Колычев Владимир. Охота на авторитета

   Савельев, кажется, его фамилия.
   – А вы не знаете? – угрюмо спросил Юлий.
   – Когда мы к тебе пришли, здесь никого не было. Дверь открыта, ты на полу совсем никакой. И тишина… Ну так что, расскажешь, как все было? Мы и заявление примем. Как говорится, не отходя от кассы…
   – Нет, заявлять не буду.
   – Тогда придется тебя допросить.
   – А чего допрашивать? Шел, споткнулся, упал.
   – Ну да, очнулся – гипс. Только не на руке гипс. А на мозгах… Ты кого лечишь, дружок? – Савельев смотрел на него хищным немигающим взглядом.
   У Юлия начала леденеть спина. А если сам Круча будет на него так смотреть, то и позвоночник отморозить недолго. Но подполковник и не думал тянуть из него душу. Он стоял у входной двери и зачем-то рассматривал замки.
   – Ну, подрались мы, – буркнул Юлий. – С кем не бывает?
   – Мы – это кто?
   – Да какая разница?
   – Большая разница!
   Молодой опер и дальше бы продолжал напирать. Но вмешался Круча.
   – А замки на дверях не взломаны. Сам открывал? – спросил он, глядя на Юлия.
   Савельев тут же схлынул на задний план.
   – Сам.
   – Кому открывал?
   – Думал, Пух пришел.
   – Пух – это кто?
   – Да вы его знаете. Мы с ним тогда в микроавтобусе ехали.
   – А-а, этот, который трепло.
   – Да, язык у него без костей…
   – Итак, ты думал, что пришел твой приятель. Но это был не он. Тогда кто был?
   – Ну это… Клиент… Вернее, не совсем клиент. Или совсем не клиент…
   – А если точнее?
   – Клиентка у меня была. А тут муж ее пришел. Ну и… Сами понимаете…
   – А я-то думаю, чего постель смятая, – ухмыльнулся Савельев. – Он тут с дамочкой куролесил. А мужу это не понравилось… Знаешь, я тебе не враг, но скажу, что морду тебе набили правильно.
   – Ну, это еще кто кому набил…
   Юлий хотел рассказать, как все было в точности. Но передумал. Чего воду в ступе толочь, если молодой опер прав. На месте Викиного мужа Юлий тоже бы начал быковать…
   А как бы он поступил на месте самой Вики?.. Забавная девчонка. Сначала мужу сковородой по горбу. Затем любовнику по черепушке. Всех угостила. А потом еще тушу благоверного на себе тащила, чтобы ментам на харчи не достался. Кстати, а откуда она знала, что скоро нагрянут менты? Кто их вызвал? Может, соседи…
   – А-а, что было, то было. Всем досталось. Мне тоже. И правильно… Не буду я заявление подавать…
   – Молодец, – одобрительно кивнул Савельев. – Уважаю… Не надо заявления. Если, конечно, все было так, как ты говоришь…
   – А как могло быть по-другому?
   – Было бы по-другому, вряд ли бы мы с тобой сейчас разговаривали, – сказал Круча. – Лежал бы ты с простреленной головой…
   – Ну и шуточки у вас, – оторопело посмотрел на него Юлий.
   – Да нет, Цезаревич ты Римский, это не шутки. Два трупа – это уже далеко не шутки.
   – Какие трупы? О чем вы?
   – Ты же не стал убивать мужа Тельцовой. Так вот, за это взялись другие. Один посредник, второй. Дальше исполнители. Так вот, исполнители здравствуют. А посредники уже в морге. Такие вот, дружок, дела…
   – За тобой тоже могут прийти, – подлил масла в огонь Савельев. – Так что готовь мыло. А то они могут с собой не принести…
   – Какое мыло?
   – А чтобы петлю намыливать. Так умирать легче…
   И Круча, и его помощник говорили очень убедительно. Да и без слов, одним своим видом, они могли убедить кого угодно. Юлий никогда не считал себя трусом. Но сейчас на душе у него было муторно как никогда.
