Страница:
Шарлотта испуганно застонала и заворочалась во сне.
– Тише! – умоляюще попросил Скотт отца. – Давай выйдем и поговорим где-нибудь в другом месте. Я не хочу будить Шарлотту!
Бернард Бьюинс с нежностью посмотрел на спящую дочь и согласно кивнул.
– Кажется, мне сейчас лучше спуститься в кухню и попытаться приготовить хоть что-нибудь на завтрак, – пробормотала Сьюзен, предпочитая ретироваться, пока Скотт будет рассказывать отцу обо всем, что случилось во время его помешательства.
Она быстро встала с кровати и, смущенно покраснев под пристальным взглядом Бернарда, поспешила набросить халат. Как только Сьюзен вышла из комнаты, Скотт поправил одеяло на сестре и вышел в коридор.
– Будет лучше, если мы поговорим в твоем кабинете, – тихо сказал он отцу. – Мне многое нужно тебе сказать, и ты должен будешь многое мне объяснить. Только, прошу тебя, пусть этот разговор останется между нами. Ни Сьюзен, ни тем более Шарлотте не нужно знать, о чем мы говорили.
– Мне кажется или ты сильно вырос за эти несколько дней, сын? – задумчиво спросил Бернард.
Скотт пожал плечами.
– Сложно было не повзрослеть!
Скотт первым вошел в кабинет отца, поражаясь тому, как сильно все изменилось за несколько недель: еще буквально месяц назад он и представить себе не мог, что войдет в святая святых их дома не просто без приглашения отца, а впереди него!
Бернард быстро приходил в себя. Он сел за свой стол и жестом предложил сыну присесть в кресло напротив.
– Я лучше постою, – бросил Скотт.
Бернард удивленно поднял бровь. Никогда раньше сын не отказывался от предложения садиться, и уж тем более не ставил условий отцу. Кажется, я многое пропустил, огорченно подумал он. Что вообще, черт возьми, происходило в этом доме?
– Ты просто безумствовал, – сказал Скотт.
Бернард понял, что задал свой вопрос вслух.
– Объясни мне, пожалуйста, – попросил он сына.
– Как только ты узнал, что Карола уходит к другому, сразу же после той безобразной сцены, что вы устроили перед домом, ты вернулся и упал на диван. Два дня ты вставал с него лишь для того, чтобы сходить в туалет. Ты отказывался есть и никак не реагировал на наши попытки заговорить с тобой. В понедельник нам пришлось идти в школу, хотя мы очень боялись оставлять тебя. И как оказалось, не напрасно.
Скотт замолчал, пытаясь справиться с собой. Он отвел глаза в сторону, чтобы не встречаться с внимательным взглядом отца. Он уже успел забыть о том, каким пристальным и внимательным может быть этот взгляд. Мальчик глубоко вздохнул и продолжил:
– Шарлотта первой вбежала в дом. Она спешила проверить, все ли с тобой в порядке. А я задержался во дворе, думал немного убраться, но ты, как всегда, унес ножницы в дом. Как ни странно, это спасло всех нас! Я не знаю, что было бы, если бы я не пошел вслед за Лотти! – Скотт вновь замолчал.
Ему казалось, что в горле появился большой тугой комок слизи, мешающий не только говорить, но и дышать. Он нервно сглотнул и силой воли заставил себя вернуться в тот день. – Я пришел всего на пятнадцать минут позже. Если бы я смог опередить ее!
– Да что случилось-то, в конце концов?! – не выдержал Бернард.
– Шарлотта вернулась домой, – без всякого выражения продолжил Скотт, – и нашла тебя в ванной с перерезанными венами. Вся ванна была в крови, а ты уже ничего не чувствовал.
– Неправда… – прошептал пораженный Бернард. – Я не мог оставить вас!
– И тем не менее, ты это сделал! Посмотри на свои запястья. Швы сняли совсем недавно, и эти шрамы никогда не пройдут, – с убийственным спокойствием сказал Скотт. – Я нашел Шарлоту на полу в ванной, у нее было что-то вроде эпилептического припадка. Я вызвал «скорую», и тебя с Шарлоттой забрали в больницу. Ты потерял много крови, но все же выжил. Видно, твоего образования не хватило на то, чтобы правильно вскрыть вены. Шарлотту тоже быстро привели в порядок и вернули домой. Но после всего, что она увидела, ей все время кажется, что ты снова попытаешься покончить с собой. Вот и вчера она чуть не впала в летаргию или что-то вроде того, когда увидела, как ты все крушишь в своей комнате. И так было каждый раз, когда ты выходил из ступора.
– Какое сегодня число? – хрипло спросил Бернард.
– Двадцать девятое сентября.
– Боже мой… – пробормотал он и закрыл лицо руками. – Как же вы все это время жили?
– Очень плохо. Мы по очереди ходили в школу, хорошо хоть там поняли наши проблемы. Мы воспользовались твоей кредитной картой, чтобы покупать еду, да и пора было платить за свет, телефон и дом. Шарлотта каждый день боялась оставаться с тобой наедине, и я не знал, будет ли она в порядке, когда я вернусь. Но Лотти категорически отказывалась пропустить свою очередь сторожить тебя. Мы старались привести тебя в порядок, но я не мог просить Шарлотту помочь тебя вымыть. Впрочем, проблем с тобой почти не было: большую часть времени ты лежал на диване и был где-то очень далеко. Иногда ты пытался отнести чай Кароле, и мы тебе не мешали. Самое страшное начиналось, когда ты принимался буйствовать. Не знаю, что на тебя находило, вероятно, ты возвращался из своих грез и понимал, что ее больше нет с тобой. Мы пытались удержать тебя от разрушений, и обычно нам это удавалось. Но вчера, если бы не появилась Сьюзен, ты бы меня мог вполне убить.
– Как же так? – растерянно спросил Бьюинс.
– Я пытался помешать тебе разбить об пол лампу. Ты отбросил меня к стене, а потом пытался бросить в меня столиком, что стоит возле твоей кровати. Сьюзен вырвала его у тебя из рук и ударила тебя. Только тогда ты затих, и она смогла тебя уложить. Я бы и сам справился, если бы Шарлотта вновь не начала биться в припадке. А Сьюзен успела не только успокоить Шарлотту, но и спасти меня. Если бы не она, я уже сейчас был бы или с повязкой на голове, или вообще… – Скотт не смог закончить свою мысль.
– Я чуть не убил собственного сына! – пробормотал Бернард, с ужасом разглядывая шрамы на запястьях.
– Ты чуть всех нас не убил! – крикнул Скотт. Он больше не мог сдерживать все, что накипело в его душе за эти дни. – Мы не могли даже отойти в магазин за едой! Каждый день мы боялись, что тебя отправят в психушку, а нас отдадут в интернат! Шарлотта начала плакать во сне, ей каждую ночь снились кошмары! Только сегодня она спала спокойно и то потому, что рядом была Сьюзен. Не ты, папа, а какая-то Сьюзен, которая пришла к нам вчера вечером!
