Страница:
– Большой город, – заметил вертящий головой Трэджан.
– Это Снежногорск, столица планеты, – не оборачиваясь, заметил Кампински. – Я тут бывал, еще до войны…
До того как взять в руки пулемет, уроженец Гданьска был инженером, занимался хитрыми измерительными устройствами, о которых Роберт до знакомства с Кампински и не слышал никогда.
– Разговорчики! – рыкнул на солдат Бьерн.
Дальше бежали в молчании, нарушаемом только слитным топотом многих десятков ног и тяжелым, надсадным дыханием. Роберт на ходу вспоминал, что говорили в новостях о ходе войны на Сибири…
Форсеры появились на заснеженной планете в самом начале конфликта, но тогда лишь взяли под контроль порталы на Дракон и Демон. Около трех месяцев назад, когда бойцы второго полка корпуса «Один» сражались с хищными тварями в джунглях Хордана, выкормыши Зигфрида фон Хайнца перешли в наступление, но особого успеха не добились.
И после этого Сибирь в информационных сводках не упоминалась вообще. Это могло означать, что на ней ничего не происходит или… происходит нечто такое, о чем говорить не стоит.
Судя по всему, второй вариант находился много ближе к истине.
За последний месяц форсеры ухитрились преодолеть оборону людей и дойти до самого Снежногорска, расположенного, насколько Роберт помнил, довольно далеко от порталов в Сложные Миры.
Полк тем временем приближался к окраине. Дома тут были меньше, стояли не так тесно, часто попадались огрызки стен и припорошенные снегом груды развалин. Треск очередей и грохот разрывов звучали все громче.
– Залечь! – команда пришла за мгновение до того, как вылетевший из-за угла плазмоид с шипением и треском врезался в один из домов.
Солдаты дружно повалились на мостовую, мгновением позже на нее посыпались куски пластобетона. Роберт ощутил, как один из них ударил в затылочную часть шлема.
– Теперь ясно, почему нас так далеко высадили, елки-палки, – просипел Трэджан. – Тут же все простреливается…
Совсем низко, над самыми крышами, с ревом прошел десантно-штурмовой корабль. Повис на месте, застрочили установленные в крыльях пулеметы. Огненные пунктиры очередей потянулись куда-то вниз.
– Противник прорвал линию обороны прямо перед нами, – послышался из наушников шлема голос командира батальона, – нам необходимо остановить его…
Сразу несколько сияющих голубым огнем «спиц» ионных разрядов сошлись на десантно-штурмовом корабле. Тот вздрогнул, как живое существо, окутался оранжевым пламенем и рухнул вниз.
Громыхнуло, в серые небеса взвился столб черного дыма.
– Вечная память, – пробормотал сержант, но в его голос мгновенно вернулись свирепые нотки: – Быстро! Наша позиция – вон там, в развалинах! Форсеры будут тут с минуты на минуту!
«Развалинами» Бьернсон назвал груду строительного мусора, оставшегося там, где собирались, но не успели возвести еще один дом.
Полсотни метров до нее преодолели одним рывком. Роберт присел за сваленные кучей блоки утеплителя, поднял автомат, коснулся спускового крючка. На внутренней поверхности забрала возник кружок целеуказателя.
Рядом пристроился Шриван, смуглый уроженец Индии, попавший в отделение два месяца назад, перед операцией на Валории.
Слышно было, как он вполголоса бормочет молитву.
– Ну и где они? – нетерпеливо просипел засевший в неглубокой ямине Трэджан. – А то я сейчас замерзну.
– Вот, – прошептал Кампински, наклоняясь к пулемету. – Сейчас мы им…
Серые фигуры стремительно перемещались в тучах снега, напоминая скорее призраков, а не существ из плоти и крови.
– Без приказа не стрелять! – сказал Бьерн, и тут же плазмоид пролетел над самой его макушкой, едва не зацепив гребень шлема.
Форсеры заметили людей первыми.
Роберт нажал спусковой крючок за мгновение до приказа, с радостью увидел, как один из форсеров споткнулся на бегу и брякнулся на мостовую. Снег вокруг могучего тела начал темнеть.
Промелькнул в стороне модуль, другой попытался спикировать на людей, но был сбит на подлете. Соседний дом, где засело третье отделение, накрыл выстрел из мортиры, потом второй. Из провалов окон рванулось пламя, полетели куски горящего пластика, чей-то вопль заставил Роберта поморщиться.
Быстрым движением он выдернул обойму, вставил новую.
– Гранатами их, курвиных детей! – прорычал Бьерн.
Глухо хлопнул подствольный гранатомет, приклад болезненно ударил в плечо, между бегущих форсеров один за другим начали вздыбливаться черные «гейзеры» разрывов.
Одну из могучих фигур изломало, отшвырнуло в сторону, другие припали к земле и растворились в сером сумраке. Шипя сквозь зубы и держась за пробитый наплечник, осел на снег Шриван.
И на этом бой закончился.
Трещали автоматы, глухо ухали рельсовые ускорители на соседних улицах, где держали оборону другие взводы, но там, где засели подопечные лейтенанта Нуньеса, наступила тишина.
– Что-то быстро они отступили, – сказал Трэджан.
– Это меня печалит меньше всего, – хмыкнул сержант. – Мак-Канн, займись раненым, Кузнецов, Лангтон, осмотрите тела.
Молчаливый, серьезный шотландец, исполняющий в отделении обязанности медика, повернулся к Шривану. Индус снова принялся читать молитву, на этот раз в полный голос.
Роберт и Трэджан выбрались на открытое место и двинулись туда, где остались лежать убитые форсеры.
Шли осторожно, прижимаясь к стенам домов и прислушиваясь к тому, что творится спереди и по бокам. Знали, что их, в случае чего, прикроют, но это мало успокаивало.
– Мертвы, – сказал Трэджан, когда они добрались до первого тела, – дохлее некуда, елки-палки.
– Точно. – Роберт присел, потрогал толстую, перевитую жилами руку, на какой тяжелый плазмаган выглядел украшением.
Форсер, которому досталось не меньше дюжины выстрелов из пулемета, казался «облупленным». Серая химериновая броня зияла трещинами, там и сям чернела обнаженная плоть, в центре груди, куда угодили несколько крупнокалиберных пуль, темнел настоящий провал.
– Какие-то они тощие, – заметил Трэджан, осматривая второе тело, принадлежащее женщине, высокой и широкоплечей, – вроде бы здоровые, как и прочие, но выглядят дохляками…
– Точно, – кивнул Роберт. – Нелегко им, сомий хвост, дался этот прорыв до Снежногорска.
Вспомнился ужас первых дней войны, столкновение на Халикте, кровавые бои на Эброне.
