Страница:
— Оберточной бумагой? Тоненькой такой… — пробормотал он.
В зале началось недоуменное перешептыванье.
К пятому заключительному раунду Балбес набрал шестьдесят пять баллов и, естественно, лидировал. И напоследок он опять ответил правильно. Ищейка и Ногастик ответить не смогли. Теперь Милтон должен был задать последний вопрос Юпитеру.
— Ну, для тебя совсем ерундовый вопросик, — решил подбодрить его Гласс. — Кого украл Лепешка по просьбе Мистера Невезунчика?
Прежде чем ответить, Юпитер взглянул на табло. Он трижды вызывался отвечать за Ногастика и Ищейку, нарочно потеряв таким образом пятнадцать очков. Теперь он на пять баллов отставал от Пегги.
— Кошку, — твердо сказал он. Публика возмущенно запротестовала.
— Не совсем так, дружище. Со…ба…ку… Игра кончилась.
Милтон Гласс очень торжественно и долго оглашал суммы баллов, стараясь для камер улыбнуться еще шире. Зрители горячо зааплодировали.
Со счетом в семьдесят баллов победил Балбес. А Юпу в результате его искусного вранья и быстроты реакции, благодаря которой он трижды первым поднимал руку, удалось довести свой счет до тридцати. Теперь даже Пегги, не явившаяся на финальную викторину, была на втором месте.
Сияющему гордой улыбкой Балбесу был вручен чек на двадцать тысяч долларов, и все три камеры хищно на него нацелились, дабы в самых удачных ракурсах отобразить этот торжественный миг. Первый сыщик даже не взглянул на победителя, он смотрел в зал, выжидая, когда появится Боб.
Ну наконец-то… Юп увидел как он чуть ли не бегом несется по проходу, а за ним, не отставая мчится Пит. Боб одним рывком вскочил на лесенку, ведущую на сцену, протягивая Юпу большой плотный коричневый конверт.
— Получилось отлично, — прошептал он. — Четко-четко.
Боб стал пробираться к своему месту в зрительном зале, а Юп нетерпеливо вскрыл конверт и извлек оттуда огромную фотографию. Он и не рассчитывал, что снимок будет таким качественным. Вот она, голова Балбеса в сильном увеличении, и эта его светлая, развевающаяся на ветру грива…
Но самое важное, что очень четко получилось не заслоненное больше волосами ухо.
— Леди и джентльмены, — торжественно продолжал тем временем Милтон Гласс. — Хочу довести до вашего сведения, что сегодня мне выпала честь… — тут за сценой раздалась барабанная дробь, — вручить ценные подарки… всем участникам нашей викторины.
Публика в приливе восторга разразилась оглушительным свистом. Юп тут же запихнул фотографию обратно в конверт, приготовившись снова оказаться в кадре.
— В знак нашей горячей признательности Маленьким Плутишкам, благодаря которым состоялись эти замечательные викторины. — Чуть помедлив, он воскликнул: — Трикси, будьте любезны!
Уже знакомая всем по «Памятной встрече» эффектная блондинка поднялась на сцену, держа в руках точно такую же, как тогда, обернутую золотой фольгой коробку. Юп изумленно вздернул бровь, увидев, что на этот раз девицу даже сопровождал охранник.
Гласс опять заливался соловьем, распаковывая коробку, и наконец произнес:
— Вот они! Очаровательные серебряные кубки.
Для каждого, кто принимал участие в наших соревнованиях.
Под восхищенное улюлюканье и аханье зрительного зала имеющиеся в наличии четверо Плутишек по очереди получили свои сувениры.
— Кубок, предназначенный Пегги, мы отошлем ей домой, — объяснил Гласс. — Мы еще раз благодарим тебя, Пег, если ты сейчас смотришь эту передачу. Ну что же, настала пора прощаться. До свидания, дорогие Плутишки, и вы, уважаемые зрители, а также те, кто болел за участников у экранов своих телевизоров.
Милтон Гласс помахал в камеру и сделал потрясающий оскал, обнажив невероятное количество своих великолепных зубов. Затем последовал последний взрыв аплодисментов, и передача была окончена.
Камеры отключили. Плутишки поднялись со своих стульев. Балбес отошел в конец сцены, и тут же все к нему бросились, окружили — поздравлять. И Гласс, и Ногастик, и Ищейка, и даже операторы и несколько самых азартных зрителей…
Юпитер тоже подошел и стал проталкиваться к нему сквозь кольцо поздравляющих. Пит и Боб прикрывали его сзади. И вот Первый сыщик оказался лицом к лицу с молодым блондином в кожаной куртке. Юп протянул ему фотографию:
— Это ты? — коротко спросил он.
— Что это? — Победитель был удивлен и заметно встревожен. Сказать, будто это не он, Балбес никак не мог, потому что все, кто были рядом, тоже смотрели на фотографию. — Ну да, я, — подтвердил он. — Но зачем тебе эта фотография?
Затем, что на ней видны твои уши, которые ты обычно прячешь под волосами, — сказал Юпитер, поворачиваясь к Милтону. — Видите ли, детские лица с годами здорово меняются. И Ногастик, и Ищейка, и я сам совсем не похожи на тех детей, которые играли когда-то в сериале про Плутишек, верно?
Верно, — кивнул Милтон Гласс.
— И все-таки кое-что в нашей внешности остается без изменений, — продолжал Юп. — Форма ушных раковин. У Балбеса были очень своеобразные уши — с огромными висячими мочками, которые тряслись от малейшего движения головы. А у человека на фотографии мочки самые обыкновенные.
Парень в кожаной куртке подскочил к Юпу и попытался вырвать у него снимок. Но Ищейка схватил его за руку и оттащил назад.
— Что ты этим хочешь сказать? — процедил сквозь зубы Балбес.
— Только то, что ты не имеешь к Маленьким Плутишкам никакого отношения, — очень спокойно произнес Первый сыщик. — А значит, ты участвовал в викторине незаконно. И я думаю, мистер Гласс поддержит меня, если я скажу, что приз в двадцать тысяч долларов должен автоматически перейти к другому участнику, поскольку… — Юп выразительно помахал фотографией, — поскольку этот снимок безого-ворочно доказывает: ты никакой не Балбес!
ЕЕ ПОХИТИЛИ!
ОБВЕТШАВШЕЕ ПОМЕСТЬЕ
В зале началось недоуменное перешептыванье.
К пятому заключительному раунду Балбес набрал шестьдесят пять баллов и, естественно, лидировал. И напоследок он опять ответил правильно. Ищейка и Ногастик ответить не смогли. Теперь Милтон должен был задать последний вопрос Юпитеру.
— Ну, для тебя совсем ерундовый вопросик, — решил подбодрить его Гласс. — Кого украл Лепешка по просьбе Мистера Невезунчика?
