Страница:
Но потом Сара воспрянула духом, и ее отношение к жизни чудесным образом переменилось. Более того, благодаря произошедшей в ней перемене ее популярность в свете резко возросла.
– Мы крайне благодарны леди Уорт, – вздохнула леди Форрестер, отпивая глоток вина во время обеда. Вино, как она полагала, прекрасное лекарство от ее врожденного косоглазия. Обед проходил по-семейному, в узком кругу, Сары за столом не было, она отправилась куда-то с визитом, она везде была желанной гостьей. Ее младшие сестры, отобедав, ушли, и за столом остались только Джек и чета Форрестеров.
– Леди Уорт вдохнула радость жизни в мою девочку. Она такая же живая, как и прежде.
– Да, да, сейчас ее в свете очень хорошо принимают, – подтвердил лорд Форрестер, набивая трубку табаком.
– Хорошо принимают? – удивилась леди Форрестер. – Дорогой, да она вызвала настоящую сенсацию в этом сезоне. Поверь, я знаю, что говорю. Небольшой присмотр со стороны матери никогда не вредит…
Форрестер смущенно закашлялся, и тогда она обратилась к Джеку:
– Только не смущайтесь, мой дорогой. Хотя цель, ради которой я пригласила вас, отпала, само приглашение остается в силе. Мы очень рады видеть вас у себя в гостях, дорогой Джексон. Можете оставаться у нас столько, сколько вам заблагорассудится. Нам очень жаль, что с вашим судном приключилось такое несчастье.
– Сколько раз я просил вас, леди Форрестер, называть меня просто по имени, – приятно улыбнувшись, заметил Джексон.
Почтенная леди благосклонно закивала головой, очень довольная проявленной вежливостью.
– Ничего не могу поделать с собой, мне нравится называть вас именно так. Послушайте, Джексон, вы уверены, что нет повода э-э… для волнений?
– Совершенно уверен. Не думаю, что «Аморате» грозит страшная участь. Небольшой ремонт, и она снова будет готова к выходу в море. – У Джека кошки скребли на душе, как только речь заходила о дальнейшей судьбе его корабля, поэтому, не желая продолжать неприятный разговор, он поспешил переменить тему. – Как я понимаю, пора тревог миновала, и теперь не надо больше переживать за Сару?
Муж и жена обменялись вопросительными взглядами. Если во взгляде лорда Форрестера сквозило сомнение, то глаза леди Форрестер, напротив, сияли от радости за дочь. Поэтому не было ничего удивительного в том, что на вопрос Джека ответила именно она, хотя и соблюдая осторожность:
– Родители всегда волнуются за своих детей. Впрочем, и вы, должно быть, заметили, какой стала Сара. Уверенной, гордой, никаких следов былой подавленности. Она словно переродилась!
Да, Джек тоже это заметил. Происшедшая перемена была заметна даже слепому. Правда, оставался один мучительный вопрос – насколько сильно изменилась Сара? Веселая, разговорчивая, подвижная девочка, обещавшая стать открытой, жизнерадостной, общительной девушкой, не имела ничего общего с чопорной, надменной красавицей, которую можно было встретить на парадной, аристократической Гросвенор-стрит, вдоль которой любили прогуливаться подобные леди и жены дипломатов.
Однако Джек решил – сначала надо удостовериться в правильности такого предположения. Утром следующего дня ему представилась прекрасная возможность для подобной проверки.
Усевшись за столом и развернув утреннюю газету, на часах было половина десятого, он принялся ждать. Ждать пришлось довольно долго. Никто из Форрестеров не спешил сходить вниз. Наконец около одиннадцати часов послышались чьи-то шаги.
К его удивлению и радости, это была Сара.
Увидев Джека, она удивилась не меньше, чем он.
– О-о! А все думали, что вы ушли по делам.
– Ушел? По делам? Интересно, по каким?
– Как – по каким? В военно-морское ведомство. Ведь вам нужно следить за судьбой вашего корабля, разве не так? – Сара улыбнулась слегка растерявшемуся Джеку, напоминание о службе и обязанностях из уст юной леди ошеломило его.
– Военно-морское ведомство находится поблизости от Сомерсет-Хауса, где расположено историческое общество. – Сара разговаривала очень вежливо, очень любезно. – Отец был бы только рад захватить вас с собой.
– Да, я знаю. Вчера он предложил подвезти меня туда. Но все-таки что вы имели в виду, говоря, будто все полагали, что я ушел?
Сара пожала плечами:
– Наверное, я больше имела в виду себя. Но тогда почему вы все утро провели здесь, в столовой? Как будто у вас нет иных дел, более важных?
– Конечно, есть. Но я о них не забываю и, как вы образно заметили, «слежу за судьбой моего судна». Я помню о своем долге и нисколько им не пренебрегаю.
Обменявшись подобными любезностями, Джек решил – пора приступить к проверке мучивших его предположений.
Нагнувшись, он толкнул лежавшую перед ним газету в сторону Сары. Она небрежно отодвинула ее в сторону.
– Вам не интересно, что пишут в газетах? – удивился он. – Неужели ваша матушка убедила вас в правоте своей точки зрения?
Дело в том, что раньше леди Форрестер укоряла мужа за то, что он не только позволяет, но даже поощряет совсем еще юных дочерей читать газеты. Она считала это занятие вредным, так как чтение, по ее мнению, могло испортить зрение, более того, она боялась, чтобы какая-нибудь из ее милых дочерей не стала синим чулком. Однако лорд Форрестер отмахивался от жениных ворчаний, считая их просто глупыми, и украдкой часто подсовывал дочерям, особенно старшей Саре, какую-нибудь из газет. Тогдашняя Сара, еще совсем юная, подпрыгнула бы от непреодолимого желания и с жадностью схватила бы газету.
Теперешняя Сара засмеялась, слегка откинув голову назад.
– Боже мой, конечно, нет. Отбить охоту от чтения – разве такое по силам нашей маме?
Она весело улыбалась, и тут впервые Джек разглядел прежнюю Сару, но она проглянула из-за новой лишь на миг. Новая Сара, надменная и величавая, тут же заслонила старую.
– Несколько месяцев назад я решила, что газеты вообще не стоит читать.
Заметив его вопросительный взгляд, она продолжила:
– Газеты пишут всегда об одном и том же. Сперва о Британской Индии, затем о парламенте, потом светская хроника. Боже мой, как скучно читать о себе, о том, где ты была вчера, то и дело натыкаться на свое имя. Тем более что сегодня у меня так много важных дел.
