Здесь дело обстоит совершенно так же, как и с абсолютностью времени. Можно строго оговорить условия, при которых классический образ частицы как горошины, движущейся по осмысленной траектории, начинает выглядывать из тумана математических формул.
Эти условия формулирует «Принцип неопределенности Гейзенберга». В этой книге нет математических формул, и не стоит делать исключение и для этого принципа, который записывается всего лишь семью буквами латинского алфавита. Основное содержание его несложно — траектория частицы видна тем отчетливее, чем больше масса частицы. Молекула в этом смысле уже является классическим объектом, и о молекуле можно разговаривать на том же языке, что и о пылинках.
Правила языка квантовой механики для легчайших частиц, таких, как электроны, содержат в себе, например, следующие пункты. Фраза: «Электрон находится в данном месте» — имеет смысл. Но фраза — «Электрон находится в данном месте и имеет данную скорость» — лишена содержания.
Как видите, язык более сложный, чем для описания поведения горошинок. Не случайно квантовую механику не удается преподавать в школе. Хотя надо надеяться, что педагоги что-либо придумают. Очень было бы полезно.
Квантовая механика, так же как и теория относительности, учит нас придирчивости к языку, используемому для описания фактов. Если мы желаем избежать рениксы, то должны помнить, что утверждения о явлениях мира должны формулироваться так, чтобы в принципе была возможность их проверить.
Одновременно с этим мы еще и еще раз убеждаемся в том, что открытие новых законов природы не отменяет старые, а лишь ограничивает их области применения. Мы видим также, что упрощенные модели не являются стопроцентным заблуждением. Если они успешно применялись для описания части фактов, то, значит, в них содержится элемент истины.
Лжехимия
Лжебиология
Эти условия формулирует «Принцип неопределенности Гейзенберга». В этой книге нет математических формул, и не стоит делать исключение и для этого принципа, который записывается всего лишь семью буквами латинского алфавита. Основное содержание его несложно — траектория частицы видна тем отчетливее, чем больше масса частицы. Молекула в этом смысле уже является классическим объектом, и о молекуле можно разговаривать на том же языке, что и о пылинках.
Правила языка квантовой механики для легчайших частиц, таких, как электроны, содержат в себе, например, следующие пункты. Фраза: «Электрон находится в данном месте» — имеет смысл. Но фраза — «Электрон находится в данном месте и имеет данную скорость» — лишена содержания.
Как видите, язык более сложный, чем для описания поведения горошинок. Не случайно квантовую механику не удается преподавать в школе. Хотя надо надеяться, что педагоги что-либо придумают. Очень было бы полезно.
Квантовая механика, так же как и теория относительности, учит нас придирчивости к языку, используемому для описания фактов. Если мы желаем избежать рениксы, то должны помнить, что утверждения о явлениях мира должны формулироваться так, чтобы в принципе была возможность их проверить.
Одновременно с этим мы еще и еще раз убеждаемся в том, что открытие новых законов природы не отменяет старые, а лишь ограничивает их области применения. Мы видим также, что упрощенные модели не являются стопроцентным заблуждением. Если они успешно применялись для описания части фактов, то, значит, в них содержится элемент истины.
Лжехимия
История науки богата заблуждениями, ложными теориями, открытием несуществующих явлений. Это естественно. Как уже говорилось, до известного периода развития науки заблуждения играют прогрессивную роль — заставляют думать, ставить новые опыты. В конечном счете истина торжествует. И тогда появляется опасность, что заблуждения и ошибки могут превратиться в лженауку. А это уже реникса.
Лженаука оперирует выдуманными фактами и сочиняет ложные теории для объяснения как выдуманных, так и реальных явлений.
Несколько условно лженауки можно разбить на две категории: такие, в основе которых лежат неверно интерпретируемые факты, — это лжефизика, лжехимия, лжебиология; и такие, в основе которых лежат выдуманные факты. — это астрология, хиромантия, парапсихология.
Между ними много общего. Путь к ложному объяснению всегда один и тот же; он заключается в приписывании словам мистического смысла с последующей беспардонной игрой этими словами. Различие же заключается в том, что ложные учения в действующем естествознании путаются под ногами и мешают развитию науки. Что же касается хиромантии или парапсихологии, то эти «учения» лежат в стороне от столбовой дороги науки и их вред ограничивается воспитанием наивной доверчивости и суеверий. Однако это совсем не мало, и мы отнесемся с одинаковым вниманием ко всем разновидностям рениксы.
Ложные учения опираются зачастую и на выдуманные факты. Однако в основном занимаются они облачением научных явлений в одежды из словесной шелухи. Поэтому в этой главе будет уместно рассмотреть в качестве примеров лжехимию и лжебиологию.
Но прежде чем перейти к конкретным вещам, надо сделать маленький экскурс в психологию исследователей, тех строителей лженауки, которые работают бок о бок с настоящими естествоиспытателями.
Почему эти люди пошли дорогой, которая неминуемо заканчивается провалом?
Рождение лженауки большей частью является следствием безграмотности и глупости. Но, вероятно, основную роль играет погоня за сенсацией, за славой. Дороги научные тернисты, продвижение по ним совершается медленно. Переоценка своих знаний и способностей, совмещенная с честолюбием, слепит разум. Отмахиваясь от противоречий, не считаясь с законами логики, исследователь (иногда уважаемый в своей области знаний) становится создателем ложных теорий, а сталкиваясь с неверием и противодействием, идет на фальсификацию эксперимента, чтобы быть правым во что бы то ни стало. Дорогая цена! И результат деятельности в конечном счете всегда плачевный для лжеучения. Жизнь обмануть нельзя.
