Страница:
– Ты не ушиблась? – с тревогой спросил он.
– Нет. Только тряхнуло здорово. С машиной все в порядке?
– Да, – мрачно ответил Мартин. – Мы угодили в самую пургу. Сегодняшняя ночь, очевидно, самая плохая за весь двадцатый век! Этого следовало ожидать.
Она проигнорировала сарказм, прозвучавший в его голосе.
– Что нам теперь делать?
Мартин бросил на нее хитрый взгляд.
– Народная мудрость гласит: если вы не хотите умереть от холода, прижмитесь тесно друг к другу, и это вас согреет. Правда, боюсь, что в нашем с тобой случае ситуация может выйти из-под контроля, если мы воспользуемся этим советом.
– Говори только за себя! – возмутилась бывшая жена.
– Да, да, конечно. – Он отпустил тихое проклятие, когда открыл дверцу машины и опустил ноги в снег. – В багажнике есть лопата, я попробую освободить колеса от снега.
– Я помогу тебе…
– Ты останешься в машине.
– Но я хочу…
– Меня не интересует, что ты хочешь, моя милая! – взорвался экс-супруг. – Это по твоей милости мы торчим сейчас на этой чертовой дороге. Так что или ты сидишь смирно и молча в машине, или тебе придется туго. Правда, – тут Мартин вдруг широко ухмыльнулся, – это тоже небезопасно, в этом случае ситуация также может выйти из-под контроля. Сделай мне одолжение, женушка, посиди в машине и постарайся не замерзнуть.
Ей ничего не оставалось делать, как замолчать. Она смотрела, как Мартин легко орудует лопатой, расчищая снег возле колес застрявшего автомобиля. В его ловких движениях чувствовалась недюжинная сила, и молодая женщина вспомнила, как много лет назад она также наблюдала, как Мартин работал лопатой в их поместье. Правда, сейчас он был одет не только не по погоде, но и не для такой работы. Его безукоризненный костюм в данной ситуации выглядел нелепо. Господи, вдруг подумала Абби, он же замерзнет. Она распахнула дверь машины и чуть не свалилась в снег от резкого порыва ледяного ветра.
– Мартин! – крикнула Абигайль.
– Закрой эту чертову дверь! – стуча от холода зубами, приказал он ей, не переставая отбрасывать снег в сторону.
– Ты окоченеешь! Возьми это пальто! – настаивала Абби, имея в виду кашемировое пальто мужа, надетое на нее.
– Через минуту, а сейчас закрой дверь!
Она повиновалась, браня Мартина за его командирский тон. Наконец колеса освободились от снега. Он убрал лопату и влез в машину. Абби лишь взглянула на него и тут же начала стягивать с себя пальто.
– Я не желаю слышать от тебя никаких возражений, Мартин Найт! Ты без звука наденешь это пальто. Живо! – Но тут она увидела, что его элегантный костюм совсем промок от снега. – Тебе придется сначала снять его – сказала Абби деловым тоном, поймав лукавый взгляд мужа. – Если ты не хочешь подхватить воспаление легких! Не волнуйся, я не буду смотреть, – язвительно добавила она.
– У меня лучше получается, когда есть зрители, – застывшими губами произнес Мартин и начал стаскивать с себя обледенелый пиджак, а за ним и рубашку.
Леди поспешно прикрыла глаза – не столько для того, чтобы избавить себя от зрелища великолепного мужского тела, сколько чтобы скрыть от мужа вспышку ревности в своих глазах, вызванную его ремаркой по поводу зрителей.
Боже, как это больно, молча простонала Абби. Она понимала, что не должна так реагировать на такие вещи. Но если бы ей удалось добраться до женщин, перед которыми он раздевался, она бы…
Я просто ненормальная, ругала себя молодая женщина. Мы же почти разведены, я не видела его десять лет. Почему же Мартин не может спать с другими женщинами? Только потому, что она сама до сих пор ни разу не изменила ему физически? Болезненное ощущение возникло у нее внутри, и она невольно вздрогнула, услышав звук расстегиваемой молнии брюк.
– Волнуешься, дорогуша? – услышала она низкий, насмешливый голос мужа. – Может поможешь мне снять их?
Черт! Все-то он замечает! Абби изобразила зевок.
– Скоро мы поедем? – не скрывая раздражения, спросила она. – Мне уже надоело торчать здесь!
Абби услышала, как он с трудом стягивает с себя влажные брюки.
– Может, ты придумаешь, как нам скоротать время побыстрее? – продолжал развлекаться Мартин.
– Придумаю! Заводи эту чертову машину и вези меня домой!
Не успела она произнести фразу, как мотор автомобиля взревел всей своей мощью. Абигайль раскрыла глаза. Справа от нее сидел Мартин в черном кашемировом пальто. Когда он нажал на педаль газа, полы пальто распахнулись, и Абби в изумлении увидела, что его загорелые сильные бедра прикрыты лишь узкими белыми трусами. Слава Богу, облегченно вздохнула она, что Мартин хотя бы не снял и их.
– Если бы ты могла оторвать взгляд от этого захватывающего зрелища хотя бы на минуту, – саркастически заметил он, прочитав ее мысли, – то ты бы мне очень помогла. Смотри на дорогу и предупреди меня в случае возникновения опасной ситуации.
– Хорошо, – сердито ответила Абби. Ей совсем не хотелось напрягать свои уже порядком уставшие глаза. Она бы с большим удовольствием заснула сейчас и избавилась от волнующего ощущения присутствия Мартина, ее Мартина. Нет, тут же поправила себя Абби, уже не ее Мартина.
Абигайль злилась еще и оттого, что он, который должен был быть смешон в своем нелепом наряде, выглядел настолько неотразимо в элегантных туфлях, носках, узких трусах и кашемировом пальто, что любой дом моделей схватился бы за него руками и ногами. Абби была уверена в этом.
Дорога улучшилась, когда они въехали в предместье Лондона. Снег на шоссе почти растаял.
– Просыпайся! – услышала Абби где-то в глубине сознания.
– Что? – Она растерянно озиралась вокруг, сообразив, что все-таки заснула.
Когда они выбрались из того проклятого места, Мартин включил печку на всю мощь и поставил кассету с приятной музыкой, что и убаюкало ее.
Она посмотрела на свои часы – почти три часа утра. За окном мелькали знакомые улицы, и в сознании Абигайль стало закрадываться подозрение. Вскоре, видя, как Мартин не задумываясь, уверенно петляет по лабиринту улиц, она уже не сомневалась.
– Ты знаешь, где я живу? – возмущенно воскликнула она.
– Знаю, – согласился Мартин и остановил машину у большого серого дома, на первом этаже которого находилась квартира Абигайль.
