Страница:
Вот и все. Зато что, собственно, ему известно о более ранней её биографии? Райли даже пожалел, что не копнул глубже. Другое дело, что это было отнюдь не профессиональное любопытство. Нет, в общих чертах её биография ему известна — например, что мать Танзи вечно отсутствовала, колеся по свету, а дочь сплавляла то в один интернат, то в другой. Райли был слегка удивлён тем, что Миллисент терпела преступное безразличие Пенелопы к своему единственному ребёнку. Но с другой стороны, кто он такой, чтобы вытаскивать на свет божий скелеты из чужих чуланов.
— Придётся ей позвонить. — Танзи обращалась скорее к самой себе, нежели к нему. — Скажите, Франсис действительно больна? И если на то пошло, Миллисент действительно улетела в Филадельфию?
— О её знакомой ничего определённого сказать не могу. Знаю только, что мисс Харрингтон отправилась её навестить.
Танзи вздохнула и провела рукой по волосам.
— Ладно. — Она встала с дивана, подошла к нему и протянула руку.
Райли тоже поднялся.
— Не надо быть таким подозрительным, — сказала Танзи и, когда он на неё посмотрел, кисло улыбнулась. — А то ещё вобьёте себе в голову, будто я что-то замышляю. Просто мне хотелось поблагодарить вас.
На что Райли едва не ответил, что с него довольно тех мгновений, когда он прижимал её к себе. Уже это для него награда. К счастью, он вовремя придержал язык. Ради разнообразия.
— Поблагодарите вашу тётушку, — сказал он, пожимая протянутую руку, — за то, что она заботится о вас.
— Всенепременно.
Это было произнесено таким тоном, что брови Райли полезли на лоб.
— Поймите, она ведь действительно хотела вас защитить.
— Я знаю.
С этими словами Танзи внезапно отвернулась и подошла к двери.
— Куда вы?
Она посмотрела на него так, будто его вопрос несказанно её удивил. Словно то было не его ума дело. Сказать по правде, ощущение было не из приятных. Но в том-то и беда, что в Райли отреагировал отнюдь не профессионал.
— Пойду собирать вещи.
— Это ещё зачем?
— Я весьма признательна тётушке за её заботу. Но не вижу ни малейшей необходимости в том, чтобы находиться здесь и дальше. Как я понимаю, вас наняла моя тётушка, так что ей решать, увольнять вас или нет. Но где мне жить — решаю я сама.
— Вам есть смысл остаться здесь, — спокойно возразил Райли. Он никак не ожидал такого поворота событий. — Система наблюдения первоклассная. Всё под контролем.
Танзи пропустила реплику Райли мимо ушей и вновь направилась к двери.
— Что ж, я это ценю, однако… — Она неожиданно остановилась и повернулась к нему. — Скажите честно, что вы подразумевали под этим «все»?
Райли пристально посмотрел на неё. Что ж, на её месте любой бы задался подобным вопросом.
— Не волнуйтесь, я не извращенец и ни за кем не подглядываю. К тому же в вашей комнате никаких камер и «жучков» нет.
— И на том спасибо, — сухо ответила она.
— В отличие от почти всего остального дома, — продолжал он, не сводя с неё взгляда. — Входы, выходы, снаружи, внутри, и всё такое прочее. Вряд ли у вас дома есть нечто даже отдалённо похожее, так что…
— К себе домой я вас не пущу. Я поговорю с Миллисент, чтобы она сохранила за вами деньги на текущие расходы. Мне будет гораздо спокойнее, когда я узнаю, кто этот тип — хотя бы для того, чтобы окончательно удостовериться, что это не Мартин. Но расходы по расследованию я должна взять на себя, так будет справедливо. Тем не менее должна вам сказать — я не нуждаюсь в сторожевом псе.
— Простите, но, кажется, вы забыли о записке.
— Ничуть. Однако ваше присутствие никак не повлияло на планы того, кто мне её подбросил.
Райли от злости лишь стиснул зубы.
— Откуда нам было знать, что он пойдёт на контакт. Кстати, это немаловажно. До тех пор пока мы не узнаем, кто он такой, я бы рекомендовал вам придерживаться вашей договорённости с Миллисент. Конечно, здесь тоже имеются свои слабые места, но это куда лучше, чем превратиться в доступную мишень.
От Райли не укрылось, что Танзи вздрогнула. Нет, ей хотелось бы это скрыть, но не получилось. С другой стороны, скрытность — её не самая сильная сторона. Ещё одна причина, почему он должен постоянно держать её в поле зрения.
Райли стоило немалых трудов не простонать — в голову ему полезли совершенно ненужные мысли.
— Вот вы всё время говорите «мы». Это потому, что у вас общее дело с отцом? Должна ли я понимать, что он уже что-то раскопал? — В глазах Танзи вспыхнул огонёк надежды. — Он, случайно, не тот пожилой человек, что подходил к вам на балу?
— Нет.
— Понятно. Но всё равно, кто это был такой? Ещё один клиент?
— Мой отец сейчас выполняет другое поручение, — уклончиво ответил Райли, решив, что и без того раскрыл уже почти все карты. Если её интересует его прошлое, пусть попробует покопаться в нём сама. — Что же касается слова «мы», — упорно гнул он свою линию, — я уже сказал вам, что у меня есть контакты на стороне.
— И откуда они у вас?
— Как и у любого бизнесмена — через знакомства и связи с другими бизнесменами.
И не важно, что в данном случае этим бизнесом был футбол. Спортивные состязания служили, помимо всего прочего, ареной для установления разного рода деловых контактов. А если его контакты обязаны своим существованием не плошадке для игры в гольф, а футбольному полю, то какая разница? — задала себе вопрос Танзи. — А как на вас вышла моя тетешка?
Райли встал, упёршись руками в бока.
— Интересно, откуда у вас такое низкое мнение обо мне? Я ведь, кажется, уже объяснил вам и про танец, и про записку.
— Не в этом дело. Просто обычно моя тётушка предпочитает старые, солидные фирмы, а не какую-то там самодеятельность, частную семейную лавочку в духе «я и мой папаша». Как, например, в вашем случае.
— Что ж, приятно было узнать ваше мнение о мелком и среднем бизнесе. Признаюсь честно, я польщён.
— У меня и в мыслях не было унизить вас. Посмотрев ему в лицо, Танзи поняла, что Райли думает по этому поводу.
— Мы получили рекомендацию от одного её знакомого, чьё поручение выполняли несколько месяцев назад. Мистер Уотерстон, если это имя вам что-то говорит.
