Страница:
Мадам Споукер обвела аудиторию сияющим взглядом.
— Могу сразу же сообщить вам, что наш сеанс сегодня будет очень интересным и очень результативным. Вибрации, которые я улавливаю, очень сильны. Я знаю, что многие люди приходят на такие сеансы, чтобы похихикать, побеситься. Если кто-то из вас пришел ко мне сегодня именно с такой целью, то хочу заверить: когда они будут уходить, у них не будет оснований для веселья.
У сердца есть свои мотивы поведения, о которых разум и не подозревает. Так вот я готова утверждать, что и в наших головах тоже кое-что происходит, что невозможно объяснить с позиций разума. Миллионы лет назад, до того, как начался отсчет жизни на земле, уже тогда ваша судьба была написана на звездах. Уже тогда было предрешено, кем вы будете, кем станете. — Мадам Споукер воздела руки вверх и закрыла глаза. — Я знаю, какой вопрос вы все сейчас себе задаете: “Так зачем тогда я сюда пришел?”
“Именно такой вопрос я себе сейчас и задала”, — призналась Риган.
— Я отвечу вам на этот вопрос. Потому что всем нам в нашей жизни даны возможности что-то изменить в своей судьбе. И сделать это мы можем на определенных этапах, в определенные моменты жизни, то есть на перекрестках своей судьбы. Если мы избираем на этих перекрестках одно направление, то жизнь пойдет по одному сценарию. Если же мы пойдем в другом направлении, то события будут развиваться по иному сценарию, может быть, менее для нас благоприятному и даже трагическому. Я уверена, что каждый из вас в какой-то момент своей жизни должен был ощутить некое предчувствие, некое предупреждение, которое он, вероятно, проигнорировал, и тогда случилось что-то неприятное. Так вот, знайте, что в такие моменты ваше подсознание пыталось подсказать вам правильный выбор, правильное движение на перекрестке, к которому вы подошли. Ваше подсознание пыталось таким образом предупредить вас об опасностях движения по определенному направлению.
Голос мадам Споукер стал тихим. Она почти совсем перешла на шепот.
— У большинства из нас тайный голос подсознания совсем тих, почти неслышен. Он напоминает тихий вскрик, неразличимый за рокотом волн. — Движением полных рук предсказательница обвела всю аудиторию. — Так вот, сегодня с моей помощью вы сумеете услышать те тайные предупреждения, что пытается донести до вас ваше подсознание.
Тут мадам Споукер театрально уронила свои руки вниз, к своим столь же полным бокам. Она явно ждала шквала аплодисментов и была ими вознаграждена. Громче всех хлопала Вероника.
— Начинайте поскорее, мадам Споукер, — закричала Вероника, ерзая от нетерпения в своем кресле.
— Я хочу, чтобы все вы написали на листочках бумаги, которые я вам раздаю, тот вопрос о своей жизни, который вас интересует. Потом буду вызывать вас по одному, вы будете подниматься с места, передавать мне свои вопросы и садиться вот сюда. — Мацам Споукер указала на стул, одиноко стоявший на совершенно пустой сцене. — Таким образом, я смогу ощутить вибрации, исходящие от каждого из вас. Ваши вопросы читать я не стану. Я их буду чувствовать.
Вероника принялась что-то лихорадочно писать на своем листочке. А Риган же тем временем никак не могла решить, какой вопрос ей надо задать этой неожиданно взявшейся на ее пути колдунье. Вдруг ее осенило. Она положила листочек на сумку и написала: “Найдем ли мы когда-нибудь убийцу Атены?” Складывая листочек пополам, Риган вдруг поняла, что впервые в своей детективной карьере обращается за помощью к медиуму.
Мадам Споукер была вынуждена пригласить на сцену первой именно Веронику. Та просто выбежала на подмостки и уселась на стул так, словно собиралась принять участие в известной игре “музыкальные стулья”, когда играющие должны усесться на один из стульев сразу после остановки музыки. Кто не успевал и ему не хватало стула, тот выбывал из игры.
Усевшись, Вероника обратилась к мадам Споукер:
— Так что вы чувствуете на мой счет, какие вибрации, волны от меня исходят?
Мадам Споукер взяла листочек, который ей отдала Вероника, смяла его в комок, сжала в ладони, закрыла глаза и стала покачиваться взад-вперед.
— Вы очень умная женщина, мисс…
— …Экснер, леди Вероника Экснер, вдова умершего сэра Джилберта.
— Да, конечно, я чувствую ваше благородное, знатное происхождение. Вы человек очень великодушный. Вы гораздо более практичная женщина, чем думают о вас люди. Вы прожили долгую жизнь… — Тут предсказательница вдруг замолчала, вздрогнула и открыла глаза.
— Так что же вы ответите на мой вопрос? — спросила Вероника.
Мадам Споукер была явно чем-то обеспокоена.
— Лучше будет, если вы придете на мой следующий сеанс, который состоится в пятницу. Сейчас я что-то не могу достаточно четко прочитать ваши сигналы. Мне нужно больше времени, чтобы получше сосредоточиться на вашем магнитном поле. Сегодня у меня на это не хватит времени. Тут собралось много народа, и я хотела бы удовлетворить любопытство как можно большего числа зрителей. Обещаю, что в пятницу начну с вас.
Вероника выглядела немного разочарованной, но решила не обижаться и вернулась на свое место рядом с Риган.
“Неплохо это у нее получается, — подумала Риган. — Так она обеспечит себе полный зал и на следующем сеансе своего ерундового представления. Абракадабра какая-то”. Магическое слово на этот раз прозвучало в голове Риган как-то страшновато, вызвало неприятные ассоциации.
Тем временем на сцену стали подниматься другие пассажиры и усаживаться на одинокий стул. Мадам Споукер вновь закрывала глаза, раскачивалась взад-вперед, как и положено. В зале была группа девушек из какой-то косметической фирмы. Все они путешествовали вместе, ибо были награждены круизом за успехи в распространении всякого рода косметических принадлежностей: от помад и карандашей для подводки бровей до неизменно популярной пудры для маскировки прыщей. Одной из этих девушек лет двадцати, с густыми волосами и бриллиантовым обручальным кольцом на пальце, предсказательница неожиданно предложила отказать ее жениху.
— Я вижу в вашей свадьбе несчастье. Есть кое-что, о чем вы пока не знаете. Он, возможно, водит вас в прекрасные места, но это ничего не значит Он — лжец. Сожалею, но для меня это настолько очевидно, что я просто не могу не предупредить вас.
