Каунтер Бен. Испивающие Души

   Снаружи часовни в ожидании замерли сержант Теллос и брат Михайрас, которых Сарпедон попросил разделить с ним Обряд Возлияния. Теллос удостоился такой части за убийство огромного мутанта на первых этапах наступления. Михайрас, послушник, до своего возведения в ранг космодесантника долгое время был слугой Кэона и потому не только чтил авторитет и честь командора, но и был с ним духовно связан. Он храбро сражался во время штурма покоев Ван Скорвольдов, но именно его ментальная связь с умирающим привела Сарпедона к решению вызвать юношу сюда.
   Не проронив ни слова, все трое прошли в картографическую комнату, где большая звездная карта сияла на стеклянной поверхности стола. Другие, нарисованные от руки, висели на стенах или рулонами лежали на полках. Очередная коллекция Каллисфена Ван Скорвольда.
   Сарпедон поставил на стол золотой потир, до того висевший у него на поясе. Сосуд был стар, и, несмотря на должный уход библиария за всем своим снаряжением, тусклость уже проникла в глубокую резьбу. Сарпедону дали священный кубок, когда он наконец перестал быть учеником-послушником и стал библиарием, более семидесяти лет назад, так давно, что он иногда даже сомневался, а он ли был тем человеком, или, может, какой-то другой? Ему казалось, он всегда был Испивающим Души, его жизнь - циклом битв и почестей, а дух вечно полнился свирепой страстью искоренить врага и нерушимым кодексом военного достоинства.
   Михайрас отцепил от пояса контейнер, вроде тех, которые апотекарии использовали для перевозки и хранения образцов неизвестных организмов, с которыми сражались Испивающие Души. Сейчас в нем лежал кусок спинного мозга огромного мутанта, которого убил Теллос. Сержанту не пристало таскать его, ибо он уже взял один трофей - огромный рог, срезанный со лба чудовища.
   Кровавая, сочащаяся масса перекочевала в потир, и Сарпедон обхватил чашу массивной керамитовой перчаткой.
   – Знай врага своего, - нараспев произнес Теллос.
   Только эти слова были дозволены на древней и священной церемонии, но одновременно короткой и простой, дабы сохранить ясность разума.
   Теперь, как командору, именно Сарпедону пришлось изучать душу поверженного врага. Он запрокинул голову и влил полужидкую массу себе в рот. Сглотнув, библиарий поставил потир на стол и принялся выполнять необходимые ментальные операции, начав обряд.
   Внутри него жило око духа, видящее то, чего физические чувства видеть не могли. Он представлял, как оно открывается, впитывал всей душой свет после столь долгого периода абсолютной темноты, стараясь не ослепнуть от сияния знания. В желудке началось теплое покалывание, процесс пошел.
   Он чувствовал на своем теле словно тонкий слой несмываемой грязи. Его конечности стали неуклюжими и неловкими, во рту застыл вкус нечистот, а в уши как будто набили вату. Библиарий окинул взглядом комнату и увидел своих братьев-десантников как будто сквозь дымку, с искаженными лицами, все карты в комнате неожиданно сдвинулись, потеряли реальность. Его внутренние органы теснились в теле, почти терлись друг о друга. Все было неправильно, абсолютно неправильно. Сарпедон стал не человеком, а рисунком неумелого ребенка, уродливым и грубым. Сверху, снизу, со всех сторон что-то давило - остальное человечество, вся Вселенная питали к нему такое отвращение, что оно обжигающим клеймом отпечаталось в его душе и грузом висело на плечах. Он был человеком и одновременно чем-то меньшим. Он жил, но не чувствовал этого.
   Сарпедон почувствовал скорбь нечистого существа, способного жить только во тьме, подальше от обжигающего света Золотого Трона. Он не мог выбраться, он был заперт в этом гнусном теле, пойман навсегда. В его душе плескалась паника, ибо так будет вечно, до самой смерти, а после нее придет пустота. Пустота, просто осознание того, что он не должен был даже появляться на свет…
   Ошеломленный, Сарпедон крепко зажмурился, и грязь неожиданно исчезла из его глаз. Михайрас обеспокоенно смотрел на него, так как до сих пор не видел церемонии потира, а библиарий, должно быть, сейчас казался слабым и напуганным, что невозможно для космодесантника. Но оно того стоило. Теперь он знал своего противника намного лучше, а знание на войне - все.
