Небольшая морщинка лишь на секунду появилась между темными крыльями его бровей.
   – Конечно нет, – пробормотал Артур.
   – Спасибо! Тони, приходи часа в три, хорошо?
   – Вот здорово! Спасибо, Шейла. Пока! – И он снова исчез в кустах.
   Дальше они шли молча. У дверей дома Артур остановился и спросил:
   – А кто этот Тони? Ваш новый друг? Инквизиторский огонек зажегся в его стальных глазах.
   Шейла поняла, что поступила правильно, испросив у босса разрешение на визит Тони.
   – Да, он живет на соседней вилле. Его мать работает у миссис Хильфе.
   – Миссис Хильфе так мало платит, что мать Тони не может купить своему ребенку сладостей?
   Шейла поджала губы: до чего же, оказывается, он скупой!
   – Можете вычесть стоимость куска торта из моей зарплаты!
   Артур нахмурился.
   – Не говорите глупостей. Я вовсе не то имел в виду, и вы прекрасно это знаете.
   – Ничего я не знаю! – рассердилась Шейла. – А что касается мальчика, то он действительно не получает никаких сладостей. Он вообще многого лишен, так как его мать находится в услужении. Хотя… что вы можете знать о жизни тех, кто едва сводит концы с концами?…
   Артур поймал руку Шейлы и больно сжал.
   – А вы претендуете на роль всемирного эксперта по бедности? Это с вашими-то дорогими пансионами и частными школами? Я ведь читал вашу биографию, Шейла! Не думаю, чтобы вы страдали от недостатка средств.
   Она с вызовом встретила его обвиняющий взгляд.
   – Ну и что? Не вам с вашим особняком, бассейном и садом обвинять меня в фарисействе.
   – Вы меня разочаровываете, – спокойно обронил Артур. – Я считал, что вы умнее. Да, я владею всем этим теперь, но так было не всегда. Если вам угодно знать, у меня гораздо больше общего с Тони, чем у вас. Моя мать тоже была всего лишь прислугой. После смерти отца она не покладая рук работала, добывая средства для моего образования. К несчастью, – его лицо потемнело, стало холодным и угрюмым, – она умерла раньше, чем увидела плоды своего тяжелого труда. В отличие от вас, Шейла, я родился без серебряной ложки во рту.
   Ей стало стыдно. В порыве сожаления она готова была взять все свои слова обратно, только бы выражение сурового отчуждения как можно скорее исчезло с лица Артура.
   – Не все так просто, – мягко, словно оправдываясь, сказала Шейла. – Верно, я родилась в состоятельной семье, и у меня был тот достаток, за который приходилось бороться вашей матери. Зато у вас, возможно, была теплая и сердечная обстановка в доме, а у меня не было. Я родилась в семье, где детей, начиная с восьмилетнего возраста, выпроваживали в пансион. При этом внушая, что любое проявление каких-либо чувств является ужасным преступлением…
   От волнения голос у нее предательски задрожал. Ну вот, подумала девушка, на шла, кому плакаться в жилетку… Но Артур смотрел на нее с сочувствием.
   – Расскажите мне о Тони и его матери, – попросил он, возвращаясь к началу разговора, за что Шейла была ему бесконечно благодарна.
   – Я знаю лишь то, что его мать круглосуточно работает на некую миссис Хильфе, которая, если верить Тони, является законченной стервой.
   – А вы, похоже, уже хорошо знаете моих соседей, – сухо заметил он, и Шейла почувствовала себя пристыженной.
   – Я не знакома с ней. И мне, конечно, не следовало так говорить об этой даме, но бедный малыш боится ее как огня. Существует миллион вещей, которые ему не разрешается делать. В том числе играть на заднем дворе и плавать в бассейне. Поэтому я иногда… – Шейла спохватилась и замолчала. О черт, чуть не проболталась!
