Страница:
— Если повезёт, то нам, может быть, никогда больше не придётся жевать это дерьмо.
— Наверняка, если, конечно, мы закрепим за собой эту работу, — с сомнением в голосе ответил Альдо. Они сидели одни в угловой кабинке. — Так что нам известно о новом объекте?
— Вероятнее всего, он курьер. Доставляет сообщения в собственной башке — те, которые они не рискуют посылать через Сеть. Было бы полезнее посмотреть, что хранится у него в мозгах, но это выходит за рамки миссии. У нас есть его описание, но на сей раз фотографии не дали. Это меня немного тревожит. И ещё он не представляется мне сколько-нибудь важной фигурой. Это меня беспокоит тоже.
— Эй, я тебя прекрасно понимаю. Не иначе, он здорово наступил на мозоль не тому, кому надо. Что поделать — не повезло. — Его муки совести остались в прошлом, но ему все же хотелось заполучить в качестве трофея кого-нибудь, кто находился бы поближе к вершине пищевой цепи этой неприглядной экологической ниши. Да и отсутствие фотографии, по которой можно было бы опознать курьера террористов, его тоже тревожило. Им следовало проявить предельную осторожность. Не хватало ещё пришить не того, кого надо.
— Как бы там ни было, нас послали за ним не из-за того, что он слишком громко пел в церковном хоре, верно?
— И он, конечно, не побочный сын римского папы, — столь же уныло сострил Брайан. — Понимаю я тебя, понимаю. — Он посмотрел на часы. — А теперь, братишка, не пора ли придавить подушку? Посмотрим, кто приедет завтра и что скажет. Интересно, как и где мы должны будем с ним встретиться?
— В сообщении сказано, что он приедет к нам. Чёрт возьми, неужели он тоже остановится здесь?
— У Кампуса оригинальные представления о безопасности, тебе не кажется?
— Да, это совсем не похоже на кино. — Доминик негромко засмеялся и жестом подозвал официанта, чтобы расплатиться. От десерта они отказались. В месте с такой великолепной кухней отсутствие сдержанности в еде могло бы привести к тяжёлым последствиям. Через пять минут они уже лежали в кроватях.
— Джерри, ты приказал мне послать им аналитика, так? Кого ещё, по-твоему, мы могли подобрать в хозяйстве Рика? Все наперебой объясняют мне, насколько мальчишка умён и талантлив. Что ж, давай позволим ему доказать это на деле.
— Но он же ещё новичок, — возразил Хенли.
— А близнецы не новички? — осведомился Грейнджер. «Хорош! С этого дня ты позволишь мне командовать в моей лавке так, как я сочту нужным!» — подумал он, вложив в мысль столько силы, что, казалось, собеседник на том конце трубки вполне мог его услышать. — Джерри, он не собирается лезть в мокрые дела, зато как аналитику это ему, несомненно, пойдёт на пользу. Они ведь родственники. Они знают его. Он знает их. Они будут слушать то, что он станет говорить, и будут верить ему, а ведь Тони Виллс утверждает, что Джек самый способный молодой аналитик из всех, кого он встречал после того, как покинул Лэнгли. Так что, куда ни кинь, он идеально подходит для этого задания, верно?
— Он слишком молод. — Но Хенли уже знал, что проиграл в этом споре.
— А кто не был молодым, а, Джерри? Если бы у нас под рукой имелись опытные парни помоложе меня, мы, конечно же, не оставили бы их без работы.
— Если случится прокол...
— Если наша игрушка рванёт, то меня первого развеет взрывом. Я это отлично понимаю. Ну, а теперь ты, может быть, позволишь мне немного посмотреть телевизор?
— До завтра, — сказал Хенли.
— Спокойной ночи, дружище.
«Собеседница» казалась Фа'аду вполне реальной, и он вскоре глубоко погрузился в извращённые сексуальные фантазии. Это, конечно, было далеко не так хорошо, как иметь дело с живой женщиной, но Фа'ад старался не потворствовать своим страстям, когда находился в Европе. Никогда нельзя точно знать, не является ли женщина, которую ты «снял», штатным работником Моссада — вдруг она лишит тебя самой дорогой части с гораздо большим удовольствием, нежели впустит эту часть в своё тело. Нельзя сказать, чтобы он очень боялся смерти, зато, как и все мужчины, испытывал панический ужас перед болью. Во всяком случае, сеанс фантазий растянулся почти на полчаса, и в итоге он оказался вполне достаточно удовлетворён и решил отметить свою «виртуальную партнёршу» в списке контактов на тот случай, если она снова выйдет в Сеть одновременно с ним. Откуда же ему было знать, что «лондонская секретарша» на самом деле имел тирольский аккаунт и тоже пометил его ник перед тем, как улечься в свою одинокую холодную постель.
Аэропорт никак нельзя было назвать огромным, особенно с учётом того, что это были главные воздушные ворота суверенной страны, но ведь во всей Австрии проживало примерно столько же народу, сколько в Нью-Йорке, где аэропортов было три. Самолёт закончил пробежку и остановился, капитан по трансляции поздравил пассажиров с прибытием на его родину и сообщил, что местное время — 9.05. Значит, ему предстоит из-за пересечения огромного количества часовых поясов перестрадать этот день, но завтра, если все пойдёт нормально, он уже будет чувствовать себя вполне прилично.
Иммиграционный контроль он прошёл легко — самолёт был заполнен едва ли наполовину, — получил свой багаж и направился к выходу из аэровокзала, к стоянкам такси.
— Отель «Империал», пожалуйста.
— Куда? — переспросил водитель.
— Отель «Империал», — повторил Райан.
Водитель на мгновение задумался.
— Ach so, отель «Империал»?
— Das ist richtig[90], — уверил его Джек и опустился на заднее сиденье, чтобы спокойно насладиться поездкой. В кармане у него лежали сто евро, и он предполагал, что этого должно хватить, если, конечно, этот парень не прошёл стажировку у нью-йоркских таксистов. В любом случае на улицах есть банкоматы.