Танзи поразилась:
— Тот самый, который прошёл через скандальный развод? Газеты тогда пестрели аршинными заголовками. Отличная работа!
Танзи не могла не улыбнуться. Райли одарил её колючим взглядом.
— Вы не знаете всех подробностей. Впрочем, я не намерен вас с ними знакомить.
Танзи развела руками и улыбнулась ещё шире.
— Вы говорите совсем как тот чопорный Райли, с которым я познакомилась в самом начале.
— Чопорный? — растерянно выпалил Райли. — Да не чопорный вовсе, а…
— Ну, тогда педантичный. Сентенциозный.
— Нет-нет, в следующий раз предупредите меня, чтобы я не вступал в препирательства с писательницей. Простоя пытался держаться в тени. Слиться со стенкой, не высовываться, не бросаться в глаза.
— Просто чтобы не попасться мне в лапы. — Танзи рассмеялась, но смех получился какой-то невесёлый. — Приятно слышать, что родная тётушка имеет обо мне столь же высокое мнение, как и средства массовой информации.
Танзи приподняла руку, словно желая предупредить возможные возражения с его стороны. Райли же по-прежнему надеялся, что не ляпнет ничего такого, что помешает ему узнать, что, собственно, она думает про «того чопорного Райли».
— Я знаю, о чём вы думаете. Могу себе представить, чего вы начитались обо мне, пока проводили это своё, с позволения сказать, — для пущей убедительности Танзи изобразила пальцами кавычки, — расследование.
— Танзи…
— Не спорю, — перебила она его, — я снимаю мужиков. Наверное, чаще, чем другие. — Она в упор посмотрела ему в глаза. — Но я не сплю с первым встречным. Конечно мужчины имеют своё применение и…
Это было уже слишком. Райли закатил глаза. Танзи тотчас вцепилась в это как в повод.
— Что? Или только вам, мужчинам, можно отпускать в адрес женщин унизительные замечания?
— Вы когда-нибудь слышали от меня, чтобы я унизительно отозвался о женщине?
— Мы с вами не слишком давно знакомы, так что у меня ещё не было возможности услышать ваше мнение о женщинах. Кроме того, я говорю в общем.
— О, это я уже заметил.
— Часть моей профессии. Кстати, если не ошибаюсь, вы признались, что читаете мою колонку. В таком случае вам должно быть известно, что мы такие же поверхностные и так же одержимы сексом, как и вы.
Райли улыбнулся этой её реплике.
— Что ж, уважаю ваше мнение, хотя и не согласен с ним.
— Что и требовалось доказать.
— Согласен, у нас только секс на уме, но нам почему-то кажется, что вы, женщины, нуждаетесь в нас не только по этой причине.
— Это по какой же ещё? Весьма сомнительно.
Райли выгнул бровь. Черт, а она хорошенькая. И главное, никаких комплексов — вон как разносит его пол, сидя в дурацких домашних тапках с кроличьими ушами.
Черт, дались ему эти тапки с кроличьими ушами, с каких это пор он стал обращать на них внимание? Наверное, с того самого момента, когда впервые её в них увидел.
— Значит, вы всё-таки признаете, — произнёс Райли, — что мы способны быть остроумными товарищами, хорошими добытчиками пропитания, а также защитниками дома и очага?
— Наверное, и это тоже, — пожала плечами Танзи. — Я думала о самом главном.
— И что же это такое?
— Блистательный триумвират мужских способностей: раздавить клопа, поменять автомобильную шину и передвинуть мебель.
Райли не мог не расхохотаться. Нет, откуда ему было знать, что эта особа будет раздражать его и одновременно возбуждать. Но она только этим и занималась, причём с завидной лёгкостью.
— Однако вернёмся к моей первоначальной мысли. Я лишь хотела сказать, что не заслуживаю ярлыка, который вы навесили на меня.
Райли посмотрел на Танзи, явно не понимая, что она имеет в виду.
— Вы обозвали меня хищницей.
— Я не говорил ничего подобного.
— Разумеется, за вас это делают другие, — заявила Танзи и подняла руку, предупреждая дальнейшие возражения. — В принципе я на вас не в обиде. Я воспринимаю это как часть моей профессии. В конце концов, я только тем и занимаюсь, что рассказываю доброй сотне тысяч моих читателей о своих личных проблемах. Но что касается Миллисент, вот уж никак не думала, что и она того же мнения.
— Похоже, что да. Хотя, с другой стороны, воспринимайте это как комплимент. Значит, ваша тётушка высокого мнения о вашей способности привлекать к себе представителей противоположного пола, раз она предупредила меня.
Танзи фыркнула.
— Уверяю вас, она переоценила мои данные.
— Я было с ней согласился. Но лишь поначалу. Танзи от удивления открыла рот, и Райли усмехнулся. И всё-таки надо отдать ей должное: получив щелчок по носу, она не стала дуться, а, несмотря ни на что, улыбнулась и даже театрально закатила глаза.
— Значит, я не так уж и плоха.
— Я же сказал — поначалу.
И тогда в её глазах вспыхнул огонь, тот самый хищный огонь, о котором Райли мечтал. На всякий случай ему даже пришлось сделать мысленный шаг назад.
— И что же заставило вас изменить ваше первоначальное мнение? Мой острый ум? Или же — поскольку вы мужчина — чудеса, которые Кларисса творит при помощи нитки с иголкой?
— Мне признаться честно? — спросил Райли, сам не зная почему.
Она дразнила его — в расчёте, что он скажет какую-нибудь глупость. Но, судя по всему, её игра «признайтесь-честно-что-увас-на-уме» оказалась заразительной.
— Скажем так: в большей степени первое, но не в последнюю очередь и второе. Но вы привлекли моё внимание ещё раньше.
— Вот как? — Танзи попыталась придать голосу равнодушный тон, но весь вид её говорил о другом. — Не хотите ли уточнить? Женщинам интересны подобные вещи. Чтобы в будущем знать, как реагировать.
Нет, она исполнила этот трюк просто блестяще, однако Райли продолжал улыбаться, зная, что сумел-таки уязвить её самолюбие, пусть даже на какое-то мгновение. Глядя Танзи в глаза — чему он был несказанно горд — и, главное, не заботясь о последствиях, он заявил:
— Первый раз, когда я увидел вас вот в них, — и он указал на тапки с кроличьими ушами, — и ещё в футболке «Найнерз».
— Первый раз? Что вы имеете в виду? — Ага, грешно не воспользоваться преимуществом, пока оно ещё в твоих руках. — В этой футболке вы видели меня только один раз — прошлой ночью. — Танзи изумлённо округлила глаза, видя, как у него на щеках выступил лёгкий румянец. — Вы же мне сами сказали, что не в ваших привычках подсматривать в замочную скважину.