Страшно расстроенная девушка вернулась на свое место. Риган слышала, как она, ожесточенно жуя жвачку, пробурчала себе под нос: “Черт, да что она, эта тетка, вообще может знать обо мне и моем женихе?!” При этом девушка действительно выглядела потрясенной. “Бедный парень, — подумалось Риган, — он, наверное, вложил все свои сбережения в это вот обручальное кольцо, а теперь его, вероятно, никогда не получит обратно, даже если эта девица вдруг решит последовать совету мадам Споукер”.
Следующей на сцену поднялась Иммакулата Буттакавола. Было видно, что она очень нервничала.
Мадам Споукер просто засияла. Она явно обрадовалась наконец-то сообщить кому-то хорошие вести.
— Мне видится, что в вашей семье скоро прибавление. Я скажу, что случится это уже в следующем году.
Иммакулата вскрикнула и несколько раз хлопнула в ладоши.
— Да-да, моя невестка Роз как раз не дождалась своих месячных накануне нашего отъезда в круиз, что, может быть, когда мы вернемся домой, молодые нам и сообщают приятную новость. — Иммакулата вскочила со стула. — Спасибо вам, мадам, спасибо! — Миссис Буттакавола заспешила к своему месту. — Марио, я же тебе говорила, что нам надо было купить ту замечательную детскую маечку с эмблемой корабля. Бежим скорее, посмотрим, остались ли они еще в продаже.
Вероника повернулась к Риган.
— До чего это мило! Интересно, как они назовут младенца?
— Господи, самое время всем тут расположиться для семейного фото, — вздохнула Риган.
Вероника же предложила:
— Риган, а ведь ты тоже еще не ходила на сцену. Мадам Споукер…
— О, да, конечно, мисс, прошу вас подойти ко мне.
“Слава Богу, она не назвала меня “мадам”, — подумала Риган. Поднялась и передала предсказательнице свой вопрос.
Мадам Споукер закрыла глаза и принялась что-то бормотать. Голос ее походил на звук плохо работающего автомобильного двигателя. Риган терпеливо ждала. Ей все же было интересно, что почувствует предсказательница по поводу ее вопроса об убийце Атены.
— Что-то очень близко… Я чувствую, вы близки к чему-то или кому-то. Ближе, чем думаете. Но есть опасность. Берегитесь. — Мадам Споукер продолжала катать скомканный листочек Риган по своей ладони, ее наманикюренные пальцы при этом двигались все быстрее и быстрее. Потом она вдруг вскрикнула: — Ой, черт, я порезалась этой бумажкой. Теперь этот порез еще долго не пройдет. — Тряхнув рукой, она продолжила издавать свои странные звуки.
Какое-то время спустя ее ладонь раскрылась. Мадам Споукер попыталась было вновь сжать пальцы, но у нее это не получилось. Рука так и осталась в открытом положении, словно бы замороженная. Смятый листочек Риган выпал на пол. Предсказательница отскочила от него в сторону так, будто это была бомба, и вся затряслась.
— Я никогда еще в своей жизни не теряла контроля над каким-либо вопросом. Сила и вибрации, исходящие от этого продукта мертвого дерева, так велики, что я с ними не могу справиться. Мисс, вы задали очень тяжелый, серьезный вопрос и должна вас предупредить… вам надо быть в высшей мере осторожной. Вас окружают опасные люди. Вы найдете то, что ищете, но стоить это будет вам слишком дорого.
После этих слов мадам Споукер Риган вдруг страшно захотелось, чтобы ее мать выбрала не это мероприятие, а какое-нибудь другое, скажем, лекцию по правилам игры в бридж или что-то подобное.
Теперь Камерон понимал, что этот менеджер из Атлантик Сити, специализирующийся на организации банкетов, вовсе не был так глуп, как казалось. Свою злость он пытался погасить резкими движениями стиля баттерфляй. Боже, как же это здорово — вот так пружинисто напрягать мускулы, заставлять их работать в свое удовольствие. Хардвик был обеспокоен. Дело в том, что за какие-то пятнадцать минут сегодняшнего утра он целых два раза оказался узнан, его столь желанная анонимность была дважды нарушена. От волнения, вызванного столь неприятными неожиданностями, живот Камерона буквально сводило от нервных судорог. Стремясь разрядиться, он стремительно несся вперед, вдыхая запах хлорки и чувствуя, как вода струйками скатывается вниз по его спине. “Это поможет мне успокоиться, снять напряжение”, — думал Хардвик.
Он в очередной раз доплыл до края бассейна, пырнул, перевернулся под водой, вынырнул и вновь активно заработал руками и ногами. Кто бы мог подумать, что приход на эту глупую лекцию о наилучших способах" вложения капиталов может привести к тому, что этот идиот Марио вдруг заставит всех обратить на него, Хардвика, свое внимание? Камерон почувствовал, что кровь вновь закипает в его жилах. И надо же было так вляпаться! Как ему не повезло. Этого Марио он мог бы сейчас просто придушить. А между тем ему с ним придется еще встречаться, причем весьма часто: каждый вечер за ужином. Хардвик понимал, что ему надо научиться сдерживать свою вспыльчивую натуру, вести себя поспокойнее в общении с соседями по столику. При этом Хардвик не мог не желать как можно быстрее покончить с тем заданием, которое ему поручили. “Отец, наверное, очень гордился бы за своего сына, если бы видел меня сейчас, — подумал мужчина и зло сказал сам себе: — Я ведь здорово сейчас зарабатываю, папаша. Правда, не тем способом, который был бы по душе тебе”. Честной работой он уже не мог заниматься с того самого момента, когда двадцать лет назад впервые начал продавать наркотики в начальной школе. Работа Хардвика всегда была рискованной, но и приносила неизменно значительно больше, чем честный труд. К тому же Хардвик всегда любил жить опасно, “на грани”, так сказать.
