Страница:
Однако необычное чувство не проходило, и Аспазия вспомнила об ощущении безопасности, которое она испытала, находясь вблизи маркиза, и теперь, когда он уехал, ей казалось, что она никогда больше не испытает этого ощущения вновь.
Весь миру казалось, погрузился во тьму.
«Я просто устала», — думала она. Но она понимала, что причина не только в этом.
Она надела свою ночную рубашку и легла в кровать, в которой спала с тех времен, когда выросла из своей детской кроватки. Она уснула, думая о маркизе и желая вновь оказаться с ним рядом.
— Слава Богу, наконец-то ты вернулась! — воскликнул он, прежде чем она успела сказать что-либо. — Я пребывал в страхе с тех пор, как получил известие о тебе от конюхов.
— Ты получил известие? — спросила она. — Я посылала их к Марфе.
— Марфа осталась ночевать у своих родственников, — беззаботно объяснил Джерри. — Но что случилось с тобой?
Аспазия в смущении не могла смотреть на него.
— Не знаю.., даже, как.., рассказать тебе, — отвечала она, — я еще не проснулась как следует.
— Знаешь, что я сделаю? — сказал Джерри. — Я пойду вниз и сварю кофе. Надень свой верховой костюм, и после того, как мы позавтракаем, я хочу показать тебе маленьких лисят в лесу. Они только родились и очень хорошенькие, хотя будут, конечно, опустошать курятники, когда подрастут.
Говоря это, он вышел из комнаты, и Аспазия поднялась с постели.
Теперь, когда она снова была дома, прошедшая ночь казалась ей всего лишь страшным сном.
Однако, когда она начала пересказывать все Джерри, испытанный страх вновь нахлынул на нее.
Они приготовили завтрак, и поскольку их дядя не завтракал так рано, они поели на кухне, и Аспазия рассказала своему брату все, что произошло с ней в Гримстоун-хауз.
Сначала он слушал все это с простым удивлением, но затем между бровей его появилась складка озабоченности, а его губы тревожно сжимались по мере того, как он понимал возможные последствия того, чего она, в своей невинности, не осознавала.
И лишь когда она закончила, рассказав ему, как мирно спала рядом с маркизом с подушкой между ними на кровати, он наконец разжал свои кулаки, которые непроизвольно сжимал, и испустил вздох облегчения.
— Я с трудом могу поверить в это!
— Я должна рассказать тебе.., кое-что еще, — продолжала Аспазия.
— Что именно?
— Встав сегодня утром, пока маркиз был в ванной, я оглядела спальню, и что, ты думаешь, я увидела?
— Что ты увидела? — спросил Джерри.
— Портрет.., ты знаешь, кого я имею в виду.., над камином.
— Я хотел бы увидеть, каким он был.
— Это тебе легко сделать.
— Как так? — спросил Джерри.
— Просто взгляни в зеркало.
— Неужели я действительно сильно похож на него?
— Копия! Картина как будто нарисована с тебя, только он был в то время постарше.
С этими словами Аспазия вынула из кармашка своего жакета миниатюрный портрет.
— Я посмотрела на это изображение, как только вернулась этим утром, и мне оно всегда казалось очень похожим на тебя, но тот портрет — просто, как сказала бы Марфа, «живая копия»!
— С этим ничего не поделаешь, — сказал Джерри. — Остается лишь надеяться на то, что герцогиня никогда не увидит меня.
— А.., те грумы, которых прислали.., вчера сюда?
— Понимаешь, не было никого другого, кто бы вышел к ним. Марфы не было здесь, а дядя Теофил, хоть и возвратился назад, был в своем кабинете.
— Ты думаешь, они обратили внимание на тебя?
Он помотал головой.
— Нет, конечно, нет, и я не обратил на них большого внимания. Я лишь взял твою лошадь и поставил ее в стойло.
— Какие они были собой?
— Я и не заметил, — улыбнулся Джерри. — Но думаю, что один из конюхов был довольно молод, а другой, что вел вторую лошадь, на которой уехал обратно молодой, был старше.
— Я надеюсь, все будет в порядке, — сказала с сомнением Аспазия.
— Думаю, после того, что ты испытала этой ночью, тебе не о чем больше беспокоиться, — сказал Джерри. — Но ради Бога, не говори ничего даже дяде Теофилу!
— Нет, конечно, нет, — согласилась Аспазия. — Я не скажу ему ничего о письме, которое прислала герцогиня.
Зачем беспокоить его?
Как раз в этот момент они услышали, как их дядя спускается по лестнице.
— Я полагаю, вы помыли посуду после вчерашнего завтрака, перед тем как поужинать, — сказала Аспазия брату.
— Да, конечно, — ответил он, — но мы оставили немытые тарелки после ужина.
Аспазия рассмеялась.
— Тогда иди и мой их теперь, — сказала "она, — пока я зажарю яичницу с ветчиной для дяди Теофила.
Джерри повиновался, и когда она позже прошла к дяде в его комнату внизу, он сидел, углубившись в книгу.
— Доброе утро! — сказал он рассеянно.
Она подумала, что это очень похоже на него — забыть, что ее не было дома вчера вечером.
— Здесь очень интересные соображения, — заметил преподобный Теофил, показывая книгу, — относительно влияния Платона на христианскую веру. Я думаю, тебе стоит прочесть это.
— Я уверена, дядя, — ответила Аспазия, заметив искорки смеха в глазах Джерри, Она укоризненно нахмурилась на него и сказала:
— Кушайте яичницу с ветчиной, пока горячая, дядюшка Теофил. Чем вы будете заниматься сегодня? Мы с Джерри поедем прокатиться после завтрака.
— Боже милостивый! Хорошо, что ты спросила меня об этом! — ответил ее дядя. — Я только сейчас вспомнил, что обещал Марфе заехать за ней до обеда. Еще я получил записку от миссис Уинтроп, которая хочет видеть меня.
— Миссис Уинтроп! — воскликнула Аспазия. — Неужели она снова больна?
— Не думаю, что она долго протянет, — сообщил преподобный Теофил. — Поэтому я не могу отказаться посетить ее, но у меня уйдет несколько часов на путь туда и обратно.
Бесси не очень то резвая.
— Но вы успеете вернуться к ужину, — сказала Аспазия, — и, пожалуйста, не забудьте захватить Марфу на обратном пути.
Нам ее очень не хватает.
— Нет, я не забуду, — пообещал преподобный Теофил. — Джерри, впряги, пожалуйста, Бесси в коляску. У тебя это лучше выходит. А я пойду приготовлюсь.
Аспазия знала, что Джерри, как и она, почувствовал огромное облегчение от того, что ее дядя не поинтересовался об ее отсутствии и что ей не нужно было рассказывать ему о том, что она не ночевала дома.