Тогда пытавшиеся остановить наступление врага люди гибли сотнями, а форсеры казались неуязвимыми сверхчеловеками, полубогами из легенд. Огромные воины в серой броне не знали, что такое неуверенность, страх и усталость, они шли вперед и побеждали, без жалости уничтожая тех, кто осмеливался им противостоять.
Потом выяснилось, что форсеры не бессмертны, люди привыкли к ним, узнали вкус побед, пусть пока не очень больших.
Дети пророка Зигфрида фон Хайнца, наоборот, утратили служившее неплохим допингом чувство несомненного превосходства над «эволюционным шлаком», узнали, что война – это не только легкие победы.
И в глазах людей словно стали меньше ростом, утратили пугающую мощь.
– Что там у вас? – прошелестел в наушниках голос сержанта.
– Трупы, – ответил Роберт. – Мы возвращаемся.
– Стойте на месте. Мы сами идем к вам. Приказано наступать дальше.
– Не нравится мне это, – только и сказал Роберт.
Из-за крыш с низким ревом появился еще один десантно-штурмовой корабль. Прошел над улицей и умчался в пургу, туда, где, судя по звукам, продолжался отчаянный бой.
Впервые за проведенное на Сибири время метель прекратилась, тучи разошлись и выглянуло солнце, небольшое, но очень яркое. Стал виден грандиозный хребет, чьи пики, закованные в броню изо льда, вонзались в небо к северу от Снежногорска. Яркий свет залил наблюдательный пункт, устроенный в развалинах, не так давно бывших домом на окраине города.
Пейзаж в смотровых щелях не радовал – усыпанные белоснежным крошевом бугры, торчащие из них руины, трупы форсеров, обломки сбитого модуля-разведчика.
– Эх, красота, – сказал Трэджан.
– Ага, – флегматично согласился Роберт, прищуриваясь, чтобы поберечь глаза, отвыкшие от яркого света.
– Да ты же не смотришь! – возмутился уроженец Аляски.
– Спать я хочу, – ответил Роберт и зевнул.
Второй полк корпуса «Один» находился на холодной планете четвертый день и все это время беспрерывно отражал яростные атаки врага, норовившего овладеть столицей колонии.
Потери форсеров не смущали.
Спали обороняющиеся урывками, из еды у них оставались только консервы, а боеприпасы подвозили нерегулярно. Приходилось экономить, да еще иногда делиться с соседями, бойцами корпуса «Сибирь», сформированного из коренных жителей планеты.
Если бы не их бесноватая, отчаянная храбрость, то форсеры давно бы захватили Снежногорск и вышли к порталу на Землю.
Бывшие инженеры, геологи, горные рабочие и строители, все, кто осваивал богатые недра планеты, вцепились в землю так, что прорвать их оборону пришедшие из Сложных Миров чужаки смогли лишь очень большой кровью.
Еще на подходах к столице солдаты «Сибири» за час боя сумели уничтожить несколько боевых бригад целиком. По слухам, в некоторых столкновениях форсеры потеряли не меньше бойцов, чем люди.
Потом обескровленная, вымотанная «Сибирь» вынуждена была отступить. Враг добрался до города, но тут ему навстречу ударили свежие, переброшенные с Эброна части. Не ожидавшие контратаки форсеры откатились, а солдаты «Одина» и «Сибири» потратили несколько часов передышки на то, чтобы хоть как-то укрепиться на окраине Снежногорска.
С того момента они не отступили ни на шаг, несмотря на постоянные обстрелы и атаки.
Последний штурм продолжался несколько часов и закончился перед рассветом. Именно после него Роберт и Трэджан вместо отдыха получили назначение на наблюдательный пункт.
– Спать он хочет. – Трэджан с укором поглядел на друга и сам не выдержал, зевнул. – Эх, чтоб тебя! Ничего, скоро нас сменят…
Наушники в шлеме Роберта квакнули, словно в них завелись маленькие лягушата, затем прорезался гортанный голос лейтенанта Нуньеса:
– Наблюдательный пункт, что там у вас?
– На связи рядовой Кузнецов, – ответил Роберт. – Все в порядке.
– Через пару минут у вас будет смена, – сказал лейтенант и отключился.
Из хода сообщения, достаточно глубокого, чтобы по нему можно было двигаться в полный рост, донесся шорох, и на наблюдательный пункт протиснулся широкоплечий солдат.
Под забралом блестели решительные голубые глаза.
– Привет, парни. – Солдат вскинул руку, и Роберт узнал Арвидаса из первого отделения. – Отдыхаем?
– Конечно, – улыбнулся Роберт. – Пляшем и песни поем…
– Теперь мы споем. – Арвидас отодвинулся, стал виден его напарник. – А вы валите отсюда.
Роберт поднялся, покрутил головой, разминая затекшую шею. Вслед за Трэджаном пропихнулся в узкую щель хода сообщения, и они пошли между обледеневших неровных стен.
Шагов через двадцать ход раздвоился. Первое ответвление потянулось в тыл, в ту сторону, где располагались склад и штаб батальона. Второе через пробитую в фундаменте дыру нырнуло в подвал большого дома, под которым нашла временное пристанище третья рота.
Трэджан отодвинул термоизоляционный полог, за ним второй, ткань негромко зашуршала. Роберт шагнул в полумрак и почувствовал, что оказался в тепле. На ходу закинул автомат за спину и снял надоевшие перчатки.
В подвале царила полутьма, осветительные блоки напоминали заблудившихся светляков. Рядами лежали завернувшиеся в спальные мешки солдаты, в одном из углов, судя по негромким возгласам, играли в карты.
– А вот я тебя козырем! – бухтел кто-то густым басом.
– Ничего, свои шесть все равно возьму, – отвечал ему хриплый, простуженный тенор. – На-ка, выкуси…
– О, смотри, а этот не спит, – с удивлением заметил Трэджан.
Пятачок, отведенный их отделению, выглядел пустынным. Около стены лежал похрапывающий сержант, ему в унисон сопел Кампински. Шриван сидел, поджав ноги, и старательно давил сенсоры небольшого инфофона.
– Опять жене письмо пишет, – вздохнул Трэджан. – Как там – дорогая Екатерина Матвеевна…
Еще при знакомстве с Лангтоном Роберт с изумлением узнал, что тот, работая дизайнером, много лет собирал древние, снятые на пленку фильмы и слыл знатоком искусства двадцатого века.
– Опять твои шуточки, – Шриван поднял голову, – я же говорил, что жену мою зовут не Екатерина, а Гита.
– Да знаю я, знаю, елки-палки. – Трэджан проказливо улыбнулся.
