Он резко кивнул, ставя точку в разговоре.
   – Ладно, я ее возьму, – сквозь зубы процедил Роуэн, не глядя на девушку. – Только пусть помнит, что она по-прежнему под арестом. И ведет себя… соответственно.
   – Ну конечно! – расцвела Анна. – Девочка будет ниже травы тише воды!
   Только теперь он остановил взгляд на Майри.
   Щеки ее пылали, в блестящих глазах отражалось пламя очага.

16

   Молчание глухой, непробиваемой стеной окружало Роуэна от самого Блэкдраммонд-Тауэр.
   Майри повернула голову, глянула на него сквозь пелену белесого тумана, укрывшего холмы и пустоши. Стальной шлем Роуэна был надвинут на брови, лицо застыло каменной маской, рот упрямо сжат. Казалось, Черный лэрд не замечает спутницы, погрузившись в свой собственный, скрытый от нее мир.
   Майри вздернула подбородок, прищурилась на него из-под края шлема. «Стальной берет», как называли эту штуковину Роуэн и Джок, был очень тяжел и неудобен, несмотря даже на толстый мягкий подшлемник. От веса этого «берета» у Майри ныли мышцы шеи, а утром, когда шел дождь, монотонный стук капель по металлу едва не свел ее с ума.
   Кожаная куртка, из которой Роуэн вырос, Майри оказалась слишком велика, зато его же шерстяной камзол, поддетый для тепла под куртку, был удобен и грел не хуже плотных накидок горцев.
   Майри расправила плечи – левое все еще побаливало – и пошевелила онемевшими от поводьев пальцами, спрятавшимися под длинными рукавами куртки. По настоянию леди Анны больную руку поддерживала перевязь.
   Девушка вновь посмотрела на Роуэна, и шлем не упустил возможности в очередной раз сползти ей на глаза. Майри со злостью сдвинула его назад.
   Как же она устала!
   Устала от молчания и напряжения, исходивших от Роуэна. Устала от тумана и мелкого дождя; устала от этого чертова шлема. Сейчас бы туда, где сухо и тепло. Сейчас бы проглотить хоть что-нибудь горячее.
   Майри знала, что на Спорную землю они едут за Джейми, маленьким сыном Алека Скотта. Но никто не объяснил ей, почему Джейми надо отвезти в Блэкдраммонд-Тауэр и почему Роуэн согласился на это опасное путешествие.
   Знала она и о том, что их ждет недолгий отдых в какой-то таверне, куда Роуэн должен вызвать какого-то приятеля, который и привезет малыша Джейми.
   И наконец, Майри знала, что взять ее с собой Черный лэрд согласился скрепя сердце.
   – Таверна уже близко? – рискнула нарушить молчание девушка.
   Роуэн даже не повернул головы.
   – Еще лиги две.
   – А этот человек… Лэнг Уилл, кажется? Он что, живет где-то поблизости?
   Шлем опять сполз на глаза. Майри подтолкнула передний край вверх.
   – Да. – Роуэн бросил на нее быстрый взгляд. – Шлем тебе велик.
   Точно соглашаясь с его словами, тот съехал ей чуть ли не на нос.
   – Ничего не велик. Все нормально, – упрямо буркнула Майри.
   – Это из-за волос. – Он протянул руку, вернул шлем на место. – Они такие гладкие, что металл скользит.
   Роуэн даже не дотронулся до нее – всего лишь сдвинул шлем, но от его внимания щеки Майри запылали.
   Запрокинув голову, она сумела-таки удержать проклятую штуковину на месте, зато задний край врезался в шею. Раздраженно выдохнув, Майри решительным жестом сдернула шлем с головы. Толстая коса упала на спину.
   – Зачем он мне вообще нужен?
   – Затем, что ты должна выглядеть как парень. – Роуэн забрал у нее опостылевший «берет» и вновь нахлобучил на голову.
   – Но мне неудобно!
   – А мне неудобно скакать с девицей по Спорной земле. Эскорт из полусотни местных негодяев меня лично не устраивает. Да и тебя, надеюсь, тоже.