Стоит рассказать о нескольких грустных историях современных лжеучений лишь для одной цели — научиться узнавать фальшивые монеты. Примеры будут взяты из относительно недавнего прошлого. Полезнее заняться вытаскиванием сучков из своих глаз.
В начале пятидесятых годов имело место выступление в печати ряда серьезно заблуждавшихся ученых. Особенный вред эти люди нанесли биологии, но немалый и химии, с которой мы начнем.
Ко времени, о котором идет речь, общие принципы строения молекул были уже однозначно установлены. Было известно, что молекула построена из атомов, связанных в единое целое своими «внешними» электронами. Было ясно, что существует множество мыслимых способов создания устойчивой постройки из атомов. Молекула представляет собой такую «выгодную» систему, в которой атомам удобно находиться во вполне определенном пространственном расположении по отношению друг к другу, а внешним электронам удобно распределиться по атомам молекулы с какой-то определенной плотностью.
В принципе было очевидно, что если задаться числом атомов, их сортностью, то можно теоретически рассчитать, какие молекулы могут образоваться. Ведь уравнения квантовой механики, выражающие общий закон природы, которому подчиняются электроны и атомные ядра, были к тому времени хорошо известны и широко апробированы. Однако воплощение этой уверенности в дела не всегда было, к сожалению, возможным, ибо задача оказалась математически слишком сложной.
Настоящих естествоиспытателей это огорчало, но, конечно, не толкало на неверные шаги. Одни из них шли путем накопления фактов, ставя перед собой цель поиска эмпирических закономерностей, с помощью которых можно было бы предсказывать структуру и свойства химического соединения. Другие пытались найти упрощенные математические методы, при помощи которых удалось хотя бы в самых общих чертах предсказать структурные особенности молекулы.
И вот на этом фоне упорного и кропотливого труда выделяются лженаучные построения.
Какое впечатление производит, например, следующая цитата из книги Г. Челинцева, опубликованной в 1949 году?
«В соответствии с законами локализации орбит и связей, определяющими не только пространственно-силовое, но также и соединительно-химическое значение понятий орбит и связей, определяющими качественное различие во взаимоотношениях химически соединенных и несоединенных атомов и атомов или электронов и ядер, химический мир выглядит в классической теории не только как совокупность непрерывных в пространственно-силовых взаимоотношениях электронов и ядер, но также как совокупность прерывных в соединительно-химических отношениях электронов и ядер, атомов и атомов. В классической теории понятие химической частицы — атома, молекулы, иона и радикала — имеет не только значение устойчивого электронно-ядерного агрегата, обособленность которого определяется только количественными различиями в пространственно-силовых взаимоотношениях электронов и ядер, внутри агрегатов и между агрегатами, но имеет также значение химического индивидуума, обособленность которого определяется качественными различиями в соединительно-химических взаимоотношениях электронов и ядер, атомов и атомов, внутри индивидуумов и между индивидуумами. В классической теории частица рассматривается не только как совокупность непрерывно изменяющихся вместе с непрерывными изменениями пространственно-силовых взаимоотношений электронов и ядер, свойств веществ, но также как дискретная форма существования материи, как объективно реальная „вещь в себе“ качественная специфичность которой определяется прерывностью изменений соединительно-химических взаимоотношений электронов и ядер, атомов и атомов в реакциях».
Пожалуй, достаточно. Параграф, из которого взята цитата, оканчивается фразой: «В классической теории выражено диалектико-магериалистическое воззрение в химии». Так что, мол, дорогие читатели, имейте в виду, нападете на меня, значит, оскорбите Маркса. Да, не очень-то благовидная спекуляция.
Но мы всё-таки рискнем провести жирную линию раздела между классиками марксизма и нашим автором и вчитаемся в этот своего рода шедевр.
Конечно, это незаурядный отрывок из сочинений такого рода. Но тем не менее это характерный отрывок, и поэтому мы предложили его вниманию читателей.
Он написан совсем не для того, чтобы вы вдумывались в содержание каждой фразы, чтобы разбирались в последовательности слов. Совсем нет, цель этого творения — создать у читателя своего рода сумеречное состояние души, убаюкать его повторяющимися словами и сочетаниями слов. Пожалуй, отрывок этот надо не читать, а декламировать или даже петь!
На сочинение естествоиспытателя это совсем непохоже, но на заклинание магов это смахивает, и очень даже. Тот же стиль, та же вещательная манера. Аргументации здесь нет, и она тут неуместна так же, как и в кабалистическом таинстве.
Это не значит, что такой поэтический характер имеет всякая лженаука. Мы увидим дальше, что здесь имеется богатое разнообразие. Но сейчас вернемся к приведенному отрывку.
Вы уловили, что речь идет о классической теории? Пусть это вас не смущает.
Слово «классическая» употребляется здесь в смысле «правильная» «истинная» иными словами — теория автора.
Автор всё же сообщил нам в этой своеобразной форме некоторые исходные положения своих воззрений. Не станем обращать внимание на то, что он выдает их за диалектико-материалистические. Для чего он это делает, ясно младенцу, а то, что его слова никакой не диалектический материализм, а чистейшая реникса, — это мы и демонстрируем.
Попробуем выудить взгляды автора из словесных переливов. Из цитаты ясно, что сведений о расположении и взаимодействии электронов и ядер (пространственно-силовые взаимоотношения — в терминологии автора) недостаточно для того, чтобы характеризовать атом или молекулу.
Но ведь данные о силах взаимодействия между электроном и атомным ядром позволяют с поразительной точностью рассчитать спектр излучения атома водорода! Но ведь вся квантовая механика построена на предположении, что эти данные исчерпывают проблему! Но ведь уравнения квантовой механики подтверждаются всем опытом современного естествознания!
Значит, утверждение автора находится в вопиющем противоречии с реальной действительностью.
