Колычев Владимир. Охота на авторитета

   – А девчонка?
   – А девчонка уплыла. Развернулась как ни в чем не бывало и снова к берегу погребла…
   – Вы бы ее остановили.
   – Ну, мы сначала утопленников искали. Выловить хотели. Но они на дно сразу ушли. Не достать. Решили дождаться, когда сами всплывут. Ну и за девчонкой погребли. Чтобы она не утонула.
   – Где она?
   – Да она с нами даже разговаривать не захотела.
   – И в лодку не села?
   – Нет. Сказала только, что она мастер спорта по плаванию и что ей наши заботы по барабану…
   – А вы сказали ей, что из-за нее два парня утонули?
   – Сказали.
   – А она?
   – Сказала, что ей очень жаль… Только ей все по барабану было, я же видел. Глаза стеклянные. Ни капли жалости. Я бы даже сказал, какое-то злорадство в глазах было. Ну да, злорадство…
   – Где она сейчас?
   – Не знаю… Плавает она здорово. Мы посмотрели и подумали, что она не утонет. И точно, до берега без проблем догребла. Вышла, оделась – и будь здоров…
   – Вы ее знаете?
   – Я знаю, – кивнул один из парней. – Место тут одно есть. Километра два отсюда. Там спуск, как и везде, плохой. Зато полянка отличная. Трава зеленая, мягкая, солнца много, а вокруг деревья. Она там одна загорала. Голышом, я видел. Фигурка у нее класс. Да и сама она красотка…
   – Как зовут?
   – А вот этого, извините, не знаю.
   – А жаль. Жаль, что вы не догадались ее остановить.
   – А надо было?
   – Сами же говорите, что она злорадствовала.
   – Ну, может, нам показалось…
   – Все равно надо было остановить.
   – А если она не останавливалась? Нам что, силой нужно было ее в лодку затащить?.. Не имеем права. Вот если бы мы видели, что она этих пацанов нарочно топила, тогда да. А так они сами утонули…
   Логика железная. И ничем ее не перебьешь.
   Даже если эта пловчиха нарочно загнала парней на середину озера, в убийстве ее не обвинишь. Парни-то сами утонули. Она же не тянула их на буксире и руки им не связывала. Она даже могла не знать, что они утонули. Как ей предъявишь обвинение?
   – На какой поляне эта красавица загорала? – спросил Степан.
   – Так это ж далеко. Если по берегу, километра два отсюда. Если на машине, то быстро… По озеру-то ближе. Но грести долго.
   Степан выбрал машину. И скоро был на месте. Сразу же наткнулся на красную «девятку» в кустах. Та самая машина, можно не сомневаться.
   Значит, пловчиха и парни отдыхали на одном пляже. Скорее всего они были знакомы. Или даже приехали на одной машине…
   Степан напряг память.
   Водитель «девятки» вышел из машины. Тогда он и взял его за грудки. Окна в машине были затемнены. Но была открыта дверца. И он механически заглянул в глубь салона. На заднем сиденье никого не увидел. Получается, никакой девчонки там не было.
   Но это ведь не значит, что они не могли взять ее чуть позже.
   – А «девятку» эту вы раньше никогда не видели? – спросил он у спасателя.
   – Нет, не видел. Да ее с озера и не видно. Она вон как спрятана…
   – Эта машина тех парней, которые утонули. Вы их раньше видели?
   – Нет… Девушка здесь одна загорала. И пацанов этих с ней не было. По крайней мере, я их не видел…
   А может быть, эта красотка даже незнакома с потерпевшими. И, возможно, совсем не хотела с ними знакомиться. А они скорее всего настаивали. Уж не спасения ли от них она искала в воде?
   Машина стояла открытая, в салоне разбросанные вещи. В багажнике обнаружился пакет со спиртным и закуской. Рядом лежало покрывало, на которое можно было выставить это богатство. Но парни сделать этого не успели. Видно, очень спешили познакомиться с одинокой красоткой, которая к тому же загорала голышом.