Так как он попал в самый час пик, поездка заняла полчаса. Не доезжая квартала или двух до гостиницы, он увидел представительство «Феррари». Это было для него в новинку — прежде он видел машины этой марки только по телевизору, и сейчас, как поступил бы на его месте любой молодой человек, задумался о том, какие чувства можно испытывать, управляя таким автомобилем.
Почётный караул, выстроенный около стола портье, приветствовал его, как странствующего принца; его немедленно препроводили на четвёртый этаж, в номер с чрезвычайно привлекательной кроватью. Первым делом Джек заказал завтрак и распаковал чемодан. Затем он вспомнил о цели своего приезда, снял трубку телефона и попросил соединить его с номером, в котором остановился Доминик Карузо.
— Эй, кузен, это Джек, — услышал он.
— Джек... минуточку-минуточку... Джек?!
— Я здесь, наверху, морпех. Прилетел час назад. Валяйте ко мне, поболтаем.
— Ладно. Ты только подожди десять минут, — ответил Брайан и распахнул дверь ванной. — Энцо, если я скажу тебе, кто ждёт нас наверху, ты не поверишь.
— И кто же? — осведомился Доминик, растираясь полотенцем.
— Пусть это будет для тебя сюрпризом, малый. — С этими словами Брайан возвратился в гостиную. Ему было не совсем ясно, как же себя вести: то ли смеяться, то ли блевать из-за того, что он читал в «Интернешнл геральд трибьюн».
— А ты попробуй взглянуть с моей точки зрения, Энцо, — отозвался Джек. — Валяйте, входите.
— "Вы не умрёте с голоду в мотеле № 6", — Брайан пропел из-за спины брата строчку с рекламного щита.
— Если честно, я предпочитаю «Холидей инн». Мне все же нужно получить степень доктора философии, хотя бы для того, чтобы биография выглядела внушительнее. — Джек рассмеялся и жестом указал на стулья. — Я заказал побольше кофе.
— Они отлично его варят. Вижу, что ты и круассаны успел заметить. — Доминик налил себе кофе и взял булочку. — Какого черта они прислали тебя сюда?
— Думаю, прежде всего потому, что вы оба меня знаете. — Джек не спеша намазал маслом круассан. — Лучше всего будет, если вы сейчас позволите мне закончить завтрак, потом мы прогуляемся к представительству «Феррари» и поболтаем о том о сём. Как вам понравилась Вена?
— Видишь ли, Джек, мы попали сюда только вчера к вечеру, — признался Доминик.
— Я не знал. У меня такое впечатление, что в Лондоне вы зря времени не теряли.
— Пожалуй, что да, — ответил Брайан. — Но об этом мы расскажем тебе попозже.
— Лады. — Джек снова взялся за еду, а Брайан развернул «Интернешнл геральд». — Дома продолжают переживать из-за недавней стрельбы. В аэропорту меня заставили разуться. Хорошо, что на мне были чистые носки. Такое впечатление, что они решили выяснить, не попытается ли кто-нибудь слишком уж быстро удрать за кордон.
— Да уж, история получилась — хуже некуда, — протянул Доминик. — У тебя никто из знакомых не пострадал?
— Слава богу, нет. Даже папа и вся толпа инвесторов, ошивающаяся вокруг него, остались совершенно невредимыми — во всех отношениях. А как у вас, парни?
Брайан посмотрел на него как-то странно.
— Нет, никого. — Он надеялся, что душа маленького Дэвида Прентисса не обидится на него за эти слова.
Джек положил в рот последний кусочек круассана.
— Теперь позвольте мне сполоснуться, а потом вы, парни, покажете мне город.
Брайан закончил просматривать газету и включил телевизор на канал Си-эн-эн — единственной американской программы, которую принимали антенны «Империала», — чтобы посмотреть пятичасовые новости из Нью-Йорка. Накануне были похоронены последние погибшие, и репортёры лезли к убитым горем родственникам с расспросами о том, как чувствуют себя они, пережив такую потерю. «Что за идиотизм! — возмущался про себя морской пехотинец. — Зачем ещё раз ковыряться грязными лапами в свежих ранах? Это вполне можно было оставить плохим парням». А политиканы разглагольствовали на тему: Какие Меры Надлежит Предпринять Америке.
«Ладно, — думал Брайан, — мы предпримем их за вас. Но если бы они узнали, что мы делаем, то небось наложили бы в свои шёлковые подштанники». В любой уважающей себя команде есть специалист по грубой игре, и сейчас эта обязанность досталась ему.
— Ну, парни, так все же как ваши дела? — спросил Джек. Народу на тротуаре было немного, а уличный шум совершенно исключал возможность подслушать их разговор с помощью техники.
— Двое готовы. Ещё с одним надо разобраться прямо здесь, в Вене, а потом придётся ехать куда-нибудь ещё, туда, где окажется следующий. Только я как-то думал, что ты должен это знать, — сказал Доминик.
Джек покачал головой:
— Нет. На этот счёт меня не просвещали.
— Зачем они прислали тебя сюда? — напрямик спросил Брайан.
— Как я понимаю, для того, чтобы представить ещё одну точку зрения. Помочь вам в анализе разведывательной информации и быть чем-то вроде консультанта. Во всяком случае, так мне сказал Грейнджер. Я знаю, что и как произошло в Лондоне. Мы получили много служебной информации от британцев — естественно, косвенным путём. Случай списали на сердечный приступ. Насчёт Мюнхена мне мало что известно. А что можете сказать вы?
— Я подкараулил его около выхода из мечети, — ответил Доминик. — Он упал на тротуар. Приехала «Скорая помощь». Медики повозились с ним, а потом увезли. Вот и все.
— Он умер. Мы узнали это из перехвата, — сообщил Райан. — Вместе с ним шёл парень, работающий в Интернете под ником Honeybear. Он доложил о смерти своего приятеля типу, проходящему в Сети как 56МоНа. Этот, как мы считаем, должен находиться где-то в Италии. Мюнхенский парень — его звали Атеф — был вербовщиком и курьером. Мы точно знаем, что он завербовал одного из тех негодяев, которые устроили стрельбу на прошлой неделе. Так что можете не сомневаться, что его по праву включили в список.
— Мы знаем. Нам об этом сообщили, — сказал Брайан.