Пока Джерри впрягал Бесси в двуколку и подгонял ее к парадному крыльцу, а преподобный Теофил разыскивал свои особенные очки, которые хотел взять с собой, Аспазия успела нарезать роз, чтобы послать их миссис Уинтроп.
Она была доброй старой леди, вовсе не богатой, но всегда готовой поддержать любую благотворительность, которую организовывал священник.
— Передайте привет миссис Уинтроп, — сказала Аспазия, когда он наконец собрался, — и поспешите назад, как можно быстрее.
Преподобный Теофил лишь улыбнулся и, тронув легонько Бесси своим хлыстом, укатил по подъездной дорожке.
— Нам повезло, что миссис Уинтроп и Платон больше интересуют дядю Теофила, чем ты! — поддразнил ее Джерри.
— Я очень, очень благодарна за это им обоим, — рассмеялась Аспазия.
Она прибрала немного дом, не желая, чтобы Марфа возвратилась к неубранным постелям и к столу, заставленному грязной посудой.
Затем они оседлали своих лошадей и отправились через поля к лесу.
Довольно долго добирались они до места, где Джерри нашел выводок лисят в песчаной яме среди деревьев.
В этой части поместья не было лесников, и на пути им встречались лишь сойки, хорьки и горностаи в летнем своем одеянии, не считая множества любопытных маленьких рыжих белок.
День был жарким и солнечным, и Аспазия, как всегда счастливая с Джерри, начала ощущать, как все, происшедшее с нею прошлой ночью, растворяется в тумане забвения.
Она, однако, задумывалась иногда о том, как объяснит Марфе, когда вернется домой, отсутствие ее лучшего платья и жакета, а также появление вместо них очень модного вечернего платья.
— У нас еще много времени, чтобы решить, что ты должна рассказать Марфе, а чего не должна рассказывать, — сказал Джерри, как обычно читавший ее мысли.
— Она, конечно, задаст мне кучу вопросов, — отвечала Аспазия.
Когда они, возвращаясь, приближались к дому священника, Аспазия увидела экипаж, стоявший напротив парадного входа.
— Кто бы это мог быть? — воскликнула она, натягивая поводья своей лошади и останавливаясь.
Джерри последовал ее примеру, и вдруг в умах их обоих одновременно вспыхнул, как молния, один и тот же вопрос.
Зачем герцогине понадобилось посылать экипаж к дому священника?
Это был закрытый экипаж, запряженный двумя лошадьми. На козлах сидел кучер, еще один человек, стоявший возле двери, был, похоже, лакеем, и Аспазии показалось, что он позвонил в колокольчик.
Она увидела, как дверь открылась, и ей показалось странным, что слуги герцогини входят в нее.
Но прежде чем она успела сказать что-либо Джерри, в дверях появился человек, при виде которого они оба оцепенели.
Это был человек, которого они хорошо знали, да и кто из жителей поместья не знал Вильяма Болларда с его внешностью и репутацией.
— Что он здесь делает? — спросил еле слышно Джерри.
Они видели, как он разговаривал с лакеем и затем вновь скрылся в доме.
Они подождали, и затем у Аспазии перехватило дыхание от того, что она увидела Болларда и еще одного человека в комнате их дяди наверху.
Окна были открыты, и было видно, как мужчины передвигаются там, открывая шкафы и выдвигая ящики, сбрасывая книги с полок и разбрасывая бумаги.
— Что они делают? — спросила Аспазия испуганным шепотом.
— Они знают! — воскликнул Джерри. — Нам лучше убираться отсюда! Давай, быстро!
С этими словами он повернул свою лошадь и направил ее между деревьями назад, туда, откуда они только что выехали.
— Куда мы едем? — спросила Аспазия.
Джерри не сразу ответил ей:
— В Ньюмаркет! Единственный, кто может помочь нам теперь, — это твой маркиз!
Маркиз закончил рассказ и стоял спиной к камину, ожидая, что скажет Чарли.
— Я с трудом могу поверить в это, — сказал Чарли, — но я предупреждал тебя!
— Сегодня утром я размышлял, — сказал маркиз, — стоит ли говорить ей то, что я думаю о ней, но решил, что это не имеет смысла.
— И ты оставил герцогиню в уверенности, что посетишь ее, — заметил Чарли.
— До этого я бы не дошел, — ответил маркиз. — Я сказал ей твердо, что надеюсь больше не слышать о неприятных инцидентах на моей границе и что я расследую заявление фермера о пропаже его пятнадцатилетней дочери.
— И что она сказала на это?
— Она просто заметила, что девушки в этом возрасте склонны сбегать с первым же торговцем красивых лент, привлекшим их, и поскольку девушка эта, несомненно, вскоре найдется в Ньюмаркете или в Лондоне, я лишь напрасно потрачу свое время.
— Иными словами, она собирается отделаться от нее?
— Конечно, — согласился маркиз, — я думаю, для этой женщины не существует ничего невозможного! Неудивительно, что она запугала всю округу, и я могу сравнить ее лишь с коброй, раздувающей свой капюшон!
Чарли рассмеялся.
— Очень верное сравнение! Я удивляюсь лишь, как ты сам остался невредим.
— Я надеюсь, что с той девушкой из дома священника все в порядке! Она вела себя с похвальной смелостью, к счастью, она оказалась слишком невинной, чтобы понять хотя бы половину того, что происходило там.
— Ты встречался с остальными гостями, прежде чем уехал сегодня утром?
— Ни с кем из них, слава Богу! — ответил маркиз. — Я послал сказать герцогине, что, поскольку я хочу попасть домой как можно скорее, я надеюсь, что она встретится со мной настолько рано, насколько ей удобно.
— Поэтому она появилась прежде всех.
— Она казалась удивленной тем, что я не испытывал последствий кутежа, от которого, я уверен, остальные не оправились и к полудню.
— Я полагаю, она сама не пила очень много, — заметил — Чарли.
— Нет, но она принимает наркотики.
— Как ты узнал это?
— Вчера вечером у нее были расширены зрачки, и я думаю, что наркотики, которые она использует, не притупляют, а обостряют ее ум. Она допустила лишь один промах во время нашего утреннего разговора и не упустила ни одной возможности подыскать правдоподобное объяснение всем недоразумениям, на которые я указывал ей.
— Она — ловкая женщина!
— Чертовски ловкая! — гневно сказал маркиз. — Я надеюсь, мне больше не придется общаться с ней!
Чарли с сомнением выгнул брови, но прежде чем смог сказать что-либо, дворецкий объявил, что обед подан, и они прошли в столовую.
После превосходного, но легкого обеда Чарли сказал:
— Поскольку ты обещал не возвращаться с Лондон сегодня, каковы твои планы на этот день?
