
– Она очень красива, – с искренним восхищением ответила Алана. – Неудивительно, что князь влюблен в нее.
– Пусть он будет влюблен хоть в Венеру Милосскую, только бы не в меня! – решительно проговорила Шарлотта. Алана не ответила ей, и Шарлотта уже совсем другим тоном добавила: – Я боюсь, Алана. Тетя Одель уже обо всем договорилась с князем. Она сказала мне, что по приезде домой у меня будет, чем порадовать родителей.
– Я тоже боюсь, – призналась Алана. – Наверное, я зря приехала. Как вы могли подумать, что он увлечется мною, если леди Одель так красива?
– Ричард считает, что вы красивее ее.
– Это потому, что она его тетя. Обычно на родственников смотрят совсем другими глазами, чем на посторонних людей.
– Ах, Алана, если вам этого не удастся, то мне придется выйти за него замуж! Вы просто должны сделать так, чтобы он заинтересовался вами! – заломила руки Шарлотта.
– Я сделаю все возможное, ведь я обещала вам, – ответила Алана, – но он не обычный англичанин. Он совсем не похож на других мужчин, и это меня пугает.
Как упростилась бы ее задача, если бы князь был таким, как виконт! По тому, как смотрел на нее Ричард, как он разговаривал с ней, Алана уже почувствовала, что нравится ему. Но князь не был англичанином. Алана ощущала в нем, несмотря на внешнюю мягкость и любезность, что-то жесткое, даже циничное. Может быть, то было пресыщенностью человека, уже вкусившего все радости жизни.
Когда, после долгих обсуждений с Шарлоттой, Алана выбрала наконец из дюжины платьев то, которое наденет вечером, и осталась одна, мысли ее снова обратились к князю. Он был таким, каким она ожидала увидеть его, и, однако, в нем было нечто большее. Он был гораздо более живым и энергичным, чем ей представлялось. Кроме того, она чувствовала, что он очень умен. Считалось, что она приехала из Ирландии и потому ее незнание светских обычаев было вполне простительным, но князь, судя по всему, был чутким человеком и мог заметить обман.
"Надо быть очень осторожной в своих словах и поступках", – внушала она себе. Однако когда с помощью опытной горничной Алана оделась к ужину, то, взглянув на себя в зеркало, подумала, что в таком наряде даже родной отец узнал бы ее с трудом. Выбранное ею платье, в отличие от других нарядов Шарлотты, украшенных бесчисленными рюшами, лентами и кружевами, как того требовала последняя мода, было очень простым по фасону. Спереди оно спадало свободными складками, подобно греческой тунике, но сзади благодаря турнюру колоколом расходилось вниз. Плотно облегающий лиф подчеркивал округлость груди, а талия, затянутая корсажем, казалась почти немыслимо тонкой. Глубокий вырез, прикрытый на плечах тюлем, открывал взору белоснежную кожу.
Алана с огорчением подумала, что слишком бледна от страха и в белом платье напоминает привидение, но в этот момент раздался стук в дверь. Ответившая на него горничная вернулась с подносом, на котором лежали орхидеи всех мыслимых форм и оттенков и бутоньерки из гвоздик и гардений, предназначавшиеся, по всей видимости, Ричарду с Шейном.
– Ах, как много цветов! – поразилась Алана. – Я думала, в замке всего шесть человек.
– Садовник позаботился, чтобы у вас было, из чего выбрать, миледи, – улыбнулась горничная. – Он не знал, какое вы наденете платье, и потому сорвал побольше цветов, надеясь, что один из них вам подойдет.
– Нужно быть очень привередливой, чтобы не удовлетвориться подобным великолепием! – рассмеялась Алана.
Подумав немного, она взяла два цветка. В отличие от привычных белых, сиреневых или розовых, эти орхидеи были кроваво-красными. Горничная, явно удивленная ее выбором, но слишком хорошо вышколенная, чтобы высказать свое недоумение вслух, молча отнесла поднос с оставшимися цветами лакею, который ждал возле двери.
– Я кое-что придумала, – обратиласьг Алана к горничной. – Вы не могли бы пойти к леди Шарлотте и попросить у нее от моего имени ленту такого же цвета, как эти орхидеи. В крайнем случае подойдет белая или лиловая.
Горничная снова удивилась, но покорно пошла через коридор в комнату Шарлотты. Она вернулась с двумя лентами.
– Сначала ее светлость подумала, что у нее есть только белая, миледи, – объяснила она, – но потом вспомнила, что одно из ее платьев украшено искусственными фиалками. Я отпорола одну из лент, к которым они были пришиты.
Алана взяла лиловую ленту и умело прикрепила к ней орхидею.
– Вы не могли бы завязать ее у меня на шее? – обратилась она к горничной.
Шея у нее была длинной. Отец не раз замечал ей:
"Ты у меня как лебедушка, милая. Я всегда говорил твоей матери, что у красивой женщины изящными и длинными должны быть три вещи – шея, ноги и пальцы".