Прежде чем ответить, Юпитер взглянул на табло. Он трижды вызывался отвечать за Ногастика и Ищейку, нарочно потеряв таким образом пятнадцать очков. Теперь он на пять баллов отставал от Пегги.
— Кошку, — твердо сказал он. Публика возмущенно запротестовала.
— Не совсем так, дружище. Со…ба…ку… Игра кончилась.
Милтон Гласс очень торжественно и долго оглашал суммы баллов, стараясь для камер улыбнуться еще шире. Зрители горячо зааплодировали.
Со счетом в семьдесят баллов победил Балбес. А Юпу в результате его искусного вранья и быстроты реакции, благодаря которой он трижды первым поднимал руку, удалось довести свой счет до тридцати. Теперь даже Пегги, не явившаяся на финальную викторину, была на втором месте.
Сияющему гордой улыбкой Балбесу был вручен чек на двадцать тысяч долларов, и все три камеры хищно на него нацелились, дабы в самых удачных ракурсах отобразить этот торжественный миг. Первый сыщик даже не взглянул на победителя, он смотрел в зал, выжидая, когда появится Боб.
Ну наконец-то… Юп увидел как он чуть ли не бегом несется по проходу, а за ним, не отставая мчится Пит. Боб одним рывком вскочил на лесенку, ведущую на сцену, протягивая Юпу большой плотный коричневый конверт.
— Получилось отлично, — прошептал он. — Четко-четко.
Боб стал пробираться к своему месту в зрительном зале, а Юп нетерпеливо вскрыл конверт и извлек оттуда огромную фотографию. Он и не рассчитывал, что снимок будет таким качественным. Вот она, голова Балбеса в сильном увеличении, и эта его светлая, развевающаяся на ветру грива…
Но самое важное, что очень четко получилось не заслоненное больше волосами ухо.
— Леди и джентльмены, — торжественно продолжал тем временем Милтон Гласс. — Хочу довести до вашего сведения, что сегодня мне выпала честь… — тут за сценой раздалась барабанная дробь, — вручить ценные подарки… всем участникам нашей викторины.
Публика в приливе восторга разразилась оглушительным свистом. Юп тут же запихнул фотографию обратно в конверт, приготовившись снова оказаться в кадре.
— В знак нашей горячей признательности Маленьким Плутишкам, благодаря которым состоялись эти замечательные викторины. — Чуть помедлив, он воскликнул: — Трикси, будьте любезны!
Уже знакомая всем по «Памятной встрече» эффектная блондинка поднялась на сцену, держа в руках точно такую же, как тогда, обернутую золотой фольгой коробку. Юп изумленно вздернул бровь, увидев, что на этот раз девицу даже сопровождал охранник.
Гласс опять заливался соловьем, распаковывая коробку, и наконец произнес:
— Вот они! Очаровательные серебряные кубки.
Для каждого, кто принимал участие в наших соревнованиях.
Под восхищенное улюлюканье и аханье зрительного зала имеющиеся в наличии четверо Плутишек по очереди получили свои сувениры.
— Кубок, предназначенный Пегги, мы отошлем ей домой, — объяснил Гласс. — Мы еще раз благодарим тебя, Пег, если ты сейчас смотришь эту передачу. Ну что же, настала пора прощаться. До свидания, дорогие Плутишки, и вы, уважаемые зрители, а также те, кто болел за участников у экранов своих телевизоров.
Милтон Гласс помахал в камеру и сделал потрясающий оскал, обнажив невероятное количество своих великолепных зубов. Затем последовал последний взрыв аплодисментов, и передача была окончена.
Камеры отключили. Плутишки поднялись со своих стульев. Балбес отошел в конец сцены, и тут же все к нему бросились, окружили — поздравлять. И Гласс, и Ногастик, и Ищейка, и даже операторы и несколько самых азартных зрителей…
Юпитер тоже подошел и стал проталкиваться к нему сквозь кольцо поздравляющих. Пит и Боб прикрывали его сзади. И вот Первый сыщик оказался лицом к лицу с молодым блондином в кожаной куртке. Юп протянул ему фотографию:
— Это ты? — коротко спросил он.
— Что это? — Победитель был удивлен и заметно встревожен. Сказать, будто это не он, Балбес никак не мог, потому что все, кто были рядом, тоже смотрели на фотографию. — Ну да, я, — подтвердил он. — Но зачем тебе эта фотография?
Затем, что на ней видны твои уши, которые ты обычно прячешь под волосами, — сказал Юпитер, поворачиваясь к Милтону. — Видите ли, детские лица с годами здорово меняются. И Ногастик, и Ищейка, и я сам совсем не похожи на тех детей, которые играли когда-то в сериале про Плутишек, верно?
Верно, — кивнул Милтон Гласс.
— И все-таки кое-что в нашей внешности остается без изменений, — продолжал Юп. — Форма ушных раковин. У Балбеса были очень своеобразные уши — с огромными висячими мочками, которые тряслись от малейшего движения головы. А у человека на фотографии мочки самые обыкновенные.
Парень в кожаной куртке подскочил к Юпу и попытался вырвать у него снимок. Но Ищейка схватил его за руку и оттащил назад.
— Что ты этим хочешь сказать? — процедил сквозь зубы Балбес.
— Только то, что ты не имеешь к Маленьким Плутишкам никакого отношения, — очень спокойно произнес Первый сыщик. — А значит, ты участвовал в викторине незаконно. И я думаю, мистер Гласс поддержит меня, если я скажу, что приз в двадцать тысяч долларов должен автоматически перейти к другому участнику, поскольку… — Юп выразительно помахал фотографией, — поскольку этот снимок безого-ворочно доказывает: ты никакой не Балбес!
ЕЕ ПОХИТИЛИ!
Все собрались в огромном кабинете региональной телестудии: самозванец, прикинувшийся Балбесом, Милтон Гласс, Лютер Лоумакс, Три сыщика, Ногастик с Ищейкой и сотрудник из охранной службы.
Милтон Гласс восседал за столом. Перед ним лежала фотография. Лже-Балбес сидел напротив Гласса, небрежно развалившись. Остальные расположились на стульях, стоявших чуть поодаль.
— Сдаюсь, — сказал парень в кожаной куртке. — Я сплоховал, позволив Толстячку снять меня с неприкрытыми ушами. — Он искоса посмотрел на Юпа. — Я же говорил тебе, чтобы ты не валял дурака — меня не проведешь… Но теперь я понял, что ты куда смышленее, чем я предполагал. — Мошенник пожал широкими плечами. — Игра стоила свеч. Двадцать тысяч долларов совсем неплохой куш. Еще немного, и мне удалось бы смыться с этим чеком. Но мне так и не выпало добежать до ближайшего банка за горяченькими наличными — по твоей милости, Толстячок.
Он сунул руку в карман и достал чек, потом, не скрывая сожаления, посмотрел на него, хитреньким таким взглядом, и подвинул его по столу к Глассу.