— Я думал… — начал маркиз.
Но не успел он закончить предложение, как дверь открылась, и дворецкий объявил:
— К вам Аспазия Стэнтон, милорд. Я провел ее и сопровождавшего ее джентльмена в кабинет. Молодая леди желает немедленно видеть вашу светлость, хотя встреча ей не назначалась.
— Хорошо, — сказал маркиз.
Чарли улыбнулся.
— Она не долго колебалась, чтобы последовать за тобой.
Интересно, кого она привезла с собой.
— Своего дядю, я думаю, — ответил маркиз, — а это значит, что я должен найти ему приход.
Чарли рассмеялся.
— Это будет нетрудно.
Маркиз направился к двери.
— Пойдем, Чарли. Я хочу познакомить тебя с мисс Стэнтон.
— Я с удовольствием познакомлюсь с ней после всего, что я услышал об этой молодой леди, — отвечал Чарли, широко улыбаясь.
Маркиз прошел в кабинет и заметил по выражению лица Аспазии, как рада она видеть его.
— Простите меня, пожалуйста.., простите меня за то, что… беспокою вас, — сказала она, — но моему брату и мне не к кому больше обратиться.., и мы оба очень напуганы!
Маркиз взял ее руку, затем взглянул на мужчину, стоявшего позади нее.
Но слова, которые он хотел сказать, застыли на его губах, и он лишь глядел в изумлении на Джерри, прежде чем воскликнуть:
— Боже милостивый! Я не могу поверить!
— Я думала.., что вы.., увидите схожесть, — сказала Аспазия.
— Схожесть? — повторил за нею маркиз. — И вы говорите, что это — ваш брат?
Джерри протянул ему руку.
— Я — Джером Стэнтон, милорд, и я хочу поблагодарить вас за вашу доброту к моей сестре. Она рассказала мне, как вы заботились о ней вчера вечером.
— Это был определенно неприятный вечер, в котором пришлось участвовать вашей сестре и мне, — сказал маркиз, — но она не говорила мне о вашем существовании.
— До сих пор ни Джерри, ни я никогда не видели герцогиню, и по причинам, которые мы можем объяснить, мы должны были скрывать Джерри, — сказала Аспазия. — Но теперь она.., все знает! И в этом.., моя вина.
В ее голосе слышались сдерживаемые рыдания, и маркиз с удивлением посмотрел на нее.
Затем он сказал:
— Я чувствую, что вы многое хотите рассказать мне, но прежде позвольте мне представить вам моего большого друга, Чарльза Кэвершема, которому вы можете полностью доверять, как вы доверяете мне.
— Я чрезвычайно рад познакомиться с вами, мисс Стэнтон! — произнес Чарли. — Маркиз рассказал мне, какую исключительную храбрость вы проявили в самых ужасных обстоятельствах.
— Я оказалась храброй лишь потому, что он оказался… достаточно добр.., позаботился обо мне, — уточнила Аспазия тихим голосом. — А теперь мы просим его о помощи… снова. Нам.., некому больше помочь.
— Я хочу как можно скорее выслушать вас, — сказал маркиз, — но прежде всего я должен спросить вас, обедали ли вы. Если нет, мой повар быстро приготовит для вас ленч.
— Нет, не надо, большое спасибо, — ответила Аспазия. — Джерри настоял, чтобы мы остановились в гостинице по пути сюда и закусили хлебом с сыром. Мы подумали, что неловко было бы застать вас за обедом.
— По крайней мере я предложу вам кое-что выпить, — сказал маркиз. — Я знаю уже, что Аспазия любит только лимонад, но я уверен, Стэнтон, вы не откажетесь от бокала шампанского.
— Большое спасибо, милорд.
Маркиз налил бокал шампанского для Джерри и лимонада для Аспазии.
Чарли отказался от бренди, и затем, по настоянию маркиза, они все расположились в удобных зеленых кожаных креслах.
Сидя вместе с ними, он, сказал, улыбнувшись Аспазии:
— Вчера вечером я предложил вам начать ваш рассказ с самого начала, но теперь я понял, что вы обошли очень важную часть своей истории.
— Это.., тайна, которую мы не раскрывали.., никому, — отвечала Аспазия, — но по пути сюда мы с Джерри решили, что расскажем вам все.., поскольку мы знаем, что вы — единственный, кто, может быть, способен.., помочь нам, — Тогда рассказывайте, — сказал маркиз, как будто он понял уже, что в этой тайне и заключается весь смысл.
Набравшись духу, Аспазия произнесла:
— Правда заключается в том.., что Джерри является…
Четвертым Герцогом Гримстоунским!
Глава 5
Весь миру казалось, погрузился во тьму.
«Я просто устала», — думала она. Но она понимала, что причина не только в этом.
Она надела свою ночную рубашку и легла в кровать, в которой спала с тех времен, когда выросла из своей детской кроватки. Она уснула, думая о маркизе и желая вновь оказаться с ним рядом.
* * *
Аспазия проснулась и увидела Джерри, стоявшего рядом, глядя на нее.— Слава Богу, наконец-то ты вернулась! — воскликнул он, прежде чем она успела сказать что-либо. — Я пребывал в страхе с тех пор, как получил известие о тебе от конюхов.
— Ты получил известие? — спросила она. — Я посылала их к Марфе.
— Марфа осталась ночевать у своих родственников, — беззаботно объяснил Джерри. — Но что случилось с тобой?
Аспазия в смущении не могла смотреть на него.
— Не знаю.., даже, как.., рассказать тебе, — отвечала она, — я еще не проснулась как следует.
— Знаешь, что я сделаю? — сказал Джерри. — Я пойду вниз и сварю кофе. Надень свой верховой костюм, и после того, как мы позавтракаем, я хочу показать тебе маленьких лисят в лесу. Они только родились и очень хорошенькие, хотя будут, конечно, опустошать курятники, когда подрастут.
Говоря это, он вышел из комнаты, и Аспазия поднялась с постели.
Теперь, когда она снова была дома, прошедшая ночь казалась ей всего лишь страшным сном.
Однако, когда она начала пересказывать все Джерри, испытанный страх вновь нахлынул на нее.
Они приготовили завтрак, и поскольку их дядя не завтракал так рано, они поели на кухне, и Аспазия рассказала своему брату все, что произошло с ней в Гримстоун-хауз.
Сначала он слушал все это с простым удивлением, но затем между бровей его появилась складка озабоченности, а его губы тревожно сжимались по мере того, как он понимал возможные последствия того, чего она, в своей невинности, не осознавала.
И лишь когда она закончила, рассказав ему, как мирно спала рядом с маркизом с подушкой между ними на кровати, он наконец разжал свои кулаки, которые непроизвольно сжимал, и испустил вздох облегчения.