Сегодня уже вторник. Бездействие сводило его с ума. Хардвик решил поразмыслить как следует. А что если осуществить все пораньше, до пятницы? Стоит ли действительно ждать последнего дня? Крепко подумав, Хардвик решил все же не менять планов. Ведь в пятницу в коридоры выставят все тяжелые веши пассажиров. Там они будут собраны командой и перемещены поближе к трапам для более легкой и быстрой разгрузки в порту утром в субботу. Хардвик усмехнулся. В одном из круизов он слышал одну историю про группу официантов, которые как-то в ночь перед разгрузкой здорово напились, повытаскивали из пассажирского багажа все, что им понравилось, а сами чемоданы просто выбросили за борт. Негодяев потом поймали. Допустить, чтобы то же самое случилось и с ним, Хардвик никак не мог. Поэтому ему следует сделать так, чтобы чемоданы леди Экснер и этой Риган были собраны в должное время и сгружены с корабля. А самих этих дамочек должны хватиться только в самый последний момент, когда корабль будет уже практически пуст. Хватятся их только тогда, когда никто не заберет их багаж с пирса. Это будет подходящее время, потому как тогда Хардвика и след уже простынет. Вылезая из бассейна, мужчина окончательно утвердился во мнении, что должен будет все сделать именно в пятницу, в пятницу ночью. Чем меньше времени останется для расследования причин исчезновения обитательниц “Камелот Сьют”, тем лучше для Хардвика.
Леди Экснер, безусловно, оставит при себе в ночь перед прибытием какую-нибудь сумочку с кремом против морщин и всякой прочей старческой ерундой. Эту сумочку Хардвик решил сбросить в океан вместе с ее хозяйкой и одежонкой, в которой старуха намеревалась встретиться со своими жадными до денег племянницами. Так что пусть она сама, ее чертовы вещички вместе с этими отвратительными сигаретами достанутся акулам.
Хардвик взял полотенце и принялся вытирать свои мускулистые крепкие руки. “Проблемы могут возникнуть, пожалуй, только с этой Риган, — думал он. — Вид у нее бойцовский, да и как детектив вполне могла быть обучена некоторым уличным трюкам”. Опыт, однако, вряд ли поможет ей в ситуации, когда ей придется столкнуться с его силой и стремительностью. Таким образом, Хардвик решил, что ни одна женщина не способна нарушить его планы.
Хардвик остановился перед зеркалом, висевшим на выходе из бассейна, и принялся зачесывать назад свои блестящие черные волосы. Собственное отражение, как всегда, понравилось Хардвику. Он нагнулся, чтобы надеть свои вызывающе зеленого цвета непромокаемые тапочки. Это была обувь человека, регулярно занимающегося виндсерфингом. Как-то увидев его в этих тапочках на пляже в Джерси, один идиот даже крикнул ему: “Эй, поросенок, а где же твоя женушка Свинка?” Хардвик едва тогда сдержался, чтобы не врезать гаду как следует. Единственное, что спасло нахала, была шеренга его дружков, развалившихся на полотенцах с бутылками пива в руках. Они только и ждали реакции незнакомца на обидное замечание своего лидера.
Хардвик выпрямился, запахнул пляжный халат, завязал пояс. При этом он заметил, что немного потолстел. Пара унций, которые он прибавил в последнее время, были незаметны для постороннего глаза, но для самого Хардвика сей факт являлся абсолютно неприемлемым. Это было преступление с его стороны. Хардвик начинал просто беситься, если у него вдруг появлялось место, где слой кожи или жира можно было оттянуть пальцами. Особенно на поясе или животе. Такие места были признаками того ненавистного Хардвику мира, в котором жили одни отвратительные Марио и им подобные.
Поднимаясь вверх по лестнице в свою каюту, он чувствовал удовлетворение от того, что его планы выглядели теперь окончательно определившимися. Завернув за угол на верхней палубе, он чуть было не столкнулся с двумя хихикающими молодыми ярко накрашенными девушками. Те посмотрели на него с явным восхищением. “Жаль, что я не могу воспользоваться благоприятным моментом и хорошо провести время с одной из этих красавиц”, — подумал Хардвик, входя в крошечную прихожую, располагавшуюся перед дверью в его каюту. Тут он услышал, как зазвонил его телефон. Торопливо отперев дверь, Хардвик бросился к аппарату.
Звонили из Оксфорда.
Риган чувствовала себя виновной. Ей казалось, что именно она таким образом заставила мать переволноваться. Ведь Нора выбралась на этот круиз совсем для других целей — для того, чтобы как следует отдохнуть.
— Меня не волнует то, сколько тебе лет, Риган, — часто повторяла Нора, — но, когда мы с тобой оказываемся под одной крышей, я автоматически начинаю волноваться, если ты где-то задерживаешься и приходишь домой позднее обычного. Вот когда ты где-нибудь в Калифорнии и я просто не знаю, что ты делаешь, тогда я чувствую себя совершенно спокойно. — После этого Нора, однако, неизменно добавляла: — Правда, даже вдали от тебя я много молюсь о твоем благополучии.
“Мне точно не надо было соглашаться на эту работу, — вновь и вновь повторяла себе Риган. — Я просто сгораю от желания поскорее заняться другим делом — делом Атены. Мне давно надо было бы прилететь в Нью-Джерси и разыскать там свой старый дневник. Ведь однажды ночью Атена достаточно всякого порассказала про то, как накануне летом много времени провела со своей тетушкой, дядей и кузенами При этом она говорила не только о самой тетиной гибели, но о многом другом. И тогда я почти весь ее рассказ записала в дневник”.
— Риган, дорогая, а что если нам сесть за этот вот столик? — Вероника указала пальцем на низкий круглый стол, стоявший в углу танцевальной площадки. Рядом стояли четыре стула. — Коли уж судить по названию ресторана “Найтс Лаунж”, то есть “Рыцарская обитель”, следовательно, есть надежда, что за этим столиком к нам со временем могут присоединиться и некие личности в сияющих доспехах.
— О, боюсь, Вероника, что соленый воздух рыцарям совсем не придется по вкусу, — усмехнулась Риган, вспомнив, как однажды с Кит они побывали на одном заводе в австрийском городе Граце, где когда-то, в старые времена, изготовляли знаменитые рыцарские доспехи. Кит тогда еще ехидно спросила экскурсовода, не закрылся ли этот завод в свое время из-за того, что рыцари на планете совсем перевелись. Рыцарей, как отметила тогда Кит, современные женщины точно не видывали уже многие сотни лет.
Только они расположились в креслах с высокими спинками, как в зал ресторана вошли Кеннет и Дейл. Риган тут же вскочила с места и помахала им рукой.
— Вот уж не думала повстречать вас здесь.
— Почему же нет? — весело ответил Дейл. — Погода сегодня довольно облачная, поэтому мы и решили заглянуть сюда, выпить чего-нибудь, а потом, может быть, еще и выиграть пару долларов.
— Как здорово! — взвизгнула Вероника. — Тогда присоединяйтесь к нам.