   – Так я тут при чем? – выдавил он из себя. – Я ж не посредник. И никого не заказывал… Я вообще здесь ни при чем.
   – Охотно верю, – кивнул Круча. – Поэтому ты на свободе. И даже без подписки о невыезде…
   – Но это никогда не поздно изменить, – подленько так улыбнулся Савельев.
   Как будто на муравейник Юлия усадил. По спине поползли мурашки, все тело нестерпимо зачесалось.
   – Это еще почему? – ошеломленно спросил он.
   – А потому… Видишь ли, гражданка Тельцова сейчас под стражей. Но это не дает ей основания чувствовать себя в безопасности. Два трупа – это очень серьезно. И она знает, что третьей по счету может оказаться она сама. Поэтому может изменить показания. И знаешь, для чего? Для того, чтобы мы не искали истинного исполнителя убийства. И чтобы он остался ею доволен. Она его боится… А вот тебя она не боится. Покажет на тебя как на исполнителя заказа, и будет тебе небо в клеточку…
   – Но ведь это не так!
   – А кто знает, что не так?.. Между прочим, в момент убийства ты находился в двух шагах от места преступления.
   – Но это скорее алиби, чем улика…
   – Алиби для тебя. Но ведь совсем не обязательно, что ты лично совершил убийство. Ты мог кого-нибудь нанять…
   – Чушь. Полная чушь!
   – Чушь, – кивнул Степан. – А может, и не чушь… В общем, так, ты сейчас успокойся. Соберись с мыслями – это необходимо. И постарайся вспомнить в мельчайших подробностях, как Лиза уговаривала тебя исполнить ее мужа. Может, она советовала тебе, куда можно обратиться за помощью?
   – Советовала, – вспомнил Юлий. – К психиатру советовала обратиться…
   Сначала он думал, что эта крошка послана ему во благо. Они познакомились полгода назад. Он тогда еще в юридическом учился. Лиза не так уж часто баловала его своим вниманием. Если раз в две недели заглянет на огонек – и то хорошо. А ему и без нее неплохо было. Красивых женщин вокруг – море разливанное. И Юлий купался в этом море. И иногда приставал к запретным берегам. В тот раз тоже не туда заплыл. Молодую жену пожилого декана соблазнил. Не зловредности ради, а по незнанию. Ему вообще в жизни везло на совпадения, в особенности на роковые. В тот раз тоже «повезло». Декан морду бить ему не стал. Зато ловко воспользовался наставленными рогами. Боднул ими – как коленом под зад пнул. Три с половиной года учебы коту под хвост. Хорошо еще, что он с «белым билетом» в свое время подсуетился, а то бы на два года в армию загремел.
   Армии не повезло – не смогла она заполучить в свои ряды столь доблестного бойца, как Юлий. Зато Лиза заполучила его с потрохами. Запудрила ему мозги с частным сыскным агентством, подрядилась быть первой клиенткой. Он клюнул на ее удочку и попал в зависимость от нее.
   Сначала он следил за ее мужем. А потом ему выпала превеликая честь стать его палачом. Только тут Лиза просчиталась. Убийство человека – страшный грех. А переступать через себя Юлий не собирался. Да и не мог.
   Лиза настаивала. Но он твердо стоял на своем. Тогда она посоветовала ему обратиться к психиатру.
   Она знала его честолюбивую струнку. Знала, что в жизни он хочет добиться многого. И частное сыскное агентство для него – всего лишь начало. А она давала ему шанс подняться достаточно высоко. По минимуму, он мог получить от нее сто тысяч долларов. По максимуму, стать ее мужем и забрать все. Но он отказался. И она решила, что он чокнутый. Только чокнутая – она сама. Жизнь это подтвердила.
   – Надо было тебе не к психиатру идти, а в милицию, – не без осуждения посмотрел на него Круча.