Алана показала горничной, как закрепить вторую орхидею у себя в волосах и, с удовлетворением отметила про себя, что цветы не только оживили ее туалет, но и придали ему чуть восточный колорит.
Шарлотта, когда Алана заглянула к ней перед тем, как спускаться к ужину, была одета в платье, украшенное многочисленными оборками из тюля и розовыми бутонами. Оно очень подходило к ее чисто английскому, бело-розовому типу красоты, светлым волосам и голубым глазам.
– Вы сказочно хороши! – воскликнула Алана.
– А вы просто великолепны! – ответила Шарлотта, окинув взглядом подругу. – Как вы не похожи на других девушек! В Лондоне вы произвели бы сенсацию.
– Но мы же в Чарле, – возразила Алана.
В присутствии горничной им нельзя было говорить более откровенно, но, спускаясь вместе вниз по лестнице, обе они с замиранием сердца думали о том, как оценит их внешность князь.
Их провели в салон, еще более грандиозный, чем тот, в котором их принимали днем. Гости уже начали съезжаться. Здесь было много молодых здоровых девушек немного провинциального вида и юношей, которые, должно быть, лучше смотрелись в седле, чем в бальной зале.
Гостей встречал сам князь, но как только в салоне появилась Шарлотта, леди Одель, стремясь подчеркнуть, кто является хозяйкой вечера, воскликнула:
– Милое мое дитя! Я уже начала волноваться! Это же твой вечер, и ты сама должна встречать гостей.
Словно не заметив Аланы, она повела Шарлотту по кругу, представляя уже прибывшим и останавливаясь лишь для того, чтобы приветствовать новую партию гостей.
Алана отошла в глубину комнаты. Лакей в роскошной ливрее, украшенной золотыми галунами, и в напудренном парике предложил ей бокал шампанского. Неожиданно рядом с ней оказался князь.
– Я удивлен вашим выбором моих орхидей, леди Алана, – сказал он.
– Эти показались мне самыми красивыми, ваша светлость.
– До вас ни одна женщина не останавливала на них свой выбор, – объяснил князь. – Я очень польщен, потому что сам привез их с востока.
– Да, они сразу показались мне немного восточными, именно поэтому я их выбрала, – ответила Алана.
– Вы интересуетесь востоком?
– К сожалению, у меня нет возможности поехать туда, но мне кажется, восток многому может научить нас, стоит только внимательно вглядеться в него.
– И чему же именно научить? – удивился князь.
– Мне трудно выразить это словами, ваша светлость. – Алана сделала жест рукой. – Может быть, тайне бытия, скрытым знаниям, которые недоступны обыкновенным смертным. То, что некоторые из нас лишь смутно чувствуют, на востоке знают!
Князь не спускал с нее взгляда. Казалось, он был не столько удивлен, сколько заинтересован ее словами. Но не успел он ответить, как резкий голос леди Одель позвал его:
– Ваша светлость!
Он оглянулся и увидел, что в комнату вошли еще четверо гостей. За ужином Алана обнаружила, что если Шарлотта сидела по правую руку от князя, а леди Одель играла роль хозяйки на противоположном конце длинного стола, ее саму, несмотря на ее предполагаемый ранг, посадили подальше от его светлости. Наверное, будь она действительно кузиной Шейна, то чувствовала бы себя оскорбленной. Но она была Аланой Викхэм и только улыбнулась, решив, что леди Одель считает ее соперницей, а это само по себе было довольно лестно.
Стол был украшен золотыми канделябрами. Первое блюдо подали на золотых тарелках, о чем раньше Алана только читала в книгах. Во все время ужина из галереи для музыкантов, скрытой от гостей старинным расписным занавесом, доносилась тихая музыка. Алане хотелось вслушаться в нее, но рядом сидели юноши спортивного вида, которые громко заговаривали с ней и еще громче смеялись. Усилием воли она заставляла себя вникать в смысл их слов.
По временам она не могла удержаться, чтобы не бросить взгляда на князя, который сидел в кресле с высокой спинкой с таким видом, словно это был трон. Было ли ему весело? Шарлотта даже не пыталась развлечь его, подчеркнуто обращаясь только к мужчине, который сидел справа от нее.
Один или два раза Алана встретилась глазами с виконтом. Он сидел на другом конце стола и, казалось, был доволен тем, как разворачиваются события, чего она не могла сказать о себе. Судя по всему, леди Одель уже насторожилась и готова была сражаться, как львица, если кто-нибудь встанет на пути осуществления ее планов.
После ужина, в салоне, куда, оставив мужчин в столовой, удалились дамы, леди Одель обратилась к Алане с неприкрытой резкостью:
– Если вы, как уверяла меня Шарлотта, впервые выезжаете в свет, вам надо бы понимать, что эти орхидеи неуместны. Особенно та, что у вас на шее.
– Прошу простить меня, – смиренно ответила Алана, – но они были так красивы, что я не смогла устоять перед ними.