— Я сказал другое: я не извращенец. А что касается подглядывания, то думаю, что любой нормальный мужчина хотя бы раз вжизни подглядывал за женщиной. Обычно мы представляем себе, как она раздевается. Это у нас в крови.
Танзи покачала головой и невольно улыбнулась:
— Чем ближе я вас узнаю, тем больше поражаюсь, каким чудом вам удалось поначалу выставить себя в моих глазах этаким агнцем.
Райли так и не понял, задели его её слова или нет.
— Я не так уж и плох.
Танзи лишьпосмотрела на него, воздержавшись от комментария.
— Чтобы окончательно переубедить вас относительно моей персоны, смею вас заверить, что на самом деле я никогда не подглядывал за тем, как вы раздеваетесь.
— А только мысленно представляли это себе.
В ответ Райли лишь пожал плечами и легкомысленно улыбнулся.
— Я ведь сказал, что у нас…
— В крови, — закончила за него Танзи и покачала головой. — Да-да, продолжайте.
— Отлично. Хотя признаваться мне в принципе не в чём. Просто в самую первую ночь я был внизу, на первом этаже, когда вы спустились в кухню. Я как раз закрывал дверь и видел, как вы прошли по коридору. Кстати, откуда они у вас?
Райли указал на розовые кроличьи уши, что подметали собой пол.
— Подарила Сью. У неё весьма странное чувство юмора. Зато они ужасно удобные.
— Оно и видно.
Танзи прищурилась и расплылась в приторно-сладкой улыбке.
— Если хотите, я скажу ей. Она и вам подарит точно такие же.
— Спасибо, увольте.
— Итак, почему же вы ничего не сказали? — продолжала Танзи гнуть своё. — Я имею в виду, той ночью. Почему вы вместо того, чтобы окликнуть меня, таращились на мои домашние тапки?
— Просто хотел понаблюдать за вами, не привлекая к себе внимания. Кстати, обожаю это делать в те минуты, когда я не педантичный и не сентенциозный.
И тогда Танзи не выдержала и весело улыбнулась.
— Должна ли я понимать, что тем самым вы демонстрируете остроумную сторону вашей натуры?
— Я не хочу сказать, будто я вылитый Кэри Грант, однако хотя бы изредка, но всё-таки стараюсь подавить в себе троглодита.
Танзи даже присвистнула.
— Ой, можно я использую эту фразу в моей колонке?
— А вы ещё не использовали?
Райли, конечно, дразнил её, и все равно лёгкий румянец, выступивший на щеках Танзи, показался ему подозрительным. Интересно, подумал он про себя, в какой степени Райли-агнец повлиял на содержание последних размышлений в её пресловутой колонке?
— Знаете, я как-то об этом не подумала.
Танзи с улыбкой посмотрела ему в глаза, словно о чём-то задумавшись, затем резко повернулась и направилась к выходу. В дверях она вновь остановилась. Улыбки на лице уже не было, и лишь в глазах по-прежнему плясали искорки.
— Я искренне благодарна вам за ваши усилия, Райли. Я знаю, Миллисент умеет добиваться того, чтобы все делалось так, как она хочет. Что касается моего мнения о вас как о профессионале, уже тот факт, что она наняла вас и даже доверила жить под одной крышей со мной, говорит о многом, в том числе и о вашей репутации.
— Как частной семейной лавочки?
Но Танзи лишь состроила рожицу, и Райли не мог не улыбнуться.
— Частной, не частной — какая разница. Я бы просила вас, как только вы что-то выясните, тотчас доложить мне о результатах.
— По идее я должен в первую очередь докладывать Миллисент.
— Я это помню. Но мне бы хотелось услышать о результатах — что бы вы там ни раскопали — непосредственно от вас, а не через тётушку. Я обговорю с ней ваш гонорар. Как я уже сказала, учитывая, что вы всё-таки пытаетесь спасти мою задницу, а не чью-то ещё, то за ваши труды я должна платить из собственного кармана. Ну или хотя бы частично, если она согласится. Может, нам стоит вместе с вами обсудить этот вопрос?
В этот момент Райли пожалел, что ему платят. Ему хотелось сказать Танзи, что он готов помогать просто как друг. И хотя в разговоре у него вырвалось, что ради неё он согласен стать всем тем, что она перечислила, умом Райли понимал: всё это было сказано в стрессовой ситуации. Он же просто подвернулся ей под руку, оказался удобнйм поводом выплеснуть всё, что накопилось в душе. Сейчас же оба прекрасно владели собой и знали, где пролегает черта, за которую нельзя переступать. Нет, только идиот мог вообразить, что может стать для неё чем-то большим.
— Я что-нибудь придумаю, — сказал Райли.
Он не стал добавлять, что, даже если Танзи оплатит часть его гонорара из собственного кармана, все равно она попросит его — тем более что ему так или иначе отчитываться перед Миллисент, — чтобы он продолжал охранять её. Просто теперь делать своё дело станет намного труднее. Коротать ночи придётся в машине, вместо того чтобы спать в удобной постели в королевской спальне. При одной только мысли об этом колено предательски заныло.
— Кстати, вы не забыли про отпечатки пальцев? Я бы не хотл, чтобы вы встречались с Мартином без моего ведома и в моё отсутствие.
— Ладно, что-нибудь придумаем, — бросила в ответ Танзи.
Райли вздохнул. Можно подумать, ему неизвестно, что такое работать на толстосумов. И тут у него на боку звякнул пейджер. Он вытащил его и посмотрел на номер. Звонил Эрни.
— Не буду мешать, — сказала Танзи и, прежде чем Райли успел остановить её, выскользнула в коридор.
— Мы ещё поговорим, — сердито пробормотал он и пошёл искать телефон.
Интересно, «любовь» — это приличное слово? Оно, конечно, подлиннее, чем короткое слово «секс». Но если секс без любви ещё можно понять, а порой он даже предпочтителен, то почему некоторым хотелось бы, чтобы было наоборот? Как мне кажется, я должна быть благодарна за то, что «секс» — такое короткое слово.
13
— Придётся ей позвонить. — Танзи обращалась скорее к самой себе, нежели к нему. — Скажите, Франсис действительно больна? И если на то пошло, Миллисент действительно улетела в Филадельфию?
— О её знакомой ничего определённого сказать не могу. Знаю только, что мисс Харрингтон отправилась её навестить.
Танзи вздохнула и провела рукой по волосам.
— Ладно. — Она встала с дивана, подошла к нему и протянула руку.