— Я с трудом могу поверить в это!
— Я должна рассказать тебе.., кое-что еще, — продолжала Аспазия.
— Что именно?
— Встав сегодня утром, пока маркиз был в ванной, я оглядела спальню, и что, ты думаешь, я увидела?
— Что ты увидела? — спросил Джерри.
— Портрет.., ты знаешь, кого я имею в виду.., над камином.
— Я хотел бы увидеть, каким он был.
— Это тебе легко сделать.
— Как так? — спросил Джерри.
— Просто взгляни в зеркало.
— Неужели я действительно сильно похож на него?
— Копия! Картина как будто нарисована с тебя, только он был в то время постарше.
С этими словами Аспазия вынула из кармашка своего жакета миниатюрный портрет.
— Я посмотрела на это изображение, как только вернулась этим утром, и мне оно всегда казалось очень похожим на тебя, но тот портрет — просто, как сказала бы Марфа, «живая копия»!
— С этим ничего не поделаешь, — сказал Джерри. — Остается лишь надеяться на то, что герцогиня никогда не увидит меня.
— А.., те грумы, которых прислали.., вчера сюда?
— Понимаешь, не было никого другого, кто бы вышел к ним. Марфы не было здесь, а дядя Теофил, хоть и возвратился назад, был в своем кабинете.
— Ты думаешь, они обратили внимание на тебя?
Он помотал головой.
— Нет, конечно, нет, и я не обратил на них большого внимания. Я лишь взял твою лошадь и поставил ее в стойло.
— Какие они были собой?
— Я и не заметил, — улыбнулся Джерри. — Но думаю, что один из конюхов был довольно молод, а другой, что вел вторую лошадь, на которой уехал обратно молодой, был старше.
— Я надеюсь, все будет в порядке, — сказала с сомнением Аспазия.
— Думаю, после того, что ты испытала этой ночью, тебе не о чем больше беспокоиться, — сказал Джерри. — Но ради Бога, не говори ничего даже дяде Теофилу!
— Нет, конечно, нет, — согласилась Аспазия. — Я не скажу ему ничего о письме, которое прислала герцогиня.
Зачем беспокоить его?
Как раз в этот момент они услышали, как их дядя спускается по лестнице.
— Я полагаю, вы помыли посуду после вчерашнего завтрака, перед тем как поужинать, — сказала Аспазия брату.
— Да, конечно, — ответил он, — но мы оставили немытые тарелки после ужина.
Аспазия рассмеялась.
— Тогда иди и мой их теперь, — сказала "она, — пока я зажарю яичницу с ветчиной для дяди Теофила.
Джерри повиновался, и когда она позже прошла к дяде в его комнату внизу, он сидел, углубившись в книгу.
— Доброе утро! — сказал он рассеянно.
Она подумала, что это очень похоже на него — забыть, что ее не было дома вчера вечером.
— Здесь очень интересные соображения, — заметил преподобный Теофил, показывая книгу, — относительно влияния Платона на христианскую веру. Я думаю, тебе стоит прочесть это.
— Я уверена, дядя, — ответила Аспазия, заметив искорки смеха в глазах Джерри, Она укоризненно нахмурилась на него и сказала:
— Кушайте яичницу с ветчиной, пока горячая, дядюшка Теофил. Чем вы будете заниматься сегодня? Мы с Джерри поедем прокатиться после завтрака.
— Боже милостивый! Хорошо, что ты спросила меня об этом! — ответил ее дядя. — Я только сейчас вспомнил, что обещал Марфе заехать за ней до обеда. Еще я получил записку от миссис Уинтроп, которая хочет видеть меня.
— Миссис Уинтроп! — воскликнула Аспазия. — Неужели она снова больна?
— Не думаю, что она долго протянет, — сообщил преподобный Теофил. — Поэтому я не могу отказаться посетить ее, но у меня уйдет несколько часов на путь туда и обратно.
Бесси не очень то резвая.
— Но вы успеете вернуться к ужину, — сказала Аспазия, — и, пожалуйста, не забудьте захватить Марфу на обратном пути.
Нам ее очень не хватает.
— Нет, я не забуду, — пообещал преподобный Теофил. — Джерри, впряги, пожалуйста, Бесси в коляску. У тебя это лучше выходит. А я пойду приготовлюсь.
Аспазия знала, что Джерри, как и она, почувствовал огромное облегчение от того, что ее дядя не поинтересовался об ее отсутствии и что ей не нужно было рассказывать ему о том, что она не ночевала дома.
Пока Джерри впрягал Бесси в двуколку и подгонял ее к парадному крыльцу, а преподобный Теофил разыскивал свои особенные очки, которые хотел взять с собой, Аспазия успела нарезать роз, чтобы послать их миссис Уинтроп.
Она была доброй старой леди, вовсе не богатой, но всегда готовой поддержать любую благотворительность, которую организовывал священник.
— Передайте привет миссис Уинтроп, — сказала Аспазия, когда он наконец собрался, — и поспешите назад, как можно быстрее.
Преподобный Теофил лишь улыбнулся и, тронув легонько Бесси своим хлыстом, укатил по подъездной дорожке.
— Нам повезло, что миссис Уинтроп и Платон больше интересуют дядю Теофила, чем ты! — поддразнил ее Джерри.
— Я очень, очень благодарна за это им обоим, — рассмеялась Аспазия.
Она прибрала немного дом, не желая, чтобы Марфа возвратилась к неубранным постелям и к столу, заставленному грязной посудой.
Затем они оседлали своих лошадей и отправились через поля к лесу.
Довольно долго добирались они до места, где Джерри нашел выводок лисят в песчаной яме среди деревьев.
В этой части поместья не было лесников, и на пути им встречались лишь сойки, хорьки и горностаи в летнем своем одеянии, не считая множества любопытных маленьких рыжих белок.
День был жарким и солнечным, и Аспазия, как всегда счастливая с Джерри, начала ощущать, как все, происшедшее с нею прошлой ночью, растворяется в тумане забвения.
Она, однако, задумывалась иногда о том, как объяснит Марфе, когда вернется домой, отсутствие ее лучшего платья и жакета, а также появление вместо них очень модного вечернего платья.
— У нас еще много времени, чтобы решить, что ты должна рассказать Марфе, а чего не должна рассказывать, — сказал Джерри, как обычно читавший ее мысли.
— Она, конечно, задаст мне кучу вопросов, — отвечала Аспазия.
Когда они, возвращаясь, приближались к дому священника, Аспазия увидела экипаж, стоявший напротив парадного входа.
— Кто бы это мог быть? — воскликнула она, натягивая поводья своей лошади и останавливаясь.
Джерри последовал ее примеру, и вдруг в умах их обоих одновременно вспыхнул, как молния, один и тот же вопрос.