Скотт не стал признаваться отцу, что и он спал спокойно, ощущая рядом тепло ее тела и ее нежные руки, ласково поправляющие на нем одеяло.
– Ты прав, мне нет никакого оправдания, – спокойно сказал Бернард. – Я ответил на вашу любовь и привязанность черной неблагодарностью. Я не заслуживаю того, чтобы называться вашим отцом. Если вы захотите, я могу отвезти вас к матери.
– Прекрати самобичевание, – хмуро попросил Скотт. – Ты действительно очень виноват перед нами. Нам ведь тоже было тяжело знать, что Карола уходит от нас. Как бы плоха она ни была, как бы не замечала нашего существования… Все же лучше знать, что мать где-то есть. Но мы к ней никогда не пойдем. И ты это должен понимать.
– Я понимаю, Скотт, – тихо сказал Бернард. – Что же мы теперь будем делать?
– Попытаемся жить дальше. Только я тебя прошу, не заговаривай с Шарлоттой о том, что произошло. Она будет рада, что ты наконец-то поправился. Хватит с нее переживаний.
– Ты очень любишь свою сестру, – с гордостью сказал Бернард.
– Должен же хоть кто-то ее любить! – сердито бросил Скотт.
– Я люблю вас! – с болью в голосе сказал Бернард.
– Если бы ты нас любил, ты бы никогда не позволил себе так распуститься.
– Мне было очень плохо, Скотт!
– Ты должен был думать о нас! Нам всем было плохо! – со свойственным юности эгоизмом сказал Скотт.
– Если ты сможешь, прости меня, сын, – тихо попросил его Бернард.
Мальчик лишь покачал головой. Бернард нахмурился, понимая, что теперь ему придется приложить все силы, чтобы вновь завоевать любовь и доверие сына. А ведь я еще не говорил с Шарлоттой! – подумал он.
– Сын, я тебе обещаю, что теперь всегда буду с вами и постараюсь сделать все, чтобы вы были счастливы! Мне не для кого жить, кроме вас.
– Тебе стоит сначала разобраться в том, что ты чувствуешь к Кароле, а уж потом с тем, что испытываешь к нам. Мне всегда казалось, что ты любишь нас только потому, что мы являемся ее детьми.
– Ты не прав. Ведь вы и мои дети тоже! Прошу тебя, не осуждай меня! Сейчас мне кажется, что любовь к вашей матери была каким-то наваждением… Но я этим переболел.
– Не хочу об этом говорить, – мрачно сказал Скотт. – Не сейчас, во всяком случае. Вы можете решить сами свои проблемы. Я не знаю, как сильно ты ее любил и любишь ли до сих пор, но ты ведь всегда говорил, что и нас любишь! Ты и этим не переболел ли?
– Прошу тебя, не осуждай меня! Я достоин осуждения, но мне так нужна ваша поддержка! – Бернард встал и подошел к сыну, стараясь заглянуть ему в глаза.
Скотт моя копия! – с гордостью подумал он. Но, боюсь, мое упрямство передалось мальчику так же, как и ум с проницательностью! Когда-нибудь он станет великим ученым!
– Сью говорит, что нельзя никого осуждать, – хмуро пробормотал Скотт, стараясь все же не встречаться с взглядом отца.
– Кто такая эта Сьюзен?! – вновь задал очень интересующий его запрос Бернард.
– Она пришла вчера вечером. Сказала, что хочет помочь нам. И мы ей поверили.
– Как я понял, она действительно вам помогла?
– Да, мне нравится Сью, и я не хочу, чтобы она уходила. Ты ведь не заставишь ее уйти?
– Но разве это прилично, чтобы молодая девушка жила с нами в одном доме?
– Нашей репутации уже ничто не сможет повредить, – мрачно сказал Скотт. – А она действительно хочет помочь нам. И особенно тебе.
– Что ты имеешь в виду? – удивленно спросил Бернард.
– Я надеюсь, что хотя бы это ты сможешь понять. А сейчас я хочу есть. Может быть, Сью нашла хоть что-то в холодильнике, чтобы приготовить завтрак! И вообще нужно ей помочь.
Скотт вышел из кабинета, и Бернард проводил его удивленным взглядом. Он гордо улыбнулся.
Да, мой мальчик действительно вырос. Но он разучился доверять мне. Я негодный отец, если из-за своих переживаний смог забыть о детях! Как же теперь мне вновь завоевать их любовь и доверие? Сможет ли Скотт когда-нибудь с гордостью сказать, что я его отец? А Шарлотта? Как бы мне не пришлось нанимать специалиста, чтобы помочь ей! И, кажется, пора бы уже познакомиться с феей, которая спасла моих детей.
Но сначала Бернард отправился в ванную. Он бросил быстрый взгляд в зеркало и присвистнул:
На скуле красовался огромный синяк, лицо сплошь было в мелких порезах и царапинах, словно его пытался брить человек, в первый раз в жизни, взявший бритву в руки.
Бороду мою убрали, но меня хотя бы вымыли! – подумал Бернард, почувствовав, что оптимизм возвращается к нему. Надо все же хоть как-то привести себя в порядок. Неудобно появляться в таком виде перед молодой леди. Хотя если меня кто-то вымыл, а Скотт говорил, что не мог просить Шарлотту помочь ему, значит, помогала эта Сьюзен? Боже мой!
Бьюинс ошеломленно посмотрел на себя в зеркало.
Мир сошел с ума!
Сьюзен суетливо возилась на кухне, пытаясь привести в порядок на этот раз свои мысли и чувства. Профессор явно пришел в себя, и теперь ей предстоял новый раунд борьбы. Да, сейчас он уже мог нести ответственность за своих детей. Но кто будет нести ответственность за него? Сьюзен чувствовала, что он еще не полностью оправился от болезни. Да и кто-то должен был готовить и убирать в доме! Вряд ли кто-то согласится сейчас наняться в дом, где произошли такие странные события. Но кроме всех этих соображений, Сьюзен останавливала мысль о том, что дети не смогут пока обойтись без нее. Всего за несколько часов она привязалась к ним душой. Так, словно, это были ее собственные дети.
Нет, я не могу сейчас уйти, подумала Сьюзен. Скотт не хочет принимать помощь отца. Мне кажется, что он еще долго будет настороженно относиться к профессору. Шарлотта плохо спит и постоянно находится в таком напряжении, что я не знаю, как она до сих пор не сошла с ума! Ей сейчас очень тяжело. Да и Скотту не проще, но он старательно скрывает свои чувства, так как должен быть сильным ради сестры. Я должна остаться, как бы он ни просил меня уйти!
Сьюзен приняла самый решительный вид и с удвоенной силой начала греметь сковородками.
– Что ты хочешь готовить? – спросил ее Скотт, входя в кухню.
– Еще не знаю. – Сьюзен пожала плечами. – Это будет зависеть от того, найду я хоть что-то в вашем холодильнике или нет.