— Как именно вы это делаете?
— При помощи этой штуки. — Доминик вынул из кармана пиджака золотую авторучку. — Нужно покрутить её особым способом, чтобы сменить наконечники, а потом ткнуть кого надо, предпочтительно в задницу. Человек получит укол яда под названием сукцинилхолин, и это здорово испортит ему день. Препарат продолжает разлагаться в крови даже после смерти, и его практически невозможно обнаружить — разве что попадётся гениальный патолог, да и ему должно ещё повезти.
— Человека парализует?
— Угу. У него отключаются мышцы, и он лишается возможности дышать. Яд начинает действовать секунд через тридцать, потом человек падает, а дальше все проходит, как по нотам. Смахивает на сердечный приступ, и по большинству анализов тоже сходится. Просто идеально для того, чем мы занимаемся.
— Чёрт возьми! — вполголоса воскликнул Джек. — Так, значит, вы побывали ещё и в Шарлотсвилле, да?
— Да. — Это был Брайан. — Не так уж весело. На моих руках, Джек, умер маленький мальчик. Это было тяжело.
— Но вы стреляли просто отлично.
— Они были не слишком толковыми, — объяснил Доминик. — Не лучше банды уличных хулиганов, раздобывших оружие. Совершенно необученные. Они даже не прикрывали свой тыл. Думаю, считали, что, раз у них автоматы, можно обойтись и без этого. Но им пришлось запомнить на всю жизнь, что они ошибались. Правда, жизнь оказалась короткой. Ну, и ещё нам просто повезло... Ни ... себе! — воскликнул он, увидев перед собой витрину с выставленным в ней автомобилем «Феррари».
— Чёрт возьми! И впрямь хорош, — не раздумывая, согласился Джек. Даже на Брайана автомобиль произвёл впечатление.
— Вообще-то, старьё, — объяснил Доминик. — 575М, двенадцатицилиндровый V-образный двигатель, шестиступенчатая коробка передач. Да, тут Энцо Феррари себя показал, что и говорить! Не машина, а гребаная бомба, парни. Шестьсот шестьдесят лошадей. И даже назвали её в мою честь. Вот смотрите, в дальнем углу.
— И на сколько она тянет? — полюбопытствовал Джек.
— Без малого шестьсот тысяч долларов. Если тебе нужно что-нибудь ещё круче, обращайся сразу в «Локхид Бербанк». — Для довершения эффекта наверху капота двигателя и почти по бокам, немного выше бампера, красовались отверстия, больше всего походившие на воздухозаборники реактивных двигателей. В целом же машина весьма смахивала на чудо техники, которым пользовался в «Звёздных войнах» богатый дядюшка Люка Скайуокера.
— Так же продолжаешь изучать все об автомобилях, да? — полюбопытствовал Джек. Частный реактивный самолёт, несомненно, имел преимущества и по скорости, и по дальности, но автомобиль выглядел просто изумительно.
— Он охотней ляжет в кровать с «Феррари», чем с Грейс Келли! — фыркнул Брайан. У него самого пристрастия были куда менее экзотичными.
— На автомобиле можно ездить куда дольше, чем на девчонке. — С какой-то точки зрения такая оценка тоже имела право на существование. — Проклятье, с кем на пари, что эта цыпочка бегает довольно быстро?
— Ты мог бы получить лицензию частного пилота, — предложил Джек.
Доминик мотнул головой:
— Не. Слишком опасно.
— Вот сукин сын. — Джек с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться. — По сравнению с тем, чем ты занимаешься, что ли?
— Малыш, к этому я, знаешь ли, привык.
— Ну, как скажешь, дружище. — Джек невольно покачал головой. Чёрт возьми, эти автомобили и впрямь были хороши. Но он любил свой оставшийся дома «Хаммер». На нём он мог проехать куда угодно по любому снегу, выбраться без потерь из любой дорожной ситуации, а если кому-нибудь это покажется неспортивным, пусть валит в ад! Но сохранившийся в нём мальчишка вполне мог понять вожделение кузена. Если бы Морин О'Хара[91] родилась не человеком, а автомобилем, она вполне могла бы стоять на этом месте. Ярко-красный корпус прекрасно подошёл бы к её волосам. Поглазев десять минут, Доминик решил, что хватит пускать слюни, и компания пошла дальше.
— Итак, мы знаем о нашем объекте все, кроме его точной внешности, — сказал Брайан, когда они удалились от «Феррари» на полквартала.
— Верно, — подтвердил Джек. — Но неужели ты думаешь, что в «Бристоле» будет жить очень много арабов?
— В Лондоне их было полным-полно. Вся трудность в том, чтобы точно определить нужного человека. А задеть его рукой на тротуаре вряд ли будет очень сложно. — Судя по обстановке, он был прав. Пешеходов и машин здесь, конечно, не так много, как в Нью-Йорке или Лондоне, но и не так мало, как в Канзас-Сити после наступления темноты, а в том, чтобы провести работу средь бела дня, имелась определённая привлекательность. — Я думаю, что нам нужно взять под контроль главный вход гостиницы и второй, если он есть. Джек, не мог бы ты посмотреть, не появились ли у Кампуса дополнительные данные?
Джек посмотрел на часы и произвёл в уме подсчёт.
— Они выйдут на работу часа через два.
— Вот ты и проверь электронную почту, — сказал Доминик. — А мы тем временем погуляем и постараемся найти наш объект.
— Идёт. — Они перешли через улицу и направились назад, к «Империалу». Оказавшись в номере, Джек шлёпнулся на кровать и сразу задремал.
— Неужели...
— Ага. Мюнхенский приятель Атефа. Будешь держать пари, что это и есть наш мальчик?
— Нашёл дурака, да, братишка?
Доминик мысленно повторял описание объекта. Типично ближневосточная внешность, среднего роста — примерно пять футов десять дюймов, худощавого телосложения, вес порядка ста пятидесяти фунтов, чёрные с чуть заметным каштановым отливом волосы, форма носа семитского типа, хотя и не резко выраженного, одевается хорошо и дорого, как бизнесмен, ходит целеустремлённо и решительно. Они прошли в десяти футах от него, старательно отводя взгляды, несмотря на то, что их глаза были прикрыты тёмными очками. Ну что, влип, сосунок? Кем бы ни были эти люди, они ровным счётом ничего не знали ни о маскировке, ни об осторожности. Братья зашли за угол.