Ясно было, что ему просто нравится дразнить индуса.
Роберт поставил автомат к стенке, снял шлем и принялся стаскивать с себя бронекостюм. Избавился от наплечников, пластин с предплечий и перешел к застежкам, держащим грудную броню.
– Ну что, закусим, чем Единый послал? – спросил Трэджан, успевший расстаться с броней и оставшийся в комбинезоне.
– Не поминай имя его всуе! – строго заметил Шриван, оторвавшийся на мгновение от письма.
Роберт усмехнулся, а Трэджан наставительно заметил:
– Разве это имя? Так, воинское звание. И вообще, не отвлекайся, а то напишешь чего-нибудь не то своей Екатерине, в смысле, Гите Матвеевне.
Шриван сердито сверкнул глазами.
Пока Роберт снимал броню, Трэджан вытащил из рюкзака две яркие, как елочные игрушки, банки консервов. Ловким движением вскрыл одну за другой, раздалось шипение, повалил пар.
В подвале было тепло лишь по сравнению с царящим снаружи морозом.
– Что там? – спросил Роберт. – Курятина, сомий хвост?
– Ни то ни другое, – ответил Трэджан, вытаскивая ложку. – Просто еда. Не худший вариант, по-моему.
Роберт жевал, рассеянно глядя на стену, на ползающие по ней тени, размытые и нечеткие. Мысли бродили далеко в прошлом, возвращались в те года, когда молодой полицейский и не думал, что станет солдатом…
– Вот и все, – возглас Шривана оторвал от воспоминаний. – Да помилует наш дом Единый…
Индус провел рукой над инфофоном, символически рисуя священный круг, и вытащил из прибора трубочку блока памяти. При ближайшей оказии он передаст ее в штаб полка, там цензоры проверят письмо, слегка отредактируют и отправят дальше. За пару недель оно доберется до Земли, до небольшого городка в предместьях Калькутты, где ждет мужа смуглая женщина с огромными черными глазами.
А еще дней через пятнадцать придет ответ, но до этого момента Шриван успеет сочинить еще пару-тройку посланий.
Роберт глянул на счастливое лицо индуса, сердце болезненно сжалось. С горечью подумал, что рядового Кузнецова на Земле не ждет никто и что он лишен даже такого утешения, как письма домой и из дома…
– Чего загрустил? – поинтересовался Трэджан. – Или спишь на ходу?
– Сплю. – Роберт вздрогнул и активнее заработал ложкой.
Та со скрежетом проехалась по дну консервной банки, Кампински перестал храпеть и что-то пробормотал во сне.
– Как вы думаете, мужики, сколько еще продлится эта война? – спросил Шриван. – Еще пару месяцев назад казалось, что мы легко разобьем этих ублюдков, да проклянет их Единый…
Роберт хмыкнул – два месяца назад корпус «Один» одержал победу, прорвался через портал с Эброна на Валорию, и многие подумали, что это начало коренного перелома. И чем все кончилось?
Грудами трупов и реками крови.
– Быстро не получится, – ответил Трэджан, сыто рыгнув. – А мне думалось, что с этим оружием, – он похлопал по казеннику стоящего у стены автомата, – и броней мы за пару месяц сотрем форсеров в порошок. Но не вышло.
И уроженец Аляски выразительно посмотрел на проплешину между спящими товарищами.
За трое суток отделение потеряло троих. Мак-Канн получил не очень серьезную рану и скоро вернется в строй, еще двое оказались в братской могиле, вырытой в размороженной с помощью огнеметов земле.
– Нашли о чем разговаривать, – вздохнул Роберт, наблюдая, как опустевшая консервная банка распадается в пыль. – Спать надо, а то явятся опять эти, в химериновой броне…
Он зевнул и принялся разворачивать спальный мешок.
ДОЧЬ ЭВОЛЮЦИИ 2
– Это Снежногорск, столица планеты, – не оборачиваясь, заметил Кампински. – Я тут бывал, еще до войны…
До того как взять в руки пулемет, уроженец Гданьска был инженером, занимался хитрыми измерительными устройствами, о которых Роберт до знакомства с Кампински и не слышал никогда.
– Разговорчики! – рыкнул на солдат Бьерн.
Дальше бежали в молчании, нарушаемом только слитным топотом многих десятков ног и тяжелым, надсадным дыханием. Роберт на ходу вспоминал, что говорили в новостях о ходе войны на Сибири…
Форсеры появились на заснеженной планете в самом начале конфликта, но тогда лишь взяли под контроль порталы на Дракон и Демон. Около трех месяцев назад, когда бойцы второго полка корпуса «Один» сражались с хищными тварями в джунглях Хордана, выкормыши Зигфрида фон Хайнца перешли в наступление, но особого успеха не добились.
И после этого Сибирь в информационных сводках не упоминалась вообще. Это могло означать, что на ней ничего не происходит или… происходит нечто такое, о чем говорить не стоит.
Судя по всему, второй вариант находился много ближе к истине.
За последний месяц форсеры ухитрились преодолеть оборону людей и дойти до самого Снежногорска, расположенного, насколько Роберт помнил, довольно далеко от порталов в Сложные Миры.
Полк тем временем приближался к окраине. Дома тут были меньше, стояли не так тесно, часто попадались огрызки стен и припорошенные снегом груды развалин. Треск очередей и грохот разрывов звучали все громче.
– Залечь! – команда пришла за мгновение до того, как вылетевший из-за угла плазмоид с шипением и треском врезался в один из домов.
Солдаты дружно повалились на мостовую, мгновением позже на нее посыпались куски пластобетона. Роберт ощутил, как один из них ударил в затылочную часть шлема.
– Теперь ясно, почему нас так далеко высадили, елки-палки, – просипел Трэджан. – Тут же все простреливается…
Совсем низко, над самыми крышами, с ревом прошел десантно-штурмовой корабль. Повис на месте, застрочили установленные в крыльях пулеметы. Огненные пунктиры очередей потянулись куда-то вниз.
– Противник прорвал линию обороны прямо перед нами, – послышался из наушников шлема голос командира батальона, – нам необходимо остановить его…
Сразу несколько сияющих голубым огнем «спиц» ионных разрядов сошлись на десантно-штурмовом корабле. Тот вздрогнул, как живое существо, окутался оранжевым пламенем и рухнул вниз.
Громыхнуло, в серые небеса взвился столб черного дыма.
– Вечная память, – пробормотал сержант, но в его голос мгновенно вернулись свирепые нотки: – Быстро! Наша позиция – вон там, в развалинах! Форсеры будут тут с минуты на минуту!
«Развалинами» Бьернсон назвал груду строительного мусора, оставшегося там, где собирались, но не успели возвести еще один дом.