– Мне кажется, вчера еще оставались яйца и молоко.
– Точно! – Сьюзен обрадовалась тому, что теперь она может занять свой ум другими, более насущными вопросами. А что может быть насущнее еды? – Я могу приготовить омлет. Вы любите омлет?
– Если бы ты знала, как плохо готовила Карола! А папа часто уезжал в экспедиции. Так что мы привыкли есть все. Хочешь, я помогу тебе?
– Отлично, Скотт! – обрадовалась Сьюзен. – Достань яйца и молоко. Как пользоваться вашим комбайном?
Они со Скоттом нашли кусок ветчины и помидоры, Сьюзен решила пустить и их в дело. Готовка сразу же отвлекла Сьюзен от грустных мыслей. Она с головой погрузилась в приготовление завтрака, надеясь поразить семью Бьюинс своими кулинарными талантами. Через пять минут омлет уже весело подрумянивался на сковороде, распространяя восхитительный запах.
– Ты умеешь готовить, – с уважением сказал Скотт, когда они накрыли стол и сели возле него, ожидая, когда завтрак будет готов.
– Если бы ты жил с тремя вечно голодными юношами и родителями-археологами, ты бы и не тому научился! – отозвалась Сьюзен, рассмеявшись.
– Что это все значит? – удивился Скотт.
– У меня трое старших братьев. А родители вечно были в экспедициях. Так что уже в одиннадцать лет я могла приготовить вполне сносный обед. А в пятнадцать братья советовали мне задуматься о карьере повара.
– И что ты решила?
– Но они же шутили! Мы – семья потомственных археологов. У меня почти не было выбора. Вот сейчас я решила, что займусь папирусами.
– Конечно, потому что встретила отца! – язвительно заметил Скотт.
– А что в этом плохого? – поинтересовалась Сьюзен. – Твой отец – талантливый ученый и отличный педагог. Он может заинтересовать студента своим предметом. А я и так хотела заниматься чем-то подобным.
– Мой отец может быть каким угодно ученым, – хмуро сказал Скотт, – но вот отец он никакой!
– Ты зря так говоришь! – укоризненно воскликнула Сьюзен. – Да, он сорвался. Но разве ты никогда не делал ничего, за что тебе потом было бы стыдно? Ты не должен укорять своего отца. Дай ему шанс все исправить. Мне кажется, что он вас очень-очень любит! Так позволь же ему доказать тебе свою любовь.
– Я не знаю, Сью! Я боюсь того, что будет дальше. Но ты ведь от нас не уйдешь?
Скотт поднял на нее свои огромные серые глаза, и Сьюзен поняла, что, даже если бы хотела, никуда не смогла бы уйти.
– Не забывай, что хозяин в этом доме – ваш отец. Но я останусь с вами, Скотт, так долго, как вы этого захотите! – пообещала Сьюзен. – Она не смогла сдержаться и сжала мальчика в объятиях.
– Сью остается?! – завопила Шарлотта, вбегая в кухню.
– Да! – подтвердил Скотт.
Несмотря на смущение, он не пытался вырваться из объятий Сьюзен.
Шарлотта издала какой-то пронзительный крик и бросилась Сьюзен на шею. Она рассмеялась и еще крепче прижала к себе чужих детей, которые с каждым часом становились ей все ближе.
Профессор Бьюинс, ты кретин! – обругал себя Бернард, наблюдая за этой сценой из коридора.
Вот уже какая-то Сьюзен, которую дети знают меньше суток, смогла завоевать их любовь и уважение, а ты только все разрушил.
Он бросил быстрый взгляд на счастливые лица сына и дочери.
Черт! Я еще и ревную вместо того, чтобы поблагодарить ее за то, что она присмотрела за ними, протянула руку помощи в самый нужный момент. Я должен молиться на эту девушку, а не завидовать ей.
Бернард внимательно посмотрел на Сьюзен, раскладывающую горячий омлет на тарелки и о чем-то оживленно болтающую с детьми. Только сейчас он заметил, что сама Сьюзен выглядит почти ребенком: стройная, невысокая, без макияжа и с собранными в хвост волосами, она казалась гораздо младше своих лет. Ее огромные голубые глаза сверкали, словно капельки росы на листьях после грозы, а алые полные губы щедро дарили добрые и нежные улыбки. Дети тянулись к ней, словно первые хрупкие росточки к весеннему солнцу.
Если она смогла помочь моим детям, может быть, она поможет и мне? – вдруг подумал Бернард и устыдился свой мысли. Я должен сам справиться со своими чувствами. Я не могу нагрузить на ее хрупкие плечи еще и свои проблемы. И потом, она так молода! Она ведь совсем не знает жизни. А мне уже почти сорок. У меня двое взрослых детей и распутная жена, которую я любил больше жизни. Что я могу предложить ей? Я не должен позволять себе даже мечтать о ней! Пусть она останется доброй феей только для моих детей. Он собрался с силами и вошел в кухню.
– Доброе утро! – поздоровался Бернард.
– Папа! – закричала Шарлотта и бросилась ему на шею.
Бернард поднял девочку в воздух и поцеловал в щеку.
– Я скучал по тебе, малышка! – тихо сказал он.
– Я тоже очень скучала по тебе, папа. Ты теперь будешь с нами?
Бернард сразу же понял, что имеет в виду его дочь. Он крепко обнял девочку и зарылся лицом в ее светлые волосы, так напоминающие волосы другой женщины.
– Да, теперь я всегда буду с вами.
– Тогда знакомься, – серьезно начала Шарлотта, отцепившись от отца, – это мисс Сьюзен… – Девочка замолчала, поняв, что не знает, как продолжить.
– Сьюзен Барбьери, – сказала она и протянула Бернарду руку. – Мы уже знакомы с профессором. Вы ведь помните меня, сэр?
И Бернард сразу вспомнил, где он уже видел эти волшебные голубые глаза.
– Боже, мисс Барбьери, вот уж не ожидал вас здесь увидеть! – воскликнул он.
– Я и сама не ожидала от себя такого, – призналась Сьюзен. – Не знаю, правильно ли я поступила, вмешавшись в дела вашей семьи, но мне казалось, что вам всем очень нужна моя помощь. – Она смущенно замолчала, не смея поднять на Бернарда глаза.
– И мы вас очень благодарим за нее, мисс Барбьери, – тепло сказал Бернард. – Наша благодарность стократно возрастет, если вы останетесь с нами. Вы очень нужны детям.
Сьюзен обрадованно улыбнулась. И хотя она мечтала услышать, что нужна именно ему, все же это было лучше, чем ничего.
– Я остаюсь! – сказала она.
Скотт и Шарлотта удовлетворенно переглянулись. Так, словно все шло по какому-то заранее придуманному ими плану.
6
– Тише! – умоляюще попросил Скотт отца. – Давай выйдем и поговорим где-нибудь в другом месте. Я не хочу будить Шарлотту!
Бернард Бьюинс с нежностью посмотрел на спящую дочь и согласно кивнул.