   – Так что же вы «иногда»?…
   Она поняла, что отпираться бесполезно, и созналась:
   – Ну, один или два раза я разрешила Тони поплескаться в вашем бассейне. Я… я учила его плавать. – Она озабоченно закусила губу, прекрасно понимая, что, признавшись, использовала свой «последний шанс», и тем не менее с интересом ожидая, какова же будет реакция босса на эту дерзость. – Мне, конечно, не следовало брать на себя так много, – спокойно добавила она.
   Артур нахмурился:
   – Во всяком случае, неплохо было бы спросить у меня разрешения. Неужели я кажусь таким монстром, что вам страшно было сделать это?
   А то как же, подумала Шейла. Это ведь ты, негодяй, обобрал милую старую женщину. Но как же трудно сейчас вновь напомнить себе об этом! Артур, стоящий сейчас рядом с ней, на миллионы световых лет далек от того образа, который рисовался ей прежде.
   – Извините, Артур. Мне действительно следовало спросить у вас разрешения.
   – Ничего страшного, – успокоил он ее. – Пусть мальчик плавает. Кстати, какой торт вы собираетесь печь?
   – Что? – удивленно переспросила она.
   – Я спрашиваю, каким тортом вы будете угощать Тони? Ну и меня заодно.
   Если бы Артур вдруг растаял на ее глазах, как струйка дыма, Шейла была бы менее поражена.
   – Я думаю… шоколадным.
   Он громко причмокнул, и Шейла расхохоталась, внезапно испытав пьянящую легкость, как от бокала шампанского, выпитого на пустой желудок. Артур улыбнулся.
   – Будем считать, что мне повезло. Обожаю шоколадный торт. Можно мы с Николасом тоже заглянем на кухню где-то около трех?…
   – О, не беспокойтесь, – запротестовала Шейла, все еще не веря, что гроза миновала. – Я подам вам десерт как полагается.
   Артур покачал головой.
   – Хочу поболтать с Тони. К сожалению, я теперь редко общаюсь с детьми.
   Мне это просто померещилось? Или он и вправду сожалеет об этом? – подумала Шейла. Хотя, в конце концов, ему уже тридцать два: пора подумать о том, чтобы обзавестись детьми.
   Едва очутившись на кухне, она начала готовить самый замысловатый, самый внушительный шоколадный торт, на какой только были способны ее воображение и кулинарный талант.
   Артур, как и обещал, пришел в три, но без Николаса и с благодарностью принял от Шейлы чашку чая и огромную порцию шоколадного торта. Тони почти не поднимал глаз от своей тарелки, очевидно оробев от того, что сидит за одним столом с хозяином дома.
   Постепенно, уписывая на пару с Артуром великолепный торт, Тони расслабился. А к концу чаепития они были уже лучшими друзьями и со знанием дела обсуждали футбольные правила.
   После этого случая отношения Шейлы и Артура стали более доверительными. Он теперь был менее резок, перестал держать дистанцию, отгораживаясь от девушки личиной безразличия. Но это принесло Шейле новые страдания, наплыв снов с более волнующими сюжетами.
   Однажды, рано проснувшись после одной из беспокойных ночей, Шейла взглянула на часы. Еще нет и семи. Но она решила пойти в бассейн поплавать. Надев купальник, девушка вышла навстречу чудесному утру и уже предвкушала, как нырнет и вода остудит ее разгоряченное тело. Но…
   Красиво рассекая воду мощными руками, по бирюзовой глади бассейна скользил Артур.
   Она остановилась за кустом и стала жадно наблюдать за пловцом, любуясь его атлетической красотой. Шейла смотрела, как он легко и стремительно перемещается от бортика к бортику, почти не поднимая брызг. Все его мускулистое стройное загорелое тело хорошо просматривалось сквозь прозрачную воду.
   Совершенно неожиданно для Шейлы Артур остановился напротив того места, где она стояла, и облокотился на бортик бассейна.
   – Почему бы вам не перестать подглядывать и не присоединиться ко мне? – крикнул он.
