Севка позвонил мне в этот же вечер, еще до выпуска новостей, и сообщил, что нужно срочно лечь на дно.
– Ситуация в корне изменилась.
Я понял, что это значит. Тут же сел в машину и выехал за город. Некоторое время мы с Олесей находились в одном из подмосковных пансионатов. Тем временем Москва, газеты и телевидение говорили о загадочном убийстве Сергея Малышева, гадали, почему его убили именно у здания одного из подразделений ГУВД. Это было дерзкое, беспрецедентное убийство. Был брошен вызов преступностью, – как говорил потом министр внутренних дел и обещал, что этого так не оставят и обязательно найдут исполнителей.
Я понимал, что круг медленно начинает сужаться. Наверное, Борис Петрович был прав, когда говорил, что свой лимит мы уже выполнили. Жаль, что Севка не понял этого…
Через несколько дней мне на мобильный позвонил Севка.
– Ну как дела?
– Нормально, ничего.
– Слышал?
– Ты что имеешь в виду?
– Ну про этого… Про Малышева?
– Слышал.
– Ну вот, видишь, как поступают с людьми, которые против нас идут?
– Ты откуда говоришь?
– Я из машины, по Москве еду и с тобой разговариваю. Ничего, пускай знают! Кто против нас пойдет, тот в земле очень скоро лежать будет!
– Зачем ты так? – попытался остановить его я.
Тогда я не знал и не мог догадываться, что люди Малышева из войковской группировки прослушивали наш телефон. Теперь для них стало четко ясно, кто заказал их лидера и кто виновен в его смерти…
Вскоре из Греции позвонил Сашка.
– Что случилось? Как дела? Кто Сергея завалил?
– Я не знаю, – ответил я. – Но Севка очень нервничает. У него появилась мания преследования. Он уже стал подозревать всех.
– Значит, он и Сергея…? – спросил Сашка.
Я промолчал. Зря он так сказал… Я не знал, что это наш последний с ним разговор. Через несколько дней я узнал из средств массовой информации, что Сашка был задушен в собственном джипе удавкой…
Для меня убийство Сашки было загадкой. Как же мог так неосторожно поступить Сашка, всегда чрезмерно осторожный, который всегда ходил только с двумя пистолетами, окружил себя суперсистемой безопасности с наворотами, сигнализацией, которая окружала всю его виллу. Вдруг подпустил к себе врага или врагов, чтобы его задушили? Значит, это были не враги, а друзья – люди, которым он доверял? Кто же мог его убить?
Но времени начать собственное расследование не было, так как по Москве в это время начались аресты членов нашей группировки. Брали ежедневно по два-три человека. Потом через Петровича я узнал, что на это бросили все силы РУОПа, антитеррористический центр ФСБ, МУР, а также некоторые другие подразделения. Позже, на последней нашей встрече, Борис Петрович сказал мне, что даже оперативники не решались брать наших людей напрямую, а вызывали СОБР или спецотряд «Альфа», которые и принимали наших пацанов. В течение февраля и марта практически вся бригада в составе двадцати пяти человек была арестована.
Кольцо вокруг меня сузилось до предела. Перед самым моим отъездом позвонил Борис Петрович и сказал:
– Олег, немедленно улетай! Исчезни из России! Все, настал твой черед! Твою машину и твой номер телефона все знают, тебя ведут! Все, больше не могу говорить. Исчезай!
После такого сообщения я тут же позвонил Севке. Но того уже не было – вероятно, он уже исчез. Тогда я стал звонить Олесе.
– Олеся, милая, я сегодня не приду. И вообще, ты мне пока не звони, я сам тебе позвоню позже, – коротко сказал я. – Я уезжаю.
– Что делать мне? – услышал я.
– Уезжай в свой город, будь пока там. Я тебя найду. Прощай!
Вечером я взял с собой одного бригадира и одного боевика и вместе с ними вылетел самолетом немецкой авиакомпании «Люфтганза» на Франкфурт. Оттуда, купив билет, я прилетел в Амстердам.