Она взглянула на него. Джек молчал. И тут он заметил происшедшую в ней мимолетную перемену – она поняла, что утеряла во время беседы контроль над собой, и опять вернулась к своей прежней роли.
Точно так же Сара вела себя и тогда, в холле, когда он наблюдал за ней: она любовалась на свое отражение в зеркале, одновременно оттачивая искусство владеть собой.
– У вас есть знакомые в Лондоне, которым вы могли бы нанести визит? – спросила она, переводя разговор и одновременно ловко расспрашивая Джека.
– Да, у меня есть друзья, но я слишком долго плавал, и как знать… – Он намеренно оборвал предложение, позволяя ей самой сделать соответствующие выводы.
И Сара их сделала.
– В таком случае я познакомлю вас кое с кем из моих приятелей. Лондон – это шумный город, здесь так много развлечений. Да вот, кстати, на днях будут скачки. В субботу Уитфорды устраивают банкет. Кроме того, эти мальчики, те самые, которых вы встретили у дверей нашего дома, они изображают из себя ловких наездников, когда мы совершаем конную прогулку в Гайд-парке вдоль Роттен-роу, аллеи для верховой езды. И все из желания произвести на меня впечатление.
– Вероятно, дела в морском ведомстве не позволят мне принять участие в подобных развлечениях. – Джек попытался узнать, какой будет ее реакция на его отказ.
Но то, что она сделала, стало для него полной неожиданностью.
Она наклонилась вперед и положила свою руку на его ладонь. Ее оголенные плечи, глубокий вырез платья оказались в настолько волнующей близости от него – от его глаз, – что у Джека перехватило дыхание.
– О, Джек, разве нам не будет приятно побыть вместе и весело провести время? Только вы и я. На правах старых друзей.
Она прямо и долго посмотрела ему в глаза, из-под густых, загнутых вверх ресниц лукаво светились глаза. От ее прикосновения Джека охватили жар и знакомое волнение. Она флиртовала с ним.
В уголках ее губ пряталась насмешливая улыбка. Это был явный флирт.
Сара пыталась соблазнить Джека, чтобы подчинить себе.
– Не делайте этого, – тихо сказал он.
Она отпрянула назад, вопросительно прищурившись.
– Что… не делать? – запинаясь, проговорила она, убирая ладонь с его руки.
Однако по ее смущению, по краске, залившей лицо, было ясно: она поняла, что он имел в виду.
Она пыталась подчинить его своей воле. По всей видимости, она пыталась приручить всех мужчин, которые встречались ей на пути, а учитывая ее красоту и знатность, это выходило без особых затруднений. Но сейчас нашла коса на камень. Судя по ее растерянному виду, она никак не ожидала ничего подобного, видимо, осознание неудачи огорчило ее.
Но что бы ни происходило в ее душе, все это осталось в тайне, потому что в этот самый момент в столовую вошел лорд Форрестер, и лицо Сары опять приобрело надменно-холодное выражение.
– А, вот где вы, мой мальчик! – радушно воскликнул лорд, подходя к буфетной стойке, на которой лежали блюда с вареными яйцами, сосисками и копченой рыбой. – А я уж подумал, что вы отправились в город без меня.
– Знаешь, отец, я тоже полагала, что он ушел по делам, – отозвалась Сара, и в ее голосе зазвучали привычные насмешливые нотки. – Но видимо, по каким-то собственным соображениям он решил остаться, объяснить его присутствие чем-нибудь другим я просто затрудняюсь.
Это был камешек в огород Джека, но ни он, ни отец не отреагировали на ее язвительное замечание. Лорд Форрестер настолько привык к насмешливым уколам своей дочери, что не обращал на них внимания. Сара с равнодушной улыбкой смотрела в тарелку с вареными яйцами, им она улыбалась точно так же, как и своим кавалерам.
– Знаете, Джек, мои знакомства среди военных не так уж обширны, но я представлю вас тем, кого знаю, а дальше вы уж сами действуйте. А тем временем можете немного развлечься. Сами знаете, в Лондоне много возможностей для развлечений.
– Мне кажется, лейтенант Флетчер отнюдь не поклонник развлечений, – усмехнулась Сара. – Но, как бы там ни было, стоит попробовать.
– Для начала, – сразу предложил лорд Форрестер, с довольным видом потирая руки, – можно посетить наше историческое общество. Мы недавно приобрели Гольбейна. Удивительное полотно.
Пока лорд Форрестер с воодушевлением расписывал удовольствия, скрытые за стенами общества, Джек пытался заглянуть в глаза Сары, но она упорно избегала смотреть в его сторону.
Следующие несколько дней Джек провел в развлечениях, честно говоря, это было далеко не так приятно, как казалось на первый взгляд. И все по одной причине. Здесь, как и на море, многое зависело от погоды.
Джек ясно видел, как порой крепчает ветер.
Жизнь в замкнутом пространстве корабля, среди одних и тех же людей научила его одному житейскому правилу: старший по званию – не всегда авторитет для подчиненных.
Он довольно быстро уяснил, кто в доме Форрестеров самый главный. Все члены семьи выполняли желания Сары, подчинялись ее требованиям, слушались ее.
Она держала в своих руках всех.
Так, она решила, что нельзя отказываться от карточного вечера у сэра Лейтона, и ее послушались. На следующий день Сара посчитала, что ее маме не стоит надевать зеленое платье на званый вечер, и леди Форрестер надела другое. В другой раз Сара твердо решила, что они должны быть на банкете Уитфорда, потому что ей так хочется, и никто ей не возразил.
Джек, невольно находясь в непосредственной близости от Сары, наблюдал за ней, за ее прихотями и капризами, словно натуралист за поведением редкого и красивого экземпляра в своей среде обитания. Он действительно только наблюдал, так как Сара была чрезвычайно занятой особой, в связи с чем уделяла ему крайне мало времени.
Он наблюдал за тем, как она смеется, как без труда уговаривает родителей позволить ей задержаться на том или ином вечере настолько, насколько ей заблагорассудится, причем под присмотром одной лишь леди Уорт.
Джек слышал, как жестоко Сара насмехалась над одним из ее поклонников, у которого в волосах пробивалась ранняя седина: она ядовито спрашивала, сколько у него внуков.
Он видел, как этот кавалер стушевался и спрятался за спины других поклонников.
Возможно, только своеобразное положение позволяло Джеку, находясь рядом с Сарой Форрестер, избегать влияния ее чар. Он был единственным джентльменом в Лондоне, наблюдавшим за Сарой как дома, так и за его пределами. Возможно, что собственные неприятности и тревоги, очень занимавшие его и отвлекавшие от мыслей о Саре, сослужили Джеку хорошую службу. Как бы там ни было, нельзя было спорить с очевидным фактом: весь Лондон лежал у ног Сары.