   Шейла, словно ее уличили в чем-то постыдном, с пылающим лицом вышла из укрытия.
   – Я не подглядывала.
   – Вот как? Ну тогда вы довольно долго, по моим подсчетам, выжидали. Вам не жалко терять время?
   – Ваши подсчеты неверны. Я только что пришла, – сердито бросила она, досадуя на себя за то, что оправдывается, как школьница.
   – Шейла, ваши роскошные волосы трудно не заметить, – засмеялся Артур. – Особенно когда на них падают солнечные лучи. Зрелище захватывающее! Я впервые вижу вас с распущенными волосами. Вам очень идет. Так составите мне компанию? Или вы любите плавать в одиночку?
   – Благодарю за приглашение, вы очень любезны, – чинно ответила Шейла, чувствуя, как от волнения вдруг пересохло во рту.
   Ему бы показалось странным, оправдывалась она перед собой, если бы я отказалась. А ноги уже сами несли ее к бассейну. Девушка остановилась у бортика, приготовившись нырнуть. Ей захотелось поразить Артура, показать, что она может не только печь пироги с хрустящей корочкой. Прыгнув, Шейла изящно вошла в воду, проплыла до противоположного конца бассейна и только там вынырнула. Прямо рядом с Артуром.
   Он засмеялся.
   – Прекрасное выступление! – Его серые глаза искрились. – Вы молодец!
   – Правда? – с притворной скромностью спросила Шейла, но в ее голосе прозвучал вызов.
   Артур услышал и принял его. Оба разом повернулись и бросились наперегонки. Шейле приходилось раньше соревноваться с мужчинами, но Артур оказался сильным соперником и оставил ее далеко позади. Однако ни досады, ни разочарования Шейла не испытала, лишь блаженство – от прохладной воды, ласкового солнца и возможности лицезреть темноволосого мужчину, который плыл рядом и, судя по всему, тоже получал удовольствие.
   Приближалось время завтрака, а у Шейлы еще, что называется, конь не валялся,.поэтому она нехотя вслед за Артуром вышла из воды. Отказавшись от предложенной руки, девушка ловко выбралась на бортик и торопливо закуталась в махровый халат. На Артуре же по-прежнему ничего не было, кроме плавок. Они сидели бок о бок, болтая ногами в воде, стараясь восстановить дыхание после гонок.
   – Вы не боитесь мочить свои кудри? – спросил Артур.
   Она посмотрела ему прямо в глаза.
   – Вы же не боитесь мочить свои.
   – Но многие женщины подвязывают волосы, – не уступал он, – и плавают, словно курицы, выставив голову из воды.
   – Курицы не плавают.
   – Не придирайтесь к словам. Я просто представил себе, как бы они плавали, если бы умели. Вы также не боитесь, что на лицо попадет вода.
   – Вы тоже.
   – Но я мужчина, а мужчины, как известно, не пользуются косметикой. – И я не пользуюсь.
   – Я заметил. Вы даже не употребляете крем и губную помаду?
   В конце концов Шейла начала сердиться.
   – Вам не кажется, что ваши замечания…
   – Это необычно. Не похоже на других женщин.
   Зато сразу видно, что у меня лицо в веснушках, со злостью подумала она, но вслух сказала:
   – Вы так говорите, как будто никогда не видели женщину без грима.
   – Вы правы, не приходилось, – просто ответил Артур. – На женщинах, которых я вижу на съемочной площадке, тонны грима, но это объясняется, так сказать, спецификой работы. На остальных леди тоже много косметики, но уже по другим причинам.
   Чтобы привлекать таких мужчин, как ты, грустно подумала Шейла, вспомнив намазанные яркой помадой губы Дениз и накрашенные тушью длинные ресницы Дайаны.
   – Из-за косметики часто попадаешь в неловкое положение, так как она всегда что– то скрывает, – продолжал Артур. – Иногда я просыпаюсь рядом с женщиной, которая ночью успевала выйти и смыть весь грим, и с удивлением обнаруживаю совершенно незнакомое лицо. Ощущение такое, что…, – Прекратите! – перебила его Шейла и встала.