Это нисколько не волнует открывателя новых истин. Факты не лезут в теорию? Тем хуже для фактов! Его теория напрочь зачеркивает приобретения науки.
Вот вам вторая особенность всякой лженауки.
И всё же нам интересно (любопытство не порок), что же еще характеризует молекулу, кроме тех сведений, которыми довольствуется физика. Автор отвечает:
«…соединительно-химические взаимоотношения». А что это такое? Ответа нет.
Как это похоже на аристотелевский «виртус мовенс» на божественную квинтэссенцию, на дьявольское наваждение…
Мистика слова — непременный признак лженауки. Истина скрыта в слове. «Сначала было слово…»
Но ведь слова придуманы человеком, чтобы описывать события. Слово — это просто название предмета, действия… Нет, автор лженаучной теории это не приемлет. Для него слово — ключ к разгадке тайн природы.
«Соединительно-химические взаимоотношения…» Значит, так: две молекулы могут быть совершенно одинаково построены, могут состоять из одних и тех же атомов, расположенных на одних и тех же расстояниях друг от друга, и тем не менее могут оказаться разными за счет этих самых «соединительно-химических взаимоотношений».
Нетрудно сообразить, что введение в «теорию» некоего мистического фактора, который не может себя проявить, дает неограниченные возможности для «объяснения» любых явлений. Распоряжаясь «соединительно-химическими взаимоотношениями» по своему вкусу, Г. Челинцев никогда не встретится с трудностями при трактовке химического явления. Для лжеученого нет ничего непонятного, неясного. Его методике рассуждения доступны все тайны природы.
Чем более общо сформулирована лжетеория, тем ее труднее опровергнуть. Дело обстоит совершенна также, как и в религии. Вы говорите: «Бога нет» а я говорю: «Бог есть!» Вы говорите: «Докажите, что он есть» а я говорю: «Докажите, что его нет». Вы говорите: «Не нуждаюсь в этой гипотезе» а я говорю: «Ведь вы же не можете объяснить всех явлений в природе, а я могу».
И правда, с помощью бога без труда объясняется всё, что угодно. Совершенно так же любое химическое явление, ставящее в тупик серьезного исследователя, без труда «объясняется» в терминах «химически-соединительных» то есть, простите, «соединительно-химических взаимоотношений».
Но большей частью автор подобной теории не останавливается на вещании общих идей. Ему хочется их конкретизировать. Действительно, если этого не сделать, то теории не будет, не напишешь не только книги, но и статьи. Конечно, можно повторять в нескольких вариантах одну и ту же «мысль» как это сделал автор в приведенном нами абзаце, но всё же таким способом больше одной-двух страниц не натянешь.
Но конкретизация лжетеории становится и куда более уязвимой. Так, уточняя свои воззрения, всё тот же автор говорит:
«…Каждая связь локализована между двумя атомами и соответственно означает не только пространственно-силовое, но и соединительно-химическое взаимодействие этих атомов; согласно тем же представлениям каждый электрон находится в одном из двух атомов, или иначе — каждая электронная орбита локализована в одном или двух атомах, и соответственно орбита означает не только пространственно-силовое, но также соединительно-химическое взаимодействие электронов и ядер».
Обратим внимание на железную логику рассуждений. Постулат — «орбита локализована в одном или двух атомах»; следствие — «орбита означает соединительно-химическое взаимодействие»! Почему факт, который сам по себе мог бы быть и верным, является логической посылкой, из которой следует наличие мистической связи? Вы не понимаете этого, и никто не поймет этого, поскольку логика построена по принципу: «В огороде бузина, а в Киеве дядька».
Но замечание о логике — это походя. Мы хотели обратить внимание на то, что автор поставил себя в невыгодное положение, придав своим воззрениям кое-какие конкретные черты. Челинцев утверждает, что электрон принадлежит одному или двум атомам, то есть электрон локализован. А вот это утверждение уже можно проверить на опыте. Может быть, эта проверка еще не проведена? Совсем напротив — у естествознания ко времени обнародования этой теории было множество доказательств полного противоречия утверждения о локализации электрона с опытными данными. Путешествие электрона по многим атомам молекулы доказано бесспорно измерениями магнитной восприимчивости ароматических молекул, доказано тонким расщеплением спектров электронного парамагнитного резонанса, доказано измерениями электропроводности графита и множеством других фактов, составляющих стройную схему современных знаний о структуре вещества.
Наш автор не знает и не хочет знать эти факты. Ему они представляются ничтожными недоразумениями. Он отмахивается от назойливых вопросов, как от надоедливой мухи, говоря примерно следующее: «Сами в этом разбирайтесь. Я вам предлагаю величественную теорию химического движения. А уж согласовывать ее со всякими пустяками — это не мое дело».
Грустно всё это и досадно. Досадно то, что лженаучная болтовня может произвести впечатление на людей, еще далеких от науки. Досадно то, что такой «деятель» может портить нервы и отнимать время у людей, занимающихся делом. И уж не только досадно, а очень вредно, когда автор лжетеорий приобретает возможность влиять на ход той или иной науки. В химии так было в незначительной степени, но так было в биологии.
Лженаука оперирует выдуманными фактами и сочиняет ложные теории для объяснения как выдуманных, так и реальных явлений.
Несколько условно лженауки можно разбить на две категории: такие, в основе которых лежат неверно интерпретируемые факты, — это лжефизика, лжехимия, лжебиология; и такие, в основе которых лежат выдуманные факты. — это астрология, хиромантия, парапсихология.
Между ними много общего. Путь к ложному объяснению всегда один и тот же; он заключается в приписывании словам мистического смысла с последующей беспардонной игрой этими словами. Различие же заключается в том, что ложные учения в действующем естествознании путаются под ногами и мешают развитию науки. Что же касается хиромантии или парапсихологии, то эти «учения» лежат в стороне от столбовой дороги науки и их вред ограничивается воспитанием наивной доверчивости и суеверий. Однако это совсем не мало, и мы отнесемся с одинаковым вниманием ко всем разновидностям рениксы.