   По мятой траве Степан нашел то место, где она могла загорать. Ни окурка рядом, ни бутылки от «Фанты», ничего, что указывало бы на недавнее присутствие человека. Или эта девочка была очень аккуратная, или она нарочно уничтожила все следы своего здесь пребывания.
   Как же теперь найти эту плавучую красотку?

Глава десятая

   – Степаныч, я не пойму, чего ты с этим делом тянешь? – удивленно смотрел на Кручу Хлебов. – Криминала здесь никакого нет. Чистой воды несчастный случай…
   – Может быть, и несчастный случай. Только вода здесь мутная…
   – Ну, допустим, эта девчонка нарочно потянула за собой Клюхина и этого, Ляпцева. Но ведь это не факт, что она хотела их утопить…
   – А хотелось бы разобраться.
   – У тебя что, других дел нет?
   – Других дел хватает. Но не хочу, чтобы на меня еще одно убийство повесили.
   – Так ты сам его на себя вешаешь.
   – Да не вешаю я ничего. Дело об утопленниках, можно считать, закрыто. Не сегодня-завтра уйдет в архив… Тут другое дело. Я узнавал насчет Клюхина и Ляпцева. Слова доброго никто про них не сказал. Идиоты отмороженные, вот как про них говорят. Рэкетом они не занимались, ларьки не грабили, прохожих на гоп-стоп не брали. А вот статья за злостное хулиганство – это их статья. На дискотеках мордобои устраивали, к случайным прохожим приставали. А еще есть информация, что за ними два изнасилования…
   – Отморозки они, ну и что? Ведь их уже не привлечешь, правда?
   – Ты думаешь, их двое таких? Да нет, их четверо. Дикая компашка…
   – Это понятно. Только не пойму я, к чему ты клонишь?
   – А к тому, что если из четырех отнять двоих, то еще двое остаются. И эти двое, по моим сведениям, ищут пляжную девчонку. Чтобы за своих дружков рассчитаться. Как думаешь, что с ней будет, если ее найдут?
   – А ты ее сам нашел?
   – Нет.
   – То-то и оно… Если ты не нашел, куда им тогда.
   – Мне вот не повезло, а им, глядишь, повезет. Всякое бывает.
   – Ну так сделай так, чтобы тебе повезло. Найди девчонку.
   – А вот возьму и найду.
   После разговора с начальником отделения Степан поехал домой. Но в самый последний момент свернул с дороги и направился в сторону «дикого пляжа». Ему вдруг показалось, что в прошлый раз он недостаточно хорошо все осмотрел. Что, если от его внимания укрылась какая-то важная деталь?
   Он с ходу нашел эту деталь. Она лежала на ярко-синем покрывале у самого берега и грелась в лучах жаркого солнца.
   Девушка была одна. И загорала в одних тонюсеньких трусиках. Она услышала шаги, быстро перевернулась на живот, глянула на Степана поверх солнцезащитных очков и как ни в чем не бывало отвернула от него голову.
   Степан сел прямо на траву рядом с ней.
   – Я вас не сильно смущаю? – спросил он.
   Он старательно отводил взгляд от почти обнаженной натуры. Но глаза плохо слушались и тянулись к ней, как железные опилки к магниту.
   – Нисколько, – не поворачивая к нему головы, ответила девушка.
   Голос у нее мягкий, приятный.
   – Почему?
   От Степана не укрылось, что плечи у нее достаточно развитые и руки сильные. Похоже, эта девушка всерьез занималась плаванием. Неужели это та самая роковая красотка?
   – Потому что обнаженное женское тело – это прекрасно. Или вы не находите?
   – Для картины – да. А для жизни – не знаю…
   – Почему?
   – Потому что картины не насилуют.
   – На что вы намекаете? – встрепенулась она.
   Дотянулась рукой до большого полотенца, ловко завернулась в него как в тунику. И только после этого настороженно посмотрела на Степана.
   – А вот этого я вам делать не советую! – грозно предупредила она.
   Девчонка в самом деле красивая. Правильные черты лица, большие красивые глаза, пышные волосы. В глазах светилась угроза.