– А ты не можешь представить меня? – внезапно спросил Уигби, и глаза его заблестели. – Может быть, тогда моя тетушка простит мне разбитую вазу. Хотя кто ставит вазу на проходе в холле?
Джек с явным любопытством посмотрел на своего приятеля, очередную жертву чар Сары. Его желание познакомиться с ней выглядело смешным.
– Я не собирался разбивать ее. Я просто случайно натолкнулся на нее, – пробормотал в свое оправдание Уигби. Джек не стал спорить, слишком все было очевидно, а оправдания Уигби казались просто нелепыми.
Джек притворно закатил глаза вверх, как вдруг что-то ударило его по лицу и довольно сильно. Проходившая мимо него юная леди, поскольку вокруг было тесновато, задела его пером, украшавшим прическу.
– Будьте внимательны, мистер Флетчер, – усмехнулся Уигби, успевший уклониться от столкновения с леди. – Как говорит моя тетушка, удар пером равнозначен удару перчаткой.
– Даже не знаю, как бы я поступил, если бы удар пера был бы так же оскорбителен, как и удар перчаткой, – отозвался Джек, прислоняясь к стене и съеживаясь. Это шло вразрез с его многолетней привычкой: если на тебе форма, то надо стоять гордо, смело выпрямившись во весь рост, но на балу проще было уступить дорогу. – Впрочем, это не в счет, если из нахальства стоишь на проходе.
– На проходе в форме, – вдруг заметил Уигби.
– Что ты хочешь сказать? – вопросительно посмотрел на друга Джек.
И тут Уигби сказал нечто такое, что заставило Джека усомниться в наивности своего приятеля и призадуматься: а вдруг Уигби более проницателен, чем это кажется на первый взгляд?
– Только то, что в форме ты очень похож на охотника за состоянием, – сказал Уигби, отправляя в рот очередной кусочек закуски.
– Охотник за состоянием? – со скрытым возмущением переспросил Джек. – Ну ты и хватил! Неужели ты полагаешь, что раз на мне форма лейтенанта и я не стою на мостике, то от этого я сразу становлюсь ловцом чужого состояния?
– Посреди этого зала – становишься. – Уигби стряхнул крошки еды с пальцев.
Красная пелена застлала глаза Джека. Ему было до ужаса больно и обидно. С какой бы радостью он поменял свое положение в лондонском свете на привычное место на квартердеке «Амораты», с поднятыми парусами плывущей по зеленоватым волнам где-нибудь в Индийском океане. Стоять на палубе, нисколько не думая о благосостоянии, спокойно ожидая, когда пробьют склянки и время его вахты закончится. Но здесь, в бальном зале все было иначе: на него смотрело множество глаз, что не могло не смущать, а по лицу иногда било перо, украшавшее прическу юной леди.
– Тебе, Уигби, повезло больше. У тебя прочное положение, поэтому ты можешь смело носить форму, не боясь обвинений в погоне за приданым, – парировал Джек. Добродушный Уигби пропустил скрытую колкость мимо ушей.
– Приходится ее носить, – печально согласился Уигби и улыбнулся. – Моя форма – единственный наряд, который мне сейчас впору. Как говорит тетушка, на меня не налезет ни один мой бывший штатский костюм. Если я попытаюсь это сделать, то на сюртуках поотлетают прочь все пуговицы.
Джек расхохотался. Он мог побиться об заклад, что для Уигби так было лучше всего, не надо было ни о чем волноваться. И действительно, Уигби, нисколько не завидуя приятелю, дружески хлопнул его по плечу.
– Как ни посмотри, ты все равно в более выгодном положении. Живешь под одной крышей с Сарой Форрестер. В доброй половине лондонских клубов держат пари, что ты помолвлен с ней или даже уже женат.
– Ты это серьезно?
– Конечно, серьезно. Иногда я могу быть очень серьезным. Я обнаружил, что серьезность может очень сильно удивлять и озадачивать.
– Мистер Уигби…
– Ладно, ладно, – ухмыльнулся Уигби. – Согласен, слегка приврал. Далеко не в половине клубов. Но в клубе, который посещает мой дядя, это уж точно. В книге заключенных пари есть такое. Мне его показал дядя.
Поймав недоверчивый взгляд приятеля, Уигби пожал плечами:
– Дружище, ну зачем мне лгать?! О твоих связях с Форрестерами судачат повсюду.
– Почему? – вспыхнул Джек. – Кому какое дело, где я живу? И что из того, что я временно поселился в доме Форрестеров?
– Сам посуди: ты ведь не женат, а она – Золотая Леди.
Он окинул взглядом зал. Задержавшись на Саре и окружавшей ее свите обожателей, он быстро оглядел лица стоящих поблизости от него гостей и чуть не задохнулся от изумления. Оказывается, за ним следили. Он явственно ощутил, как многие, заметив брошенный им на Сару взгляд, стали ехидно перешептываться, словно невзначай посматривая в его сторону. Задевшая его пером юная леди, прикрывшись веером, что-то шептала своему кавалеру, притворяясь, что не смотрит на Джека. Однако заметив его взгляд, она деланно рассмеялась и отвернулась.
На балу ему было как-то не по себе, откровенно говоря, Джек с удовольствием променял бы этот величественный зал на другое место, но делать было нечего. Приходилось мириться с окружавшей его действительностью. Но теперь, когда Уигби раскрыл ему глаза, Джеку стало так тошно, что он решил: все, хватит, пора уходить отсюда.
– Как насчет выпивки, Уигби? – Джек скорее не спросил, а настойчиво предложил. – Так и хочется послать бал куда подальше и отправиться хоть к черту.
Уигби, долго служивший под началом Джека, вытянулся и бойко ответил:
– Совершенно согласен с вами, мистер Флетчер. – Потом Уигби немного замялся: – Надо только предупредить тетушку… э-э, конечно, о том, куда мы собираемся, говорить не стоит, ладно, что-нибудь придумаю.
– Хорошо, мистер Уигби, – улыбнулся Джек, понимавший всю щекотливость положения своего приятеля. – Ступайте, и пусть ваше объяснение будет как можно более правдоподобным.
Как только Уигби исчез в толпе гостей, Джек подумал, что и ему следует извиниться перед Форрестерами перед тем, как улизнуть с бала.
Разумеется, он не собирался пускаться в загул, ему прежде хотелось послать бал к черту, так ему все здесь опротивело. Ну и немного повеселиться.
