Кларк Артур Чарльз. Юпитер Пять

   Профессор сурово посмотрел на нее.
   – Мисс Митчелл, – сказал он. – Вы, очевидно, не приняли наши слова всерьез. Поэтому я решил показать вам… гм… что мы не шутим. Я поставлю вашего шефа в такое положение, что ему очень захочется, чтобы вы поскорее его выручили.
   – В самом деле? – бесстрастно осведомилась Мериэн, однако мне показалось, что я уловил в ее голосе оттенок тревоги.
   – Наверно, вы не очень разбираетесь в небесной механике, – продолжал профессор елейным голосом. – Я угадал? Жаль, жаль. Впрочем, ваш пилот подтвердит вам все, что я сейчас скажу. Верно, мистер Гопкинс?
   – Валяйте, – донесся сугубо нейтральный голос.
   – Слушайте внимательно, мисс Митчелл. Позвольте сначала напомнить вам, что наше положение на этом спутнике не совсем обычно, даже опасно. Достаточно выглянуть в иллюминатор, чтобы убедиться – Юпитер совсем рядом. Нужно ли напоминать вам, что поле тяготения Юпитера намного превосходит гравитацию остальных планет? Вам понятно все это?
   – Да, – подтвердила Мериэн уже не так хладнокровно. – Продолжайте.
   – Отлично. Наш мирок совершает полный оборот вокруг Юпитера за двенадцать часов. Так вот, согласно известной теореме, телу, падающему с орбиты, нужно ноль целых сто семьдесят семь тысячных периода, чтобы достичь центра сил притяжения. Другими словами, тело, падающее отсюда на Юпитер, достигнет центра планеты приблизительно через два часа семь минут. Капитан Гопкинс, несомненно, может вам это подтвердить.
   После некоторой паузы мы услышали голос Гопкинса:
   – Я, конечно, не могу поручиться за абсолютную точность приведенных цифр, но думаю, что все верно. Если и есть ошибка, то небольшая.
   – Превосходно, – продолжал профессор. – Вы, разумеется, понимаете, – он добродушно усмехнулся, – что падение к центру планеты – случай чисто теоретический. Если в самом деле бросить здесь какой-нибудь предмет, он достигнет верхних слоев атмосферы Юпитера намного быстрее. Я надеюсь, вам не скучно меня слушать?
   – Нет, – ответила Мериэн очень тихо.
   – Чудесно. Тем более что капитан Сирл рассчитал для меня, сколько же на самом деле продлится падение. Получается час тридцать пять минут, с возможной ошибкой в две-три минуты. Гарантировать абсолютную точность мы не можем, ха-ха! Вы, несомненно, заметили, что поле тяготения нашего спутника чрезвычайно мало. Вторая космическая скорость составляет здесь всего около десяти метров в секунду. Бросьте какой-нибудь предмет с такой скоростью, и он больше сюда не вернется. Верно, мистер Гопкинс?
   – Совершенно верно.
   – А теперь перейдем к делу. Сейчас мы думаем вывести мистера Мейза на прогулку. Как только он окажется точно под Юпитером, мы снимем с его скафандра реактивные пистолеты и… э… придадим мистеру Мейзу некое ускорение. Мы охотно догоним его на нашем корабле и подберем, как только вы передадите нам украденное вами имущество. Из моего объяснения, вы, конечно, поняли, что время играет тут очень важную роль. Час тридцать пять минут – удивительно короткий срок, не так ли?
   – Профессор! – ахнул я. – Вы этого не сделаете!
   – Помолчите! – рявкнул он. – Итак, мисс Митчелл, что вы на это скажете?
   Лицо Мериэн отразило ужас, смешанный с недоверием.
   – Это попросту блеф! – воскликнула она. – Я не верю, что вы это сделаете! Команда не позволит вам!
   Профессор вздохнул.
   – Очень жаль. Капитан Сирл, мистер Грувс, пожалуйста, сходите за арестованным и выполняйте мои указания.