— Вот ведь чертовщина. Сейчас его кольнуть было бы проще, чем два пальца обос..ть, — заметил. — И что мы будем делать?
— Пусть Джек проверит по своим каналам, а мы пока что не будем трепыхаться, верно, Альдо?
— Понял тебя, братец. — Брайан автоматическим движением потрогал пиджак, чтобы удостовериться, что золотая авторучка на месте. Точно так же он проверял «беретту» в кобуре, когда сам был одет в военную форму и выходил на боевое задание. Он ощущал себя невидимым для окружающих львом в кенийской саванне, полной зверья. Вряд ли что-нибудь могло быть лучше. Он мог выбрать любого, кто понравится, чтобы убить и съесть, и бедняга даже не узнает, что за ним охотятся. Точно так же действуют они. Он мельком задумался, поймут ли приятели этого парня всю иронию того, что против них используется их же тактика. Считалось, что такие действия совершенно не в американском стиле, но сами американцы прекрасно понимали, что всю туфту с перестрелками на главной улице под яркими лучами солнца выдумали в Голливуде. Лев, добывая себе пропитание, крайне редко рискует своей жизнью, а ведь его учили в Базовой школе, что если ты попал в сложное положение, значит, ты плохо спланировал свои действия. Честный бой по правилам годился для Олимпийских игр, но не для их нынешнего занятия. Ни один охотник на крупную дичь не станет приближаться ко льву, громко вызывая его на бой и размахивая мечом. Нет, он поступит гораздо разумнее: спрячется за бревном и застрелит зверя из винтовки с двухсот ярдов, а то и больше. Даже масаи, коренные жители Кении, для которых убийство льва служило доказательством достижения возраста мужества, имели достаточно здравого смысла, чтобы выходить против зверя толпой в десять человек, причём не все охотники были подростками, — только так можно было не сомневаться, что шкуру льва удастся без потерь доставить в крааль. Дело заключалось не в храбрости, а в том, чтобы наверняка достичь цели. Их занятие было достаточно опасным. Требовалось приложить максимум усилий, чтобы исключить из уравнения все элементы ненужного риска. Это бизнес, а не спорт. — Будем ловить его на улице?
— Срабатывало прежде, сработает и сейчас, верно, Альдо? Лично я не думаю, что нам удастся успешно провернуть это дело в салоне гостиницы.
— Согласен, Энцо. А что будем делать теперь?
— Вероятно, изображать из себя туристов. Оперный театр выглядит очень впечатляюще. Давай-ка посмотрим поближе. О, смотри, написано, что сегодня у них «Валькирия» Вагнера. Никогда не видел.
— А я вообще никогда не видел оперы. Наверно, стоит когда-нибудь начать — ублажить итальянскую часть моей души, скажешь, нет?
— Конечно, да. У меня этой самой части столько, что я не могу с ней справиться, так что я неравнодушен к Верди.
— Ну, вообще! И когда же ты бывал в опере?
— У меня есть несколько записей на CD, — ответил, улыбнувшись, Доминик. Как выяснилось, театр — он именовался Государственной оперой — являл собой великолепный образец имперской архитектуры, спроектированный и построенный так, будто предназначался для бога собственной персоной, если судить по роскоши отделки и алой с золотом окраски. Какие бы ошибки ни совершали Габсбурги за многовековую историю своей династии, вкус у них, бесспорно, был. Доминик подумал было об экскурсии по соборам города, но решил, что это будет не слишком хорошо, особенно если учитывать ту цель, ради которой они сюда приехали. Погуляв по городу около двух часов, они вернулись в гостиницу и сразу поднялись в номер Джека.
— Наверняка, если, конечно, мы закрепим за собой эту работу, — с сомнением в голосе ответил Альдо. Они сидели одни в угловой кабинке. — Так что нам известно о новом объекте?
— Вероятнее всего, он курьер. Доставляет сообщения в собственной башке — те, которые они не рискуют посылать через Сеть. Было бы полезнее посмотреть, что хранится у него в мозгах, но это выходит за рамки миссии. У нас есть его описание, но на сей раз фотографии не дали. Это меня немного тревожит. И ещё он не представляется мне сколько-нибудь важной фигурой. Это меня беспокоит тоже.
— Эй, я тебя прекрасно понимаю. Не иначе, он здорово наступил на мозоль не тому, кому надо. Что поделать — не повезло. — Его муки совести остались в прошлом, но ему все же хотелось заполучить в качестве трофея кого-нибудь, кто находился бы поближе к вершине пищевой цепи этой неприглядной экологической ниши. Да и отсутствие фотографии, по которой можно было бы опознать курьера террористов, его тоже тревожило. Им следовало проявить предельную осторожность. Не хватало ещё пришить не того, кого надо.
— Как бы там ни было, нас послали за ним не из-за того, что он слишком громко пел в церковном хоре, верно?
— И он, конечно, не побочный сын римского папы, — столь же уныло сострил Брайан. — Понимаю я тебя, понимаю. — Он посмотрел на часы. — А теперь, братишка, не пора ли придавить подушку? Посмотрим, кто приедет завтра и что скажет. Интересно, как и где мы должны будем с ним встретиться?
— В сообщении сказано, что он приедет к нам. Чёрт возьми, неужели он тоже остановится здесь?
— У Кампуса оригинальные представления о безопасности, тебе не кажется?
— Да, это совсем не похоже на кино. — Доминик негромко засмеялся и жестом подозвал официанта, чтобы расплатиться. От десерта они отказались. В месте с такой великолепной кухней отсутствие сдержанности в еде могло бы привести к тяжёлым последствиям. Через пять минут они уже лежали в кроватях.
* * *
— Считаешь себя самым умным, да? — спросил Хенли, позвонив из своего домашнего кабинета Грейнджеру домой по безопасному телефону.— Джерри, ты приказал мне послать им аналитика, так? Кого ещё, по-твоему, мы могли подобрать в хозяйстве Рика? Все наперебой объясняют мне, насколько мальчишка умён и талантлив. Что ж, давай позволим ему доказать это на деле.