   – Надо было, – невесело кивнул Юлий. – Но кто ж знал… Я ее уговорил выбросить из головы эту нелепую затею. Она согласилась. Но сделала все по-своему… А потом, не хотелось казаться иудой…
   – Иуда – это она… Ладно, не про то сейчас разговор. Юлий, напряги память и постарайся вспомнить, к кому Лиза советовала обратиться за помощью, чтобы убить своего мужа? Может, она еще что-то на этот счет говорила? Может, в разговоре проскальзывали какие-то имена, фамилии, клички…
   – Нет, не было ничего. Она не знала, к кому обращаться за содействием, и мне ничего не советовала. Она хотела, чтобы я сам взял на себя всю инициативу… А я отказался…
   – Ну, это мы уже слышали… И все равно, ты напрягись, может, что вспомнишь… Ты должен понять, положение очень серьезное. Скрывать не буду, убийцы смогли уйти от наказания. Сложилась такая ситуация, что мы пока не можем до них дотянуться. Не можем, а обязаны. Убийцы не должны гулять на свободе. Нет у них на это права.
   – Да я понимаю.
   – Поэтому ты и должен нам помочь.
   – Как?
   – Нам нужна любая информация, которая может хоть как-то вывести нас на след убийцы… Может, Лиза говорила тебе, что договорилась насчет убийства? Вспомни.
   – Было бы что вспомнить – я бы сказал. Но нечего вспоминать. Не говорила она ничего. Точно, не говорила…
   – Ты сказал, она сама позвонила тебе, когда убили ее мужа.
   – Сама.
   – Хорошо покопайся в памяти, может, она что-то сболтнула лишнее? Может, имя какое-то промелькнуло, может, еще что?
   – Нет, не было ничего. Было только какое-то демоническое злорадство. Но за это ведь не зацепишься.
   – Не зацепишься, – кивнул Круча. – Значит, ничего ты нам сказать не можешь.
   – Не могу, – сокрушенно развел руками Юлий.
   Он искренне хотел помочь этим людям. Но, увы, у него для них ничего интересного не было.
   – Ладно, пусть будет так. Но если вдруг что вспомнишь – сразу к нам. Ты меня понял?
   – Еще как понял.
   – Ну, тогда бывай…
   Уже на пороге он обернулся:
   – А со своей сыскной практикой завязывай. А то без головы останешься. Народ нынче темный, непросвещенный. Сейчас тебе морду набили, а завтра подстрелят…
   – Волков бояться – в лес не ходить.
   – Ага, а чем дальше в лес, тем больше дров.
   – Или сковородок, – ухмыльнулся Савельев.
   – А я каску куплю.
   – Ну смотри, как знаешь.
   Прощаясь, Круча махнул ему рукой и исчез вместе со своей гвардией.

Глава восьмая

   Едва ушли менты, как появилась бригада «Скорой помощи». Напрасно Юлий протестовал – слушать его никто не стал. Велели собрать необходимые вещи, усадили в машину и повезли в больницу.
   Оказалось, «Скорую» вызвал сам Круча. И сделал это не зря. Потому как у Юлия было сломано ребро плюс ушиб головного мозга. Приговор – несколько дней больничного режима, дальнейшее обследование и лечение.
   Врачи опасались, что разовьется гематома мозга. Но обошлось. Ничего страшного не случилось. Хотя это было не совсем так. В больнице Юлий остро ощутил себя никому не нужным человеком.
   А кому он нужен? Друзей у него нет – одни приятели. Их хоть отбавляй. Водку вместе пили, по девкам ходили – весело жили, одним словом. Но из них в больницу никто не пришел. Подруг у него тоже с лихвой. Все они не прочь были переспать с ним по новой. Но опять же, ни одна не соизволила проведать его. Коллег по работе у него нет, потому как он волк-одиночка. Типа, сам себе режиссер.
   Родители у него есть. Отец, мать. Но у них дача. Если, конечно, так можно назвать деревенский дом в двухстах километрах от Москвы. Но они прикипели к этому дому так, что никаким буксиром их оттуда не сдвинешь. Раньше октября в Москве их не жди. Они бы, конечно, приехали к нему. Но Юлий не стал их тревожить. Ни к чему тоску наводить. Еще сестра у него есть. Но она совсем далеко. В Австралии. Замужем за фермером. У них там колхоз в миниатюре, дым коромыслом и все такое. Ленку беспокоить совсем ни к чему. Битва за урожай – это очень серьезно даже при капитализме.