Зачем герцогине понадобилось посылать экипаж к дому священника?
Это был закрытый экипаж, запряженный двумя лошадьми. На козлах сидел кучер, еще один человек, стоявший возле двери, был, похоже, лакеем, и Аспазии показалось, что он позвонил в колокольчик.
Она увидела, как дверь открылась, и ей показалось странным, что слуги герцогини входят в нее.
Но прежде чем она успела сказать что-либо Джерри, в дверях появился человек, при виде которого они оба оцепенели.
Это был человек, которого они хорошо знали, да и кто из жителей поместья не знал Вильяма Болларда с его внешностью и репутацией.
— Что он здесь делает? — спросил еле слышно Джерри.
Они видели, как он разговаривал с лакеем и затем вновь скрылся в доме.
Они подождали, и затем у Аспазии перехватило дыхание от того, что она увидела Болларда и еще одного человека в комнате их дяди наверху.
Окна были открыты, и было видно, как мужчины передвигаются там, открывая шкафы и выдвигая ящики, сбрасывая книги с полок и разбрасывая бумаги.
— Что они делают? — спросила Аспазия испуганным шепотом.
— Они знают! — воскликнул Джерри. — Нам лучше убираться отсюда! Давай, быстро!
С этими словами он повернул свою лошадь и направил ее между деревьями назад, туда, откуда они только что выехали.
— Куда мы едем? — спросила Аспазия.
Джерри не сразу ответил ей:
— В Ньюмаркет! Единственный, кто может помочь нам теперь, — это твой маркиз!
Маркиз закончил рассказ и стоял спиной к камину, ожидая, что скажет Чарли.
— Я с трудом могу поверить в это, — сказал Чарли, — но я предупреждал тебя!
— Сегодня утром я размышлял, — сказал маркиз, — стоит ли говорить ей то, что я думаю о ней, но решил, что это не имеет смысла.
— И ты оставил герцогиню в уверенности, что посетишь ее, — заметил Чарли.
— До этого я бы не дошел, — ответил маркиз. — Я сказал ей твердо, что надеюсь больше не слышать о неприятных инцидентах на моей границе и что я расследую заявление фермера о пропаже его пятнадцатилетней дочери.
— И что она сказала на это?
— Она просто заметила, что девушки в этом возрасте склонны сбегать с первым же торговцем красивых лент, привлекшим их, и поскольку девушка эта, несомненно, вскоре найдется в Ньюмаркете или в Лондоне, я лишь напрасно потрачу свое время.
— Иными словами, она собирается отделаться от нее?
— Конечно, — согласился маркиз, — я думаю, для этой женщины не существует ничего невозможного! Неудивительно, что она запугала всю округу, и я могу сравнить ее лишь с коброй, раздувающей свой капюшон!
Чарли рассмеялся.
— Очень верное сравнение! Я удивляюсь лишь, как ты сам остался невредим.
— Я надеюсь, что с той девушкой из дома священника все в порядке! Она вела себя с похвальной смелостью, к счастью, она оказалась слишком невинной, чтобы понять хотя бы половину того, что происходило там.
— Ты встречался с остальными гостями, прежде чем уехал сегодня утром?
— Ни с кем из них, слава Богу! — ответил маркиз. — Я послал сказать герцогине, что, поскольку я хочу попасть домой как можно скорее, я надеюсь, что она встретится со мной настолько рано, насколько ей удобно.
— Поэтому она появилась прежде всех.
— Она казалась удивленной тем, что я не испытывал последствий кутежа, от которого, я уверен, остальные не оправились и к полудню.
— Я полагаю, она сама не пила очень много, — заметил — Чарли.
— Нет, но она принимает наркотики.
— Как ты узнал это?
— Вчера вечером у нее были расширены зрачки, и я думаю, что наркотики, которые она использует, не притупляют, а обостряют ее ум. Она допустила лишь один промах во время нашего утреннего разговора и не упустила ни одной возможности подыскать правдоподобное объяснение всем недоразумениям, на которые я указывал ей.
— Она — ловкая женщина!
— Чертовски ловкая! — гневно сказал маркиз. — Я надеюсь, мне больше не придется общаться с ней!
Чарли с сомнением выгнул брови, но прежде чем смог сказать что-либо, дворецкий объявил, что обед подан, и они прошли в столовую.
После превосходного, но легкого обеда Чарли сказал:
— Поскольку ты обещал не возвращаться с Лондон сегодня, каковы твои планы на этот день?
— Я думал… — начал маркиз.
Но не успел он закончить предложение, как дверь открылась, и дворецкий объявил:
— К вам Аспазия Стэнтон, милорд. Я провел ее и сопровождавшего ее джентльмена в кабинет. Молодая леди желает немедленно видеть вашу светлость, хотя встреча ей не назначалась.
— Хорошо, — сказал маркиз.
Чарли улыбнулся.
— Она не долго колебалась, чтобы последовать за тобой.
Интересно, кого она привезла с собой.
— Своего дядю, я думаю, — ответил маркиз, — а это значит, что я должен найти ему приход.
Чарли рассмеялся.
— Это будет нетрудно.
Маркиз направился к двери.
— Пойдем, Чарли. Я хочу познакомить тебя с мисс Стэнтон.
— Я с удовольствием познакомлюсь с ней после всего, что я услышал об этой молодой леди, — отвечал Чарли, широко улыбаясь.
Маркиз прошел в кабинет и заметил по выражению лица Аспазии, как рада она видеть его.
— Простите меня, пожалуйста.., простите меня за то, что… беспокою вас, — сказала она, — но моему брату и мне не к кому больше обратиться.., и мы оба очень напуганы!
Маркиз взял ее руку, затем взглянул на мужчину, стоявшего позади нее.
Но слова, которые он хотел сказать, застыли на его губах, и он лишь глядел в изумлении на Джерри, прежде чем воскликнуть:
— Боже милостивый! Я не могу поверить!
— Я думала.., что вы.., увидите схожесть, — сказала Аспазия.
— Схожесть? — повторил за нею маркиз. — И вы говорите, что это — ваш брат?
Джерри протянул ему руку.
— Я — Джером Стэнтон, милорд, и я хочу поблагодарить вас за вашу доброту к моей сестре. Она рассказала мне, как вы заботились о ней вчера вечером.
— Это был определенно неприятный вечер, в котором пришлось участвовать вашей сестре и мне, — сказал маркиз, — но она не говорила мне о вашем существовании.
— До сих пор ни Джерри, ни я никогда не видели герцогиню, и по причинам, которые мы можем объяснить, мы должны были скрывать Джерри, — сказала Аспазия. — Но теперь она.., все знает! И в этом.., моя вина.