Кубок тоже выкладывайте, — сказал Лютер Лоумакс с легким металлом в голосе, опять напомнив Юпитеру о днях, проведенных в детстве на съемочной площадке.
Самозванец с печальной миной извлек из куртки кубок и брякнул его на стол.
— Кто вы? — строго спросил охранник. — Ваше настоящее имя?
— А зачем оно вам? — Мошенник опять пожал литыми плечами. — Кому какое дело до моего имения. Таких, как я, в этом городе тысячи. Безработный актер. Причем довольно хороший.
Первый сыщик не мог с ним в этом не согласиться. Этот тип был безусловно более талантлив, чем настоящий Балбес.
Милтон Гласс разгладил чуть помятый чек и сунул его в карман.
— И кто же тебя надоумил? — спросил он у парня.
— Никто, — очень уверенным и даже надменным тоном сказал мошенник. — Сам додумался, когда стали показывать сериал по телевизору и трезвонить о нем во всех газетах. Я ведь какое-то время учился в одной школе с мальчишкой, который играл Балбеса. Много лет назад он исчез, я точно это знал. Ну и подумал, что, может, он умер. Попал под косилку или еще подо что-нибудь. Такой кретин мог куда угодно полезть, не соображая, что он творит.
— Я здорово на него был похож, — продолжал рассказывать парень. — Только уши, конечно, не такие. А в остальном очень даже. Ну вот меня и осенила идейка. Сначала я попытался использовать известность Балбеса. Я подумал, это поможет мне найти работу. Актерскую. Ну а когда региональное телевидение решило затеять эти самые викторины, я рискнул пойти. А кто бы не рискнул? Ради двадцати-то тысяч?
За его тирадой последовало молчание. Милтон Гласс по обыкновению улыбался, но какой-то странной улыбочкой.
— Ну и что вы теперь намерены предпринять? — поинтересовался лже-Балбес.
— Мы намерены отправить вас в полицию, — сказал охранник. — И еще намерены подать на вас в суд — за мошенничество и…
Он не договорил, поскольку Милтон Гласс положил ладонь на его руку, призывая не делать поспешных заявлений.
— Погодите, — мягко проворковал он. — Ни телевидение, ни киностудия вовсе не заинтересованы в огласке этой истории. Вы представляете, что понапишут в газетах? — Для пущей убедительности он сделал охраннику ласковый оскал. — И вообще, зачем создавать лишние проблемы? Деньги никуда не делись. Мы просто пошлем этот чек Пегги, в ее Сан-Франциско. Я уверен, что она ничего не станет выяснять. Ну а что касается этого юноши… — Еще одна улыбка, теперь уже провинившемуся. — Я бы лично отнесся к его поступку как к шалости. Безусловно, слишком дерзкой, но — просто как к шалости. — Он взглянул на Лютера Лоумакса. — Вы ведь не против, Лютер?
Старый режиссер лишь устало прикрыл глаза и нервным жестом взъерошил поредевшие с годами седые волосы.
— Нет, безусловно нет.
Юпитер поднялся и сделал знак друзьям — они тоже поднялись.
— Обещаем, что ничего не расскажем газетчикам, — сказал Юп, с таким видом, будто считает встречу практически законченной и не прочь поскорее покинуть кабинет. Юпитеру срочно нужно было на стоянку, где сыщиков поджидал в своем лимузине Гордон Харкер. — Мистер Гласс, с вашего позволения мы вас оставим.
— Конечно, конечно. — Рекламный деятель тоже поднялся. — Я обязан поблагодарить тебя, Юп. От имени всех присутствующих. — Его улыбка была как всегда очень сердечной, но в голосе никакой благодарности что-то не было слышно. — Ты провел блестящее расследование. Если бы не ты, мы стали бы жертвами вопиющего преступления. Пегги едва не лишилась награды, которую она заслужила.
Вежливо его поблагодарив, Юп в сопровождении приятелей направился к двери. Повернувшись, чтобы затворить ее, он еще раз окинул всех взглядом. И от него не укрылось, с каким облегчением Гласс улыбнулся парню в куртке, и тот тоже сидел с очень довольной физиономией. Лютер Лоумакс ни на кого не смотрел, сосредоточенно счищая какое-то пятнышко со своего поношенного пиджака. Охранник, угрюмо насупившись, пялился в окно.
В лифте было полно народу, и Три сыщика предпочли ничего там не обсуждать. Но как только они очутились в вестибюле, Боба и Пита прорвало:
— И ты позволишь им выйти сухими из воды? — набросился на босса Пит. Нет, он не хотел в это верить. За время их с Юпом дружбы Первый сыщик еще ни разу не позволял мошенникам избежать расплаты. А сейчас он явно идет у них на поводу… Ведь яснее ясного, что Милтон Гласс участвовал в заговоре и прекрасно знал, что Балбес вовсе никакой не Балбес. Потому и спустил все на тормозах.
— Вот именно! — поддержал Второго Боб. Он был потрясен и разгневан не меньше. — А как же Пегги? Ты ведь сам сказал, что это вранье — будто она уехала к себе в Сан-Франциско! И еще ты здорово переживал, что она в опасности.
— Ну да, — подтвердил Пит, голос которого был теперь скорее озадаченным, чем сердитым. — И что же теперь у тебя на уме, Юп? А?
Первый сыщик немилосердно теребил губу.
— На уме у меня Пегги, — сказал он. — Причем с тех самых пор, как мне пригрозили утром по телефону с нею расправиться. Я же вам рассказывал про этот звонок. Я специально нес сегодня на викторине всякую чушь, — признался Юп, — чтобы потерять побольше очков и тем самым обеспечить ей выигрыш. А сейчас я очень обеспокоен. — Юп взглянул на Боба. — Потому что ты абсолютно прав: Пегги в опасности. И мы должны ее спасти. Нужно действовать.
Не проронив больше ни слова, он выбежал на улицу. Боб и Пит кинулись следом.
Гордон Харкер ждал их за рулем, листая журнал. Он сразу увидел Юпа у задней дверцы.
— Куда? — с веселым азартом спросил он.
— Спасибо, пока никуда, — сказал Первый сыщик. Когда вся троица залезла на заднее сиденье, Юп нашел глазами стоящий наискосок щеголеватый желтый «Ситроен» Милтона Гласса. — Нельзя ли заехать чуть глубже, чтобы мы могли понаблюдать за этой машинкой — но так, чтобы нас не застукали за этим занятием? — спросил Юп. — И еще: чтобы мы сразу могли в случае чего за ней поехать.
— Это запросто, — успокоил его шофер, проделывая мастерский маневр. Лимузин был теперь «в засаде», но похожий на морду кита нос «ситроэна» остался при этом в поле зрения Харкера.
— Готовимся сесть на хвост Милтону Глассу? — понимающе спросил он.