Полсотни метров до нее преодолели одним рывком. Роберт присел за сваленные кучей блоки утеплителя, поднял автомат, коснулся спускового крючка. На внутренней поверхности забрала возник кружок целеуказателя.
Рядом пристроился Шриван, смуглый уроженец Индии, попавший в отделение два месяца назад, перед операцией на Валории.
Слышно было, как он вполголоса бормочет молитву.
– Ну и где они? – нетерпеливо просипел засевший в неглубокой ямине Трэджан. – А то я сейчас замерзну.
– Вот, – прошептал Кампински, наклоняясь к пулемету. – Сейчас мы им…
Серые фигуры стремительно перемещались в тучах снега, напоминая скорее призраков, а не существ из плоти и крови.
– Без приказа не стрелять! – сказал Бьерн, и тут же плазмоид пролетел над самой его макушкой, едва не зацепив гребень шлема.
Форсеры заметили людей первыми.
Роберт нажал спусковой крючок за мгновение до приказа, с радостью увидел, как один из форсеров споткнулся на бегу и брякнулся на мостовую. Снег вокруг могучего тела начал темнеть.
Промелькнул в стороне модуль, другой попытался спикировать на людей, но был сбит на подлете. Соседний дом, где засело третье отделение, накрыл выстрел из мортиры, потом второй. Из провалов окон рванулось пламя, полетели куски горящего пластика, чей-то вопль заставил Роберта поморщиться.
Быстрым движением он выдернул обойму, вставил новую.
– Гранатами их, курвиных детей! – прорычал Бьерн.
Глухо хлопнул подствольный гранатомет, приклад болезненно ударил в плечо, между бегущих форсеров один за другим начали вздыбливаться черные «гейзеры» разрывов.
Одну из могучих фигур изломало, отшвырнуло в сторону, другие припали к земле и растворились в сером сумраке. Шипя сквозь зубы и держась за пробитый наплечник, осел на снег Шриван.
И на этом бой закончился.
Трещали автоматы, глухо ухали рельсовые ускорители на соседних улицах, где держали оборону другие взводы, но там, где засели подопечные лейтенанта Нуньеса, наступила тишина.
– Что-то быстро они отступили, – сказал Трэджан.
– Это меня печалит меньше всего, – хмыкнул сержант. – Мак-Канн, займись раненым, Кузнецов, Лангтон, осмотрите тела.
Молчаливый, серьезный шотландец, исполняющий в отделении обязанности медика, повернулся к Шривану. Индус снова принялся читать молитву, на этот раз в полный голос.
Роберт и Трэджан выбрались на открытое место и двинулись туда, где остались лежать убитые форсеры.
Шли осторожно, прижимаясь к стенам домов и прислушиваясь к тому, что творится спереди и по бокам. Знали, что их, в случае чего, прикроют, но это мало успокаивало.
– Мертвы, – сказал Трэджан, когда они добрались до первого тела, – дохлее некуда, елки-палки.
– Точно. – Роберт присел, потрогал толстую, перевитую жилами руку, на какой тяжелый плазмаган выглядел украшением.
Форсер, которому досталось не меньше дюжины выстрелов из пулемета, казался «облупленным». Серая химериновая броня зияла трещинами, там и сям чернела обнаженная плоть, в центре груди, куда угодили несколько крупнокалиберных пуль, темнел настоящий провал.
– Какие-то они тощие, – заметил Трэджан, осматривая второе тело, принадлежащее женщине, высокой и широкоплечей, – вроде бы здоровые, как и прочие, но выглядят дохляками…
– Точно, – кивнул Роберт. – Нелегко им, сомий хвост, дался этот прорыв до Снежногорска.
Вспомнился ужас первых дней войны, столкновение на Халикте, кровавые бои на Эброне.
Тогда пытавшиеся остановить наступление врага люди гибли сотнями, а форсеры казались неуязвимыми сверхчеловеками, полубогами из легенд. Огромные воины в серой броне не знали, что такое неуверенность, страх и усталость, они шли вперед и побеждали, без жалости уничтожая тех, кто осмеливался им противостоять.
Потом выяснилось, что форсеры не бессмертны, люди привыкли к ним, узнали вкус побед, пусть пока не очень больших.
Дети пророка Зигфрида фон Хайнца, наоборот, утратили служившее неплохим допингом чувство несомненного превосходства над «эволюционным шлаком», узнали, что война – это не только легкие победы.
И в глазах людей словно стали меньше ростом, утратили пугающую мощь.
– Что там у вас? – прошелестел в наушниках голос сержанта.
– Трупы, – ответил Роберт. – Мы возвращаемся.
– Стойте на месте. Мы сами идем к вам. Приказано наступать дальше.
– Не нравится мне это, – только и сказал Роберт.
Из-за крыш с низким ревом появился еще один десантно-штурмовой корабль. Прошел над улицей и умчался в пургу, туда, где, судя по звукам, продолжался отчаянный бой.
* * *
Снежная белизна слепила глаза.Впервые за проведенное на Сибири время метель прекратилась, тучи разошлись и выглянуло солнце, небольшое, но очень яркое. Стал виден грандиозный хребет, чьи пики, закованные в броню изо льда, вонзались в небо к северу от Снежногорска. Яркий свет залил наблюдательный пункт, устроенный в развалинах, не так давно бывших домом на окраине города.
Пейзаж в смотровых щелях не радовал – усыпанные белоснежным крошевом бугры, торчащие из них руины, трупы форсеров, обломки сбитого модуля-разведчика.
– Эх, красота, – сказал Трэджан.
– Ага, – флегматично согласился Роберт, прищуриваясь, чтобы поберечь глаза, отвыкшие от яркого света.
– Да ты же не смотришь! – возмутился уроженец Аляски.
– Спать я хочу, – ответил Роберт и зевнул.
Второй полк корпуса «Один» находился на холодной планете четвертый день и все это время беспрерывно отражал яростные атаки врага, норовившего овладеть столицей колонии.
Потери форсеров не смущали.
Спали обороняющиеся урывками, из еды у них оставались только консервы, а боеприпасы подвозили нерегулярно. Приходилось экономить, да еще иногда делиться с соседями, бойцами корпуса «Сибирь», сформированного из коренных жителей планеты.
Если бы не их бесноватая, отчаянная храбрость, то форсеры давно бы захватили Снежногорск и вышли к порталу на Землю.
Бывшие инженеры, геологи, горные рабочие и строители, все, кто осваивал богатые недра планеты, вцепились в землю так, что прорвать их оборону пришедшие из Сложных Миров чужаки смогли лишь очень большой кровью.