– Кажется, мне сейчас лучше спуститься в кухню и попытаться приготовить хоть что-нибудь на завтрак, – пробормотала Сьюзен, предпочитая ретироваться, пока Скотт будет рассказывать отцу обо всем, что случилось во время его помешательства.
Она быстро встала с кровати и, смущенно покраснев под пристальным взглядом Бернарда, поспешила набросить халат. Как только Сьюзен вышла из комнаты, Скотт поправил одеяло на сестре и вышел в коридор.
– Будет лучше, если мы поговорим в твоем кабинете, – тихо сказал он отцу. – Мне многое нужно тебе сказать, и ты должен будешь многое мне объяснить. Только, прошу тебя, пусть этот разговор останется между нами. Ни Сьюзен, ни тем более Шарлотте не нужно знать, о чем мы говорили.
– Мне кажется или ты сильно вырос за эти несколько дней, сын? – задумчиво спросил Бернард.
Скотт пожал плечами.
– Сложно было не повзрослеть!
Скотт первым вошел в кабинет отца, поражаясь тому, как сильно все изменилось за несколько недель: еще буквально месяц назад он и представить себе не мог, что войдет в святая святых их дома не просто без приглашения отца, а впереди него!
Бернард быстро приходил в себя. Он сел за свой стол и жестом предложил сыну присесть в кресло напротив.
– Я лучше постою, – бросил Скотт.
Бернард удивленно поднял бровь. Никогда раньше сын не отказывался от предложения садиться, и уж тем более не ставил условий отцу. Кажется, я многое пропустил, огорченно подумал он. Что вообще, черт возьми, происходило в этом доме?
– Ты просто безумствовал, – сказал Скотт.
Бернард понял, что задал свой вопрос вслух.
– Объясни мне, пожалуйста, – попросил он сына.
– Как только ты узнал, что Карола уходит к другому, сразу же после той безобразной сцены, что вы устроили перед домом, ты вернулся и упал на диван. Два дня ты вставал с него лишь для того, чтобы сходить в туалет. Ты отказывался есть и никак не реагировал на наши попытки заговорить с тобой. В понедельник нам пришлось идти в школу, хотя мы очень боялись оставлять тебя. И как оказалось, не напрасно.
Скотт замолчал, пытаясь справиться с собой. Он отвел глаза в сторону, чтобы не встречаться с внимательным взглядом отца. Он уже успел забыть о том, каким пристальным и внимательным может быть этот взгляд. Мальчик глубоко вздохнул и продолжил:
– Шарлотта первой вбежала в дом. Она спешила проверить, все ли с тобой в порядке. А я задержался во дворе, думал немного убраться, но ты, как всегда, унес ножницы в дом. Как ни странно, это спасло всех нас! Я не знаю, что было бы, если бы я не пошел вслед за Лотти! – Скотт вновь замолчал.
Ему казалось, что в горле появился большой тугой комок слизи, мешающий не только говорить, но и дышать. Он нервно сглотнул и силой воли заставил себя вернуться в тот день. – Я пришел всего на пятнадцать минут позже. Если бы я смог опередить ее!
– Да что случилось-то, в конце концов?! – не выдержал Бернард.
– Шарлотта вернулась домой, – без всякого выражения продолжил Скотт, – и нашла тебя в ванной с перерезанными венами. Вся ванна была в крови, а ты уже ничего не чувствовал.
– Неправда… – прошептал пораженный Бернард. – Я не мог оставить вас!
– И тем не менее, ты это сделал! Посмотри на свои запястья. Швы сняли совсем недавно, и эти шрамы никогда не пройдут, – с убийственным спокойствием сказал Скотт. – Я нашел Шарлоту на полу в ванной, у нее было что-то вроде эпилептического припадка. Я вызвал «скорую», и тебя с Шарлоттой забрали в больницу. Ты потерял много крови, но все же выжил. Видно, твоего образования не хватило на то, чтобы правильно вскрыть вены. Шарлотту тоже быстро привели в порядок и вернули домой. Но после всего, что она увидела, ей все время кажется, что ты снова попытаешься покончить с собой. Вот и вчера она чуть не впала в летаргию или что-то вроде того, когда увидела, как ты все крушишь в своей комнате. И так было каждый раз, когда ты выходил из ступора.
– Какое сегодня число? – хрипло спросил Бернард.
– Двадцать девятое сентября.
– Боже мой… – пробормотал он и закрыл лицо руками. – Как же вы все это время жили?
– Очень плохо. Мы по очереди ходили в школу, хорошо хоть там поняли наши проблемы. Мы воспользовались твоей кредитной картой, чтобы покупать еду, да и пора было платить за свет, телефон и дом. Шарлотта каждый день боялась оставаться с тобой наедине, и я не знал, будет ли она в порядке, когда я вернусь. Но Лотти категорически отказывалась пропустить свою очередь сторожить тебя. Мы старались привести тебя в порядок, но я не мог просить Шарлотту помочь тебя вымыть. Впрочем, проблем с тобой почти не было: большую часть времени ты лежал на диване и был где-то очень далеко. Иногда ты пытался отнести чай Кароле, и мы тебе не мешали. Самое страшное начиналось, когда ты принимался буйствовать. Не знаю, что на тебя находило, вероятно, ты возвращался из своих грез и понимал, что ее больше нет с тобой. Мы пытались удержать тебя от разрушений, и обычно нам это удавалось. Но вчера, если бы не появилась Сьюзен, ты бы меня мог вполне убить.
– Как же так? – растерянно спросил Бьюинс.
– Я пытался помешать тебе разбить об пол лампу. Ты отбросил меня к стене, а потом пытался бросить в меня столиком, что стоит возле твоей кровати. Сьюзен вырвала его у тебя из рук и ударила тебя. Только тогда ты затих, и она смогла тебя уложить. Я бы и сам справился, если бы Шарлотта вновь не начала биться в припадке. А Сьюзен успела не только успокоить Шарлотту, но и спасти меня. Если бы не она, я уже сейчас был бы или с повязкой на голове, или вообще… – Скотт не смог закончить свою мысль.
– Я чуть не убил собственного сына! – пробормотал Бернард, с ужасом разглядывая шрамы на запястьях.
– Ты чуть всех нас не убил! – крикнул Скотт. Он больше не мог сдерживать все, что накипело в его душе за эти дни. – Мы не могли даже отойти в магазин за едой! Каждый день мы боялись, что тебя отправят в психушку, а нас отдадут в интернат! Шарлотта начала плакать во сне, ей каждую ночь снились кошмары! Только сегодня она спала спокойно и то потому, что рядом была Сьюзен. Не ты, папа, а какая-то Сьюзен, которая пришла к нам вчера вечером!
Скотт не стал признаваться отцу, что и он спал спокойно, ощущая рядом тепло ее тела и ее нежные руки, ласково поправляющие на нем одеяло.