Голландия мне очень понравилась. Небольшая страна, состоящая из маленьких провинциальных городов, деревень. Каждая деревушка красивая, домики, словно игрушечные – ухоженные, светлые… Около каждого домика участок земли, по две-четыре сотки, также ухоженный – с красивыми, яркими цветочными клумбами. Дома стоят ровно, все сделаны из бетона, но бетон обшит пластиком. Пластик разный – где под мрамор, где просто белый, но очень красиво!
Сам Амстердам – тоже очень красивый город. Небольшой, уютный, с водными каналами, типа северной Венеции. Тут, в Голландии, тоже живут русские. Эта страна, наверное, привлекает русских потому, что Голландия – одна из немногих стран, в которых существует легализация наркотиков. Вот и обосновались тут наши коммерсанты и бывшие криминальные элементы. В основном каждый живет тихо и обособленно. Законов никто из наших здесь старается не нарушать. Единственное, чем занимаются наши соотечественники, – это продажа и перегонка автомобилей, кое-кто промышляет наркотиками – скупает их и переправляет в Россию. Есть и небольшой отряд так называемых российских проституток. Но всем им «крышу» делает авторитет Энимал. Он из Прибалтики, в недалеком прошлом правая рука известного криминального авторитета Харитона, который держал под собой всю Ригу. Но после убийства Харитона и возникших проблем с другими группировками, а также с правоохранительными органами Энимал эмигрировал в Амстердам, где и обосновался.
Когда мы с ребятами приехали в Амстердам, то первым делом попытались «наехать» на русских коммерсантов – сделать им «крышу». Но тут же произошла утечка информации, и в этот же день Энимал назначил нам встречу в одном из кафе.
Он сидел в кафе. После небольшого разговора Энимал поставил нам ультиматум: либо мы становимся под его «крышу» и работаем на него как одна из бригад, либо вообще уезжаем из Голландии. Сделав нам такое предложение, Энимал тем самым подписал мне смертный приговор. Как он может что-то приказывать мне?! Мне, человеку, который сам распоряжался в недалеком прошлом судьбами таких, как он, в Москве?!
ГЛАВА 24
ЭПИЛОГ
– Ситуация в корне изменилась.
Я понял, что это значит. Тут же сел в машину и выехал за город. Некоторое время мы с Олесей находились в одном из подмосковных пансионатов. Тем временем Москва, газеты и телевидение говорили о загадочном убийстве Сергея Малышева, гадали, почему его убили именно у здания одного из подразделений ГУВД. Это было дерзкое, беспрецедентное убийство. Был брошен вызов преступностью, – как говорил потом министр внутренних дел и обещал, что этого так не оставят и обязательно найдут исполнителей.
Я понимал, что круг медленно начинает сужаться. Наверное, Борис Петрович был прав, когда говорил, что свой лимит мы уже выполнили. Жаль, что Севка не понял этого…
Через несколько дней мне на мобильный позвонил Севка.
– Ну как дела?
– Нормально, ничего.
– Слышал?
– Ты что имеешь в виду?
– Ну про этого… Про Малышева?
– Слышал.
– Ну вот, видишь, как поступают с людьми, которые против нас идут?
– Ты откуда говоришь?
– Я из машины, по Москве еду и с тобой разговариваю. Ничего, пускай знают! Кто против нас пойдет, тот в земле очень скоро лежать будет!
– Зачем ты так? – попытался остановить его я.
Тогда я не знал и не мог догадываться, что люди Малышева из войковской группировки прослушивали наш телефон. Теперь для них стало четко ясно, кто заказал их лидера и кто виновен в его смерти…
Вскоре из Греции позвонил Сашка.
– Что случилось? Как дела? Кто Сергея завалил?
– Я не знаю, – ответил я. – Но Севка очень нервничает. У него появилась мания преследования. Он уже стал подозревать всех.
– Значит, он и Сергея…? – спросил Сашка.
Я промолчал. Зря он так сказал… Я не знал, что это наш последний с ним разговор. Через несколько дней я узнал из средств массовой информации, что Сашка был задушен в собственном джипе удавкой…
Для меня убийство Сашки было загадкой. Как же мог так неосторожно поступить Сашка, всегда чрезмерно осторожный, который всегда ходил только с двумя пистолетами, окружил себя суперсистемой безопасности с наворотами, сигнализацией, которая окружала всю его виллу. Вдруг подпустил к себе врага или врагов, чтобы его задушили? Значит, это были не враги, а друзья – люди, которым он доверял? Кто же мог его убить?