   Майри вновь схватилась за край шлема, явно собираясь его снять.
   – Не смей, – прорычал Роуэн. – Если не хочешь, чтобы я обкорнал тебя под мальчишку.
   Скорчив кислую физиономию, она все-таки опустила руку. Черный лэрд погрузился в молчание. Девушка молча скакала рядом, следя за ним краешком глаза.
   После их знаменательного спора наутро ее первого дня в Блэкдраммонд-Тауэр Роуэн прочно занимал мысли Майри. Сначала ею владела одна только злость за то, что он посмел схватить ее и посадить под арест, пусть хотя бы и в своей спальне. Но забота и нежность, которыми Черный лэрд окружил свою пленницу, когда ей было так плохо и больно, внесли смятение в чувства и мысли Майри. И его упорное ледяное молчание все последующие дни терзало ее сильнее всяких ожиданий.
   Ей даже стало казаться, что мимолетная нежность Роуэна – не более чем фантазия, рожденная ее собственным затуманенным алкоголем сознанием.
   Майри устремила взгляд на раскисшую дорогу, но навязчивые мысли по-прежнему не оставляли ее.
   Уловив искру добра и тепла в душе Черного лэрда, она не в силах была вызвать ненависть к нему в своей собственной душе. Гнев, ледяной коркой сковывавший ее чувства к Роуэну, начал таять. А под этой ледяной коркой бурлили чувства столь жгучие, как и слезы, что сейчас навернулись на глаза.
   Нежность Роуэна, его поцелуи разожгли в ней пламя страсти. Майри думала… надеялась, что Черный лэрд сгорает в том же пламени. А он отгородился от нее глухой, как скала, стеной молчания.
   Наверное, она ошибалась…
   Майри бросила на спутника осторожный взгляд из-под металлического края шлема. Все то же непроницаемое лицо, все так же жестко стиснутый рот.
   Она вздохнула, возвращая взгляд на дорогу. Черный лэрд подозревает ее в связи с испанскими шпионами, а она не может оправдаться.
   Ведь тогда пришлось бы сказать, что написанное на испанском письмо было спрятано в тайнике, о котором знали лишь двое. Сама Майри и ее брат-близнец.
   Эта находка стоила Майри многих бессонных ночей. Вера девушки в невиновность Айана подверглась жестокому испытанию, но Майри убедила себя, что это, должно быть, дело рук Алека Скотта. Наверняка Алек передал письмо Айану, чтобы тот его сохранил. Иного объяснения не было. И быть не могло.
   Об ином Майри даже думать не хотела. Потому и спрятала страшную улику вместе с документами, отобранными у королевских гонцов, в часовне Линкрейга. Там, где, как ей казалось, их никто не найдет.
   Нужно было сжечь проклятые листы, но теперь уже поздно. Теперь они попали в руки Роуэну Скотту, и тот поверил в вину Майри, как поверил и в то, что ее брат, честный, благородный Айан Макрэй, может быть изменником! Рассказать обо всем Роуэну? Оправдаться в его глазах? Майри этого очень хотелось… Временами ей хотелось этого больше всего на свете. Но оправдаться за счет брата девушка не могла. А значит, оставался один выход.
   Молчать.
   Майри передернула плечами, словно это помогло бы отогнать мрачные мысли. Шлем немедленно съехал на глаза. С негромким, но отчетливым гэльским ругательством она сдвинула его вверх и уставилась на дорогу.
* * *
   – Таверна чуть к югу, сразу за вон теми холмами, – через некоторое время произнес Роуэн. Вырванная из раздумий, девушка вздрогнула. Рука Черного лэрда указывала вдаль, где мглистая дымка нависла над неровной грядой холмов.
   Майри кивнула и оглянулась, радуясь неожиданной передышке в гнетущем молчании.
   – А почему эти места называют Спорной землей? – спросила она. – Я считала, что между шотландцами и англичанами больше нет споров насчет границ.