Глава 5
– Мы крайне благодарны леди Уорт, – вздохнула леди Форрестер, отпивая глоток вина во время обеда. Вино, как она полагала, прекрасное лекарство от ее врожденного косоглазия. Обед проходил по-семейному, в узком кругу, Сары за столом не было, она отправилась куда-то с визитом, она везде была желанной гостьей. Ее младшие сестры, отобедав, ушли, и за столом остались только Джек и чета Форрестеров.
– Леди Уорт вдохнула радость жизни в мою девочку. Она такая же живая, как и прежде.
– Да, да, сейчас ее в свете очень хорошо принимают, – подтвердил лорд Форрестер, набивая трубку табаком.
– Хорошо принимают? – удивилась леди Форрестер. – Дорогой, да она вызвала настоящую сенсацию в этом сезоне. Поверь, я знаю, что говорю. Небольшой присмотр со стороны матери никогда не вредит…
Форрестер смущенно закашлялся, и тогда она обратилась к Джеку:
– Только не смущайтесь, мой дорогой. Хотя цель, ради которой я пригласила вас, отпала, само приглашение остается в силе. Мы очень рады видеть вас у себя в гостях, дорогой Джексон. Можете оставаться у нас столько, сколько вам заблагорассудится. Нам очень жаль, что с вашим судном приключилось такое несчастье.
– Сколько раз я просил вас, леди Форрестер, называть меня просто по имени, – приятно улыбнувшись, заметил Джексон.
Почтенная леди благосклонно закивала головой, очень довольная проявленной вежливостью.
– Ничего не могу поделать с собой, мне нравится называть вас именно так. Послушайте, Джексон, вы уверены, что нет повода э-э… для волнений?
– Совершенно уверен. Не думаю, что «Аморате» грозит страшная участь. Небольшой ремонт, и она снова будет готова к выходу в море. – У Джека кошки скребли на душе, как только речь заходила о дальнейшей судьбе его корабля, поэтому, не желая продолжать неприятный разговор, он поспешил переменить тему. – Как я понимаю, пора тревог миновала, и теперь не надо больше переживать за Сару?
Муж и жена обменялись вопросительными взглядами. Если во взгляде лорда Форрестера сквозило сомнение, то глаза леди Форрестер, напротив, сияли от радости за дочь. Поэтому не было ничего удивительного в том, что на вопрос Джека ответила именно она, хотя и соблюдая осторожность:
– Родители всегда волнуются за своих детей. Впрочем, и вы, должно быть, заметили, какой стала Сара. Уверенной, гордой, никаких следов былой подавленности. Она словно переродилась!
Да, Джек тоже это заметил. Происшедшая перемена была заметна даже слепому. Правда, оставался один мучительный вопрос – насколько сильно изменилась Сара? Веселая, разговорчивая, подвижная девочка, обещавшая стать открытой, жизнерадостной, общительной девушкой, не имела ничего общего с чопорной, надменной красавицей, которую можно было встретить на парадной, аристократической Гросвенор-стрит, вдоль которой любили прогуливаться подобные леди и жены дипломатов.
Однако Джек решил – сначала надо удостовериться в правильности такого предположения. Утром следующего дня ему представилась прекрасная возможность для подобной проверки.
Усевшись за столом и развернув утреннюю газету, на часах было половина десятого, он принялся ждать. Ждать пришлось довольно долго. Никто из Форрестеров не спешил сходить вниз. Наконец около одиннадцати часов послышались чьи-то шаги.
К его удивлению и радости, это была Сара.
Увидев Джека, она удивилась не меньше, чем он.
– О-о! А все думали, что вы ушли по делам.
– Ушел? По делам? Интересно, по каким?
– Как – по каким? В военно-морское ведомство. Ведь вам нужно следить за судьбой вашего корабля, разве не так? – Сара улыбнулась слегка растерявшемуся Джеку, напоминание о службе и обязанностях из уст юной леди ошеломило его.
– Военно-морское ведомство находится поблизости от Сомерсет-Хауса, где расположено историческое общество. – Сара разговаривала очень вежливо, очень любезно. – Отец был бы только рад захватить вас с собой.
– Да, я знаю. Вчера он предложил подвезти меня туда. Но все-таки что вы имели в виду, говоря, будто все полагали, что я ушел?
Сара пожала плечами:
– Наверное, я больше имела в виду себя. Но тогда почему вы все утро провели здесь, в столовой? Как будто у вас нет иных дел, более важных?
– Конечно, есть. Но я о них не забываю и, как вы образно заметили, «слежу за судьбой моего судна». Я помню о своем долге и нисколько им не пренебрегаю.
Обменявшись подобными любезностями, Джек решил – пора приступить к проверке мучивших его предположений.
Нагнувшись, он толкнул лежавшую перед ним газету в сторону Сары. Она небрежно отодвинула ее в сторону.
– Вам не интересно, что пишут в газетах? – удивился он. – Неужели ваша матушка убедила вас в правоте своей точки зрения?
Дело в том, что раньше леди Форрестер укоряла мужа за то, что он не только позволяет, но даже поощряет совсем еще юных дочерей читать газеты. Она считала это занятие вредным, так как чтение, по ее мнению, могло испортить зрение, более того, она боялась, чтобы какая-нибудь из ее милых дочерей не стала синим чулком. Однако лорд Форрестер отмахивался от жениных ворчаний, считая их просто глупыми, и украдкой часто подсовывал дочерям, особенно старшей Саре, какую-нибудь из газет. Тогдашняя Сара, еще совсем юная, подпрыгнула бы от непреодолимого желания и с жадностью схватила бы газету.
Теперешняя Сара засмеялась, слегка откинув голову назад.
– Боже мой, конечно, нет. Отбить охоту от чтения – разве такое по силам нашей маме?
Она весело улыбалась, и тут впервые Джек разглядел прежнюю Сару, но она проглянула из-за новой лишь на миг. Новая Сара, надменная и величавая, тут же заслонила старую.
– Несколько месяцев назад я решила, что газеты вообще не стоит читать.
Заметив его вопросительный взгляд, она продолжила:
– Газеты пишут всегда об одном и том же. Сперва о Британской Индии, затем о парламенте, потом светская хроника. Боже мой, как скучно читать о себе, о том, где ты была вчера, то и дело натыкаться на свое имя. Тем более что сегодня у меня так много важных дел.
Она взглянула на него. Джек молчал. И тут он заметил происшедшую в ней мимолетную перемену – она поняла, что утеряла во время беседы контроль над собой, и опять вернулась к своей прежней роли.