В ее голосе слышались сдерживаемые рыдания, и маркиз с удивлением посмотрел на нее.
Затем он сказал:
— Я чувствую, что вы многое хотите рассказать мне, но прежде позвольте мне представить вам моего большого друга, Чарльза Кэвершема, которому вы можете полностью доверять, как вы доверяете мне.
— Я чрезвычайно рад познакомиться с вами, мисс Стэнтон! — произнес Чарли. — Маркиз рассказал мне, какую исключительную храбрость вы проявили в самых ужасных обстоятельствах.
— Я оказалась храброй лишь потому, что он оказался… достаточно добр.., позаботился обо мне, — уточнила Аспазия тихим голосом. — А теперь мы просим его о помощи… снова. Нам.., некому больше помочь.
— Я хочу как можно скорее выслушать вас, — сказал маркиз, — но прежде всего я должен спросить вас, обедали ли вы. Если нет, мой повар быстро приготовит для вас ленч.
— Нет, не надо, большое спасибо, — ответила Аспазия. — Джерри настоял, чтобы мы остановились в гостинице по пути сюда и закусили хлебом с сыром. Мы подумали, что неловко было бы застать вас за обедом.
— По крайней мере я предложу вам кое-что выпить, — сказал маркиз. — Я знаю уже, что Аспазия любит только лимонад, но я уверен, Стэнтон, вы не откажетесь от бокала шампанского.
— Большое спасибо, милорд.
Маркиз налил бокал шампанского для Джерри и лимонада для Аспазии.
Чарли отказался от бренди, и затем, по настоянию маркиза, они все расположились в удобных зеленых кожаных креслах.
Сидя вместе с ними, он, сказал, улыбнувшись Аспазии:
— Вчера вечером я предложил вам начать ваш рассказ с самого начала, но теперь я понял, что вы обошли очень важную часть своей истории.
— Это.., тайна, которую мы не раскрывали.., никому, — отвечала Аспазия, — но по пути сюда мы с Джерри решили, что расскажем вам все.., поскольку мы знаем, что вы — единственный, кто, может быть, способен.., помочь нам, — Тогда рассказывайте, — сказал маркиз, как будто он понял уже, что в этой тайне и заключается весь смысл.
Набравшись духу, Аспазия произнесла:
— Правда заключается в том.., что Джерри является…
Четвертым Герцогом Гримстоунским!
Глава 5
Наступило полное молчание, которое прервал маркиз:
— Почему вы не сказали мне, когда рассматривали портрет герцога?
Аспазия не успела ответить, а Джерри сказал:
— Это было тайной, которая хранилась с тех пор, как мы родились, милорд, но когда сегодня утром мы вернулись домой после прогулки, мы поняли, что герцогиня, очевидно, узнала о моем существовании.
— Почему вы решили, что она узнала об этом? — спросил маркиз.
— Мы увидели, как Боллард, агент герцогини, обыскивает наш дом со своими людьми.
При этих словах у Аспазии вырвался испуганный вскрик.
— Дядя Теофил! Мы.., забыли о нем! А вдруг, когда он возвратится…
Она посмотрела на Джерри с выражением ужаса, которое маркиз уже видел в ее глазах.
— Да, верно, — сказал Джерри. — Я тоже не подумал о нем. Я должен сейчас же ехать обратно и предупредить его, чтобы он не входил в дом.
Он поднялся из кресла, но маркиз быстро сказал:
— Подождите минуту! Я хочу понять. Вы считаете, что вашему дяде угрожает опасность от этого человека Болларда? Но почему?
— Вы не представляете, что это за человек, — сказала Аспазия. — Если люди не говорят ему то, что он хочет… вызнать у них, он.., пытает их!
Она увидела выражение сомнения на лице маркиза и добавила:
— Вы не верите мне, но одного человека, Альберта Ньюлендза.., пытали, чтобы заставить его признаться в браконьерстве, и он сошел с ума. Впоследствии он.., покончил.., о собой!
Ее голос дрожал от страха, и маркиз спросил спокойно:
— Скажите мне, где в данный момент находится ваш дядя.
— Он поехал посетить некую миссис Уинтроп, милорд, — ответил Джерри. — Она живет в Феттерс Кросс, в четырех милях от Малого Медлока.
— Подождите здесь. Я распоряжусь об этом, — сказал маркиз.
Аспазия посмотрела на своего брата.
— Как мы могли.., забыть о том, что он может.., захватить дядю Теофила?
— Не беспокойтесь, — успокоительно сказал Чарли, — Если мой друг в чем-либо превосходит всех, так это в планировании военной кампании, которую, я вижу, вы начали, и я уверяю, вам не придется больше волноваться за вашего дядю.
— Я надеюсь.., что вы.., правы, — тихим голосом сказала Аспазия.
Желая сменить тему разговора, Чарли продолжал:
— Я никогда не видел Третьего Герцога, хотя много слышал о нем. Неужели схожесть вашего брата с ним столь поразительна, что ее сразу заметит каждый, знавший герцога и впервые увидевший Джерри?
В ответ на этот вопрос Аспазия вынула из кармашка своего прогулочного жакета миниатюру, которую носила с собой.
— Взгляните сами! — сказала она.
Она протянула портретик Чарли.
Он посмотрел сначала на миниатюру и затем на Джерри.
— Я никогда не видел столь поразительного сходства, — сказал он. — Но вы с братом не похожи друг на друга.
— Мама говорила, что я похожа на Вторую Герцогиню, — сказала Аспазия. — Я думаю, что Гейнсборо нарисовал портрет ее, но я не видела его, когда была в Гримстоун-хауз.
— Как могла герцогиня внезапно, после столь длительного времени, догадаться, кто вы? — поинтересовался Чарли.
— В этом.., моя вина, — ответила Аспазия.
— Она рассказала ему, как герцогиня настояла на том, чтобы она осталась у нее на ночь, и как она, захотела передать Джерри, что не вернется в тот день домой, и герцогиня отослала обратно ее лошадь с конюхами.
— Я думаю, старший конюх, увидев меня, вспомнил нашего отца, — предположил Джерри.
Он задержался перед последними словами, поскольку ни он, ни Аспазия никогда не называли герцога по имени, боясь, что их могут услышать.
В комнату вернулся маркиз.
— Я послал мой экипаж, запряженный четверкой лошадей, — сказал он, — со слугой на козлах, умеющим обращаться с оружием, и с моим агентом Джексоном, который знает, по какой дороге привезти сюда вашего дядю.
— О, благодарю вас.., благодарю вас! — воскликнула Аспазия. — Как вы добры и все понимаете!
Она говорила с таким чувством и с таким выражением в глазах, которые заставили Чарли подумать, что маркиз не только включился в военную кампанию, но и одержал уже первую неожиданную победу.