– В следующий раз вам стоит остановить свой выбор на белых, – решительно проговорила леди Одель и с достоинством удалилась, не оставив у Аланы никаких сомнений, что ее вид вызывает у нее неприязнь. Тем не менее этот эпизод не помешал девушке почувствовать волнение, когда из столовой появились мужчины, и все прошли не в бальную залу, слишком огромную для такого количества гостей, а в прелестный, освещенный огромным канделябром чуть ли не на сотню свечей, салон, который специально для танцев освободили от мебели. Струнный оркестр заиграл вальс, и Алане страстно захотелось танцевать.
– Смогу ли я когда-нибудь выразить вам свою благодарность за этот незабываемый день? – сказала она, танцуя с виконтом.
– Вы еще прекраснее, чем я мог предполагать, – произнес виконт, и она почувствовала, что он говорит искренне.
– Леди Одель уже попеняла мне за то, что я выбрала орхидеи такого цвета.
– Наверное, она видела, что перед ужином князь разговаривал с вами, – предположил виконт. – Что он вам говорил?
Алана различила в его голосе нотку ревности.
– Мы говорили об орхидеях. Он, по всей видимости, очень интересуется ими, – откровенно ответила она.
– Он всем интересуется, ведь он может позволить себе это.
Потом Алана танцевала с Шейном, потом еще с двумя мужчинами. Все это время князь не отходил от Шарлотты, но когда снова заиграла музыка, Алана услышала рядом с собой его голос:
– Вы не откажете мне в удовольствии потанцевать с вами, леди Алана?
– Благодарю вас, – живо обернулась она к нему. – В этой прелестной комнате мне кажется, что у меня выросли крылья.
– Счастлив слышать это, если только они не унесут вас прочь отсюда, – ответил он. Алана рассмеялась.
– Чему вы смеетесь? – спросил князь.
– Так выражаются в пьесах или романах. Ваши слова только усиливают то чувство, которое не покидает меня с первой минуты приезда сюда – что все это лишь снится мне.
– Уверяю вас, все это происходит на самом деле.
– Только для вас.
– Почему вы так говорите?
– Вы же понимаете, что вы сами – часть этой сказки из "Тысячи и одной ночи"? – Алана посмотрела на князя, весело блеснув глазами. – Когда я впервые услышала о вас, то подумала, что вы – лишь плод чьей-то богатой фантазии.
– Люди, которые достаточно хорошо меня знают, могут подтвердить вам, что я действительно существую, более того, что я похож на остальных людей, – улыбнулся князь.
– Все мы питаем иллюзии по поводу самих себя, – поддразнила его Алана. – Мы можем говорить о ваших личных качествах хоть всю ночь, ваша светлость, но боюсь, не придем к единому мнению.
– Что вы обо мне слышали? И от кого? – заинтересовался князь.
– Даже в наших краях, в глухой Ирландии, лягушки переквакиваются о вас, а птицы спешат через море с известиями о ваших новых подвигах.
– Вы меня удивляете, – заметил князь.
– О, это еще одна иллюзия. Трудно поверить, что вы не догадываетесь о всеобщем интересе, стоит лишь вам появиться где-либо. Почему не признаться себе в этом и… не получать от этого удовольствие?
– И как вы относитесь к тому, что услышали? – засмеявшись, спросил князь. – Или лучше, что вы думаете обо мне теперь, после того как познакомились со мной?
– Какого ответа вы от меня ждете? – ответила Алана. – Что я ошеломлена, подавлена могуществом и богатством вашей светлости?
Через два дня у ворот викария остановился экипаж, который и отвез четверых молодых людей на станцию. Сразу же по приезде Шарлотта с Аланой устремились в дамскую комнату. По плану Ричарда в их распоряжении было не больше десяти минут, в течение которых Алана Викхэм в дешевом дорожном костюме и старомодной шляпке исчезла. Вместо нее появилась элегантная леди Алана О'Дерри, одетая по последней моде и выглядевшая не менее изящно, чем ее подруга, леди Шарлотта Стор.
К этому времени Ричард, который, казалось, позаботился обо всем, уже отпустил лакея, не позволив ему дожидаться отправления поезда.
– Вы можете идти, Джеймс, – сказал виконт. – Мы едем в частном поезде. Его могут задержать, а, как вам хорошо известно, его светлость не любит, чтобы лошади простаивали.
– Вы справитесь без меня, милорд? – спросил Джеймс.
– Носильщика вы нам нашли, так что все в порядке, – ответил виконт. – До свидания, Джеймс.
– До свидания, милорд. Надеюсь, путешествие будет удачным.
Как только Шарлотта с Аланой появились из дамской комнаты, виконт поспешно провел их на боковую платформу, где их ожидал поезд князя. Шейн был уже там, наблюдая за погрузкой бесчисленных сундуков Шарлотты.
– Я взяла с собой почти весь свой гардероб, так чтобы у вас был выбор, – пояснила она Алане. – К счастью, в прошлое лето, когда я впервые должна была показаться в обществе, мне накупили множество туалетов, но мама совсем забыла о них и после тетиного письма заказала мне новые.