— Только если вы обещаете собственноручно купить мне игральные карточки, леди Экснер, — поставил условие Дейл. — Мы знаем, что вы играете просто великолепно. Что же касается нас с Кеннетом, то мы за всю жизнь выиграли всего-то подписку на какую-то испанскую газету. Стоит ли уточнять, что “оле” да “адиос, амигос” являются единственными испанскими выражениями, которые мы кое-как понимаем.
Кеннет продолжил за друга:
— Пришлось в конце концов эту подписку подарить нашей подружке Кармен. Она из Мадрида, но живет рядом с нами. По воскресеньям заходит к нам выпить изумительный кофе, который так здорово умеет готовить Дейл. Тогда она и зачитывает нам некоторые из газетных заголовков.
— Что ж, значит, совсем уж полной потерей этот наш выигрыш назвать все же нельзя, — рассмеялся Дейл, весело глядя на Кеннета.
Вероника с готовностью собрала со всех деньги и встала в очередь к кассе за покупкой игровых карточек. Зал стал постепенно наполняться. Приходили как пары, так и одинокие пассажиры. Вероятно, все они горели желанием испытать свое счастье в одной из самых старых форм развлечений, когда-либо существовавших на суше и на море. Риган с интересом представила себе, сколько людей по всему свету каждую пятницу вечером собираются вместе, чтобы с радостным ожиданием вслушиваться в знакомые выкрики: “эн тридцать три” или, например, “ноль семьдесят шесть”, после которых неизменно с одной из сторон раздавалось чье-то торжествующее: “Бинго!!!”. Игра эта была любимым занятием бабушки Риган.
Директор круиза Дункан Сноу, чье постоянно улыбающееся лицо напоминало Риган маску клоуна в цирке, взял микрофон и объявил, что игра сейчас начнется. Он торжественно пригласил всех занять свои места.
Вероника села на свое кресло, перемешала только что купленные карточки, которые представляли собой картонные прямоугольники, потом сдала их уверенными и элегантными движениями крупье из какого-нибудь казино в Лас-Вегасе.
— Поехали. Каждый берет по две карточки на первом круге. Вот я взяла для всех карандаши. Не жульничать! Просто обводите карандашом те номера, которые будут называться. А вот и официантка. Давайте закажем себе чего-нибудь выпить. — Она повернулась к Кеннету и Дейлу. — Что вы возьмете?
Официантка, брюнетка лет двадцати, выглядела так, будто всю ночь накануне провела на какой-нибудь вечеринке экипажа лайнера. Как бы то ни было, она сумела все-таки принять заказ на четыре джина с тоником и степенно удалилась.
— …шесть и шесть, шестьдесят шесть. Точно так, дамы и господа, именно ноль шестьдесят шесть, шесть и шесть, — выкрикнул Дункан Сноу, на что из разных углов зала донеслись восторженные ахи и разочарованные охи.
Господин Сноу продолжал выкрикивать номера, с каждым из которых Риган отчетливо понимала, что не ей досталась счастливая карточка. Не досталась она и никому другому из собравшихся за их столиком. И вот Дункан объявил: “Бэ двенадцать!”
В ответ чей-то совсем детский голос завопил: “Есть, мама, есть! Бинго!”
Помощник директора круиза Ллойд Харпер, которому, как сочла Риган, было столько же лет, сколько и ей, бросил в ее сторону приветливый взгляд и прошел к столику, где, как оказалось, восседал счастливый победитель. Риган ответила столь же приветливой улыбкой и была рада, что Вероника как раз в этот момент наклонилась к столу, пытаясь высчитать, могла бы она выиграть, если бы то или другое число выпало чуть раньше.
Пассажиры купили себе еще карточек, игра началась снова. Кто-то опять выиграл, остальные проиграли. По ходу дела стали немного меняться правила игры. Выигрывал теперь, например, тот, кто первым составлял на своей карточке из выпавших чисел буквы “икс”, потом — прямоугольник по краям карточки, потом — угол в одной из ее секций. Затем Дункан объявил, что следующий раунд будет последним и что выпавший на него “джек-пот” окажется самым большим за весь сегодняшний день. У кассы сразу образовалась толкучка, потому что каждый из пассажиров решил прикупить дополнительно по две-три карточки в надежде выиграть приличные деньги.
— На этот раз победителем станет тот, кто заполнит свою карточку полностью. Понятно? Вы должны зачеркнуть на своих карточках все числа, чтобы выиграть. — Дункан выглядел страшно довольным.
“Интересно, могут ли устроители игры как-то в ней смошенничать”, — размышляла Риган. Она слышала, что в одном из круизов его директор оказался уличенным в сделке с кем-то из пассажиров: вместе они устраивали так, что пассажиры выигрывали в той или иной игре, а выигрыш потом делился между мошенниками поровну. Риган перевела взгляд на первого победителя, десятилетнего мальчика, все еще сжимавшего в руке свой выигрыш, и поняла, что этот счастливец никогда не согласится с кем бы то ни было делиться свалившейся ему с неба сотней долларов.
Дункан тем временем вновь принялся выкрикивать числа. Каждое число при этом он сопровождал какой-нибудь присказкой:
— Ай-двадцать шесть, будет что попить и поесть. Будет что попить и поесть, Ай-двадцать шесть.
На другом конце зала Риган заметила Гевина, сидевшего между двумя дамами весьма неопределенного возраста. Коленка той, что сидела справа, была плотно прижата к его коленке. Та дама, что сидела слева, то и не дело радостно пихала Гевина локтем в бок, выражая свой восторг по поводу совпадения выкрикиваемых номеров с теми, что были в ее карточках. Еще она переспрашивала у Гевина почти все объявляемые номера. Грей вынужден был страшно напрягаться, повторяя номера поверх гула голосов остальных игравших.
— Да, именно это число, — произносил он неизменно. При этом пропускал следующий объявленный номер, переспрашивая его у соседей, а те, в свою очередь, не успевали услышать следующий номер и так далее. Неприятным для Гевина было еще то, что соседка то и дело принималась орать “Бинго!” в то время как в ее карточках оказывалось не зачеркнуто и половины чисел.
— Могу сразу же сообщить вам, что наш сеанс сегодня будет очень интересным и очень результативным. Вибрации, которые я улавливаю, очень сильны. Я знаю, что многие люди приходят на такие сеансы, чтобы похихикать, побеситься. Если кто-то из вас пришел ко мне сегодня именно с такой целью, то хочу заверить: когда они будут уходить, у них не будет оснований для веселья.