Но времени начать собственное расследование не было, так как по Москве в это время начались аресты членов нашей группировки. Брали ежедневно по два-три человека. Потом через Петровича я узнал, что на это бросили все силы РУОПа, антитеррористический центр ФСБ, МУР, а также некоторые другие подразделения. Позже, на последней нашей встрече, Борис Петрович сказал мне, что даже оперативники не решались брать наших людей напрямую, а вызывали СОБР или спецотряд «Альфа», которые и принимали наших пацанов. В течение февраля и марта практически вся бригада в составе двадцати пяти человек была арестована.
Кольцо вокруг меня сузилось до предела. Перед самым моим отъездом позвонил Борис Петрович и сказал:
– Олег, немедленно улетай! Исчезни из России! Все, настал твой черед! Твою машину и твой номер телефона все знают, тебя ведут! Все, больше не могу говорить. Исчезай!
После такого сообщения я тут же позвонил Севке. Но того уже не было – вероятно, он уже исчез. Тогда я стал звонить Олесе.
– Олеся, милая, я сегодня не приду. И вообще, ты мне пока не звони, я сам тебе позвоню позже, – коротко сказал я. – Я уезжаю.
– Что делать мне? – услышал я.
– Уезжай в свой город, будь пока там. Я тебя найду. Прощай!
Вечером я взял с собой одного бригадира и одного боевика и вместе с ними вылетел самолетом немецкой авиакомпании «Люфтганза» на Франкфурт. Оттуда, купив билет, я прилетел в Амстердам.
Голландия мне очень понравилась. Небольшая страна, состоящая из маленьких провинциальных городов, деревень. Каждая деревушка красивая, домики, словно игрушечные – ухоженные, светлые… Около каждого домика участок земли, по две-четыре сотки, также ухоженный – с красивыми, яркими цветочными клумбами. Дома стоят ровно, все сделаны из бетона, но бетон обшит пластиком. Пластик разный – где под мрамор, где просто белый, но очень красиво!
Сам Амстердам – тоже очень красивый город. Небольшой, уютный, с водными каналами, типа северной Венеции. Тут, в Голландии, тоже живут русские. Эта страна, наверное, привлекает русских потому, что Голландия – одна из немногих стран, в которых существует легализация наркотиков. Вот и обосновались тут наши коммерсанты и бывшие криминальные элементы. В основном каждый живет тихо и обособленно. Законов никто из наших здесь старается не нарушать. Единственное, чем занимаются наши соотечественники, – это продажа и перегонка автомобилей, кое-кто промышляет наркотиками – скупает их и переправляет в Россию. Есть и небольшой отряд так называемых российских проституток. Но всем им «крышу» делает авторитет Энимал. Он из Прибалтики, в недалеком прошлом правая рука известного криминального авторитета Харитона, который держал под собой всю Ригу. Но после убийства Харитона и возникших проблем с другими группировками, а также с правоохранительными органами Энимал эмигрировал в Амстердам, где и обосновался.
Когда мы с ребятами приехали в Амстердам, то первым делом попытались «наехать» на русских коммерсантов – сделать им «крышу». Но тут же произошла утечка информации, и в этот же день Энимал назначил нам встречу в одном из кафе.
Он сидел в кафе. После небольшого разговора Энимал поставил нам ультиматум: либо мы становимся под его «крышу» и работаем на него как одна из бригад, либо вообще уезжаем из Голландии. Сделав нам такое предложение, Энимал тем самым подписал мне смертный приговор. Как он может что-то приказывать мне?! Мне, человеку, который сам распоряжался в недалеком прошлом судьбами таких, как он, в Москве?!
ГЛАВА 24
АДВОКАТ
1998 год, г. Амстердам, Голландия
Я медленно закрыл последнюю страницу дневника Олега. Дальше шли чистые листки. Последняя страница рассказывала о его встрече с криминальным авторитетом Энималом. Но я-то знал, как сложилась дальнейшая судьба Олега. 20 мая был убит Энимал, и Олега тут же арестовали в гостинице вместе с его людьми по подозрению в причастности к этому преступлению. Сразу после убийства они пытались уехать из гостиницы.