Точно так же Сара вела себя и тогда, в холле, когда он наблюдал за ней: она любовалась на свое отражение в зеркале, одновременно оттачивая искусство владеть собой.
– У вас есть знакомые в Лондоне, которым вы могли бы нанести визит? – спросила она, переводя разговор и одновременно ловко расспрашивая Джека.
– Да, у меня есть друзья, но я слишком долго плавал, и как знать… – Он намеренно оборвал предложение, позволяя ей самой сделать соответствующие выводы.
И Сара их сделала.
– В таком случае я познакомлю вас кое с кем из моих приятелей. Лондон – это шумный город, здесь так много развлечений. Да вот, кстати, на днях будут скачки. В субботу Уитфорды устраивают банкет. Кроме того, эти мальчики, те самые, которых вы встретили у дверей нашего дома, они изображают из себя ловких наездников, когда мы совершаем конную прогулку в Гайд-парке вдоль Роттен-роу, аллеи для верховой езды. И все из желания произвести на меня впечатление.
– Вероятно, дела в морском ведомстве не позволят мне принять участие в подобных развлечениях. – Джек попытался узнать, какой будет ее реакция на его отказ.
Но то, что она сделала, стало для него полной неожиданностью.
Она наклонилась вперед и положила свою руку на его ладонь. Ее оголенные плечи, глубокий вырез платья оказались в настолько волнующей близости от него – от его глаз, – что у Джека перехватило дыхание.
– О, Джек, разве нам не будет приятно побыть вместе и весело провести время? Только вы и я. На правах старых друзей.
Она прямо и долго посмотрела ему в глаза, из-под густых, загнутых вверх ресниц лукаво светились глаза. От ее прикосновения Джека охватили жар и знакомое волнение. Она флиртовала с ним.
В уголках ее губ пряталась насмешливая улыбка. Это был явный флирт.
Сара пыталась соблазнить Джека, чтобы подчинить себе.
– Не делайте этого, – тихо сказал он.
Она отпрянула назад, вопросительно прищурившись.
– Что… не делать? – запинаясь, проговорила она, убирая ладонь с его руки.
Однако по ее смущению, по краске, залившей лицо, было ясно: она поняла, что он имел в виду.
Она пыталась подчинить его своей воле. По всей видимости, она пыталась приручить всех мужчин, которые встречались ей на пути, а учитывая ее красоту и знатность, это выходило без особых затруднений. Но сейчас нашла коса на камень. Судя по ее растерянному виду, она никак не ожидала ничего подобного, видимо, осознание неудачи огорчило ее.
Но что бы ни происходило в ее душе, все это осталось в тайне, потому что в этот самый момент в столовую вошел лорд Форрестер, и лицо Сары опять приобрело надменно-холодное выражение.
– А, вот где вы, мой мальчик! – радушно воскликнул лорд, подходя к буфетной стойке, на которой лежали блюда с вареными яйцами, сосисками и копченой рыбой. – А я уж подумал, что вы отправились в город без меня.
– Знаешь, отец, я тоже полагала, что он ушел по делам, – отозвалась Сара, и в ее голосе зазвучали привычные насмешливые нотки. – Но видимо, по каким-то собственным соображениям он решил остаться, объяснить его присутствие чем-нибудь другим я просто затрудняюсь.
Это был камешек в огород Джека, но ни он, ни отец не отреагировали на ее язвительное замечание. Лорд Форрестер настолько привык к насмешливым уколам своей дочери, что не обращал на них внимания. Сара с равнодушной улыбкой смотрела в тарелку с вареными яйцами, им она улыбалась точно так же, как и своим кавалерам.
– Знаете, Джек, мои знакомства среди военных не так уж обширны, но я представлю вас тем, кого знаю, а дальше вы уж сами действуйте. А тем временем можете немного развлечься. Сами знаете, в Лондоне много возможностей для развлечений.
– Мне кажется, лейтенант Флетчер отнюдь не поклонник развлечений, – усмехнулась Сара. – Но, как бы там ни было, стоит попробовать.
– Для начала, – сразу предложил лорд Форрестер, с довольным видом потирая руки, – можно посетить наше историческое общество. Мы недавно приобрели Гольбейна. Удивительное полотно.
Пока лорд Форрестер с воодушевлением расписывал удовольствия, скрытые за стенами общества, Джек пытался заглянуть в глаза Сары, но она упорно избегала смотреть в его сторону.
Следующие несколько дней Джек провел в развлечениях, честно говоря, это было далеко не так приятно, как казалось на первый взгляд. И все по одной причине. Здесь, как и на море, многое зависело от погоды.
Джек ясно видел, как порой крепчает ветер.
Жизнь в замкнутом пространстве корабля, среди одних и тех же людей научила его одному житейскому правилу: старший по званию – не всегда авторитет для подчиненных.
Он довольно быстро уяснил, кто в доме Форрестеров самый главный. Все члены семьи выполняли желания Сары, подчинялись ее требованиям, слушались ее.
Она держала в своих руках всех.
Так, она решила, что нельзя отказываться от карточного вечера у сэра Лейтона, и ее послушались. На следующий день Сара посчитала, что ее маме не стоит надевать зеленое платье на званый вечер, и леди Форрестер надела другое. В другой раз Сара твердо решила, что они должны быть на банкете Уитфорда, потому что ей так хочется, и никто ей не возразил.
Джек, невольно находясь в непосредственной близости от Сары, наблюдал за ней, за ее прихотями и капризами, словно натуралист за поведением редкого и красивого экземпляра в своей среде обитания. Он действительно только наблюдал, так как Сара была чрезвычайно занятой особой, в связи с чем уделяла ему крайне мало времени.
Он наблюдал за тем, как она смеется, как без труда уговаривает родителей позволить ей задержаться на том или ином вечере настолько, насколько ей заблагорассудится, причем под присмотром одной лишь леди Уорт.
Джек слышал, как жестоко Сара насмехалась над одним из ее поклонников, у которого в волосах пробивалась ранняя седина: она ядовито спрашивала, сколько у него внуков.
Он видел, как этот кавалер стушевался и спрятался за спины других поклонников.
Возможно, только своеобразное положение позволяло Джеку, находясь рядом с Сарой Форрестер, избегать влияния ее чар. Он был единственным джентльменом в Лондоне, наблюдавшим за Сарой как дома, так и за его пределами. Возможно, что собственные неприятности и тревоги, очень занимавшие его и отвлекавшие от мыслей о Саре, сослужили Джеку хорошую службу. Как бы там ни было, нельзя было спорить с очевидным фактом: весь Лондон лежал у ног Сары.