   – Есть, сэр, – торжественно ответил Сирл.
   Мейз явно был испуган, но не думал уступать.
   – Что вы еще задумали? – спросил он, когда ему дали его скафандр.
   Сирл забрал его реактивные пистолеты.
   – Одевайтесь, – распорядился он. – Мы идем гулять.
   Только теперь я сообразил, что задумал профессор. Конечно, все это блеф, колоссальный блеф, он не бросит Мейза на Юпитер. Да если бы и захотел бросить, Сирл и Грувс на это не пойдут. Но ведь Мериэн раскусит обман, и мы сядем в лужу.
   Убежать Мейз не мог; без реактивных пистолетов он был беспомощен. Сопровождающие взяли его под руки и потащили, будто привязной аэростат. Они тащили его к горизонту – и к Юпитеру.
   Я посмотрел на соседний корабль и увидел, что Мериэн, стоя у иллюминатора, провожает взглядом удаляющееся трио. Профессор Форстер тоже заметил это.
   – Надеюсь, мисс Митчелл, вы понимаете, что мои люди потащили не пустой скафандр. Позволю себе посоветовать вам вооружиться телескопом. Через минуту они скроются за горизонтом, но вы сможете увидеть мистера Мейза, когда он начнет… гм… восходить.
   Динамик молчал. Казалось, томительному ожиданию не будет конца. Может быть, Мериэн задумала проверить решимость профессора?
   Схватив бинокль, я направил его на небо над таким до нелепости близким горизонтом. И вдруг увидел крохотную вспышку света на желтом фоне исполинского диска Юпитера. Я быстро поправил фокус и различил три фигурки, поднимающиеся в космос. У меня на глазах они разделились: две притормозили ход пистолетами и начали падать обратно на «Пятерку», а третья продолжала лететь прямо к грозному небесному телу.
   Я в ужасе повернулся к профессору.
   – Они это сделали! Я думал, что это блеф!
   – Мисс Митчелл, несомненно, тоже так думала, – холодно ответил профессор, адресуясь к микрофону. – Надеюсь, мне не надо вам объяснять, чем грозит промедление. Кажется, я уже говорил, что падение на Юпитер с нашей орбиты длится всего девяносто пять минут. Но вообще-то хватит и сорока минут, потом будет поздно…
   Он сделал выразительную паузу. Динамик молчал.
   – А теперь, – продолжал профессор, – я выключаю приемник, чтобы избежать бесполезных споров. Разговор мы возобновим, только когда вы отдадите статую… И остальные предметы, о которых мистер Мейз столь неосмотрительно проговорился. Всего хорошего.
   Прошло десять томительных минут. Я потерял Мейза из виду и уже спрашивал себя, не пора ли связать профессора и помчаться вдогонку за его жертвой, пока мы еще не стали убийцами. Но ведь кораблем управляют те самые люди, которые своими руками совершили преступление. Я вконец растерялся.
   Тут на «Генри Люсе» медленно открылся люк и показались две фигуры в скафандрах, поддерживавшие предмет наших раздоров.
   – Полная капитуляция. – Профессор удовлетворенно вздохнул. – Несите сюда, – распорядился он по радио. – Я открою шлюз.
   Он явно не торопился. Я все время поглядывал на часы – прошло уже пятнадцать минут. В воздушном шлюзе загремело, зазвенело, потом открылась дверь и вошел капитан Гопкинс. За ним следовала Мериэн, которой для полного сходства с Клитемнестрой не хватало только окровавленной секиры. Я боялся встретиться с ней взглядом, а профессор хоть бы что! Он прошел в шлюз, проверил, все ли возвращено, и вернулся, потирая руки.
   – Ну, так, – весело сказал он. – А теперь присаживайтесь, выпьем и забудем это неприятное недоразумение.
   – Вы с ума сошли! – возмущенно крикнул я, показывая на часы. – Он уже пролетел половину пути до Юпитера!