Однако голландским властям не удалось доказать причастность Олега к этому убийству. Вскоре он был выдан российским органам и депортирован в Россию. А дальше – дальше мне было известно все…
Но из записей в дневнике Олега не было ясно, остался ли в живых Севка. Единственным приложением к дневнику была фотография, на которой Олег стоял с Олесей, своей женой, а также отдельное фото группировки, где в окружении двадцати пяти человек в центре восседали Олег с Севкой. Больше ничего не было.
Прочитав дневник до конца, я долго не мог уснуть. Разные мысли приходили мне в голову. Вот она какая – короткая «красивая» жизнь авторитета! Да, он многое видел, много имел, но жизнь его была коротка…
Теперь мне надо было возвращаться в Россию. Я решил, что везти дневник Олега нет никакого смысла, ведь в какой-то мере это будет доказательной базой на суде над его людьми. Поэтому я решил все оставить в Амстердаме.
Через несколько часов я вернулся в Россию. В первый же вечер позвонил Олесе и договорился встретиться с ней.
Олеся немного изменила свою внешность – постриглась. Теперь она носила короткую прическу. Немного покрасилась, стала несколько темнее.
Ее глаза были грустными. Вероятно, она уже успокоилась и смирилась со смертью Олега.
– Что думаешь делать? – спросил я.
– Ничего пока. Вот вернулась, буду жить в Москве. Здесь живет мой брат, он мне будет оказывать помощь.
– Почему бы тебе не вернуться в свой город? – спросил я. Я помнил, что Олеся жила в небольшом подмосковном городке.
– Нет, туда я не вернусь, буду жить в Москве. Да, кстати, – сказала она, – мне звонил один человек, который утверждает, что близко знал моего мужа, и когда узнал, что вы уехали в Амстердам, сказал, что очень хочет с вами встретиться. Вот, – и она протянула мне листок. – Это номер его пейджера. Позвоните ему, он очень просил!
– Что это за человек?
– Я не знаю. Я только говорила с ним по телефону. Голос у него какой-то странный…
– В каком смысле?
– Ну, создается впечатление, что он говорит измененным голосом.
Может быть, для этого есть какие-то определенные причины, подумал я. Может быть, его телефон все еще прослушивается? Не все же еще пойманы…
– Да, а есть какие-нибудь вести про Севку?
– Про него ничего не известно. Но ходили слухи, что он забрал весь общак и уехал в Мексику. Но кто знает, так ли это… Ищут его.
В этот же вечер я послал сообщение тому незнакомцу, который хотел со мной встретиться. Минут через десять раздался звонок на моем мобильном телефоне. Это говорил тот самый незнакомец. Он интересовался, откуда я знаю Олега, куда я ездил, зачем, с какой целью. Наконец он сказал:
– Мне это очень интересно, и я хотел бы с вами встретиться.
– А что даст нам эта встреча? – спросил я.
– Я вас очень прошу, – повторил незнакомец. – Я очень близко знал этого человека. Но по телефону я много говорить не могу – сами понимаете…
– Хорошо, – согласился я, – где мы встретимся?
– Знаете высотную гостиницу в конце Ленинского проспекта?
– Да, конечно.
– Можете быть там в двенадцать часов? Мои люди вас заберут.
– А нельзя нам встретиться где-то в этой гостинице?
– Нет, я буду ждать вас неподалеку. Просто так нужно в целях конспирации, – сказал незнакомец.
– Хорошо.
На этом мы попрощались.
Ровно в двенадцать дня я вошел в гостиницу в конце Ленинского проспекта. Присел в холле в кресло, лениво просматривал газету. Вдруг ко мне подошли два парня в кожаных куртках, здоровые, с короткими стрижками – типичные бандюки! Они вежливо поинтересовались, являюсь ли я адвокатом, – и назвали мою фамилию. Я кивнул головой.
– С вами хотят поговорить в машине, – сказали они мне. – Пойдемте!