Переодеваясь, Алане удалось лишь мельком взглянуть на себя в маленькое зеркало, тем не менее она ощущала в себе явную перемену. Сейчас, сидя в поезде, она думала, что все происходящее лишь снится ей, что не успеет пройти и нескольких минут, как ее разбудит плач одного из детей Бредонов.
Она много раз видела виконта, правда издалека, когда он проезжал через деревню или скакал на лошади в парке, но никогда не разговаривала с ним. Сейчас, сидя напротив него, она думала, как он красив и хорошо одет и что именно такого брата и должна была иметь Шарлотта.
– Мы очень благодарны вам, – тихо произнес виконт.
– Я боюсь подвести вас, – ответила Алана. Бросив взгляд на Шарлотту и Шейна, которые сидели в другом конце вагона и явно были поглощены друг другом, виконт предостерегающе сказал:
– Не забывайтесь! Вы не хуже меня знаете, что у слуг есть уши.
– Я буду очень, очень осторожна, – пообещала Шарлотта.
– Присматривайте, пожалуйста, за Шарлоттой, – обратился виконт к Алане. – Если тетя заподозрит, что Шарлотта влюблена в моего друга Шейна, она расскажет обо всем родителям, и он никогда больше не сможет появиться у нас в замке.
– Все так запуталось, но я действительно очень хочу, чтобы леди Шарлотта была счастлива, – вздохнула Алана.
– Я тоже, – сказал виконт, – поэтому мы с вами должны позаботиться об этом. – Чуть понизив голос, он пояснил: – Я совершенно уверен, что, если ее принудят к этому браку, она будет бесконечно несчастна.
– Я тоже так считаю, – согласилась Алана. – я именно поэтому я здесь. Но, прошу вас, милорд, подсказывайте мне, как надо себя вести. Я боюсь ошибиться.
– Я помогу вам, насколько это будет возможно, – л ответил виконт, – но женская интуиция лучше меня подскажет вам, как вести себя с князем, – Секунду помолчав, он добавил: – Впрочем, если он не увлечется вами, а этого быть не может, то он просто слепец!
– Благодарю вас, милорд, – рассмеялась Алана. – Ваши слова придают мне уверенности.
– Думаю, вам надо звать меня по имени, – проговорил виконт после минутного раздумья. – Я тоже буду звать вас Аланой. Я много раз гостил у Шейна и, раз вы его кузина, должен хорошо вас знать. И запомните, Шарлотта подружилась с вами, когда три года назад мы с ней вместе были в Ирландии.
– Хорошо, – согласилась Алана, – но мне это кажется несколько… фамильярным.
– Мы знаем друг друга с тех пор, как были детьми, – твердо ответил Ричард. – Тебе тоже стоит это запомнить, Шарлотта.
– А я действительно знаю Алану с детства, – откликнулась Шарлотта. – Так что для меня это совсем нетрудно.
После этого они уже не могли говорить откровенно, поскольку вошел слуга, который сначала предложил им кофе, а потом принес обильный и изысканный обед.
Алана наслаждалась каждым мгновением этого путешествия. Однако, когда оно подошло к концу и они прибыли на станцию рядом с Чарлом, девушка похолодела от страха, не в силах больше ни говорить, ни смеяться. Еще больше напугал ее тот прием, который им оказали на станции – красный ковер, встречающий их мистер Бросвик, карета, гораздо более роскошная и внушительная, чем у графа Сторинггонского. А когда перед ними показался замок, Алане захотелось выпрыгнуть из кареты и убежать. Никогда раньше не видела она более огромного и великолепного здания. Трудно было не согласиться со статьей из "Иллюстрейтед Лондон ньюс", которую она когда-то читала: "Подходящее обиталище для человека, в чьих жилах течет кровь русских царей и стиль жизни которого более подобает восточному монарху, чем английскому сквайру ".
Пока карета катилась по длинной липовой аллее к воротам замка, обе девушки напряженно молчали.
– Удачи вам! – шепнул виконт Алане, когда подбежавший лакей открыл дверцу.
Шейн посмотрел в глаза Шарлотте и сжал ее руку.
Выходя из кареты, все четверо чувствовали, что первое действие пьесы началось. Окажется ли она комедией, как хотелось им верить, или трагедией – должно было показать будущее.
Виконт в подробностях проинструктировал их заранее, что говорить и как вести себя. Поэтому, когда их провели в великолепный салон, где возле камина сидели князь Иван и леди Одель, Шарлотта выступила вперед.
– А вот и мы! – воскликнула она и нежно поцеловала тетю, – Путешествие было просто великолепным! Надеюсь, вы не возражаете, что мы привезли с собой кузину Шейна! – Шарлотта уже приметила, как леди Одель вопросительно поглядывает на Алану. – Мы не получили письма, и ее приезд явился для нас полной неожиданностью. Вдобавок ко всему ее багаж затерялся где-то в Ирландском море!