Еще на подходах к столице солдаты «Сибири» за час боя сумели уничтожить несколько боевых бригад целиком. По слухам, в некоторых столкновениях форсеры потеряли не меньше бойцов, чем люди.
Потом обескровленная, вымотанная «Сибирь» вынуждена была отступить. Враг добрался до города, но тут ему навстречу ударили свежие, переброшенные с Эброна части. Не ожидавшие контратаки форсеры откатились, а солдаты «Одина» и «Сибири» потратили несколько часов передышки на то, чтобы хоть как-то укрепиться на окраине Снежногорска.
С того момента они не отступили ни на шаг, несмотря на постоянные обстрелы и атаки.
Последний штурм продолжался несколько часов и закончился перед рассветом. Именно после него Роберт и Трэджан вместо отдыха получили назначение на наблюдательный пункт.
– Спать он хочет. – Трэджан с укором поглядел на друга и сам не выдержал, зевнул. – Эх, чтоб тебя! Ничего, скоро нас сменят…
Наушники в шлеме Роберта квакнули, словно в них завелись маленькие лягушата, затем прорезался гортанный голос лейтенанта Нуньеса:
– Наблюдательный пункт, что там у вас?
– На связи рядовой Кузнецов, – ответил Роберт. – Все в порядке.
– Через пару минут у вас будет смена, – сказал лейтенант и отключился.
Из хода сообщения, достаточно глубокого, чтобы по нему можно было двигаться в полный рост, донесся шорох, и на наблюдательный пункт протиснулся широкоплечий солдат.
Под забралом блестели решительные голубые глаза.
– Привет, парни. – Солдат вскинул руку, и Роберт узнал Арвидаса из первого отделения. – Отдыхаем?
– Конечно, – улыбнулся Роберт. – Пляшем и песни поем…
– Теперь мы споем. – Арвидас отодвинулся, стал виден его напарник. – А вы валите отсюда.
Роберт поднялся, покрутил головой, разминая затекшую шею. Вслед за Трэджаном пропихнулся в узкую щель хода сообщения, и они пошли между обледеневших неровных стен.
Шагов через двадцать ход раздвоился. Первое ответвление потянулось в тыл, в ту сторону, где располагались склад и штаб батальона. Второе через пробитую в фундаменте дыру нырнуло в подвал большого дома, под которым нашла временное пристанище третья рота.
Трэджан отодвинул термоизоляционный полог, за ним второй, ткань негромко зашуршала. Роберт шагнул в полумрак и почувствовал, что оказался в тепле. На ходу закинул автомат за спину и снял надоевшие перчатки.
В подвале царила полутьма, осветительные блоки напоминали заблудившихся светляков. Рядами лежали завернувшиеся в спальные мешки солдаты, в одном из углов, судя по негромким возгласам, играли в карты.
– А вот я тебя козырем! – бухтел кто-то густым басом.
– Ничего, свои шесть все равно возьму, – отвечал ему хриплый, простуженный тенор. – На-ка, выкуси…
– О, смотри, а этот не спит, – с удивлением заметил Трэджан.
Пятачок, отведенный их отделению, выглядел пустынным. Около стены лежал похрапывающий сержант, ему в унисон сопел Кампински. Шриван сидел, поджав ноги, и старательно давил сенсоры небольшого инфофона.
– Опять жене письмо пишет, – вздохнул Трэджан. – Как там – дорогая Екатерина Матвеевна…
Еще при знакомстве с Лангтоном Роберт с изумлением узнал, что тот, работая дизайнером, много лет собирал древние, снятые на пленку фильмы и слыл знатоком искусства двадцатого века.
– Опять твои шуточки, – Шриван поднял голову, – я же говорил, что жену мою зовут не Екатерина, а Гита.
– Да знаю я, знаю, елки-палки. – Трэджан проказливо улыбнулся.
Ясно было, что ему просто нравится дразнить индуса.
Роберт поставил автомат к стенке, снял шлем и принялся стаскивать с себя бронекостюм. Избавился от наплечников, пластин с предплечий и перешел к застежкам, держащим грудную броню.
– Ну что, закусим, чем Единый послал? – спросил Трэджан, успевший расстаться с броней и оставшийся в комбинезоне.
– Не поминай имя его всуе! – строго заметил Шриван, оторвавшийся на мгновение от письма.
Роберт усмехнулся, а Трэджан наставительно заметил:
– Разве это имя? Так, воинское звание. И вообще, не отвлекайся, а то напишешь чего-нибудь не то своей Екатерине, в смысле, Гите Матвеевне.
Шриван сердито сверкнул глазами.
Пока Роберт снимал броню, Трэджан вытащил из рюкзака две яркие, как елочные игрушки, банки консервов. Ловким движением вскрыл одну за другой, раздалось шипение, повалил пар.
В подвале было тепло лишь по сравнению с царящим снаружи морозом.
– Что там? – спросил Роберт. – Курятина, сомий хвост?
– Ни то ни другое, – ответил Трэджан, вытаскивая ложку. – Просто еда. Не худший вариант, по-моему.
Роберт жевал, рассеянно глядя на стену, на ползающие по ней тени, размытые и нечеткие. Мысли бродили далеко в прошлом, возвращались в те года, когда молодой полицейский и не думал, что станет солдатом…
– Вот и все, – возглас Шривана оторвал от воспоминаний. – Да помилует наш дом Единый…
Индус провел рукой над инфофоном, символически рисуя священный круг, и вытащил из прибора трубочку блока памяти. При ближайшей оказии он передаст ее в штаб полка, там цензоры проверят письмо, слегка отредактируют и отправят дальше. За пару недель оно доберется до Земли, до небольшого городка в предместьях Калькутты, где ждет мужа смуглая женщина с огромными черными глазами.
А еще дней через пятнадцать придет ответ, но до этого момента Шриван успеет сочинить еще пару-тройку посланий.
Роберт глянул на счастливое лицо индуса, сердце болезненно сжалось. С горечью подумал, что рядового Кузнецова на Земле не ждет никто и что он лишен даже такого утешения, как письма домой и из дома…
– Чего загрустил? – поинтересовался Трэджан. – Или спишь на ходу?
– Сплю. – Роберт вздрогнул и активнее заработал ложкой.
Та со скрежетом проехалась по дну консервной банки, Кампински перестал храпеть и что-то пробормотал во сне.
– Как вы думаете, мужики, сколько еще продлится эта война? – спросил Шриван. – Еще пару месяцев назад казалось, что мы легко разобьем этих ублюдков, да проклянет их Единый…
Роберт хмыкнул – два месяца назад корпус «Один» одержал победу, прорвался через портал с Эброна на Валорию, и многие подумали, что это начало коренного перелома. И чем все кончилось?