— Но он же ещё новичок, — возразил Хенли.
— А близнецы не новички? — осведомился Грейнджер. «Хорош! С этого дня ты позволишь мне командовать в моей лавке так, как я сочту нужным!» — подумал он, вложив в мысль столько силы, что, казалось, собеседник на том конце трубки вполне мог его услышать. — Джерри, он не собирается лезть в мокрые дела, зато как аналитику это ему, несомненно, пойдёт на пользу. Они ведь родственники. Они знают его. Он знает их. Они будут слушать то, что он станет говорить, и будут верить ему, а ведь Тони Виллс утверждает, что Джек самый способный молодой аналитик из всех, кого он встречал после того, как покинул Лэнгли. Так что, куда ни кинь, он идеально подходит для этого задания, верно?
— Он слишком молод. — Но Хенли уже знал, что проиграл в этом споре.
— А кто не был молодым, а, Джерри? Если бы у нас под рукой имелись опытные парни помоложе меня, мы, конечно же, не оставили бы их без работы.
— Если случится прокол...
— Если наша игрушка рванёт, то меня первого развеет взрывом. Я это отлично понимаю. Ну, а теперь ты, может быть, позволишь мне немного посмотреть телевизор?
— До завтра, — сказал Хенли.
— Спокойной ночи, дружище.
* * *
Пользователь, имеющий ник Honeybear, любил заниматься интернет-сёрфингом и сейчас болтал с некоей ElsaК69, которой, по её словам, было двадцать три года, рост 160 сантиметров, вес 54 килограмма, неплохие, хотя и не выдающиеся, формы, каштановые волосы, голубые глаза и ехидный характер. Она также отлично умела печатать на компьютере и даже на пишущей машинке. На самом деле, хотя Фа'ад никак не мог узнать об этом, его собеседником был пятидесятилетний мужчина, практически одинокий, а сейчас ещё и полупьяный. Они общались на английском языке. «Девушка» сообщила, что «она» работает секретаршей в Лондоне. Обладатель австрийского аккаунта неплохо знал этот город.«Собеседница» казалась Фа'аду вполне реальной, и он вскоре глубоко погрузился в извращённые сексуальные фантазии. Это, конечно, было далеко не так хорошо, как иметь дело с живой женщиной, но Фа'ад старался не потворствовать своим страстям, когда находился в Европе. Никогда нельзя точно знать, не является ли женщина, которую ты «снял», штатным работником Моссада — вдруг она лишит тебя самой дорогой части с гораздо большим удовольствием, нежели впустит эту часть в своё тело. Нельзя сказать, чтобы он очень боялся смерти, зато, как и все мужчины, испытывал панический ужас перед болью. Во всяком случае, сеанс фантазий растянулся почти на полчаса, и в итоге он оказался вполне достаточно удовлетворён и решил отметить свою «виртуальную партнёршу» в списке контактов на тот случай, если она снова выйдет в Сеть одновременно с ним. Откуда же ему было знать, что «лондонская секретарша» на самом деле имел тирольский аккаунт и тоже пометил его ник перед тем, как улечься в свою одинокую холодную постель.
* * *
Когда Джек проснулся, шторки на иллюминаторах уже были подняты, и за стёклами виднелись фиолетово-серые горы, проплывавшие в двадцати тысячах футов под самолётом. Взглянув на часы, он выяснил, что провёл в самолёте около восьми часов, из которых проспал почти шесть. Не так уж плохо. Голова слегка побаливала от выпитого вина, но поданный стюардессой кофе оказался достаточно приличным, как и печенье, и потому, когда самолёт рейса 94 совершил посадку, он чувствовал себя почти проснувшимся.Аэропорт никак нельзя было назвать огромным, особенно с учётом того, что это были главные воздушные ворота суверенной страны, но ведь во всей Австрии проживало примерно столько же народу, сколько в Нью-Йорке, где аэропортов было три. Самолёт закончил пробежку и остановился, капитан по трансляции поздравил пассажиров с прибытием на его родину и сообщил, что местное время — 9.05. Значит, ему предстоит из-за пересечения огромного количества часовых поясов перестрадать этот день, но завтра, если все пойдёт нормально, он уже будет чувствовать себя вполне прилично.
Иммиграционный контроль он прошёл легко — самолёт был заполнен едва ли наполовину, — получил свой багаж и направился к выходу из аэровокзала, к стоянкам такси.
— Отель «Империал», пожалуйста.
— Куда? — переспросил водитель.
— Отель «Империал», — повторил Райан.
Водитель на мгновение задумался.
— Ach so, отель «Империал»?
— Das ist richtig[90], — уверил его Джек и опустился на заднее сиденье, чтобы спокойно насладиться поездкой. В кармане у него лежали сто евро, и он предполагал, что этого должно хватить, если, конечно, этот парень не прошёл стажировку у нью-йоркских таксистов. В любом случае на улицах есть банкоматы.
Так как он попал в самый час пик, поездка заняла полчаса. Не доезжая квартала или двух до гостиницы, он увидел представительство «Феррари». Это было для него в новинку — прежде он видел машины этой марки только по телевизору, и сейчас, как поступил бы на его месте любой молодой человек, задумался о том, какие чувства можно испытывать, управляя таким автомобилем.
Почётный караул, выстроенный около стола портье, приветствовал его, как странствующего принца; его немедленно препроводили на четвёртый этаж, в номер с чрезвычайно привлекательной кроватью. Первым делом Джек заказал завтрак и распаковал чемодан. Затем он вспомнил о цели своего приезда, снял трубку телефона и попросил соединить его с номером, в котором остановился Доминик Карузо.
* * *
— Слушаю! — К телефону подошёл Брайан. Доминик принимал душ в сверкающей золотом ванной комнате.— Эй, кузен, это Джек, — услышал он.
— Джек... минуточку-минуточку... Джек?!
— Я здесь, наверху, морпех. Прилетел час назад. Валяйте ко мне, поболтаем.