– В Чарле всегда найдется комната для ваших подруг, леди Шарлотта! – не давая леди Одель ответить, проговорил князь. – А теперь позвольте приветствовать вас у себя в замке. Я очень рад, что у вас нашлось время приехать сюда. – Голос у князя был глубоким и проникновенным, что слегка ослабило напряжение Аланы, да и Шарлотты тоже.
– Мы благодарим вашу светлость за это приглашение, – ответила Шарлотта. – Мне давно уже хотелось увидеть Чарл. Он оказался даже больше и внушительнее, чем я могла вообразить себе по рассказам.
– Рад, что он понравился вам, – улыбнулся ей князь и протянул руку виконту: – Как поживаете? – Потом он пожал руку Шейну, который представил ему Алану:
– Моя кузина, леди Алана О'Дерри, ваша светлость. Она приехала почти перед самым нашим отъездом, и мы не могли оставить ее одну. Я очень надеюсь, что вы поймете меня.
– Конечно, конечно, – согласился князь и поднес руку Аланы к губам.
Девушка посмотрела на него своими большими темными глазами. Он был именно таким, каким она его себе представляла, – необычайно красивым и совсем непохожим на остальных мужчин. Дело было даже не в чертах лица. Во всем его облике присутствовало что-то такое, что неумолимо притягивало к себе.
Князь пристально смотрел на нее. Должно быть, он смотрел так на всех женщин: словно пытаясь проникнуть к ним в душу. Интересно, что ожидал он найти там, и часто ли его постигало разочарование.
– Я тоже рада приветствовать вас в замке, на этом маленьком приеме, который я организовала для своей племянницы, – обратилась к Алане леди Одель, поцеловав Ричарда. Но слова ее прозвучали не очень искренне, а глаза смотрели недобро.
Когда все переместились поближе к камину, леди Одель быстро, будто произнося заранее подготовленную речь, проговорила:
– Мы с его светлостью придумали для тебя много развлечений, Шарлотта. Кроме нас, в замке никого нет, но каждый день мы будем устраивать званые обеды и ужины, танцевать под аккомпанемент оркестра, который мы выписали из Лондона, а чтобы Ричард с Шейном не скучали, в их распоряжении будут отличные скаковые лошади.
– Как замечательно! – воскликнула Шарлотта.
– Надеюсь, ты будешь довольна. Я от имени его светлости прочесала все графство в поисках молодых людей твоего возраста, чтобы присутствие старух вроде меня не могло испортить твой праздник.
Как и ожидала леди Одель, Шарлотта бурно запротестовала:
– Но вас, тетя, не назовешь старухой! Ричард говорит, ваши портреты расходятся гораздо лучше, чем фотографии других красавиц, включая миссис Лэнгтри.
– Неужели? – удивилась леди Одель. – Откуда это тебе известно?
– Я спрашивал в трех магазинах, – ответил Ричард, – и везде мне говорили, что распродали все ваши портреты сразу же, как выставили их на витрину.
– Конечно, мне это очень лестно, – улыбнулась леди Одель. – А теперь, Шарлотта, я покажу тебе и твоей подруге леди Алане ваши комнаты. Вам надо немного отдохнуть перед ужином, ведь вы, должно быть, будете танцевать до утра.
– Сегодня у нас будет бал? – воскликнула Шарлотта.
– Конечно, – ответила ее тетя. – К ужину приглашено пятьдесят человек, а оркестр из Лондона прибыл еще днем.
– О, как это замечательно! – воскликнула Шарлотта, всплеснув руками. Она смотрела на Шейна, возбужденная возможностью потанцевать с ним.
– Надеюсь, вы тоже любите танцевать, – обратился князь к Алане.
– Очень люблю, – ответила она. – Правда, у нас в Ирландии мало возможности разучить что-нибудь новое, и я боюсь разочаровать своих партнеров.
– Уверен, этого не случится.
– Пойдемте, леди Алана, – резко сказала леди Одель, заметив, что князь разговаривает с посторонней, вместо того чтобы обращать все внимание на Шарлотту. – Надо приготовить вам спальню и найти какую-нибудь одежду, раз вы остались без багажа.
– Она может пользоваться моей, тетя Одель, – вмешалась Шарлотта. – У нас одинаковая комплекция, только Алана немного потоньше.
Ничего не ответив, леди Одель направилась к двери.
– Не беспокойтесь о модных па, – сказал князь, продолжая свой разговор с Аланой. – Я уверен, найдется много желающих поучить вас.
– Надеюсь, ваша светлость не ошибается. Казалось, князь хотел еще что-то добавить, но Алана, заметив, что Шарлотта и леди Одель уже ждут ее возле двери, поспешила присоединиться к ним.
Немного позже, оставшись наедине с племянницей и больше не церемонясь, леди Одель сказала;
– Послушай, Шарлотта, мне не очень нравится то, что ты привезла с собой еще одну девушку.
– Но какое это имеет значение, тетя? – возразила Шарлотта. – Замок может вместить целую армию!
– Дело не в этом. Я хочу, чтобы все внимание князя сосредоточилось на тебе, а твое – на нем, – пояснила леди Одель.