Грудами трупов и реками крови.
– Быстро не получится, – ответил Трэджан, сыто рыгнув. – А мне думалось, что с этим оружием, – он похлопал по казеннику стоящего у стены автомата, – и броней мы за пару месяц сотрем форсеров в порошок. Но не вышло.
И уроженец Аляски выразительно посмотрел на проплешину между спящими товарищами.
За трое суток отделение потеряло троих. Мак-Канн получил не очень серьезную рану и скоро вернется в строй, еще двое оказались в братской могиле, вырытой в размороженной с помощью огнеметов земле.
– Нашли о чем разговаривать, – вздохнул Роберт, наблюдая, как опустевшая консервная банка распадается в пыль. – Спать надо, а то явятся опять эти, в химериновой броне…
Он зевнул и принялся разворачивать спальный мешок.
ДОЧЬ ЭВОЛЮЦИИ 2
Акселераторы в ногах Марты работали с натугой, по мускулам пробегали волны дрожи. Левое бедро, задетое бронебойной пулей, так же ныло, но она напрягала его раз за разом. Переставляла руку, потом ногу, руку, потом ногу…
Задрав голову, она бы увидела мерно двигающиеся пятки тактика. Посмотрев вниз, смогла бы пересчитать, сколько форсеров забрались на металлическую лестницу, идущую по стенке лифтовой шахты.
Но Марта закрыла глаза, точно засыпанные песком, чтобы перед ними не мелькали бесконечные перекладины.
– А если подумать… нам надо благословить тех… кто строил эту шахту… – донесся снизу задыхающийся голос Сары. – Так строили… что смогли взорвать только сам лифт… а шахта уцелела…
– Они рассчитывали, что эти стены будут держать местные землетрясения, – меланхолично ответил ей Стэн. – Что им какой-то взрыв лифта…
– Ну надо же, они еще болтают! – рявкнула Марта. – Ну-ка, беречь дыхание!
Но дышать с каждым десятком метров становилось легче. Ядовитые испарения, какими травили форсеров на нижних уровнях, оставались внизу. Из легких исчезало противное сипение.
Комплекс жизнеобеспечения, которому не надо было тратить ресурсы на нейтрализацию ядов, впрыснул в кровь бодрящий гормональный коктейль. Марта встрепенулась, почувствовав прилив сил, боль в бедре поутихла.
Когда далеко вверху открылся серый прямоугольник выхода, нашла силы зло улыбнуться. Подумала о том, что на поверхности их обязательно ждет засада, и улыбнулась еще шире.
– Всем остановиться, – прошуршал в ком-линке голос тактика.
Марта воспользовалась паузой, чтобы оглянуться и посмотреть, как там дела у троих выживших бойцов ее звена. У них все оказалось в порядке, и она прислонилась лбом к приятно прохладной перекладине.
Сверху донесся негромкий рев, шевельнула волосы волна тепла – джамперы, у которых еще сохранился ресурс в двигателях, отправились на разведку. Если они найдут что-нибудь вроде боковой шахты, то у тех, кто отправится туда, будет чуть больше шансов уйти.
Те, кто пойдут главным стволом, наверняка смертники. Но они смогут отвлечь на себя внимание, чтобы оставшиеся добрались до корабля.
Марта отстраненно, будто решая арифметическую задачку, прикинула свои шаги на месте командиров: послала бы главной шахтой одно из двух звеньев джамперов, пожалуй, то, где их осталось пятеро… И пару десятков форсеров, которые примут первый огонь на себя.
Вот только кого отправить на верную смерть?
– Марта, – позвал тактик, отрывая от размышлений.
– Да? – помедлив, она подняла голову.
Лицо командира в проникающем в шахту сером утреннем свете казалось черным.
– Наверху засада. Но джамперы нашли ответвление, ведущее в технический ход. Вы пойдете через него, только под командованием тактика четвертой боевой. Выходы оттуда тоже наверняка стерегут, но шанс прорваться чуть больше.
– Я поняла, – кивнула она. – Удачи вам, командир.
Застывшая на некоторое время цепочка форсеров снова двинулась вверх. Марта подняла тяжелую, точно из металла отлитую руку, затем ногу…
Через пару десятков метров показался технический ход, квадратный в сечении и достаточно широкий, чтобы в него легко протиснулся даже джампер с ранцем. Марта перевалилась через его край, ощутила, как сильные руки помогли подняться.
Встав, обнаружила, что держит ее низкорослый и темнокожий форсер.
– Стефан! – не удержавшись, почти крикнула Марта.
– Это я, – уроженец Демона в критические минуты был спокоен и лаконичен. – Рад, что мы дальше пойдем вместе.
О том, что старый соратник уцелел и сегодня, Марта узнала еще внизу, перед тем как они полезли в шахту. И сейчас почувствовала, что ей важно, чтобы он, последний из тех, кто спасся на Земле, пережил и эту операцию.
Бойцы один за другим выбирались в технический ход, строились цепочкой.
– Готовы? – Последним покинул шахту командир четвертой боевой бригады. – Тогда двинулись. Стефан, твои на разведку.
Идти узким техническим коридором оказалось много проще, чем взбираться по лестнице. Марта ощутила, как напряжение потихоньку уходит из ножных мышц, как расправляются мускулы спины.
Форсеры миновали две развилки и вышли к круглой комнате, откуда начиналось около дюжины коридоров.
– Десять минут отдыха, – объявил тактик.
Форсеры усаживались вдоль стен, вытягивали ноги, другие лезли в рюкзаки за сухими пайками.
– Эх, а у меня там в первом звене земляк остался, – сказал Густав.
– Что поделать, без потерь никак, – заявила Сара. – Хотя лучше было бы оставить внизу тебя, а не Игоря или…
– Прекратить, – устало перебила Марта. – Ну что мне с вами делать? В бою все нормально, а как свободная минутка, так вы – собачиться.
– Было бы хуже, если б наоборот, – философски заявил Стэн.
Повернувшись на скребущий звук, Марта обнаружила, что неподалеку от нее коренастый форсер ковыряется в энергетической панели на стене. Сняв крышку, он обнажил силовые кабели и ловко подсоединил к разъему на одном из них небольшой приборчик.
– Эй, у кого заряда батарей меньше чем на четверть – подходи сюда, быстро! – Голос у коренастого оказался унылый, тягучий.
– В чем дело? – нахмурился тактик.
– Это наш чудо-техник, – пояснил Стефан, – придумал какую-то хреновину, чтобы прямо от местной сети заряжаться.
– Дело хорошее, – кивнул тактик. – Давайте, только быстро.
Когда Марта поднялась, к чудо-технику выстроилась очередь.