   – И правильно считала. Но этот район – миль двадцати длиной и не больше двух лиг в ширину – очень долго был камнем преткновения. Так что хотя границы здесь и определили уже полвека назад, их до сих пор мало кто принимает и с той, и с другой стороны.
   – Неужели англичане и шотландцы до сих пор воюют за земли вдоль границы?
   Роуэн покачал головой.
   – Нет. Зато каждую ночь воруют друг у друга скот, жгут дома и амбары. Здесь живут и англичане, и шотландцы – воры, грабители, разбойники, которые нашли убежище от закона среди холмов и лесов. Это родной дом для преступников и изгоев, хотя находятся смельчаки, рискующие жить в этом змеином гнезде.
   – Ужас какой, – прошептала Майри, настороженно поводя глазами по сторонам.
   – Точно, – согласился Роуэн. – Преступники шныряют по здешним лесам и пустошам, не опасаясь преследования. Ни английская, ни шотландская сторона не желает принимать Спорную землю под свою опеку. Даже закон здесь не действует. Так что ты, малышка, – он наклонился и одарил Майри строгим взглядом, – будешь мучиться здесь в шлеме и мужском костюме. Оружие не выпустишь из рук, чтобы воспользоваться, если возникнет необходимость.
   Майри с отвращением глянула на рукоять пистолета, торчавшую из седла, потом на длинное древко топора, кривое лезвие которого было засунуто в кожаную петлю, притороченную к седлу.
   – На линкрейгскую дорогу я выезжала с кинжалом и пистолем, – буркнула она. – Копьем я пользоваться не умею, а пистолет хоть и заряжала, но ни разу не выстрелила.
   – А зачем? Ты и рукоятью здорово орудуешь, – сухо прокомментировал Роуэн. Майри в ответ насупилась, и шлем, естественно, сполз на самый нос. В том сдавленном звуке, который сорвался с губ Роуэна, ей, как ни странно, почудилась не издевка, а добродушный смех. – Я покажу тебе, как стрелять из пистолета.
   – Что, прямо здесь? – Привычным жестом сдвинув шлем назад, девушка обвела взглядом уныло-серую, в пелене мелкого тумана, долину.
   – Нет. Не хочу терять время. Скоро стемнеет, а нам еще нужно добраться до таверны. Но где-нибудь показать придется. Пистолет у тебя в седле новой конструкции, он сильно отличается от того, которым ты крушишь головы. Чтобы из него выстрелить, огонь не нужен.
   Майри глянула на него исподлобья.
   – Подумаешь, – фыркнула она, прищурившись на увесистую рукоять, что торчала из кожаного чехла в седле. – Раскроить голову им можно не хуже, чем моим. Я не хотела стрелять из старого пистоля, так зачем мне нужен новый? Воспользуюсь рукоятью, как всегда. – Щелкнув поводьями, она умчалась вперед.
   Роуэн без труда нагнал всадницу.
   – Если – не дай бог, конечно, – со мной что-нибудь случится до возвращения в Блэкдраммонд-Тауэр, ты должна будешь защищаться. И мне не хотелось бы, чтобы какой-то негодяй оказался от тебя на расстоянии твоей вытянутой ручки с пистолетом, малышка. Хотя, признаться, выглядишь ты в этой позе прелестно, – неожиданно весело добавил ее угрюмый спутник.
   Майри подозрительно сузила глаза, а Роуэн вдруг ухмыльнулся, точно хотел, но не сумел сдержаться. Кривоватая улыбка, озарившая лицо Черного лэрда, ворвалась в душу Майри, как поток солнечного света в распахнутое окно.
   – Вот кому бы понравилась твоя игрушка, – пробормотала она, – так это Айану. Он любит оружие, особенно всякие новые конструкции.
   – Этот пистоль из самых новых. Сделан в Германии. Я купил его в паре вот с этим, – он похлопал по своему седлу, – когда служил помощником смотрителя в Ист-Марче.
   – Ты служил в Ист-Марче? – изумленно переспросила Майри.
   – Больше года, до возвращения в Мидл-Марч, – кивнул Черный лэрд.