– Но разве это возможно, если вы рядом, тетя? – спросила Шарлотта намеренно простодушным тоном. – Вы такая красивая, что, уверена, он не обратит внимания ни на кого, кроме вас.
– Я ясно написала твоей матери, – ответила леди Одель, – что князь хочет завести семью. Я знаю, мое дорогое дитя, ты будешь ему идеальной женой. – Немного помолчав, она добавила: – Если на то пошло, мало найдется мужей, которые хотят, чтобы их жены были слишком красивыми и привлекали к себе внимание других мужчин. – Шарлотта не ответила, и леди Одель продолжила: – Я хочу, дорогая, чтобы ты дала понять князю, что считаешь его красивым и обаятельным. Впрочем, ведь так оно и есть на самом деле! Внимательно выслушивай все, что он будет рассказывать тебе, и не жалей слов, чтобы подчеркнуть свое восхищение Чарлом. Многие девушки ведут себя слишком сдержанно, а это большая ошибка.
– Я постараюсь вести себя так, как вы говорите, – кротко ответила Шарлотта, следуя указаниям Ричарда.
– Уверена, что, вернувшись домой, ты сможешь порадовать своих родителей замечательным известием, – улыбнулась леди Одель. – Ты будешь такой хорошенькой невестой, моя дорогая! – И при этих словах леди Одель вышла из комнаты.
Как была бы она удивлена, узнай, что не прошло и нескольких минут, как ее послушная маленькая племянница уже рассказывала обо всем Алане.
– Тетя Одель в ярости оттого, что мы привезли вас с собой, – говорила она, сидя в комнате Аланы. – Так я и думала!
– Она очень красива, – с искренним восхищением ответила Алана. – Неудивительно, что князь влюблен в нее.
– Пусть он будет влюблен хоть в Венеру Милосскую, только бы не в меня! – решительно проговорила Шарлотта. Алана не ответила ей, и Шарлотта уже совсем другим тоном добавила: – Я боюсь, Алана. Тетя Одель уже обо всем договорилась с князем. Она сказала мне, что по приезде домой у меня будет, чем порадовать родителей.
– Я тоже боюсь, – призналась Алана. – Наверное, я зря приехала. Как вы могли подумать, что он увлечется мною, если леди Одель так красива?
– Ричард считает, что вы красивее ее.
– Это потому, что она его тетя. Обычно на родственников смотрят совсем другими глазами, чем на посторонних людей.
– Ах, Алана, если вам этого не удастся, то мне придется выйти за него замуж! Вы просто должны сделать так, чтобы он заинтересовался вами! – заломила руки Шарлотта.
– Я сделаю все возможное, ведь я обещала вам, – ответила Алана, – но он не обычный англичанин. Он совсем не похож на других мужчин, и это меня пугает.
Как упростилась бы ее задача, если бы князь был таким, как виконт! По тому, как смотрел на нее Ричард, как он разговаривал с ней, Алана уже почувствовала, что нравится ему. Но князь не был англичанином. Алана ощущала в нем, несмотря на внешнюю мягкость и любезность, что-то жесткое, даже циничное. Может быть, то было пресыщенностью человека, уже вкусившего все радости жизни.
Когда, после долгих обсуждений с Шарлоттой, Алана выбрала наконец из дюжины платьев то, которое наденет вечером, и осталась одна, мысли ее снова обратились к князю. Он был таким, каким она ожидала увидеть его, и, однако, в нем было нечто большее. Он был гораздо более живым и энергичным, чем ей представлялось. Кроме того, она чувствовала, что он очень умен. Считалось, что она приехала из Ирландии и потому ее незнание светских обычаев было вполне простительным, но князь, судя по всему, был чутким человеком и мог заметить обман.
"Надо быть очень осторожной в своих словах и поступках", – внушала она себе. Однако когда с помощью опытной горничной Алана оделась к ужину, то, взглянув на себя в зеркало, подумала, что в таком наряде даже родной отец узнал бы ее с трудом. Выбранное ею платье, в отличие от других нарядов Шарлотты, украшенных бесчисленными рюшами, лентами и кружевами, как того требовала последняя мода, было очень простым по фасону. Спереди оно спадало свободными складками, подобно греческой тунике, но сзади благодаря турнюру колоколом расходилось вниз. Плотно облегающий лиф подчеркивал округлость груди, а талия, затянутая корсажем, казалась почти немыслимо тонкой. Глубокий вырез, прикрытый на плечах тюлем, открывал взору белоснежную кожу.
Алана с огорчением подумала, что слишком бледна от страха и в белом платье напоминает привидение, но в этот момент раздался стук в дверь. Ответившая на него горничная вернулась с подносом, на котором лежали орхидеи всех мыслимых форм и оттенков и бутоньерки из гвоздик и гардений, предназначавшиеся, по всей видимости, Ричарду с Шейном.
– Ах, как много цветов! – поразилась Алана. – Я думала, в замке всего шесть человек.