– А ты не можешь представить меня? – внезапно спросил Уигби, и глаза его заблестели. – Может быть, тогда моя тетушка простит мне разбитую вазу. Хотя кто ставит вазу на проходе в холле?
Джек с явным любопытством посмотрел на своего приятеля, очередную жертву чар Сары. Его желание познакомиться с ней выглядело смешным.
– Я не собирался разбивать ее. Я просто случайно натолкнулся на нее, – пробормотал в свое оправдание Уигби. Джек не стал спорить, слишком все было очевидно, а оправдания Уигби казались просто нелепыми.
Джек притворно закатил глаза вверх, как вдруг что-то ударило его по лицу и довольно сильно. Проходившая мимо него юная леди, поскольку вокруг было тесновато, задела его пером, украшавшим прическу.
– Будьте внимательны, мистер Флетчер, – усмехнулся Уигби, успевший уклониться от столкновения с леди. – Как говорит моя тетушка, удар пером равнозначен удару перчаткой.
– Даже не знаю, как бы я поступил, если бы удар пера был бы так же оскорбителен, как и удар перчаткой, – отозвался Джек, прислоняясь к стене и съеживаясь. Это шло вразрез с его многолетней привычкой: если на тебе форма, то надо стоять гордо, смело выпрямившись во весь рост, но на балу проще было уступить дорогу. – Впрочем, это не в счет, если из нахальства стоишь на проходе.
– На проходе в форме, – вдруг заметил Уигби.
– Что ты хочешь сказать? – вопросительно посмотрел на друга Джек.
И тут Уигби сказал нечто такое, что заставило Джека усомниться в наивности своего приятеля и призадуматься: а вдруг Уигби более проницателен, чем это кажется на первый взгляд?
– Только то, что в форме ты очень похож на охотника за состоянием, – сказал Уигби, отправляя в рот очередной кусочек закуски.
– Охотник за состоянием? – со скрытым возмущением переспросил Джек. – Ну ты и хватил! Неужели ты полагаешь, что раз на мне форма лейтенанта и я не стою на мостике, то от этого я сразу становлюсь ловцом чужого состояния?
– Посреди этого зала – становишься. – Уигби стряхнул крошки еды с пальцев.
Красная пелена застлала глаза Джека. Ему было до ужаса больно и обидно. С какой бы радостью он поменял свое положение в лондонском свете на привычное место на квартердеке «Амораты», с поднятыми парусами плывущей по зеленоватым волнам где-нибудь в Индийском океане. Стоять на палубе, нисколько не думая о благосостоянии, спокойно ожидая, когда пробьют склянки и время его вахты закончится. Но здесь, в бальном зале все было иначе: на него смотрело множество глаз, что не могло не смущать, а по лицу иногда било перо, украшавшее прическу юной леди.
– Тебе, Уигби, повезло больше. У тебя прочное положение, поэтому ты можешь смело носить форму, не боясь обвинений в погоне за приданым, – парировал Джек. Добродушный Уигби пропустил скрытую колкость мимо ушей.
– Приходится ее носить, – печально согласился Уигби и улыбнулся. – Моя форма – единственный наряд, который мне сейчас впору. Как говорит тетушка, на меня не налезет ни один мой бывший штатский костюм. Если я попытаюсь это сделать, то на сюртуках поотлетают прочь все пуговицы.
Джек расхохотался. Он мог побиться об заклад, что для Уигби так было лучше всего, не надо было ни о чем волноваться. И действительно, Уигби, нисколько не завидуя приятелю, дружески хлопнул его по плечу.
– Как ни посмотри, ты все равно в более выгодном положении. Живешь под одной крышей с Сарой Форрестер. В доброй половине лондонских клубов держат пари, что ты помолвлен с ней или даже уже женат.
– Ты это серьезно?
– Конечно, серьезно. Иногда я могу быть очень серьезным. Я обнаружил, что серьезность может очень сильно удивлять и озадачивать.
– Мистер Уигби…
– Ладно, ладно, – ухмыльнулся Уигби. – Согласен, слегка приврал. Далеко не в половине клубов. Но в клубе, который посещает мой дядя, это уж точно. В книге заключенных пари есть такое. Мне его показал дядя.
Поймав недоверчивый взгляд приятеля, Уигби пожал плечами:
– Дружище, ну зачем мне лгать?! О твоих связях с Форрестерами судачат повсюду.
– Почему? – вспыхнул Джек. – Кому какое дело, где я живу? И что из того, что я временно поселился в доме Форрестеров?
– Сам посуди: ты ведь не женат, а она – Золотая Леди.
Он окинул взглядом зал. Задержавшись на Саре и окружавшей ее свите обожателей, он быстро оглядел лица стоящих поблизости от него гостей и чуть не задохнулся от изумления. Оказывается, за ним следили. Он явственно ощутил, как многие, заметив брошенный им на Сару взгляд, стали ехидно перешептываться, словно невзначай посматривая в его сторону. Задевшая его пером юная леди, прикрывшись веером, что-то шептала своему кавалеру, притворяясь, что не смотрит на Джека. Однако заметив его взгляд, она деланно рассмеялась и отвернулась.
На балу ему было как-то не по себе, откровенно говоря, Джек с удовольствием променял бы этот величественный зал на другое место, но делать было нечего. Приходилось мириться с окружавшей его действительностью. Но теперь, когда Уигби раскрыл ему глаза, Джеку стало так тошно, что он решил: все, хватит, пора уходить отсюда.
– Как насчет выпивки, Уигби? – Джек скорее не спросил, а настойчиво предложил. – Так и хочется послать бал куда подальше и отправиться хоть к черту.
Уигби, долго служивший под началом Джека, вытянулся и бойко ответил:
– Совершенно согласен с вами, мистер Флетчер. – Потом Уигби немного замялся: – Надо только предупредить тетушку… э-э, конечно, о том, куда мы собираемся, говорить не стоит, ладно, что-нибудь придумаю.
– Хорошо, мистер Уигби, – улыбнулся Джек, понимавший всю щекотливость положения своего приятеля. – Ступайте, и пусть ваше объяснение будет как можно более правдоподобным.
Как только Уигби исчез в толпе гостей, Джек подумал, что и ему следует извиниться перед Форрестерами перед тем, как улизнуть с бала.
Разумеется, он не собирался пускаться в загул, ему прежде хотелось послать бал к черту, так ему все здесь опротивело. Ну и немного повеселиться.