Как он узнал? – в смятении подумала она. И главное, зачем это ему надо?
– Откуда ты знаешь мой адрес? – прямо спросила Абби.
Мартин заглушил двигатель и повернулся к ней.
– А?
– Как ты узнал, где я живу? – нетерпеливо повторила она.
В бледном желтом свете уличных фонарей, бросавших причудливые тени на скульптурные черты лица Мартина, Абигайль не могла рассмотреть выражение его лица.
Он пожал плечами.
– Мне всегда было интересно… ну, скажем, что с тобой стало после нашего разрыва.
Сердце молодой женщины затрепетало.
– Ты хочешь сказать, что все эти годы следил за мной?
Мартин засмеялся.
– Опять твои навязчивые фантазии, Абигайль! Тебе в самом деле уже пора что-то с этим делать. Нет, я не следил за тобой. В этом, собственно, и не было необходимости. После того как мы разошлись, ты умудрилась сделать из себя довольно заметную фигуру. Я читал о твоих похождениях во всех газетах. У меня создалось впечатление, что ты вознамерилась довести себя до смерти всеми этими светскими раутами.
В голосе Мартина слышалось сердитое неодобрение, и Абигайль была благодарна тусклым фонарям, скрывавшим ее лицо. Да, она действительно тогда ударилась в развлечения, не пропуская ни одного светского приема. Она присутствовала на каждом хотя бы немного значимом событии в Лондоне, на каждой театральной премьере, вернисаже… Казалось, что, заполняя каждое мгновение своей жизни, она пыталась оживить ту часть своего существа, которая умерла с уходом Мартина.
Но это не помогало. Бездумные светские развлечения только еще больше убеждали Абби в том, что это пустое, бесполезное времяпрепровождение. Что называется, ни уму ни сердцу. И посещают свет по большей части люди такие же пустые и никчемные. Более того, светские затеи помогали ей увидеть огромную пропасть, существовавшую между этими людьми и человеком, который был ее мужем.
Мартин внимательно смотрел на Абигайль, его чувственные губы растянулись в саркастической улыбке.
– Так что я думаю, своим уходом я сослужил тебе хорошую службу. Ты получила возможность тесно общаться с «достойными претендентами» на твою руку. Я не сомневаюсь, что Хэмфри был в восторге.
Абигайль вздернула подбородок. Отчим действительно был всему этому рад несказанно. Но что касается так называемого «общения», то, выражаясь известной поговоркой, это было бы смешно, если не было бы так грустно. Прошло немало лет, прежде чем она смогла позволить мужчине дотронуться до нее. И ни один мужчина не тронул ее тело или душу так, как это удалось сделать Мартину.
После его ухода у нее возникло ощущение, что какая-то часть ее зачахла и умерла, чтобы больше никогда не возродиться снова.
У Абби заблестели глаза. Если ему так хочется думать о ней как о безмозглой светской пустышке, Бог с ним, пусть думает!
– Да, я получала от всего этого удовольствие, – солгала она и вдруг почувствовала усталость. Абби опустила ресницы и подавила зевоту.
– Давай-ка войдем в дом, – нетерпеливо произнес Мартин. В его хриплом голосе слышался определенный подтекст. Бывшая жена прекрасно знала, что это означает. Неужели он так воспринял ее зевок? Вполне возможно, подумала Абби, хорошо зная своего мужа.
– Ты никуда не войдешь, – поспешно сказала она. – Где ты остановился?
Он лениво ухмыльнулся.
– Абби, радость моя, ты же не отправишь меня в «Ритц» в таком виде? – Мартин приподнял левую ногу, и она увидела сильное, загорелое бедро. – Меня же оштрафуют за неприличный вид.
– Так тебе и надо! – выпалила она. Но Мартин уже весело смеялся. То ли на нее подействовал взгляд его неотразимых голубых глаз, то ли она все еще находилась в шоке, но вскоре Абби сама не смогла удержаться от хохота. Она представила себе, как Мартин, одетый лишь в узкие трусы и кашемировое пальто, входит в один из самых фешенебельных отелей Лондона.
– Ну ладно уж, – сердито произнесла она, насмеявшись вдоволь, – заходи!
Поднимаясь по лестнице, Абигайль пыталась найти оправдание своей слабости. Не могла же она выгнать в холодную, промозглую ночь полуголого человека. Особенно после того, как он ее, можно сказать, выкопал из снега. К тому же, если учесть, что она однажды была за ним замужем… И он ей очень сильно нравился.
Вдруг Абигайль побледнела.
– Боже, у меня же нет ключей от квартиры! – воскликнула она, в ужасе вспомнив, как Мартин утащил ее с помолвки.
– А ты разве не хранишь запасные ключи под ковриком у двери? – с видом святой наивности спросил он.
– Это Лондон, мой милый, а не какая-то там деревня! – возмутилась экс-супруга, бросив на него насмешливый взгляд.
– Тогда нам ничего не остается делать, как топать в «Ритц», рискуя быть задержанными и препровожденными в полицейский участок.
Ну уж нет! Если он думает, что она потащится с ним в отель, то он глубоко заблуждается.
– На верхнем этаже живет моя приятельница, у которой, к счастью, есть ключи от моей квартиры, – неохотно призналась Абигайль. – Правда, я думаю, она убьет меня, когда я разбужу ее в столь раннее время.
Но Мишель не спала. У нее глаза чуть не вылезли из орбит, когда на пороге ее квартиры появилась Абигайль в вечернем туалете в сопровождении пикантно одетого незнакомца с голыми ногами.
– Я еще и не ложилась. У меня задержалось несколько друзей, – сказала Мишель, окидывая спутника соседки оценивающим взглядом. – Я думала, что ты уехала за город отмечать свою помолвку, – обратилась она к Абби, одновременно игриво улыбаясь незнакомому красавцу. В этот момент Мишель напоминала тигренка, попавшего в лавку мясника. – Послушайте, почему бы вам не присоединиться к нам и не выпить по стаканчику? Судя по вашему виду, вам это не помешает сейчас. – И Мишель снова улыбнулась полуголому атлету. – Или… Абигайль, если ты устала, иди ложись спать, а твой друг пусть остается…
Интересно, подумала Абби, Мартин нарочно выбрал этот момент, чтобы облокотиться спиной о косяк двери? При этом движении полы пальто разошлись, и Мишель увидела, что было на обнаженном теле спутника соседки. Или, если уж совсем точно, чего на нем не было. Эти трусы больше подошли бы стриптизерам в ночных клубах! – со злостью подумала Абби. Или, может быть, эти трусы так сексуально смотрелись именно на Мартине…
– Нет, спасибо, только ключи, Мишель, – вальяжно произнес он. – Мы с Абби очень устали и хотим поскорее добраться до постели. Правда, дорогая? – обратился он к экс-жене.