Юп рассеянно кивнул, занятый своими мыслями. Боб сразу понял, что если Юпа не растормошить, он теперь будет долго-долго с загадочным видом молчать.
— Ну уж нет, — возмутился архивариус фирмы, он же аналитик и ответственный за протоколы. — Я знаю, как ты любишь напускать на себя таинственность, но на этот раз тебе не удастся. Давай выкладывай, что там в их телелавочке творится.
— Ну да, — ввернул Пит, — что тут происходит?
— Так и быть, — смилостивился Юп, тяжко вздыхая.
На самом деле он даже был рад, что друзья так настойчиво хотят услышать его мнение относительно имеющихся фактов. Лишнее обсуждение поможет ему четко их классифицировать.
Итак, первое, — произнес он, загибая большой палец и стараясь говорить погромче — для Харкера. Он был страшно благодарен Лепешке за помощь и очень хотел, чтобы тот чувствовал себя равноправным членом их сыщицкой команды. — Когда мы видели Пегги в последний раз?
— Вчера вечером на Голливудском бульваре, — напомнил Боб. — В машине Милтона Гласса.
— Вместе с Балбесом, — уточнил Юп. — А сегодня утром Балбес позвонил мне и голосом Милтона Гласса — кстати, очень похоже — стал угрожать: если я посмею выиграть, с Пегги произойдет что-нибудь нехорошее. Что из этого следует?
— Из этого следует, что он где-то ее прячет, — предположил Боб. — Держит в заточении. Но едва ли она находится у него дома. Там полно соседей, и наверняка Пегги как-нибудь сумела бы привлечь их внимание.
— Наверняка, — согласился Юп.
— Да, но теперь она выиграла приз, — возразил Пит. — А Балбеса разоблачили. Значит, она уже вне опасности. Ты не думаешь, Юп, что он уже отпустил ее подобру-поздорову?
— Нет, не думаю, — твердо сказал Первый сыщик. — В кабинете при всех лже-Балбес мог наговорить что угодно. Конечно же, он действовал не один. Кто-то вовлек его в эту аферу, тщательно его проинструктировал — до мелочей. Например, рассказал о том, что деньги нам платили по пятницам. Ведь он знал буквально все: что платили наличными, что выдавали их в коричневых конвертах, заклеенных красной липучкой. Самому лже-Балбесу такие подробности просто негде было выкопать. И марку машины Мистера Невезунчика ему тоже кто-то заранее подсказал.
— Выходит, у него был сообщник, — глубокомысленно заметил Боб.
— Именно, — сказал Первый сыщик. — Который помог ему выкрасть Пегги. И они не могут просто так ее отпустить. Ведь она знает, кто этот самый сообщник. А похищение людей, между прочим, вещь куда более серьезная, чем мошенничество. За такие штучки можно схлопотать и пожизненное тюремное заключение.
— Милтон Гласс, кто же еще? — усмехнулся Боб. — Я сразу понял, что у него рыльце в пуху, как только он отказался отправлять Балбеса в полицию.
— А правда, Юп, — поддакнул Пит. — Пегги небось у Милтона дома. Томится взаперти.
Первый сыщик ничего на это не ответил, только резко наклонился вперед, не спуская глаз с мужской фигуры, приближавшейся к желтой машине. Вот мужчина залез внутрь и стал плавно выруливать со стоянки.
— Нет, — неожиданно произнес Юп. — Милтон Гласс просто не хочет скандала и неприятностей — ни для себя, ни для киностудии, ни для сотрудников местного телеканала. Ему и в голову не приходило, что его надули. Не-е-т, тот, кто так здорово натаскал этого патлатого, имел возможность снабдить его верными ответами заранее: ведь он знал, из каких отрывков смонтирован ролик. Этот же человек помог фальшивому Балбесу и Пегги похитить.
— Но кто? — Боб и Пит тоже вытянули шеи, пытаясь разглядеть сидевшего за рулем желтой машины, пользуясь тем, что она притормозила на углу Голливудского бульвара и Гордон Харкер, мягко тронувшись с места, подкатил следом.
— Лютер Лоумакс, — торжественно объявил Первый сыщик.
Милтон Гласс восседал за столом. Перед ним лежала фотография. Лже-Балбес сидел напротив Гласса, небрежно развалившись. Остальные расположились на стульях, стоявших чуть поодаль.
— Сдаюсь, — сказал парень в кожаной куртке. — Я сплоховал, позволив Толстячку снять меня с неприкрытыми ушами. — Он искоса посмотрел на Юпа. — Я же говорил тебе, чтобы ты не валял дурака — меня не проведешь… Но теперь я понял, что ты куда смышленее, чем я предполагал. — Мошенник пожал широкими плечами. — Игра стоила свеч. Двадцать тысяч долларов совсем неплохой куш. Еще немного, и мне удалось бы смыться с этим чеком. Но мне так и не выпало добежать до ближайшего банка за горяченькими наличными — по твоей милости, Толстячок.
Он сунул руку в карман и достал чек, потом, не скрывая сожаления, посмотрел на него, хитреньким таким взглядом, и подвинул его по столу к Глассу.
Кубок тоже выкладывайте, — сказал Лютер Лоумакс с легким металлом в голосе, опять напомнив Юпитеру о днях, проведенных в детстве на съемочной площадке.
Самозванец с печальной миной извлек из куртки кубок и брякнул его на стол.
— Кто вы? — строго спросил охранник. — Ваше настоящее имя?
— А зачем оно вам? — Мошенник опять пожал литыми плечами. — Кому какое дело до моего имения. Таких, как я, в этом городе тысячи. Безработный актер. Причем довольно хороший.
Первый сыщик не мог с ним в этом не согласиться. Этот тип был безусловно более талантлив, чем настоящий Балбес.
Милтон Гласс разгладил чуть помятый чек и сунул его в карман.
— И кто же тебя надоумил? — спросил он у парня.
— Никто, — очень уверенным и даже надменным тоном сказал мошенник. — Сам додумался, когда стали показывать сериал по телевизору и трезвонить о нем во всех газетах. Я ведь какое-то время учился в одной школе с мальчишкой, который играл Балбеса. Много лет назад он исчез, я точно это знал. Ну и подумал, что, может, он умер. Попал под косилку или еще подо что-нибудь. Такой кретин мог куда угодно полезть, не соображая, что он творит.
— Я здорово на него был похож, — продолжал рассказывать парень. — Только уши, конечно, не такие. А в остальном очень даже. Ну вот меня и осенила идейка. Сначала я попытался использовать известность Балбеса. Я подумал, это поможет мне найти работу. Актерскую. Ну а когда региональное телевидение решило затеять эти самые викторины, я рискнул пойти. А кто бы не рискнул? Ради двадцати-то тысяч?
За его тирадой последовало молчание. Милтон Гласс по обыкновению улыбался, но какой-то странной улыбочкой.
— Ну и что вы теперь намерены предпринять? — поинтересовался лже-Балбес.