   А еще у Юлия есть Пух. Он единственный из всех, кто навестил его. Только лучше бы он не приходил.
   – Братушка, предложение есть, – чуть ли не с порога затараторил он.
   – Выкладывай.
   Юлий не надеялся услышать что-нибудь дельное. Поэтому и не особо бы разочаровался, если бы этот фрукт засыпал ему в уши очередную порцию чепухи.
   – Только учти, я в доле.
   – В доле – это как?
   – Да очень просто. Тебе дело расширять надо. За неверными мужьями и женами сейчас все кому не лень следят. Потому и клиентов у тебя с гулькин нос. Так, да?
   – Может, и так, – не стал спорить Юлий.
   То, что клиентов кот наплакал, – это верно.
   – Только дело это поправимое, – тут же добавил он. – Надо все по уму организовать, тогда все нормально будет. Рекламой нужно всерьез заняться. Газеты, Интернет, народный маркетинг…
   – Народный маркетинг?
   – Ну да. Это когда слухами земля полнится. В этом случае болтуны – находка не только для шпионов, но и для нас. Сечешь?
   – Да, болтуны – это хорошо. Я бы и сам в болтуны пошел. Да только я не такой… Но если для дела…
   – Не надо ничего, – осадил Пуха Юлий. – Надоела мне вся эта лабуда. Несерьезно все это…
   – Почему несерьезно? Серьезно! Сам же только что сказал, что надо все по уму организовать… А-а, понял, тебе просто надоело заниматься одним и тем же. Вот тут-то я тебе и нужен. Есть у меня одна идейка…
   – Извини, у меня постельный режим. Не могу прыгать от радости.
   – Не можешь, а придется… Короче, слушай. Тут мне одни умные люди идею подбросили.
   Как всегда, со свалки, мысленно добавил Юлий.
   – Следить за неверными мужьями – это, конечно, хорошо. Ну а если этим мужьям еще и помогать?
   – Извини, но я тебя что-то не понял.
   – Ну ты представь себе, что у тебя есть жена. А ты решил ей изменить. Ну а жена у тебя жуть какая ревнивая. По пятам за тобой ходит, все что-то высматривает, вынюхивает. Как изменишь? А тут это, народный маркетинг. Ты узнаешь, что есть фирма, которая тебе организует измену в лучшем виде. С женой проведут соответствующую работу. Ну, например, в театр билетик организуют. Так, чтобы комар носу не подточил. Пока она в театре, ты с девочкой. Фирма и девочку клевую подберет. Как в лучших домах, все чики-пуки.
   – А фирма эта, я так должен понимать, – это я?
   – Ну почему ты? И ты, и я. Мы вместе. Дело-то совсем не простое. Тут одному не управиться…
   – А ты думаешь, я управляться буду?
   – Ну да. А почему нет? Это ж реальное предложение, ты что, не соображаешь?
   – Реальное предложение, говоришь… А давай так, я буду дела вести, то да се, а ты по голове получать будешь – и за меня, и за себя. А что, плохо? Вот я лежу в больнице с ушибом мозга и переломом ребра, красота!..
   – Не, ну ты чего? – недовольно вытянул губы Пух. – Подумаешь, по репе схлопотал. С кем не бывает?
   – И с тобой будет. А что, не хочешь?
   – Ну, можно же и без этого обойтись. Телохранителя нанять можно.
   – А еще лучше двух… Только на какие шиши?
   – Ну, заработаем… Слушай, а чего ты наезжаешь? Не нравится мое предложение, так и скажи.
   – Не нравится. Не тот это бизнес, который мне нужен. Не царское это дело в чужом грязном белье копаться. И мужикам рога наставлять тоже не дело. Не по-человечески как-то…
   – Ну ты даешь! Ты, между прочим, на бабу полез в свободное от работы время. Никто тебя не заставлял ее трахать. Сам захотел. Сам и получил. А сейчас мораль читаешь. Я у тебя, получается, плохой. А ты хороший…
   – Нет, я плохой. А хочу быть хорошим. Делом стоящим хочу заняться.