Абби подождала, пока они не очутились в ее квартире, и затем взорвалась:
– Как ты посмел?! – выпалила она.
– Что случилось? – как ни в чем не бывало спросил Мартин, включая отопление на полную мощность, словно это была его квартира.
– Нечего изображать из себя невинность! Ты прекрасно понимал, что делаешь! Ты ясно дал понять Мишель, что мы собираемся… собираемся…
– Собираемся что? – пришел ей на помощь Мартин.
Вдруг Абби уставилась на него в ужасе.
– Господи, а если она скажет Хьюго? Она ведь его знает.
Веселые огоньки мгновенно исчезли из голубых глаз Мартина. Взгляд его стал угрожающе холодным.
– Это твои проблемы! – небрежно бросил он, язвительно скривив губы при упоминании имени жениха.
Абигайль смотрела широко раскрытыми глазами, как он направляется к одной из дверей гостиной.
– Это моя спальня, – подчеркнуто заметила она.
– А это? – приоткрыл Мартин другую дверь. О нет, ему нечего делать и в ее кабинете.
Чем меньше он будет знать о ее теперешней жизни, чем меньше будет влезать в нее, тем легче ей будет забыть его снова.
– Это кладовка, – солгала Абигайль, захлопывая дверь, как бы исключая возможность использования этой комнаты. – Ты можешь спать на тахте в гостиной. – И затем, чтобы отвлечь непрошеного гостя от экскурсии по квартире, она спросила: – Я приготовлю себе что-нибудь крепкое. Ты будешь?
– Да, пожалуйста. – С этими словами Мартин направился к тахте и, устало вздохнув, опустился на ее мягкую поверхность.
Абби смешала пунш и виски. Она украдкой посмотрела в сторону мужа. Он лежал на тахте, все еще одетый в свой дурацкий наряд. Мартин выглядел так, будто он жил здесь постоянно, с неожиданной болью подумала она. Господи, какой сумасшедший и странный был сегодня день! Ей казалось, что когда она проснется утром, то все это окажется кошмарным сном и никакого Мартина здесь не будет.
Абигайль пошла в холл и вынула из шкафа постельное белье.
– Вот, это тебе! – Она бросила комплект ему на живот. – Я иду спать. И не вздумай проделывать со мной свои трюки!
– Какие трюки? – с наигранным удивлением спросил гость.
– Сам знаешь. Я запру свою дверь на ключ, – предупредила она.
– Ты же понимаешь, дорогая, что никакой замок меня не удержит, если я захочу тебя, – мягко сказал он.
– Ты, очевидно, хочешь сказать, что снесешь дверь, – промолвила ничуть не встревоженная хозяйка. – Ведь тебе не привыкать, мы оба это знаем. – Увидев, как потемнело лицо Мартина, Абби пожалела о своих словах. Он все еще помнил ту ужасную ссору, когда он кулаком проломил дверь ванной.
– Я хочу сказать, что ты, возможно, проснешься посреди ночи, вспомнишь о том, что я здесь, и сама откроешь дверь, – самодовольно заявил Мартин, сбрасывая с ног мокрые туфли.
Абигайль трясло от ярости, и она отчаянно искала слова, чтобы дать ему достойный ответ. Затем увидела, что кашемировое пальто почти сползло на пол, и подумала, что затевать словесную перепалку с почти голым мужчиной глупо. И она быстро удалилась в свою спальню.
5
– Нет. Только тряхнуло здорово. С машиной все в порядке?
– Да, – мрачно ответил Мартин. – Мы угодили в самую пургу. Сегодняшняя ночь, очевидно, самая плохая за весь двадцатый век! Этого следовало ожидать.
Она проигнорировала сарказм, прозвучавший в его голосе.
– Что нам теперь делать?
Мартин бросил на нее хитрый взгляд.
– Народная мудрость гласит: если вы не хотите умереть от холода, прижмитесь тесно друг к другу, и это вас согреет. Правда, боюсь, что в нашем с тобой случае ситуация может выйти из-под контроля, если мы воспользуемся этим советом.
– Говори только за себя! – возмутилась бывшая жена.
– Да, да, конечно. – Он отпустил тихое проклятие, когда открыл дверцу машины и опустил ноги в снег. – В багажнике есть лопата, я попробую освободить колеса от снега.
– Я помогу тебе…
– Ты останешься в машине.
– Но я хочу…
– Меня не интересует, что ты хочешь, моя милая! – взорвался экс-супруг. – Это по твоей милости мы торчим сейчас на этой чертовой дороге. Так что или ты сидишь смирно и молча в машине, или тебе придется туго. Правда, – тут Мартин вдруг широко ухмыльнулся, – это тоже небезопасно, в этом случае ситуация также может выйти из-под контроля. Сделай мне одолжение, женушка, посиди в машине и постарайся не замерзнуть.
Ей ничего не оставалось делать, как замолчать. Она смотрела, как Мартин легко орудует лопатой, расчищая снег возле колес застрявшего автомобиля. В его ловких движениях чувствовалась недюжинная сила, и молодая женщина вспомнила, как много лет назад она также наблюдала, как Мартин работал лопатой в их поместье. Правда, сейчас он был одет не только не по погоде, но и не для такой работы. Его безукоризненный костюм в данной ситуации выглядел нелепо. Господи, вдруг подумала Абби, он же замерзнет. Она распахнула дверь машины и чуть не свалилась в снег от резкого порыва ледяного ветра.
– Мартин! – крикнула Абигайль.
– Закрой эту чертову дверь! – стуча от холода зубами, приказал он ей, не переставая отбрасывать снег в сторону.
– Ты окоченеешь! Возьми это пальто! – настаивала Абби, имея в виду кашемировое пальто мужа, надетое на нее.
– Через минуту, а сейчас закрой дверь!
Она повиновалась, браня Мартина за его командирский тон. Наконец колеса освободились от снега. Он убрал лопату и влез в машину. Абби лишь взглянула на него и тут же начала стягивать с себя пальто.
– Я не желаю слышать от тебя никаких возражений, Мартин Найт! Ты без звука наденешь это пальто. Живо! – Но тут она увидела, что его элегантный костюм совсем промок от снега. – Тебе придется сначала снять его – сказала Абби деловым тоном, поймав лукавый взгляд мужа. – Если ты не хочешь подхватить воспаление легких! Не волнуйся, я не буду смотреть, – язвительно добавила она.