Ложные учения опираются зачастую и на выдуманные факты. Однако в основном занимаются они облачением научных явлений в одежды из словесной шелухи. Поэтому в этой главе будет уместно рассмотреть в качестве примеров лжехимию и лжебиологию.
Но прежде чем перейти к конкретным вещам, надо сделать маленький экскурс в психологию исследователей, тех строителей лженауки, которые работают бок о бок с настоящими естествоиспытателями.
Почему эти люди пошли дорогой, которая неминуемо заканчивается провалом?
Рождение лженауки большей частью является следствием безграмотности и глупости. Но, вероятно, основную роль играет погоня за сенсацией, за славой. Дороги научные тернисты, продвижение по ним совершается медленно. Переоценка своих знаний и способностей, совмещенная с честолюбием, слепит разум. Отмахиваясь от противоречий, не считаясь с законами логики, исследователь (иногда уважаемый в своей области знаний) становится создателем ложных теорий, а сталкиваясь с неверием и противодействием, идет на фальсификацию эксперимента, чтобы быть правым во что бы то ни стало. Дорогая цена! И результат деятельности в конечном счете всегда плачевный для лжеучения. Жизнь обмануть нельзя.
Стоит рассказать о нескольких грустных историях современных лжеучений лишь для одной цели — научиться узнавать фальшивые монеты. Примеры будут взяты из относительно недавнего прошлого. Полезнее заняться вытаскиванием сучков из своих глаз.
В начале пятидесятых годов имело место выступление в печати ряда серьезно заблуждавшихся ученых. Особенный вред эти люди нанесли биологии, но немалый и химии, с которой мы начнем.
Ко времени, о котором идет речь, общие принципы строения молекул были уже однозначно установлены. Было известно, что молекула построена из атомов, связанных в единое целое своими «внешними» электронами. Было ясно, что существует множество мыслимых способов создания устойчивой постройки из атомов. Молекула представляет собой такую «выгодную» систему, в которой атомам удобно находиться во вполне определенном пространственном расположении по отношению друг к другу, а внешним электронам удобно распределиться по атомам молекулы с какой-то определенной плотностью.
В принципе было очевидно, что если задаться числом атомов, их сортностью, то можно теоретически рассчитать, какие молекулы могут образоваться. Ведь уравнения квантовой механики, выражающие общий закон природы, которому подчиняются электроны и атомные ядра, были к тому времени хорошо известны и широко апробированы. Однако воплощение этой уверенности в дела не всегда было, к сожалению, возможным, ибо задача оказалась математически слишком сложной.
Настоящих естествоиспытателей это огорчало, но, конечно, не толкало на неверные шаги. Одни из них шли путем накопления фактов, ставя перед собой цель поиска эмпирических закономерностей, с помощью которых можно было бы предсказывать структуру и свойства химического соединения. Другие пытались найти упрощенные математические методы, при помощи которых удалось хотя бы в самых общих чертах предсказать структурные особенности молекулы.
И вот на этом фоне упорного и кропотливого труда выделяются лженаучные построения.
Какое впечатление производит, например, следующая цитата из книги Г. Челинцева, опубликованной в 1949 году?
«В соответствии с законами локализации орбит и связей, определяющими не только пространственно-силовое, но также и соединительно-химическое значение понятий орбит и связей, определяющими качественное различие во взаимоотношениях химически соединенных и несоединенных атомов и атомов или электронов и ядер, химический мир выглядит в классической теории не только как совокупность непрерывных в пространственно-силовых взаимоотношениях электронов и ядер, но также как совокупность прерывных в соединительно-химических отношениях электронов и ядер, атомов и атомов. В классической теории понятие химической частицы — атома, молекулы, иона и радикала — имеет не только значение устойчивого электронно-ядерного агрегата, обособленность которого определяется только количественными различиями в пространственно-силовых взаимоотношениях электронов и ядер, внутри агрегатов и между агрегатами, но имеет также значение химического индивидуума, обособленность которого определяется качественными различиями в соединительно-химических взаимоотношениях электронов и ядер, атомов и атомов, внутри индивидуумов и между индивидуумами. В классической теории частица рассматривается не только как совокупность непрерывно изменяющихся вместе с непрерывными изменениями пространственно-силовых взаимоотношений электронов и ядер, свойств веществ, но также как дискретная форма существования материи, как объективно реальная „вещь в себе“ качественная специфичность которой определяется прерывностью изменений соединительно-химических взаимоотношений электронов и ядер, атомов и атомов в реакциях».
Пожалуй, достаточно. Параграф, из которого взята цитата, оканчивается фразой: «В классической теории выражено диалектико-магериалистическое воззрение в химии». Так что, мол, дорогие читатели, имейте в виду, нападете на меня, значит, оскорбите Маркса. Да, не очень-то благовидная спекуляция.
Но мы всё-таки рискнем провести жирную линию раздела между классиками марксизма и нашим автором и вчитаемся в этот своего рода шедевр.
Конечно, это незаурядный отрывок из сочинений такого рода. Но тем не менее это характерный отрывок, и поэтому мы предложили его вниманию читателей.
Он написан совсем не для того, чтобы вы вдумывались в содержание каждой фразы, чтобы разбирались в последовательности слов. Совсем нет, цель этого творения — создать у читателя своего рода сумеречное состояние души, убаюкать его повторяющимися словами и сочетаниями слов. Пожалуй, отрывок этот надо не читать, а декламировать или даже петь!