   Каждому послушнику при его посвящении в космодесантники вживлялся новый орган, омофагия. Она поглощала расовую память и извлекала психогенетические следы из введенных органических материалов, что давало десантнику представление об уровне подготовки врага, его вере, морали, иногда даже о стратегических планах и расположении войск. Омофагия Испивающих Души была гиперактивна по сравнению с аналогичными органами воинов других Орденов, давая очень четкие и интенсивные картины. Они могли переживать мысли и чувства своих противников, но при этом оставаться разумными и неоскверненными, испытывая прежнее отвращение к нечеловечности своих врагов, но зная все об их поведении.
   И здесь этот дар сослужил хорошую службу. Сарпедон чувствовал скверну мутанта, грех, лежащий в основе его существования, огромный и могучий, но одновременно не несущий в себе ничего - ни долга, ни цели. Мутант ни во что не верил и выживал, только чтобы существовать. Смерть для него - подарок. Испивающие Души оказали защитникам форта услугу, послав сегодня столь многих из них в чернильную темноту небытия.
   – Я в порядке, братья мои. Приношу вам благодарность за помощь в проведении церемонии. Но хотя победа уже одержана, она еще не завершена. - Сарпедон мысленно ударил по иконке, горящей на сетчатке, и перевел свой передатчик на все частоты. - Испивающие Души, отзывайте патрули и собирайтесь внутри главной линии обороны. Время пришло.
   Каллисфен Ван Скорвольд долго не продержался. Сарпедону понадобилось всего лишь один раз схватить его за горло и ударить о стену оболочки, как он все рассказал о многочисленных и разнообразных преступлениях, совершенных его сестрой ради извлечения выгоды, о незаконных сделках для пополнения коллекции и множестве других вещей, о которых Сарпедон предпочел бы не слышать. Каллисфен оказался тем редко встречающимся типом преступника, которые совершают свои злодеяния скорее из скуки и праздного любопытства, чем от желания выжить. Порочность таких людей постепенно принимает просто гигантские масштабы, и тогда они становятся ничем не лучше еретиков, валяющихся в сточной канаве.
   Сарпедону все это было совершенно неинтересно. Но где-то в середине своей судорожной исповеди Каллисфен Ван Скорвольд упомянул о корабле звездного форта, сохранившегося еще со времен, когда здесь была орбитально-защитная платформа. Поколения семьи Ван Скорвольдов перестраивали его и расширяли, превратив в укрепленную сокровищницу для хранения ценностей. Именно там располагалась коллекция технических и чужеродных артефактов Каллисфена. Именно ее искали Испивающие Души. И хотя операция стоила им жизни командора, она все равно войдет в анналы прославленных свершений Ордена.
   Сарпедон лично возглавил ударную группу и повел ее через лабиринт проходов и машин к кораблю. С ними шли сервы с резаками наготове, а также технодесантник Лигрис. Как и ожидалось, сопротивление сошло на нет, но впереди Испивающих Души ждала главная цель их похода, и случайностям нельзя было дать ни малейшего шанса. Десантники приблизились к огромной металлической плите осторожно и во всеоружии.
   Но открывшаяся их глазам картина потрясла бы любого.
   – Как вы думаете, мы можем взять отсюда парочку трофеев, сэр? - Голос Люко разорвал тишину так, как мог только он.
   Всего лишь один зал корабля, но здесь стояли такие диковинные экспонаты, которые вызывали одновременно ужас и восторг в душах воинов. Никто не мог отрицать - некоторые из этих вещей были безумно красивы и именно поэтому страшно опасны.
   Пол от стены до стены покрывал темно-голубой ковер, а со стен свисали гобелены. В потолке горели прожектора, и их лучи освещали стеклянные витрины лелеемой Калисфеном Ван Скорвольдом коллекции. В одной лежало с полдюжины древних пистолетов, в другой - поразительно компактный мелтаган, в третьей - нечто многоствольное с постоянно растущим кристаллом для боеприпасов. Здесь стояли статуи женщин с головами насекомых и гуманоидные фигуры из окаменелых лоз, похожие на сплетенных змей. Глазам удивленных Испивающих Души предстала композиция из рога и матово-серого металла, ростом выше любого из десантников, с колчаном стрел, увенчанных наконечниками из ядовитых зубов рептилии, и полный доспех, сделанный из бриллиантовых пластинок, прошитых серебряными нитями.