   – Интересная вы девушка, – усмехнулся Степан. – Сами провоцируете мужчин, а потом показываете когти…
   – Я никого не провоцирую. И имею полное право загорать топлес… Вам не все равно?
   – Мне-то, можно сказать, все равно. Я-то морально устойчивый. А могут попасться озабоченные. Вы понимаете, о ком я говорю?
   – Очень хорошо понимаю… Знали бы вы, как мне надоели эти озабоченные…
   – До такой степени, что вы их стали топить?
   – Топить?!
   – Ну да. Вы же не станете отрицать, что из-за вас утонули два парня?
   – Два парня?! Утонули?! Из-за меня?!
   – Вы плохо стараетесь. Не очень хорошо разыгрываете удивление. Глаза вас подводят. Будто что-то изнутри их колет. Уж не правда ли наружу лезет?
   – Какая правда?
   – Из-за вас утонули два молодых человека. И вы это знаете.
   – Знаю, что позавчера два парня утонули. Говорят, они плыли за мной. Но я-то здесь при чем? Я свободный человек. И могу плавать где хочу и когда хочу. А если кто-то плывет за мной, это его личное дело…
   – Значит, вы не отрицаете, что позавчера в послеобеденное время вы находились здесь, на этом самом месте.
   – Не отрицаю.
   Девушка смело смотрела в глаза Степану. Ни страха, ни просто растерянности. Похоже, она основательно готовилась к этому разговору.
   – И красную «девятку» вы видели. Она стояла вон под тем деревом…
   – Видела. И двух парней видела. Что было, то было.
   – Как вы с ними познакомились?
   – Я с ними не знакомилась… Вернее, они лезли ко мне знакомиться. Но мне-то это не нужно. Я здесь, чтобы загорать и купаться.
   – И вы пошли купаться?
   – Да… А собственно, кто вы такой, что задаете мне столько вопросов?
   Степан достал красные «корочки», развернул.
   – Подполковник Круча, уголовный розыск.
   Он пристально смотрел на нее. Таким вот рентгеновским взглядом он видел человека насквозь. И при этом убивал всякое желание врать.
   – Только не говорите, что вы этого не поняли. Я вам не поверю… Вы меня здесь ждали?
   Девушка попыталась возмутиться – видно, это было частью заранее разработанного сценария. Но возмущение с самого начала было перенасыщено фальшью. Она сама это поняла, поэтому решила сдаться Степану на милость.
   – Ждала, – призналась она. – Не вас именно. Но кого-нибудь из милиции…
   – Зачем? Вы могли бы сами к нам прийти.
   – Еще чего! Прийти к вам – это все равно что признать свою вину.
   – А вы ее не признаете.
   – Конечно же, не признаю. А в чем я виновата? В том, что удирала от этих двух уродов, которые хотели меня изнасиловать?.. Да, я понимаю, я загорала голышом, но это же не дает им права меня насиловать? Или вы считаете, что дает?
   – Этого я не говорил… Они вас изнасиловали?
   – Нет… Но могли бы изнасиловать, если бы я от них не удрала…
   – Откуда такая уверенность?
   – Это не уверенность. Это предположение.
   – Я слышал, вы мастер спорта по плаванью?
   – Если точнее, кандидат в мастера.
   – Вы бы легко могли от них уйти. Для этого вам вовсе не обязательно было загонять их на середину озера…
   – А мне было страшно. И в этом состоянии мне было все равно, куда плыть…
   – Парни кричали, когда тонули. Или нет?
   – Кричали.
   – Вы бы могли их спасти?
   – А если они притворялись, чтобы заманить меня в ловушку?
   – Но они не притворялись.
   – Это я сейчас знаю, что не притворялись. А в тот момент я думала по-другому… В общем, вы можете думать что угодно, но я не хотела, чтобы они утонули…
   – Я могу думать что угодно. Но вы хотите, чтобы я думал так, как этого хотите вы.
   – Может быть. Может быть, поэтому я сегодня здесь. Чтобы вы не думали, что я скрываюсь. Если хотите, можете меня арестовать.
   Похоже, девчонка эта хитрая штучка. И скользкая. Как ни загоняй ее в угол, обязательно вывернется.