Глава 5
Но Флетчер не ушел с бала, устроенного Уитфордом, – помешали внезапно возникшие обстоятельства. Впрочем, это нельзя было назвать невезением, напротив, наконец-то ему улыбнулось счастье.
Едва Джек принялся выискивать лорда Флетчера, как тот сам налетел на него. Он сдержал свое обещание и намеревался познакомить молодого офицера с полезными людьми. Джек не без внутреннего удовлетворения был представлен лорду Филдстоуну, военному министру, который был поперек себя шире, а затем сэру Маркусу Уорту, возглавлявшему службу безопасности при военном министерстве, последний был знаком с Сарой.
– Моя жена Филиппа буквально очарована Сарой, – заметил сэр Маркус. – Ей нравится оказывать дружескую поддержку юным леди, может быть, все оттого, что у нас растут одни лишь сыновья.
У сэра Маркуса было несколько отличительных особенностей, прежде всего очень высокий рост, потом очки и безукоризненно вежливые манеры. Выглядел он молодо, несоответственно своему высокому положению, но седина на висках и морщины в углах глаз разрушали создаваемое первое впечатление.
Он сразу понравился Джеку.
Зато его жена нравилась Джеку… меньше.
Впрочем, это было не совсем верно. Джек неприязненно относился к каждому, кто входил в круг ближайших друзей Сары. Разве можно было отрицать, что леди Филиппа – очень приятная дама, особенно если об этом приходилось судить с точки зрения самой Филиппы? Поскольку Джек был другом Форрестеров, совершенно согласных с оценкой, которую давала себе леди Филиппа, ему тоже приходилось соглашаться с подобной оценкой. Но с другими поклонникам и льстецами все было сложнее. У прежней Сары они скорее вызвали бы раздражение и неприязнь, а после раздумья и насмешку. Однако один человек резко выделялся на их общем фоне, потому что он тоже имел своих собственных льстецов и почитателей, Это был граф де Лебон.
Невольно Джек обвел глазами зал. Рядом с Сарой среди кучки ее поклонников, как он и ожидал, стоял граф.
– Итак, лейтенант Флетчер, если я вас правильно понял, «Амората» получила ряд тяжелых повреждений, когда огибала мыс Доброй Надежды, – веско произнес лорд Филдстоун.
– А-а? – рассеянно протянул Джек, с усилием возвращаясь к теме беседы. – Да, да. К нашему немалому огорчению. Надеюсь, что министерство благосклонно отнесется к «Аморате», и она скоро опять отправиться в плавание.
– Да, надежды никогда не стоит терять, – усмехнулся лорд Филдстоун. – Тем более сейчас, когда любой моряк, оставшийся без корабля, даже с такой безупречной репутацией, как ваша, имеет крайне мало шансов попасть на другое судно.
Джек плотно сжал губы и невольно нахмурился. Но глава военного министерства, очень добродушный человек, понял свой промах, слегка покраснел и поспешил переменить тему разговора:
– Кхм, кхм, Форрестер, не расскажете ли о приобретенном вами Гольбейне?
Форрестер и Филдстоун принялись обсуждать достоинства полотна известного живописца. Теперь пришла очередь сэру Маркусу поддерживать беседу с Флетчером.
– Вы ведь плавали вдоль побережья Индии, не так ли?
Джек согласно кивнул.
– В таком случае вы, наверное, наслышаны о нем.
Сэр Маркус кивнул в сторону группы поклонников, окруживших Сару, но Джек сразу понял о ком идет речь.
Разумеется, он слышал кое-что о графе де Лебоне в Индии, но гораздо больше он услышал о нем именно в Англии, и особенно за последнее время. В лондонском свете вот уже на протяжении нескольких месяцев очень много говорили о графе де Лебоне, который привез в Лондон свою сводную сестру, чтобы ввести ее в свет.
Мисс Джорджина Томпсон, застенчивая и скромная, была полной противоположностью брату. Граф, участвовавший в ряде научных экспедиций по горным хребтам Бенгалии и обожавший выставлять себя героем, опирался на сестру как на свидетеля своих похождений.
Граф, француз по происхождению, попал в Британскую Индию, будучи совсем юным человеком. Прожив на Востоке почти всю свою сознательную жизнь, граф выучил местный язык, а также хорошо познакомился с восточной культурой и обычаями. Впоследствии он сумел извлечь немалую выгоду из своих обширных знаний.
Джек познакомился с графом на рауте в доме Форрестеров. Граф, с улыбкой смотревший на собравшихся вокруг него женщин, рассказывал свою любимую историю:
– Потом, когда я заболел, впрочем, пощадим дам и не будем вдаваться в подробности этой восточной болезни.
Многие из дам не без внутреннего волнения взирали на графа, очарованные его обаятельной улыбкой.
– Итак, я заболел, а экспедиция отправилась дальше. Через несколько дней я оправился от болезни и бросился вдогонку, но, не имея надежных проводников, заплутал и оказался по другую сторону границы, в Бирме.
Правители Бирмы, обуреваемые идеей экспансионизма, искоса посматривали на своих соседей-англичан в Британской Индии и нередко вступали с ними в конфликт. Граф был европейцем, и поэтому его задержали. Выяснив, что он не англичанин, а француз, местные власти перевели его в Рангун.
– Вот так я оказался в заточении, в маленькой тюремной камере. От нечего делать я начал изучать бирманский язык. Вдруг меня извещают, что меня желает видеть король Бирмы.
В этот момент с интересом слушавшие графа дамы начинали взволнованно ахать и охать. Точно так же все происходило и сейчас на балу у Уитфорда.
Джеку, уже слышавшему историю графа, вся она казалась какой-то надуманной и скучной. Если бы он захотел примкнуть к группе вокруг Сары, то, конечно, опять услышал бы, как король после свидания решил казнить пленника на следующий день, как графу удалось бежать из тюрьмы с помощью другого узника. С тех пор мистер Ашин Пха, высокий, мрачный и смуглый, все время находился рядом с графом. Вот и сейчас в европейском наряде, в котором ему было явно неудобно, он стоял недалеко от графа. Как говорил сам граф, Ашин Пха будет сопровождать его до тех пор, пока де Лебон не расплатится с ним за оказанную услугу, а может быть, граф просто водил с собой Ашина Пха как свидетеля своих похождений.
История графа попала в газеты, достигла парламента и вскоре распространилась по всему городу. После чего граф и его спутник стали невероятно популярными, их приглашали на светские рауты и вечера, с графом встречались политики, видные лица и дамы из высшего общества. Благодаря своей популярности граф познакомился с Золотой Леди – Сарой Форрестер. Вот и теперь граф разговаривал с ней, взяв ее под руку.