– У меня лучше получается, когда есть зрители, – застывшими губами произнес Мартин и начал стаскивать с себя обледенелый пиджак, а за ним и рубашку.
Леди поспешно прикрыла глаза – не столько для того, чтобы избавить себя от зрелища великолепного мужского тела, сколько чтобы скрыть от мужа вспышку ревности в своих глазах, вызванную его ремаркой по поводу зрителей.
Боже, как это больно, молча простонала Абби. Она понимала, что не должна так реагировать на такие вещи. Но если бы ей удалось добраться до женщин, перед которыми он раздевался, она бы…
Я просто ненормальная, ругала себя молодая женщина. Мы же почти разведены, я не видела его десять лет. Почему же Мартин не может спать с другими женщинами? Только потому, что она сама до сих пор ни разу не изменила ему физически? Болезненное ощущение возникло у нее внутри, и она невольно вздрогнула, услышав звук расстегиваемой молнии брюк.
– Волнуешься, дорогуша? – услышала она низкий, насмешливый голос мужа. – Может поможешь мне снять их?
Черт! Все-то он замечает! Абби изобразила зевок.
– Скоро мы поедем? – не скрывая раздражения, спросила она. – Мне уже надоело торчать здесь!
Абби услышала, как он с трудом стягивает с себя влажные брюки.
– Может, ты придумаешь, как нам скоротать время побыстрее? – продолжал развлекаться Мартин.
– Придумаю! Заводи эту чертову машину и вези меня домой!
Не успела она произнести фразу, как мотор автомобиля взревел всей своей мощью. Абигайль раскрыла глаза. Справа от нее сидел Мартин в черном кашемировом пальто. Когда он нажал на педаль газа, полы пальто распахнулись, и Абби в изумлении увидела, что его загорелые сильные бедра прикрыты лишь узкими белыми трусами. Слава Богу, облегченно вздохнула она, что Мартин хотя бы не снял и их.
– Если бы ты могла оторвать взгляд от этого захватывающего зрелища хотя бы на минуту, – саркастически заметил он, прочитав ее мысли, – то ты бы мне очень помогла. Смотри на дорогу и предупреди меня в случае возникновения опасной ситуации.
– Хорошо, – сердито ответила Абби. Ей совсем не хотелось напрягать свои уже порядком уставшие глаза. Она бы с большим удовольствием заснула сейчас и избавилась от волнующего ощущения присутствия Мартина, ее Мартина. Нет, тут же поправила себя Абби, уже не ее Мартина.
Абигайль злилась еще и оттого, что он, который должен был быть смешон в своем нелепом наряде, выглядел настолько неотразимо в элегантных туфлях, носках, узких трусах и кашемировом пальто, что любой дом моделей схватился бы за него руками и ногами. Абби была уверена в этом.
Дорога улучшилась, когда они въехали в предместье Лондона. Снег на шоссе почти растаял.
– Просыпайся! – услышала Абби где-то в глубине сознания.
– Что? – Она растерянно озиралась вокруг, сообразив, что все-таки заснула.
Когда они выбрались из того проклятого места, Мартин включил печку на всю мощь и поставил кассету с приятной музыкой, что и убаюкало ее.
Она посмотрела на свои часы – почти три часа утра. За окном мелькали знакомые улицы, и в сознании Абигайль стало закрадываться подозрение. Вскоре, видя, как Мартин не задумываясь, уверенно петляет по лабиринту улиц, она уже не сомневалась.
– Ты знаешь, где я живу? – возмущенно воскликнула она.
– Знаю, – согласился Мартин и остановил машину у большого серого дома, на первом этаже которого находилась квартира Абигайль.
Как он узнал? – в смятении подумала она. И главное, зачем это ему надо?
– Откуда ты знаешь мой адрес? – прямо спросила Абби.
Мартин заглушил двигатель и повернулся к ней.
– А?
– Как ты узнал, где я живу? – нетерпеливо повторила она.
В бледном желтом свете уличных фонарей, бросавших причудливые тени на скульптурные черты лица Мартина, Абигайль не могла рассмотреть выражение его лица.
Он пожал плечами.
– Мне всегда было интересно… ну, скажем, что с тобой стало после нашего разрыва.
Сердце молодой женщины затрепетало.
– Ты хочешь сказать, что все эти годы следил за мной?
Мартин засмеялся.
– Опять твои навязчивые фантазии, Абигайль! Тебе в самом деле уже пора что-то с этим делать. Нет, я не следил за тобой. В этом, собственно, и не было необходимости. После того как мы разошлись, ты умудрилась сделать из себя довольно заметную фигуру. Я читал о твоих похождениях во всех газетах. У меня создалось впечатление, что ты вознамерилась довести себя до смерти всеми этими светскими раутами.
В голосе Мартина слышалось сердитое неодобрение, и Абигайль была благодарна тусклым фонарям, скрывавшим ее лицо. Да, она действительно тогда ударилась в развлечения, не пропуская ни одного светского приема. Она присутствовала на каждом хотя бы немного значимом событии в Лондоне, на каждой театральной премьере, вернисаже… Казалось, что, заполняя каждое мгновение своей жизни, она пыталась оживить ту часть своего существа, которая умерла с уходом Мартина.
Но это не помогало. Бездумные светские развлечения только еще больше убеждали Абби в том, что это пустое, бесполезное времяпрепровождение. Что называется, ни уму ни сердцу. И посещают свет по большей части люди такие же пустые и никчемные. Более того, светские затеи помогали ей увидеть огромную пропасть, существовавшую между этими людьми и человеком, который был ее мужем.
Мартин внимательно смотрел на Абигайль, его чувственные губы растянулись в саркастической улыбке.
– Так что я думаю, своим уходом я сослужил тебе хорошую службу. Ты получила возможность тесно общаться с «достойными претендентами» на твою руку. Я не сомневаюсь, что Хэмфри был в восторге.
Абигайль вздернула подбородок. Отчим действительно был всему этому рад несказанно. Но что касается так называемого «общения», то, выражаясь известной поговоркой, это было бы смешно, если не было бы так грустно. Прошло немало лет, прежде чем она смогла позволить мужчине дотронуться до нее. И ни один мужчина не тронул ее тело или душу так, как это удалось сделать Мартину.
После его ухода у нее возникло ощущение, что какая-то часть ее зачахла и умерла, чтобы больше никогда не возродиться снова.
У Абби заблестели глаза. Если ему так хочется думать о ней как о безмозглой светской пустышке, Бог с ним, пусть думает!
– Да, я получала от всего этого удовольствие, – солгала она и вдруг почувствовала усталость. Абби опустила ресницы и подавила зевоту.