   – Вы о чем? – недоуменно спросил Артур.
   – Я не желаю слышать о ваших любовных похождениях!
   – О! Это почему же? – спросил он, скрывая улыбку.
   – Не хочу и все тут! – отрезала она. Потому что я знаю, что ты способен на все! Что ты бесчестный человек, который без угрызений совести может присвоить себе идеи старой женщины! – хотелось крикнуть ей. Но Шейла прекрасно понимала, что дело вовсе не в этом, а в ревности, которая больно пронзила ее сердце: ведь только что они плавали вдвоем, забыв обо всем на свете! Боже, Шейла! – беспомощно думала она. До чего ты так дойдешь?
   – Мне пора, – безразличным тоном бросила девушка, но что-то во взгляде Артура остановило ее.
   – Плавание с вами можно приравнять часу занятий в гимнастическом зале, – заметил он. – Не сделать ли утренние встречи в бассейне традицией? Мы так хорошо поговорили… А теперь вы уходите, чтобы приготовить что-нибудь вкусное на завтрак. Знаете, Шейла, мужчина может быстро привыкнуть ко всему этому.
   Как и любая женщина, и в частности я, подумала Шейла и не без ехидства ответила:
   – Похоже, вам нужна жена, Артур. Наступило неловкое молчание. Шейла готова была провалиться сквозь землю от мысли, что ее слова могут быть истолкованы превратно. – Мне пора готовить завтрак. – Ей хотелось поскорее улизнуть.
   Но Артуру, казалось, совершенно некуда торопиться.
   – Вы всегда хотели стать поваром? – с искренним любопытством спросил он, не догадываясь, что затронул больную тему.
   Она моментально ощетинилась, поскольку уже устала от пренебрежения, а иногда и плохо скрываемого презрения, с каким многие относились к ее профессии.
   – Вы хотите сказать, что это не Бог весть какое интересное занятие?
   – Боже упаси! Я совсем не имел это в виду.
   – Зато большинство людей думает именно так.
   – Но только не вы, надо полагать?
   – Я считаю свою профессию искусством.
   – Искусством? – Артур был удивлен.
   – Да, именно искусством. Искусством приготовления пищи, которую хочется съесть.
   – Колдовать над пирогом или сандвичем только для того, чтобы они тут же исчезли без следа? – насмешливо спросил Артур.
   – Так в этом же и заключается уникальность моей профессии! – не уступала Шейла. – От вкусного обеда или ужина остается радость и приятная память. Это как весенние цветы… Они вызывают восхищение не только потому, что красивы, но и потому, что у них короткая жизнь. Вот и каждое кулинарное произведение… О Боже, – спохватилась девушка, – кажется, меня опять занесло.
   Но Артур смотрел на нее с интересом.
   – Сколько страсти! – восхитился он и высказал неожиданное предположение: – Если вы с таким энтузиазмом относитесь к приготовлению блюд, то, я уверен, сможете справиться и с задачей правильного подбора их для специальных сцен в кинофильмах.
   – А что это такое? – заинтересовалась Шейла.
   – Вспомните, как много сцен в фильмах связано с едой, – пояснил Артур. – Интимный ужин на двоих, день рождения ребенка, свадьба… А теперь представьте себе, как сильно отличается, скажем, средневековый пир от какой-нибудь трапезы в семье, допустим, английского фермера. Теперь понимаете, о чем я говорю?
   – Немного.
   – Почитайте специальную литературу, – предложил он. – Может быть, когда-нибудь вы задумаетесь о том, чтобы изменить профиль своей работы.
   Шейла представила на короткий миг, как могла бы работать с Грином над фильмами, однако тут же постаралась прогнать от себя эту фантазию: пора отправляться на кухню. Но как же не хочется расставаться с Артуром сейчас, когда он пребывает в таком чудесном настроении! Между тем он с увлечением продолжал: – Вы занимались чем-нибудь до того, как стали изучать кулинарию?