— Мы намерены отправить вас в полицию, — сказал охранник. — И еще намерены подать на вас в суд — за мошенничество и…
Он не договорил, поскольку Милтон Гласс положил ладонь на его руку, призывая не делать поспешных заявлений.
— Погодите, — мягко проворковал он. — Ни телевидение, ни киностудия вовсе не заинтересованы в огласке этой истории. Вы представляете, что понапишут в газетах? — Для пущей убедительности он сделал охраннику ласковый оскал. — И вообще, зачем создавать лишние проблемы? Деньги никуда не делись. Мы просто пошлем этот чек Пегги, в ее Сан-Франциско. Я уверен, что она ничего не станет выяснять. Ну а что касается этого юноши… — Еще одна улыбка, теперь уже провинившемуся. — Я бы лично отнесся к его поступку как к шалости. Безусловно, слишком дерзкой, но — просто как к шалости. — Он взглянул на Лютера Лоумакса. — Вы ведь не против, Лютер?
Старый режиссер лишь устало прикрыл глаза и нервным жестом взъерошил поредевшие с годами седые волосы.
— Нет, безусловно нет.
Юпитер поднялся и сделал знак друзьям — они тоже поднялись.
— Обещаем, что ничего не расскажем газетчикам, — сказал Юп, с таким видом, будто считает встречу практически законченной и не прочь поскорее покинуть кабинет. Юпитеру срочно нужно было на стоянку, где сыщиков поджидал в своем лимузине Гордон Харкер. — Мистер Гласс, с вашего позволения мы вас оставим.
— Конечно, конечно. — Рекламный деятель тоже поднялся. — Я обязан поблагодарить тебя, Юп. От имени всех присутствующих. — Его улыбка была как всегда очень сердечной, но в голосе никакой благодарности что-то не было слышно. — Ты провел блестящее расследование. Если бы не ты, мы стали бы жертвами вопиющего преступления. Пегги едва не лишилась награды, которую она заслужила.
Вежливо его поблагодарив, Юп в сопровождении приятелей направился к двери. Повернувшись, чтобы затворить ее, он еще раз окинул всех взглядом. И от него не укрылось, с каким облегчением Гласс улыбнулся парню в куртке, и тот тоже сидел с очень довольной физиономией. Лютер Лоумакс ни на кого не смотрел, сосредоточенно счищая какое-то пятнышко со своего поношенного пиджака. Охранник, угрюмо насупившись, пялился в окно.
В лифте было полно народу, и Три сыщика предпочли ничего там не обсуждать. Но как только они очутились в вестибюле, Боба и Пита прорвало:
— И ты позволишь им выйти сухими из воды? — набросился на босса Пит. Нет, он не хотел в это верить. За время их с Юпом дружбы Первый сыщик еще ни разу не позволял мошенникам избежать расплаты. А сейчас он явно идет у них на поводу… Ведь яснее ясного, что Милтон Гласс участвовал в заговоре и прекрасно знал, что Балбес вовсе никакой не Балбес. Потому и спустил все на тормозах.
— Вот именно! — поддержал Второго Боб. Он был потрясен и разгневан не меньше. — А как же Пегги? Ты ведь сам сказал, что это вранье — будто она уехала к себе в Сан-Франциско! И еще ты здорово переживал, что она в опасности.
— Ну да, — подтвердил Пит, голос которого был теперь скорее озадаченным, чем сердитым. — И что же теперь у тебя на уме, Юп? А?
Первый сыщик немилосердно теребил губу.
— На уме у меня Пегги, — сказал он. — Причем с тех самых пор, как мне пригрозили утром по телефону с нею расправиться. Я же вам рассказывал про этот звонок. Я специально нес сегодня на викторине всякую чушь, — признался Юп, — чтобы потерять побольше очков и тем самым обеспечить ей выигрыш. А сейчас я очень обеспокоен. — Юп взглянул на Боба. — Потому что ты абсолютно прав: Пегги в опасности. И мы должны ее спасти. Нужно действовать.
Не проронив больше ни слова, он выбежал на улицу. Боб и Пит кинулись следом.
Гордон Харкер ждал их за рулем, листая журнал. Он сразу увидел Юпа у задней дверцы.
— Куда? — с веселым азартом спросил он.
— Спасибо, пока никуда, — сказал Первый сыщик. Когда вся троица залезла на заднее сиденье, Юп нашел глазами стоящий наискосок щеголеватый желтый «Ситроен» Милтона Гласса. — Нельзя ли заехать чуть глубже, чтобы мы могли понаблюдать за этой машинкой — но так, чтобы нас не застукали за этим занятием? — спросил Юп. — И еще: чтобы мы сразу могли в случае чего за ней поехать.
— Это запросто, — успокоил его шофер, проделывая мастерский маневр. Лимузин был теперь «в засаде», но похожий на морду кита нос «ситроэна» остался при этом в поле зрения Харкера.
— Готовимся сесть на хвост Милтону Глассу? — понимающе спросил он.
Юп рассеянно кивнул, занятый своими мыслями. Боб сразу понял, что если Юпа не растормошить, он теперь будет долго-долго с загадочным видом молчать.
— Ну уж нет, — возмутился архивариус фирмы, он же аналитик и ответственный за протоколы. — Я знаю, как ты любишь напускать на себя таинственность, но на этот раз тебе не удастся. Давай выкладывай, что там в их телелавочке творится.
— Ну да, — ввернул Пит, — что тут происходит?
— Так и быть, — смилостивился Юп, тяжко вздыхая.
На самом деле он даже был рад, что друзья так настойчиво хотят услышать его мнение относительно имеющихся фактов. Лишнее обсуждение поможет ему четко их классифицировать.
Итак, первое, — произнес он, загибая большой палец и стараясь говорить погромче — для Харкера. Он был страшно благодарен Лепешке за помощь и очень хотел, чтобы тот чувствовал себя равноправным членом их сыщицкой команды. — Когда мы видели Пегги в последний раз?
— Вчера вечером на Голливудском бульваре, — напомнил Боб. — В машине Милтона Гласса.
— Вместе с Балбесом, — уточнил Юп. — А сегодня утром Балбес позвонил мне и голосом Милтона Гласса — кстати, очень похоже — стал угрожать: если я посмею выиграть, с Пегги произойдет что-нибудь нехорошее. Что из этого следует?
— Из этого следует, что он где-то ее прячет, — предположил Боб. — Держит в заточении. Но едва ли она находится у него дома. Там полно соседей, и наверняка Пегги как-нибудь сумела бы привлечь их внимание.
— Наверняка, — согласился Юп.
— Да, но теперь она выиграла приз, — возразил Пит. — А Балбеса разоблачили. Значит, она уже вне опасности. Ты не думаешь, Юп, что он уже отпустил ее подобру-поздорову?