   – Каким, например?
   – А не знаю… Доучиться бы. А потом свою адвокатскую контору открыть…
   – Знаменитым адвокатом стать?
   – А что, плохо?
   – Нет, хорошо… Ты весь такой правильный. А можно подумать, адвокат – это чистота. Да все то же грязное белье. А потом, чтобы контору открыть, бабки нужны. И немало…
   – Да, нужны.
   – Ну так в чем же дело? Деньги можно заработать. Я предлагаю тебе способ. Лови момент.
   – В чем дело, спрашиваешь? Во мне, Пух, дело, во мне… Может, во мне совесть проснулась? Не хочу больше людям гадить…
   – И адвокатом быть не хочешь?
   – Адвокатом быть хочу.
   – Только не говори, что только невинных будешь защищать.
   – Не говорю.
   – Вот и не говори… Короче, ты полежи тут, подумай. А потом скажешь, принимаешь мое предложение или нет…
   Пух попрощался с ним и был таков. Юлий остался наедине со своими мыслями.
   С совестью у него все в порядке – знает он, что такое хорошо, что такое плохо. Только вот с женщинами перебор. Зачем лезть на замужних, когда полно свободных? Последние дни у него было много свободного времени для досужих размышлений. И уже не хотелось больше следить за чужими мужьями-женами. Гнусноватое дельце, что ни говори… А вот адвокатом он быть хотел. Через полгода восстановится в институте, доучится, получит диплом. И начнет защищать «невинных» – бандюков с большой дороги, безбашенных отморозков всех мастей и рангов. Мало того, будет считать это дело почетным и благородным… А ведь Пух прав, адвокатура – это все то же самое грязное белье. Обязательно будут моменты, когда придется идти наперекор своей совести… А ведь хочется быть адвокатом… Юлий вдруг понял, что запутался в своих мыслях. Надо быстрее выписываться из больницы, поскорее вдохнуть в себя вольного воздуха. Глядишь, снова куда проще будешь смотреть на мир.

Глава девятая

   Степан возвращался домой. Настроение – прокисшие щи. Стало окончательно ясно, что раскрытие заказного убийства зашло в тупик. Вернее, оно-то раскрыто. Найдена заказчица, получены признательные показания. Но исполнитель, или, вернее, генеральный подрядчик по заказным убийствам, остался на свободе.
   Как Степан и ожидал, Елизавета Тельцова наняла блестящих адвокатов. Те уже стараются вовсю. Скоро она откажется от своих показаний, прикинется тупой овечкой, которую запугали страшные ментозавры. Дальше все в том же духе. Глядишь, через месяц девочка выйдет на свободу под залог, через годик будет суд, который оправдает ее по всем статьям.
   Впрочем, эта сторона медали Степана волновала мало. Эта идиотка добилась того, чего хотела. Если у Сафрона будет хорошее настроение, от мужних миллионов ей перепадет треть или даже половина. С этими бабками она уберется за границу. Будет жить в свое удовольствие. Ну и пусть живет. Если, конечно, сможет. Коли груз смертного греха оставит ее на плаву в этой жизни, то в загробной – обязательно потянет на дно преисподней. Судьей будет бог, и он спросит с нее по полной программе.
   Черт с ней, с этой Тельцовой. А вот от «генерального подрядчика» отступаться никак нельзя. Этот паук и дальше продолжает вить гиблую паутину. С его подачи произойдет немало новых заказных убийств. Таких уродов нужно искать и уничтожать.
   Степан не сомневался, что заказ Тельцовой исполняла хорошо организованная банда киллеров. Это сволочье и дальше будет убивать. А как их остановишь, если на них нет никакого выхода. Он из кожи вон лез, чтобы дотянуться до этих гадов, но, увы, все мимо. Он разговаривал с сильными криминального мира. Но кто знал, тот молчал. Потому что киллеры – это очень серьезно. В таких случаях перед ментами не откровенничают. Жить-то всем хочется.