На сочинение естествоиспытателя это совсем непохоже, но на заклинание магов это смахивает, и очень даже. Тот же стиль, та же вещательная манера. Аргументации здесь нет, и она тут неуместна так же, как и в кабалистическом таинстве.
Это не значит, что такой поэтический характер имеет всякая лженаука. Мы увидим дальше, что здесь имеется богатое разнообразие. Но сейчас вернемся к приведенному отрывку.
Вы уловили, что речь идет о классической теории? Пусть это вас не смущает.
Слово «классическая» употребляется здесь в смысле «правильная» «истинная» иными словами — теория автора.
Автор всё же сообщил нам в этой своеобразной форме некоторые исходные положения своих воззрений. Не станем обращать внимание на то, что он выдает их за диалектико-материалистические. Для чего он это делает, ясно младенцу, а то, что его слова никакой не диалектический материализм, а чистейшая реникса, — это мы и демонстрируем.
Попробуем выудить взгляды автора из словесных переливов. Из цитаты ясно, что сведений о расположении и взаимодействии электронов и ядер (пространственно-силовые взаимоотношения — в терминологии автора) недостаточно для того, чтобы характеризовать атом или молекулу.
Но ведь данные о силах взаимодействия между электроном и атомным ядром позволяют с поразительной точностью рассчитать спектр излучения атома водорода! Но ведь вся квантовая механика построена на предположении, что эти данные исчерпывают проблему! Но ведь уравнения квантовой механики подтверждаются всем опытом современного естествознания!
Значит, утверждение автора находится в вопиющем противоречии с реальной действительностью.
Это нисколько не волнует открывателя новых истин. Факты не лезут в теорию? Тем хуже для фактов! Его теория напрочь зачеркивает приобретения науки.
Вот вам вторая особенность всякой лженауки.
И всё же нам интересно (любопытство не порок), что же еще характеризует молекулу, кроме тех сведений, которыми довольствуется физика. Автор отвечает:
«…соединительно-химические взаимоотношения». А что это такое? Ответа нет.
Как это похоже на аристотелевский «виртус мовенс» на божественную квинтэссенцию, на дьявольское наваждение…
Мистика слова — непременный признак лженауки. Истина скрыта в слове. «Сначала было слово…»
Но ведь слова придуманы человеком, чтобы описывать события. Слово — это просто название предмета, действия… Нет, автор лженаучной теории это не приемлет. Для него слово — ключ к разгадке тайн природы.
«Соединительно-химические взаимоотношения…» Значит, так: две молекулы могут быть совершенно одинаково построены, могут состоять из одних и тех же атомов, расположенных на одних и тех же расстояниях друг от друга, и тем не менее могут оказаться разными за счет этих самых «соединительно-химических взаимоотношений».
Нетрудно сообразить, что введение в «теорию» некоего мистического фактора, который не может себя проявить, дает неограниченные возможности для «объяснения» любых явлений. Распоряжаясь «соединительно-химическими взаимоотношениями» по своему вкусу, Г. Челинцев никогда не встретится с трудностями при трактовке химического явления. Для лжеученого нет ничего непонятного, неясного. Его методике рассуждения доступны все тайны природы.
Чем более общо сформулирована лжетеория, тем ее труднее опровергнуть. Дело обстоит совершенна также, как и в религии. Вы говорите: «Бога нет» а я говорю: «Бог есть!» Вы говорите: «Докажите, что он есть» а я говорю: «Докажите, что его нет». Вы говорите: «Не нуждаюсь в этой гипотезе» а я говорю: «Ведь вы же не можете объяснить всех явлений в природе, а я могу».
И правда, с помощью бога без труда объясняется всё, что угодно. Совершенно так же любое химическое явление, ставящее в тупик серьезного исследователя, без труда «объясняется» в терминах «химически-соединительных» то есть, простите, «соединительно-химических взаимоотношений».
Но большей частью автор подобной теории не останавливается на вещании общих идей. Ему хочется их конкретизировать. Действительно, если этого не сделать, то теории не будет, не напишешь не только книги, но и статьи. Конечно, можно повторять в нескольких вариантах одну и ту же «мысль» как это сделал автор в приведенном нами абзаце, но всё же таким способом больше одной-двух страниц не натянешь.
Но конкретизация лжетеории становится и куда более уязвимой. Так, уточняя свои воззрения, всё тот же автор говорит:
«…Каждая связь локализована между двумя атомами и соответственно означает не только пространственно-силовое, но и соединительно-химическое взаимодействие этих атомов; согласно тем же представлениям каждый электрон находится в одном из двух атомов, или иначе — каждая электронная орбита локализована в одном или двух атомах, и соответственно орбита означает не только пространственно-силовое, но также соединительно-химическое взаимодействие электронов и ядер».
Обратим внимание на железную логику рассуждений. Постулат — «орбита локализована в одном или двух атомах»; следствие — «орбита означает соединительно-химическое взаимодействие»! Почему факт, который сам по себе мог бы быть и верным, является логической посылкой, из которой следует наличие мистической связи? Вы не понимаете этого, и никто не поймет этого, поскольку логика построена по принципу: «В огороде бузина, а в Киеве дядька».
Но замечание о логике — это походя. Мы хотели обратить внимание на то, что автор поставил себя в невыгодное положение, придав своим воззрениям кое-какие конкретные черты. Челинцев утверждает, что электрон принадлежит одному или двум атомам, то есть электрон локализован. А вот это утверждение уже можно проверить на опыте. Может быть, эта проверка еще не проведена? Совсем напротив — у естествознания ко времени обнародования этой теории было множество доказательств полного противоречия утверждения о локализации электрона с опытными данными. Путешествие электрона по многим атомам молекулы доказано бесспорно измерениями магнитной восприимчивости ароматических молекул, доказано тонким расщеплением спектров электронного парамагнитного резонанса, доказано измерениями электропроводности графита и множеством других фактов, составляющих стройную схему современных знаний о структуре вещества.