У сердца есть свои мотивы поведения, о которых разум и не подозревает. Так вот я готова утверждать, что и в наших головах тоже кое-что происходит, что невозможно объяснить с позиций разума. Миллионы лет назад, до того, как начался отсчет жизни на земле, уже тогда ваша судьба была написана на звездах. Уже тогда было предрешено, кем вы будете, кем станете. — Мадам Споукер воздела руки вверх и закрыла глаза. — Я знаю, какой вопрос вы все сейчас себе задаете: “Так зачем тогда я сюда пришел?”
“Именно такой вопрос я себе сейчас и задала”, — призналась Риган.
— Я отвечу вам на этот вопрос. Потому что всем нам в нашей жизни даны возможности что-то изменить в своей судьбе. И сделать это мы можем на определенных этапах, в определенные моменты жизни, то есть на перекрестках своей судьбы. Если мы избираем на этих перекрестках одно направление, то жизнь пойдет по одному сценарию. Если же мы пойдем в другом направлении, то события будут развиваться по иному сценарию, может быть, менее для нас благоприятному и даже трагическому. Я уверена, что каждый из вас в какой-то момент своей жизни должен был ощутить некое предчувствие, некое предупреждение, которое он, вероятно, проигнорировал, и тогда случилось что-то неприятное. Так вот, знайте, что в такие моменты ваше подсознание пыталось подсказать вам правильный выбор, правильное движение на перекрестке, к которому вы подошли. Ваше подсознание пыталось таким образом предупредить вас об опасностях движения по определенному направлению.
Голос мадам Споукер стал тихим. Она почти совсем перешла на шепот.
— У большинства из нас тайный голос подсознания совсем тих, почти неслышен. Он напоминает тихий вскрик, неразличимый за рокотом волн. — Движением полных рук предсказательница обвела всю аудиторию. — Так вот, сегодня с моей помощью вы сумеете услышать те тайные предупреждения, что пытается донести до вас ваше подсознание.
Тут мадам Споукер театрально уронила свои руки вниз, к своим столь же полным бокам. Она явно ждала шквала аплодисментов и была ими вознаграждена. Громче всех хлопала Вероника.
— Начинайте поскорее, мадам Споукер, — закричала Вероника, ерзая от нетерпения в своем кресле.
— Я хочу, чтобы все вы написали на листочках бумаги, которые я вам раздаю, тот вопрос о своей жизни, который вас интересует. Потом буду вызывать вас по одному, вы будете подниматься с места, передавать мне свои вопросы и садиться вот сюда. — Мацам Споукер указала на стул, одиноко стоявший на совершенно пустой сцене. — Таким образом, я смогу ощутить вибрации, исходящие от каждого из вас. Ваши вопросы читать я не стану. Я их буду чувствовать.
Вероника принялась что-то лихорадочно писать на своем листочке. А Риган же тем временем никак не могла решить, какой вопрос ей надо задать этой неожиданно взявшейся на ее пути колдунье. Вдруг ее осенило. Она положила листочек на сумку и написала: “Найдем ли мы когда-нибудь убийцу Атены?” Складывая листочек пополам, Риган вдруг поняла, что впервые в своей детективной карьере обращается за помощью к медиуму.
Мадам Споукер была вынуждена пригласить на сцену первой именно Веронику. Та просто выбежала на подмостки и уселась на стул так, словно собиралась принять участие в известной игре “музыкальные стулья”, когда играющие должны усесться на один из стульев сразу после остановки музыки. Кто не успевал и ему не хватало стула, тот выбывал из игры.
Усевшись, Вероника обратилась к мадам Споукер:
— Так что вы чувствуете на мой счет, какие вибрации, волны от меня исходят?
Мадам Споукер взяла листочек, который ей отдала Вероника, смяла его в комок, сжала в ладони, закрыла глаза и стала покачиваться взад-вперед.
— Вы очень умная женщина, мисс…
— …Экснер, леди Вероника Экснер, вдова умершего сэра Джилберта.
— Да, конечно, я чувствую ваше благородное, знатное происхождение. Вы человек очень великодушный. Вы гораздо более практичная женщина, чем думают о вас люди. Вы прожили долгую жизнь… — Тут предсказательница вдруг замолчала, вздрогнула и открыла глаза.
— Так что же вы ответите на мой вопрос? — спросила Вероника.
Мадам Споукер была явно чем-то обеспокоена.
— Лучше будет, если вы придете на мой следующий сеанс, который состоится в пятницу. Сейчас я что-то не могу достаточно четко прочитать ваши сигналы. Мне нужно больше времени, чтобы получше сосредоточиться на вашем магнитном поле. Сегодня у меня на это не хватит времени. Тут собралось много народа, и я хотела бы удовлетворить любопытство как можно большего числа зрителей. Обещаю, что в пятницу начну с вас.
Вероника выглядела немного разочарованной, но решила не обижаться и вернулась на свое место рядом с Риган.
“Неплохо это у нее получается, — подумала Риган. — Так она обеспечит себе полный зал и на следующем сеансе своего ерундового представления. Абракадабра какая-то”. Магическое слово на этот раз прозвучало в голове Риган как-то страшновато, вызвало неприятные ассоциации.
Тем временем на сцену стали подниматься другие пассажиры и усаживаться на одинокий стул. Мадам Споукер вновь закрывала глаза, раскачивалась взад-вперед, как и положено. В зале была группа девушек из какой-то косметической фирмы. Все они путешествовали вместе, ибо были награждены круизом за успехи в распространении всякого рода косметических принадлежностей: от помад и карандашей для подводки бровей до неизменно популярной пудры для маскировки прыщей. Одной из этих девушек лет двадцати, с густыми волосами и бриллиантовым обручальным кольцом на пальце, предсказательница неожиданно предложила отказать ее жениху.
— Я вижу в вашей свадьбе несчастье. Есть кое-что, о чем вы пока не знаете. Он, возможно, водит вас в прекрасные места, но это ничего не значит Он — лжец. Сожалею, но для меня это настолько очевидно, что я просто не могу не предупредить вас.
Страшно расстроенная девушка вернулась на свое место. Риган слышала, как она, ожесточенно жуя жвачку, пробурчала себе под нос: “Черт, да что она, эта тетка, вообще может знать обо мне и моем женихе?!” При этом девушка действительно выглядела потрясенной. “Бедный парень, — подумалось Риган, — он, наверное, вложил все свои сбережения в это вот обручальное кольцо, а теперь его, вероятно, никогда не получит обратно, даже если эта девица вдруг решит последовать совету мадам Споукер”.