   Десантники ждали приказа Сарпедона. Он прошел сквозь массивную отполированную металлическую дверь сокровищницы в зал, его психологически чувствительный разум гудел от холодных и острых вибраций изысканности и высоких технологий. Библиарий чувствовал себя неуютно, в этой комнате хранилось слишком много неизвестного, слишком много запрещенного. Сарпедон решил, что большинство из этих вещей будет предано огню, как только они завершат свою миссию, а Люко - наказан за предложение Ордену осквернить себя ксенотехнологиями и запрещенными приборами, даже в шутку. Среди них не было экспертов в архео-технике, и никто не знал, откуда ждать опасности. Лучше все уничтожить, чем подвергать себя риску осквернения.
   – Библиарий Сарпедон, - раздался голос в передатчике, потрескивающий от искажения сигнала, проходящего сквозь массивные плиты внутренних структур звездного форта. - Отделение Ворца. Мы нашли гражданских.
   – Гражданских?
   – Груз, сэр. Рабы или пленники.
   – Я думал, что в звездном форте нет груза. Нет пришвартованных кораблей.
   – Наверное, беглецы, сэр, сбежали с транспортов. Здесь есть человек по имени Изер, какой-то священник. Похоже, они хотят нам помочь.
   Половина Испивающих Души, среди них отделение Ворца, на всякий случай держала оборону вокруг сокровищницы, кругами прочесывая территорию. Особо опасаться массированной атаки со стороны разбитых защитников форта не стоило, но десантники уже потеряли своего командора от предательской руки и больше не хотели давать шансов противнику. Штурм предприняли в тот момент, когда поблизости не было замечено крупных грузовых судов, чтобы не повредить человеческий материал, но люди на станции оказались все равно беглецы, скрывавшиеся в канализации форта.
   У Сарпедона не было на них времени. Он хотел закончить миссию до того, как темные тучи, собравшиеся вокруг них, начнут изливать на воинов свои несчастья.
   – Передайте всем подразделениям обороны. Не трогать гражданских. Скоро мы уйдем и не можем позволить себе осложнений. Отбросы оставьте Гвардии.
   Замерцали руны подтверждения. Группа сервов и технодесантник Лигрис аккуратно обогнули витрины и теперь трудились над массивными закрытыми дверями в дальнем конце первого зала.
   Рабочие старались не смотреть на экспонаты, зная, что недозволенное любопытство приведет к очень суровому наказанию. Даже низшие человеческие существа способны на многое, подумал Сарпедон, если принадлежат Ордену с самого рождения и воспитываются в почтении к своим повелителям. Позади Лигриса летел криптодрон, он приземлился, словно жирное насекомое, на тускло мерцавшую руническую панель первой двери. На его изогнутом металлическом теле вспыхивали лучи света, пока он обрабатывал кодовые алгоритмы замка. Раздался звук подтверждения и шипение воздуха, когда замок открылся.
   Как только сервы закрепили цепи и приготовились широко раскрыть дверь, Сарпедон взглянул еще на несколько объектов из собрания Каллисфена. Рядом с ним висело знамя, по-видимому сотканное из человеческих волос, и лежала превосходная копия человеческого черепа, вырезанная из камня темно-красного цвета с нефритовым отливом. Каллисфен Ван Скорвольд за свою жизнь собрал потрясающую воображение коллекцию запретных артефактов. Со сколькими чужаками-работорговцами и благородными, но падшими семьями пришлось ему иметь дело?
   Библиарий понимал, что многие из этих вещей были очень красивыми, но чувствовал скверну, окружавшую их. Безделушки не обманут избранного воина Императора, как они уже проделали это с Каллисфеном Ван Скорвольдом.
   Дверь открылась. По сигналу Сарпедона ближайшие тактические подразделения осторожно вошли в следующую сокровищницу, опасаясь ловушек или засады. Они не могли предположить, что Ван Скорвольды пожертвуют своими самыми ценными приобретениями просто так.