Какой-то здоровенный форсер уже подзаряжался, один из силовых кабелей тянулся к батареям на спине. Громила корчился, давая понять, что испытывает вовсе не блаженство. Техник, не обращая на это внимания, растолковывал остальным:
– Трансформатор несовершенный, емкость батарей от подзарядки падает. Но маленькая полная батарея лучше, чем большая пустая, в лоб тебе магнит. Следующий!
Очередь Марты подошла быстро. Она повернулась спиной, ощутила, как что-то воткнулось в слот, и в следующий момент задохнулась от боли: к позвоночнику будто приложили раскаленный прут, жидким огнем охватило ребра, руки задрожали мелкой дрожью.
– Где ж ты трансформатор-то этот взял? – прошипела девушка, с трудом удерживаясь, чтобы не заорать.
– На коленке собрал, – невозмутимо пояснил техник. – Хватит с тебя. Следующий – на зарядку становись!
Марта отошла в сторону, прислонилась к стене, чтобы отдышаться, прийти в себя.
Силовой кабель, входя в слот очередного бойца, с треском заискрил. Форсер взвыл, поплыла вонь жженого пластика. Но техник только хладнокровно похлопал бедолагу по плечу.
– Хэй, а где же пушка-то твоя, боец? – ехидно выкрикнули из сократившейся очереди.
Чудо-техник выразительно покосился на плазмаган, стоявший у стены, но ничего не ответил.
– Что, никак оружие ручки натерло? – не унимался задира.
– Вот я сейчас надену пушку, а тебе подам в батарею заряд напрямую, без трансформатора, – ласково пообещал техник.
– Напугал! Да я ж субтактик! – заявил нахальный голос.
– А что, субтактикам нынче в задницу резисторы вшивают, чтоб сопротивление увеличить?
– Иди ко мне в звено, рукастый! – предложил балагур. – Будет у нас с тобой мир да любовь по заветам Пророка!
Форсеры дружно захохотали, чудо-техник скорчил злобную гримасу.
Марта нашла глазами лицо шутника, поняла, что перепалка и затеяна для того, чтобы немного снять напряжение.
– Марта, – донесся из ком-линка голос тактика.
– Да, командир?
– Выдвигайтесь. Пойдете первыми по тому коридору, что ведет на северо-запад.
Отдых, как обычно, оказался слишком коротким.
– Мы все же успели, – сказала она, заставляя себя поверить, что подъем из ядовитой бездны Форджа закончился.
Тактик выслушал ее доклад, а затем сообщил:
– Все наши на местах. Ударная группа в лифтовой шахте атакует через пять минут. Раньше вылезать нет смысла. Если повезет, получим от джамперов ударной группы вид местности сверху и расположение огневых точек противника. Молитесь Пророку о победе…
На то, чтобы разобраться, куда проложены боковые ходы, понадобился час. За это время выяснили, что они не тянутся далеко и заканчиваются идущими к поверхности колодцами.
Звенья разбросали по подземелью так, чтобы использовать все выходы. Марте и ее подопечным достался самый дальний колодец.
– Готовы? – спросила она.
– А то, – отозвался Стэн. – Сейчас мы им покажем.
Ком-линк оттранслировал пакет зрительной информации, перед глазами вспыхнуло снятое с высоты изображение местности вокруг шахты, чуть смазанное из-за того, что ведший съемку джампер стремительно двигался.
– Вперед! – гаркнула Марта, с радостью подумав, что люди не успели приготовиться как следует.
Люк отлетел в сторону, лязгнули его петли. Она выскочила наружу, под холодный дождь и обжигающие выстрелы. Грохот близкого разрыва ударил по ушам, заставил покачнуться.
Про технические ходы люди то ли забыли, то ли просто не успели взять их под контроль. Во всяком случае, в первые мгновения по тем, кто выбирался на поверхность здесь, вообще не стреляли.
Задрав голову, она бы увидела мерно двигающиеся пятки тактика. Посмотрев вниз, смогла бы пересчитать, сколько форсеров забрались на металлическую лестницу, идущую по стенке лифтовой шахты.
Но Марта закрыла глаза, точно засыпанные песком, чтобы перед ними не мелькали бесконечные перекладины.
– А если подумать… нам надо благословить тех… кто строил эту шахту… – донесся снизу задыхающийся голос Сары. – Так строили… что смогли взорвать только сам лифт… а шахта уцелела…
– Они рассчитывали, что эти стены будут держать местные землетрясения, – меланхолично ответил ей Стэн. – Что им какой-то взрыв лифта…
– Ну надо же, они еще болтают! – рявкнула Марта. – Ну-ка, беречь дыхание!
Но дышать с каждым десятком метров становилось легче. Ядовитые испарения, какими травили форсеров на нижних уровнях, оставались внизу. Из легких исчезало противное сипение.
Комплекс жизнеобеспечения, которому не надо было тратить ресурсы на нейтрализацию ядов, впрыснул в кровь бодрящий гормональный коктейль. Марта встрепенулась, почувствовав прилив сил, боль в бедре поутихла.
Когда далеко вверху открылся серый прямоугольник выхода, нашла силы зло улыбнуться. Подумала о том, что на поверхности их обязательно ждет засада, и улыбнулась еще шире.
– Всем остановиться, – прошуршал в ком-линке голос тактика.
Марта воспользовалась паузой, чтобы оглянуться и посмотреть, как там дела у троих выживших бойцов ее звена. У них все оказалось в порядке, и она прислонилась лбом к приятно прохладной перекладине.
Сверху донесся негромкий рев, шевельнула волосы волна тепла – джамперы, у которых еще сохранился ресурс в двигателях, отправились на разведку. Если они найдут что-нибудь вроде боковой шахты, то у тех, кто отправится туда, будет чуть больше шансов уйти.
Те, кто пойдут главным стволом, наверняка смертники. Но они смогут отвлечь на себя внимание, чтобы оставшиеся добрались до корабля.
Марта отстраненно, будто решая арифметическую задачку, прикинула свои шаги на месте командиров: послала бы главной шахтой одно из двух звеньев джамперов, пожалуй, то, где их осталось пятеро… И пару десятков форсеров, которые примут первый огонь на себя.
Вот только кого отправить на верную смерть?
– Марта, – позвал тактик, отрывая от размышлений.
– Да? – помедлив, она подняла голову.
Лицо командира в проникающем в шахту сером утреннем свете казалось черным.
– Наверху засада. Но джамперы нашли ответвление, ведущее в технический ход. Вы пойдете через него, только под командованием тактика четвертой боевой. Выходы оттуда тоже наверняка стерегут, но шанс прорваться чуть больше.
– Я поняла, – кивнула она. – Удачи вам, командир.