Мы вышли на улицу и подошли к черному джипу с тонированными стеклами.
– Пожалуйста, садитесь, – сказали мне, показав на переднее сиденье.
Я сел. Джип тут же тронулся с места.
– Куда вы меня везете? – поинтересовался я.
– Да тут рядом, – ответили они. – С вами ничего не случится, все будет нормально.
Мы выехали по направлению к Кольцевой дороге. Через несколько минут повернули направо. Время от времени мои попутчики посматривали назад – интересовались, нет ли за ними «хвоста». Выяснив, что «хвоста» нет, они резко поднялись на эстакаду и, переехав Кольцевую дорогу, выехали на противоположную сторону и сразу свернули направо. Тут я заметил, что с правой стороны, на площадке, возле машин стоит группа людей – человек двадцать. Лица были типичными для московской братвы.
– Во, – вдруг сказал один из моих попутчиков, – братва стрелку проводит!
– С чего вы решили, – поинтересовался я, – что в этом месте они проводят стрелку?
– Известно почему. Земля-то тут ничейная!
– В каком смысле?
– Московская область уже. Видите, как удобно? Здесь Москва, – показал один из моих сопровождающих, – а здесь область. Тут уже юрисдикция областной милиции. Вот и проводит тут братва свои стрелки, чтобы особо не портить картину московским ментам!
Вскоре мы свернули на какое-то шоссе и въехали в ворота одного из подмосковных пансионатов. Там у главного корпуса джип остановился, и мои попутчики сказали:
– Вот мы и приехали. Пойдемте!
Мы вышли из машины и вошли в корпус. Поднявшись на второй этаж, мы оказались в трехкомнатном номере люкс. За столом сидел мужчина. Его лицо показалось мне знакомым. Правда, были усы, борода и странные рыжие волосы. Создавалось впечатление, что они были покрашены.
Мужчина встал и поздоровался со мной.
– Я и есть тот человек, который вам звонил, – сказал он. – Извините, что не могу представиться, в силу определенных обстоятельств…
Я понимающе кивнул головой и стал всматриваться в его лицо… Стоп! Да это же Севка! Точно, он! Только усы, борода и цвет волос не его! Он очень похож на себя на фотографии, той, где он стоит вместе с Олегом и Олесей. А может, это его брат? Откуда я знаю, есть у Севки брат или нет… Как мне задавать вопросы? Я не мог этого сделать – для меня это слишком опасно.
Человек тем временем стал интересоваться, как я съездил в Амстердам, что интересного прочел в дневниках Олега. Наконец он подошел к главной теме, из-за которой он и встретился со мной.
– Понимаете, – сказал он, – я – партнер Олега по бизнесу, я коммерсант. Нет, вы не думайте, что я бандит, я на самом деле настоящий коммерсант! У нас с Олегом было очень много идей. Так вот, у Олега должна быть тетрадка с нашими коммерческими расчетами.
Я понимал, к чему клонит мой собеседник. Он имел в виду тетрадку с теми самыми банковскими счетами, которые, между прочим, были зашифрованы.
– Тетрадка зашифрована, и шифр знал только Олег – царство ему небесное! – сказал мой собеседник, перекрестившись. – И я.
Это еще больше укрепило меня в мысли, что передо мной именно Севка.
– Поэтому этой тетрадкой, кроме нас двоих, никто больше воспользоваться не может, – продолжал он. – И я хотел бы спросить у вас – вы привезли эту тетрадку?
Я отрицательно покачал головой:
– Нет, я не привез ее.
– Следует ли из вашего ответа, что эта тетрадь осталась там, в сейфе?
– Я не знаю вас, – ответил я ему, – не знаю, кого вы представляете. И тетрадку я не видел. Если она есть, то она лежит там, где и лежала, но лично я ее не видел, – соврал я.
Говорить о том, что я знаю о существовании тетради, для меня также было крайне опасным. Ведь человек может подумать, что я знаю какие-то цифры и могу их расшифровать… Поэтому я предпочел ответить так.
– Хорошо, – сказал незнакомец, – это меня обнадеживает.
Через несколько минут наша встреча закончилась. Его люди доставили меня в гостиницу, где я пересел в свою машину и отправился домой.