   Она покачала головой, удивляясь, что его интересует ее прошлое.
   – Нет. Пансион, куда меня отправили родители, готовил будущих леди. Поэтому нас всячески поощряли совершенствоваться в приготовлении пищи, в искусстве аранжировки цветов, вышивании, а также в умении себя держать, правда… – Шейла умолкла. С какой стати она должна ему все это рассказывать?
   – Правда – что?
   – О, ничего.
   Но он словно не заметил ее смущения.
   – Так что же стало для вас камнем преткновения? Умение держать себя?
   – Видите ли, в этой школе училась и моя мать, которая слыла первой ученицей. Она обладала всеми качествами, которые там ценились, – грацией, элегантностью, красотой. А я…
   Шейла остановилась, разозлившись на себя за то, что невольно заговорила о своих недостатках. Но, к ее удивлению, Артур и не думал смеяться над ней. Прищурившись, он как бы разглядывал ее глазами беспристрастного критика.
   – У вас необычайно красивые волосы, – заметил он. – Почему вы так редко носите их распущенными?
   – Потому что с ними ничего нельзя сделать.
   Шейла не смогла придумать ничего более оригинального, так как была слишком занята в этот момент тем, чтобы удержаться и не расплыться в улыбке от удовольствия.
   И опять повисло неловкое молчание.
   – А что у нас сегодня на завтрак? – наконец спросил Артур.
   Это моментально вернуло Шейлу к действительности.
   – Кедгери. Вы любите кедгери?
   – Обожаю, хотя это блюдо мне доводилось есть только в ресторанах.
   Шейла вспомнила, как в доме ее родителей каждое воскресенье готовили кедгери – восхитительную смесь из рыбы, риса и яиц.
   – И никогда дома? – поразилась она. – Разве ваша мама ни разу не делала его для вас?
   Глаза Артура на мгновение стали печальными, и он с горечью ответил:
   – У моей мамы не было времени, чтобы готовить.
   Шейла, вспомнив, что он уже говорил ей, как трудно приходилось его матери, извинилась за свою бестактность.
   – Встретимся за завтраком, – сухо бросил Артур и зашагал прочь от бассейна, оставив Шейлу наедине с ее сумбурными мыслями и чувствами.

***

   К удивлению девушки, Артур стал все чаще заглядывать на кухню. У него вошло в привычку пить чай по вечерам вместе с Тони, а однажды он пришел задолго до появления мальчика. Усевшись за кухонный стол, принялся что-то записывать в толстый черный блокнот, с которым никогда не расставался. Шейла приготовила боссу чашку чая. Артур наградил ее пристальным взглядом.
   – Что-нибудь не так? – забеспокоилась Шейла.
   – Нет. Просто я подумал о том, как все– таки уютно сидеть на кухне, наполненной такими вкусными запахами.
   Шейла могла поклясться, что в его голосе сквозит легкая грусть.
   – Понимаю, что вы имеете в виду. В некоторых домах кухня – любимое место семьи. Здесь собираются за столом и отдыхают сердцем.
   – Да. Что-то вроде этого, – согласился Артур и снова принялся писать.
   Шейла вернулась к своей работе. Она никак не ожидала, что можно будет вот так свободно разговаривать с Артуром, доверять ему что-то из своего прошлого, рассказывать о доме.
   Что касается Тони, так он готов был боготворить Артура. Известный кинопродюсер не позволял себе снисходительно разговаривать с ребенком, беседовал с Тони, как мужчина с мужчиной, без заигрывания и сюсюканья. И мальчик, не знавший отца, обожал нового знакомого.