– Давай-ка войдем в дом, – нетерпеливо произнес Мартин. В его хриплом голосе слышался определенный подтекст. Бывшая жена прекрасно знала, что это означает. Неужели он так воспринял ее зевок? Вполне возможно, подумала Абби, хорошо зная своего мужа.
– Ты никуда не войдешь, – поспешно сказала она. – Где ты остановился?
Он лениво ухмыльнулся.
– Абби, радость моя, ты же не отправишь меня в «Ритц» в таком виде? – Мартин приподнял левую ногу, и она увидела сильное, загорелое бедро. – Меня же оштрафуют за неприличный вид.
– Так тебе и надо! – выпалила она. Но Мартин уже весело смеялся. То ли на нее подействовал взгляд его неотразимых голубых глаз, то ли она все еще находилась в шоке, но вскоре Абби сама не смогла удержаться от хохота. Она представила себе, как Мартин, одетый лишь в узкие трусы и кашемировое пальто, входит в один из самых фешенебельных отелей Лондона.
– Ну ладно уж, – сердито произнесла она, насмеявшись вдоволь, – заходи!
Поднимаясь по лестнице, Абигайль пыталась найти оправдание своей слабости. Не могла же она выгнать в холодную, промозглую ночь полуголого человека. Особенно после того, как он ее, можно сказать, выкопал из снега. К тому же, если учесть, что она однажды была за ним замужем… И он ей очень сильно нравился.
Вдруг Абигайль побледнела.
– Боже, у меня же нет ключей от квартиры! – воскликнула она, в ужасе вспомнив, как Мартин утащил ее с помолвки.
– А ты разве не хранишь запасные ключи под ковриком у двери? – с видом святой наивности спросил он.
– Это Лондон, мой милый, а не какая-то там деревня! – возмутилась экс-супруга, бросив на него насмешливый взгляд.
– Тогда нам ничего не остается делать, как топать в «Ритц», рискуя быть задержанными и препровожденными в полицейский участок.
Ну уж нет! Если он думает, что она потащится с ним в отель, то он глубоко заблуждается.
– На верхнем этаже живет моя приятельница, у которой, к счастью, есть ключи от моей квартиры, – неохотно призналась Абигайль. – Правда, я думаю, она убьет меня, когда я разбужу ее в столь раннее время.
Но Мишель не спала. У нее глаза чуть не вылезли из орбит, когда на пороге ее квартиры появилась Абигайль в вечернем туалете в сопровождении пикантно одетого незнакомца с голыми ногами.
– Я еще и не ложилась. У меня задержалось несколько друзей, – сказала Мишель, окидывая спутника соседки оценивающим взглядом. – Я думала, что ты уехала за город отмечать свою помолвку, – обратилась она к Абби, одновременно игриво улыбаясь незнакомому красавцу. В этот момент Мишель напоминала тигренка, попавшего в лавку мясника. – Послушайте, почему бы вам не присоединиться к нам и не выпить по стаканчику? Судя по вашему виду, вам это не помешает сейчас. – И Мишель снова улыбнулась полуголому атлету. – Или… Абигайль, если ты устала, иди ложись спать, а твой друг пусть остается…
Интересно, подумала Абби, Мартин нарочно выбрал этот момент, чтобы облокотиться спиной о косяк двери? При этом движении полы пальто разошлись, и Мишель увидела, что было на обнаженном теле спутника соседки. Или, если уж совсем точно, чего на нем не было. Эти трусы больше подошли бы стриптизерам в ночных клубах! – со злостью подумала Абби. Или, может быть, эти трусы так сексуально смотрелись именно на Мартине…
– Нет, спасибо, только ключи, Мишель, – вальяжно произнес он. – Мы с Абби очень устали и хотим поскорее добраться до постели. Правда, дорогая? – обратился он к экс-жене.
Абби подождала, пока они не очутились в ее квартире, и затем взорвалась:
– Как ты посмел?! – выпалила она.
– Что случилось? – как ни в чем не бывало спросил Мартин, включая отопление на полную мощность, словно это была его квартира.
– Нечего изображать из себя невинность! Ты прекрасно понимал, что делаешь! Ты ясно дал понять Мишель, что мы собираемся… собираемся…
– Собираемся что? – пришел ей на помощь Мартин.
Вдруг Абби уставилась на него в ужасе.
– Господи, а если она скажет Хьюго? Она ведь его знает.
Веселые огоньки мгновенно исчезли из голубых глаз Мартина. Взгляд его стал угрожающе холодным.
– Это твои проблемы! – небрежно бросил он, язвительно скривив губы при упоминании имени жениха.
Абигайль смотрела широко раскрытыми глазами, как он направляется к одной из дверей гостиной.
– Это моя спальня, – подчеркнуто заметила она.
– А это? – приоткрыл Мартин другую дверь. О нет, ему нечего делать и в ее кабинете.
Чем меньше он будет знать о ее теперешней жизни, чем меньше будет влезать в нее, тем легче ей будет забыть его снова.
– Это кладовка, – солгала Абигайль, захлопывая дверь, как бы исключая возможность использования этой комнаты. – Ты можешь спать на тахте в гостиной. – И затем, чтобы отвлечь непрошеного гостя от экскурсии по квартире, она спросила: – Я приготовлю себе что-нибудь крепкое. Ты будешь?
– Да, пожалуйста. – С этими словами Мартин направился к тахте и, устало вздохнув, опустился на ее мягкую поверхность.
Абби смешала пунш и виски. Она украдкой посмотрела в сторону мужа. Он лежал на тахте, все еще одетый в свой дурацкий наряд. Мартин выглядел так, будто он жил здесь постоянно, с неожиданной болью подумала она. Господи, какой сумасшедший и странный был сегодня день! Ей казалось, что когда она проснется утром, то все это окажется кошмарным сном и никакого Мартина здесь не будет.
Абигайль пошла в холл и вынула из шкафа постельное белье.
– Вот, это тебе! – Она бросила комплект ему на живот. – Я иду спать. И не вздумай проделывать со мной свои трюки!
– Какие трюки? – с наигранным удивлением спросил гость.
– Сам знаешь. Я запру свою дверь на ключ, – предупредила она.
– Ты же понимаешь, дорогая, что никакой замок меня не удержит, если я захочу тебя, – мягко сказал он.
– Ты, очевидно, хочешь сказать, что снесешь дверь, – промолвила ничуть не встревоженная хозяйка. – Ведь тебе не привыкать, мы оба это знаем. – Увидев, как потемнело лицо Мартина, Абби пожалела о своих словах. Он все еще помнил ту ужасную ссору, когда он кулаком проломил дверь ванной.