Наш автор не знает и не хочет знать эти факты. Ему они представляются ничтожными недоразумениями. Он отмахивается от назойливых вопросов, как от надоедливой мухи, говоря примерно следующее: «Сами в этом разбирайтесь. Я вам предлагаю величественную теорию химического движения. А уж согласовывать ее со всякими пустяками — это не мое дело».
Грустно всё это и досадно. Досадно то, что лженаучная болтовня может произвести впечатление на людей, еще далеких от науки. Досадно то, что такой «деятель» может портить нервы и отнимать время у людей, занимающихся делом. И уж не только досадно, а очень вредно, когда автор лжетеорий приобретает возможность влиять на ход той или иной науки. В химии так было в незначительной степени, но так было в биологии.
Лжебиология
Вред от лженауки, «мирно» занимающейся своим делом, хотя и велик, но не оказывает существенного влияния на развитие науки. В этом отношении хиромантию можно считать относительно безобидным занятием и, во всяком случае, не влияющим на развитие цивилизации.
Этого, увы, нельзя сказать о псевдонауке, пытающейся утвердить свои истины не убеждением и доказательностью, а администрированием. Поскольку фальшивое учение отрицает завоевания естествознания, то его становление неминуемо связано с некоторым торможением развития науки, с воспитанием в учебных заведениях безграмотных людей.
Атака лжехимиков на науку, как уже сказано, не имела прямого успеха. Тем не менее их демагогические приемы сказались на том, что целые направления научных исследований оказались покинутыми.
Серьезное положение создалось в биологии, где командные высоты заняла группа людей во главе с академиком Т. Лысенко.
На примере его выступлений можно ознакомить читателя со многими характерными чертами методов борьбы с наукой.
Вот как начиналось «опровержение» генетики в речи Лысенко, произнесенной 31 июля 1948 года на сессии ВАСХНИЛ:
«Материалистическая теория развития живой природы немыслима без признания необходимости наследственности приобретаемых организмом в определенных условиях его жизни индивидуальных отличий, немыслима без признания наследования приобретаемых свойств».
Мысль выражена нельзя сказать чтобы очень ясно, но, зная другие высказывания автора, мы можем оказаться в стане идеологических врагов, если засомневаемся в том, что потомки цирковой лошади родятся со способностью танцевать вальс.
А почему, собственно говоря, только такое признание ведет нас в стан материализма?
Чего уж тут спрашивать: сказано — значит, верно. Но продолжим цитату:
«Вейсман же предпринял попытку опровергнуть это материалистическое положение… Отвергая наследственность приобретаемых качеств, Вейсман измыслил особое наследственное вещество, заявляя, что следует „искать наследственное вещество в ядре“ и „что искомый носитель наследственности заключается в веществе хромосом“ содержащих зачатки, каждый из которых „определяет определенную часть организма в ее появлении в окончательной форме“.
И далее в форме обвинительного акта продолжается это «изложение» идей ученого, его гипотез, сформулированных на основе богатейшего опыта тогдашней биологии, его выводов, которые подтверждались непосредственными физико-химическими исследованиями в последние десятилетия.
Хотелось бы подчеркнуть, что, хотя роль носителя наследственности — молекулы ДНК — и генетического кода, с помощью которого передаются наследственные признаки, была в 1948 году не вполне очевидна, данных, блестяще и неоспоримо подтверждавших теорию Вейсмана, Менделя, Моргана, было уже тогда столько, что гипотезы давно уже звучали как законы природы.
Как уже не раз повторялось, нападки на законы естествознания не производят на не занимающегося наукой человека впечатления чепухи. Поэтому можно было бы не удивляться популярности псевдонауки среди несведущих людей, если бы она ограничивалась атаками только на общие принципы науки.
Но безграмотные утверждения касались частностей и резали слух любого мало-мальски разбирающегося в этом человека. С точки зрения Т. Лысенко и его «школы» один биологический вид может превращаться самопроизвольно в другой вид.
Где-то в начале этой книги приводилось как пример незамаскированной чепухи утверждение, что люди могут рожать ослов. Но Т. Лысенко говорил, что кукушка появляется из яиц пеночки, а из пшеницы может появиться овес и рожь. А это ничуть не лучше.
Удивительным является также не то, что такой «ученый» мог долгое время пропагандировать свои взгляды, а то, что, несмотря на явную вздорность суждений, он имел достаточное число искренних последователей (хотя, разумеется, сподвижников, которым были решительно безразличны научные истины и которые выбирали лидера по признаку силы, было значительно больше).
Теперь познакомимся с самими рассуждениями, так сказать, обосновывающими «учение». Читайте и сравнивайте с примерами рассуждений софистов, с игрой слов средневековых схоластов. Вы не найдете существенных различий.
Начнем с выдержки из статьи Т. Лысенко «Теоретические основы направленного изменения наследственности сельскохозяйственных растений». Время издания — январь 1963 года.
Параграф о сущности наследственности начинается так:
«Условия внешней среды являются ведущими в развитии органического мира. Из условий внешней среды впервые возникло живое тело, и дальше живые тела строят себе подобных соответствующих условиям внешней среды. Поэтому живое тело представляет собой единство тела и соответствующих условий внешней среды. Это единство заключается в ассимиляции, в уподоблении условий внешней среды данному телу. Причем под внешним нужно понимать то, что ассимилируется, а под внутренним, то есть телом, то, что ассимилирует. В организме каждая частица живого тела является внутренним для себя и внешним для других частиц организма. Поэтому ассимиляция всегда связана с диссимиляцией. Обмен веществ в организме идет через ассимиляцию и диссимиляцию. Источником веществ, которые при посредстве жизнеспособного тела превращаются в живое, служит внешняя среда».