Райли тоже поднялся.
— Не надо быть таким подозрительным, — сказала Танзи и, когда он на неё посмотрел, кисло улыбнулась. — А то ещё вобьёте себе в голову, будто я что-то замышляю. Просто мне хотелось поблагодарить вас.
На что Райли едва не ответил, что с него довольно тех мгновений, когда он прижимал её к себе. Уже это для него награда. К счастью, он вовремя придержал язык. Ради разнообразия.
— Поблагодарите вашу тётушку, — сказал он, пожимая протянутую руку, — за то, что она заботится о вас.
— Всенепременно.
Это было произнесено таким тоном, что брови Райли полезли на лоб.
— Поймите, она ведь действительно хотела вас защитить.
— Я знаю.
С этими словами Танзи внезапно отвернулась и подошла к двери.
— Куда вы?
Она посмотрела на него так, будто его вопрос несказанно её удивил. Словно то было не его ума дело. Сказать по правде, ощущение было не из приятных. Но в том-то и беда, что в Райли отреагировал отнюдь не профессионал.
— Пойду собирать вещи.
— Это ещё зачем?
— Я весьма признательна тётушке за её заботу. Но не вижу ни малейшей необходимости в том, чтобы находиться здесь и дальше. Как я понимаю, вас наняла моя тётушка, так что ей решать, увольнять вас или нет. Но где мне жить — решаю я сама.
— Вам есть смысл остаться здесь, — спокойно возразил Райли. Он никак не ожидал такого поворота событий. — Система наблюдения первоклассная. Всё под контролем.
Танзи пропустила реплику Райли мимо ушей и вновь направилась к двери.
— Что ж, я это ценю, однако… — Она неожиданно остановилась и повернулась к нему. — Скажите честно, что вы подразумевали под этим «все»?
Райли пристально посмотрел на неё. Что ж, на её месте любой бы задался подобным вопросом.
— Не волнуйтесь, я не извращенец и ни за кем не подглядываю. К тому же в вашей комнате никаких камер и «жучков» нет.
— И на том спасибо, — сухо ответила она.
— В отличие от почти всего остального дома, — продолжал он, не сводя с неё взгляда. — Входы, выходы, снаружи, внутри, и всё такое прочее. Вряд ли у вас дома есть нечто даже отдалённо похожее, так что…
— К себе домой я вас не пущу. Я поговорю с Миллисент, чтобы она сохранила за вами деньги на текущие расходы. Мне будет гораздо спокойнее, когда я узнаю, кто этот тип — хотя бы для того, чтобы окончательно удостовериться, что это не Мартин. Но расходы по расследованию я должна взять на себя, так будет справедливо. Тем не менее должна вам сказать — я не нуждаюсь в сторожевом псе.
— Простите, но, кажется, вы забыли о записке.
— Ничуть. Однако ваше присутствие никак не повлияло на планы того, кто мне её подбросил.
Райли от злости лишь стиснул зубы.
— Откуда нам было знать, что он пойдёт на контакт. Кстати, это немаловажно. До тех пор пока мы не узнаем, кто он такой, я бы рекомендовал вам придерживаться вашей договорённости с Миллисент. Конечно, здесь тоже имеются свои слабые места, но это куда лучше, чем превратиться в доступную мишень.
От Райли не укрылось, что Танзи вздрогнула. Нет, ей хотелось бы это скрыть, но не получилось. С другой стороны, скрытность — её не самая сильная сторона. Ещё одна причина, почему он должен постоянно держать её в поле зрения.
Райли стоило немалых трудов не простонать — в голову ему полезли совершенно ненужные мысли.
— Вот вы всё время говорите «мы». Это потому, что у вас общее дело с отцом? Должна ли я понимать, что он уже что-то раскопал? — В глазах Танзи вспыхнул огонёк надежды. — Он, случайно, не тот пожилой человек, что подходил к вам на балу?
— Нет.
— Понятно. Но всё равно, кто это был такой? Ещё один клиент?
— Мой отец сейчас выполняет другое поручение, — уклончиво ответил Райли, решив, что и без того раскрыл уже почти все карты. Если её интересует его прошлое, пусть попробует покопаться в нём сама. — Что же касается слова «мы», — упорно гнул он свою линию, — я уже сказал вам, что у меня есть контакты на стороне.
— И откуда они у вас?
— Как и у любого бизнесмена — через знакомства и связи с другими бизнесменами.
И не важно, что в данном случае этим бизнесом был футбол. Спортивные состязания служили, помимо всего прочего, ареной для установления разного рода деловых контактов. А если его контакты обязаны своим существованием не плошадке для игры в гольф, а футбольному полю, то какая разница? — задала себе вопрос Танзи. — А как на вас вышла моя тетешка?
Райли встал, упёршись руками в бока.
— Интересно, откуда у вас такое низкое мнение обо мне? Я ведь, кажется, уже объяснил вам и про танец, и про записку.
— Не в этом дело. Просто обычно моя тётушка предпочитает старые, солидные фирмы, а не какую-то там самодеятельность, частную семейную лавочку в духе «я и мой папаша». Как, например, в вашем случае.
— Что ж, приятно было узнать ваше мнение о мелком и среднем бизнесе. Признаюсь честно, я польщён.
— У меня и в мыслях не было унизить вас. Посмотрев ему в лицо, Танзи поняла, что Райли думает по этому поводу.
— Мы получили рекомендацию от одного её знакомого, чьё поручение выполняли несколько месяцев назад. Мистер Уотерстон, если это имя вам что-то говорит.
Танзи поразилась:
— Тот самый, который прошёл через скандальный развод? Газеты тогда пестрели аршинными заголовками. Отличная работа!
Танзи не могла не улыбнуться. Райли одарил её колючим взглядом.
— Вы не знаете всех подробностей. Впрочем, я не намерен вас с ними знакомить.
Танзи развела руками и улыбнулась ещё шире.
— Вы говорите совсем как тот чопорный Райли, с которым я познакомилась в самом начале.
— Чопорный? — растерянно выпалил Райли. — Да не чопорный вовсе, а…
— Ну, тогда педантичный. Сентенциозный.
— Нет-нет, в следующий раз предупредите меня, чтобы я не вступал в препирательства с писательницей. Простоя пытался держаться в тени. Слиться со стенкой, не высовываться, не бросаться в глаза.
— Просто чтобы не попасться мне в лапы. — Танзи рассмеялась, но смех получился какой-то невесёлый. — Приятно слышать, что родная тётушка имеет обо мне столь же высокое мнение, как и средства массовой информации.