   – Но уже после английской тюрьмы?
   – Да, – коротко бросил он и отвернулся.
   – Много же ты времени провел вдали от дома, – негромко сказала Майри, направляя лошадь поближе к Валентайну.
   Роуэн упорно смотрел вдаль, на голубоватый склон холма с рассыпанными по нему пятнышками пасущихся овец.
   – Почти три года, – наконец отозвался он. – Два из них – под арестом.
   – А как же это вышло, что тебя назначили на такой важный пост в Ист-Марче, если считали преступником?
   – В тюрьму меня посадили англичане, а не шотландцы. После освобождения Тайный совет короля Джеймса предложил мне пост на границе.
   – Тайный совет решил, что ты невиновен в преступлении, за которое тебя осудили англичане?
   Роуэн пожал плечами.
   – На посты в приграничные крепости мало охотников. Приходится брать любого, кто согласится там служить. Даже преступников.
   – А в чем тебя обвиняли? – спросила Майри.
   Он не ответил; лишь стиснул челюсти, усмиряя нервно задергавшуюся мышцу. Что само по себе было красноречивым ответом. Майри ощутила его напряжение, горечь давней обиды… или предательства. Ощутила так ясно, словно эти чувства терзали ее собственную душу. Она следила за ним, инстинктивно сжимая кулаки. Ей вдруг вспомнились слова Дженнет о какой-то измене в жизни Черного лэрда. Вроде бы нож в спину родному брату вонзил Алек Скотт, и Блэкдраммонд оказался в тюрьме.
   – Меня схватили в Англии и обвинили виновным в злодеяниях, к которым я не имел отношения, – после долгого молчания сказал Роуэн.
   Только и всего. Но Майри вдруг все поняла…
   – С тобой случилось то же самое, что и с моим братом, – тихонько прошептала девушка.
   В полумраке дождливого вечера глаза Роуэна, обращенные к ней, казались двумя яркими зелеными звездами.
   – Все возможно, – уклончиво ответил он.
   – И Алек к этому причастен?
   Роуэн отвернулся.
   – Неважно.
   – Важно! – У Майри дрогнул голос. – Расскажи, Роуэн, прошу тебя!
   – Чтобы избавить брата от… неприятностей, я поступился очень многим. А потерял еще больше. Боюсь, награда за мою доброту была не совсем… скажем… достойная.
   – Значит, в тюрьму ты попал за то, что совершил Алек? – уточнила девушка.
   Он пожал плечами.
   – Многие что-то слышали, о чем-то догадываются, но мало кто знает правду.
   – А правда в чем?
   Роуэн приоткрыл было рот и тут же спохватился, упрямо стиснув губы и покачав головой.
   – Я клялась тебе, что Айан невиновен, и умоляла помочь брату. Ты отказался. А теперь выходит, что три года назад с тобой произошло то же самое! Тебя несправедливо обвинили и бросили в темницу за чужие преступления! Ты знаешь, что сейчас чувствует Айан! И что чувствую я!
   Зеленый взгляд вновь обратился на нее. Долгий. Пронзительный.
   Роуэн отвернулся, так и не ответив.
   – Почему ты не захотел мне помочь? – настаивала Майри.
   – Я не могу поверить тебе на слово, что твой брат, которого обвиняют в связи с испанцами, невиновен.
   – Слово Макрэев ничем не хуже твоего, Блэкдраммонд! – возмущенно воскликнула Майри.
   – Ты забываешь о доказательствах против тебя и Айана, которые я обнаружил в часовне Линкрейга, – отрезал он. – Два листочка с испанскими буквами сообщили мне, что ты знаешь больше, чем говоришь.
   – Что значит какое-то письмо, если ты сердцем чувствуешь – я невиновна. Я всего лишь хочу видеть своего брата на свободе. – Девушка опустила ладонь на его руку. – Ты ведь знаешь, что я невиновна, правда? И знаешь, что Айан невиновен, – быстро добавила она. Интуиция подсказывала, что Черный лэрд на их стороне, а интуиция ее еще никогда не подводила.