Есть ли здесь что-нибудь, кроме игры в слова? Разумеется, нет. Приведенный абзац есть типичная комбинация бессмыслицы с пустословием, столь характерная для глубокомысленных сочинений софистов.
Что значит «из условий внешней среды впервые возникло живое тело»? Условия внешней среды — это космическая радиация, поток тепла, неорганическое окружение, Так, что ли? А что такое живое тело? Имеется в виду хлебное зерно, насекомое или белковая молекула? Да нет. Мы не так ставим вопрос. Подобный строй мышления несвойствен подобным авторам. Он слишком конкретен, и на этом пути не построишь дворец чепухи. Автор, без сомнения, имеет в виду Живое с большой буквы. Следовательно, рассматриваемая фраза имеет лишь следующий совершенно тривиальный смысл — сначала Живого не было, а потом так уж сложились дела на Земле, что оно возникло.
Продвинемся еще немного вперед через лес слов:
«…и дальше живые тела строят себе подобных из соответствующих условий внешней среды». «Дальше» — это значит и сейчас. Если этой фразой нам хотят сказать, что без пищи животное и растение не появятся на свет божий, то с этим можно согласиться немедленно и поблагодарить автора за ценную мысль. Если же здесь более глубокий смысл, то есть желание подчеркнуть первенствующую роль среды в создании каждого нового поколения, то это неверно.
Следующая фраза о том, что «живое тело представляет собой единство тела и соответствующих условий» построена так, что ей вообще нельзя сопоставить что-либо реальное. Так же точно совершенно бессмысленным является и следующее за этим пояснение: «Это единство заключается в ассимиляции, в уподоблении условий среды данному телу». Что значит уподобить условия телу? Понять нельзя, так как понимать нечего.
Конец параграфа так же бессодержателен, как и его начало.
«Вообще и живые и неживые тела находятся в известных отношениях к окружающей их среде. Однако взаимоотношения организмов с внешней средой принципиально отличны от взаимоотношений неживых тел с той же средой. Главное отличие состоит в том, что взаимодействие неживых тел с окружающей средой не является условием их сохранения, наоборот — это условие уничтожения их как таковых. Например, чем лучше изолировано какое-нибудь неживое тело от воздействия кислорода, влаги, температуры и т. д., тем дольше оно остается тем, что оно есть».
Да, глубокие мысли. Вчитайтесь, и вы усвоите великие истины. Масло тухнет, а сырые бревна гниют потому, что им погода не подходит; желаете масло сохранить подольше — ставьте его в холодильник… Не разглядишь сразу пустословия. А видеть надо, и учить этому надо в школе.
Абзацы, подобные вышеприведенному, чередуются с истинами совершенно отчетливыми и конкретными, но… противоречащими науке. Например:
«Отрицать порождение в соответствующих условиях пшеницей ржи — это значит противоречить действительности. Отрицать, что пшеница в соответствующих условиях порождает отдельные зерна ржи, которые потом вырастают и вытесняют пшеницу, — это значит отворачиваться от жизни, от практики».
Ложность этого заключения, опровергающего твердо установленные законы природы, может быть продемонстрирована лишь в чистых лабораторных условиях, исключающих засоренность посеянного зерна. В кругу лиц, далеких от науки, бессмысленность всего этого не очевидна, и «открытие» позволяет автору вербовать новых соратников, восхищенных революционными выводами.
Этого, увы, нельзя сказать о псевдонауке, пытающейся утвердить свои истины не убеждением и доказательностью, а администрированием. Поскольку фальшивое учение отрицает завоевания естествознания, то его становление неминуемо связано с некоторым торможением развития науки, с воспитанием в учебных заведениях безграмотных людей.
Атака лжехимиков на науку, как уже сказано, не имела прямого успеха. Тем не менее их демагогические приемы сказались на том, что целые направления научных исследований оказались покинутыми.
Серьезное положение создалось в биологии, где командные высоты заняла группа людей во главе с академиком Т. Лысенко.
На примере его выступлений можно ознакомить читателя со многими характерными чертами методов борьбы с наукой.
Вот как начиналось «опровержение» генетики в речи Лысенко, произнесенной 31 июля 1948 года на сессии ВАСХНИЛ:
«Материалистическая теория развития живой природы немыслима без признания необходимости наследственности приобретаемых организмом в определенных условиях его жизни индивидуальных отличий, немыслима без признания наследования приобретаемых свойств».
Мысль выражена нельзя сказать чтобы очень ясно, но, зная другие высказывания автора, мы можем оказаться в стане идеологических врагов, если засомневаемся в том, что потомки цирковой лошади родятся со способностью танцевать вальс.
А почему, собственно говоря, только такое признание ведет нас в стан материализма?
Чего уж тут спрашивать: сказано — значит, верно. Но продолжим цитату:
«Вейсман же предпринял попытку опровергнуть это материалистическое положение… Отвергая наследственность приобретаемых качеств, Вейсман измыслил особое наследственное вещество, заявляя, что следует „искать наследственное вещество в ядре“ и „что искомый носитель наследственности заключается в веществе хромосом“ содержащих зачатки, каждый из которых „определяет определенную часть организма в ее появлении в окончательной форме“.
И далее в форме обвинительного акта продолжается это «изложение» идей ученого, его гипотез, сформулированных на основе богатейшего опыта тогдашней биологии, его выводов, которые подтверждались непосредственными физико-химическими исследованиями в последние десятилетия.
Хотелось бы подчеркнуть, что, хотя роль носителя наследственности — молекулы ДНК — и генетического кода, с помощью которого передаются наследственные признаки, была в 1948 году не вполне очевидна, данных, блестяще и неоспоримо подтверждавших теорию Вейсмана, Менделя, Моргана, было уже тогда столько, что гипотезы давно уже звучали как законы природы.