Но затем он сказал себе, что как бы ни была Аспазия прелестна и необычна, она вряд ли произведет большое впечатление на мужчину, покорявшего сердца красавиц лондонского света, готовых упасть в его объятия при малейшем побуждении с его стороны.
— Я должен спросить вас теперь, — быстро сказал маркиз, — есть ли у вас какие-либо свидетельства — кроме вашего несомненного сходства с герцогом, — подтверждающие тот факт, что вы являетесь сыном и наследником покойного герцога.
— Конечно, есть! — сказала Аспазия. — Думаю, что именно их и ищет Боллард.
— Каковы же эти свидетельства?
— Мамино свидетельство о браке, страница из церковной книги в Малом Медлоке, которую она вырезала с позволения дяди Теофила, и многие письма, написанные ей нашим отцом, планировавшим их тайную женитьбу.
Она остановилась, переводя дыхание, и маркиз спросил:
— Где же все это теперь?
— Здесь, в Ньюмаркете, в банке. Мама отдала их туда на сохранение.
Маркиз нахмурился. Затем сказал:
— Я думаю, что нам надо, не теряя больше времени, отправиться туда и забрать все эти свидетельства, чтобы они не попали в чужие руки.
— Вы полагаете.., что герцогиня?.. — начала Аспазия.
— Герцогиня — очень важная персона здесь, — сказал маркиз. — Нам лучше ехать в банк.
Он вышел из комнаты, и они слышали, как он отдает приказание немедленно подать экипаж.
Им пришлось ждать лишь несколько минут, экипаж был подан к подъезду и они разместились в нем, чтобы проехать до банка, расположенного на главной улице маленького городка.
Маркиз наставил Джерри, как ему вести себя, и когда они вошли в банк, тот спросил управляющего.
При виде внушительных клиентов клерк немедленно провел их в офис, где навстречу им поднялся из-за стола сравнительно молодой человек, приветствуя вошедших.
— Я — Джером Стэнтон, — сказал Джерри, — и я и моя сестра, мисс Аспазия Стэнтон, хотим, чтобы вы выдали нам опечатанную шкатулку, сданную вам на хранение семнадцать лет назад моей матерью.
На лице управляющего появилось удивленное выражение, и он сказал:
— Это очень странно, мистер Стэнтон.
— Что? — спросил Джерри.
— Что вы прибыли именно в этот момент.
— Я не понимаю.
— Видите ли, сэр, четверть часа назад сюда прибыл джентльмен с письмом от ее светлости герцогини Гримстоунской, запросившей документы, сданные нам миссис Стэнтон.
— Вы не дали их? — спросила Аспазия, прежде чем кто-нибудь вымолвил слово.
— Я был в замешательстве, не зная, как поступить, — ответил управляющий, — поскольку, согласно воле миссис Стэнтон, выраженной в свое время, шкатулка может быть передана только ее детям, по их совместному требованию.
— Значит, она еще здесь? — спросил Джерри.
— Джентльмен, представляющий ее светлость, был очень настойчив и, не желая отказать такому важному клиенту, я попросил его подождать в другой комнате, пока я пошлю за управляющим, недавно ушедшим на пенсию, но живущим в городе, чтобы спросить его совета.
У Аспазии вырвался вздох облегчения.
— Значит, шкатулка здесь!
— Да, мисс Стэнтон, но я не уверен, что…
В разговор вмешался маркиз.
— Я — маркиз Тэмский, — сказал он. — Я думаю, что вы, может быть, знаете меня по имени.
— Да, конечно, милорд, — с готовностью сказал управляющий, — и я должен сказать, что нам доставляет удовольствие иметь вас в числе наших патронов.
— В таком случае, как ваш патрон, — твердо сказал маркиз, — я советую вам исполнить волю вкладчицы и вручить мистеру Джерому Стэнтону и мисс Аспазии Стэнтон, за которых я могу поручиться, шкатулку, которая была отдана вам на содержание их матерью и которая никоим образом не может быть передана иному лицу ни при каких обстоятельствах.
Сказанное, очевидно, произвело впечатление на управляющего, который в то же время был несколько обеспокоен саркастическим тоном маркиза, косвенно относившимся к герцогине.
— Я принесу шкатулку сейчас же, милорд, — сказал он. — И, пожалуйста, присядьте, мисс Стэнтон.
Аспазия не стала садиться, с тревогой ожидая возвращения управляющего, пока тот наконец не появился, раскрасневшийся от спешки, неся в руках небольшую квадратную шкатулку, опечатанную в нескольких местах.
Он поставил ее на стол и достал бланк.
— Почему вы не сказали мне, когда рассматривали портрет герцога?
Аспазия не успела ответить, а Джерри сказал:
— Это было тайной, которая хранилась с тех пор, как мы родились, милорд, но когда сегодня утром мы вернулись домой после прогулки, мы поняли, что герцогиня, очевидно, узнала о моем существовании.
— Почему вы решили, что она узнала об этом? — спросил маркиз.
— Мы увидели, как Боллард, агент герцогини, обыскивает наш дом со своими людьми.
При этих словах у Аспазии вырвался испуганный вскрик.
— Дядя Теофил! Мы.., забыли о нем! А вдруг, когда он возвратится…
Она посмотрела на Джерри с выражением ужаса, которое маркиз уже видел в ее глазах.
— Да, верно, — сказал Джерри. — Я тоже не подумал о нем. Я должен сейчас же ехать обратно и предупредить его, чтобы он не входил в дом.
Он поднялся из кресла, но маркиз быстро сказал:
— Подождите минуту! Я хочу понять. Вы считаете, что вашему дяде угрожает опасность от этого человека Болларда? Но почему?
— Вы не представляете, что это за человек, — сказала Аспазия. — Если люди не говорят ему то, что он хочет… вызнать у них, он.., пытает их!
Она увидела выражение сомнения на лице маркиза и добавила:
— Вы не верите мне, но одного человека, Альберта Ньюлендза.., пытали, чтобы заставить его признаться в браконьерстве, и он сошел с ума. Впоследствии он.., покончил.., о собой!
Ее голос дрожал от страха, и маркиз спросил спокойно:
— Скажите мне, где в данный момент находится ваш дядя.
— Он поехал посетить некую миссис Уинтроп, милорд, — ответил Джерри. — Она живет в Феттерс Кросс, в четырех милях от Малого Медлока.
— Подождите здесь. Я распоряжусь об этом, — сказал маркиз.
Аспазия посмотрела на своего брата.
— Как мы могли.., забыть о том, что он может.., захватить дядю Теофила?
— Не беспокойтесь, — успокоительно сказал Чарли, — Если мой друг в чем-либо превосходит всех, так это в планировании военной кампании, которую, я вижу, вы начали, и я уверяю, вам не придется больше волноваться за вашего дядю.