Следующей на сцену поднялась Иммакулата Буттакавола. Было видно, что она очень нервничала.
Мадам Споукер просто засияла. Она явно обрадовалась наконец-то сообщить кому-то хорошие вести.
— Мне видится, что в вашей семье скоро прибавление. Я скажу, что случится это уже в следующем году.
Иммакулата вскрикнула и несколько раз хлопнула в ладоши.
— Да-да, моя невестка Роз как раз не дождалась своих месячных накануне нашего отъезда в круиз, что, может быть, когда мы вернемся домой, молодые нам и сообщают приятную новость. — Иммакулата вскочила со стула. — Спасибо вам, мадам, спасибо! — Миссис Буттакавола заспешила к своему месту. — Марио, я же тебе говорила, что нам надо было купить ту замечательную детскую маечку с эмблемой корабля. Бежим скорее, посмотрим, остались ли они еще в продаже.
Вероника повернулась к Риган.
— До чего это мило! Интересно, как они назовут младенца?
— Господи, самое время всем тут расположиться для семейного фото, — вздохнула Риган.
Вероника же предложила:
— Риган, а ведь ты тоже еще не ходила на сцену. Мадам Споукер…
— О, да, конечно, мисс, прошу вас подойти ко мне.
“Слава Богу, она не назвала меня “мадам”, — подумала Риган. Поднялась и передала предсказательнице свой вопрос.
Мадам Споукер закрыла глаза и принялась что-то бормотать. Голос ее походил на звук плохо работающего автомобильного двигателя. Риган терпеливо ждала. Ей все же было интересно, что почувствует предсказательница по поводу ее вопроса об убийце Атены.
— Что-то очень близко… Я чувствую, вы близки к чему-то или кому-то. Ближе, чем думаете. Но есть опасность. Берегитесь. — Мадам Споукер продолжала катать скомканный листочек Риган по своей ладони, ее наманикюренные пальцы при этом двигались все быстрее и быстрее. Потом она вдруг вскрикнула: — Ой, черт, я порезалась этой бумажкой. Теперь этот порез еще долго не пройдет. — Тряхнув рукой, она продолжила издавать свои странные звуки.
Какое-то время спустя ее ладонь раскрылась. Мадам Споукер попыталась было вновь сжать пальцы, но у нее это не получилось. Рука так и осталась в открытом положении, словно бы замороженная. Смятый листочек Риган выпал на пол. Предсказательница отскочила от него в сторону так, будто это была бомба, и вся затряслась.
— Я никогда еще в своей жизни не теряла контроля над каким-либо вопросом. Сила и вибрации, исходящие от этого продукта мертвого дерева, так велики, что я с ними не могу справиться. Мисс, вы задали очень тяжелый, серьезный вопрос и должна вас предупредить… вам надо быть в высшей мере осторожной. Вас окружают опасные люди. Вы найдете то, что ищете, но стоить это будет вам слишком дорого.
После этих слов мадам Споукер Риган вдруг страшно захотелось, чтобы ее мать выбрала не это мероприятие, а какое-нибудь другое, скажем, лекцию по правилам игры в бридж или что-то подобное.
* * *
Камерон Хардвик с остервенением плавал от одного бортика пустого бассейна до другого и обратно. Бассейн был совсем крошечный и поэтому неудобный, но Хардвик уже просто не мог находиться в том, большом бассейне, что располагался на палубе “Лидо Дек”. Его страшно выводили из себя дети, то и дело то вылезавшие из воды, то забиравшиеся обратно. Надоели ему и родители, неуклюже опекавшие своих несносных отпрысков. По мнению Хардвика, следовало просто-напросто запретить брать с собой на такие круизы детей. Лицо Хардвика исказила гримаса. Он вспомнил о глупом положении, в которое попал из-за этого идиота Марио Буттакаволы.Теперь Камерон понимал, что этот менеджер из Атлантик Сити, специализирующийся на организации банкетов, вовсе не был так глуп, как казалось. Свою злость он пытался погасить резкими движениями стиля баттерфляй. Боже, как же это здорово — вот так пружинисто напрягать мускулы, заставлять их работать в свое удовольствие. Хардвик был обеспокоен. Дело в том, что за какие-то пятнадцать минут сегодняшнего утра он целых два раза оказался узнан, его столь желанная анонимность была дважды нарушена. От волнения, вызванного столь неприятными неожиданностями, живот Камерона буквально сводило от нервных судорог. Стремясь разрядиться, он стремительно несся вперед, вдыхая запах хлорки и чувствуя, как вода струйками скатывается вниз по его спине. “Это поможет мне успокоиться, снять напряжение”, — думал Хардвик.
Он в очередной раз доплыл до края бассейна, пырнул, перевернулся под водой, вынырнул и вновь активно заработал руками и ногами. Кто бы мог подумать, что приход на эту глупую лекцию о наилучших способах" вложения капиталов может привести к тому, что этот идиот Марио вдруг заставит всех обратить на него, Хардвика, свое внимание? Камерон почувствовал, что кровь вновь закипает в его жилах. И надо же было так вляпаться! Как ему не повезло. Этого Марио он мог бы сейчас просто придушить. А между тем ему с ним придется еще встречаться, причем весьма часто: каждый вечер за ужином. Хардвик понимал, что ему надо научиться сдерживать свою вспыльчивую натуру, вести себя поспокойнее в общении с соседями по столику. При этом Хардвик не мог не желать как можно быстрее покончить с тем заданием, которое ему поручили. “Отец, наверное, очень гордился бы за своего сына, если бы видел меня сейчас, — подумал мужчина и зло сказал сам себе: — Я ведь здорово сейчас зарабатываю, папаша. Правда, не тем способом, который был бы по душе тебе”. Честной работой он уже не мог заниматься с того самого момента, когда двадцать лет назад впервые начал продавать наркотики в начальной школе. Работа Хардвика всегда была рискованной, но и приносила неизменно значительно больше, чем честный труд. К тому же Хардвик всегда любил жить опасно, “на грани”, так сказать.