   – Ни арестовывать, ни задерживать я вас не стану. Нет оснований… Но вот установить вашу личность не помешало было.
   – Пожалуйста. Меня зовут Тамара. Можете звать просто Тома…
   – Боюсь, Тома, что этого мало. Я бы хотел посмотреть ваш паспорт.
   – И это всегда пожалуйста. Мне нечего от вас скрывать…
   Тамаре было двадцать лет. Место жительства – Битово.
   – С родителями живете?
   – С матерью.
   – Она в курсе, какая беда с вами приключилась?
   – Нет. Я ей ничего не говорила.
   – А учитесь где?
   – А разве это обязательно? – удивилась она. – Разве обязательно учиться?
   – Ну не знаю, вам видней…
   Больше Степан ничего не спрашивал. Не хотелось морочить голову ни себе, ни Томе.
   Он записал ее данные. И предложил:
   – Вы можете поехать со мной.
   – Куда, к вам в милицию?
   – Я могу подвезти вас домой. Здесь я бы не советовал вам оставаться. Дело в том, что вас ищут дружки наших утопленников.
   – Тоже утопленники?
   – В общем-то, нет. Но вас они хотят видеть утопленницей.
   – Они хотят мне отомстить?
   – Совершенно верно… Вам повезло, что я первый вас здесь нашел. Хотя и не надеялся…
   – Вот видите, вы не думали, что я вернусь сюда. И они так не думают…
   – Но я же приехал. И они могут приехать. Так что вам, Тома, лучше здесь не появляться.
   – Да, наверное, вы правы.
   Она не заставила себя долго ждать. Быстро собралась и вместе со Степаном села в машину. Интересно, что сказала бы Жанна, если бы увидела их сейчас вместе.
   Он старался не тянуть время. Быстро довез ее до Битова, высадил возле крупнопанельного дома в районе новостроек. Дежурно-вежливым голосом пожелал ей всех благ, оставил возле подъезда и спешно уехал.
   Он очень торопился домой. Но будто какая-то сила тянула его обратно. Он смог перебороть себя. Вернулся и зашел в подъезд вслед за ней. Четвертый этаж, квартира, где должна жить Тома.
   Дверь была приоткрыта. Из квартиры доносился какой-то подозрительный шум. Вот это номер!
   Лето, жара, пиджак не поносишь, а без него пистолет под мышкой не спрячешь. Но «ствол» можно носить в кобуре под штаниной. Такой вариант предусмотрен. То есть вариант существует, а вот с самим пистолетом проблема. Но не бежать же за ним в отделение?
   Степан как можно тише открыл дверь, мягким, но быстрым шагом вошел в квартиру. Он еще не заглядывал в комнату, но уже знал, что там происходит.
   – Тебе, сука, что, в прошлый раз мало было? – услышал он грубый мужской голос. – Ничего, мы тебя еще раз надуем…
   Тома лежала на расправленном диване. Один грозный хлопец правой рукой держал нож у нее под горлом, левой закрывал рот. Она не сопротивлялась, но с ужасом смотрела на второго урода. Тот был без штанов и уже втиснулся меж ее ног. На полу валялись порванные трусики.
   – А меня третьим не возьмете? – спросил Степан.
   Тот, который с ножом, ошалело уставился на него. Правая рука поднялась, острие клинка нацелилось на него.
   Степан этого только и ждал. Мощным выпадом он бросил свое тело вперед, крепко вцепился в руку с ножом. Еще одно движение – и нож отлетает далеко в сторону. Еще одно – и хлопец врезается головой в кресло.
   Со вторым было проще. Степан просто швырнул его на пол и придавил ногой. Снял с пояса мобильник, позвонил в отделение, вызвал наряд. И только после этого схватил щенка за голые ноги, перевернул вверх тормашками и вознес высоко к потолку.
   – Отпустите! – взвыл несостоявшийся насильник.
   – Если я тебя отпущу, ты сломаешь себе шею. Отпускать?
   – Не-ет…
   – Или все-таки отпустить?