   Перед глазами десантников предстал коридор, по обе стороны заставленный клетками, - маленький зверинец чуждых форм жизни, ухающих и чирикающих. Сарпедон приказал тактикам остановиться и пустил вперед брата Заэна, огнеметчика из подразделения Люко. Тот осторожно вошел в коридор, миновав восьминогих обезьян и птиц с оперением из стекла. Впереди, по застеленному ковром полу, катилось несколько сервиторов, простые работы, ростом по грудь человеку, добавляющие еду в кормушки и чистящие клетки от экскрементов. Несомненно, тщеславие Каллисфена тешил этот зоопарк между двумя залами корабля, за которым ухаживали только сервиторы и куда не допускались даже слуги.
   – Все чисто,- послышался в наушниках голос Заэна.
   Сарпедон последовал за ним, чувствуя грубые мысли животных. Он никогда не получал четких образов от разумных существ, так как скорее передавал мысли, нежели получал их, а любой высокоразвитый мозг слишком сложен и непостоянен, чтобы уловить его импульсы. Ничто здесь не было достаточно разумным, вреда эти создания причинить не могли, но библиарий все равно решил предать зверинец огню, правда не сейчас. Потом. Цель звала. Пара крохотных сапфирово-голубых глаз уставилась на него из симбиотического клубка змей, а какое-то полурастение печально прокричало десантникам вслед. У Каллисфена были странные вкусы.
   Коридор заканчивался комнатой со стенами из отполированного металла, огромной, мрачной и скудно обставленной. Единственный луч света озарял простой стол в центре комнаты.
   Там лежала главная цель: Копье Души.
   Эта история вырезана на стенах всех часовен и келий для медитации в каждой крепости-монастыре, раскиданных по флоту Испивающих Души. Именно ее узнавали рекруты первым делом - еще до того, как их подвергали постоянным жесточайшим тренировкам и неуловимым обработкам химическими методами до тех пор, пока не оставалось только несколько удостоенных чести стать послушниками. В происхождении Ордена лежала причина суровой военной гордости, ставшей фундаментальной частью любого космодесантника. Именно поэтому только смерть могла остановить воина перед лицом противника.
   Рогал Дорн, совершенный человек, созданный Императором, величайший из примархов, дал свой генетический образец легиону Имперских Кулаков. Его бойцы следовали за ним в битвах, как сыновья. За десять тысяч лет до того, как Сарпедон сложил облачение послушника и принял доспехи Испивающего Души, Имперские Кулаки сражались на стенах Дворца Императора на Терре против несметных полчищ Предательских Легионов Хоруса. Аббаты рассказывали эту историю детям в схолумах, и она стала легендой для миллиардов, поклявшихся в верности Империуму.
   Когда Хоруса убили, а восстание захлебнулось в крови, оставшиеся Легионы, не предавшие Императора, были разбиты на множество Орденов, чтобы ни у одного человека не было власти над слишком большим числом космодесантников одновременно. Дорн знал, как гордятся его сыновья славой имени Имперских Кулаков, и сражался за то, чтобы его легион остался в неприкосновенности. Но ему пришлось склониться перед волей остальных примархов, а его десантники образовали множество новых Орденов. Одни сохранили прежнее имя, прочие получили другое название, новый герб и стали творить собственную историю на службе Империуму.
   Багровые Кулаки, Черные Храмовники, Испивающие Души…
   Каждому из них Дорн дал символ священной цели, чтобы они всегда помнили: его дух с ними, а его слава - это их слава. Испивающие Души, сформированные из подразделений штурмовиков, получили Копье Души. Примарх лично нашел его в каком-то темном, одиноком мире во время Великого Крестового Похода.
   Им он поразил множество отродий варпа, и именно на нем развевалось знамя в сотнях миров, покоренных в честь Императора.
   Капелланы рассказывали эту историю рекрутам, прежде чем те отправлялись в мясорубку селекции, чтобы дать им хотя бы слабое представление о тех идеалах, за которые они страдают.
   Сарпедон и сам знал ее, как и все десантники под его командованием. Он прошел сквозь огонь и мучение тренировочного отбора, получил новые органы космодесантника, миновал процедуру психодоктринации. И именно Копье Души удерживало его на поверхности в самые трудные минуты, а для всего его поколения оно стало чем-то еще большим: смыслом возмездия, катализатором священной ярости, столь хорошо служившей десантнику в разгар битвы.
   Ибо артефакт затерялся на тысячи лет, когда флагман Испивающих Души «Благословитель» исчез в варпе. Теперь же оно нашлось в коллекции дегенерата, который понятия не имел о его подлинной сущности и значении. Командор умирал, и именно Сарпедон вернет священную реликвию обратно в лоно Ордена.