Танзи приподняла руку, словно желая предупредить возможные возражения с его стороны. Райли же по-прежнему надеялся, что не ляпнет ничего такого, что помешает ему узнать, что, собственно, она думает про «того чопорного Райли».
— Я знаю, о чём вы думаете. Могу себе представить, чего вы начитались обо мне, пока проводили это своё, с позволения сказать, — для пущей убедительности Танзи изобразила пальцами кавычки, — расследование.
— Танзи…
— Не спорю, — перебила она его, — я снимаю мужиков. Наверное, чаще, чем другие. — Она в упор посмотрела ему в глаза. — Но я не сплю с первым встречным. Конечно мужчины имеют своё применение и…
Это было уже слишком. Райли закатил глаза. Танзи тотчас вцепилась в это как в повод.
— Что? Или только вам, мужчинам, можно отпускать в адрес женщин унизительные замечания?
— Вы когда-нибудь слышали от меня, чтобы я унизительно отозвался о женщине?
— Мы с вами не слишком давно знакомы, так что у меня ещё не было возможности услышать ваше мнение о женщинах. Кроме того, я говорю в общем.
— О, это я уже заметил.
— Часть моей профессии. Кстати, если не ошибаюсь, вы признались, что читаете мою колонку. В таком случае вам должно быть известно, что мы такие же поверхностные и так же одержимы сексом, как и вы.
Райли улыбнулся этой её реплике.
— Что ж, уважаю ваше мнение, хотя и не согласен с ним.
— Что и требовалось доказать.
— Согласен, у нас только секс на уме, но нам почему-то кажется, что вы, женщины, нуждаетесь в нас не только по этой причине.
— Это по какой же ещё? Весьма сомнительно.
Райли выгнул бровь. Черт, а она хорошенькая. И главное, никаких комплексов — вон как разносит его пол, сидя в дурацких домашних тапках с кроличьими ушами.
Черт, дались ему эти тапки с кроличьими ушами, с каких это пор он стал обращать на них внимание? Наверное, с того самого момента, когда впервые её в них увидел.
— Значит, вы всё-таки признаете, — произнёс Райли, — что мы способны быть остроумными товарищами, хорошими добытчиками пропитания, а также защитниками дома и очага?
— Наверное, и это тоже, — пожала плечами Танзи. — Я думала о самом главном.
— И что же это такое?
— Блистательный триумвират мужских способностей: раздавить клопа, поменять автомобильную шину и передвинуть мебель.
Райли не мог не расхохотаться. Нет, откуда ему было знать, что эта особа будет раздражать его и одновременно возбуждать. Но она только этим и занималась, причём с завидной лёгкостью.
— Однако вернёмся к моей первоначальной мысли. Я лишь хотела сказать, что не заслуживаю ярлыка, который вы навесили на меня.
Райли посмотрел на Танзи, явно не понимая, что она имеет в виду.
— Вы обозвали меня хищницей.
— Я не говорил ничего подобного.
— Разумеется, за вас это делают другие, — заявила Танзи и подняла руку, предупреждая дальнейшие возражения. — В принципе я на вас не в обиде. Я воспринимаю это как часть моей профессии. В конце концов, я только тем и занимаюсь, что рассказываю доброй сотне тысяч моих читателей о своих личных проблемах. Но что касается Миллисент, вот уж никак не думала, что и она того же мнения.
— Похоже, что да. Хотя, с другой стороны, воспринимайте это как комплимент. Значит, ваша тётушка высокого мнения о вашей способности привлекать к себе представителей противоположного пола, раз она предупредила меня.
Танзи фыркнула.
— Уверяю вас, она переоценила мои данные.
— Я было с ней согласился. Но лишь поначалу. Танзи от удивления открыла рот, и Райли усмехнулся. И всё-таки надо отдать ей должное: получив щелчок по носу, она не стала дуться, а, несмотря ни на что, улыбнулась и даже театрально закатила глаза.
— Значит, я не так уж и плоха.
— Я же сказал — поначалу.
И тогда в её глазах вспыхнул огонь, тот самый хищный огонь, о котором Райли мечтал. На всякий случай ему даже пришлось сделать мысленный шаг назад.
— И что же заставило вас изменить ваше первоначальное мнение? Мой острый ум? Или же — поскольку вы мужчина — чудеса, которые Кларисса творит при помощи нитки с иголкой?
— Мне признаться честно? — спросил Райли, сам не зная почему.
Она дразнила его — в расчёте, что он скажет какую-нибудь глупость. Но, судя по всему, её игра «признайтесь-честно-что-увас-на-уме» оказалась заразительной.
— Скажем так: в большей степени первое, но не в последнюю очередь и второе. Но вы привлекли моё внимание ещё раньше.
— Вот как? — Танзи попыталась придать голосу равнодушный тон, но весь вид её говорил о другом. — Не хотите ли уточнить? Женщинам интересны подобные вещи. Чтобы в будущем знать, как реагировать.
Нет, она исполнила этот трюк просто блестяще, однако Райли продолжал улыбаться, зная, что сумел-таки уязвить её самолюбие, пусть даже на какое-то мгновение. Глядя Танзи в глаза — чему он был несказанно горд — и, главное, не заботясь о последствиях, он заявил:
— Первый раз, когда я увидел вас вот в них, — и он указал на тапки с кроличьими ушами, — и ещё в футболке «Найнерз».
— Первый раз? Что вы имеете в виду? — Ага, грешно не воспользоваться преимуществом, пока оно ещё в твоих руках. — В этой футболке вы видели меня только один раз — прошлой ночью. — Танзи изумлённо округлила глаза, видя, как у него на щеках выступил лёгкий румянец. — Вы же мне сами сказали, что не в ваших привычках подсматривать в замочную скважину.
— Я сказал другое: я не извращенец. А что касается подглядывания, то думаю, что любой нормальный мужчина хотя бы раз вжизни подглядывал за женщиной. Обычно мы представляем себе, как она раздевается. Это у нас в крови.
Танзи покачала головой и невольно улыбнулась:
— Чем ближе я вас узнаю, тем больше поражаюсь, каким чудом вам удалось поначалу выставить себя в моих глазах этаким агнцем.
Райли так и не понял, задели его её слова или нет.
— Я не так уж и плох.
Танзи лишьпосмотрела на него, воздержавшись от комментария.
— Чтобы окончательно переубедить вас относительно моей персоны, смею вас заверить, что на самом деле я никогда не подглядывал за тем, как вы раздеваетесь.
— А только мысленно представляли это себе.
В ответ Райли лишь пожал плечами и легкомысленно улыбнулся.