– Я хочу сказать, что ты, возможно, проснешься посреди ночи, вспомнишь о том, что я здесь, и сама откроешь дверь, – самодовольно заявил Мартин, сбрасывая с ног мокрые туфли.
Абигайль трясло от ярости, и она отчаянно искала слова, чтобы дать ему достойный ответ. Затем увидела, что кашемировое пальто почти сползло на пол, и подумала, что затевать словесную перепалку с почти голым мужчиной глупо. И она быстро удалилась в свою спальню.
5
Абигайль никак не могла заснуть. А чего она еще ожидала? Знать, что Мартин находится в нескольких метрах от нее, испытывать нестерпимое желание оказаться в его объятиях и при этом спокойно уснуть? Абби мучилась оттого, что не могла найти выход своим эмоциям. Но эти муки не шли ни в какое сравнение с воспоминаниями, которые разрывали ей сердце. Они все время накатывали на нее огромной волной, как морской прибой, и она ничего не могла с этим поделать. Абби казалось, что прошедших десяти лет как будто и не было.
И снова прошлое ломилось ей в душу.
Тогда материальное положение ее семьи было совсем другим. Мать Абигайль после смерти первого мужа, отца Абби, снова вышла замуж. Сэр Хэмфри был необычайно богатым человеком, и Абигайль, конечно, сразу оказалась в очень привилегированном положении по сравнению со многими своими сверстниками. По крайней мере, в материальном отношении.
Она училась в лучших школах, имела лучших лошадей, ее друзьями были дети таких же богатых родителей. Но ее брат учился в пансионате, а мать со своим новым мужем занималась в основном только собой. Абигайль чувствовала себя ужасно одинокой.
Мартин вошел в ее жизнь, когда ей исполнилось десять лет. И с тех пор и до настоящего момента он уже никогда не покидал ее сердца.
Мальчик появился в поместье отчима со своей овдовевшей матерью, которая приехала работать на богатое семейство.
Абигайль отчетливо помнила день их первой встречи, словно это произошло только вчера. В свои двенадцать лет Мартин был так не похож на других мальчиков, которых она знала, – вышколенных учеников дорогих школ, будущее которых было предопределено их богатыми родителями.
В своем юном возрасте Мартин уже знал, что такое реальная жизнь, рассуждая о ней, как взрослый человек. Он учился в небольшой местной школе, и Абигайль казалось, что он только и делает, что читает. Мартин прекрасно учился. И вообще, за что бы он ни брался, все у него получалось на отлично. Его умные, проницательные глаза жадно впитывали окружающий мир. Уже тогда в нем было нечто, заметно отличавшее его от других ребят.
По складу характера он был одиночкой, но его почему-то тянуло к Абби. Возможно, он чувствовал, что она тоже одинока, и видел в ней родственную душу. А может, ранняя потеря собственного отца заставила Мартина относиться к ней мягче, чем к другим сверстникам. Но как бы там ни было, Мартин позволял девочке все свое свободное время проводить рядом с ним. Абби боготворила его.
В ее глазах Мартин не мог сказать или сделать что-то дурное. Она слушала его с широко раскрытыми глазами, когда юный мечтатель воодушевленно рассказывал ей о мире, который он собирался обязательно покорить.
– Ты постоянно читаешь, – как-то пожаловалась Абигайль, когда ей было уже пятнадцать. – Почему бы время от времени не давать себе передышку?
– Потому что это единственный для меня выход, – просто сказал юноша, глядя на нее ярко-голубыми глазами, похожими на огромные океаны, о которых он ей рассказывал.
– Что ты имеешь в виду? Выход из чего?
– Из сословия, в котором я родился. – Мартин улыбнулся. – И я смогу подняться наверх только при помощи образования. А теперь, Абби, будь умницей помолчи немного и займись чтением Хаксли, которого я тебе дал.
Мартин окончил школу с лучшими отметками за всю историю этого учебного заведения. Он взял год и уехал «побродить» по Европе, прежде чем начать учебу в университете.
Неожиданно для себя Абигайль обнаружила, что ей отчаянно его не хватает. Ей было уже шестнадцать, и она только начинала входить в круговорот светской жизни лондонской знати. Бесконечные балы, коктейли, охота, показы мод. Абигайль постоянно вращалась среди молодых людей, из которых должна была в будущем выбрать себе мужа. Но все они казались ей невыносимо скучными.
И вот однажды во время летних каникул – Абби исполнилось семнадцать – из Европы вернулся Мартин.
Как-то утром сэр Хэмфри объявил за завтраком, что сын миссис Найт стал сильным как бык, поэтому он нанял молодого человека для работы в поместье до осени, пока тот не уедет учиться в университете.
После возвращения юноши из Европы отношения между ним и Абигайль стали совсем другими.
Она робко смотрела на своего друга детства, который из долговязого подростка превратился в потрясающего молодого мужчину. Исчезла та непосредственность, с которой они раньше общались друг с другом. Вместо этого появилось новое, неловкое чувство, которое заставляло ее тело трепетать от какого-то предчувствия. Мартин же, казалось, потерял к ней всякий интерес.
Он словно нарочно избегал Абби, не желая с ней разговаривать ни на какие темы.
– Я ненавижу тебя, Мартин Найт! – рыдала она по ночам в подушку. Она тоже может играть в эти игры и делать вид, что не замечает его! Абигайль снова ударилась в развлечения – ходила на теннисный корт, позволяла молодым людям подвозить себя домой в роскошных спортивных машинах. Завидев высокую фигуру Мартина, Абби начинала преувеличенно громко смеяться. Она из кожи лезла вон, чтобы привлечь к себе его внимание, но юноша, казалось, оставался равнодушным к ее трюкам.
Однажды скача по лесу на своей любимой вороной кобыле, Абигайль неожиданно наткнулась на Мартина. Сейбл вынесла ее на открытую поляну, где юноша, голый по пояс, рубил деревья.
Он бросил на наездницу короткий взгляд и, не сказав ни слова, снова принялся за работу.
Абби смотрела на его атлетическую фигуру и чувствовала, как в ней закипает злость. Но скоро она поняла, к своему немалому ужасу, что злоба переходит в совершенно другое чувство. Старые джинсы красиво облегали стройные, сильные ноги и узкие, крепкие бедра. Но все внимание Абби было сосредоточено на обнаженной спине, мышцы которой перекатывались при каждом взмахе топора. Это была демонстрация настоящей мужской силы. Девушке казалось, что Мартин поднимает топор без всякого усилия, словно он был сделан из картона. По обнаженному торсу стекал пот, впитываясь в пояс джинсов.
Наконец терпению Абигайль пришел конец. Как он смеет так обращаться с ней? Она что – невидимка? Девушка с силой ударила хлыстом по своей ноге, облаченной в сапожок.