   Копье Души оказалось сверкающе-черным цилиндром длиной с человеческое предплечье, украшенным затейливыми диаграммами, постоянно менявшими свою форму, стоило только на них посмотреть. На поверхности реликвии ярко выделялись выемки для пальцев, в каждой гнездилась лазерная игла, окруженная кольцо" реагирующего на ДНК психопластика. Судя по размерам импровизированной рукоятки и по расположению и форме выемок для пальцев первоначально артефакт предназначался не для людей.
   Даже Каллисфен почувствовал силу в этой простой элегантности и отвел Копью отдельную комнату. Но для Сарпедона оно сияло, как маяк надежды, ярости и праведности, как если бы все, за что он сражался: Император, примарх, место человечества во главе Галактики и священный план, ведущий людей к вселенской власти, - слилось, получило свое воплощенное завершение в одном совершенном артефакте.
   Заэн замер рядом с ним, библиарий чувствовал, как у воина перехватило дыхание от благоговейного ужаса. Следовавшие за ними тактические взводы также онемели от восторга.
   – Приготовьте челноки к отстыковке, - тихо скомандовал Сарпедон. - Мы нашли главную цель и теперь уходим. - Потом, переключившись на местную частоту, приказал: - Подразделение Люко, подразделение Хастиса, ко мне. Окажем реликвии должные почести.
   А затем мир вокруг померк.
   Он потряс головой, пытаясь выгнать тьму, прийти в себя. Сарпедон валялся в неудобной позе на полу, рядом неподвижно лежал Заэн. Слух медленно приходил в норму после ударной волны, повергшей их всех наземь, в уши уже пробивались звуки внешнего мира, причиняя легкую боль.
   Бомба? Это было бы в духе Ван Скорвольдов. Но технодесантники зачистили территорию. Возможно, но мало вероятно. Что тогда?
   Зрение постепенно возвращалось, вокруг клубилась смутная мгла. Потом неожиданно вспыхнул яркий свет. Сарпедон резко приподнялся и увидел, что его отбросило на середину коридора, - клетки смяты, а те инопланетные создания, которые остались в живых, в панике носились вокруг. Слышался скрежет стекла, когда десантники вставали на ноги с усыпанного осколками пола первой комнаты, куда их швырнуло взрывом.
   Впереди двигались какие-то фигуры - черные, в плащах. Не меньше дюжины их сгрудилось вокруг Копья Души. Ржаво-красные лица скрыты капюшонами.
   Значит, не бомба… Телепортер. Но как? Такая технология была очень редкой, а те приспособления для телепортации, которые находились в распоряжении Испивающих Души, не работали уже веками. Но дело даже не в этом, а в столь запредельной точности наведения - одна маленькая комната в сердце огромной и запутанной космической станции. Сумасшествие! Этого не мог сделать никто!
   В воздухе стояло жирное зловоние, и Сарпедон заметил на полу куски перекрученной плоти, спутанные с обрывками темно-красной ткани и обломками металла. Некоторые из вновь прибывших тоже пострадали; кто бы ни активировал устройство телепортации, он, похоже, знал о возможных потерях, но не остановился перед этим.
   Сарпедон быстро вскочил на ноги, болтер уже в руках. Заэн тяжело пострадал, и библиарий слышал, как десантники перешагивают через него. Сзади раздалось мурлыканье плазмагана, когда один воин из наступательного отделения Хастиса изготовился к битве.
   – Вы! - крикнул Сарпедон, кипя от гнева. - Вы! Именем Трона, назовите себя!
   Ближайшая фигура повернулась. Пустые увеличивающие линзы встретились со взглядом библиария. Широкий ребристый кабель змеей выходил изо рта незнакомца, покрытого мертвой кожей, железные жвала, похожие на ножки насекомого, выступали из верха груди и шеи. По краям капюшона был вышит узор из заостренных шестеренок, символа Адептус Механикус, а тяжелый, отливающий черным болтер выступал из рукава воина.
   Осадные инженеры. Элита механикусов. Они скорее всего прилетели на своем корабле, который входил в состав эскадры, а Хлура не оповестили о том, что привезли устройство для телепортации.
   Но зачем?