   Помолчав, Роуэн передернул плечами, но даже в этом небрежном жесте девушка уловила какой-то внутренний разлад, неловкость, напряжение.
   – Какая разница, что я чувствую, – неприязненным, холодным тоном произнес он. – Какая разница, что я позволяю себе чувствовать. В этом деле многое поставлено на кон. И риск слишком велик. Я не имею права верить на слово… тебе или кому бы то ни было другому.
   Майри убрала руку.
   – О каком риске ты говоришь? И что в этом деле поставлено на кон, кроме жизни моего брата?
   Пробиться сквозь его молчание казалось столь же невозможным, как снести горы Шотландии. Майри думала, что не дождется ответа. Она украдкой поглядывала на Роуэна, следила, как ходят желваки на щеках, как бьется жилка на шее.
   Через несколько минут зеленый взгляд вновь обжег девушку.
   – Моя собственная жизнь! – глухо бросил Роуэн.
   Если душа может вспыхивать зарницами, то сейчас именно их свет пролился из зеленых глаз, обращенных на Майри. Сердце ее сжалось от страха, словно рок, нависший над Черным лэрдом, и ее задел своим крылом.
   – Что это значит? – с трудом выдавила она.
   – Елизавета, королева Англии, считает, что моя голова будет лучше смотреться на острие копья какого-нибудь из ее оруженосцев. Ей шепнули, что я припрятал часть испанских сокровищ с того корабля, который разбился у берегов Шотландии несколько месяцев назад.
   Майри озадаченно нахмурилась.
   – А ты действительно спрятал сокровища?
   Он раздраженно фыркнул.
   – Да не прятал я ничего! Не видел даже. Но я должен отыскать и пропажу, и шпионов… Иначе распрощаюсь с головой. Если англичане не получат шпионов, то объявят на меня охоту, и вряд ли в Шотландии найдется уголок, где я мог бы укрыться от гнева королевы Елизаветы.
   – Но почему? Почему они думают, будто сокровища именно у тебя?
   – Да потому что считают Блэкдраммонда разбойником и вором. К тому же мой брат оказался каким-то образом связан с этим делом. Не забыла? Твой тоже, если уж на то пошло.
   Майри смотрела на него во все глаза. Страшный смысл слов Черного лэрда заставил ее похолодеть.
   Ему грозит не меньшая опасность, чем Айану! А ведь Роуэн ни словом об этом не упомянул…
   – Прости, Роуэн. Я не думала… Откуда мне было знать, что ты тоже рискуешь?
   – Послушай-ка, малышка, – неожиданно ласково сказал он. – Все это касается только меня.
   – Неправда, – выпрямилась в седле Майри. – Меня тоже. Как ты можешь так говорить, Роуэн!
   Он вздохнул, устало и грустно. Окинул взглядом унылый пейзаж.
   – Нужно спешить. Судя по тучам над теми холмами, ливня недолго ждать.
   – Что ты будешь делать?
   – Сейчас? Пришпорю Валентайна.
   – Я не о том, – тряхнула головой девушка. – Что ты будешь делать с угрозой, которая над тобой нависла?
   – Буду искать настоящих виновников, Майри с гор, – отозвался Роуэн.
   Она долго смотрела на него, мрачно сдвинув брови, опасаясь даже представить, что случится, если Черный лэрд узнает, где было испанское письмо.
   – Завтра утром мы должны уехать из Спорной земли. Ты попытаешься сначала отыскать Алека? Я помню, Анна и Джок говорили, что твой брат скрывается где-то в этих краях.
   – Не знаю. – У него побелели губы.
   – А сын Алека, – вдруг вспомнив, спросила Майри. – Почему мы за ним приехали сюда?
   – Ребенку грозит опасность. Мой брат сообщил Джоку, что англичане разыскивают не только самого Алека Скотта, но и его сына. Правда, Джейми уже давно здесь и, видимо, хорошо спрятан, но…
   – Зачем англичанам этот малыш? Хотят взять его заложником за отца?