— Ладно. Ты только подожди десять минут, — ответил Брайан и распахнул дверь ванной. — Энцо, если я скажу тебе, кто ждёт нас наверху, ты не поверишь.
— И кто же? — осведомился Доминик, растираясь полотенцем.
— Пусть это будет для тебя сюрпризом, малый. — С этими словами Брайан возвратился в гостиную. Ему было не совсем ясно, как же себя вести: то ли смеяться, то ли блевать из-за того, что он читал в «Интернешнл геральд трибьюн».
* * *
— Вы что, разыграть меня решили?! — вполголоса воскликнул Доминик, как только дверь распахнулась.— А ты попробуй взглянуть с моей точки зрения, Энцо, — отозвался Джек. — Валяйте, входите.
— "Вы не умрёте с голоду в мотеле № 6", — Брайан пропел из-за спины брата строчку с рекламного щита.
— Если честно, я предпочитаю «Холидей инн». Мне все же нужно получить степень доктора философии, хотя бы для того, чтобы биография выглядела внушительнее. — Джек рассмеялся и жестом указал на стулья. — Я заказал побольше кофе.
— Они отлично его варят. Вижу, что ты и круассаны успел заметить. — Доминик налил себе кофе и взял булочку. — Какого черта они прислали тебя сюда?
— Думаю, прежде всего потому, что вы оба меня знаете. — Джек не спеша намазал маслом круассан. — Лучше всего будет, если вы сейчас позволите мне закончить завтрак, потом мы прогуляемся к представительству «Феррари» и поболтаем о том о сём. Как вам понравилась Вена?
— Видишь ли, Джек, мы попали сюда только вчера к вечеру, — признался Доминик.
— Я не знал. У меня такое впечатление, что в Лондоне вы зря времени не теряли.
— Пожалуй, что да, — ответил Брайан. — Но об этом мы расскажем тебе попозже.
— Лады. — Джек снова взялся за еду, а Брайан развернул «Интернешнл геральд». — Дома продолжают переживать из-за недавней стрельбы. В аэропорту меня заставили разуться. Хорошо, что на мне были чистые носки. Такое впечатление, что они решили выяснить, не попытается ли кто-нибудь слишком уж быстро удрать за кордон.
— Да уж, история получилась — хуже некуда, — протянул Доминик. — У тебя никто из знакомых не пострадал?
— Слава богу, нет. Даже папа и вся толпа инвесторов, ошивающаяся вокруг него, остались совершенно невредимыми — во всех отношениях. А как у вас, парни?
Брайан посмотрел на него как-то странно.
— Нет, никого. — Он надеялся, что душа маленького Дэвида Прентисса не обидится на него за эти слова.
Джек положил в рот последний кусочек круассана.
— Теперь позвольте мне сполоснуться, а потом вы, парни, покажете мне город.
Брайан закончил просматривать газету и включил телевизор на канал Си-эн-эн — единственной американской программы, которую принимали антенны «Империала», — чтобы посмотреть пятичасовые новости из Нью-Йорка. Накануне были похоронены последние погибшие, и репортёры лезли к убитым горем родственникам с расспросами о том, как чувствуют себя они, пережив такую потерю. «Что за идиотизм! — возмущался про себя морской пехотинец. — Зачем ещё раз ковыряться грязными лапами в свежих ранах? Это вполне можно было оставить плохим парням». А политиканы разглагольствовали на тему: Какие Меры Надлежит Предпринять Америке.
«Ладно, — думал Брайан, — мы предпримем их за вас. Но если бы они узнали, что мы делаем, то небось наложили бы в свои шёлковые подштанники». В любой уважающей себя команде есть специалист по грубой игре, и сейчас эта обязанность досталась ему.
* * *
Фа'ад только-только проснулся у себя в «Бристоле». Он тоже заказал в номер кофе и печенье. Назавтра у него была намечена встреча с таким же, как он, курьером. Он должен был получить сообщение и передать его дальше. Ключевые коммуникации Организация поддерживала чрезвычайно осмотрительно. Все серьёзные сообщения передавали исключительно устно. Курьеры знали только тех своих коллег, у кого принимали и кому передавали информацию — создать такие практически независимые одна от другой ячейки по три человека тоже посоветовал тот самый убитый офицер КГБ. Курьера, которого он поджидал, звали Махмуд Мохаммед Фадхи; ехал Махмуд из Пакистана. Такую систему можно было размотать, но лишь путём долгого и кропотливого полицейского расследования, которое так легко сорвать: всего лишь устранить из цепочки одного человека. Недостатком являлось то, что такое удаление могло воспрепятствовать прохождению конкретного сообщения по цепочке, но подобных случаев пока не было и не предвиделось. Что касается Фа'ада, его такая жизнь вполне устраивала. Он много путешествовал, всегда первым классом, жил только в лучших гостиницах — в общем, на недостаток комфорта пожаловаться нельзя. Иногда он испытывал что-то вроде стыда за это. Другие совершали опасные и славные дела, но когда он присоединился к Организации, ему объяснили, что Организация не может функционировать без него и его одиннадцати товарищей, и это знание служило ему моральной поддержкой. И ещё он знал, что его работа, несмотря на всю её важность, практически безопасна. Он получал сообщения и передавал их дальше, часто тем самым людям, которые вершили славные дела, и все они относились к нему с большим уважением, как будто он сам составлял инструкции для них — в чём он их, естественно, не разуверял. Назавтра он должен был получить очередной приказ, который следовало передать то ли ближайшему (в географическом плане) из своих соратников, Ибрагиму Салиху ал-Аделю, живущему в Париже, то ли ещё кому-то из оперативных работников, с кем он пока что не был знаком. Сегодня ему предстояло узнать это, принять необходимые подготовительные меры, а дальше действовать по обстановке. Работа могла быть и скучной, и захватывающей одновременно. Располагая временем для приятного времяпрепровождения и без всякого риска для себя лично, легко быть героем движения, каковым он иногда позволял себе считать свою персону.* * *
Они направились на восток по Картнер-ринг, которая почти сразу же сворачивала на северо-восток. После поворота улица называлась уже Шуберт-ринг. На северной стороне этой улицы и находилось представительство «Феррари».— Ну, парни, так все же как ваши дела? — спросил Джек. Народу на тротуаре было немного, а уличный шум совершенно исключал возможность подслушать их разговор с помощью техники.