   И Степану жить хочется. Но куда больше он хочет покончить с мокрушной бандой, чтобы та не убивала людей…
   Настроение ни в дугу. И его не может поднять даже предвкушение встречи с любимой женщиной. Жанна, как всегда, приготовила на обед что-нибудь вкусненькое. Только вот аппетит он забыл в отделе.
   На пешеходный переход хлынула толпа детей. Степан плавно выжал педаль тормоза, остановил машину. Сзади за ним тормознула красная «девятка» с тонированными окнами.
   Дети еще не прошли, а «девятка» уже нервно засигналила. Давай, мол, двигай, чайник, жми на газ. Дави пешеходов, но дорогу дай!.. Такие ситуации Степана раздражали. Иной раз хотелось выйти из машины, взять такого горе-водителя за грудки и хорошо встряхнуть, чтобы вправить мозги на место.
   «Девятка» сигналила до тех пор, пока его «Волга» не тронулась с места. А метров через сто снова «зебра». И на этот раз по ней медленно бредет древняя старушка. Степан снова остановился. И снова «фа-фа» в спину. Водитель «девятки» жал на клаксон как оглашенный. И наверняка ругал Степана последними словами. Спинной мозг, как антенна, улавливал матерные волны в его адрес.
   Круча заглушил мотор, вышел из машины и с монтировкой во взгляде двинулся к «девятке». Оттуда ему навстречу выбрались два довольно крепких на вид парня. Бритые головы, мятые лица, глаза наглющие. Они явно косили под крутых пацанов из рэкетирской бригады. Но таковыми не являлись. Шушера на понтах. На эти дела у Степана глаз-алмаз. Сейчас ему понадобилось всего мгновение, чтобы понять, кто перед ним.
   Первым открыл рот водитель «девятки». Нужно было видеть, сколько презрения было в его взгляде.
   – Какие проблемы, му…
   Договорить он не успел. Степан стремительно подошел к нему, резко схватил за грудки, оторвал от земли и тут же с ускорением опустил на землю. Парень едва удержался на ногах, в глазах – растерянность и боль.
   Его дружок уже смекнул, что к чему. И даже вякнуть на Степана не рискнул, не то что ринуться на него с кулаками.
   – Руки бы тебе переломать, – зло процедил сквозь зубы Степан. – Какого беса сигналишь?
   – Я… Да я просто так…
   – Ну и я просто так… Еще раз пикнешь, руки повыдергиваю. Ты меня понял?
   – Да понял…
   – Тогда живи.
   Степан вернулся в машину и продолжил путь. Зато парни из «девятки» остались на месте. И еще долго и оторопело смотрели ему вслед. Уж больно сильное впечатление он на них произвел.
   Рабочий день уже закончился. Но это вовсе не значит, что пора домой. Из отпуска вернулся Рома Лозовой. Он отдыхал в Сочи. Правда, вместе с женой. В ограниченном, так сказать, пространстве существовал. Но впечатлений все равно масса. И он так жаждал ими поделиться. Всего две бутылки хорошей водки на пятерых – и все готовы были слушать его с раскрытыми ртами. Можно и до утра. Но для этого Роме придется еще пару раз сбегать в магазин.
   Рома рассказывал весело, с энтузиазмом. А после пятой стопки вдруг приуныл.
   – Мужик один у меня на глазах утонул. Плыл, плыл, а потом раз – и камнем на дно пошел. Своими глазами видел, как было. Будто кто-то за ногу его потянул. Я сразу за ним погреб. Только не успел. Далеко было. Да и все слишком быстро произошло…
   – Жаль мужика, – невесело вздохнул Федот. – И тебя жаль. Без медали остался. А то бы медаль получил. «За спасение утопающих»…
   – А так только «За неспасение…», – с тем же видом добавил Кулик.
   – Вам смешно, а мне, если честно, не очень… Говорят, вы тут без меня за киллерами охотились.
   – Это называется ответный ход, – усмехнулся Эдик. – Мы тебе медаль «За неспасение утопающих», а ты нам – «За дохлый номер»?