— Нет, не думаю, — твердо сказал Первый сыщик. — В кабинете при всех лже-Балбес мог наговорить что угодно. Конечно же, он действовал не один. Кто-то вовлек его в эту аферу, тщательно его проинструктировал — до мелочей. Например, рассказал о том, что деньги нам платили по пятницам. Ведь он знал буквально все: что платили наличными, что выдавали их в коричневых конвертах, заклеенных красной липучкой. Самому лже-Балбесу такие подробности просто негде было выкопать. И марку машины Мистера Невезунчика ему тоже кто-то заранее подсказал.
— Выходит, у него был сообщник, — глубокомысленно заметил Боб.
— Именно, — сказал Первый сыщик. — Который помог ему выкрасть Пегги. И они не могут просто так ее отпустить. Ведь она знает, кто этот самый сообщник. А похищение людей, между прочим, вещь куда более серьезная, чем мошенничество. За такие штучки можно схлопотать и пожизненное тюремное заключение.
— Милтон Гласс, кто же еще? — усмехнулся Боб. — Я сразу понял, что у него рыльце в пуху, как только он отказался отправлять Балбеса в полицию.
— А правда, Юп, — поддакнул Пит. — Пегги небось у Милтона дома. Томится взаперти.
Первый сыщик ничего на это не ответил, только резко наклонился вперед, не спуская глаз с мужской фигуры, приближавшейся к желтой машине. Вот мужчина залез внутрь и стал плавно выруливать со стоянки.
— Нет, — неожиданно произнес Юп. — Милтон Гласс просто не хочет скандала и неприятностей — ни для себя, ни для киностудии, ни для сотрудников местного телеканала. Ему и в голову не приходило, что его надули. Не-е-т, тот, кто так здорово натаскал этого патлатого, имел возможность снабдить его верными ответами заранее: ведь он знал, из каких отрывков смонтирован ролик. Этот же человек помог фальшивому Балбесу и Пегги похитить.
— Но кто? — Боб и Пит тоже вытянули шеи, пытаясь разглядеть сидевшего за рулем желтой машины, пользуясь тем, что она притормозила на углу Голливудского бульвара и Гордон Харкер, мягко тронувшись с места, подкатил следом.
— Лютер Лоумакс, — торжественно объявил Первый сыщик.
ОБВЕТШАВШЕЕ ПОМЕСТЬЕ
Свернув с Голливудского бульвара, желтая машина направилась к ущельям, видневшимся над Беверли-Хиллз.
Лютер Лоумакс был осторожным водителем и ехал медленно. Гордону Харкеру ничего не стоило в любой момент нагнать его, поэтому он держался довольно далеко, и старый режиссер наверняка не догадывался, что его преследуют.
Вот они достигли квартала огромных особняков, притаившихся за высокими каменными стенами подальше от шоссе. Когда-то, в пору легендарной популярности кино, их понастроили тут знаменитые кинозвезды. Еще не так давно сюда возили целые экскурсии, чтобы обожатели могли поглазеть на дома, где обитают их кумиры. Толпы туристов торчали у ворот домов, а водитель автобуса сообщал по ходу маршрута, какая в каком поселилась знаменитость.
Юн знал, что теперь почти все эти особняки стали собственностью банкиров, нефтяных магнатов и арабских шейхов. Актерская же братия переместилась в «квартирный» квартал Беверли-Хиллз.
Гордон Харкер убавил скорость: желтый автомобиль свернул и въехал в отворенные ворота. Их лимузин тоже взял вбок и затормозил у обочины.
— Ну? Что будем делать? — спросил у Юпа Харкер. — Поедем следом?
— Нет, спасибо. Пожалуй, не стоит, — сказал Первый сыщик, открывая дверцу и выходя наружу. — У него, наверное, полно прислуги и садовников. Если они нас засекут, то он быстренько припрячет все, что может служить уликой. Мистер Харкер, если вы не возражаете, мы тут немного пошпионим. Может, и найдем чего, что наведет нас на след Пегги.
— Хорошо, — сказал Гордон Харкер, беря в руки журнал. — Удачи. И если что, всегда готов помочь.
Юпитер поблагодарил его, и Три сыщика, прижимаясь к каменной ограде, прокрались в ворота, которые так и стояли открытыми. Ни привратника, ни прочих слуг видно не было. Машина Гласса была припаркована перед входом в дом, увенчанным огромной аркой.
Да и вообще это здание было весьма необычным и совсем не напоминало какое-нибудь полуразрушенное южное имение, которые всегда показывают в старых картинах. Ну, взять хоть фильм «Унесенные ветром».
Нет, вид у имения был еще вполне внушительный. Вдоль всего фасада огромный портик с колоннами, на втором этаже веранда, оба крыла которой тянулись по всему зданию, смыкаясь сзади.
Однако штукатурка на колоннах кое-где треснула и облупилась, на нескольких окнах недоставало стекол, и они были забиты досками. Ступеньки лестницы, ведущей к портику, не просто выщерблены, но в расщелинах успела прорасти трава и кустики.
Справа от ворот имелась аллея, ведущая к дому. Юп махнул друзьям рукой и подбежал к ближайшему дереву. Трава возле деревьев была очень высокой, так что сыщики спокойно могли ползти по земле, не страшась, что их кто-то увидит.
— Иисусе, — пробормотал Пит. — Ты думаешь, тут кто-нибудь до сих пор живет?
Юп мрачно кивнул. Он пытался представить, как выглядело это имение раньше, когда газоны были аккуратно подстрижены, на них стояли яркие шезлонги, и колонны блестели свежей белой краской, а в начисто отмытых окнах играло солнце…
«Интересно, давно ли это было, — гадал Юп. — Может, и всего-то лет восемь-девять назад. Здесь, в Южной Калифорнии, с ее паводками и раскисшей от воды глиной, под этим палящим иссушающий солнцем, наконец, под напором буйной тропической зелени дома быстро разрушаются, а сады дичают. В тот год, когда Лютер Лоумакс снимал сериал „Маленькие Плутишки“, этот особняк, надо полагать выглядел весьма эффектно, под стать соседним».
В одном Юп был теперь уверен абсолютно: никаких садовников, привратников и прочей прислуги здесь давным-давно не держат. Почти наверняка в доме нет никого, кроме самого Лоумакса и Пегги.
— Поднимайтесь, — скомандовал Первый сыщик. — Снаружи выслеживать некого. Так что идем к двери и ждем, когда к нам выйдет хозяин.
Друзья не возражали. В конце концов, что такого мог им сделать этот старик?
Звонка у двери не было. Юп поднял медный, давно не чищенный дверной молоток и стукнул им о медную же пластину. Дверь тут же отворилась. Лютер Лоумакс во все глаза смотрел на нежданных гостей.
— Юпитер Джонс, — помолчав, произнес он. — А это, вижу, твои друзья. Я ждал тебя. Догадываюсь, почему ты здесь: пришел получить обещанную мною награду за расследование пропажи кубков. Прошу.