— Я ведь сказал, что у нас…
— В крови, — закончила за него Танзи и покачала головой. — Да-да, продолжайте.
— Отлично. Хотя признаваться мне в принципе не в чём. Просто в самую первую ночь я был внизу, на первом этаже, когда вы спустились в кухню. Я как раз закрывал дверь и видел, как вы прошли по коридору. Кстати, откуда они у вас?
Райли указал на розовые кроличьи уши, что подметали собой пол.
— Подарила Сью. У неё весьма странное чувство юмора. Зато они ужасно удобные.
— Оно и видно.
Танзи прищурилась и расплылась в приторно-сладкой улыбке.
— Если хотите, я скажу ей. Она и вам подарит точно такие же.
— Спасибо, увольте.
— Итак, почему же вы ничего не сказали? — продолжала Танзи гнуть своё. — Я имею в виду, той ночью. Почему вы вместо того, чтобы окликнуть меня, таращились на мои домашние тапки?
— Просто хотел понаблюдать за вами, не привлекая к себе внимания. Кстати, обожаю это делать в те минуты, когда я не педантичный и не сентенциозный.
И тогда Танзи не выдержала и весело улыбнулась.
— Должна ли я понимать, что тем самым вы демонстрируете остроумную сторону вашей натуры?
— Я не хочу сказать, будто я вылитый Кэри Грант, однако хотя бы изредка, но всё-таки стараюсь подавить в себе троглодита.
Танзи даже присвистнула.
— Ой, можно я использую эту фразу в моей колонке?
— А вы ещё не использовали?
Райли, конечно, дразнил её, и все равно лёгкий румянец, выступивший на щеках Танзи, показался ему подозрительным. Интересно, подумал он про себя, в какой степени Райли-агнец повлиял на содержание последних размышлений в её пресловутой колонке?
— Знаете, я как-то об этом не подумала.
Танзи с улыбкой посмотрела ему в глаза, словно о чём-то задумавшись, затем резко повернулась и направилась к выходу. В дверях она вновь остановилась. Улыбки на лице уже не было, и лишь в глазах по-прежнему плясали искорки.
— Я искренне благодарна вам за ваши усилия, Райли. Я знаю, Миллисент умеет добиваться того, чтобы все делалось так, как она хочет. Что касается моего мнения о вас как о профессионале, уже тот факт, что она наняла вас и даже доверила жить под одной крышей со мной, говорит о многом, в том числе и о вашей репутации.
— Как частной семейной лавочки?
Но Танзи лишь состроила рожицу, и Райли не мог не улыбнуться.
— Частной, не частной — какая разница. Я бы просила вас, как только вы что-то выясните, тотчас доложить мне о результатах.
— По идее я должен в первую очередь докладывать Миллисент.
— Я это помню. Но мне бы хотелось услышать о результатах — что бы вы там ни раскопали — непосредственно от вас, а не через тётушку. Я обговорю с ней ваш гонорар. Как я уже сказала, учитывая, что вы всё-таки пытаетесь спасти мою задницу, а не чью-то ещё, то за ваши труды я должна платить из собственного кармана. Ну или хотя бы частично, если она согласится. Может, нам стоит вместе с вами обсудить этот вопрос?
В этот момент Райли пожалел, что ему платят. Ему хотелось сказать Танзи, что он готов помогать просто как друг. И хотя в разговоре у него вырвалось, что ради неё он согласен стать всем тем, что она перечислила, умом Райли понимал: всё это было сказано в стрессовой ситуации. Он же просто подвернулся ей под руку, оказался удобнйм поводом выплеснуть всё, что накопилось в душе. Сейчас же оба прекрасно владели собой и знали, где пролегает черта, за которую нельзя переступать. Нет, только идиот мог вообразить, что может стать для неё чем-то большим.
— Я что-нибудь придумаю, — сказал Райли.
Он не стал добавлять, что, даже если Танзи оплатит часть его гонорара из собственного кармана, все равно она попросит его — тем более что ему так или иначе отчитываться перед Миллисент, — чтобы он продолжал охранять её. Просто теперь делать своё дело станет намного труднее. Коротать ночи придётся в машине, вместо того чтобы спать в удобной постели в королевской спальне. При одной только мысли об этом колено предательски заныло.
— Кстати, вы не забыли про отпечатки пальцев? Я бы не хотл, чтобы вы встречались с Мартином без моего ведома и в моё отсутствие.
— Ладно, что-нибудь придумаем, — бросила в ответ Танзи.
Райли вздохнул. Можно подумать, ему неизвестно, что такое работать на толстосумов. И тут у него на боку звякнул пейджер. Он вытащил его и посмотрел на номер. Звонил Эрни.
— Не буду мешать, — сказала Танзи и, прежде чем Райли успел остановить её, выскользнула в коридор.
— Мы ещё поговорим, — сердито пробормотал он и пошёл искать телефон.
Интересно, «любовь» — это приличное слово? Оно, конечно, подлиннее, чем короткое слово «секс». Но если секс без любви ещё можно понять, а порой он даже предпочтителен, то почему некоторым хотелось бы, чтобы было наоборот? Как мне кажется, я должна быть благодарна за то, что «секс» — такое короткое слово.
13
Он опять торчит под окном. Сторожит её.
Танзи вздохнула и опустила занавеску. Откинулась на спинку кресла и постаралась сосредоточиться на колонке, сочинением которой она сейчас якобы была занята.
Однако настроиться на рабочий лад никак не удавалось.
Ну как тут соберёшься с мыслями, если он дежурит под окнами?
Танзи обвела глазами рабочий кабинет в своей уютной квартирке на Рашн-Хилл. Типичное писательское гнёздышко. Господи, как хорошо вновь оказаться дома. В своём собственней жизненном пространстве. Сидеть на своём, пусть даже слегка продавленном стуле, видеть любимые репродукции на стенах. А её собственный мини-холодильник до отказа забит тем, чем жив писатель: банками кока-колы и «сникерсами».
Да, но было и кое-что новенькое. И дело не в том, что Танзи не нравились крошечные феи, которых Миллисент выбрала в качестве рождественских украшений для её комнаты в «Большом Харри». Просто в последнее время она всей душой привязалась к фигуркам овец и барашков, чьё постоянно увеличивающееся в размерах стадо разместилось на книжных полках по соседству с её компьютером.