Застывшая на некоторое время цепочка форсеров снова двинулась вверх. Марта подняла тяжелую, точно из металла отлитую руку, затем ногу…
Через пару десятков метров показался технический ход, квадратный в сечении и достаточно широкий, чтобы в него легко протиснулся даже джампер с ранцем. Марта перевалилась через его край, ощутила, как сильные руки помогли подняться.
Встав, обнаружила, что держит ее низкорослый и темнокожий форсер.
– Стефан! – не удержавшись, почти крикнула Марта.
– Это я, – уроженец Демона в критические минуты был спокоен и лаконичен. – Рад, что мы дальше пойдем вместе.
О том, что старый соратник уцелел и сегодня, Марта узнала еще внизу, перед тем как они полезли в шахту. И сейчас почувствовала, что ей важно, чтобы он, последний из тех, кто спасся на Земле, пережил и эту операцию.
Бойцы один за другим выбирались в технический ход, строились цепочкой.
– Готовы? – Последним покинул шахту командир четвертой боевой бригады. – Тогда двинулись. Стефан, твои на разведку.
Идти узким техническим коридором оказалось много проще, чем взбираться по лестнице. Марта ощутила, как напряжение потихоньку уходит из ножных мышц, как расправляются мускулы спины.
Форсеры миновали две развилки и вышли к круглой комнате, откуда начиналось около дюжины коридоров.
– Десять минут отдыха, – объявил тактик.
Форсеры усаживались вдоль стен, вытягивали ноги, другие лезли в рюкзаки за сухими пайками.
– Эх, а у меня там в первом звене земляк остался, – сказал Густав.
– Что поделать, без потерь никак, – заявила Сара. – Хотя лучше было бы оставить внизу тебя, а не Игоря или…
– Прекратить, – устало перебила Марта. – Ну что мне с вами делать? В бою все нормально, а как свободная минутка, так вы – собачиться.
– Было бы хуже, если б наоборот, – философски заявил Стэн.
Повернувшись на скребущий звук, Марта обнаружила, что неподалеку от нее коренастый форсер ковыряется в энергетической панели на стене. Сняв крышку, он обнажил силовые кабели и ловко подсоединил к разъему на одном из них небольшой приборчик.
– Эй, у кого заряда батарей меньше чем на четверть – подходи сюда, быстро! – Голос у коренастого оказался унылый, тягучий.
– В чем дело? – нахмурился тактик.
– Это наш чудо-техник, – пояснил Стефан, – придумал какую-то хреновину, чтобы прямо от местной сети заряжаться.
– Дело хорошее, – кивнул тактик. – Давайте, только быстро.
Когда Марта поднялась, к чудо-технику выстроилась очередь.
Какой-то здоровенный форсер уже подзаряжался, один из силовых кабелей тянулся к батареям на спине. Громила корчился, давая понять, что испытывает вовсе не блаженство. Техник, не обращая на это внимания, растолковывал остальным:
– Трансформатор несовершенный, емкость батарей от подзарядки падает. Но маленькая полная батарея лучше, чем большая пустая, в лоб тебе магнит. Следующий!
Очередь Марты подошла быстро. Она повернулась спиной, ощутила, как что-то воткнулось в слот, и в следующий момент задохнулась от боли: к позвоночнику будто приложили раскаленный прут, жидким огнем охватило ребра, руки задрожали мелкой дрожью.
– Где ж ты трансформатор-то этот взял? – прошипела девушка, с трудом удерживаясь, чтобы не заорать.
– На коленке собрал, – невозмутимо пояснил техник. – Хватит с тебя. Следующий – на зарядку становись!
Марта отошла в сторону, прислонилась к стене, чтобы отдышаться, прийти в себя.
Силовой кабель, входя в слот очередного бойца, с треском заискрил. Форсер взвыл, поплыла вонь жженого пластика. Но техник только хладнокровно похлопал бедолагу по плечу.
– Хэй, а где же пушка-то твоя, боец? – ехидно выкрикнули из сократившейся очереди.
Чудо-техник выразительно покосился на плазмаган, стоявший у стены, но ничего не ответил.
– Что, никак оружие ручки натерло? – не унимался задира.
– Вот я сейчас надену пушку, а тебе подам в батарею заряд напрямую, без трансформатора, – ласково пообещал техник.
– Напугал! Да я ж субтактик! – заявил нахальный голос.
– А что, субтактикам нынче в задницу резисторы вшивают, чтоб сопротивление увеличить?
– Иди ко мне в звено, рукастый! – предложил балагур. – Будет у нас с тобой мир да любовь по заветам Пророка!
Форсеры дружно захохотали, чудо-техник скорчил злобную гримасу.
Марта нашла глазами лицо шутника, поняла, что перепалка и затеяна для того, чтобы немного снять напряжение.
– Марта, – донесся из ком-линка голос тактика.
– Да, командир?
– Выдвигайтесь. Пойдете первыми по тому коридору, что ведет на северо-запад.
Отдых, как обычно, оказался слишком коротким.
* * *
Лестница, заключенная в узкий колодец, закончилась массивным люком. Марта осторожно приподняла его и невольно отшатнулась, когда ей на лицо упала холодная дождевая капля.– Мы все же успели, – сказала она, заставляя себя поверить, что подъем из ядовитой бездны Форджа закончился.
Тактик выслушал ее доклад, а затем сообщил:
– Все наши на местах. Ударная группа в лифтовой шахте атакует через пять минут. Раньше вылезать нет смысла. Если повезет, получим от джамперов ударной группы вид местности сверху и расположение огневых точек противника. Молитесь Пророку о победе…
На то, чтобы разобраться, куда проложены боковые ходы, понадобился час. За это время выяснили, что они не тянутся далеко и заканчиваются идущими к поверхности колодцами.
Звенья разбросали по подземелью так, чтобы использовать все выходы. Марте и ее подопечным достался самый дальний колодец.
– Готовы? – спросила она.
– А то, – отозвался Стэн. – Сейчас мы им покажем.
Ком-линк оттранслировал пакет зрительной информации, перед глазами вспыхнуло снятое с высоты изображение местности вокруг шахты, чуть смазанное из-за того, что ведший съемку джампер стремительно двигался.
– Вперед! – гаркнула Марта, с радостью подумав, что люди не успели приготовиться как следует.
Люк отлетел в сторону, лязгнули его петли. Она выскочила наружу, под холодный дождь и обжигающие выстрелы. Грохот близкого разрыва ударил по ушам, заставил покачнуться.
Про технические ходы люди то ли забыли, то ли просто не успели взять их под контроль. Во всяком случае, в первые мгновения по тем, кто выбирался на поверхность здесь, вообще не стреляли.