   Эльза Хильфе, у которой работала мать Тони, в цепи многочисленных запретов допустила лишь одну «вольность» – разрешила мальчику держать в доме котенка. Котенок был единственным другом Тони, росшего изолированно от сверстников в принадлежащей миссис Хильфе крепости, случайно ставшей его «домом». Теперь у Тони появился настоящий друг – Артур. С ним можно было делиться любыми, самыми сокровенными, мыслями. Как-то, сидя на кухне, мальчик рассказывал Шейле и Артуру о своей хозяйке.
   – Она разведенная, – говорил Тони, откусывая вкусное вишневое пирожное.
   – Не говори с набитым ртом, сначала прожуй, – вскользь заметила Шейла, подливая ему чай. Она старалась по мере возможности воспитывать малыша.
   – А ее любимое занятие, – доверительно продолжал тот, обращаясь к Артуру, – наблюдать, как вы играете в теннис.
   Шейла забеспокоилась: мало ли что еще может наговорить простодушный мальчик.
   – Хочешь еще пирожное, малыш? – спросила она, надеясь переменить тему разговора.
   Пирожное Тони, естественно, хотел, но прерывать свой рассказ не собирался.
   – Ага. Она считает вас стоящим парнем! Я слышал, как она говорила каким-то своим друзьям об этом. Вроде того, что у вас самая сексуальная задница во всем Южном полушарии.
   – Тони! – строго прикрикнула Шейла, смущенно и в то же время с любопытством поглядывая в сторону Артура, чтобы увидеть, какой отклик нашла у него столь типично женская оценка его фигуры. Но он даже ухом не повел.

***

   Дни на вилле Грина текли размеренно и плавно, и не оставалось ничего другого, как ждать, когда же он наконец отбудет надолго. Иногда Шейла теряла ощущение реальности, забывая, почему здесь находится. И сама причина, приведшая ее в этот дом, все чаще казалась ей дикой и надуманной. С каждым днем девушке становилось все труднее представлять себе Артура подлецом и негодяем. Наоборот, она стала отчаянно мечтать о том, чтобы вся эта история с присвоением Грином сценария Джун оказалась только плодом воображения последней. Молясь, чтобы Артур уехал по делам, Шейла со страхом думала о том, что ей придется забраться в его сейф. Но больше всего ее пугала мысль, что когда-нибудь она вынуждена будет покинуть этот дом…
   Однажды утром, когда Шейла была занята приготовлением мусса из манго, дверь в кухню распахнулась и ввалился белый как мел Тони с дрожащими губами.
   – Шейла, скорее!
   Она с грохотом уронила ложку и бросилась к мальчику.
   – Что случилось? В чем дело?
   – Том… Том, – повторял Тони имя своего котенка.
   – Что с ним?
   – Его переехала машина… у ворот. Он, наверное, уже умер. Я побежал рассказать обо всем миссис Хильфе, – тут его голос сорвался от рыданий, – а она закричала, что очень занята и ничего не хочет знать. Шейла, пожалуйста… сделай что-нибудь!
   Шейла обняла и прижала к себе плачущего мальчугана.
   – Не плачь. Нужно срочно вызвать ветеринара.
   – Нет, Шейла, у нас с мамой нет денег.
   – Ничего, – успокоилась девушка. – Мы что-нибудь придумаем. Иди, побудь пока с котенком, а я посоветуюсь с мистером Грином.
   Даже не сполоснув рук, она поторопилась в столовую, где в это время человек десять во главе с хозяином обсуждали какой-то новый проект. Все подняли головы и с удивлением воззрились на бесцеремонного повара. Шейла смутилась, но Артур, бросив один лишь взгляд на ее лицо, быстро поднялся и шагнул ей навстречу.
   – В чем дело? Что случилось?
   – Тома переехала машина, Тони в отчаянии, – объяснила она.
   – Но что же я могу сделать? Здесь нужен ветеринар.
   – А кто заплатит ветеринару? Вы ведь знаете, что матери Тони это не по карману, а миссис Хильфе… – Шейла безнадежно махнула рукой.