Так можно было закончить рассказ о самой известной кровавой группировке, действующей в Москве, если бы события не получили продолжение…
Я медленно закрыл последнюю страницу дневника Олега. Дальше шли чистые листки. Последняя страница рассказывала о его встрече с криминальным авторитетом Энималом. Но я-то знал, как сложилась дальнейшая судьба Олега. 20 мая был убит Энимал, и Олега тут же арестовали в гостинице вместе с его людьми по подозрению в причастности к этому преступлению. Сразу после убийства они пытались уехать из гостиницы.
Однако голландским властям не удалось доказать причастность Олега к этому убийству. Вскоре он был выдан российским органам и депортирован в Россию. А дальше – дальше мне было известно все…
Но из записей в дневнике Олега не было ясно, остался ли в живых Севка. Единственным приложением к дневнику была фотография, на которой Олег стоял с Олесей, своей женой, а также отдельное фото группировки, где в окружении двадцати пяти человек в центре восседали Олег с Севкой. Больше ничего не было.
Прочитав дневник до конца, я долго не мог уснуть. Разные мысли приходили мне в голову. Вот она какая – короткая «красивая» жизнь авторитета! Да, он многое видел, много имел, но жизнь его была коротка…
Теперь мне надо было возвращаться в Россию. Я решил, что везти дневник Олега нет никакого смысла, ведь в какой-то мере это будет доказательной базой на суде над его людьми. Поэтому я решил все оставить в Амстердаме.
Через несколько часов я вернулся в Россию. В первый же вечер позвонил Олесе и договорился встретиться с ней.
Олеся немного изменила свою внешность – постриглась. Теперь она носила короткую прическу. Немного покрасилась, стала несколько темнее.
Ее глаза были грустными. Вероятно, она уже успокоилась и смирилась со смертью Олега.
– Что думаешь делать? – спросил я.
– Ничего пока. Вот вернулась, буду жить в Москве. Здесь живет мой брат, он мне будет оказывать помощь.
– Почему бы тебе не вернуться в свой город? – спросил я. Я помнил, что Олеся жила в небольшом подмосковном городке.
– Нет, туда я не вернусь, буду жить в Москве. Да, кстати, – сказала она, – мне звонил один человек, который утверждает, что близко знал моего мужа, и когда узнал, что вы уехали в Амстердам, сказал, что очень хочет с вами встретиться. Вот, – и она протянула мне листок. – Это номер его пейджера. Позвоните ему, он очень просил!
– Что это за человек?
– Я не знаю. Я только говорила с ним по телефону. Голос у него какой-то странный…
– В каком смысле?
– Ну, создается впечатление, что он говорит измененным голосом.
Может быть, для этого есть какие-то определенные причины, подумал я. Может быть, его телефон все еще прослушивается? Не все же еще пойманы…
– Да, а есть какие-нибудь вести про Севку?
– Про него ничего не известно. Но ходили слухи, что он забрал весь общак и уехал в Мексику. Но кто знает, так ли это… Ищут его.
В этот же вечер я послал сообщение тому незнакомцу, который хотел со мной встретиться. Минут через десять раздался звонок на моем мобильном телефоне. Это говорил тот самый незнакомец. Он интересовался, откуда я знаю Олега, куда я ездил, зачем, с какой целью. Наконец он сказал:
– Мне это очень интересно, и я хотел бы с вами встретиться.
– А что даст нам эта встреча? – спросил я.
– Я вас очень прошу, – повторил незнакомец. – Я очень близко знал этого человека. Но по телефону я много говорить не могу – сами понимаете…
– Хорошо, – согласился я, – где мы встретимся?
– Знаете высотную гостиницу в конце Ленинского проспекта?
– Да, конечно.
– Можете быть там в двенадцать часов? Мои люди вас заберут.
– А нельзя нам встретиться где-то в этой гостинице?
– Нет, я буду ждать вас неподалеку. Просто так нужно в целях конспирации, – сказал незнакомец.
– Хорошо.
На этом мы попрощались.