Сегодня уже вторник. Бездействие сводило его с ума. Хардвик решил поразмыслить как следует. А что если осуществить все пораньше, до пятницы? Стоит ли действительно ждать последнего дня? Крепко подумав, Хардвик решил все же не менять планов. Ведь в пятницу в коридоры выставят все тяжелые веши пассажиров. Там они будут собраны командой и перемещены поближе к трапам для более легкой и быстрой разгрузки в порту утром в субботу. Хардвик усмехнулся. В одном из круизов он слышал одну историю про группу официантов, которые как-то в ночь перед разгрузкой здорово напились, повытаскивали из пассажирского багажа все, что им понравилось, а сами чемоданы просто выбросили за борт. Негодяев потом поймали. Допустить, чтобы то же самое случилось и с ним, Хардвик никак не мог. Поэтому ему следует сделать так, чтобы чемоданы леди Экснер и этой Риган были собраны в должное время и сгружены с корабля. А самих этих дамочек должны хватиться только в самый последний момент, когда корабль будет уже практически пуст. Хватятся их только тогда, когда никто не заберет их багаж с пирса. Это будет подходящее время, потому как тогда Хардвика и след уже простынет. Вылезая из бассейна, мужчина окончательно утвердился во мнении, что должен будет все сделать именно в пятницу, в пятницу ночью. Чем меньше времени останется для расследования причин исчезновения обитательниц “Камелот Сьют”, тем лучше для Хардвика.
Леди Экснер, безусловно, оставит при себе в ночь перед прибытием какую-нибудь сумочку с кремом против морщин и всякой прочей старческой ерундой. Эту сумочку Хардвик решил сбросить в океан вместе с ее хозяйкой и одежонкой, в которой старуха намеревалась встретиться со своими жадными до денег племянницами. Так что пусть она сама, ее чертовы вещички вместе с этими отвратительными сигаретами достанутся акулам.
Хардвик взял полотенце и принялся вытирать свои мускулистые крепкие руки. “Проблемы могут возникнуть, пожалуй, только с этой Риган, — думал он. — Вид у нее бойцовский, да и как детектив вполне могла быть обучена некоторым уличным трюкам”. Опыт, однако, вряд ли поможет ей в ситуации, когда ей придется столкнуться с его силой и стремительностью. Таким образом, Хардвик решил, что ни одна женщина не способна нарушить его планы.
Хардвик остановился перед зеркалом, висевшим на выходе из бассейна, и принялся зачесывать назад свои блестящие черные волосы. Собственное отражение, как всегда, понравилось Хардвику. Он нагнулся, чтобы надеть свои вызывающе зеленого цвета непромокаемые тапочки. Это была обувь человека, регулярно занимающегося виндсерфингом. Как-то увидев его в этих тапочках на пляже в Джерси, один идиот даже крикнул ему: “Эй, поросенок, а где же твоя женушка Свинка?” Хардвик едва тогда сдержался, чтобы не врезать гаду как следует. Единственное, что спасло нахала, была шеренга его дружков, развалившихся на полотенцах с бутылками пива в руках. Они только и ждали реакции незнакомца на обидное замечание своего лидера.
Хардвик выпрямился, запахнул пляжный халат, завязал пояс. При этом он заметил, что немного потолстел. Пара унций, которые он прибавил в последнее время, были незаметны для постороннего глаза, но для самого Хардвика сей факт являлся абсолютно неприемлемым. Это было преступление с его стороны. Хардвик начинал просто беситься, если у него вдруг появлялось место, где слой кожи или жира можно было оттянуть пальцами. Особенно на поясе или животе. Такие места были признаками того ненавистного Хардвику мира, в котором жили одни отвратительные Марио и им подобные.
Поднимаясь вверх по лестнице в свою каюту, он чувствовал удовлетворение от того, что его планы выглядели теперь окончательно определившимися. Завернув за угол на верхней палубе, он чуть было не столкнулся с двумя хихикающими молодыми ярко накрашенными девушками. Те посмотрели на него с явным восхищением. “Жаль, что я не могу воспользоваться благоприятным моментом и хорошо провести время с одной из этих красавиц”, — подумал Хардвик, входя в крошечную прихожую, располагавшуюся перед дверью в его каюту. Тут он услышал, как зазвонил его телефон. Торопливо отперев дверь, Хардвик бросился к аппарату.
Звонили из Оксфорда.
* * *
“Не могу поверить, что сегодня все еще вторник”, — думала Риган, сопровождая Веронику в ресторан “Рыцарская обитель” на партию в бинго. Риган помнила выражение лица матери, когда медиум-предсказательница чуть было не упала в обморок, пытаясь прочесть будущее Риган. Безусловно, случившееся не могло не напугать Нору.Риган чувствовала себя виновной. Ей казалось, что именно она таким образом заставила мать переволноваться. Ведь Нора выбралась на этот круиз совсем для других целей — для того, чтобы как следует отдохнуть.
— Меня не волнует то, сколько тебе лет, Риган, — часто повторяла Нора, — но, когда мы с тобой оказываемся под одной крышей, я автоматически начинаю волноваться, если ты где-то задерживаешься и приходишь домой позднее обычного. Вот когда ты где-нибудь в Калифорнии и я просто не знаю, что ты делаешь, тогда я чувствую себя совершенно спокойно. — После этого Нора, однако, неизменно добавляла: — Правда, даже вдали от тебя я много молюсь о твоем благополучии.
“Мне точно не надо было соглашаться на эту работу, — вновь и вновь повторяла себе Риган. — Я просто сгораю от желания поскорее заняться другим делом — делом Атены. Мне давно надо было бы прилететь в Нью-Джерси и разыскать там свой старый дневник. Ведь однажды ночью Атена достаточно всякого порассказала про то, как накануне летом много времени провела со своей тетушкой, дядей и кузенами При этом она говорила не только о самой тетиной гибели, но о многом другом. И тогда я почти весь ее рассказ записала в дневник”.
— Риган, дорогая, а что если нам сесть за этот вот столик? — Вероника указала пальцем на низкий круглый стол, стоявший в углу танцевальной площадки. Рядом стояли четыре стула. — Коли уж судить по названию ресторана “Найтс Лаунж”, то есть “Рыцарская обитель”, следовательно, есть надежда, что за этим столиком к нам со временем могут присоединиться и некие личности в сияющих доспехах.
— О, боюсь, Вероника, что соленый воздух рыцарям совсем не придется по вкусу, — усмехнулась Риган, вспомнив, как однажды с Кит они побывали на одном заводе в австрийском городе Граце, где когда-то, в старые времена, изготовляли знаменитые рыцарские доспехи. Кит тогда еще ехидно спросила экскурсовода, не закрылся ли этот завод в свое время из-за того, что рыцари на планете совсем перевелись. Рыцарей, как отметила тогда Кит, современные женщины точно не видывали уже многие сотни лет.
Только они расположились в креслах с высокими спинками, как в зал ресторана вошли Кеннет и Дейл. Риган тут же вскочила с места и помахала им рукой.