Это читатели, которые не иначе как заболели предпраздничной подарочной лихорадкой, присылали их ей на адрес редакции. Всё началось с мягкой игрушки, которую прислал представитель мужской половины стада. К плюшевому барашку прилагалась записка: «Вступай в наши ряды, у нас травка слаще!» Танзи ещё пошутила по этому поводу, когда принимала участие в шоу Барбары Брэдли, и тогда её аудиторию словно прорвало — читатели и почитатели прямо-таки завалили её овечками и барашками всех форм и размеров. Одни фигурки были стеклянными, другие керамическими, третьи гипсовыми, но все до единой — ужасно смешными. Одна такая овечка даже щеголяла в свадебном платье — не иначе как это и была самая последняя подружка невесты.
Однако любимцем Танзи был игрушечный койот, подаренный ей Мартином. Шеф попросил, чтобы она поставила его в середину стада. Разумеется, койот — это ещё не волк, но всякий раз, когда её взгляд задерживался на нём, Танзи улыбалась. Вернее, это раньше она улыбалась. Теперь же, глядя на миниатюрную волчью фигурку, Танзи хмурилась, и в голову лезли неприятные мысли.
Нет, не может быть, что Соул-М8 и Мартин — одно и то же лицо. И всё же Танзи была вынуждена признаться себе: после рассказа Райли она не стала обсуждать материал своей очередной колонки по телефону, а предпочла воспользоваться для этих целей электронной почтой. Мартин удивился её нежеланию говорить по телефону, но Танзи сослалась на то, что совершенно измотана предпраздничной лихорадкой. Мартин проявил понимание и посочувствовал ей. Хм-м. Тоже подозрительно. Откуда у него это понимание? И сочувствие?
Мартин анализировал её колонку, Танзи же анализировала каждое напечатанное им слово, пытаясь обнаружить в том, что он писал, некий глубинный смысл. К её великому облегчению, таковой там не обнаружился. И почему же тогда, если она так уверена в себе, почему же она не решилась встретиться с Мартином лично, как просил её Райли. Танзи вновь бросила взгляд на койота и нахмурилась. И в следующий момент села, выпрямив спину. Ведь наверняка Мартин брал в руки эту фигурку, не мог не брать, иначе как бы он её ей подарил? Так, может, стоит передать её Райли, вот тогда все окончательно и выяснится.
На душе тотчас стало легче. Теперь она может успокоиться и не считать себя последней поганкой за то, что подозревает своего наставника и шефа. Танзи вновь переключила внимание на компьютер, и тут зазвонил телефон. Танзи застыла на месте, но затем всё-таки постаралась стряхнуть оцепенение. Вряд ли это Соул-М8. С того самого вечера на балу от него не поступило ни единого послания. Кто знает, может, он наконец отстал от неё? Увлёкся кем-то ещё. В общем, ей повезло, подумала Танзи. Тем не менее она нажала кнопку определителя номера и сняла трубку.
— Эй, привет! Тебе не кажется, что пора отвечать на мои звонки?
— Знаю-знаю, — раздался в ответ голос Слоан, правда, какой-то невесёлый. — Я тут совсем замоталась с новой выставкой. Так что после праздников мне наверняка понадобится хороший отдых — от праздников.
— Ну, я бы не хотела так долго ждать. Может, как-нибудь пообедаем вместе? Нам обеим нужен отдых от этой безумной гонки. Рина со Сью совсем свихнулись. Такое впечатление, будто они не приданое младенцу готовят, а выполняют какую-то божественную миссию. А Мэриел тем временем лепит в фотоальбом снимки его крошечного пениса. Так что, кроме тебя, на данный момент у меня никого нет.
«А ещё я переживаю за тебя», — хотела добавить она, но не стала. Хотя Танзи и была в их компании жилеткой, в которую все другие могли время от времени поплакаться, Слоан редко пользовалась причитающейся ей порцией.
— С удовольствием, — откликнулась Слоан, судя по голосу, искренне. — Кстати, несмотря ни на что, я всё-таки постараюсь присутствовать на вашем празднике.
Танзи закусила губу, не зная, как поступить дальше. Ведь, кто знает, может, этот звонок — её единственная возможность.
— Послушай, а вообще как ваши дела? Я имею в виду тебя с Вольфгангом. Все нормально?
Молчание, затем Слоан всё-таки ответила:
— Да-да. Все нормально.
Не хочет откровенничать. Даже в разговоре с подругой, что обидно. «Подумаешь, что они с мужем не ладят, — рассердилась про себя Танзи, — все равно я вытащу из неё правду».
— Мне казалось, между нами нет секретов. И вновь молчание.
— Нет, конечно, — раздалось какое-то время спустя в ответ. — Просто сейчас я не настроена обсуждать эту тему. Как-нибудь в другой раз.
По крайней мере она не пытается увильнуть, подумала Танзи.
— Хорошо. Я всё время у себя. Ты уже говорила с Риной и Сью?
Кто знает, может, тем удалось выудить из Слоан чуть больше?
— Ну да, чтобы выслушать очередную лекцию на тему, что я должна уделять больше времени другим, и всё такое прочее. Нет уж, увольте.
— Черт. Наверное, я должна чувствовать себя польщённой, раз уж ты позвонила мне.
Слоан усмехнулась в трубку.
— Наверное. Ты всегда знаешь, когда можно, а когда лучше не давить на больное место.
— Спасибо за комплимент. Пожалуй, ты права.
— Послушай, мне надо бежать. Ты передай остальным, что я принимаю официальное приглашение на ваш праздник. Кстати, а ты придёшь ко мне на открытие выставки?
У Слоан намечалось открытие выставки какого-то молодого гения, и она надеялась, что охваченные предпраздничной подарочной лихорадкой посетители приобретут кое-что из его работ. Если кто и умел привлечь внимание народа к произведениям искусства накануне Рождества, так именно Слоан. В этом ей не было равных.
— Да-да, постараюсь.
Танзи даже самой себе не хотелось признаваться, что она вынуждена свести к минимуму свои выходы в свет до тех пор, пока не прояснится ситуация с Соулом-М8.
— Кстати, можешь захватить с собой этого парня, которого ты приволокла на благотворительный бал.
Танзи вздохнула и опустила занавеску. Откинулась на спинку кресла и постаралась сосредоточиться на колонке, сочинением которой она сейчас якобы была занята.
Однако настроиться на рабочий лад никак не удавалось.
Ну как тут соберёшься с мыслями, если он дежурит под окнами?
Танзи обвела глазами рабочий кабинет в своей уютной квартирке на Рашн-Хилл. Типичное писательское гнёздышко. Господи, как хорошо вновь оказаться дома. В своём собственней жизненном пространстве. Сидеть на своём, пусть даже слегка продавленном стуле, видеть любимые репродукции на стенах. А её собственный мини-холодильник до отказа забит тем, чем жив писатель: банками кока-колы и «сникерсами».