Как уже не раз повторялось, нападки на законы естествознания не производят на не занимающегося наукой человека впечатления чепухи. Поэтому можно было бы не удивляться популярности псевдонауки среди несведущих людей, если бы она ограничивалась атаками только на общие принципы науки.
Но безграмотные утверждения касались частностей и резали слух любого мало-мальски разбирающегося в этом человека. С точки зрения Т. Лысенко и его «школы» один биологический вид может превращаться самопроизвольно в другой вид.
Где-то в начале этой книги приводилось как пример незамаскированной чепухи утверждение, что люди могут рожать ослов. Но Т. Лысенко говорил, что кукушка появляется из яиц пеночки, а из пшеницы может появиться овес и рожь. А это ничуть не лучше.
Удивительным является также не то, что такой «ученый» мог долгое время пропагандировать свои взгляды, а то, что, несмотря на явную вздорность суждений, он имел достаточное число искренних последователей (хотя, разумеется, сподвижников, которым были решительно безразличны научные истины и которые выбирали лидера по признаку силы, было значительно больше).
Теперь познакомимся с самими рассуждениями, так сказать, обосновывающими «учение». Читайте и сравнивайте с примерами рассуждений софистов, с игрой слов средневековых схоластов. Вы не найдете существенных различий.
Начнем с выдержки из статьи Т. Лысенко «Теоретические основы направленного изменения наследственности сельскохозяйственных растений». Время издания — январь 1963 года.
Параграф о сущности наследственности начинается так:
«Условия внешней среды являются ведущими в развитии органического мира. Из условий внешней среды впервые возникло живое тело, и дальше живые тела строят себе подобных соответствующих условиям внешней среды. Поэтому живое тело представляет собой единство тела и соответствующих условий внешней среды. Это единство заключается в ассимиляции, в уподоблении условий внешней среды данному телу. Причем под внешним нужно понимать то, что ассимилируется, а под внутренним, то есть телом, то, что ассимилирует. В организме каждая частица живого тела является внутренним для себя и внешним для других частиц организма. Поэтому ассимиляция всегда связана с диссимиляцией. Обмен веществ в организме идет через ассимиляцию и диссимиляцию. Источником веществ, которые при посредстве жизнеспособного тела превращаются в живое, служит внешняя среда».
Есть ли здесь что-нибудь, кроме игры в слова? Разумеется, нет. Приведенный абзац есть типичная комбинация бессмыслицы с пустословием, столь характерная для глубокомысленных сочинений софистов.
Что значит «из условий внешней среды впервые возникло живое тело»? Условия внешней среды — это космическая радиация, поток тепла, неорганическое окружение, Так, что ли? А что такое живое тело? Имеется в виду хлебное зерно, насекомое или белковая молекула? Да нет. Мы не так ставим вопрос. Подобный строй мышления несвойствен подобным авторам. Он слишком конкретен, и на этом пути не построишь дворец чепухи. Автор, без сомнения, имеет в виду Живое с большой буквы. Следовательно, рассматриваемая фраза имеет лишь следующий совершенно тривиальный смысл — сначала Живого не было, а потом так уж сложились дела на Земле, что оно возникло.
Продвинемся еще немного вперед через лес слов:
«…и дальше живые тела строят себе подобных из соответствующих условий внешней среды». «Дальше» — это значит и сейчас. Если этой фразой нам хотят сказать, что без пищи животное и растение не появятся на свет божий, то с этим можно согласиться немедленно и поблагодарить автора за ценную мысль. Если же здесь более глубокий смысл, то есть желание подчеркнуть первенствующую роль среды в создании каждого нового поколения, то это неверно.
Следующая фраза о том, что «живое тело представляет собой единство тела и соответствующих условий» построена так, что ей вообще нельзя сопоставить что-либо реальное. Так же точно совершенно бессмысленным является и следующее за этим пояснение: «Это единство заключается в ассимиляции, в уподоблении условий среды данному телу». Что значит уподобить условия телу? Понять нельзя, так как понимать нечего.
Конец параграфа так же бессодержателен, как и его начало.
«Вообще и живые и неживые тела находятся в известных отношениях к окружающей их среде. Однако взаимоотношения организмов с внешней средой принципиально отличны от взаимоотношений неживых тел с той же средой. Главное отличие состоит в том, что взаимодействие неживых тел с окружающей средой не является условием их сохранения, наоборот — это условие уничтожения их как таковых. Например, чем лучше изолировано какое-нибудь неживое тело от воздействия кислорода, влаги, температуры и т. д., тем дольше оно остается тем, что оно есть».
Да, глубокие мысли. Вчитайтесь, и вы усвоите великие истины. Масло тухнет, а сырые бревна гниют потому, что им погода не подходит; желаете масло сохранить подольше — ставьте его в холодильник… Не разглядишь сразу пустословия. А видеть надо, и учить этому надо в школе.
Абзацы, подобные вышеприведенному, чередуются с истинами совершенно отчетливыми и конкретными, но… противоречащими науке. Например:
«Отрицать порождение в соответствующих условиях пшеницей ржи — это значит противоречить действительности. Отрицать, что пшеница в соответствующих условиях порождает отдельные зерна ржи, которые потом вырастают и вытесняют пшеницу, — это значит отворачиваться от жизни, от практики».
Ложность этого заключения, опровергающего твердо установленные законы природы, может быть продемонстрирована лишь в чистых лабораторных условиях, исключающих засоренность посеянного зерна. В кругу лиц, далеких от науки, бессмысленность всего этого не очевидна, и «открытие» позволяет автору вербовать новых соратников, восхищенных революционными выводами.