– Ты прав, мне нет никакого оправдания, – спокойно сказал Бернард. – Я ответил на вашу любовь и привязанность черной неблагодарностью. Я не заслуживаю того, чтобы называться вашим отцом. Если вы захотите, я могу отвезти вас к матери.
– Прекрати самобичевание, – хмуро попросил Скотт. – Ты действительно очень виноват перед нами. Нам ведь тоже было тяжело знать, что Карола уходит от нас. Как бы плоха она ни была, как бы не замечала нашего существования… Все же лучше знать, что мать где-то есть. Но мы к ней никогда не пойдем. И ты это должен понимать.
– Я понимаю, Скотт, – тихо сказал Бернард. – Что же мы теперь будем делать?
– Попытаемся жить дальше. Только я тебя прошу, не заговаривай с Шарлоттой о том, что произошло. Она будет рада, что ты наконец-то поправился. Хватит с нее переживаний.
– Ты очень любишь свою сестру, – с гордостью сказал Бернард.
– Должен же хоть кто-то ее любить! – сердито бросил Скотт.
– Я люблю вас! – с болью в голосе сказал Бернард.
– Если бы ты нас любил, ты бы никогда не позволил себе так распуститься.
– Мне было очень плохо, Скотт!
– Ты должен был думать о нас! Нам всем было плохо! – со свойственным юности эгоизмом сказал Скотт.
– Если ты сможешь, прости меня, сын, – тихо попросил его Бернард.
Мальчик лишь покачал головой. Бернард нахмурился, понимая, что теперь ему придется приложить все силы, чтобы вновь завоевать любовь и доверие сына. А ведь я еще не говорил с Шарлоттой! – подумал он.
– Сын, я тебе обещаю, что теперь всегда буду с вами и постараюсь сделать все, чтобы вы были счастливы! Мне не для кого жить, кроме вас.
– Тебе стоит сначала разобраться в том, что ты чувствуешь к Кароле, а уж потом с тем, что испытываешь к нам. Мне всегда казалось, что ты любишь нас только потому, что мы являемся ее детьми.
– Ты не прав. Ведь вы и мои дети тоже! Прошу тебя, не осуждай меня! Сейчас мне кажется, что любовь к вашей матери была каким-то наваждением… Но я этим переболел.
– Не хочу об этом говорить, – мрачно сказал Скотт. – Не сейчас, во всяком случае. Вы можете решить сами свои проблемы. Я не знаю, как сильно ты ее любил и любишь ли до сих пор, но ты ведь всегда говорил, что и нас любишь! Ты и этим не переболел ли?
– Прошу тебя, не осуждай меня! Я достоин осуждения, но мне так нужна ваша поддержка! – Бернард встал и подошел к сыну, стараясь заглянуть ему в глаза.
Скотт моя копия! – с гордостью подумал он. Но, боюсь, мое упрямство передалось мальчику так же, как и ум с проницательностью! Когда-нибудь он станет великим ученым!
– Сью говорит, что нельзя никого осуждать, – хмуро пробормотал Скотт, стараясь все же не встречаться с взглядом отца.
– Кто такая эта Сьюзен?! – вновь задал очень интересующий его запрос Бернард.
– Она пришла вчера вечером. Сказала, что хочет помочь нам. И мы ей поверили.
– Как я понял, она действительно вам помогла?
– Да, мне нравится Сью, и я не хочу, чтобы она уходила. Ты ведь не заставишь ее уйти?
– Но разве это прилично, чтобы молодая девушка жила с нами в одном доме?
– Нашей репутации уже ничто не сможет повредить, – мрачно сказал Скотт. – А она действительно хочет помочь нам. И особенно тебе.
– Что ты имеешь в виду? – удивленно спросил Бернард.
– Я надеюсь, что хотя бы это ты сможешь понять. А сейчас я хочу есть. Может быть, Сью нашла хоть что-то в холодильнике, чтобы приготовить завтрак! И вообще нужно ей помочь.
Скотт вышел из кабинета, и Бернард проводил его удивленным взглядом. Он гордо улыбнулся.
Да, мой мальчик действительно вырос. Но он разучился доверять мне. Я негодный отец, если из-за своих переживаний смог забыть о детях! Как же теперь мне вновь завоевать их любовь и доверие? Сможет ли Скотт когда-нибудь с гордостью сказать, что я его отец? А Шарлотта? Как бы мне не пришлось нанимать специалиста, чтобы помочь ей! И, кажется, пора бы уже познакомиться с феей, которая спасла моих детей.
Но сначала Бернард отправился в ванную. Он бросил быстрый взгляд в зеркало и присвистнул:
На скуле красовался огромный синяк, лицо сплошь было в мелких порезах и царапинах, словно его пытался брить человек, в первый раз в жизни, взявший бритву в руки.
Бороду мою убрали, но меня хотя бы вымыли! – подумал Бернард, почувствовав, что оптимизм возвращается к нему. Надо все же хоть как-то привести себя в порядок. Неудобно появляться в таком виде перед молодой леди. Хотя если меня кто-то вымыл, а Скотт говорил, что не мог просить Шарлотту помочь ему, значит, помогала эта Сьюзен? Боже мой!
Бьюинс ошеломленно посмотрел на себя в зеркало.
Мир сошел с ума!
Сьюзен суетливо возилась на кухне, пытаясь привести в порядок на этот раз свои мысли и чувства. Профессор явно пришел в себя, и теперь ей предстоял новый раунд борьбы. Да, сейчас он уже мог нести ответственность за своих детей. Но кто будет нести ответственность за него? Сьюзен чувствовала, что он еще не полностью оправился от болезни. Да и кто-то должен был готовить и убирать в доме! Вряд ли кто-то согласится сейчас наняться в дом, где произошли такие странные события. Но кроме всех этих соображений, Сьюзен останавливала мысль о том, что дети не смогут пока обойтись без нее. Всего за несколько часов она привязалась к ним душой. Так, словно, это были ее собственные дети.
Нет, я не могу сейчас уйти, подумала Сьюзен. Скотт не хочет принимать помощь отца. Мне кажется, что он еще долго будет настороженно относиться к профессору. Шарлотта плохо спит и постоянно находится в таком напряжении, что я не знаю, как она до сих пор не сошла с ума! Ей сейчас очень тяжело. Да и Скотту не проще, но он старательно скрывает свои чувства, так как должен быть сильным ради сестры. Я должна остаться, как бы он ни просил меня уйти!
Сьюзен приняла самый решительный вид и с удвоенной силой начала греметь сковородками.
– Что ты хочешь готовить? – спросил ее Скотт, входя в кухню.
– Еще не знаю. – Сьюзен пожала плечами. – Это будет зависеть от того, найду я хоть что-то в вашем холодильнике или нет.
– Мне кажется, вчера еще оставались яйца и молоко.
– Точно! – Сьюзен обрадовалась тому, что теперь она может занять свой ум другими, более насущными вопросами. А что может быть насущнее еды? – Я могу приготовить омлет. Вы любите омлет?