– Садовник позаботился, чтобы у вас было, из чего выбрать, миледи, – улыбнулась горничная. – Он не знал, какое вы наденете платье, и потому сорвал побольше цветов, надеясь, что один из них вам подойдет.
– Нужно быть очень привередливой, чтобы не удовлетвориться подобным великолепием! – рассмеялась Алана.
Подумав немного, она взяла два цветка. В отличие от привычных белых, сиреневых или розовых, эти орхидеи были кроваво-красными. Горничная, явно удивленная ее выбором, но слишком хорошо вышколенная, чтобы высказать свое недоумение вслух, молча отнесла поднос с оставшимися цветами лакею, который ждал возле двери.
– Я кое-что придумала, – обратиласьг Алана к горничной. – Вы не могли бы пойти к леди Шарлотте и попросить у нее от моего имени ленту такого же цвета, как эти орхидеи. В крайнем случае подойдет белая или лиловая.
Горничная снова удивилась, но покорно пошла через коридор в комнату Шарлотты. Она вернулась с двумя лентами.
– Сначала ее светлость подумала, что у нее есть только белая, миледи, – объяснила она, – но потом вспомнила, что одно из ее платьев украшено искусственными фиалками. Я отпорола одну из лент, к которым они были пришиты.
Алана взяла лиловую ленту и умело прикрепила к ней орхидею.
– Вы не могли бы завязать ее у меня на шее? – обратилась она к горничной.
Шея у нее была длинной. Отец не раз замечал ей:
"Ты у меня как лебедушка, милая. Я всегда говорил твоей матери, что у красивой женщины изящными и длинными должны быть три вещи – шея, ноги и пальцы".
Алана показала горничной, как закрепить вторую орхидею у себя в волосах и, с удовлетворением отметила про себя, что цветы не только оживили ее туалет, но и придали ему чуть восточный колорит.
Шарлотта, когда Алана заглянула к ней перед тем, как спускаться к ужину, была одета в платье, украшенное многочисленными оборками из тюля и розовыми бутонами. Оно очень подходило к ее чисто английскому, бело-розовому типу красоты, светлым волосам и голубым глазам.
– Вы сказочно хороши! – воскликнула Алана.
– А вы просто великолепны! – ответила Шарлотта, окинув взглядом подругу. – Как вы не похожи на других девушек! В Лондоне вы произвели бы сенсацию.
– Но мы же в Чарле, – возразила Алана.
В присутствии горничной им нельзя было говорить более откровенно, но, спускаясь вместе вниз по лестнице, обе они с замиранием сердца думали о том, как оценит их внешность князь.
Их провели в салон, еще более грандиозный, чем тот, в котором их принимали днем. Гости уже начали съезжаться. Здесь было много молодых здоровых девушек немного провинциального вида и юношей, которые, должно быть, лучше смотрелись в седле, чем в бальной зале.
Гостей встречал сам князь, но как только в салоне появилась Шарлотта, леди Одель, стремясь подчеркнуть, кто является хозяйкой вечера, воскликнула:
– Милое мое дитя! Я уже начала волноваться! Это же твой вечер, и ты сама должна встречать гостей.
Словно не заметив Аланы, она повела Шарлотту по кругу, представляя уже прибывшим и останавливаясь лишь для того, чтобы приветствовать новую партию гостей.
Алана отошла в глубину комнаты. Лакей в роскошной ливрее, украшенной золотыми галунами, и в напудренном парике предложил ей бокал шампанского. Неожиданно рядом с ней оказался князь.
– Я удивлен вашим выбором моих орхидей, леди Алана, – сказал он.
– Эти показались мне самыми красивыми, ваша светлость.
– До вас ни одна женщина не останавливала на них свой выбор, – объяснил князь. – Я очень польщен, потому что сам привез их с востока.
– Да, они сразу показались мне немного восточными, именно поэтому я их выбрала, – ответила Алана.
– Вы интересуетесь востоком?
– К сожалению, у меня нет возможности поехать туда, но мне кажется, восток многому может научить нас, стоит только внимательно вглядеться в него.
– И чему же именно научить? – удивился князь.
– Мне трудно выразить это словами, ваша светлость. – Алана сделала жест рукой. – Может быть, тайне бытия, скрытым знаниям, которые недоступны обыкновенным смертным. То, что некоторые из нас лишь смутно чувствуют, на востоке знают!
Князь не спускал с нее взгляда. Казалось, он был не столько удивлен, сколько заинтересован ее словами. Но не успел он ответить, как резкий голос леди Одель позвал его:
– Ваша светлость!
Он оглянулся и увидел, что в комнату вошли еще четверо гостей. За ужином Алана обнаружила, что если Шарлотта сидела по правую руку от князя, а леди Одель играла роль хозяйки на противоположном конце длинного стола, ее саму, несмотря на ее предполагаемый ранг, посадили подальше от его светлости. Наверное, будь она действительно кузиной Шейна, то чувствовала бы себя оскорбленной. Но она была Аланой Викхэм и только улыбнулась, решив, что леди Одель считает ее соперницей, а это само по себе было довольно лестно.