— Вот уж не думала повстречать вас здесь.
— Почему же нет? — весело ответил Дейл. — Погода сегодня довольно облачная, поэтому мы и решили заглянуть сюда, выпить чего-нибудь, а потом, может быть, еще и выиграть пару долларов.
— Как здорово! — взвизгнула Вероника. — Тогда присоединяйтесь к нам.
— Только если вы обещаете собственноручно купить мне игральные карточки, леди Экснер, — поставил условие Дейл. — Мы знаем, что вы играете просто великолепно. Что же касается нас с Кеннетом, то мы за всю жизнь выиграли всего-то подписку на какую-то испанскую газету. Стоит ли уточнять, что “оле” да “адиос, амигос” являются единственными испанскими выражениями, которые мы кое-как понимаем.
Кеннет продолжил за друга:
— Пришлось в конце концов эту подписку подарить нашей подружке Кармен. Она из Мадрида, но живет рядом с нами. По воскресеньям заходит к нам выпить изумительный кофе, который так здорово умеет готовить Дейл. Тогда она и зачитывает нам некоторые из газетных заголовков.
— Что ж, значит, совсем уж полной потерей этот наш выигрыш назвать все же нельзя, — рассмеялся Дейл, весело глядя на Кеннета.
Вероника с готовностью собрала со всех деньги и встала в очередь к кассе за покупкой игровых карточек. Зал стал постепенно наполняться. Приходили как пары, так и одинокие пассажиры. Вероятно, все они горели желанием испытать свое счастье в одной из самых старых форм развлечений, когда-либо существовавших на суше и на море. Риган с интересом представила себе, сколько людей по всему свету каждую пятницу вечером собираются вместе, чтобы с радостным ожиданием вслушиваться в знакомые выкрики: “эн тридцать три” или, например, “ноль семьдесят шесть”, после которых неизменно с одной из сторон раздавалось чье-то торжествующее: “Бинго!!!”. Игра эта была любимым занятием бабушки Риган.
Директор круиза Дункан Сноу, чье постоянно улыбающееся лицо напоминало Риган маску клоуна в цирке, взял микрофон и объявил, что игра сейчас начнется. Он торжественно пригласил всех занять свои места.
Вероника села на свое кресло, перемешала только что купленные карточки, которые представляли собой картонные прямоугольники, потом сдала их уверенными и элегантными движениями крупье из какого-нибудь казино в Лас-Вегасе.
— Поехали. Каждый берет по две карточки на первом круге. Вот я взяла для всех карандаши. Не жульничать! Просто обводите карандашом те номера, которые будут называться. А вот и официантка. Давайте закажем себе чего-нибудь выпить. — Она повернулась к Кеннету и Дейлу. — Что вы возьмете?
Официантка, брюнетка лет двадцати, выглядела так, будто всю ночь накануне провела на какой-нибудь вечеринке экипажа лайнера. Как бы то ни было, она сумела все-таки принять заказ на четыре джина с тоником и степенно удалилась.
— …шесть и шесть, шестьдесят шесть. Точно так, дамы и господа, именно ноль шестьдесят шесть, шесть и шесть, — выкрикнул Дункан Сноу, на что из разных углов зала донеслись восторженные ахи и разочарованные охи.
Господин Сноу продолжал выкрикивать номера, с каждым из которых Риган отчетливо понимала, что не ей досталась счастливая карточка. Не досталась она и никому другому из собравшихся за их столиком. И вот Дункан объявил: “Бэ двенадцать!”
В ответ чей-то совсем детский голос завопил: “Есть, мама, есть! Бинго!”
Помощник директора круиза Ллойд Харпер, которому, как сочла Риган, было столько же лет, сколько и ей, бросил в ее сторону приветливый взгляд и прошел к столику, где, как оказалось, восседал счастливый победитель. Риган ответила столь же приветливой улыбкой и была рада, что Вероника как раз в этот момент наклонилась к столу, пытаясь высчитать, могла бы она выиграть, если бы то или другое число выпало чуть раньше.
Пассажиры купили себе еще карточек, игра началась снова. Кто-то опять выиграл, остальные проиграли. По ходу дела стали немного меняться правила игры. Выигрывал теперь, например, тот, кто первым составлял на своей карточке из выпавших чисел буквы “икс”, потом — прямоугольник по краям карточки, потом — угол в одной из ее секций. Затем Дункан объявил, что следующий раунд будет последним и что выпавший на него “джек-пот” окажется самым большим за весь сегодняшний день. У кассы сразу образовалась толкучка, потому что каждый из пассажиров решил прикупить дополнительно по две-три карточки в надежде выиграть приличные деньги.
— На этот раз победителем станет тот, кто заполнит свою карточку полностью. Понятно? Вы должны зачеркнуть на своих карточках все числа, чтобы выиграть. — Дункан выглядел страшно довольным.
“Интересно, могут ли устроители игры как-то в ней смошенничать”, — размышляла Риган. Она слышала, что в одном из круизов его директор оказался уличенным в сделке с кем-то из пассажиров: вместе они устраивали так, что пассажиры выигрывали в той или иной игре, а выигрыш потом делился между мошенниками поровну. Риган перевела взгляд на первого победителя, десятилетнего мальчика, все еще сжимавшего в руке свой выигрыш, и поняла, что этот счастливец никогда не согласится с кем бы то ни было делиться свалившейся ему с неба сотней долларов.
Дункан тем временем вновь принялся выкрикивать числа. Каждое число при этом он сопровождал какой-нибудь присказкой:
— Ай-двадцать шесть, будет что попить и поесть. Будет что попить и поесть, Ай-двадцать шесть.
На другом конце зала Риган заметила Гевина, сидевшего между двумя дамами весьма неопределенного возраста. Коленка той, что сидела справа, была плотно прижата к его коленке. Та дама, что сидела слева, то и не дело радостно пихала Гевина локтем в бок, выражая свой восторг по поводу совпадения выкрикиваемых номеров с теми, что были в ее карточках. Еще она переспрашивала у Гевина почти все объявляемые номера. Грей вынужден был страшно напрягаться, повторяя номера поверх гула голосов остальных игравших.
— Да, именно это число, — произносил он неизменно. При этом пропускал следующий объявленный номер, переспрашивая его у соседей, а те, в свою очередь, не успевали услышать следующий номер и так далее. Неприятным для Гевина было еще то, что соседка то и дело принималась орать “Бинго!” в то время как в ее карточках оказывалось не зачеркнуто и половины чисел.