– Что это с тобой случилось, Мартин Найт! – возмущенно воскликнула она, отбрасывая назад пряди волос. – Почему ты относишься ко мне так высокомерно?
Он перестал работать, поднял свою темноволосую голову и встретился с Абби взглядом. Затем перевел глаза на ее вздымавшуюся грудь, обтянутую тонкой хлопчатобумажной футболкой.
– Уходи, Абигайль, – устало произнес он и, взяв в руки топор, снова принялся за работу.
– Не уйду! – горячо выкрикнула она. – По крайней мере до тех пор, пока ты не скажешь мне, почему ты перестал быть моим другом.
– Возможно, это самое разумное решение для всех, кто имеет к этому отношение, – холодно заметил юноша.
Она ничего не понимала.
– Но мы же были с тобой друзьями, ты что, забыл? – почти умоляющим тоном промолвила она. – Друзьями!
– С тех пор многое изменилось, – резко сказал Мартин и повернулся к ней спиной.
Какое вопиющее, непростительное пренебрежение! Трясясь от ярости, Абигайль повернула лошадь и поскакала прочь, поклявшись больше никогда не разговаривать с этим хамом.
Но какой-то чертенок внутри нее заставил девушку сделать то, чего она поклялась не делать, и уже на следующее утро Абби снова была в лесу.
Как и вчера, Мартин бросил на нее короткий взгляд. Он лишь прищурил глаза, оглядывая стройную фигурку на лошади, облаченную в тонкую шелковую блузку, слегка трепыхавшуюся на ветру. Затем подхватил топор и начал невозмутимо обтесывать ствол поваленного дерева.
Господи, ну почему мы не можем общаться друг с другом, как раньше, тоскливо подумала Абигайль. Она решила попробовать.
– Хочешь пить? – крикнула она, сидя в седле. Мартин оторвался от работы и снова посмотрел на амазонку, которая пила холодную коку из бутылки. Напившись, она протянула ему воду.
– Вот, держи.
Он постоял нерешительно, затем подошел к Абигайль и, взяв из ее рук бутылку, начал жадно пить. Девушка торжествовала.
– Спасибо, – сказал Мартин, слизывая каплю воды с верхней губы.
Абби зачарованно смотрела на его губы. Сердце ее забилось, а щеки вдруг вспыхнули румянцем. Она знала, что ее волнение не ускользнет от проницательных голубых глаз.
И она не ошиблась. Неожиданно в Мартине произошла какая-то перемена. Мышцы его тела вдруг расслабились, и он широко улыбнулся, показав два ряда крепких, белых зубов. Это была самодовольная улыбка мужчины, который прекрасно понимал, что с ней сейчас происходит. Девушка сердито подхватила поводья.
– Уже уезжаешь? – полюбопытствовал он.
– А ты как думал? – возмущенно проговорила Абби. – После такого приема!
Он громко рассмеялся и стал похож на прежнего Мартина.
– Приедешь сюда завтра?
– Сомневаюсь, – холодно ответила красавица, гордо подняв голову. Услышав насмешливый хохот своего избранника, она пустила лошадь в галоп и исчезла за деревьями.
Но Абигайль, конечно же, приехала в лес на следующий день, за которым последовали и другие дни. Она была в восторге, обнаружив, что им по-прежнему есть о чем поговорить. Девушка стала привозить другу обеды, как она делала это раньше. Только тогда она не взирала на него с такой любовью, как сейчас. Что это с ней творится? Ей нравилось следить, как он ест, наблюдать, как он рубит деревья. Ей вообще нравилось смотреть на него, что бы он ни делал. Девушке хотелось, чтобы он поцеловал ее, но Мартин держался с ней исключительно на дружеской ноте. Хотя, думала Абби, он не мог не замечать того напряжения, которое витало в воздухе между ними.
И снова прошлое ломилось ей в душу.
Тогда материальное положение ее семьи было совсем другим. Мать Абигайль после смерти первого мужа, отца Абби, снова вышла замуж. Сэр Хэмфри был необычайно богатым человеком, и Абигайль, конечно, сразу оказалась в очень привилегированном положении по сравнению со многими своими сверстниками. По крайней мере, в материальном отношении.
Она училась в лучших школах, имела лучших лошадей, ее друзьями были дети таких же богатых родителей. Но ее брат учился в пансионате, а мать со своим новым мужем занималась в основном только собой. Абигайль чувствовала себя ужасно одинокой.
Мартин вошел в ее жизнь, когда ей исполнилось десять лет. И с тех пор и до настоящего момента он уже никогда не покидал ее сердца.
Мальчик появился в поместье отчима со своей овдовевшей матерью, которая приехала работать на богатое семейство.
Абигайль отчетливо помнила день их первой встречи, словно это произошло только вчера. В свои двенадцать лет Мартин был так не похож на других мальчиков, которых она знала, – вышколенных учеников дорогих школ, будущее которых было предопределено их богатыми родителями.
В своем юном возрасте Мартин уже знал, что такое реальная жизнь, рассуждая о ней, как взрослый человек. Он учился в небольшой местной школе, и Абигайль казалось, что он только и делает, что читает. Мартин прекрасно учился. И вообще, за что бы он ни брался, все у него получалось на отлично. Его умные, проницательные глаза жадно впитывали окружающий мир. Уже тогда в нем было нечто, заметно отличавшее его от других ребят.
По складу характера он был одиночкой, но его почему-то тянуло к Абби. Возможно, он чувствовал, что она тоже одинока, и видел в ней родственную душу. А может, ранняя потеря собственного отца заставила Мартина относиться к ней мягче, чем к другим сверстникам. Но как бы там ни было, Мартин позволял девочке все свое свободное время проводить рядом с ним. Абби боготворила его.
В ее глазах Мартин не мог сказать или сделать что-то дурное. Она слушала его с широко раскрытыми глазами, когда юный мечтатель воодушевленно рассказывал ей о мире, который он собирался обязательно покорить.
– Ты постоянно читаешь, – как-то пожаловалась Абигайль, когда ей было уже пятнадцать. – Почему бы время от времени не давать себе передышку?
– Потому что это единственный для меня выход, – просто сказал юноша, глядя на нее ярко-голубыми глазами, похожими на огромные океаны, о которых он ей рассказывал.
– Что ты имеешь в виду? Выход из чего?
– Из сословия, в котором я родился. – Мартин улыбнулся. – И я смогу подняться наверх только при помощи образования. А теперь, Абби, будь умницей помолчи немного и займись чтением Хаксли, которого я тебе дал.
Мартин окончил школу с лучшими отметками за всю историю этого учебного заведения. Он взял год и уехал «побродить» по Европе, прежде чем начать учебу в университете.