— Двое готовы. Ещё с одним надо разобраться прямо здесь, в Вене, а потом придётся ехать куда-нибудь ещё, туда, где окажется следующий. Только я как-то думал, что ты должен это знать, — сказал Доминик.
Джек покачал головой:
— Нет. На этот счёт меня не просвещали.
— Зачем они прислали тебя сюда? — напрямик спросил Брайан.
— Как я понимаю, для того, чтобы представить ещё одну точку зрения. Помочь вам в анализе разведывательной информации и быть чем-то вроде консультанта. Во всяком случае, так мне сказал Грейнджер. Я знаю, что и как произошло в Лондоне. Мы получили много служебной информации от британцев — естественно, косвенным путём. Случай списали на сердечный приступ. Насчёт Мюнхена мне мало что известно. А что можете сказать вы?
— Я подкараулил его около выхода из мечети, — ответил Доминик. — Он упал на тротуар. Приехала «Скорая помощь». Медики повозились с ним, а потом увезли. Вот и все.
— Он умер. Мы узнали это из перехвата, — сообщил Райан. — Вместе с ним шёл парень, работающий в Интернете под ником Honeybear. Он доложил о смерти своего приятеля типу, проходящему в Сети как 56МоНа. Этот, как мы считаем, должен находиться где-то в Италии. Мюнхенский парень — его звали Атеф — был вербовщиком и курьером. Мы точно знаем, что он завербовал одного из тех негодяев, которые устроили стрельбу на прошлой неделе. Так что можете не сомневаться, что его по праву включили в список.
— Мы знаем. Нам об этом сообщили, — сказал Брайан.
— Как именно вы это делаете?
— При помощи этой штуки. — Доминик вынул из кармана пиджака золотую авторучку. — Нужно покрутить её особым способом, чтобы сменить наконечники, а потом ткнуть кого надо, предпочтительно в задницу. Человек получит укол яда под названием сукцинилхолин, и это здорово испортит ему день. Препарат продолжает разлагаться в крови даже после смерти, и его практически невозможно обнаружить — разве что попадётся гениальный патолог, да и ему должно ещё повезти.
— Человека парализует?
— Угу. У него отключаются мышцы, и он лишается возможности дышать. Яд начинает действовать секунд через тридцать, потом человек падает, а дальше все проходит, как по нотам. Смахивает на сердечный приступ, и по большинству анализов тоже сходится. Просто идеально для того, чем мы занимаемся.
— Чёрт возьми! — вполголоса воскликнул Джек. — Так, значит, вы побывали ещё и в Шарлотсвилле, да?
— Да. — Это был Брайан. — Не так уж весело. На моих руках, Джек, умер маленький мальчик. Это было тяжело.
— Но вы стреляли просто отлично.
— Они были не слишком толковыми, — объяснил Доминик. — Не лучше банды уличных хулиганов, раздобывших оружие. Совершенно необученные. Они даже не прикрывали свой тыл. Думаю, считали, что, раз у них автоматы, можно обойтись и без этого. Но им пришлось запомнить на всю жизнь, что они ошибались. Правда, жизнь оказалась короткой. Ну, и ещё нам просто повезло... Ни ... себе! — воскликнул он, увидев перед собой витрину с выставленным в ней автомобилем «Феррари».
— Чёрт возьми! И впрямь хорош, — не раздумывая, согласился Джек. Даже на Брайана автомобиль произвёл впечатление.
— Вообще-то, старьё, — объяснил Доминик. — 575М, двенадцатицилиндровый V-образный двигатель, шестиступенчатая коробка передач. Да, тут Энцо Феррари себя показал, что и говорить! Не машина, а гребаная бомба, парни. Шестьсот шестьдесят лошадей. И даже назвали её в мою честь. Вот смотрите, в дальнем углу.
— И на сколько она тянет? — полюбопытствовал Джек.
— Без малого шестьсот тысяч долларов. Если тебе нужно что-нибудь ещё круче, обращайся сразу в «Локхид Бербанк». — Для довершения эффекта наверху капота двигателя и почти по бокам, немного выше бампера, красовались отверстия, больше всего походившие на воздухозаборники реактивных двигателей. В целом же машина весьма смахивала на чудо техники, которым пользовался в «Звёздных войнах» богатый дядюшка Люка Скайуокера.
— Так же продолжаешь изучать все об автомобилях, да? — полюбопытствовал Джек. Частный реактивный самолёт, несомненно, имел преимущества и по скорости, и по дальности, но автомобиль выглядел просто изумительно.
— Он охотней ляжет в кровать с «Феррари», чем с Грейс Келли! — фыркнул Брайан. У него самого пристрастия были куда менее экзотичными.
— На автомобиле можно ездить куда дольше, чем на девчонке. — С какой-то точки зрения такая оценка тоже имела право на существование. — Проклятье, с кем на пари, что эта цыпочка бегает довольно быстро?
— Ты мог бы получить лицензию частного пилота, — предложил Джек.
Доминик мотнул головой:
— Не. Слишком опасно.
— Вот сукин сын. — Джек с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться. — По сравнению с тем, чем ты занимаешься, что ли?
— Малыш, к этому я, знаешь ли, привык.
— Ну, как скажешь, дружище. — Джек невольно покачал головой. Чёрт возьми, эти автомобили и впрямь были хороши. Но он любил свой оставшийся дома «Хаммер». На нём он мог проехать куда угодно по любому снегу, выбраться без потерь из любой дорожной ситуации, а если кому-нибудь это покажется неспортивным, пусть валит в ад! Но сохранившийся в нём мальчишка вполне мог понять вожделение кузена. Если бы Морин О'Хара[91] родилась не человеком, а автомобилем, она вполне могла бы стоять на этом месте. Ярко-красный корпус прекрасно подошёл бы к её волосам. Поглазев десять минут, Доминик решил, что хватит пускать слюни, и компания пошла дальше.