Три сыщика вошли, и режиссер захлопнул тяжелую дверь. Они очутились в просторном полутемном вестибюле. Он казался особенно огромным, потому что мебели в нем почти не было: два парусиновых кресла да обшарпанный письменный столик.
Юпитер внимательно осмотрел стены. Они были увешаны фотопортретами очень привлекательных молодых мужчин и очень красивых женщин. Юпитер узнал некоторых актеров из старых фильмов и телепостановок. Эти актеры были невероятно популярны. Кто десять, кто двадцать, а кто и тридцать лет назад.
Лоумакс перехватил его взгляд и даже как-то приободрился и помолодел. На какой-то миг лицо его стало таким же уверенным, беззаботным и счастливым, как лица на портретах.
— Мои давние друзья, — пояснил он. — До того, как Студия унизила меня, далеко не последнего в Голливуде режиссера, поручением снимать тот кошмарный сериальчик про Плутишек, я снимал картины с некоторыми из этих звезд, причем картины, ставшие лучшими в их творчестве. Без ложной скромности скажу, что многие из тех, кого вы видите на портретах, звездами стали только благодаря мне. — Его голос окреп, гулким эхом отдаваясь от стен. Он сжал кулаки. — Это я научил их всему. Лепил их, шлифовал их талант. Я создал их.
Боб поежился. Нет, не от холода. Несмотря на то, что часть окон была в фанерных заплатах, сквозь которые заметно дуло, в огромном холле было довольно тепло. Просто Бобу стало как-то не по себе, этот пустынный вестибюль вдруг показался ему похожим на склеп, наполненный призраками из прошлого.
— Что же касается вознаграждения… — тут голос Лоумакса опять сделался глухим и усталым, — в данный момент у меня нет достаточной суммы, но я не сомневаюсь, что наш отдел рекламы позабо…
— Мы пришли не за деньгами, — прервал Лоумакса Юп, и по голосу Первого сыщика Боб понял, что его приятелю тут тоже очень и очень неуютно. — Мы пришли за Пегги.
— За Пегги? Ты говоришь о Милашке Пегги? — Режиссер от изумления даже перестал стискивать свои ладони и засунул их в карманы пиджака. — Но с чего это ты решил, что она здесь, у меня?
— Мы видели, как она садилась в вашу машину вчера вечером, на углу Голливудского бульвара, — сказал Пит. — Она и Балбес.
— Нет, у меня просто нет слов. — Лоумакс попытался улыбнуться. — В настоящее время у меня и машины-то никакой нет. Мой роллс-ройс в ремонте, а моя…
Мы говорим о машине, стоящей сейчас у вашего дома, — пояснил Юп. — Насколько я понял, она принадлежит Милтону Глассу или киностудии. Но они, судя по всему, предоставили ее на время съемок викторин в ваше распоряжение. Эта машина здесь, на ней же вы были и вчера, когда забрали в условленной месте Пегги и Балбеса.
Теперь Лоумакс больше не пытался выдавить из себя улыбку. Он подошел к одному из парусиновых кресел и неловко туда рухнул.
— Они не удосужились даже заказать мне лимузин из автопарка, — сказал он бесцветным вялым голосом. — За проведение съемки викторин они уплатили мне жалкие гроши и даже не прислали за мной машину. Я вынужден был клянчить у Милтона, чтобы он одолжил мне одну из своих. Мне пришлось долго ему внушать, что это будет крайне несолидно выглядеть, если один из самых известных и заслуженных на Студии режиссеров начнет голосовать у шоссе, пытаясь поймать такси… — Тут его голос предательски прервался, и он стал очень сосредоточенно рассматривать свои колени, а потом принялся счищать с брючины какое-то пятнышко. — Но я не похищал Пегги, — сказал он. — Вы ошибаетесь.
— Ну пожалуйста, мистер Лоумакс, — мягко продолжал настаивать Юп. — Нам бы очень не хотелось навлечь на вас неприятности. Но мы знаем, что Пегги не писала этого письма. И добровольно она ни за что бы не отказалась участвовать в викторине. Ну а если вы не позволите нам увидеться с ней и увезти ее домой, придется вовлекать в эту историю полицию, и они обязательно докопаются до исти…
— Она действительно здесь, — вдруг прервал Юпа режиссер, гордо подняв голову и опять преисполнившись былого величия. — Пегги гостит у меня. Я намерен сделать из нее великую актрису. Я дам ей богатство и славу. — Он поднялся и махнул рукой в сторону портретов. — Так же, как я сделал это для них. Они обязаны всем мне. Я еще сниму гениальную картину, и Пегги будет играть в ней главную роль…
Лютер Лоумакс был осторожным водителем и ехал медленно. Гордону Харкеру ничего не стоило в любой момент нагнать его, поэтому он держался довольно далеко, и старый режиссер наверняка не догадывался, что его преследуют.
Вот они достигли квартала огромных особняков, притаившихся за высокими каменными стенами подальше от шоссе. Когда-то, в пору легендарной популярности кино, их понастроили тут знаменитые кинозвезды. Еще не так давно сюда возили целые экскурсии, чтобы обожатели могли поглазеть на дома, где обитают их кумиры. Толпы туристов торчали у ворот домов, а водитель автобуса сообщал по ходу маршрута, какая в каком поселилась знаменитость.
Юн знал, что теперь почти все эти особняки стали собственностью банкиров, нефтяных магнатов и арабских шейхов. Актерская же братия переместилась в «квартирный» квартал Беверли-Хиллз.
Гордон Харкер убавил скорость: желтый автомобиль свернул и въехал в отворенные ворота. Их лимузин тоже взял вбок и затормозил у обочины.
— Ну? Что будем делать? — спросил у Юпа Харкер. — Поедем следом?
— Нет, спасибо. Пожалуй, не стоит, — сказал Первый сыщик, открывая дверцу и выходя наружу. — У него, наверное, полно прислуги и садовников. Если они нас засекут, то он быстренько припрячет все, что может служить уликой. Мистер Харкер, если вы не возражаете, мы тут немного пошпионим. Может, и найдем чего, что наведет нас на след Пегги.
— Хорошо, — сказал Гордон Харкер, беря в руки журнал. — Удачи. И если что, всегда готов помочь.
Юпитер поблагодарил его, и Три сыщика, прижимаясь к каменной ограде, прокрались в ворота, которые так и стояли открытыми. Ни привратника, ни прочих слуг видно не было. Машина Гласса была припаркована перед входом в дом, увенчанным огромной аркой.
Да и вообще это здание было весьма необычным и совсем не напоминало какое-нибудь полуразрушенное южное имение, которые всегда показывают в старых картинах. Ну, взять хоть фильм «Унесенные ветром».
Нет, вид у имения был еще вполне внушительный. Вдоль всего фасада огромный портик с колоннами, на втором этаже веранда, оба крыла которой тянулись по всему зданию, смыкаясь сзади.