Ровно в двенадцать дня я вошел в гостиницу в конце Ленинского проспекта. Присел в холле в кресло, лениво просматривал газету. Вдруг ко мне подошли два парня в кожаных куртках, здоровые, с короткими стрижками – типичные бандюки! Они вежливо поинтересовались, являюсь ли я адвокатом, – и назвали мою фамилию. Я кивнул головой.
– С вами хотят поговорить в машине, – сказали они мне. – Пойдемте!
Мы вышли на улицу и подошли к черному джипу с тонированными стеклами.
– Пожалуйста, садитесь, – сказали мне, показав на переднее сиденье.
Я сел. Джип тут же тронулся с места.
– Куда вы меня везете? – поинтересовался я.
– Да тут рядом, – ответили они. – С вами ничего не случится, все будет нормально.
Мы выехали по направлению к Кольцевой дороге. Через несколько минут повернули направо. Время от времени мои попутчики посматривали назад – интересовались, нет ли за ними «хвоста». Выяснив, что «хвоста» нет, они резко поднялись на эстакаду и, переехав Кольцевую дорогу, выехали на противоположную сторону и сразу свернули направо. Тут я заметил, что с правой стороны, на площадке, возле машин стоит группа людей – человек двадцать. Лица были типичными для московской братвы.
– Во, – вдруг сказал один из моих попутчиков, – братва стрелку проводит!
– С чего вы решили, – поинтересовался я, – что в этом месте они проводят стрелку?
– Известно почему. Земля-то тут ничейная!
– В каком смысле?
– Московская область уже. Видите, как удобно? Здесь Москва, – показал один из моих сопровождающих, – а здесь область. Тут уже юрисдикция областной милиции. Вот и проводит тут братва свои стрелки, чтобы особо не портить картину московским ментам!
Вскоре мы свернули на какое-то шоссе и въехали в ворота одного из подмосковных пансионатов. Там у главного корпуса джип остановился, и мои попутчики сказали:
– Вот мы и приехали. Пойдемте!
Мы вышли из машины и вошли в корпус. Поднявшись на второй этаж, мы оказались в трехкомнатном номере люкс. За столом сидел мужчина. Его лицо показалось мне знакомым. Правда, были усы, борода и странные рыжие волосы. Создавалось впечатление, что они были покрашены.
Мужчина встал и поздоровался со мной.
– Я и есть тот человек, который вам звонил, – сказал он. – Извините, что не могу представиться, в силу определенных обстоятельств…
Я понимающе кивнул головой и стал всматриваться в его лицо… Стоп! Да это же Севка! Точно, он! Только усы, борода и цвет волос не его! Он очень похож на себя на фотографии, той, где он стоит вместе с Олегом и Олесей. А может, это его брат? Откуда я знаю, есть у Севки брат или нет… Как мне задавать вопросы? Я не мог этого сделать – для меня это слишком опасно.
Человек тем временем стал интересоваться, как я съездил в Амстердам, что интересного прочел в дневниках Олега. Наконец он подошел к главной теме, из-за которой он и встретился со мной.
– Понимаете, – сказал он, – я – партнер Олега по бизнесу, я коммерсант. Нет, вы не думайте, что я бандит, я на самом деле настоящий коммерсант! У нас с Олегом было очень много идей. Так вот, у Олега должна быть тетрадка с нашими коммерческими расчетами.
Я понимал, к чему клонит мой собеседник. Он имел в виду тетрадку с теми самыми банковскими счетами, которые, между прочим, были зашифрованы.
– Тетрадка зашифрована, и шифр знал только Олег – царство ему небесное! – сказал мой собеседник, перекрестившись. – И я.
Это еще больше укрепило меня в мысли, что передо мной именно Севка.
– Поэтому этой тетрадкой, кроме нас двоих, никто больше воспользоваться не может, – продолжал он. – И я хотел бы спросить у вас – вы привезли эту тетрадку?
Я отрицательно покачал головой:
– Нет, я не привез ее.
– Следует ли из вашего ответа, что эта тетрадь осталась там, в сейфе?
– Я не знаю вас, – ответил я ему, – не знаю, кого вы представляете. И тетрадку я не видел. Если она есть, то она лежит там, где и лежала, но лично я ее не видел, – соврал я.