   Профессор Форстер поглядел на меня с осуждением.
   – Нетерпение – обычный порок юности, – произнес он. – Я не вижу никаких причин торопиться.
   Тут впервые заговорила Мериэн; по ее лицу было видно, что она не на шутку испугана.
   – Но ведь вы обещали, – прошептала она.
   Профессор внезапно сдался. Последнее слово осталось за ним, и он вовсе не хотел продлевать пытку.
   – Успокойтесь, мисс Митчелл, и вы, Джек, – Мейз в такой же безопасности, как и мы с вами. Его можно забрать в любую минуту.
   – Значит, вы мне солгали?
   – Ничуть. Все, что я вам говорил, – чистая правда. Только вы сделали неверный вывод. Когда я говорил вам, что тело, брошенное с нашей орбиты, упадет на Юпитер через девяносто пять минут, я – признаюсь, не без задней мысли – умолчал об одном важном условии. Надо было добавить: «Тело, находящееся в покое по отношению к Юпитеру». Ваш друг, мистер Мейз, летел по орбите вместе со спутником и с такой же скоростью, как спутник. Что-то около двадцати шести километров в секунду, мисс Митчелл. Да, мы выбросили его с «Пятерки» по направлению к Юпитеру. Но скорость, которую мы ему сообщили, – пустяк, практически он продолжает лететь по прежней орбите. Он может приблизиться к Юпитеру – капитан Сирл все это высчитал – самое большое на сто километров. В конце витка, через двенадцать часов, он будет в той самой точке, откуда стартовал, без всякой помощи с нашей стороны.
   Наступило долгое, очень долгое молчание. Лицо Мериэн выражало и досаду, и облегчение, и злость человека которого обвела вокруг пальца. Наконец она повернулась к капитану Гопкинсу.
   – Вы, конечно, знали все это! Почему вы мне ничего не сказали?
   Гопкинс укоризненно посмотрел на нее.
   – Вы меня не спросили, – ответил он.
 
   Мы забрали Мейза через час. Он улетел всего на двадцать километров, и нам ничего не стоило отыскать его по маячку на его скафандре. Его радиофон был выведен из строя, и теперь-то я понял почему. Мейз был достаточно умен, чтобы сообразить, что ему ничего не грозит, и, если бы радио работало, он связался бы со своими и разоблачил наш обман. А впрочем, кто знает! Лично я на его месте предпочел бы дать отбой, хотя бы совершенно точно знал, что со мной ничего не случится. Сдается мне, ему там было очень одиноко…
   Догнав Мейза на самом малом ходу, мы втащили его внутрь. К моему удивлению, он не устроил нам никакой сцены: то ли был слишком рад вернуться в нашу уютную кабину, то ли решил, что проиграл в честном бою и не стоит таить зла на победителя. Думаю, что второе вернее.
   Ну вот, пожалуй, и все, если не считать, что на прощание мы еще раз натянули Мейзу нос. Ведь коммерческий груз на его корабле заметно уменьшился, значит, и горючего требовалось меньше, а излишки мы оставили себе. Это позволило нам увезти «Посланника» на Ганимед. Разумеется, профессор выписал Мейзу чек за горючее, все было вполне законно.
   И еще один характерный эпизод, о котором я должен вам рассказать. В первый же день после того, как в Британском музее открылся новый отдел, я пошел туда посмотреть на «Посланника»: хотелось проверить, будет ли его воздействие на меня таким же сильным в новой обстановке. (Ну так вот: это было совсем не то, но все-таки впечатление сильное, и отныне я весь музей воспринимаю как-то иначе.) В зале было множество посетителей, и среди них я увидел Мейза и Мериэн.
   Кончилось тем, что мы зашли в ресторан и очень приятно провели время за столиком. Надо отдать должное Мейзу, он не злопамятен. Вот только Мериэн меня огорчила.
   Ей-богу, не понимаю, что она в нем находит.