— Я надеюсь.., что вы.., правы, — тихим голосом сказала Аспазия.
Желая сменить тему разговора, Чарли продолжал:
— Я никогда не видел Третьего Герцога, хотя много слышал о нем. Неужели схожесть вашего брата с ним столь поразительна, что ее сразу заметит каждый, знавший герцога и впервые увидевший Джерри?
В ответ на этот вопрос Аспазия вынула из кармашка своего прогулочного жакета миниатюру, которую носила с собой.
— Взгляните сами! — сказала она.
Она протянула портретик Чарли.
Он посмотрел сначала на миниатюру и затем на Джерри.
— Я никогда не видел столь поразительного сходства, — сказал он. — Но вы с братом не похожи друг на друга.
— Мама говорила, что я похожа на Вторую Герцогиню, — сказала Аспазия. — Я думаю, что Гейнсборо нарисовал портрет ее, но я не видела его, когда была в Гримстоун-хауз.
— Как могла герцогиня внезапно, после столь длительного времени, догадаться, кто вы? — поинтересовался Чарли.
— В этом.., моя вина, — ответила Аспазия.
— Она рассказала ему, как герцогиня настояла на том, чтобы она осталась у нее на ночь, и как она, захотела передать Джерри, что не вернется в тот день домой, и герцогиня отослала обратно ее лошадь с конюхами.
— Я думаю, старший конюх, увидев меня, вспомнил нашего отца, — предположил Джерри.
Он задержался перед последними словами, поскольку ни он, ни Аспазия никогда не называли герцога по имени, боясь, что их могут услышать.
В комнату вернулся маркиз.
— Я послал мой экипаж, запряженный четверкой лошадей, — сказал он, — со слугой на козлах, умеющим обращаться с оружием, и с моим агентом Джексоном, который знает, по какой дороге привезти сюда вашего дядю.
— О, благодарю вас.., благодарю вас! — воскликнула Аспазия. — Как вы добры и все понимаете!
Она говорила с таким чувством и с таким выражением в глазах, которые заставили Чарли подумать, что маркиз не только включился в военную кампанию, но и одержал уже первую неожиданную победу.
Но затем он сказал себе, что как бы ни была Аспазия прелестна и необычна, она вряд ли произведет большое впечатление на мужчину, покорявшего сердца красавиц лондонского света, готовых упасть в его объятия при малейшем побуждении с его стороны.
— Я должен спросить вас теперь, — быстро сказал маркиз, — есть ли у вас какие-либо свидетельства — кроме вашего несомненного сходства с герцогом, — подтверждающие тот факт, что вы являетесь сыном и наследником покойного герцога.
— Конечно, есть! — сказала Аспазия. — Думаю, что именно их и ищет Боллард.
— Каковы же эти свидетельства?
— Мамино свидетельство о браке, страница из церковной книги в Малом Медлоке, которую она вырезала с позволения дяди Теофила, и многие письма, написанные ей нашим отцом, планировавшим их тайную женитьбу.
Она остановилась, переводя дыхание, и маркиз спросил:
— Где же все это теперь?
— Здесь, в Ньюмаркете, в банке. Мама отдала их туда на сохранение.
Маркиз нахмурился. Затем сказал:
— Я думаю, что нам надо, не теряя больше времени, отправиться туда и забрать все эти свидетельства, чтобы они не попали в чужие руки.
— Вы полагаете.., что герцогиня?.. — начала Аспазия.
— Герцогиня — очень важная персона здесь, — сказал маркиз. — Нам лучше ехать в банк.
Он вышел из комнаты, и они слышали, как он отдает приказание немедленно подать экипаж.
Им пришлось ждать лишь несколько минут, экипаж был подан к подъезду и они разместились в нем, чтобы проехать до банка, расположенного на главной улице маленького городка.
Маркиз наставил Джерри, как ему вести себя, и когда они вошли в банк, тот спросил управляющего.
При виде внушительных клиентов клерк немедленно провел их в офис, где навстречу им поднялся из-за стола сравнительно молодой человек, приветствуя вошедших.
— Я — Джером Стэнтон, — сказал Джерри, — и я и моя сестра, мисс Аспазия Стэнтон, хотим, чтобы вы выдали нам опечатанную шкатулку, сданную вам на хранение семнадцать лет назад моей матерью.
На лице управляющего появилось удивленное выражение, и он сказал:
— Это очень странно, мистер Стэнтон.
— Что? — спросил Джерри.
— Что вы прибыли именно в этот момент.
— Я не понимаю.
— Видите ли, сэр, четверть часа назад сюда прибыл джентльмен с письмом от ее светлости герцогини Гримстоунской, запросившей документы, сданные нам миссис Стэнтон.
— Вы не дали их? — спросила Аспазия, прежде чем кто-нибудь вымолвил слово.
— Я был в замешательстве, не зная, как поступить, — ответил управляющий, — поскольку, согласно воле миссис Стэнтон, выраженной в свое время, шкатулка может быть передана только ее детям, по их совместному требованию.
— Значит, она еще здесь? — спросил Джерри.
— Джентльмен, представляющий ее светлость, был очень настойчив и, не желая отказать такому важному клиенту, я попросил его подождать в другой комнате, пока я пошлю за управляющим, недавно ушедшим на пенсию, но живущим в городе, чтобы спросить его совета.
У Аспазии вырвался вздох облегчения.
— Значит, шкатулка здесь!
— Да, мисс Стэнтон, но я не уверен, что…
В разговор вмешался маркиз.
— Я — маркиз Тэмский, — сказал он. — Я думаю, что вы, может быть, знаете меня по имени.
— Да, конечно, милорд, — с готовностью сказал управляющий, — и я должен сказать, что нам доставляет удовольствие иметь вас в числе наших патронов.
— В таком случае, как ваш патрон, — твердо сказал маркиз, — я советую вам исполнить волю вкладчицы и вручить мистеру Джерому Стэнтону и мисс Аспазии Стэнтон, за которых я могу поручиться, шкатулку, которая была отдана вам на содержание их матерью и которая никоим образом не может быть передана иному лицу ни при каких обстоятельствах.
Сказанное, очевидно, произвело впечатление на управляющего, который в то же время был несколько обеспокоен саркастическим тоном маркиза, косвенно относившимся к герцогине.
— Я принесу шкатулку сейчас же, милорд, — сказал он. — И, пожалуйста, присядьте, мисс Стэнтон.
Аспазия не стала садиться, с тревогой ожидая возвращения управляющего, пока тот наконец не появился, раскрасневшийся от спешки, неся в руках небольшую квадратную шкатулку, опечатанную в нескольких местах.
Он поставил ее на стол и достал бланк.