Да, но было и кое-что новенькое. И дело не в том, что Танзи не нравились крошечные феи, которых Миллисент выбрала в качестве рождественских украшений для её комнаты в «Большом Харри». Просто в последнее время она всей душой привязалась к фигуркам овец и барашков, чьё постоянно увеличивающееся в размерах стадо разместилось на книжных полках по соседству с её компьютером.
Это читатели, которые не иначе как заболели предпраздничной подарочной лихорадкой, присылали их ей на адрес редакции. Всё началось с мягкой игрушки, которую прислал представитель мужской половины стада. К плюшевому барашку прилагалась записка: «Вступай в наши ряды, у нас травка слаще!» Танзи ещё пошутила по этому поводу, когда принимала участие в шоу Барбары Брэдли, и тогда её аудиторию словно прорвало — читатели и почитатели прямо-таки завалили её овечками и барашками всех форм и размеров. Одни фигурки были стеклянными, другие керамическими, третьи гипсовыми, но все до единой — ужасно смешными. Одна такая овечка даже щеголяла в свадебном платье — не иначе как это и была самая последняя подружка невесты.
Однако любимцем Танзи был игрушечный койот, подаренный ей Мартином. Шеф попросил, чтобы она поставила его в середину стада. Разумеется, койот — это ещё не волк, но всякий раз, когда её взгляд задерживался на нём, Танзи улыбалась. Вернее, это раньше она улыбалась. Теперь же, глядя на миниатюрную волчью фигурку, Танзи хмурилась, и в голову лезли неприятные мысли.
Нет, не может быть, что Соул-М8 и Мартин — одно и то же лицо. И всё же Танзи была вынуждена признаться себе: после рассказа Райли она не стала обсуждать материал своей очередной колонки по телефону, а предпочла воспользоваться для этих целей электронной почтой. Мартин удивился её нежеланию говорить по телефону, но Танзи сослалась на то, что совершенно измотана предпраздничной лихорадкой. Мартин проявил понимание и посочувствовал ей. Хм-м. Тоже подозрительно. Откуда у него это понимание? И сочувствие?
Мартин анализировал её колонку, Танзи же анализировала каждое напечатанное им слово, пытаясь обнаружить в том, что он писал, некий глубинный смысл. К её великому облегчению, таковой там не обнаружился. И почему же тогда, если она так уверена в себе, почему же она не решилась встретиться с Мартином лично, как просил её Райли. Танзи вновь бросила взгляд на койота и нахмурилась. И в следующий момент села, выпрямив спину. Ведь наверняка Мартин брал в руки эту фигурку, не мог не брать, иначе как бы он её ей подарил? Так, может, стоит передать её Райли, вот тогда все окончательно и выяснится.
На душе тотчас стало легче. Теперь она может успокоиться и не считать себя последней поганкой за то, что подозревает своего наставника и шефа. Танзи вновь переключила внимание на компьютер, и тут зазвонил телефон. Танзи застыла на месте, но затем всё-таки постаралась стряхнуть оцепенение. Вряд ли это Соул-М8. С того самого вечера на балу от него не поступило ни единого послания. Кто знает, может, он наконец отстал от неё? Увлёкся кем-то ещё. В общем, ей повезло, подумала Танзи. Тем не менее она нажала кнопку определителя номера и сняла трубку.
— Эй, привет! Тебе не кажется, что пора отвечать на мои звонки?
— Знаю-знаю, — раздался в ответ голос Слоан, правда, какой-то невесёлый. — Я тут совсем замоталась с новой выставкой. Так что после праздников мне наверняка понадобится хороший отдых — от праздников.
— Ну, я бы не хотела так долго ждать. Может, как-нибудь пообедаем вместе? Нам обеим нужен отдых от этой безумной гонки. Рина со Сью совсем свихнулись. Такое впечатление, будто они не приданое младенцу готовят, а выполняют какую-то божественную миссию. А Мэриел тем временем лепит в фотоальбом снимки его крошечного пениса. Так что, кроме тебя, на данный момент у меня никого нет.
«А ещё я переживаю за тебя», — хотела добавить она, но не стала. Хотя Танзи и была в их компании жилеткой, в которую все другие могли время от времени поплакаться, Слоан редко пользовалась причитающейся ей порцией.
— С удовольствием, — откликнулась Слоан, судя по голосу, искренне. — Кстати, несмотря ни на что, я всё-таки постараюсь присутствовать на вашем празднике.
Танзи закусила губу, не зная, как поступить дальше. Ведь, кто знает, может, этот звонок — её единственная возможность.
— Послушай, а вообще как ваши дела? Я имею в виду тебя с Вольфгангом. Все нормально?
Молчание, затем Слоан всё-таки ответила:
— Да-да. Все нормально.
Не хочет откровенничать. Даже в разговоре с подругой, что обидно. «Подумаешь, что они с мужем не ладят, — рассердилась про себя Танзи, — все равно я вытащу из неё правду».
— Мне казалось, между нами нет секретов. И вновь молчание.
— Нет, конечно, — раздалось какое-то время спустя в ответ. — Просто сейчас я не настроена обсуждать эту тему. Как-нибудь в другой раз.
По крайней мере она не пытается увильнуть, подумала Танзи.
— Хорошо. Я всё время у себя. Ты уже говорила с Риной и Сью?
Кто знает, может, тем удалось выудить из Слоан чуть больше?
— Ну да, чтобы выслушать очередную лекцию на тему, что я должна уделять больше времени другим, и всё такое прочее. Нет уж, увольте.
— Черт. Наверное, я должна чувствовать себя польщённой, раз уж ты позвонила мне.
Слоан усмехнулась в трубку.
— Наверное. Ты всегда знаешь, когда можно, а когда лучше не давить на больное место.
— Спасибо за комплимент. Пожалуй, ты права.
— Послушай, мне надо бежать. Ты передай остальным, что я принимаю официальное приглашение на ваш праздник. Кстати, а ты придёшь ко мне на открытие выставки?
У Слоан намечалось открытие выставки какого-то молодого гения, и она надеялась, что охваченные предпраздничной подарочной лихорадкой посетители приобретут кое-что из его работ. Если кто и умел привлечь внимание народа к произведениям искусства накануне Рождества, так именно Слоан. В этом ей не было равных.
— Да-да, постараюсь.
Танзи даже самой себе не хотелось признаваться, что она вынуждена свести к минимуму свои выходы в свет до тех пор, пока не прояснится ситуация с Соулом-М8.
— Кстати, можешь захватить с собой этого парня, которого ты приволокла на благотворительный бал.