Стол был украшен золотыми канделябрами. Первое блюдо подали на золотых тарелках, о чем раньше Алана только читала в книгах. Во все время ужина из галереи для музыкантов, скрытой от гостей старинным расписным занавесом, доносилась тихая музыка. Алане хотелось вслушаться в нее, но рядом сидели юноши спортивного вида, которые громко заговаривали с ней и еще громче смеялись. Усилием воли она заставляла себя вникать в смысл их слов.
По временам она не могла удержаться, чтобы не бросить взгляда на князя, который сидел в кресле с высокой спинкой с таким видом, словно это был трон. Было ли ему весело? Шарлотта даже не пыталась развлечь его, подчеркнуто обращаясь только к мужчине, который сидел справа от нее.
Один или два раза Алана встретилась глазами с виконтом. Он сидел на другом конце стола и, казалось, был доволен тем, как разворачиваются события, чего она не могла сказать о себе. Судя по всему, леди Одель уже насторожилась и готова была сражаться, как львица, если кто-нибудь встанет на пути осуществления ее планов.
После ужина, в салоне, куда, оставив мужчин в столовой, удалились дамы, леди Одель обратилась к Алане с неприкрытой резкостью:
– Если вы, как уверяла меня Шарлотта, впервые выезжаете в свет, вам надо бы понимать, что эти орхидеи неуместны. Особенно та, что у вас на шее.
– Прошу простить меня, – смиренно ответила Алана, – но они были так красивы, что я не смогла устоять перед ними.
– В следующий раз вам стоит остановить свой выбор на белых, – решительно проговорила леди Одель и с достоинством удалилась, не оставив у Аланы никаких сомнений, что ее вид вызывает у нее неприязнь. Тем не менее этот эпизод не помешал девушке почувствовать волнение, когда из столовой появились мужчины, и все прошли не в бальную залу, слишком огромную для такого количества гостей, а в прелестный, освещенный огромным канделябром чуть ли не на сотню свечей, салон, который специально для танцев освободили от мебели. Струнный оркестр заиграл вальс, и Алане страстно захотелось танцевать.
– Смогу ли я когда-нибудь выразить вам свою благодарность за этот незабываемый день? – сказала она, танцуя с виконтом.
– Вы еще прекраснее, чем я мог предполагать, – произнес виконт, и она почувствовала, что он говорит искренне.
– Леди Одель уже попеняла мне за то, что я выбрала орхидеи такого цвета.
– Наверное, она видела, что перед ужином князь разговаривал с вами, – предположил виконт. – Что он вам говорил?
Алана различила в его голосе нотку ревности.
– Мы говорили об орхидеях. Он, по всей видимости, очень интересуется ими, – откровенно ответила она.
– Он всем интересуется, ведь он может позволить себе это.
Потом Алана танцевала с Шейном, потом еще с двумя мужчинами. Все это время князь не отходил от Шарлотты, но когда снова заиграла музыка, Алана услышала рядом с собой его голос:
– Вы не откажете мне в удовольствии потанцевать с вами, леди Алана?
– Благодарю вас, – живо обернулась она к нему. – В этой прелестной комнате мне кажется, что у меня выросли крылья.
– Счастлив слышать это, если только они не унесут вас прочь отсюда, – ответил он. Алана рассмеялась.
– Чему вы смеетесь? – спросил князь.
– Так выражаются в пьесах или романах. Ваши слова только усиливают то чувство, которое не покидает меня с первой минуты приезда сюда – что все это лишь снится мне.
– Уверяю вас, все это происходит на самом деле.
– Только для вас.
– Почему вы так говорите?
– Вы же понимаете, что вы сами – часть этой сказки из "Тысячи и одной ночи"? – Алана посмотрела на князя, весело блеснув глазами. – Когда я впервые услышала о вас, то подумала, что вы – лишь плод чьей-то богатой фантазии.
– Люди, которые достаточно хорошо меня знают, могут подтвердить вам, что я действительно существую, более того, что я похож на остальных людей, – улыбнулся князь.
– Все мы питаем иллюзии по поводу самих себя, – поддразнила его Алана. – Мы можем говорить о ваших личных качествах хоть всю ночь, ваша светлость, но боюсь, не придем к единому мнению.
– Что вы обо мне слышали? И от кого? – заинтересовался князь.
– Даже в наших краях, в глухой Ирландии, лягушки переквакиваются о вас, а птицы спешат через море с известиями о ваших новых подвигах.
– Вы меня удивляете, – заметил князь.
– О, это еще одна иллюзия. Трудно поверить, что вы не догадываетесь о всеобщем интересе, стоит лишь вам появиться где-либо. Почему не признаться себе в этом и… не получать от этого удовольствие?
– И как вы относитесь к тому, что услышали? – засмеявшись, спросил князь. – Или лучше, что вы думаете обо мне теперь, после того как познакомились со мной?
– Какого ответа вы от меня ждете? – ответила Алана. – Что я ошеломлена, подавлена могуществом и богатством вашей светлости?