   – Не надо…
   – Тогда один вопрос. Только с ответом не тяни, а то у меня устают руки.
   – Да спрашивай ты!
   – Ты с Томой уже… сексом с ней занимался?
   – Да!
   – Насильно?
   – Да.
   – Еще кто?
   – Птаха еще. И Клюха с Ляпой.
   – Клюха и Ляпа – это Клюхин и Ляпцев, так?
   – Они самые… Они классные пацаны. Были. А эта тварь…
   Степану пришлось поднапрячься. Он отпустил этого морального урода, но не просто, а с подбросом. Бедолага с грохотом упал на живот. Так и застыл на полу, не в силах ни подняться, ни пошевелиться. Только слышно было, как сильно и часто он икает.
   – Ты, может, этого не слышал, щенок, но Дума закон утвердила. Теперь за изнасилование расстреливают прямо на месте без суда и следствия. Так что молись…
   Парень лягушкой подпрыгнул вверх. Как это у него получилось, он и сам вряд ли понял. Но он смог развернуться в воздухе и шлепнулся на спину. В глазах страх неандертальца перед надвигающимся мамонтом. Как бы разрыв сердца не случился.
   – Что такое, в штанишки навалил? Втягивай свое дерьмо обратно. Не было никакого закона насчет расстрела. Это я пошутил. Чтобы икота твоя прошла. Прошла ведь икота?
   Парень кивнул. Икота в самом деле прошла. Только ему от этого не было легче. Он взирал на Степана с непреодолимым ужасом – будто перед ним возвышался кровожадный людоед с разделочным ножом и слюнявчиком под подбородком.
   Степан посмотрел на Тому. Она уже не лежала, а сидела на диване, подобрав под себя ноги и закутавшись в покрывало. И ей страшно. Но при этом в глазах восхищение. Она смотрела на Степана как на своего освободителя и палача в одном лице.
   Второй насильник уже пришел в себя. Но даже не косился на нож, который продолжал лежать в шаге от него. Птаха забился в угол комнаты, где с трепетом ждал решения своей участи.
   – Ну а ты, выкидыш, что скажешь? – грубо спросил его Степан.
   – А я что? Я ничего…
   – Она все сама. Идите ко мне, мальчики. Изнасилуйте, пожалуйста, так?
   – Да нет, она не просила. Мы сами. Так получилось…
   – А знаешь, что с насильниками на зоне делают?
   – Я… Мы… Больше не будем…
   – Конечно, не будете. Скоро вас самих насиловать будут…
   – Ну, пожалуйста, – запаниковал Птаха.
   – Не понял. Я что, по-вашему, бюро добрых услуг?
   Степан перевел насмешливый взгляд на Тому.
   – А ты что скажешь?
   – Я не знаю…
   – А я знаю. Судить этих скотов надо. Или у тебя свой суд?
   – Да это она Клюху с Ляпой утопила! – вякнул Птаха. – Это все из-за нее…
   – Заткнись, недоносок! – цыкнул на него Степан.
   В это время в комнату влетели два запыхавшихся сержанта.
   – Молодцы, быстро приехали, – одобрительно кивнул Круча. – Этих двух орлов в обезьянник. Я приеду – разберусь…
   Насильников скрутили в бараний рог, упаковали в наручники и потащили к машине. Степан остался с Томой с глазу на глаз.
   – Как они к тебе попали? – спросил он.
   – Я домой заходила. А тут они. Я даже пикнуть не успела. Они меня в квартиру затащили…
   – Я же говорил, эти недоноски тебя ищут. Только я не знал, что они по второму разу изнасиловать тебя хотят. Оказывается, один раз уже было, да?
   Степан сел в кресло и оттуда вперил в Тому пытливый пронизывающий взгляд.
   – Ну, было, – затравленно выдавила она.
   – Давно?
   – Три недели назад… Я на пляже загорала. Лежала себе тихонько, никого не трогала. А потом эти появились. Их четверо было. Понимаете, четверо! А я одна! Они на меня всем скопом навалились… Это было так жутко и мерзко. – Ее красивое личико исказила гримаса отвращения. – Вы даже представить себе не можете, как это было мерзко…
   – Почему не обратилась в милицию?