Едва Джек принялся выискивать лорда Флетчера, как тот сам налетел на него. Он сдержал свое обещание и намеревался познакомить молодого офицера с полезными людьми. Джек не без внутреннего удовлетворения был представлен лорду Филдстоуну, военному министру, который был поперек себя шире, а затем сэру Маркусу Уорту, возглавлявшему службу безопасности при военном министерстве, последний был знаком с Сарой.
– Моя жена Филиппа буквально очарована Сарой, – заметил сэр Маркус. – Ей нравится оказывать дружескую поддержку юным леди, может быть, все оттого, что у нас растут одни лишь сыновья.
У сэра Маркуса было несколько отличительных особенностей, прежде всего очень высокий рост, потом очки и безукоризненно вежливые манеры. Выглядел он молодо, несоответственно своему высокому положению, но седина на висках и морщины в углах глаз разрушали создаваемое первое впечатление.
Он сразу понравился Джеку.
Зато его жена нравилась Джеку… меньше.
Впрочем, это было не совсем верно. Джек неприязненно относился к каждому, кто входил в круг ближайших друзей Сары. Разве можно было отрицать, что леди Филиппа – очень приятная дама, особенно если об этом приходилось судить с точки зрения самой Филиппы? Поскольку Джек был другом Форрестеров, совершенно согласных с оценкой, которую давала себе леди Филиппа, ему тоже приходилось соглашаться с подобной оценкой. Но с другими поклонникам и льстецами все было сложнее. У прежней Сары они скорее вызвали бы раздражение и неприязнь, а после раздумья и насмешку. Однако один человек резко выделялся на их общем фоне, потому что он тоже имел своих собственных льстецов и почитателей, Это был граф де Лебон.
Невольно Джек обвел глазами зал. Рядом с Сарой среди кучки ее поклонников, как он и ожидал, стоял граф.
– Итак, лейтенант Флетчер, если я вас правильно понял, «Амората» получила ряд тяжелых повреждений, когда огибала мыс Доброй Надежды, – веско произнес лорд Филдстоун.
– А-а? – рассеянно протянул Джек, с усилием возвращаясь к теме беседы. – Да, да. К нашему немалому огорчению. Надеюсь, что министерство благосклонно отнесется к «Аморате», и она скоро опять отправиться в плавание.
– Да, надежды никогда не стоит терять, – усмехнулся лорд Филдстоун. – Тем более сейчас, когда любой моряк, оставшийся без корабля, даже с такой безупречной репутацией, как ваша, имеет крайне мало шансов попасть на другое судно.
Джек плотно сжал губы и невольно нахмурился. Но глава военного министерства, очень добродушный человек, понял свой промах, слегка покраснел и поспешил переменить тему разговора:
– Кхм, кхм, Форрестер, не расскажете ли о приобретенном вами Гольбейне?
Форрестер и Филдстоун принялись обсуждать достоинства полотна известного живописца. Теперь пришла очередь сэру Маркусу поддерживать беседу с Флетчером.
– Вы ведь плавали вдоль побережья Индии, не так ли?
Джек согласно кивнул.
– В таком случае вы, наверное, наслышаны о нем.
Сэр Маркус кивнул в сторону группы поклонников, окруживших Сару, но Джек сразу понял о ком идет речь.
Разумеется, он слышал кое-что о графе де Лебоне в Индии, но гораздо больше он услышал о нем именно в Англии, и особенно за последнее время. В лондонском свете вот уже на протяжении нескольких месяцев очень много говорили о графе де Лебоне, который привез в Лондон свою сводную сестру, чтобы ввести ее в свет.
Мисс Джорджина Томпсон, застенчивая и скромная, была полной противоположностью брату. Граф, участвовавший в ряде научных экспедиций по горным хребтам Бенгалии и обожавший выставлять себя героем, опирался на сестру как на свидетеля своих похождений.
Граф, француз по происхождению, попал в Британскую Индию, будучи совсем юным человеком. Прожив на Востоке почти всю свою сознательную жизнь, граф выучил местный язык, а также хорошо познакомился с восточной культурой и обычаями. Впоследствии он сумел извлечь немалую выгоду из своих обширных знаний.
Джек познакомился с графом на рауте в доме Форрестеров. Граф, с улыбкой смотревший на собравшихся вокруг него женщин, рассказывал свою любимую историю:
– Потом, когда я заболел, впрочем, пощадим дам и не будем вдаваться в подробности этой восточной болезни.
Многие из дам не без внутреннего волнения взирали на графа, очарованные его обаятельной улыбкой.
– Итак, я заболел, а экспедиция отправилась дальше. Через несколько дней я оправился от болезни и бросился вдогонку, но, не имея надежных проводников, заплутал и оказался по другую сторону границы, в Бирме.
Правители Бирмы, обуреваемые идеей экспансионизма, искоса посматривали на своих соседей-англичан в Британской Индии и нередко вступали с ними в конфликт. Граф был европейцем, и поэтому его задержали. Выяснив, что он не англичанин, а француз, местные власти перевели его в Рангун.
– Вот так я оказался в заточении, в маленькой тюремной камере. От нечего делать я начал изучать бирманский язык. Вдруг меня извещают, что меня желает видеть король Бирмы.
В этот момент с интересом слушавшие графа дамы начинали взволнованно ахать и охать. Точно так же все происходило и сейчас на балу у Уитфорда.
Джеку, уже слышавшему историю графа, вся она казалась какой-то надуманной и скучной. Если бы он захотел примкнуть к группе вокруг Сары, то, конечно, опять услышал бы, как король после свидания решил казнить пленника на следующий день, как графу удалось бежать из тюрьмы с помощью другого узника. С тех пор мистер Ашин Пха, высокий, мрачный и смуглый, все время находился рядом с графом. Вот и сейчас в европейском наряде, в котором ему было явно неудобно, он стоял недалеко от графа. Как говорил сам граф, Ашин Пха будет сопровождать его до тех пор, пока де Лебон не расплатится с ним за оказанную услугу, а может быть, граф просто водил с собой Ашина Пха как свидетеля своих похождений.
История графа попала в газеты, достигла парламента и вскоре распространилась по всему городу. После чего граф и его спутник стали невероятно популярными, их приглашали на светские рауты и вечера, с графом встречались политики, видные лица и дамы из высшего общества. Благодаря своей популярности граф познакомился с Золотой Леди – Сарой Форрестер. Вот и теперь граф разговаривал с ней, взяв ее под руку.