   – Да ладно, буду я мелочиться… Я вот подумал: а что, если того мужика киллеры замочили? Натурально замочили. Подплыл добренький дядя водолаз, любезно схватил мужика за ноги и вежливо так на дно потянул… Мужик тот, кстати, директором какой-то коммерческой фирмы был…
   – Откуда? – спросил Федот. – Из Битова?
   – Нет, откуда-то из Саратова.
   – Ну вот пусть саратовские и мучаются этим вопросом. Нам и своих заморочек хватает.
   – И Сочи – это слишком далеко, – кивнул Кулик.
   – А не скажи, – покачал головой Эдик. – Водяной-то – он один на всех. Он и в Черном море водится, и у нас на Глубоком озере. А у нас на озере, между прочим, купальный сезон…
   Еле слышно звякнул телефон без наборника номера. Звонили из дежурки. Степан снял трубку.
   – Да.
   – Товарищ подполковник, тут это, с Глубокого озера звонили, со спасательной станции. У них два трупа. Утопленники…
   Степан положил трубку. И обвел укоризненным взглядом подчиненных.
   – Дозвизделись, что называется. Двух утопленников накаркали. Со спасательной станции звонили. Сразу два трупа…
   – Это все Рома. Это он водяного с собой привез…
   Шутка не удалась. Никто даже не улыбнулся.
   – Не знаю, как насчет водяного. Но с водкой придется завязать. На озеро поедем. С собой беру Лозового, а остальные – по желанию.
   На озеро поехали все.
   Пляж на Глубоком озере так себе. Метров двести по песчаному откосу. Тенты, раздевалки, лежаки – этого маловато, и все в первобытном состоянии. А вот всевозможных торговых лотков хоть отбавляй. Оно и понятно, народ сюда валом валит. Озеро большое, а песчаный пляж всего один.
   Спасательная станция – одно название. Деревянная будка на берегу с шаткой вышкой и старая лодка без мотора. Всего два спасателя. Один штатный, а второй просто поклонник сериала «Спасатели Малибу».
   Они оба подошли к машине, в которой приехал Степан со своими помощниками.
   – А мы думали, «Скорая» раньше будет, – сказал один.
   – А что, «Скорая» нужна? – спросил Федот.
   – Да нет, не нужна. Но тела-то в морг надо везти. Хоть и вечер уже, но жарко…
   – Тела где? – спросил Степан.
   – Да вон там, в тенечке под деревом лежат… Мы их сами вылавливали.
   – Раньше надо было вылавливать. Пока живы были…
   – А вы думаете, мы бы успели? – обиженно протянул парень с выгоревшими волосами. – Они ведь не на пляже купались. Мы их увидели, когда они тонуть начали. Далеко заплыли. Метров семьсот-восемьсот от берега. А там вода знаете какая холодная…
   – Знаем, – кивнул Степан.
   – Мы бы еще могли что-то сделать. Да только лодка у нас без мотора. Одно название, что лодка…
   – А у нас страна такая. Не можем мы без трудностей. Так неинтересно, – на философской ноте заметил Рома.
   И вместе со всеми отправился смотреть трупы.
   Под деревом в траве лежали два парня. Степан узнал их. Отчего ему стало немного не по себе.
   Это были те самые здоровяки из «девятки». Еще каких-то несколько часов назад он учил их жизни, а сейчас они лежат бездыханные. И уже ничего их в этой жизни не волнует.
   Вряд ли после встречи со Степаном им расхотелось жить и они решили наложить на себя руки. Их смерть – несчастный случай, не более того. И все равно Степан чувствовал себя неловко – будто был в чем-то перед ними виноват.
   – Значит, вы видели, как они тонули? – спросил он, уточняя, у спасателей.
   – Видели, – кивнули оба. – Мы как раз на лодке шли. Эти двое девчонку догоняли…
   – Догнали?
   – Ну, мы сначала думали, что догонят. Они быстро плыли. Догоняли. А потом уставать стали… Мы поняли, что они тонуть сейчас начнут. И давай к ним грести. Только не успели. Сначала один под воду пошел, затем второй…