Неожиданно для себя Абигайль обнаружила, что ей отчаянно его не хватает. Ей было уже шестнадцать, и она только начинала входить в круговорот светской жизни лондонской знати. Бесконечные балы, коктейли, охота, показы мод. Абигайль постоянно вращалась среди молодых людей, из которых должна была в будущем выбрать себе мужа. Но все они казались ей невыносимо скучными.
И вот однажды во время летних каникул – Абби исполнилось семнадцать – из Европы вернулся Мартин.
Как-то утром сэр Хэмфри объявил за завтраком, что сын миссис Найт стал сильным как бык, поэтому он нанял молодого человека для работы в поместье до осени, пока тот не уедет учиться в университете.
После возвращения юноши из Европы отношения между ним и Абигайль стали совсем другими.
Она робко смотрела на своего друга детства, который из долговязого подростка превратился в потрясающего молодого мужчину. Исчезла та непосредственность, с которой они раньше общались друг с другом. Вместо этого появилось новое, неловкое чувство, которое заставляло ее тело трепетать от какого-то предчувствия. Мартин же, казалось, потерял к ней всякий интерес.
Он словно нарочно избегал Абби, не желая с ней разговаривать ни на какие темы.
– Я ненавижу тебя, Мартин Найт! – рыдала она по ночам в подушку. Она тоже может играть в эти игры и делать вид, что не замечает его! Абигайль снова ударилась в развлечения – ходила на теннисный корт, позволяла молодым людям подвозить себя домой в роскошных спортивных машинах. Завидев высокую фигуру Мартина, Абби начинала преувеличенно громко смеяться. Она из кожи лезла вон, чтобы привлечь к себе его внимание, но юноша, казалось, оставался равнодушным к ее трюкам.
Однажды скача по лесу на своей любимой вороной кобыле, Абигайль неожиданно наткнулась на Мартина. Сейбл вынесла ее на открытую поляну, где юноша, голый по пояс, рубил деревья.
Он бросил на наездницу короткий взгляд и, не сказав ни слова, снова принялся за работу.
Абби смотрела на его атлетическую фигуру и чувствовала, как в ней закипает злость. Но скоро она поняла, к своему немалому ужасу, что злоба переходит в совершенно другое чувство. Старые джинсы красиво облегали стройные, сильные ноги и узкие, крепкие бедра. Но все внимание Абби было сосредоточено на обнаженной спине, мышцы которой перекатывались при каждом взмахе топора. Это была демонстрация настоящей мужской силы. Девушке казалось, что Мартин поднимает топор без всякого усилия, словно он был сделан из картона. По обнаженному торсу стекал пот, впитываясь в пояс джинсов.
Наконец терпению Абигайль пришел конец. Как он смеет так обращаться с ней? Она что – невидимка? Девушка с силой ударила хлыстом по своей ноге, облаченной в сапожок.
– Что это с тобой случилось, Мартин Найт! – возмущенно воскликнула она, отбрасывая назад пряди волос. – Почему ты относишься ко мне так высокомерно?
Он перестал работать, поднял свою темноволосую голову и встретился с Абби взглядом. Затем перевел глаза на ее вздымавшуюся грудь, обтянутую тонкой хлопчатобумажной футболкой.
– Уходи, Абигайль, – устало произнес он и, взяв в руки топор, снова принялся за работу.
– Не уйду! – горячо выкрикнула она. – По крайней мере до тех пор, пока ты не скажешь мне, почему ты перестал быть моим другом.
– Возможно, это самое разумное решение для всех, кто имеет к этому отношение, – холодно заметил юноша.
Она ничего не понимала.
– Но мы же были с тобой друзьями, ты что, забыл? – почти умоляющим тоном промолвила она. – Друзьями!
– С тех пор многое изменилось, – резко сказал Мартин и повернулся к ней спиной.
Какое вопиющее, непростительное пренебрежение! Трясясь от ярости, Абигайль повернула лошадь и поскакала прочь, поклявшись больше никогда не разговаривать с этим хамом.
Но какой-то чертенок внутри нее заставил девушку сделать то, чего она поклялась не делать, и уже на следующее утро Абби снова была в лесу.
Как и вчера, Мартин бросил на нее короткий взгляд. Он лишь прищурил глаза, оглядывая стройную фигурку на лошади, облаченную в тонкую шелковую блузку, слегка трепыхавшуюся на ветру. Затем подхватил топор и начал невозмутимо обтесывать ствол поваленного дерева.
Господи, ну почему мы не можем общаться друг с другом, как раньше, тоскливо подумала Абигайль. Она решила попробовать.
– Хочешь пить? – крикнула она, сидя в седле. Мартин оторвался от работы и снова посмотрел на амазонку, которая пила холодную коку из бутылки. Напившись, она протянула ему воду.
– Вот, держи.
Он постоял нерешительно, затем подошел к Абигайль и, взяв из ее рук бутылку, начал жадно пить. Девушка торжествовала.
– Спасибо, – сказал Мартин, слизывая каплю воды с верхней губы.
Абби зачарованно смотрела на его губы. Сердце ее забилось, а щеки вдруг вспыхнули румянцем. Она знала, что ее волнение не ускользнет от проницательных голубых глаз.
И она не ошиблась. Неожиданно в Мартине произошла какая-то перемена. Мышцы его тела вдруг расслабились, и он широко улыбнулся, показав два ряда крепких, белых зубов. Это была самодовольная улыбка мужчины, который прекрасно понимал, что с ней сейчас происходит. Девушка сердито подхватила поводья.
– Уже уезжаешь? – полюбопытствовал он.
– А ты как думал? – возмущенно проговорила Абби. – После такого приема!
Он громко рассмеялся и стал похож на прежнего Мартина.
– Приедешь сюда завтра?
– Сомневаюсь, – холодно ответила красавица, гордо подняв голову. Услышав насмешливый хохот своего избранника, она пустила лошадь в галоп и исчезла за деревьями.
Но Абигайль, конечно же, приехала в лес на следующий день, за которым последовали и другие дни. Она была в восторге, обнаружив, что им по-прежнему есть о чем поговорить. Девушка стала привозить другу обеды, как она делала это раньше. Только тогда она не взирала на него с такой любовью, как сейчас. Что это с ней творится? Ей нравилось следить, как он ест, наблюдать, как он рубит деревья. Ей вообще нравилось смотреть на него, что бы он ни делал. Девушке хотелось, чтобы он поцеловал ее, но Мартин держался с ней исключительно на дружеской ноте. Хотя, думала Абби, он не мог не замечать того напряжения, которое витало в воздухе между ними.