   – Точно. Но англичанам доверять нельзя. Даже если Алек и сдался бы, ребенок скорее всего так и остался бы по ту сторону границы.
   – Понятно. Алек сообщил об этом старому лэрду, и ты пообещал найти и привезти Джейми. – Роуэн кивнул. – Но ведь ты не только лэрд Блэкдраммонда, ты еще и помощник смотрителя границы. Попытаешься найти брата, раз оказался в Спорной земле?
   – Тайный совет пожелал, чтобы именно я схватил Алека Скотта и передал в руки закона.
   Майри хотелось прикоснуться к нему, взять его ладонь в свою, поддержать… Официальный тон и каменное лицо Роуэна охладили ее порыв, но она знала, чувствовала, что он сердит не на нее.
   И вновь ей вспомнились слова Дженнет о разладе между братьями. Что же произошло три года назад? Чем питается эта холодная ярость, которую она ощущает в Роуэне всякий раз, когда речь заходит об Алеке?
   Несколько минут они скакали молча, а потом Майри вдруг приподнялась в седле. В долине быстро темнело. Кисельно-серое дождливое марево накатывало на холмы.
   – Роуэн! – воскликнула девушка. – Что это там? Неужели сигнальные костры? Разве на Спорной земле не принято для набегов дожидаться ночи?
   В густом тумане плавали желтые пятна огней, подмигивая и дрожа, точно отражение звезд в неспокойной воде. Под пристальным взглядом Майри еще три огонька зажглись на склоне холма. И еще два – чуть в стороне от остальных. Она оглянулась на своего спутника.
   Прищурившись, он вглядывался в рассыпанные по окрестности мерцающие огни. Покачал головой.
   – Это не сигнальные костры, Майри. Я совсем забыл, какой сегодня день. Канун Хеллоуина! Сегодня на каждом доме, дворе, даже сарае зажигают факелы в знак благодарности добрым духам за хороший урожай. И еще, чтобы отпугнуть демонов.
   Майри кивнула.
   – Да, знаю. В горах тоже зажигают факелы в замках, домах фермеров и хижинах пастухов. Интересно… Демонов-то огонь, возможно, и отгоняет. А как защитить скот от набегов?
   – Говорят, нужно повесить венки из ветвей и листьев на дверь или надеть на шеи волов и овец. Это дерево сильнее злых духов. Оно спасает скот.
   – Правда? И что же это за дерево?
   Роуэн улыбнулся.
   – Рябина [2].
   Девушка, откинув голову, звонко рассмеялась.
   – Выходит, рябина защищает только овец и волов? – поддразнила она Роуэна, мечтая продлить его радость и свое собственное дивное ощущение от его радости.
   Улыбка Черного лэрда погасла.
   – Не знаю, как рябина, а Роуэн защищает то, что принадлежит ему, – почти торжественно проговорил он. – Слово Блэкдраммонда. Можешь на него положиться, малышка.
   Призрачное счастье… тоска по нему… желание… потоки эмоций нахлынули на Майри. Она опустила глаза в страхе, что Роуэн прочтет бурлящие в ней чувства.
   Как только она наклонила голову, шлем снова съехал вниз. На этот раз Майри поправила его безмолвно. Роуэн тоже смолчал, пришпорив Валентайна.
   Лошади несли их через туманную долину к сотням гостеприимно мерцающих огней.

17

   Облокотившись одной рукой о стол, Майри подперла щеку ладонью и устремила взгляд на пляшущие языки огня в громадном очаге таверны. Утомление после целого дня верховой езды взяло свое. Даже поднять голову – и то казалось немыслимым, хотя от тяжеленного шлема она избавилась, едва переступив порог постоялого двора. Измучивший ее «стальной берет» лежал рядом на скамье.
   Пламя поленьев в очаге дарило свет, тепло и уют, особенно приятный после многих часов скачки в холодном тумане или то и дело срывающемся дожде. Так бы вот и сидеть неподвижно, глядя на веселые языки пламени и россыпи золотистых искр.