Однако штукатурка на колоннах кое-где треснула и облупилась, на нескольких окнах недоставало стекол, и они были забиты досками. Ступеньки лестницы, ведущей к портику, не просто выщерблены, но в расщелинах успела прорасти трава и кустики.
Справа от ворот имелась аллея, ведущая к дому. Юп махнул друзьям рукой и подбежал к ближайшему дереву. Трава возле деревьев была очень высокой, так что сыщики спокойно могли ползти по земле, не страшась, что их кто-то увидит.
— Иисусе, — пробормотал Пит. — Ты думаешь, тут кто-нибудь до сих пор живет?
Юп мрачно кивнул. Он пытался представить, как выглядело это имение раньше, когда газоны были аккуратно подстрижены, на них стояли яркие шезлонги, и колонны блестели свежей белой краской, а в начисто отмытых окнах играло солнце…
«Интересно, давно ли это было, — гадал Юп. — Может, и всего-то лет восемь-девять назад. Здесь, в Южной Калифорнии, с ее паводками и раскисшей от воды глиной, под этим палящим иссушающий солнцем, наконец, под напором буйной тропической зелени дома быстро разрушаются, а сады дичают. В тот год, когда Лютер Лоумакс снимал сериал „Маленькие Плутишки“, этот особняк, надо полагать выглядел весьма эффектно, под стать соседним».
В одном Юп был теперь уверен абсолютно: никаких садовников, привратников и прочей прислуги здесь давным-давно не держат. Почти наверняка в доме нет никого, кроме самого Лоумакса и Пегги.
— Поднимайтесь, — скомандовал Первый сыщик. — Снаружи выслеживать некого. Так что идем к двери и ждем, когда к нам выйдет хозяин.
Друзья не возражали. В конце концов, что такого мог им сделать этот старик?
Звонка у двери не было. Юп поднял медный, давно не чищенный дверной молоток и стукнул им о медную же пластину. Дверь тут же отворилась. Лютер Лоумакс во все глаза смотрел на нежданных гостей.
— Юпитер Джонс, — помолчав, произнес он. — А это, вижу, твои друзья. Я ждал тебя. Догадываюсь, почему ты здесь: пришел получить обещанную мною награду за расследование пропажи кубков. Прошу.
Три сыщика вошли, и режиссер захлопнул тяжелую дверь. Они очутились в просторном полутемном вестибюле. Он казался особенно огромным, потому что мебели в нем почти не было: два парусиновых кресла да обшарпанный письменный столик.
Юпитер внимательно осмотрел стены. Они были увешаны фотопортретами очень привлекательных молодых мужчин и очень красивых женщин. Юпитер узнал некоторых актеров из старых фильмов и телепостановок. Эти актеры были невероятно популярны. Кто десять, кто двадцать, а кто и тридцать лет назад.
Лоумакс перехватил его взгляд и даже как-то приободрился и помолодел. На какой-то миг лицо его стало таким же уверенным, беззаботным и счастливым, как лица на портретах.
— Мои давние друзья, — пояснил он. — До того, как Студия унизила меня, далеко не последнего в Голливуде режиссера, поручением снимать тот кошмарный сериальчик про Плутишек, я снимал картины с некоторыми из этих звезд, причем картины, ставшие лучшими в их творчестве. Без ложной скромности скажу, что многие из тех, кого вы видите на портретах, звездами стали только благодаря мне. — Его голос окреп, гулким эхом отдаваясь от стен. Он сжал кулаки. — Это я научил их всему. Лепил их, шлифовал их талант. Я создал их.
Боб поежился. Нет, не от холода. Несмотря на то, что часть окон была в фанерных заплатах, сквозь которые заметно дуло, в огромном холле было довольно тепло. Просто Бобу стало как-то не по себе, этот пустынный вестибюль вдруг показался ему похожим на склеп, наполненный призраками из прошлого.
— Что же касается вознаграждения… — тут голос Лоумакса опять сделался глухим и усталым, — в данный момент у меня нет достаточной суммы, но я не сомневаюсь, что наш отдел рекламы позабо…
— Мы пришли не за деньгами, — прервал Лоумакса Юп, и по голосу Первого сыщика Боб понял, что его приятелю тут тоже очень и очень неуютно. — Мы пришли за Пегги.
— За Пегги? Ты говоришь о Милашке Пегги? — Режиссер от изумления даже перестал стискивать свои ладони и засунул их в карманы пиджака. — Но с чего это ты решил, что она здесь, у меня?
— Мы видели, как она садилась в вашу машину вчера вечером, на углу Голливудского бульвара, — сказал Пит. — Она и Балбес.
— Нет, у меня просто нет слов. — Лоумакс попытался улыбнуться. — В настоящее время у меня и машины-то никакой нет. Мой роллс-ройс в ремонте, а моя…
Мы говорим о машине, стоящей сейчас у вашего дома, — пояснил Юп. — Насколько я понял, она принадлежит Милтону Глассу или киностудии. Но они, судя по всему, предоставили ее на время съемок викторин в ваше распоряжение. Эта машина здесь, на ней же вы были и вчера, когда забрали в условленной месте Пегги и Балбеса.
Теперь Лоумакс больше не пытался выдавить из себя улыбку. Он подошел к одному из парусиновых кресел и неловко туда рухнул.
— Они не удосужились даже заказать мне лимузин из автопарка, — сказал он бесцветным вялым голосом. — За проведение съемки викторин они уплатили мне жалкие гроши и даже не прислали за мной машину. Я вынужден был клянчить у Милтона, чтобы он одолжил мне одну из своих. Мне пришлось долго ему внушать, что это будет крайне несолидно выглядеть, если один из самых известных и заслуженных на Студии режиссеров начнет голосовать у шоссе, пытаясь поймать такси… — Тут его голос предательски прервался, и он стал очень сосредоточенно рассматривать свои колени, а потом принялся счищать с брючины какое-то пятнышко. — Но я не похищал Пегги, — сказал он. — Вы ошибаетесь.
— Ну пожалуйста, мистер Лоумакс, — мягко продолжал настаивать Юп. — Нам бы очень не хотелось навлечь на вас неприятности. Но мы знаем, что Пегги не писала этого письма. И добровольно она ни за что бы не отказалась участвовать в викторине. Ну а если вы не позволите нам увидеться с ней и увезти ее домой, придется вовлекать в эту историю полицию, и они обязательно докопаются до исти…
— Она действительно здесь, — вдруг прервал Юпа режиссер, гордо подняв голову и опять преисполнившись былого величия. — Пегги гостит у меня. Я намерен сделать из нее великую актрису. Я дам ей богатство и славу. — Он поднялся и махнул рукой в сторону портретов. — Так же, как я сделал это для них. Они обязаны всем мне. Я еще сниму гениальную картину, и Пегги будет играть в ней главную роль…