   – Ну и обратилась бы, а что дальше?
   – Как, что дальше? Это сволочье ответило бы по всей строгости закона.
   – Ну да, так я вам и поверила. Я что, не знаю, как все бывает? Ко мне бы подошли крепкие ребята, заставили бы отказаться от показаний. А там бы родители с денежками появились. Судье бы на лапу отвалили, и никаких проблем… У меня подругу в Коломне изнасиловали. Ну и что? Оказалось, это она во всем виновата. Те, которые насиловали, хорошие. Потому что у их родителей денег куры не клюют. А она плохая. Потому что за нее заступиться некому. На нее теперь все пальцами показывают…
   – Я немного не пойму, это ты милицию осуждаешь или себя оправдываешь? А оправдываться есть от чего. Как-никак два трупа за тобой… Теперь-то я точно знаю, что ты нарочно тех двух парней утопила…
   – Ну вот, а я о чем говорила? Я уже плохая, а они хорошие…
   – Никто не говорит, что насильники – хорошие. Те двое уже наказаны, а по этим двум тюрьма плачет…
   – И по мне тоже тюрьма плачет? – мрачно усмехнулась Тома.
   – Я этого не сказал.
   – Но подумали… В душе небось радуетесь. Убийцу разоблачили… А я вам вот что скажу. Мне все равно, что вы думаете. Да, я нарочно продолжала ходить на тот пляж, нарочно ждала этих ублюдков и нарочно потянула их за собой в воду. Они утонули, и мне их нисколько не жаль. Ведь они меня не жалели, когда вчетвером трахали!.. Я их ненавижу. Ненавижу!!!
   Степан поднялся с кресла, подсел к ней. И даже обнял за плечи. Чтобы она успокоилась. Но Тома отстранилась. Слез на глазах уже не было. Губы кривила недобрая улыбка.
   – Ты сейчас поедешь со мной. И напишешь заявление. Изложишь все как было. Хорошо? – спросил он.
   – А нечего писать. Не было ничего. Ничего не было!.. Никто меня не насиловал. Никто. И топить я никого не топила. Это была трагическая случайность… И сегодня меня никто не собирался насиловать. Я сама этих мальчиков попросила. Так и знайте!
   Степан смотрел на нее без осуждения. А за что ее осуждать? За то, что она решила отомстить за свою поруганную честь? Ни для кого ведь не секрет, что деньги и связи сейчас решают все. А у судей золотая лихорадка. За деньги они оправдывают насильников, а изнасилованных делают виновными. И так сплошь и рядом.
   Тома не стала никому жаловаться. Она решили наказать подонков собственными силами. И наказала. И, по большому счету, правильно сделала. Если бы эти уроды знали, что их ждет смерть, они бы никогда не полезли на Тому. А так они были уверены в собственной безнаказанности. Отсюда и беспредел. Отсюда бешеный рост преступлений сексуального характера…
   – Не было ничего, – улыбнулся Степан. – Ничего не было. Никто тебя не насиловал. Ни тогда, ни сейчас. Забудь об этом… Тем двоим воздалось по заслугам. Эти двое будут жить теперь в вечном страхе. Я об этом позабочусь. И о тебе позабочусь. Чтобы тебе нечего было бояться…
   Степан поднялся с дивана, шагнул к двери. Остановился, обернулся. Тепло посмотрел на Тому.
   – Я не собираюсь доказывать твою вину. Потому что ты ни в чем не виновна. Так и знай… А с этими двоими разберусь. Ты их не бойся… Пойдем, закроешь за мной дверь.
   Он не видел, как Тома поднимается с дивана, как идет вслед за ним. Он широким шагом вышел из квартиры и был таков.

Глава одиннадцатая

   Птаха с ужасом наблюдал за здоровенным уголовником с гнилыми зубами и зловонным дыханием. В камере было душно, поэтому этот тип был без майки. Весь торс, от шеи до пупка, был синий от наколок. Да он и не скрывал, что вся его жизнь с младых ногтей прошла за решеткой.