   В дымном, тесном, с низкими потолками помещении было полно народу. Люди вплотную сидели на лавках за столами, придвинутыми поближе к камину; кто-то грелся у огня, чьи-то спины загораживали очаг от Майри. Топот ног, хриплый смех, топорные шутки сливались в общий гул.
   Майри вдыхала пряный, смолистый аромат горящей сосны, смешанный с запахами сальных свечей, дешевого эля и жареного мяса. Глянув на пристроившегося рядом Роуэна, отхлебнула эля, который по его знаку подала хозяйка таверны. Роуэн что-то сказал, но его голос потерялся в общем гаме.
   – Что? – переспросила девушка.
   Он наклонился.
   – Говорю, хозяин послал мальчишку к Уиллу – сообщить, что мы на месте. Уилл Лэнг должен привезти Джейми. – Роуэн подался вперед, тревожно сдвинув брови. – У тебя усталый вид, малышка.
   Молча кивнув, Майри сделала еще один глоток и с гримасой отвращения отодвинула кружку.
   – Я заплатил за две кровати на сегодняшнюю ночь, – перекрикивая шум, сообщил Роуэн. – Тебе нужно отдохнуть. Иди! Уилла Лэнга с Джейми я встречу.
   – Нет. Вместе приехали – вместе и встретим Джейми. В конце концов, ты и взял меня только ради малыша, – напомнила ему Майри.
   Непроницаемый зеленый взгляд надолго остановился на ее лице.
   – Иди наверх. Там комнаты постояльцев.
   – Я не устала, – насупилась она.
   Роуэн коротко, раздраженно выдохнул, но промолчал.
   Под локтем Майри вдруг покачнулся стол. Она повернула голову. На другом конце грубо сколоченного, больше похожего на козлы для пилки дров стола четверо мужчин играли в кости. Взрывы хохота или проклятий сопровождали каждый бросок. Один из игроков задел кувшин с элем, прозрачная жидкость плеснула через край и тонкой струйкой потекла по доске прямо к Майри. Девушка резко убрала руку и отпрянула в сторону, невольно прижавшись к Роуэну.
   – Разлитое пиво – добрая примета, – пробормотал он, вмиг подставив руку под спину Майри.
   Его ладонь задержалась на ее плече, ласкающим теплом согрела больной сустав. Вспыхнув, Майри прикрыла глаза.
   – Э-э нет! – проскрежетал хриплый голос. – Эй, вы! А ну не сметь! Только не сегодня!
   Майри вздрогнула и глянула через стол, откуда раздавался голос. Напротив нее восседал щуплый человечек в грязном камзоле, с серебристой бородкой и с длинными, до плеч, но жидкими седыми волосами, сквозь которые просвечивал розовый череп. На забавной физиономии сияла почти полностью беззубая, очаровательнейшая улыбка доброго эльфа.
   – Только не сегодня! – повторил человечек, смешно насупив белые кустики бровей. – Завтречка – сколько угодно! – Черный глаз хитро подмигнул Майри. Девушка съежилась, сообразив, что ее мужской маскарад не обманул странного собеседника. Незнакомец сверкнул глазками в сторону Роуэна. – Чего, парень, не терпится? Руки-то сами тянутся к такой красотке, а-а-а? Убери, кому говорю! Я тебя понимаю, парень. Ох и хороша твоя подружка!
   Роуэн весело хмыкнул и убрал руку.
   – Хороша, слов нет, – согласился он.
   Щеки Майри запылали еще сильнее, но без поддержки Роуэна ей стало холодно и как-то неуютно даже в жарко натопленном помещении.
   – Парочка что надо, – не унимался человечек. – Только ведите себя прилично. – Черные глазки искрились лукавством. А язык уже заплетается, отметила Майри. Даже разбавленный, эль сделал свое дело. – Красотка, красотка, – кивал человечек, мотая седыми космами и щурясь на Роуэна. – Хоть и одета парнишкой. Небось долго по Спорной земле плутали-то, любовнички? – Брови-кустики заговорщически подпрыгнули.