– Если бы ты знала, как плохо готовила Карола! А папа часто уезжал в экспедиции. Так что мы привыкли есть все. Хочешь, я помогу тебе?
– Отлично, Скотт! – обрадовалась Сьюзен. – Достань яйца и молоко. Как пользоваться вашим комбайном?
Они со Скоттом нашли кусок ветчины и помидоры, Сьюзен решила пустить и их в дело. Готовка сразу же отвлекла Сьюзен от грустных мыслей. Она с головой погрузилась в приготовление завтрака, надеясь поразить семью Бьюинс своими кулинарными талантами. Через пять минут омлет уже весело подрумянивался на сковороде, распространяя восхитительный запах.
– Ты умеешь готовить, – с уважением сказал Скотт, когда они накрыли стол и сели возле него, ожидая, когда завтрак будет готов.
– Если бы ты жил с тремя вечно голодными юношами и родителями-археологами, ты бы и не тому научился! – отозвалась Сьюзен, рассмеявшись.
– Что это все значит? – удивился Скотт.
– У меня трое старших братьев. А родители вечно были в экспедициях. Так что уже в одиннадцать лет я могла приготовить вполне сносный обед. А в пятнадцать братья советовали мне задуматься о карьере повара.
– И что ты решила?
– Но они же шутили! Мы – семья потомственных археологов. У меня почти не было выбора. Вот сейчас я решила, что займусь папирусами.
– Конечно, потому что встретила отца! – язвительно заметил Скотт.
– А что в этом плохого? – поинтересовалась Сьюзен. – Твой отец – талантливый ученый и отличный педагог. Он может заинтересовать студента своим предметом. А я и так хотела заниматься чем-то подобным.
– Мой отец может быть каким угодно ученым, – хмуро сказал Скотт, – но вот отец он никакой!
– Ты зря так говоришь! – укоризненно воскликнула Сьюзен. – Да, он сорвался. Но разве ты никогда не делал ничего, за что тебе потом было бы стыдно? Ты не должен укорять своего отца. Дай ему шанс все исправить. Мне кажется, что он вас очень-очень любит! Так позволь же ему доказать тебе свою любовь.
– Я не знаю, Сью! Я боюсь того, что будет дальше. Но ты ведь от нас не уйдешь?
Скотт поднял на нее свои огромные серые глаза, и Сьюзен поняла, что, даже если бы хотела, никуда не смогла бы уйти.
– Не забывай, что хозяин в этом доме – ваш отец. Но я останусь с вами, Скотт, так долго, как вы этого захотите! – пообещала Сьюзен. – Она не смогла сдержаться и сжала мальчика в объятиях.
– Сью остается?! – завопила Шарлотта, вбегая в кухню.
– Да! – подтвердил Скотт.
Несмотря на смущение, он не пытался вырваться из объятий Сьюзен.
Шарлотта издала какой-то пронзительный крик и бросилась Сьюзен на шею. Она рассмеялась и еще крепче прижала к себе чужих детей, которые с каждым часом становились ей все ближе.
Профессор Бьюинс, ты кретин! – обругал себя Бернард, наблюдая за этой сценой из коридора.
Вот уже какая-то Сьюзен, которую дети знают меньше суток, смогла завоевать их любовь и уважение, а ты только все разрушил.
Он бросил быстрый взгляд на счастливые лица сына и дочери.
Черт! Я еще и ревную вместо того, чтобы поблагодарить ее за то, что она присмотрела за ними, протянула руку помощи в самый нужный момент. Я должен молиться на эту девушку, а не завидовать ей.
Бернард внимательно посмотрел на Сьюзен, раскладывающую горячий омлет на тарелки и о чем-то оживленно болтающую с детьми. Только сейчас он заметил, что сама Сьюзен выглядит почти ребенком: стройная, невысокая, без макияжа и с собранными в хвост волосами, она казалась гораздо младше своих лет. Ее огромные голубые глаза сверкали, словно капельки росы на листьях после грозы, а алые полные губы щедро дарили добрые и нежные улыбки. Дети тянулись к ней, словно первые хрупкие росточки к весеннему солнцу.
Если она смогла помочь моим детям, может быть, она поможет и мне? – вдруг подумал Бернард и устыдился свой мысли. Я должен сам справиться со своими чувствами. Я не могу нагрузить на ее хрупкие плечи еще и свои проблемы. И потом, она так молода! Она ведь совсем не знает жизни. А мне уже почти сорок. У меня двое взрослых детей и распутная жена, которую я любил больше жизни. Что я могу предложить ей? Я не должен позволять себе даже мечтать о ней! Пусть она останется доброй феей только для моих детей. Он собрался с силами и вошел в кухню.
– Доброе утро! – поздоровался Бернард.
– Папа! – закричала Шарлотта и бросилась ему на шею.
Бернард поднял девочку в воздух и поцеловал в щеку.
– Я скучал по тебе, малышка! – тихо сказал он.
– Я тоже очень скучала по тебе, папа. Ты теперь будешь с нами?
Бернард сразу же понял, что имеет в виду его дочь. Он крепко обнял девочку и зарылся лицом в ее светлые волосы, так напоминающие волосы другой женщины.
– Да, теперь я всегда буду с вами.
– Тогда знакомься, – серьезно начала Шарлотта, отцепившись от отца, – это мисс Сьюзен… – Девочка замолчала, поняв, что не знает, как продолжить.
– Сьюзен Барбьери, – сказала она и протянула Бернарду руку. – Мы уже знакомы с профессором. Вы ведь помните меня, сэр?
И Бернард сразу вспомнил, где он уже видел эти волшебные голубые глаза.
– Боже, мисс Барбьери, вот уж не ожидал вас здесь увидеть! – воскликнул он.
– Я и сама не ожидала от себя такого, – призналась Сьюзен. – Не знаю, правильно ли я поступила, вмешавшись в дела вашей семьи, но мне казалось, что вам всем очень нужна моя помощь. – Она смущенно замолчала, не смея поднять на Бернарда глаза.
– И мы вас очень благодарим за нее, мисс Барбьери, – тепло сказал Бернард. – Наша благодарность стократно возрастет, если вы останетесь с нами. Вы очень нужны детям.
Сьюзен обрадованно улыбнулась. И хотя она мечтала услышать, что нужна именно ему, все же это было лучше, чем ничего.
– Я остаюсь! – сказала она.
Скотт и Шарлотта удовлетворенно переглянулись. Так, словно все шло по какому-то заранее придуманному ими плану.
6
– Скотт, Шарлотта, вы не хотите составить мне компанию, чтобы съездить за продуктами? – спросила Сьюзен после завтрака.
– Отлично! – сразу же согласилась Шарлотта.
Скотт выглянул из окна во двор.
– А где ты припарковала свою машину?
– Да я до сих пор без машины. Поэтому мне и нужна ваша помощь: донести пакеты до дома из магазина.
– У тебя что, нет машины? – удивленно спросил Скотт.