   – Никому не двигаться! Мы космодесантники, Орден Испивающих Души, избранные Императора, и на ходимся здесь по его воле. - Сарпедон поднял болтер, и все десантники, набившиеся в коридор позади него, сделали то же самое.
   Тяжелое оружие инженера со стрекотом поднялось чуть повыше, уставившись в грудь библиария. Остальные двенадцать, уцелевшие после прыжка, как один нацелились на отряд Испивающих Души лазерными пушками, многоствольными мелтаганами и каким-то странным оружием, проводами соединенным прямо с телами механикусов. Если они выстрелят, то Сарпедон и все десантники вокруг него будут разорваны на куски.
   Но огневая мощь никогда не решала исход битвы. Побеждала сила разума. Сарпедон знал это всю свою жизнь. Он не мог потерпеть поражение сейчас.
   – Вы возвратитесь на свой корабль, - скомандовал библиарий. - Станция сейчас находится под нашим контролем, и вам будет позволено войти на ее территорию, только когда мы уйдем, получив свое. Подозреваю, произошло какое-то недоразумение. Не надо доказывать мне, что я ошибаюсь.
   Мог ли он пустить в ход силу Ада, если до того дойдет? Чего могли бояться эти люди? Да и были ли они вообще людьми? То, что Сарпедон знал об элитных войсках Адептус Механикус, создавало образ бесчувственных, хладнокровных воинов, способных сражаться, не поддаваясь панике, даже когда число противника в десятки раз превосходило их собственное, или поддерживать непрерывный огонь неделями без сна и отдыха. Боялись ли они чего-нибудь в нормальном человеческом смысле?
   Ближайший инженер отвернулся от них. Из-под капюшона троих механикусов вырвались механические дендриты и обернулись несколько раз вокруг Копья Души, поднимая его в воздух.
   Самая священная реликвия в истории Ордена находилась в их холодных, презренных руках. Это очень сильно походило на богохульство.
   Потрескивающая корона голубого цвета зажглась ярким пламенем, молнии побежали по стенам комнаты, скрыв инженеров покровом обжигающе ледяного огня. А потом с грохотом настолько громким, что он скорее чувствовался, чем слышался, они исчезли.
   Иокантос Галлиан Кревик Хлур спал, когда пришли последние новости. На какой-то ужасающий момент ему показалось, что он снова оказался в жилой зоне Администратума на агропланете, бывшей местом его службы последние пятнадцать лет, и теперь опять придется тащиться на работу и проводить еще один бесполезный день, анализируя доли производства и сбыта, поступающие от фермы по выращиванию гроксов размером с целый континент, ради которой и существовала планета.
   Затем он увидел сияние яркого диска Лаконии, пробивавшееся сквозь бортовой иллюминатор хорошо оборудованной, но мрачной каюты, и вспомнил, что находится на борту «Упорного», стараясь обеспечить свое будущее и защитить интересы Империума. Кто-то громко стучался в дверь.
   – Кто там? - крикнул он, надеясь, что голос прозвучит достаточно весомо.
   Хлуру определенно не нравились космические путешествия - никак не удавалось выспаться, сон постоянно прерывался из-за расстройства метаболической системы, по причине постоянного полумрака, и периодических вибраций, шедших из самого нутра «Упорного».
   – Приказ капитана Векка, сэр. Что-то показалось на сканерах. Что-то очень большое.
   Хлур с трудом влез в простую черную форму Администратума, набросив на плечи шинель. Скорее всего выглядел он отвратительно, но еще хуже проигнорировать приказ капитана Векка, очень опытного человека, командовавшего флагманом. Если намечалось что-то серьезное, консул должен об этом знать. В конце концов, официально флотом командовал именно он, поэтому приходилось находиться в курсе принятых решений.
   – Отведите меня на мостик, - приказал он стоявшему за дверью пареньку, одетому в форму какого-то офицера младшего ранга. Похоже, мальчишка нанялся на борт, только чтобы получить очередное номинальное звание.
   – Они находятся в сенсориуме, консул.
   – Ну тогда отведи меня туда.
   Младший состав «Упорного», мускулистые рекруты и потемневшие от времени сервиторы, казался более занятым, чем обычно, - на каждом повороте младший офицерский состав изрыгал приказы. Похоже, они готовили корабль к обороне - оружейники подносили снаряды, а для наблюдения за смазочными каналами инженерные бригады будили вторые смены. Хлур начал нервничать.