Говорить о том, что я знаю о существовании тетради, для меня также было крайне опасным. Ведь человек может подумать, что я знаю какие-то цифры и могу их расшифровать… Поэтому я предпочел ответить так.
– Хорошо, – сказал незнакомец, – это меня обнадеживает.
Через несколько минут наша встреча закончилась. Его люди доставили меня в гостиницу, где я пересел в свою машину и отправился домой.
Так можно было закончить рассказ о самой известной кровавой группировке, действующей в Москве, если бы события не получили продолжение…
ЭПИЛОГ
Где-то в середине лета неожиданно у своего ночного клуба «Арлекино» был убит его владелец. Причем интересно то, что он был убит тем же способом, которым действовал небезызвестный киллер Сашка из этой группировки, таинственно погибший в Греции. Несмотря на то, что владельца клуба сопровождали два действующих работника ФСБ, пули смертельно ранили водителя, охранника и самого владельца «Арлекино».
Чуть позже, в ноябре, в центре города было совершено покушение еще на одного владельца ночного клуба «Арлекино»… Правда, он выжил.
Затем был громкий суд над боевиками группировки. Суд проходил в тюрьме с большими мерами предосторожности. Территория Матросской Тишины была оцеплена сотрудниками СОБРа и «Альфы». Передовые боевики получили большие сроки – от десяти лет и больше. Многие из них уже погибли в колониях – не смогли противостоять криминальному братству «синих» – людей, придерживающихся уголовных понятий и традиций.
Многие жены боевиков остались жить в Москве. Олеся вскоре нашла себе нового мужа – авторитета. Впрочем, как я слышал, живут они неплохо…
Спецслужба Бориса Петровича была расформирована. Оказывается, указ президента о создании ее был фальшивым. Говорят, полетело несколько голов из числа высоких чиновников. Сам Борис Петрович спешно уехал за границу и сейчас находится где-то вне пределов России – вероятно, в Греции. Ждет момента, когда ему можно будет вернуться.
Общак, который был переведен в ценные бумаги и ГКО, рухнул 17 августа 1998 года. С наступлением кризиса в России он превратился в ничто. Также рухнули несколько банков, куда вкладывали свои деньги Олег с Севкой.
В Москве время от времени совершались убийства, внешне напоминающие действия группировки, в недалеком прошлом возглавляемой Олегом и Севкой. Многие сыщики сравнивали их, а некоторые поговаривали о новой волне…
На самом деле никакой новой волны не было…
Таинственная история, последние несколько лет будоражившая слухами столицу, закончилась.
Чуть позже, в ноябре, в центре города было совершено покушение еще на одного владельца ночного клуба «Арлекино»… Правда, он выжил.
Затем был громкий суд над боевиками группировки. Суд проходил в тюрьме с большими мерами предосторожности. Территория Матросской Тишины была оцеплена сотрудниками СОБРа и «Альфы». Передовые боевики получили большие сроки – от десяти лет и больше. Многие из них уже погибли в колониях – не смогли противостоять криминальному братству «синих» – людей, придерживающихся уголовных понятий и традиций.
Многие жены боевиков остались жить в Москве. Олеся вскоре нашла себе нового мужа – авторитета. Впрочем, как я слышал, живут они неплохо…
Спецслужба Бориса Петровича была расформирована. Оказывается, указ президента о создании ее был фальшивым. Говорят, полетело несколько голов из числа высоких чиновников. Сам Борис Петрович спешно уехал за границу и сейчас находится где-то вне пределов России – вероятно, в Греции. Ждет момента, когда ему можно будет вернуться.
Общак, который был переведен в ценные бумаги и ГКО, рухнул 17 августа 1998 года. С наступлением кризиса в России он превратился в ничто. Также рухнули несколько банков, куда вкладывали свои деньги Олег с Севкой.
В Москве время от времени совершались убийства, внешне напоминающие действия группировки, в недалеком прошлом возглавляемой Олегом и Севкой. Многие сыщики сравнивали их, а некоторые поговаривали о новой волне…
На самом деле никакой новой волны не было…
Таинственная история, последние несколько лет будоражившая слухами столицу, закончилась.