— Итак, мы знаем о нашем объекте все, кроме его точной внешности, — сказал Брайан, когда они удалились от «Феррари» на полквартала.
— Верно, — подтвердил Джек. — Но неужели ты думаешь, что в «Бристоле» будет жить очень много арабов?
— В Лондоне их было полным-полно. Вся трудность в том, чтобы точно определить нужного человека. А задеть его рукой на тротуаре вряд ли будет очень сложно. — Судя по обстановке, он был прав. Пешеходов и машин здесь, конечно, не так много, как в Нью-Йорке или Лондоне, но и не так мало, как в Канзас-Сити после наступления темноты, а в том, чтобы провести работу средь бела дня, имелась определённая привлекательность. — Я думаю, что нам нужно взять под контроль главный вход гостиницы и второй, если он есть. Джек, не мог бы ты посмотреть, не появились ли у Кампуса дополнительные данные?
Джек посмотрел на часы и произвёл в уме подсчёт.
— Они выйдут на работу часа через два.
— Вот ты и проверь электронную почту, — сказал Доминик. — А мы тем временем погуляем и постараемся найти наш объект.
— Идёт. — Они перешли через улицу и направились назад, к «Империалу». Оказавшись в номере, Джек шлёпнулся на кровать и сразу задремал.
* * *
Делать сейчас все равно нечего, сказал себе Фа'ад, так почему бы не подышать воздухом. В Вене имелось множество вещей, достойных того, чтобы на них взглянуть, а он ещё не видел очень многие из них. Поэтому он оделся, как подобает солидному бизнесмену, и вышел на улицу.* * *
— Альдо, мы сорвали банк. — Доминик обладал тренированной памятью полицейского на лица, а этот человек шёл прямо им навстречу.— Неужели...
— Ага. Мюнхенский приятель Атефа. Будешь держать пари, что это и есть наш мальчик?
— Нашёл дурака, да, братишка?
Доминик мысленно повторял описание объекта. Типично ближневосточная внешность, среднего роста — примерно пять футов десять дюймов, худощавого телосложения, вес порядка ста пятидесяти фунтов, чёрные с чуть заметным каштановым отливом волосы, форма носа семитского типа, хотя и не резко выраженного, одевается хорошо и дорого, как бизнесмен, ходит целеустремлённо и решительно. Они прошли в десяти футах от него, старательно отводя взгляды, несмотря на то, что их глаза были прикрыты тёмными очками. Ну что, влип, сосунок? Кем бы ни были эти люди, они ровным счётом ничего не знали ни о маскировке, ни об осторожности. Братья зашли за угол.
— Вот ведь чертовщина. Сейчас его кольнуть было бы проще, чем два пальца обос..ть, — заметил. — И что мы будем делать?
— Пусть Джек проверит по своим каналам, а мы пока что не будем трепыхаться, верно, Альдо?
— Понял тебя, братец. — Брайан автоматическим движением потрогал пиджак, чтобы удостовериться, что золотая авторучка на месте. Точно так же он проверял «беретту» в кобуре, когда сам был одет в военную форму и выходил на боевое задание. Он ощущал себя невидимым для окружающих львом в кенийской саванне, полной зверья. Вряд ли что-нибудь могло быть лучше. Он мог выбрать любого, кто понравится, чтобы убить и съесть, и бедняга даже не узнает, что за ним охотятся. Точно так же действуют они. Он мельком задумался, поймут ли приятели этого парня всю иронию того, что против них используется их же тактика. Считалось, что такие действия совершенно не в американском стиле, но сами американцы прекрасно понимали, что всю туфту с перестрелками на главной улице под яркими лучами солнца выдумали в Голливуде. Лев, добывая себе пропитание, крайне редко рискует своей жизнью, а ведь его учили в Базовой школе, что если ты попал в сложное положение, значит, ты плохо спланировал свои действия. Честный бой по правилам годился для Олимпийских игр, но не для их нынешнего занятия. Ни один охотник на крупную дичь не станет приближаться ко льву, громко вызывая его на бой и размахивая мечом. Нет, он поступит гораздо разумнее: спрячется за бревном и застрелит зверя из винтовки с двухсот ярдов, а то и больше. Даже масаи, коренные жители Кении, для которых убийство льва служило доказательством достижения возраста мужества, имели достаточно здравого смысла, чтобы выходить против зверя толпой в десять человек, причём не все охотники были подростками, — только так можно было не сомневаться, что шкуру льва удастся без потерь доставить в крааль. Дело заключалось не в храбрости, а в том, чтобы наверняка достичь цели. Их занятие было достаточно опасным. Требовалось приложить максимум усилий, чтобы исключить из уравнения все элементы ненужного риска. Это бизнес, а не спорт. — Будем ловить его на улице?
— Срабатывало прежде, сработает и сейчас, верно, Альдо? Лично я не думаю, что нам удастся успешно провернуть это дело в салоне гостиницы.
— Согласен, Энцо. А что будем делать теперь?
— Вероятно, изображать из себя туристов. Оперный театр выглядит очень впечатляюще. Давай-ка посмотрим поближе. О, смотри, написано, что сегодня у них «Валькирия» Вагнера. Никогда не видел.
— А я вообще никогда не видел оперы. Наверно, стоит когда-нибудь начать — ублажить итальянскую часть моей души, скажешь, нет?
— Конечно, да. У меня этой самой части столько, что я не могу с ней справиться, так что я неравнодушен к Верди.
— Ну, вообще! И когда же ты бывал в опере?
— У меня есть несколько записей на CD, — ответил, улыбнувшись, Доминик. Как выяснилось, театр — он именовался Государственной оперой — являл собой великолепный образец имперской архитектуры, спроектированный и построенный так, будто предназначался для бога собственной персоной, если судить по роскоши отделки и алой с золотом окраски. Какие бы ошибки ни совершали Габсбурги за многовековую историю своей династии, вкус у них, бесспорно, был. Доминик подумал было об экскурсии по соборам города, но решил, что это будет не слишком хорошо, особенно если учитывать ту цель, ради которой они сюда приехали. Погуляв по городу около двух часов, они вернулись в гостиницу и сразу поднялись в номер Джека.