– Терпеть не могу водить, – призналась Сьюзен. – Ужасно боюсь не вписаться в поворот!
– Я могу отвезти всех вас и заодно помочь с сумками! – вызвался Бернард.
Ему уже начало казаться, что его просто не замечают.
– Но, мистер Бьюинс, мне кажется, что вы еще слишком слабы для того, чтобы садиться за руль.
– Я замечательно себя чувствую! – сердито ответил он.
– Все несколько часов назад… – продолжала упорствовать Сьюзен.
– Я не помню, что было несколько часов назад, – отрезал он. – К сожалению, я не мог контролировать себя, но сейчас я адекватно воспринимаю окружающую меня действительность, а значит, могу вести машину. Надеюсь, эти мои способности вы не станете ставить под сомнение, мисс Барбьери? Как скоро вы будете готовы? – резко спросил он.
– Через полчаса. Мне нужно еще составить список, – растерянно произнесла она.
Сьюзен не ожидала от профессора такого напора. Она почувствовала, как на глазах появляются слезы, и поспешила отвернуться к окну, чтобы дети ничего не заметили.
Я ничем не заслужила такого обращения! – сердито думала Сьюзен. Я ведь только хотела помочь им всем! Мне действительно страшно за него. Складывается ощущение, что Бернард еще не вполне оправился. И потом, в машине будут дети, я не могу рисковать их здоровьем!
– Не беспокойтесь, я совершенно уверен в своих силах, – негромко сказал подошедший к ней Бернард. – И потом, я до смерти устал сидеть в четырех стенах!
Его теплое дыхание шевелило волоски на затылке Сьюзен, и она вздрогнула от внезапно хватившего ее возбуждения.
Только этого не хватало! Будет просто ужасно, если я начну возбуждаться от одного его присутствия! Сьюзен постаралась взять себя в руки. Она осторожно повернулась и оказалась почти прижата к широкой груди Бернарда.
– Если это попытка попросить прощения, то ваши извинения приняты, мистер Бьюинс! – независимо задрав подбородок, сказала она.
– А вы та еще штучка, мисс! – Бернард рассмеялся.
– Мистер Бьюинс! – укоризненно воскликнула Сьюзен. – Здесь же дети! Да и вообще…
– Что же вообще, мисс Барбьери?
– Вы не можете говорить обо мне в таком тоне. Разрешите.
Она с самым серьезным видом двинулась вперед, стараясь вырваться из кольца его рук. Бернард не убирал руки ровно на секунду дольше, чем это было прилично. Сьюзен лишь выразительно приподняла бровь и с самым независимым видом прошествовала мимо.
Боже мой, что я делаю?! – подумал Бернард, глядя ей вслед. У меня дети чуть младше этой девушки. Я еще не развелся с женой. И вообще она моя студентка! Кажется, болезнь плохо отразилась не только на моих умственных способностях, но и на моральных принципах.
– Пап, не стой столбом, – попросил его Скотт. – И так все слишком понятно.
– Что? – ошеломленно спросил Бернард.
– Ну, то, что ты очень нравишься Сьюзен, а она сразу же понравилась тебе, – с детской непосредственностью сообщила отцу Шарлотта.
– Не ваше дело, юная леди! – отчитал ее Бернард.
Шарлотта лишь пожала плечами.
– На всякий случай, может быть, тебе будет от этого легче, нам очень нравится Сьюзен, – спокойно сказал Скотт. – Пойдем, Лотти, нужно одеться. Да и папе стоит чуть-чуть подумать о том, что он собирается делать дальше.
– Выпороть бы вас, чтобы не лезли не в свое дело, – пробурчал Бернард.
– Физические наказания – не метод воспитания. Ты сам всегда так говорил, – парировала Шарлотта.
– Кажется, я ошибался. Вас следовало в детстве пороть, а не учить читать и писать. Что-то вы оба у меня слишком умные!
– Генетика! – пожал плечами Скотт и увлек за собой сестру, еле сдерживающую смех.
За одно спасибо, они не разыграли этот спектакль при Сьюзен. Я бы не знал, куда деваться от стыда! – сердито подумал Бернард. Но неужели даже дети заметили, что меня неудержимо влечет к этой девушке? И влекло, еще когда она сидела в аудитории, только я сам себе не мог признаться в этом. Тогда еще я был болен страшной болезнью под названием Карола. Но сейчас я должен взять себя в руки. Сьюзен не для меня. Она должна найти приличного парня и выйти за него замуж, завести с ним детей. Что я могу дать ей? Двоих почти взрослых детей, скверный характер, быстро стареющего и дряхлеющего мужчину? Нет, она слишком хороша и заслуживает большего. Запомни, Бьюинс, она не для тебя. И не может быть никаких вариантов. А сейчас иди проверь машину. Не хочу, чтобы сегодня что-нибудь сломалось. Сьюзен тогда будет иметь полное право сказать, что она была права, когда не хотела принимать мою помощь!
Бернард усмехнулся, вспомнив вызов, который он прочитал в глазах Сьюзен, ее вздернутый подбородок и упрямо сжатые губы.
Если бы она только знала, как мне хотелось в тот момент ее поцеловать! Заставить ее губы раскрыться мне навстречу. Чувствовать ее тело в своих руках. Целовать ее до умопомрачения. Хотя нет! – остановил Бернард поток своих мыслей. Умопомрачения мне хватит на всю жизнь.
Он невесело усмехнулся и пошел в гараж.
– Так, Карола, значит, решила взять отступные, – пробормотал он, не заметив спортивного «феррари» последней модели – свое недавнее приобретение.
Впрочем, нам сейчас нужен семейный автомобиль, а не дорогая игрушка. Если бы ты знала, Карола, как мне хочется найти тебя и сказать, что больше у тебя нет власти надо мной! Все, я переболел этим наваждением. Хватит с меня моей любимой женушки. Пусть живет, как ей хочется. Не буду о ней думать сейчас. Мне нужно прийти в себя, немного побыть с детьми. Когда я почувствую, что готов, я подам заявление на развод, и, если нужно, найму лучше детектива, чтобы он отыскал Каролу. Не хочу больше никогда думать об этой женщине, как о моей жене. Но это все не сейчас. Мне нужно время.
Бернард постарался отвлечься от грустных мыслей, занимаясь машиной. Он и не заметил, как в гараж вошел Скотт. Некоторое время мальчик внимательно рассматривал отца и, наконец, кивнул, словно принял какое-то важное решение.
– Папа! – позвал он.
– Что случилось, Скотт? – В голосе Бернарда прозвучала тревога.
– Ничего страшного. Я просто подумал над тем, что говорила мне Сьюзен… – Мальчик замялся.
– И что же наша добрая фея говорила тебе? – поторопил Бернард сына.
– Она говорила, что никто не имеет права осуждать другого человека. И мне кажется, что она права.
– Отлично! – сразу же согласилась Шарлотта.
Скотт выглянул из окна во двор.
– А где ты припарковала свою машину?