   Артур взял девушку под локоть и вывел из столовой, бросив сидящим за столом:
   – Продолжайте обсуждать сцену в самолете. Николас, свяжись, пожалуйста, с лучшим ветеринаром, пусть немедленно приедет. Пошли, Шейла, посмотрим, как там дела.
   Бедный котенок представлял собой печальное зрелище – маленький искалеченный и окровавленный меховой комочек жалобно мяукал, не в состоянии подняться. Рядом горько плакал Тони. Артур мягко отстранил его и осмотрел котенка.
   – Я думаю, он не так плох, как кажется. Ты пока продолжай разговаривать с ним, старина, поддерживай его, он знает твой голос, ведь так?
   Тони кивнул в ответ, не в состоянии говорить от душивших его слез.
   – Держись, все будет в порядке.
   Приехал ветеринар и увез котенка. Шейла увела Тони на кухню и надавала кучу поручений, стараясь отвлечь мальчика от грустных мыслей. Двумя часами позже позвонил ветеринар и сообщил, что Том будет жить, правда, одну лапу ему все же пришлось ампутировать. Шейла облегченно вздохнула. К этому времени она уже успела накормить обедом десятерых гостей и теперь, успокоив все еще всхлипывающего Тони, проводила его домой.
   Однако оказалось, что не все так хорошо, как хотелось бы верить. На следующий день мальчик пришел расстроенный не меньше, чем накануне. Шейла даже предположила, что котенок умер.
   – Хуже, чем умер, – сказал Тони дрожащим голосом. – Миссис Хильфе не разрешила мне принести его домой. Говорит, что не собирается держать калеку. А ветеринар сказал, что кота с тремя лапами никто не купит и поэтому Тома придется усыпить, – рыдая, закончил он.
   Артур, стоявший в дверях кухни и слышавший весь рассказ, тихо, но ясно произнес сквозь зубы нечто совсем не лестное в адрес миссис Хильфе, подошел к мальчику и положил руку ему на плечо.
   – Не беспокойся, дружок. Я с этим разберусь.
   Вечером, когда Шейла возилась с тестом для пудинга, изгза кухонной двери показалась голова Николаса.
   – Догадайся, кто к нам сегодня пожалует на ужин?
   – Какая-нибудь кинозвезда, – равнодушно откликнулась девушка, не отрываясь от работы.
   – На сей раз ты ошибаешься. Тебе совсем не интересно? – подмигнул Николас.
   – А почему мне должно быть это интересно?
   Шейла продолжала месить тесто, стараясь полностью сосредоточить свое внимание на этом, а не на том, с кем Артур собирается сегодня ужинать. Скорее всего с Дайаной. На прошлой неделе эта красотка ужинала у него целых три раза. Не то чтобы это задевало Шейлу, но…
   – И кто же придет к нам на ужин? – как бы нехотя спросила она, не в состоянии до конца подавить любопытство.
   – Небезызвестная миссис Хильфе – гонительница несчастного котенка.
   – Неужели?
   – Представь себе.
   – Интересно, почему? Секретарь пожал плечами.
   – Полагаю, Артур решил пустить в ход свое обаяние там, где все остальное не имеет успеха.
   Эта идея несколько встревожила Шейлу. И чем же Артур собрался покорить старую грымзу? Соблазнительным приглашением провести ночь в постели с «самой сексуальной задницей в Южном полушарии»? Девушка содрогнулась. Так вот каков Грин! Такой тип и в самом деле мог обмануть Джун. Все черные мысли разом поднялись со дна ее души, куда она упрятала их, покоренная человеком, который заботился о детях и раненых животных.
   – Так что давай обойдемся без мышьяка в подливке, – засмеялся Николас, но тут же осекся, увидев твердо сжатые губы девушки.

***

   В половине восьмого Шейла услышала звонок в передней, за которым последовали рулады глубокого голоса Артура, перемежающиеся более высокими вибрирующими тонами женского смеха.