   – Так за что тебя, фраерок, менты повязали? – сиплым голосом спросил уголовник.
   Его леденящий взгляд выкручивал душу наизнанку. Птаха поймал себя на желании исчезнуть, раствориться в затхлом мареве тесной камеры. Лишь бы не видеть и не слышать этого тюремного монстра.
   – Да я тачку разул, – выдавил он из себя. – Колеса снял, магнитолу…
   Хотелось, чтобы голос звучал грубо, весомо. Но вышел какой-то жалкий писк.
   – Ты кому свистишь, щегол?
   – Да в натуре, все так и было…
   Вообще-то они с Тюльпаном на самом деле один раз разули тачку. Колеса сняли, магнитолу. Деньги нужны были. Это у Клюхи с Ляпой черепа конкретно капусту рубят. У Клюхи своя «девятка», Ляпа «десятку» собирался прикупить. Кучеряво пацаны жили, не вопрос. И Птахе нет-нет да помогали бабками, и Тюльпану иногда перепадало. Но нет больше Клюхи с Ляпой. И все из-за той голожопой сучки.
   Всякий раз, когда Птаха думал о Томе, от злости он начинал скрежетать зубами. Ведь из-за нее он уже третий день парится в КПЗ. Из-за нее он может схлопотать срок. И Тюльпан тоже. В соседней камере нары шлифует.
   – Кому ты баки забиваешь? – угрожающе надвинулся на него уголовник. – Тебя за мохнатый сейф повязали.
   – Мохнатый сейф? – захлопал глазами Птаха. – Не брал я никакой сейф.
   – А я говорю, брал. Ты телку изнасиловал. Это и есть мохнатый сейф…
   – Я не знал…
   – Теперь знай. А мы позаботимся, чтобы ты на всю жизнь запомнил. Правда, братва?
   Кроме этого здоровяка с татуировками, в одной камере с Птахой сидели еще две уголовные рожи. И сейчас они злорадно скалились.
   – А ты знаешь, козел, что ты мою сестру трахнул? – спросил один.
   – И мою, – потянулся к нему второй. – Ответить придется…
   Дальше все происходило как в кошмарном сне. Все три уголовника скопом навалились на Птаху, животом швырнули на нары. Кто-то стащил штаны, кто-то раздвинул ноги. Птаха пытался сопротивляться, но сильные руки уголовников не давали ему никаких шансов.
   – Сейчас, сейчас, – приговаривал сзади здоровяк. – Сейчас я тебя, кочет, распакую!
   Птаха знал, что сейчас произойдет. И взвыл от страха и от ощущения собственного бессилия.
   – Ну, держись, девочка!
   Еще бы чуть-чуть, и случилось бы непоправимое. Но в самый последний момент открылась дверь. И густой бас надзирателя объявил:
   – Птахов, на выход!.. Э-э, что тут у вас происходит?
   Уголовники не стали пытать судьбу. Оставили Птаху в покое и разлетелись по нарам.
   – Я спрашиваю, что здесь происходит? – грозно повторил мент.
   – Да тут это, начальник, педик один ко всем пристает, – ответил кто-то.
   – Сам пристает, – чуть ли не хором подтвердили остальные. – Штаны снимает и просит, чтобы его продырявили. Эти педики совсем оборзели…
   Птаха молчал. Обливался слезами, хлюпал носом и спешно натягивал штаны.
   – Убери от нас этого педика, начальник!
   – Убираю, – кивнул мент.
   Он вывел Птаху из камеры, поставил лицом к стене. И подленько так хихикнул.
   – А я тебя знаю. Ты на Поперечной улице живешь, в десятом доме… Так ты, оказывается, педик. Не знал, не знал…
   – Вы что, верите им! – взвыл Птаха.
   – А то нет. Я ж видел, как ты без штанов был…
   – Так это они сами! Вы же знаете, что они сами!
   – Не знаю, не знаю… А ну разговорчики! Пошли!
   Из изолятора временного содержания Птаха попал на второй этаж отделения внутренних дел. В кабинет к самому подполковнику Круче.