– Да я до сих пор без машины. Поэтому мне и нужна ваша помощь: донести пакеты до дома из магазина.
– У тебя что, нет машины? – удивленно спросил Скотт.
– Терпеть не могу водить, – призналась Сьюзен. – Ужасно боюсь не вписаться в поворот!
– Я могу отвезти всех вас и заодно помочь с сумками! – вызвался Бернард.
Ему уже начало казаться, что его просто не замечают.
– Но, мистер Бьюинс, мне кажется, что вы еще слишком слабы для того, чтобы садиться за руль.
– Я замечательно себя чувствую! – сердито ответил он.
– Все несколько часов назад… – продолжала упорствовать Сьюзен.
– Я не помню, что было несколько часов назад, – отрезал он. – К сожалению, я не мог контролировать себя, но сейчас я адекватно воспринимаю окружающую меня действительность, а значит, могу вести машину. Надеюсь, эти мои способности вы не станете ставить под сомнение, мисс Барбьери? Как скоро вы будете готовы? – резко спросил он.
– Через полчаса. Мне нужно еще составить список, – растерянно произнесла она.
Сьюзен не ожидала от профессора такого напора. Она почувствовала, как на глазах появляются слезы, и поспешила отвернуться к окну, чтобы дети ничего не заметили.
Я ничем не заслужила такого обращения! – сердито думала Сьюзен. Я ведь только хотела помочь им всем! Мне действительно страшно за него. Складывается ощущение, что Бернард еще не вполне оправился. И потом, в машине будут дети, я не могу рисковать их здоровьем!
– Не беспокойтесь, я совершенно уверен в своих силах, – негромко сказал подошедший к ней Бернард. – И потом, я до смерти устал сидеть в четырех стенах!
Его теплое дыхание шевелило волоски на затылке Сьюзен, и она вздрогнула от внезапно хватившего ее возбуждения.
Только этого не хватало! Будет просто ужасно, если я начну возбуждаться от одного его присутствия! Сьюзен постаралась взять себя в руки. Она осторожно повернулась и оказалась почти прижата к широкой груди Бернарда.
– Если это попытка попросить прощения, то ваши извинения приняты, мистер Бьюинс! – независимо задрав подбородок, сказала она.
– А вы та еще штучка, мисс! – Бернард рассмеялся.
– Мистер Бьюинс! – укоризненно воскликнула Сьюзен. – Здесь же дети! Да и вообще…
– Что же вообще, мисс Барбьери?
– Вы не можете говорить обо мне в таком тоне. Разрешите.
Она с самым серьезным видом двинулась вперед, стараясь вырваться из кольца его рук. Бернард не убирал руки ровно на секунду дольше, чем это было прилично. Сьюзен лишь выразительно приподняла бровь и с самым независимым видом прошествовала мимо.
Боже мой, что я делаю?! – подумал Бернард, глядя ей вслед. У меня дети чуть младше этой девушки. Я еще не развелся с женой. И вообще она моя студентка! Кажется, болезнь плохо отразилась не только на моих умственных способностях, но и на моральных принципах.
– Пап, не стой столбом, – попросил его Скотт. – И так все слишком понятно.
– Что? – ошеломленно спросил Бернард.
– Ну, то, что ты очень нравишься Сьюзен, а она сразу же понравилась тебе, – с детской непосредственностью сообщила отцу Шарлотта.
– Не ваше дело, юная леди! – отчитал ее Бернард.
Шарлотта лишь пожала плечами.
– На всякий случай, может быть, тебе будет от этого легче, нам очень нравится Сьюзен, – спокойно сказал Скотт. – Пойдем, Лотти, нужно одеться. Да и папе стоит чуть-чуть подумать о том, что он собирается делать дальше.
– Выпороть бы вас, чтобы не лезли не в свое дело, – пробурчал Бернард.
– Физические наказания – не метод воспитания. Ты сам всегда так говорил, – парировала Шарлотта.
– Кажется, я ошибался. Вас следовало в детстве пороть, а не учить читать и писать. Что-то вы оба у меня слишком умные!
– Генетика! – пожал плечами Скотт и увлек за собой сестру, еле сдерживающую смех.
За одно спасибо, они не разыграли этот спектакль при Сьюзен. Я бы не знал, куда деваться от стыда! – сердито подумал Бернард. Но неужели даже дети заметили, что меня неудержимо влечет к этой девушке? И влекло, еще когда она сидела в аудитории, только я сам себе не мог признаться в этом. Тогда еще я был болен страшной болезнью под названием Карола. Но сейчас я должен взять себя в руки. Сьюзен не для меня. Она должна найти приличного парня и выйти за него замуж, завести с ним детей. Что я могу дать ей? Двоих почти взрослых детей, скверный характер, быстро стареющего и дряхлеющего мужчину? Нет, она слишком хороша и заслуживает большего. Запомни, Бьюинс, она не для тебя. И не может быть никаких вариантов. А сейчас иди проверь машину. Не хочу, чтобы сегодня что-нибудь сломалось. Сьюзен тогда будет иметь полное право сказать, что она была права, когда не хотела принимать мою помощь!
Бернард усмехнулся, вспомнив вызов, который он прочитал в глазах Сьюзен, ее вздернутый подбородок и упрямо сжатые губы.
Если бы она только знала, как мне хотелось в тот момент ее поцеловать! Заставить ее губы раскрыться мне навстречу. Чувствовать ее тело в своих руках. Целовать ее до умопомрачения. Хотя нет! – остановил Бернард поток своих мыслей. Умопомрачения мне хватит на всю жизнь.
Он невесело усмехнулся и пошел в гараж.
– Так, Карола, значит, решила взять отступные, – пробормотал он, не заметив спортивного «феррари» последней модели – свое недавнее приобретение.
Впрочем, нам сейчас нужен семейный автомобиль, а не дорогая игрушка. Если бы ты знала, Карола, как мне хочется найти тебя и сказать, что больше у тебя нет власти надо мной! Все, я переболел этим наваждением. Хватит с меня моей любимой женушки. Пусть живет, как ей хочется. Не буду о ней думать сейчас. Мне нужно прийти в себя, немного побыть с детьми. Когда я почувствую, что готов, я подам заявление на развод, и, если нужно, найму лучше детектива, чтобы он отыскал Каролу. Не хочу больше никогда думать об этой женщине, как о моей жене. Но это все не сейчас. Мне нужно время.
Бернард постарался отвлечься от грустных мыслей, занимаясь машиной. Он и не заметил, как в гараж вошел Скотт. Некоторое время мальчик внимательно рассматривал отца и, наконец, кивнул, словно принял какое-то важное решение.
– Папа! – позвал он.
– Что случилось, Скотт? – В голосе Бернарда прозвучала тревога.
– Ничего страшного. Я просто подумал над тем, что говорила мне Сьюзен… – Мальчик замялся.
– И что же наша добрая фея говорила тебе? – поторопил Бернард сына.
– Она говорила, что никто не имеет права осуждать другого человека. И мне кажется, что она права.